Поэтическая вахта памяти: 36 дней до Дня Победы

четверг, 2 апреля 2020 г.

Поэтическая вахта памяти: 36 дней до Дня Победы

Всё реже ряды

Всё реже и реже ряды ветеранов,

Совсем уже мало осталось в строю.

Их косит война, незажившие раны,

И гибнут солдаты, как гибли в бою.

В лихую годину солдатами стали,

Собой заслонили Отчизну свою.

Несметной громаде железа и стали

Вставали живою бронёю в строю.

И в трудной победе солдатская доля

Весомее всех, что на чаше весов…

Из пепла подняли заводы и поле,

Взвалили на плечи заботы отцов.

Всё реже и реже ряды ветеранов,

Всё дальше и дальше уходит война.

За жизнь на земле, за рассветы, туманы —

За всё заплатили солдаты сполна.

В. Замышевский

Наше поколение

Мы — не пыль на ветру,

Не туман поутру,

Мы — другое совсем поколенье.

Нас развеять нельзя,

Нас рассеять нельзя.

Нас поставить нельзя на колени.

В порошок не стереть,

Мы познали и смерть.

Нам эпоха досталась лихая.

Мы на тысячи лет

Свой оставили след.

Нет ему ни конца и ни края.

В. Замышевский

Не забывайте о войне

Не забывайте о войне.

Cвоим потомкам передайте

Как гибли прадеды в огне,

Вы подвиг предков не предайте.

Не забывайте обелиски

На месте подвигов былых.

Пускай война уже не близко,

Вы, всё же, помните о них.

Не забывайте, в праздный час,

О тех, кто на войне остался.

Гордитесь теми, кто за Вас

В последний, смертный, бой поднялся.

Не забывайте никогда

Заплаченную ими цену.

Храните в памяти, тогда,

Не обесцените победу.

Пусть шепчут, в спину Вам, враги:

— Забудьте след былых времен…

Но прошлый опыт говорит:

— Забыл победу — побежден!

Не забывайте о войне.

Держите флаг победы выше.

Наказывает жизнь, вдвойне,

Победу и беду забывших.

С. Кадашников

* * *

Я своего совсем не помню деда,

Но в этом вовсе не моя вина:

Его взяла великая Победа,

А если проще — отняла война.

Мы с братом на него чуть-чуть похожи,

И правнук тоже, хоть ещё малыш.

Совсем не помню деда я, но Боже,

Кого в России этим удивишь?

Н. Зиновьев

* * *

Что там третья мировая?

Продолжается вторая.

Ежедневно в каждом доме

отголоски давних дней.

Её ставят режиссёры,

гримируются актёры,

Вновь на всех телеэкранах

что-то новое о ней.

Не она одна за нами,

а число с семью нулями,

Где лицо войны дробится

в бесконечных зеркалах.

Всё расскажут очевидцы.

Все заполнятся страницы,

Умножая смерть на память,

жизнь на случай,

боль на страх.

Это не четыре года,

а эпоха без исхода,

И пока я жив, все вести —

о моих и обо мне.

Вечно почта полевая —

в сердце точка болевая,

Комом в горле чье-то горе,

строчка песни о войне.

К. Ковальджи

Фронтовики

После медсанбатов и штрафбатов –

По своей вине и без вины –

Им уже давно не до дебатов

На погостах рухнувшей страны.

Памяти зияющие дыры

Не закроют речи и цветы…

Спят в земле бойцы и командиры,

Армии, дивизии, фронты.

Позади десанты и тараны,

Сталинград, днепровский рыжий ил.

А сегодня души их и раны

Лечит сам архангел Михаил.

Не они, а мы теперь во мраке,

Раз твердят не спьяну за столом –

Не добро и зло сошлись в атаке:

Это воевало зло со злом.

Жизнь воспринимая без идиллий,

Не хочу турусы городить…

Нас, детей и внуков, победили,

Их уже не смогут победить.

В. Кирюшин

Помяни нас, Россия

Помяни нас, Россия, в декабрьскую стужу

Перед тем, как сойдёшься за праздничный стол.

Вспомни тех, кто присяги тебе не нарушил,

Кто берёг тебя вечно и в вечность ушёл.

Помяни нас, засыпанных пеплом и пылью,

Пулемётами врезанных в скальную твердь.

Запиши нас в историю горестной былью

И рубцом материнское сердце отметь.

Помяни нас, Россия, и злых, и усталых,

Одуревших от зноя, без сна, без воды,

Отмеряющих жизнь от привала к привалу,

От звезды до звезды, от беды до беды.

