55 стихотворений о Павле Бажове и его сказах

27 января — 145 лет со дня рождения Павла Петровича Бажова (1879–1950).
Предлагаем поэтическую подборку стихотворений о Павле Петровиче Бажове и его сказах. Но сначала предоставим слово самому Павлу Петровичу – биография «из первых рук».

Автобиография П. П. Бажова

Родился 28 января (15 старого стиля) 1879 года в Сысертском заводе бывшего Екатеринбургского уезда, Пермской губернии. Отец по сословию считался крестьянином Полевской волости, Екатеринбургского же уезда, но никогда сельским хозяйством не занимался, да и не мог заниматься, так как в Сысертском заводском округе вовсе не было тогда пахотных земельных наделов. Работал отец в пудлингово-сварочных цехах в Сысерти, Северском, Верхсысертском и Полевском заводах. К концу своей жизни был служащим — «рухлядным припасным» (это примерно соответствует цеховому завхозу или инструментальщику). Мать кроме домашнего хозяйства занималась рукодельными работами «на заказчика». Навыки этого труда получила в оставшейся еще от крепостничества «барской рукодельне», куда была принята в детстве, как сирота.

Как единственный ребенок в семье при двух работоспособных взрослых, я имел возможность получить образование. Отдали меня в духовную школу, где плата за право обучения была значительно ниже против гимназий, не требовалось форменной одежды и была система «общежитий», в которых содержание было гораздо дешевле, чем на частных квартирах. В этой духовной школе я и учился десять лет: сначала в Екатеринбургском духовном училище (1889 — 1893); потом в Пермской духовной семинарии (1893 — 1899). Окончил курс по первому разряду и получил предложение продолжать образование в духовной академии на положении стипендиата, но от этого предложения отказался и поступил учителем начальной школы в деревню Шайдуриху (нынешнего Невьянского района). Когда же мне там стали навязывать, как окончившему духовную школу, преподавание закона божия, отказался от учительства в Шайдурихе и поступил учителем русского языка в Екатеринбургское духовное училище, где в свое время учился.

Эту дату — сентябрь 1899 года — я считаю началом своего трудового стажа, хотя в действительности работу по найму начал раньше. Отец мой умер, когда я был еще в четвертом классе семинарии. Последние три года (отец болел почти год) мне пришлось зарабатывать на содержание и учебу, а также помогать матери, у которой к тому времени сильно испортилось зрение. Работа была разная. Чаще всего, конечно, репетиторство, мелкий репортаж в пермских газетах, корректура, обработка статистических материалов, а «летняя практика» порой бывала по самым неожиданным отраслям, вроде вскрытия животных, павших от эпизоотии. С 1899-го по ноябрь 1917 года работа была одна — учитель русского языка, сначала в Екатеринбурге, потом в Камышлове. Обычно летние вакации посвящал разъездам по уральским заводам, где собирал фольклорный материал, интересовавший меня с детства. Ставил перед собой задачу сбора побасок-афоризмов, связанных с определенной географической точкой. Впоследствии весь материал этого порядка был потерян вместе с принадлежавшей мне библиотекой, которая была разграблена белогвардейцами, когда они захватили Екатеринбург.

Еще в семинарские годы принимал участие в революционном движении (распространение нелегальной литературы, участие в школьных листках и т. д.). С начала февральской революции ушел в работу общественных организаций. Некоторое время партийно не определился, но все же работал в контакте с рабочими железнодорожного депо, которые стояли на большевистских позициях. С начала открытых военных действий поступил добровольцем в Красную Армию и принимал участие в боевых операциях на Уральском фронте. В сентябре 1918 года был принят в ряды ВКП (б).

Основной работой была редакторская. С 1924 года стал выступать как автор очерков о старом заводском быте, о работе на фронтах гражданской войны, а также давал материалы по истории полков, в которых мне приходилось быть. Кроме очерков и статей в газетах написал свыше сорока сказов на темы уральского рабочего фольклора. Последние работы, на основе устного рабочего творчества, получили высокую оценку. По этим работам был принят в 1939 году в члены Союза советских писателей, в 1943 году удостоен Сталинской премии второй степени, в 1944 году за эти же работы награжден орденом Ленина. Повышенный интерес советского читателя к литературной моей работе этого вида, а также мое положение старого человека, лично наблюдавшего жизнь прошлого, побуждают меня продолжать оформление уральских сказов и отображать жизнь уральских заводов в дореволюционные годы. Кроме недостатка систематического политобразования сильно мешает работать слабость зрения. При начавшемся разложении желтого пятна уже не имею возможности свободно пользоваться рукописью (почти не вижу того, что пишу) и с большим трудом разбираю печатное. Это тормозит и остальные виды моей работы, особенно по редактированию «Уральского современника». Приходится многое воспринимать «на слух», а это и непривычно, и требует гораздо больше времени, но работу, хоть и в замедленном темпе, продолжаю. С февраля 1946 года избран депутатом Верховного Совета СССР по 271-го Красноуфимского избирательного округа, с февраля 1947 года депутатом Свердловского горсовета от 36-го избирательного округа.

25 января 1950

У памятника П.П. Бажову

Бывает на свете, нередко бывает!

Уйдёт человек, мир его забывает.

Наверное, жил для себя одного,

Оставить другим не сумел ничего.

Но всё по-иному порою бывает.

Проходят века, а людей вспоминают.

Солдат и учёных, гранильщиков слов,

Таким был гранильщиком Павел Бажов.

Склонился над словом, чтоб гранью сверкало

Всегда самородное слово Урала.

Ему отдавал он и мудрость, и силу.

Чтоб слово не меркло, чтоб радость дарило.

А слава всё шире за датою смерти:

Вот памятник новый открыли в Сысерти:

Бажов наш в Свердловске,

Бажов в Полевском, и в доме любом,

Где бажовский есть том.

И в знойные дни, и в крутые метели

Бажов помогает «живинкою» в деле.

Пока с нами книги Бажова живут,

Он с нами идёт и на бой, и на труд.

Он слился с народом,

Он слился с Уралом,

Урал для него стал

Не зря пьедесталом.

Л. Сорокин

Павел Петрович Бажов

Деревня Гумешки,

ушастые кошки,

серебряный козлик

в морозном окошке,

немножко морошки в лукошке...

Есть друг моих снов,

уральских основ,

есть Павел Петрович Бажов.

Хранитель Урала,

властитель Кристалла,

Горы и Пещеры

певец небывалый.

Исполню три слова

из сказов Бажова,

и вещие силы готовы

помочь сироте,

помочь немоте,

помочь изумрудной мечте.

Р. Дышаленкова

Павлу Бажову

Добрым сердцем, мудрыми руками

Человек выковывает сказки.

А потом они живут веками,

Полные тревоги, боли, ласки.

Как лесной ручей, журчат в осоке,

Соколом парят над буйной ширью,

Чтобы корни мудрости не сохли,

Чтобы чудо не иссякло в мире.

О. Богданов

Чудесный клад

Вы книгу раскрыли, читая.

Пусть автор еще незнаком,

Он рядом, он сказ начинает

Уральским своим говорком.

Народное меткое слово.

С хитринкой внимательный взгляд.

Хранят они мудрость народа —

Чудесный волнующий клад.

Все в книге любовью согрето.

И если вы сердцем чисты,

В шкатулку камней-самоцветов

Для вас превратятся листы.

Они вам помогут увидеть

В песчинке простой красоту,

Все силы отдать для народа

И сделать крылатой мечту.

Искателем добрым и зорким

Он к людям всю жизнь приходил.

Их дар — задушевное слово

В труде неустанном гранил.

Читай, перечитывай снова,

И слово алмазом сверкнет:

В нем правда. И мудрость. И сила.

В нем сердце поэта живет…

Л. Преображенская

Домик писателя

П. П. Бажову

Недалёко от Исети —

Старый дом и сад густой.

Там шумит весенний ветер

Беспокойною листвой.

Облаков пушистых гребни

Проплывают стороной.

В этом доме жил волшебник —

Мудрый сказочник седой…

След Копытца серебрится,

Вьётся змейкою в ночи,

Огневушкою кружится

Пламя жаркое в печи.

Ящерки мелькнули разом,

Встал Данила над цветком…

И шкатулкой, полной сказов,

Стал бажовский старый дом.

А из сада гомон птичий,

Ветви тянутся к лучам.

Есть ещё такой обычай

У ребят, у свердловчан:

Каждый раз весною новой

Тихо входят на крыльцо —

Попросить в саду Бажова

Маленькое деревцо.

И — посадят возле школы

Всем лихим ветрам назло,

Чтобы крепким и весёлым

Это дерево росло.

Юный тополь иль рябинка

В путь уходят каждый год…

…К дому этому тропинка

Никогда не зарастёт…

Е. Хоринская

Всегда с нами

П. П. Бажову

На белом бланке телеграммы

Темнеет траур скорбных строк,

А он, живой, глядит из рамы,

Глядит далеко за порог,

Где в зимнем солнце серебрится

Полей заснеженный простор,

Где плавок яркие зарницы

И очертанья дальних гор.

Как будто видит рослый берег

И лебедей высокий взлет…

И трудно до сих пор поверить.

Что в дом хозяин не войдет.

Давно ль он сказывал нам были,

И свежий ветер бил в лицо.

И люди разные входили

На деревянное крыльцо.

Он их встречал простой, сердечный.

Всегда горячим сердцем чист,

Такой большой и человечный,

Борец, писатель, коммунист.

Всегда тропа вилась у входа

Не зараставшая травой.

…Он в светлой памяти народа

Останется всегда живой.

К нему придут простые люди.

Весной посадят тополя.

Пускай навеки пухом будет

Ему уральская земля!

И будут жить веками были

В чудесном малахите строк,

И не завянет на могиле

Бессмертный каменный цветок…

Е. Хоринская

Певца народ благодарит

П. П. Бажову

Через таёжный бурелом

Летит пурга и воет к ночи,

Стучится в дом седым крылом,

Но дом в тайге обжит и прочен.

Прижалась к самым окнам мгла,

Косматый снег укутал ели…

Сняв полушубок, у стола

Поспешно лесорубы сели.

Ребята свой любимый сказ

Опять послушать захотели,

И бригадир, — в который раз! —

Им вслух прочел «живинку в деле».

К столу придвинулись плотней,

Чуть призадумались сначала…

— А я люблю про лебедей, —

Вдруг тихо девушка сказала.

— Скажу я, может, невпопад,

Но всех каменьев-самоцветов

Дороже для людей тот клад,

Что сбережён в «Шкатулке» этой.

— Здесь всё про наш родной Урал, —

Сказал старик, в печи шуруя, —

Кто эту книгу написал, —

Спасибо от души скажу я!

Замолкла поздняя гармонь,

Уже зари зажглась полоска.

…А на окраине Свердловска

В одном окне горит огонь.

Чуть слышно рой страниц шуршит —

Не спит певец, сказитель мудрый.

Обточен строчек малахит.

Он выбил трубку. — Здравствуй, утро!

Е. Хоринская

Павлу Петровичу Бажову

Это было в дальнем детстве.

Помню, сумерки густели.

Не добравшись до Сысерти,

Мы с отцом к костру присели.

Землю снег покрыл обновой.

Было холодно и вьюжно.

Пахло смолкою сосновой.

В котелке варился ужин.

Раздвигая лапы веток,

Вышел из лесу прохожий.

Он на деда-самоцвета

Показался мне похожим.

Борода в снежинках мелких.

Ясный, с мудрыми глазами,

Подошел бесшумней белки,

Встал, как в сказке, перед нами.

— Мир вам, — молвил.

— В зимний вечер

Хорошо горят поленья…

— Близко держишь путь,

далече ль!

— Я в пути, считай, с рожденья! —

Слово за слово беседа

Затянулась до полночи.

Вдруг с большой ладони деда

Засветились огонечки.

— Что за чудо? — я спросила. —

Как достал ты их?

Откуда?

— Это, дочка, изумруды.

Наших гор краса и сила.

— Чистый, радостный для глаза,

Этот камень как зовется?

— Называется алмазом,

Он и уголь — дети солнца.

— Ну, а эти, что покрыты

Нежной росписью зелёной?

— Эти будут малахиты,

Камни юности влюблённой.

Я спросила:

— Расскажи мне,

Где скрываются они.

В горных недрах,

в рудных жилах?

— В сердце, дочка, загляни!

Нет сокровищ благородней,

Сколько в мире не ищи.

Чем сокровища народной

Русской песенной души.

А про камни знать охота:

Самоцветы — здесь — везде,

Камню блеск дает работа.

Красоту ищи в труде!

Л. Татьяничева

В музее

В этом доме жил друг.

А теперь здесь музей.

О, как тесен стал круг

Наших старых друзей...

Миновав коридор,

Я спешу в кабинет.

Тот же стол и ковер.

Тот же шкаф и портрет.

В ореоле седин

Входит друга жена.

Через стекла витрин

Вижу я ордена.

Пожелтелый дневник.

Письма.

Горный кристалл.

И собрание книг,

Тех, что друг написал.

Я твержу наизусть

Его песен слова.

Потеснив мою грусть.

Жизнь вступает в права.

Каблуков легкий стук —

Входят люди в музей...

Расширяется круг

Вечной славы друзей!

Л. Татьяничева

Простое слово

Мы знали его живого

И, может быть, потому

Так трудно найти нам слово,

Чтоб было под стать ему.

Чтоб был его смысл точен,

Житейски прост и суров,

Чтоб звук его был отточен,

Как это любил Бажов.

Чтоб правдой проникновенной

Входило в сердца людей.

Чтоб было оно нетленно,

Как сила наших идей.

Ищи же слово такое?

Ищи среди многих слов,

Весомое и простое,

Какие нашёл Бажов,

Чтоб слово, твое дышало

Искренностью цветка,

Чтоб Родине помогала

Уверенная строка,

Чтоб труженику служила

В борьбе и в делах его.

Чтоб в слове том отразилось

Высокое мастерство.

Б. Дижур

Павлу Петровичу Бажову, сказителю

Клинок уральский — восхищенье глаз,

В лазурном поле мчится конь крылатый.

Почтен неоценимою оплатой

Строй красоты, не знающей прикрас.

Таков же, мастер, твой волшебный сказ, —

Связуя вязью тонкой и богатой

Торжественно-тревожный век двадцатый

И быль веков, обворожая нас.

Да будет это творческое слово,

Грядущему являя мир былого,

Оружьем столь же мощным на века, —

Как эта сталь и как душа народа,

Как с ней одноименная свобода —

Крылатый конь уральского клинка.

Ю. Верховский

* * *

Он возникнет перед нашим взором,

Улыбнется, близко подойдет,

Добрым, задушевным разговором

С первого же слова увлечет.

Увлечет, задуматься заставит,

В человека, в мастера влюблен,

Незаметно в чем-нибудь поправит,

Мудростью народною силен.

Старший друг, заботливый советчик,

Много в жизни сделал он для нас,

И его любимое словечко —

«Хорошо» — мы слышим и сейчас.

К. Мурзиди

Последний совет гранильщика

Памяти П. Бажова

Совет гранильщика был краток:

Не меряй грани на рубли,

Забудь, что взвешены в каратах

Аквамарины, хрустали.

Забудь, что камешек прозрачный

Неизмеримой глубины

Каким-то там числом трехзначным

Сведен до рыночной цены.

Забудь, что есть несложный метод,

И знай, трудом встречая рань,

Что для таких камней, как этот,

Есть бриллиантовая грань.

К. Мурзиди

Ключ земли

Есть камень — ключ земли. До времени его никому не добыть: ни простому, ни терпеливому, ни удалому, ни счастливому. А вот когда народ по правильному пути за своей долей пойдет, тогда тому, который передом идет и народу путь кажет, этот ключ земли сам в руки дастся... Тогда все богатства земля откроются, и полная перемена жизни будет…

П. Бажов

Передо мной поднялся снова

Урал седых, далеких лет

Вот в этом томике Бажова,

Где каждый сказ как самоцвет…

Лежал Урал медведем сонным,

Прикрыв богатства гор и рек,

А в рудниках с тяжелым стоном

Во мгле трудился человек.

