Память о блокаде в камне и в стихах

Мемориалы, посвящённые блокаде Ленинграда. Стихотворения

 

В конце января мы вспоминаем блокаду Ленинграда. История знает много примеров героической обороны городов. Но все они бледнеют перед эпопеей человеческого мужества, стойкости, самоотверженности и патриотизма – 900-дневной обороной осаждённого Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. Это был один из самых выдающихся, самых поразительных подвигов народа и армии во всей истории войн на земле. В мире нет другого города, который бы так много жизней отдал за победу. Война и блокада оставили неизгладимый след на ленинградской земле.

О страшных блокадных днях помнят не только ленинградцы и их потомки, но и мемориалы, воинские кладбища, памятная надпись на стене дома Невского проспекта: «Граждане! При артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна!», выбоины от попавших снарядов на граните колонн Исаакия и постаментах скульптурных групп Аничкова моста… Как напоминание об этом трагическом и страшном времени, о подвиге жителей и защитников Ленинграда — памятники, мемориальные комплексы, музейные экспозиции, книги и стихи. В городе на Неве бережно хранят память о страшных блокадных днях и героическом подвиге ленинградцев, сумевших сохранить один из прекраснейших городов мира. Каждый район, каждая улица современного Петербурга — живая память о днях блокады. По-разному и о разном рассказывают монументы славного города и памятники.

Предлагаем совершить поэтическую экскурсию по местам блокадной памяти, ставшими символами борьбы Города-Героя. Рассказать о всех памятниках героизму Ленинграда — нереально, настолько их много. Весь город — как большой памятник. Мы вспомним самые известные, а сопровождать нас будут стихотворения, посвящённые памятным местам.

Стоят монументы.

Стихами и в прозе

Взывают к потомкам святые слова.

Но память живет не в граните и бронзе,

А в людях — без нас эта память мертва.

Анатолий Молчанов

 

Часть1. Кладбища и парки

 

Пискаревское кладбище

Главным памятником Великой Отечественной войне в Санкт-Петербурге является Пискаревское мемориальное кладбище. Для всех в мире оно стало ярким символом стойкости, мужества, самоотверженной любви к Родине, удивительной силы духа нашего народа. Понять, что такое ленинградская блокада, невозможно, не увидев Пискарёвского кладбища, не почувствовав его пронзающей сердце тишины. Оно просто и строго оформлено, не подавляет обилием памятников и многословием текстов. Но оно потрясает каждого многочисленными длинными холмами братских могил… Имен большинства погибших история не сохранила. На краю каждого холма только гранитная плита. На ней выбиты год, дубовый листок и либо звезда, либо серп и молот. Там, где звезда, лежат воины, где серп и молот — горожане. Хотя мемориал расположен далеко от центра города, к нему ежедневно в любое время года приходят люди: ленинградцы, гости города, иностранные делегации.

Ансамбль Пискаревского мемориального кладбища является крупнейшим в стране памятником подобного рода. Он занимает территорию 26 гектаров. История его создания уходит корнями в 1945 год, когда в Ленинграде было организовано несколько конкурсов на создание проектов памятников защитникам города. Наивысшую оценку в двух турах получил проект архитектора А.В. Васильева. Однако от идеи до ее воплощения прошло целых 15 лет. Один вариант сменялся другим, вместе с архитекторами над проектом работали скульпторы и поэты. Член-корреспондент Академии строительства и архитектуры СССР профессор Е. А. Левинсон и архитектор А. В. Васильев разработали архитектурно-художественный замысел ансамбля. Скульпторы В. В. Исаева и Р. К. Таурит изваяли фигуру Матери-Родины и рельефы мемориальной стелы. М. А. Вайман, Б. Е. Каплянский, А. Л. Малахин и М. М. Харламов создали барельефы на средней части стелы. Поэты написали тексты: О. Ф. Берггольц — для стелы, а М. А. Дудин — для фризов павильонов. Почти все авторы памятника знали, что такое блокада, не по рассказам. Они сами вынесли голод и холод, обстрелы и бомбёжки, потери близких. Берггольц работала над знаменитыми строками целых полгода. Задача осложнялась тем, что ей было заранее задано определённое количество строк, слов и даже знаков в каждой стихотворной фразе. Ведь надпись предстояло высечь резцом на граните, и так, чтобы размеры и общий характер не нарушили художественного облика памятника. М. Дудину нужно было создать всего 8 строк, но строк ёмких, сказать в них очень многое. Размер строк жёстко определялся длиной фризов. Поэты блестяще справились с этой задачей. Эти строки наизусть повторяют многие люди.

9 мая 1960 года в день 15-летнего окончания Великой Отечественной войны состоялось торжественное открытие мемориала. На кладбище в блокадные дни, по разным данным, похоронено от 470 до 530 тысяч человек — ленинградцев и воинов Ленинградского фронта. В самые страшные дни первой блокадной зимы хоронили по 5-10 тысяч человек в сутки, Перед входом на Пискарёвское мемориальное кладбище установлена памятная мраморная доска с надписью: «С 8 сентября 1941 года по 22 января 1944 года на город было сброшено 107158 авиабомб, выпущено 148478 снарядов, убито 16744 человек, ранено 33782, умерло от голода 641803 человек». Вход в некрополь оформлен двумя павильонами-пропилеями. Они построены из доломита, привезенного сюда с острова Сааремаа. Пропилеи лишены каких бы то ни было украшений. Выделяются лишь беломраморные ленты фризов с тёмными буквами. С волнением читаем мы начертанные на фризах павильонов слова поэта М. Дудина:

Вам беззаветным защитникам нашим

Память о вас навсегда сохранит Ленинград благодарный

Жизнью своею потомки обязаны вам

Бессмертная слава героев умножится в славе потомков

Жертвам блокады великой войны

Вечен ваш подвиг в сердцах поколений грядущих

Гордым героям бессмертная слава

Жизнью своею равненье на павших героев держи.

 

От павильонов вправо и влево на сотни метров тянется каменная ограда. На ней — чугунная решетка. Ее. легкий рисунок, в котором повторяется изображение зеленой ветки, контрастирует с темными траурными вазами. Внутри павильонов небольшие залы, облицованные белым и красным мрамором. Там размещена экспозиция «900 дней блокады. Ее документы рассказывают о том, как жили и боролись ленинградцы в годы блокады. Как они умирали. И как победили. В обоих павильонах приглушенный черной драпировкой свет мягко падает на каменные стены, на которых запечатлены фото-, кино— и другие документы. На каменных дощечках тексты: на красных — из наших документов, на черных — из документов противника. Один из самых известных экспонатов музея — дневник Тани Савичевой

За павильонами обширная терраса, в ее центре в квадратном очаге из черного гранита горит Вечный огонь, зажженный в день открытия мемориала от Вечного огня на Марсовом поле. 

В левой части террасы — бассейн, на дне которого мозаичное изображение горящего факела, сплетенного дубовой ветвью и красными лентами. 

Входная терраса значительно приподнята над всем кладбищем. С нее открывается широкий вид на главный партер с уходящими вдаль холмами братских могил. 

