6 мая отмечает 75-летие Виктор Лунин (Виктор
Владимирович Левин), замечательный детский поэт, писатель и переводчик. Мы с
детства помним его стихи в журналах «Мурзилка» и «Веселые картинки». Многие его
стихотворения не один год входят в престижные антологии и хрестоматии. У юбиляра
вышло больше тридцати книг стихов и прозы, в том числе «Не наступите на слона»,
«Приключения сдобной Лизы», «Волшебная мелодия», «Зверьё моё», «Детский альбом»,
исторические повести «Александр Невский» и «Димитрий Донской». Среди его
прозаических переводов и пересказов — «Слово о полку Игореве», «Король Артур и
рыцари Круглого Стола», Уильям Шекспир «Сон в летнюю ночь», Кеннет Грэм «Ветер
в ивах», Сьюзен Прайс «Говорящая голова», Редьярд Киплинг «Твой верный пёс Бутс».
Когда-нибудь он напишет автобиографическую
повесть — об отце, прошедшем всю войну, вернувшимся в Россию только в 1948
году; о маме — известной пианистке Фриде Бауэр, часто и много гастролировавшей;
о бабушке и дедушке, воспитывавших его с младенчества. О большой домашней
библиотеке, так манившей в детстве Виктора Владимировича. Он всегда очень много
читал, в том числе сидя за пианино и делая вид, что разучивает ноты. Из-за
болезни, перенесённой в раннем детстве, он не смог стать музыкантом, но
музыкальный настрой души стал камертоном всех его будущих книг. Для него
творчество, в первую очередь, поэзия, тесно связаны с музыкой, именно поэтому
такие звучащие названия у книг — «Песня сна», «Детский альбом», «Волшебная
мелодия». А ещё он очень любит кошек. Они — постоянные герои стихов поэта. Убеждённый
сторонник повседневной кошкотерапии, писатель уверен: уютный домашний пушистый
друг способен сделать каждого из нас добрее и даже счастливее.
Его светлые милые сказки, стихи и рассказы, отличающиеся
тонким лиризмом, добрым чувством юмора, музыкальностью, по праву завоевали
сердца читателей. Первая крохотная книжка-раскладушка «Подарки» на одно
стихотворение вышла в «Малыше» в 1975 году. В 1978 г. в издательстве «Детская
литература» вышла первая книжка переводов — сборник стихотворений выдающегося
английского поэта Уолтера де ла Мэра «Сыграем в прятки» (позже, дополненная
новыми переводами, она превратилась в «Песню сна»). В том же году издательство «Малыш»
выпустило сборник детских стихов Виктора Лунина «Не наступите на слона».
Чтение книг Лунина доставит истинное
удовольствие как детям, так и родителям. В его стихах оживает позабытый
взрослыми мир шалостей и чудес. А главное — они очень-очень добрые. В героях
весёлых и озорных стихов каждый ребёнок может узнать себя. Ведь мальчишки и
девчонки в этих небольших произведениях шалят и играют так, что даже взрослые
не могут оставаться серьёзными. Здесь царит беспорядок, чашки сами прыгают со
стола, на обоях перед сном оживает звериное царство, а маленький кораблик из
коры верит, что всё хорошее ещё впереди. Замечательные стихи невероятно
мелодичны и удивительно красочны. Дети с большим удовольствием читают их и
легко запоминают. Веселые, озорные, нежные и лиричные стихи о дружбе, зеленых
снах, о любви к маме, плывущей калоше, симпатичной кикиморе, башмаках на дереве
и много других забавных стихов, потому что вокруг столько всего интересного и
увлекательного.
«Азбука» Виктора Лунина — настроенческая,
лирическая, поэтическая не только в прямом значении этого слова, но и в
переносном: эмоциональная, очаровывающая. Здесь буква А — не аист, арбуз,
апельсин. А — август, когда алеет закат, окрашивая алым вес вокруг, — это
умиротворяющая картина поздней осени. 3 — не заяц, зебра или воздушный змей. 3 —
это вопрос «зачем?», на который иногда хочется найти ответ: зачем залилась
трелью зарянка, зачем зеленеет земля?.. Его «Аз-бу-ка» для детей стала
эталонной по передаче буквенной звукописи.
Книга «Зверьё моё» представляет собой
цикл глубоко личных и трогательных историй о любви к живой природе, к семье и
друзьям. Автор повествует о встречах с братьями нашими меньшими, которые
запомнились ему ещё с детских лет. Тут есть рассказы о любимом коте, о разных
почти по-человечески разумных птицах, о некоторых экзотических животных, таких
как осьминог или игуана, ну и, конечно, о замечательных собаках. Все рассказы написаны
живо, читаются легко и пропитаны мягким ненавязчивым юмором. Они погружают
читателя в атмосферу теплоты и бережного отношения к окружающему миру, которого
так не хватает сегодня нам и нашим детям.
Сказки «Приключения Сдобной Лизы». Однажды
в городке со сладким названием Пастила кондитер с не менее сладким именем Крем
решил завести кошку. И тут ему в голову пришла неожиданная мысль: «А может,
испечь её из муки?» И вскоре на свет появилась симпатичная сдобная кошечка. Она
очень любила слизывать сметанку с блюдца, поэтому Крем назвал её Лиза. Как-то,
разыгравшись, эта любопытная озорница выскочила из окна на улицу и убежала. Каким
разочарованием для кошки Лизы стало знакомство с агрессивными мышами! А ведь
ради них она покинула своего хозяина и отправилась в опасное путешествие. Разве
могла она поступить иначе? Настоящие кошки всегда ловят на обед парочку мышей.
Однако эти серые создания едва не съели саму Лизу! Ведь она так вкусно пахла
корицей. Непослушная кошка всенепременно угодила бы в беду, если бы не
знакомство с замечательным котом Валерьяном...
Прочитав эту книгу, маленькие
читатели не только узнают о приключениях кошки Лизы, но и познакомятся с
героями других сказок Виктора Лунина: грустной тучкой и не умеющим читать
слонёнком, смелым ёжиком и жирафом, который так хотел поиграть в прятки… А ещё —
внимательно изучив рецепт, можно будет самому (или с мамой) испечь из теста
кошку… Или слонёнка и телёнка? Ежа и лису? Тучку и кораблик?.. Да кого
захочется! Стоит лишь немного пофантазировать.
В стихах и сказках Лунина словно
разыгрывается удивительный, весёлый и добрый спектакль. В нём участвуют дети,
животные, предметы. Недаром пьеса Виктора Лунина «Сдобная Лиза» с успехом идёт
в Московском детском театре теней. А книга «Детский альбом» (Стихи к
одноимённому фортепьянному циклу П. И. Чайковского) на 3-м Всероссийском конкурсе
детской книги «Отчий дом» в 1996 году была отмечена дипломом. За «Детский
альбом» Лунину в том же году было присуждено звание лауреата литературной
премии журнала «Мурзилка». В 1997 году его сказочная повесть «Приключения
сдобной Лизы» была премирована, как лучшая сказка о кошках, библиотекой
иностранной литературы (ВГБИЛ).
В начале 1997 года впервые вышел том «Избранное»,
куда вошли как собственные стихотворения Виктора Лунина, так и переводы из
английской детской поэзии («Стихи матушки Гусыни», Кристина Россетти, Уолтер де
ла Мэр). За переводные стихи этого тома Лунин в 1998 году был награждён
почетным международным дипломом им. Андерсена. В том же 1998 году Лунин получил
диплом лауреата Национального Артийского комитета России за книгу сказок «Приключения
сдобной Лизы» и тексты песен к мультипликационному сериалу «Незнайка на Луне».
Лунин — лауреат третьего всероссийского конкурса произведений для детей и
юношества в номинации «Поэзия» «Алые паруса» (2006), награждён Академией
Российской словесности медалью А. С. Пушкина «Ревнителю просвещения» (2008), лауреат
премии имени А. П. Чехова Московской городской организации Союза писателей
России (2009), лауреат литературной премии имени Корнея Чуковского (2011).
В 2001 году вышел его перевод книги Альфреда
Теннисона «Королевские идиллии» — полного поэтического свода легенд о Короле
Артуре и рыцарях Круглого стола. В 2004 году вышел перевод сказки Сьюзен Прайс «Говорящая
голова». В 2009 году — перевод повести Редьярда Киплинга «Твой верный пёс Бутс»,
в 2011 году — перевод книги Кеннета Грэма «Ветер в ивах». В этом же году в
пересказе В. Лунина опубликованы «Слово о полку Игореве» и «Король Артур и
рыцари Круглого стола». (Обе книги в издательстве «Махаон»), а в издательстве «Вита-Нова»
— сборник «Острова». Автор впервые собрал в этой книжке взрослые лирические
стихи, которые написались у него за последние сорок лет.
