Эрнст Неизвестный и Южный Урал

Эрнст Неизвестный – наш, уральский по рождению и воспитанию. Но он, скорее, – человек мира. Удивительно, но Неизвестного – гениального скульптора больше знают за границей, чем в родном отечестве. Не случайно его называют «Уральский Роден», «Последний Титан». Но то, что Эрнст Неизвестный, родившийся в Свердловске, имеет прямое отношение к нашей области, было открытием.

Это почти детективная история, у которой несколько этапов, о каждом из которых можно писать отдельный рассказ.

Начало

Очень давно, я – тогда молодой библиотекарь из Челябинска оказалась в Свердловске на совещании по детской литературе. Когда совещание стало скучным, я решилась заговорить с соседкой – незнакомой пожилой женщиной. Оказалось, это автор целой библиотечки детской научно-познавательной литературы – свердловчанка Белла Дижур (1903–2006). А я с этими книгами работала. Мне был очень интересен разговор с писательницей. После совещания мы не сразу расстались, долго сидели в каком-то сквере и говорили. Она мне подарила свою визитку. Договорились созваниваться. Я и помыслить тогда не могла, что это знакомство перерастет в особые дружеские отношения на много лет (44 года!). Встречи в Свердловске, где у меня родня, в Челябинске (Белла Абрамовна дважды приезжала к нам). Я далеко не сразу узнала, что она – мать Эрнста Неизвестного, что она еще и поэт, стихи которой тогда неохотно печатали.

Потом поняла. Наше знакомство произошло в 1962 году, в год скандала Эрнста и Хрущева в Манеже. Эрнст – единственный из скульпторов и художников на выставке стал возражать неграмотному в искусстве «вождю». Было понятно, что Хрущева спровоцировали, у Эрнста были враги – завистники из скульпторов. Его идеи не раз были украдены другими скульпторами. Никто не сказал Хрущеву, что накануне Эрнст занял первое место в конкурсе на изготовление памятника Победе на Поклонной горе (памятник не был сделан). Эрнст занял все три первых места в конкурсе к Всемирному фестивалю молодежи в Москве (1957). Пришлось ему отказаться от части этой победы.

Подставили и молодых художников. Они не должны были быть на этой выставке. Им дали короткое время для подготовки показа своих работ – одну ночь! Целый час длился жестокий разговор Хрущева с Эрнстом. Но у Эрнста были не только таланты, но и характер. Человек, переживший на фронте ранение в грудь разрывной пулей, собственную смерть, не испугался обещанных урановых рудников. Об этом скандале много писали. В интернете о споре с Хрущевым рассказывает сам Эрнст. Удивительно, что после смерти Хрущева именно Неизвестному заказала семья Хрущевых памятник на Новодевичьем. Этот удивительный памятник, который хорошо бы увидеть хотя бы на фотографии. Кстати, на Новодевичьем кладбище и есть и еще работы Эрнста: поэту Владимиру Луговскому («Там на каменной подушке спит Владимир Луговской»),

ученому-физику Льву Ландау,

писательнице Галине Николаевой («Битва в пути»).

В основном наши разговоры с Беллой Абрамовной были об Эрнсте. Как жаль, что я тогда не записывала эти разговоры.

После скандала с Хрущевым Эрнст впал в особую немилость. Его исключили из Союза художников, лишили заказов. Громили мастерскую, разбили 200 работ, потом мастерскую отобрали, избивали скульптора… Доставалось и родителям. За Беллой Абрамовной бегали мальчишки и кричали: «Сын – предатель!». Ее неохотно печатали. Неизвестный с 1973 года просил выпустить его из страны. В 1976 году Эрнста выпустили.

Прощание Эрнста Неизвестного с семьёй.
Слева направо: дочь Ольга, Эрнст Неизвестный, мама Белла Дижур, супруга Дина Мухина. 10 марта 1976

Прожил недолго в Швейцарии, потом в 1977 улетел в Америку. Без него умер отец – известный в Свердловске детский врач. Мать десять лет не видела сына, рвалась к нему. Поменяла хорошую квартиру в Свердловске на халупу без всяких удобств в Юрмале. Она была уверена, что из Прибалтики ей легче будет улететь в Америку. Не выпускали. Помогло письмо Евтушенко тогдашнему председателю КГБ СССР. Уехала. Мы с мужем через несколько лет поехали в Юрмалу, но Беллы Абрамовны уже там не было. Наша с нею связь прервалась. Я была уверена – навсегда.

