День славянской письменности: 60 стихотворений

 

Ежегодно 24 мая отмечается День славянской письменности и культуры. В России этот день был возрожден в 1985 году, в 1991 году празднику был присвоен статус государственного. 

Считается, что письменность «дарована» нам византийскими проповедниками Кириллом и Мефодием. Братья-монахи многое сделали для развития нашей письменности, но в то, что до них русы были неграмотными, не верят даже учёные. В церковных книгах, посвященных жизни братьев-проповедников, никогда не говорилось, что они создали славянскую азбуку. Это заблуждение появилось и распространилось позднее. В «Житии Кирилла» упоминается, что он купил Евангелие и Псалтырь, написанные русскими буквами (говорят, в русском письме было 22 буквы), а в «Житии Мефодия» сообщается, что при составлении азбуки Кирилл имел в руках славянские книги.

 

Русская словесность

Святой угодник Мирликийский

Со свитком в высохшей руке.

Исток словесности российской

В церковном древнем языке.

 

Духовный, греческо-славянский,

Его надежда и оплот,

Неповоротливый и вязкий,

Как в сотах затвердевший мёд.

 

Не куртуазные баллады,

Не серенады струнный звон,

А тусклый свет и едкий ладан,

И Богу истовый поклон.

 

В неё вложила голос веский

Небес торжественная синь.

Язык церковный здесь и светский

Не разводила врозь латынь.

 

Из бывших риз её знамена.

Есть в музыке её речей

Суровость Ветхого канона

И жар оплавленных свечей.

 

Не лёгкость музы, что незримо

Определяет лад стихов,

А покаяние и схима,

И искупление грехов.

 

Не современные манеры,

Газетный шумный разнобой,

А правота жестокой веры,

Враждебность к ереси любой.

А. Городницкий

 

Просветители братья Кирилл и Мефодий

Я юношею праздновал в Софии

деянья братьев, вовсе не святые,

а впрочем, если глянуть в сущность дел, —

деянья их торжественны и святы,

поскольку

духом братьев мы богаты, —

их азбука

явилась в наш предел.

 

Пожаров гул,

чужих нашествий топот,

победы возглас,

добрый вздох земли

вобрали буквы, как духовный опыт,

и оттого бессмертье обрели.

 

Сияли буквы мудрым ореолом

над всем путем, прекрасным и тяжелым,

которым русский двигался народ.

Той азбукой вершили мы монголам

ответ достойный, выйдя из ворот

Москвы с дружинами на поле брани...

Той азбукой в предутреннем тумане

Петр под Полтавой учинил приказ...

Та азбука не просто с нами, — в нас!

 

И люди ощущают в мире бренном,

рождаясь, умирая, вновь и вновь,

что азбука пульсирует по венам

России нашей, как живая кровь,

что можно испытать любую участь,

жить в голоде и в холоде, жить мучась,

но, если азбуку от нас отнять, —

нас ждут не просто крах или банкротство,

а вечное и страшное сиротство,

как у дитя, теряющего мать!

 

Учителя мои — Кирилл, Мефодий,

ваш дерзкий образ я в себе ношу,

он через азбуку — в моем народе,

я этой древней азбукой пишу,

пишу я неуступчиво, упрямо,

и буква каждая — оплот и страж...

Всплывает:

«Мертвые не имут срама...»

Всплывает:

«Хлеб насущный наш...»

 

Ни перед кем мы головы не гнули,

стараясь мыслить и писать честней.

А буквы — соловьи, а буквы — пули

от летописцев и до наших дней.

О. Шестинский

 

Берестяное слово (лирическая поэма)

О, Боян, соловей старого времени!..

«Слово о полку Игореве»

 

1

Мне говорить об этом надо.

Недаром за перо. берусь.

У нас была своя Эллада —

Младая Киевская Русь.

 

В тот миг, когда её крестили,

Когда входила в Днепр она,

Культурой древней Византии

Была Россия крещена.

 

Языческий язык былинный,

Славян созревшая душа

Нуждались в букве, как старинный

Мёд в очертании ковша.

 

И я, в науках просвещённый,

В сыновнем рвении своём

Склоняюсь перед той иконой,

Что стала на Руси крещёной

Державным первым букварём.

 

С него, что был всему основа,

Свою мы начали судьбу.

Вошло берестяное слово

Не токмо в терем, но в избу.

 

И вот до нас дошла как чудо,

Ручьём пробившись сквозь пласты,

Живая речь простого люда,

Обрывки жухлой бересты.

 

«Я в поле. Принеси рубаху...» —

Как современно речь звучит!

Он всё зовёт свою Любаву,

Хоть тыщу лет она молчит.

 

2

Раскрыв врата томов библейских

В античный мир наук и муз,

Пиитов берегов эгейских

Ты с детских лет читала, Русь.

 

...Когда в Европе мракобесы

Сжигали грешников тела,

У нас религия прогрессу

В тот древний век толчок дала.

 

Дала толчок наукам ранним,

Ещё не ведая о том,

Что их окрепший разум станет

Её же ворогом потом.

 

Хочу я вспомнить добрым словом

Искусство давних тех времён, —

Рублёв не мог бы стать Рублёвым,

Когда бы не было икон.

 

Русинка грустная таится

В живых глазах его святых,

С икон глядят не лики — лица

Воскресших прадедов моих.

 

Не в том ли сила кисти гения,

Что даже в древние века

Её земное притяжение

Искало в боге мужика.

 

3

Не знаю строже, выше прозы,

Чем русской летописи слог.

Слова, что кованы из бронзы,

Встаёт весь век в скульптуре строк.

 

Встаёт весь век и над собою

Свой неподкупный суд вершит,

При этом с вечностью самою

Любой строкою говорит.

 

4

Собор, чья белизна крылата,

И полноводной песни грусть...

У нас была своя Эллада —

Младая Киевская Русь,

 

Культуры Золотая эра

Начало всех грядущих эр...

Эллада родила Гомера.

А был ли на Руси Гомер?

 

5

Он жил. Слагал свои баллады.

Поэмы ткал за нитью нить,

Коль на Руси был век Эллады,

Был и Гомер. Не мог не быть.

 

6

Своё берестяное слово

Не ради денег и похвал

Писал,

Как Пушкин «Годунова»

В предсмертной зрелости писал.

 

Писал, вёл летопись столетий,

Всему на свете вёл свой счёт

И был один за всё в ответе:

За весь наш род,

За весь народ.

 

Слова чеканного отбора

Во дни торжеств, во дни утрат

Звучней, чем колокол собора,

Из глубины Руси звучат…

 

Он не склонял главу послушно

Пред вами, смертные князья,

Писал под сводом кельи душной

Как неподкупный судия.

 

7

Он жил, в монашеском запрете

От бренной плоти отрешён.

И не было в тот век на свете

Поэта большего, чем он.

 

Пред тем как тихо и смиренно

Принять божественный завет,

Он испытал благословенно

Всю суету людских сует,

 

Пил зелье мощно и обильно.

И во хмелю хулил богов,

Рубился в битвах душесильно

С ордой немытых степняков.

 

Изведал тайны трав целебных,

Смысл еврипидовских страниц,

Любил и девок непотребных

И новгородских голубиц.

 

С купцами в Азии скитался,

Исколесил весь белый свет,

Сто жизней прожил, жив остался

И отрешился от сует.

 

С души прозревшей тело сбросил —

Тот груз, что стал ему тяжёл, —

И в келье Болдинскую осень

Глубоким старцем он обрёл.

 

8

Не для согбенного моленья

Лампаду в келье он зажёг,

Для высшего уединенья,

Чтоб то сказать, что он лишь мог, —

 

Сказать без робости, без страха

О смердах и государях...

Поэт — он антипод монаха

И вместе с тем всегда монах!..

 

И как у Пушкина Державин,

Его учителем был тот,

Кто князя Игоря поход

Словами вещими прославил.

 

9

Глухая ночь. Лампады тленье...

Уснул весь мир. Не знает он,

Что свет эпохи Возрожденья

В той келье маленькой зажжён.

 

10

Накатилась на Киев

Орда степняков.

Мы таких желтолицых

Узрели впервые.

Белый снег. На снегу —

Отпечатки подков,

Словно рабские клейма

На теле России.

 

Там, где прежде стояли

В садах города,

Воют псы-людоеды

На свежих могилах.

Не от стужи,

От ужаса стынет вода

В жилах рек,

Словно кровь

в человеческих жилах.

 

От Рязани

до киевских башен летит

Пепел бедствия,

Пепел родимого крова...

Береста, как известно,

Отлично горит,

Даже если она

Гениальное слово.

 

11

...И он упал у стен собора,

Не в силах выкрикнуть свой крик,

Кривою саблею монгола,

Как ветка, срубленный старик.

 

Монголы мчались диким скоком.

Всё захлестнул лавины гул.

Передний будто ненароком

Наотмашь руса рубанул.

 

12

На мостовой на деревянной,

Врагу не сдавшийся в полон,

Лежал он, ратник безымянный —

Великий гений всех времён.

 

И ни одной строки, ни слова

Нам не осталось от него...

Всю ночь пожар горел багрово,

Своё справляя торжество...

 

На пепле строятся столицы,

Столицы можно возродить,

Но те, сгоревшие, страницы

Уже никак не возвратить!

 

13

Чужда нам личности первичность, —

Не это правда наших дней.

И всё же есть такая личность,

Что культ любой не страшен ей.

 

Солдат России безымянный,

Он в наши дни и в старину

На смертной ниве, ниве бранной

Один выигрывал войну.

 

Его мы в громких песнях славим,

Посильный воздаем почёт,

Ему мы памятники ставим,

Поскольку он и есть — народ!

 

И потому не канет в Лету,

Хотя б прошло сто тысяч лет...

Но безымянному поэту

Пока что памятника нет.

 

14

Навеки зрима кисть Рублёва,

Зрим на века Софии храм...

Хотя б строка, хотя бы слово

Твоё, Гомер, осталось нам.

 

И всё ж ты жив, как корень древа,

Что никогда не истребим,

И всё же звук того напева

К нам перешёл, сынам твоим,

 

Как прелесть русской сильной речи,

Как дух народа моего.

Пусть только звук,

но вечный, вещий.

Кем был бы Пушкин без него?

 

В Москве, а может быть, в деревне

Он бы старел, детей растил,

Когда бы зов той музы древней

В своей душе не ощутил.

Н. Доризо

 

Кириллица

Так вот они — наши истоки

Плывут, в полумраке светясь,

Торжественно-строгие строки,

Литая славянская вязь.

 

Так вот где, так вот где впервые

Обрел у подножия гор

Под огненным знаком Софии

Алмазную твердость глагол.

 

Великое таинство звука,

Презревшее тленье и смерть,

На синих днепровских излуках

Качнуло недвижную твердь.

 

И Русь над водой многопенной,

Открытая вольным ветрам,

«Я есмь!» — заявила вселенной,

«Я есмь!» — заявила векам.

В. Сидоров

 

Святой Кирилл

Леса, бесконечные дали,

Немолкнущий звездный хорал —

К нам буковки с неба упали,

Кирилл их в лукошко собрал.

 

И вот в теремах и хоромах,

В узорочье дивном вокруг,

В сплетении веток, в изломах —

Вся азбука вспыхнула вдруг.

 

И он, озирая с отрадой

Деревни, покосы, леса,

Увидел, как линия лада

Мерцала и шла в небеса.

 

На камень седой придорожный

В раздумии светлом присев,

Он мыслил, что буквы, возможно,

Суть в Космос обратный посев.

 

И так было тихо — ни гнева

В природе, ни мертвой тоски.

И мнилось опавшее древо

Прямым продолженьем руки…

Б. Сиротин

 

Старославянский язык

А всё же до жалости редко

Среди почитаемых книг

Мы ищем язык наших предков —

Для нас неудобный язык.

 

Пускай не во всём он понятен,

И мудрым учёным, порой.

И белых в нём более пятен,

Чем даже на карте земной, —

 

Но вслушайтесь в давнюю эту

Эпоху, за каждой строкой.

В словах легковесности нету,

Поспешности нет никакой!

 

Над лунным челом летописца

Татарские кони храпят.