М. Яснов: «Есть в поэтических фантазиях
Виктора Лунина тонкое обаяние, которое всё время хочется поймать и заново
пережить. То же чувство возникает у меня всякий раз, когда читаю его новые (или
перечитываю старые) стихи, заряжённые добротой и нежностью. В них живет
очарование: очарованность взрослого маленькой героиней или героем,
зачарованность неброским, но точным словом — и, конечно, чародейство, когда в
стихах проступает такая знакомая и всякий раз неожиданная детская жизнь. И в
своих переводах-пересказах Виктор Лунин остаётся очень нежным и трепетным
поэтом. К тому же переводы — особенно из английской народной поэзии — требуют
повышенного внимания к оригиналу (то есть «игровой» точности) и формальной
узнаваемости. И впрямь, начинаем читать и сразу понимаем: мы — на волне детской
английской поэзии. И ещё одно: поэт Виктор Владимирович Лунин умеет придумывать
большие прозаические сказки. В одной из них, под названием «Приключения сдобной
Лизы», есть сказка про слонёнка, который хотел совершить что-нибудь
замечательное. Начинается она так: «Жил-был маленький слонёнок. С виду он был
самым обыкновенным слонёнком. По крайней мере так считали все окружающие. Но
сам-то он, конечно, знал, что это не так. Потому что у него была ЗАВЕТНАЯ
МЕЧТА. Слонёнку очень хотелось совершить что-нибудь замечательное. Такое
ЗАМЕЧАТЕЛЬНОЕ, чтобы все вокруг его ЗАМЕЧАЛИ. Правда, пока ему никак не
удавалось придумать, что бы такое совершить. Но он не отчаивался». Мне кажется,
и стихи, и проза Виктора Лунина похожи на этого слонёнка. Во-первых, они
замечательные, а во-вторых, учат оптимизму и добру — то есть не отчаиваться ни
при каких обстоятельствах».
Никто
не расскажет о юбиляре так полно и подробно, как он сам.
В. Лунин о себе: «Я родился в Москве
6 мая 1945 года. В этот день уже было известно об окончании войны, так что
родители дали мне имя Виктор не случайно. Однако, соответствуя моменту, имя
это, как выяснилось в дальнейшем, не слишком-то отвечало моему характеру. Не
скажу, что мне не хотелось быть временами первым. Конечно, хотелось. Но этому
довольно сильно сопротивлялась моя природа. Я был типичным домашним ребёнком и
находился под неусыпным присмотром бабушки и дедушки. Родители были всегда
заняты. Папа-инженер уходил на работу в семь утра, когда я ещё спал, а
возвращался не раньше восьми вечера и такой уставший, что ему, конечно же, было
не до меня. Мама была пианисткой, постоянные репетиции и концерты забирали её
целиком. Это привело к тому, что однажды — мне было тогда пять лет — на её
слова: «Почему ты не слушаешься? Я же твоя мама!», я ответил: «Что-то мне не
верится, что ты меня родила. Меня бабушка родила!» Моё воспитание в основном
сводилось к кормёжке. Заставляли меня есть утром, днём, вечером и ещё
три-четыре раза в промежутках. «Поешь, — ставила передо мной манную кашу
бабушка. — Вон ты какой худой! У тебя сил не будет с девочками гулять!» Я и
вправду был тощим, как скелет, и никакая еда не делала меня толще. Всех моих
приятелей со двора бабушка и мама считали хулиганами. «Этот Рузаев со второго
этажа! Он же настоящий бандит! Нечего тебе с ним играть!» — требовала бабушка.
Зато дети друзей дома были в их глазах совершенно необыкновенными. «Дружи с
Володей. Он умный, не то, что ты! У них вся семья талантливая!» — говорила
мама. И папа всегда с ней соглашался. Конечно, было обидно. Но изменить я
ничего не мог. С родными не поспоришь.
В доме у нас было много книг. Папа был
заядлым собирателем. Мама кричала, что книги вытеснят нас из дома. Но каждую
неделю у нас всё равно прибавлялись то «Записки» Оммер де Гелль, то
академическое издание «Путешествий Гулливера». Старые развалюхи-шкафы, из
которых вылетали дверцы и стёкла, были забиты томами классиков. Но я почему-то
лучше других помню замечательное издание «Тиля Уленшпигеля» и всегда падавших
вместе с дверцей на пол «Тружеников моря». Ещё в дошкольные годы мне нравилось
разглядывать «Дон Кихота» и «Гаргантюа и Пантагрюэля» с иллюстрациями Доре.
Забегая вперёд, скажу, что осилил лишь сокращённый вариант «Дон Кихота». Зато «Гаргантюа
и Пантагрюэль» стала на долгие годы моей настольной книгой. Её я читал много
раз всю целиком и по отдельным главам, и всякий раз хохотал и радовался. Читать
я научился в три с половиной года. Первыми самостоятельно прочитанными
книжками, по словам папы, были русские народные сказки «Курочка Ряба», «Репка»,
«Теремок», а также пушкинская «Сказка о рыбаке и рыбке». Тогда же, судя по
сохранившимся дедушкиным записям, я написал такие двустишия:
Деда едет в институт,
Там его студенты ждут.
И:
Я полезу под кровать,
Буду валенки искать.
В общем, что видел, о том и пел. Однажды,
где-то в начале восьмидесятых, жизнь забросила меня с выступлениями в
Ульяновск. И там, в детском саду, после того как я прочитал ребятам второй
стишок, какой-то мальчик вдруг вскочил и продолжил:
А когда я их найду,
То надену и уйду.
В пять лет я зачитывался сказками Корнея
Чуковского. Особенно любил «Крокодила» с чудесными иллюстрациями Ре-ми. Строчки
«Папиросы курил, / по-турецки говорил, / Крокодил, Крокодил, Крокодилович»
запомнились намертво и на всю жизнь. Однако поэтом я тогда ещё не хотел быть.
Зато хотел быть генералиссимусом. Помню ночью, лёжа в постели, я представлял
себе, как выхожу важный, весь в орденах, окружённый верными охранниками, из
огромного чёрного ЗИСа. К счастью, желание это вскоре ушло и больше никогда не
возвращалось. В семь лет моей любимой книжкой стали сказки Андерсена,
толстенный том небольшого формата, выпущенный издательством «ACADEMIA» в 1937
году. Папа принёс мне сказки в больницу, где я тогда лежал. И когда меня
выписывали, врачи запретили взять книжку домой из-за карантина. Но я так
плакал, что мне, в конце концов, разрешили. Книжку эту, изрядно истрепавшуюся,
я и теперь частенько читаю или разглядываю. А ещё мне нравились в те годы «Приключения
Одиссея», повесть про аргонавтов, «Золотой ключик» А. Толстого и стихи С. Маршака
«Зоопарк», «Багаж», «Рассеянный с улицы Бассейной» (довольно долго я произносил
«Басеянной», чтобы получилась точная рифма, конечно же, не связывая это слово
ни с каким бассейном). Сказки разных народов я читал лет до пятнадцати.
Особенно мне были по вкусу сказки волшебные, русские и азербайджанские, «Карлик-нос»
В. Гауфа и «Сказки тысячи и одной ночи». К сожалению, в моём детстве ещё не был
переведён «Винни Пух». И «Приключения Нильса с дикими гусями» мне не попались.
А то бы и эти сказки вошли в разряд самых любимых. Такими они стали потом,
когда я их читал своей дочке.
Приблизительно с восьми лет я заразился и
приключенческой литературой. Дюма, Майн Рид, Луи Буссенар, Сабатини — их,
конечно, читают в подростковом возрасте все мальчишки. А вот мою любимую,
захватывающую повесть венгерского писателя Гезы Гордони «Звёзды Эгера», к
сожалению, теперь вообще забыли. Почему-то я не полюбил Фенимора Купера. Так же
как в десять лет во второй раз не смог осилить «Графа Монте-Кристо». Стало
скучно. Зато с интересом читал Пушкина и Лермонтова, Толстого и Чехова. Лет в
двенадцать увлёкся пьесами. Перечитал всего Мольера, Лопе де Вега, Шеридана,
Шекспира. Тем не менее, самой любимой книги у меня никогда не было. Мне
нравилось почти всё, что читал. Чтение само по себе доставляло радость. В
каждой новой книге я проживал новую жизнь. И фильм, снятый по мотивам книги,
саму книгу не заменял. Книга всегда была интересней, слово всегда оказывалось
точнее изображённого на экране.
