Новый год: пять веков после Петра

Виртуальное путешествие Исторического лектория «Патриот»

Новый год… Удивительный праздник – его так любят и дети, и взрослые, которые на одну только ночь и сами возвращаются в детство, с надеждой ожидая чуда. Сколько бы лет нам не исполнилось, и какими бы умудренными опытом мы не были – втайне мы верим в волшебство и надеемся, что эта таинственная ночь с декабря на январь принесет нам исполнение самых наших сокровенных желаний и самых несбыточных надежд. Снег, падающий крупными хлопьями, мерцающая огнями и игрушками елка, мандарины и ощущение счастья – мы уже и не представляем, что новогодний праздник может быть другим.

Хотя у этого праздника долгая и запутанная история, насчитывающая почти 25 веков. Наверное, это самый древний из дошедших до нас из глубины веков праздников. Историки почти не располагают какими-то подтвержденными историческими фактами и могут только предполагать, что Новый год в допетровскую пору не отмечали так, как мы представляем себе праздники сегодня. В древние языческие времена многие народы встречали новый год в марте. Год в славянских языках назывался «лето», а начало нового года – «новолетие». Первым днем Нового года у славян было 22 марта – день весеннего равноденствия. Те язычники, кто считал своим божеством злобного морозного деда Трескуна (Карачуна), Новый год встречали в декабре на «зимний солнцеворот» – самый короткий день в году и один из самых холодных дней зимы. Подробнее узнать об истории празднования нового года нашими далекими предками можно из справочника Ф.С. Капицы «Славянские традиционные верования, праздники и ритуалы», в котором собраны представления славян-язычников об окружающем мире, образы и символы славянской мифологии, персонажи славянских сказок, народные обычаи, праздничные обряды.

Христиане отсчет лет начали вести от Сотворения мира, а началом года объявили 1 сентября. В 533 году ученый «скифский» (славянский) монах Дионисий рассчитал церковный календарь с таблицами Пасхалий, и на основе его трудов вести счет стали не от Сотворения мира, а от Рождества Христова. И хотя церковь была еще единой, новый порядок был принят только в западных странах, а на Востоке продолжали считать года по-старому: от Сотворения мира. Вместе с христианством на Русь пришел византийский календарь, но начало года праздновала по-прежнему – в марте. Только в XIV веке появляются упоминания о встрече Нового года 1 сентября. Раздробленная на множество соперничающих между собой княжеств, Русь не имела ни общих законов, ни календарей. Да еще фантастическое переплетение славянского язычества с христианством добавляло путаницы в этот вопрос. Поэтому кто-то встречал Новый год в марте, а кто-то в сентябре.

Только в 1492 году Иван III Великий, который начал собирать разрозненные княжества в единую державу, издал указ, по которому празднование Нового года закреплялось 1 сентября, в соответствии с тем, как это происходило в странах Европы. Так началась новая история Нового года в России. «Парижский словарь московитов» сохранил русское название новогоднего праздника: «Первый день во году».

В полночь звонили колокола, а в городах стреляли вестовые пушки. Так возвещался приход «нового лета от Сотворения мира». На соборной площади Московского Кремля устраивали торжественную церемонию «О начатии нового лета». А еще 1 сентября принято было переезжать в новые дома и отмечать новоселья. Узнать обо всем этом, познакомиться с поэтическими воззрениями славян на природу и мироустройство, можно прочитав книгу Аполлона Коринфского, русского писателя, поэта, переводчика, этнографа «Народная Русь» – собрание богатейшего этнографического материала, исследование запутанного переплетения сохранившихся языческих мифов и обрядов и христианства на Руси.

Так бы и жили, да случился в России 7208 год от Сотворения мира. И это был не совсем обычный год, потому что в 7208 Новый год в России впервые встретили дважды. 20 декабря 7208 года вернувшийся из европейского турне Петр Первый решил приблизить российские обычаи к иноземным и издал два именных указа: о введении новой системы летоисчисления и о праздновании Нового года. Новый, XVIII век, было приказано встречать на западный манер: отныне отсчет лет предписывалось вести от Рождества Христова, и после 31 декабря 7208 года от Сотворения мира наступило 1 января 1700 года от Рождества Христова. Но при этом григорианский календарь, по которому жили многие страны Европы, царь вводить не стал.

До XX века Россия жила по юлианскому летоисчислению, празднуя Новый год на 11 дней позже, чем европейские государства. Подданные на две встречи Нового года за один год в претензии к императору не были, но вот распоряжение украсить города к торжественному событию хвойными деревьями повергло их в некоторое изумление. Во многих странах хвойные деревья считались защитой жилищ от ведьм, привидений, злых духов и болезней. Духов, обитавших в их стволах, полагалось задабривать подарками. В конце декабря было принято развешивать на ветках различные подношения – ленты, амулеты, яйца, яблоки, а у подножья зажигать свечи. Но это в Европе. А в России еловыми ветками выстилали путь покойнику. В еловых ветках зарывали самоубийц, их клали на пол в помещении, где лежит покойник, их бросали в яму на гроб, ими прикрывали могилу. Про ель не было никаких веселых пословиц, не существовало никаких праздничных обрядов или традиций, связанных с этим сырым, колючим и мрачным деревом. Ель нельзя было сажать возле дома, и даже на веники или на дрова она была не пригодна.

