Поэт и переводчик – Николай Иванович Гнедич

13 февраля исполняется 240 лет со дня рождения русского поэта и переводчика Николая Ивановича Гнедича (1784-1833).

«Ты, коему судьба дала

И смелый ум и дух высокий,

И важным песням обрекла,

Отраде жизни одинокой...

Твой глас достиг уединенья,

Где я сокрылся от гоненья

Ханжи и гордого глупца,

И вновь он оживил певца...»

А.С. Пушкин «В стране, где Юлией венчанный...» о Н.И. Гнедиче.

 

Николай Иванович Гнедич относится к числу великих поэтов, прославивших себя переводами. «Илиада» в его переводе – настоящий литературный подвиг, оцененный современниками уже при жизни автора.

Поэт родился 13 февраля 1784 года в Полтаве. Его предки носили фамилию Гнеденко и были казачьими сотниками. Во время царствования Екатерины Великой получили дворянство и фамилию, которую прославил их потомок. Дед поэта был сотником, отец занимался собственным поместьем в селе Бригадировка Богодуховского уезда под Харьковом. Поместье было маленькое, дохода не приносило, а тяжбы с братьями окончательно разорили Ивана Петровича Гнедича. Жена его умерла при родах сына Николая.

В детстве Николай переболел оспой, которая не только изуродовала его лицо, но и лишила правого глаза. В 1793 году 9-летнего Колю отправили учиться за казенный счет в Полтавскую славянскую семинарию. 

Преподаватели обратили внимание на талантливого ребенка. Позже его отправили учиться в Харьковский коллегиум. Это учебное заведение по образцу Киево-Могилянской академии. Обучение было аналогичным программе Московского университета. Здесь преподавали древние языки, поэтику, риторику, философию, богословие, французский и немецкий, музыку. Николай учился в коллегиуме около семи лет. Он полюбил древние языки и стихи. Позднее пристрастился к театральным постановкам, в которых сам играл. В семинарии Николай Гнедич подружился с Алексеем Юшневским, будущим декабристом. Эта дружба продолжалась всю жизнь.

В марте 1800 года Н. Гнедич с А. Юшневским приехали в Москву. Они стали студентами философского факультета Московского университета. В «Воспоминаниях старого театрала» писатель, драматург-переводчик Степан Петрович Жихарев писал о Гнедиче как о «добром, миролюбивом, умном человеке», который «замечателен был неутомимым своим прилежанием и терпением, любовью к древним языкам и страстью к некоторым трагедиям Шекспира и Шиллера…».

Н. Гнедич и А. Юшневский прервали пребывание в Благородном пансионе и в Московском университете. Не было средств на учебу. В конце 1802 года они получили аттестаты и отправились в Петербург. Н. Гнедич поступил на службу писцом в Департамент народного просвещения, впоследствии – Министерство народного просвещения.

В то время здесь служили Дмитрий Языков – переводчик, Николай Радищев – поэт, сын Александра Радищева, Константин Батюшков – поэт, ставший близким другом Гнедича на всю жизнь. Туда же впоследствии пришел Павел Катенин. Эти люди жили литературными интересами, спорили о поэтическом творчестве, о переводах, о развитии театра. Полемика велась на страницах писем и литературных журналов. Литературная позиция Н.И. Гнедича постепенно определилась как гражданственная. Он зачитывался Гомером, популярной мистификацией Д. Макферсона «Поэмы Оссиана».

Н. Гнедич ценил в песнях Гомера героический народный дух. Ему нравился романтизм с его сильными героями, необычными характерами, бурными страстями. Он убрал из «Короля Лира» сцены безумия как снижающие героический образ.

С европейскими романтиками переводчика роднил интерес к прошлому, фольклору, героике. Все это волновало поэта. Русскому читателю и зрителю нужен русский театр, русские баллады. Приблизить европейскую культуру к русским – это для Н.И. Гнедича было важнейшей задачей. Большинство принципов перевода приходилось вырабатывать самому, методом проб и ошибок.