И всё ж принимает страница

Не каждое слово подряд:

 

Когда они слабы и мелки,

Не гоже и браться за труд,

Над ним не секундные стрелки,

Смертельные стрелы поют.

 

И долгий подсказывал опыт,

Что выразить может верней,

Коней несмолкающих топот,

Звон лат, и монет, и церквей.

 

Набата отверстое горло,

Рёв рога и дробь топора, —

Не наше ленивое «оро»,

А старое грозное «ра»!

 

Великих высот достигали

Два слога в звучанье стальном,

Двумя оставаясь слогами

В воинственном слоге одном.

 

И с краткостью — признаком силы

Слова обретали тогда

Летящую тяжесть секиры,

Спокойную грузность плода…

 

Да здравствует старословянский!

В нём кровь замешалась и пот!

Густой, непрозрачный и вязкий,

Тяжёлый, как сотовый мёд!

 

Как капли его золотые,

Живут и сейчас в языке

Слова налитые, густые, —

Хоть каждое взвесь на руке.

 

Они веселы и суровы,

До наших времён донесли

Значительность каждого слова

В начале Российской земли.

О. Дмитриев

 

Русский язык

Пускай вековая усталость

Сгибает мне плечи, но все ж

От предков с тобой нам досталось

Не только паденье и ложь,

 

Не только невзгоды и беды,

Но мудрость Божественных книг.

А с ней передали нам деды

Великое слово — язык.

 

Мы приняли это наследство,

Разящее остро, как меч,

Духовное мощное средство —

Родимую русскую речь.

 

И в сердце горит и трепещет

Той речи горящая плоть,

Звенит, словно колокол вещий:

Мария, Россия, Господь.

 

И вечное Божие слово

Нам благосвествует о том,

Что церковь есть Тело Христово,

Что Русь — Богородицы Дом.

 

Живут в нашем русском народе

Бессмертные эти слова,

Как живы Кирилл и Мефодий,

Как вера и слава жива.

Т. Егорова

 

* * *

Слова не мучу, не калечу

Затем, что с детских лет знаком

С естественным теченьем речи,

С нормальным русским языком.

 

Татарским тернием увита

Лесная азбука славян;

И все же буквы алфавита

Верны отеческим словам.

 

И в речи письменной, и в устной

Народа, рода и семьи

Встает с тоскою безыскусной

История родной земли.

 

Как воины в разгаре битвы,

Идут на штурм, за рядом ряд,

Слова для клятвы, для молитвы,

И те, что ночью говорят.

 

Слова же — существа живые:

Их нужно миловать, беречь,

Чтобы звучала, как впервые,

Славянская святая речь.

А. Люлин

 

Славянский язык

Изучайте славянский язык!

В нем сокрыта огромная сила.

В каждой линии смысл есть велик,

Благодать от Христа в нем почила.

 

Это чистый молитвы родник,

Припадем же к нему, дорогие!

Сохраним наш славянский язык

Вместе с Верой для новой России.

Н. Капшитарь

 

Родная речь

Родная речь — Отечеству основа.

Не замути Божественный родник,

Храни себя: душа рождает слово —

Великий Святорусский наш язык!

Иеромонах Роман (Матюшин)

 

Aз есмь

Когда облечься письменною плотью

Пришел душе славянской звездный час,

Ту плоть Кирилл и брат его Мефодий

Определили первой буквой — Аз.

 

«Аз есмь» мой предок тонкой вывел кистью

Слова Творца, Те самые, что Он

Вписал нам в сердце, как венец всех истин,

Как главный над законами Закон.

 

Летели годы, дни, Россия крепла

На радость Богу — сатане на страх,

То поднимаясь фениксом из пепла,

То падая опять почти во прах.

 

Когда же чужеземная зараза

Вползла незримо в русские сердца,

Мы отделили наше «я» от Аза

И первым поместили от конца.

 

Сегодня мир охвачен общим тленьем.

Но мы всему, что утеряло честь,

С российским нескончаемым терпеньем

Ответствуем уверенно:

— Аз есмь!

 

Жива души уступчивая сила,

Жива в душе торжественная песнь,

Жива Земля, пока жива Россия.

Аз есмь!

Ю. Ключников

 

Сокровенного слова сиянье

А. Вульфову

 

Как же их происходит слиянье

И откуда рождаются вдруг —

Сокровенного слова сиянье

И напева небесного звук?

 

Из каких же божественных далей

На безлюдье вселенской глуши —

Вечный трепет любви и страданий,

Плач и вера бессмертной души?

А. Гребнев

 

Слово

Во тьме немотою томилась

Вселенная тысячи лет.

И Слово явилось, как милость

Душе, обретающей свет.

 

И мукой рождавшейся мысли

Миры до основ потряслись,

И вскрикнули глуби и выси,

И далям откликнулась близь!

 

…Но в сумерках древних исходов

Терялась изустная быль,

И судьбы безвестных народов

В веках отклубились, как пыль.

 

Как лист над землею — до срока —

Беспамятно Слово несло.

Покуда нетленные строки

Чертить не умело стило.

 

Покуда на свет не пробились,

Минувшего мудрость храня,

Пергамент, береста, папирус —

Для разума сущего дня

 

Отныне в бессмертье уходит

Всеведенье литер простых.

Недаром Кирилл и Мефодий

Причислены к лику святых.

 

Недаром родимое Слово,

Живое его волшебство —

Души всенародной основа,

Залог и начало всего.

 

И, русскому сердцу любезна,

Бурлит, не смолкая на миг,

Его животворная бездна,

Его самородный родник!

А. Гребнев

 

Кирилл и Мефодий

Забыть ли ту давность, как двое,

Как двое, и даже зимой

Палимые мыслью одной,

Вы двинулись на боевое

Служительство церкви родной.

 

Как, пылко печась о народе,

С латинянами в бою

И в азбуку-то свою

Так сбили вы буквы — ну вроде

Как кинутых сирот в семью.

 

Влекла не корысть вас, не гривна.

И, рыцарствуя вдали,

Подвижники милой земли,

Ах, как вы поистине дивно

И нашей Руси помогли!

 

Как, влив их и в пушкинский гений,

Подвигли вы ваши азы

Пробиться сквозь тьмы поколений

Тем кличем, каким и низы

Повел ввысь владыками Ленин,

Великий и без молений

Подвижник Октябрьской грозы.

В. Казин

 

24 мая — День славянской письменности и культуры

Святой Кирилл и брат Мефодий

Создали письменность славян.

Кириллицей зовут в народе,

Родной язык у многих стран.

 

И это — чудо! Посмотри-ка:

Всегда доступная для нас

Опорой в жизни стала Книга,

В беде поможет, не предаст.

 

Писали в старину руками,

И в Книге воплотив мечты,

Хранили за семью замками

Вдали от грешной суеты.

 

И наряжали, как невесту,

И украшали серебром.

Порой был мастер неизвестным,

Но помнили его добром.

 

Листая бережно страницы

Вдруг ощущаешь связь времен,

Яснее представляешь лица

Уже знакомых нам имён.

 

Сейчас печатная машина

Нам дарит миллионы книг.

Для всех знакомая картина,

К которой с детства ты привык.

 

Мы видим жизнь с телеэкрана.

Компьютер, радио нас ждут.

Но с Книгой расставаться рано,

Ведь рукопись — бесценный труд!

Е. Леонова

 

Кирилл и Мефодий

Странников-братьев напутствуя

в каменном храме,

в путь проводили молитвами

херсонеситы.

Гравий грунтовой дороги

шуршал под ногами.

Пешие путники шли

византийской Тавридой.

 

В поступи мерной

уже проступало величье

дела, что в мире свершали

Кирилл и Мефодий.

И предстояло осмыслить

и духом постичь им

знаки для азбуки,

сродной славянской природе.

 

Братья учёные шли

к «неразумным хазарам»

и возвращались от них,

завершая посольство.

Время в пути не теряли,

не тратили даром,

а письмена созидали

высокого свойства.

 

Умным трудам помогали

мольбы и вериги.

Греков понятия плавились

в тигле балканском.

И приготовились

богослужебные книги

заговорить и запеть

на наречьи славянском.

 

Равноапостольных братьев

девятого века

Ангел хранил.

Их труды увенчала победа.

В наших народах и ныне

дано человеку

азбуку знать для того,

чтобы Истину ведать.

 

Слово родное славянам

и видно, и слышно.

Аз, буки, веди — основа

славянской свободы,

знание наше,

одетое в письменность, в книжность.

...Памятны братья

Кирилл и Мефодий

в народах!

Т. Шорохова

 

Кирилл и Мефодий

Кирилл и Мефодий — два брата.

Давно они жили когда-то.

Немало столетий прошло

С тех пор, как на них снизошло

Божественное озаренье.

Поныне живёт их творенье —

Славянский родной алфавит.

В нём каждая буква звучит

Протяжно, напевно, красиво...

 

Откуда брались у них силы,

Талант и душевный подъём?

По букве писали вдвоём.

По букве, пока не известной,

Вновь созданной. Как интересно!

Немало усилий. труда,

Конечно же, было тогда.

 

Вот азбука: аз, буки, веди...

Пусть взрослые учат и дети,

Как буквы читать и писать.

Над книгой склонились опять

Два брата — Кирилл и Мефодий.

Наверное, Богу угоден

Был подвиг возвышенный их.

 

Причислены к лику святых

Солунские братья. Когда-то

оставили дар нам богатый —

Славянский родной алфавит.

Он будет всегда знаменит!

Л. Охотницкая

 

Святым Кириллу и Мефодию,

первоучителям словенским

Славянскому народу подарили

Священного писанья Божий свет

Святые братия Мефодий и Кирилле,

Дав Господу монашеский обет.

 

А было всё подстать происхожденью,

Что север Греции с избытком братьям дал,

Но всё ж себе не дали снисхожденья,

Отринув всё, приняв лишь Божий дар.

 

Явилось им святое Провиденье —

Славянской азбуки увидеть письмена,

Сподобив братиев к труду переведенья

Священных книг — в том их была вина.

 

Прошли сквозь всё Мефодий и Кирилле

И, азбуку кириллицей назвав,

Святые братья нас благословили,

Евангелье нам в руки передав.

О. Фомина

 

Великий день Кирилловой кончины...

Великий день Кирилловой кончины —

Каким приветствием сердечным и простым

Тысячелетней годовщины

Святую память мы почтим?

 

Какими этот день запечатлеть словами,

Как не словами, сказанными им,

Когда, прощаяся и с братом, и с друзьями,

Он нехотя свой прах тебе оставил, Рим...

 

Причастные его труду,

Чрез целый ряд веков, чрез столько поколений,

И мы, и мы его тянули борозду

Среди соблазнов и сомнений.

 

И в свой черед, как он, не довершив труда,

И мы с нее сойдем, и, словеса святые

Его воспомянув, воскликнем мы тогда:

«Не изменяй себе, великая Россия!

 

Не верь, не верь чужим, родимый край,

Их ложной мудрости иль наглым их обманам,

И, как святой Кирилл, и ты не покидай

Великого служения славянам»...

Ф. Тютчев

 

* * *

Нас всех, собравшихся на общий праздник снова,

Учило нынче нас евангельское слово

В своей священной простоте:

«Не утаится Град от зрения людского,

Стоя на горней высоте».

 

Будь это и для нас возвещено не всуе —

Заветом будь оно и нам,

И мы, великий день здесь братски торжествуя,

Поставим наш союз на высоту такую,

Чтоб всем он виден был — всем братским племенам.

Ф. Тютчев

 

* * *

Другая письменность в России

Была давно, но Божий свет

Через молитвы даст нам силы,

В них — истины сокрытый след…

 

Кирилл, Мефодий не встречали,

Весь Мир тогда исколесив,

Той благой чести, что познали,

Народ славянский посетив.

 

Страна Моравия славянам

Была Отчизною тогда,

Где благочестье процветало

(Руси присущее всегда!)

 

«Нельзя, чтоб люд, настолько светлый,

Далёк от христианства был», —

Кирилл молился беззаветно,

У Бога помощи просил.

 

И Бог услышал! Показалось,

Он по-славянски говорил!