Распоряжение послушно исполнили только владельцы питейных заведений и придорожных кабаков. Они покрыли крыши хвойными ветками, причем ветки оставались там на протяжении всего года – так появилось выражение «ёлки-палки». Скоро ёлка стала ассоциироваться с питейными заведениями и пьянством. Ёлка на дороге обозначала, что поблизости находится кабак, поэтому эти заведения в народе стали так и называть «ёлками». В лексиконе XVIII века «ёлкин» – очень пьяный человек, «поднять ёлку» – выпить, «идти под ёлку» – идти в кабак, «быть под ёлкой» – находиться в кабаке.

Петр вводил новый праздник в своей манере – жестко. Наказать могли любого, кто ослушался бы приказа царя. Кроме ёлок обязательным было «из небольших пушечек, буде у кого есть, и из нескольких мушкетов, или иного мелкого ружья, учинить трижды стрельбу и выпустить несколько ракетов, сколько у кого случится, и по улицам большим, где пространство есть, генваря с 1 по 7 число, по ночам огни зажигать из дров, или хворосту, или соломы», а также массовые застолья с неумеренным питием. Бояре и служивые люди должны были быть облачены в венгерские кафтаны, а женщины – в нарядные иноземные платья.

Главным в новогоднем торжестве петровского времени были массовые гуляния. В моду стали входить новогодние маскарады, хотя рядиться в святки было принято задолго до петровских реформ. Святки приходились как раз на эти дни, и гуляния, огни, катания на санях, хороводы, гадания, переплелись с новомодными забавами. Одним из нововведений Петра стали многодневные новогодние каникулы – согласно указу, непрерывное веселье должно было длиться до 7 января. Еще одним новшеством, введенным Петром I, были печатные календари, издававшиеся к новому году. В книге В.В. Зырянова «Россия в эпоху Петра. Путеводитель путешественника во времени» много внимания уделяется праздникам, учрежденным в правление Петра I, в том числе и Новому году, тому, как складывался со временем сценарий новогодних торжеств и его традиции.

О праздновании Нового года в 1711 году пишет А. С. Пушкин в «Истории Петра», а подробности о появлении ёлки на новогоднем празднике можно найти в книге Е.В. Душечкиной «Русская ёлка: история, мифология, литература».

Новый год после смерти Петра I утратил свой буйный нрав, и стал достаточно тихим праздником. Да и в западных странах Новый год скромно прятался в тени Рождества. А ёлка из петровского указа была не новогодним, а рождественским атрибутом.

При каждом правителе к празднованию Нового года добавлялись новые традиции: при Елизавете Алексеевне в моду вошли придворные балы по образцу европейских, а при Екатерине II появилась традиция готовить для новогоднего стола необычные блюда. Таким блюдом стала «Императрица», придуманная французским поваром: поросенок, фаршированный фазаном, куропаткой, жаворонком и оливками, которые поочередно складывались друг в друга, как в матрешку. Тогда же, при Екатерине II стало принято дарить на Новый год подарки

В первой половине XIX века новогодние праздники приобретают настоящий размах. В моду входят приуроченные к празднику балы с роскошным ужином и шампанским, ставшим очень модным после победы над Наполеоном.

Не все традиции приживались быстро. Пушечная пальба пришлась народу по душе и продолжалась до конца XVIII века, а вот ёлки после смерти императора Петра I не ставили, вплоть до царствования Николая I.

Ёлочку на Рождество непременно ставили немцы, которых в России проживало немало.

А. Бестужев-Марлинский в повести «Испытание», изображая святки в Петербурге 1820-х годов, пишет: «У немцев, составляющих едва ли не треть петербургского населения, канун Рождества есть детский праздник. На столе, в углу залы, возвышается деревцо… Дети с любопытством заглядывают туда…Наконец наступает вожделенный час вечера – всё семейство собирается вместе. Глава оного торжества срывает покрывало, и глазам восхищённых детей предстает Weihnachtsbaum в полном величии…»

У русских на протяжении всего XVIII века ель в качестве новогоднего дерева нигде не присутствует. Нет ее в новогодних фейерверках и «иллуминациях», очень распространенных в то время и представляющих собой очень сложные символические изображения. Она не упоминается при описании придворных балов и маскарадов или народных гуляний. О ней нет ни слова в рождественских рассказах, нет даже следа её присутствия в праздничных залах.

