Наше поколение
Памяти павших
Одна в пути катила нас волна,
Одни и те же званья нас венчали.
Мы те, кого взяла еще война
Перед войной или в ее начале.
Двадцатый год и двадцать первый год,
Что встали по тревоге на рассвете.
А следом бодро выступил в поход
Двадцать второй. И сразу — двадцать третий.
Чтобы Россию вызволить свою,
Чтоб не увидеть Родину распятой,
Безусые, стояли мы в строю —
Двадцать четвертый год и двадцать пятый.
Рожденные в гражданскую войну,
Или чуть раньше, или чуть позднее...
Слились дороги разные — в одну,
И все отныне связывалось с нею.
...Откуда мы? Мы вышли из войны.
В дыму за нами стелется дорога.
Мы нынче как-то ближе быть должны:
Ведь нас осталось в мире так немного.
Шли по войне, шли по великой всей,
И в сорок первом шли, и в сорок третьем,
И после. И теряли мы друзей,
Не зная, что таких уже не встретим.
Но навсегда нам памятью дано
Их видеть сквозь разрывы, в отдаленье.
Мои друзья, которых нет давно,
Они и нынче — наше поколенье.
Все в жизни с ними было пополам.
Мы все — одно! И нет прочнее сплава.
И с песнею далекой по полям —
Прислушайся! — проходит наша слава.
К. Ваншенкин
Книга Памяти
У Книги этой автор страшный —
Жестокая и долгая война.
Её герой — сражённый в рукопашной
Весёлый кареглазый старшина.
И тот солдат, что слыл безвестным, —
Его в ночи старушка тихо ждёт,
Себя считая юною невестой,
Да вот жених всё с фронта не идёт…
У Книги этой автор вечный —
Живущих память, что на все века.
И болью трепетной, сердечной
Вдруг обожжёт печатная строка.
Открою Книгу, прочитаю:
Моя фамилия в том списке есть!
Но я живу, люблю, мечтаю…
А всех фамилий тут не перечесть —
Имён нас защищавших близких —
Собрал их воедино переплёт…
А в пол-Европы — обелиски,
А сколько их ещё недостаёт!
И, чтобы всех увековечить,
Издали эти алые тома.
Читайте. Тут не к месту речи.
Читайте, чтоб до сердца и ума
Дошли тех строк печальных святцы,
Где рядом — полководец и солдат…
Под небом мирным малыши резвятся,
И памяти святой звучит набат.
В. Марков
* * *
Майским салютом расцвёл небосклон,
Славя весну и Победу.
Литерный в небе идёт эшелон –
Павшие воины едут.
Через разливы цветущей весны,
Через небесные кущи
Павшие воины едут с войны
К нашим потомкам грядущим.
Мимо крылечка родного села,
Мимо заводов и пашен…
Всех их в один эшелон собрала
Память священная наша.
Сполохи мирной рассветной зари
К горним возносятся высям.
В небе весеннем парят сизари,
Как треугольники писем.
Гулом объята небесная даль
Отчей родимой округи.
Солнце надраено, словно медаль
«За боевые заслуги».
Головы воинов снежно белы.
Лица светлы и бесстрашны.
Вот они – русской Победы орлы,
Соколы Родины нашей.
Им колокольный звучит перезвон,
Славя весну и победу.
Литерный в небе идёт эшелон –
Павшие воины едут.
Мимо крылечка родного села,
Мимо заводов и пашен…
Всех их в один эшелон собрала
Память священная наша.
К однополчанам своим боевым
Через сраженья и беды
Павшие воины в гости к живым
Едут на праздник Победы.
Е. Семичев
Победа
Ты наша. Ты каждый наш дом
Лучами своими греешь.
Добытая тяжким трудом,
Ты с нами живёшь и стареешь.
Не надо, Победа, не старься,
Будь вечно, как май, молодою,
И с памятью не расставайся —
С хорошею и плохою.
Ты нас оставляла порою
Один на один с бедой
Морозною русской зимою,
Под самой столицей — Москвой.
Ты помнишь и Вязьму, и Стрельню,
Блокадных детей Ленинграда,
Победную ласточку Ельни
И сводки боёв Сталинграда.
Какой же досталась ты болью,
Безмерной народной любовью,
И молотом, и сохою,
И огненной Курской дугою…
Победа. Святая святых.
Ты светлая наша духовность
Для старых и молодых.
Ты слава России и гордость.
Н. Замятин
Когда-нибудь
Когда-нибудь,
когда постигнут внуки
из первых книг основы бытия,
восстанет вновь — в крови, сиянье, муке —
отчаянная молодость моя.
Она войдет в сверкающие классы
и там, в совсем не детской тишине,
расскажет им глухим и хриплым басом
торжественную повесть о войне.
Тогда воскреснут подвиги былые —
великая и трудная пора, —
и мы войдем сегодняшние, злые,
пять раз в атаку шедшие с утра,
забыв о том, что вот сейчас уснуть бы
так хорошо…
Но мы, — который раз! —
грядущих дней отстаивая судьбы,
по многу суток не смыкаем глаз.
Там всё поймут:
короткий мир стоянок,
над полем боя робкую звезду,
и едкий запах сохнущих портянок,
и песню, что возникла на ходу.
И то, как в тяжком орудийном хрипе
весенний день наведывался к нам,
и нес он запах пороха и липы
и был с дождем и солнцем пополам.
И белокурый юркий непоседа
вдруг станет строгим —
вылитый портрет
того, уже давно седого деда,
который был солдатом в двадцать лет.
М. Соболь
* * *
Да, на рентгеновских экранах
Они, пожалуй, не видны —
Незаживающие раны,
Беда и боль родной страны.
В календарях
Мелькают даты
Не поражений,
А побед.
Мы забываем о солдатах,
О тех,
Кого на свете нет.
Мы забываем об утратах.
Не чтим могильные холмы.
А каково живым солдатам?
Их тоже забываем мы.
Да, это правда.
Мы-то знаем!
И каждый подтвердить готов,
Что лишь за чаркой
Вспоминаем
О мужестве живых отцов.
Мы вспоминаем их награды,
Медали их
И ордена.
А кто-то говорит:
— Не надо!
Она давно была, война…
А вы себе на миг представьте,
Вы, незнакомые с войной,
Как плачут маршалы в отставке,
Исполнив долг
Перед страной.
Как плачут старые солдаты,
Как, покидая этот свет,
Они нам оставляют даты
Былых
Немеркнувших побед.
Незаживающие раны,
Беду и боль родной страны
Нам оставляют ветераны
Победной, горестной войны.
Но не кому-нибудь другому,
А нам,
Когда придет беда,
Вставать за жизнь родного дома,
За нашей славы города.
Идти,
Как шли отцы когда-то
За землю Ленина на бой!
Все чаще
Родины солдаты
От нас уходят на покой.
И звук «Интернационала»
Плывет за гробом в тишине…
И понимаем мы,
Как мало
Нам рассказали
О войне.
Я должен думать,
Как наследник
Величия моей страны:
Придет пора,
Уснет последний
Участник прожитой войны.
Уснет…
И станет тихо-тихо.
И разольется тишина
Над зацветающей гречихой.
Над голубым простором льна.
Уснет…
И кто тогда расскажет
Не книжно,
А изустно,
Так,
Как может рассказать не каждый,
А лишь познавший боль атак,
О бедах тех,
Что выносили
Сыны Отечества в бою,
На горестных полях России
Спасая правоту свою?
И кто расскажет про геройство
И преданность родной стране?..
Все было сложно,
Но и просто
На той чудовищной войне.
В. Фирсов
Нам не дано спокойно сгнить в могиле...
Нам не дано спокойно сгнить в могиле —
Лежать навытяжку, и приоткрыв гробы, —
Мы слышим гром предутренней пальбы,
Призыв охрипшей полковой трубы
С больших дорог, которыми ходили.
Мы все уставы знаем наизусть.
Что гибель нам? Мы даже смерти выше.