И вдруг начался второй этап наших дружеских связей с Беллой Абрамовной, очень важных связей. 26 апреля 1990 года состоялась долгожданная встреча с Беллой Абрамовной в Свердловске, когда она приезжала вместе с сыном в родной город. Об этой встрече стоит написать отдельно. (О моем знакомстве с Белой Абрамовной можно прочитать в нашем блоге – «Великая женщина Белла Абрамовна Дижур»).

Мои родные из Свердловска мне позвонили, что в их газете появилась информация, что в Свердловск прилетели Неизвестный и его мать. С трудом я узнала телефон свердловского журналиста, дозвонилась, а он сказал, что не имеет права дать телефон Беллы Абрамовны. Он дал ей мой телефон. Она мне звонит и приглашает срочно приехать в Свердловск, т.к. завтра утром будет встреча с Эрнстом в университете. А после встречи Эрнст сразу улетит. Мы с мужем вечерним поездом рванули в Свердловск, встретились с Беллой Абрамовной на пороге университета. Как будто и не расставались. Актовый зал был переполнен. Люди сидели и на сцене, где у трибуны стоял Эрнст, а нам поставили табуретки прямо перед первым рядом у самой трибуны. Я впервые увидела Эрнста, удивилась, как он похож на мать, только мужественнее, с удивительной редкой улыбкой на суровом лице. И удивили его руки – руки молотобойца, крупные, сильные, закаленные работой с металлом, камнем.

Это был не доклад Эрнста, не лекция, а ответы на вопросы. А я сообразила взять с собой блокнот. И как могла, записывала вопросы и ответы. К сожалению, я не стенографистка. Диалог Эрнста с аудиторией был очень интересным. Эрнст очень откровенно отвечал на вопросы. Могу привести несколько этих вопросов и хотя бы один ответ:

«Как Вы относитесь к Свердловску?

Вы верите, что красота спасет мир?

Какое свое произведение Вы считаете лучшим и где его увидеть?

Есть в Америке антисемитизм?

Что для Вас бог?

Ваше отношение к Ленину, Горбачеву?

Ваше отношение к экстрасенсам?...»

На один вопрос хочу написать короткий ответ Эрнста. Кто-то его спросил: «Жива ли Ваша мама? Мы ее помним. Мы выросли на ее книгах» – Ответ Эрнста: «Она не только жива, она здесь! Ей 87 лет. Она прилетела со мной в Свердловск. В Америке издана ее книга «Тень души» (стихи на русском и английском языках. Н.К.). Книга признана одной из 20-ти лучших книг в США».

Встреча с Неизвестным была длинной. А потом он срочно улетел в Москву. Белла Абрамовна пригласила нас в квартиру родственницы. И мы долго там сидели и слушали «исповедь» Беллы Абрамовны о прожитых годах в Юрмале, Нью-Йорке. Белла Абрамовна верила в чудеса. (О чудесах в биографии нашего поэта Василия Кузнецова я писала в статье для блога «Счастливая сказка Василия Кузнецова»). Две похоронки на сына, а он вернулся живой! Подвиг его на фронте, а орден вручили сыну только через 25 лет.

Чудо, что ее выпустили в Америку к сыну. Чудо, что сыну повезло в США, куда он прилетел без денег и английского языка. Зато там оказалось много друзей и поклонников его таланта. Там у него была мастерская в СОХО (Нью-Йорк), свой дом с мастерской на острове Шелтер («Убежище»), много интересных работ.