С террасы в партер ведет гранитная лестница. От нее начинается центральная аллея кладбища, выложенная бетонными плитами Полотно аллеи разделяют на три части газоны цветов, которые проложены до монумента Матери-Родины. Справа и слева на аллею к цветникам обращены гранитные плиты братских могил. На могилах — гранитные плиты с датами, в основном это 1942 год.

Центральная аллея кладбища приводит к единственному, но, может, поэтому особенно впечатляющему памятнику. Композиционный центр ансамбля — бронзовая скульптура Матери-Родины, стоящая в центре другой, невысокой террасы, перед стелой. Высота скульптуры — шесть с половиной метров, Поставленная на шестиметровый гранитный пьедестал, она словно парит надо всем ансамблем, не заслоняемая ни деревьями, ни домами. Она прекрасно видна на фоне неба еще издали, при подъезде к кладбищу. Русская женщина со строгим, скорбным лицом идет к могилам своих дочерей и сыновей, которым она несет гирлянду из дубовых листьев — символ бессмертной славы. Кажется, листочки, что на могильных плитах, только что спустились вот с этой гирлянды… Вдохновенный образ, созданный скульпторами В. В. Исаевой и Р. К. Тауритом, поражает глубиной и силой сурового чувства печали, скорби и огромного мужества.

Главный партер кладбища имеет 75 метров в ширину и 300 метров в глубину. По краям слева и справа он ограничен рядами деревьев. За монументом расположена гранитная стена-стела длиной более 150 метров. Высота ее средней части более 4 метров, боковых — более 3 метров. На ней выбиты шесть рельефов и эпитафия, сочиненная «блокадной музой» Ольгой Берггольц. На гладкой ровной поверхности средней части стелы выбиты резцом три столбца белых стихов.

Здесь лежат ленинградцы.

Здесь горожане — мужчины, женщины, дети.

Рядом с ними солдаты-красноармейцы.

Всею жизнью своею

Они защищали тебя, Ленинград,

Колыбель Революции.

Их имен благородных мы здесь перечислить не сможем.

Так их много под вечной охраной гранита.

Но знай, внимающий этим камням,

Никто не забыт и ничто не забыто.

 

В город ломились враги, в броню и железо одеты,

Но с армией вместе встали

Рабочие, школьники, учителя, ополченцы.

И все, как один, сказали они:

Скорее смерть испугается нас, чем мы смерти.

Не забыта голодная, лютая, темная

Зима сорок первого—сорок второго,

Ни свирепость обстрелов,

Ни ужас бомбежек в сорок третьем.

Вся земля городская пробита.

 

Ни одной вашей жизни, товарищи, не позабыто.

Под непрерывным огнем с неба, с земли и с воды

Подвиг свой ежедневный

Вы совершали достойно и просто,

И вместе с Отчизной своей

Вы все одержали победу.

Так пусть же пред жизнью бессмертною вашей

На этом печально-торжественном поле

Вечно склоняет знамена народ благодарный,

Родина-Мать и Город-герой Ленинград.

По краям надписей — по три рельефа, запечатлевших образы героических защитников Ленинграда. На боковых частях стелы — рельефы приспущенных знамен, а на торцах — венки из дубовых ветвей, внутри которых опущенные вниз факелы. Слева и справа от венков коленопреклоненные защитники Ленинграда — Солдат и Матрос, Женщина и Рабочий. В граните высечены шесть барельефов, повествующих о жизни и борьбе ленинградцев в осажденном городе. В фигурах и лицах изображенных здесь людей с большой силой переданы мужество, героизм, стойкость защитников Ленинграда. Особенно впечатляют барельефы, на одном из которых — группа рабочих и женщина, пытающаяся удержать бессильно поникшее тело ослабевшего человека, на другом — женщины, возлагающие венок на могилу погибших ленинградцев.

Справа от монумента расположена Аллея памяти, на которой установлены и до сих пор устанавливаются памятные плиты от разных городов и регионов России, зарубежных стран, учреждений и организаций, работавших в блокадном городе. В памятные даты гости Петербурга оставляют здесь цветы в знак уважения к своим землякам, принимавшим участие в борьбе за мирное ленинградское небо. 

Над могилами героев звучат печальные и торжественные мелодии Чайковского, Шостаковича, Бетховена... Памятник на Пискаревском мемориальном кладбище — суровый и величественный — воспринимается как торжественный реквием ленинградцам, отдавшим свою жизнь за честь и независимость своей родины, своего родного города. Сюда традиционно в памятные даты приходят с цветами благодарные петербуржцы и гости города. Здесь возлагают цветы и венки правительство города, отечественные и иностранные делегации. 27 января, как всегда, Пискарёвку посетят различные делегации, гости города и горожане. Нескончаемая людская река будет двигаться по аллеям, возлагая цветы…

Есть книга, изданная в 1980-м году, Петров Г. Ф. «Пискарёвское кладбище».

А сколько поэтических строк посвящено Пискарёвке!

 

* * *

Могил пискарёвских внушительный строй.

Неправда, что здесь тишина и покой!

Здесь мёртвые звуки врываются в уши.

Сердца опаляет пожаром минувшим.

 

А мозг леденит тот блокадный мороз,

И щиплет глаза от непрошенных слёз.

И если послушать, то можно услышать,

Как шепчут могилы: «Приказано выжить!»

А. Молчанов

 

Пискарёвские плиты

Под шелестом опущенных знамен

Лежат бок о бок дети и солдаты

На Пискаревских плитах нет имён,

На Пискаревских плитах только даты

Год сорок первый…

Год сорок второй…

Полгорода лежит в земле сырой.

 

Они на поле боя полегли,

Сгубило их войны жестокой пламя.

Но все непобеждёнными ушли!

И потому они навеки с нами.

Год сорок первый…

Год сорок второй…

Они ушли, живых покинув строй.

 

Безмолвны пискарёвские холмы,

Земля осенним золотом покрыта.

Но холод той прострелянной зимы

Живёт в суровых плитах из гранита.

Год сорок первый…

Год сорок второй…

Сегодня — бой и завтра тоже — бой.

 

Горит, сверкая, солнце в высоте,

Плывёт в просторы голубого неба,

А на гранитной розовой плите

Лежат цветы, лежит кусочек хлеба.

Год сорок первый…

Год сорок второй…

Хранит их память город над Невой.

В. Суслов

 

Осень на Пискаревском кладбище

Проливная пора в зените,

дачный лес

почернел и гол.

Стынет памятник.

На граните

горевые слова Берггольц.

По аллеям листва бегом...

Память в камне,

печаль в металле,

машет вечным крылом огонь...

 

Ленинградец душой и родом,

болен я Сорок первым годом.

Пискаревка во мне живет.

Здесь лежит половина города

и не знает, что дождь идет.

 

Память к ним пролегла сквозная,

словно просека

через жизнь.

Больше всех на свете,

я знаю,

город мой ненавидел фашизм.

Наши матери,

наши дети

превратились в эти холмы.

Больше всех,

больше всех на свете

мы фашизм ненавидим,

мы!

 

Ленинградец душой и родом,

болен я Сорок первым годом.