В могилах мы построились в отряд
И ждем приказа нового. И пусть
не думают, что мертвые не слышат,
Когда о них потомки говорят.
Н. Майоров
* * *
Фронтовые, погибшие,
Неживые, поникшие;
И друзья и попутчики,
Лейтенанты-«поручики»,
И солдатики юные,
И бойцы пожилые,
С юморком и без юмора.
А теперь — неживые.
Я в долгу неоплатном,
Перед вами в долгу!
Одному мне понятном,
Необъятном долгу.
Только что я могу?
Чем я вам помогу?
Как я вас воскрешу?
Что про вас напишу?
Воскресить бы, восславить!
На граниты поставить!
С жизнью вновь сопоставить!
С воскрешеньем поздравить!
Вам в земле сиротливо
Без друзей, без родных.
Это несправедливо —
То, что нет вас в живых.
Где мне взять это право,
Чтобы вызвать вас в жизнь?
Вам положена Слава!
Вам положена Жизнь!
Больше, чем кому-либо,
Вам положено жить,
И — такое Спасибо,
Что в веках не вместить.
М. Львов
Кинофильм о войне
Я видел кинофильм одной страны,
которая почти не воевала,
которая смеялась,
танцевала,
пока мы задыхались от войны.
Я видел кинофильм одной страны.
Чтоб как-то
отразиться ей в эпохе,
она сегодня собирает крохи,
которые кидала в пасть войны.
Вот эпизод:
откопана винтовка.
Вот эпизод:
наклеена листовка,
вот на дорогу брошено бревно…
Похоже всё,
отснято очень ловко,
всё вспомнено, раздуто, зачтено.
Я не хочу обидеть их народа,
но если всё припомнит мой народ,
то будет фильм
длиной в четыре года,
где страшен правдой
каждый эпизод!
С. Давыдов
Что мы знаем о войне?
Что мы знаем о войне?! — Немного…
По рассказам бабушек и мам
Знаем, что надежда и тревога
Об руку ходили по домам.
Слухи зависали, как знамена.
Дымом застилался горизонт.
Многоверстный и многоименный
Жаждал крови ненасытный фронт.
А из тыла за волной волна
Шла латать верховные промашки:
Всасывала мальчиков война —
И выплевывала мертвые бумажки.
Каждый шаг — к победе ли, к беде, —
Сводки измеряли расстояньем.
Даже самый распобедный день
Был кому-то вечным расставаньем.
Годы возвращающий экран,
Очевидцев честные романы —
Все равно останутся обманом:
Ссадины не заменяют ран.
Только изредка за толщей дней
Вдруг всплеснёт сирены голос лютый,
Замирая криками детей —
И застынет сердце на минуту…
М. Галин
Ещё раз о великой победе
А он для нас есть праздник самый главный —
От южных и до северных широт.
Но кто-то на салют Победы славной
Презрительно кривит в усмешке рот.
«Спасли Европу? Вы в своём уме ли?..» —
И пишут, и кричат наперебой,
Что воевать как надо не умели.
Не так дрались.
Не так ходили в бой.
Не так умели утеплять землянки
И наступать из логова болот.
Зачем, зачем бросались мы под танки
И всею грудью падали на дот?
Никак не переварят нашу славу,
Вбивают в наш салют за клином клин.
Зачем не сразу взяли мы Варшаву?
Зачем поторопились взять Берлин?
Да можно ль перечислить поимённо
Всех, кто легли под братские холмы?!
А мы целуем красные знамёна.
Враг был сильней.
Но победили мы.
В. Рачков
* * *
Не тем, что полстолетья будут сцены
изображать солдатский наш уют;
не тем, что в двадцать два узнали цену
тому, что люди в сорок узнают;
не сединой, что, может, слишком рано
легла походной пылью на виски,
когда мы, жизнь примерив на броски,
считали мины, не считая раны;
не славой, что пришла к нам неспроста:
на бланках похоронного листа,
на остриях штыков под Балаклавой,
в огнях ракет рождалась наша слава;
ни даже тем, что, выйдя в путь тернистый,
мы научились жертвовать собой.
Мы тем гордимся, что последний выстрел
завещан нам отцовскою судьбой.
Гордимся мы, что в наш двадцатый век, —
на той земле, где дни не дни, а даты, —
в семнадцатом родился человек
с пожизненною метрикой солдата.
Гордимся мы, быть может, даже тем,
что нам о нас не написать поэм.
И только ты, далёкий правнук мой,
поймёшь, что рамка с чёрною каймой
нам будет так узка и так мала,
что выйдем мы из бронзы, из стекла,
проступим солью,
каплею, росой
на звёздном небе —
светлой полосой.
Г. Поженян
* * *
Василию Субботину
Надо ль руки воздевать
К небесам поникшим?
Начинаем воздавать
Должное погибшим.
Начинаем возводить
В боги и пророки,
Приводить, переводить
Их живые строки.
Наша вечная родня,
Лучшие из лучших,
Не до судного ли дня
Помнить нам их участь?
Ни на этом, ни на том
Нам не разлучиться.
Если б с ними,
как пайком,
Жизнью поделиться!
М. Львов
В суровый час раздумья...
В суровый час раздумья нас не троньте
И ни о чём не спрашивайте нас.
Молчанью научила нас на фронте
Смерть, что в глаза глядела нам не раз.
Она иное измеренье чувствам
Нам подсказала на пути крутом.
Вот почему нам кажутся кощунством
Расспросы близких о пережитом.
Нам было всё отпущено сверх меры:
Любовь, и гнев, и мужество в бою.
Теряли мы друзей, родных, но веры
Не потеряли в Родину свою.
Не вспоминайте ж дней тоски, не раньте
Случайным словом, вздохом невпопад.
Вы помните, как молчалив стал Данте,
Лишь в сновиденье посетивший ад.
Н. Рыленков
Живые, пойте о нас!
В чёрном пласту петергофской земли
Матросскую флягу как-то нашли.
Была в ней записка в несколько строк:
«Бились... погибли...» А поперёк
Слова, что огнём обжигают сейчас:
«Живые, пойте о нас!»
Знаем, как в воздухе пули снуют.
Взрывы фонтанами в парке встают.
Вот захлебнулся злой пулемёт,
Флягу балтиец в руки берёт.
Море колотит о берег баркас...
«Живые, пойте о нас!»
Я этих слов позабыть не могу.
Всегда мы у них в неоплатном долгу.
«Живые, пойте о нас!» —
Это не просьба, это приказ!»
Л. Хаустов
Представьте
Представьте: вы — мать. Вы — жена. Вы — невеста.
Ваш сын (муж/любимый) ушёл на войну,
И что с ним, и где он — увы, не известно.
Живой ли? Не ранен? В боях ли? В плену?
Представьте ребёнка. Морозы. Блокада.
Вы ищете хлеба кусок для мальца.
Вы — в поле сестра: из горящего ада
На хрупких плечах волочёте бойца.
Вы — старый хирург, что без сна и покоя
Латает, латает, латает солдат…
Вы — в Лагере Смерти, где горе людское
Умножено в сотни… Нет, в тысячи крат!
Вы пашете в поле. Вы — сельская баба —
Как лошадь, себя запрягаете в плуг.
Представьте себе, на мгновенье хотя бы,
Отчаянье, голод, смертельный испуг.
Почувствуйте сердцем и клеточкой каждой.
Задумайтесь крепко. Представьте хоть раз,
Что всё, что вам дорого, просто однажды
Война уничтожит, отнимет у вас.
Представьте парнишку. Простого солдата,
Чьё имя — над «Вечным огнём», на Стене.
И, может, поймёте... Поймёте когда-то,
Как страшно там было — на этой войне.
Ю. Вихарева
Мы просим об одном тебя, историк
Был отступления путь солдатский горек,
как горек хлеба поданный кусок...
Людские души обжигало горе,
плыл не в заре, а в зареве восток.
Рев траков над ячейкой одиночной
других сводил, а нас не свел с ума.