И Александр Сергеевич Пушкин вряд ли когда-либо видел ёлку на Рождество или же присутствовал на посвящённом ей празднике. Если только не был приглашен в какой-нибудь традиционный немецкий дом. Он нигде не упоминает о ней, хотя в «Евгении Онегине» пишет о святках в доме Лариных, а действие поэмы «Домик в Коломне» происходит в канун Сочельника.

Когда же «милая немецкая затея» «вошла в обыкновение» в России, установить точно достаточно сложно. В русских домах ёлки стали появляться после того, как этот обычай ввела принцесса Шарлотта, она же императрица Александра Федоровна, на которой Николай I женился в 1817 году. Она начала ставить ёлку для своих детей. Ёлка для царских детей не была огромной мохнатой елью, к какую мы себе представляем по дореволюционным рождественским рассказам. Это были маленькие аккуратные ёлочки, причем у каждого ребенка своя, с лежащими под ней подарками, расставленные на столе. Императрица обязательно приглашала членов свиты с детьми на царскую ёлку. Они веселились, играли и водили вокруг ёлки хороводы, получали подарки.

Книга М. Огарковой «Церемонии, праздненства, музыка русского двора» вводит нас в мир сложного императорского праздничного этикета и позволяет увидеть не только парадную сторону праздников, но и то, что обычно остается вне внимания – подготовку и обеспечение торжеств.

Тогда же вместе с немецкими купцами в Россию пришли и ёлочные игрушки. Германия всегда была лидером в производстве новогодних украшений. Первые стеклянные игрушки появились именно там, в Тюрингии, из-за неурожая яблок. Находчивые стеклодувы взамен яблок предложили стеклянные шары. Эти стеклянные «яблоки» были нарасхват. Позднее стекольных дел мастера научились делать и другие игрушки: шишки, колокольчики, фигурки животных.

В России опыта массового производства ёлочных игрушек не было. Для царской семьи привозились стеклянные украшения, сделанные из толстого зеркального стекла, поэтому очень тяжелые – шары, бусы, сосульки – и даже невиданные тогда электрические гирлянды из Германии.

Постепенно мода на нарядные ёлки распространилась среди состоятельных людей. В богатых домах имелись «настоящие» игрушки, выписанные из Англии и Германии: стеклянные шары, ватные фигурки моряков, детей и экзотических животных.

В середине 1840-х годов, словно по мановению чьей-то руки, «немецкое обыкновение» начинает стремительно распространяться. Мода, или появившиеся тогда в России рождественские сказки Гофмана «Щелкунчик» и «Повелитель блох», сразу полюбившиеся русскому читателю? Как бы то не было, ёлка прочно обосновалась в России, а новогодний праздник приобрел привычные нам черты.

Ёлки появились в губернских и уездных городах, в домах мещан и провинциальных помещиков. В Петербурге заработали ёлочные базары. В 1852 году в Петербурге в Екатерингофском парке была устроена первая публичная ёлка, что с этого времени стало традиционным новогодним мероприятием. К концу XIX века ёлка стала популярной в домах представителей всех сословий и захватила всю Россию. Дольше всех сопротивлялось старое консервативное купечество, особенно старообрядческое. Но и оно пало перед зеленой красавицей, и представить без нее Рождество и Новый год было уже невозможно. А «ёлкой» стало называться не только дерево – символ Нового года, но и праздник, который устраивался для детей, но в котором с удовольствием участвовали и взрослые. Общественные ёлки ставили в присутственных местах.

Вот строки из дневника Александра Никитенко – историка литературы, цензора, профессора Петербургского университета и действительного члена Академии наук:

«1 января 1863 года, вторник

Новый год. Все как будто вдруг обезумели, какая беготня и суматоха! Что же это такое? В природе ли произошла какая-нибудь радикальная перемена или в людях? Ведь в сущности, ни малейшего намека на то, что случилось что-нибудь новое, что образовало бы рубеж между 1862 и 1863 годами. Между тем со всех сторон сыплются поздравления, все поддаются каким-то надеждам, вероятно и в этом году таким же несбыточным, как и в прошлом. А впрочем, не худо, что такой обычай существует. За недостатком истинных благ человеку нужен хоть призрак хорошего лучшего. И вся эта беготня – своего рода занятие, которое разнообразит обыкновенную прозу жизни…»

Замечательные ёлки, органично соединявшие в себе русские святки с западной традицией рождественского дерева, устраивались в Ясной Поляне Софьей Андреевной Толстой. На ёлки всегда приглашались крестьянские дети – их присутствие на усадебных ёлках становится обычным явлением. Об этих ёлках много пишут в своих мемуарах дети Толстых. Вообще мемуарная литература полна такими «ёлочными воспоминаниями». А. Фет, А.Г. Достоевская, А Бенуа, А. Мариенгоф, М. и А. Цветаевы, князь Ф. Юсупов и еще многие и многие другие с нежностью пишут об этом радостном детском празднике, о том, как наряжали ёлку у них дома, каким восторженным ожиданием радостного часа это сопровождалось в детском сознании. Глава «Ёлка у Сентицких» в «Докторе Живаго» Б. Пастернака как воспоминание обо всех новогодних праздниках дореволюционной России, ушедшей навсегда, праздниках, оставивших теплые воспоминания. Как и чудесное «Рождество» из «Лета Господня» И. Шмелева и его же «Рождество в Москве», как великолепные купринские рассказы «Тапер», «Бедный принц», «Чудесный доктор».