И буквы в азбуку слагались,

С небес их Ангел подносил…

 

Прошли года. А Русь святая,

Родня славянам по крови,

Язык родной свой забывая,

На иностранном говорит.

 

«Не изменяй себе, Россия,

Не верь чужим, родимый край!»

Ведь в благочестье — наша сила,

Его, прошу, не предавай!

Е. Сидорова

 

* * *

Он самый молитвенный в мире,

Он волею Божьей возник,

Язык нашей дивной Псалтири

И святоотеческих книг;

Он царственное украшенье

Церковного богослуженья,

Живой благодати родник,

Господнее нам утешенье —

Церковно-славянский язык.

В. Афанасьев

 

Старославянский язык

Отчего, обжигая горло,

Разбираю часами подряд

Сочетания «оро» и «оло» —

«Вран» и «ворон», «молод» и «млад»?

 

«Человек некий имел два сына...»

Я прислушиваюсь к словам.

Открывается в них Россия,

Легендарная быль славян...

 

Сто-ро-на.

Го-ло-са.

До-ро-га.

Я усвоил твердо азы:

С давних лет к открытости слога

Тяготел славянский язык.

С. Крыжановский

 

Мелодия Кирилла и Мефодия

Есть лирика великая —

кириллица!

Как крик у Шостаковича — «три лилии!» —

белеет «Ш» в клавиатуре Гилельса —

кириллица!

И фырчет «Ф», похожее на филина.

Забьет крылами «У» горизонтальное —

и утки унесутся за Онтарио.

В латынь — латунь органная откликнулась,

а хоровые клиросы —

в кириллицу!

«Б» в даль из-под ладони загляделася —

как богоматерь, ждущая младенца

А. Вознесенский

 

Гимн Святым Кириллу и Мефодию, просветителям славян

Слава Вам, братья, славян просветители,

Церкви Славянской Святые Отцы!

Слава Вам, правды Христовой учители,

Слава Вам, грамоты нашей творцы!

 

Будьте ж славянству звеном единения,

Братья святые: Мефодий, Кирилл!

Да осенит его дух примирения

Вашей молитвой пред Господом сил!

М. Розенгейм

 

День славянской письменности и культуры

(эпилог пьесы «Слово о Кирилле и Мефодии»)

 

Богомудрых днесь братьев чтим святых,

Помнят наши сердца благодарные:

Через их труды, по молитвам их

Стала Русь святой, православною.

 

Как живительной чистоты родник

Источили Кирилл с Мефодием

Наш возвышенный и святой язык,

Достояние нашей Родины.

 

Лет прошло с тех пор больше тысячи,

Засорилась речь наша славная,

Ходит в рубище, будто нищенка,

Вся покрыта словами срамными.

 

Нет былой красы, силы нет в словах,

Ноют язвы — слова поганые.

Но хранят еще речь славянскую

Храмы Божии православные.

 

А враги не спят — слышен злобный рык —

Ополчились на слово церковное,

Не по нраву им, что славян язык

Задает устроенье духовное.

 

О, словенские просветители

И апостолам равночестные!

Из родной страны помогите вы

Поскорей прогнать речи мерзкие.

 

Помогите нам, богомудрые,

О, святые братья всехвальные,

Речь ценить славянскую чудную,

Веру свято хранить Православную!

Л. Громова

 

Кирилл и Мефодий

Вставай, народ, вздохни всей грудью,

Заре навстречу поспеши.

И Азбукой, тебе подаренной,

Судьбу грядущую пиши.

 

Надежда, вера греет души.

Наш путь тернистый — путь вперед!

Лишь тот народ не погибает,

Где дух Отчества живет.

 

Пройдя под солнцем просвещенья

Из давней славной старины,

Мы и сейчас, славяне-братья,

Первоучителям верны!

 

К апостолам высокославным

Любовь святая глубока.

Дела Мефодия — Кирилла

В славянстве будут жить века.

С. Михайловский (Перевод с болгарского В. Смирнова)

 

Гимн кириллице

Вперёд, народ благословенный,

Нас к свету жизни направляй!

И силой книг, ты вдохновенный

нам честь, и славу обновляй!

 

Вперёд ведёт нас просвещение,

Надежду, силы нам дарит,

От гнёта даст нам избавление

И нас Сам Бог благословит!

 

Да, было время Возрождения!

Кириллица по свету шла

И всем народам просвещенья

Неугасимый свет несла!

 

От рабства тьмы к эпохе славы

Нас наша письменность вела

Духовно подняла державы

И знанья свет им всем дала!

 

Салунских братьев благородных

Славянский мир веками чтит

Они живут в душе народной

И их весь мир благодарит!

 

Болгария осталась верной

Своим заветам и мечтам

В любви, в страдании безмерном

Они даруют солнце нам.

 

С ним наша Родина невзгоды

И беды все перенесла

Прошла сквозь лихолетья годы

И верность долгу обрела!

 

Осталось в прошлом время рабства

Встаёт болгарский, храбрый сын!

Стряхнул османское злорадство,

Страшись турецкий властелин!

 

Наука — вот удел не рабский

Она к свободе нас зовёт!

Шагай вперёд, народ болгарский

Туда, где знание живёт.

 

Но время светлое промчалось,

Пришла на Родину беда.

Ты верной долгу оставалась

И не сдавалась никогда.

 

Пускай же будет дух победный

Опорой поиска для нас.

О, братья! Жертва не бесследна

Мы слышим ваш знакомый глас.

 

Мы уж не то болгарско племя,

Что в спячке было вековой.

Воскрес и в нас народный гений

Он всех болгар ведёт на бой!

 

Подвижники, борцы за веру

Вы — сеятели правды в нас!

И как апостолы примером

Славянам светите сейчас!

 

В веках благословенны будьте

О вы, Мефодий и Кирилл —

Вы их народы не забудьте,

Кому славянский говор мил!

 

Мы будем в памяти народной

Их имена хранить, беречь,

Чтоб стали нивой плодородной

Культура, письменность и речь!

Стоян Михайловски (перевод с болгарского: В. Иванов)

 

Кирилл и Мефодий

Иди вперед, род возрожденный,

к грядущим светлым дням иди,

сила письменности верной

судьбу народу обновит!

 

Иди ты с Просвещеньем мощи!

В всемирной схватке, но иди,

с уверенною службой вещей,

и Бог тебя благословит!

 

Вперед! Наука словно солнце,

что наши души все согреет!

Вперед! Народ уж не споткнется,

где дети знания имеют!

 

Безвестен, будешь ты бесславен!

Но будут помнить тебя вечно,

коль мыслями захватишь страны,

что меч захватывал обычно.

 

Те, наши предки из Солунских,

два брата были так дружны…

и время памятно в минувшем

священных будней старины.

 

Болгария осталась верной

монахам славным, их заветам —

и в будни, праздники и в скверну

вершила подвиги без счета…

 

Да, родина в те наши годы,

уже святые, пала в бедах

в невероятные невзгоды,

став долгу верной до победы.

 

Настанет время: буквы наши

кругом охватят целый мир;

неисчерпаема та чаша,

ученья светлого потир.

 

И было тяжким рабским время,

когда балканцев, дочь и сына,

давило оттоманцев бремя

гонителя и властелина.

 

Но будет верен дух народный;

опору, вновь ища у вас,

о, мудрые. Теперь свободный

всегда ваш вещий будет глас!

 

О, вы, монахи коих племя,

уснувшие в глухой темнице,

воскреснет ваш народный гений.

Из мертвых их восстанут лица,

 

подвижников святого дела,

пришедших с правдою для мира

апостолы священной веры,

Славянских стран и сел кумиры,

 

так будьте ж вы благословенны,

святой Кирилл, святой Мефодий,

молитв творивших незабвенно,

в болгарском мире и народе.

 

Пребудет ваше имя в мире

и с ним народная любовь,

ведь ваша речь для нас открыла

Славянство на века веков!

Стоян Михайловски (перевод с болгарского: В. Игнатьевых)

 

Кирилл и Мефодий

Когда-то славяне молились воде,

Деревьям и ветру, и ранней звезде,

Перуном клялись и князья, и дружина

И в чашах плескались медовые вина.

 

В то время не ведала грамоты Русь,

Сказанья учили здесь все наизусть

И пели баяны, на гуслях играя,

Раздольные песни чудесного края.

 

А в веке девятом мы братьев позвали,

Чтоб азбуку братья для нас написали.

Кирилл и Мефодий сделали так

Каждому звуку дали свой знак.

 

Буква за буквою сложится в слово,

Пишут монахи снова и снова,

Пишут кириллицей долго, умело,

Чтоб сквозь века весть до нас долетела.

 

Соколы в небе все выше и выше

Нестор при свечке летопись пишет,

Пишет о братьях Борисе и Глебе,

Войнах, походах, мире и хлебе.

 

Как Ярославна об Игоре плачет,

Рюрик с дружиною берегом скачет,

Как налетают на Русь печенеги,

Снова потери и снова набеги.

 

Сколько веков с той поры пролетело,

Многое в азбуке той устарело,

Что-то убрали, что-то сменили,

Несколько букв и совсем изменили.

 

В землях славян и в просторах России

Те же березки, луга золотые,

Лес и озера, морозы и вьюга,

Но, как и тогда, понимаем друг друга.

 

Кирилл и Мефодий — славны в веках!

На русских просторах, в славянских краях.

Время стрелою летит — ну и пусть!

Их не забудут — славяне и Русь!

Т. Фролова

 

* * *

В обители горные переходил

Славян просветитель философ Кирилл.

Кирилл умирал. И вставали вдали

Прекрасные храмы далекой земли.

 

И звон колокольный сквозь трепетный сон

К нему доходил из грядущих времен;

Где книжною сладостью ум напитав,

Народ отходил от жестоких забав.

 

И в памяти вновь проходил перед ним

не гордый Царьград, не властительный Рим,

А юный народ на Дунае — реке,

Что славил Христа на своем языке.

 

Смиренный Мефодий скорбит недвижим.

Славянские книги приветствует Рим.

И с верой христовой навеки сплелась

Славянского слова узорная вязь.

М. Махонина

 

Кириллица

Мы братушки, Иван, по хлебу,

По «Дубинушке» други с тобой.

И по настежь раскрытому небу,

По смешливой росинке вон той.

 

А ещё — по земле-кормилице,

У которой в долгу всегда,

И по матушке по Кириллице,

Что для нас — живая вода.

 

«Люди», «Мыслете», «Слово», «Веди»,

«Зело», «Твёрдо», «Земля», «Покой»…

Будто вырезанные из меди,

Вижу буквиц неровный строй.

 

Нам далёко, брат, до привала.

Видишь, вечность у ног лежит.

Ветер Шипкинского перевала

Наши волосы шевелит.

 

Плевен. Стара Загора. Добруджа.

Лики предков мы узнаём.

Не клялись они в вечной дружбе.

Просто шли на штык за неё.

 

И какая бы там полова

Не змеилась, но всё равно —

«Люди», «Мыслете», «Слово», «Веди»,

«Зело», «Твёрдо», «Земля», «Покой»…

А. Новицкий

 

Азбука Кирилла и Мефодия

Графическая передача звуков —

Изобретенье ясного ума…

И достижение большой науки,

Да в этом, собственно, она сама…

 

Кирилл, Мефодий, мудростью блистая,

Переворот сумели совершить,

И письменность Эллады, применяя,

Кириллицу сумели сотворить.

 

Так азбука в монастыри проникла,

Сложеньем букв названье родилось,

Из греческой премудрости возникла, —

И шествие по миру началось…

 

Кирилла и Мефодия созданье

Ушло в самостоятельный поход,

Своеобразное её названье

Хранило разных таинств дивный «код».

 

Добро, Глаголь, Живот, Земля и Люди,

Да что ни буква — сразу смысл и вид,

А дальше — совершенствоваться будет,

Как символичен древний алфавит!

 

Все буквы азбуки — легенда, сказка,

Как «Ё», введённая Карамзиным,

В любой из них заложена подсказка —

Звучит славянской грамотности гимн!

 

Ещё есть цифровое букв значенье —

Аз — единица, Веди — значит два,

Добро — четыре, это наполненье

Букв азбуки прославила молва…

 

Два мудреца, как два первопроходца, —

Носители культуры и письма,

Мефодий и Кирилл, как отблеск солнца,

И сами они — светочи ума!