В начале XIX века в истории русской литературы шли споры о языке между «шишковистами» и «карамзинистами». Карамзинизм – направление в русской литературе, пытавшееся формировать русский литературный язык на основе рационального эстетического подхода, используя европейские образцы. А.С. Шишков выдвинул идею народности литературы.

Н.И. Гнедич был уверен, что переводчик должен совершить подвиг, перевести на русский язык что-то большое и серьезное. Его не устраивали элегии и баллады. Он считал, что поэзия должна говорить о предметах, достойных изображения. Для К. Батюшкова было важно, чтобы поэзия научилась говорить легко, не запинаясь на каждом слове, летать как ласточка.

Батюшков был карамзинистом, для него было важно, чтобы русский язык звучал легко. Для Гнедича было необходимо, чтобы этим языком говорилось о главном. Грубо или изящно, простонародно или изысканно – это не так важно. Он говорил: в поэзии есть вечное, и оно не требует поэтического изящества. Тогда же переводчик познакомился и подружился с Иваном Андреевичем Крыловым. 

Г.Г. Чернецов. «Крылов, Пушкин, Жуковский и Гнедич в Летнем саду», 1832 год

В 1807 году Гавриил Романович Державин пригласил Н. Гнедича в свой литературный кружок, который позже оформился в «Беседу любителей русского слова». Поэт ценил лирику Г.Р. Державина, в том числе гражданскую, с уважением относился к его общественной позиции. Он разделял интерес членов общества к русскому языку. Многое в рассуждениях А.С. Шишкова казалось ему заслуживающим внимания. Членам «Беседы» он был интересен как соратник в борьбе за русский театр, которому мощную конкуренцию составлял французский театр. В состав «Беседы» входил комедиограф – князь А.А. Шаховской.

С 1807 года Гнедич приступил к переводу «Илиады» Гомера александрийскими стихами, шестистопным ямбом. К. Батюшков начал работу над переводом «Освобожденного Иерусалима» Торквато Тассо. К. Батюшков к этому переводу скоро охладел. Н. Гнедич был идеальным переводчиком эпоса – усидчивым, трудолюбивым, склонным к кропотливой работе. Попытки перевести «Илиаду» на русский язык предпринимали и до него. Существовал полный прозаический перевод Петра Екимова и начало поэтического перевода, сделанного Ермилом Костровым. Он перевел шесть песен поэмы рифмованным александрийским стихом, которым в XVIII веке принято было переводить французские пьесы. Замысел Н.И. Гнедича состоял в том, чтобы продолжить труд Е. Кострова, он начал работу с седьмой песни. Александрийский стих, шестистопный ямб с цезурой не прижился на русской почве, оказался слишком громоздким. В 1813 году после опубликования к нему письма С. С. Уварова о русском метрическом эквиваленте для перевода «древних поэтов» Н. Гнедич перешел при переводе «Илиады» на русский гекзаметр – шестистопный дактиль.

Большее значение для Н.И. Гнедича имел другой кружок – Вольное общество любителей словесности, наук и художеств (ВОЛСНХ). В 1818 году был избран его почётным членом, в 1821 году – действительным членом общества, а вскоре стал его вице-президентом.

Его друзья и коллеги по департаменту – А. Радищев, Д. Языков, К. Батюшков и И. Пнин – были его членами. Они свели Н. Гнедича с издателями «Северного вестника», где Николай Иванович стал печататься. Николай Иванович познакомился с М. Муравьевым и А. Олениным, директором Публичной библиотеки и президентом Академии художеств. А. Оленин интересовался работой Н. Гнедича. Дом Олениных был открыт для писателей и художников, их звали на лето гостить в усадьбе; семейство это отчасти восполнило Н. Гнедичу недостаток домашнего тепла. Стихи Н. Гнедича, оригинальные и переводные, а также искусное чтение открыли перед ним дом графа А.П. Строганова. В это время поэт переводил пьесы Вольтера, Расина, Шекспира, Шиллера. 

