К 335 летию со дня рождения
Наверное, нет ни одного человека из впервые оказавшихся в нашем городе, кто бы не спросил, увидев герб города Челябинска: «А почему верблюд?» И мало кто из челябинцев сможет ответить на этот вопрос. А и правда, почему?
А задавать этот вопрос
следовало бы Василию Никитичу Татищеву, государственному деятелю, дипломату,
экономисту, математику, горному инженеру, географу, естествоиспытателю,
этнографу, собирателю древностей, археологу, лингвисту, публицисту, философу,
просветителю, 335 лет со дня рождения которого исполняется 29 апреля. Именно
он, Василий Татищев, в бытность свою начальником Сибирских и Казанских горных заводов,
продвигал идею создать на Урале Исетскую провинцию с центральной крепостью
Челяба. Предоставив прошение в Сенат о создании такой провинции, В.Н. Татищев
предложил два варианта отличительного знака, им же и придуманных. На одном из
них была изображена собака, а на другом – «в щиту стоящий верблюд»,
символизирующий собой торговый статус города и укрепление торговых связей,
особенно с Азией. Верблюжьи караваны не были чем-то экзотическим для жителей
Челябы: «оных в сей город довольно с товарами приводят». Герб города был
разработан на основе второго варианта. С тех пор верблюд постоянно
присутствовал в геральдических знаках города, исчезнув оттуда лишь на какое-то
время в советский период.
Таким образом, Василию Татищеву наш город обязан своим гербом, да и собственным появлением тоже.
Василий Никитич Татищев,
один из лучших представителей «петровской гвардии» и строителей Российского
государства, родился в 1686 году в семье дворян Татищевых, принадлежавшей к
когда-то знатному роду смоленских князей, со временем захудавшему и утратившему
княжеский титул. На момент рождения Василия Никитича Татищевы служили при дворе
царевича Ивана, сводного брата будущего императора Петра Великого. С женой
Ивана Алексеевича, царицей Прасковьей, Татищевы состояли в отдаленном родстве.
В 1693 году семилетний Василий Татищев вместе с десятилетним братом Иваном был
пожалован в стольники. Эту службу они исполняли три года, до смерти Ивана
Алексеевича, после чего братья вернулись в псковское поместье отца.
Служить Отечеству Татищев продолжил в армии, драгуном. Участвовал во взятии Нарвы, в Полтавском сражении был ранен, сражаясь рядом с Петром I, чем очень гордился. «Счастлив для меня тот день, когда я ранен был на Полтавском поле подле государя, который сам распоряжал под пулями и ядрами, и когда он по обыкновению своему поцеловал меня в лоб и поздравил раненым за Отечество», — вспоминал Татищев. Видимо, тогда император заметил отважного молодого офицера и потом уже не выпускал его из поля своего зрения. Именно из таких молодых, смелых, испытанных в самых тяжелых трудах и битвах Петр растил свою новую элиту.
Карьере Татищева
способствовало и то, что ему покровительствовал сам легендарный и загадочный Яков
Брюс, один из ближних доверенных лиц царя Петра, человек неординарный, «просвященнейший из всех сподвижников Петра»,
которого многие считали колдуном и чернокнижником. Брюсу очень импонировал деятельный,
самоотверженный, ответственный, ищущий и доводящий до конца любое начинание,
берущийся за самые сложные дела и трудные поручения Василий Татищев.
После Полтавы Татищев
участвовал в Прутском походе против турок, после которого Петр отправил его
«для присмотрения тамошнего военного обхождения» в Германию. Кроме обучения
инженерному и артиллерийскому делу, ему поручались дипломатические миссии: в
Пруссию, в Данциг, на Аландский конгресс, где решался вопрос о заключении мира
со Швецией. Татищев, по-видимому, выполнял и какие-то личные распоряжения Петра
I. Блестящий результат одного из них принес ему репутацию знатока древностей,
опытного антиквара и страсть к историческим разысканиям, которая позже вылилась
в первую «Историю Российскую».
Власти задолжавшего
русской казне военную контрибуцию в размере 200 тысяч рублей города Данцига
предложили царю Петру в счет долга икону, написанную, как уверяли,
просветителем славян святым Мефодием. Татищев тщательно исследовал картину,
сидел в архивах изучал документы времен написания иконы, и пришел к выводу, что
она не могла принадлежать руке Мефодия, поскольку была написана позже, и, следовательно,
не может стоить таких баснословных денег. Именно тогда и появился у Татищева
интерес к истории и историческим документам. Он вообще был склонен к самым
разным наукам и из всех своих поездок привозил огромное количество книг по
математике, военным наукам, истории и географии.
