Борис Александрович Рыбаков – археолог, историк, педагог

К 115-летию со дня рождения

3 июня исполняется 115 лет со дня рождения Бориса Александровича Рыбакова, крупнейшего советского историка, археолога, картографа, педагога и общественного деятеля, открывшего современникам удивительный мир Древней Руси. Длинный перечень его научных трудов, наград и почетных званий впечатляет: Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Сталинских премий, кавалер множества отечественных и зарубежных орденов, в том числе Рыцарского креста ордена Возрождения Польши, Золотая медаль Словацкой академии наук, почетный доктор Ягеллонского университета в Кракове, иностранный член Чехословацкой, Польской и Болгарской академий наук, заслуженный профессор МГУ – перечислять можно еще долго.

Много лет он проработал директором Института археологии РАН. Его идеи были настоящим переворотом в науке, предположения смелыми, неожиданными, и при этом хорошо аргументированными. Выдающийся организатор науки, настоящий профессионал, талантливый, увлеченный своим делом и умеющий заразить своей страстью других, он был очень колоритным человеком. Статный, высокий, с удивительно красивым и мощным голосом, он привлекал к себе внимание сразу. О силе его рукопожатия рассказывали с восторгом: на праздновании своего 90-летия, расчувствовавшись от слов одного почитателя его научных трудов, он так пожал ему руку, что тот просто упал на сцене.

Вклад Б. А. Рыбакова в мировую науку неоценим, а его авторитет ученого непреложен. Он пользовался уважением не только у российских историков, но и историков других славянских стран. Главными темами его научных изысканий были этногенез славян и славянское язычество. Тема славянства до Б.А. Рыбакова практически не была изучена даже в русской истории, не говоря о западных историках, отношение которых к славянам было сформулировано Гегелем, назвавшим их «неисторическим народом». Б. Рыбаков с этим был категорически не согласен.

Впервые в науке он предпринял попытку проследить эволюцию славянского язычества, связав воедино археологию и этнографию и показать славянскую историю, отраженной в славянском фольклоре, проводя параллели между былинными сюжетами и русскими летописями. Такой подход вызывал ожесточенные споры о правомерности подобной методологии, но Борис Александрович отличался умением, выдвигая оригинальные идеи, отстаивать принципы научности и объективности.

Его называли «мастером гипотез» за его способность реконструировать события древней истории абсолютно гипотетически. Иногда его гипотезы, казавшиеся совершенно фантастическими, блестяще подтверждались, потому что все его реконструкции основывались на энциклопедических знаниях, тщательном изучении и сопоставлении фактов и взгляде на эти факты с неожиданной точки зрения. За это его любили и ценили его ученики. Преподавателем Борис Александрович был великолепным. У него был дар очень доступно объяснять, сопровождая рассказ выразительными рисунками на тему занятия. Он вообще любил экспериментировать. Экзамен по литературе он принимал, используя вместо билетов открытки с видами городов, с репродукциями картин или музейных экспонатов. Экзаменующийся сам выбирал себе «билет» и рассказывал, что ему приходит в голову в связи с выбранным изображением. Борис Александрович считал, что история – это, прежде всего, выучка и фантазия, а не обладающий фантазией человек никогда не сможет стать настоящим ученым. Лекции он читал с высочайшим артистизмом. Однажды, цитируя источник, он указал рукой в сторону: «Вон, за лесом, татары стоят» – и вся аудитория разом повернулась в ту сторону, посмотреть, где же стоят татары. Он создал «рыбаковскую» школу историков. Тысячи студентов, десятки докторов и кандидатов исторических наук называют Б. А. Рыбакова своим учителем, миллионы школьников учились по его учебникам. А тех, кто увлеченно читал его книги, невозможно сосчитать.

Б. А. Рыбаков описывает исторические события последовательно, показывает их внешние и внутренне связи, учитывает социально-экономические, политические и культурные факторы. Многие выводы основаны на данных огромного количества масштабных археологических раскопок, проводимых им в Москве, Великом Новгороде, Звенигороде, Чернигове, Переяславле Русском, Белгороде Киевском, Тмутаракани, Путивле. Тщательно регистрируя результаты своих археологических находок, он иллюстрировал их собственными очень талантливыми рисунками и фотографиями. А материал, добытый им при раскопках, огромен. Им были целиком раскопаны древнерусские замки Любеч и Витичев, что дало возможность реконструировать облик небольшого древнерусского города. Он не ограничивался только археологическими находками, а детально исследовал и анализировал древнерусские летописи (а он был замечательным знатоком летописных текстов и мог цитировать их с любой строки), использовал данные этнографии, русских былин и фольклора.

