Подвиг доктора Синякова

 

Было время, когда доктор Георгий Федорович Синяков жил среди нас, работал в больнице ЧТЗ, но никто и не догадывался, что он настоящий герой. В «Литературной газете» в 1961 году появилась статья, которая называлась «Егорушка». Она была о судьбе героини-летчицы Анны Егоровой, но она же всем открыла имя героического доктора. Посыпались письма из многих мест страны и из-за границы в адрес Георгия Федоровича. Доходили конверты с надписью: «Челябинск, Доктору Синякову».

Анна Егорова

Прежде чем рассказывать о подвиге доктора, надо хоть коротко рассказать, кто такая Анна Александровна Егорова. Родилась в 1916 году в деревне, в Тверской губернии, в большой семье, где было восемь детей. Отец рано умер, семье было трудно. И мать отдала Аню в Торжок, который славился издавна на Руси золотым шитьем, учиться этому мастерству. Но активную Анну это не сильно интересовало. Она подросла, перебралась в Москву, строила метро, поступила в аэроклуб. В то время все парни и девчата мечтали быть летчиками. О космосе тогда и мечтать не могли. К началу войны Анна стала летчиком-инструктором в Калинине (Тверь). Началась война, Егорова добровольцем направилась на фронт. За первый подвиг младший лейтенант Егорова получила Орден Красного знамени. Уже была опытным летчиком, освоила самолеты-штурмовики – Ил-2, По-2. Фашисты называли самолет Ил-2 «Черной смертью», «Летающим танком». Немецкие летчики вычислили Анну по голосу (радиообмен), называли «Летающей ведьмой», а свои называли её ласково Егорушкой. В 1943 Анне вручили 2-й Орден Красного знамени. Белорусский фронт. Старший лейтенант Анна Егорова – штурман полка. 20 августа 1944 года Анна вела 16 штурмовиков над Польшей. Её самолет подбили. Она успела сказать: «Прощайте, братцы!». Летчики видели, как падает горящий самолет Анны, как он ударился об землю. Было понятно, что Егорушка погибла. В её семью послали похоронку. И посмертно присвоили Анне Егоровой звание Героя Советского Союза. В документах написано, что летчица совершила 277 успешных вылетов, и огромный перечень, сколько чего она уничтожила: танков, автомашин, орудий, обозов, барж (она летала и над Черным морем), живой силы противника…

А она, оказывается, чудом осталась жива. Позже Анна написала в своей книге: «Каким-то чудом меня выбросило из горящего штурмовика. Когда я открыла глаза, увидела, что падаю без самолета и парашюта. Перед самой землей, сама уже не помню как, рванула кольцо. Тлеющий парашют открылся, но не полностью…». Она потом говорила: «Я шмякнулась неудачно». «В себя пришла от дикой боли…». При ударе сильно повредила позвоночник, потеряла сознание. А когда пришла в себя, увидела вокруг немецких солдат, поняла, что это конец. Она больше всего боялась попасть в плен. И покончить с собой она не могла. Один из немцев позже вспоминал, что увидел молодого летчика с обгорелыми руками и ногами, лицо в крови, в масле. На теле не было живого места. А когда сняли с головы шлем, оказалось, что это девушка. Когда её перевязывали, убирали с рук и ног куски кожи, она, стиснув зубы, молчала. Это поразило фашистов. Её пять суток везли в концлагерь, по дороге ей повезло, её охраняли польские солдаты, они узнали, что при ней партбилет и ордена. Солдаты их спрятали в её обгоревший сапог. Когда Анну доставили на носилках в концлагерь Кюстрин и несли по территории лагеря, она услышала фразу на русском языке: «Держись, сестренка! Русский доктор Синяков воскрешает из мертвых!». Она запомнила эти слова. И свою первую книгу она потом так и назвала – «Держись, сестренка!». Её поместили в одиночную камеру.

Доктор Синяков

Родился Георгий Федорович Синяков в 1903 году в деревне под Воронежем. Закончил медицинский факультет Воронежского университета, работал хирургом. На второй день войны он уже служил в полевом госпитале. Осенью 1941 года под Киевом была окружена целая наша армия. В это окружение попал Аркадий Гайдар, где и погиб в октябре. Там в это время попал в плен наш писатель Герман Занадворов. Попал в плен и доктор Синяков. Его арестовали прямо у операционного стола. Сначала был в лагерях на территории Украины – в Борисполе, Дарнице, а потом его перевели в Кюстрин (90 километров от Берлина). Этот лагерь был особым. Его открыли еще в 1940 году (война на западе началась в 39-м). В нем были зоны для пленных иностранцев: англичан, французов, итальянцев… А 41-м отвели большую территорию для русских военнопленных. Бараки (в каждом по 250 человек), трехэтажные нары, барак – лазарет, инфекционный барак…. Тройное ограждение колючей проволокой. В других зонах были врачи, но не было хирурга.