Ёлку ставили для детей 24-го декабря, в Сочельник. Если еще в середине XIX века все это готовилось втайне от детей, то к концу века дети азартно участвовали во всех этапах подготовки. Одним из главных удовольствий было делать всей семьей ёлочные игрушки: клеить цепи, золотить и серебрить орехи, приделывать петельки к пряникам, шить мешочки для конфет, превращать в человечков лоскутки и вату. Многие мемуары и автобиографические повести включают в себя рассказы о семейном изготовлении ёлочных игрушек. Этот процесс замечательно описан во многих книгах, таких как «Детство Никиты» А. Толстого, «Белеет парус одинокий» и «Волшебный рог Оберона» В. Катаева, в чеховском рассказе «Мальчики». Украшение ёлки было самым интересным и любимым занятием всех членов семьи – и больших, и маленьких. Книга Т. Зелениной «Ёлка моего детства», наполненная старинными рождественскими и новогодними открытками, фотографиями из семейных альбомов и праздничных газет и журналов, погружает читателя в атмосферу новогоднего праздника давно ушедших лет. Читая эту книгу, как будто разбираешь коробку с новогодними игрушками, среди которых есть и старинные, прабабушкины, и более новые, советской эпохи. Рядом с космонавтом – кружевной ангелок, рядом с хрупким стеклянным Пьеро – пластмассовая оранжевая кукуруза времен «догоним и перегоним Америку». И все это – история, не официальная, с цифрами и фактами, а своя, теплая, уютная, семейная, такая же, как и сам новогодний праздник.

Когда ёлочные игрушки только появились в качестве ёлочных украшений, каждая из них несла в себе глубокий религиозный смысл: верхушку дерева венчала Вифлеемская звезда, а у подножия вместо фигурки Деда Мороза стояло распятие. Ветви ели украшали ангелочки, флажки, символизирующие борьбу за веру, и колокольчики, знаменовавшие голос Господа. Со временем все упростилось, религиозные мотивы утратили свое значение, и на еловых ветках стали развешивать разноцветные игрушки, фонарики, корзинки. Очень популярными были игрушки из папье-маше, благодаря своей дешевизне и простоте в производстве. Они покрывались бертолетовой солью, придававшей им тусклый нежный блеск. Из папье-маше, а также из ваты делали ангелочков, фей, зверушек.

Очень простыми в изготовлении были игрушки из плотного прессованного картона с оттиском, затем покрашенного или разрисованного – картонажи. Они еще назывались «дрезденскими» по месту их изготовления. Объемные и плоские, они стоили недорого и очень нравились детям. Легкость отливки и реалистичность украшений из обесцвеченного пчелиного воска сводились на нет их уязвимостью перед свечами, которые зажигали на елке. Восковые игрушки расплывались и таяли от огоньков, как в знаменитом «Желтом ангеле» А. Вертинского или в рассказе Л. Андреева «Ангелочек», о полученном на празднике ёлки мальчиком Сашкой восковом ангеле, растаявшем в отдушине печки.

Дорогими были игрушки из металла. Из него делали почтовые ящики, кареты, машины, кораблики, для декора использовался искусственный жемчуг, бисер, вышивки. Были популярны игрушки из золотой проволоки, ватные и восковые куколки, бумажные и картонные изображения ангелочков. Были игрушки из фарфора, стекляруса и приклеенного бисера, прозрачного и матового стекла.

Стеклянные игрушки всегда были вне конкуренции. Они стоили дорого, не все могли позволить себе такую роскошь. Стеклянные игрушки как бы подтверждали статусность хозяев дома. Такие игрушки очень берегли и передавали по наследству, как очень большую ценность.