Он строил пышные хоромы,

Где жил заводчик, генерал.

А сам в землянке, на соломе,

Под плач детишек умирал.

Но, умирая, верил: будет

Счастливой жизнь! Пройдут года,

Расправив плечи, выйдут люди

На путь свободного труда…

С такой же светлою мечтою,

Когда снега мели вокруг,

Васенка круглой сиротою

Шла без друзей и без подруг.

И часто ночью, до рассвета

Она шептала: «Ключ земли!

Ключ правды, счастья… где ты, где ты?

Тебя найти мы не смогли…»

Но если б бедная девчонка

Открыть глаза могла сейчас,

Услышать смех свободный, звонкий,

Взглянуть на блеск ребячьих глаз,

Увидеть комбинат металла,

Пройтись по светлым корпусам,

Она бы сказкой жизнь считала,

Она б не верила глазам.

На месте сумрачных подвалов

Дворцы культуры там и тут,

В тайге, на севере Урала

Сады фруктовые цветут…

Везде плоды народной власти,

Повсюду ленинский размах.

Ключи свободы, мира, счастья

В надежных сталинских руках!

Л. Чернышев

У дома Бажова

Знакомый дом. Крыльцо.

Вот в эту дверь

Входили к депутату и поэту.

И нелегко здесь проходить теперь,

Когда мы знаем, что его уж нету.

Горняк, колхозник, токарь, мастер стали, —

Мы все скорбим, что нет его средь нас.

Здесь, в этом светлом доме, мы бывали

У нашего Петровича не раз.

И кажется: сейчас со стула встанет —

Такой простой, приветливый такой —

И трубочку любимую достанет,

И бороду потрогает рукой;

Затем прищурится — и молодая, та же

Улыбка вспыхнет на его лице, —

О чём-то спросит,

Что-то нам расскажет

И «хорошо» произнесёт в конце.

Да, он любил, чтоб было хорошо

Везде, во всём.

Народу был он другом.

Нелёгкий путь

По жизни он прошёл

И славой был увенчан

По заслугам.

Пройдут года… Но сохранят сердца

Любимый образ нашего Бажова —

Наставника и друга дорогого,

Слугу народа и его певца!

Е. Ружанский

Большого сердца человек

Народ — на несколько кварталов.

Идут еще хоть раз взглянуть.

Урал, скорбя, певца Урала

В последний провожает путь.

День сумрачен не от ненастья,

Не оттого, что сыплет снег, —

Ушел от нас художник, мастер,

Большого сердца человек.

Оркестров траурные звуки.

И слезы сдерживать нет сил.

Любил он золотые руки,

Смекалку русскую любил.

Идут,

Идут за гробом люди —

Старик, рабочий, пионер, —

Среди живых живым он будет,

Душ человечьих инженер.

Е. Манько

Мудрый сказ

Колдун уральский бородатый,

Бажов, дарит нам новый сказ.

«Живинка в деле» — сказ богатый

И поучительный для нас.

В нём слово каждое лучится,

Его направленность мудра.

Найдут, чему здесь поучиться,

Любого дела мастера.

Важны в работе ум и чувство,

В труде двойное естество.

«Живинкой в деле» мастерство

Преображается в искусство.

И нет тогда ему границ,

И совершенству нет предела,

Не оторвать тогда от дела

Ни мастеров, ни мастериц,

Их вдохновение безмерно,

Глаза их пламенем горят.

Они работают? — Неверно,

Они — творят.

Д. Бедный

У памятника Бажову

На мрамор взойдя

По приступкам,

Писатель вздохнул тяжело:

— С чего это

Старая трубка

Попала в музей, под стекло?

Пронизана полночь ознобом.

Трезвонят трамваи впотьмах.

Пройтись бы сейчас по сугробам

В исправно подшитых пимах.

А летом

Еще бы на бревна

Со свежей газетой присесть…

Задумался сказочник,

Словно

Собрался нам что-то прочесть.

В. Сибирев

* * *

Я вновь вернулся к творчеству Бажова —

Перечитал и очерки, и сказы —

И он предстал передо мною новым,

Совсем иным, чем в детстве.

Что за фразы!

Какая глубина познаний края,

Наречий местных и богатства недр!

Он, мироедов строками карая,

За жизнь держался цепко, словно кедр.

Как судно в штормы, жизнь его мотала,

Разбить о скалы острые, грозя.

И смерть над ним не раз, не два витала —

Да, видно, раны жизнь сама латала,

Всех недругов писателя разя.

Читая сказы, восторгаясь ими,

Мы жизнь продляем автору в веках.

Так пусть с уральским звоном его имя

Звучит и впредь на разных языках.

А. Кожевников

Бажовская звезда

Мне повезло

Родиться на Урале,

Учиться жить

У сосен и берёз —

Они слова

Волшебные шептали,

Я через годы

Нежность к ним пронёс.

Весенний гром,

Раскатистый и гулкий,

Гулял в лесу,

И было так свежо —

Здесь тайны

Малахитовой шкатулки

Открыл мне в детстве

Сказочник Бажов.

Мне и сейчас

Тот мир чудесный снится:

Хозяйки взор

Пленителен и строг,

Там бьёт олень

Серебряным копытцем,

Горит огнями

Каменный цветок.

И лёд в душе

Оттаивает сразу,

И сердце ныть

От дум перестаёт,

Когда читаешь

Об Урале сказы —

Знать, потому

Особый мы народ.

И мне опять

Подсказывает память,

Какие были

Раньше мастера —

Не потому ль

Искусными руками

Ковал мечи

Для битвы наш Урал?

И не страшны

Нам кризисы и беды,

И не сломить

Уральцев никогда —

Урал всегда

Опорный край победы,

Над ним горит

Бажовская звезда.

В. Скворцов

Стихи о мудром сказителе

Сядет на завалинку,

улыбнется молодо,

Долго и задумчиво

трубкой попыхтит:

«На Урале золото —

лишь поверху сколото,

Горки да пригорочки,

медь да малахит...»

В тихом, добром голосе

ключик к правде слышится,

Если этим ключиком

гору отпереть,

То заветный камушек,

слышите, отыщется —

Надо только под ноги

пристальней смотреть.

...Новыми страницами

шелестит столетие,

Вглубь взглянуть — нет времени,

чаще смотрим ввысь...

Это, верно, сразу бы

старики заметили,

Если 6 на завалинке

снова собрались

Те, кто гору Медную

честно излопатили

(Жаль, что от заводчиков.

не было житья),

Старики старатели

да кладоискатели,

Мастера чугунного

редкого литья...

Вместе с ними надо бы

вновь пройти по улочкам,

Да у старых улочек —

современный вид.

Вместе с ними надо бы

приоткрыть шкатулочку, —

Слово, может, тайное

там, на дне, лежит?

...Слово в споре с вечностью,

может, и безделица.

Но, как к делу,

тянется к слову человек.

Мудрость настоящая

никуда не денется.

Золото останется —

золотом навек.

Л. Ладейщикова

Всё с детства начинается

Памяти П. П. Бажова

Припомню сладковатый запах кори,

И красный коврик на стене — от хвори,

И чей-то голос в дальнем коридоре,

Пугающее слово — карантин.

Шкафы, салфетки, горькие таблетки...

...Так в полусне случается нередко...

Вмиг сказочник возник на табуретке —

И целый мир мне заменил — один...

Расцвёл цветок на коврике на красном,

На одеяльце маленьком, атласном —

Две ящерки забегали.

Напрасно.

Я рассказала маме о цветке!

Она перепугалась не на шутку.

Не отходила даже на минутку,

А я звала, звала играть Таютку

И зажимала зеркальце в руке...

Мне книжку подарили в день рожденья

От чтенья испытавши наслажденье,

Я заболела.

Может, совпаденье,

А может, вправду выросла душа.

Бывают, говорят, болезни роста.

Младенчество отпало, как короста,

И стало жить уже совсем не просто —

Реальностью и вымыслом дыша.

Лет в пять неплохо по складам читала,

Но мало что на свете понимала.

Как хорошо, что в руки мне попала

Не просто книга, а чудесный клад!

В ней всё — болезнь, выздоровленье, детство,

Моё богатство, Родина, наследство...

В ней быль и сказка — рядом, по соседству.

Кто прочитал — тот сделался богат!

Переплетаю детства паутинки.

Припоминаю страшные картинки...

Вот Полоз... вот Синюшка... в серединке...

Захлопну книгу — страшно и смешно!

Всё в нас, конечно, с детства начиналось —

И страх, и шалость, и любовь, и жалость,

И до сих пор и лучшее осталось,

И то, о чём и вспоминать грешно.

...Всё с детства: начинается от ласки,

От первой буквы и от первой сказки.

Не стёрлись малахитовые краски —

В них столько чуда, света и добра!

Я детям говорю: «Пора ложиться —

И открываю новую страницу».

...А светлый дождь по крыше бьёт копытцем,

Стучит, стучит до самого утра.

Л. Ладейщикова

Сказы Бажова

Сказы Бажова, Уральские сказы

Старых старателей горных рассказы,

Что родились у костра вечерами,

Глядя на звезды, глядя на пламя.

Речка Сысерть вьется, как змейка,

Только лопата, кайло, душегрейка,

Сизая дымка, чаша лесная,

К месту заветному тропка глухая.

Выйдет на солнышко ящерок стайка,

Редкостный камень подарит Хозяйка,

Вечер уложит, ночь приголубит,

Утро разбудит, авось не погубит.

Пляшет опять на углях Огневушка,

Клад стережет бабка Синюшка,

Кольцами Полоз в Землю уходит,

Черная Кошка по лесу бродит.

Медной хозяйки дивные залы,

Маркова Камня гранитные скалы,

Чудные сказы собраны в книжку

Их рассказал нам дедушка Слышко.

Т. Фролова

Сотворение сказа

Памяти П. П. Бажова

…Все, чем ты жил и маялся —

в каменной чаше той…

Рад ли, Данило-мастер,

свидеться с красотой?

Сердцу от света зябко.

Нет уж, не зря хитра

Медной горы Хозяйка

у своего добра.

Знамо, такому камню

даже прозванья нет…

То-то глядит лукаво

сквозь несказанный свет.

«Всем, кто живое любит,

суть мастерства — темна…

Не по рассудку людям

здешняя глубина!

Всяк перед нею — дурень,

смертная боль — мала…

Сам бы Цветок придумал —

камень тебе дала…»

II.

Если ты Мастер — думай!

Струсишь пред глубиной —

жизнь обернется дулей,

свет захлестнется тьмой.

Возле красы верховной

сердцем не покриви:

истины свет холодный

ярче земной любви!

Чудо — не в том, что мило,

воля — не без тюрьмы…

В гору уйдет Данило

от слепоты и тьмы.

«Дурня прими, Хозяйка!

Тошно на свете мне.

Лучше работу дай-ка

в каменной глубине!»

III.

…Сказки — утеха в мýке.

Призрачен их итог.

Сказ — он подстать науке

былью суровых строк.

С виду — темна порода,

а изнутри — хитра…

Так вот и жизнь народа.

Суть ее — мастера.

Сказ — не пустая байка.

Путь мастеров жесток.

Чудится им Хозяйка,

ясный ее Цветок.

Скупы они на ласки…

Кто их рискнет любить?

Счастлив конец у сказки,

в сказе ему не быть…

Так ли, сказитель? Думай!

Глубже бери душой.

Сказка — для веры дутой,

сказ — для мечты большой.

В сказке всегда утайка,

в сказе — ни в чем не врут…

IV.

Медной горы Хозяйка,

слышишь — тебя зовут?

…Девка стоит уныло.

Взгляд — сквозь слезу — прямой:

«Где, — говорит, — Данило,

суженый мастер мой?

Лишь про него я пела,

только его ждала.

Дело понять сумела,

камушки берегла.

В горе — его любила,

веря в другие дни.

Помнит меня Данило,

людям его верни!»

«Ишь ты, какие страсти!

Ох, молодая кровь!

Ну-ка, что краше, мастер:

чаша или любовь?»

«Чаша твоя — что чудо,

только не в ней секрет.

Если любовь забуду —

как сотворю я свет?

Чем мастерство измерю,

чем его оживлю?

В жизнь я, Хозяйка, верю,

верность я в ней люблю!

Что красота без счастья,

истина без добра?

Должен кого-то мастер

вывести в мастера!»

«Знать, превозмог ты муку,

выбрал ответ прямой.

Помни и впредь науку,

мастер упрямый мой!

Что уж теперь лукавить?

Слову и я верна.

Да освятит твой камень

вещая глубина!»

…Небыль? Да не скажите.

Сказом, народ, владей!

Чаша сия, сказитель,

всех одарит людей.

Может, и их дорога

будет кружить не раз?..

Мастер — судьба народа.

Слышь-ко, про то и сказ.

Ю. Лобанцев

У костра

Застилает сумрак долы,

Кручи синих гор.

Над рекой горит веселый

Лагерный костер.

Блещет ярким оперением

Вверх простертых крыл…

Опустивши на колени,

Книгу чтец закрыл.

Заискрясь, качнулось пламя.

Свет на книгу лег,

Золотя ее названье —

«Каменный цветок».

Размечтались, видно, дети,

Тихо у костра.

Протянулась в сумрак чья-то

Детская рука…

Под горой на перекатах

Плещется река.

С крутояра тень нависла…

Кажется, что вот

Той горы Хозяйка вышла,

Чудится, поет:

«Отыщи мой след в долине,

На уступах гор.

Много тайн храню поныне

Здесь я с давних пор.

А сокровищ сколько разных

Во дворце моем!

Все открою для отважных

Сердцем и умом».

Не забудут сказ тот — песню

Дети. Подрастут —

Не отступятся, чудесный

Клад земной найдут.

К тайнам сыщут след пытливым

Молодым умом,

Чтоб была еще счастливей

Жизнь в краю родном.

Ив. Иванов

Огневушка

Седой Урал преданьями богат,

Сам сказочный, он сказов тьму рождает,

Он в них Добро и Правду утверждает,

В волшебный, светлый мир зовёт ребят.

И в памяти людской поныне живы

Данила-мастер, друг наш с давних пор,

И каменный цветок его красивый,

И мудрая хозяйка медных гор.

И всё влечёт нас тайна малахита,

И всё горит огонь, что в нас зажёг

Любимый сын Урала, знаменитый

И несравненный сказочник Бажов.

Ещё и нынче Ящерка-вострушка

Уральские богатства сторожит,

Бажовская девчонка Огневушка

Парням и нынче головы кружит!..

М. Ножкин

Домик Бажова

Низкий домик с тесовым крылечком

Потемнел и слегка кособок.

А внутри — та же мебель и печки,

Непривычно высокий порог.

Здесь волшебник жил добрый когда-то,

Беззаветно любивший Урал.

Расписав Царства сказов палаты,

Ключ узорный он детям отдал.

Скромный дом обнимает уютом.

Как пронзителен времени зов!

Словно вышел Бажов на минуту,

Чтоб ворота закрыть на засов.

У меня замирает дыханье

От достоинства и простоты.

Поражает его пониманье

Смысла истины и красоты.

Так и надо! Отдать всё потомкам,

Не жалея об этом ничуть,

А затем с, домотканой котомкой

Незаметно уйти в Млечный Путь.

И. Анферова

Дом-музей П. П. Бажова

Этот домик в два оконца

Светел в кружевах резных,

А внутри, таясь от солнца,

Дремлют сказы старины,

Клад хранит Азовка — девка,

Змейки, ящерки у ног.

И Хозяйка гор, хоть редко,

Но ступает на порог.

На завалинке дед Слышко

Поджидает детвору,

Чтобы складно слово вышло

Дивным цветом к вечеру.

Сказочен здесь даже воздух,

Хоть вокруг обычна жизнь.

Как рубины, рядом гроздья

На рябине вновь зажглись.

Сказочник, уральский мастер,

Всех Бажов нас в гости ждет.

В дом вхожу — и вижу снасти

Изыскательских работ.

Стол завален, перегружен:

Минералы, образцы,

И листочек каждый нужен —

Черновые изразцы.

