60 стихов и 3 поэмы к 60-летию первого полёта человека в Космос

 

Взлёт века

Это всё началось не сегодня, а раньше —

В низком рубленом доме, в калужской глуши,

Небосвод был таинственен, грозен, заманчив,

Звёздный путь приоткрылся для русской души.

 

Начался этот подвиг от залпа «Авроры»,

От огней в Ильичёвых счастливых глазах.

Нашим стартом к неведомым звёздным просторам

Были звёзды на шапках и на картузах.

 

Мы прошли по дорогам суровым и лютым,

Не ища и не ведая лёгких побед,

Сорок пятого года стихийным салютом

Открывалась для мира эпоха ракет.

 

Древний край небоскрёбов в трясучке военной

Пропустив своё время, не понял свой век.

От соломенных крыш до вершины Вселенной

Самым первым советский взошёл человек.

 

О герое, прошедшем сквозь звёздные бури,

Лишь немногое миру известно пока,

Что он лётчик, майор, что зовут его Юрий

И что утром апрельским взлетел он в века.

 

Вот уж пишутся песни о нём и поэмы,

Но дороже всего ощущенье одно —

Будто с ним к апогею приблизились все мы,

То, что видел он, всем нам видеть дано.

 

Он открыл человечеству трассу к планетам,

Знал — вернётся, но был ко всему он готов,

И вернулся на милую землю Советов

В день последних снежинок и первых цветов.

Е. Долматовский

 

Работают все радиостанции Советского Союза

Приём, как на границе сказки,

на грани неба и земли.

И вот — в невиданной оснастке

уходят к звёздам корабли.

 

Ещё восторг предположенья

не ставит слишком дальних вех,

но в космосе открыл движенье

советский смелый человек.

 

И все народы рукоплещут,

и люди все восхищены —

открылись души им и вещи

с какой-то новой стороны.

Н. Ушаков

 

От всей души

Опережая мудрый век

Космических далеких странствий,

Ушёл советский человек

Сегодня в звёздные пространства...

 

Нет нужных мыслей, верных слов,

Я только думаю с волненьем,

Что с ним страны моей тепло,

Дыханье и сердцебиенье,

 

Что в этот миг метнулись вслед

Ему с высот кремлевских башен

И слава наших прошлых лет,

И лет грядущих слава наша!

В. Агатов

 

Свершилось!

Весть пронеслась, будто молния:

Пронзила мечты людей.

Что многими казалось утопией,

Свершилось в апрельский день.

 

Точнее свершилось утром,

Двенадцатого числа,

Когда возвестил репродуктор:

«Внимание, говорит, Москва» …»

 

Успешно запущен и выведен

В космос корабль «Восток»!

Пилот — парень с русским именем…

Кто раньше подумать бы мог?

 

Об этом мечтал Циолковский —

Великий ученый, мыслитель.

Ему мы обязаны многим:

Он жизнь не щадил для открытий.

 

Он верил: к космическим далям,

Конечно, пойдут корабли.

И эти его предсказанья

В апрельское утро сбылись.

 

Народ в торжестве небывалом

Одни лишь чеканил слова:

«Советским учёным — слава!

Гагарину — слава! Ура!»

 

Корабль опоясал планету.

Свершилось! Чудесная весть!

И в первых рядах Советы —

Их снова победа здесь!

 

Но это начало. А позже —

Полеты к далеким мирам.

И это свершится тоже.

Все будет по силу нам!

В. Бирюков

 

* * *

Расставаться с Землёй —

это значило: в землю уйти.

Это было бедою,

тоской безысходной.

А теперь это стало

тревогой походной,

С бою взятой мечтой,

пересадкой в пути.

 

Пересадкой в пути

на другие планеты.

Так меняется вдруг

смысл понятий, знакомых давно.

Так меняется мир,

возникают иные приметы.

Так меняются люди.

Они полетят. Решено!

 

Полетят, не боясь

межпланетных разъездов

и станций,

Небывалых просторов

и аспидной их пустоты.

 

Полетят не затем,

чтоб с Землёю расстаться,

А чтоб первыми в мире

взглянуть на нее с высоты.

 

Это надобно людям.

Земля отошла, отлетела,

Стала глобусом, шариком,

дальней лучистой звездой.

 

И ясней показалась.

И надо её переделать:

Растопить на ней льды

и омыть её вешней водой,

 

И очистить всё то,

что покрыто зловещей золою,

И с годами, потом,

пограничные знаки снести.

 

Вот что значит для нас —

расставаться с Землёю.

Собирайся, товарищ,

уже голубеют пути.

 

Забирайся в снаряд.

Остается нам времени мало.

Выходи на простор,

набирай, человек, высоту.

 

Дорогая Земля

слишком долго тебя обнимала.

Ты вернёшься

и лучше оценишь её красоту.

 

Все давно уж заметили:

после разлуки

Нам милее жена

и дороже родная страна.

 

Попрощайся с прошедшим,

пожми его добрые руки —

И вперед!

Наступают невиданные времена.

К. Мурзиди

 

Сбылась мечта

Сбылась мечта, рождённая веками.

Над миром голос радости звенит:

«Товарищи, друзья, сейчас над нами

Впервые в космос человек летит!»

 

И стало в космосе тесней немного

Средь звёздной бесконечности глубин.

Одним из первых проложил дорогу

Советского Союза гражданин!

 

И в нашу звонкую, я это вижу,

Прославленную летопись стократ

Тисненьем золотым навечно впишут:

«Гагарин Юрий — первый космонавт!»

Н. Кононов

 

Стоило жить!

Мы дожили до этого!

Стоило, стоило жить!

Ждать, надеяться, думать,

трудиться, стараться,

Чтобы первый из нас

Мог отважный путь проложить

Сквозь космическое пространство.

 

В эту область беззвездья, беззвучья,

таинственной тьмы

Он вознесся впервые

Полетом неслыханной славы.

Одинокий. Единственный.

Нет, не один:

с ним и мы,

Мы — родные народы

Великой Советской державы.

 

В неразведанный мир, на невероятную высь

Поднялся он, и мир ему будет века благодарен.

Поднялся он, и мы с ним душой

заодно поднялись,

Заодно!

Душа в душу с тобою, товарищ Гагарин!

Н. Асеев

 

Заря космического века

Полёт, как песня, вдохновенный —

Заря космического века!

В груди загадочной Вселенной

Забилось сердце Человека…

 

Во мгле космической тобою

Дороги звёздные открыты.

Тебя мы нашею мечтою

Все выводили на орбиту!

 

На подвиг все имеют право,

И каждый жил мечтой одною —

Весь путь от старта и до славы

Плечом к плечу пройти с тобою.

 

У нас бы выдержали нервы,

Нашлись бы мужество и силы.

Мы верим, что в ракете первой

Нам просто места не хватило!

Н. Добронравов

 

Звёздная дорога

Как огородники гряду за грядкой,

Освоили мы тайны всех дорог.

Летит Гагарин. На него украдкой

Глядит скомпрометированный бог.

 

Я счастлив оттого, что есть орбита,

Что я подвижен и что я кручусь,

Что я земной, друзьями не забытый

И в очереди к счастью нахожусь.

 

В чем же судьба моя, судьба поэта?

Мне кажется, что я незаменим,

Мне кажется — подписаны планеты

Великолепным росчерком моим.

 

Мне эта ситуация знакома, —

В теченье долгом трудового дня

Из космоса, как из родного дома,

Товарищ русский смотрит на меня.

 

Как хороша ты, звездная дорога!

Летит Гагарин. Он устал чуть-чуть.

И перед ним торжественно и строго

Блестит кремнистый лермонтовский путь.

М. Светлов

 

Полёт

Утро. Больше половины века.

Над землёй — притихший звёздный кров.

К звёздам отправляют человека.

Человек вернулся.

Жив-здоров.

 

Мы глядим, робея.

Неужели

Он — как мы,

А мы — под стать ему?

Неужели ж это мы летели.

Сквозь десятки зорь,

И стран,

И тьму?

 

Это мы — вся плоть и кровь народа,

Наш Семнадцатый крылатый год.

Это все четыре года

Продолжается его полёт.

 

И сегодня за чертой вселенской

Побывал, вернувшись на ночлег,

На родную Землю, наш смоленский,

Наш родной,

Наш звездный человек.

О. Берггольц

 

Сказочный корабль

Летит корабль

под звёздными мирами,

И принимает русская земля

Текст человеческой радиограммы

С борта космического корабля,

И русская

в космических просторах,

Да, русская

звучит

сегодня

речь,

Речь Пушкина,

которую

Умеем,

как святыню,

мы беречь…

Мы слышим ясный голос космонавта,

Что чувствует себя он хорошо…

Казалось:

это будет только завтра,

Но вот

полёт сегодня совершён…

Да, притяженья

сброшена обуза!

И тем, друзья,

сегодня мы горды,

Что Гражданин Советского Союза

Вступил в пределы

Солнца и

Звезды…

Москва

столица Родины, —

вот место,

Откуда он бесстрашный рейс ведёт.

О. Колычев

 

Вознёсся в космос человек

Всё —

Как он набирался сил,

Как в небесах владел собой

И невесомость выносил —

Да пусть почувствует любой

Из нас!

Он делал всё для нас с тобой,

Он делал всё за нас с тобой,

Над нашими плечами мчась.

 

Вознёсся

В космос человек,

Оставив за своей спиной

Свой шар земной с его весной,

с его «холодною войной»,

Со стужей, вклинившейся в зной,

И с кипятком подземных рек

Под леденистой пеленой.

 

Вознёсся

В космос человек,

Но это вовсе не побег

Из повседневности земной.

Вознёсся

В космос человек,

Секретом неба овладел,

И возвратился человек

И снова землю оглядел:

Напрашивается масса дел!

 

Ещё недужен лик земли,

Ещё витает горький прах

Сынов земли, которых жгли

Вчера на атомных кострах.

А сколько на земле калек!

 

Поставим этому предел,

Поскольку, силою богат,

Ворвался в космос человек

И возвратился он назад,

И убедился человек,

Что доброй воле

Нет преград!

Л. Мартынов

 

У звёздного порога

Человек взлетел за атмосферу.

Совершилось чудо наяву.

Этот подвиг славный, беспримерный

Самым величавым назову.

 

На земле героев было много,

Но сравнится ль с этим кто другой!

Человек у звёздного порога

Встал сегодня твёрдою ногой.

 

Нелегко ведь в звёздную дорогу

Первого посланца отправлять.

Пережили мы в душе тревогу,

Не могли волнение сдержать.

 

Затаив дыханье, сдвинув брови,

Мир ловил ответы храбреца.

Самой светлой, искренней любовью

Наши переполнились сердца.

 

В небесах растаял след «Востока»

Над морями, над привольем рек...

Мы горды, что в Космос дверь широко

Распахнул советский человек.

 

Из советской лучшей стали сварен,

Партией для подвига рождён.

Юрий Алексеевич Гагарин,

Шлём тебе мы искренний поклон.

 

Никогда, товарищ, не забудем,

В дни какие жить нам довелось!

То, о чём в веках мечтали люди,

Всё в Отчизне Ленина сбылось.

М. Трутнев

 

До звёзд!

Не увлекайся датами и вехами,

Ищи, что станет краскою густой...

О, как по-русски это сказано:

— Поехали!.. —

С какою богатырской простотой!

 

Знакомый клич... Откуда он, откуда?..

Посторонись, строка, и не глуши

Веселую и озорную удаль,

Всю щедрую отчаянность души.

 

Знавала смельчаков лихих и бойких,

Клялась: — Дай время! Всюду

доберусь!.. —

От вольницы до гоголевской тройки

И в век двадцатый вихрем мчалась Русь.

 

Пошла на штурм истории с разбега

И правду утвердила на заре.

Что птица-тройка — это не телега,

Врагам понятно стало в Октябре.

 

И все ж волнами ропота ли, смеха ли,

Шипя, грозились:

— Ходу не дадим! —

Она ж в ответ:

— А ну, залетные! Поехали!..

Чей верх —

еще увидим, поглядим!..

 

Не с бубенцами и не для катания...

Бывало все: и кровь, и боль, и грусть...

На горных перевалах испытания

Свои ты крылья выстрадала, Русь...

 

И, понапрасну не кичась успехами,

Глотала скорости взахлёб, взахлёст

До космодрома.