Пискаревка во мне живет.

Здесь лежит половина города

и не знает, что дождь идет...

С. Давыдов

 

* * *

Когда по Пискарёвскому хожу

И слышу эхо собственного шага,

В мечтах я в Красной армии служу

И с ней иду упорно до Рейхстага.

 

Дробится сердце, как в листве заря,

Лишь целому ему бороть стихии,

Постигшему, что служат не царям,

А Божией избраннице — России.

В. Ефимовская

 

На Пискаревском

На Пискаревском кладбище я не был.

Боюсь его просторности, боюсь.

Боюсь, что я слезами изольюсь

Под тишиной, остановившей небо.

Иду к нему всю жизнь, несу — всю грусть.

 

На Пискаревском кладбище я не был.

Все думаю уже который раз —

Прибавка хлеба мой продлила час

Не потому, что больше стало хлеба,

А потому, что меньше стало нас.

 

На Пискаревском кладбище я не был.

Почти что был, я должен там лежать,

Когда б последним не делилась мать.

Но что же я такого сделал,

Чтобы живым достойно здесь стоять?..

О. Цакунов

 

На Пискарёвском

Непокоренной музыке внимаю…

И, вроде бы обыденность храня,

Спокоен лик седого дня,

Но, глядя на отца,

Я замечаю:

Что бледность лиц у Вечного огня

Почти незрима в отсвете кровавом…

К могилам братским спустимся без слов,

Где безутешен дождь,

Где у венков

Озябший ветер

Припадает к травам

И раздувает угольки цветов…

Ю. Шестаков

 

* * *

В День Победы Пискарёвский чистый

От салюта небосвод дрожит.

На могиле у цветов душистых

Ломтик хлеба чёрного лежит.

 

Приходила дочь к погибшей маме.

От цветов ложился алый цвет

На кладбищенский холодный камень,

Воскрешая боль военных лет.

 

И смотрели люди, цепенея,

На кусочек хлеба, на цветок.

Сердце билось чаще и больнее.

Словно метроном стучал в висок.

Л. Перцева

 

* * *

В соседях ближних, в землях дальних

Сильнее слов любых гремит

Молчание мемориальных

Гранитных пискарёвских плит.

С. Орлов

 

Раздумье

… Пискаревское кладбище —

для меня не могилы и камни,

это братья мои, пока жив я — живые они.

С ними я говорю,

они просто мне машут руками,

называют по имени,

как когда-то в блокадные дни.

 

В сорок первом

на майском параде я шел вместе с ними,

были женщины в платьях цветных,

с красной розой бумажной в руках...

В мае сорок второго

заступами стальными

рыли братские ямы для них второпях.

 

Двадцать лет между нами —

огромное ровное поле,

мы по-разному смотрим уже на десятки вещей,

но незыблемо вечны,

как арифметика в школе,

наша совесть,

и честность,

и верность Отчизне своей.

 

— Под землею лишь корни,

корень влажный и темный,

он касается рук наших, глаз и груди...

Расскажи о земле,

о теплой, зеленой, огромной,

ведь доходят до нас

лишь малою каплей дожди.

— Что сказать о земле? Она вся такая, как ранее:

в соловьиных захлебах,

в черемуховой пурге...

Горы кажутся синими,

когда в предрассветном тумане;

травы кажутся нежными,

когда их сжимаешь в руке.

 

В белых звездах трава —

зацветает в траве земляника,

братья майского солнца,

жужжат золотые шмели,

долу клонятся маки по ночам от совиного крика,

зреет мёд молодой — это сладкие слезы земли.

Над зеленой землей небеса голубые на диво,

В листьях, росах, цветах отразилась голубизна, —

потому-то земля

так неправдоподобно красива:

ни живыми, ни мертвыми

позабыться не может она.

Родниковые воды пробуждают и ветки сухие,

словно сердце, звенят,

слышат люди и птицы их звон...

Воду в пригоршню взял —

И в горсти ощущаю Россию;

в поле встал —

и Россия с четырёх обступает сторон.

Нету рек на земле

ни молочных и ни медовых;

нет озер на земле,

полных сладкого киселя;

и на русских равнинах, осиянных зарёй и суровых,

как и прежде, в нелегких заботах рожь рожает земля.

Пусть дожди донесут в глубину вашей

братской могилы,

что прекрасна земля

в шуме трав, криках птиц,

беге рек...

Мы, живые соратники ваши,

всею сущею силой

оградим эту землю от дьявольских козней навек.

Будут братские чаши ходить на пирах у любимой,

будут братские песни раздаваться среди тишины,

и последней баррикадой,

непреодолимой,

встанут братские ваши могилы

на дороге войны.

О. Шестинский

 

Пискарёвское кладбище

Мы шли и смотрели на плиты гранита,

Мы знали: никто никогда не забудет, —

Как голодом были в блокаду убиты

И дети, и взрослые — русские люди.

 

Мы память хотели почтить посещеньем,

Минутой раздумий, минутой молчанья…

Нам воздух апрельский казался осенним,

И всё в нём дышало — тоской и печалью…

 

А рядом деревья простёрли до неба

Не ветви, а руки, и жадно просили,

И ждали, как манну небесную, хлеба,

Которого много теперь у России…

 

Нас небо густыми дождями поило, —

Как будто, решило разбавить то море —

Из слёз, и из горя, — что в каждом бурлило,

И выплеснуть было готово на волю…

 

И мы отступили на время под крышу,

Где дети столпились, увлёкшись рассказом,

Где каждый, быть может, впервые услышал:

«Погибли от голода» — страшную фразу…

 

И тут, невзирая на дождик и маму,

Девчушка к гранитной плите подбежала,

И, что-то достав, второпях, из кармана,

Рукой осторожно к могилке прижала…

 

…А капли стекали по веткам и лицам,

И дождь барабанил — уже где-то рядом,

Он принялся жадно клевать, будто птицы,

Конфеты, которых умершим — не надо.

В. Кузнецов

 

На Пискарёвке...

Мы вновь на Пискарёвке вместе с мамой.

В торжественном убранстве Ленинград.

Сегодня праздник, светлый самый-самый…

Вот только в горле — ком стоит с утра…

 

На Пискарёвке — белые березы,

Как души тех, кто не сумел дожить.

А мама плачет, утирая слезы,

На снег кусочек хлеба положив.

 

Она вдруг окунулась прямо в детство,

Украденное страшной той войной.

И никуда от этого не деться —

Накрыла память горькой пеленой.

 

Бомбежки, вой сирен, стальное небо,

Глазницами зияют этажи…

И крохотный, скупой кусочек хлеба,

Который равноценен слову «жить».

 

В последний путь на саночках увозят

Родных, соседей, маленьких подруг…

Скрипят, скрипят проклятые полозья,

Перекрывая метронома звук.

 

Все выдержали, вынесли, сумели!..

Но ведь…какой чудовищной ценой…

На Пискарёвке тихо стонут ели,

И студит щеки ветер ледяной.

 

Давай мы просто помолчим и вспомним

О тех, которых не вернуть уже.

По ним сегодня «Реквием» исполним

И в памяти, и в сердце, и в душе.