Т. Цыркунова

 

Кириллица

Друзей любя, врагов не жалуя,

Былины помня наизусть,

Несла свой крест святая, шалая,

В соху запряженная Русь.

 

Как разглядеть её морщины,

Её подробные черты?

Хитры лубочные личины,

Умны историка труды…

 

Но под застёжкой древней книги

В червлёных буквицах найду

Её заплаты и вериги,

Её веселье и беду.

 

Она в парче или овчине,

Она с косой или сумой…

Не пряжу пряла при лучине,

А нить Истрии самой.

 

Крошились стены, сохли злаки,

Теряли силу ордена,

Но жили огненные знаки

И мерный бег веретена.

А. Брон

 

Симфония родного языка

В истории далёкой нашей, ранней,

В давно уже забытые года,

Быть может, были истинно славяне,

Но руссами не звали их тогда.

 

Они с другими вперемешку жили.

По всем законам грозных тех времён:

Их покоряли племена чужие

И уводили в плен славянских жён.

 

Вы мне друзья поверите едва ли,

Коль про славянский я скажу народ,

Что жён они чужих не воровали,

Не угоняли у соседей скот…

 

Превозносить я пращуров не буду

И восхвалять славянский «кроткий» нрав.

Один устав царил везде и всюду:

Тот, кто сильнее — тот всегда был прав!

 

У слабых тоже есть свои законы:

В союзе выживать межплеменном!

И славянин менял геном исконный

На общечеловеческий геном.

 

Довольно однородные вначале,

Они чужим предоставляли кров,

Всегда душою щедрой привечали,

Тех, кто бежал, спасаясь от врагов.

 

Славяне, угрофинны и сарматы

И тюрков кочевые племена

Была земля российская когда-то

Как мать, для всех своих детей — одна!

 

То воевали, то опять дружили, —

Судьба одна по жизни их вела

Бежала угров кровь в сарматских жилах,

В славянских жилах финнов кровь текла.

 

На русичей гляжу голубоглазых, —

Как будто бы читаю генный код, —

О предках — финнах вспоминаю сразу.

А если рыжий — значит пращур гот!

 

И карие глаза у нас не редки,

Густых волос красивый чёрный цвет.

Их подарили русским тюрки-предки.

Брюнетов у славян в помине нет!

 

Зовут иначе. И другие лица…

Но, как они, в бою мы устоим.

Славянской можем щедростью гордиться,

Славянским добродушием своим!

 

Что мало в нас славянского — не ропщем!

И Бог у нас — Христос, а не Даждьбог…

Язык славянский с пращурами общий —

Наш предок сохранить — святое смог!

 

А в голове роятся мысли снова, —

Я думаю с волненьем всякий раз:

Язык славянский, общность мыслей, слова, —

Вот что народом сделало всех нас!

 

Язык наш — мыслей всех и чувств основа!

Передаются языком одним

Боль, радость человека мне чужого…

И тот «чужой» становится родным!

 

Иной язык. И думаешь иначе,

Читая Книгу жизни по слогам,

Смеёшься по-другому ты и плачешь.

И молишься уже другим богам!

 

Но почему не тюркский, не иранский?

Судить я, право-слово, не берусь,

А стал везде господствовать славянский

На тех просторах, что зовутся Русь!

 

Есть в нашем дивном языке такое, —

Об этом тоже думаю давно, —

Начертанное Божией рукою,

То, что другим, возможно, не дано.

 

Дарованная русским людям свыше

Чиста, ясна, раздольна, глубока…

Созвучьем ярких чувств и мыслей дышит

Симфония родного языка.

 

Язык наш русский — он довольно труден,

И иногда не всё понятно мне.

Но выразить он помогает людям,

Всё, что храним в душевной глубине!

 

Что может быть прекрасней и чудесней,

Спасающих от бездуховной тьмы,

Наполненных славянской грустью песен

И тех стихов, что здесь слагаем мы?

 

С волнением читаю я молитвы, —

Проникновенный и прекрасный слог!

Пока они в России не забыты,

Народ российский не оставит БОГ!

 

Но мы уже не ценим наше Слово,

В чужое зазеркалие спешим

Поём мы часто с языка чужого,

Где много громких слов, но нет души.

 

Слова те обольстительны и лживы.

Вселяют зависть и сгущают тьму…

И вот уж лезет в душу дух наживы,

Презрение к народу своему.

 

И вот уже, пропитанные ложью

Познать язык стремленьем не горим.

Все реже говорим «Спаси Вас Боже!»

Всё реже «Здравствуй!» людям говорим.

 

Какой язык — такие мы и люди,

Такая и судьба родной земли.

И горе нам, когда мы позабудем

Родную речь, что предки сберегли!

В. Гусев

 

Кирилл и Мефодий

Кирилл и Мефодий — два брата заморских широт —

В подарок нам азбуку создали. Сей поворот

Явился решающим шагом в культуре славян.

Коль нет языка, в смысле букв, это явный изъян.

 

Есть азбука — значит смогли в письменах сохранить

Историю, быт и культуру — не прервана нить

Событий, и в летопись факты легли чередой.

Страницы наполнены радостью, грустью, бедой —

 

Всем тем, что составило жизнь миллионов славян.

Язык в письменах ведь для этого, в сущности, дан.

Общение устное не оставляет следа.

Сказал — и забыл, написал — и уже никогда

 

Не сгинут слова и не вырубить их топором.

Ложатся значки на бумагу, как ткутся ковром,

Узор за узором — готов наш ковер-документ.

Истории факт или просто счастливый момент

 

Любви или дружбы. А книги — тома и тома…

Их пользу оспорить нельзя — кладезь фактов, ума.

Печатное слово — особенность речи людей

И средство общения простолюдинов, вождей.

 

Кирилл и Мефодий славянам оставили клад:

Бесценную азбуку. Жизни описан уклад

Монахами в кельях. Тем записям благодаря

Узнали о жизни людей от князей до царя,

 

О грозных страницах истории, памятных днях,

О славных делах и о небе в победных огнях

Салюта. В шестнадцатом веке явилась печать —

Наш русский печатник решил это дело начать.

 

«Апостол», «Часовник» и первый славянский «Букварь» —

Культурный скачок, о котором не ведали встарь.

Историки стали писать о житье и бытье.

Истории нашей теперь не грозит забытье.

 

В общении нынче не верим слезам и словам.

Письмо, договор ли, контракт — адресовано Вам —

Читаете. Удостоверено: подпись, печать.

Прочел — и понятно: с тобою готовы начать

 

Общение. Либо по делу, а может и без —

Бывает и так, если личный возник интерес.

Сейчас интернет занимает всё больше умы —

В сетях паутины всемирной запутались мы.

 

Для книг есть бумажный, а есть электронный формат.

На книгу «живую» отыскивают компромат.

И требует место, и пыльная, и тяжела…

Но выжила в схватке, а стало быть, жить, как жила,

 

Продолжит. Кому не формат — покупайте планшет,

Читайте с экрана. Доступно уж несколько лет.

И созданы базы, и библиотеки полны.

Есть жанровый выбор. И в нем все равны, все вольны.

 

Кирилл и Мефодий глядят с любопытством с небес

На то, что с великим открытием сделал прогресс.

Во благо, во вред ли народу наука идет.

И что же в конечном итоге подарок сей ждет.

 

По белому полю бумаги — дорожкой строка.

На клавиатуре уже и вторая рука

В работе. Недремлющим оком следит монитор

За юзером — вырвался на электронный простор

 

И думает, будто он миру теперь господин.

Опомнись, дружище, ты перед экраном один.

Кирилл и Мефодий придумали сей алфавит,

Чтоб радость общения с Богом, людьми индивид

 

Обрел; чтоб в духовном единстве был счастлив народ;

И чтоб никогда не пресекся славянский наш род;

Чтоб мир познавая в процессе игры и проказ,

Учили бы дети «добро», «буки», «веди», и «аз»…

И. Богдашкина

 

Кириллица

В Салониках Мефодий и Кирилл

макали перья в золото чернил,

кириллицу придумали они

для букв и слов, их чудной новизны.

 

Чтоб изъясняться мог любой народ,

всю письменность продвинули вперёд!

У просветителей сподвижников не счесть,

Климент Охритский знал, что значит — честь,

И знанья братьев людям передал,

Божественный закон он свято знал.

 

* * *

Мудр Кирилл, Мефодий — лих,

Помнят все теперь о них!

Знают разные науки —

зело, веди, есть и буки,

весь наш русский алфавит

важен, ярок, деловит.

В каждой букве — смысла соль,

оттого, что есть — глаголь,

оттого, что есть — земля,

слово правды у Кремля.

Для кириллицы простор

и письмо, и разговор,

ей нужна берестина,

не глаголица она.

Сколько пройдено веков,

а язык наш он таков —

без него мы никуда,

с ним и радость и беда!

Он мужал и изменялся,

на Руси навек остался!

 

* * *

Что наша Русь без языка,

Без слов родных, обыкновенных?!

Но вот уж говорим века,

И речь светла и драгоценна.

Она на подвиг нас звала,

Родную землю защищала,

Она душевною была,

Теперь могущественной стала.

 

Её — Мефодий подарил,

Дав в руки знание и силу,

Помог познать весь мир — Кирилл,

И, чтоб весь мир узнал Россию!

Мы песни русские поём,

Стихи Есенина читаем,

Науки вместе познаём,

Свою историю мы знаем.

 

Великий, русский наш язык,

Букварь и азбука — начало,

Писать на русском ты привык,

Глагол дела твои венчает.

На свете много языков,

Но своего милее нету,

Он освещает тьму веков

И сам дорога наша к свету!

Л. Нелен

 

Глаголица

Предвосхитила жизнь мою

отвергнутая жизнь иная —

лишь по глаголу голодая,

тебя, глаголица, пою.

 

С небес течет кровавый пот,

и град грохочет в каждом слове,

и у тебя в составе крови

Эллада плачет и поет.

 

Поет соперница твоя —

кириллица, сестра родная,

подлунный мiръ преображая

и приручая соловья.

 

Сгущается ночная мгла,

и глаголическая кода

на меч Крестового похода

кровавым отблеском легла.

 

Латинский лен, османский плен,

воронка дантовского ада,

и на руинах Цареграда

ты пала жертвой перемен.

 

Упала, ливнем бытия

успев погибельно упиться,

не горлица, не голубица —

глаголица, звезда моя.

И. Фаликов

 

Азбука

Мы письменностью дорожим.

Людей, её создавших, помним:

Кирилл (в миру был Константин)

и (Михаил в миру) Мефодий.

 

Великий древний алфавит

похож на тайнописи больше.

Он новый путь собой открыл,

недостающее — восполнил.

 

В нем буква АЗЪ — содержит «Я»,

местоименье начинаний.

В начале — весь смысл бытия,

в нем ЖИЗНИ первое дыханье.

 

А БУКИ — «будущее», «быть»,

которое бывает разным.

Как наказанье приносить,

так может быть благообразным.

 

Читаем ВЕДИ — «ведать», «знать», «владеть»

дано священным даром.

Три буквы коль соединить —

«Я буду знать!» получим фразу.

 

ДОБРО — понятно всем без слов,

обозначает «добродетель».

ЕСТЬ — означает «естество»,

«природа», словно вольный ветер.

 

ЗЕМЛЯ — конечно же — «страна»,

«народ», «семья» или община.

А буква ЛЮДИ — «род людской»,

«объединение», дружина.

 

«Родной», «свой», близкий —

буква НАШ ответит за себя умело.

ПОКОЙ — «душа» и благодать,

РЦЫ — «изрекать» премудрость смело.

 

«Сказанье», «проповедь» и «речь» —

незаменимое всем — СЛОВО.

«Вершина», «слава» — это ФЕРТ,

ОУКЪ — «указ», крепить законы.

 

Добро не может быть без зла,

о том и алфавит ГЛАГОЛит.

Возьмем, к примеру, букву ША —

«плут» или «врун» нам переводит.

 

ЕР — вор, мошенник. (И)Я — изгой,

(И)Е — мученья, Юс — оковы.

Всё низменное — буква ЧЕРВЬ.