Еще одна разновидность ёлочных игрушек – съедобные: пряничные домики, игрушки из конфет, шоколада и карамели. Эти игрушки и производились в России в больших количествах. Главными среди таких игрушек были пряники – архангельские козули, испеченные из ржаного теста, покрытые сахарной глазурью и разукрашенные сусальным золотом. Сначала козули делали только в виде животных – отсюда и название, позже появились козули в форме звёзд, ангелочков, цветов, ёлочек. У бедняков и у мещан почти вся ёлка украшалась лакомствами, которые после праздника раздавались в качестве подарка и с удовольствием съедались гостями и хозяевами. 14

Прятать лакомства на ёлке было принято и в дворянских домах, там для этого были специальные сюрпризницы — игрушки с небольшой полостью или коробочкой внутри, в которую клали конфеты. А иногда и украшение, и куколку, и солдатика. 15

К концу XIX было налажено российское производство стеклянных шаров и бус – на заводе, основанном около Клина князем Александром Меньшиковым.

В богатых домах свечи на ёлке стали заменять электрическими гирляндами, и умельцы научились делать их самостоятельно, обматывая обычные лампы цветной бумагой, что часто приводило к пожарам. Книга А. Красниковой «История елочных игрушек» – книга-картинка, так много в ней рисунков и фотографий подлинных ёлочных игрушек из личных коллекций. Её нужно читать семьей – взрослым она расскажет много интересного об эволюции ёлочной игрушки, а дети с восторгом будут разглядывать прекрасные иллюстрации.

В конце XIX века появляются и открытки – новогодние и рождественские, которые посылают родственникам, живущим в других городах, друзьям, сослуживцам и соседям по улице. Написание поздравления было очень серьезным делом. Выпускали даже специальные письмовники с текстами, которыми надо было поздравлять родственников или начальство «в дань учтивости и деликатности». Были открытки, сделанные по европейским стандартам, в сентиментально-лубочном стиле. Иногда это была открытка, где только иностранная надпись была изменена на русскую.

Еще один символ Нового года – привычный нам Дед Мороз – появился на рубеже веков. Образ таинственного старика, который приносит подарки и кладёт их под ёлку складывался постепенно. В нем соединились и славянские верования – бог холода и зимы Морок (Трескун, Студенец, Карачун), все превращающий в лед, и литературные персонажи – некрасовский Мороз Красный нос, и сказочный Морозко. В 1840 году в рассказе В.Ф. Одоевского впервые появился персонаж – Мороз Иванович. Он был одет в длинную узорную шубу синего или красного цвета с мехом, шапку и валенки. Жил он в большом ледяном дворце и спал на перинах из снега. Где находился этот дворец – никто не знал. Но и Мороз Иванович Дедом Морозом стал не сразу. Был он и Елкичем, или ёлочным дедом, и святочным дедом, и рождественским дедом. Наконец в 1914 году молодой поэт Сергей Есенин написал стихотворение «Сиротка», в котором впервые появляется Дедушка Мороз, да так и остается навсегда. Дед Мороз выходил ближе к самому концу торжества по громкому зову детей и гостей. Дети были заинтересованы в появлении Дедушки Мороза больше остальных: до его прихода подарков они не получали. Детям, которые хорошо вели себя весь год, Дедушка дарил сладости – конфеты, леденцы и пряники. Лентяи и неряхи получали в качестве подарка сосульку, а плохие и злые дети, которые кривлялись и дразнили Деда Мороза – посохом по лбу.

Нельзя обойти вниманием два кулинарных события, роль которых в традициях празднования Нового года переоценить невозможно. В 1880-е массовое распространение в качестве новогоднего угощения получают мандарины, благодаря купцу Николаю Игумнову. За буйный разгул при праздновании новоселья с разбрасыванием золотых монет, он попал в опалу и был выслан на Кавказ, где заинтересовался агрономией и проблемой выращивания тропических фруктов в Абхазии и Аджарии. Эксперимент удался, и абхазские мандарины попали на царский стол, сделавшись вскоре незаменимым новогодним лакомством.

В 1894 году зафиксировано первое письменное упоминание салата оливье. Канонический рецепт с рябчиками, раковыми шейками и каперсами известен сейчас всем. Полвека спустя буржуазный «Оливье» плавно трансформируется в политически выдержанный салат из птицы «Столичный», но в народе он по-прежнему остался «Оливье». И сегодня, вернув себе свое законное имя, он остается любимым блюдом новогоднего стола. Традиция празднования Рождества и Нового года с непременной ёлкой была прервана в годы Первой мировой войны. В 1915 году в саратовском госпитале немецкие военнопленные устроили рождественский праздник, что вызвало возмущение в русском обществе. Сразу вспомнили, что ёлка – изобретение немецкое, и с подачи Священного Синода император Николай II запретил устанавливать ёлки на Рождество в общественных местах. Домашних ёлок это запрещение не касалось. Так что напрасно винили в этом запрете большевиков. Книга Е. Ким и Е. Бутман «Ёлка. Сто лет назад» напоминает и об этом моменте в истории ёлки, и о многих других, уже забытых, но очень интересных с точки зрения истории и быта России на рубеже веков.

После Октябрьской революции 1917 года запрет отменили, и 31 декабря в Михайловском артиллерийском училище в Петрограде была открыта первая общественная ёлка. В Кремле, пострадавшем от обстрелов, праздника не устраивали.