 

Нет, ничего мы не забудем, мама!

Ни мы, ни те, кто будет после нас.

Сегодня праздник…светлый…самый-самый,

…А слезы градом катятся из глаз…

Н. Смирнова

 

Святые камни Пискарёвки

Святые камни Пискарёвки —

Печаль, одетая в гранит.

Блокада, как петля веревки,

Смертельным голодом грозит.

 

Полмиллиона ленинградцев —

Непокорённые … лежат.

Нам легче умереть, чем сдаться.

И … отстояли Ленинград.

 

Святые камни Пискарёвки —

От скорби в жилах стынет кровь...

Здесь навсегда солдат с винтовкой

Окаменел... не дрогнет бровь.

 

С годами боль утрат остыла.

Молчат могильные холмы...

Но забывать о том, что было,

Мы не должны… мы не должны.

 

И память о годах нелёгких

Мать-Родина всегда хранит...

Святые камни Пискарёвки —

Печаль, одетая в гранит.

Э. Новиков

 

Пискарёвка

Над траурным полем приспущены флаги.

Сюда мы идем, как по зову присяги.

Плывут над могилами скорбные звуки.

Пришли на свидание дети и внуки.

 

Обычно здесь больше людей с Пискаревки,

Живущих в пределах одной остановки.

Здесь многих — кончина, и многих — начало,

И память сюда ленинградцев собрала.

 

Застыла старушка в печальном поклоне,

Кусочек краюшки в дрожащей ладони.

И в зной, и в морозы приходит упрямо

И шепчет сквозь слезы: «Прости меня, мама».

 

Вы молча гвоздики на холм положите,

Где черные даты на сером граните.

И верьте: священные эти могилы —

Источники нашей надежды и силы.

 

Совсем поседели блокадные дети,

А многих давно уже нету на свете.

Но те, кто остались, пусть верят и знают,

Что Родина-Мать их покой охраняет.

О. Павлихин

 

Пискарёвка

Трепещет рыжий огонёк,

Лежат гвоздики ало…

Здесь сотни, тысячи дорог

Бомбёжка оборвала.

 

И сотни, тысячи надежд

Здесь навсегда застыли,

На них обстрел поставил крест,

Их снайперы убили.

 

Здесь сотни бантиков и кос,

И непрочтённых книжек,

Несорванных ромашек, роз,

Невыросших мальчишек.

 

Здесь сотни, тясячи сердец,

Ещё неотмечтавших,

Не видев свадебных колец,

Ещё любви не знавших.

 

Их сватали мороз и снег

С пургою ледяною

И привели сюда навек

Той лютою зимою.

 

Здесь песня сбитая молчит,

И скрипки, и органы...

Тут боль моя кровоточит

Из незажившей раны.

Э. Нечаева

 

Земной поклон

Я преклоняю низко голову свою

Пред Вами, дорогие Ленинградцы,

Вы, беззаветно павшие в бою,

Легендой вечности смогли остаться.

 

Как враг хотел стереть с лица земли

Любимый город, что в кольце блокады,

Но победить народ наш не смогли:

Ни смерть, ни голод, ни снаряды.

 

И до сих пор никто не позабыл,

Какой ценой была снята блокада.

Поклон вам всем, кто жизни не щадил

И шел на смерть во имя Ленинграда.

 

Дожди у плит могильных слезы льют,

Им не забыть суровых дней солдатских,

Багровые метели песнь поют,

И ветры воют на могилах братских.

 

Скорбь безутешна, рана глубока,

Боль на душе, щемящая тоска

По тем, чью жизнь блокада унесла.

 

Наш долг святой — любовью, добротой,

Теплом согреть израненных душой.

Прекрасен подвиг испытавших ад.

И в нем твое бессмертье — Ленинград!

Л. Шахова

 

На Пискарёвке

На Пискарёвке в Петербурге

Была я много лет подряд.

Там гибли люди в зимний холод,

А город звался — Ленинград.

 

В войну, когда была блокада,

Им хлеб давали по пайкам

И, побывав в музее этом,

Я этот хлеб видала там.

 

Кусок на раз лишь в рот положить,

А ленинградцы берегли.

Стоял в ту зиму лютый холод,

Старались выжить, как могли.

 

Девчонка, Савичева Таня,

Вести дневник пыталась свой,

И как родные умирали

Писала детскою рукой.

 

Мемориал. На каждой плитке

Стоят там цифры 42.

И те цветы, что носят люди,

Не увядают никогда.

С. Громова

 

На Пискарёвском кладбище

На Пискарёвском кладбище — Война.

Хоть и звенит повсюду тишина,

Она незримо у могил стоит,

Она из пламени огня глядит.

 

Она глядит в прицел на нас,

Для верности прищурив левый глаз.

Она глядит на нынешний народ,

Она решает — тот он, иль не тот?

 

А смогут ли, вот эти вот, юнцы,

Зубами сжать двух проводов концы,

И прежде, чем навек упасть,

Всё ж, обеспечить с батальоном связь.

 

А смогут ли они, без хлеба и тепла,

Когда от похоронок в сердце мгла,

По суткам у станка стоять,

Чтобы снаряды фронту выдавать.

 

Война глядит, и всё решает, и решает,

А вал цветов могилы накрывает,

То дань потомки павшим отдают,

За то, что без войны они живут.

 

И пусть на плитах Пискарёвки нет имён,

У всех там кто-то близкий погребён,

Там многослойно, братьями лежат

Рабочий, дети, женщина, солдат.

 

Там все советские — и русский, и еврей,

Меж ними нет различия кровей,

Их всех зовут «Защитник Ленинграда»,

Погибших от осколков и от глада,

 

И задохнувшихся в дыму пожарищ.

Давай и мы поклонимся, товарищ,

Могилам тех блокадных дней.

Средь них всем нам становится видней

И для ребёнка, и для деда —

Какой ценой далась Победа!

Ю. Антонов

 

Надпись на Пискаревском кладбище

Все проходит, но забыть нет силы

Строки, что в блокадном дневнике

Савичева Таня выводила

(Карандаш дрожал, ручонка стыла)

При свечном озябшем огоньке.

 

И слова, как звуки канонады,

Что ревели грозно в темноте,

Стали вечным символом блокады,

Мужества и боли Ленинграда,

Страшные в кричащей простоте.

Т. Идолова

 

Пискарёвское кладбище

1. Я продираюсь в этот ад

Сквозь дебри лет, уже седой,

Под Ленинград, под Ленинград,

Под свисты пуль, снарядный вой.

 

Сквозь грохот тысячи сердец

Кричу тебе, врезаясь в бой:

«Живи, отец, живи, отец,

Я — жизнь прожил, ты — молодой!

 

Ты сделал всё в аду огня

Той проклятущею зимой,

Ты спас меня, ты спас меня,

Теперь черёд пришёл и мой»…

 

2.…Я продираюсь к тем годам,

Где мор и стынь одной судьбой:

Ведь мама там, ведь мама там

Лежит, прикрыв меня собой.