Не каждому заглядывали в очи
бессмертье и история сама.
Пошли на дно простреленные каски,
и ржавчина затворы извела...
Мы умерли в болотах под Демянском,
чтоб, не старея, Родина жила.
Мы просим об одном тебя, историк:
копаясь в уцелевших дневниках,
не умаляй ни радостей, ни горя —
ведь ложь, она как гвозди в сапогах.
В. Жуков
Участник войны
Знать в лицо мы должны
Ветеранов атак.
Он — участник войны.
Это истинно так!
С детства верный огню,
Он в печи выплавлял
И для танков броню,
И для пушек металл.
Сталью
Той, что сварил
Он, да, именно
Он,
Русский воин сразил
Черных сил легион.
Помнить всех мы должны,
Кто имеет права
На святые слова:
Он — участник войны!
Л. Татьяничева
Статистика войны
О, сколько прошло уже светлых лет,
А все не кончается горький след.
И ныне для каждой десятой женщины
Нет ни цветов, ни фаты невесты.
И ей будто злою судьбой завещано
Рядом навечно пустое место…
Но пусть же простит нас она, десятая.
Мужчины пред ней – без вины виноватые:
Ведь в тяжкие годы в моей стране
Каждый десятый погиб на войне.
Безмолвье – ему. Безнадежность – ей.
Только бы все это не забылось!
Только бы люди стали мудрей
И все это снова не повторилось!
Э. Асадов
Отечественная война
«Отечественная война» —
ученый труд, четыре тома...
Уже ни пламени, ни грома:
таблицы, сводки, имена.
А ты была для нас, война,
не просто «Битвой под Москвою» —
бойцом с пробитой головою
в ночном лесу у полотна;
не просто «Битвой у Днепра» —
одна пылает в сердце хата,
одна —я помню — медсестра
чужими танками распята...
Война была для нас тогда
не тонким замыслом стратега —
хрипела смертная беда,
скрипела беженцев телега...
Где в этих книгах
смена лиц,
и смертный стон,
и возглас: «Мама!»...
Прямые столбики таблиц,
косой штриховкой-диаграмма...
Какой-то в памяти разрыв
все не могу соединить я,
когда встает Лицо Событья,
живые лица заслонив...
С. Ботвинник
* * *
Когда стою у вечного огня,
Когда читаю имена и даты,
Мне кажется — погибшие солдаты
Чего-то ожидают от меня.
Что ж я скажу им — слабый человек —
Жизнь за меня отдавшим добровольно?
Что я в долгу у них на весь свой век?
Что мне пред ними совестно и больно?
Как надо стойко, мужественно жить,
Не поддаваясь злу ни на мгновенье,
Чтоб высшую награду заслужить —
Убитых молчаливое прощенье.
А. Решетов
Следы войны
Следы войны неизгладимы!..
Пускай окончится она,
Нам не пройти спокойно мимо
Незатемненного окна!
Юнцы, видавшие не много,
Начнут подтрунивать слегка,
Когда нам вспомнится тревога
При звуке мирного гудка.
Счастливцы! Кто из них поверит,
Что рев сирен кидает в дрожь,
Что стук захлопнувшейся двери
На выстрел пушечный похож?
Вдолби-ка им — как трудно спичка
Порой давалась москвичам,
И отчего у нас привычка
Не раздеваться по ночам?
Они, минувшего не поняв,
Запишут в скряги старика,
Что со стола ребром ладони
Сметает крошки табака.
Д. Кедрин
Продолжается жизнь…
Порошили снега,
Затяжные дожди моросили,
Много раз соловьи
Возвещали о новой весне…
Ясноглазые парни —
Кристальная совесть России,
Не дают мне стоять
От житейских тревог в стороне.
А когда покачнусь
(И такое бывает порою),
Незаметно помогут,
Спокойно поддержат меня
Ясноглазые парни,
Которых военной сестрою
Мне пришлось бинтовать,
Довелось выносить из огня.
Продолжается жизнь.
И нельзя в стороне оставаться,
Потому что за мной
Боевым охраненьем стоят
Ясноглазые парни,
Которым навек восемнадцать —
Батальоны домой
Никогда не пришедших солдат.
Ю. Друнина
Победа
Всё дальше памятная дата,
Уходят дни, летят года.
Но в сердце каждого солдата
Ты остаёшься навсегда.
Мы надышались гарью вдоволь,
Из рук не выпустив ружья.
И в снах к седым приходят вдовам
Их вечно юные мужья…
Но этим горестям безмерным
Жизнь властно руку подаёт.
Навеки — в подвигах бессмертных
В беде не сломленный народ.
Навеки — пламенно и люто —
Свинцом и кровью скреплены
Гроза военного салюта
И зори мирной тишины.
И. Кучин
* * *
Сколько воинов нынче в граните
По великой России моей.
Вы в глаза их взгляните, взгляните.
Вы цветы принесите с полей.
Зарастают окопы лесные,
Материнское сердце болит...
Сколько вечных огней по России
Над молчанием мраморных плит!
Этот каменный полк многоликий
Сжал винтовки и поднял мечи.
И в порыве отваги великой
Он на миг оживает в ночи.
Эти плечи невиданной силы
Рядом, рядом с плечами живых...
Сколько вечных огней по России —
Негасимых, тревожных, немых!
В. Потиевский
Нам хорошо живется на земле
Нам хорошо живется на земле,
Мы спор ведем в уюте и тепле.
С веселой и надменной высоты
Двадцатилетья своего, —
Когда все ясно,
Беспрекословно изрекаешь ты,
Что много жертв принесено напрасно.
Вот, например:
Зачем профессора
В трагическом народном ополченье,
Нестройно и смешно крича «ура»,
В атаку шли, забыв свое значенье?
Как мотылек, раздавлено пенсне,
И первый снег не тает на ресницах.
Об осени не помнят по весне,
И тот октябрь уже не многим снится.
Истерзаны осколками леса,
И от полка бойцов осталась горстка.
Они держались только два часа,
На рваном рубеже Солнечногорска.
Лишь два часа!..
...За этот краткий срок
Успели в том пылающем районе
Собрать младенцев, чтобы на восток
Отправить под бомбежкой в эшелоне.
Насколько помню, ты был в их числе.
...Нам хорошо живется на земле!
Е. Долматовский
Двадцать миллионов
Когда бы я ни вспомнил о войне
Под золотым сияньем на знамёнах,
Они всегда со мною и во мне,
Те дорогие двадцать миллионов.
Могу забыть огня жестокий шквал,
Полярных вахт железную остуду,
Но их я никогда не забывал
И никогда – до смерти – не забуду.
Что жизнь и смерть моя – всего одна,
И то мне счастье – я Победу встретил,
А двадцать миллионов – как страна:
Сейчас была – и нет её на свете!
Но внуки внуков, предков чтя своих,
Промолвят, встав как будто рядом с ними:
«Они средь нас. Мы числим их в живых.
В живущих числим их – вечно живыми».
И пусть идут, и пусть бегут года,
Но за четыре – кровью обагрённых,
Не меньше в час борьбы и в час труда,
А больше нас. На двадцать миллионов.
Н. Флёров
* * *
Война осталась в прошлом веке,
давным-давно была она.
Но все же в каждом человеке
живет война.
Болят ее живые раны,
не гаснет ночью свет в окне...
И вспоминают ветераны
все о войне, все о войне.
И в наших душах, как впервые,
по зову памяти встают
Cороковые-роковые,
победы радостный салют.
Чем будет славен век двадцатый
через грядущие года?
Вот этой светлой майской датой,
вошедшей в сердце навсегда.
В ней жизнь, и честь, и боль России,
и мир когда-нибудь поймет,
Что русский воин как мессия,
истории дал новый ход.
И кто-то вспомнит день вчерашний
на новых горестных витках,
и высший смысл Победы нашей
еще откликнется в веках.
И в сердце вечно будут святы,
пока живет моя страна,
Ее бессмертные солдаты,
ее победная весна.
