«Солнечный гений» Сергей Прокофьев

130-летию со дня рождения композитора

«О нет! Недаром жизнь и лира

Мне были вверены судьбой»

А. С. Пушкин

Портрет С. Прокофьева художника П. Кончаловского

Время, когда в русской музыке возникло имя Сергея Сергеевича Прокофьева, было насыщено художественными событиями. На рубеже XIX-XX веков Россия жила в ожидании грандиозных перемен. Искусство поражало обилием течений, талантов и индивидуальностей. Именно в это время и формировалось ярчайшее дарование русской и мировой культуры – дарование композитора Прокофьева. Его горячий темперамент оказался созвучным эпохе. Его музыка приветствовала все новое, ненавидела мещанство и «красивость», рутину и штампы. Известно, что новаторское искусство всегда с трудом ищет дорогу к слушателю. Мир был в недоумении, начиная с профессуры консерватории и кончая просвещенной элитой Парижа и Нью-Йорка. Прокофьев мужественно прошел этот трудный путь.

Родился Сергей Сергеевич Прокофьев 23 апреля 1891 года в селе Сонцовка Бахмутского уезда Екатеринославской губернии (ныне Донецкая область). Отец его – типичный представитель русской разночинной интеллигенции, агроном и инженер. Мощной личностью была мать композитора – Мария Григорьевна. Умна, музыкальна, имела волевой характер.

С сонцовским домом связаны первые музыкальные впечатления Сережи Прокофьева. Мать постоянно музицировала, Сережа усаживался рядом и слушал, и слушал. Но больше всего его манили занятия, связанные с точными науками. Он мог стать архитектором, инженером, ботаником (отец учил его основам архитектуры, черчению, понимать язык цветов). Учебник по ботанике был настольной книгой Сережи. Он мог стать писателем. Сочинения его были блестящи. Но музыкальный дар оказался сильнее. Пятилетним ребенком он сказал матери: «Я хочу написать оперу». «Зачем говорить такое, что ты исполнить не можешь?» – заметила мать. «А вот увидишь». Об этой беседе вскоре забыли. А опера «Великан» вскоре была написана. Затем последовала другая, и игра в театр в доме Прокофьевых стала любимейшей.

Праздности в доме не было никогда. Мать, прощаясь с сыном на ночь, спрашивала: «А что сделано тобою за день?» Первым педагогом, конечно же, стала мать. Она прекрасно понимала, что любовь к музыке может развиться лишь тогда, когда занятия интересны. Упражнениям она уделяла немного времени и как можно больше – занятиям литературой. Родители знакомили мальчика с прогрессом в литературе, науке, искусстве – rинематограф, дебют Шаляпина, оперы русских композиторов, деятельность «Мира искусства».

В 1900-м году мать везет его в Москву. А в Москве – театры. Его повели на «Фауста», на «Спящую красавицу». И в жизни Сергея появился новый смысл: в нее вошел театр с его тайнами, роскошью, музыкой. Сережа подрастал, и о его музыкальном образовании нужно было думать всерьез. Для начала устроить знакомство с настоящим композитором – Сергеем Ивановичем Танеевым. Танеев отметил выдающиеся способности мальчика. А на летние месяцы помог пригласить учителя – Рейнгольда Морицевича Глиэра, молодого композитора, только что окончившего консерваторию с золотой медалью. Занятия были полны импровизаций. И каждый день надо было писать фортепианную пьеску. Учился Сережа необыкновенно легко, ведь музыка была для него источником радости. Глиэр умело чередовал серьезные занятия музыкой с играми, прогулками, рассказами и пленил сердце мальчика. Прокофьеву 13 лет, а он уже готов к поступлению в консерваторию. И был без проблем принят в класс гармонии Анатолия Константиновича Лядова. Среди учеников по общеобразовательным дисциплинам Сергей выделялся. Ученики его уважали за трудолюбие, за собственное мнение. Среди студентов он был самым юным, были там и двадцатилетние, и двадцатипятилетние. Профессора? Н. А. Римский-Корсаков, А. К. Глазунов, А. К. Лядов. Юные композиторы горели нетерпением писать НОВУЮ музыку и ждали, что профессора поведут к ней. Лядов, к сожалению, не смог разглядеть в учениках этих «новых». О Лядове стоит сказать еще несколько слов. Уж очень значительной личностью был этот педагог. Он учил своих студентов чистоте и красоте музыкального целого: «Вся прелесть искусства в умелом нарушении правил, в капризах фантазии». Но музыка Прокофьева Лядову не нравилась. Хотя влияние педагога сказалось положительно.