И еще одно чудо. Этот мой рассказ о чуде не имеет прямого отношения к главной моей теме, но пропустить его я не смогла. В военном 44 году «Молодежная газета» попросила Беллу Абрамовну (она была членом Союза писателей) съездить на станцию Монетная и написать статью об областном польском детском доме. Она познакомилась с директором этого детского дома – Александром Левиным, который до войны работал со знаменитым в мире доктором и воспитателем Янушем Корчаком. А у нас до войны о Корчаке никто не знал. Левин рассказал Белле Абрамовне не только о довоенном опыте работы Корчака, но и о его гибели вместе с детьми в газовых камерах. История Корчака потрясла Дижур. Она написала и заказанную заметку о детском доме, но и большую поэму о Корчаке. Наивная, принесла ее в издательство, а там ее «казнили». Почему Корчак не ушел в партизаны? Что это за герой!? А Дижур – первая в нашей стране написала художественное произведение о Януше Корчаке. Оказалось, детский дом в 1946 году был перевезен в Польшу. Директор дома увез копию поэмы. Стал профессором Варшавского университета, главой Корчаковского комитета. Такие комитеты были организованы во многих странах. И через много лет Комитет из Германии через Союз писателей Латвии пригласил Беллу Абрамовну за дорогой наградой в Германию. Ее из Юрмалы не выпустили. Тогда сам комитет приехал в Юрмалу и вручил в ее халупе награду и подарки.

Поэму полностью напечатали в Америке в той книге, о которой сказал Эрнст в 90 году в Свердловске («Тень души»). И во многих других странах. И у нас поэму можно найти в книге «Белла Дижур. Избранное» (Оренбург, 2013).

Мы очень тепло расстались с Беллой Абрамовной и уже до самого ухода ее из жизни (на 103 году!) мы не «терялись».

Но это еще не всё, что мне хотелось сказать о нашей встрече в Свердловске. Я уже писала, что со мной на встрече был блокнот, где я пыталась записывать вопросы слушателей и ответы Эрнста. Дома я блокнот потеряла среди бумаг, интереса к нему тогда не было. Прошло лет 30! Уже был музей в Свердловске, посвященный Неизвестному. Я с музеем дружила. И вдруг этот блокнот у меня из бумаг «выплыл». Я о нем сказала музейщикам. Они пытались меня уговорить отдать блокнот в музей. И тут оказалось, что на той встрече в Свердловске НИКТО, кроме меня не записывал: все знали, что будет встреча, но ни телевидению, ни радио, ни газетам эта встреча была не интересна!! Еще одно доказательство, что на родине скульптора его не ценили. Пришлось мне блокнот привести в порядок и отдать музею.

После той встречи в 1990 году из Нью-Йорка я стала получать звонки по телефону, письма от Беллы Абрамовны в больших конвертах. В каждый конверт Белла Абрамовна вкладывала свои стихи, статьи, рассказы.

История с бронзой Неизвестного

Однажды мне позвонила жена Эрнста – Анна. Попросила помочь отыскать одного челябинца, который взял у Неизвестного в 1996 году 26 бронзовых работ и рисунки с условием показывать их в музеях и вернуть через год. А сам исчез, работы не вернул. Это было уголовное дело. Мой сын привлек к розыску своего друга – предпринимателя Михаила Петрова, который по делам бывал в Америке. Петрову удалось привлечь соответственные органы, «Челябинский рабочий» (статьи Л.Панфиловой). Только в 2002 году заставили жулика вернуть часть «бронзы» и рисунков и часть денег за проданные работы. Потом найденные работы Неизвестного показали южноуральцам.

Через двадцать лет после эмиграции Неизвестного впервые в Москве была открыта выставка его работ. Михаил Александрович Петров познакомился там со скульптором, стал его доверенным лицом и позже многое сделал для того, чтобы имя Неизвестного стало известным у нас в области и стране.

Рассказы о Верхнеуральске

Вот теперь к главному: в конце 90-х годов я получила из Нью-Йорка от Беллы Абрамовны два ее рассказа, где черным по белому было написано, что отец Эрнста с семьей в начале прошлого века жил в нашем Верхнеуральске. Об этом она раньше не рассказывала, не знал об этом ни сам скульптор, ни верхнеуральцы. В рассказе о своей свекрови – «Парторг синагоги» (она так называла тайно свою свекровь) второй абзац меня поразил: « Лишившись огромного богатства, изгнанная из собственного дома, убежавшая из родного города (до революции они жили в Верхнеуральске)…» и в рассказе «Три истории о дружбе народов», в первой истории – «Это не мы» начало: «Событие, о котором пойдет речь, произошло задолго до революции в маленьком заснеженном уральском городке. Его название Верхнеуральск… И жили в Верхнеуральске две еврейские семьи…». Фамилию Неизвестновых Дижур там заменила. Белла Абрамовна никогда не была в Верхнеуральске и не знала, что город – самый старый в Челябинской области. До революции Верхнеуральск был солидным уездным, торговым и культурным городом на юге нашей области. Она была тогда уверена, что Верхнеуральск был на Севере Урала (откуда слово «заснеженном»).