И опять: — Поехали! —

До апогея мужества — до звезд!..

Ю. Окунев

 

Посвящение

1. «Поехали!..»

Мне нравится,

              как он сказал:

                             «Поехали!..»

(Лихой ямщик.

              Солома в бороде.)

Пошло по свету отзвуками,

                          эхами,

рассказами,

            кругами по воде...

...И Главного конструктора знобило.

И космодром был

                напряжённо пуст.

«Поехали!» —

такое слово

            было.

Но перед этим прозвучало:

«Пуск!!»

...И сердце билось не внутри,

                              а возле.

И было незнакомо и смешно.

А он ремень поправил,

будто вожжи,

и про себя губами чмокнул:

                           «Но-о-о!..»

И широко,

          размашисто,

                      стотонно,

надежд не оставляя на потом,

с оттяжкой

           по умытому бетону

вдруг стегануло

огненным кнутом!

И грохнул рёв!

И забурлила ярость!

Закрыла небо

             дымная стена...

Земля вогнулась чуть

и,

распрямляясь,

ракету подтолкнула.

А она

во власти

          неожиданного бунта,

божественному куполу под стать,

так отрывалась от земли,

                         как будто

раздумывала:

стоит ли

взлетать?..

И всё-таки она решила:

                       «Надо!..»

Запарена,

по-бабьи — тяжела,

сейчас

       она

           рожала

                  космонавта!

Единственного.

Первого...

 

Пошла!

Пошла, родная!..

 

...Дальше было просто.

Работа.

И не более того.

Он медлил,

           отвечая на вопросы,

не думая,

что все слова его

войдут в века,

               подхватятся поэтами,

забронзовев,

надоедят глазам...

 

Мне нравится,

              как он сказал:

                             «Поехали!..»

А главное:

он сделал,

как сказал!

Р. Рождественский

 

Первый

Далекие туманности клубя,

Всей красотою необыкновенной

Вселенная глядела на тебя,

И ты глядел в лицо Вселенной.

 

От угольно-холодной черноты,

От млечных вьюг

К людской согретой были,

Советский человек, вернулся ты,

Не поседев от звездной пыли.

 

И Родина приветствует тебя,

И человечество стоит и рукоплещет,

И, спину непокорную горбя,

Вселенная к тебе склонила плечи.

С. Щипачев

 

Самый первый

Рассвет. ещё не знаем ничего.

Обычные «Последние известия»...

А он уже летит через созвездия,

Земля проснется с именем его.

 

«Широка страна моя родная...» —

Знакомый голос первых позывных,

Мы наши сводки начинали с них,

И я недаром это вспоминаю...

 

Не попросив подмог ни у кого,

Сама восстав из пепла войн и праха,

Моя страна, не знающая страха,

Шлет ныне в космос сына своего.

 

Мы помним всё. Ничто не позабыто.

Но мы за мир. Всерьез! Для всех!

Навек!

И, выведен на мирную орбиту,

С природой в бой идет наш человек.

 

Волненье бьет, как молоток,

по нервам.

Не каждому такое по плечу:

Встать и пойти в атаку

самым первым!

Искать других сравнений не хочу.

К. Симонов

 

Нет смелости границ

О, Родина! Ты смотришь в небо смело.

Ты рвешься к звёздам, обгоняя птиц.

Нет разуму свободному предела,

И смелости высокой нет границ.

 

Что скорость птиц! — Ты ловишь

скорость света,

Опережая музыки полет.

И в космосе не синяя комета-

Людское сердце бьется и поет.

 

Счастливый путь! Мы люди, а не боги,

Но мы умеем делать чудеса,

Прокладывая первые дороги

С родной Земли в немые небеса.

 

Твой гордый сын, отваги полный, первым

Пронес наш алый стяг в межзвездной мгле

Он совершил свой подвиг беспримерный

Как сын Земли для счастья на Земле

М. Дудин

 

Вернулся!

Взлёт за взлётом сотрясали воздух.

Человек сказал: — Теперь — я сам!

И в минуту ближе стали звёзды

к юношеским радостным глазам.

 

И в минуту все тысячелетья

замкнутости жизни на Земле

кончились полётом на ракете —

на могучем нашем корабле.

 

У приёмников толпились семьи,

начался необычайный век —

в те минуты Солнечной системе

душу дал советский человек.

 

Дальним маяком сверкнул Меркурий,

Солнце грело корпус корабля,

а Земля все спрашивала: — Юрий,

Юрий, как ты чувствуешь себя?

 

Проверяла сердце, чёткость пульса,

а когда герой помчался к ней,

слово гордой радости: — Вернулся! —

стало лучшим словом всех людей!

С. Кирсанов

 

Это — наш первенец

Человек —

в космосе,

человек —

в космосе!

Звездолёт

вырвался

с неземной скоростью.

У него

в корпусе

каждый винт в целости.

Человек

в космосе —

это Пик Смелости!

Не на звон

золота,

а за мир истинный —

в пустоту

холода

он глядит пристально.

Он глядит

молодо —

человек в космосе,

светит

Серп с Молотом

на его компасе.

Больше нет

робости

перед тьмой вечною,

больше нет

пропасти

за тропой Млечною.

Наверху —

ждут ещё:

мир планет светиться,

скоро им

в будущем

человек встретится!

Из сопла

проблески

в свет слились

полностью.

Как желты

тропики!

Как белы

полюсы!

Океан вылужен

чешуёй

синею,

а Кавказ

выложен

вековым инеем.

Человек в космосе —

это смерть косности,

это жизнь —

каждому

с молодой жаждою!

Это путь

радугой

в голубой области!

Это мир

надолго

на зелёном глобусе.

Это жизнь

в будущем,

где нам велено.

Это взгляд

юноши

из страны Ленина.

Всех сердец

Сверенность —

на его компасе.

Это —

наш первенец —

человек в космосе!

С. Кирсанов

 

Дорогу, космос: летит земля!

Юрию Гагарину

 

Чтоб осознать всё богатство события,

Надо в пилоте представить с е б я:

Это ты,

читатель,

из ритма обычая

Вырвался, пламенем всех ослепя;

 

Это ты, экономя в скафандре дыхание,

Звёзды вокруг ощущаешь, как вещи,

Это ты, это ты раздвинул заранее

Грани психики человечьей;

 

Ты — утратив чувство весомости,

Ангелом над телефоном паришь,

Ты — в состоянии нервной весёлости

Рядом приметил Гжатск и Париж…

 

И хоть бинокль высокого качества

Видит Землю во все люнеты,

Это тебе Земля уже кажется

Эллипсоидом дальней планеты,

А ты во Вселенной — один-единственный,

Ты уже не Юрий — комета сама,

И пред тобой раскрываются истины

Такие, что можно сойти с ума!

 

Но ты не искринкой махнул

во Вселенную,

Тебя не осколком несло сквозь небо,

Луну ты можешь назвать Селеною —

И это совсем не будет нелепо:

 

От древнего Стикса до нашей Москвы-реки,

Вся устремившись в этот полёт,

Культура

всей человеческой

лирики

В дикости космоса

гордо плывёт.

 

И сколько бы звёзды тебя не мытарили,

Земляк ты наш перед целым светом,

«З е м л я» — твоя марка на инструментарии,

Но не ищи ты абстракции в этом:

 

С собою ты взял аппаратурою

Не только приборы своей страны,

Но и в мешочке землицу бурую —

Русскую пашню, весенние сны…

 

Высоко над радугой полушария

Ты в черноте изучаешь Солнце,

Ты отмечаешь линию бария,

Цифру вносишь в рубрику — «стронций».

 

Но милый светец избы на Смоленщине,

Но этажерка любимых книг,

Но брови той удивительной женщины,

Что пальцы ломает в этот миг,

 

Но дочки твоей шоколадная родинка,

Мать, породившая чудо-сынища —

Это родная земля, это Родина,

Этого ты и на Солнце не сыщешь!

 

Что может значить мирок этот маленький,

В стихиях стихий лилипутный уют?

Сквозь хладный Хаос

теплинки-проталинки

В ладонях душу твою берегут.

 

А в этой душе — города и селения,

Мир и любовь,

Октябрь и семья,

Чего и во сне не видит Вселенная…

Дорогу, космос: летит Земля!

И. Сельвинский

 

В кабине космонавта

В глухой провинции вселенной

Планет что снегу намело.

На космонавта смотрит Ленин

С портрета дружески-светло.

 

В глазах спокойное вниманье,

И утвержденье,

И вопрос,

И дорогое пониманье,

Насколько этот путь непрост!

 

Враги нам гибелью грозили

И нашей гибелью клялись.

Легко ли лапотной России

Взбираться было в эту высь!

 

Легко ль,

Прорвавшись в эти дали,

Где смерть и вечность

В двух шагах,

Пространства и времени скрижали

В своих удерживать руках?!

 

Завидной чести удостоен,

Ведет корабль среди планет

Великий труженик и воин

И революции полпред.

 

На космонавта смотрит Ленин

С портрета дружески светло.

В глухой провинции вселенной

Планет что снегу намело ...

Л. Татьяничева

 

Весной повеяло над миром

Россия, Родина, Отечество —

Любовь, надежда, правда, сила,

Ты вновь во имя человечества

Невиданное совершила.

 

О, как горжусь тем, что причастен я

К твоим лесам, равнинам, рекам,

К земле, своею волей властною

Пославшей к звёздам человека.

 

Он крепок был твоею верою

И мужеством твоим, и разумом.

Его полётом слово первое

Твоё в межзвёздных высях сказано.

 

И во Вселенную вселение

Твоё по землям всем и странам

Сейчас гремит, как откровение

Твоих забот, свершений, планов.

 

Не знаю, что природа сеяла

В межзвёздных далях беспредельных,

Но нынче там весной повеяло,

Землёю, почками, апрелем.

С. Орлов

 

Полёт героя

Обычным шумом улица полна.

Идет весна. Рабочий день в разгаре.

И из Вселенной радиоволна

Приносит имя русское: Гагарин.

 

Оно во все врывается края,

Во все сердца, как ласточка, влетает,

И мать-земля, дыханье затая,

Полёт героя-сына наблюдает.

 

И день обычный праздником цветёт,

Вся жизнь отныне — сказочный полёт,

Гигантский шаг космического века.

С победой, люди! Поздравляю вас!

Свершилось! Пробил долгожданный час!

Рванулось к звёздам сердце человека!

Л. Вышеславский

 

Улыбка Гагарина

Когда на Землю он вернулся,

Закончив звёздные дела,

Так белозубо улыбнулся,

Улыбка так была тепла,

В ней только доброта и сила —

Ни капли превосходства нет.

Как будто роща излучила

Берёзовый,

Озерный свет.

 

Она объединила мудро

Движенье воли и ума:

Так солнечным морозным утром

Смеётся русская зима.

Она, как чудо, нам открылась,

И был таков её размах,

Такая искренность

Искрилась

В чуть-чуть прищуренных глазах!

 

Её ликующая сила,

Как будто выхватив из мглы,

В одно мгновенье осветила

Планеты темные углы.

И чётче стала

И точнее

Эпохи каждая черта.

С ней стала чернота

Чернее,

И чище стала чистота.

 

Нам с ней светлей в пути великом,

Душа теплей в её тепле.

Да, без гагаринской улыбки

Темнее было б на Земле!

В. Костров

 

Навек!

Как рвался к небу человек!

Какие прилагал усилья!

Всё снова пробовал он крылья

Но поражений не избег.

 

Подняться крылья не могли.

Природа словно говорила:

«Я создала тебя бескрылым,

Не полетишь ты, сын Земли».

 

Но сын не покорился. Нет.

Не будут никогда забыты

История его попыток

И перечень его побед.

 

Тиски земного притяженья

Земля должна была разжать.

Великолепного движенья

Она не в силах задержать.

 

Срок наступил. Победоносно

Сбылась древнейшая мечта.

Полётов человека в космос

Отныне эра начата.

 

По всем материкам и странам

В жизнь человечества навек

Колумбом звёздных океанов

Вошёл советский человек.

В. Инбер

 

12 апреля 1961 года

Космическая пыль из-под копыт.

Невозмутимый всадник в гермошлеме...

О метагалактическое племя, —

Вся жизнь в пути, вся жизнь походный быт!

 

Всесилен термоядерный скакун.

Дорога от звезды к звезде мгновенна.