Гостиная Олениных в Петербурге. Неизвестный художник

Знакомство и дружба с А. Олениным на почве общего интереса к античному миру, театру резко изменили служебное и материальное положение Н. Гнедича. А. Оленин ввел его как переводчика в салон императрицы Марии Федоровны и великой княгини Екатерины Павловны, благодаря которой Гнедич получил пожизненную пенсию для работы над переводом «Илиады».

Николай Иванович в 1811 году был избран в члены Российской Академии и назначен помощником библиотекаря Публичной библиотеки (1811-1826), библиотекарь (1826-1830). Он работал в Библиотеке до 31 января 1830 года.

Его работа в Библиотеке состояла в разборе греческих книг, в составлении их каталога, в суточных дежурствах. Выступал с докладом на торжественных собраниях Библиотеки: «Рассуждения о причинах, замедляющих успехи нашей словесности» (1814); «Рассуждение о вкусе, его свойствах и о влиянии на язык и нравы народов» (1816); «Рождение Омера» (1817). В мае 1819 составил «Ведомость, сколько в императорской Публичной библиотеке в Отделении греческих писателей находится всех томов вообще и в каждом особенно разряде». В РНБ (Российской национальной библиотеке) хранятся два тома составленных им рукописных каталогов: «Каталог императорской Публичной библиотеки. Греческий язык» (1820) и «Каталог императорской Публичной библиотеки. Латинский язык. 15. Словесные искусства: Красноречие» (1822). Рецензировал вновь поступающие книги на греческом и латинском языках. В апреле 1826 года Гнедич получил должность библиотекаря, но с «усеченым» окладом. С 12 июня 1827 года стал получать полный оклад, так как был уволен из канцелярии Государственного совета.

У него появилось стабильное жалованье и казенная квартира при библиотеке. Он жил этажом выше И.А. Крылова, сотрудника этой же библиотеки. Многолетнее близкое соседство двух непохожих друг на друга холостяков стало основанием для рождения мифа об их крепкой дружбе, которая была приятельством добрых соседей. Теперь он был устроен, мог позволить себе хорошо одеваться. Современники вспоминают его франтовство, идеально сшитые фраки и белоснежные манишки. В обществе относились к нему с уважением. Но посмеивались над его французским и манерой декламировать стихи. У Николая Ивановича появилась возможность беспрепятственно заниматься любимым Омиром – Гомером. Этот переводческий подвиг длился двадцать лет. Современники так его и воспринимали. А.С. Пушкин писал: «Это будет первый классический, европейский подвиг в нашем Отечестве». И в другом месте: «Гнедич в тиши кабинета совершает свой подвиг».

А. Оленин разрешил Н.И. Гнедичу заниматься переводом «Илиады» в служебное время, лично помогал при переводе военных, технических понятий. Более 30 писем-исследований написал А. Оленин для поэта. Все служащие Библиотеки помогали при переводе «Илиады». Д. П. Попов перевел прозой «Илиаду», толковал затруднительные фразы. А.И. Ермолаев подыскивал в летописях подходящие слова, соответствующие греческим понятиям. И.А. Крылов специально изучал греческий язык и принимал участие в переводах трудных оборотов. В 1826 году по ходатайству А. Оленина император назначил Н. Гнедичу пансион в 3000 р. в год сверх получаемого жалования по службе за работу в Библиотеке и «в особенности за труды его в преложении им в стихах на русский язык «Илиады». Перевод вышел в свет в декабре 1829 года и стал крупнейшим событием литературной жизни.

Н. Гнедич шесть лет пытался переводить Гомера александрийским стихом. И после этого он пришел к выводу, что более пригоден русский гекзаметр, опробованный В.К. Тредиаковским, поэтом тяжеловесным и неуклюжим, потому гекзаметр стал считаться архаичным. Шесть лет трудов, четыре готовые песни были брошены. Н.И. Гнедич начал сначала.