А. Тепляшин
* * *
Гремят истории колокола,
Взывая к памяти моей,
И в них набаты
Жестоких битв и созиданий даты,
И праздники, чья ширь и даль светла...
И, позабытый, вновь встает рассвет,
И кто-то в травы падает, сраженный,
И город, артиллерией сожженный,
От дыма чёрен и от пепла сед.
Они гремят, в них отзвук прежних дней,
Намек, подсказка, предостереженье.
Кто помнит, тот не знает пораженья,
Кто помнит, тот беспамятных сильней.
Н. Грибачев
Минута молчания
Почему я плачу в День Победы,
почему бывает горько мне? —
не терял я ни отца, ни деда,
никого из близких на войне,
и весь год живу, не вспоминая
(будто так и надо) про войну…
А приходит день в начале мая,
день, когда молчит на всю страну
гулко поминальная минута,
то в минуту эту каждый раз —
сам не понимаю — почему-то
слёзы сами катятся из глаз.
Катятся — и не могу иначе…
Каждый год девятого числа –
в День Победы — я, наверно, плачу
за всех тех, чьи жизни унесла
та война, за многих, кто не дожил
до Победы, плачу вместо них,
и в стране, наверно, плачут тоже
миллионы — павшие в живых.
Отгремит салютами столица…
Триста шестьдесят с довеском дней
будет жизнь сумбурная катиться
по набитой колее своей.
Будут вновь проблемы и задачи
от войны минувшей в стороне.
…Май придёт, и я опять заплачу,
не стыдясь, о павших на войне.
А. Росков
Война меня преследует повсюду...
Война меня преследует повсюду.
Ровесник мира — до последних дней
со всеми вместе праздновать
я буду печальный и победный юбилей.
Какой ценой оплачена победа!
Быть может, из-за гибельной войны
нет среди нас великого поэта,
достойного истории страны.
Но каждый год, неясно до отчаянья,
так тихо, что слышней растет трава,
в минуту виноватого молчанья
в земле гудят великие слова.
Они меня безмолвием тревожат.
Произнести бы их — а не могу.
Но кто-нибудь когда-нибудь — да сможет.
Придет — и не останется в долгу.
В. Урусов
Ответ фронтовику
Не обожжённые сороковыми,
Сердцами вросшие в тишину, —
Конечно, мы смотрим глазами иными
На вашу большую войну.
Мы знаем по сбивчивым, трудным рассказам
О горьком победном пути,
Поэтому должен хотя бы наш разум
Дорогой страданья пройти.
И мы разобраться обязаны сами
В той боли, что мир перенёс.
… Конечно, мы смотрим иными глазами —
Такими же, полными слёз.
Ю. Поляков
Всё реже ряды
Всё реже и реже ряды ветеранов,
Совсем уже мало осталось в строю.
Их косит война, незажившие раны,
И гибнут солдаты, как гибли в бою.
В лихую годину солдатами стали,
Собой заслонили Отчизну свою.
Несметной громаде железа и стали
Вставали живою бронёю в строю.
И в трудной победе солдатская доля
Весомее всех, что на чаше весов…
Из пепла подняли заводы и поле,
Взвалили на плечи заботы отцов.
Всё реже и реже ряды ветеранов,
Всё дальше и дальше уходит война.
За жизнь на земле, за рассветы, туманы —
За всё заплатили солдаты сполна.
В. Замышевский
Наше поколение
Мы — не пыль на ветру,
Не туман поутру,
Мы — другое совсем поколенье.
Нас развеять нельзя,
Нас рассеять нельзя.
Нас поставить нельзя на колени.
В порошок не стереть,
Мы познали и смерть.
Нам эпоха досталась лихая.
Мы на тысячи лет
Свой оставили след.
Нет ему ни конца и ни края.
В. Замышевский
Не забывайте о войне
Не забывайте о войне.
Cвоим потомкам передайте
Как гибли прадеды в огне,
Вы подвиг предков не предайте.
Не забывайте обелиски
На месте подвигов былых.
Пускай война уже не близко,
Вы, всё же, помните о них.
Не забывайте, в праздный час,
О тех, кто на войне остался.
Гордитесь теми, кто за Вас
В последний, смертный, бой поднялся.
Не забывайте никогда
Заплаченную ими цену.
Храните в памяти, тогда,
Не обесцените победу.
Пусть шепчут, в спину Вам, враги:
— Забудьте след былых времен…
Но прошлый опыт говорит:
— Забыл победу — побежден!
Не забывайте о войне.
Держите флаг победы выше.
Наказывает жизнь, вдвойне,
Победу и беду забывших.
С. Кадашников
* * *
Я своего совсем не помню деда,
Но в этом вовсе не моя вина:
Его взяла великая Победа,
А если проще — отняла война.
Мы с братом на него чуть-чуть похожи,
И правнук тоже, хоть ещё малыш.
Совсем не помню деда я, но Боже,
Кого в России этим удивишь?
Н. Зиновьев
* * *
Что там третья мировая?
Продолжается вторая.
Ежедневно в каждом доме
отголоски давних дней.
Её ставят режиссёры,
гримируются актёры,
Вновь на всех телеэкранах
что-то новое о ней.
Не она одна за нами,
а число с семью нулями,
Где лицо войны дробится
в бесконечных зеркалах.
Всё расскажут очевидцы.
Все заполнятся страницы,
Умножая смерть на память,
жизнь на случай,
боль на страх.
Это не четыре года,
а эпоха без исхода,
И пока я жив, все вести —
о моих и обо мне.
Вечно почта полевая —
в сердце точка болевая,
Комом в горле чье-то горе,
строчка песни о войне.
К. Ковальджи
Фронтовики
После медсанбатов и штрафбатов –
По своей вине и без вины –
Им уже давно не до дебатов
На погостах рухнувшей страны.
Памяти зияющие дыры
Не закроют речи и цветы…
Спят в земле бойцы и командиры,
Армии, дивизии, фронты.
Позади десанты и тараны,
Сталинград, днепровский рыжий ил.
А сегодня души их и раны
Лечит сам архангел Михаил.
Не они, а мы теперь во мраке,
Раз твердят не спьяну за столом –
Не добро и зло сошлись в атаке:
Это воевало зло со злом.
Жизнь воспринимая без идиллий,
Не хочу турусы городить…
Нас, детей и внуков, победили,
Их уже не смогут победить.
В. Кирюшин
Помяни нас, Россия
Помяни нас, Россия, в декабрьскую стужу
Перед тем, как сойдёшься за праздничный стол.
Вспомни тех, кто присяги тебе не нарушил,
Кто берёг тебя вечно и в вечность ушёл.
Помяни нас, засыпанных пеплом и пылью,
Пулемётами врезанных в скальную твердь.
Запиши нас в историю горестной былью
И рубцом материнское сердце отметь.
Помяни нас, Россия, и злых, и усталых,
Одуревших от зноя, без сна, без воды,
Отмеряющих жизнь от привала к привалу,
От звезды до звезды, от беды до беды.
Помяни нас и гордых атакой победной,
Ни на шаг не сошедших со взятых вершин,
Не трибунною речью, не строчкой газетной,
А в скрижали великой любви запиши.
Помяни нас, Россия, в извечной печали,
Златорусую косу свою расплетя.
Мы оставшимся помнить и жить завещали,
Жить, как коротко прожили мы, — для тебя!
И. Морозов
* * *
Опять разгулялись витии —
шумит мировая орда:
Россия! Россия! Россия!..
Но где же вы были, когда
от Вены и до Амстердама
Европу, как тряпку кроя,
дивизии Гудериана
утюжили ваши поля?
Так что ж — все прошло-пролетело,
все шумным быльем поросло,
и слава, и доброе дело,
и кровь, и всемирное зло?
Нет, все-таки взглянем сквозь годы
без ярости и без прикрас:
прекрасные ваши «свободы» —
что было бы с ними без нас?!
Недаром легли как основа
в синодик гуманных торжеств
и проповедь графа Толстого,
и Жукова маршальский жезл.