Напряжена сверхчуткая антенна —

Вдруг в полной тьме всхрапнет чужой табун...

 

А мы лишь приручаем скакунов —

Настойчиво, умно, неутомимо.

Летит, летит межзвёздный всадник мимо —

Из тьмы веков летит во тьму веков.

 

Откроется и нам когда-нибудь

Его непостижимая дорога,

Начнётся и от нашего порога

Такой же бесконечно длинный путь.

 

И чёрного пространства кривизна

Нас выведет к невероятной встрече.

И вспомним мы: ведь ей была предтеча —

Гагаринская ранняя весна.

А. Суворов

 

Торжество мысли

Не только страх порождал богов.

Их порождала также надежда,

Что люди со временем станут, как боги.

И если бы древние эллины нынче

Узрели б могущество наше воочью,

Как властно парим мы над звездною бездной,

Они бы сказали:

Время приспело,

И люди уже вырастают в богов,

Время приспело. И яростно в сердце

Стучится бессмертье. И житель Земли

Сегодня становится небожителем.

Мы жадно тянемся к звездам руками

(Недаром упали земные оковы).

Мы проникаем в пределы Вселенной —

Все глубже и глубже. И скорость света

Ничто перед скоростью мысли.

В. Сидоров

 

Товарищ Гагарин

Мне кажется, что я встречался с ним.

Его лицо, ей-богу, мне знакомо!

Быть может, он со мною ехал в Крым

В одном купе.

И радом спал, как дома.

 

Быть может, он со мной в кино входил.

А нынче вышел к звездам, на орбиту.

И нашей славой Землю осветил,

Хоть он — один из сотен тысяч с виду!

 

Один из сотен тысяч на Земле

И первый в космосе!..

Товарищ наш, Гагарин.

Еще вчера в его земной семье

С каким волненьем это утро ждали!

 

Еще вчера он, неизвестный нам,

Уже готов был к этому рассвету,

Тревожно дорог близким и друзьям,

Центральному родному Комитету.

 

И вот свершилось наше торжество.

Гагарин! — всюду слышится в эфире.

Как я сегодня счастлив за него,

За мать его и за детей его,

За нашу Родину, прекраснейшую в мире!

Н. Доризо

 

Товарищ наш

Пусть дышится Гагарину легко,

Пусть мчится сквозь закаты и рассветы...

Никто и никогда так далеко

Не отрывался от родной планеты.

 

Он мужеством Отчизны наделён,

Он бросил неизведанному вызов.

Никто и никогда ещё, как он,

Вдруг всей Земле не становился близок.

 

Товарищ наш вернулся полный сил!

Он — высший взлёт штурмующего века —

Сердца народов он объединил

Великой гордостью за человека!

Б. Дубровин

 

108 минут

В скафандре, по-рабочему, как был,

У Волги на виду, ему знакомой,

На вспаханную землю он ступил

И зашагал, растаптывая комья.

 

На перелеске, пашни посмотрел.

Земля! И вид её не изменился.

Сегодня в космос он с нее взлетел,

Сегодня ж на нее и возвратился.

 

Все так же низко облака бегут,

Все также небо сосны стерегут,

Все тот же день,

Часов все та же мера...

 

Прошло лишь сто,

Сто с небольшим минут.

А на Земле уже иная эра,

Которую космический зовут!..

Л. Вышеславский

 

Во-первых, во-вторых и в-третьих

Всего

Ещё понять не можем —

Как видно, время не пришло,

И долго мы не подытожим

Всего, что произошло,

 

И обо всех

Явленьях этих

Твердим казённым языком:

«Во-первых, во-вторых и в-третьих, —

Но даже в случае таком —

 

Во-первых:

Немы от разлуки

На колоссальной вышине,

Вновь запросились в наши руки

И серп и молот на луне;

 

И, во-вторых:

Вдруг замаячил

Все резче Марса уголёк,

И путь туда казаться начал

Не столь далёк, не столь далёк;

 

И, в-третьих:

Ближе к нашим крышам

Венера подошла звезда:

«Вы слышите меня?» — «Мы слышим!»

Всё это началось тогда,

 

Когда

Весенним утром ясным,

Земля, вознёсся над тобой

В своём комбинезоне красном

Пилот, от неба голубой.

Л. Мартынов

 

12 апреля 1961 года

... И когда, метеору подобно,

Распорол он огнем полнебес,

Вдруг внизу проступили подробно

Желтостепье, озера и лес.

 

И поплыли, сдвигаясь и тая,

Латки пашен, степные колки,

Точно лента в траве голубая,

Заблестела излука реки.

 

«Волга? Только б не в воду ...» — мелькнуло.

Но уже набегала Земля,

Будто руки навстречу тянула.,

Как ладони, подставив поля.

 

Он не видел, как жухлой стернею —

Лица в небо — по полю бегут

На зависший уже над землею

Марсианский его парашют,

 

На пятнистый, в окалине рыжей

Внепланетный космический шар.

Он лишь помнил, спускаясь все ниже,

Про последний о землю удар ...

 

Был, наверно, и вправду он странен

В одеянии цвета огня,

В том скафандре

инопланетянин,

Вдруг средь бела явившийся дня.

 

Он стоял близ упавшего шара,

Словно вышел птенец из яйца,

И лишь ветер дышал в него шало

За стеклом, не касаясь лица.

 

Где он?

Поле какое-то рядом.

Одаль женщина. Девочка с ней ...

Как тревожно следят они взглядом.

Не спугнуть бы — сорвутся, ей-ей.

 

— Свой, товарищи, свой! — закричал он,

Торопливо сорвав гермошлем.

Но она на колени упала,

Та крестьянка, робея совсем.

 

Уж давно рокотал над планетой

Левитана ликующий бас,

Но она и не слышала это,

Выгнав в поле телёнка как раз.

 

Лишь увидела шар этот странный

И диковинный этот полет.

— Свой я, свой! Как зовут-то вас?

— Анной ... —

А сама и с колен не встает.

 

А сама все глядит: улыбнулся.

К ней подходит ... —

Да кто ты такой?

— Я — Гагарин. На землю вернулся.

Я из космоса, Анна, я свой!

 

Где-то в поле пылила трехтонка,

Где-то несся к нему вертолет.

А Гагарин смотрел на теленка

И смеялся: свершился полет!

 

— Ну, так где же я сел-то хоть, Анна?

— Да Смеловка вон там, у леска.

Закружил ты меня, окаянный!

Ну, пойдем уж, налью молочка ...

 

Но Гагарин стоял среди степи.

Пахло почками, влагой, стерней,

И ручьишки весеннего лепет,

Как бубенчик, звенел над землей.

 

Он звенел в той лощине весенней,

Не заботясь нимало в тот час,

Что уже до окраин Вселенной

Эта песня его понеслась.

А. Смольников

 

Мать и сын

Вот оно, свершилось, это чудо!

Мать идёт — посторонись, народ:

Сын вернулся, да ещё откуда —

Из самих космических широт!

 

Это он ворвался в наше завтра,

Что самой фантастике под стать…

Первого на свете космонавта

Обнимает и целует мать.

 

И с такой материнской силой,

Радость всенародную деля,

Обнимает сына вся Россия,

Рукоплещет сыну вся Земля!

Н. Старшинов

 

Баллада о шнурке

(По рассказу матери первого космонавта Анны Тимофеевны Гагариной)

 

На башнях древнего Кремля

Светился звёзд рубин.

Ждала торжественно Земля, —

К ней возвращался сын,

 

Её любимец и Герой,

Впервые побывав

Там, за невидимой чертой

Всех граней и застав.

 

— Ну что ж, пора, — он быстро встал, —

Приехали домой. —

И тут же одеваться стал,

Спокойно-деловой.

 

И грянул марш из тысяч труб,

Лишь он успел шагнуть

На ту дорожку по ковру,

На вечной славы путь.

 

Он шёл, и миллионы глаз

Следили из дали

За ним, кто в космос в первый раз

Шагнул с родной Земли.

 

И среди всех родная мать,

И строже и нежней,

Смотрела, ну ни дать ни взять,

Как в пору давних дней,

 

Когда ещё мальчонкой он

У ног её сновал...

Он шёл, а мир со всех сторон

Ревниво наблюдал.

 

Заметила лишь мать одна

Развязанный шнурок,

Всем сердцем вспыхнула она:

— Да как же ты, сынок?

 

Ты что же, Юрушка родной,

Да как же это так?.. —

А он дорожкою цветной

Держал гвардейский шаг.

 

Там, за спиной, — сто восемь тех

Космических минут...

И встал он на глазах у всех,

Свой путь окончив тут.

 

Завязан снова был шнурок,

Да он и не мешал.

И только мать:

— Ты что ж, сынок,

С шнурком-то оплошал?

 

Он улыбнулся ей в ответ,

Шепнул:

— Видать, и впрямь

Глаз материнских зорче нет,

Прости, не знаю сам...

 

Так, мать улыбкой веселя,

Был счастлив человек,

И ту улыбку вся Земля

Запомнила навек.

П. Нефёдов

 

Вале Гагариной

Валя! Ты ведь моя ровесница,

И ничего, что мы не знакомы.

Каждый день — как ступенька лестницы

Нашего общего светлого дома.

 

Я слышала, как над тобой прозвенело,

Над заревом глаз, над смущёнными косами,

Забилось в груди, заболело, запело:

«Человек в космосе! Человек в космосе!»

 

Человек...

Самый родной для тебя человек!

Пространство пред ним расступилось покорно,

А ты его знаешь по трепету век,

По нежности рук, по спокойной походке.

 

Тебе, как и мне, сообщает ТАСС

Это короткое: «Всё в порядке».

Но лишь у твоих ожидающих глаз

Навек приживётся тревожная складка.

 

Какая же трудная должность — жена!

Тот счастлив навеки, кто груз её поднял.

Его проводить ты и встретить должна,

Не зная, когда он уходит на подвиг.

 

Но знаешь ли ты, что сегодня с утра

Семьёю твоей человечество стало,

Отныне ты каждому в мире сестра,

Живая и близкая, без пьедестала.

 

Земля для тебя раскрывает цветы,

И небо сейчас — для тебя голубое,

И каждый тебя называет на «ты»,

Волнуясь и радуясь вместе с тобою.

 

Нет, я не стыжусь ни восторгов, ни слёз!

Я знаю, что в космосе видел Гагарин

Набухшие почки апрельских берёз

И видел тебя вместе с Леной и Галей.

 

У женщины русской такая судьба,

Что мерой особой любовь её мерьте:

За светлое будущее борьба

Любви открывает дорогу в бессмертье!

И. Озерова

 

Юрий Гагарин

Хочу постичь характер космонавта.

Сегодня он почти недосягаем,

Но, может быть, обычным станет завтра.

Хочу постичь все —

Вплоть до пустяка я.

 

Весь мир его улыбкой очарован.

И все сомненья сведены к нулю.

В его лицо я вглядываюсь снова

И сверстников по взгляду узнаю.

 

Как просто все и как же все не просто,

Когда приходит в сердце торжество.

И родина, умчавшаяся в космос,

Чтоб не оставить сына одного.

 

Он ни на миг не разлучался с нею.

И близостью её он был силен.

Мы тоже стали на земле сильнее,

Когда на Землю возвратился он.

 

О, как бы мне все объяснить хотелось —

И твердость, и застенчивость его…

Хочу понять, где начиналась смелость,

А где её сменило мастерство.

 

Хочу постичь характер космонавта,

На мир взглянуть хочу его глазами.

Что было первым — сказка или правда?

И где объединило их дерзанье.

 

Что в сердце от природы,

Что от жизни?

Какая капля начинала море?

И как они любили и дружили?

И он — и те, уже известных трое.

 

Смотрю, смотрю в его лицо простое

И обрываю рассуждений нить.

Вот так, как он,

Лишь только так и стоит

Всю жизнь прожить —

Как космос покорить.

А. Дементьев

 

* * *

От жара облака вскипали,

Дрожал от грома Байконур,

А через час смоленский парень

В полете Землю обогнул…

 

Антенны во Вселенной шарят,

Ракеты космос рассекли,

В иллюминатор входит шарик

Внезапно маленькой Земли…

 

И все прицельнее, все метче

Взгляд сквозь «магический кристалл» …

Нет, не планета стала меньше, —

Сам Человек великим стал!

М. Бебан

 

Земля... Земля...