Граф С.С. Уваров, будущий министр просвещения и автор концепции официальной народности, посоветовал Н. Гнедичу попробовать гекзаметры. В литературном споре участвовали поэт В.В. Капнист, пытавшийся перелагать древнюю поэму русским былинным стихом, А.Н. Радищев, проанализировавший опыт Тредиаковского. Результатом этой дискуссии стало рождение русского гекзаметра – разнообразного, пластичного, с возможностью заменять дактиль на хорей в разных стопах. 

В 1808 году Н.И. Гнедич опубликовал переводы «Илиады» александрийским стихом, однако позднее выступил в защиту гекзаметра как наилучшего размера для перевода поэмы. Гекзаметрические переводы «Илиады» были опубликованы с 1813 по 1826 годы. Полное издание «Илиады» было издано в 1826 году. Работа Н.И. Гнедича над «Илиадой» рассматривалась современниками как творческий подвиг, этот труд считался главной заслугой Гнедича-поэта.

Первые песни «Илиады» начали печататься во время войны 1812 года. События далекой Троянской войны казались читателям близкими и понятными. Н. Гнедич пошел по сложному пути, не пытаясь актуализировать для читателя древнюю поэму, а желая воссоздать ее мир на русском языке. Для этого ему понадобились и простонародная разговорная лексика, и торжественная церковнославянская, и фольклор, и характерные для него художественные приемы. Иначе передать своеобразие национальной поэмы невозможно. За время работы над переводом ему пришлось вникать и в вопрос авторства. Размышляя над ним, Н. Гнедич создал поэму «Рождение Гомера».

Н.И. Гнедичу удалось создать на русском языке целую художественную систему национального эпоса и положить его в основание русской художественной культуры. Национальная литература будет развиваться, уже получив этот опыт проживания Гомера и осмысляя его.

Когда перевод «Илиады» вышел, А.С. Пушкин приветствовал его: «Наконец вышел в свет давно и так нетерпеливо ожидаемый перевод «Илиады». С чувством глубоким уважения и благодарности взираем на поэта, посвятившего гордо лучшие годы жизни исключительному труду, бескорыстным вдохновениям и совершению единого высокого подвига». Широко известны две пушкинские эпиграммы. Одна благоговейная: «Слышу умолкнувший звук божественной эллинской речи; // Старца великого тень чую смущенной душой», а вторая лукавая: «Крив был Гнедич поэт, преложитель слепого Гомера. // Боком одним с образцом схож и его перевод». Впрочем, это никак не умаляет и сказанного в послании 1832 года: «С Гомером долго ты беседовал один, // Тебя мы долго ожидали, // И светел ты сошел с таинственных вершин // И вынес нам свои скрижали...»

Не все современники поняли, чему они стали свидетелями. Снова стали говорить об архаичности гекзаметра, стоило ли переводить им поэму. Н.И. Гнедич был разочарован, он знал, что немецкий переводчик «Илиады» стал фактически национальным героем. А он мог лишь надеяться, что потомки оценят.

Н.И. Гнедич уничтожил первоначально переведённые песни, стоившие ему шести лет упорного труда. Только в 1829 году вышло полное издание «Илиады» размером подлинника. Перевод был горячо принят лучшими писателями, в особенности А.С. Пушкиным. Впоследствии В.Г.Белинский писал, что «постигнуть дух, божественную простоту и пластическую красоту древних греков было суждено на Руси пока только одному Гнедичу» и ставил его гекзаметры выше гекзаметров В.А. Жуковского.

Исследователи Б. И. Ордынский и А. Д. Галахов, считали, что «Илиада» в переводе Гнедича, изобилующем архаизмами, потеряла свою простоту, представлена в приподнято-торжественном, риторическом стиле. Несомненные достоинства перевода Н.И. Гнедича заключаются в точной передаче подлинника, силе и яркой образности языка.