Труды Б. А. Рыбакова в изучении Древней Руси незаменимы. Поражает диапазон его научных интересов: проблема происхождения славян и славянского язычества, русский героический эпос и летописание, «Слово о полку Игореве», зарождение русской картографии, русское прикладное искусство, быт и культура Древней Руси. Его блестящие и тонкие источниковедческие работы написаны свободно, эмоционально и интересно

Он родился в Москве, в старообрядческой семье. Его отец окончил историко- филологический факультет Московского университета, как позже и сам Борис Александрович, и был директором Учительского института. Б.А. Рыбаков рос в окружении московской профессуры, в атмосфере науки и бесконечных разговоров на темы российской истории. Учительницей была и мать Бориса Александровича. Она учила сына сама, в том числе и языкам – французскому и немецкому. Правда, после начала Первой мировой войны Б. Рыбаков наотрез отказался учить язык врага, о чем взрослым человеком очень жалел. Но именно тогда, в годы Первой мировой войны, переставляя вместе с отцом флажки на карте, он увлекся географией и картографией. Одна из лучших его монографий посвящена именно картографии «Русские карты Московии XV – начала XVI в.» посвящена именно картографии. 

Позже, став ученым-историком, Борис Александрович большое внимание уделял исторической географии, и в своих книгах всегда очень точно определял место действия, где происходили те или иные события древнерусской истории.

Когда в 1918 году в Москве начался голод, московских школьников было решено отправить в хлебные губернии – Казанскую и Уфимскую, в детские коммуны. Мать Б. Рыбакова сопровождала своих учеников и взяла сына с собой. Путешествие по Москва реке, Оке, Волге, Каме завершилось, как вспоминал позже Б. Рыбаков, встречей с настоящим средневековьем: курные избы с черными, блестящими как от лака стенами, светец с лучиной, лодки из двух бревен, связанных между собой прутьями. Б. Рыбаков учился бить рыбу острогой, разговаривал с деревенскими колдунами, слушал бродячих гусляров. Это был уникальный опыт погружения в глубокую старину в начале XX века. В детской коммуне он прожил около трех лет. Вернувшись в Москву, он не утратил интереса к русским народным песням, народному фольклору, народному быту. До такой степени, что скоро перестал ходить в школу, а целыми днями бродил по городу, по московским окраинам или ближнему Подмосковью: Кускову, Коломенскому, Архангельскому, посещал монастыри, собирал пословицы, поговорки, песни, рассказы. Или проводил время в библиотеках – детской библиотеке при большой Румянцевской, библиотеке Исторического музея. 

Интерес к прошлому Руси и Москвы привел его в Брюсовский институт, но подросток чувствовал себя неуютно среди тридцатилетних студентов-фронтовиков. Окончив школу, он поступил в Московский университет. Ему одновременно хотелось заниматься древнерусской историей и изучать древнерусскую литературу. Выбрав все-таки историко-этнологический факультет и поступив на археологическое отделение, он решил перейти на филологический, если археология покажется ему неинтересной. Но первые же раскопки под руководством В. А. Городцова настолько увлекли его, что все мысли о переходе его покинули. Тем более, что археология нисколько не мешала литературе – он одновременно посещает лекции филологического факультета. «Хотелось объединить эти два направления: предметы материальной культуры и историко-литературные памятники воедино. Ведь они дополняют друг друга», – позже рассказывал Борис Александрович. Археология много дает историку, уточняя или заново открывая некоторые факты. Через год в сборнике студенческих работ археологического кружка Первого МГУ была напечатана по результатам этих раскопок его первая научная работа «О раскопках вятических курганов в Мякинине и Кременьи в 1927 г.». А работу «Радимичи», вышедшую в 1932 году, он защитил, как диссертацию, и стал кандидатом исторических наук.