Юрию Гагарину

 

На стартовой черте ракетодрома,

Ступив на трап,

Впервые ты поймешь,

Как дороги тебе

Раскаты грома,

Снега гречих

И молодая рожь.

 

Ты вспомнишь

Теплых дождиков накрапы

И мокрый луг, где ты косил с отцом,

И трап

Уже покажется не трапом,

А деревенским

Стесанным крыльцом.

 

Потом...

Потом ты скажешь: «До свиданья!» —

И под ракетой

Вспыхнет яркий дым.

Нахлынувшие вдруг воспоминанья

Уступят место формулам сухим.

 

Но кто сказал, что формулы — сухие?

Они к тебе издалека пришли:

В них синь озер

И даль твоей России,

В них все цвета и запахи Земли.

 

Постой!

Еще не поздно отказаться

Земля, Земля, не отпускай его!

Он должен жить,

Губами трав касаться,

Водою умываться ключевой,

Встречать свои закаты и рассветы...

 

Но манит,

Манит дальняя звезда,

И глухи стены огненной ракеты.

Когда мы снова встретимся,

Когда?

 

Ты самой яркой искрою промчишься

В безветренной и бесконечной мгле

И все-таки на Землю

Возвратишься,

Чтоб плакать над стихами

О Земле.

В. Фирсов

 

Памяти Гагарина

Ах, этот день двенадцатый апреля,

Как он пронёсся по людским сердцам.

Казалось, мир невольно стал добрее,

Своей победой потрясённый сам.

 

Какой гремел он музыкой вселенской,

Тот праздник, в пёстром пламени знамён,

Когда безвестный сын земли смоленской

Землёй-планетой был усыновлён.

 

Жилец Земли, геройский этот малый

В космической посудине своей

По круговой, вовеки небывалой,

В пучинах неба вымахнул над ней...

 

В тот день она как будто меньше стала,

Но стала людям, может быть, родней.

Ах, этот день, невольно или вольно

Рождавший мысль, что за чертой такой —

На маленькой Земле — зачем же войны,

Зачем же всё, что терпит род людской?

 

Ты знал ли сам, из той глухой Вселенной

Земных своих достигнув берегов,

Какую весть, какой залог бесценный

Доставил нам из будущих веков?

 

Почуял ли в том праздничном угаре,

Что, сын Земли, ты у неё в гостях,

Что ты тот самый, но другой Гагарин,

Чьё имя у потомков на устах?

 

Нет, не родня российской громкой знати,

При княжеской фамилии своей,

Родился он в простой крестьянской хате

И, может, не слыхал про тех князей.

 

Фамилия — ни в честь она, ни в почесть,

И при любой — обычная судьба:

Подрос в семье, отбегал хлеботочец,

А там и время на свои хлеба.

 

А там и самому ходить в кормильцах,

И не гадали ни отец, ни мать,

Что те князья у них в однофамильцах

За честь почтут хотя бы состоять;

 

Что сын родной, безгласных зон разведчик,

Там, на переднем космоса краю,

Всемирной славой, первенством навечным

Сам озаглавит молодость свою.

 

И неизменен жребий величавый,

На нем горит печать грядущих дней.

Что может смерть с такой поделать славой?

Такая даже неподсудна ей.

 

Она не блёкнет за последней гранью,

Та слава, что на жизненном пути —

Не меньшее, чем подвиг, испытанье, —

Дай бог ещё его перенести.

 

Всё так, всё так. Но где во мгле забвенной

Вдруг канул ты, нам не подав вестей,

Не тот, венчанный славою нетленной,

А просто человек среди людей;

 

Тот свойский парень, озорной и милый,

Лихой и дельный, с сердцем не скупым,

Кого ещё до всякой славы было

За что любить, — недаром был любим.

 

Ни полуслова, ни рукопожатья,

Ни глаз его с бедовым огоньком

Под сдвинутым чуть набок козырьком.

Ах этот день с апрельской благодатью.

Цветет ветла в кустах над речкой Гжатью,

Где он мальчонкой лазал босиком...

А. Твардовский

 

Гордость

Вот он лежит, никем до нас

не пройденный,

Бескрайний небосвод.

Я тем горжусь, что ты достигла,

Родина,

Космических высот.

 

Что пред тобой, как океан

без берега,

Просторов звёздных гладь, —

Что никаким Европам и Америкам

Тебя не обогнать.

 

Что всюду вижу я твои свершения,

Куда ни загляни,

Что мировых фантастов сочинения

Стареют в наши дни.

 

Что нам судьба великая подарена,

Которой выше нет.

Что ты взрастила Юрия Гагарина —

Хозяина планет.

 

Что это всё народом нашим создано

В наш легендарный век, —

Что запросто встречается

со звёздами

Советский человек.

М. Матусовский

 

Гагарин

Так всё просто — сказал: «Поехали!»

Так всё сложно: «А если? А вдруг?»

Жизнь, она ведь порой с прорехами:

То зигзаги, то круг…

 

Он летел в корабле будто сказочный

Богатырь… Наш, простой, от земли!

Он летел в мир такой загадочный,

Куда мысли многих текли.

 

Загоралась зоря космическая.

Он позвал за собой и других.

Космонавтов — гагаринцев тысячи

Старт возьмут с его легкой руки.

В. Бирюков

 

Звезда Гагарина

Когда в космические дали

Уходят чудо-корабли,

Мы все тепло сердец им дарим

И вспоминаем, как Гагарин

В то утро стартовал с Земли.

 

Как в невесомости он мчался

Весомой поступью земной:

Под кораблем весь мир вращался,

И свет эпохи излучался

Апрельской утренней звездой.

 

Когда по дальним звездным трассам

В сиянье завтрашних дорог

Уйдут космические асы,

Все вспомнят, как могучий Разум

Звезду Гагарина зажег.

В. Бирюков

 

К звёздам

Поэтапно, шажками к звездам

Устремляется Человек.

Через зимы идет, через весны,

Через пламя космических вех,

 

И ложатся весомо орбиты

В невесомой загадочной мгле:

Дерзновенный полет событий

Зарождается на Земле.

В. Бирюков

 

Весна Гагарина

Память — не лёд

Зыбкий и тонкий,

Память живёт

Веками в потомках.

Ветры, дожди

Её не остудят…

Память — мост,

По которому ходят

Годы и люди.

Этот мост

В голубые просторы,

Не доски легли

На опоры,

Срубили не топоры —

Циолковского мысль,

Мечта о Вселенной,

О полётах

В иные миры.

Мост

длиною до звезд —

Марс на той стороне

Голубой,

А на этой

Мозг Королёва

Ведёт

С перегрузками бой.

Тайны Вселенной

И ум человека

Шпаги скрестили

У двух полюсов

Формулы века

Вошли в невесомость,

Витками ложатся

На чаши весов.

Мост,

И звёздная плещет

Река,

Ладья в засветках.

Как на радаре, —

Плывёт в ней в космос

Лётчик полка

С именем русским —

Юрий Гагарин...

А. Александров

 

Апрель

Апрель

В весеннюю радость

дверь,

В синюю свежесть

И в нежность

Окно.

Все земное

Апрелю дано.

Весны пробужденье

И сердца волненье—

В апреле.

Первой травки

К солнцу порыв,

В любви объясненье

И Нежности взрыв —

В апреле.

Верность и память —

В апреле...

Я весны открываю

двери,

Вхожу —

Голова, не кружись!

Все ближе,

Все выше

Строкой проникаю

В Гагарина жизнь,

С Ним иду

По смоленской земле

Босиком,

С ветром спорю

И воздух глотаю

Столетий.

Поднимаюсь

Орлиной тропой

На крыле

И лечу

Голубым большаком,

Как на тройке

В карете...

А апрель

Открывает

Гагарину дверь:

Здравствуй, Юрий!

Поехали, что ли?

Застоялись

Небесные кони,

Заждались паруса

В Байконуре,

Ждут рассветы,

Витки ждут в лазури,

Небо ждет,

Оглушенное громом…

Попрощайся с Землей,

Со Смоленщиной,

Звездным,

С любимой,

С дочурками,

С домом.

Обнимись с Королёвым,

В сердце возьми

Секунды и вечность:

Три...

две...

Одна...—

Миг,

И жизни твоей

Бесконечность!

А. Александров

 

Этот день...

Мне ровно двадцать.

Мне такие лета,

как было двадцать лет тому назад.

А над Москвой —

высокие букеты,

апрельский лепестковый звездопад.

 

И непривычность имени Гагарин

звучала как названье высоты,

какую приоткрыл смоленский парень,

ровесник водопьяновской звезды.

 

Я чувствовал дыхание планеты

в колоннах молодого торжества,

и мне казалось:

после Дня Победы

такого дня

не видела Москва.

 

И то, что после,

то, что будет дальше,

что нам подарят новые года,

решит неразрешимые задачи,

но праздничней не станет никогда.

 

Другие парни выйдут на орбиту

под звёздами раскрученных высот,

и той улыбки подвиг незабытый

на их судьбе задумчиво блеснёт.

Ф. Чуев

 

Высоты

Преодолев законы притяженья,

Уходит в космос русский человек.

Ракета. Пламя.

Грозное движенье,

Бросок в другой,

неотвратимый век!

 

Неотвратимый и неповторимый

Бросок —

И взяты рубежи!

…И вот уже, как бы покрыта дымом,

Земля в круженье вертит вираж.

 

Привычная, невидимая глазу,

Теперь, как глобус, крутится внизу…

Вдруг — пелена, всё исчезает сразу.

Снаряд гудит, как тёмный бор в грозу.

 

Фантазия! Мы можем лишь представить,

Как это там, в космическом пути;

Он там сейчас, его в веках прославят,

Кому сравнений сразу не найти!

 

Как будто твердь больших веков пробита,

Заполыхал космический пожар —

Когда корабль ложился на орбиту

И опоясывал в полёте шар

Земной, видавший,

Ох, видавший виды.

Среди морей, равнин и острых скал.

 

Его таранили и войны и болиды,

Но он людей ещё не отпускал.

И отпустил… как солнце лучезарен

Со старта взял космический разбег,

Наш Лётчик, Гражданин, Майор, Гагарин,

Железный наш советский человек!

 

Тебе поём мы славу всей планетой!

Тебя встречает радостный народ!

Родной народ твоей Страны Советов,

Счастливый покоритель всех высот.

А. Софронов

 

* * *

Подобной победы ещё не видали!

Сегодня Советской страны гражданин

В немые глубины космической дали

Свершил путешествие номер один.

 

Россия! Россия! Дорогой прямою

Ты шла по стропилам строительных лет,

Чтоб стало великою былью земною

То чудо, которому равного — нет.

 

У этого чуда оплот и основа —

Наш разум и труд, наша воля и страсть.

Но главные авторы чуда такого —

Компартия, Ленин, Советская власть!

 

Их солнечный гений на вахте бессменной

В сегодняшнем мире стоит у руля

И зиждет победу мечты вдохновенной,

Полеты людей на планеты Вселенной

И счастье людей на планете Земля.

А. Безыменский

 

Шаги саженьи

Нельзя сыскать событий краше,

Чем беспримерный новый взлет.

Очередное чудо наше

Весь мир, бесспорно, потрясет.

 

В простор космической пустыни

Кой-кто спешит за нами вслед;

Но для меня сомнений нет,

Что и в грядущем, — как доныне, —

 

Заокеанская страна,

Что хочет выяснить сполна

Всю суть космической загадки,

Судьбой на то обречена,

Чтоб видеть в небе наши пятки.

А. Безыменский

 

Галактический цветок

Гудел торжественным набатом

апрельский мир.

Какой из дней

с двенадцатым

поставить рядом

за всю историю людей?

 

Вокруг планеты

ликованья

прошла приливная волна.

Все поощряла упованья

и все дерзания она.

 

Читаю старые газеты.

Полны наивного огня

стихи, которыми поэты

откликнулись на злобу дня.

 

Глазок лишь только приоткрыли

учёные в немой покой,

а трубадуры вострубили:

Стожары? Марс? —

подать рукой.

 

На поэтическом разбеге

самим себе крича «ура»,

уже Юпитера и Веги

достигли эти мастера.

 

Они вколачивали в строки,

как сопричастности деталь,

словечки «дюзы», «гироблоки»

и прочую лихую сталь.

 

Сказать погромче, покрасивше

страсть как хотелось

про полёт,

жизнь человечью озаривший

с иных углов, иных высот.