Помяни нас и гордых атакой победной,

Ни на шаг не сошедших со взятых вершин,

Не трибунною речью, не строчкой газетной,

А в скрижали великой любви запиши.

Помяни нас, Россия, в извечной печали,

Златорусую косу свою расплетя.

Мы оставшимся помнить и жить завещали,

Жить, как коротко прожили мы, — для тебя!

И. Морозов

* * *

Опять разгулялись витии —

шумит мировая орда:

Россия! Россия! Россия!..

Но где же вы были, когда

от Вены и до Амстердама

Европу, как тряпку кроя,

дивизии Гудериана

утюжили ваши поля?

Так что ж — все прошло-пролетело,

все шумным быльем поросло,

и слава, и доброе дело,

и кровь, и всемирное зло?

Нет, все-таки взглянем сквозь годы

без ярости и без прикрас:

прекрасные ваши «свободы» —

что было бы с ними без нас?!

Недаром легли как основа

в синодик гуманных торжеств

и проповедь графа Толстого,

и Жукова маршальский жезл.

С. Куняев

Клеветникам России

«Зачем анафемой грозите вы России?

Что возмутило вас?»

А. С. Пушкин

Ещё я слышу голос вдовий

На той земле, на том юру.

Ещё поля от волглой крови

Не просыхают на ветру.

Ещё шоссе трясёт трехтонкой.

И девочка кричит в траве.

И чёрный тополь над воронкой

Бежит по мёрзлой синеве.

Ещё на гулком повороте

Качает грохотом ветлу.

И на щемящей тонкой ноте

Снаряд раздваивает мглу.

И боль. И горе. И мытарства.

Седой ковыль у красных рек.

И гибли в мире государства,

Как гибнет в поле человек.

Мы все прошли сквозь эти беды.

Нам горе углило сердца.

Но и тогда огонь победы

Лежал в подсумках у бойца.

Нас голод гнул. Сушила жажда.

Но и тогда — на всём пути —

Мы болью каждой, раной каждой

Клялись с победою прийти.

И мы пришли. И дымный ветер,

Свернувши, лёг у наших ног.

Там были все. Отцы и дети.

На перепутьях тех дорог.

Там был народ. Великий. Вечный.

Святая соль моей земли.

Суровый. Трепетный. Сердечный.

В походных шрамах и пыли.

Мы шли по всем ступенькам ада.

Как эти дни не назови!

Нет, нас войной пугать не надо.

Земля стоит не на крови!

Не на слезах. Не на раздорах.

Не на безверии людском.

И не на том, чтоб биться в шорах

Под кровожадным седоком.

Земля стоит на правде чистой.

На ясном счастье. На добре.

На дружбе — твёрдой и плечистой.

Лицом повёрнутой к заре.

И разве в том людская сила,

Чтобы надеждам вопреки

Глухая боль перекосила

Созвездья и материки?!

И разве в том значенье века,

Чтоб на израненных полях

Мир, почерневший, как калека,

Стоял на сбитых костылях?!

Чтоб он был слеп, подобно Вию?

Не мог открыть тяжёлых глаз?

Кто там клевещет на Россию?!

Оставьте. Было. И не раз.

А мы всё выше год от года.

И мы стоим не на золе,

А под живым огнём восхода

На вечной и живой земле.

С. Островой

Солдатское слово

Весна, Победа, Родина, Народ —

Слова дороже сыщутся едва ли,

Мы с этими словами шли вперёд,

Мы с этими словами погибали.

Мы пали, укрепляя плоть земли,

Вошли, как сваи, в русские равнины,

Дорогою Победы пролегли

До самого проклятого Берлина!

И не вернулись мы домой, назад,

Просрочили заветные свиданья,

И выплакали матери глаза,

И высохли невесты в ожиданьи…

Но наш огонь бесследно не угас,

Жизнь, как известно, вечное движенье,

И пробил час, и мы воскресли в вас,

Вы — наша память, наше продолженье!

Мы верим в вас! Мы знаем, что не зря

За ваше счастье шли навстречу смерти,

Хоть между нами, честно говоря,

Так не хотелось умирать, поверьте!

Ведь многие из нас моложе вас,

Мы из-за школьной парты в строй вставали,

На фронте мы взрослели каждый час,

Там нам на возраст скидки не давали.

Хотели мы допеть, дотанцевать,

Дожить и доучиться так хотели,

Невест своих хоть раз поцеловать,

Ведь многие и это не успели.