В консерватории Прокофьев нашел друга «на всю жизнь» – Николая Яковлевича Мясковского, который был старше его на 10 лет. Они были необыкновенно разными. Прокофьев рос единственным ребенком в семье, где все интересы домочадцев были подчинены пестованию его таланта. Николай же рано потерял мать, жил в кадетском корпусе. Несхожесть характеров, разница в возрасте, воспитании, образе жизни не помешали им сойтись и пронести искреннюю дружбу через всю жизнь.

Впервые петербуржцы услышали музыку Прокофьева в 1908 году. Его могучий пианизм поразил слушателей. Была отмечена громадная сила фантазии. А это были всего лишь пьески («Отчаяние», «Воспоминание», «Снежок», «Наваждение»).

Руки Прокофьева

Закончились годы учебы в консерватории. Вот характеристика, которую Прокофьев получил на выпускном экзамене: «Новатор до самых резких крайностей с односторонне развитой техникой». Экзамен показал, насколько разошлись устремления молодого композитора и его педагогов. И выпускник получил диплом со званием «свободного художника». И тогда он решает продолжить образование как пианист и дирижер. И это только ради того, чтобы учиться у великолепного педагога Анны Николаевны Есиповой. Она выступала как пианистка на сонатных вечерах, петербургские меломаны восторгались ее игрой больше, чем гастролями зарубежных гостей. Рояль «пел» под ее царственными руками. Игра, учила она, должна подходить к разговору. Результат уроков Есиповой – блестящий прокофьевский пианизм, известный всему миру.

Больше всего Прокофьева увлекало искусство романтическое – Скрябин, Рахманинов. Под влиянием музыки этих композиторов написана симфоническая картина «Сны» и эскиз «Осеннее». Ни один критик не догадался, что тут мир внутренний, а не внешний. Осеннее может быть и весной.

Эскиз «Осеннее»

Совсем новая жизнь начинается у Прокофьева в 1910 году. Семья лишается отца. Девятнадцатилетний юноша должен сам заботиться о себе и матери. Началась пора творческого самоутверждения. И еще одна знаменательная дата – он начал печататься. Впервые выступил в открытом симфоническом концерте и написал Первый симфонический концерт. Это было время увлекательных споров, острого столкновения идей и расцвета дарования Прокофьева как композитора, пианиста, дирижера. А критика то и дело ругает его: «На эстраде появился юнец с лицом выпускника Петершуле. Садится за рояль и начинает то вытирать клавиши, то пробовать какие из них звучат повыше или пониже. При этом острый сухой удар. Некоторые возмущаются, встают и бегут к выходу. Над нами издеваются, что ли?! Места пустеют. Прокофьев вызывающе кланяется и играет на «бис»». И лишь один из критиков Коротыгин писал: «Лет через 10 публика искупит вчерашние свистки единодушными аплодисментами по адресу знаменитого композитора с европейским и мировым именем».

Одной из важнейших особенностей Прокофьева было умение организовать время. Поэтому он проводит его насыщенно, плодотворно, интересно. Всю жизнь он увлекался шахматами. Увлекался игрой как музыкант, наслаждался сражением. Играющим его можно было видеть у родственников и знакомых, по переписке, в сеансах одновременной игры. Он знакомится с чемпионами, играет с ними (Эммануил Ласкер, Хосе Рауль Капабланка).