Василий Татищев был из тех
«государевых людей», чья энергия и размах, мудрые, умелые и успешные труды
способствовали претворению в жизнь самых дерзких замыслов по строительству
империи, чья жизнь была отдана служению России. Неутомимый труженик, инженер,
металлург, библиофил, знаток и коллекционер древних рукописей, организатор
горнорудной промышленности Урала и Сибири, он проводил денежную реформу,
попутно совершенствуя отливку монет, основал три крупных города: Екатеринбург,
Пермь, Ставрополь Волжский (Тольятти), предложил назвать Каменный пояс Уралом и
провести по нему границу между Европой и Азией и написал первую русскую
историю.
В 1719 году Петр I создает
Берг-коллегию, которой поручается руководить всей горнорудной промышленностью
России. Возглавил Берг-коллегию Я. Брюс, а первым его помощником стал В.
Татищев. Развитие горнорудного дела, разведка полезных ископаемых требовали
подробных и выверенных географических карт, особенно Урала и Сибири. Специальным
распоряжением Петр I определил В. Татищева к «землемерию всего государства
Российского и сочинению обстоятельной российской географии с ландкартами».
 |
| В.Татищев и Петр I |
Татищев должен был составить
подробнейшее географическое описание России, включающее в себя сведения о
ландшафте каждой области, о ее природных богатствах, истории, о характерной для
нее материальной культуре, о достопримечательностях. Татищев взялся за эту
работу с энтузиазмом – судьба снова привела его к занятию историческими
исследованиями, без которых невозможны географические изыскания. Татищев
разыскивал в архивах географические описания России давних времен и обнаружил
залежи старинных летописей, никому не известных, содержащих уникальные
исторические сведения о древнейших временах России, которыми до него никто не
интересовался. И именно тогда этот удивительный человек, не историк, а просто
исполнительный чиновник, задумал свой грандиозный проект – написание первой
«Истории Российской» с самых древнейших времён.
Но его служебные
обязанности потребовали отъезда на Урал на казенные металлургические заводы
налаживать их работу, и «землемерие» пришлось оставить до лучших времен. Вот
только времена для Василия Татищева легкими никогда не были.
При дворе царицы
Прасковьи, у которой Татищев продолжал бывать, жило много «… уродов, юродов, ханжей и шалунов. Между
многими такими был знатен Тимофей Архипович, сумазбродной подьячей, которого за
святого и пророка суеверцы почитали, да не только при нем, как после его
предсказания вымыслили», - вспоминал Татищев. И вот этот-то Тимофей Архипович
предрек уезжающему на горные заводы Татищеву: «Он руды много накопает, да и
самого закопают».
Татищев был честным
государевым слугой, отстаивал интересы государства и выполнял свою задачу с государственным
размахом. Он считал, что казна сама должна управлять добычей и переработкой
полезных ископаемых, чтобы получать больше прибыли, и был против передачи всей
горнорудной промышленности в частные руки. Осуществляя свои планы, он нажил
могущественных врагов в лице заводчиков Демидовых, которые давно считали Урал
своей вотчиной и не собирались делить его богатства ни с кем, хоть бы и с
государством. Татищев добровольно исполнял обязанности губернатора, воеводы и
судьи, и все за одно, довольно скромное жалование. Он считал необходимым
создание казенных заводов на новых землях, строительство городов, укрепление
государственного аппарата. Татищев прокладывал дороги, учреждал почты, занимался
ярмарками, горными законами, ремеслами, богадельнями, а на него сыпались доносы
и наветы его врагов, которых Татищев умудрялся наживать в огромных количествах.
Особенно их злило то, что Василий Никитич был совершенно неподкупен, взяток не
брал и соблюдал интересы государства строжайшим образом.
В 1721 году он становится
горным начальником Сибирской губернии. Он строил школы, в которых обучали «цифири,
геометрии и горным делам» на уральских заводах для детей разночинцев,
предписывал обучать самых способных крестьянских детей счету и письму, позже в Екатеринбурге
создал горнозаводскую школу, где теоретические занятия совмещались с работой на
рудниках и заводах. Подобного не было не только в России, но и в Европе. По
поводу образования осмеливался спорить с самим императором Петром – считал, что
сначала надо создавать не академию, а школы первой ступени, чтобы профессорам
было потом кого учить. Татищев предлагал учредить три типа училищ: начальные,
средние и высшие, – и тем самым увеличить количество учащихся и снизить затраты
на образование. Но к такой системе образования Россия пришла только в конце
XVIII века.