Как вы, такими мы хотели быть,

И вам за нас шагать по всей Планете,

За нас дожить, достроить, долюбить

И в будущем за прошлое ответить!..

М. Ножкин

Никто не забыт!

Отгремела война, свой кровавый собрав урожай,

Сколько лет пронеслось, сколько новых забот пережито,

Время мчится вперёд, время к новым спешит рубежам, —

Но никто не забыт, и навеки ничто не забыто!

Наша жизнь, наша светлая радость в жестоких боях

Вашим подвигом, доблестью, жертвою вашей добыты,

В вашу честь на земле обелиски до неба стоят, —

Нет, никто не забыт, и навеки ничто не забыто!

В каждом доме вы живы и в каждом свершившемся дне,

В каждой детской улыбке звучите победной сюитой,

В каждом сердце стучите, приходите в каждой весне, —

Нет, никто не забыт, и навеки ничто не забыто!

Мы по вашим заветам живём и шагаем вперёд,

Нам в грядущее вашей рукою дорога открыта,

Перед памятью вашей встает на колени народ, —

Нет, никто не забыт, и навеки ничто не забыто!

М. Ножкин

Победитель

Грязь месил,

В медсанбате срывал бинты,

Стали руки темней свинца…

Я не знаю,

Не знаю совсем, кто ты, —

Ни фамилии, ни лица.

Ведь Россия-мать велика собой,

У неё не счесть сыновей.

А случится бой: там солдат — любой.

Все одной семьи и кровей.

Тополя цвели, пели кочеты,

Но пришёл июнь ледяной.

Сколько холмиков по обочинам

У тебя, солдат, за спиной!

От Москвы лежал в десяти верстах —

Всё равно своё наверстал!

Позади война, впереди рейхстаг.

Вся земля тебе — пьедестал.

В. Кирюшин

* * *

В пятидесятых рождены,

Войны не знали мы, и всё же

Я понимаю: все мы тоже

Вернувшиеся с той войны.

Летела пуля, знала дело,

Летела тридцать лет назад

Вот в этот день, вот в это тело,

Вот в это солнце, в этот сад.

С отцом я вместе выполз, выжил,

А то в каких бы жил мирах,

Когда бы снайпер батьку выждал

В чехословацких клеверах?

Н. Дмитриев

Облака

(памяти школьников выпуска 1941 года)

Облака

Над землёй бушуют травы,

Облака плывут как павы.

А одно вон то, что справа, —

это я...

И мне не надо славы,

Ничего уже не надо

Мне и тем плывущим рядом,

Нам бы жить — и вся награда.

Нам бы жить,

нам бы жить,

нам бы жить —

А мы плывём по небу.

Эта боль не убывает.

Где же ты, вода живая?

Ах, зачем война бывает,

ах, зачем,

зачем нас убивают?..

А дымок над отчей крышей

Всё бледней, бледней и выше.

Мама, мама, ты услышишь

голос мой,

голос мой —

всё дальше он и тише...

Мимо слёз, улыбок мимо

Облака плывут над миром.

Войско их не поредело, —

облака,

облака...

И нету им предела!

В. Егоров

Имена на гранитной плите

Имена... имена... на гранитной плите,

Там же даты рожденья и смерти.

Как задумаюсь, сразу же слышатся мне

Голоса из-под каменной тверди.

Что они говорят — не могу разобрать,

И хотел бы, да вот, не дано.

Что нам хочет сказать наша Родина-Мать,

О которой забыли давно.

Нет, не знали они, то что мы победим,

Но достойно ушли на покой.

Тихо вторит граниту его побратим —

Обелиск с неизменной звездой.

И под шёпот глубин рану мне бередят

Имена эти снова и снова.

Обелиски со звёздами, вставшие в ряд...

Это Родины нашей основа.

В. Гусев

Пусть

Представь себе хотя бы на мгновенье —

Матросов жив!..

Он без пустых обид

Простит живым и робость и сомненья,

Но подлости и мёртвым не простит.

А тот, кому сейчас пришла охота —

Из доброты-де —

Всё и вся простить,

Пусть сам себя поднимет к жерлу дота

И с той горы попробует судить.

М. Борисов

Народ-герой

Отгремела давно война,

Поднялась из руин страна,

Долгожданный настал покой,

Потеплело в душе людской.

Нынче досыта пьём-едим,

И за модой вовсю следим,

И наладилась жизнь вполне, —

Только помним мы о войне!..

И повсюду, во всех краях

Обелиски в цветах стоят,

Светлой памятью об отцах

Бьётся Вечный Огонь в сердцах!..