24 января 1918 г. Совет народных комиссаров РСФСР принял декрет о введении в России западноевропейского григорианского календаря. И одним махом Советская Россия перескочила из 1 февраля в 14 февраля, а разница между старым и новым стилем составила 13 суток. Русская православная церковь не признала эти новшества, сохранив свое летоисчисление по юлианскому календарю, и православное Рождество стали отмечать не 25 декабря, а 7 января. 14 января появился новый неофициальный праздник, который мы уже больше ста лет отмечаем, как старый Новый год. Загадочная страна Россия, «где Новый год два раза в год»!

В середине 1920-х гг. в стране была развернута кампания по борьбе с религиозными предрассудками, в число которых включили и ёлку. Объявленный поповским обычаем Новый год попытались заменить на «Красную вьюгу» и перенести встречу Нового года с 1 января на 7 ноября, но из этого ничего не вышло. В первые советские годы для детей государственных и партийных деятелей в Большом Кремлевском Дворце проводили ёлки.

Век пролетарских ёлок был недолгим. Запретили праздновать Рождество и ставить ёлки как символ религиозного культа в 1929 году. Но уничтожить традицию оказалось неимоверно сложно. Люди не могли лишиться этого праздника, напоминающего им о счастливых годах детства, и лишить праздника собственных детей. Ёлки наряжали скрытно, занавесив окна одеялами и в тайне от соседей. А по улицам в рождественские дни ходили комсомольские патрули и, заглядывая в окна, выявляли поддерживающих «поповские обычаи». Нарушителей наказывали, часто очень сурово. Воспоминания известной советской детской писательницы И. Токмаковой «Запрещенное Рождество» возвращают нас в атмосферу тех лет.

Ёлку реабилитировали в 1935 году, переименовав в новогоднюю. Маленькая заметка в газете «Правда» за подписью П. Постышева «Давайте организуем к Новому году детям хорошую ёлку!» за день до нового, 1936 года вызвала в московских магазинах ажиотаж: пропала вся вата, грецкие орехи в скорлупе и фольга. А еще — ленты, клей, нитки и хлопушки. Столько лет запрета и гонений, и вдруг: «В школах, детских садах, во дворцах пионеров, в детских клубах, в кино и театрах — всюду должна быть детская ёлка». Это был не просто призыв – приказ. Коллективные празднования вокруг ёлки становились обязательными культмассовыми мероприятиями, довольно политизированными. Представления были на тему классовой борьбы, дети одеты в костюмы красноармейцев, ударников труда, летчиков и полярников. Возвращают не только ёлку – вернулся и Дед Мороз, да не один, а с внучкой Снегурочкой. Теперь это добрый бородатый волшебник, который дарит подарки за рассказанное стихотворение или песенку, а посохом он не шалунов по лбу стукает, а зажигает разноцветные огни на новогодней ёлке. Самая роскошная ёлка ставилась в Доме Союзов. 1 января 1937 там прошёл бал-карнавал отличников учёбы, открывший традицию главной ёлки страны.

Правда, первый Новый год с советской ёлкой люди встречали скромно, нарядив ее кто чем: артелей, которые делали ёлочные игрушки, почти не осталось, стеклодувные фабрики не делали шаров, и нарядных игрушек просто не было.

Советская промышленность получила задание партии и правительства наладить выпуск ёлочных игрушек. И выпуск был налажен в рекордные сроки. С этого момента началась эпоха советской ёлочной игрушки. Этой эпохе и самой советской ёлочной игрушке посвящена книга А. Сальниковой «История ёлочной игрушки».

Правильные, идеологически выдержанные украшения делают из ваты, папье-маше, картона и бумаги. Вифлеемскую звезду заменили пятиконечной и пиками-буденовками, вместо ангелов на ветках появились красноармейцы и пионеры, стрелки и моряки, всадники в буденовках и милиционеры, рабочие и спортсмены, собранные из стеклянных трубочек и бус самолетики, картонные парашютисты и дирижабли, герой-пограничник Никита Карацупа и герой-летчик В. Чкалов.

Игрушки изготавливали из стекляруса, прессованного хлопка и папье-маше. Первые стеклянные ёлочные игрушки производили на стекольном заводе в подмосковном городе Клин. Каждый стеклянный шарик, выдутый стеклодувами, расписывают вручную профессиональные художники символикой советского государства. Шары тяжелые, не слишком изящные, но это настоящие елочные игрушки.

В 1937-м в продаже появились наборы шаров с портретами Ленина, Сталина, Кирова и других членов Политбюро, но скоро их перестали выпускать — слишком неоднозначно могла быть расценена такая ёлка с «повешенными» на дереве вождями в эпоху начавшихся политических репрессий.