Свет от лампы, хоть неяркий,

Но в напряге до утра.

Здесь запросы и подарки

Почитателей пера.

А чернильница, как змейка,

В центре спряталась стола.

Рукописи, трубка века,

Лист в машинке, как бурлак.

Книжные шкафы, как горы

С драгоценнейшей рудой —

Край родной Бажову дорог

И изучен от и до.

Переплавленные руды

Мифов разных и легенд

Превратил он в сказов груды

С мировым набором лент.

Кажется, что сам Петрович

Появляется в дверях,

Поведёт белесой бровью,

Взгляд приветливый даря.

И мы будем с ним до ночи

Говорить про наш Урал…

Стал богатым очень-очень,

Кто в том доме побывал.

В. Хромова

Счастье Сказочника (венок сонетов)

С уральских гор скатился дивный сказ

И вот уже плывет по переулку,

И самоцветы из волшебных фраз

Стекаются в заветную шкатулку.

И вспомнится тебе заветный час,

Костер на Думной*, рядом с караулкой.

Дед Слышко в перелатанной тужурке

Ведет неторопливо свой рассказ:

— У нас, слышь, так давненько повелось,

По камнерезну делу шибко знали …

И сказ течет, как песня об Урале,

Романтикой пронизанный насквозь.

Здесь все любовью и трудом согрето,

Кому принадлежит творенье это?

*Думная — гора в Полевском

Кому принадлежит творенье это?

Когда оно явилось на простор?

Кто знает изначальную примету?

Наверное, Хозяйка Медных Гор?

В горах ли, на равнине песня спета —

Не знаем, но хранит её фольклор

От древности седой до наших пор,

Как знаки стародавнего завета.

И сохраняет байки или были

Своеобразный местный говорок

С отсылкой на естественный исток:

— Еще, де, «стары люди» говорили …

И обращают слух в который раз

Азов-горе, чей голос не угас.

Азов-горе, чей голос не угас,

Где, бают люди, есть ходы-пещеры,

Вдруг развернется каменный палас,

Откроются кладовые без меры.

Блеснет в зеленой шапке хризопраз

Глазами затаившейся пантеры,

Кристаллов многоцветные шпалеры

Тебя слепят, но радуется глаз.

Любому враз захочется запеть

И рассказать о той красе великой —

Здесь всполохи, мерцающие блики,

Узорчатых каменьев круговерть.

Кому отдать сияние букета —

Зеленой ящерке или перу поэта?

Кто передать ту красоту готов —

Пургу зимы, благоуханье лета,

Неповторимость каменных цветов?

Чье сердце будет больше всех задето

Волшебной силой стародавних слов?

Растет в Сысерти паренек Бажов,

О том пока не ведает планета.

Не знает про поселок Полевской,

Про ермаковых лебедей в полете,

Про чудо-камень в тонкой позолоте,

Сработанный талантливой рукой.

И Полоза Великого указ

Искателям золотоносных масс.

Искателям золотоносных масс

Ночами снится, что они близ клада —

Не ковш старательский, — тяжеловесный таз

Весь в жужелках* — желанная услада.

Бывало, вся артель пускалась в пляс,

Когда была хоть малая награда, —

Сам черт не брат, и большего не надо,

Но чаще все же — кварц и диабаз …

Урал, известно, золотом богат,

Да только тяжко, коли фарта нету,

Коль не обучен тонкому секрету,

То не воздвигнешь каменных палат.

И снятся потаенные секреты

Таежным речкам, озаренным светом.

* Жужелка — мелкий самородок золота

Таежным речкам, озаренным светом,

Махнул рукою Батюшка-Урал,

И оказались золотом одеты

Ручей, распадок, дальний перевал.

Найдешь ли то, что затерялось где-то,

Помог бы кто, какой бы знак подал,

Перстами Поскакушки указал

Полянку, ямку иль другую мету.

А Поскакушка не для всех кружит,

Помахивая голубым платочком,

И хоть мала, бедовая, росточком,

Надежно клад уральский сторожит.

И только для природы нет запрета —

Еланям, копям, чудесам рассвета.

Еланям, копям, чудесам рассвета,

Которым не предвидится конца —

Извечная загадка без ответа,

Глубокая, как тайна мудреца,

В полночном небе зыбкая комета,

Идущая от деда и отца,

От дальних мест до ближнего крыльца —

Сказаний неразменная монета.

Своеобычна — в мире нет такой,

Окрашена уральским колоритом —

Трудом, дорогой, неуютным бытом,

Всем, что зовется жизненной рекой.

Она перед тобой явилась враз

Легендой, что хранилась про запас.

Легендой, что хранилась про запас,

Вспорхнувшей над лесами гордой птицей …

Чу! Слышен камня Денежкина бас

Из-под «богатыревой рукавицы».

Исеть-река или река-Миасс —

Им долго-долго на просторах виться,

В их отраженьях — каменные лица,

Здесь весь Урал — и в профиль, и в анфас.

Здесь по болотам стелется туман,

Он необычный — сизовато-синий,

Нашептывает тоненькой рябине

Легенд всепобеждающий обман.

Где кроны сосен собрались шатром,

Юлой летит девчонка над костром.

Видать, не зря зовется Огневушкой,

Маршрут отмечен золотым песком

Над неприметной речкой Северушкой.

Здесь сказами пронизан каждый дом,

Вот Кошка Земляная кажет ушки,

От слез сиротских — мокрые подушки,

И подступает к горлу плотный ком.

Пусть нет от тяжкой доли передышки

И бедность раскатилась по углам,

Но слушают легенды здесь и там,

Внимают чудным сказам ребятишки:

— Опять закрыт в окошке счастья ставень,

Устал стоять в дозоре Марков камень…

Устал стоять в дозоре Марков Камень

Где жил когда-то Марк-Береговик,

Могутный парень с мощными руками,

Что барам покоряться не привык.

Здесь выли волки стылыми ночами,

Порою слышен был медвежий рык,

И жутко становилося на миг

На камне, растворившемся в тумане,

Но — лишь на миг, и жизнь свое берет,

Коль славен человек «живинкой в деле»

В «горе» или старательской артели,

Мог совершить искусный поворот.

…Со сказовых страниц встает пред нами

Ревдинских зорь неугасимый пламень.

Ревдинских зорь неугасимый пламень,

Где солнцу помогает углежог,

Где Чусовая в каменистой раме

Умчится за родительский порог.

Летя навстречу полноводной Каме,

Забудет свой прославленный исток.

Металла нескончаемый поток

Плывет под чусовскими берегами.

В металле густо сплавлены преданья:

Булатна сталь, фигурки из Каслей…

Шкатулка все полнее и полней,

Вобрав в себя бажовские сказанья.

В них свет костра, таежный бурелом,

Айлып и Полоз, барин-дуролом.

Айлып и Полоз, барин-дуролом,

Как много уместилось в былях-сказках —

Фабричный дым, заката окоем,

Батырова невеста Златовласка.

А сказов набрался большущий том —

Зачин, сюжет, нескорая развязка,

Совет по жизни — тонкая подсказка,

Отнюдь не указующим перстом.

Здесь красота и малахита пыль,

Здесь тяжкий труд и самоцветов царство.

Сплелись едино мудрость и лукавство —

Неповторимый сказочника стиль.

Как хорошо по волнам сказов плыть.

Летят года, не умеряя прыть.

Летят года, не умеряя прыть,

А сердцу все знакомей перебои,

Но продолжает Сказочник творить,

Навек усвоив правило простое:

Своей рукою счастие добыть

Обязаны сказителя герои,

Неведомы и праздность, и простои —

Вперед зовет их творческая нить.

Не угасает красоты накал,

Занесены в заветную тетрадку

Данило-Мастер и Иван Крылатко —

Умельцы, что прославили Урал.

Работе долговекой не остыть…

А сказ бажовский продолжает жить.

А сказ бажовский продолжает жить

И будет долгой звездочкой светиться,

Способна ль наша память позабыть,

Как бил козел серебряным копытцем,

И как могли хрустальным лаком крыть

Подносов лучезарные корытца,

В них солнце с восхищением глядится,

И сам поднос способен ослепить …

Везде видны уральские штрихи,

Они развеют всякое ненастье,

И ощущаешь Сказочника счастье —

Уральский дух, уральские стихи.

Что там вдали сверкает, как алмаз?

С уральских гор скатился дивный сказ …

М. Луцкий

Магистрал

(акростих)

С уральских гор скатился дивный сказ,

Кому принадлежит творенье это?

Азов-горе, чей голос не угас,

Зеленой ящерке или перу поэта?

Искателям золотоносных масс,

Таёжным речкам, озаренным светом,

Еланям, топям, чудесам рассвета,

Легенде, что хранилась про запас?

Юлой летит девчонка над костром,

Устал стоять в дозоре Марков Камень.

Ревдинских зорь неугасимый пламень,

Айлып и Полоз, барин-дуролом.

Летят года, не умеряя прыть,

А сказ бажовский продолжает жить.

М Луцкий

Наш Бажов

Домик маленький в Сысерти

Мы осматриваем вновь,

Мы за этот дом в ответе —

Здесь родился наш Бажов.

В жизни видел он немало

И больших, и малых бед,

И урманов, и увалов,

Поражений и побед.

Клад бесценный чудных сказов.

Былей давней старины,

Строк жемчужных, слов-алмазов

Нам писатель подарил.

Честно он служил народу —

Беспокойный депутат,

Наш писатель-самородок,

Революции солдат.

Борода его лопатой.

Он волшебник — друг детей,

Он любил Россию свято

До своих последних дней.

Домик маленький в Сысерти

Мы осматриваем вновь,

Мы за этот дом в ответе —

Здесь родился наш Бажов.

Н. Орлов

П. П. Бажову

Отрывок из стихотворения

Я обычно с работы, под вечер,

только б высветить думу свою,

задержусь у плотинки Исети

и у славы твоей постою.

Память, память…

У нас, на Урале,

вечно дорог ты нам, потому

мы тебя навсегда прописали

в каждом сердце

и в каждом дому.

Слово верное

в добрых заботах

ищем

и за тобою идём,

как кораблики малого флота

держат путь

за большим кораблём.

Сколько вместе и были и жили…

Оттого ль нам в работе светлей,

что в дорогу с собой прихватили

мы немножечко

славы твоей.

Л. Шкавро

Земля Бажова

То приветлива, то сурова

Сходит с каменных гор заря.

Ты прекрасна, земля Бажова,

Трудовая Урал-земля!

Прорастают цветы сквозь скалы,

Полыхает огнём гора:

Это новые пишут сказы

Рудознатцы и мастера.

Над Уральским хребтом рассветы

Рукотворным горят огнём,

Отшлифованы самоцветы

Жизнью, радостью и трудом.

И становится делом слово,

В каждом камне — цветы цветут...

Продолжается сказ Бажова,

Продолжаются Жизнь и Труд!

В. Радкевич

Уральские искры

Багрецом, желтизною и просинью

Самоцветы Урала полны —

То блеснут малахитовой озимью,

То плеснут синевою волны.

В этих камешках искры рассеяны —

Удивляют и радуют взгляд:

То зажгутся сиянием северным,

То, как южные звёзды, стоят.

Бесконечные добрые россыпи

И в грозу, и в метель, и в мороз

Серебрятся атласной берёзою,

Золотятся, как солнечный плес.

Б. Дубровин

По сказам Бажова

На крылечке старого дома,

Что стоит у опушки лесной,

Я читаю сказы Бажова,

В старину погружаясь душой.

Очарование природы,

и вымысел так за душу берет!

Назад, через седые годы,

В уральскую глубинку мой поход...

Вот хозяин богатства несметного

Полоз Великий прошел.

Золотые следы незаметно он

В крутые кольца заплел...

Ящеркой вильнет заманчиво

В голубеньком сарафанчике

Огневушка-поскакушка —

Рыжеватая девчушка.

По уголёчкам пляшет,

Волосенками машет.

Там, куда волосок сбросит —

Ищи золотую россыпь...

Иль горная змейка голубая

Свернется колёсиком, да катится,

золотую струйку рассыпая.

Этим след её и обозначится.

Ищут артельщики след, стараются,

Кто пожадничает, иль сругается,

В пыль это золото превращается...

В избенке одиноко, беззаботно

Живёт старый Кокованя-охотник.

Добрый старый охотник-бобыль

Всех в округе жалел и любил.

Пожалел, однажды, сиротинку

Безродную девчонку Даринку.

Уж, такая добрая, тихая,

Все-то у ней быстро, все-то в лад.

Может, кто-то давно уже слыхивал,

Нашла девчонка-Даринка клад!

Да-а-а. Уж добрым людям работящим,

К богатствам земным

дорожка проторена:

Попадутся «золотые таракашки»,

Или же руда малахит-лазоревка...

Свечерело. Возвращаюсь из прошлого.

Вдруг, то явь или мне снится?

Олененок —мал с ветвистыми рожками

На горке стучит копытцем...

Л. Смольникова

Огневушка-поскакушка

(детская песенка)

Бывает, разведешь костер

В подножии Уральских гор

И будто скачет в костерке

Девчонка в огненном венке.

Живой, бегучий огонек,

Игривый, синенький платок,

Веселый и лукавый глаз,

Как будто ожил дивный сказ.

Притопнет ножкой — и плясать,

И так нам хочется понять,

Видение или обман,

Как небо — синий сарафан.

Девчонка скачет на углях —

И вдруг нас всех охватит страх,

Чтоб ветер пламя не задул

И наше счастье не спугнул.

Огневушка из бажовской сказки,

Полная задора, света, ласки,

Поскакушка нас платочком манит,

Клад покажет — знаем, не обманет.

Т. Фролова

Сказы Бажова

Просит душа первозданного слова,

Мается, будто в оковах —

Перечитаю я «Сказы» Бажова,

Слов зачерпну родниковых.

И заиграет пространство пустое,

Сердце забьётся от встречи —

Будто воскреснет с живою водою

Сказочной песенной речи.

Снова откроет мне клад Огневушка,

В лес поведёт Кокованя.

Кошка Мурёнка — Дарёнки подружка —

Канет в рассветном тумане…

В творческом поиске мастер Данила

Ищет секреты у камня…

Как это всё мне знакомо и мило:

Я в увлечённости давней

Тоже ищу у Природы ответа —

В поисках слова живого.

Это ведь Ею открыта, напета

Тайна для сказок Бажова.

О. Альтовская

Путешествие по сказам П. П. Бажова

Седой Урал, слегка согнувшись

Под тяжестью лесов, озёр,

Как страж, на верность присягнувший,

Хранит богатства в недрах гор.

Туман былин, легенд и сказов

Полз по окрестным деревням.

Там мастера резьбы топазов

Дарили жизнь цветным камням.

Хозяйка гор владеть хотела

И малахитом, и душой:

Кто к ней пришёл однажды смело,

Терял и радость, и покой.

Девчонка в синем сарафане

Из пламени возникнет вдруг.

Кто её видел на поляне —

Находит золото вокруг.

Козёл с серебряным копытцем

По лесу бегал тут и там.

Как говорили очевидцы,

Копытцем камни высекал.

В горах таились колдовские

Силы пещер, камней, огня.

Зная пороки все людские,

Пленили, золотом маня.

Губили жадных, волей слабых

И помогали беднякам.

Силе любви нет в жизни равных,

Преград нет любящим сердцам!

В. Родина

* * *

Стёкла вспыхнули в оконце

И горят порой.

Полевское. Гаснет солнце

За Азов-горой.

Вечер. Но упрямо тлеет

Солнечный костёр.

В небе розовом темнеют

Силуэты гор.

Ветер чуть шуршит листвою.

И шумит завод.

Будто новь со стариною

Разговор ведёт.

Что стоишь, Азов, угрюмо,

Что листвой шумишь?

Иль, быть может, занят думой,

Ты о чём грустишь?

А твои леса густые

Много тайн хранят...

Есть в них клады золотые,

Люди говорят.

Помнишь ты один на свете,

Кто здесь раньше жил.

Ты, Азов, о кладах этих

Людям расскажи.

Величаво и сурово

Смотрит вниз Азов.

И во мраке слышны снова

Голоса ветров.