Прокофьев за шахматами

Он популярен как пианист, дирижер. Его приглашают участвовать в концертах, издательства печатают его произведения, принимая его условия. Вот и подарок от любимой матери – поездка в Лондон. Там он знакомится с Шаляпиным, дирижером Монте. Но одно знакомство точно определило дальнейший творческий путь Прокофьева – знакомство с Сергеем Дягилевым, ярчайшим деятелем художественной культуры России, основателем объединения «Мир искусства». Дягилев уехал на Запад с одной целью – знакомить Европу с русским искусством. Александр Николаевич Бенуа писал о нем: «Редко кто вмещал в себе столько национальной гордости. Он обожал Россию и все русское до какого-то фанатизма». Дягилев верил, что русское искусство скажет новое слово в европейском искусстве, а в Стравинском и Прокофьеве видел надежду русской музыки. Как же он был прав! Гений Прокофьева был покорен дягилевской эксцентричностью, чарами, целеустремленностью. Дягилев поставил перед Прокофьевым цель: создать балет. И Прокофьев вместе с молодым поэтом Сергеем Городецким начинает работать. Но в это время уже бушует чудовищная Первая мировая война. Консерваторский друг Прокофьева Мясковский на фронте делит с солдатами голод, грязь и опасности. Прокофьев, читая его письма, словно оправдывается: «…даже стыдно писать Вам о наших мирных делишках». Это он о балете «Ала и Лоллий» для Дягилева. В 1915 году он едет с клавиром балета к Дягилеву в Италию. Балет Дягилеву не нравится, но интерес к таланту композитора остается. Из устремлений двух этих людей возникает балет «Шут» по мотивам русских народных сказок из сборника Афанасьева.

Прокофьев возвращается в Петербург и поражается своей славе. Перед ним открыты двери Русского музыкального общества. Вслед за «Шутом» рождается «Скифская сюита». Музыка этого произведения поражает сегодня звуковой мощью, простотой, напором стремительных ритмов. Очень интересным оказался цикл из пяти фортепианных пьес «Сарказмы». В них показана вся сила зла, весь яд.

Но главное достижение Прокофьева предреволюционной поры – опера «Игрок» по одноименному роману Ф. М. Достоевского. Этим произведением композитор доказал, что опера – не устаревший, не отмирающий жанр, опера – самое яркое, могущественное из всех сценических искусств. Либретто к опере Прокофьев написал сам.

Очень интересны романсы этого периода на стихи Анны Ахматовой. Настроения в них контрастны, то светлые, то тоскливые, то безутешные. Но все они поражают подлинной человечностью.

Романс на стихи А. Ахматовой

Восторженно встретил Прокофьев Февральскую революцию. Она проникла в него и требовала выражения. Этим выражением стала кантата-заклинание «Семеро их». Петроград дышал революцией, но интерес людей к музыке не ослабевал. На фортепианных вечерах звучат Третья и Четвертая сонаты Прокофьева. Народный комиссар просвещения Анатолий Луначарский, посетив его концерт, сказал: «Вы – революционер в музыке, мы – в жизни. Нам надо работать вместе». И дал Прокофьеву разрешение на выезд за границу. Музыканты, публика, друзья следили за успехами Сергея Сергеевича за границей. Всех изумляла терпкость его музыкального языка, его эксперименты, его вдумчивость как музыканта. К сожалению, он был далек от действительности, он не видел крови и смерти на фронтах, его жизнь проходила в сочинении музыки, в выступлениях, в заботе о судьбе своих произведений. Отъезд за границу, годы странствий нужны были для того, чтобы к нему пришла зрелость художника и гражданина.