 

Шепчу я, маму теребя:

«Твой сын пришёл, прорвав года,

Спасти тебя, спасти тебя,

Я — жизнь прожил, ты — молода»…

 

Резвится смерть, сходя с ума,

А я твержу в мольбе немой:

«Живи сама, живи сама,

Теперь черёд пришёл и мой»…

 

3. На Пискарёвке скоро ночь…

Стою, войну, себя кляня:

«Не смог помочь, не смог помочь!

Простите, милые, меня»…

 

… За силуэтом силуэт

Уходят павшие в закат,

И меркнет свет, и меркнет свет…

Уж не вернуться им назад.

 

Встаёт с восходом в наши дни

Бессмертных душ военный сплав.

Живут они! Живут они,

Сегодня честью нашей став!

Ю. Васильев

* * *

Шуршание листьев железных в венках...

И шёпот березовых листьев...

Здесь слава и скорбь обнялись на века

Под небом простреленным мглистым.

 

Суровый, шинельного цвета, гранит,

Знамёна из камня — недвижны...

О вас, ленинградцы, гранит говорит,

Отдавшие жизни — для жизни!

И. Демьянов

 

* * *

Забыть нельзя разорванное небо,

Друзей своих могильные холмы,

И каравай простреленного хлеба

В хозяйственных ладонях старшины...

 

Забыть нельзя! Ужели мы забудем?

Уж слишком много испытали бед.

И неспроста в огне военных буден

Мы поседели в восемнадцать лет.

 

Простор и дымка музыки… молчишь.

Холодные ладони мнёшь до хруста —

Вокруг земля засеяна так густо,

Что зябко от того, на чём стоишь.

О. Цуканов

 

Вечный огонь не греет

Сорок сороков и снова сорок —

Столько воды утекло Невой ....

На Пискарёвке город ...

Вмёрзший в сорок второй.

 

На Пискарёвке город ...

Там даже в жару знобит.

В городе этом голод

В очередь этот город

С утра за хлебом стоит.

 

На Пискарёвке город ...

Вместо часов метроном

Ладога, слава Богу,

Крепким покрылась льдом.

 

На Пискарёвке темнеет,

Чернеет её гранит ...

Вечный огонь не греет ...

Он только вечно горит!

Л. Волосов

 

Мемориальный ансамбль Серафимовского кладбища

Через пять лет после открытия Пискаревского мемориала, в год 20-летия победы в Великой Отечественной войне, памятный ансамбль появился и на другом ленинградском кладбище — Серафимовском. Здесь в годы блокады было похоронено свыше 100 тысяч горожан. Памятник был торжественно открыт 27 января 1965 года. Некрополь занимает территорию около 4 гектаров. Его проект был создан на общественных началах. В осуществлении проекта, созданного архитектором Я. Н. Лукиным, принимали участие скульпторы — выпускники Училища имени В. И. Мухиной: Н. Долинская, В. Тихомолов, Г. Сидоров, А. Семченко, М. Эльчукова и И. Федоров. Руководитель скульптурной мастерской Р. К. Таурит. Фигура скорбящей женщины — по проекту И. Б. Федорова

Я. Н. Лукин написал текст для стелы, поэт М. Дудин — для гранитных надгробий.  В составлении текстов участвовали поэты М. Авраменко, М. Дудин, С. Орлов и О. Шестинский. Олег Шестинский писал о Серафимовском кладбище: «Я знал, что мертвые повсюду. Под дорожками, цветниками, под серо-блескучими камнями... Их завозили вповалку в открытых кузовах и сталкивали, как сухостой, во взъерошенные подрывниками траншеи. Не с тех ли тысяч безличностных захоронений заклубилось дымом равнодушие к личности? Вплоть доныне... Много лет назад, когда на Серафимовском сооружали блокадный мемориал, Ленгорисполком обратился ко мне с просьбой сочинить надписи для гранитных стел. Я написал...»

У входа на площадку перед братскими могилами установлены две мощные гранитные стены, образующие своего рода пропилеи. Под скорбной надписью «Вечная слава героическим ленинградцам» на первой стеле начертано:

Бойцы Великой Армии народной,

Вы счастье наше мужеством и кровью

На рубежах смертельных защищали,

Подвиг ваш — грядущему пример.

 

На второй стеле мы читаем:

Вы грозное оружие ковали,

Рабочие заводов ленинградских,

И, долгу верные, сражались беззаветно

За Родину, за Мир, за Коммунизм.

 

От входных пропилеев до мемориальной стелы — композиционного центра ансамбля — тянутся поля братских могил. На них — небольшие гранитные надгробия со стихотворными текстами:

Народ не забудет вас,

С кем выстоял, с кем победил

В смертельной битве с фашизмом.

Бессмертны подвиги ваши, как жизнь.

Спите, братья и сестры, рабочие

И солдаты,

В суровые дни блокады пали вы,

Защищая

Город трех революций...

 

Высоко над братскими могилами поднялась стела из серого гранита. Длина ее 30 метров, высота 11 метров. Стела не сплошная, в ней четыре сквозных проема. По краям проемов на фоне мощных пилонов установлены 5 скульптур. Это ленинградцы, пришедшие сюда, чтобы отдать дань уважения памяти погибших. Они стоят в скорбном молчании, плечом к плечу — победители, склонившие головы перед братской могилой. В центре композиции женская фигура. В ее образе, очень конкретном, жизненно правдивом, земном и лиричном, есть подлинная обобщенность — это советская женщина, которая не уступала в стойкости, в беззаветной преданности родине своим сыновьям, братьям, товарищам. Рядом с женщиной юноша — один из тех, кто возмужал в годы войны, кто своими руками ковал победу. Здесь, у могил, он как бы впервые глубоко осознал, каких огромных жертв потребовала она. Именно здесь он становится по-настоящему зрелым, сильным духом. Наибольшее волнение вызывает фигура старого рабочего. Он много пережил, может быть, потерял в войне сыновей. Тяжело ему стоять у могил, он комкает левой рукой старую, поношенную кепку, другой, будто ища опоры, касается стены. Безмерно горе этого мужественного, волевого человека. Огромное душевное напряжение, неутолимая боль переданы в его образе. Две крайние фигуры — матрос и солдат. Широкоплечие, сильные, в глубоком раздумье стоят они здесь, обнажив головы, вспоминают погибших друзей. Все пять фигур объединены одной мыслью: велика наша Победа, но война принесла неисчислимые бедствия, горе и страдания миллионам. И люди, гордые победой, дают клятву верности погибшим. Оставшиеся в живых клянутся беречь мир, завоеванный тяжелой ценой. Они словно застыли в минутном молчании со склоненными головами и горестным выражением на лицах. Высота скульптур 3,6 метра.

Памятник сложен из крупных гранитных блоков. Из гранита же высечены и фигуры. Слева от главного монумента, в небольшом отдалении, коленопреклоненная фигура женщины, в глубокой печали склонившейся над могилами.

Внизу, на основании стелы, выбита памятная надпись:

Стойкости и мужеству ленинградцев,

Нашим отцам, матерям, братьям,

Сестрам и детям,

Нашим героям, защищавшим от врага

Город Ленина — колыбель пролетарской

Революции

И отдавшим жизнь свою в суровые

Годы войны и блокады

1941—1943.