С. Куняев
Клеветникам России
«Зачем анафемой грозите вы России?
Что возмутило вас?»
А. С. Пушкин
Ещё я слышу голос вдовий
На той земле, на том юру.
Ещё поля от волглой крови
Не просыхают на ветру.
Ещё шоссе трясёт трехтонкой.
И девочка кричит в траве.
И чёрный тополь над воронкой
Бежит по мёрзлой синеве.
Ещё на гулком повороте
Качает грохотом ветлу.
И на щемящей тонкой ноте
Снаряд раздваивает мглу.
И боль. И горе. И мытарства.
Седой ковыль у красных рек.
И гибли в мире государства,
Как гибнет в поле человек.
Мы все прошли сквозь эти беды.
Нам горе углило сердца.
Но и тогда огонь победы
Лежал в подсумках у бойца.
Нас голод гнул. Сушила жажда.
Но и тогда — на всём пути —
Мы болью каждой, раной каждой
Клялись с победою прийти.
И мы пришли. И дымный ветер,
Свернувши, лёг у наших ног.
Там были все. Отцы и дети.
На перепутьях тех дорог.
Там был народ. Великий. Вечный.
Святая соль моей земли.
Суровый. Трепетный. Сердечный.
В походных шрамах и пыли.
Мы шли по всем ступенькам ада.
Как эти дни не назови!
Нет, нас войной пугать не надо.
Земля стоит не на крови!
Не на слезах. Не на раздорах.
Не на безверии людском.
И не на том, чтоб биться в шорах
Под кровожадным седоком.
Земля стоит на правде чистой.
На ясном счастье. На добре.
На дружбе — твёрдой и плечистой.
Лицом повёрнутой к заре.
И разве в том людская сила,
Чтобы надеждам вопреки
Глухая боль перекосила
Созвездья и материки?!
И разве в том значенье века,
Чтоб на израненных полях
Мир, почерневший, как калека,
Стоял на сбитых костылях?!
Чтоб он был слеп, подобно Вию?
Не мог открыть тяжёлых глаз?
Кто там клевещет на Россию?!
Оставьте. Было. И не раз.
А мы всё выше год от года.
И мы стоим не на золе,
А под живым огнём восхода
На вечной и живой земле.
С. Островой
Солдатское слово
Весна, Победа, Родина, Народ —
Слова дороже сыщутся едва ли,
Мы с этими словами шли вперёд,
Мы с этими словами погибали.
Мы пали, укрепляя плоть земли,
Вошли, как сваи, в русские равнины,
Дорогою Победы пролегли
До самого проклятого Берлина!
И не вернулись мы домой, назад,
Просрочили заветные свиданья,
И выплакали матери глаза,
И высохли невесты в ожиданьи…
Но наш огонь бесследно не угас,
Жизнь, как известно, вечное движенье,
И пробил час, и мы воскресли в вас,
Вы — наша память, наше продолженье!
Мы верим в вас! Мы знаем, что не зря
За ваше счастье шли навстречу смерти,
Хоть между нами, честно говоря,
Так не хотелось умирать, поверьте!
Ведь многие из нас моложе вас,
Мы из-за школьной парты в строй вставали,
На фронте мы взрослели каждый час,
Там нам на возраст скидки не давали.
Хотели мы допеть, дотанцевать,
Дожить и доучиться так хотели,
Невест своих хоть раз поцеловать,
Ведь многие и это не успели.
Как вы, такими мы хотели быть,
И вам за нас шагать по всей Планете,
За нас дожить, достроить, долюбить
И в будущем за прошлое ответить!..
М. Ножкин
Никто не забыт!
Отгремела война, свой кровавый собрав урожай,
Сколько лет пронеслось, сколько новых забот пережито,
Время мчится вперёд, время к новым спешит рубежам, —
Но никто не забыт, и навеки ничто не забыто!
Наша жизнь, наша светлая радость в жестоких боях
Вашим подвигом, доблестью, жертвою вашей добыты,
В вашу честь на земле обелиски до неба стоят, —
Нет, никто не забыт, и навеки ничто не забыто!
В каждом доме вы живы и в каждом свершившемся дне,
В каждой детской улыбке звучите победной сюитой,
В каждом сердце стучите, приходите в каждой весне, —
Нет, никто не забыт, и навеки ничто не забыто!
Мы по вашим заветам живём и шагаем вперёд,
Нам в грядущее вашей рукою дорога открыта,
Перед памятью вашей встает на колени народ, —
Нет, никто не забыт, и навеки ничто не забыто!
М. Ножкин
Победитель
Грязь месил,
В медсанбате срывал бинты,
Стали руки темней свинца…
Я не знаю,
Не знаю совсем, кто ты, —
Ни фамилии, ни лица.
Ведь Россия-мать велика собой,
У неё не счесть сыновей.
А случится бой: там солдат — любой.
Все одной семьи и кровей.
Тополя цвели, пели кочеты,
Но пришёл июнь ледяной.
Сколько холмиков по обочинам
У тебя, солдат, за спиной!
От Москвы лежал в десяти верстах —
Всё равно своё наверстал!
Позади война, впереди рейхстаг.
Вся земля тебе — пьедестал.
В. Кирюшин
* * *
В пятидесятых рождены,
Войны не знали мы, и всё же
Я понимаю: все мы тоже
Вернувшиеся с той войны.
Летела пуля, знала дело,
Летела тридцать лет назад
Вот в этот день, вот в это тело,
Вот в это солнце, в этот сад.
С отцом я вместе выполз, выжил,
А то в каких бы жил мирах,
Когда бы снайпер батьку выждал
В чехословацких клеверах?
Н. Дмитриев
Облака
(памяти школьников выпуска 1941 года)
Облака
Над землёй бушуют травы,
Облака плывут как павы.
А одно вон то, что справа, —
это я...
это я...
это я...
И мне не надо славы,
Ничего уже не надо
Мне и тем плывущим рядом,
Нам бы жить — и вся награда.
Нам бы жить,
нам бы жить,
нам бы жить —
А мы плывём по небу.
Эта боль не убывает.
Где же ты, вода живая?
Ах, зачем война бывает,
ах, зачем,
ах, зачем,
ах, зачем,
зачем нас убивают?..
А дымок над отчей крышей
Всё бледней, бледней и выше.
Мама, мама, ты услышишь
голос мой,
голос мой,
голос мой —
всё дальше он и тише...
Мимо слёз, улыбок мимо
Облака плывут над миром.
Войско их не поредело, —
облака,
облака,
облака...
И нету им предела!
В. Егоров
Имена на гранитной плите
Имена... имена... на гранитной плите,
Там же даты рожденья и смерти.
Как задумаюсь, сразу же слышатся мне
Голоса из-под каменной тверди.
Что они говорят — не могу разобрать,
И хотел бы, да вот, не дано.
Что нам хочет сказать наша Родина-Мать,
О которой забыли давно.
Нет, не знали они, то что мы победим,
Но достойно ушли на покой.
Тихо вторит граниту его побратим —
Обелиск с неизменной звездой.
И под шёпот глубин рану мне бередят
Имена эти снова и снова.
Обелиски со звёздами, вставшие в ряд...
Это Родины нашей основа.
В. Гусев
Пусть
Представь себе хотя бы на мгновенье —
Матросов жив!..
Он без пустых обид
Простит живым и робость и сомненья,
Но подлости и мёртвым не простит.
А тот, кому сейчас пришла охота —
Из доброты-де —
Всё и вся простить,
Пусть сам себя поднимет к жерлу дота
И с той горы попробует судить.
М. Борисов
Народ-герой
Отгремела давно война,
Поднялась из руин страна,
Долгожданный настал покой,
Потеплело в душе людской.
Нынче досыта пьём-едим,
И за модой вовсю следим,
И наладилась жизнь вполне, —
Только помним мы о войне!..
И повсюду, во всех краях
Обелиски в цветах стоят,
Светлой памятью об отцах
Бьётся Вечный Огонь в сердцах!..