Во время этой работы Н. Гнедич использовал труд Петра Екимова, который перевёл с греческого в прозе «Омировых творений две части», содержащие в себе 12 песен «Илиады». 

Николай Иванович принимал деятельное участие в литературной жизни. В конце 1810-х годов Гнедич – член Общества «Зеленая лампа», играл роль учителя литературной молодежи декабристского толка. В 1811 году избран членом Российской академии, в 1826 году – член-корреспондент АН. С 1830 года – почетный вольный общник Академии художеств – это звание присуждалось за выдающиеся заслуги в области искусства.

Писатель и драматург С. Жихарев, автор дневниковых «Записок», размышляя по поводу первого романа Н.И. Гнедича «Дон Коррадо де Геррера, или Дух мщения и варварства гишпанцев», замечает, что «этот роман – сочинение очень доброго, миролюбивого и умного человека, бывшего нашего студента – Гнедича. Некогда в университете его называли l'etudiant aux echasses {Студент на ходулях (франц.).}, ходульником, потому что он любил говорить свысока и всякому незначительному обстоятельству и случаю придавал какую-то важность. Между прочим, он замечателен был неутомимым своим прилежанием и терпением, любовью к древним языкам и страстью к некоторым трагедиям Шекспира и Шиллера, из которых наиболее восхищался «Гамлетом» и «Заговором Фиеско».

С. Жихарев утверждал, что Гнедичу больше всего нравились эффектные сцены с привидением в «Гамлете», а в «Заговоре Фиеско» – «монолог Веррины, в котором этот беспощадный заговорщик <...> говорит, что он «готов распороть себе брюхо, вымотать кишки, свить из них веревку и на ней удавиться!» Монолог этот он охотно читал наизусть. Гнедича вообще много хвалили за «одушевленное, сильное чтение писателей, особливо драматических», как пишет Жихарев, – впрочем, некоторые находили его манеру декламации несносной, сейчас бы сказали – пафосной.

«Заговор Фиеско» Гнедич перевел на русский язык для постановки на сцене. Перевод пользовался большим успехом, и С. Жихарев замечает, что продавался он по «цене Дон Коррадо де Геррера» был задуман под влиянием Шиллера и даже написан местами в виде драматических диалогов. Главный герой, который совершает множество злодейств, он убил собственного отца. В этом юношеском романе Н.И. Гнедича его страсть к эффектным сценам соединяется с тираноборческим и антиклерикальным пафосом. Автор отличался вольнодумством, верил в силу разума и просвещения, и эти убеждения сохранил на всю жизнь.

Н.И. Гнедич перевел трагедию Вольтера «Танкред» и пьесу Дюси «Абюфар, или Арабская семья». Это открыло ему двери театра. В те времена авторы нередко объясняли актерам, с какой интонацией следует произносить текст. У Н.И. Гнедича хорошо получалось работать с актерами, он стал давать им уроки декламации. Особенно серьезно он занимался со знаменитой трагической актрисой Екатериной Семеновой, в которую был безнадежно влюблен. Он всю жизнь мечтал о женитьбе, о семейной жизни, но считал их невозможными для себя из-за внешнего безобразия и нищеты. «Главный предмет моих желаний – домашнее счастье. Моих? Едва ли это не цель и конец, к которым стремятся предприятия и труды каждого человека. Но, увы, я бездомен, я безроден... Круг семейственный есть благо, которого я никогда не видал...» – писал он в «Записной книжке». Он поддерживал теплые отношения с сестрой, которая жила в родительском поместье, а после ее смерти остался совершенно одиноким.

Актеры, с которыми он занимался, имели больший успех у публики. А Екатерина Семенова, по общему убеждению, сыграла в Вольтеровом «Танкреде» лучше, чем знаменитая француженка. Это была победа в соперничестве русского и французского театров.