Как видим, АЗБУКА толкова.

 

Потомки оценили труд,

в котором мудрость, красноречье.

Любовь и страх, восторг и грусть,

обозначения предтечи.

 

Имея философский смысл

и целостное трактованье,

Не стала перечнем простым...

Она молитва мирозданья.

Э. Попова

 

* * *

Благодаря Мефодию с Кириллом

Язык и речь, не просто средство

свои идеи излагать.

Нам дар бесценный дан в наследство,

чтобы его оберегать.

 

Мы покоряем в небе звёзды,

глубины моря познаем;

И в праздник произносим тосты,

И песни русские поём.

 

Чужая речь уму понятна,

но для чего она душе?

Нам слово русское приятно.

Мы с ним рождаемся уже!

 

Там, где народ теряет волю,

язык и веру предаёт,

Душа, разорванная болью,

тепла, приюта не найдёт.

 

Благодаря Мефодию с Кириллом,

Россия силу обрела,

Свои границы укрепила

и миру гениев дала!

 

Как братья стали мы похожи,

ведь нас учили с ранних лет,

Нет речи, языка дороже,

как и земли роднее нет!

 

Благодаря Мефодию с Кириллом,

другая жизнь в России началась.

Как будто Бог её помазал миром,

чтобы она с коленок поднялась.

 

Перо, чернильница, бумага —

рождают книги связь времён.

Язык родной даёт нам блага!

Вся наша сила, мудрость в нём!

 

И слава Богу, что Святые

оберегают нашу Русь.

Науку постигая ныне,

свой Алфавит мы знаем наизусть!

Г. Томашевская

 

Азбука едет по России

Ярче нет на свете,

Проверить сам изволь,

Чем Аз, Буки, Веди,

Живете и Глаголь.

 

Земля, Фита и Твердо,

И франтоватый Ферт.

Конечно, и конечно,

Конечно, буква Хер.

 

За ними Ерь и Еры,

Юс малый, Юс большой

Стоят как офицеры

Азбуки родной.

 

Нет сладостней мелодий,

не зря я их учил.

Спасибо вам, Мефодий!

Спасибо вам, Кирилл!

В. Чибриков

 

Славянская азбука

Что такое азбука? Это азы.

Был прост и доступен её язык.

 

Хоть прямо читай, хоть по диагонали

Цифры и образы передавали

Мысль, родовые устои славян,

И был целый мир в этих образах дан.

 

Забыты к природному Свету пути:

Истоки и корни непросто найти…

А «как слово цельное к нам снизошло,

Азъ Бога ведал, глаголя добро»…

А. Фролов

 

Кириллу и Мефодию

Рождается мелодия,

Ликуй душа и плоть.

И слышит лес, и полюшко,

И ласточка, и солнышко,

И внемлет ей Господь!

 

Качает май колокола

И Русь сиренью зацвела,

Храни ее Христос!

Словесные мыслители,

Библейские учители

Являются со звезд.

 

Являются глаголить речь,

Культуру, письменность беречь,

Святой язык славян.

Треножить зло и спесь в крови

И пожелать добра, любви

Народам разных стран.

 

И от болезней исцелить

И к покаянью путь открыть

Душа коль не чиста.

Святым знамением руки

Всех причастить, простить грехи

От имени Христа.

Э. Горянец

 

Стихотворение о Кирилле и Мефодии

Славим Русь нашу святую!

По великим именам

Православную, родную

нашим мыслям и сердцам,

Как прошла ты сквозь тревогу,

Сквозь безграмотность, вражду?

Вразумил тебя Мефодий

с Константином на молву!

 

Выходцами из Солуни

Русь была восхвалена

Почитали, как родную,

излагая письмена,

Прародители Софии

воцарились на Земле.

И от мая к маю славим

ваши имена везде.

Памятник мы изваяли

в вашу честь уже в Москве

 

И бессмертьем начертали

Ваши лики на холсте!

Кирилл и Мефодий —

два брата единых, прошедших

свой доблестный путь,

Нашедших в славянах

духовную силу

И православья приют!

В. Кривобороденко

 

Сказание о Кирилле и Мефодии

Самый младший брат, самый старший брат —

Это братья Кирилл и Мефодий;

Нам открыла история их имена,

А они начинали историю…

 

В многочисленной и благочинной семье

У военного знатного грека

Было семеро славных детей — сыновей,

На восходе девятого века.

 

Проживали они в безмятежных краях

Византийской далекой провинции

В небольшом городке Салоники,

На просторной земле македонских славян,

Уважали их дух и традиции.

 

Старший брат — Михаил,

Младший брат — Константин,

Так в миру их тогда называли,

С детства слышали старославянский язык,

И болгарский язык понимали.

 

…Шел девятый век, шел девятый вал,

Европейский мир перемены ждал,

Азиатский мир перемены ждал,

А славянский мир это предвещал.

 

* * *

…Старший брат Михаил по следам отца

Поступил на службу военную;

Прослужив много лет, он решил уйти

От житейских дел и от суеты —

В монастырь на Олимп, прославлять Творца,

Созидать красоту нетленную.

 

Там он принял святой монашеский сан

И с тех пор называться Мефодием стал,

Приступил к своей службе немедленно:

Впереди его подвиг пожизненный ждал!

 

…Младший брат Константин, не спеша, подрастал,

С детства умные книги запоем читал,

Христианских церковных отцов почитал,

Трепетал от великого Слова,

От Григория Богослова!

 

Он был рано замечен и взят ко двору,

К императору в Константинополь,

Где наставников много высоких.

Там учился; учеба пришлась по нутру;

Не умел отдыхать, не витал в облаках —

Говорил он уже на пяти языках!

 

Разбирался в искусствах, имея талант;

Говорили, что он — недурной музыкант,

Астроном, математик, оратор, мудрец, —

Все постиг, обучился всему, наконец,

Дабы знания с пользою употребить

И в дальнейшем по миру их распространить.

 

Ни карьера, ни брак юный ум не прельщали —

И уже не заманят вовеки.

Так обителью странного юноши стали

Византийские библиотеки.

 

…Удивлялся весь Константинополь,

Вслед за ним удивится Европа,

Императоры и патриархи,

И чиновные высшие лица:

«Как его выступления ярки,

Как широк его дар полемиста!

Не боится труднейших вопросов!»

Так его и прозвали — «философ».

 

Жил — с собою в согласии строгом,

Добродетель старался стяжать,

Чтоб всегда пребывать вместе с Богом,

Честь и славу Ему воздавать!

 

Изучал христианские книги

И догматы писал о святых;

Посещая различные страны.

Размышлял о народах других,

О славянах, соседях своих.

 

* * *

…Константин не однажды в Болгарии был,

Македонию с Сербией он посетил,

А случалось, и в Сирию тоже ходил,

К агарянам и сарацинам —

Уж запомнили те Константина:

Он своею ученостью их покорил,

В состязаниях всех победил!

 

…Очень скоро, по просьбе хазарских послов,

Патриарх и правитель послали его

Совершить и к хазарам поездку.

А «философ» взял старшего брата с собой —

Для солидности и для поддержки.

 

Так отправились братья в великий поход,

Продолжая делам замечательный счет,

И охватывая пространство,

Проповедовали христианство

У неверных угров и мадьяр,

Отличавшихся дикими нравами,

У евреев и самарян,

Слывших хитрыми и лукавыми, —

Так добрались они до хазар,

Бывших дерзкими, разудалыми!

 

…В Херсонесе Таврическом больше всего

Поразились находкам чудесным,

А потом посетили заветный Форос,

Повинуясь преданиям местным.

 

Здесь открылись им мощи страдальца святого,

Мощи римского папы Климента —

Эти мощи святого Климента

Долго ждали такого момента —

То есть семь с половиной столетий

Пролежали на дне морском,

А явились в Божественном свете

По молитвам святых отцов!

 

* * *

…В Херсонесе однажды по воле судьбы

Братьям в руки случайно попались

Незнакомые, странные книги;

Интересными показались:

Запись русско-славянской речи,

Откликающейся далече.

Это были Евангелие и Псалтирь —

Письменами славянскими писаны,

Из далекого прошлого присланы.

 

Оказавшийся рядом простой славянин,

Сын привольных степей и широких равнин,

На таком же наречии сам говорил,

Так, беседуя с ним, Константин изучил

Эту самую речь — письмена разделил

На согласные буквы и гласные,

И пришли к нему мысли ясные!

 

…Прочитав необычные книги в тиши,

Призадумался крепко, а после решил:

«Не годится отжившая форма

Для удобства вмещения мысли.

Здесь система нужна и реформа

В начертании букв яко чисел!

 

…Ни по-гречески, ни по латыни,

Ничего не понять славянину —

Не дойдет до него Божье Слово,

Значит, дело за азбукой новой!

 

Прочь ошибки, что сделаны ране!

Пусть себя осознают славяне

Через новую письменность — с самых азов,

И забудут мозаику «черт и резов!»

 

* * *

…Обладая изрядными знаниями,

Получив одобрение брата,

Обратившись к молитве Отеческой,

Вскоре он приступил к созданию

Настоящей славянской азбуки,

Руководствовался при этом

Образцом и подобием — греческой,

 

Руководствовался при этом

Не каким-либо авторитетом,

Не беспечной, минутной прихотью,

Не прикрытием благовидным,

А законами геометрии,

Ритмом, логикой, интуицией

И своей непреложной традицией —

Быть дотошным и дальновидным…

 

Получилось ли? — Получилось —

Помогала Господня милость!

 

…Эта азбука — совершенна,

Ею пользуемся сегодня

И считаем обыкновенной

И привычной — в порядке вещей,

И представить себе не можем,

Что когда-то, в древние годы,

Ее не было вообще!

 

* * *

…До сих пор еще многие спорят

О науке, ученых кормилице,

О глаголице и кириллице,

И о времени их создания —

Черноризца Храбра при этом

С Константином отождествляют,

По-другому его представляют,

Совпадения исключают.

 

Пусть! Ученым нужна арена,

А ораторам — свет и сцена —

Для сражений пером и копьем.

Только в те времена далекие,

Только в те времена жестокие

Вряд ли кто-то пришел бы к выводу,

Что пора уже наперед

Позаботиться созидательно

О славянских народах, их судьбах,

О путях христианской веры,

По которым народ славянский

Очень скоро уже пойдет!

 

Лишь один Константин-философ

Разрешил целый свод вопросов,

Тех, что жизнь перед ним поставила;

Помогал ему старший брат.

Брат Мефодий помочь был рад!

 

* * *

Дорогие солунские братья!

Сразу вам не раскрыли объятья,

Восторгаясь вашим созданием,

Вашим вкладом в культуру народов,

В расширение их границ —

Слишком часто творили козни,

Разжигали пожары розни,

И препятствия вам чинили,

Только вы не упали ниц,

Только вы не сошли с пути,

Продолжали вперед идти!

 

…Дальше следовали через Керчь и Босфор;

Перед ними открылся Каспийский простор —

Продолжался апостольский подвиг.

Брат Мефодий всегда наготове:

Покорял он язычников жаркой молитвой,

Константин побеждал их словесною битвой.

 

Посрамили хазар и евреев,

И унизили их лицедеев.

Очень многих людей окрестили,

Пленных греков же освободили

И в столицу, в Царьград, возвратились —

Их намерения свершились.

 

…Впереди ожидали большие дела...

А о братьях везде уж бежала молва

Как об учителях христианских

Среди многих народов славянских.

 

* * *

…Очень скоро им новый поход предстоял —

Так в Моравию их патриарх направлял,

Чтоб крестить в христианскую веру людей,

Просвещать и учить всех Господних детей.

 

На каком же, простите, учить языке? —

Без сомнения, чтоб не «застрять в тупике»,

На родном и удобном для них языке!

Братья тотчас пошли — жизнь была налегке…

 

На пути их лежала Болгария,

И нельзя было следовать далее,

Обойдя македонско-болгарских славян,

И царя их, Бориса. И братья опять

Принялись свое доброе дело свершать:

 

Окрестили народ и царя самого,

И на подвиг большой окрылили его!