Ветры воют, грусть наводят,

Стихнут на заре.

Вместе с ветром сказы ходят

Об Азов-горе.

Ю. Фрадлин

* * *

...В синем звенящем уральском морозе,

Мудрую душу в морщинах храня,

Взгляд, отведя от застывшей берёзы,

Павел Петрович глядит на меня.

Близкий, как дедушка, мудрый, как сказка,

Добрый, как песня, седой, как Урал...

Кажется, будто напрасно две даты

Кто-то на камне пред ним написал.

...Тихо... И я здесь невольно застыла,

Стрелки не вижу, и время забыла...

Мысли тая о бессмертье Бажова,

Вижу всегда его только живого...

Е. Сонина

Наш Бажов

Бажов, уральский наш мыслитель,

писатель, сказов сочинитель.

«Урал, опорный край державы…»

Могучий стык материков.

Богатство недр воспел, прославил,

Сысертский сказочник Бажов…

У пруда старого завода

Стоит Бессонова гора,

Тверда в ней скальная порода,

И много тайн хранит она.

А за плотиной на пригорке,

Вознёсся к небу Божий храм,

И купола в вечерней зорьке

Красу небес даруют нам.

Там у ограды, чуть пониже,

Бажову памятник стоит.

Нет землякам дороже, ближе,

Даров — шкатулка, что хранит.

Бажов певец родного края,

Писатель, мудрый наш творец,

Басёнки, сказы сочиняя,

Клал в малахитовый ларец…

* * *

В Сысерти Павел наш родился,

От храма близко и пруда,

В святой купели окрестился,

Рос, не боялся он труда.

Ходил в ночные он дозоры,

Поил, купал в пруду коней,

Он вскачь, стремглав взбирался в горы,

Любил скакать среди полей.

На Тальков камень шли с рассветом,

Кто был в опорках, кто босой,

Предстал карьер, охвачен светом

Все зачарованы красой.

Террасы каменные тут,

На них сосёночки растут,

И смотрят вниз на водну гладь,

Картина — божья благодать.

Живая чаша, в ней вода,

Ласкает нежно берега,

Иные парни в ней умылись,

А кто храбрее окунулись…

* * *

В приходской школе он учился,

Прилежным был, хотел всё знать,

В словесности он отличился,

Стал с детства сказы сочинять.

Павлуша слушал деда Слышко.

На склоне гор горел костёр,

Хвоя трещала еле слышно…

Сто с лишним лет прошло с тех пор.

* * *

Земли просторы и богатство,

Седой, суровый внешний вид,

И Берендеевское царство,

Хозяйка медных гор хранит.

Здесь в недрах спрятанные руды,

И жилы золота блестят,

А в подземельях изумруды,

Сверкают, искрятся, горят.

Олень бежит быстрее лани,

В лучах ветвистые рога,

Пролесок миновал, елани,

Пред ним крутые берега.

Олень серебряным копытом,

Ударил о землю слегка,

Сокровище теперь открыто,

Там в недрах медная руда.

Хозяйка медных гор выходит,

Данилу мастера манит,

По лабиринтам горным водит,

Во лбу звезда у ней горит.

Красой, богатством очарован,

В сиянии весь хрустальный свод.

Хозяйкой медной околдован,

Гранил он камень целый год.

Талант и душу и терпенье,

Вложил он в каменный цветок,

И засверкал венец творения,

В нём ожил каждый лепесток…

Невестка плачет и горюет,

Данилу-мастера всё ждет.

Хозяйка всё ему дарует,

Коль он на волю не уйдёт.

Данила предпочёл свободу.

«Оставлю под землёй цветок,

Хотел бы я служить народу,

Открой мне сводный потолок».

Хозяйка своды раздвигает,

Данила к выходу идет.

Невесту нежно обнимает,

Венчаться в храм её ведет.

P S

Сысерть — предгорье Урала

Чудес природы здесь немало,

В кайме лесов, каскад прудов,

Родился, рос здесь наш Бажов.

От дома, где Бажов родился,

Живу я через пять домов.

В которой школе он учился,

Я в ней работал шесть годов.

Шагал я по тому же полу,

Безмерно этому был рад,

Последний раз он в эту школу,

Ходил сто двадцать лет назад.

А. Лобов

В память о Бажове

Простой учитель, родом из Сысерти,

Пути его тогда никто не знал.

Не думали соседи, что когда-то

Он словом воспоёт седой Урал.

Его богатства, скрытые каменья,

В колодце, что Синюшка бережёт.

И каменный цветок, цветок забвения,

В саду Хозяйки медных гор цветёт.

Из-под копыта брызги самоцвета,

Вот змейка катит обручи свои,

Среди костра танцует Поскакушка,

И клики лебедей звучат вдали.

Любовь и труд в миру, не ради снеди,

И счастье может заглянуть в твой лес.

Вот зеркало в горе из рудной меди,

Да мало ль там ещё каких чудес.

Бажов легенда наша, достояние.

Как Пушкин, Тютчев или Пётр Ершов.

И слово их, как севера сиянье,

Укажет путь от жизненных оков.

В. Сорокин

* * *

Мы держим с тобою, приятель, в руках

«Уральские сказы» о дивных горах.

Здесь много случалось историй.

Тут были и радость, и горе.

Озёра и реки здесь — как зеркала,

Нам песню споёт пожилая ветла

И много расскажет нам басен.

Уральский лес чуден, прекрасен.

А горы до неба почти достают,

Красива природа — покой и уют.

И добрые люди здесь сказки хранят,

Которые о волшебстве говорят.

И. Агапова

По следам уральских сказов

Видят давно все «десятые сны»,

Мне почему-то сегодня не спится.

Где же ключи от волшебной страны,

Той, что живет на любимых страницах?

Там погулять бы у Медной горы,

Встретить сокровищ несметных Хозяйку,

Ночью весенней сжигая костры,

Ждать появления грозного Дайко.

Бабки Синюшки колодец найти,

Синей водички оттуда напиться.

Звездами яркими день заблестит,

Если затопает ножкой Копытце.

Спляшет Огневушка танец лихой,

К тайному кладу укажет дорогу.

Есть западенка в чащобе глухой,

Там малахита узорного много.

Сказы уральские — детства привет,

Дух ваш особенный манит, тревожит,

Жаль только, дверцы в страну вашу нет,

И оттого вы для сердца дороже…

А. Уклеина

По бажовским местам:

Зимняя прогулка

Январь на исходе. В разгаре зима.

Прекрасный денек подарила природа.

Зачем мы с тобою сидим по домам?

Взгляни: расчудесная нынче погода!

Давай прогуляемся. Воздух пьянит.

Пусть ветер разгонит случайные тучи.

Подумаем, чем город наш знаменит,

За что мы считаем его самым лучшим?

Смотри, в этом доме мы были с тобой

Здесь жил популярный уральский писатель

С большой и такой интересной судьбой.

Музей этот знает любой обыватель.

Земляк наш прославленный — Павел Бажов —

Рос вроде обычным сысертским мальчишкой,

Но сверстников где-то в пути обошел

И мир удивил своей чудною книжкой.

По улице главной мы сможем свернуть

Налево — к Плотинке, направо — к Уктусской

На дом, где учился писатель, взглянуть

Где верно служил он словесности русской.

Исеть… Ещё помнят её берега

Как Павел Бажов издавал здесь газету.

И кажется, будто бы наша река

Несёт свои волны в великую Лету

Но ветер толкает нас в спину: идем!

Весь город пред нами — развернутый свиток,

Как будто мы смотрим с тобою вдвоем

Музейный набор эксклюзивных открыток

На горке высокой, на самом виду

Блестят купола всем известного Храма.

Отсюда нетрудно спуститься к пруду —

Здесь лучше Плотинки видна панорама.

В ней все узнаваемо. И как всегда,

В любую погоду: в жару ли, в морозы —

И ныне, как в шестидесятых годах,

Положим мы к бюсту писателя — розы.

Потомки героев живут среди нас —

Талантами не обделённые люди.

И каждый, Бажовым написанный сказ,

В нас пылкое воображение будит.

Пора возвращаться — темнеет уже,

Нам свет фонарей ослепительно ярок.

Мне наша прогулка пришлась по душе:

Спасибо за этот чудесный подарок

Н. Уралова Никитина

Дом-музей Бажова в Екатеринбурге

Стар деревянный дом с верандой,

С густой сиренью у крыльца,

С роскошным яблоневым садом,

Дарующим тепло сердцам.

Богатая библиотека

В дому хранится до сих пор.

Мысль девятнадцатого века

На полках продолжает спор

С литературой новой эры,

С историей своей страны,

Когда, утратив силу веры,

Свободы жаждали сыны.

Чист стол под липой вековою….

А ведь когда-то самовар,

Под сапогом хозяйским стоя,

Пыхтел, пуская белый пар.

В саду бывали часто люди —

Вели за чаем разговор.

Лежали пироги на блюде,

Менялся лиственный узор.

Хозяйка в новом белом платье

Брала гитару в руки и,

Сверкнув браслетом на запястье,

Играла — пели соловьи.

Смолкала серых птичек стайка

И становилась явь иной

Когда уральских недр Хозяйка

Овеществлялась за спиной,

Как будто ведала заранее,

Что не пройдет и десять лет,

Другая жизнь в России грянет,

И надо в ней оставить след.

О сказах лишь воспоминанье

Хранилось в памяти людей,

Но с каждым годом все туманней,

Чем отдаленней, тем бледней.

Каким он был, Бажов-писатель —

По сказам первый проводник?

Авантюрист или мечтатель,

Но в храм подземный он проник.

Дом помнит, как шурша тетрадкой,

От строк не отрывая глаз,

Он за реакцией украдкой.

Следил, читая первый сказ.

По каплям сказы собирались,

Хранились в тайне до поры,

Довольны, вроде бы, остались

Хозяйки, получив дары...*

Н. Уралова Никитина

*В 1936 году к середине июля зацвела в саду Бажовых липа. Старшие дочери к тому времени разлетелись из родного гнезда. Младшая Ариадна, которая жила с родителями, вспоминает: «В тот день из Москвы приехала Елена. В саду под липой пили чай с пирогами. Мама в нарядном светлом платье пела, играла на гитаре. А когда обо всём переговорили, отец вынес из дома тоненькую школьную тетрадочку и смущаясь, покашливая, прочёл сказ «Медной горы хозяйка». Когда закончилось чтение, Павел Петрович обратился к Валентине Александровне: «Это тебе — подарок на сегодняшний день» .16 июля 1936 года была годовщина серебряной свадьбы… А. Хлыстикова, директор Литературного музея Степана Щипачёва, г. Богданович Свердловской области

Одноэтажная Россия. Камышлов

В конце Советской, где дома

Затормозили перед речкой.

С уральским именем Пышма,

На Кирова есть дом с крылечком.

Когда-то здесь жил-был Бажов,

И город это не забудет,

Гостеприимный Камышлов

Богат пересеченьем судеб.

Учитель не был знаменит,

Преподавал литературу,

И нес в провинциальный быт

Национальную культуру.

Как ни ломала бы судьба,

Каких ни строила бы козней,

Он твердо знал: идет борьба,

И к делу подходил серьезней.

У Камышлова есть лицо:

Горя бажовскими мечтами,

Сыны похожи на отцов

Исконно русскими чертами.

Н. Уралова Никитина

Письмо другу. Сысерть

Приезжай на Урал в январе или ранней весною,

Для разминки походим на лыжах по нашим лесам,

А в апреле, когда бор, проснувшись, запахнет сосною,

Мы поедем в глубинку по самым Бажовским местам.

По дороге в Сысерть нас порывистый ветер обгонит,

Повстречав на вокзале, вперед побежит, словно гид,

С Караульной горы нам откроется, как на ладони,

В ожерелье лесов горнорудного округа вид

Тут над Тальковым камнем нам ветер поведает тайны

Про подземные клады, про женщину с белым лицом…

Блещет озеро в шахте, как будто осколок хрустальный,

И отвесные скалы его окружают кольцом.

Ветер домик покажет, который в миру не забыли:

Там, где в старой Сысерти родился сказитель Бажов,

Где слыхал от родителей горнозаводские были.

Эх, не зря говорят: «Береженого Бог бережет!»

Уж не здесь ли впервые увидел кошачьи он ушки*,

На холодный огонь неразведанных кладов взглянул

И в весеннем лесу, услыхав предсказанье кукушки,

В мир уральских преданий по горной тропинке свернул?

Н. Уралова Никитина

* «Кошачьи уши» — один из сказов П.П. Бажова

Слышь-ка. Полевской

Просыпается раньше зари Полевской,

Взят, как будто в тиски, малахитовым лесом,

До Гумёшевских копей подать там рукой,

Ветер за пешеходом взвивается бесом.

А у дедушки Слышко на Думной горе

Завсегда утихал самый шквалистый ветер:

Чтоб подслушать, как сказки плетет детворе

Седоватый старик, все познавший на свете.

Вечерами к нему бегал парень Бажов

Чтоб набраться ума у бывалого деда,

И сквозь сосны глядел на заветный лужок:

— Жаль, от Медной горы не найти нынче следа

Старый видел не раз, как Хозяйка горы

Появлялась на камне в чудном сарафане,

И какие несчастья приносят дары,

По наследству доставшись красавице Тане*.

Скрыты многие клады в Уральской земле,

Но не каждому глазу откроется тайна,

Их, как прежде, хранит, оставаясь во мгле

Дочь Степанова и Малахитницы — Таня.

Н. Уралова Никитина

* Дед Слышко — рассказчик в «Малахитовой шкатулке», бывший рабочий с Полевского завода В.А. Хмелинин, охранявший дровяные склады от пожара с Думной горы.

* Таня — дочь Степана и Хозяйки Медной горы.

В детстве

В детстве слушала я сказы,

Их оставил нам Бажов,

Знала все его наказы,

Понимала их душой.

Развеселую Синюшку

Я встречала тут и там,

Огневушку-Поскакушку

Обгоняла по кустам.

Я мечтала всем на счастье

Отыскать в лесу цветок,

Чтоб его Данила-мастер

Повторить из камня смог.

По соседству жили Полоз

И хозяюшка горы,

Золотой блестящий Волос

Мне подружкой с той поры.

А когда зимой метели

Закрывали солнца свет,

Мы с Муренкою хотели

Отыскать оленя след.

Зимней ночью сладко спится,

Кокованя не мудрил —

О Серебряном Копытце

До рассвета говорил.

Снились ящерки на камне,

Самоцветные дары,

Хорошо жилось тогда мне…

Не вернуть назад поры

Перламутрового детства.

Но любовь к родной земле

Навсегда осталась в сердце,

Как хрусталинки в смоле.

Н. Уралова Никитина

Посвящение П. П. Бажову

Двадцать седьмого января

Лист оторвём календаря,

Отметим дату, день рождения,

И не скрывая восхищения,

Скажу, что в этот день родился,

Зимой холодной появился,

Уральский фольклорист, писатель,

Историй местных собиратель,

Павел Бажов — знаком всем нам,

Как мастер слова и пера.

Работы метод у него

Был уникальным, оттого

Сказы так сильно полюбились,

Дошли до нас и сохранились.

Их ровно пятьдесят шесть,

Рекомендую все прочесть.

В них тему творчества раскрыл,

Труду рабочих посвятил.

Как крепостные мастера

Умели жизнь вдохнуть сполна

В холодный камень Малахит,

Алмаз, Топаз и Лазурит,

Циркон, Агат, Горный Хрусталь,

В Яшму и Мрамор, и мораль

Произведений состоит,

Что жизнь счастливую сулит

Лишь исполненье добрых дел,

И несмотря на свой удел,

Уметь жить в радости и верить,

Себя судьбе своей доверить.

И чтобы все мечты сбывались,

Желания чтоб воплощались,

Всего-то нужно нам иметь

Добрые помыслы, заметь.

И в Сказах автор объясняет,

Как люди жизнь свою меняют.

Любовью сердце коль наполнено,

Заботой к близким преисполнено,

Тем делаешь наш мир добрее,

Себя счастливей и мудрее.