Америка встретила его недоверчиво, она не признала его как композитора, но превознесла до небес как пианиста. Особенно горячо принимали исполняемые им произведения Сергея Рахманинова и Александра Скрябина. Его же музыку называли «большевистской». Пусть рабочие слушают его музыку. Слишком много в ней свободы и новизны. А он так мечтал услышать свою музыку в исполнении прекрасных американских оркестров. Наверное, он рано туда приехал. Америка не доросла до его музыки. Вернуться в Россию? Значит, вернуться на щите. Прокофьева осеняет – надо лететь в Париж! Там больше свободы, там другая публика и другая культура. Он не ошибся. Париж увидел в Прокофьеве гения. Америка тогда прислушивалась к Европе и сменила отношение к композитору. Опера «Любовь к трем апельсинам» прошла триумфально. Пожалуй, это было самое счастливое время в жизни Сергея Прокофьева.

Из оперы «Любовь к трем апельсинам»

Но покой и личное счастье Прокофьев нашел в Германии. Пленительная природа маленького городка Эттале располагала к творчеству. Там он женился на молодой испанской певице Каролине Кодина. Она 18 лет была его верной спутницей, стала матерью двоих его сыновей. Лина часто выступала с вокальными произведениями супруга. Семейная идиллия продолжалась до 1923 года, пока семья Прокофьевых не переехала в Париж. А Париж 20-х годов – это блеск многочисленных талантов. Парижская публика лучше американской, она восторженно принимает новые имена, такие как Игорь Стравинский, Пабло Пикассо, Федор Шаляпин, Эрнест Хемингуэй. Париж тех лет читает манифест Жана Кокто: «Хватит ночных ароматов. Нам нужна земная музыка, музыка повседневности, музыка острая и решительная». Европа приветствует музыку Онеггера, Мийо, Пуленка. Прокофьева французские музыкальные круги признали сразу же, «…этого молодого белокурого человека с таким открытым лицом и широкой улыбкой». Он быстро сошелся с французскими композиторами, шахматистами Капабланкой и Алехиным, художниками Петровым-Водкиным и Бенуа. Все его произведения – это крупные события культурной жизни, его работы активно печатаются. Гастроли Прокофьева – это почти весь мир.

Он всю жизнь был нежно привязан к матери, был бесконечно благодарен ей за великие усилия, которые она приложила для воспитания и становления его таланта. Мария Григорьевна умерла в Париже, ее смерть Сергей Сергеевич пережил с огромной болью.

В первый же день приезда в Париж – премьера его Скрипичного концерта. Гранд Опера была заполнена до отказа. Среди публики К. Шимановский, А. Рубинштейн, П. Пикассо, А. Бенуа, А. Павлова. Музыка прекрасна. В ней романтические контрасты, возвышенная лирика. Но она… не понравилась парижанам. Она показалась им старомодной. Париж продиктовал свои условия, и с ними пришлось считаться. Прокофьев потрясает слушателей кантатой «Семеро их». Вот там уж точно стихия. Надо же налаживать контакт с аудиторией. Он пишет симфонию «из стали и железа». Должно понравиться. Нет, и оно не принесло успеха. Парижанам подавай экстравагантность, а тут громогласные созвучия. Первые слушатели часто не распознают гениальности произведения, в этом случае – будущих страниц его балета «Ромео и Джульетта»

Летом 1925 года случилось неожиданное: Дягилев заказал Прокофьеву балет о Советской России. В это трудно было поверить. «Для меня открылось окно в воздух, о котором говорил на прощание Луначарский». Какое счастье приобщиться к новой действительности! Балет назывался (не смейтесь) «Стальной скок» (ломка старого быта, пафос труда). И вот премьера 7 мая 1927 года. В зале Равель, Стравинский, Пикассо. Позднее балет поставили в Лондоне и Нью-Йорке. Воображение авторов балета рисовало новую Россию мощной индустриальной страной. Композитор обратился к частушке, к городской песне, к залихватскому плясу. Так представлял он будущую Россию. Он так давно не был на родине. Критика назвала его «красным композитором», белоэмигранты топали ногами: «Служитель Пролеткульта!» А в Советском Союзе эту музыку приветствуют. Она жизнерадостна, человечна. Его оперу «Любовь к трем апельсинам» ставят в Лондоне и Москве, звучит по всему миру величественный Третий концерт. Встает, естественно, вопрос о гастролях в СССР, о вступлении в Московское общество композиторов. Начинаются переговоры о возвращении в СССР.