Князь И.А. Гагарин в благодарность за занятия с Е. Семеновой в 1809 году выхлопотал Н.И. Гнедичу у великой княгини Екатерины Павловны пенсию в тысячу рублей, чтобы он мог заниматься переводом. Пенсия небольшая, но она облегчила унизительную нищету, в которой Н.И. Гнедич жил. Об этой нищете свидетельствуют обмолвки, разбросанные по его текстам. В 1805 году, после смерти отца, ему нужно было съездить на родину, а денег не было. Д. Языков и Радищев помогли ему, и Н. Гнедич адресовал им бурные изъявления благодарности в стихах. К. Батюшкова в известном послании он приглашал к себе «в хату, где бедность в простоте живет». В «Записной книжке» Н. Гнедича есть фраза: «Нищета и гордость, вот две фурии, сокращающие жизнь мою и остаток ее осеняющие мраком скорби...»

Из оригинальных произведений Н. Гнедича лучшим считается идиллия «Рыбаки» с классическим описанием петербургских белых ночей:

…Уже над Невою сияет беззнойное солнце;

Уже вечереет; а рыбаря нет молодого.

Вот солнце зашло, загорелся безоблачный запад;

С пылающим небом слиясь, загорелося море,

И пурпур и золото залили рощи и домы.

Шпиц тверди Петровой, возвышенный, вспыхнул над градом,

Как огненный столп, на лазури небесной играя.

Угас он; но пурпур на западном небе не гаснет;

Вот вечер, но сумрак за ним не слетает на землю;

Вот ночь, а светла синевою одетая дальность:

Без звезд и без месяца небо ночное сияет,

И пурпур заката сливается с златом востока;

Как будто денница за вечером следом выводит

Румяное утро.— Была то година златая,

Как летние дни похищают владычество ночи;

Как взор иноземца на северном небе пленяет

Сиянье волшебное тени и сладкого света,

Каким никогда не украшено небо полудня;

Та ясность, подобная прелестям северной девы,

Которой глаза голубые и алые щеки

Едва отеняются русыми локон волнами.

Тогда над Невой и над пышным Петрополем видят

Без сумрака вечер и быстрые ночи без тени;

Как будто бы новое видят беззвездное небо,

На коем покоится незаходимый свет солнца;

Тогда филомела полночные песни лишь кончит,

И песни заводит, приветствуя день восходящий.

Но поздно; повеяла свежесть; на Невские тундры

Роса опустилась; а рыбаря нет молодого.

Вот полночь; шумевшая вечером тысячью весел,

Нева не колыхнет; светла и спокойна, как небо;

Разъехались все городские веселые гости.

Ни гласа на бреге, ни зыби на влаге, всё тихо;

Лишь изредка гул от мостов над водой раздается,

Да изредка крик из деревни, протяжный, промчится

Где в ночь откликается ратная стража со стражей.

Всё спит; над деревнею дым ни единый не вьется.

……………………………………………………………

Но скоро, не ведаю как, против мызы боярской

С ладьей очутился я. Ночь между тем наступала,

Чудесная ночь! ни единой звезды на лазури,

А сребряный свет разливался по небу ночному!

Всё было так тихо! не дрогнул ни лист на осине;

Понёсся из терема сладостный гул тихострунный.

Всё было безмолвно! И вот над Невою недвижной

Мне радостно стало! и начал я робкой свирелью

Подыгрывать тихо под струны…

«Перуанец к испанцу», «Общежитие», «Красоты Оссиана», «На гробе матери», «К другу» – прозаические сочинения Н.И. Гнедича подтверждают большое образование и вкус. Сделанный им перевод простонародных новогреческих песен отличается чистотой и силой языка.