Учился я в обычной школе. Любил школу только
один год, в первом классе, и то потому, что успел походить в неё только первые
две недели сентября. Потом я попал в больницу и, вернувшись из неё, до конца
учебного года занимался со своей классной руководительницей дома. Второй класс
я уже только терпел. Именно тогда у меня появились два друга, Лёня и Володя, с
которыми мы не расстаёмся до сих пор. Нас даже прозвали «Святой троицей», хотя
святого в нас, честно говоря, было маловато. Вообще, в школе мне нравилось
только общение с друзьями, а уроки я терпеть не мог, за исключением уроков
литературы: наш учитель Рубен Аркадьевич Стамбулян витал в каких-то там высоких
министерских сферах и уроки проводил редко, не чаще трёх-четырёх раз в год.
Видимо благодаря этому я не успел в литературе разочароваться.
Где-то в седьмом классе я вновь попал в
больницу и там неожиданно для себя стал писать стихи. Стихи были нескладными и
корявыми. Но остановиться я уже не мог, хотя до конца школы никому свои вирши
не показывал. К тому времени я уже не на шутку заболел поэзией. Во время
выпускного вечера в актовом зале даже висел плакат, на котором огромными
красными буквами было написано: «Любите стихи, как Витя Левин!» Самым любимым
поэтом в то время стал Борис Пастернак, его невнятные, но необычайно
эмоциональные стихи из сборника «Поверх барьеров» завораживали, хотелось писать
так же. Чуть позже любовь переместилась на Осипа Мандельштама. Тогда только
начали ходить по рукам его «Воронежские тетради». Цветаева нравилась, но в
основном ранняя: «Стихи к Блоку», «Бессонница». Ахматову тогда не любил.
Влюбился в неё только после института и уже навсегда. Ещё среди любимых были
Гумилёв и Саша Чёрный. Сборники «Костёр» и «Жемчуга» Гумилёва перепечатал себе
с чьих-то списков. Зато Саша Чёрный был у меня свой. Тогда как раз вышел,
впервые после долгого перерыва, том в большой серии «Библиотеки поэта». Я этот
том однажды захватил в школу — похвастаться перед ребятами. Учительница по
географии Галина Сергеевна увидела его, попросила почитать, и с тех пор я этот
том больше никогда не видел. Лишь перед самой перестройкой такой же том подарил
мне один из старых друзей.
После школы я хотел поступать на филфак или в
Литературный институт. Здравый смысл подсказывал родителям, что литература не
кормит. А у меня не хватило пороху на борьбу с ними. Поэтому я поступил в
технический вуз (МИИТ). Занимался я неплохо, но любимым делом в эти годы было
по-прежнему писание всё ещё ученических стихов. Как ни странно, в институте мне
понравилась математика. Но технику я так и не полюбил. Тем не менее, после
института я три года поработал инженером, затем окончил аспирантуру в Институте
космических исследований и ещё несколько лет проработал в лаборатории у своего
научного руководителя.
Во время ученья в аспирантуре меня вдруг
потянуло на детские стихи, видимо в ожидании будущей дочки. Первые
стихотворения, которые я считал более или менее прилично написанными, я отнёс в
издательство «Малыш» в надежде их издать. Но там сказали, что я пишу не о том.
Вот если бы не про зверюшек, а про пионеров и про партию. И вообще, сначала
нужно напечататься в периодике. В редакции я познакомился с поэтом Юрием
Кушаком. Он отправил меня в «Литгазету», в отдел «Двенадцать стульев», уверив,
что я могу сослаться на него. В «Литературке» зам. зав. отделом Илья Суслов
сказал, что никакого Кушака не знает, но стихи посмотрел и два из них, «Баран»
и «Крокодил», действительно вскоре напечатал. Это и была моя первая публикация.
Сие событие произошло в декабре 1972 года. Стихи подписаны псевдонимом Виктор
Лунин. Псевдоним мне предложил взять тот же Суслов. «У нас уже печатается один
В. Левин (Вадим Левин), — сказал он. — Вас будут путать». Я в то время читал «Лунина»
Н. Эйдельмана, и у меня как-то сразу вырвалось: «Виктор Лунин». «Красиво», —
усмехнулся Суслов. В продолжение темы Левиных хочу ещё рассказать такую
историю. В начале 1979 года мне однажды позвонил Борис Владимирович Заходер: «Витенька,
я бы хотел завтра видеть вас у себя». Когда я приехал, Борис Владимирович
провёл меня в столовую, где кроме его жены Гали за столом сидел приятный
невысокий человек, изучающе на меня взглянувший. «Ну вот, — улыбаясь, сказал
Заходер, — теперь я сяду между вами и загадаю желание. Знакомьтесь. Это Вадим
Левин». Не знаю, исполнилось ли желание Бориса Владимировича. Но с Вадимом мы с
тех пор дружим.
После первой публикации через месяц
состоялась вторая, в «Мурзилке». Я уже думал, что так пойдёт и дальше. Но
ничего подобного не случилось. Стихи больше нигде не брали. Тогда в 1974 году я
попробовал заняться переводами, тем более у меня уже был опыт. Когда-то, классе
в пятом, когда я с трудом вылезал по английскому языку из двоек, учительница
Маргарита Борисовна однажды дала задание перевести на русский язык
стихотворение Г. Лонгфелло «Лук и стрела». Все перевели его, как полагается,
прозой. Только я — стихами. В этих стихах все четверостишия были разного размера,
а рифмы приблизительно такими: «где-то — полёта». О смысле вообще не
приходилось говорить. Но Маргарита Борисовна почему-то сказала: «Нечего, Левин,
списывать у Маршака!» и, как всегда, поставила мне двойку.
Итак, я взялся за переводы. Видимо фраза о
Маршаке навсегда засела у меня в голове. В Библиотеке иностранной литературы
отыскались стихи Уолтера де ла Мэра, заворожившие меня своей красотой и
таинственностью, и я за два или три года успел перевести небольшую книжку,
вышедшую в 1978 году в издательстве «Детская литература» под названием «Сыграем
в прятки» (Позже она расширилась и превратилась в «Песню сна»). В том же году в
«Малыше» наконец опубликовали и сборник моих собственных детских стихов «Не
наступите на слона». Тут я решил: «Пора!» и, бросив работу, перешёл на вольные
хлеба. Наверно это и был мой самый решительный поступок в жизни.
На сегодняшний день у меня издано довольно
много книг, в их числе «Я видела чудо», «Весь дом — волшебный», «Аз-бу-ка», «Детский
альбом» — стихи на музыку П. И. Чайковского. Выпущены книги сказок «Приключения
Сдобной Лизы» и «Волшебная мелодия». Затем появился том «Любимые стихи», куда
вошли как мои собственные опусы, так и переводы из английской детской поэзии («Стихи
матушки Гусыни», Кристина Россетти, Уолтер де ла Мэр). За эти переводы в 1998
мне был присуждён международный диплом Андерсена. Последней чрезвычайно важной
для меня книгой стал перевод поэмы Альфреда Теннисона «Королевские идиллии» —
свода легенд о короле Артуре и рыцарях Круглого Стола. Книга эта с цветными
иллюстрациями художника Д. Гордеева вышла в свет в 2001 году.
…Кроме книг мне хотелось заниматься и
мультфильмами. Но первый же фильм по моей сказке «Слонёнок и письмо» вышел
таким неудачным, что я отказался от дальнейших попыток. Правда, недавно
появился мультипликационный сериал на видеокассетах «Незнайка на луне», для
которого мною были написаны тексты семи песен. Но это уже совсем другая
история. Вообще, песни писать мне нравится. Так, я написал слова песен к
пластинке по сказкам Дональда Биссета «Летающий поросёнок» и «Приключения
дядюшки Тик-так», а также к спектаклю по сказке К. Льюиса «Лев, колдунья и
платяной шкаф».
А ещё я люблю сам читать свои стихи. Где-то в
начале восьмидесятых даже начитал большую пластинку, которая, как и первая моя книжка,
называлась «Не наступите на слона».
Человек я ленивый и нерешительный. Именно эти
черты мешают мне жить и работать. Поэтому я постоянно должен себя заставлять,
подстёгивать. Пишу не очень много, часто с большими перерывами, люблю, когда
новая вещь отлёживается: спустя какое-то время оцениваешь её свежим взглядом и
видишь недостатки, которые прежде не заметил. Много лет назад для того, чтобы
написать стихотворение, тем более, детское, мне требовался особый внутренний
настрой, хорошее, детское же, настроение, весенняя или летняя погода души.