с женой Каролиной

Грандиозными овациями встретила его московская публика. Концерт состоялся в Большом зале Московской консерватории с марша из «Трех апельсинов». Луначарский сравнил эту оперу с бокалом шампанского. Действительно, спектакль получился нарядный. Затем были Харьков, Киев, Одесса. В Одессе Прокофьева слушал двенадцатилетний Святослав Рихтер. В будущем он станет непревзойденным исполнителем фортепианных произведений Прокофьева. Гастроли продолжались 2 месяца. Композитор посещал театры, встречался с музыкантами. Особенно ему запомнился юный Дмитрий Шостакович. Это были всего лишь гастроли, а не возвращение на родину. Пора возвращаться в Париж, пропагандировать произведения советских композиторов. 1929 год ознаменовался последней работой с Дягилевым – балетом «Блудный сын». Музыка в этом балете превосходная, человечная, поэтичная, певуча, изысканна.

1936 год – окончательное возвращение Сергея Прокофьева в СССР. Страна переживает радостный подъем, в том числе и в искусстве. На композитора сразу же посыпались заказы для кино и театра. Первый опыт в этой области – музыка к кинофильму «Поручик Киже» по повести Юрия Тынянова. Среди театральных работ – «Египетские ночи» (с использованием фрагментов из поэмы Пушкина). Он увлекся работой над «Евгением Онегиным». Это была его давняя мечта. К сожалению, ни одна из пушкинских постановок не была осуществлена, но богатство сочиненной музыки позднее украсило другие его работы – «Войну и мир», «Золушку», «Семена Котко». Чего стоят фортепианные пьесы для детей! Это целый цикл детской музыки – пьесы, симфоническая сказка «Петя и волк». В сказке каждый персонаж представлен тембром того или иного инструмента. Здесь торжествуют лаконизм и юмор. Сказка очень скоро стала самым репертуарным произведением.

Симфоническая сказка «Петя и волк»

Сцена из балета «Золушка»

За границей Прокофьев не общался с аудиторией. На родине он счастлив от общения с ней. Больше всего композитора поразил интерес советских слушателей к серьезной музыке. В 1938 году он заключает договор с Большим театром о постановке балета «Ромео и Джульетта». Балет еще не написан. Композитор едет в дом отдыха «Поленово» и принимается за работу. Но когда он играл первым слушателям этот свой новый балет, слушатели отторгли его, музыка была совершенно нетанцевальной. Галина Уланова предложила внести некоторые изменения, Прокофьев прислушался к ней. В 1940-м году состоялась премьера в Кировском театре. Как непривычно нова была эта музыка! Премьера вызвала восхищение зрителей и критики. Образ юной героини в исполнении Улановой потрясал до слез. Джульетта стала любимой героиней балерины. Прокофьев принес на балетную сцену шекспировскую страсть, человечность и даже юмор. Сегодня его «Ромео и Джульетта» – один из самых репертуарных балетов в театрах всего мира.

Сцена из балет «Ромео и Джульетта»

На протяжении всей жизни Прокофьеву приходилось встречаться со многими талантливыми людьми. Счастливой стала встреча с Сергеем Эйзенштейном. Широта и размах режиссера не могли не покорить композитора. Вот бы поработать вместе, мечтал он тогда. Уже в 1938 году мечта эта исполнилась. Эйзенштейн снимал «Александра Невского». В фильме за год до начала Второй мировой войны с экрана прозвучал пророческий голос новгородского князя и полководца Александра Невского: «Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет. На том стоит и стоять будет Русская земля». Музыка была написана очень быстро и стала активной действующей силой фильма.