 

На малых стелах-надгробиях высечены тексты:

 

Народ не забудет вас — с кем выстоял,

С кем победил в бессмертной битве с фашизмом.

Бессмертны подвиги ваши, как жизнь.

М. Дудин

 

* * *

Спите, братья и сестры, рабочие и солдаты,

в суровые дни блокады пали вы, защищая

город Трех Революций.

 

* * *

Родина не забудет тех, кто ее любил,

Кто отдал жизнь свою, защищая великий город.

О. Шестинский

 

* * *

Родина вами гордится

И юношей, в мир приходящих,

Стойкости учит и мужеству

На доблестной жизни вашей.

О. Шестинский

 

* * *

Голодом, холодом смелых пытала блокада,

Но, умирая, вы жизнь сберегли Ленинграда.

1941—1942—1943.

 

* * *

Слава храбрых нетленна,

Память о вас живет в веках.

С. Орлов

 

* * *

Под этим камнем вечным сном заснули,

Свой ратный долг исполнив до конца,

Твои, Отчизна, верные солдаты.

 

* * *

Вы бессмертны, герои,

В сердцах миллионов живущих,

Ибо ваш подвиг прекрасен

И слава нетленна в веках.

И. Авраменко

 

Перед памятником Вечный огонь, доставленный сюда с Пискаревского кладбища. Здесь же небольшой бассейн и площадка из черного лабрадорита. Сквозь просветы между пилонами видно голубое небо и ветви пяти дубов, посаженных здесь в память о годах войны.

 

* * *

Самыми храбрыми были солдаты, которые не вернулись домой.

Уитмен

 

Отец,

Вот и встали на страже твоего покоя

Пять ленинградцев,

Гранитных и вечных.

Тебе и твоим товарищам

Слова признания на граните

Высекли мои друзья.

Я не оставил здесь запечатленного вздоха,

Но я не знаю —

Жалеть ли об этом?

Как сказать тебе бесповоротное — прощай,

Если все кажется,

Что ты вернешься?

В. Шошин

 

Памятники-парки

В ознаменование Победы в Великой Отечественной войне ленинградцы решили создать два парка.

 

Московский парк Победы

Московский проспект, 188.

Исторический архитектурно-скульптурный и ландшафтный ансамбль — первый парк Победы в СССР. 7 октября 1945 года горожане вышли на необычные воскресники — на закладку парков Победы. В южной части Международного (Московского) проспекта на заболоченной равнине рядом с кирпичным заводом, работавшим в блокаду как крематорий, свыше 10 тысяч ленинградцев высадили в этот день 17 тысяч деревьев. Строительство парка велось с 1945 по 1964 год по проекту архитекторов Е. И. Катонина, В. Д. Кирхоглани и Т. Б. Дубяго. Площадь парка — 67 гектаров. Позднее вход в Московский парк Победы, как его официально стали называть, был украшен пропилеями, на главной аллее — Героев — появились бюсты дважды Героев Советского Союза, уроженцев Ленинграда. В месте пересечения Аллеи героев с центральной меридиональной аллеей по изначальному проекту парка Победы был установлен памятник Иосифу Виссарионовичу Сталину. Сейчас на его месте стоит аналогичный по размерам памятник Георгию Константиновичу Жукову. В 1947 году 2 февраля здесь был открыт памятник Чернышевскому, который по праву стал одной из многих достопримечательностей прекрасного парка. В 50-е годы в парке открыли памятники Героям Советского Союза Александру Матросову и Зое Космодемьянской. А в 70-е заложили аллею дважды Героев Социалистического Труда. Первоначально главная аллея называлась Аллеей Победы, сейчас — Аллеей Героев. Принцип, по которому разбита аллея, носит название «пульсирующего» — она то расширяется, образуя площадки, то опять сжимается. Первое расширение — площадь, на которой находится Большой фонтан. Она обсажена липами, причем здесь были высажены не молодые деревца, а сразу взрослые деревья. Именно здесь стоял деревянный обелиск в честь закладки парка. А фонтан сооружен уже позже по проекту Валериана Кирхоглани. Еще этот фонтан называют «Венком Славы», потому что его основу составляет бронзовый венок с венчиками тюльпанов. Вход в парк со стороны Московского проспекта оформляют пропилеи с бронзовыми рельефами и мемориальными досками. На них тексты:

«Парк Победы создан трудящимися города Ленина как символ вечной славы, как народный памятник Воинам-Героям»;

«Парк Победы создан трудящимися города Ленина как символ вечной славы, как живой памятник Народу-Герою».

Парк расположен на территории бывшего кирпичного завода №1, в печах которого сжигали тела ленинградцев, погибших и умерших от голода в блокаду. Известно, что крематорий зачастую не справлялся с работой, многих людей хоронили на ближайшей территории без кремации — на месте нынешнего парка. Зная печальную историю этого места, Парк Победы многие называют «Второй Пискаревкой». По самым последним подсчетам было сожжено около 600 тысяч тел. На вагонетках пепел вывозился к карьеру, ныне Адмиралтейскому пруду, и сбрасывался в него. Дно пруда — это самая большая в мире братская могила. 

В 1995—1996 году в парке был сооружён ряд мемориальных объектов, посвящённых памяти жертв блокады, кремированных на территории кирпичного завода, который в годы войны находился за пределами парка. Памятная надпись на памятнике «Ротонда», открытом 27 января 1995 года, гласит: «В память тысяч погибших, жертв блокады и защитников города, сожжённых в печах стоявшего здесь кирпичного завода». 22 июня 1996 года по инициативе Петербургского общественного фонда защиты Московского Парка Победы был установлен поминальный крест и мемориальная доска: «Здесь были печи кирпичного завода-крематория. Прах сотен тысяч воинов и жителей блокадного Ленинграда покоится в прудах, газонах под Вашими ногами. Вечная им память!» 8 сентября 2001 года возле пруда была установлена вагонетка, поднятая со дна пруда 21 июля 1999 года. (Тела покойных транспортировали к туннельным печам завода на вагонетках). К 60-летию снятия блокады Ленинграда 27 января 2004 года по инициативе Московского районного общества «Жители Блокадного Ленинграда» была создана Мемориальная Аллея Памяти. На аллее установлена мемориальная доска с текстом Решения № 157с Исполкома Ленгорсовета депутатов трудящихся от 7 марта 1942 года «Об организации сжигания трупов на 1-м кирпичном заводе Ленгорпромстрома». В этом историческом документе перечислены силы и средства, которые были задействованы для проведения работ по кремации. В 2010 году на месте завода-крематория построили православную мемориальную часовню. Но парк Победы уже давно стал и любимым местом отдыха жителей района. Здесь есть аттракционы, лодочная станция, детская площадка — все, чему полагается быть в парке культуры и отдыха. Вот такой этот парк — мемориальный, связанный со страшными событиями блокады, и одновременно — радостный. Настоящий парк Победы.