Как в священное далеко

Мы глядим на фронтовиков…

Вот идут они, старшие,

От походов уставшие,

Сединой убелённые

И войной опалённые.

Люди мирные, скромные,

Наша слава огромная,

Наша правда достойная,

Наша совесть спокойная.

И не верится иногда,

Что ведь это Они тогда

Не согнулись и не сдались,

До конца стоять поклялись.

И на фронт уходили все,

Кто надолго, кто насовсем…

Как стена, поднялась страна,

Как живая душа одна,

Как один живой организм, —

Всюду массовый героизм.

Слабый сильного был сильней,

Робкий смелого был смелей,

Воевали с самой судьбой,

До последнего вздоха — бой!

Это значит — народ не прост,

Это значит — под пули в рост,

Кто на дот, кто под танк броском,

Врукопашную с кулаком!..

Не солдатами родились,

Только знали, за что дрались!

Подымались в свой звёздный час

За тебя, за меня, за нас,

И бессмертное их «ура!» —

Над землёю неслось вчера.

Шли солдаты, святым сродни,

И стояла земля за них!..

Героизм этот массовый —

Ради нас, ради нас с тобой.

Муки адовы пройдены

Ради праведной Родины.

Подвиг их не сотрут века,

Будем помнить, живём пока,

Будем дело их продолжать,

Их знамёна в руках держать!

М. Ножкин

Моё поколение

И убивали, и ранили

пули, что были в нас посланы.

Были мы в юности ранними,

стали от этого поздними.

Вот и живу теперь — поздний.

Лист раскрывается — поздний.

Свет разгорается — поздний.

Снег осыпается — поздний.

Снег меня будит ночами.

Войны снятся мне ночами.

Как я их скину со счёта?

Две у меня за плечами.

Были ранения ранние.

Было призвание раннее.

Трудно давалось прозрение.

Поздно приходит признание.

Я всё нежней и осознанней

это люблю поколение.

Жестокое это каление.

Светлое это горение.

Сколько по свету кружили

Вплоть до победы — служили.

После победы — служили.

Лучших стихов не сложили.

Вот и живу теперь — поздний.

Лист раскрывается — поздний.

Свет разгорается — поздний.

Снег осыпается — поздний.

Лист мой по ветру не вьётся —

крепкий, уже не сорвётся.

Свет мой спокойно струится —

ветра уже не боится.

Снег мой растёт, нарастает —

поздний, уже не растает.

Ю. Левитанский

* * *

Когда вы песни на земле поёте.

Тихонечко вам небо подпоёт.

Погибшие за Родину в полёте,

Мы вечно продолжаем свой полёт.

Мы стали небом, стали облаками

И, наблюдая ваш двадцатый век,

К вам тихо прикасаемся руками,

И думаете вы, что это снег.

Мы согреваем сверху птичьи гнёзда,

Баюкаем детей в полночный час,

Вам кажется, что в небе светят звёзды,

А это мы с небес глядим на вас.

Мы вовсе не тени безмолвные,

Мы ветер и крик журавлей,

Погибшие в небе за Родину

Становятся небом над ней.

Е. Евтушенко

* * *

С чего начинается память — с берез?

С речного песка? С дождя на дороге?

А если — с убийства! А если — со слез!

А если — с воздушной тревоги!

А если с визжащей пилы в облаках,

Со взрослых в пыли распростертых!

А если с недетского знания — как

Живое становится мертвым!

И в пять,

И в пятнадцать,

И в двадцать пять лет

Войной начинается память.

Здесь в этой стране,

Где не помнящих — нет,

Попробуем это представить…

К. Симонов

* * *

Война откатилась за годы и гуды,

и горечь, и славу до дна перебрав…

А пули ещё прилетают оттуда -

из тех февралей, из-за тех переправ.

А пули летят из немыслимой дали…

Уже потускневшие капли свинца

пронзают броню легендарных медалей,

кромсая на части живые сердца.

Они из войны прилетают недаром,

ведь это оттуда, из позавчера,

из бывших окопов по старым солдатам

чужие истлевшие бьют снайпера!

Я знаю, что схватка идёт не на равных

и нечем ответить такому врагу.

Но я не могу уберечь ветеранов,

я даже собой заслонить не могу.

И я проклинаю пустую браваду,

мне спать не даёт ощущенье вины…

Все меньше и меньше к Большому театру

приходит участников прошлой войны.

Р. Рождественский

Счет

Сначала

ровно тысячу дней,

потом еще четыреста дней,

а после еще

восемнадцать дней

(так подсчитано)

шла война.