Теперь такую погоду в нужное время и в нужном месте создаю себе сам, независимо
от внешних условий.
Точно так же сам оцениваю свои новые стихи.
Зато ещё неоконченную прозу читаю моим близким по частям, стараюсь спокойно
выслушать критические замечания и беру из них всё, что способен взять. При
работе со стихотворными переводами необычайно ценю работу с редактором. Ведь
стихи — материя туманная, и, даже если хорошо знаешь язык, с которого
переводишь, не всегда сам добираешься до их окончательного, часто
двойственного, смысла.
Самая большая радость, когда понимаю, что все
слова — в прозе ли, в стихах ли — точны, встали на свои места, и больше ничего
не хочется ни прибавить, ни убавить, когда вещь получилась, то есть обрела
самостоятельную внутреннюю жизнь. В общем, мне нравится быть писателем, но
почему, этого я объяснить не могу, как не возможно объяснить, почему любишь ту,
а не другую женщину.
А теперь несколько слов к моим читателям. Должен
вам сознаться, что пишу я не для вас, а для себя самого. О вас во время работы
даже не вспоминаю. Мои произведения — мои собственные игрушки, моё, если
хотите, актёрство. В них я самовыражаюсь, создаю, пусть крохотные, но
собственные миры. И всё же… я ведь тоже являюсь читателем, и спустя какое-то
время после написания той или иной вещи оцениваю её уже с вашей точки зрения.
То есть я как бы становлюсь одним из вас и сливаюсь с вами. А значит, и в этом
весь парадокс, пишу я не только для себя, но и для вас. К тому же, чем
интересней вам написанное мною, чем больше вы меня читаете, тем больше я
зарабатываю и тем независимей становлюсь, что в нашей жизни немаловажно.
Поэтому читайте меня, дорогие читатели, как можно чаще. А я уж постараюсь
оправдать ваши ожидания!
Почитаем вместе с детьми —
Песня о волшебной стране
Рядом с нами, вы поверьте, есть волшебная
страна.
Где она? За этой дверцей. Так что сразу не
видна.
Там цветут цветы лесные, там колышутся луга,
Там речушки голубые поят влагой берега.
Там лисица с зайцем дружит, гномы водят
хоровод.
Там русалка в море кружит, там земля, и та
поет.
Там нас фавны ждут к обеду, и бобер зовет на
чай,
Там со львом ведешь беседу, там — веселый,
добрый край.
Там никто не знает горя, там царит счастливый
смех.
В этот край пойдем мы вскоре и зовем с собою
всех.
Что
ж не кружится?
Кружится
наша планета Земля,
Кружатся
горы, леса и поля,
Кружатся
страны и города,
И
поезда,
И
на море суда.
Кружатся
домики,
Люди
в окошке,
Кружатся
мошки,
И
мышки, и кошки,
Кружатся
мысли мои и слова…
Что
ж не кружится моя голова?
Лучик света
Тонкий лучик света
Тянется как нить:
Хочет землю с небом
Он соединить.
Туман
Млечною мягкостью манит туман.
Может, он — правда, а может — обман.
Мнится, мерещится в мареве том
Масляный месяц, мерцающий дом.
Медленно в море тумана иду.
Может, до месяца я добреду?
Может быть, если не сбиться с пути,
Можно до сказки в тумане дойти?
Ливень
Ливень, ливень! Гром небесный!
Гул земли и стёкол звон!
Водяной стеной отвесной
Дом навеки окружён.
У крыльца дорожка, где ты?
Нет тебя, но есть река,
Пеной рыжею одета,
Словно девушка в шелка.
Мокнут сосны, мокнут ели,
Почернели их стволы,
И как звёзды заблестели
На коре глазки смолы.
Никнет мокрая малина,
Клонит листья чистотел.
Под сухой шатёр жасмина
Кот наш пулею влетел.
Ливень, ливень! Грохот грома!
Яркий молнии зигзаг!
На верёвке возле дома
Простыня как белый флаг.
Березовая роща
Я иду по роще берёзовой,
Под её листвой кружевной.
Небосвод серовато-розовый
Слабо светится надо мной.
Под ногою веточка хрустнула,
И опять вокруг тишина.
Только птичья песенка грустная
Вдалеке у реки слышна.
Деревца стоят, не колышутся,
Еле-еле дрожит листва.
Здесь легко и свободно дышится,
Здесь совсем не нужны слова...
Весна
Пробудившись ото сна,
Кистью мягкою весна
На ветвях рисует почки,
На полях — грачей цепочки,
Над ожившею листвой
— Первый росчерк грозовой,
А в тени прозрачной сада
— Куст сирени у ограды.
Зеленые сны
Зеленые сны,
Весенние сны.
Зеленые, мягкие
Иглы сосны,
Зеленые, липкие
Листья берез
И шелест
Зеленых стрекоз.
В зеленой листве
Зеленеют жуки,
Зеленые в небе
Летят мотыльки.
Зеленый кузнечик,
Трава зелена...
Как славно,
Что скоро весна!
О
кошках
Котёнок
Котёнок был такой прекрасный!
Котёнок был такой несчастный!
На лапках он едва стоял
И так смотрел, и так дрожал
От мягких ушек до хвоста...
Он был, конечно, сирота.
Он мне мяукнул: «Выручай!»
Сказала мама: «Не мечтай».
Он промяукал мне: «Спаси!»
Сказала мама: «Не проси».
Он всхлипнул, заморгал глазами
И перелез на туфлю к маме.
Вздохнула мама: «Как тут быть?»
Я закричал: «Усыновить!»
Радость
Тихо,
без звука
Ходит
Мяука
Возле
меня день-деньской.
Ходит
лениво,
Неторопливо,
С
миной чуть-чуть плутовской.
Серая
шёрстка,
Глазки-напёрстки,
Тонкие
тени — усы,
Хвостик
пушистый
И
серебристый…
Дивной
Мяука красы!
Трётся
о руку
Нежный
Мяука,
Песню
поёт в тишине.
И
почему-то
В
эти минуты
Радость
приходит ко мне.
Кот
Что
нужно коту кроме кошки и плошки?
Немножко
любви и свободы немножко.
Ему
этой малости хватит навек.
Ах,
если б и ты был таким, человек!
Мой
кот
Разговорчивый
мой кот
Мне
покоя не даёт:
То
канючит,
То
мяучит,
То
мурлычет,
То
поёт.
Он
канючит: «Покорми!»
Он
мяучит: «Обними!»
Он
мурлычет: «Где тут мышь?»
И
поёт: «Меня услышь!»
Он
ворчит, кричит и плачет,
Дразнит
птичек за окном,
Он,
вопя, по полкам скачет —
Полки
ходят ходуном.
Он
зовёт на крышу кошек,
Ночью
мне мешая спать,
И
приносит мух и мошек
На
заре ко мне в кровать.
Да,
с котом покоя нету.
Почему
же я терплю?
Я
скажу вам по секрету:
Просто
я его люблю!
Подарки
Мне
туфельки
Мама
Вчера
подарила,
Конфеты
Мне
папа
Принёс.
Сестра
подарила
Мне
щётку и мыло,
А
брат —
Заводной
паровоз.
Ещё
подарили мне
Чашку,
и ложку,
И
кубики —
Строить
дома.
Но
рыжую кошку,
Прекрасную
кошку
Нашла
во дворе
Я
сама!
Кошка
Уолтер Де ла Мэр
Когда приходят холода,
Ужасно любит кошка
Прилечь y жаркого огня
Подальше от окошка.
Она лежит, прикрыв глаза,
Мяукает, зевает,
И пламя яркое в печи
Ей тихо подпевает.
А я на старый тюфячок
Прилёг, устав немножко,
Читаю книжку и смотрю
На пламя и на кошку.
* * *
Кот мой рыжий лежит не дыша,
Отлетела родная душа,
Улетела навеки в края,
Где когда-нибудь буду и я.
Там, в сиянье небесных огней
Вновь, быть может, мы встретимся c ней
В незабвенном саду меж двух рек,
Чтоб уже не расстаться вовек.
А пока что опять и опять
Сердце будет дружка вспоминать,
Наяву вспоминать и во сне:
Он живёт, он остался во мне.
О
собаках
Щенки
Жил
да был один щенок —
Белый
хвостик, чёрный бок.
Жил
да был другой щенок —
Чёрный
хвостик, белый бок.