Колдун уральский бородатый,

Сакральным знаньем, вероятно,

Владел он и до нас донёс,

В чудесный мир всех перенёс.

Реальность дополнял легендами,

Что старожилами поведаны,

И в его Сказах прототипы,

Прообразы и архетипы,

Идут с эпох тысячелетних,

Не сто, не даже триста-летних,

А с тех времён, из тех истоков,

Когда Хтонические Боги,

Те силы, под земной Вселенной,

Владели миром полноценно.

О них узнаем мы из Сказов,

Я все не перечислю сразу,

Но знаю, «Каменный цветок»

Каждый из вас хотя б разок,

Уверена, о нём слыхал,

Данила-мастер там мечтал.

Душа художника томила,

Живою красотой манила.

Цветок же выточить сумел,

И мастерством он овладел,

Достиг мечты, раскрылся камень,

Данила свой прошёл экзамен.

Сказ «Огневушка-поскакушка»,

Сказ про девчоночку Танюшку,

Про тятино ей подаренье,

Его узнали, без сомнения,

Шкатулка, что из Малахита,

В ней украшения сокрыты.

Сказ про горы медной хозяйку,

Свой смысл несёт нам без утайки —

Кто быть умеет честным, смелым,

Судьба одарит их всецело.

Сказ про Дарёнку, Кокованю,

Кошку Мурёнку, вы ж слыхали.

И сказочный там козлик был,

Копытцем своим ладно бил.

Из-под него, в миг, вылетали,

И красотою озаряли,

Искрились камни Хризолиты.

К своим познаниям включи ты

И Сказ о Полозе Великом.

Узнаем древность мы по книгам,

По книгам дедушки Бажова,

Он мастер сказочного слова.

И в заключении скажу,

Я больше вас не задержу,

Раз вы поймёте Сказов смыслы —

Познаете всё чудо жизни!

Уральских Сказов наставления

Подходят разным поколениям.

Любите, верьте и творите,

Жизнью осознанной живите!

Т. Лебедева

А. А. Шишкин. Хозяйка Медной Горы. 2007

Смотрит Данилушка: иль ему блазнит,

Или Хозяйка Горы Медной дразнит:

«Мастер Данила! И где ж твой цветок?

Или жизнь в камень вдохнуть ты не смог?

Мёртвая глыба стоит малахита —

Сердце твоё неудачей разбито!

Может, от Кати ко мне ты пойдёшь

И мастерство в Горе Медной найдёшь?»

Шутит Хозяйка с Данилой жестоко —

Видно, в горах ей совсем одиноко.

И хоть собою она хороша,

Только отсутствует напрочь душа!

Вспыхивают жемчуга, изумруды...

Надо Даниле бежать бы отсюда,

Но он не может ни слова сказать,

Ни от красавицы глаз оторвать.

То ль одарит она, то ли накажет...

Может, и доброго слова не скажет...

Переливается яркий наряд,

Только... глаза у Хозяйки грустят!

И. Есаулков

О Бажове в блоге:

«Павел Бажов — неизвестное об известном»

Уральский сказитель

«Уральские сказы» Демьяна Бедного (стихотворные переложения уральских сказов Бажова)

55 стихотворений о Павле Бажове и его сказах

Автобиография П. П. Бажова

25 января 1950

У памятника П.П. Бажову

Бывает на свете, нередко бывает!

Уйдёт человек, мир его забывает.

Наверное, жил для себя одного,

Оставить другим не сумел ничего.

Но всё по-иному порою бывает.

Проходят века, а людей вспоминают.

Солдат и учёных, гранильщиков слов,

Таким был гранильщиком Павел Бажов.

Склонился над словом, чтоб гранью сверкало

Всегда самородное слово Урала.

Ему отдавал он и мудрость, и силу.

Чтоб слово не меркло, чтоб радость дарило.

А слава всё шире за датою смерти:

Вот памятник новый открыли в Сысерти:

Бажов наш в Свердловске,

Бажов в Полевском, и в доме любом,

Где бажовский есть том.

И в знойные дни, и в крутые метели

Бажов помогает «живинкою» в деле.

Пока с нами книги Бажова живут,

Он с нами идёт и на бой, и на труд.

Он слился с народом,

Он слился с Уралом,

Урал для него стал

Не зря пьедесталом.

Л. Сорокин

Павел Петрович Бажов

Деревня Гумешки,

ушастые кошки,

серебряный козлик

в морозном окошке,

немножко морошки в лукошке...

Есть друг моих снов,

уральских основ,

есть Павел Петрович Бажов.

Хранитель Урала,

властитель Кристалла,

Горы и Пещеры

певец небывалый.

Исполню три слова

из сказов Бажова,

и вещие силы готовы

помочь сироте,

помочь немоте,

помочь изумрудной мечте.

Р. Дышаленкова

Павлу Бажову

Добрым сердцем, мудрыми руками

Человек выковывает сказки.

А потом они живут веками,

Полные тревоги, боли, ласки.

Как лесной ручей, журчат в осоке,

Соколом парят над буйной ширью,

Чтобы корни мудрости не сохли,

Чтобы чудо не иссякло в мире.

О. Богданов

Чудесный клад

Вы книгу раскрыли, читая.

Пусть автор еще незнаком,

Он рядом, он сказ начинает

Уральским своим говорком.

Народное меткое слово.

С хитринкой внимательный взгляд.

Хранят они мудрость народа —

Чудесный волнующий клад.

Все в книге любовью согрето.

И если вы сердцем чисты,

В шкатулку камней-самоцветов

Для вас превратятся листы.

Они вам помогут увидеть

В песчинке простой красоту,

Все силы отдать для народа

И сделать крылатой мечту.

Искателем добрым и зорким

Он к людям всю жизнь приходил.

Их дар — задушевное слово

В труде неустанном гранил.

Читай, перечитывай снова,

И слово алмазом сверкнет:

В нем правда. И мудрость. И сила.

В нем сердце поэта живет…

Л. Преображенская

Домик писателя

П. П. Бажову

Недалёко от Исети —

Старый дом и сад густой.

Там шумит весенний ветер

Беспокойною листвой.

Облаков пушистых гребни

Проплывают стороной.

В этом доме жил волшебник —

Мудрый сказочник седой…

След Копытца серебрится,

Вьётся змейкою в ночи,

Огневушкою кружится

Пламя жаркое в печи.

Ящерки мелькнули разом,

Встал Данила над цветком…

И шкатулкой, полной сказов,

Стал бажовский старый дом.

А из сада гомон птичий,

Ветви тянутся к лучам.

Есть ещё такой обычай

У ребят, у свердловчан:

Каждый раз весною новой

Тихо входят на крыльцо —

Попросить в саду Бажова

Маленькое деревцо.

И — посадят возле школы

Всем лихим ветрам назло,

Чтобы крепким и весёлым

Это дерево росло.

Юный тополь иль рябинка

В путь уходят каждый год…

…К дому этому тропинка

Никогда не зарастёт…

Е. Хоринская

Всегда с нами

П. П. Бажову

На белом бланке телеграммы

Темнеет траур скорбных строк,

А он, живой, глядит из рамы,

Глядит далеко за порог,

Где в зимнем солнце серебрится

Полей заснеженный простор,

Где плавок яркие зарницы

И очертанья дальних гор.

Как будто видит рослый берег

И лебедей высокий взлет…

И трудно до сих пор поверить.

Что в дом хозяин не войдет.

Давно ль он сказывал нам были,

И свежий ветер бил в лицо.

И люди разные входили

На деревянное крыльцо.

Он их встречал простой, сердечный.

Всегда горячим сердцем чист,

Такой большой и человечный,

Борец, писатель, коммунист.

Всегда тропа вилась у входа

Не зараставшая травой.

…Он в светлой памяти народа

Останется всегда живой.

К нему придут простые люди.

Весной посадят тополя.

Пускай навеки пухом будет

Ему уральская земля!

И будут жить веками были

В чудесном малахите строк,

И не завянет на могиле

Бессмертный каменный цветок…

Е. Хоринская

Певца народ благодарит

П. П. Бажову

Через таёжный бурелом

Летит пурга и воет к ночи,

Стучится в дом седым крылом,

Но дом в тайге обжит и прочен.

Прижалась к самым окнам мгла,

Косматый снег укутал ели…

Сняв полушубок, у стола

Поспешно лесорубы сели.

Ребята свой любимый сказ

Опять послушать захотели,

И бригадир, — в который раз! —

Им вслух прочел «живинку в деле».

К столу придвинулись плотней,

Чуть призадумались сначала…

— А я люблю про лебедей, —

Вдруг тихо девушка сказала.

— Скажу я, может, невпопад,

Но всех каменьев-самоцветов

Дороже для людей тот клад,

Что сбережён в «Шкатулке» этой.

— Здесь всё про наш родной Урал, —

Сказал старик, в печи шуруя, —

Кто эту книгу написал, —

Спасибо от души скажу я!

Замолкла поздняя гармонь,

Уже зари зажглась полоска.

…А на окраине Свердловска

В одном окне горит огонь.

Чуть слышно рой страниц шуршит —

Не спит певец, сказитель мудрый.

Обточен строчек малахит.

Он выбил трубку. — Здравствуй, утро!

Е. Хоринская

Павлу Петровичу Бажову

Это было в дальнем детстве.

Помню, сумерки густели.

Не добравшись до Сысерти,

Мы с отцом к костру присели.

Землю снег покрыл обновой.

Было холодно и вьюжно.

Пахло смолкою сосновой.

В котелке варился ужин.

Раздвигая лапы веток,

Вышел из лесу прохожий.

Он на деда-самоцвета

Показался мне похожим.

Борода в снежинках мелких.

Ясный, с мудрыми глазами,

Подошел бесшумней белки,

Встал, как в сказке, перед нами.

— Мир вам, — молвил.

— В зимний вечер

Хорошо горят поленья…

— Близко держишь путь,

далече ль!

— Я в пути, считай, с рожденья! —

Слово за слово беседа

Затянулась до полночи.

Вдруг с большой ладони деда

Засветились огонечки.

— Что за чудо? — я спросила. —

Как достал ты их?

Откуда?

— Это, дочка, изумруды.

Наших гор краса и сила.

— Чистый, радостный для глаза,

Этот камень как зовется?

— Называется алмазом,

Он и уголь — дети солнца.

— Ну, а эти, что покрыты

Нежной росписью зелёной?

— Эти будут малахиты,

Камни юности влюблённой.

Я спросила:

— Расскажи мне,

Где скрываются они.

В горных недрах,

в рудных жилах?

— В сердце, дочка, загляни!

Нет сокровищ благородней,

Сколько в мире не ищи.

Чем сокровища народной

Русской песенной души.

А про камни знать охота:

Самоцветы — здесь — везде,

Камню блеск дает работа.

Красоту ищи в труде!

Л. Татьяничева

В музее

В этом доме жил друг.

А теперь здесь музей.

О, как тесен стал круг

Наших старых друзей...

Миновав коридор,

Я спешу в кабинет.

Тот же стол и ковер.

Тот же шкаф и портрет.

В ореоле седин

Входит друга жена.

Через стекла витрин

Вижу я ордена.

Пожелтелый дневник.

Письма.

Горный кристалл.

И собрание книг,

Тех, что друг написал.

Я твержу наизусть

Его песен слова.

Потеснив мою грусть.

Жизнь вступает в права.

Каблуков легкий стук —

Входят люди в музей...

Расширяется круг

Вечной славы друзей!

Л. Татьяничева

Простое слово

Мы знали его живого

И, может быть, потому

Так трудно найти нам слово,

Чтоб было под стать ему.

Чтоб был его смысл точен,

Житейски прост и суров,

Чтоб звук его был отточен,

Как это любил Бажов.

Чтоб правдой проникновенной

Входило в сердца людей.

Чтоб было оно нетленно,

Как сила наших идей.

Ищи же слово такое?

Ищи среди многих слов,

Весомое и простое,

Какие нашёл Бажов,

Чтоб слово, твое дышало

Искренностью цветка,

Чтоб Родине помогала

Уверенная строка,

Чтоб труженику служила

В борьбе и в делах его.

Чтоб в слове том отразилось

Высокое мастерство.

Б. Дижур

Павлу Петровичу Бажову, сказителю

Клинок уральский — восхищенье глаз,

В лазурном поле мчится конь крылатый.

Почтен неоценимою оплатой

Строй красоты, не знающей прикрас.

Таков же, мастер, твой волшебный сказ, —

Связуя вязью тонкой и богатой

Торжественно-тревожный век двадцатый

И быль веков, обворожая нас.

Да будет это творческое слово,

Грядущему являя мир былого,

Оружьем столь же мощным на века, —

Как эта сталь и как душа народа,

Как с ней одноименная свобода —

Крылатый конь уральского клинка.

Ю. Верховский

* * *

Он возникнет перед нашим взором,

Улыбнется, близко подойдет,

Добрым, задушевным разговором

С первого же слова увлечет.

Увлечет, задуматься заставит,

В человека, в мастера влюблен,

Незаметно в чем-нибудь поправит,

Мудростью народною силен.

Старший друг, заботливый советчик,

Много в жизни сделал он для нас,

И его любимое словечко —

«Хорошо» — мы слышим и сейчас.

К. Мурзиди

Последний совет гранильщика

Памяти П. Бажова

Совет гранильщика был краток:

Не меряй грани на рубли,

Забудь, что взвешены в каратах

Аквамарины, хрустали.

Забудь, что камешек прозрачный

Неизмеримой глубины

Каким-то там числом трехзначным

Сведен до рыночной цены.

Забудь, что есть несложный метод,

И знай, трудом встречая рань,

Что для таких камней, как этот,

Есть бриллиантовая грань.

К. Мурзиди

Ключ земли

П. Бажов

Передо мной поднялся снова

Урал седых, далеких лет

Вот в этом томике Бажова,

Где каждый сказ как самоцвет…

Лежал Урал медведем сонным,

Прикрыв богатства гор и рек,

А в рудниках с тяжелым стоном

Во мгле трудился человек.

Он строил пышные хоромы,

Где жил заводчик, генерал.

А сам в землянке, на соломе,

Под плач детишек умирал.

Но, умирая, верил: будет

Счастливой жизнь! Пройдут года,

Расправив плечи, выйдут люди

На путь свободного труда…

С такой же светлою мечтою,

Когда снега мели вокруг,

Васенка круглой сиротою

Шла без друзей и без подруг.

И часто ночью, до рассвета

Она шептала: «Ключ земли!

Ключ правды, счастья… где ты, где ты?

Тебя найти мы не смогли…»

Но если б бедная девчонка

Открыть глаза могла сейчас,

Услышать смех свободный, звонкий,

Взглянуть на блеск ребячьих глаз,

Увидеть комбинат металла,

Пройтись по светлым корпусам,

Она бы сказкой жизнь считала,

Она б не верила глазам.

На месте сумрачных подвалов

Дворцы культуры там и тут,

В тайге, на севере Урала

Сады фруктовые цветут…

Везде плоды народной власти,

Повсюду ленинский размах.

Ключи свободы, мира, счастья

В надежных сталинских руках!

Л. Чернышев

У дома Бажова

Знакомый дом. Крыльцо.

Вот в эту дверь

Входили к депутату и поэту.

И нелегко здесь проходить теперь,

Когда мы знаем, что его уж нету.

Горняк, колхозник, токарь, мастер стали, —

Мы все скорбим, что нет его средь нас.

Здесь, в этом светлом доме, мы бывали

У нашего Петровича не раз.

И кажется: сейчас со стула встанет —

Такой простой, приветливый такой —

И трубочку любимую достанет,

И бороду потрогает рукой;

Затем прищурится — и молодая, та же

Улыбка вспыхнет на его лице, —

О чём-то спросит,

Что-то нам расскажет

И «хорошо» произнесёт в конце.

Да, он любил, чтоб было хорошо

Везде, во всём.

Народу был он другом.

Нелёгкий путь

По жизни он прошёл

И славой был увенчан

По заслугам.

Пройдут года… Но сохранят сердца

Любимый образ нашего Бажова —

Наставника и друга дорогого,

Слугу народа и его певца!

Е. Ружанский

Большого сердца человек

Народ — на несколько кварталов.