В 1830 году Н.И. Гнедич уволился со службы в библиотеке и занялся творческой и издательской деятельностью. Выпустил в свет «Опыты» К.Н. Батюшкова, поэмы А.С. Пушкина «Руслан и Людмила» (1820) и «Кавказский пленник» (1822), «Шильонский узник» Д.Г. Байрона в переводе В.А. Жуковского. Печатался в журналах и газетах: «Северный вестник», «Цветник», «Драматический вестник», «Вестник Европы», «Сын Отечества», «Украинский вестник», «Северные цветы», «Литературный музеум», «Новые Аониды», «Альцина», «Талия», «Листок граций», «Новоселье», «Раут».

Нколай Иванович был награжден орденами Владимира IV степени, Анны II степени. Имел чин статского советника.

Еще в 1810 году он получил травму, когда ездил домой в Бригадировку. Кони понесли, он упал с моста, стал болеть здоровый глаз, и Гнедич опасался окончательно ослепнуть. Потом разболелось горло, и занятия с актерами давались ему с трудом. С 1820 года он болел почти непрерывно, врачи посылали его на юг. Он съездил на Кавказ. Восстание декабристов, аресты и ссылка положили конец его гражданским надеждам. Тяжесть душевного состояния не могла не сказаться на работоспособности и здоровье.

В петербургском климате он не мог работать. Он совершенно лишился голоса. Но работу над переводом продолжал, и в 1826 году окончил свой многолетний труд. И еще три года правил и комментировал его. В 1827 году он вынужден был год прожить в Одессе. Оттуда писал В. Жуковскому: «Поэтические струны души одни у меня опустились, другие совсем оборвались». В последние годы жизни он почти ничего не писал.

Н.И. Гнедич умер от гриппа. Он похоронен на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры в Санкт-Петербурге рядом с И.А. Крыловым. По инициативе А. Оленина друзья собрали деньги на памятник. Рукописи и пять авторских книг с правками Н.И. Гнедича были переданы в Публичную библиотеку. В 1874 году И.С. Тургенев подарил библиотеке корректурные листы «Илиады» с поправками Гнедича, А И. Красовского, А.X. Востокова, В.Г. Белинского, М.Е. Лобанова. На последнем листе Н.И. Гнедич приписал: «Конец и Богу слава, а всем спасибо», а один из его друзей приписал потом ниже: «Переводчика! Переводчика!». 

Над его могилой воздвигнут памятник с надписью: «Гнедичу, обогатившему русскую словесность переводом Омира. Речи из уст его вещих сладчайшие меда лилися Илиада II. I. С. 249 От друзей и почитателей».

 

Список литературы

Юрченко, Т.Г. Гнедич Николай Иванович // Большая Российская энциклопедия: [в 30 т.] / Председатель науч.- ред. совета Ю.С. Осипов. Отв. ред. С.Л. Кравец. Т.7 – С.270. – М.: Российская энциклопедия, 2007.- 767 с.: ил.: карт.

Лотман, Ю.М. Гнедич Николай Иванович // Краткая литературная энциклопедия: [в 9 т.] /гл. редактор А.А. Сурков. – Т.2. – с.203. – М.: Советская энциклопедия, 1964. – ил.

Голубева, О. Д. Хранители мудрости. / О. Д. Голубева. – М.: Книжная палата,1988. –271 с.

Гомер. Илиада / Гомер ; [перевод с древнегреческого Н. Гнедича, вступительная статья С. Маркиша, примечания С. Ошерова]. - Москва : АСТ, 2003. - 415 с. - (Книга на все времена).

Гомер. Илиада / Гомер; перевод с древнегреческого Н. Гнедича ; [предисловие А. Нейхардта ; примечания С. Ошерова ; художник Д. Бисти]. – Москва : Правда, 1984. – 429, [2] с. – Словарь мифологических и географических названий и имен : с. 409-430.

Гомер. Илиада / Гомер ; перевод с древнегреческого Н. Гнедича ; [примечания М. Томашевской]. – Москва : Художественная литература, 1987. – 382, [2] с. – (Классики и современники. Зарубежная литература).

 

Любовь Аверина, библиотека №1