Для нас строчки писательницы о Верхнеуральске были большим открытием. Во всех материалах об Эрнсте всегда писали, что его отец родился в Оренбурге, а сам будущий скульптор в 1925-м в Свердловске. О Верхнеуральске и намека не было. У меня была единственная встреча с верхнеуральцем – отцом Эрнста в 1979 году за несколько месяцев до его ухода из жизни. Он мне показывал толстую папку вырезок из газет и журналов с негативными материалами о сыне. Видно было, как его это мучило. Очень жалею, что тогда я еще не читала рассказов Беллы Абрамовны, не догадалась его расспросить о детстве и молодости в нашем Верхнеуральске. Я была у его могилы на Широкореченском кладбище в Свердловске. На его могиле большой простой камень со словами Беллы Абрамовны из ее стихотворения о любимом муже: «Вот и всё, мой милый, над твоей могилой божья тишина». Была передача по московскому ТВ, где показали этот камень, когда говорили о традициях наших захоронений, а рядом показали огромные роскошные памятники разным убиенным «браткам».

Удивительно, что Белла Абрамовна встречалась со мной в Свердловске всегда на нейтральной территории. Я только потом поняла, почему. Отец Эрнста был известным врачом в городе. Человек независимого характера, он с друзьями могли открыто говорить о том, что происходило в стране. Потом я слышала Эрнста в интернете, что его отец, разговаривая с друзьями за столом, позволял сыну – мальчику сидеть под столом и учиться таким образом мудрости и смелости. Не случайно Эрнст до конца дней был уверен, что его отец был белогвардейцем, а два его дяди в гражданскую войну будто бы были адъютантами при Антонове и Деникине. К этой истории я еще вернусь.

Белла Дижур со своей семьёй.
Слева направо: Иосиф Неизвестный, Людмила Неизвестная, Эрнст Неизвестный. 1950-е

Кстати, оказывается, рассказы про Верхнеуральск были написаны давно и никогда не печатались. Сейчас они напечатаны в книге «Белла Дижур. Избранное» (Оренбург, 2013).

Наши поиски

О нашем «открытии» Верхнеуральска в жизни Неизвестного мы рассказали по радио, написали в «Челябинском рабочем». Заместитель главы администрации Верхнеуральска Александр Михайлович Вернигоров – неравнодушный человек попросил нас помочь раскрыть эту историю. Архивов Верхнеуральска из-за гражданской войны не сохранилось.

Послали человека в Оренбург (раньше центр губернии) посмотреть архивы. Там сказали, что в архивах ничего нет. Помогли знакомые оренбургские библиотекари. Нашли документы о предках Неизвестных с 1840 года! И прислали нам их полное генеалогическое древо. Оказалось, первый предок Неизвестного по архивным документам был кантонистом. Наверное, стоит напомнить, кто такие кантонисты. В первой половине 19-го века было правило забирать мальчишек 10-14 лет в военные школы, которые были в центрах губерний. В основном это были дети из многодетных бедных семей, в том числе и еврейских. Мальчишек увозили далеко от дома, они проходили военную школу, потом служили 25 лет в армии. И только потом получали свободу. Они могли жить, где захотят, выбирать любую работу. Для других евреев тогда были ограничения. И еще, мальчишкам – кантонистам часто давали новые фамилии (они забывали свои фамилии или были сложны тогдашним писарям). Вот и появлялись Неизвестновы, Непомнящие…

Дед Эрнста – Моисей Иосифович НеизвестнОВ (он так писал свою фамилию и дал ее своим детям – четырем сыновьям и дочке). Только Эрнст вернул свою фамилию от того кантониста – Неизвестный. Дед был богатым купцом и владельцем типографий сначала в Оренбурге, потом короткое время в Белорецке, а с 1905 года в Верхнеуральске. Кстати, и Оренбург не знал, что корни Неизвестного связаны и с их городом. Революция и гражданская война (грабили и красные, и белые) заставили семью перебраться из Верхнеуральска в Екатеринбург. Дед Эрнста стал в Екатеринбурге (Свердловске) «лишенцем» (человеком без прав).