Белый
хвостик, чёрный бок.
Громким
лаем день встречал.
Чёрный
хвостик, белый бок
Тоже
утром не молчал.
Пусть
петух боится лая,
Пусть
не спит козёл в сарае,
Пусть
разбужен целый двор —
Но
зато не влезет вор.
Чёрный
хвостик, белый бок
По
траве катал клубок.
Он
катал его, но всё же
Размотать
один не мог.
Кто
тогда ему помог?
Белый
хвостик, чёрный бок!
Дружно
жили два щенка,
Хоть
и ссорились слегка
Из-за
миски с манной кашей,
Из-за
блюдца молока.
Вместе
грызли на крылечке
То
игрушку, то башмак.
Судаков
ловили в речке —
Не
могли поймать никак.
Вместе
бегали, играли,
И,
наверно, неспроста
Часто
вместе удирали
От
соседского кота.
А
когда спускался вечер,
Отправлялись
спать щенки,
Чтобы
снова на рассвете
Бегать
наперегонки.
Щенок
и кошка
Вдоль
по дорожке
Шёл
щенок Тимошка.
Увидал
Тимошка
На
дорожке кошку
И
залаял весело:
—
Р-р-ав! С тобою р-рад
Был
бы поигр-рать я!
Побежали
в сад!
Зашипела
кошка,
Отошла
немножко,
Выгнув
спину, бросилась
На
щенка Тимошку.
Видимо,
собачьего не знала языка…
А
могли б друзьями стать,
пойми
она щенка!
Щенок
В
луже искупался
Белый
мой щенок —
Чёрным
стал, как сажа,
С
головы до ног.
Выкупал
я в ванне
Чёрного
щенка —
Стал
щенок мой снова
Белее
молока.
Я
купил бы щенка
Я
купил бы щенка —
В
белых пятнах бока
И
виляющий весело хвост.
Я
купил бы щенка —
И
на всех свысока
Я
глядел бы,
Хоть
низок мой рост.
Я
его бы гулять
Целый
день выводил —
Не
держал бы его под замком.
Я
бы тайны мои
Все
ему подарил
И
поил бы его молоком.
А
когда бы заплакать
Хотелось
чуть-чуть,
Я
прижался к нему бы лицом,
И,
взглянув на меня,
Он
сумел бы слизнуть
Грусть
шершавым своим языком.
Маленький
колли
У
маленького колли
Пропал
хозяин в школе.
Ходил
часа четыре
У
входа верный колли.
Он
лаял на входящих,
Ложился
на пути:
Просил
он всех входящих
Хозяина
найти.
Он
верил в понимание,
Вилял
хвостом, рычал,
Но
на него внимания
Никто
не обращал.
Тогда
в сторонке лёг он,
Устав
полдня рычать,
Зевнул,
свернулся в кокон
И
молча стал скучать.
Но
тут хозяин вышел
И
ласково спросил:
—
Не твой ли лай я слышал?
Не
ты ли голосил?
Пёс
верный, подбегая,
Потёрся
о рукав
И,
глядя не мигая,
Сказал
тихонько: «Р-рав!»
Соседский
пёс
За
забором дощатым на соседнем дворе
Жил
огромный лохматый пёс.
Никогда
не сидел он в своей конуре.
Видно,
пёс её перерос.
Был
он тёмен, угрюм и казался злым.
Все
ребята боялись его.
Он
показывал ясно всем видом своим,
Что
не любит он никого,
Что
любого из нас разорвёт на куски,
Если
мы рядом с ним пройдём.
И
громадные в пасти белели клыки,
И
горели глаза огнём.
Я
боялся его, как и все вокруг,
Но
страдал оттого, что трус.
И
однажды вдруг, одолев испуг,
Я
сказал друзьям: «Не боюсь!»
«Он
совсем не страшный пёс, — я сказал. —
Только
с виду он кажется злым.
Спорю
с вами, что, даже закрыв глаза,
Я
сейчас пройду перед ним».
«Ты?
Пройдёшь? Перед псом?
Рассмешил!
Уморил!
Не
решишься! Где уж тебе!» —
Раздалось
в ответ.
Я
глаза закрыл
И
пошёл навстречу судьбе.
Ох
как долго я шёл! И вдруг в голове
Всё
смешалось...
Лечу
под откос...
Я
открыл глаза: я лежал на траве.
Надо
мной возвышался пёс.
Он
совсем без злобы глядел на меня.
Он
лизнул меня в щёку, чудак...
С
той поры, а точней, с того летнего дня
Я
совсем не боюсь собак.
Капли
и цапли
Капают,
капают
На
болото капли.
Бегают,
бегают
По
болоту цапли.
Капли
хватают,
Никак
не поймают.
Никак
не поймают,
Отчего
— не знают.
Стукнет
капля по воде,
Глядь
— и нет её нигде.
Лишь
болото да вода…
Капли,
капли,
Вы
куда?
Горько
плачут цапли:
—
Утонули капли!
Сороки
На
тихой опушке
Сороки
Давали
друг дружке
Уроки.
Какие
уроки
Давали
сороки?
Уроки
Сплетни
и склоки!
Цап-царап
и чик-чирик
Чуть
слышен шорох мягких лап —
Крадётся
тихо Цап-Царап.
Но
зря крадётся!
В
тот же миг
Вспорхнул
на ветку Чик-Чирик.
Дом
под крыльцом
Под
крыльцом построен дом —
Лубяная
крыша.
Кто
живёт в домишке том?
Ну
конечно, мыши!
Из
зерна они пекут
Вкусные
лепёшки
И
мышонка берегут
От
соседки кошки.
Художник
В
уголке сидела мышка,
Грызла
сладкую коврижку,
Запивала
молоком,
Заедала
крендельком.
Взял
я толстую тетрадь,
Чтобы
мышь нарисовать,
Но
тотчас она сбежала.
Где
ты, мышка?
Не
видать!
Подожду
её немножко,
Не
придёт — примусь за кошку.
Ёжик
у ёлки
Ёжится
Ёжик
у ёлки,
Ёжик
Ерошит
иголки:
Ёжик
ужасно обижен —
Ёжик
под ёжик пострижен.
Если
бы под ехидну,
Было
б не так обидно!
—
Если ехидной хотите вы стать,
Нужно
не стричься вам,
А
обрастать!
Волк ужасно разъярен
Волк ужасно разъярен —
Съесть ежа не может он.
Еж, хотя он и съедобен,
Для съеденья не удобен:
Съежась, выставил иголки —
Объегорил злого волка.
Дикобраз
Наш
дикобраз
Дико
оброс,
Иглы
торчат
Вместо
волос.
Нужно
постричься бы
Дикобразу,
Видно,
что он
Не
стригся ни разу.
Только
постричь его
Не
удаётся:
Колется
он
И
нам не даётся.
Бегемот
Надоела бегемоту
Ежедневная работа
Он, усталый от забот,
Лег бревном среди болот.
А работа у него —
Есть.
И больше ничего!
Енот
Енот не станет есть, пока
Его еда не мыта.
Ему помощница — река:
Енот в воде у бережка
Еду полощет, трёт слегка,
А после — ест досыта.
Енот — любитель чистоты,
Немытого не ест… А ты?
Вежливый
слон
Вышел
слон на лесную дорожку,
Наступил
муравью на ножку
И
вежливо
Очень
Сказал
муравью:
—
Можешь и ты
наступить
на мою!
Не
наступите на слона
Пожалуйста!
Пожалуйста!
Прошу
вас! В самом деле!
Прошу:
не наступите
На
бедного слона!
Пожалуйста!
Пожалуйста!
Вам
передать велели,
Что
очень беспокоится
О
том его жена.
Он
очень, очень робкий,
Он
мухи не обидит.
Он
ест одни бананы
И
яблочный компот.
Он
очень, очень добрый.
И
всем, кого увидит,
Он
с дерева большого
По
яблоку сорвёт.
Прошу
вас!
Обходите
Все
лужи и канавы.
В
них любит поваляться
Перед
обедом слон.
Он
в луже,
Как
в корыте,
Помоется
на славу,
Потом
в канаву влезет,
И
отдыхает он.
Прошу
вас!
Осторожно
Ходите
по дороге,
Где
лужи и канавы
Широкие
видны.
Прошу,
когда возможно,
Смотреть
себе под ноги.
Там
иногда встречаются
Огромные
слоны!
С
кем ты, зайка, дружишь?
—
С кем ты, зайка, дружишь
Зимнею
порой?