После окончания университета Б. Рыбаков получил распределение в уральский Алапаевск, в котором в те годы даже музея не было, не говоря уже о вожделенных славянских древностях. Понимая, что как ученому ему в этом городе делать нечего, Б Рыбаков совершает неожиданный поступок – приходит в военкомат и просит отправить его на военную службу. Просьбу выполнили охотно – дипломированный археолог разбирался в геодезии и картографии. Службу он проходил в учебной батарее Московской пролетарской стрелковой дивизии курсантом школы артиллерийского полка. О военной службе Борис Александрович не жалел никогда. «У нас читали лекции военные авторитеты: будущий маршал артиллерии Н. Н. Воронов и царский генерал Самойлов. Я с огромным удовлетворением и наслаждением вспоминаю это время». Особой удачей он считал свою службу в конном подразделении, где много и подолгу ездил верхом, особенно став начальником конной разведки. Служба и ежегодные летние офицерские сборы вплоть до начала Великой Отечественной войны позволили ему хорошо узнать специфику конного боя, что помогло ему потом при изучении исторических источников. Он читал их, понимая, как измеряется расстояние рысью или аллюром, и как все это зависит от рельефа, растительности и почвы. Этот опыт отразился и на его изысканиях по «Слову о полку Игореве», которым он увлекся еще в университете. А на службе текст «Слова» раскрылся для историка по-новому, благодаря его приобретенным знаниям о коннице. Он сделал свое первое открытие – перемена ритма в поэме выражает разные аллюры конницы: в одном отрывке тихая рысь, в другом отрывке – рысь обыкновенная. «Общение с конницей позволило мне услышать, как «поют копья». Однажды на манёврах под Звенигородом навстречу нам скакал эскадрон кавалеристов с притороченными вертикально к сёдлам длинными казачьего типа пиками. Сильный встречный ветер с поймы мелодично играл на сотне пик, как на Эоловой арфе…» Именно тогда он задумал разгадать все тайны «Слова». Удалось, или нет – судить читателям. Фундаментальные исследования, опубликованные в начале 70-х годов, «Слово о полку Игореве» и его современники» и «Петр Бориславич: поиск автора «Слова о полку Игореве» посвящены этому древнему и загадочному памятнику древнерусской литературы. 

Поражает широта привлеченного Б.А. Рыбаковым материала – памятников, исторических источников. Исследование маршрута похода и битвы Игоря с половцами стало самым значительным из всего, что было написано об этом.

А всестороннее знание эпохи, в которой происходит действие «Слове», его героев, их современников, всей культурной и исторической обстановки того времени, делает книги Б. Рыбакова одними из основных исследований, которые помогают изучению лучшего из литературных памятников древней Руси.

После армии Борис Александрович пришел работать в Исторический музей, где был богатый отдел старинных книг, начиная с ХII века, рукописей и древних икон, а потом занялся и преподаванием. Свою педагогическую деятельность Б. А. Рыбаков начал в 1933 году в Академии коммунистического воспитания им. Н. К. Крупской и Московском областном педагогическом институте. Больше 60 лет он проработал на историческом факультете Московского университета им. М. В. Ломоносова. Первый его фундаментальный труд «Ремесло Древней Руси» написан на основе его докторской диссертации и сегодня является библиографической редкостью. 

Эта книга совершила настоящий переворот в представлениях об истории восточных славян и Древней Руси. Прослеживая появление и этапы формирования производства и ремесел у восточных славян, начиная с VI века, ученый выделяет несколько десятков рабочих отраслей и доказывает, что Русь до татаро-монгольского нашествия не только не отставала в своем развитии от государств Западной Европы, но и во многом опережала их. Автор приводит оказательства высокой степени развитости древнерусского ремесла, опровергает мнение о слабой распространенности грамотности и о полной зависимости Древней Руси от рынков Европы и Византии. Альбом-монография «Русское прикладное искусство Х–ХIII веков» является своего рода дополнением к книге «Ремесло Древней Руси». В нем собраны прекрасные иллюстрации созданных русскими умельцами украшений и других предметов декоративно- прикладного назначения. 

Главной темой его исторических трудов была история древнерусской государственности, ее развитие от самых истоков вместе с развитием культуры и политической мысли. Этой теме посвящены его книги «Первые века русской истории», «Киевская Русь и русские княжества ХII–ХIII вв.» 

Киевская Русь IX–XII веков по Рыбакову – колыбель государственности русских, украинцев и белорусов, одна из крупнейших держав средневековой Европы, игравшая важную историческую роль. Из небольшого союза славянских племен Среднего Поднепровья Русь превратилась в огромную державу, объединившую не только восточнославянские племена, но и некоторые литовско-латышские племена Прибалтики и многочисленные финно-угорские племена северо-востока Европы. Историк детально исследует самое начало русской государственности, происхождение славян, их хозяйство и социальную структуру, жизнь и быт, города, архитектуру, живопись, литературу.