Понятно, почему от Эрнста скрывали его «непролетарское» происхождение. Его не приняли бы в пионеры, не занимался бы он во Дворце пионеров. Не приняли бы его в университет.

Выставка, посвященная Неизвестнову

Так случилось, что найденная коллекция бронзы Эрнста и открытие в архивах Оренбурга сошлись во времени.

Александр Михайлович Вернигоров очень много сделал, чтобы в 2003 году торжественно открылась в новом помещении музея (в очень красивом здании Верхнеуральска) первая в России (вне Москвы) выставка работ Неизвестного. В экспозиции, посвященной Эрнсту Неизвестному, были и его найденные бронзовые статуэтки. Одну из работ («Падающий) скульптор подарил музею. На открытии побывал губернатор Петр Иванович Сумин. Теперь в этом музее навсегда «прописан» Эрнст Неизвестный. Позже были две выставки в картинной галерее Челябинска.

История Верхнеуральска, история семьи Неизвестновых есть в книге «Неизвестное о Неизвестном. Верхнеуральские страницы», Челябинск: Абрис, 2007). Авторы: Н.А.Капитонова, А.М. Вернигоров, М.С. Гитис.

Книга «Неизвестное о Неизвестном» была издана на русском и английском языке. Но сейчас ее трудно найти, а историю, в ней рассказанную, стоит сейчас вспомнить.

Авторам книги повезло найти родных Эрнста Иосифовича (семьи двоюродных его братьев – Неизвестновых в Екатеринбурге), которые поделились воспоминаниями, фотографиями. Надо отдать должное главному автору книги – краеведу «Милостью божьей» – Михаилу Гитису за ту тщательную работу, которую он провел, работая над книгой. И до этой книги он много раз бывал в Верхнеуральске и его окрестностях, писал о виденном. А нам с Александром Вернигоровым повезло работать с ним. Гитис был очень скромным человеком и при издании книги в сведениях об авторах свою фамилию поставил в конце. Благодаря ему, читатель узнает историю города, традиции, имена известных в городе людей… Есть описание солидного реального училища, где учились старшие сыновья купца Неизвестнова. Интересно читать о будущем отце Эрнста, который в реальном училище славился игрой в театральном кружке, увлечением рисованием, спортом… Реалист Иосиф Неизвестный мечтал стать артистом, но отец ему не позволил. В трудные годы Иосиф смог поступить в Томский университет на медицинский факультет.

Михаил Самуилович нашел документы, разрушившие устойчивый миф Эрнста Иосифовича, что его отец был белым офицером во время гражданской войны, а его братья служили в это время адъютантами у Антонова, Деникина. На самом деле три старших брата Неизвестновых были мобилизованы в колчаковскую армию, где воевали рядовыми солдатами меньше года. Один из братьев пропал без вести. Второй перешел на сторону красных. С войны вернулись только двое, в том числе будущий отец Эрнста, который никак не мог быть белым офицером (национальность, отсутствие военного образования и т.д.). И еще в книге много открытий для верхнеуральцев и самого Эрнста Иосифовича.

Надо выразить благодарность тогдашнему заместителю главы администрации Верхнеуральского района Александру Михайловичу Вернигорову. Он очень много сделал для организации нового музея с экспозицией, посвященной Эрнсту Неизвестному. До открытия того, что Неизвестный – верхнеуралец, его земляк Вернигоров был инженером и общественным деятелем, а потом стал настоящим краеведом. Не перечислить, сколько с 2003 года написал статей, книг о своем городе, сделал в городе добрых дел. Совсем недавно – 25 августа 2024 года городе окрыли беломраморный памятник основателю города Ивану Кирилову.

Эрнст Иосифович прислал авторам благодарственное письмо (29 сент. 2007 года Нью –Йорк, США): «Дорогие друзья! Благодарю вас за огромную работу, которую вы проделали в связи с чудесной книгой о моей родословной, моей семье и обо мне.

Многие люди моего поколения, прошедшие войну и выжившие, не будем называть их людьми сложной судьбы, обладают несколько фрагментальной памятью. Обстоятельства не давали нам укрепляться в анналах наших родословных, а наши родители не вдавались в подробностях своего недавнего прошлого, пытаясь выжить и спасти нас в том, уже далеком, настоящем.