 

Ещё придёт —

осмыслить это

событье дерзкое

пора.

 

И стартовый

сполох ракеты

погаснет вскоре у поэта

на зорком кончике пера.

 

И зрением души глубинным

почувствует,

как мчится свет

по расстояниям пустынным

немеренные тыщи лет.

 

Из байконурской глухомани

провозгласил всемирно он

о том, что начали земляне

отсчёт космических времён.

 

Свершён планетный подвиг века,

полёт не только одного

отчаянного человека —

взлёт человечества всего.

 

Друг друга чувствуя сердцами,

семьёю были мы одной.

И не при нас,

а вместе с нами

летел «Восток» сверхскоростной.

А. Каныкин

 

* * *

Полный зноя полдень был в разгаре,

Бился ветер жаркий и тугой,

А повсюду слышалось «Гагарин!»

И к трибуне тек поток людской.

 

Он стоял улыбчивый, усталый.

Площадь каменела кумачом.

И в тот миг история вставала

За его — гагаринским — плечом…

 

Говорить о том совсем не поздно-

Голодовке в пику и цинге

Прорубали мы дорогу в космос

В неприступной, сумрачной тайге.

 

Не о том мечтали: были б живы…

В сторону отбросив сон забот,

Надрывали глотки, рвали жилы,

Рыли котлованы под завод.

 

…И когда, полны великим братством,

Шли к трибуне, думалось все мне —

Эта встреча не могла не состояться!

Космос начинался на земле.

 

Словно крылья бились за плечами,

Было всем просторно и светло,

Знали все: он — наш, комсомольчанин!

А иначе и быть не могло!

Ю. Говердовский

 

Космический марш

Дан старт космической ракете,

взмыл гром в просторы высоты!

Кто знал такие же, как эти,

великие мгновения

свершения мечты!

 

Мир стар, — казалось так и древним,

Век всяк это напевал,

Мир стал моложе и чудесней,

Каким он, если вдуматься.

Вовеки не бывал.

 

Нас жизнь всё больше

космополит,

нам суть былого вручена,

наш мир

безмерно юн и молод,

пора его цветения

идёт навстречу нам!

 

Друг мой, ведь мы с тобой не боги,

жить нам не больше, чем до ста,

дай жить, достойную эпохи, —

вот о чём мне крикнула далёкая звезда!

 

Дан старт космической ракете,

взмыл гром в просторы высоты!

Кто знал такие же, как эти,

великие мгновения

свершения мечты!

В. Котов

 

Человек Советского Союза

Ещё миг — и вот он поднят,

В миллионы воль людских заряд.

Ещё миг — и совершился подвиг,

И упала точкою Земля.

 

Не впервые нам,

Не впервые

Из упорства лепить характер.

Нет прекрасней порыва,

Чем лететь над миганьем галактик…

 

Неукротимые замыслы —

Вот они, в исполнении!

Просто сдал человек

Экзамены

Сразу за все поколения,

 

Сразу за всё человечество.

За двадцать взрослевших веков.

Просто взял и поднялся

Над вечностью

За двадцать секунд

Легко.

 

Как Земля тебе сверху —

Без мистики,

Человек,

Открывалась?

Верно, крапинкой — «мистер»

И огромно — «товарищ»!

 

Тебе звёздное небо —

Вечным салютом,

Человек Советского Союза!

Ещё след его

На небе держится,

Там, где был

Потолок планеты нашей

Ещё мир от этой дерзости

Приходить-то в себя

Не начал, —

 

А страна

Уже новые старты готовит

И космонавтов скафандрит других,

Страна,

Которой

Для всего мирозданья

Хватит

Крыльев других!

Л. Халиф

 

К космонавту

Конечно, тебе и не снилось,

Что первым из всех на Земле

Ты будешь к далеким светилам

На звездном лететь корабле.

 

А все ж из-под детских ладоней

С друзьями глядел в небосвод,

Следя, как в лазури бездонной

За тучи взмывал самолет.

 

Вот так в буревые просторы

Веков, устремленных вперед,

Икара пытливые взоры

Впивались в орлиный полет...

 

Орбит величавые дуги,

Звенящий в полете металл

Раскрыл чародей из Калуги —

Двадцатого века Дедал.

 

В ракете, к созвездиям взвитой,

Где прежде никто не бывал,

Ты выведен был на орбиту,

Ты взором планету обнял.

 

Корабль от земного порога

Во тьму унесется, как свет,

Чумацкая станет дорога

Обычным проселком ракет.

 

…А нынче ты вместе со мною,

Придя в свой родительский дом,

С улыбкой открытой, земною

Ведешь разговор о земном.

 

И небо, в чьей глуби бездонной

Открыл ты свой доблестный путь.

Лазурью легло на погоны

И яркой звездою на грудь.

М. Упенюк

 

Поле бессмертия

(фрагмент)

 

Вся грустная повесть, как песня неспетая,

Лишь вспомню, и к горлу подкатится ком:

Я вижу: Гагарин летит над планетою,

С которой навек обвенчался витком...

 

Летит над полями — смоленскими, гжатскими,

Над малой речушкой и сельским прудом,

Над Русской равниной с могилами братскими,

Где в гулких просторах родительский дом.

 

И вновь вспоминается утро апрельское

И прерванный в школе последний урок,

И светлые слёзы учителя сельского,

Сдержать он которые так и не смог...

 

Прорыв тот, взорвавший планеты спокойствие,

Наделавший шума, смятенья в умах,

Явил, что не только покорность нам свойственна —

Высокий полёт и вселенский размах!

 

О, мудрость славянская с русскою удалью!

Тебе выстилали тропинки из роз

Базары Каира и улочки Суздаля,

Где в давние годы мужал я и рос.

 

Радушие встреч с хороводами, пением —

Впервые с тех майских победных времён

Народ мой за всё своё долготерпение

Сполна этим праздником был одарён.

 

Я счастлив: тогда и была мне подарена

Живая, не с телеэкранов и книг,

Такая родная улыбка Гагарина —

Далёкого детства счастливейший миг!

 

Планеты Земля стал он сыном прославленным,

Полпредом великой доселе страны,

И вновь отступал, огрызаясь затравленно,

Повсюду маячивший призрак войны...

 

Мы с ним одного были имени-племени,

Нас русские матери так нарекли.

Мы гордые дети великого времени,

Всё так начиналось! Мы столько б смогли...

Ю. Павлов

 

Звездному человеку

Юрию Гагарину

 

1

Не мною

в космос

дверь открыта,

Стезя проложена не мной.

Но сердце

вышло на орбиту

И обогнуло

Шар земной.

И вижу я начало эры,

Где

злой Кащей

уже зачах,

А мы идем, как Гулливеры,

И держим

Солнце

На плечах.

 

2

Пусть померк

в лучах победы Вашей

Этот факт...

А дело было так:

Мы купили с дочерью Наташей

Жаворонков — скромных певчих птах.

Дали хлеба милой певчей паре,

Продержали дома с полчаса

И во имя Вас, майор Гагарин,

Отпустили

прямо в небеса.

Вот и все.

Но кажется Наташе,

Что за шумным городом Москвой

Обитают жаворонки наши

И владеют ширью полевой.

Вы-то их разыщете едва ли,

Но когда посмотрите в зенит,

Слушайте и верьте,

что над Вами

Их земная музыка звенит.

С. Смирнов

 

Из поэмы «Седьмое небо»

Что сон?!

Фантазия!

Наитье!

Но станет жизнь вдвойне ясна,

Когда реальное событье

Ворвётся продолженьем сна.

 

Гагарин!.. Юрий!..

В счастье плачу,

Как будто двадцать лет спустя,

Отбросив тяжесть неудачи,

Взлетела молодость моя,

Все близко сердцу.

На планеты

Как будто я и впрямь летал.

Скажи, горячего привета

Мне там никто не передал?

 

И не стыжусь,

И не краснею,

Что ты, свершая свой полёт,

На двадцать лет пришёл позднее

И на сто лет уйдёшь вперёд.

Мы люди разных поколений,

Но на дороге голубой

Я рад всем точкам совпадений

Моей судьбы

С твоей судьбой.

 

Чем круче хлеб,

Тем жизнь упорней.

Я рад, что мы с тобой взошли

От одного большого корня

Крестьянской матери-земли.

 

Деревня,

Школа,

Логарифмы,

Литейка,

Лётная пора.

Все было схожим, даже рифмы

На остром кончике пера.

Мы жили словно в дружной паре,

Точнее — шли мы следом в след.

Я просто Горин,

Ты Гагарин,

Но двадцать лет

Есть двадцать лет!

 

Недаром же,

По воле века,

Приход достойных торопя,

Меня испытывала Вега,

Чтоб не испытывать тебя.

Чтоб волю дать твоим дерзаньям,

Когда ты рос, как все, шаля,

Меня подвергла испытаньям

В те дни тревожная Земля.

 

Чтоб, дерзкий,

Ты взлетел с рассветом

И возвратился в добрый час,

Мы все стерпели, но об этом

Я поведу другой рассказ.

Я расскажу иными днями,

В словах по сердцу и уму,

Какими трудными путями

Мы шли к полёту твоему...

В. Фёдоров

 

Космонавту Ю. Гагарину

Я первый смерил жизнь обратным счётом,

Я буду беспристрастен и правдив:

Сначала кожа выстрелила потом

И задымилась, поры разрядив.

 

Я затаился и затих. И замер.

Мне показалось — я вернулся вдруг

В бездушье безвоздушных барокамер

И в замкнутые петли центрифуг.

 

Сейчас я стану недвижим и грузен,

И погружён в молчанье. А пока

Меха и горны всех газетных кузен

Раздуют это дело на века.

 

Хлестнула память, как кнутом, по нервам,

В ней каждый образ был неповторим:

Вот мой дублёр, который мог быть первым,

Который смог впервые стать вторым.

 

Пока что на него не тратят шрифта:

Запас заглавных букв — на одного.

Мы вместе с ним прошли весь путь до лифта,

Но дальше я поднялся без него.

 

Вот тот, который прочертил орбиту,

При мне его в лицо не знал никто.

Всё мыслимое было им открыто

И брошено горстями в решето.

 

И словно из-за дымовой завесы,

Друзей явились лица и семьи.

Они все скоро на страницах прессы

Расскажут биографии свои.

 

Их всех, с кем вёл я доброе соседство,

Свидетелями выведут на суд.

Обычное моё босое детство

Обуют и в скрижали занесут.

 

Чудное слово «Пуск!» — подобье вопля —

Возникло и нависло надо мной.

Недобро, глухо заворчали сопла

И сплюнули расплавленной слюной.

 

И пламя мыслей вихрем чувств задуло,

И я не смел или забыл дышать.

Планета напоследок притянула,

Прижала, не желая отпускать.

 

И килограммы превратились в тонны,

Глаза, казалось, вышли из орбит,

И правый глаз впервые удивлённо

Взглянул на левый, веком не прикрыт.

 

Мне рот заткнул — не помню — крик ли? Кляп ли?

Я рос из кресла, как с корнями пень.

Вот сожрала всё топливо до капли

И отвалилась первая ступень.

 

Там надо мной сирены голосили

Не знаю — хороня или храня.

А здесь надсадно двигатели взвыли

И из объятий вырвали меня.

 

Приборы на земле угомонились,

Вновь чередом своим пошла весна.

Глаза мои на место возвратились,

Исчезли перегрузки. Тишина.

 

Эксперимент вошёл в другую фазу, —

Пульс начал реже в датчики стучать.

Я в ночь влетел, минуя вечер, сразу –

И получил команду отдыхать.

 

Я шлем скафандра положил на локоть,

Изрёк про самочувствие своё.

Пришла такая приторная лёгкость,

Что даже затошнило от неё.

 

Шнур микрофона словно в петли свился,

Стучались в рёбра лёгкие, звеня.

Я на мгновенье сердцем подавился, —

Оно застряло в горле у меня.

 

Я отдал рапорт весело, на совесть,

Разборчиво и очень делово.

Я думал: вот она и невесомость,

Я вешу нуль — так мало, ничего!..

 

И стало тесно голосам в эфире,

Но Левитан ворвался, как в спортзал,

И я узнал, что я впервые в мире

В Историю «поехали!» сказал.