Что цари — без святых? Да почти ничего…

 

…Далеко не везде ждал их теплый прием,

Но зато они были все время вдвоем;

Несмотря на мятеж и протесты бояр,

Временами похожих на буйных хазар,

Укрощали лихие раздоры,

Разрешали жестокие споры —

С половиной задания расправились,

И в Моравию скоро отправились.

 

* * *

Здесь работы над азбукою завершили

И над правилами грамматики,

И святые писания переводили,

Чтобы богослужение в церквах велось

По-славянски — и это вполне удалось!

 

Переводы представив владыкам страны,

Братья были вполне удовлетворены:

Царь Моравии встретил гостей дорогих,

Обещал повсеместно поддерживать их

И, Всевышнему голосу внемля,

Указал на славянские земли:

 

«В разум Божий вводите князей, и народ,

Продолжайте посланий святых перевод,

Чтоб славянская книга свой путь обрела

И по свету свободно пошла!»

 

А Кириллу с Мефодием это и надо;

Привлекли они отроков — юные чада

Стали новые книги тотчас изучать

И во всем остальном помогать,

Книгу далее распространять.

 

…Братья несколько лет здесь народ поучали,

И обычаи варваров искореняли,

А делами своими повсюду внушали:

Ничего нет дороже богатства,

Чем оплот христианского братства!

 

* * *

…Все непросто — так было тогда и сейчас…

Продолжая о братьях скупой пересказ,

Невозможно без пафоса их вспоминать,

Чтобы вечную Славу в веках им воздать —

Несмотря ни на что, продолжали они

Кропотливо трудиться все годы и дни!

 

…Разве мог безболезненно, просто и гладко,

Перестроиться ход узлового порядка? —

Так немецкие миссионеры,

И латинские архиереи,

Горделивые функционеры,

Словно сказочные злодеи,

Мир успевшие заполонить,

Не желая упорно назад отступить,

Были против, искали примеры,

Чтобы подвиг святых опорочить,

Разнести их учения в клочья.

 

* * *

…Путь тернистый — от выбранной Буквы

До высокого Слова ведет.

Очень важно, кто выберет Букву,

Кто заветное Слово несет!

 

Как же быть, чтобы Слово звучало,

Продолжая святое Начало?

Надо строить новые храмы,

Школы новые открывать,

Чтоб живое, понятное Слово

Дальше людям передавать!!!

Как же строить, когда мешают,

А построенное разрушают?

 

…Константин и Мефодий решились

Обратиться к епископу в Риме,

Помолившись с усердием снова,

Взявши мощи Климента святого,

Обнаруженные на Форосе.

 

Папа Римский их с честью встретил,

Принял мощи святого мужа,

И одобрил их путь и книги.

Он прослушал церковную службу,

Совершенную по-славянски;

Убедившись в сохранности веры,

Разрешил продолжать их дело —

Просвещенье Евангельским светом!

…Братья были довольны ответом,

Вдохновились и продолжали.

 

* * *

…Может, долго б еще не знали

Друг о друге большой печали,

Да на младшего Константина

Это все повлияло фатально:

Изнуренный борьбой и трудами,

Он ослаб, и к нему кончина

Приближалось по тропке тайной.

 

Он кончину свою предвидел —

Сам Господь о том известил —

И святой принимает схиму,

Его имя стало: Кирилл.

Он двух месяцев не прожил,

Как Господь его жизни лишил.

А всего было сорок два года —

Как слаба человечья природа!

 

Похоронен же был в базилике,

Что с мощами Климента святого.

Много разных чудес творилось

Здесь по воле Всевышнего Слова!

 

* * *

Самый младший брат, самый старший брат —

Это братья Кирилл и Мефодий;

Нам открыла история их имена,

А они начинали историю…

 

Брат Кирилл завещал,

Чтобы брат продолжал…

Брат Мефодий продолжил их дело:

Покидал Византии пределы,

Он на юге, на севере часто бывал,

То интриги встречал, то в тюрьму попадал,

Проповедуя честно и смело.

 

Истязания с твердостью переносил,

И пощады у недруга он не просил —

Не затем принимался биться,

Чтоб невежеству подчиниться!

 

…Духовенству с князьями он был неугоден,

Но душой был высок, а умом был свободен,

Потому сотни раз удавалось ему

Сохранить свою жизнь, побороть смерть и тьму!

Перевел же он Библию, Ветхий Завет,

Часослов и Минея увидели свет,

И другие писания жизнь обрели

На обширных просторах славянской земли.

 

…Вот Мефодий и архиепископом стал,

И Моравский Престол он достойно занял,

На котором Апостол Андроник стоял,

В первом веке в древнейшей Паннонии,

Изнывающей от беззакония.

 

В этом сане, имея немалую силу,

Проповедуя Слово живое —

В добрый час окрестил и княгиню Людмилу,

И супруга ее, Боривоя,

Чтобы верой они свой народ укрепляли,

Чтоб на чешской земле Божий храм утверждали,

Чтоб невежество яростное побеждали

И язычество вековое!

 

* * *

 …Наконец, наступил и Мефодия час…

Не дошло б его имя, наверно, до нас,

Если было бы Господом не суждено

Прорастить через годы святое зерно…

 

Шестьдесят пять лет брат Мефодий жил,

Шестьдесят пять лет он прожил всего;

Сколько знал и мог, сколько было сил —

Не жалел себя, отдавал другим,

По делам своим альтруистом был,

А по мысли шел очень далеко.

 

К новым людям шел и дошел до них

В переводах книг, в письменах святых.

 

* * *

Самый младший брат, самый старший брат —

Это братья Кирилл и Мефодий;

Нам открыла история их имена,

А они начинали историю…

 

Много, много веков миновало с тех пор,

Временами казалось, что враг так хитер,

Что сумеет надежду их в прах обратить,

Имена уничтожить, а память изжить.

 

И действительно: дело их то пропадало,

То вставало опять, как тому надлежало

То увязнуть в пыли, то подняться опять,

Чтоб впоследствии прочно и долго стоять —

На горах и землях, на морях и песках,

На немыслимых ранее материках!

 

…Продолжали учение ученики,

Их преследовали, принимали в штыки;

Кто в живых оставался, тот дальше бежал,

Драгоценные рукописи сохранял,

Из воды и огня их отважно спасал,

И работу над книгами не оставлял.

 

* * *

Разве рукописи не горят?

Да, горят, но не все подряд!!!

 

Так славянская азбука жить продолжала,

Совершенствовалась, новый ход получала,

И народы Европы она просвещала;

И славянский священник к «новинке» привык,

И освоил церковно-славянкой язык,

 

Так в Болгарию новые книги проникли,

Может быть, к ним не сразу все люди привыкли,

Но зато постепенно, и это отрадно,

Общий вид бытия изменился изрядно:

 

Книга стала понятной, по жизни вела,

Для простого народа опорой была,

Прославляла святых и пророков,

А царям добавляла уроков,

Позабытых — от царства Бориса!

 

…Еще много чудес совершится,

И духовное слово проникнет на Русь…

…Ну а дальше припомним почти наизусть,

Как крестили ее не однажды,

Повинуясь велениям важным.

 

Так написано — сбудется Слово!!!

…И поэтому снова и снова —

Благодарность вам, братья, Мефодий с Кириллом!

Благодарность трудам — и перу, и чернилам,

Укротившим волненья славянских стихий,

К нам донесших учений святые стихи.

Как изучим все тонкости правил,

Так вздохнем: нас Господь не оставил!

 

* * *

…Получилось, что вера бесстрашных людей

Пропитала их духом высоких идей,

Устремленных к Небесной вершине.

Их терпение, мужество и интеллект

Помогли все препятствия преодолеть

Чтоб освоить великий гуманный проект,

Актуальный и жизненный ныне!

 

Сила слова, его «генетический код»

Через тысячи лет нашу память несет!

Л. Максимчук

 

Былина о Кирилле и Мефодии

Былину я сегодня расскажу

О двух Святых — Кирилле и

Мефодии!

Как жили, как росли и

Как Святыми стали,

Что сделали Святые на

Святой Земле!

 

То не солнце всходило красное

Из-за гор, из-за леса дремучего-

На святой земле нашей матушке

Порождалися два богатыря.

И росли они в Македонии,

Набирались ума-разума в Солониках,

 

Постигали языки латинские,

Еще греческие да болгарские.

Изучали они арифметику,

Астрономию да грамматику.

И сам царь Византийский им кланялся

За ученость их и усердие.

 

Вот 15 лет братьям минуло

И еще 7 лет со остаточком —

Тут Мефодий стал военачальником.

Он созвал себе дружинушку хоробрую,

Удалых дородных добрых молодцев.

 

А меньшой-то брат во Царьград пошел,

Изучил там все книги латинские,

Еще греческие и еврейские,

И не стало равных брату меньшему

По уму его и учености.

 

Уж как первый раз он спорил с латинянином,

А второй-то раз — с венецианцами,

В третий раз ему поклонилися

Все хазарские послы и мусульманские.

И за мудрость его за великую

Нарекли Константина Философом.

 

И пришли к Михаилу-императору

В Цареград послы да Велеградские:

— Уж ты гой еси, император-царь!

Мы пришли к тебе от честного царя,

Ростиславом он прозывается.

Пришли с просьбой о великой милости,

Чтоб послал ты нам мужа ученого —

Пусть обучит славян он грамоте!

 

И призвал император Мефодия,

Константина призвал Философа,

Повелел он составить азбуку,

Просветить все народы славянские.

И составили братья азбуку,

 

43 сочинили буквицы,

Чтоб учились славяне грамоте,

Чтоб услышали слово книжное,

И чтоб все племена словенские

Светом разума просветилися.

 

То не солнце восходит красное —

Земля русская прославляется

И богатством своим, и знатностью,

Ну а пуще того — ученостью.

 

Имена же своих учителей

Не забудут народы словенские.

Чтят Кирилла и чтят Мефодия,

Всенародных своих просветителей!

Н. Журавлева-Гросс

 

О, письмена Кирилла и Мефодия!..

Настал он снова в майский пик цветения,

Славянской письменности праздник-день!

И буквы, как венец, явив сплетения,

Призвали нас, родимые, под сень…

 

О, письмена Кирилла и Мефодия,

Свет горний вы и Божий дар с небес!

Вы — сбережённый словом смысл, мелодия,

Велеречивость и оплот словес…

 

Всё в вас, и вы исток всему, творящие!

Язык родной, облёкшись в вас, могуч.

Блеща, как ризы, яхонтом горящие,

Вы льёте свет, и каждый луч певуч.

 

Читаем и поём, раскрыв объятья, мы,

И чтим творцов мы ваших, письмена!..

Перед солунскими склоняясь братьями,

С поклоном произносим имена.

 

О, письмена Кирилла и Мефодия,

Навеки всем славянам вы даны

И тем народам братским, чья рапсодия

Вам вторит, величая в дни весны!

К. Хартавакян

 

* * *

Кирилл и Мефодий,

Ваш подвиг велик,

Склоняю пред Вами колена.

Славянский наш мир,

знаю я, многолик,

И новая выросла смена.

 

Ученьем своим

просветивши народ,

В Святые навек

Вы вписались.

И святость ученья

народ сбережёт,

И Ваши святые скрижали.

Н. Аксенова

 

Кирилл и Мефодий

Кирилл и Мефодий.

Вглядитесь в их лица:

Есть в каждом народе

От Бога крупица.

 

Лицом и душою

Они христиане;

Их верой большою

Довольны славяне.

 

Славянская площадь

В любимой столице;

Их памятник мощен,

Мы можем гордиться.

 

Кирилл и Мефодий

Трудами велики,

В славянском народе

Почтенны их лики.

Н. Аксенова

 

Кирилл и Мефодий

Монах Кирилл и праведник Мефодий,

Два брата, что в Салониках родились,

Задумали букварь создать славянский,

Чтоб знал Писанье каждый славянин…

 

Кирилл (в миру он — Константин Философ)

Был с малолетства грамоте обучен,

Хранил почтенье к древним манускриптам,

И свиткам, и папирусам знал цену,

Умел писать на греческом уставе

И древним слогом изъясняться вскользь.

 

А как подрос, увлёкся богословьем,

Порассуждать не прочь он был о Боге,

И знал эклиптику и прочие науки,

И географию с историей познал.