Деятельный Василий Никитич
мешал своим недругам. Его постоянно преследовали обвинения и судебные
разбирательства, комиссии и проверки. Хотя всякий раз Василий Никитич полностью
был оправдан, все это мешало работать, отнимая время и силы. По заведенному
порядку на время разбирательств Василия Никитича отстраняли от дел, не платили
жалования. В конце концов, Демидовы с помощью своих столичных покровителей
добиваются отзыва Татищева с Урала в Петербург.
Царское поручение Татищев
исполнил – основал и заводы, и города. Вернувшегося с Урала Татищева отправляют
в Швецию – надзирать за обучением русской молодежи горному делу. Кроме этого,
Василий Никитич осматривал заводы и рудники, нанял гранильного мастера для
основания гранильного дело в Екатеринбурге, собирал сведения о торговле
стокгольмского порта и о шведской монетной системе, познакомился со многими
местными учёными. По заказу Татищева из шведских рукописей были сделаны
выписки, относящиеся к российской истории. Татищев собирает исторические
сочинения, касающиеся разных европейских стран, сочинения древних авторов. Именно
в Швеции состоялось единственное прижизненное издание научного труда Татищева –
латинского описания костяка мамонта, найденного около Воронежа. Пока Татищев
был в Швеции, умер император Петр I. И Татищев почувствовал, что в Российском
государстве происходят неприятные перемены. Он заказывал чертежи лучших шахт и
механизмов, договаривался о приобретении новых и совершенных машин, прядильных,
чулочных, по производству луженой посуды – Берг-коллегия отказывалась их
оплачивать. Татищев предлагал прислать в Швецию русских механиков, чтобы они на
месте ознакомились с этими машинами. Однако и это предложение не было принято.
Российская бюрократия в царствование Екатерины I к новшествам, предлагаемым
Татищевым, никакого интереса не проявляла.
Возвращение в Петербург не
сулило Татищеву ничего хорошего. Берг-коллегия, из которой уже убрали Я. Брюса,
намеревалась отправить Василия Никитича в Нерчинск на серебряные заводы, для
организации этих крайне запущенных и убыточных предприятий, по сути, в ссылку.
Но указом Екатерины I он был назначен в Монетную контору, которая регулировала
денежное обращение в стране. В Швеции Татищев уже занимался некоторыми делами,
связанными с российским монетным производством – Монетная контора входила в
ведение Берг-коллегии. Татищев занялся улучшением русской монетной системы. В
этот период он много писал. Помимо «Истории Российской» он начал свой главный
философский труд – «Разговор двух приятелей о пользе наук и училищ», который был
опубликован только через 150 лет, да и то с опасениями, что автора обвинят в
вольнодумстве.
При восшествии на престол
Анны Иоанновны Татищев вовлекся в политические интриги и на какое-то время стал
самым влиятельным человеком в России. Он даже предложил свой проект устройства
высшей власти в России. По нему учреждался Правительствующий Сенат в составе
ста депутатов, который осуществлял бы представительские функции при верховной
власти монарха. Проект не был принят, а Татищев продолжил писать «Историю
Российскую с самых древнейших времен». К несчастью, Татищев нажил себе злейшего
врага в лице царского фаворита Бирона, хорошо поддержанного огромными
демидовскими взятками. Интригами могущественных врагов Татищев был приговорен к
лишению чинов и заключению в Петропавловской крепости. Ему грозила дыба. К
счастью, приговор так и не был исполнен, и Татищев снова был отправлен на Урал
начальником горных казенных заводов «для размножения заводов». Трудами Татищева
количество заводов возросло до сорока. Он планировал увеличить их число вдвое,
составлял первые инструкции для геодезистов, занимался вопросами разведки
полезных ископаемых, поисками новых рудников.