В. Высоцкий

 

Стихи о первом космонавте

В то утро страшно стало перепёлкам,

Что в степь летели, из гнездовий взмыв,

Когда под небом будто бы из шёлка

Уперся в землю реактивный взрыв.

 

И разнеслась такая весть по свету,

Как будто пробил мира звёздный час!

Доныне все мы бережем газету

С портретом Юры, с сообщеньем ТАСС.

 

Судьба его бессмертием овеяна.

Его характер век наш отковал.

Он улыбался с Мавзолея Ленина,

И мир, как в день Победы, ликовал.

А. Щербаков

 

Поэмы

 

Апрель 1961 года

1

Наконец-то! Первое свиданье

Не в утопии, не в царстве грез.

Сильный человек и мирозданье

Встретились надолго и всерьез.

И глядят, глядят они друг другу

В зоркие, веселые глаза —

Там, где только звезды шли по кругу,

Там, где не гуляла и гроза,

Там, где только мгла и холод волчий,

Только черный бархат пустоты, —

Человек и мирозданье молча

Перешли, как равные, на «ты».

Сколько неизвестных и опасных

Перевалов сделано впотьмах!

Сколько честных проб и формул ясных

Прочно отчеканилось в умах!

Как мужали замыслы, как зрели...

Вот оно! Свершилось. Удалось.

И для нас двенадцатым апреля

Раннее то утро назвалось.

 

Наш народ за то вам благодарен

И за то полюбит вас навек,

Юрий Алексеевич Гагарин,

Необыкновенный человек,

 

Что вы шли в пространство мировое,

Как идут в атаку, в полный рост.

И когда, завидуя и воя,

Скорость звука поджимала хвост;

И когда земное тяготенье

Шло на убыль и сошло на нет

И Земля, подернутая тенью,

Стала только ближней из планет;

 

И когда над Африкою утро

Резко вам ударило в глаза

И звучал в кабине вашей утлой

Резкий пеленг: «Взять на тормоза», —

 

Вы не знали страха и унынья,

По-солдатски подвиг отслужив.

Будет ваше мужество отныне

Эталоном жизни тем, кто жив.

 

2

Не рекламной написан кистью

В небоскребную высоту,

Не сухой пронизан корыстью,

На текущем не лег счету

Подвиг первого космонавта.

Отчего же он удался?

Оттого, что в нем дышит правда,

Сотням глаз открытая вся.

 

Эта правда прошита светом

На багряном шелку знамен.

Эта правда — вся власть Советам!

Больше нет у нее имен.

Ее праведный путь не прерван.

На земле, куда ни взгляни,

Та же правда в шестьдесят первом,

Что и в наши юные дни.

 

Она рядом с Фиделем Кастро.

Большей ценности в мире нет

Ни у цента, ни у пиастра,

Ни в чеканке других монет.

Вот она в Анголе и в Конго,

Полноводная та река.

Бьется громче медного гонга

Сердце черного материка.

 

Ну так бейся же в лад с широким

Половодьем бурным ее,

Никаким не связано сроком,

Человечье сердце мое!

Не сдавай поста, моя старость...

У тебя еще столько дел,

Столько дней впереди осталось...

Вот и все, что сказать я хотел.

 

3

Кто, с одною вольной волей дружен,

Не поверил в чур-чура и в небыль?

Кто, космат, и гол, и безоружен,

Молнию вчера похитил с неба?

 

Кто он, полубог или титан?

Чья мотыга, чей прядильный стан,

Чей гончарный круг иль горн кузнечный,

Не в потустороннем, только здесь,

Славятся добычей бесконечной

Мятежей, гипотез и чудес?

 

Это мы — в соленых каплях пота,

В черной саже, в черноземе, в глине,

Обжигатели горшков — работа

Грязная для бога и богини,

А любой божественный их жест

Не для наших будней и торжеств.

Стрелы Громовержца и Перуна

Не загнали нас в тартарары.

Мы, Коперник и Джордано Бруно,

Разметали папские костры.

 

И когда анафемская пропасть

Под напором времени разверзлась —

Отступает старческая робость,

Действует мальчишеская дерзость!

Валится Бастилия. В багрец

Зимний одевается дворец.

Как архангелы, трубят плакаты

Революционные азы.

И Апрельских тезисов раскаты

Сжаты в политграмоте грозы.

 

Это мы! Смотрите же в глаза нам,

В зоркие, опасные смотрите!

В нашем первородстве первозданном

Угадайте крах на Уолл-стрите.

 

Но другим мы заняты трудом,

Обживаем завтрашний наш дом.

Вот он! Сквозь Галактику, сквозь сонмы

Новых солнц, у космоса в гостях

Мчится дальше летчик невесомый

На предельных свету скоростях.

П. Антокольский

 

Сын века. Поэма

Юрию Алексеевичу Гагарину

 

I.

…Твой корабль над зарею рассветною

Возвышался стальным монументом,

На века в те минуты последние

Отдавая себя кинолентам.

 

Было все деловито и просто,

На площадку заправщики выкатили,

И Земля на прощание досыта

Напоила ракетные двигатели.

 

В телефонах — сигналов аукание,

Цикл последней проверки начат,

Видишь, стрелки, как будто испуганные,

На светящихся шкалах скачут...

 

Ты стоял, принимая напутствия,

В оживленном предстартовом гаме,

И, наверно, впервые почувствовал,

Что такое — земля под ногами...

 

II.

Жили мы, на разлуки не сетуя,

Всех дорог испытали усталость,

Но прощаться с родною планетою

Нам ещё никогда не случалось.

 

Кто узнает, грустя или радуясь,

Ждал ты стартового сигнала?..

Ты в кабине один, только радио

От Земли до тебя долетало.

 

И пока не взревели грозно

Дюзы двигателей под тобою,

Оглянись, может быть, не поздно

Крикнуть людям сигнал отбоя...

 

Трус решает проблемы просто,

Только шепоту страха внемля, —

Для чего человеку звезды,

Если он не увидит Землю!!!

 

Трусу чудятся вопли ужаса.

Голос жалкого благоразумия...

Прочь сомнения! Только мужество

Одержимо высокой думою!

 

И земные минуты эти

Перечтя по большому счету,

Ты родной доложил планете:

«Все в порядке, готов к полету!»

 

III.

...Загорелись грядою красною

Огоньки над командным пунктом.

Чей-то голос октавой властною

Счет обратный повел секундам.

 

«Четыре... Три... Два... Один... Старт!»

 

Словно замерло вдруг мгновение,

Натянув параллели-нервы.

С небесами принять сражение

Ты в зенит устремился первым.

 

И твоею надежной свитою

Став навеки в минуты эти,

Лишь тебе одному завидуют

Все мальчишки на всей планете.

 

Над Землей пробивает воздух

Твой могучий корабль пятитонный.

Ты — в пути, но не так-то просто

Обмануть старика Ньютона.

 

Все, что в этом пути покажется,

Он тебе рассказал заранее...

Ускоренье свинцовой тяжестью

Навалилось тебе на сознание.

 

Заметались круги зеленые,

И в глазах у тебя померкло.

Только камера телевизионная

Видит все беспощадно, как зеркало.

 

Для того, чтоб земные жители

Не в придуманном кем-то анапесте,

А в натуре тебя увидели,

В богатырстве твоем и в слабости.

 

Для того, чтоб из наших буден

Путь прокладывая к победам,

Были к схватке готовы люди.

Что пойдут за тобою следом...

 

IV.

Мчишься ты на летучем острове,

Огибая родную Землю.

Запахнув одеяла пестрые.

Под тобой континенты дремлют.

 

Под тобой, как в калейдоскопе,

Пляска красок, багровых и синих, —

Утро в Азии, вечер в Европе,

Ночь в Америке, день в России...

 

Под тобой без границ первозданный

Мир, где страны, как сестры, похожи.

Но отыщешь ты очертания

Той страны, что всего дороже.

 

Вот — причудливый профиль Каспия,

Ленты рек за волнистой марью.

Меж морями - хребты Кавказские,

Шуба белая Заполярья...

 

На Неве, под Москвой и в Сибири

Строим мы о тебе догадки.

Но разносится голос в мире:

«Всё нормально! Готов к посадке!»

 

Ты не видишь с небесных склонов,

Что в ответ улыбнулся каждый

Из двухсот десяти миллионов

Очень гордых тобой сограждан.

 

Не увидеть тебе в тумане,

Как, детишек беря в охапку,

За тобою следят земляне,

Растеряв от восторга шапки...

 

V.

На посадку! Огонь сердито

Заревел в тормозной ракете.

Твой корабль, покидая орбиту,

Устремился к родной планете.

 

И в ушах словно грохот обвала,

И на первом мгновении спуска

Снова в кресле тебя распяла

Многократная перегрузка.

 

Но приборы ведут без роздыха,

Повинуясь распоряжениям;

Твой корабль меж потоков воздуха,

Возмущенных твоим вторжением.

 

VI.

...Ты пронесся над полосою,

Задевая мечты вершины.

Как мелка сейчас пред тобою

Баз и пактов возня мышиная!

 

Как ничтожно все их обличие

Пред тобою, смоленский парень,

Перед мирным твоим величием,

Наш товарищ, Юрий Гагарин!

 

VII.

Ты поэтам оставь хоть что-нибудь!

Сколько лет мы по звездам лазали

И отважно летали по небу

На смешных кораблях фантазии.

 

Не любитель словечек броских,

Глядя в небо пытливым взором,

Путь тебе открыл Циолковский,

Самый смелый из фантазеров.

 

...Голос твой над Европой и Азией,

Над земным потрясенным шаром -

Всех поэтов земных фантазии

Обогнал ты, майор Гагарин.

 

Каждый, встретив тебя, узнает

На Крещатике и на Арбате,

Весь народ твой, страна родная

Принимает тебя в объятья!

И. Ринк

 

Земля, поклонись человеку: поэма

Посвящается Ю.А. Гагарину

 

...Разгадай:

Почему люди тянутся к звездам!

Почему в наших песнях

Герой — это сокол?

Почему все прекрасное,

Что он создал,

Человек, помолчав,

Называет — Высоким?

Реки вспаивают поля,

Города над рекой —

В заре,

И, как сердце, летит Земля,

Перевитая жилами рек.

Нелегко проложить пути

До вчерашних туманных звезд,

Но трудней на земле найти

Путь,

Что в сердце своем пронес,

Что рекою прошел по земле,

Что навеки связал города,

Что лучом бушевал во мгле,

Освещая твои года.

Нелегко,

Но ты должен найти

Путь,

Что в сердце до звезд

Донес,

Путь земной — продолженье пути

До сегодняшних ярких звезд...

 

I

Хорошо в теплом небе

апрельскою ранью,

Хороши облака.

Вид у неба хорош,

Но представишь нечаянно

глушь мирозданья,

Бесконечность

И скроешь улыбкою дрожь.

Говорю о себе:

Вот летишь в самолете,

Гул мотора привычен,

И скорость обычна,

Вы, я вижу,

Вполголоса песню поете,

Не устали — пропойте вторично.

Просто так, от безделья,

Чтоб в сон не клонило.

Вдруг

Пилот объявляет,

И вы встаете,

Вы ещё по инерции слабо поете,

Самолет задирает железное рыло

И уходит в вираж.

Над огнями костров

Вы проходите к люку,

Гул моторов тревожен,

И чехол на спине

Полон жиденьких строп,

В этот миг все становится

Сразу дороже:

И уют мягких кресел,

И комнатный свет.

В этот миг вспоминается все,

Что забыто,

Вся никчемность привычно

отсчитанных лет,

Миг порою становится

ярким событьем.

Забываются дни,

Позабыты года,

Век проходит по редким ступеням волненья,

Страх — ударом —

И счастье — вспышкою —

Никогда

Не забудете вы,

Несмотря ни на чьи повеленья.

Вы подходите к люку.

Бездонная жуткая темь,

Только звезды костров

Обличают далекую Землю,

Вас торопят,

Вы первый.

«О нет, разрешите — за тем...»

Что ж,

Тогда отойдите,

Я первым бездонность приемлю!

Гул меня подхватил!

Ночь меня обожгла!

Только тяжесть моя —

верный ориентир.

Я лечу,

Моим телом разрежена мгла,

Кувырком приближается

Мир.

Хлопнул взрывом высокий тугой парашют,

Взвились,

Замерли тонкие стропы.

Тишина,

Я один!