В русской зоне Синяков был первым врачом. Другим зонам помогал Красный крест, пленные получали посылки от родных. Наши пленные были обречены на умирание. Только в нашей стране был приказ попавших в плен считать предателями. Никакой помощи они не получали, а родным посылали известие «без вести пропал». В бараках для русских была самая высокая смертность. Когда доктор Синяков попал в лагерь, там было 1500 больных! Фашисты устроили ему публичный экзамен. Заставили сделать сложную операцию (резекция желудка) в присутствии иностранных и немецких врачей. Георгий Федорович потом рассказывал писательнице Наталье Кончаловской: «Я попал туда, когда там была обстановка намеренного уничтожения советских пленных. Русского хирурга в лагере не было. А на вопрос « почему?» раненым отвечали, что самый лучший русский врач не выше немецкого санитара. Поэтому, когда мне пришлось сделать мои первые операции, немецкие врачи и пленные врачи разных национальностей были крайне удивлены и моей техникой, и моими знаниями. А я стоял за операционным столом голодный, оборванный и выглядел довольно непритязательно в полосатой одежде военнопленного и страшных деревянных постолах на ногах. Но вскоре я завоевал авторитет даже среди лютых врагов своих, и уже многие больные из разных отделений стремились попасть к русскому доктору». И еще он рассказывал Кончаловской: «я… шел на операцию под конвоем, а у двери стояли гестаповцы с автоматами. А сам-то чуть ли не в рубище, от голода ноги подкашивались… Только потом дали уже мне какой-то халат и подкармливать стали, и то, бывало, делишься куском со своим больным, которому необходимо силы восстановить…». Георгий Федорович стал хирургом на все зоны.

И потом не раз немцы убеждались в мастерстве доктора Синякова. Был случай, когда немецкий доктор кому-то из своих должен был удалить зуб. Поставил укол и сломал иглу. Не мог найти в десне остаток иглы, перепугался, позвал нашего доктора. Синяков надрезал десну, вытащил кусок иглы. Немецкий врач встал перед нашим доктором навытяжку. Синякову разрешили свободное хождение по всем отделениям лагеря, стали давать усиленный паёк. Он менял сало на хлеб и картошку и раздавал нашим раненым. У него уже был такой авторитет, что он мог и требовать… Были и еще доказательства его мастерства. У немца-охранника стал задыхаться сын. Мальчика привезли к Синякову. Отец пригрозил, что если врач не спасет сына, то врача убьют. Синяков спас ребенка. Когда мальчик задышал, мать-арийка встала перед нашим доктором на колени и поцеловала ему руку.

Георгий Федорович работал на износ: оперировал, перевязывал, лечил больных. Больше того, он возглавил подпольную организацию в лагере. Сумел не только лечить, а и помогать бежать из лагеря. Одному ему это было бы не под силу. Он нашел союзников. Прежде всего, надо назвать имя Гельмута Чахера, который был одним из охранников лагеря. Сын немецкого коммуниста. Учился в Москве, работал сварщиком. Оказывается, в 30-х годах он работал в Свердловске, в Магнитке. Женился на русской девушке. В 38-м вернулся в Германию, жил в маленьком городке. Во время войны его мобилизовали в армию, но посчитали неблагонадежным и отправили охранять пленных в концлагере. Они подружились с Синяковым. Побеги были одиночными и групповыми. Первый побег из лагеря был организован весной 42 года. Сумели убежать пять человек, из которых три наших летчика. Как готовились побеги? Меняли бирки умерших и здоровых пленных… Синяков учил будущих беглецов изображать умерших, задерживать дыхание… Прятали в условленном месте одежду, нарисованную карту маршрута, добывали компас, еду… «Умершего» отправляли за пределы лагеря в ров, куда сбрасывали мертвых. Когда уходили охранники, «умерший» находил посылку и добирался до своих.

Сумели организовать побег шестнадцати наших пленных летчиков. Спасли от верной смерти 18-летнего еврейского парня – тезку известного писателя Ильи Эренбурга. Сначала Синяков сменил парню фамилию на Белоусов, потом спрятал его в тифозном бараке, куда фашисты боялись заглядывать. Потом устроил ему побег. В интернете есть фото Ильи молодого, которое он послал с благодарностью Синякову. Но там же почему-то поместили фото пожилого однофамильца – писателя.