Как в священное далеко
Мы глядим на фронтовиков…
Вот идут они, старшие,
От походов уставшие,
Сединой убелённые
И войной опалённые.
Люди мирные, скромные,
Наша слава огромная,
Наша правда достойная,
Наша совесть спокойная.
И не верится иногда,
Что ведь это Они тогда
Не согнулись и не сдались,
До конца стоять поклялись.
И на фронт уходили все,
Кто надолго, кто насовсем…
Как стена, поднялась страна,
Как живая душа одна,
Как один живой организм, —
Всюду массовый героизм.
Слабый сильного был сильней,
Робкий смелого был смелей,
Воевали с самой судьбой,
До последнего вздоха — бой!
Это значит — народ не прост,
Это значит — под пули в рост,
Кто на дот, кто под танк броском,
Врукопашную с кулаком!..
Не солдатами родились,
Только знали, за что дрались!
Подымались в свой звёздный час
За тебя, за меня, за нас,
И бессмертное их «ура!» —
Над землёю неслось вчера.
Шли солдаты, святым сродни,
И стояла земля за них!..
Героизм этот массовый —
Ради нас, ради нас с тобой.
Муки адовы пройдены
Ради праведной Родины.
Подвиг их не сотрут века,
Будем помнить, живём пока,
Будем дело их продолжать,
Их знамёна в руках держать!
М. Ножкин
* * *
Моё поколение
И убивали, и ранили
пули, что были в нас посланы.
Были мы в юности ранними,
стали от этого поздними.
Вот и живу теперь — поздний.
Лист раскрывается — поздний.
Свет разгорается — поздний.
Снег осыпается — поздний.
Снег меня будит ночами.
Войны снятся мне ночами.
Как я их скину со счёта?
Две у меня за плечами.
Были ранения ранние.
Было призвание раннее.
Трудно давалось прозрение.
Поздно приходит признание.
Я всё нежней и осознанней
это люблю поколение.
Жестокое это каление.
Светлое это горение.
Сколько по свету кружили
Вплоть до победы — служили.
После победы — служили.
Лучших стихов не сложили.
Вот и живу теперь — поздний.
Лист раскрывается — поздний.
Свет разгорается — поздний.
Снег осыпается — поздний.
Лист мой по ветру не вьётся —
крепкий, уже не сорвётся.
Свет мой спокойно струится —
ветра уже не боится.
Снег мой растёт, нарастает —
поздний, уже не растает.
Ю. Левитанский
* * *
Когда вы песни на земле поёте.
Тихонечко вам небо подпоёт.
Погибшие за Родину в полёте,
Мы вечно продолжаем свой полёт.
Мы стали небом, стали облаками
И, наблюдая ваш двадцатый век,
К вам тихо прикасаемся руками,
И думаете вы, что это снег.
Мы согреваем сверху птичьи гнёзда,
Баюкаем детей в полночный час,
Вам кажется, что в небе светят звёзды,
А это мы с небес глядим на вас.
Мы вовсе не тени безмолвные,
Мы ветер и крик журавлей,
Погибшие в небе за Родину
Становятся небом над ней.
Е. Евтушенко
* * *
С чего начинается память — с берез?
С речного песка? С дождя на дороге?
А если — с убийства! А если — со слез!
А если — с воздушной тревоги!
А если с визжащей пилы в облаках,
Со взрослых в пыли распростертых!
А если с недетского знания — как
Живое становится мертвым!
И в пять,
И в пятнадцать,
И в двадцать пять лет
Войной начинается память.
Здесь в этой стране,
Где не помнящих — нет,
Попробуем это представить…
К. Симонов
* * *
Война откатилась за годы и гуды,
и горечь, и славу до дна перебрав…
А пули ещё прилетают оттуда -
из тех февралей, из-за тех переправ.
А пули летят из немыслимой дали…
Уже потускневшие капли свинца
пронзают броню легендарных медалей,
кромсая на части живые сердца.
Они из войны прилетают недаром,
ведь это оттуда, из позавчера,
из бывших окопов по старым солдатам
чужие истлевшие бьют снайпера!
Я знаю, что схватка идёт не на равных
и нечем ответить такому врагу.
Но я не могу уберечь ветеранов,
я даже собой заслонить не могу.
И я проклинаю пустую браваду,
мне спать не даёт ощущенье вины…
Все меньше и меньше к Большому театру
приходит участников прошлой войны.
Р. Рождественский
Счет
Сначала
ровно тысячу дней,
потом еще четыреста дней,
а после еще
восемнадцать дней
(так подсчитано)
шла война.
Невозможно было привыкнуть к ней,
невозможно было не думать о ней.
Благословляла,
крестила, казнила
и миловала она.
И тот,
чья юность осталась в ней,
кто сегодня не может забыть о ней,
говорит о ней
и молчит о ней
в окружении внуков,
лекарств
и седин,
мечтает прожить еще тысячу дней,
потом еще четыреста дней,
потом еще восемнадцать дней.
А после —
хотя бы еще один.
Р. Рождественский
Девятое мая
Стираются даты. Стареют солдаты.
О, молодость наша, помедли, куда ты?
Победные трубы вложи в наши губы,
Пусть гордо и грозно трубят эти трубы,
Пусть снова становится наша отвага
У красного стяга на купол рейхстага.
О, люди России! Танкисты Урала,
Чья ярая ярость врагов покарала,
Проснитесь, проснитесь, – как были, такими, -
И те, кто в могиле, и те, кто в Тагиле,
У скал Таганая, у волн Громотухи,
Придите, придите, как боги, как духи:
Я должен сегодня увидеться с вами,
Обняться в любви, обменяться словами,
За ваше здоровье как следует выпить!
На мраморе ваши фамилии выбить!
Я знаю, что многим не додано должное,
И ваше бессмертье должно быть продолжено!..
Содвинемся в клятве и скажем по праву:
– Никто не отнимет у нас эту славу!
День нашей победы – ты – гордость! Ты – ярость!
Ты – молодость наша! Ты – сердцу как парус!
Когда-нибудь грохнусь, цветы обнимая,
Умру – не забуду Девятое мая!
И, даже в могиле бока проминая,
Я буду причастен к Девятому мая!
М.Львов
* * *
Даже если тебе не пятнадцать, а сорок,
Та былая война от тебя далека.
Только мнится, что движется время нескоро,
Время мчится, снимая года и века.
Для тебя это всё не судьба, а наука.
Это было. Когда это было? Давно.
Всё смешалось — Кутузов, Нахимов и Жуков,
Сталинград, Севастополь и Бородино.
А для нас, человеков двадцатого века,
Сталинград — это в сердце кровавая веха.
По ночам просыпаюсь — забыть не могу —
Друг хрипит, умирая на сером снегу.
Ещё фото и фильмы не все сожжены.
Ещё живы солдаты той страшной войны.
Век ещё не прошёл, но, не глядя назад,
Снова люди бездушно оружьем гремят.
Чья беспамятность? Чья роковая вина?
Ставя памятник горю на все времена,
Если входите в жизнь вы не ради наживы
И для вас ещё прошлые павшие живы;
Зачеркните бесстыдное слово «война».
Л. Ошанин
Ровеснику
Я встречаю друзей твоих — бывших солдат,
Все они постарели, виски их седые...
А глаза твои с карточки юно глядят,
Так лучисто глядят, словно вправду живые!
Но навечно за гранью небытия,
Где ни солнца, ни звезд, ни путей с поездами,
Ты такой молодой, что уже в сыновья
Мне — ровеснице — стал вдруг годиться с годами.
Жизнь уходит, уходит, события мча,
И бывает, вздохну я над карточкой этой:
— Боже мой! Этот мальчик меня защищал,
Всю страну защищал, всю, по сути, планету!
А когда вдруг подкатит горючая грусть
Иль обидой швырнет меня словно в пучину,
Я невольно к тебе своим сердцем тянусь,
Как к надежному, верному вечно мужчине.