В конце 1930-х годов на ёлках появились герои детских сказок: Кот в сапогах, Иван Царевич, Красная Шапочка, доктор Айболит. В 1940-х годах стали появляться ёлочные игрушки, изображающие предметы быта – чайники, самовары, лампы.

Появлялись и новые праздничные ритуалы: слушать по радио новогодние поздравления высшего руководства страны, и под бой курантов поднимать бокалы с обязательным шампанским. Так распорядился сам Иосиф Виссарионович – у каждой советской семьи на новогоднем столе должно быть доступное шампанское. Виноделы не подвели и «Советское шампанское» Абрау-Дюрсо стало еще одним символом Нового года.

Даже в военное время, несмотря на все трудности, отмечали Новый год и устраивали детские новогодние утренники, чтобы доставить им хоть немного радости. Стране было не до производства ёлочных украшений, поэтому ёлки наряжали подручными материалами – из этого времени, кстати, пошла традиция имитировать снежные хлопья на ветках деревца клочками медицинской ваты. Самой популярной ёлочной игрушкой того времени была перегоревшая лампочка: ее расписывали красками, декорировали и приделывали сверху петельку.

Использовали для изготовления игрушек все подручные материалы: обрезки ткани, металла, проволоки, даже остатки от пошива военной формы.

Заводы продолжали выпускать ёлочные игрушки, но в очень небольшом количестве. Сейчас за ними гоняются коллекционеры. Особенно большим спросом пользуется игрушка «Дед Мороз с ружьем».

И на фронте, на передовой бойцы умудрялись отпраздновать Новый год, запуская вместо фейерверков сигнальные ракеты, а из гильз делая яркие гирлянды. Даже Дед Мороз на поздравительных открытках тех лет стал бородатым партизаном.

Первый послевоенный год был очень трудным. Но несмотря ни на что, Новый год отмечали с ёлками, детскими утренниками и праздничными столами.

После войны на новогодние ёлки в СССР вернулись «мирные» игрушки. Бусы из стекляруса, гирлянды из флажков и таких же маленьких, как флажки, детских книжек. Выпустили целую серию игрушек по мотивам пушкинских сказок.

С 1948 года 1 января объявили выходным днем, и праздновать Новый год стали с ещё большим энтузиазмом – можно было развлекаться всю ночь. Большинство жило очень скромно. В школах входили в моду маскарады, и молодежь умудрялась шить костюмы из подручных материалов: старых штор, марли, картона, фольги из-под чая – выручала богатая фантазия. И веселье было искренним. Подарки старались дарить полезные, но и не совсем будничные. Коньки, лыжи, краски и альбомы, книги, что-то из одежды и обуви. Бытовые трудности не мешали людям радоваться и праздновать от души. В 50-е годы пришла мода на «овощные» игрушки из стекла и пластмассы. Никита Хрущев разворачивает знаменитую кукурузную кампанию, которая оказалась провальной, зато на ёлках всей страны в Новый год сверкали стеклянные золотистые початки.

60-е годы сегодня называют лучшим временем советской эпохи. Это отразилось и в праздновании Нового года. Ёлочные игрушки того времени – яркие, интересные и разнообразные. В 1961 году впервые в космос полетел советский космонавт, и ёлки 60-х- это ёлки-космодромы: спутники, ракеты и бесчисленные космонавты из стекла и картона. А на верхушке вместо звезды – макушка-пика, стилизованная под форму взлетающей ракеты.

В начале 1960-х годов художники стали смелее экспериментировать с формой. В продаже появились шары разных размеров и разнообразной цветовой гаммы, с выемками, удлинениями, со «снегом» на поверхности. Некоторые покрывали светящейся в темноте краской. В те же годы начали делать стеклянные украшения в форме сосулек, шишек, пирамидок. После выхода фильма Эльдара Рязанова «Карнавал» в моду вошла игрушки-часы.

Новый год 60-х – это шампанское и мандарины, оливье и селедка под шубой, «Голубой огонек» с Магомаевым и Кристалинской и обязательный новогодний фильм. А после боя курантов на главные площади городов к главным ёлкам стекаются толпы радостно-возбужденных людей и продолжают веселиться до утра. Это время кануло безвозвратно. Сейчас наши столы ломятся от деликатесов, в модных магазинах можно купить любой наряд, для украшения ёлки – необозримый выбор игрушек, от китайского ширпотреба до коллекционных экземпляров, но ушло из этого праздника что-то неуловимое, искреннее и детское. Мы научились праздновать по-европейски, с дизайнерскими елками и разработанными профессионалами сценариями. Никаких бумажных снежинок на окнах и дождика на потолке.