Невозможно было привыкнуть к ней,

невозможно было не думать о ней.

Благословляла,

крестила, казнила

и миловала она.

И тот,

чья юность осталась в ней,

кто сегодня не может забыть о ней,

говорит о ней

и молчит о ней

в окружении внуков,

лекарств

и седин,

мечтает прожить еще тысячу дней,

потом еще четыреста дней,

потом еще восемнадцать дней.

А после —

хотя бы еще один.

Р. Рождественский

Девятое мая

Стираются даты. Стареют солдаты.

О, молодость наша, помедли, куда ты?

Победные трубы вложи в наши губы,

Пусть гордо и грозно трубят эти трубы,

Пусть снова становится наша отвага

У красного стяга на купол рейхстага.

О, люди России! Танкисты Урала,

Чья ярая ярость врагов покарала,

Проснитесь, проснитесь, – как были, такими, -

И те, кто в могиле, и те, кто в Тагиле,

У скал Таганая, у волн Громотухи,

Придите, придите, как боги, как духи:

Я должен сегодня увидеться с вами,

Обняться в любви, обменяться словами,

За ваше здоровье как следует выпить!

На мраморе ваши фамилии выбить!

Я знаю, что многим не додано должное,

И ваше бессмертье должно быть продолжено!..

Содвинемся в клятве и скажем по праву:

– Никто не отнимет у нас эту славу!

День нашей победы – ты – гордость! Ты – ярость!

Ты – молодость наша! Ты – сердцу как парус!

Когда-нибудь грохнусь, цветы обнимая,

Умру – не забуду Девятое мая!

И, даже в могиле бока проминая,

Я буду причастен к Девятому мая!

М.Львов

* * *

Даже если тебе не пятнадцать, а сорок,

Та былая война от тебя далека.

Только мнится, что движется время нескоро,

Время мчится, снимая года и века.

Для тебя это всё не судьба, а наука.

Это было. Когда это было? Давно.

Всё смешалось — Кутузов, Нахимов и Жуков,

Сталинград, Севастополь и Бородино.

А для нас, человеков двадцатого века,

Сталинград — это в сердце кровавая веха.

По ночам просыпаюсь — забыть не могу —

Друг хрипит, умирая на сером снегу.

Ещё фото и фильмы не все сожжены.

Ещё живы солдаты той страшной войны.

Век ещё не прошёл, но, не глядя назад,

Снова люди бездушно оружьем гремят.

Чья беспамятность? Чья роковая вина?

Ставя памятник горю на все времена,

Если входите в жизнь вы не ради наживы

И для вас ещё прошлые павшие живы;

Зачеркните бесстыдное слово «война».

Л. Ошанин

Ровеснику

Я встречаю друзей твоих — бывших солдат,

Все они постарели, виски их седые...

А глаза твои с карточки юно глядят,

Так лучисто глядят, словно вправду живые!

Но навечно за гранью небытия,

Где ни солнца, ни звезд, ни путей с поездами,

Ты такой молодой, что уже в сыновья

Мне — ровеснице — стал вдруг годиться с годами.

Жизнь уходит, уходит, события мча,

И бывает, вздохну я над карточкой этой:

— Боже мой! Этот мальчик меня защищал,

Всю страну защищал, всю, по сути, планету!

А когда вдруг подкатит горючая грусть

Иль обидой швырнет меня словно в пучину,

Я невольно к тебе своим сердцем тянусь,

Как к надежному, верному вечно мужчине.

И тогда ты приходишь из юности той,

Где сады голубели, где солнце сияло,

Защитить меня нежностью и чистотой,

Чтоб я веры в людей никогда не теряла,

И. Волобуева

* * *

Продолжается жизнь…

Порошили снега,

Затяжные дожди моросили,

Много раз соловьи

Возвещали о новой весне…

Ясноглазые парни —

Кристальная совесть России,

Не дают мне стоять

От житейских тревог в стороне.

А когда покачнусь

(И такое бывает порою),

Незаметно помогут,

Спокойно поддержат меня

Ясноглазые парни,

Которых военной сестрою

Мне пришлось бинтовать,

Довелось выносить из огня.

Продолжается жизнь.

И нельзя в стороне оставаться,

Потому что за мной

Боевым охраненьем стоят

Ясноглазые парни,

Которым навек восемнадцать —

Батальоны домой

Никогда не пришедших солдат.

Ю. Друнина

* * *

И опять о войне, о войне,

О пурге, обжигающей лица,

О седой обгорелой стерне,

Где почти невозможно укрыться.