«Вставайте, люди русские» из кантаты «Александр Невский»

Советская власть писать музыку-то Прокофьеву разрешила, но с условием – писать на советскую тему, о победе коммунизма, обязательно о Ленине. Пришлось написать оперу «Семен Котко» – о колхозной жизни и т. д.

Великая Отечественная война изменила жизнь всего советского народа. С первых дней войны Прокофьев круто меняет свои планы. Бойцам на фронтах нужны песни. Рождается «Песня смелых» на стихи А. Суркова, сюита «1941 год». Композитор с семьей переехал на Кавказ, в Нальчик вместе с видными деятелями культуры Н. Мясковским, Ю. Шапориным, О. Книппер-Чеховой, В. Немировичем-Данченко. Все они участвовали в концертах, выступая в госпиталях. Там родились первые картины оперы «Война и мир». А Эйзенштейн уже зовет для участия в работе над фильмом «Иван Грозный». Композитор в восторге от этого предложения и едет в Алма-Ату, где идут съемки. «Иван Грозный» – не просто фильм, а фильм-симфония. Стоит остановиться на самом впечатляющем моменте фильма: Ефросинья Старицкая вынашивает мысль об убийстве царя, радостно вбегает в собор, хочет убедиться, что царь умер, и на престол сядет ее сын. Но на каменном полу, облаченный в царские одежды, лежит Владимир, ее дитя, надевшее шапку Мономаха, для того, чтобы принять смерть. От горя княгиня поет сыну колыбельную «Про бобра». Впечатление незабываемое!

Лев Толстой и Сергей Прокофьев. Не могло не появиться в творчестве композитора произведения, связанного с прозой великого писателя. Прокофьев пишет оперу-эпопею в период своей творческой зрелости. Кстати, идея написания оперы «Война и мир» возникла у него в Челябинске в 1935 году во время гастролей. У него состоялся разговор с певицей Верой Духовской. Она вдохновила его на написание этой оперы. А во время войны как-то по-особому стали близки страницы романа о борьбе русского народа с полчищами Наполеона. В лирических сценах Прокофьев использовал исключительно текст романа. Для эпических привлек другой материал: песни, пословицы, поговорки, записки партизана Дениса Давыдова. Опера стала центральным сочинением Прокофьева в советский период. Поглощенный работой над оперой, Прокофьев находит время и для сочинения других произведений. Рождается Флейтовая соната, Восьмая соната для фортепиано, Пятая симфония. «Я написал такую музыку, какая зрела и наконец наполнила мою душу. Я хотел воспеть свободного и счастливого человека». Необычным было исполнение Пятой симфонии 13 января 1945 года. Прокофьев дирижировал сам. «И вот когда Прокофьев встал за пульт, – вспоминает С. Рихтер, – вдруг загремели артиллерийские залпы. Палочка уже была поднята. Но он ждал, пока пушки не умолкли. Что-то было в этом значительное, символическое. Пришел какой-то новый рубеж… и для Прокофьева тоже. Победа вообще и победа Прокофьева. Он и раньше побеждал, но тут как художник победил окончательно».

С. Рихтер «Мимолетности»

Последний этап жизни Сергея Сергеевича труден. Тяжелые приступы гипертонии. С 1949 года он ведет жизнь аскета. Ему нельзя много двигаться, говорить, читать. Но творческая жизнь не прекращается ни на минуту. Играя в шахматы, гуляя по лесу, он продолжал мысленно сочинять.

Прокофьев с сыновьями Святославом и Олегом и женой Каролиной

Среди роскоши творчества Прокофьева последних лет самое светлое, возвышенное впечатление производит Седьмая симфония (1952 год). Последняя симфония принесла ему звание Лауреата Ленинской премии. Премьера состоялась через пять лет после смерти композитора. В марте 1953 года в Большом театре готовилась премьера его балета «Сказка о каменном цветке». 5 марта композитор передал партитуру дуэта Катерины и Данилы в театр. Это был последний день его жизни. Похороны его прошли незамеченными. Народ был сосредоточен на других похоронах.