Когда Георгия Федоровича спрашивали, почему он сам не убежал, он всегда отвечал, что не мог же он бросить своих больных и раненых. И еще одно доброе дело сделал Георгий Федорович. Нашим людям в лагере очень не хватало информации. Гитлеровцы хвастались, что они заняли и Москву, и Сталинград… Синяков организовал выпуск листовок, которые от руки писались в его больничке и распространялись по баракам. В них рассказывалась правда о том, что происходит на фронте.

Анна Егорова

Вернемся к судьбе Анны Егоровой. Синяков понимал, что гитлеровцы ждут выздоровления летчицы, чтобы устроить показательную казнь. Доктор Синяков и доктор из Белграда Павле Трпинац сумели добиться, чтобы Анну Егорову лечили они. Хорошие лекарства помогали добывать в иностранных зонах. Доктора придумали такую хитрую мазь, которая вылечивала раны Анны, но на вид эти раны оставались ужасными и дурно пахли. Её поместили в инфекционный блок. Гитлеровцы боялись подходить к ней, боялись заразиться. Получалось, что летчица никак не шла на поправку. А слухи о ней распространились по всем зонам. Кто-то из своей посылки прислал ей плитку шоколада. Кто-то из иностранных пленных сшил ей юбку, кто-то связал тапочки с красной звездочкой. Сплели ей из соломы дамскую сумочку с эмблемой «ВВС» и инициалами «А.Е.». Сейчас эта сумочка в Центральном музее Вооруженных сил РФ в Москве. Один француз собирал ей в пузырек рыбий жир, но был пойман и публично казнен.

Доктор Синяков

Георгий Федорович Синяков не только лечил Анну Егорову, он спас её ордена и партбилет. Знакомый иностранец-аптекарь по его просьбе прятал их в банке с порошковым ядом. И отдали летчице её награды только уже при освобождении из лагеря.

Приближалась Победа. Февраль 45-го года. Фашисты вывели из концлагеря всех более-менее здоровых заключенных, отправили их в тыл. А 3000 наших пленных в основном больных и слабых оставили в лагере. Прислали расстрельную команду, чтобы их уничтожить. Доктор Синяков с переводчиком пришли в эту команду. Никто не знает, о чем они говорили, но команда без единого выстрела ушла. Это был еще один подвиг доктора Синякова. 31 января 1945 года лагерь был освобожден Пятой ударной армией – танкистами.

Анна Егорова

Не всем нашим освобожденным повезло быстро вернуться домой. Для них существовали отряды СМЕРШ (смерть шпионам) и особые фильтрационные лагеря у нас, где все проходили жестокую проверку. Кого-то освобождали, кого-то отправляли на Колыму. И Анну Егорову допрашивали 10 дней. Ей было очень больно вспоминать эти дни. Каждую ночь ей надо было подниматься на второй этаж в комнату допросов. Там на нее кричали, не выбирая выражений, откуда она взяла ордена и партбилет, как перешла к немцам. Ей очень трудно было стоять, дикая боль, она падала, а ей кричали «Стоять!». В конце концов её отпустили домой, но ордена и звание Героя Советского Союза не вернули. В авиацию её не пустили врачи. Старший лейтенант в отставке Егорова вернулась работать на Метрострой. Она вышла замуж за командира дивизии, полковника В.А. Тимофеева, стала Егоровой-Тимофеевой, родила двух сыновей, один из которых тоже летчик. Только через 20 лет ей вернули звание Героя. Тогда ей знаменитый летчик-испытатель Марк Галлай написал: «Искренне счастлив, что Золотая Звезда все-таки нашла героя, хотя в глазах ваших товарищей по оружию Вы уже давно бесспорный, настоящий герой»…

Все было хорошо, но случилось несчастье. В 2000 году к Анне в дом ворвались две мошенницы, избили её, украли ордена, небольшие деньги, что были в доме, и единственную шубейку. Несмотря на это, Анна Александровна сохранила оптимизм. Она написала несколько книг: «Держись, сестренка!» (1983), «Я – Береза, как слышите меня?» (1999), «Небо, штурмовик, девушка. Я – Береза, как слышите меня?» (2007)… Её книги есть в интернете. Много выступала с рассказами о войне. Была членом общества «Знание». Умерла Анна Егорова-Тимофеева 29 октября 2009 года, ей было 93 года. Похоронена на Даниловском кладбище Москвы.