—
Со скрипучим снегом,
С
молодой корой,
А
ещё с метелью,
Что
средь бела дня
Столько
раз спасала
От
лисы меня!
Никто
не видел
Никто
не видел лисицы,
Которая
зайца
Боится.
Зато
все видели зайца,
Который
лисицы
Пугается.
Сучок
на тропинке
Тренди-бренди,
тренди-бредь!
По
тропинке шёл медведь.
По
тропинке шёл медведь
На
малину поглядеть.
На
сучок ногою встал,
Поскользнулся
и упал.
Растерялся
— испугался,
Что
в капкан ногой попался.
С
перепугу задрожал,
Подскочил
и убежал.
Видно,
трусом был медведь,
Тренди-бренди,
тренди-бредь!
Трали-вали,
чудеса!
По
тропинке шла лиса.
По
тропинке шла лиса
И
глядела в небеса.
На
сучок ногой ступила,
Растянулась
и завыла.
Хвать
его что было силы —
Только
лапу занозила!
Ох,
и злой ушла лиса,
Трали-вали,
чудеса!
Стуки-стуки-стуки-стук!
По
тропинке шёл барсук.
По
тропинке шёл барсук,
Наступил
ногой на сук.
Поскользнулся,
растянулся,
Встал
на ноги, отряхнулся,
Почесал
в раздумье спинку,
Отодвинул
сук с тропинки,
И
пошёл себе барсук,
Стуки-стуки-стуки-стук!
Прогулка
Съев
с утра букет ромашек,
Погулять
пошёл барашек
Мимо
дуба и ветлы,
Мимо
домика пчелы,
Мимо
луга жеребёнка,
Мимо
лужи лягушонка,
Мимо
птичьего двора,
Мимо
волчьего бугра,
Мимо
утра,
Мимо
дня —
И
добрался до меня
В
понедельник.
Мы
сначала возле ели
Два
снопа соломы съели,
А
потом, попив воды,
Съели
блюдо резеды,
Съели
два мешка салата,
Съели
два горшка шпината,
Съели
два ведёрка слив…
И,
слегка перекусив,
Побежал
барашек мой
Во
всю прыть к себе домой.
Путь
до дома был короче:
Мимо
вечера
И
ночи,
Мимо
волчьего бугра,
Мимо
птичьего двора,
Мимо
лужи лягушонка,
Мимо
луга жеребёнка,
Мимо
домика пчелы,
Мимо
дуба и ветлы…
И
влетел в свои ворота,
Двадцать
пятые по счёту,
Опоздав
домой к обеду,
В
среду!
Едут
Едут
платья в чемодане,
Едет
сумка на диване,
Едет
курица в бульоне,
Едет
девочка в вагоне,
Едет
поезд по холмам.
Едут,
едут в гости к нам!
Утреннее
настроение
У
папы настроение
Зазавтракомчитальное,
У
мамы настроение
Напапуобижальное,
У
брата настроение
Кричальнопогремучее,
А
у меня,
А
у меня —
Покомнатампрыгучее.
Целыми
днями
Целыми
днями,
Целыми
днями
Мы
по квартире
Летаем
орлами.
Целыми
днями,
Целыми
днями
Плаваем
мы
По
паркету китами.
Целыми
днями,
Целыми
днями
По
коридору
Мы
скачем конями.
Между
столами,
Между
шкафами
Весело
скачем
И
машем хвостами.
Воем
волками,
Тявкаем
псами,
Львами
рычим
И
кричим
Петухами.
А
вместе с нами,
А
вместе с нами
Целыми
днями
Весело
маме!
Грусть
За
обедом я скакала,
Суп
на скатерть расплескала,
Уронила
на пол ложку,
Угостила
мясом кошку,
Спела
песен — целых пять! —
И
опять — давай скакать.
Тут
не выдержала мама:
—
Ты скажи мне, дочка, прямо.
Что
с тобою? Ты больна?
—
Мама, просто я грустна!
Сметанопад
Поглядите-ка!
У
Тани
Рот
в сметане,
Лоб
в сметане,
Подбородок,
Щёки,
Нос,
Уши,
Кончики
волос.
Даже
платьице у Тани,
Даже
бант —
И
тот в сметане.
Объясните,
В
чём тут дело?
Может,
Так
Танюша ела?
За
сметану принялась
И
сметаной облилась?
Нет,
нет, нет!
Не
в том причина.
Наша
Таня —
Молодчина!
Просто
полчаса назад
Был
ба-альшой сметанопад!
Про
Лену
Отдыхает
Лена так:
Под
кровать летит башмак,
В
кухне свалены игрушки,
В
ванне плавают подушки,
В
пластилине — стул и стол,
Разрисован
краской пол.
Ну
а блюдце,
Ну
а чашку,
Если
только достаёт,
Даже
блюдце,
Даже
чашку
Лена
бросит, разобьёт.
—
Ай-ай-ай! — вздохнула мама. —
Мне
с тобой беда, беда!
—
Ой-ой-ой! —
всплакнула
мама. —
Это
кончится когда?
—
Чтобы мне, — сказала Лена, —
Хорошо
себя вести,
Нужно
мне, — сказала Лена, —
Хоть
немного подрасти!
Я
стираю
До
чего люблю стирать я!
Кукле
я стираю платья,
Мишке
— бант,
Ослу
— чулки,
А
жирафу — башмаки.
Я
стираю кофту,
Майку,
Книжку,
Плюшевого
зайку.
Даже
кошку со двора
Постирала
я вчера.
И
панаму,
И
пижаму —
Всё
стираю я сама.
Отчего
ж сказала мама,
Что
со мной сойдёт с ума?
Попросила
я котёнка
Попросила
я котёнка
Бабушке
помочь,
Но
котёнок замяукал
И
умчался прочь.
Попросила
я гусёнка
Ей
помочь чуть-чуть.
Но
шипит гусёнок. Значит,
Хочет
ущипнуть.
Петуха
я попросила:
«Петя,
помоги!»
Но
к курятнику направил
Он
свои шаги.
Попросила
пса, который
Бегал
во дворе.
Пёс
залаял и тотчас же
Скрылся
в конуре.
Я
козу прийти на помощь
Бабушке
зову,
Но
молчит коза и щиплет
Знай
себе траву.
Поведение
такое
Мне
терпеть невмочь.
Видно,
мне самой придётся
Бабушке
помочь!
Я
видела чудо
Я
видела чудо!
Я
чудо видала!
У
нашего дома
Лошадка
стояла.
С
копытами,
С
гривой,
С
косматым хвостом!
С
телегой,
Оглоблями
И
хомутом!
Стояла
лошадка,
Стояла
живая!
Стояла
тихонько
И
сено жевала,
И
сонно смотрела
Она
на меня.
Счастливее
не было
Этого
дня!
Я
быстро к лошадке —
К
живой —
Подбежала
И,
бок ей погладив,
Несмело
сказала:
—
Ах, как хорошо,
Что
пришла ты сюда!
Останься,
лошадка,
У
нас навсегда!
Что
хочется лошадке
Очень
хочется лошадке
Вместо
сена и травы
Съесть
на завтрак
Шоколадку
Или
чуточку халвы.
Очень
хочется лошадке
Торт
слоёный на обед,
А
на ужин —
Сладкий-сладкий
Из
пирожных
Винегрет.
В
крайнем случае,
Печенья
Хоть
кусочек откусить…
Но
не знает,
К
сожаленью,
Как
об этом
Попросить.
Стёклышко
У
Пети есть кораблик,
У
Саши — пистолет.
Но
жёлтенького стёклышка
У
них, конечно, нет.
Когда
погода хмурится
И
серо всё, как тень,
Гляжу
я в это стёклышко
И
вижу ясный день.
Кто
с чем дружит
Дружит
белка с шишкой,
Заяц
— с кочерыжкой,
Жеребенок
— с травкой,
Воробей
— с козявкой,
Шмель
— с цветочною пыльцой,
Мишка
— с медом,
Волк
— с овцой.
Ну,
а мы всем садом
Дружим
с шоколадом.
Что
где растёт
—
Где лотос растёт?
—
На заросшем пруду.
—
Где груши растут?
—
На деревьях в саду.
—
Где клюква растёт?
—
На болоте.
—
А шишки?
—
А шишки — на лбу
Драчуна
мальчишки.
Съедобная
считалка
Я
считаю очень ловко:
Вот
— петрушка, вот — морковка,
Вот
— былинка, вот — листок,
Вот
— травинка, вот — цветок,
Вот
— колючка, вот — бутон…
Кто
всё съел, тот вышел вон.
Я
— поезд
Я
мчусь.