И тогда ты приходишь из юности той,
Где сады голубели, где солнце сияло,
Защитить меня нежностью и чистотой,
Чтоб я веры в людей никогда не теряла,
И. Волобуева
* * *
Продолжается жизнь…
Порошили снега,
Затяжные дожди моросили,
Много раз соловьи
Возвещали о новой весне…
Ясноглазые парни —
Кристальная совесть России,
Не дают мне стоять
От житейских тревог в стороне.
А когда покачнусь
(И такое бывает порою),
Незаметно помогут,
Спокойно поддержат меня
Ясноглазые парни,
Которых военной сестрою
Мне пришлось бинтовать,
Довелось выносить из огня.
Продолжается жизнь.
И нельзя в стороне оставаться,
Потому что за мной
Боевым охраненьем стоят
Ясноглазые парни,
Которым навек восемнадцать —
Батальоны домой
Никогда не пришедших солдат.
Ю. Друнина
* * *
И опять о войне, о войне,
О пурге, обжигающей лица,
О седой обгорелой стерне,
Где почти невозможно укрыться.
О расщелине «лисьей норы»,
Там, где сырость живёт постоянно.
О последней щепоти махры,
Обнаруженной в складках кармана.
Об уменье не выказать страх,
Леденящий нам душу некстати.
О разведчике, раненном в пах,
Умирающем рядом в палате.
О глухой монастырской стене,
Где осинки трепещут нагие,
О промозглой демянской весне,
О защитного цвета броне,
О прицельном и кучном огне,
О намокшем шинельном сукне,
О бумажных крестах на окне…
И опять — о войне, о войне —
О другом пусть напишут другие.
М. Матусовский
Огни на высотах
Горят огни.
Горят вокруг
На много сотен вёрст.
Горят,
Захватывая дух,
Как россыпь близких звёзд.
И подступают не спеша,
И бьют под самый дых,
И нет такого блиндажа,
Чтоб спрятаться от них!
Пусть времена давно не те,
Но там, где пал Солдат,
С тех пор
На каждой высоте
Огни вот так горят.
Мне не уйти от этих мест,
Не встать спокойно
В рост.
Горят огни,
Горят окрест
На много сотен вёрст...
М. Борисов
Память
1
Свойство есть у памяти такое, —
С детства радость помня наизусть,
Горе — даже самое большое —
Обращать в приглушенную грусть.
Как уйти от дорогой могилы?
Как забыть? Уйми глухую дрожь,
Если горе сразу не свалило,
Значит, ты его переживешь.
Если б нам не помогала память,
Не гасила прошлое вдали, —
Все пройдя, что пережито нами,
Мы бы жить, наверно, не смогли.
2
Только, кроме этой нашей, личной,
Есть другая память — точный счет,
Что крупицы жизни единичной
В поступь поколений соберет.
Это счет годов и счет столетий,
Это то, что вспомнят наши дети,
То, что в книгах правнук наш прочтет.
И, гордясь свершенными делами,
Видя наших вещих звезд огни,
Боль и кровь, что пережиты нами,
Не забудут никогда они.
Л. Ошанин
Поклон ветеранам
Сердце словно опалило –
Седина в висках.
Прошлое рекой уплыло,
Но душа в слезах.
В бой за Родину солдаты
Шли за шагом шаг.
Верили в Победу свято –
Не сломил их враг.
Стон стоял по всей России:
Голод, пытки, страх.
Смерть косой людей косила
В сёлах, городах.
Отступали в сорок первом
С ужасом в груди:
– Автоматы, танки, где вы?
С чем же в бой идти?
Погибали в мясорубке:
Фрицы шли стеной…
Но не знали немцы русских,
Ждал их страшный бой.
За берёзы и пригорки,
За родимый дом.
За Кавказ, Кубань и Волгу,
За великий Дон.
Всем солдатам воевавшим
Низкий наш поклон...
По солдатам, в битве павшим, –
Колокольный звон...
Ю. Друнина
Глядят на нас фронтовики
Прошла война, ушла за поворот.
В чехлах стоят гвардейские знамена.
И жизнь, и время движутся вперед,
Отстали только двадцать миллионов.
Остались в поле брани навсегда,
Легли живой дорогою Победы.
За нас легли, затем, чтоб никогда
Нам этой боли в жизни не изведать.
И память нам покоя не дает,
И совесть нас с тобой частенько гложет,
И тридцать лет, и триста лет пройдет,
Никто у нас войны забыть не сможет!
А тех, кто жив, кто чудом уцелел,
Сегодня мы, как чудо изучаем,
Но даже чуду, чуду есть предел –
Все реже их на улице встречаем.
Сквозь шторм свинца, сквозь ураган огня,
Сквозь смерть саму прошли, не зная брода.
Весь мир не может до сих пор понять, —
Как их хватило на четыре года!
Глядят на нас исчезнувшие роты,
Глядят на нас ушедшие полки,
Глядят на нас с надеждой и заботой:
Ну как мы тут, и что у нас за жизнь,
Куда идем семьею многоликой,
Готовы ль так же Родине служить,
Достойны ли истории великой?
Михаил Ножкин
Послевоенная песня
Задохнулись канонады.
В мире – тишина.
На большой земле однажды
Кончилась война.
Будем жить, встречать рассветы,
Верить и любить,
Только не забыть бы это!
Лишь бы не забыть!
Как всходило солнце в гари
И кружилась мгла.
А в реке – меж берегами –
Кровь-вода текла.
Были чёрными берёзы,
Долгими – года.
Были выплаканы слёзы
Вдовьи навсегда.
Вот опять пронзает лето
Солнечная нить.
Только не забыть бы это!
Лишь бы не забыть!
Эта память – верьте, люди, -
Всей земле нужна.
Если мы войну забудем, -
Вновь придёт война!
Роберт Рождественский
Нас двадцать миллионов
От неизвестных и до знаменитых,
Сразить которых годы не вольны,
Нас двадцать миллионов незабытых,
Убитых, не вернувшихся с войны.
Нет, не исчезли мы в кромешном дыме,
Где путь, как на вершину, был не прям.
Еще мы женам снимся молодыми,
И мальчиками снимся матерям.
А в День Победы сходим с пьедесталов,
И в окнах свет покуда не погас,
Мы все от рядовых до генералов
Находимся незримо среди вас.
Есть у войны печальный день начальный,
А в этот день вы радостью пьяны.
Бьет колокол над нами поминальный,
И гул венчальный льется с вышины.
Мы не забылись вековыми снами,
И всякий раз у Вечного огня
Вам долг велит советоваться с нами,
Как бы в раздумье головы клоня.
И пусть не покидает вас забота
Знать волю не вернувшихся с войны,
И перед награждением кого-то
И перед осуждением вины.
Все то, что мы в окопах защищали
Иль возвращали, кинувшись в прорыв,
Беречь и защищать вам завещали,
Единственные жизни положив.
Как на медалях, после нас отлитых,
Мы все перед Отечеством равны
Нас двадцать миллионов незабытых,
Убитых, не вернувшихся с войны.
Где в облаках зияет шрам наскальный,
В любом часу от солнца до луны
Бьет колокол над нами поминальный
И гул венчальный льется с вышины.
И хоть списали нас военкоматы,
Но недругу придется взять в расчет,
Что в бой пойдут и мертвые солдаты,
Когда живых тревога призовет.
Будь отвратима, адова година.
Но мы готовы на передовой,
Воскреснув,
вновь погибнуть до едина,
Чтоб не погиб там ни один живой.
И вы должны, о многом беспокоясь,
Пред злом ни шагу не подавшись вспять,
На нашу незапятнанную совесть
Достойное равнение держать.
Живите долго, праведно живите,
Стремясь весь мир к собратству
сопричесть,
И никакой из наций не хулите,
Храня в зените собственную честь.
Каких имен нет на могильных плитах!
Их всех племен оставили сыны.
Нас двадцать миллионов незабытых,
Убитых, не вернувшихся с войны.