Хохочу! Хорошо!

Я пою!

Не боюсь катастрофы!

Я уверен теперь,

Там, конечно,

Земля!

Та, которая может людей изумлять!

Я смягчил тяготение к ней парашютом,

И её в темноте

Сапогами нащупал,

Я спустился на луг...

Человек над Землей!

Выше сил знаменитого притяженья,

Понимаю тебя, дорогой,

Дорогой!

Век приходит в мгновенья

великих волнений!

Первый век начинался тогда, дорогой,

Когда пращур отнял от земли

свои руки

И поднял в удивлении над головой

Свои теплые-теплые

Тяжкие-тяжкие руки.

Это было победой.

А ты оторвал от земли,

От родной,

От зеленой —

Историю человека,

Осветил её пламенем

Тайны космической мглы.

Это стало началом

Второго

Великого

Века.

...Улыбнулся.

Прощально рукою махнул,

И сигнальный огонь

поднимают

На старте,

Полной грудью

ты воздух апрельский

вдохнул.

 

Миг! —

И воздух остался

Синеть на карте.

На экране — Земля,

На экране — Земля,

То ли дымом повитая,

То ли туманом,

На пустом полигоне

Молчали друзья;

Кто-то тихо сказал,

Побледнев:

«А не рано?»

Да, товарищ,

Я знаю,

и мне не легко,

За него и за Валю,

За всех, кто привязан

К этой жизни,

И кто от нее — далеко,

Далеко-далеко.

Должен быть.

Он обязан.

Жесткий воинский долг —

Отказаться от слез.

Помнишь, так навсегда уходили

в разведку,

Ранним утром,

При свете погашенных звезд,

Отводя от лица

осторожную ветку.

Диски — полны огня,

И кинжал под рукой.

Помнишь, мы проползали под светом

ракеты,

Помнишь,

мы прорывались

сквозь вражьи пикеты,

Очень рано в разведку

Мы шли, дорогой.

А за нами в окопах

молчала страна,

Затаившись

в предчувствии наступленья,

Мы ползли

(А в руках рукоятки гранат).

Под колючими звездами оцепленья

Мы ползли,

как по карте космических трасс,

Вся страна,

Целый мир,

Ждут сигнала к атаке,

Он проходы

разведает для нас

В колючем,

Туманном

Космическом мраке.

 

II

Я влюблен в Красоту.

Я мечтал о ней сотни веков,

Пришивался к кресту,

Возноси и сносил богов.

Я создал эти реки

И ветер швырнул в моря,

Ты, Земля,

Поклонись Человеку,

Твой бог —

Я.

 

Первый век — предыстория

Век осмысленья дорог,

Век вихрастых тропинок,

Отчаянья, счастья, тревог,

Век прекрасный мечей,

До конца не узнавших, ножон,

Пораженья приказов,

Виктории светлых строк.

Метеорит граненый.

Пущенный из пращи,

Скорость орла бросает

В небо,

Словно стрелу.

Ветер над потными крупами

Крутит плащи.

Выстрел! И перья!

 

Земля подлетает к орлу.

Кони со скоростью смерти

Идут над побитой Землей,

Там, где угаснет скорость,

Будет последний бой.

Скорость,

Вправленная в зазубренный

гнутый меч.

Гасит наотмашь все,

Что должно попечь.

Все, что в траве горячей,

Выльет предсмертный вой,

Кони зайдутся плачем

И пролетят над тобой.

Все погибает с громом,

Словно разряд грозовой,

Все —

Это ты,

прадед

Широкоплечий мой.

Небо веселое манит

Твой первобытный взгляд.

Звезды лохматые злобно

Над головой горят.

Луны глядят,

Как бешено

Вертится шар земной,

Брось,

Не молись, прадед;

Широкоплечий мой.

...Тонет

В Бискайском заливе

Корабль.

Шлюпки разбиты.

Бискайя!

Бискайя!

 

Мужчины любили

пиво и крабов.

В проломы била

Вода морская.

Мужчины любили

зеленый-берег,

Любили шутку

И жен любили...

Сегодня,

Двенадцатого апреля,

Волны бискайские

Судно топили.

В радиорубке

пьяный радист

Пьет капитанский

резервный ром,

С жутким эфиром —

один на один,

Плача, стучит и стучит —

«Прием!..»

В наушниках

дробный, веселый гам.

Колются

звонкие иглы морзянки.

Слушайте...

Слушайте!

Слу-у-шайте!

Там!

Там — во всем мире,

Ударили в склянки!

Там говорят:

Человек над Землей!

Выше сил

знаменитого протяженья.

Он, наверное, добрый

и страшно злой,

Если выиграл,

Выиграл это сражение!

Крики морзянки

в эфире звенят,

Радист

Трезвонит,

Стучит, полупьяный!..

Исчезают морщины ущелий.

Глядят

В белый след

Штормовые глаза океанов.

...Что из прошлого видел я,

Кроме музейных палат,

Где под мертвыми стеклами

Мирно пылятся кинжалы,

Золотые погоны с халатами рядом лежат.

Сохи, четки янтарные, брошки

и прочая жалость.

Под ногами асфальт,

Как истоптанный вечный такыр,

От газонов несет ароматом

Горячим, как выдох.

Две монеты за вход

В позабытый неведомый мир,

А какими лишеньями

люди платили за выход!

Было все, как всегда.

Было крупно.

Летели года,

В диком грохоте времени

Гасли внезапные вскрики.

Мы спешили уйти

От веков

Навсегда, навсегда.

Дни мелькали на лицах,

Как летние знойные блики.

Новый стиль календарный

Был принят полвека тому.

На сто лет позади шел Восток

По следам машин,

Мы со скоростью света

Земную прорезали тьму

От тележных колес

До метровых зиловских шин.

От лаптей — до скафандров,

От юрт — до высотных домов,

До 500 миллиардов

От дымных сосновых лучин,

От ликбезов —

До Ленинки в три миллиона томов.

Мы за это платили дивизиями мужчин.

Голодали наркомы, ночами листая букварь,

Продолжением Маркса явилась для нас

арифметика,

Не свернули с пути,

У мартена

встал сталевар,

Поглядела на наши невзгоды

С усмешкой Америка.

Только годы прошли,

Беспокойные, яркие дни,

Дал могучий ствол

Не сожженный снегами росток,

Сколько книг сохранила Земля!

Ненаписанных книг,

Для тебя, мой Восток!

Серебристый корабль —

«Восток».

Пронесутся года

Над раскрашенной жаркой Землей,

За лохматые книги засядут спокойные

люди,

О, поверят они,

как я падал, вставал с тобой,

Первый Век

Торопливых, суровых, отчаянных буден.

Потому бездушное небо манит меня,

Каждый миг наступает пора тишине

изменять,

Все оставлю —

Траву и могильные плиты

На плоской земле.

Ах,

Как хочется взять

в полет

Боевого коня!

Скорость! Скорость! И скорость! —

Всегда сокращает путь.

Кто в пути,

Кто спешит,

Тот услышит гудение крови,

Человек на скаку

Хочет крыльями с силой взмахнуть

И лететь, распластав на лице

Соколиные брови;

И смеяться над бездной,

И верить в правдивость цветов,

В повороты крутые,

И — в ярость весеннего неба,

Мы создали себя

Обобщением боли веков,

Мы коснемся губами полей,

Где никто до нас

Не был.

Свет земли,

Словно память моя,

Полетит наравне,

Только крупное зримо

В стремительном нашем полете.

Я по старой привычке

качнул бы родной стороне

Плоскостями,

Но крыльев не видно

На звездолете...

 

III

Я люблю тебя, жизнь,

За весну,

И за страх,

И за ярость.

Я люблю тебя, жизнь,

И за крупное,

И за малость,

За свободу движений,

За скованность

И за риск.

Я люблю тебя, жизнь,

За соленость каспийских брызг.

Человек состоит из белков

И какой-то души,

И белки нас подводят,

И души порою подводят,

Мы бываем тогда по-серьёзному

Хороши,

Когда мы остаемся

На целой планете —

Двое.

Я люблю тебя, жизнь.

За сладость и верность разлук,

Я люблю тебя, жизнь,

За женственность Валиных рук,

Я люблю тебя, жизнь,

За грубую ласку ребят.

Я рискую тобой

От имени наших солдат.

 

Все влюбленные, Валя,

Извечно на звезды глядят,

И мы тоже,

Странно —

Все звезды как будто летят.

Жены летчиков, Валя,

Не спрашивают —

«Когда?»

Сколько летчиков, Валя,

Почувствуют в небе

взгляд.

И, качнув плоскостями,

По адресу передадут,

Много в небе апрельском

путей,

Лишь гагаринский крут.

Так в холмистой степи

Вдруг взмывает гранитный пик,

И орел, не достигнув,

Опишет почетный круг.

Да.

Любовь.

Он любим. Он уверен. Спокоен.

За него чье-то сердце

Болит.

Отбирали сурово:

Любим — достоин.

Про Валю расспрашивал замполит.

Матерью —

степь

мы называем,

Девушкой —

мы скакуна называем,

Мы —

Все, что дорого, величаем

Твоим

именем,

Женщина.

Родина — женщина,

История — женщина,

Честь,

Отвага,

Поэзия — женщина.

Художник свободу рисует — женщиной,

Трава, лужайке, погода — женщина.

Небо — наполовину женственно,

Даже мужественность

Моя.

Может быть,

поэтому женщины

У мужских изголовий стоят.

Даже грусть и метель —

Женщина.

Слава, смерть и тревога —

Женщина.

Я люблю тебя, жизнь,

Беспокойная жизнь,

Потому, что ты —

Верная женщина.

...Исчезают морщины ущелий.

Глядят

В белый след голубые глаза океанов,

Так орлы от земли,

Не прощаясь, летят,

Я гляжу тебе вслед

Из степей Казахстана.

Средь невидимых звезд

Ты летишь в тишине,

Мало кто не заметил

Твое отправленье,

Гордость — дочкам оставил,

Тревогу — жене,

Мне — поэту земному —

Свое вдохновенье.

Только мужество взял.

Только веру

И долг,

Только карты

Земли и космической трассы.

С высоты

шар земной,

Как

клубок

дорог

Зеленых, синих

И красных.

Ниже, ниже хребты

И сосновые купы,

Он взлетел, чтоб увидеть концы

Дорог,

Чтоб видеть квадраты.

Округлость

И Кубу,

Плывущую медленно на восток.

Видеть вспышки восстаний,

Пятиконечность

сухой, зеленой

багровой суши,

Слушать историю,

Ну и, конечно,

Вести далекой родины слушать:

«В Леопольдвиле белые каски...

Падает раненый в скалах Атласа...

На мостовую упал Кейптаун...

Слет пионеров у Алатау...

Негры, индейцы, арабы с пеньем

Стали на тропы,

Сжимая приклады...

В Белом доме

Забрызганы стены...

Черные флаги в древней Элладе...»

Парень,

Тебе с высоты виднее,

Ты пролетаешь под яркими звездами,

Скажи нам:

Добьется свободы Гвинея?

Будут ли годы Второго Века

Такими же

Грозными?..

 

Первый Век!

Мы подводим сегодня итог

Всему сделанному

И виденному,

На плечах мускулистых

Поднялся «Восток»,

Он стоит,

Он летит над обыденным.

Он летит над прошедшими,

Так довелось,

Он прошел над рябым океаном

Парадом,

Все увидел —

Сказания отблесков звезд

И фантастику

пестрых бензиновых

Радуг.

Голубые экраны

сумеют хранить

Все,

что приволокли

С континентов притоки —

Золотинки,

Измолотый веком гранит,

Киловатты

Еще не открытого тока.

...Чтобы высчитать скорость

Полета мечты,

Человек научился считать в биллионах.

Триллионы мгновений

Свистели мечи,

По земле миллионы прошли

Легионов.

Сто миллионов кудрявых рабов.

Сколько бомб?

Сколько рвов?

И ударов плети?

Высчитать,

Высчитать скорость мечты

Нам помогли

Расчеты столетий.

Вот они — Лондоны и Парижи,

Вот они — медленные Мадриды,

Вот они — Бонны,

Безгубые,

Рыжие,

Мир, наотмашь разрубленный стритами.

Вот они —

Длинные материки,

Следы джентльменских острых сапог,

Червяк Миссисипи — мощной реки,

Запад — внизу,

Сверху — «Восток».