 

Приморский парк Победы

Более 15 тысяч деревьев было посажено 7 октября 1945 года и на северной окраине города — на Крестовском острове. Здесь, на заболоченной части острова, заросшей кустарником, тысячи горожан заложили Приморский парк Победы. Строительство парка велось с 1945 по 1969 год по проекту коллектива архитекторов: Н. Н. Степанова, К. И. Кашина, В. В. Медведева, П. С. Волкова, О. И. Рудневой. Главный архитектор проекта А. С. Никольский. В первый послевоенный год жителями города было высажено 45 000 деревьев и 50 000 кустарников. Парк спланирован как огромный пейзажный спортивно-парковый ансамбль. Площадь парка — 183 гектара. Напоминанием о войне стали сохраненный дот и установленная в 1965 году стела, на которой высечено: «В честь вашу, герои Великой Отечественной войны, заложили этот парк мы — трудящиеся Ленинграда осенью 1945 года. Да будет он вечно живым, вечно цветущим памятником народного мужества и славы!»

В Приморском парке Победы, на берегу Малой Невки, где в 1942 году были выстроены долговременные огневые точки, в 1973 году воссоздан мемориальный дот, внутри которого устроен небольшой музей. Рядом сооружена гранитная стела, на которой высечены строки поэта М. А. Дудина:

«Здесь в дни блокады проходил рубеж

Железной ленинградской обороны.

Прекрасна жизнь, и подвиг жизни вечен!

Бессмертье павших — в мужестве живых».

В 1957 году в парке появился памятник моряку-балтийцу, Герою Великой Отечественной войны – подарок от моряков Черноморского флота.

 

В 1966 году заложена аллея «Города-побратимы» с посадкой дубовой аллеи и установкой закладных камней с названием городов. С 2004 года традиция закладки аллеи продолжается... Около 50 видов деревьев и кустарников высажено в Парке — по их разнообразию Парк занимает второе место в Санкт-Петербурге после Ботанического сада. 

В Парке расположены 6 прудов: Круглый, Южный, 1-й и 2-й Северный, Крестовый и Мандолина. На втором Северном пруду обитает уникальная на северо-западе стая лебедей, для которой организованы уход и питание. В 2011 году на центральной площади Приморского Парка Победы построили фонтан. Высота его конструкций — более 2 метров. 

20370 деревьев высажено в парке. С 1988 года Приморский Парк Победы включен в государственный список памятников истории и культуры регионального значения.

 

Здесь будет Парк Победы

Еще от беспокойства далеки,

Не веря в то, во что мы верить смеем,

По будущим газонам и аллеям

Расхаживают важно кулики.

 

Еще предпочитают соловьи

Другие рощи. Будто с тихой болью

Бредут деревья, опершись на колья,

Как странники на посохи свои.

 

Но первая — пусть робкая — листва

На их ветвях уже зазеленела.

И в этом есть предвестье торжества

Задуманного в час мечтаний дела.

А. Чивилихин

 

* * *

Пришла Победа... И ее солдат,

ее Правофланговый — Ленинград,

он возрождает свой Международный

трудом всеобщим, тяжким, благородным.

И на земле ничейной... да, ничья!

Ни звéрья, и не птичья, не моя,

и не полынная, и не ржаная,

и все-таки моя, — одна, родная;

там, где во младости сажали тополя,

земля — из дикой ржавчины земля, —

там, где мы не достроили когда-то,

где, умирая, корчились солдаты,

где почва топкая от слез вдовиц,

где что ни шаг, то Славе падать ниц, —

здесь, где пришлось весь мрак и свет изведать,

среди руин, траншеи закидав,

здесь мы закладывали Парк Победы

во имя горького ее труда.

Все было сызнова, и вновь на пустыре,

и все на той же розовой заре,

на юношеской, зябкой и дрожащей;

и вновь из пепла вставшие дома,

и взлеты вдохновенья и ума,

и новых рощ младенческие чащи...

 

Семнадцать лет над миром протекло

с поры закладки, с памятного года.

Наш Парк шумит могуче и светло, —

Победою рожденная природа.

Приходят старцы под его листву —

те, что в тридцатых были молодыми,

и матери с младенцами своими

доверчиво садятся на траву

и кормят грудью их... И семя тополей —

летучий пух — им покрывает груди...

И веет ветер зреющих полей,

и тихо, молча торжествуют люди...

 

И я доныне верить не устала

и буду верить — с белой головой,

что этой жесткой светлой мостовой,

под грозный марш «Интернационала»

сойдемся мы на Праздник мировой.

 

Мы вспомним всё: блокады, мрак и беды,

за мир и радость трудные бои, —

и вечером над нами Парк Победы

расправит ветви мощные свои.

О. Берггольц

 

Парк Победы

Вот она — молодая награда

За суровые дни и труды!

Мы, былые бойцы Ленинграда,

В честь побед разбивали сады.

 

Мы сажали их в грозные годы

На распаханном пепле войны,

И вхожу я под свежие своды

Так, как входят в свершенные сны.

Здесь, на почве суровой и жесткой,

В полукруге бетонных громад,

Клёны-кустики, липы-подростки

Вдоль дорожек построились в ряд.

 

Но в зеленой толпе отыскать я

Не могу уж свое деревцо,

Что к заре простирает объятья

И прохладою дышит в лицо.

 

Все курчавые, все одногодки,

Все веселые, как на подбор,

Смотрят липы сквозь прорезь решётки

И неспешный ведут разговор.

 

На скамье, в вечереющем свете,

Я гляжу, как в аллеях родных

Ждут влюбленные, кружатся дети,

Блещут искры снопов водяных.

 

Как в пронизанном солнцем покое,

Молчаливую думу храня,

Воплощенные в бронзе герои

Дышат с нами спокойствием дня.

 

И, широкою песней о мире

Осеняя пруды и гранит,

На своей густолиственной лире

Парк Победы бессмертно шумит.

В. Рождественский

 

В Приморском парке Победы

На ста островах

И еще одном,

На ста одном — Ленинград!

На самом зеленом

Стоит мой дом

И в память Победы сад.

 

Аллея — как путь,

Что был наречен

Отечественной войной.

Касаясь, как люди,

Плеча плечом,

Деревья идут стеной.

 

Не всем суждено

Дойти до черты,

Где к небу летит волна,

Где вспыхнули

Первой весны цветы,

Когда умерла война.

 

Виски побелеют,

Но в этот сад

К деревьям Победы я

Приду, чтобы вспомнить

Таких ребят,

Которых забыть нельзя.

 

В синявинских топях,

В красных борах,

На склонах вороньих гор

Они, молодые,

На злых ветрах

Сражаются до сих пор.

 

И молча верша

Свой солдатский труд,

Бросаясь в огонь чуть свет,

Четвертую зиму

Победы ждут,

А ей уже столько лет!

А. Чепуров

 

Приморский парк Победы

Еще недавно плоская коса,

Черневшая уныло в невской дельте,

Как при Петре, была покрыта мхом

И ледяною пеною омыта.

 

Скучали там две-три плакучих ивы,

И дряхлая рыбацкая ладья

В песке прибрежном грустно догнивала.

И буйный ветер гостем был единым

Безлюдного и мертвого болота.