Он озабочен сохранением
лесов и издает грозный указ, запрещающий под страхом смертной казни вырубать
леса в окрестностях Екатеринбурга.
 |
| В.Татищев. Основание Екатеринбурга |
При этом он не забывает о
порученном ему географическом описании. Он снимает копии с первых русских карт
Урала и Сибири, поручает геодезистам составлять новые карты. Поиск полезных
ископаемых переводит из стихийного в систематический, требуя от рудознатцев не только
образцы руд, но и чертеж с подробным описанием месторождения. Он рассылает по всем
городам и острогам Сибири специальную анкету, собирая сведения по сибирской
географии, истории, археологии, этнографии, лингвистике. Свои деловые разъезды
по Уралу Татищев проводит как научные экспедиции – изучает природу, быт,
обычаи, языки местных народов, собирает коллекции минералов и растений, изучает
Кунгурскую пещеру, интересуется минеральными источниками. Как обычно, он
борется со злоупотреблениями, защищая интересы государства и проявляя, с точки
зрения тех же Демидовых, ненужное рвение. На Василия Никитича идет поток
доносов. В результате Татищева снова отзывают с Урала.
Он получил чин тайного
советника и в 1737 году отправлен в Оренбургскую экспедицию, ведавшую
организацией торговли с народами Средней и Центральной Азии и дальнейшим
присоединением их к России, и переезжает с Урала в Самару. Он занимается усмирением
Башкирии и устройством управления башкир. Татищев, не изменяя своим принципам, борется
со злоупотреблениями местных чиновников, жестко пресекает злоупотребления
русской администрации против местного населения, чем снова наживает себе
врагов. Он заложил новый город – Ставрополь (Тольятти). Успел составить карту
самарской излучины Волги, карты реки Яика и пограничных районов.
По представлению Василия
Никитича в 1737–1739 годах в Южном Зауралье была учреждена Исетская провинция,
с 1743 года ее административным центром стал Челябинск. В 1739 году Татищев
заканчивает работу над первым вариантом «Истории Российской», работает над
«Общим географическим описанием Сибири», где дается обзор природных богатств
края, его истории и этнографии.
Справившись с задачей, в
1739 году он возвращается в Петербург, где его ждал новый суд по обвинению в
злоупотреблениях. Бирон на сей раз добился своего – Василия Татищева отстранили
от должности, лишили всех званий и чинов и посадили в Петропавловскую крепость.
Освободили его после падения Бирона. На сей раз Татищев был назначен в
Калмыцкую комиссию, а с конца 1741 по совместительству стал губернатором
Астраханской губернии, где ему было предписано наводить порядок, хотя его
знания и опыт куда больше пригодились бы на Урале. Он безуспешно пытается
примирить враждующие калмыцкие племена. Измученный постоянными переездами,
доносами, расследованиями и судами, с подорванным еще в Сибири и на Урале
здоровьем, просит отставки по болезни. В 1745 году 59-летнего Татищева
отставляют от должности и отправляют в отставку. Это не была почетная отставка:
ему вновь припомнили многочисленные обвинения во взяточничестве и лихоимстве, а
также вольнодумство и «атеизм», взыскивают с него штраф и отправляют под
домашний арест в одну из его деревень. Последние годы жизни Татищев провел в
ссылке в своем подмосковном имении Болдино, где много и плодотворно работает.
В. Н. Татищев был
человеком разносторонне развитым, владевшим десятью языками, умевшим переходить
от одного дела к другому, иногда совсем ему неизвестному. Он подает в Академию
свое «мнение» о затмениях солнца и луны, проект «о учинении вольных
типографий», предложения об исправлении русского алфавита и о «напечатании
азбуки с фигурами и прописями», составляет почтовую книгу России, размышляет о веротерпимости.
Он составил первый русский энциклопедический словарь, обнаружил и ввел в
научный оборот тексты Русской правды и Судебника 1550 с подробным комментарием.
Изучая Уложение законов царя Алексея Михайловича, он сопоставляет их с действующими
и разрабатывает проекты новых законов, беспокоясь о том, что «люди более о своей, чем об общей пользе
думают, а об общей пользе думать даже времени не имеют». Он передает проект
экономических реформ России, посылает в академию рассуждения о русской азбуке.
При этом он считался состоящим под судом и у двери его постоянно находился
солдат сенатской роты.
А Татищев продолжает
писать свою «Историю Российскую». В конце 1740-х годов Татищев начинает
переговоры с Академией наук об издании своего многолетнего труда.