Академик Б.А. Рыбаков был последовательным антинорманистом он отрицал роль варягов в образовании древнерусского государства и призвание их на княжение. Образование древнерусского государства был закономерным завершением длительного процесса формирования феодальных отношений. Оно появилось одновременно с другими славянскими государствами: Болгарским царством и Великоморавской державой. Эту концепцию образования древнерусского государства он обосновывает данными археологических раскопок и письменных источников того времени. Причем, не только российских. Он изучал своеобразные отчеты миссионеров Ватикана, отправленных в места расселения западных славян. Эти документы содержат сведения, практически неиспользованные другими исследователями. Зная классические и современные европейские языки, Борис Александрович проанализировал памятники разных веков, отыскивая в них все указания, касающиеся жизни древних народов. Аналитически сопоставляя их с трудами различных исследователей, он определял пути расселения славянских племен и границы их территорий, прослеживая эти данные от самых ранних времен до возникновения княжеств древней Руси. Так впервые им была очерчена область сложения праславянской культуры. В монографии-комментарии к книге «История» греческого географа и историка Геродота (V в. до н. э.) о племенах, живших в Восточной Европе в I тысячелетии до н. э. «Геродотова Скифия», Б. Рыбаков анализирует эти данные, проводит их историко-географический анализ, и делает вывод, что скифы-пахари, упоминаемые Геродотом в V веке до нашей эры – славяне. Невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть это утверждение из-за того, что надежных сведений о скифах очень мало. 

Далеко не все в научном наследии академика Б.А. Рыбакова принималось историками. Его стремление воссоединить «звенья цепи истории» и отнести начало Русского государства к V веку вызывали резкие их возражения. Рыбаков всегда подчеркивал ведущую роль Киева в истории древнерусского государства, но утверждение, что Киев основан в V веке опровергалось многими историками, в частности историком и археологом Игорем Шаскольским. На его утверждение, что городского слоя древнее IX века в Киеве нет, Рыбаков отреагировал тем, что предложил руководству Советской Украины отпраздновать 1500-летие древней столицы. Предложение было принято с большим воодушевлением, спорить с Рыбаковым больше никто не решился.

В период перестройки профессор Рыбаков, как и многие другие ученые и политические деятели, обласканные советской властью, был подвергнут критике на грани остракизма. Его обвиняли во многих грехах, и прежде всего в том, что больше тридцати лет он самодержавно руководил советской археологической наукой, что, продвигая свои теории, давил административным авторитетом, называли «тираном» и «историческим Франкенштейном». Припомнили ему и 1500-летний Киев, «удревление славян», отрицание роли варягов. Но больше всего ему досталось за труд, который он считал самым главным своим достижением – монографиями «Язычество древней Руси» и «Язычество древних славян». 

В них Б. А. Рыбаков реконструировал дохристианские верования восточных славян, чем вызвал в свой адрес обвинения в спекуляциях и отсутствии единой методологии и чуть ли не в фальсификации. Тема славянского язычества, как и история славян до VI века в научном мире до сих пор вызывает бурные дискуссии, потому что о нем и до сих пор мало достоверных сведений. До нас дошли только отдельные смутные описания, сделанные церковниками, самые древние из которых датируются XII веком. Только несколько имен богов, упоминаемых в «Повести временных лет» и в «Слове о полку Игореве» можно считать достоверными данными. В этих монографиях Б.А. Рыбаков рассматривает компоненты славянских верований, предположительно уходящие в каменный век и энеолит, прослеживает от бронзового века этногенез славян как земледельцев и рассматривает их предполагаемые земледельческие культы скифского времени, стремится выяснить, какие у славян были боги, как они возникли, и узнать их в относящиеся к ним мифах, в образах русских сказок, в узорах вышивок.

Б.А. Рыбаков проделал большую работу по уточнению периодизации дошедших до нас летописей, выделив несколько разновременных летописных сводов. Вопрос об эволюции славянского язычества до появления работ Б.А. Рыбакова фактически не ставился. Это комплекс достаточно сложных тем, таких как устройство мира, вселенной, единство мира человека и природы, знаковое значение стихий природы и календаря, взаимоотношения человека с потусторонним, непознаваемым, тайным миром предков и духов. Точку зрения Рыбакова и его школы можно выразить краткой формулой – «язычество, а не христианство определяло мировоззрение древнерусского общества». Борис Александрович рассматривает язычество и христианство не как религии, а как проявление государственной идеологии: «Христианство и язычество – это только две формы, два различных по внешности проявлений одной и той же первобытной идеологии». Именно Б.А. Рыбаков отметил, что христианство на Руси впитало множество элементов языческой культуры, что и сохраняется в церковных службах и праздниках до наших дней. Это смешение именуется двоеверием, и он именно таким словом определяет русское православие, сложившееся на основе древних славянских культов доземледельческой и земледельческой эпохи. Отдельно Б.А. Рыбаков отмечает положительную роль русской церкви в развитии культуры. Обе книги содержат интересные исторические сведения о тех элементах язычества, которые сохранялись в быту и в обычаях русских людей до сих пор. Рыбаков ввел термин «глубинная память», отмечая, что «изустная, традиционная многовековая культура русской деревни – это не только сокровищница сведений о ее глубоких корнях, но и одновременно и сами те корни, на которых устояла на протяжении тяжелой тысячи лет масса трудового крестьянства, корни, питавшие не только деревню, но и городской посад, и в какой-то мере и социальные корни». В монографиях прослеживается вся эволюция славянской языческой религии от истоков до татаро-монгольского нашествия во всех многообразных проявлениях и по всем доступным видам источников. Это первый за советское время капитальный обобщающий труд по данной теме в отечественной литературе.