 

Но ранним утром вышли ленинградцы

Бесчисленными толпами на взморье.

И каждый посадил по деревцу

На той косе, и топкой и пустынной,

На память о великом Дне Победы.

 

И вот сегодня — это светлый сад,

Привольный, ясный, под огромным небом:

Курчавятся и зацветают ветки,

Жужжат шмели, и бабочки порхают,

И соком наливаются дубки,

А лиственницы нежные и липы

В спокойных водах тихого канала,

Как в зеркале, любуются собой…

И там, где прежде парус одинокий

Белел в серебряном тумане моря, —

Десятки быстрокрылых, легких яхт

На воле тешатся…

Издалека

Восторженные клики с стадиона

Доносятся…

Да, это парк Победы.

А. Ахматова

 

В Парке Победы

На первых аллеях,

на саженцах парка

весенний закат

догорает неярко.

И резче видны

очертанья растений,

неровные ветки

и робкие тени.

Как много сегодня

здесь было народа,

и все — землекопы,

и все — садоводы,

затем, чтоб в веках

зеленели дубравы,

крещённые нашею

воинской славой,

чтоб пепла и горя

не ведал отныне

наш город петровский —

России твердыня.

Г. Трифонов

 

Наш лес и дол — Московский парк Победы...

Наш лес и дол — Московский парк Победы —

Вмещает наши радости и беды

И отражает в четырех прудах.

Отполоскав и отбелив на диво,

Так что и горе выглядит красиво.

Как парус на скрестившихся ветрах.

 

Деревья наклоняются друг к другу,

И все дорожки движутся по кругу,

На поворотах гравием шурша.

Мы жизнь свою на них перемотаем

И вечера в прогулках скоротаем.

И тополем взойдет моя душа.

Г. Гампер

 

* * *

Я прихожу в Московский Парк Победы,

Брожу в начале мая в тишине.

Веду с друзьями разные беседы,

Но в этом мае чаще о войне…

 

Гляжу в озера, тихие такие,

И слезы набегают на глаза.

Ведь в памяти, до сей поры, живые,

Те души, что ушли на небеса…

 

И вот стою я у могилы братской.

Кружатся птицы, словно просят есть…

Судьбою проникаясь ленинградской,

Ведь этих душ теперь уж и не счесть…

 

В блокадном Ленинграде ждали хлеба

И умирали сотнями в домах.

Их вывозили, будто бы из склепа,

Сжигая в огнедышащих печах…

 

И без разбора всех везли к озерам,

Вагонами, к поверхности воды.

В тот самый парк, люблю гулять в котором,

Туда теперь весь май несут цветы…

 

Крошу я птицам хлеб рукой дрожащей,

Московский Парк Победы полон птиц…

Историей, рожденной, настоящей,

Я словно вижу сотни этих лиц…

 

А птицы снова рядом, кружат-кружат,

Но не спешат клевать размокший хлеб.

Как будто в парке кормим эти души,

Истерзанные волею судеб…

 

Пройдусь я по дорожкам в парке в мае,

Махну тем птицам поднятой рукой…

Блокадный подвиг снова вспоминая

Молитвой: «Боже, души упокой…»

О. Николаева

 

Прогулка по Парку Победы

Кто не знает, скажу: в Петербурге у нас

Много парков различных, что радуют глаз.

Мамы с детками любят в них часто гулять,

Красотой наслаждаться, природой дышать.

 

Но среди этих парков особенный есть:

В нём герои войны, память, верность и честь.

Парк Победы заложен в честь наших бойцов,

Офицеров, солдат, матерей и отцов.

 

Это символ великих народных побед!

Маршал Жуков вдали. Он нам смотрит вослед.

По Аллее Героев мы с сыном идём,

Благодарны мы им, что сегодня живём.

 

Первым Саша Матросов встречает народ,

В 43-м собою накрыл вражий дзот.

Рядом с ним наша русская Жанна д′Арк.

С боевой комсомолкой расправился враг.

 

Но душа нашей Зои любовью полна

К нашей Родине. Ею гордится она.

Дальше вдоль по Аллее герои стоят,

Две звезды на груди их навечно горят.

 

Сын подходит к пруду и к каналу бежит,

Видит уточек, чаек, им булку крошит.

Здесь в войну от снаряда воронка была,

А теперь по пруду стая уток плыла.

 

Ленинград наш блокадный такое терпел!

Здесь пепел сожжённых по ветру летел!

У нас под ногами, в газонах, в прудах

Рассыпан блокадников умерших прах.

 

Кто выжил и выстоял в страшной войне,

Деревья, цветы посадил по весне,

Разбили Аллею, чтоб Память всегда

О павших героях не стёрли года.

 

Вот крест поминальный, ротонда и храм,

И души умерших кричат по ночам.

Помянем погибших и свечи зажжём,

Поклонимся низко за то, что живём!

 

Раз память жива, то они не умрут,

В сердцах наших вечно герои живут!

Сюда в Парк Победы мы снова придём

И молча положим цветы пред крестом.

Г. Карпюк-Слепакова

 

* * *

Помнит в Парке Земля

Ленинграда Блокаду,

А сейчас соловьи

могут хором здесь петь...

 

И детей звонкий смех

примет Парк, как награду,

Потому, что лишь МИР

сможет память согреть.

Е. Инкона

 

В Парке Победы

В Парке Победы липы цветут.

Их аромат Чернышевский вдыхает.

Белою ночью причудливый пруд

Кажется, тайны на свете все знает.

 

Но Чернышевский не смотрит вперёд,

Книгу закрыл он в раздумии тяжком,

Что-то писателя нынче гнетёт,

Может быть, снова: «Что делать?», — он скажет.

 

Он смотрит вниз, как будто стыдясь

Того, что сделали с Россией демократы.

А маршал Жуков, тот стоит, гордясь

Величьем подвига советского солдата.

 

Он не один, ведь рядом с ним герои,

Кто от фашистов Ленинград спасал.

Как для парада, он их в ряд построил,

Чтобы навечно возвести на пьедестал.

 

Фонтана струи гроздьями салюта

Взлетают вверх и падают, искрясь.

И, кажется, сейчас свершится чудо,

Держава не ударит лицом в грязь.

 

И снова мощною, великою страною

Её признает мир на много лет,

И хочется надеяться, не скрою,

Что возродится тот победный свет!

Т. Лестева

 

Приморский парк Победы

Заложен парк был в память о войне,

Как выросли с тех пор дубы и клены!

Прогулки навевают юность мне,

Когда дорожки были все знакомы.

 

Сирени запах в воздухе морском,

Дурманит аромат кустов жасмина,

И отливают ивы серебром.

Грустит, склонившись над прудом, рябина.

 

А как прекрасен лебединый пруд!

И тишина над сонною водою,

Танцует гордый лебедь вдоль запруд,

Вальсируя с подругой молодою.

Л. Седова 

Читайте также

Мемориалы, посвящённые блокаде Ленинграда. Часть 3. Памятники защитникам и жителям города, детям и животным

Мемориалы, посвящённые блокаде Ленинграда. Часть 2. Монументы и памятные места