Я
— скорый поезд.
Пыхчу
я —
Чух-чух-чух!
От
скорости,
От
скорости
Захватывает
дух!
Остались
где-то сзади
Кушетка
и буфет.
Под
поездом,
Под
поездом
Дрожит,
скрипит паркет.
Я
мчусь на четвереньках
В
туннеле под столом.
Я
вдаль качу,
Вперёд
лечу
И
грохочу, как гром.
Я
еду в край далёкий
(На
кухню еду я).
Там
станция,
Там
станция
Конечная
моя.
Я
скорость замедляю.
Окончена
игра.
Мне
ужинать,
Мне
ужинать,
Мне
ужинать пора.
Записка
На
чердаке, на чердаке
Есть
уголок укромный.
А
в уголке, а в уголке
Стоит
сундук огромный.
А
в сундуке, а в сундуке
Лежит
башмак без пряжки.
А
в башмаке, а в башмаке
Лежит
листок бумажки.
А
на листке, а на листке
Всерьёз,
не понарошку
Записка:
«Здесь,
на чердаке,
В
укромном тёмном уголке,
В
раскрытом старом сундуке,
В
дырявом тёплом башмаке
Погреться
любит кошка.
И
тот, кто запись разберёт,
Пускай
башмак мой не берёт».
И
подпись:
Я
— Серёжка,
С
которым дружит кошка.
Первое
апреля
Ничего
не знаю я
Лучше
Праздника Вранья.
Могут
все, кому не лень,
Врать
в чудесный этот день.
Врут
друг другу все подряд:
Врут
сестра, и друг, и брат,
Врут,
смеясь, отец и мать,
Телевизор
не унять…
Для
меня же…
Для
меня же
День
особенно хорош,
Потому
что мне не скажут
Как
обычно: «Что ж ты врёшь!»
Кто у нас говорит?
Кто у нас
Говорит, говорит?
Целый час
Говорит, говорит?
Целый день
Говорит, говорит?
Целый год
Говорит, говорит?
И когда стоит —
Говорит,
И когда сидит —
Говорит,
И когда лежит —
Говорит,
И когда бежит —
Говорит.
Даже если ест —
Говорит,
Даже если спит —
Говорит.
То не Петя
Говорит, говорит.
То не мальчик
Говорит, говорит.
То его язык
Говорит.
Длинный розовый язык
Говорит.
— Хоть болтать и не годится, —
Говорит, —
Не могу остановиться, —
Говорит.
Когда
я взрослым стану
Когда
я взрослым стану,
Я
всё позволю сыну:
Руками
есть сметану,
Влезать
ко мне на спину,
Валяться
на диване,
На
стенке рисовать,
Жука
хранить в кармане,
Лица
не умывать,
Кричать,
По
лужам бегать,
Спилить
у стула ножки,
Не
спать и не обедать,
Скакать
верхом на кошке,
Крутить
в часах пружину,
Пить
воду из-под крана…
Я
всё позволю сыну,
Когда
я взрослым стану!
Тарарам
Кто
приехал
В
гости к нам?
К
нам приехал
ТАРАРАМ!
Как
приехал,
Сразу,
Сразу
Начались
его проказы.
Книжки
все
Поразбросал,
Стенки
все
Поисписал,
Стул
забросил на окошко,
В
холодильник сунул кошку,
Спрятал
бабушкины тапки,
В
суп, для вкуса,
Кинул
тряпки,
Ну
а в комнате,
В
углу,
Дырку
высверлил в полу
И
сказал:
—
Ходите тише!
Не
придут иначе
Мыши!
Очень
мышек я люблю!
Ну
а кошек —
Не
терплю!
В
миг он всё переиначил.
В
общем,
Задал
нам задачу.
Что,
скажите,
Делать
нам,
Если
в доме
ТАРАРАМ?
Песня
о подарках
Любим,
любим, любим,
Обожаем
Получать
подарки мы от пап и мам.
Ну,
а их самих мы часто обижаем,
И
своих друзей мы часто обижаем,
И
себя, поверьте, тоже обижаем
Тем,
что мы дарить подарки не желаем
И
кричим то громко, то неслышно:
—
Не отдам!
Будем,
будем, будем,
Не
забудем
Впредь
дарить подарки каждый день и час.
Пусть
они приносят только радость людям.
Пусть
всегда хотеться будет этим людям,
(Мы,
конечно, их за это не осудим),
Получать
подарки вновь и вновь от нас.
Сделаем
подарки эти
Сами,
Будем
их готовить, рисовать, лепить.
Пусть
спечём пирог немытыми руками,
Пусть,
приняв подарок, станет плохо маме,
Всё
равно мы с ней останемся друзьями!
Навсегда
останемся друзьями!
Делая
подарки, веселее жить!
Кукла
Мне
подарили куклу! Мне! Мальчишке!
Меня
обидеть не могли сильней!
Всегда
дарили мне машины, книжки,
А
тут вдруг — кукла… Что мне делать с ней?
Возить
в коляске? Нянчить? Шить ей платья?
Я
ж не девчонка, чтобы с ней играть.
Есть
интересней у меня занятья:
Ну,
например, конструктор собирать,
Иль
вездеход водить через ухабы,
Или
водить по полу поезда.
—
А ты бы, кукла, так играть могла бы?
Скажи!
Она
глаза прикрыла:
—
Да!
Мы
вместе с ней огромный шар надули,
На
воробьёв глядели за окном.
Я
с ней летал на самолёте-стуле
И
возводил многоэтажный дом.
Она
казалась мне совсем живою.
Я
злился, получив её? Враньё!
Мне
кукла стала младшею сестрою.
Я
сразу, сразу полюбил её!
Весь
дом — волшебный
Весь
дом — волшебный у меня:
Стул
превращаю я в коня
И
на лихом коне
Скачу
в пещеру под столом,
Где
мой дружок, весёлый гном,
Тоскует
обо мне.
Мы
вместе с ним спешим туда,
Где
светит лампочка-звезда
Над
ковриком-рекой,
И,
выплыв из глубоких вод,
У
кочки-тумбочки нас ждёт
Малютка
водяной.
Нам
очень весело втроём.
Мы
песни звонкие поём,
Резвимся
на песке.
Мы
ищем клад ночной порой
В
краю, где шкаф стоит горой.
Мы
плещемся в реке.
Там,
где портьера-водопад,
Мы
на окне сажаем сад —
В
горшок сажаем мак.
Мы
ходим кукол забавлять…
Вот
почему меня гулять
Не
выгонят никак!
Странный
Вова
—
Знаю я странного мальчика Вову.
Вы
никогда не встречали такого?
У
этого странного мальчика Вовы
Найдётся
для каждого доброе слово.
Если
случайно встретит он вас,
Заулыбается
Вова тотчас
И
«здравствуйте!» скажет,
Зачем
— не пойму!
И
не противно это ему.
Если
вы ловите рыбу в реке
И
окунь огромный висит на крючке,
Вова
поможет вам вытянуть рыбу
И
сам же за это вам скажет: «Спасибо!»
Если
же Вова о чём-нибудь просит,
Слово
«пожалуйста» он произносит.
И
в гости приходит без опозданья,
И,
уходя, говорит: «До свиданья!»
Знаю
я странного мальчика Вову…
—
Да он просто вежливый. Честное слово!
Кикимора
Меня послали в магазин.
Я не спеша иду
И у соседнего двора
Стою столбом и жду.
Я жду с надеждой робкою,
Что вновь увижу тут
Ту девочку, которую
Не знаю, как зовут.
Ей, как и мне, должно быть, семь,
А может, восемь лет.
Всегда немного набекрень
Надет её берет.
«Кикимора! Кикимора!» —
Кричат мальчишки ей.
Так что ж увидеть хочется
Её мне всё сильней?
Я жду, быть может, час иль два,
По сторонам смотрю.
Слегка кружится голова.
Я болен. Я горю.
Устав стоять, иду вперёд
И тут же вновь — назад.
Мне ясно, что насмешливо
Все на меня глядят.
Что каждому прохожему
Секрет открылся мой.
И хочется скорей пропасть,
Скорей сбежать домой.
И вдруг исчезло всё кругом.
Я вижу, как во сне —
Она с подругою вдвоём
Идёт навстречу мне.
Они не смотрят на меня.
Им хорошо вдвоём.
Они идут, они прошли
И скрылись за углом.
А я стою, и вслед смотрю,
И счастлив оттого,
Что видел я Кикимору
Хотя бы миг всего.