Татищев был историком в буквальном
смысле этого слова, – он мыслил исторически. Трудно просто перечислить то, что
Татищев сделал впервые. Он открыл то, что оставалось недоступным еще многим
поколениям историков: «Летописцы и
сказители… за страх некоторые весьма нуждные обстоятельства настоясчих времян
принуждены умолчать или переменить и другим видом изобразить», «по страсти,
любви или ненависти весьма иначей, нежели сусче делалось, описывают». Рассказ
летописца - еще не сама истина. Нужно проверять описанные им события по другим
данным. Историк обязан не только писать по источникам, но и уметь их отбирать. Особенно
его возмущали фальсификаторы истории: «Поляки как о себе самих древностию и
храбростию хвастая, не стыдятся басни слагать, так и других к тому заодно
привлекать не скупятся».
Татищев был
родоначальником практически всех вспомогательных исторических дисциплин, едва
ли не первым заговорил о необходимых для написания истории источниковедении, хронологии,
исторической географии, генеалогии и других науках, которые стали
разрабатываться лишь со второй половины XIX века, а некоторые в самое недавнее
время. У него не было предшественников, он был первопроходцем на этом пути.
Поразительно, как много он открыл того, что наука признала много времени спустя.
Он заметил, что в русских летописях есть смешение в датах из-за того, что
славянский мартовский год приходилось подстраивать под византийский
сентябрьский. Разницу в полгода в одних случаях выносили вперед, в других –
продолжая византийский год. В XIX век этого не знали. Вновь это открытие было
повторено лишь в XX веке.
«История Российская с
самых древнейших времён, неусыпными трудами через тридцать лет собранная и
описанная покойным тайным советником и астраханским губернатором Васильем
Никитичем Татищевым», состоит из четырех частей.
Татищев успел закончить
только первую и вторую части, охватывавшие период от дорюриковых времен до 1238
года, Третья и четвертая часть, описывавшие русскую историю до 1558 года и
фрагментарно период Смутного времени, остались незаконченными. Первое издание
«Истории Российской» началось лишь в 1768 году, почти через два десятилетия
после смерти автора. Рукопись последней, четвертой части, была найдена и
опубликована в 1840-х годах. Полное академическое издание «Истории Российской»
Василия Татищева вышло в 1962-1968 годах.
Василий Никитич скончался
в возрасте 64 лет, в июле 1750 года. Говорят, что даже свои похороны он
подготовил и организовал сам. Устроил все свои дела, отдал все нужные
распоряжения, указал место, где ему должны были вырыть могилу, и пригласил
домой священника, чтобы тот провел все положенные обряды. Накануне к нему
прибыл посыльный из Петербурга, сообщавший о призвании его в столицу и
награждении орденом. Татищев отослал орден назад, попросив передать, что умирает.
На следующий день, простившись с домашними, Василий Никитич Татищев умер.
Он родился слишком рано. «Даруй нам Бог героя на полвека позже и его
«История Российская» засверкала бы алмазными гранями Российской Академии Наук».
Многим его замыслам, идеям и предложениям так и не суждено было осуществиться. Но
появившиеся недавно публикации работ В. Татищева открывают все новые области,
где Татищев был или зачинателем, или специалистом высокого уровня. Историк,
специализирующийся на XVIII столетии, Д. А. Корсаков дал такую оценку
деятельности Татищева: «Наряду с Петром
Великим и Ломоносовым он являлся в числе первоначальных зодчих русской науки.
Математик, естествоиспытатель, горный инженер, географ, историк и археолог,
лингвист, ученый юрист, политик и публицист и вместе с тем просвещенный
практический деятель и талантливый администратор – Татищев по своему обширному
уму и многосторонней деятельности смело может быть поставлен рядом с Петром
Великим».
Список использованной
литературы:
Гордин Я. А.
Хроника одной судьбы: художественно-документальная повесть о В. Н. Татищеве. – М.
– Советская Россия, 1980. – 208 с.
Дейч Г. М.
В. H. Татищев. – Свердловск: Кн. изд-во, 1962. – 76 с.
Кузьмин А. Г.
Татищев.– Изд. 2-е, доп. – М.: Молодая гвардия,
1987. – 368, [32] с. –(Жизнь замечательных людей.)
Татищев В. Н. История
Российская : в 7 т. / В. Н. Татищев. – Москва ; Ленинград. – Изд-во Акад. наук
СССР, Ленингр. отд-ние. – 1962–1968. – 7 т.
https://информа.рус/татищев/галерея/
Юлия Брюханова,
Центральная библиотека им. А.С. Пушкина.
Комментариев нет
Отправить комментарий