О расщелине «лисьей норы»,

Там, где сырость живёт постоянно.

О последней щепоти махры,

Обнаруженной в складках кармана.

Об уменье не выказать страх,

Леденящий нам душу некстати.

О разведчике, раненном в пах,

Умирающем рядом в палате.

О глухой монастырской стене,

Где осинки трепещут нагие,

О промозглой демянской весне,

О защитного цвета броне,

О прицельном и кучном огне,

О намокшем шинельном сукне,

О бумажных крестах на окне…

И опять — о войне, о войне —

О другом пусть напишут другие.

М. Матусовский

Огни на высотах

Горят огни.

Горят вокруг

На много сотен вёрст.

Горят,

Захватывая дух,

Как россыпь близких звёзд.

И подступают не спеша,

И бьют под самый дых,

И нет такого блиндажа,

Чтоб спрятаться от них!

Пусть времена давно не те,

Но там, где пал Солдат,

С тех пор

На каждой высоте

Огни вот так горят.

Мне не уйти от этих мест,

Не встать спокойно

В рост.

Горят огни,

Горят окрест

На много сотен вёрст...

М. Борисов

Память

Свойство есть у памяти такое, —

С детства радость помня наизусть,

Горе — даже самое большое —

Обращать в приглушенную грусть.

Как уйти от дорогой могилы?

Как забыть? Уйми глухую дрожь,

Если горе сразу не свалило,

Значит, ты его переживешь.

Если б нам не помогала память,

Не гасила прошлое вдали, —

Все пройдя, что пережито нами,

Мы бы жить, наверно, не смогли.

Только, кроме этой нашей, личной,

Есть другая память — точный счет,

Что крупицы жизни единичной

В поступь поколений соберет.

Это счет годов и счет столетий,

Это то, что вспомнят наши дети,

То, что в книгах правнук наш прочтет.

И, гордясь свершенными делами,

Видя наших вещих звезд огни,

Боль и кровь, что пережиты нами,

Не забудут никогда они.

Л. Ошанин

Поклон ветеранам

Сердце словно опалило –

Седина в висках.

Прошлое рекой уплыло,

Но душа в слезах.

В бой за Родину солдаты

Шли за шагом шаг.

Верили в Победу свято –

Не сломил их враг.

Стон стоял по всей России:

Голод, пытки, страх.

Смерть косой людей косила

В сёлах, городах.

Отступали в сорок первом

С ужасом в груди:

– Автоматы, танки, где вы?

С чем же в бой идти?

Погибали в мясорубке:

Фрицы шли стеной…

Но не знали немцы русских,

Ждал их страшный бой.

За берёзы и пригорки,

За родимый дом.

За Кавказ, Кубань и Волгу,

За великий Дон.

Всем солдатам воевавшим

Низкий наш поклон...

По солдатам, в битве павшим, –

Колокольный звон...

Ю. Друнина

Глядят на нас фронтовики

Прошла война, ушла за поворот.

В чехлах стоят гвардейские знамена.

И жизнь, и время движутся вперед,

Отстали только двадцать миллионов.

Остались в поле брани навсегда,

Легли живой дорогою Победы.

За нас легли, затем, чтоб никогда

Нам этой боли в жизни не изведать.

И память нам покоя не дает,

И совесть нас с тобой частенько гложет,

И тридцать лет, и триста лет пройдет,

Никто у нас войны забыть не сможет!

А тех, кто жив, кто чудом уцелел,

Сегодня мы, как чудо изучаем,

Но даже чуду, чуду есть предел –

Все реже их на улице встречаем.

Сквозь шторм свинца, сквозь ураган огня,

Сквозь смерть саму прошли, не зная брода.

Весь мир не может до сих пор понять, —

Как их хватило на четыре года!

Глядят на нас исчезнувшие роты,

Глядят на нас ушедшие полки,

Глядят на нас с надеждой и заботой:

Ну как мы тут, и что у нас за жизнь,

Куда идем семьею многоликой,

Готовы ль так же Родине служить,

Достойны ли истории великой?

Михаил Ножкин

Послевоенная песня

Задохнулись канонады.

В мире – тишина.

На большой земле однажды

Кончилась война.

Будем жить, встречать рассветы,

Верить и любить,

Только не забыть бы это!

Лишь бы не забыть!

Как всходило солнце в гари

И кружилась мгла.

А в реке – меж берегами –

Кровь-вода текла.

Были чёрными берёзы,

Долгими – года.

Были выплаканы слёзы

Вдовьи навсегда.