Сейчас чаще, чем «Новый год», говорим «Рождество», при этом не упоминая, чье же оно, потому что не задумываемся об этом. Редко остаемся в этот праздник дома, еще реже празднуем его всей семьей. Мы очень заняты, нам некогда остановиться, оглянуться, вспомнить, когда же мы последний раз беззаботно хохотали, съезжая с горки в компании лучших друзей. А Новый год – замечательное время, чтобы отдать долги, подвести итоги и сделать выводы. Поэтому – поставьте ёлку, достаньте с антресолей коробку со старыми игрушками и развесьте вперемежку космонавтов и восточных красавиц, белочек с зайчиками и ангелочков, снежинки и самовары, включите «Иронию судьбы» или «Карнавальную ночь» и ненадолго почувствуйте себя ребенком. Потому что только тогда к вам придет самый настоящий Дед Мороз и положит под ёлку то, о чем вы долго и тайно мечтали.

Список использованной литературы:

Анисимов, Е. В. Императорская Россия / Е. Анисимов. – Москва [и др.] : Питер, 2008. – 640 с., [16] л. ил. : ил., портр.

Большая книга Рождества, составленная Наталией Будур и Иваном Панкеевым. – Москва : Олма-Пресс, 2000. – 863 с.

Выскочков, Л. В. Будни и праздники императорского двора / Леонид Выскочков. – Санкт-Петербург : Питер, 2012. – 493 с. [16 л. цв. ил.] : ил.

Душечкина, Е. В. Русская ёлка : История. Мифология. Литература / Е.В. Душечкина. – СПб. : Норинт, 2002 (ГИПК Лениздат). – 414, [1] с. : ил.

Елка. Сто лет тому назад : [сборник святочных рассказов и стихотворений популярных авторов] / авт.-сост.: Е. Ким. – Москва : Лабиринт-Пресс, 2017. – 115, [2] с. : ил., цв.ил.

Зеленина, Т. В. Ёлка моего детства / Татьяна Зеленина; [худож. Р. С. Климов]. – Архангельск : [Правда Севера], 2006. – 151 с. : ил., цв. ил.

История Нового года / сост. Т. А. Стадольникова. – Москва : Рипол Классик, 2014. – 24 с. : цв.ил. – (Праздник к нам приходит).

Капица, Ф. С. Славянские традиционные верования, праздники и ритуалы : справочник / Ф. С. Капица. – 3-е издание. – Москва : Флинта, 2001. – 215 с. : ил. – (Мегапроект "Пушкинская библиотека").

Коринфский А. А. Народная Русь / Составление, предисловие, примечания А.Д. Каплина / Отв. ред. О.А. Платонов. – М.: Институт русской цивилизации, 2013 – 944 с.

Красникова, А. С. История ёлочных игрушек / написала Анна Красникова ; нарисовала Ася Киселева. – Москва : Росмэн, 2018. – 45, [2] с. : цв. ил.; 29 см. – (История всех вещей)

Марченко, Н. Приметы милой старины : нравы и быт пушкинской эпохи / Н. Марченко. – Москва : Эксмо-Пресс : Изограф, 2001. – 368 с.

Некрылова, А. Ф. Русские народные городские праздники, увеселения и зрелища, конец XVIII – начало XX века / А. Ф. Некрылова. – Ленинград : Искусство, 1984. – 215 с. : ил.

Огаркова, Н. А. Церемонии, празднества, музыка русского двора : XVIII – начало XIX века / Н. А. Огаркова ; Российский институт истории искусств. – Санкт-Петербург : Дмитрий Буланин, 2004. – 344, [3] с. ; 22 см + 18 л. ил.; ноты.

Петрова, Н. Г. «Веков азартная игра...»: Новый год, новый век..., быт, традиции, обряды / Н. Петрова. – Москва : Русское слово, 2000. – 191 с. : ил.

Похлебкин, В. В. Кухня века / Вильям Похлебкин ; художник Н. Г. Ордынский ; вступительная статья П. Вайль. – Москва : Полифакт, 2000. – 616 с. : цв. ил. – (Итоги века : взгляд из России).

Руга, В. Э. Повседневная жизнь Москвы : очерки городского быта начала XX в. / Владимир Руга, Андрей Кокорев. – Москва : АСТ : Астрель, 2010. – 740 с. : ил. – (Повседневная жизнь Москвы).

Сальникова, А. А. История елочной игрушки, или Как наряжали советскую елку / Алла Сальникова. – Москва : Новое литературное обозрение, 2011. – 236 с. : ил., цв. Ил. (Культура повседневности).

Шангина, И. И. Русские праздники. От святок до святок / Изабелла Шангина ; [рисунки С. А. Макарова]. – Санкт-Петербург : Азбука-Классика, 2004. – 270, [1] с., [8] л. цв. ил. : ил. ; 21 см. – (Искусство жизни).

Энциклопедия зимних праздников / [сост. Л. И. Брудная и др.; худож. В. В. Журавлев]. – Санкт-Петербург : Респекс, 1995. – 463 с. : ил.