Идут еще хоть раз взглянуть.

Урал, скорбя, певца Урала

В последний провожает путь.

День сумрачен не от ненастья,

Не оттого, что сыплет снег, —

Ушел от нас художник, мастер,

Большого сердца человек.

Оркестров траурные звуки.

И слезы сдерживать нет сил.

Любил он золотые руки,

Смекалку русскую любил.

Идут,

Идут за гробом люди —

Старик, рабочий, пионер, —

Среди живых живым он будет,

Душ человечьих инженер.

Е. Манько

Мудрый сказ

Колдун уральский бородатый,

Бажов, дарит нам новый сказ.

«Живинка в деле» — сказ богатый

И поучительный для нас.

В нём слово каждое лучится,

Его направленность мудра.

Найдут, чему здесь поучиться,

Любого дела мастера.

Важны в работе ум и чувство,

В труде двойное естество.

«Живинкой в деле» мастерство

Преображается в искусство.

И нет тогда ему границ,

И совершенству нет предела,

Не оторвать тогда от дела

Ни мастеров, ни мастериц,

Их вдохновение безмерно,

Глаза их пламенем горят.

Они работают? — Неверно,

Они — творят.

Д. Бедный

У памятника Бажову

На мрамор взойдя

По приступкам,

Писатель вздохнул тяжело:

— С чего это

Старая трубка

Попала в музей, под стекло?

Пронизана полночь ознобом.

Трезвонят трамваи впотьмах.

Пройтись бы сейчас по сугробам

В исправно подшитых пимах.

А летом

Еще бы на бревна

Со свежей газетой присесть…

Задумался сказочник,

Словно

Собрался нам что-то прочесть.

В. Сибирев

* * *

Я вновь вернулся к творчеству Бажова —

Перечитал и очерки, и сказы —

И он предстал передо мною новым,

Совсем иным, чем в детстве.

Что за фразы!

Какая глубина познаний края,

Наречий местных и богатства недр!

Он, мироедов строками карая,

За жизнь держался цепко, словно кедр.

Как судно в штормы, жизнь его мотала,

Разбить о скалы острые, грозя.

И смерть над ним не раз, не два витала —

Да, видно, раны жизнь сама латала,

Всех недругов писателя разя.

Читая сказы, восторгаясь ими,

Мы жизнь продляем автору в веках.

Так пусть с уральским звоном его имя

Звучит и впредь на разных языках.

А. Кожевников

Бажовская звезда

Мне повезло

Родиться на Урале,

Учиться жить

У сосен и берёз —

Они слова

Волшебные шептали,

Я через годы

Нежность к ним пронёс.

Весенний гром,

Раскатистый и гулкий,

Гулял в лесу,

И было так свежо —

Здесь тайны

Малахитовой шкатулки

Открыл мне в детстве

Сказочник Бажов.

Мне и сейчас

Тот мир чудесный снится:

Хозяйки взор

Пленителен и строг,

Там бьёт олень

Серебряным копытцем,

Горит огнями

Каменный цветок.

И лёд в душе

Оттаивает сразу,

И сердце ныть

От дум перестаёт,

Когда читаешь

Об Урале сказы —

Знать, потому

Особый мы народ.

И мне опять

Подсказывает память,

Какие были

Раньше мастера —

Не потому ль

Искусными руками

Ковал мечи

Для битвы наш Урал?

И не страшны

Нам кризисы и беды,

И не сломить

Уральцев никогда —

Урал всегда

Опорный край победы,

Над ним горит

Бажовская звезда.

В. Скворцов

Стихи о мудром сказителе

Сядет на завалинку,

улыбнется молодо,

Долго и задумчиво

трубкой попыхтит:

«На Урале золото —

лишь поверху сколото,

Горки да пригорочки,

медь да малахит...»

В тихом, добром голосе

ключик к правде слышится,

Если этим ключиком

гору отпереть,

То заветный камушек,

слышите, отыщется —

Надо только под ноги

пристальней смотреть.

...Новыми страницами

шелестит столетие,

Вглубь взглянуть — нет времени,

чаще смотрим ввысь...

Это, верно, сразу бы

старики заметили,

Если 6 на завалинке

снова собрались

Те, кто гору Медную

честно излопатили

(Жаль, что от заводчиков.

не было житья),

Старики старатели

да кладоискатели,

Мастера чугунного

редкого литья...

Вместе с ними надо бы

вновь пройти по улочкам,

Да у старых улочек —

современный вид.

Вместе с ними надо бы

приоткрыть шкатулочку, —

Слово, может, тайное

там, на дне, лежит?

...Слово в споре с вечностью,

может, и безделица.

Но, как к делу,

тянется к слову человек.

Мудрость настоящая

никуда не денется.

Золото останется —

золотом навек.

Л. Ладейщикова

Всё с детства начинается

Памяти П. П. Бажова

Припомню сладковатый запах кори,

И красный коврик на стене — от хвори,

И чей-то голос в дальнем коридоре,

Пугающее слово — карантин.

Шкафы, салфетки, горькие таблетки...

...Так в полусне случается нередко...

Вмиг сказочник возник на табуретке —

И целый мир мне заменил — один...

Расцвёл цветок на коврике на красном,

На одеяльце маленьком, атласном —

Две ящерки забегали.

Напрасно.

Я рассказала маме о цветке!

Она перепугалась не на шутку.

Не отходила даже на минутку,

А я звала, звала играть Таютку

И зажимала зеркальце в руке...

Мне книжку подарили в день рожденья

От чтенья испытавши наслажденье,

Я заболела.

Может, совпаденье,

А может, вправду выросла душа.

Бывают, говорят, болезни роста.

Младенчество отпало, как короста,

И стало жить уже совсем не просто —

Реальностью и вымыслом дыша.

Лет в пять неплохо по складам читала,

Но мало что на свете понимала.

Как хорошо, что в руки мне попала

Не просто книга, а чудесный клад!

В ней всё — болезнь, выздоровленье, детство,

Моё богатство, Родина, наследство...

В ней быль и сказка — рядом, по соседству.

Кто прочитал — тот сделался богат!

Переплетаю детства паутинки.

Припоминаю страшные картинки...

Вот Полоз... вот Синюшка... в серединке...

Захлопну книгу — страшно и смешно!

Всё в нас, конечно, с детства начиналось —

И страх, и шалость, и любовь, и жалость,

И до сих пор и лучшее осталось,

И то, о чём и вспоминать грешно.

...Всё с детства: начинается от ласки,

От первой буквы и от первой сказки.

Не стёрлись малахитовые краски —

В них столько чуда, света и добра!

Я детям говорю: «Пора ложиться —

И открываю новую страницу».

...А светлый дождь по крыше бьёт копытцем,

Стучит, стучит до самого утра.

Л. Ладейщикова

Сказы Бажова

Сказы Бажова, Уральские сказы

Старых старателей горных рассказы,

Что родились у костра вечерами,

Глядя на звезды, глядя на пламя.

Речка Сысерть вьется, как змейка,

Только лопата, кайло, душегрейка,

Сизая дымка, чаша лесная,

К месту заветному тропка глухая.

Выйдет на солнышко ящерок стайка,

Редкостный камень подарит Хозяйка,

Вечер уложит, ночь приголубит,

Утро разбудит, авось не погубит.

Пляшет опять на углях Огневушка,

Клад стережет бабка Синюшка,

Кольцами Полоз в Землю уходит,

Черная Кошка по лесу бродит.

Медной хозяйки дивные залы,

Маркова Камня гранитные скалы,

Чудные сказы собраны в книжку

Их рассказал нам дедушка Слышко.

Т. Фролова

Сотворение сказа

Памяти П. П. Бажова

…Все, чем ты жил и маялся —

в каменной чаше той…

Рад ли, Данило-мастер,

свидеться с красотой?

Сердцу от света зябко.

Нет уж, не зря хитра

Медной горы Хозяйка

у своего добра.

Знамо, такому камню

даже прозванья нет…

То-то глядит лукаво

сквозь несказанный свет.

«Всем, кто живое любит,

суть мастерства — темна…

Не по рассудку людям

здешняя глубина!

Всяк перед нею — дурень,

смертная боль — мала…

Сам бы Цветок придумал —

камень тебе дала…»

II.

Если ты Мастер — думай!

Струсишь пред глубиной —

жизнь обернется дулей,

свет захлестнется тьмой.

Возле красы верховной

сердцем не покриви:

истины свет холодный

ярче земной любви!

Чудо — не в том, что мило,

воля — не без тюрьмы…

В гору уйдет Данило

от слепоты и тьмы.

«Дурня прими, Хозяйка!

Тошно на свете мне.

Лучше работу дай-ка

в каменной глубине!»

III.

…Сказки — утеха в мýке.

Призрачен их итог.

Сказ — он подстать науке

былью суровых строк.

С виду — темна порода,

а изнутри — хитра…

Так вот и жизнь народа.

Суть ее — мастера.

Сказ — не пустая байка.

Путь мастеров жесток.

Чудится им Хозяйка,

ясный ее Цветок.

Скупы они на ласки…

Кто их рискнет любить?

Счастлив конец у сказки,

в сказе ему не быть…

Так ли, сказитель? Думай!

Глубже бери душой.

Сказка — для веры дутой,

сказ — для мечты большой.

В сказке всегда утайка,

в сказе — ни в чем не врут…

IV.

Медной горы Хозяйка,

слышишь — тебя зовут?

…Девка стоит уныло.

Взгляд — сквозь слезу — прямой:

«Где, — говорит, — Данило,

суженый мастер мой?

Лишь про него я пела,

только его ждала.

Дело понять сумела,

камушки берегла.

В горе — его любила,

веря в другие дни.

Помнит меня Данило,

людям его верни!»

«Ишь ты, какие страсти!

Ох, молодая кровь!

Ну-ка, что краше, мастер:

чаша или любовь?»

«Чаша твоя — что чудо,

только не в ней секрет.

Если любовь забуду —

как сотворю я свет?

Чем мастерство измерю,

чем его оживлю?

В жизнь я, Хозяйка, верю,

верность я в ней люблю!

Что красота без счастья,

истина без добра?

Должен кого-то мастер

вывести в мастера!»

«Знать, превозмог ты муку,

выбрал ответ прямой.

Помни и впредь науку,

мастер упрямый мой!

Что уж теперь лукавить?

Слову и я верна.

Да освятит твой камень

вещая глубина!»

…Небыль? Да не скажите.

Сказом, народ, владей!

Чаша сия, сказитель,

всех одарит людей.

Может, и их дорога

будет кружить не раз?..

Мастер — судьба народа.

Слышь-ко, про то и сказ.

Ю. Лобанцев

У костра

Застилает сумрак долы,

Кручи синих гор.

Над рекой горит веселый

Лагерный костер.

Блещет ярким оперением

Вверх простертых крыл…

Опустивши на колени,

Книгу чтец закрыл.

Заискрясь, качнулось пламя.

Свет на книгу лег,

Золотя ее названье —

«Каменный цветок».

Размечтались, видно, дети,

Тихо у костра.

Протянулась в сумрак чья-то

Детская рука…

Под горой на перекатах

Плещется река.

С крутояра тень нависла…

Кажется, что вот

Той горы Хозяйка вышла,

Чудится, поет:

«Отыщи мой след в долине,

На уступах гор.

Много тайн храню поныне

Здесь я с давних пор.

А сокровищ сколько разных

Во дворце моем!

Все открою для отважных

Сердцем и умом».

Не забудут сказ тот — песню

Дети. Подрастут —

Не отступятся, чудесный

Клад земной найдут.

К тайнам сыщут след пытливым

Молодым умом,

Чтоб была еще счастливей

Жизнь в краю родном.

Ив. Иванов

Огневушка

Седой Урал преданьями богат,

Сам сказочный, он сказов тьму рождает,

Он в них Добро и Правду утверждает,

В волшебный, светлый мир зовёт ребят.

И в памяти людской поныне живы

Данила-мастер, друг наш с давних пор,

И каменный цветок его красивый,

И мудрая хозяйка медных гор.

И всё влечёт нас тайна малахита,

И всё горит огонь, что в нас зажёг

Любимый сын Урала, знаменитый

И несравненный сказочник Бажов.

Ещё и нынче Ящерка-вострушка

Уральские богатства сторожит,

Бажовская девчонка Огневушка

Парням и нынче головы кружит!..

М. Ножкин

Домик Бажова

Низкий домик с тесовым крылечком

Потемнел и слегка кособок.

А внутри — та же мебель и печки,

Непривычно высокий порог.

Здесь волшебник жил добрый когда-то,

Беззаветно любивший Урал.

Расписав Царства сказов палаты,

Ключ узорный он детям отдал.

Скромный дом обнимает уютом.

Как пронзителен времени зов!

Словно вышел Бажов на минуту,

Чтоб ворота закрыть на засов.

У меня замирает дыханье

От достоинства и простоты.

Поражает его пониманье

Смысла истины и красоты.

Так и надо! Отдать всё потомкам,

Не жалея об этом ничуть,

А затем с, домотканой котомкой

Незаметно уйти в Млечный Путь.

И. Анферова

Дом-музей П. П. Бажова

Этот домик в два оконца

Светел в кружевах резных,

А внутри, таясь от солнца,

Дремлют сказы старины,

Клад хранит Азовка — девка,

Змейки, ящерки у ног.

И Хозяйка гор, хоть редко,

Но ступает на порог.

На завалинке дед Слышко

Поджидает детвору,

Чтобы складно слово вышло

Дивным цветом к вечеру.

Сказочен здесь даже воздух,

Хоть вокруг обычна жизнь.

Как рубины, рядом гроздья

На рябине вновь зажглись.

Сказочник, уральский мастер,

Всех Бажов нас в гости ждет.

В дом вхожу — и вижу снасти

Изыскательских работ.

Стол завален, перегружен:

Минералы, образцы,

И листочек каждый нужен —

Черновые изразцы.

Свет от лампы, хоть неяркий,

Но в напряге до утра.

Здесь запросы и подарки

Почитателей пера.

А чернильница, как змейка,

В центре спряталась стола.

Рукописи, трубка века,

Лист в машинке, как бурлак.

Книжные шкафы, как горы

С драгоценнейшей рудой —

Край родной Бажову дорог

И изучен от и до.

Переплавленные руды

Мифов разных и легенд

Превратил он в сказов груды

С мировым набором лент.

Кажется, что сам Петрович

Появляется в дверях,

Поведёт белесой бровью,

Взгляд приветливый даря.

И мы будем с ним до ночи

Говорить про наш Урал…

Стал богатым очень-очень,

Кто в том доме побывал.

В. Хромова

Счастье Сказочника (венок сонетов)

С уральских гор скатился дивный сказ

И вот уже плывет по переулку,

И самоцветы из волшебных фраз

Стекаются в заветную шкатулку.

И вспомнится тебе заветный час,

Костер на Думной*, рядом с караулкой.

Дед Слышко в перелатанной тужурке

Ведет неторопливо свой рассказ:

— У нас, слышь, так давненько повелось,

По камнерезну делу шибко знали …

И сказ течет, как песня об Урале,

Романтикой пронизанный насквозь.

Здесь все любовью и трудом согрето,

Кому принадлежит творенье это?

*Думная — гора в Полевском

Кому принадлежит творенье это?

Когда оно явилось на простор?

Кто знает изначальную примету?

Наверное, Хозяйка Медных Гор?

В горах ли, на равнине песня спета —

Не знаем, но хранит её фольклор

От древности седой до наших пор,

Как знаки стародавнего завета.

И сохраняет байки или были

Своеобразный местный говорок

С отсылкой на естественный исток:

— Еще, де, «стары люди» говорили …

И обращают слух в который раз

Азов-горе, чей голос не угас.

Азов-горе, чей голос не угас,

Где, бают люди, есть ходы-пещеры,

Вдруг развернется каменный палас,

Откроются кладовые без меры.

Блеснет в зеленой шапке хризопраз

Глазами затаившейся пантеры,

Кристаллов многоцветные шпалеры

Тебя слепят, но радуется глаз.