Вот опять пронзает лето

Солнечная нить.

Только не забыть бы это!

Лишь бы не забыть!

Эта память – верьте, люди, -

Всей земле нужна.

Если мы войну забудем, -

Вновь придёт война!

Роберт Рождественский

Нас двадцать миллионов

От неизвестных и до знаменитых,

Сразить которых годы не вольны,

Нас двадцать миллионов незабытых,

Убитых, не вернувшихся с войны.

Нет, не исчезли мы в кромешном дыме,

Где путь, как на вершину, был не прям.

Еще мы женам снимся молодыми,

И мальчиками снимся матерям.

А в День Победы сходим с пьедесталов,

И в окнах свет покуда не погас,

Мы все от рядовых до генералов

Находимся незримо среди вас.

Есть у войны печальный день начальный,

А в этот день вы радостью пьяны.

Бьет колокол над нами поминальный,

И гул венчальный льется с вышины.

Мы не забылись вековыми снами,

И всякий раз у Вечного огня

Вам долг велит советоваться с нами,

Как бы в раздумье головы клоня.

И пусть не покидает вас забота

Знать волю не вернувшихся с войны,

И перед награждением кого-то

И перед осуждением вины.

Все то, что мы в окопах защищали

Иль возвращали, кинувшись в прорыв,

Беречь и защищать вам завещали,

Единственные жизни положив.

Как на медалях, после нас отлитых,

Мы все перед Отечеством равны

Нас двадцать миллионов незабытых,

Убитых, не вернувшихся с войны.

Где в облаках зияет шрам наскальный,

В любом часу от солнца до луны

Бьет колокол над нами поминальный

И гул венчальный льется с вышины.

И хоть списали нас военкоматы,

Но недругу придется взять в расчет,

Что в бой пойдут и мертвые солдаты,

Когда живых тревога призовет.

Будь отвратима, адова година.

Но мы готовы на передовой,

Воскреснув,

вновь погибнуть до едина,

Чтоб не погиб там ни один живой.

И вы должны, о многом беспокоясь,

Пред злом ни шагу не подавшись вспять,

На нашу незапятнанную совесть

Достойное равнение держать.

Живите долго, праведно живите,

Стремясь весь мир к собратству

сопричесть,

И никакой из наций не хулите,

Храня в зените собственную честь.

Каких имен нет на могильных плитах!

Их всех племен оставили сыны.

Нас двадцать миллионов незабытых,

Убитых, не вернувшихся с войны.

Падучих звезд мерцает зов сигнальный,

А ветки ив плакучих склонены.

Бьет колокол над нами поминальный,

И гул венчальный льется с вышины.

Р. Гамзатов, перевод Я. Козловского

А может, не было войны...

А может, не было войны...

И людям все это приснилось:

Опустошённая земля,

Расстрелы и концлагеря,

Хатынь и братские могилы?

А может, не было войны,

И у отца с рожденья шрамы,

Никто от пули не погиб,

И не вставал над миром гриб,

И не боялась гетто мама?

А может, не было войны,

И у станков не спали дети,

И бабы в гиблых деревнях

Не задыхались на полях,

Ложась плечом на стылый ветер?

Люди, одним себя мы кормим хлебом,

Одно на всех дано нам небо,

Одна земля взрастила нас.

Люди, одни на всех у нас тревоги,

Одни пути, одни дороги,

Пусть будет сном и мой рассказ.

А может, не было войны?

Не гнали немцев по этапу,

И абажур из кожи — блеф,

А Муссолини — дутый лев,

В Париже не было гестапо?

А может, не было войны?

И «шмайсер» — детская игрушка,

Дневник, залитый кровью ран,

Был не написан Анной Франк,

Берлин не слышал грома пушек?

А может, не было войны,

И мир ее себе придумал?

«...Но почему же старики

Так плачут в мае, от тоски?» —

Однажды ночью я подумал.

...А может, не было войны,

И людям все это приснилось?..

А. Розенбаум

* * *

Выветривает время имена,

Стирает даты, яркие когда-то.

Историей становится война,

Уходим в книги мы, ее солдаты.

Все взвесила ученая рука.

Живых примет от нас осталось мало.

Мы в книжках всего-навсего войска

Таких-то и таких-то генералов.

Нам не везут ни курево, ни щи,

Ни шапки, ни обмотки, ни патроны,

Да и зачем?

Мы в книгах лишь клещи,

Лишь клинья, лишь пунктиры обороны.

И трудно мне, и одиноко мне

На тихой, подытоженной войне —

На схемах и листах ее добротных

Искать свою

Среди частей пехотных.