 

Имел усы с курчавою брадою,

Власы до плеч, как надлежит монаху,

И карие глаза, к наукам жадны.

Имел пытливый ум, похвальну память,

Любил живую речь и складный говор,

Мог изъясняться с каждым без запинки,

И всякому ответ давал на всё.

 

Библиотекарем служил он Патриаршим,

Он манускрипты разбирал по полкам,

Сметая с них попутно пыль веков.

Порою в диспуты вступал с врагами веры,

И всякий раз их в преньях побеждал.

 

Знал языки Кирилл не понаслышке —

Он как-то в Корсуне беседовал с русином,

Расспрашивал о жизни, о торговле

И речь того отлично понимал.

 

Мефодий, старший брат его, был знатен

Уж тем, что слыл к наукам прилежаньем,

И был горазд в церковных песнопеньях,

А паче прочих книг любил Псалтырь.

 

Высок и строен, статен, строгий ликом,

Имел усы, но вот брады чурался.

Цирюльню навещал он регулярно,

Не уважая длинные власы,

За что носил прозванье Брадобрея…

 

Латинице с глаголицею внемля,

Взяв за основу тридцать восемь знаков,

Совместно братья азбуку создали,

Переложив попутно на славянский

Священное Писанье и Псалтырь.

 

В Моравию, по просьбе Ростислава,

Свои труды отправили с обозом,

А вскоре к князю прибыли и сами,

Чтоб церковь там славянскую создать.

 

По смерти ж брата младшего, Кирилла,

Мефодий претерпел гоненья веры —

В тюрьме Баварской, на воде и хлебе,

Как еретик, свой коротал он век.

 

Но позже, став епископом Моравским,

Вновь преуспел на ниве просвещенья,

И тем уж мил славянскому народу,

Что знанья передал ученикам.

 

Русь посетив, и сербов, и поляков,

Над азбукой немного поразмыслив,

Ученики её слегка подсократили

И — братьев в честь — кириллицей назвали,

Чтоб помнил их всяк сущий славянин…

 

А церковь Православная двух братьев,

Кирилла и Мефодия Солунских,

За их труды, за их дела благие,

За всё, чем мир славянский им обязан,

Созвав Собор, причислила к Святым.

П. Михалёв

 

Берестяная грамота

Содрана шкура с берёзы —

Узкий кусок бересты.

Юноша стройный, серьёзный

Крепко сжимает персты.

 

Первые буквы выводит,

Чуть приоткрыв чуткий рот.

Зимнее солнце восходит,

А по спине жаркий пот.

 

Уж доводилось сиротке

В битве работать мечом —

Взмах незаметно короткий:

Кто-то на смерть обречён.

 

Пальцы не гнутся свободно,

Палочка режет ладонь.

Слово выходит пригодно,

Яркое, словно огонь.

 

Жизнь на белесом кусочке,

Образ, показанный вновь —

Первые робкие строчки,

Слово — горячая кровь…

 

Содрана шкура с берёзы,

Боль успокоит ветер —

Грамоты радость и слёзы

В сердце потомок отметит.

С. Баженов

 

Как менялся наш язык

Русский язык один из самых сложных.

Он много претерпел влияний и реформ.

И даже мы, порой, в трактовках ложных

Блуждаем в дебрях скрытых мыслеформ...

 

В нём всё, буквально, связано с историей,

Где многое неясно и загадочно,

Но не сокрыто западной теорией,

Хотя осталось явно недостаточно…

 

Мне слышится акрофонический аспект,

Как некое послание к славянам,

Прочтя все буквы, ты почувствуешь эффект,

От смысла, что направлен россиянам:

 

«Азъ буки веде. Глаголъ добро есте.

Живи землею, иже како люди.

Мыслите нашъ онъ покои.

Рцы слово твердо — укъ фъръть херъ,

Цы, черве, шта ъра юсь яти».

 

Вот древний русский алфавит

Он в переводе так звучит:

 

— Я знаю буквы. Грамота — добро творить.

И жить с замлей, как подобает людям.

Разумно мыслить, слово твердо говорить,

Познание — свет Божий, вникнуть любо,

Дабы красоты сущего всего постичь…

 

И что, кириллицу нам греки дали?

Кирилл с Мефодием?.. — Какая ерунда!..

Она была!.. Нас грубо обокрали!..

Так, впрочем, с Русью поступали иногда…

 

Но почему же так различен говор

В различных областях моей большой страны,

В восточной, западной и южной?.. Словом,

Откуда это?.. Что, пришло со стороны?..

 

— Конечно!.. — Все его «обогащали»…

— Европа, греки, кочевые племена…

Соседи нас частенько «навещали»,

И оставляли нам в подарок «семена»…

 

Потом происходили и реформы…

— Пётр Первый упразднил «омегу», «пси» и «кси»,

Они беззвучны…, были для проформы,

Но этим духовенству Пётр утёр носы…

 

А настоящую реформу провели

Поэты восемнадцатого века:

— Тредиаковский, Ломоносов, Карамзин,

Ещё, быть может, два-три человека…

 

Они литературный создают язык,

Своими закрепив его поэмами,

И тот, что был, церковный, сразу быстро сник,

Не в силах был бороться с переменами…

 

А в 1783-м, в Академии словесности,

Решили «iо» заменить на букву «ё»,

Придав сей важный акт тотчас известности,

С тех пор и повелось в народе — «ё-моё»…

 

И наконец, с победой революции,

Убрали «фиту», «ижицу» и твёрдый знак

После согласных в конце слов, но куцыми

Слова не стали…

Вот, примерно, где-то, так…

А. Жданов-Добромыслов

 

Какие словеса

Бывало, предки на Руси

Сойдутся за околицей

И ну друг друга поносить

Отборною глаголицей.

 

Пришла времен другая нить,

И с нянечкой-кормилицей

Стал новый отпрыск говорить

Изящною кириллицей!

 

А нынче захирел язык

В век техники компьютерной.

Он вроде бы могуч, велик,

Но …электронно-муторный.

 

Слова какие «О-ля-ля!»

Не русский, а пародия!

Эх, нам бы вновь в учителя

Кирилла да Мефодия!

В. Уралов

 

Слово

Молчат гробницы, мумии и кости, —

Лишь слову жизнь дана:

Из древней тьмы, на мировом погосте,

Звучат лишь Письмена.

 

И нет у нас иного достояния!

Умейте же беречь

Хоть в меру сил, в дни злобы и страданья,

Наш дар бессмертный — речь.

И. Бунин

 

Дорожите родным, милым словом

Дорожите

Родным, милым словом:

Многоликим —

Большим языком!

 

Нашей жизни он —

Первооснова —

Всем народам

Планеты — знаком.

 

Берегите его

От цветистых

Иностранных

И чуждых нам слов,

Чтоб поток —

От наречий ручьистых —

Не затмил

Родника — родников!

 

В нём черпайте

Живящую силу:

Русских говоров,

Песен, стихов… —

Всё, что дорого

Сердцу,

Чтоб слилось

В языке, —

Как основе основ!

Д. Коротаев

 

Родная речь

Мы рождены родною речью.

Она других не безупречней,

а лишь яснее и родней.

И суть земную человечью

мы постигаем с ней и в ней.

 

В раю, в чистилище, в застенке

до фоба, до расстрельной стенки

родная речь всегда жива!

И все души моей оттенки —

ее словечки и слова.

 

Когда пред ней себя склоняю

и слезы чистые роняю,

от этой красоты пьяна,

ликую, зная: речь родная,

хмельная, нами рождена!

 

Лепили, строили, строгали,

всем напряженьем окликали

и нарекали всем трудом.

В ней — наше ныне, наши дали,

она — отечество и дом.

 

И вот живем на белом свете

мы, как родители и дети,

и неизменно день за днем,

за каждый вздох и слог в ответе,

мы с ней друг друга создаем.

 

Какая сладкая работа!

Как у врача, как у пилота,

как взмах крыла, как тяжесть с плеч!

От лет житейского болота

спасает нас родная речь.

 

С ней, будто к брату, я кидаюсь

будь он зулус или китаец —

к любому, кто, подобно мне,

владеет таинством из таинств

в своей единственной стране.

 

Кто обо всем со мной хлопочет,

взахлеб по-своему лопочет

про общее житье-бытье,

понять и быть понятным хочет

и сохранить во всем свое.

 

Везде — от трав до высей млечных —

мы рождены родною речью.

Она растопит в горле ком,

она одарит нас, как вечность,

бессмертным звездным молоком.

 

И мы дарить готовы сами

и буднями, и чудесами,

всю душу выплеснув до дна,

в ребячьей жажде сдать экзамен,

ту речь, что нами рождена!

Р. Казакова

 

Гаснет устная словесность

Гаснет устная словесность,

Разговорная краса;

Отступают в неизвестность

Речи русской чудеса.

 

Сотни слов, родных и метких,

Сникнув, голос потеряв,

Взаперти, как птицы в клетках,

Дремлют в толстых словарях.

 

Ты их выпусти оттуда,

В быт обыденный верни,

Чтобы речь — людское чудо —

Не скудела в наши дни.

В. Шефнер

 

* * *

И опять распускаются почки,

И опять зеленеет трава.

И опять собираются в строчки

Унесённые ветром слова.

 

Снег растаял, исчезла обида.

Первый гром прокатился вдали.

И душа, как и прежде, открыта

Для ожившей весенней любви.

 

Уже не однажды пыталась

Писак безголосая рать

Исконное русское слово

Из русского сердца изъять.

 

Спасибо, народ мой великий,

За то, что умеешь беречь

Жемчужное русское слово,

Державную русскую речь.

Н. Палькин

 

Святые Кирилл и Мефодий

Святые Кирилл и Мефодий пред нами,

Их праздник великий и славный мы чтим.

Украсьте же, дети, икону цветами,

Пролейте слезу благодарности им.

 

Простые их буквы — не искры ли это?

Не брызги ли это небесных лучей?

Снопами великого вечного света

Они воссияли над жизнью людей.

 

На север славянский от светлого юга

Те искры святые они принесли,

И их не задула суровая вьюга,

Они разгорелись по лону земли.

 

Светильника их чудотворная сила

Святою лампадой горит в темноте.

Нет бури, что светоч бы тот погасила,

Нет моря, что искры бы залило те!

 

Вы, чистые, юные, милые дети!

Любите угодников этих святых!

И пусть перед вами в таинственном свете

Сияют их лики в венцах золотых.

 

В тяжелом сомнении, в житейской невзгоде,

В беде — призывайте вы их имена.

Учители наши, Кирилл и Мефодий,

Хранят нас молитвой на все времена.

Стихотворение написано в монастырской воскресной школе (г. Тамбов)

 

* * *

Два брата — Кирилл и Мефодий

В вере праведной жили,

Господу верно служили,

К свету тропу проложили.

 

Два брата — Кирилл и Мефодий

Учением Русь окропили,

Мудрость на землю пролили,

Славянский язык сотворили.

 

Два брата — Кирилл и Мефодий

Тёмный народ просветили,

Из букв ростки посадили,

Книгой святой наградили.

 

Два брата — Кирилл и Мефодий

Тайны писаний раскрыли,

До миров заветных доплыли,

Божьим Словом озолотили.

Каталина

 

* * *

По широкой Руси — нашей матушке

Колокольный звон разливается.

Ныне братья святые Кирилл и Мефодий

За труды свои прославляются.

 

Вспоминают Кирилла с Мефодием,

Братьев славных, равноапостольных,

В Белоруссии, Македонии,

В Польше, Чехии и Словакии.

Хвалят братьев премудрых в Болгарии,

В Украине, Хорватии, Сербии!

 

Все народы, что пишут кириллицей,

Что зовутся издревле славянскими,

Славят подвиг первоучителей,

Христианских своих просветителей.

 

Слово о Кирилле и Мефодии

Пьеса для детей среднего и старшего возраста ко Дню славянской письменности и культуры.

Действующие лица: Константин (Кирилл), Мефодий, Константин в детстве (мальчик лет 10), правитель мусульман со свитой, мусульманский мудрец, немецкий священник.

 

Сказитель (напевно)

Взять бы гусли мне, гусли звонкие,

Гусли звонкие, сладкогласные,

Спеть бы песню мне о былых годах,

Песню чудную, песнь прекрасную.