Доктор Синяков

Если бы не желание Анны Егоровой найти своего спасителя в немецком концлагере, если бы не появилась статья в «Литературной газете», не узнали бы мы о нашем земляке-герое. Спасло Георгия Федоровича то, что он сразу после освобождения не попал в руки «Смерша». Среди танкистов было много раненых, а тылы отстали. Синяков организовал в лагере госпиталь. В первые свободные от фашистов месяцы Синяков прооперировал 70 раненых танкистов. 9 мая он встретил в Берлине, оставил свой автограф на стене рейхстага.

В 46-м он женился на враче из Челябинска. Принял её сына. Стал работать в больнице ЧТЗ (больница №8). Заведующий хирургическим отделением. Он был так востребован, что куда бы он ни уходил, оставлял свой адрес, телефон. Однажды он пошел с женой в кино. Посреди фильма остановили показ, вызвали хирурга. В больнице уже готовили к операции молодого человека с ножом в сердце. Георгий Федорович сумел провести операцию на живом сердце, спас человека.

После войны Георгий Федорович 16 лет даже своим близким ничего не рассказывал о жизни в плену. И сам он был человеком скромным. И понимал, что такие рассказы были бы для него очень опасными. После статьи в «Литературке» и тысяч писем он стал известным. Синяков побывал в Москве на встрече с теми, кого он спас. Часть им спасенных приезжала к нему в Челябинск. Он переписывался с Чохером. После войны Гельмут Чохер работал в ГДР юристом. Была у Синякова связь и с Павле Трпинацем. Позже, в 1966 году, Трпинац у нас был награжден Орденом Отечественной войны 2-й степени. О Синякове стали писать в Челябинских газетах, но никто не решился написать о нем книгу. И до сих пор её нет. В последние годы на Челябинском радио появилась воскресная передача «Написано войной». И в этой передаче несколько раз повторяли рассказ о Георгии Федоровиче.

В 1973 году в Челябинск с подачи Людмилы Татьяничевой приезжала к нам на Неделю детской книги из Москвы Наталья Кончаловская, внучка художника Сурикова, жена Сергея Михалкова, мать двух режиссеров, но и сама интересный человек – писатель, поэт. Она многое успела повидать на Южном Урале: встречалась с активом комсомольцев, выступала не только перед детьми, но и перед студентами института культуры, побывала на металлургическом заводе… Возили мы её в Миасс, на Тургояк… Я её сопровождала в нескольких поездках. И она однажды попросила свозить её на тракторный завод. Я спросила, а что бы она там хотела увидеть? Ответила: «Цех человечности». Я почему-то сразу вспомнила доктора Синякова. Созвонилась с доктором, договорились о встрече. Кончаловская потом написала об этой встрече, поместила рассказ «Цех человечности» в журнал «Октябрь» (1974, №7), в свою книгу «Магнитное притяжение» (М., Дет.лит., 1976). Написала, как он выглядел: «… И вот мы сидим за столом в маленькой скромной квартирке. Передо мной невысокий человек, лет ему за шестьдесят, глаза у него синие, холодноватые, седые волосы ежиком, черты лица мягкие, только маленький рот волевой, крепко сжатый…». Написала Кончаловская о его подвиге. И о том, как посетила его операционную в больнице ЧТЗ, где Георгий Федорович рассказал ей, какими операциями он занят. Как интересно ему оперировать новорожденных с врожденными недостатками лица, исправлять носики, ушки… Какая это тонкая, почти ювелирная и нужная работа.

Синяков преподавал в мединституте. Был кандидатом наук. Его с любовью вспоминают бывшие студенты. У Синякова учился Николай Александрович Алексеев – известный в городе врач, доктор медицинских наук. Он был главным врачом больницы №1 в Челябинске, а сейчас возглавляет музей медицины (на территории горбольницы). Мой знакомый врач – Михаил Давидович Гольцфарб – тоже бывший ученик Синякова, рассказал мне такую историю. Когда-то еще в конце 50-х годов Георгия Федоровича поздно вечером вызвали в больницу. На улице, в темноте его остановили два парня и потребовали снять пальто и отдать деньги. Синяков приготовился к худшему, как вдруг один из этих парней узнал его, закричал: «Ой, Георгий Федорович, простите нас, Вы же меня оперировали!». И эти двое нападавших бережно его проводили до самой больницы. И еще один ученик Синякова – доктор В.Воскобойников рассказал, что ему повезло присутствовать на операции, которую делал Георгий Федорович при студентах. Операция была сложной, полостной, но Синяков так умело сделал надрез, показал студентам внутренние органы человека. Они их увидели как в анатомическом атласе. И так быстро и умело сделал при них операцию, что они запомнили этот урок на всю жизнь.