Бредешь-бредешь — и вдруг тебе мелькнет

Знакомая речушка иль высотка,

И вспыхнет в памяти наш третий взвод

И рыжий чуб сержанта-одногодка.

И закипят на сердце имена,

И загрохочут, и застонут даты…

Историей становится война,

Уходим в книги мы, ее солдаты.

М. Шестериков

Диалог о войне и мире

Будапешт, 1949

Трое рванулись ко мне из-за спин,

Красивые, праздничные, как боги.

— Вы воевали? — спросил один, —

Мы слышали вашу песню «Дороги».

...Воевал ли я, снятый с учета слепец?

В шинели без всяких погон и различий...

Я шёл по войне из конца в конец.

Песни мои — права мои птичьи.

В землянке, перед тем как уйти,

Чтоб никогда не встретиться с нами,

Сержант говорил мне: «А ну прочти

О той, которая за горами».

Песней моей равняя строй,

Капитан приказал: «Забирай пошире!»

— Вы убийца, — прервал мои думы второй, —

Почему же теперь вы поёте о мире?

— Кто вы? — спросил я его тогда.

Ответила третья строго и быстро,

Светла, как утренняя звезда:

— Мы против убийства. Любого убийства.

— А откуда вы? — Вот человекам везёт —

Из той земли, где всего до отвала,

Из той земли, что без лишних забот

Полтысячи вёсен не воевала.

Почувствовав, как солона слюна,

Сказал я им, полыхавшим здоровьем:

— Вы не знаете, что такое война.

Ваши книги не были залиты кровью.

На ваших глазах не повесили мать

На верёвке от детских качелей,

А грудному, чтоб перестал орать,

Не размозжили о дерево череп.

Вы счастливцы — вы видели детство своё.

А мы убивали. Наш гнев был страшен.

Но только кого убивали? Зверьё,

Вцепившееся в Отчизну нашу.

Мы их убивали по их вине.

И каждая строчка в осколочных дырах,

Которую я написал о войне,

Была оголённым призывом к миру.

Ни мне, ни моим фронтовым друзьям

Не понадобилось менять убежденья.

Мы мир сквозь огонь пронесли и вам

Отдаем его во владенье.

А если он покачнется опять,

Удержите его.

Одними глазами

Спросила девушка:

— Как удержать?

Я сказал:

— Об этом подумайте сами.

Л. Ошанин

Минные поля

Прозрачны дали,

И ветра спокойны.

От ржавых мин очистилась земля.

Но, отступая, оставляют войны

Воспоминаний минные поля.

В людских сердцах лежат они незримо.

Их не найдёт искуснейший минёр.

В них скрыта боль о близких и любимых,

О муках,

Не забытых до сих пор.

Как много нужно приложить стараний,

Как надо нам друг другом дорожить,

Чтоб обезболить боль воспоминаний

И память о погибших сохранить.

Л. Татьяничева

* * *

Я жизнью своею рискую,

С гранатой на танк выхожу

За мирную жизнь городскую,

За всё, чем я так дорожу.

Я помню страны позывные,

Они раздавались везде —

На пункты идти призывные,

Отечество наше в беде.

Живыми вернуться просили.

Живыми вернутся не все,

Вагоны идут по России,

По травам её, по росе.

И брат расставался с сестрою,

Покинув детей и жену,

Я юностью связан с войною

И я ненавижу войну.

Я понял, я знаю, как важно

Веслом на закате грести,

Сирени душистой и влажной

Невесте своей принести.

Пусть пчёлы летают — не пули,

И дети родятся не зря,

Пусть будет работа в июле

И отпуск в конце января.

За лесом гремит канонада,

А завтра нам снова шагать.

Не надо, не надо, не надо,

Не надо меня забывать.

Я видел и радость, и горе,

И я расскажу молодым,

Как дым от пожарища горек

И сладок Отечества дым.

Г. Шпаликов

Песня ветеранов

Какие б песни мы ни пели.

Поём мы песни той войны.

Давно мы сняли с плеч шинели,

Но снятся нам все те же сны.

Под Ленинградом и под Керчью,

Куда бы мы с тобой ни шли,

Война выходит нам навстречу

На всех путях родной земли.

Нам, ветеранам, и доныне,

Доныне быть на той войне.

Война окончилась в Берлине,

Но не окончилась во мне.

Н. Доризо

Песня

Сыновья, стали старше вы павших отцов.

Потому что на марше — любой из бойцов,

Потому что привалы годам не даны.