Любому враз захочется запеть

И рассказать о той красе великой —

Здесь всполохи, мерцающие блики,

Узорчатых каменьев круговерть.

Кому отдать сияние букета —

Зеленой ящерке или перу поэта?

Кто передать ту красоту готов —

Пургу зимы, благоуханье лета,

Неповторимость каменных цветов?

Чье сердце будет больше всех задето

Волшебной силой стародавних слов?

Растет в Сысерти паренек Бажов,

О том пока не ведает планета.

Не знает про поселок Полевской,

Про ермаковых лебедей в полете,

Про чудо-камень в тонкой позолоте,

Сработанный талантливой рукой.

И Полоза Великого указ

Искателям золотоносных масс.

Искателям золотоносных масс

Ночами снится, что они близ клада —

Не ковш старательский, — тяжеловесный таз

Весь в жужелках* — желанная услада.

Бывало, вся артель пускалась в пляс,

Когда была хоть малая награда, —

Сам черт не брат, и большего не надо,

Но чаще все же — кварц и диабаз …

Урал, известно, золотом богат,

Да только тяжко, коли фарта нету,

Коль не обучен тонкому секрету,

То не воздвигнешь каменных палат.

И снятся потаенные секреты

Таежным речкам, озаренным светом.

* Жужелка — мелкий самородок золота

Таежным речкам, озаренным светом,

Махнул рукою Батюшка-Урал,

И оказались золотом одеты

Ручей, распадок, дальний перевал.

Найдешь ли то, что затерялось где-то,

Помог бы кто, какой бы знак подал,

Перстами Поскакушки указал

Полянку, ямку иль другую мету.

А Поскакушка не для всех кружит,

Помахивая голубым платочком,

И хоть мала, бедовая, росточком,

Надежно клад уральский сторожит.

И только для природы нет запрета —

Еланям, копям, чудесам рассвета.

Еланям, копям, чудесам рассвета,

Которым не предвидится конца —

Извечная загадка без ответа,

Глубокая, как тайна мудреца,

В полночном небе зыбкая комета,

Идущая от деда и отца,

От дальних мест до ближнего крыльца —

Сказаний неразменная монета.

Своеобычна — в мире нет такой,

Окрашена уральским колоритом —

Трудом, дорогой, неуютным бытом,

Всем, что зовется жизненной рекой.

Она перед тобой явилась враз

Легендой, что хранилась про запас.

Легендой, что хранилась про запас,

Вспорхнувшей над лесами гордой птицей …

Чу! Слышен камня Денежкина бас

Из-под «богатыревой рукавицы».

Исеть-река или река-Миасс —

Им долго-долго на просторах виться,

В их отраженьях — каменные лица,

Здесь весь Урал — и в профиль, и в анфас.

Здесь по болотам стелется туман,

Он необычный — сизовато-синий,

Нашептывает тоненькой рябине

Легенд всепобеждающий обман.

Где кроны сосен собрались шатром,

Юлой летит девчонка над костром.

Видать, не зря зовется Огневушкой,

Маршрут отмечен золотым песком

Над неприметной речкой Северушкой.

Здесь сказами пронизан каждый дом,

Вот Кошка Земляная кажет ушки,

От слез сиротских — мокрые подушки,

И подступает к горлу плотный ком.

Пусть нет от тяжкой доли передышки

И бедность раскатилась по углам,

Но слушают легенды здесь и там,

Внимают чудным сказам ребятишки:

— Опять закрыт в окошке счастья ставень,

Устал стоять в дозоре Марков камень…

Устал стоять в дозоре Марков Камень

Где жил когда-то Марк-Береговик,

Могутный парень с мощными руками,

Что барам покоряться не привык.

Здесь выли волки стылыми ночами,

Порою слышен был медвежий рык,

И жутко становилося на миг

На камне, растворившемся в тумане,

Но — лишь на миг, и жизнь свое берет,

Коль славен человек «живинкой в деле»

В «горе» или старательской артели,

Мог совершить искусный поворот.

…Со сказовых страниц встает пред нами

Ревдинских зорь неугасимый пламень.

Ревдинских зорь неугасимый пламень,

Где солнцу помогает углежог,

Где Чусовая в каменистой раме

Умчится за родительский порог.

Летя навстречу полноводной Каме,

Забудет свой прославленный исток.

Металла нескончаемый поток

Плывет под чусовскими берегами.

В металле густо сплавлены преданья:

Булатна сталь, фигурки из Каслей…

Шкатулка все полнее и полней,

Вобрав в себя бажовские сказанья.

В них свет костра, таежный бурелом,

Айлып и Полоз, барин-дуролом.

Айлып и Полоз, барин-дуролом,

Как много уместилось в былях-сказках —

Фабричный дым, заката окоем,

Батырова невеста Златовласка.

А сказов набрался большущий том —

Зачин, сюжет, нескорая развязка,

Совет по жизни — тонкая подсказка,

Отнюдь не указующим перстом.

Здесь красота и малахита пыль,

Здесь тяжкий труд и самоцветов царство.

Сплелись едино мудрость и лукавство —

Неповторимый сказочника стиль.

Как хорошо по волнам сказов плыть.

Летят года, не умеряя прыть.

Летят года, не умеряя прыть,

А сердцу все знакомей перебои,

Но продолжает Сказочник творить,

Навек усвоив правило простое:

Своей рукою счастие добыть

Обязаны сказителя герои,

Неведомы и праздность, и простои —

Вперед зовет их творческая нить.

Не угасает красоты накал,

Занесены в заветную тетрадку

Данило-Мастер и Иван Крылатко —

Умельцы, что прославили Урал.

Работе долговекой не остыть…

А сказ бажовский продолжает жить.

А сказ бажовский продолжает жить

И будет долгой звездочкой светиться,

Способна ль наша память позабыть,

Как бил козел серебряным копытцем,

И как могли хрустальным лаком крыть

Подносов лучезарные корытца,

В них солнце с восхищением глядится,

И сам поднос способен ослепить …

Везде видны уральские штрихи,

Они развеют всякое ненастье,

И ощущаешь Сказочника счастье —

Уральский дух, уральские стихи.

Что там вдали сверкает, как алмаз?

С уральских гор скатился дивный сказ …

М. Луцкий

Магистрал

(акростих)

С уральских гор скатился дивный сказ,

Кому принадлежит творенье это?

Азов-горе, чей голос не угас,

Зеленой ящерке или перу поэта?

Искателям золотоносных масс,

Таёжным речкам, озаренным светом,

Еланям, топям, чудесам рассвета,

Легенде, что хранилась про запас?

Юлой летит девчонка над костром,

Устал стоять в дозоре Марков Камень.

Ревдинских зорь неугасимый пламень,

Айлып и Полоз, барин-дуролом.

Летят года, не умеряя прыть,

А сказ бажовский продолжает жить.

М Луцкий

Наш Бажов

Домик маленький в Сысерти

Мы осматриваем вновь,

Мы за этот дом в ответе —

Здесь родился наш Бажов.

В жизни видел он немало

И больших, и малых бед,

И урманов, и увалов,

Поражений и побед.

Клад бесценный чудных сказов.

Былей давней старины,

Строк жемчужных, слов-алмазов

Нам писатель подарил.

Честно он служил народу —

Беспокойный депутат,

Наш писатель-самородок,

Революции солдат.

Борода его лопатой.

Он волшебник — друг детей,

Он любил Россию свято

До своих последних дней.

Домик маленький в Сысерти

Мы осматриваем вновь,

Мы за этот дом в ответе —

Здесь родился наш Бажов.

Н. Орлов

П. П. Бажову

Отрывок из стихотворения

Я обычно с работы, под вечер,

только б высветить думу свою,

задержусь у плотинки Исети

и у славы твоей постою.

Память, память…

У нас, на Урале,

вечно дорог ты нам, потому

мы тебя навсегда прописали

в каждом сердце

и в каждом дому.

Слово верное

в добрых заботах

ищем

и за тобою идём,

как кораблики малого флота

держат путь

за большим кораблём.

Сколько вместе и были и жили…

Оттого ль нам в работе светлей,

что в дорогу с собой прихватили

мы немножечко

славы твоей.

Л. Шкавро

Земля Бажова

То приветлива, то сурова

Сходит с каменных гор заря.

Ты прекрасна, земля Бажова,

Трудовая Урал-земля!

Прорастают цветы сквозь скалы,

Полыхает огнём гора:

Это новые пишут сказы

Рудознатцы и мастера.

Над Уральским хребтом рассветы

Рукотворным горят огнём,

Отшлифованы самоцветы

Жизнью, радостью и трудом.

И становится делом слово,

В каждом камне — цветы цветут...

Продолжается сказ Бажова,

Продолжаются Жизнь и Труд!

В. Радкевич

Уральские искры

Багрецом, желтизною и просинью

Самоцветы Урала полны —

То блеснут малахитовой озимью,

То плеснут синевою волны.

В этих камешках искры рассеяны —

Удивляют и радуют взгляд:

То зажгутся сиянием северным,

То, как южные звёзды, стоят.

Бесконечные добрые россыпи

И в грозу, и в метель, и в мороз

Серебрятся атласной берёзою,

Золотятся, как солнечный плес.

Б. Дубровин

По сказам Бажова

На крылечке старого дома,

Что стоит у опушки лесной,

Я читаю сказы Бажова,

В старину погружаясь душой.

Очарование природы,

и вымысел так за душу берет!

Назад, через седые годы,

В уральскую глубинку мой поход...

Вот хозяин богатства несметного

Полоз Великий прошел.

Золотые следы незаметно он

В крутые кольца заплел...

Ящеркой вильнет заманчиво

В голубеньком сарафанчике

Огневушка-поскакушка —

Рыжеватая девчушка.

По уголёчкам пляшет,

Волосенками машет.

Там, куда волосок сбросит —

Ищи золотую россыпь...

Иль горная змейка голубая

Свернется колёсиком, да катится,

золотую струйку рассыпая.

Этим след её и обозначится.

Ищут артельщики след, стараются,

Кто пожадничает, иль сругается,

В пыль это золото превращается...

В избенке одиноко, беззаботно

Живёт старый Кокованя-охотник.

Добрый старый охотник-бобыль

Всех в округе жалел и любил.

Пожалел, однажды, сиротинку

Безродную девчонку Даринку.

Уж, такая добрая, тихая,

Все-то у ней быстро, все-то в лад.

Может, кто-то давно уже слыхивал,

Нашла девчонка-Даринка клад!

Да-а-а. Уж добрым людям работящим,

К богатствам земным

дорожка проторена:

Попадутся «золотые таракашки»,

Или же руда малахит-лазоревка...

Свечерело. Возвращаюсь из прошлого.

Вдруг, то явь или мне снится?

Олененок —мал с ветвистыми рожками

На горке стучит копытцем...

Л. Смольникова

Огневушка-поскакушка

(детская песенка)

Бывает, разведешь костер

В подножии Уральских гор

И будто скачет в костерке

Девчонка в огненном венке.

Живой, бегучий огонек,

Игривый, синенький платок,

Веселый и лукавый глаз,

Как будто ожил дивный сказ.

Притопнет ножкой — и плясать,

И так нам хочется понять,

Видение или обман,

Как небо — синий сарафан.

Девчонка скачет на углях —

И вдруг нас всех охватит страх,

Чтоб ветер пламя не задул

И наше счастье не спугнул.

Огневушка из бажовской сказки,

Полная задора, света, ласки,

Поскакушка нас платочком манит,

Клад покажет — знаем, не обманет.

Т. Фролова

Сказы Бажова

Просит душа первозданного слова,

Мается, будто в оковах —

Перечитаю я «Сказы» Бажова,

Слов зачерпну родниковых.

И заиграет пространство пустое,

Сердце забьётся от встречи —

Будто воскреснет с живою водою

Сказочной песенной речи.

Снова откроет мне клад Огневушка,

В лес поведёт Кокованя.

Кошка Мурёнка — Дарёнки подружка —

Канет в рассветном тумане…

В творческом поиске мастер Данила

Ищет секреты у камня…

Как это всё мне знакомо и мило:

Я в увлечённости давней

Тоже ищу у Природы ответа —

В поисках слова живого.

Это ведь Ею открыта, напета

Тайна для сказок Бажова.

О. Альтовская

Путешествие по сказам П. П. Бажова

Седой Урал, слегка согнувшись

Под тяжестью лесов, озёр,

Как страж, на верность присягнувший,

Хранит богатства в недрах гор.

Туман былин, легенд и сказов

Полз по окрестным деревням.

Там мастера резьбы топазов

Дарили жизнь цветным камням.

Хозяйка гор владеть хотела

И малахитом, и душой:

Кто к ней пришёл однажды смело,

Терял и радость, и покой.

Девчонка в синем сарафане

Из пламени возникнет вдруг.

Кто её видел на поляне —

Находит золото вокруг.

Козёл с серебряным копытцем

По лесу бегал тут и там.

Как говорили очевидцы,

Копытцем камни высекал.

В горах таились колдовские

Силы пещер, камней, огня.

Зная пороки все людские,

Пленили, золотом маня.

Губили жадных, волей слабых

И помогали беднякам.

Силе любви нет в жизни равных,

Преград нет любящим сердцам!

В. Родина

* * *

Стёкла вспыхнули в оконце

И горят порой.

Полевское. Гаснет солнце

За Азов-горой.

Вечер. Но упрямо тлеет

Солнечный костёр.

В небе розовом темнеют

Силуэты гор.

Ветер чуть шуршит листвою.

И шумит завод.

Будто новь со стариною

Разговор ведёт.

Что стоишь, Азов, угрюмо,

Что листвой шумишь?

Иль, быть может, занят думой,

Ты о чём грустишь?

А твои леса густые

Много тайн хранят...

Есть в них клады золотые,

Люди говорят.

Помнишь ты один на свете,

Кто здесь раньше жил.

Ты, Азов, о кладах этих

Людям расскажи.

Величаво и сурово

Смотрит вниз Азов.

И во мраке слышны снова

Голоса ветров.

Ветры воют, грусть наводят,

Стихнут на заре.

Вместе с ветром сказы ходят

Об Азов-горе.

Ю. Фрадлин

* * *

...В синем звенящем уральском морозе,

Мудрую душу в морщинах храня,

Взгляд, отведя от застывшей берёзы,

Павел Петрович глядит на меня.

Близкий, как дедушка, мудрый, как сказка,

Добрый, как песня, седой, как Урал...

Кажется, будто напрасно две даты

Кто-то на камне пред ним написал.

...Тихо... И я здесь невольно застыла,

Стрелки не вижу, и время забыла...

Мысли тая о бессмертье Бажова,

Вижу всегда его только живого...

Е. Сонина

Наш Бажов

Бажов, уральский наш мыслитель,

писатель, сказов сочинитель.

«Урал, опорный край державы…»

Могучий стык материков.

Богатство недр воспел, прославил,

Сысертский сказочник Бажов…

У пруда старого завода

Стоит Бессонова гора,

Тверда в ней скальная порода,

И много тайн хранит она.

А за плотиной на пригорке,

Вознёсся к небу Божий храм,

И купола в вечерней зорьке

Красу небес даруют нам.

Там у ограды, чуть пониже,

Бажову памятник стоит.

Нет землякам дороже, ближе,

Даров — шкатулка, что хранит.

Бажов певец родного края,

Писатель, мудрый наш творец,

Басёнки, сказы сочиняя,

Клал в малахитовый ларец…

* * *

В Сысерти Павел наш родился,

От храма близко и пруда,

В святой купели окрестился,

Рос, не боялся он труда.

Ходил в ночные он дозоры,

Поил, купал в пруду коней,

Он вскачь, стремглав взбирался в горы,

Любил скакать среди полей.

На Тальков камень шли с рассветом,

Кто был в опорках, кто босой,

Предстал карьер, охвачен светом

Все зачарованы красой.

Террасы каменные тут,

На них сосёночки растут,

И смотрят вниз на водну гладь,

Картина — божья благодать.

Живая чаша, в ней вода,

Ласкает нежно берега,

Иные парни в ней умылись,

А кто храбрее окунулись…

* * *

В приходской школе он учился,

Прилежным был, хотел всё знать,

В словесности он отличился,

Стал с детства сказы сочинять.