Теперь могу спокойно жить
До завтрашнего дня…
Ой! Я забыл, что в магазин
Отправили меня!
Семь я
Живёт во мне семь я —
Целая семья.
Когда один говорит: «Да»,
Второй говорит: «Нет»,
Третий — даёт совет,
Четвёртый — спит,
Пятый — мух считает,
Шестой седьмого ожидает,
А седьмой — рассказывает сказку.
Кого мне слушать?
Живёт во мне семь я —
Целая семья.
Когда один говорит:
«Пойдём пешком»,
Второй говорит:
«Поскачем верхом»,
Третий говорит:
«На машине поедем»,
Четвёртый: «На велосипеде»,
Пятый: «На санях»,
Шестой: «Не сегодня, а на днях»,
А седьмой — рассказывает сказку.
Кого мне слушать?
Живёт во мне семь я —
Целая семья.
Когда один плачет,
Второй — хохочет,
Третий — знать ни о чём не хочет,
Четвёртый — задаёт за вопросом вопрос,
Пятый — во всё суёт нос,
Шестой — снова
Ждёт ответа седьмого.
А седьмой — рассказывает сказку.
Кого мне слушать?
Кто-то
и что-то
Когда-то
и Где-то
Какой-то
там Кто-то
На
Что-то
Задумал
залезть.
Ну
есть у Чего-то
Не
то чтобы Что-то,
Но
что-то такое,
Что
есть.
Поэтому
Кто-то
Свалился
с Чего-то,
Как
только
Залез
на него.
С
тех пор про Кого-то,
А
так же про Что-то
Не
слышал Никто
Ничего!
Стихи о любви
Снеговик со снежной бабой
Поженились как-то раз.
К сожалению, коротким
Будет мой о них рассказ,
Потому что от горячей
Их любви пришла беда:
Стали разом таять оба
И исчезли навсегда.
Только лужицы остались
Неприметные от них,
Только вёдра и морковки,
Только этот грустный стих.
Сами
и само
Ничто
Никогда
Не
выходит
Само.
Само
Не
приходит
К
нам на дом
Письмо.
Само
Не
способно
Смолоться
Зерно.
Само
Стать
костюмом
Не
может
Сукно.
Само
Не
умеет
Свариться
Варенье.
Само
Не
напишется
Стихотворенье.
Мы
делать всё это
Обязаны
Сами
—
Своей
головой
И
своими руками!
Музыка
За стеной играет мама.
Нужно спать, но мне не спится.
За стеной играет мама.
Чистых звуков вереница
Сквозь меня плывёт куда-то,
Наполняя сумрак светом,
Словно не было заката,
И зима сменилась летом.
Словно все цветы лесные
Расцвели в воображенье,
Словно бабочки цветные
Надо мной вершат круженье,
Словно я услышал пряный
Травянистый запах луга,
Словно встретил я нежданно
Друга...
Спать
хочу!
Вы
поверьте!
Не
шучу!
Целый
день я
Спать
хочу.
Спать
хочу,
Когда
встаю,
Спать
хочу,
Когда
жую,
И
когда сажусь читать,
Начинаю
засыпать.
И
когда гулять иду,
Засыпаю
на ходу.
Я
в гостях сижу —
Зеваю.
Кто
я, где я —
Забываю.
Я
зеваю
Целый
день,
Засыпаю
—
Целый
день.
Но
когда пора в кровать,
Не
желаю засыпать.
Тишина
Потушен
свет уже давно,
И
мама спит давно.
Закрыто
шторами окно:
Спит,
видно, и оно.
Лишь
я один не сплю сейчас,
И
хорошо слышна
Мне
в этот сонный, тёмный час
Ночная
тишина.
Я
голоса её ловлю —
Сто
тысяч голосов —
И
в голове я их делю
На
крик ворон и сов,
На
мерный гул,
На
дальний шум,
На
скрипы и звонки,
На
бег моих неслышных дум,
На
вздохи и гудки.
Теперь
я знаю: тишина
Как
музыка звучит
И
каблучками у окна
На
улице стучит,
А
то — машиной легковой
Летит
по мостовой,
И
громом бьётся над листвой
И
шелестит листвой.
Чтоб
лучше слышать тишину,
Я
сел, шурша как мышь.
Но
тут сказала тишина:
—
Ты почему не спишь?
Что
я вижу
Когда
перед сном
Я
в кровати лежу
И,
чуточку щурясь,
На
стенку гляжу,
Мне
кажется —
Перед
собою
Я
вижу зверей на обоях.
Вот
слон полосатый
Идёт
не спеша,
Вот
утка с утятами
Спит
в камышах,
А
рядом — лиловая львица
За
страусом в крапинку
Мчится.
Когда
я прищурюсь
Немного
сильней,
Я
вижу не серые
Пятна
теней,
А
множество стройных и длинных
Серебряных
шей журавлиных.
Когда
же слоны
Начинают
летать,
А
львица,
Как
птица
В
гнезде, щебетать,
Тогда
я глаза закрываю
И
сразу легко засыпаю!
Спи,
мой мальчик!
Спи,
мой милый,
Спи,
мой мальчик!
Закрывай
глаза, мой сладкий!
Спит
в твоей коляске зайчик,
Прилегла
в углу лошадка.
На
диване дремлет мишка,
Подложив
под ухо лапу.
Кошка
спит, заснула мышка,
Видит
сон десятый папа.
Спит
подушка на постели,
Засыпает
одеяло.
Не
качаются качели,
Солнце
спит: оно устало.
Всё
уснуло на планете:
Реки,
горы, звери, птицы.
Спят
и взрослые, и дети…
Почему
ж тебе не спится?
Из стихов к «Детскому альбому» П. И.
Чайковского:
Утренняя молитва
Господи Боже!
Грешных спаси:
Сделай, чтоб лучше
Жилось на Руси.
Сделай, чтоб стало
Тепло и светло,
И чтобы весеннее
Солнце взошло.
Людей, и птиц, и зверей,
Прошу Тебя, отогрей.
Прошу, Боже мой!
Зимнее утро
Вьюга стонет, тучи гонит
К озеру близкому
По небу низкому.
Тропки скрыло, побелило
Кружево нежное,
Лёгкое, снежное.
А воробушек, пташка малая,
Пташка малая, неразумная,
От метелюшки хочет спрятаться,
Хочет спрятаться, да не знает, как.
И кружит его ветер по небу,
И несёт его в чисто полюшко,
С косогора, в сумрак бора…
Горюшко горькое,
Бедная пташечка!
Вьюга стонет, тучи гонит —
Спрятала все пути,
Чтоб не пройти.
Всё кругом бело — снегом замело,
Снегом замело всё кругом…
Мама
Я так люблю тебя!
Мне нужно, чтобы ты
И в час и в день любой
Всегда была со мной.
Я так люблю тебя,
Что и сказать нельзя!
Но не люблю, когда
В слезах твои глаза.
Я так тебя люблю!
Хоть обойди весь свет,
Тебя красивей нет,
Тебя нежнее нет.
Добрее нет тебя,
Любимей нет тебя
Никого,
Нигде,
Мама моя,
Мама моя,
Мама моя!
Из «стихов Матушки Гусыни»
Кошелёк
Кошелёк пропал у Дженни.
Джон нашёл его вчера.
Не нашлось в нём даже пенни,
Но зато нашлась дыра.
Если вы истинный джентльмен
Если вы истинный джентльмен,
В чём нет сомненья у нас,
То вы хихикать не станете,
Если щекочут вас.
Как мне и полагается
Я вверх по лестнице взбежал,
Как мне и полагается.
Пока бежал, кричал, визжал,
Как мне и полагается.
Рычал на всех, как дикий зверь,
Как мне и полагается.
Ногой шарахнул нашу дверь,
Как мне и полагается.
Потом у зеркала сидел,
Как мне и полагается.
И в нём мартышку разглядел,
Как мне и полагается.
Караул
Том, привязавший банку
К ноге котёнка хромого,
И Джон, положивший камень
В шапку бедняги-слепого,
И Боб, который старушку
С лестницы вниз столкнул,
Такими выросли мерзкими,
Что хоть кричи: «Караул!»
Может
быть
Может
быть, где-то там —
В
небесах, в вышине,
На
далёкой планете одной,
Тоже
мальчик живёт,
Наяву
и во сне
Ожидающий
встречи со мной.
Может
быть, как и мне,
Очень
нужно ему
Знать,
что, глядя ночами в окно
В
эту тёмную даль,
В
эту звёздную тьму,
Я
его ожидаю давно.
Комментариев нет
Отправить комментарий