 

IV

Реки вспаивают поля.

Города над рекой — в заре.

И, как сердце, летит Земля,

Перевитая жилами рек.

Нелегко,

Но обязан найти

Все ответы на тот в опрос,

Путь земной —

Продолженье пути

До сегодняшних близких звезд.

Что за путь?

Это долгий тяжелый путь,

Это жизнь,

И твоя и чужая — наша.

Первый век —

Время поисков,

Не забудь,

Как поиск порою

бывает

Страшен.

Пепел поисков истины,

Стебли цветов —

Позади,

На дорогах, открытых по звездам,

Человек создает и богов

И врагов,

А в конце человек

Человечество создал.

 

Что за путь?

Это долгий стремительный путь,

Это жизнь, молодая, горячая —

Наша!

Я прошу:

Человечество, не забудь,

Что ты стало сегодня

Значительно старше.

Мир,

Земля,

Шар земной —

Сочетание слов,

Сочетанье народов,

Мечей

И судеб,

Сколько твердых копыт

Над тобой пронесло!

Все пустыни твои

Нас, безжалостных, судят.

Мы — железные карлы, топтали тебя,

Мы — батыры Чингиза, дошли до Двуречья,

Мы — великие воины, шли по степям

И с тобой говорили на страшном наречьи.

Мы разрушили Рим,

Мы убили Тараз,

Мы бесчестили белых и желтых красавиц.

Мы смотрели на мир

Сквозь бойницы глаз,

Наши руки при встречах —

В ударах касались.

Гунны, монголы!

Кипчаки и персы!

Лязг крестоносцев!

Столетние войны!

Падали флаги

древних культур.

Волны — с Востока,

С Запада — волны,

Что океаны в сравнении

с этим потоком?

Танками Запада

Хлеб на Востоке потоптан.

Трупы арийцев

на тучных восточных полях,

Братской могилой

служила Земля.

Гибли не те,

Что придумали землеразделы,

Ты за других подставляешь огромное тело

Под пулеметы,

Понявшие сладость свинца.

Брат

За чужое дело отдал отца.

Черный и белый конь —

Бросают черные тени,

Кони атак и погонь —

В одной ярко-белой пене,

Северный полюс Земли

И Южный —

В одних снегах.

Как разделить огонь?

Тени раскрасить

Как?

Я рожден в стороне,

Где живут воедино

Все части света, —

Есть и Запад,

Восток и Север

В стране поэтов,

Есть края, где не знают

Обычных сибирских морозов.

Есть края, где не знают

Аральского знойного лета.

Где

Другие границы

Между частями света?

Океаны не покидают Землю,

Они верят,

Солнце

Сердцем бьется в земле,

Оно верит,

Мы сами

себя для жизни растим,

Мы ведь тоже верим,

что:

Нет Востока,

И Запада нет,

Нет у неба конца.

Нет Востока,

И Запада нет.

Два сына есть у отца,

Нет Востока,

И Запада нет,

Есть

Восход и закат,

Есть большое слово —

ЗЕМЛЯ!

 

Большое на всех: языках.

Нет Батыев,

Наполеонов,

Есть

Циолковские

И Эйнштейны,

Нет — дивизий,

Есть — миллионы,

Есть — победы,

И нет — ничейных.

Потому что:

Где-то смерть называют

Гордостью,

Смерть на свободе,

Смерть за свободу.

Где-то жизнь называют

Горестью,

Где-то веру

кроют

при боге.

Значит, звезды

еще образуются,

Значит, искры

еще возгораются,

Если где-то

глаза — амбразурами

Наши

Скорости ускоряются.

Значит, песня

еще не окончена,

Где-то мысли —

в разрез

с-судьбой,

Много вспышек

было отсрочено,

Значит,

Где-то последний бой.

Значит,

Где-то идет борьба

С чугунным

веков притяженьем,

Где-то легкое званье раба

Возвращают назад

С пораженьем.

Жизнь идет!

Беспокойная жизнь!

Под ногами тропинки рвутся,

Я люблю тебя,

Гордая жизнь,

Потому что

Ты — революция!

Люди!

Граждане всей вселенной!

Гости галактик!

Хозяева Шара!

Вы не хотите

пропасть бесследно!

Живите,

Живите,

Живите с жаром!

Живите, люди!

Живите, люди.

Вы совершили свой первый подвиг,

Преодолели земную тягость,

Чтобы потомки это запомнили —

Преодолейте земные тяжбы!

Реки, вспаивайте поля!

Города,

вставайте в заре!

Пусть, как сердце, летит Земля,

Перевитая жилами рек!

Мы найдем,

Мы должны найти

Все ответы на тот вопрос.

Путь земной — ...

Продолженье пути

До сегодняшних

Взятых звезд.

 

V

Хорошо в синем небе

апрельскою ранью.

Хороши облака,

Вид у неба — хорош,

А представишь на час

Иль на два —

Мирозданье...

И потянет на шарик,

На клевер и рожь.

Говорю о себе.

Вот лечу в звездолете.

И нагрузка — привычна.

И по радио — вы торопливо поете,

Слышится, чувствуется — отлично.

Дан сигнал — приземляться,

Родные мои!

Вы с такою тревогой

Приказ отдаете.

Эх, да что там от вас таить,

От страха ли плачут порой в звездолете!..

Я верю!

Фантастам, поэтам, ученым.

Я верю!

Слезам и холодным расчетам.

Я в десять утра, по-московскому,

Черным

увидел небо.

Пошли вы к черту,

Тревожные мысли!

Спокойней.

Спокойней.

Мне надо вернуться.

Рычаг торможения.

И две рукоятки,

Как две ладони

мужские,

Впаялись в пальцы.

Снижение.

Гул меня подхватил,

Развернул,

Раскрутил,

Только тяжесть моя —

верный

ориентир,

Мягкий воздух высот

я собой-разредил,

Кувырком

На пилота обрушился мир.

Хлопнул взрывом

тугой парашют,

Взвились, замерли

Белые стропы.

Тишина.

Я один.

Хорошо! Хохочу! Я пою!

Не боюсь катастрофы!

Я уверен!

Я прав!

Вот, смотрите — Земля!

Та — с которой

взлетел!

Та — которую

щупал

Сапогами,

Губами,

Смотрите —

Земля!

Я смягчил тяготение к ней

Парашютом.

И спустился на луг.

Человек на Земле!

В сфере сил дорогого навек

притяженья.

Я вернулся с победой

К любимой Земле,

Потерпевшей счастливое пораженье.

Я упал в траву...

Сбросил шлем...

Горьковатый цветочный сок...

Погоди,

Я чехол парашютный сорву,

Пригляжусь

И узнаю тебя,

цветок.

Ну-ка, дай лепестки...

Эх, родная земля,

Мы живем,

Мы торопимся,

не замечая,

Что земные луга

Нас выходят встречать

Стебельками забытого

Иван-чая.

Может, этот Иван

Тоже был вдалеке,

И, вернувшись на берег,

Стоял,

качаясь,

И упал на траву,

А в огромной руке

Был зажат, словно жизнь,

Стебелек Иван-чая.

 

Ты, Земля,

Для меня припасла

Самый светлый

из дней,

Белый женский платок

Промелькнул

Между тонких берез:

— Кто ты, парень?

— Советский. Зовите людей.

— Ой, сейчас! Ты откуда летел-то?

— От самых звезд!

Ты, Земля,

Меня женщиной встретила

Молодой,

Смуглолицей, как Валя,

Скорее увидеться с ней бы!

Вот

Луга, покачавшись,

Легли под ногами

Тропой,

Продолжением той,

Что ещё не остыла в небе...

 

VI

Мир жил предчувствием.

Мир знал — это свершится,

Но даже самая верная победа — всегда

неожиданна.

Сделана тысяча вдохновенных мазков,

И вдруг последний придает картине

Высочайшую глубину и осмысленность.

Художник ждал

последнего мазка —

Распахнуты настежь

в эфире

шлюзы:

Внимание!

Говорит Москва!

Работают все радиостанции

Советского Союза!»

Дрогнул голос железного диктора:

«Новорожденный мальчик в Афинах

В честь Гагарина

назван — Юрой,

Девочка в Токио —

Валентиной...»

Пишут в редакции пенсионеры,

Пишут рабочие, и пионеры.

И инженеры,

Даже мулла,

Разочарованный в божеской вере.

Сегодня

Качают растерянных летчиков,

Сегодня —

Двенадцатого апреля.

Поэты,

забыв о березовых почках,

Ломают строчки,

Ломают перья.

 

...Радио пишет его портрет:

«Широкоплечий...»

Щупаю плечи...

«Молод... курнос...

Двадцать семь лет...»

Ровесник!..

Но разве от этого легче!

«Учился в ремесленном

на отлично...»

Я ведь тоже был в форме «РУ»!

«Жил на Речной...»

А я на Арычной!

«Честен, правдив...»

А я разве

вру!

«Любит книги и оперетту...»

А я и то, и немного —

другое!

«Он не курит»...

И я сигарету

Торопливо топчу ногою.

Я — центральный защитник

в футболе,

Но могу послужить

в нападении,

Я с улыбкой

любые боли

Выношу

От любых падений.

Я отличник по математике,

Заявляю — силен в астрономии,

В общем,

знаю до чертовой матери,

Не откажешь

и в остроумии.

И в вечерней

даю уроки,

На любой отвечу вопрос,

И вдобавок

в плечах широкий,

Невысок,

И, вообще, — курнос.

Словом, я подошел бы

к делу,

Я бы выдержал

центрифугу,

И мое молодое тело

Вдоль Земли

описало бы

круг.

Ну, примите же

Заявление,

Я согласен,

Могу вторым.

Если надо —

с именем Ленина

Этот подвиг

Мы повторим!..

О, таких

Молодых, зеленых,

Коренастых,

Слегка курносых

На моей земле —

миллионы-

Как подумаешь —

Выше ростом

Станешь.

Сильные и горячие,

Дорогие мои ровесники,

Вы все те же —

В норе не прячете

Свое тело.

Как буревестники,

Вы смелеете

с каждым годом.

Дорогие мои ребята,

Неужели с таким народом

Океан

не осилим —

пятый!

Принимаем

Твое заявление.

Неизвестный,

Один из многих.

Знаем,

Верим —

С именем Ленина

Ты пройдешь

по любой дороге.

Если надо Земле

и Родине,

Если надо

Всему человечеству!..

Над могилами — куст смородины,

Словно память сутулится

вечная...

...На заводе был митинг.

Поднялся седой,

словно снег,

Он негромко сказал:

«Мы горды тобой,

Юрий Гаганов...»

Он ошибся слегка,

Но его не поправили,

Нет —

Он был прав,

И неважно

в фамилии буква какая.

Важно то —

Что взлетел он с площадки

Советской страны,

Важно то —

Что спокойные люди

его провожали,

Важно то —

Что мы все

перед подвигом этим

Равны,

Важно то —

Что все страны

нам искренне

Руку пожали.

«Кто вы!

Кто вы такие!» —

Негромко спросил капитан,

Он-то знал, капитан,

Как людей океаны не любят,

А под нами шатался,

Гремел штормовой океан,

И Зиганшин ответил за всех:

«Мы — советские люди!»

Мы из тех,

Что родились холодной осенней порой,

Нас согрела в далекой дороге

Горячая скорость,

Мы прошли испытанья

И льдом,

И мечом,

И золой.

Раньше всех мы хлебнули сверх меры

И радость,

И горесть.

Посмотри,

Что за сила

К бессмертью тебя привела.

Чабаны, сталевары —

Рабочие новой истории.

Впереди ещё будут дела!

И какие дела!

А пока

Поздравляй нас, Гагарин,

С победою!

Здорово!

Все цветы!

Все улыбки

Растроганной милой Земли!

Все плакаты!

Все флаги великих земных восстаний!

Молодые девчата

Тебе, дорогой, принесли!

Ветераны Земли

При твоем появлении

Встали!..

 

И босой негр на пыльной площади оскорбленного континента слушает, обратив лицо к небу. Он думает о величии человека.

Есть ли народ, который заставит мир склонить голову?

Но есть народ, который заставил человека поднять лицо к палящему и дождливому апрельскому небу.

СЛАВА ТОМУ НАРОДУ!

Олжас Сулейменов

Читайте также

Время первых... Путеводитель по материалам о космосе в блоге