Павлуша слушал деда Слышко.

На склоне гор горел костёр,

Хвоя трещала еле слышно…

Сто с лишним лет прошло с тех пор.

* * *

Земли просторы и богатство,

Седой, суровый внешний вид,

И Берендеевское царство,

Хозяйка медных гор хранит.

Здесь в недрах спрятанные руды,

И жилы золота блестят,

А в подземельях изумруды,

Сверкают, искрятся, горят.

Олень бежит быстрее лани,

В лучах ветвистые рога,

Пролесок миновал, елани,

Пред ним крутые берега.

Олень серебряным копытом,

Ударил о землю слегка,

Сокровище теперь открыто,

Там в недрах медная руда.

Хозяйка медных гор выходит,

Данилу мастера манит,

По лабиринтам горным водит,

Во лбу звезда у ней горит.

Красой, богатством очарован,

В сиянии весь хрустальный свод.

Хозяйкой медной околдован,

Гранил он камень целый год.

Талант и душу и терпенье,

Вложил он в каменный цветок,

И засверкал венец творения,

В нём ожил каждый лепесток…

Невестка плачет и горюет,

Данилу-мастера всё ждет.

Хозяйка всё ему дарует,

Коль он на волю не уйдёт.

Данила предпочёл свободу.

«Оставлю под землёй цветок,

Хотел бы я служить народу,

Открой мне сводный потолок».

Хозяйка своды раздвигает,

Данила к выходу идет.

Невесту нежно обнимает,

Венчаться в храм её ведет.

P S

Сысерть — предгорье Урала

Чудес природы здесь немало,

В кайме лесов, каскад прудов,

Родился, рос здесь наш Бажов.

От дома, где Бажов родился,

Живу я через пять домов.

В которой школе он учился,

Я в ней работал шесть годов.

Шагал я по тому же полу,

Безмерно этому был рад,

Последний раз он в эту школу,

Ходил сто двадцать лет назад.

А. Лобов

В память о Бажове

Простой учитель, родом из Сысерти,

Пути его тогда никто не знал.

Не думали соседи, что когда-то

Он словом воспоёт седой Урал.

Его богатства, скрытые каменья,

В колодце, что Синюшка бережёт.

И каменный цветок, цветок забвения,

В саду Хозяйки медных гор цветёт.

Из-под копыта брызги самоцвета,

Вот змейка катит обручи свои,

Среди костра танцует Поскакушка,

И клики лебедей звучат вдали.

Любовь и труд в миру, не ради снеди,

И счастье может заглянуть в твой лес.

Вот зеркало в горе из рудной меди,

Да мало ль там ещё каких чудес.

Бажов легенда наша, достояние.

Как Пушкин, Тютчев или Пётр Ершов.

И слово их, как севера сиянье,

Укажет путь от жизненных оков.

В. Сорокин

* * *

Мы держим с тобою, приятель, в руках

«Уральские сказы» о дивных горах.

Здесь много случалось историй.

Тут были и радость, и горе.

Озёра и реки здесь — как зеркала,

Нам песню споёт пожилая ветла

И много расскажет нам басен.

Уральский лес чуден, прекрасен.

А горы до неба почти достают,

Красива природа — покой и уют.

И добрые люди здесь сказки хранят,

Которые о волшебстве говорят.

И. Агапова

По следам уральских сказов

Видят давно все «десятые сны»,

Мне почему-то сегодня не спится.

Где же ключи от волшебной страны,

Той, что живет на любимых страницах?

Там погулять бы у Медной горы,

Встретить сокровищ несметных Хозяйку,

Ночью весенней сжигая костры,

Ждать появления грозного Дайко.

Бабки Синюшки колодец найти,

Синей водички оттуда напиться.

Звездами яркими день заблестит,

Если затопает ножкой Копытце.

Спляшет Огневушка танец лихой,

К тайному кладу укажет дорогу.

Есть западенка в чащобе глухой,

Там малахита узорного много.

Сказы уральские — детства привет,

Дух ваш особенный манит, тревожит,

Жаль только, дверцы в страну вашу нет,

И оттого вы для сердца дороже…

А. Уклеина

По бажовским местам:

Зимняя прогулка

Январь на исходе. В разгаре зима.

Прекрасный денек подарила природа.

Зачем мы с тобою сидим по домам?

Взгляни: расчудесная нынче погода!

Давай прогуляемся. Воздух пьянит.

Пусть ветер разгонит случайные тучи.

Подумаем, чем город наш знаменит,

За что мы считаем его самым лучшим?

Смотри, в этом доме мы были с тобой

Здесь жил популярный уральский писатель

С большой и такой интересной судьбой.

Музей этот знает любой обыватель.

Земляк наш прославленный — Павел Бажов —

Рос вроде обычным сысертским мальчишкой,

Но сверстников где-то в пути обошел

И мир удивил своей чудною книжкой.

По улице главной мы сможем свернуть

Налево — к Плотинке, направо — к Уктусской

На дом, где учился писатель, взглянуть

Где верно служил он словесности русской.

Исеть… Ещё помнят её берега

Как Павел Бажов издавал здесь газету.

И кажется, будто бы наша река

Несёт свои волны в великую Лету

Но ветер толкает нас в спину: идем!

Весь город пред нами — развернутый свиток,

Как будто мы смотрим с тобою вдвоем

Музейный набор эксклюзивных открыток

На горке высокой, на самом виду

Блестят купола всем известного Храма.

Отсюда нетрудно спуститься к пруду —

Здесь лучше Плотинки видна панорама.

В ней все узнаваемо. И как всегда,

В любую погоду: в жару ли, в морозы —

И ныне, как в шестидесятых годах,

Положим мы к бюсту писателя — розы.

Потомки героев живут среди нас —

Талантами не обделённые люди.

И каждый, Бажовым написанный сказ,

В нас пылкое воображение будит.

Пора возвращаться — темнеет уже,

Нам свет фонарей ослепительно ярок.

Мне наша прогулка пришлась по душе:

Спасибо за этот чудесный подарок

Н. Уралова Никитина

Дом-музей Бажова в Екатеринбурге

Стар деревянный дом с верандой,

С густой сиренью у крыльца,

С роскошным яблоневым садом,

Дарующим тепло сердцам.

Богатая библиотека

В дому хранится до сих пор.

Мысль девятнадцатого века

На полках продолжает спор

С литературой новой эры,

С историей своей страны,

Когда, утратив силу веры,

Свободы жаждали сыны.

Чист стол под липой вековою….

А ведь когда-то самовар,

Под сапогом хозяйским стоя,

Пыхтел, пуская белый пар.

В саду бывали часто люди —

Вели за чаем разговор.

Лежали пироги на блюде,

Менялся лиственный узор.

Хозяйка в новом белом платье

Брала гитару в руки и,

Сверкнув браслетом на запястье,

Играла — пели соловьи.

Смолкала серых птичек стайка

И становилась явь иной

Когда уральских недр Хозяйка

Овеществлялась за спиной,

Как будто ведала заранее,

Что не пройдет и десять лет,

Другая жизнь в России грянет,

И надо в ней оставить след.

О сказах лишь воспоминанье

Хранилось в памяти людей,

Но с каждым годом все туманней,

Чем отдаленней, тем бледней.

Каким он был, Бажов-писатель —

По сказам первый проводник?

Авантюрист или мечтатель,

Но в храм подземный он проник.

Дом помнит, как шурша тетрадкой,

От строк не отрывая глаз,

Он за реакцией украдкой.

Следил, читая первый сказ.

По каплям сказы собирались,

Хранились в тайне до поры,

Довольны, вроде бы, остались

Хозяйки, получив дары...*

Н. Уралова Никитина

Одноэтажная Россия. Камышлов

В конце Советской, где дома

Затормозили перед речкой.

С уральским именем Пышма,

На Кирова есть дом с крылечком.

Когда-то здесь жил-был Бажов,

И город это не забудет,

Гостеприимный Камышлов

Богат пересеченьем судеб.

Учитель не был знаменит,

Преподавал литературу,

И нес в провинциальный быт

Национальную культуру.

Как ни ломала бы судьба,

Каких ни строила бы козней,

Он твердо знал: идет борьба,

И к делу подходил серьезней.

У Камышлова есть лицо:

Горя бажовскими мечтами,

Сыны похожи на отцов

Исконно русскими чертами.

Н. Уралова Никитина

Письмо другу. Сысерть

Приезжай на Урал в январе или ранней весною,

Для разминки походим на лыжах по нашим лесам,

А в апреле, когда бор, проснувшись, запахнет сосною,

Мы поедем в глубинку по самым Бажовским местам.

По дороге в Сысерть нас порывистый ветер обгонит,

Повстречав на вокзале, вперед побежит, словно гид,

С Караульной горы нам откроется, как на ладони,

В ожерелье лесов горнорудного округа вид

Тут над Тальковым камнем нам ветер поведает тайны

Про подземные клады, про женщину с белым лицом…

Блещет озеро в шахте, как будто осколок хрустальный,

И отвесные скалы его окружают кольцом.

Ветер домик покажет, который в миру не забыли:

Там, где в старой Сысерти родился сказитель Бажов,

Где слыхал от родителей горнозаводские были.

Эх, не зря говорят: «Береженого Бог бережет!»

Уж не здесь ли впервые увидел кошачьи он ушки*,

На холодный огонь неразведанных кладов взглянул

И в весеннем лесу, услыхав предсказанье кукушки,

В мир уральских преданий по горной тропинке свернул?

Н. Уралова Никитина

* «Кошачьи уши» — один из сказов П.П. Бажова

Слышь-ка. Полевской

Просыпается раньше зари Полевской,

Взят, как будто в тиски, малахитовым лесом,

До Гумёшевских копей подать там рукой,

Ветер за пешеходом взвивается бесом.

А у дедушки Слышко на Думной горе

Завсегда утихал самый шквалистый ветер:

Чтоб подслушать, как сказки плетет детворе

Седоватый старик, все познавший на свете.

Вечерами к нему бегал парень Бажов

Чтоб набраться ума у бывалого деда,

И сквозь сосны глядел на заветный лужок:

— Жаль, от Медной горы не найти нынче следа

Старый видел не раз, как Хозяйка горы

Появлялась на камне в чудном сарафане,

И какие несчастья приносят дары,

По наследству доставшись красавице Тане*.

Скрыты многие клады в Уральской земле,

Но не каждому глазу откроется тайна,

Их, как прежде, хранит, оставаясь во мгле

Дочь Степанова и Малахитницы — Таня.

Н. Уралова Никитина

* Таня — дочь Степана и Хозяйки Медной горы.

В детстве

В детстве слушала я сказы,

Их оставил нам Бажов,

Знала все его наказы,

Понимала их душой.

Развеселую Синюшку

Я встречала тут и там,

Огневушку-Поскакушку

Обгоняла по кустам.

Я мечтала всем на счастье

Отыскать в лесу цветок,

Чтоб его Данила-мастер

Повторить из камня смог.

По соседству жили Полоз

И хозяюшка горы,

Золотой блестящий Волос

Мне подружкой с той поры.

А когда зимой метели

Закрывали солнца свет,

Мы с Муренкою хотели

Отыскать оленя след.

Зимней ночью сладко спится,

Кокованя не мудрил —

О Серебряном Копытце

До рассвета говорил.

Снились ящерки на камне,

Самоцветные дары,

Хорошо жилось тогда мне…

Не вернуть назад поры

Перламутрового детства.

Но любовь к родной земле

Навсегда осталась в сердце,

Как хрусталинки в смоле.

Н. Уралова Никитина

Посвящение П. П. Бажову

Двадцать седьмого января

Лист оторвём календаря,

Отметим дату, день рождения,

И не скрывая восхищения,

Скажу, что в этот день родился,

Зимой холодной появился,

Уральский фольклорист, писатель,

Историй местных собиратель,

Павел Бажов — знаком всем нам,

Как мастер слова и пера.

Работы метод у него

Был уникальным, оттого

Сказы так сильно полюбились,

Дошли до нас и сохранились.

Их ровно пятьдесят шесть,

Рекомендую все прочесть.

В них тему творчества раскрыл,

Труду рабочих посвятил.

Как крепостные мастера

Умели жизнь вдохнуть сполна

В холодный камень Малахит,

Алмаз, Топаз и Лазурит,

Циркон, Агат, Горный Хрусталь,

В Яшму и Мрамор, и мораль

Произведений состоит,

Что жизнь счастливую сулит

Лишь исполненье добрых дел,

И несмотря на свой удел,

Уметь жить в радости и верить,

Себя судьбе своей доверить.

И чтобы все мечты сбывались,

Желания чтоб воплощались,

Всего-то нужно нам иметь

Добрые помыслы, заметь.

И в Сказах автор объясняет,

Как люди жизнь свою меняют.

Любовью сердце коль наполнено,

Заботой к близким преисполнено,

Тем делаешь наш мир добрее,

Себя счастливей и мудрее.

Колдун уральский бородатый,

Сакральным знаньем, вероятно,

Владел он и до нас донёс,

В чудесный мир всех перенёс.

Реальность дополнял легендами,

Что старожилами поведаны,

И в его Сказах прототипы,

Прообразы и архетипы,

Идут с эпох тысячелетних,

Не сто, не даже триста-летних,

А с тех времён, из тех истоков,

Когда Хтонические Боги,

Те силы, под земной Вселенной,

Владели миром полноценно.

О них узнаем мы из Сказов,

Я все не перечислю сразу,

Но знаю, «Каменный цветок»

Каждый из вас хотя б разок,

Уверена, о нём слыхал,

Данила-мастер там мечтал.

Душа художника томила,

Живою красотой манила.

Цветок же выточить сумел,

И мастерством он овладел,

Достиг мечты, раскрылся камень,

Данила свой прошёл экзамен.

Сказ «Огневушка-поскакушка»,

Сказ про девчоночку Танюшку,

Про тятино ей подаренье,

Его узнали, без сомнения,

Шкатулка, что из Малахита,

В ней украшения сокрыты.

Сказ про горы медной хозяйку,

Свой смысл несёт нам без утайки —

Кто быть умеет честным, смелым,

Судьба одарит их всецело.

Сказ про Дарёнку, Кокованю,

Кошку Мурёнку, вы ж слыхали.

И сказочный там козлик был,

Копытцем своим ладно бил.

Из-под него, в миг, вылетали,

И красотою озаряли,

Искрились камни Хризолиты.

К своим познаниям включи ты

И Сказ о Полозе Великом.

Узнаем древность мы по книгам,

По книгам дедушки Бажова,

Он мастер сказочного слова.

И в заключении скажу,

Я больше вас не задержу,

Раз вы поймёте Сказов смыслы —

Познаете всё чудо жизни!

Уральских Сказов наставления

Подходят разным поколениям.

Любите, верьте и творите,

Жизнью осознанной живите!

Т. Лебедева

А. А. Шишкин. Хозяйка Медной Горы. 2007

Смотрит Данилушка: иль ему блазнит,

Или Хозяйка Горы Медной дразнит:

«Мастер Данила! И где ж твой цветок?

Или жизнь в камень вдохнуть ты не смог?

Мёртвая глыба стоит малахита —

Сердце твоё неудачей разбито!

Может, от Кати ко мне ты пойдёшь

И мастерство в Горе Медной найдёшь?»

Шутит Хозяйка с Данилой жестоко —

Видно, в горах ей совсем одиноко.

И хоть собою она хороша,

Только отсутствует напрочь душа!

Вспыхивают жемчуга, изумруды...

Надо Даниле бежать бы отсюда,

Но он не может ни слова сказать,

Ни от красавицы глаз оторвать.

То ль одарит она, то ли накажет...

Может, и доброго слова не скажет...

Переливается яркий наряд,

Только... глаза у Хозяйки грустят!

И. Есаулков

О Бажове в блоге:

«Павел Бажов — неизвестное об известном»

Уральский сказитель П. Бажов

Еще о Бажове

Бажов и Южный Урал

«Уральские сказы» Демьяна Бедного (стихотворные переложения уральских сказов Бажова)

Страницы

воскресенье, 28 января 2024 г.