Падучих звезд мерцает зов сигнальный,
А ветки ив плакучих склонены.
Бьет колокол над нами поминальный,
И гул венчальный льется с вышины.
Р. Гамзатов, перевод Я. Козловского
А может, не было войны...
А может, не было войны...
И людям все это приснилось:
Опустошённая земля,
Расстрелы и концлагеря,
Хатынь и братские могилы?
А может, не было войны,
И у отца с рожденья шрамы,
Никто от пули не погиб,
И не вставал над миром гриб,
И не боялась гетто мама?
А может, не было войны,
И у станков не спали дети,
И бабы в гиблых деревнях
Не задыхались на полях,
Ложась плечом на стылый ветер?
Люди, одним себя мы кормим хлебом,
Одно на всех дано нам небо,
Одна земля взрастила нас.
Люди, одни на всех у нас тревоги,
Одни пути, одни дороги,
Пусть будет сном и мой рассказ.
А может, не было войны?
Не гнали немцев по этапу,
И абажур из кожи — блеф,
А Муссолини — дутый лев,
В Париже не было гестапо?
А может, не было войны?
И «шмайсер» — детская игрушка,
Дневник, залитый кровью ран,
Был не написан Анной Франк,
Берлин не слышал грома пушек?
А может, не было войны,
И мир ее себе придумал?
«...Но почему же старики
Так плачут в мае, от тоски?» —
Однажды ночью я подумал.
...А может, не было войны,
И людям все это приснилось?..
А. Розенбаум
* * *
Выветривает время имена,
Стирает даты, яркие когда-то.
Историей становится война,
Уходим в книги мы, ее солдаты.
Все взвесила ученая рука.
Живых примет от нас осталось мало.
Мы в книжках всего-навсего войска
Таких-то и таких-то генералов.
Нам не везут ни курево, ни щи,
Ни шапки, ни обмотки, ни патроны,
Да и зачем?
Мы в книгах лишь клещи,
Лишь клинья, лишь пунктиры обороны.
И трудно мне, и одиноко мне
На тихой, подытоженной войне —
На схемах и листах ее добротных
Искать свою
Среди частей пехотных.
Бредешь-бредешь — и вдруг тебе мелькнет
Знакомая речушка иль высотка,
И вспыхнет в памяти наш третий взвод
И рыжий чуб сержанта-одногодка.
И закипят на сердце имена,
И загрохочут, и застонут даты…
Историей становится война,
Уходим в книги мы, ее солдаты.
М. Шестериков
Диалог о войне и мире
Будапешт, 1949
Трое рванулись ко мне из-за спин,
Красивые, праздничные, как боги.
— Вы воевали? — спросил один, —
Мы слышали вашу песню «Дороги».
...Воевал ли я, снятый с учета слепец?
В шинели без всяких погон и различий...
Я шёл по войне из конца в конец.
Песни мои — права мои птичьи.
В землянке, перед тем как уйти,
Чтоб никогда не встретиться с нами,
Сержант говорил мне: «А ну прочти
О той, которая за горами».
Песней моей равняя строй,
Капитан приказал: «Забирай пошире!»
— Вы убийца, — прервал мои думы второй, —
Почему же теперь вы поёте о мире?
— Кто вы? — спросил я его тогда.
Ответила третья строго и быстро,
Светла, как утренняя звезда:
— Мы против убийства. Любого убийства.
— А откуда вы? — Вот человекам везёт —
Из той земли, где всего до отвала,
Из той земли, что без лишних забот
Полтысячи вёсен не воевала.
Почувствовав, как солона слюна,
Сказал я им, полыхавшим здоровьем:
— Вы не знаете, что такое война.
Ваши книги не были залиты кровью.
На ваших глазах не повесили мать
На верёвке от детских качелей,
А грудному, чтоб перестал орать,
Не размозжили о дерево череп.
Вы счастливцы — вы видели детство своё.
А мы убивали. Наш гнев был страшен.
Но только кого убивали? Зверьё,
Вцепившееся в Отчизну нашу.
Мы их убивали по их вине.
И каждая строчка в осколочных дырах,
Которую я написал о войне,
Была оголённым призывом к миру.
Ни мне, ни моим фронтовым друзьям
Не понадобилось менять убежденья.
Мы мир сквозь огонь пронесли и вам
Отдаем его во владенье.
А если он покачнется опять,
Удержите его.
Одними глазами
Спросила девушка:
— Как удержать?
Я сказал:
— Об этом подумайте сами.
Л. Ошанин
Минные поля
Прозрачны дали,
И ветра спокойны.
От ржавых мин очистилась земля.
Но, отступая, оставляют войны
Воспоминаний минные поля.
В людских сердцах лежат они незримо.
Их не найдёт искуснейший минёр.
В них скрыта боль о близких и любимых,
О муках,
Не забытых до сих пор.
Как много нужно приложить стараний,
Как надо нам друг другом дорожить,
Чтоб обезболить боль воспоминаний
И память о погибших сохранить.
Л. Татьяничева
* * *
Я жизнью своею рискую,
С гранатой на танк выхожу
За мирную жизнь городскую,
За всё, чем я так дорожу.
Я помню страны позывные,
Они раздавались везде —
На пункты идти призывные,
Отечество наше в беде.
Живыми вернуться просили.
Живыми вернутся не все,
Вагоны идут по России,
По травам её, по росе.
И брат расставался с сестрою,
Покинув детей и жену,
Я юностью связан с войною
И я ненавижу войну.
Я понял, я знаю, как важно
Веслом на закате грести,
Сирени душистой и влажной
Невесте своей принести.
Пусть пчёлы летают — не пули,
И дети родятся не зря,
Пусть будет работа в июле
И отпуск в конце января.
За лесом гремит канонада,
А завтра нам снова шагать.
Не надо, не надо, не надо,
Не надо меня забывать.
Я видел и радость, и горе,
И я расскажу молодым,
Как дым от пожарища горек
И сладок Отечества дым.
Г. Шпаликов
Песня ветеранов
Какие б песни мы ни пели.
Поём мы песни той войны.
Давно мы сняли с плеч шинели,
Но снятся нам все те же сны.
Под Ленинградом и под Керчью,
Куда бы мы с тобой ни шли,
Война выходит нам навстречу
На всех путях родной земли.
Нам, ветеранам, и доныне,
Доныне быть на той войне.
Война окончилась в Берлине,
Но не окончилась во мне.
Н. Доризо
Песня
Сыновья, стали старше вы павших отцов.
Потому что на марше — любой из бойцов,
Потому что привалы годам не даны.
Вы о нас, сыновья, забывать не должны.
Не чернила, а кровь запеклась на земле,
Где писала любовь свою повесть в седле.
Этой повести строки поныне красны.
Вы о нас, сыновья, забывать не должны.
В вашем возрасте мы возглавляли полки,
Отсвет звёздности падал на наши клинки.
Опустили нас в землю, как в саблю ножны.
Вы о нас, сыновья, забывать не должны.
Мы не знали испуга пред чёрной молвой
И своею за друга клялись головой.
И отцов не позорили мы седины.
Вы о нас, сыновья, забывать не должны.
Все, что мы защищали, и вам защищать,
Все, что мы завещали, и вам завещать,
Потому что свобода не знает цены.
Вы о нас, сыновья, забывать не должны.
Нужно вам, как нагорью, далёко смотреть,
Волноваться, как морю, как звёздам, гореть
Будьте долгу верны, добрым думам верны
Вы о нас, сыновья, забывать не должны.
Р. Гамзатов
Память
А утвержденья эти лживы,
Что вы исчезли в мире тьмы.
Вас с нами нет. Но в нас вы живы,
Пока на свете живы мы.
Девчонки те, что вас любили
И вас оплакали, любя,
Они с годами вас забыли.
Но мы вас помним, как себя.
Дрожа печальными огнями
В краю, где рощи и холмы,
Совсем умрёте только с нами, —
Но ведь тогда умрём и мы.
К. Ваншенкин
Комментариев нет
Отправить комментарий