Очень многие, кого он спас или вылечил, писали в правительство, чтобы Синякову дали звание Героя Советского Союза. Не дали. Дали только юбилейные медали. Еще и разбирали на партийных собраниях, как это он попал в плен. Он получил мирную награду Орден «Знак Почета», Звание Заслуженный врач РФ. Но когда с ним говорили о наградах за подвиги во время войны, он отвечал, что плен – это несчастье, беда, за это не награждают.

Судьба не дала доктору очень долгой жизни. Он умер в 74 года 7 февраля 1978 года. Похоронен на Успенском кладбище. На его могиле всегда живые цветы.

Доктор Синяков не забыт. О нем есть сведении в Челябинской энциклопедии, много материалов в интернете. Я уже писала, что о нем рассказывают по радио. На больничном корпусе, где он работал больше 30 лет, висит мемориальная доска с его именем. 

Есть экспозиция в музее медицины, где хранятся документы, фотографии нашего героя-земляка. Когда Синякову было бы 100 лет, в музее собрались его соратники, друзья. Был интересный разговор, воспоминания. 

Да! Интересно: Георгий Федорович свой день рождения отмечал в день получения диплома в Воронежском мединституте. Настолько для него была святой его профессия.

К сожалению, о нем нет книги. Но обещают снять кинофильм.

Послесловие

Я должна объяснить, почему у меня особое отношение к доктору Синякову. Почему я о нем пишу, хотя о нем сейчас уже много написано в интернете. Думаю, челябинцы его помнят и знают о его судьбе. Дело в том, что мой отец, человек удивительный, всю войну прослужил в полевом госпитале. И вернулся не в мае 45, а в апреле 46 (через год!). Наш госпиталь оставался в Германии, в Грайсфальде. Отец гордился Орденом Красной Звезды. К счастью, в плен он не попадал. А вот судьба его брата – моего дяди чем-то похожа на судьбу доктора Синякова. Дядя Аркадий – детский врач в Ленинграде с первых дней войны стал служить в госпитале. Попал вместе с госпиталем в немецкий плен. Еле выжил три года в концлагере. Не любил об этом рассказывать. Когда лагерь освободили, Смерш ему не поверил в том, что он не предавал родину. Его сослали на 10 лет на Колыму.

И в нашем концлагере с дядей произошла та же история, что и с Синяковым. У начальника лагеря тяжело заболел сын, а врачей в лагерях не было. Начальник вызвал арестованного моего дядю и сказал те же слова, что услышал Синяков: «Вылечишь ребенка, разрешу в лагере быть врачом. Не вылечишь, сдохнешь на лесоповале». Дядя сделал ребенку операцию, тот поправился. Дяде выделили комнатушку в бараке и разрешили лечить. Он неохотно рассказывал, но можно было представить, каково ему было лечить: у него не было лекарств, медицинских инструментов, помощников. А больных было много и в этом лагере, и в соседних. Дядя рассказывал, как его посылали в соседние лагеря лечить больных. В 20-ти километрах был женский лагерь. Зимой, в лютый мороз он шел на лыжах по тайге, а за ним тоже на лыжах конвоир с винтовкой. Хотя бежать никому и в голову не приходило, кругом непроходимая тайга, жилья никакого. Можно было только набрести на другой лагерь, где беглеца ждал бы расстрел. В лагере много больных, простуженных, а лечить нечем. Мне приходит в голову мысль, что может быть в дядином лагере было хотя бы несколько тех бывших военнопленных, которые были высланы из Кюстрина на Колыму. И доктор Синяков, и мой дядя лечили тех же людей! Дядя выжил в лагере 9 лет. Вернулся домой и работал в детском санатории под Ленинградом. Приезжал к нам в Челябинск, но о прошлом рассказывать не любил.

Какая сложная у нас история!

 

Н.Капитонова

Читайте также фирменные посты «от Надежды Анатольевны»:

Книжкины именины

«Штучная дама» Лидия Либединская

Великая женщина Белла Абрамовна Дижур

Владимир Караковский. Друг – «Учитель милостью божьей»

Редкое знакомство. Наталья Кончаловская

Вспоминая Ишукову

«Улыбка из ада». Тамара Петкевич

Анатолий Маркуша

Лев Кассиль

Агния Львовна Барто

Пять Маршаков

Вокруг «Двух капитанов»

Открывая Шеварова

Командор Владислав Крапивин

Знакомьтесь – Пол Гэллико! Американский Андерсен

Ури Орлев: его книги и судьба

Гайдар. Необыкновенная биография

Борис Васильев

Анатолий Климов

Еще раз о Макаренко

Поэт камня Александр Ферсман

Юнна Мориц и Челябинск

«Человек от бога» Владимир Арсеньев