Конечно, многие исторические концепции Б. Рыбакова не бесспорны. С ними можно соглашаться или оспаривать их – как это делали Д. Лихачев и Л. Гумилев. Но их сложно опровергнуть. Они серьезны, убедительны и вполне научны. Ни одну тему в истории Древней Руси нельзя изучать без обращения к трудам Б. А. Рыбакова. Без его ярких и оригинальных гипотез, без его фундаментальных трудов уже невозможно представить историографию Древней Руси.

Он – автор тридцати книг и множества статей. Под редакцией Б.А. Рыбакова вышло большое количество разнообразных научных исследований: первые шесть томов «Истории СССР с древнейших времен», многотомники – «Свод археологических источников», «Археология СССР», «Полное собрание русских летописей».

Его жизнь была долгой и насыщенной. Он прожил 93 года, человек- эпоха, воплощенная в российской культуре.

 

Список использованной литературы:

Культура славян и Русь / Сост. Т. Б. Князевская. – Москва : Наука, 1999. – 541 с. : ил.

Медынцева А. А. Б. А. Рыбаков — историк-энциклопедист нашего времени // Культура славян и Русь. — М.: Наука, 1998. — С. 3—29.

Рыбаков, Б. А. Геродотова Скифия / Борис Рыбаков. – М.: Алгоритм: Эксмо, 2010. – 269с.: ил. – (Древняя Русь).

Рыбаков, Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв. / Б. А. Рыбаков. – М.: Наука, 1982. – 591 с.: ил. – (Киевская Русь и исторические судьбы славян) (К 1500-летию Киева).

Рыбаков, Б. А. Мир истории. Начальные века русской истории / Б. А. Рыбаков. – 2-е издание. – М. : Молодая гвардия, 1987. – 352 с.: ил. – (Эврика).

Рыбаков, Б. А. Первые века Русской истории / Б. А. Рыбаков. – М.: Наука, 1964. - 238 с. : ил.

Рыбаков, Б. А. Петр Бориславович: поиск автора «Слова о полку Игореве» / Б. А. Рыбаков. М. : Молодая гвардия, 1991.– 286 с.

Рыбаков, Б. А. Ремесло древней Руси / Б. А. Рыбаков – М. : 2-я тип. Изд-ва Акад. наук СССР, 1948. – 792 с.: ил.

Рыбаков, Б. А. Русские карты Московии XV – начала XVI века / Б. А. Рыбаков. – М.: Наука, 1974. – 111 с.: ил., карт.

Рыбаков, Б. А. Русские летописцы и автор "Слова о полку Игореве" / Б. А. Рыбаков. – М.: Наука, 1972. – 520 с.

Рыбаков, Б. А. Русское прикладное искусство X–XIII веков : [альбом] / Б. А. Рыбаков ; перевод на английский Н. Джонстон ; фотограф М. Успенский. – Л. : Аврора, 1971. – 127 с. : ил.

Рыбаков, Б. А. «Слово о полку Игореве» и его современники / Б. А. Рыбаков. – М.: Наука, 1971. – 296 с. : ил.

Рыбаков, Б. А. Стригольники (Русские гуманисты XIV столетия) /Б. А.Рыбаков.– М. : Наука, 1993.– 336 с.

Рыбаков, Б. А. Язычество древней Руси: научное издание / Б. А. Рыбаков. – М.: Наука, 1987. – 782с.: ил.

Рыбаков, Б. А. Язычество древних славян / Б. А. Рыбаков. – Изд. 2-е. – М: Наука, 1994. – 608 с.

Юлия Брюханова, Центральная библиотека им. А.С.Пушкина