 

Вас потешу я словом искренним

О делах давно уж минувших дней,

Родилась когда наша письменность,

Слово Истины воссияло в ней!

 

Часть 1. Детство братьев

В славной Греции, в Фессалониках

Храбрый воин Лев, рода знатного,

Жил с женой своей, свет-Мариею,

Да с сыночками ненаглядными.

 

Звали старшего все Мефодием,

Быть он воином, как отец хотел.

Константин же был брат меньшой его,

В книжной мудрости с детства преуспел.

 

Жили в городе вместе с греками

Уже сотни лет и славяне там,

Горожане все знали греческий

И славянский, тот, что так близок нам.

 

Константину раз снится странный сон,

Сон причудливый, удивительный:

Видит девушек в чистом поле он,

Как красивы все, восхитительны!

 

Выходит Константин (в детстве), вокруг него хороводом ходят нарядные девушки (девочки лет 10 – 15)

 

Девушки (говорят по очереди, по одной строчке)

Посмотри на нас, добрый молодец,

Аль не по сердцу мы тебе пришлись?

Выбирай сейчас, кто милей тебе,

Да кому женой быть твоей всю жизнь?

 

Константин

Но ведь только мне десять лет всего,

Не женюсь пока, рано мне еще…

 

Девушки

Ну хоть имя нам назови скорей,

Не беги ты прочь от судьбы своей!

 

Константин

Коль положено выбор сделать мне,

То Софию я назову теперь…

 

Девушки смущенно переглядываются, потом грустно опускают головы и быстро, но без суеты, уходят.

 

Что за сон чудной? В миг исчезли все!

Не дано узнать мне судьбы своей.

 

Константин уходит со сцены.

 

Сказитель

А «Софией» звал, значит, «Мудрость» он,

Полюбил ее отрок всей душой.

Оба брата ведь не имели жен,

Мудрость спутницей стала им святой.

 

Часть 2. Константин

 

Сказитель

Храбрым воином стал Мефодий-брат,

Умер их отец от тяжелых ран,

Отправляется младший брат в Царьград,

Чтобы мудрости научиться там.

 

Быстро схватывал всё учение,

Много он познал за семь долгих лет.

И все поняли с удивлением,

Что по мудрости ему равных нет.

 

Иерейский сан принял Константин,

Да монахом стал, был назначен он

Охранителем патриарших книг,

Юн годами был, да велик умом…

 

Чистоту храня Православия,

Ересь мерзкую обличал всегда,

За глубокий ум и познания

Стал Философом в молодых годах.

 

Отправляется Константин послом,

Чтобы спор вести с мусульманами.

Христиан спасти хочет из оков,

Взятых в плен давно басурманами.

 

С одной стороны выходит Константин со спутниками, навстречу — мусульманский правитель с главным мудрецом и свитой.

 

Мудрец (гнусавым голосом)

О великий хан, видно сей юнец

Над сединами потешается!

Что с ним спорить то?..

 

Правитель (властно)

Не спеши, Мудрец!

Гостя выслушать полагается!

 

Мудрец (хихикая)

Что ж, послушаем! Только ты не ври:

Вера ваша сколь признает богов?

Говорите вы — то один, то три!

Объясни мне смысл этих лживых слов!

 

Константин (строго)

Имя Господа вам не дам хулить!

Бог неслитно ведь в Лицах трех един,

В Троице Святой Их не разделить:

Это — Дух Святой, Бог-Отец, Бог-Сын!

 

Объясню тебе на примере я:

Вот у солнца есть: форма, свет, тепло.

Эти свойства три и смешать нельзя,

И нельзя делить, солнце ведь одно!

 

Правитель

Твой ответ хорош! Если ты сейчас

Отвечать и впредь будешь мудро нам,

Слава ждет тебя и почет у нас,

Много золота я в награду дам!

 

Константин

Попросить хочу, о, великий хан,

Вместо почестей и других наград:

Отпусти домой братьев христиан,

Что в плену твоем здесь в цепях сидят.

 

Все медленно уходят, делая вид, что разговаривают.

 

Сказитель

Продолжался спор. Константин сразил

Божьей мудростью мудрецов земных,

Удивлен был хан, и тотчас решил

Отпустить домой пленных всех живых.

 

Часть 3. Константин и Мефодий

 

Сказитель

Как в отставку вышел Мефодий-брат,

Поселился он на горе Олимп,

Жил отшельником, только Богу там

Возносил всегда дар святых молитв.

 

Увидал он раз: путник шел вдали…

Неужели брат? Константин иль нет?

Выбежал к нему… Братья обнялись.

Ведь четырнадцать не видались лет!

 

Средь высоких скал и тенистых рощ,

Голубых озер стали жить они.

Но отправиться вскоре в путь пришлось

Просвещать хазар светом Истины.

 

Их в пути ждало утешение:

Рядом с Корсунью Божьей милостью

Обрели они с умилением

Мощи Климента папы Римского.

 

Вскоре братья решили письменность

Для славян создать, чтоб тогда они

На понятном им языке родном

Слово Божие прочитать могли.

 

Взяли греческий алфавит они,

Упростили букв написание,

Для славянских звуков — дополнили,

Каждой букве дали название…

 

Выходят братья.

 

Константин

Император наш повелел идти,

Брат Мефодий, в страну Моравию,

Для славян нам надо перевести

На язык славянский Писание.

 

Мефодий

Это дело, брат, очень сложное,

Сомневаюсь я: нам по силам ли?

 

Константин

Я надеюсь на помощь Божию,

Посвятим Ему все труды свои!

 

Мефодий

Как же нам тогда, брат, переводить:

БЛАГОДАТЬ и МИР, ИСТИНА и СВЕТ,

АНГЕЛ и МОНАХ, ЧЕЛОВЕК и ЖИЗНЬ?

В языке славян слов-то этих нет!

 

Константин

Если можно их из славянских слов

Нам составить, то так и сделаем!

Иль из греческих создадим основ,

Новый смысл славянам поведаем.

 

Мефодий

Да, ты прав, мой брат! Просветить славян

Надо нам с тобой Словом Божиим.

Службы служатся на латинском там,

То чужой язык! Так поможем им!

 

Уходят

 

Сказитель

Днем трудились и ночкой темной…

Удалось им вскоре перевести

Что для службы нужно церковной:

Все Евангелие и всю Псалтирь.

 

Часть 4. Моравия

Вот уже пришли и в Моравию,

Были приняты братья с честью там.

Принялись славян учить грамоте,

Вызывая злобу у латинян.

 

Не по нраву им эта письменность:

Опустели церкви латинские.

«Обретут еще независимость?!» —

Испугались король, епископы.

 

Как-то ночью уехал Мефодий

По делам неотложным в селение.

Константин же сидит, переводит,

Нарастает за брата волнение…

 

Занавес открывается. Сидит над книгами Константин. Слышен шум дождя, завывание ветра. Вдруг в дверь громко постучали, и через несколько секунд в комнату входит немецкий священник. Топчется у порога, отряхиваясь от воды.

 

Немецкий священник

Вас приветствую! Вот, я мимо шел…

Думал, — дай зайду. Свет у вас горит…

Знать, не спите вы…  Я так удивлен.

Чем же заняты?

 

Константин

Переводом книг.

Удивляюсь я: свет Крещения

Приняла страна много лет назад.

До сих пор же нет просвещения,

На латыни все только лишь твердят.

И совсем они не имеют книг…

 

Немецкий священник (гневаясь)

Да как смеешь ты! Замолчи скорей!

Не годится он, грубый сей язык,

Славить Бога чтоб, ты уж мне поверь!

 

Константин

Если Господа славить мы хотим,

То язык любой годен. Главное

Чтоб слова все шли из глубин души!

Просвещение ж — дело правое!

 

Немецкий священник

Как не можете вы понять, мой друг,

Что латинские храмы лишь спасут!

Правы только мы! К нам пускай идут!

 

Константин (с усмешкой)

Денег больше вам все пускай несут?

 

Немецкий священник (раздраженно)

Пожалеете вы потом еще,

Что приехали в наш суровый край…

Ехали б назад! Что тут волком выть?

Страшно здесь в глуши одному-то, чай?

 

Константин

За себя всегда сможем постоять:

У меня есть брат! Разве я один?

 

Немецкий священник (усмехаясь)

Только брата вот что-то не видать…

Может быть, беда приключилась с ним?

 

Священник уходит, Константин остается в задумчивости.

 

Константин (с волнением)

Где он может быть? Беспокоюсь я.

Что с Мефодием? Долго нет его…

 

Мефодий (вбегая, запыхавшись)

Не волнуйся, брат! И прости меня.

Просто я сейчас встретил кой кого…

 

Константин

Встретил ты друзей? Иль опять врагов?

Что случилось-то? Расскажи скорей!

 

Мефодий

В шкурах овчих я повстречал волков,

Не заметил там среди них друзей.

 

В темноте меня вчетвером схватить,

Видно, думали, мне ж — не привыкать.

Полагаю я: одному не жить…

Остальным же всем удалось бежать.

 

Я их, брат, узнал, — то Людовика

Люди, видно, он опасается,

Что Моравия уплывет из рук, —

Ведь она ему подчиняется.

 

Волновался я, братец, за тебя,

Ведь они могли и сюда прийти.

 

Константин

Приходил один, стал пугать меня…

Мы ж у них стоим поперек пути.

 

Занавес закрывается.

 

Сказитель

Прав Мефодий был, не хотел король,

Чтобы у морав была письменность,

Тогда требовать ведь они могли

Для Моравии независимость.

 

Войско он послал, взял мечом славян,

Запретил славянскую грамоту.

Братья не сдались, в Рим отправились,

Чтоб на немцев найти управу-то.

 

Часть 5. Рим

Крестным ходом их Папа Адриан

Встретил радостно, ведь они везли

Мощи Климента. Драгоценный дар

В золотом ларце братья в храм внесли.

 

Разрешил тогда папа Римский им

На славянском петь в храмах Божиих.

В Риме первый раз Константин служил,

По-славянски в дни те погожие

 

Константин потом тяжко заболел.

Принял схиму он с именем Кирилл.

«Не бросай, родной, наших общих дел!

И меня прости», — брата он просил.

 

Вскоре умер он, по сей день лежат

Константина мощи во граде Рим

Рядом с Климентом. А Мефодий-брат

С честью проповедь продолжал один.

 

Часть 6. Мефодий

Скорби, трудности, злобу всех врагов

Со смирением муж святой сносил.

Князя Чешского Борживоя он

Да с Людмилою, со женой, крестил.

 

В помощь взял себе он учеников,

Перевел еще, им диктуя текст,

На язык славян: Правила Отцов,

Древний Патерик, Ветхий весь Завет.

 

И Мефодий-брат к Богу отошел,

Был в Моравии с честью погребен.

После этого сотни лет прошло,

На Руси святой — колокольный звон!

 

В храмах Божиих братьев чтут, к святым

Их причислили, благодарные, —

Через их труды, по молитвам их

Стала Русь святой, Православною.

 

Эпилог

Лет прошло с тех пор больше тысячи,

Засорилась речь наша славная,

Ходит в рубище, будто нищенка,

Словесами покрыта срамными.

 

Нет былой красы, силы нет в словах,

Ноют язвы — слова поганые.

Но хранят еще речь славянскую

Храмы Божии православные.

 

А враги не спят — слышен злобный рык —

Ополчились на слово церковное,

Не по нраву им, что славян язык

Высоко держит планку духовную.

 

О, словенские просветители

И апостолам равночестные!

Из родной страны помогите вы

Поскорей прогнать речи мерзкие.

 

Помогите нам, богомудрые,

О, святые братья всехвальные,

Речь ценить славянскую чудную,

Веру свято хранить Православную!

 

Конец. И Богу слава!

Л. Громова

Читайте также

37 стихотворений о русском языке

День славянской письменности и культуры

День святых Кирилла и Мефодия в славянском мире

Путешествие в мир древней письменности и книжности

Из истории славянской письменности и возникновения праздника

Истоть и два греческих монаха: Кирилл да Мефодий

Книги для начала знакомства с историей письменности