Ваша книга о нас дала мне возможность разобраться в самом себе через уральскую сагу моей семьи…»

«Светлое прошлое»

Еще одно уникальное явление связано с именем Эрнста Неизвестного и нашим краем. Если кто-то из взрослых челябинцев ни разу не бывал на праздниках вручения Народной премии «Светлое прошлое» в драмтеатре, а потом в оперном театре, тот много пропустил. Наша область – единственная, у кого есть такая премия. Ею награждаются люди, прославившие Южный Урал за его пределами. И какие люди! Придумал премию Олег Митяев. Он встречался с Эрнстом Неизвестным. Лауреатам вручается бронзовая статуэтка Кентавра с цветком в груди работы знаменитого скульптора.

Это – честь, если вспомнить, что его работа «Орфей», стала телепремией «ТЭФИ». В январе этого – 2024-го года прошла уже 20-я (!) торжественная церемония вручения Народной премии «Светлое прошлое». И как всегда – это был настоящий праздник. По традиции на большом экране Эрнст Неизвестный обращался к землякам с мудрыми словами. Уже вышла солидная книга «Челябинская область. 20 лет премии «Светлое прошлое»». 343 страницы с прекрасными фотографиями всех награжденных.

«Посмертная маска Юрия Либединского»

И еще было открытие. В 2004 году я случайно узнала, что Эрнст Неизвестный был автором посмертной маски писателя Юрия Николаевича Либединского – нашего земляка, которого называли «зачинателем советской литературы» (его книги «Неделя, «Комиссары», «Рождение героя» знали в 20-е – начале 30-х годов прошлого века не только в нашей стране). К сожалению, в 1937 году Юрий Либединский попал в опалу, его первые книги были запрещены почти на 20 лет. Ю.Н.Либединский умер в Москве в 1959 году. В это время Эрнст Иосифович был уже известным мастером. Его и попросила Лидия Борисовна Либединская сделать посмертную маску своего мужа. Маска много лет хранилась в доме у Либединских. Лидия Борисовна Либединская подарила ее Челябинску. Маска «ждет», когда в Челябинске откроется Литературный музей.

«Маска скорби (страдания)»

Была бы еще одна очень важная связь с великим скульптором, но случилась горькая история. Неизвестный давно задумал монументы жертвам тоталитарного режима – «Треугольник скорби (страданий)»: в Магадане, Воркуте и Свердловске. Установлен был монумент только в Магадане (1996). Помог его поставить Ельцин – земляк Неизвестного.

В 1996 Эрнст Неизвестный – советник президента по культуре! Он был награжден Орденом за заслуги перед Отечеством. В 1998 Неизвестный стал Лауреатом Государственной премии РФ Свою работу «Сквозь стену» Неизвестный сделал в подарок Ельцину (намёк на то, чтобы президент поборол болезнь).

Еще в 90-м году скульптором была сделана модель памятника «Маски скорби» для Свердловска. Собраны деньги на установку. Но пошли трудные годы. Исчезли деньги, модель разрезана и спрятана. Прошло 15 лет. Договорились с Неизвестным, что памятник установят в Челябинске. Михаил Петров и наша газета с трудом добились перевоза модели к нам. И у нас памятник был бы поставлен по праву. И у нас были лагеря, и у нас были безвинно расстрелянные («Золотая гора»). В Энциклопедии «Челябинская область» помещена карта ГУЛАГа нашей области. Но менялись губернаторы. Даже земля для памятника уже была отведена (на «Площади павших революционеров»). Но модель 10 лет пролежала в подвалах краеведческого музея и так и не превратилась в монумент. Не нашлось средств на его отливку. В это время поменялось отношение Екатеринбурга к Неизвестному. Уже был открыт музей его имени. Стыдно, но пришлось вернуть екатеринбуржцам модель, они отлили ее в бронзе и установили осенью 2017-го года на 12-м километре Московского шоссе, где большой мемориал на месте «Расстрельного полигона». К сожалению, пришлось уменьшить размер скульптуры (с 15 метров до трех). Эрнст Иосифович всего год не дожил до этого события.

9 апреля 2016 года после тяжелой болезни его не стало. Удивительно, что перед смертью он попросил друзей похоронить его по православным правилам: отпеть его в православном соборе, не кремировать, а похоронить на маленьком кладбище на острове Шелтер, где его дом и мастерская. И не ставить памятник, а только православный крест.

Зато Неизвестный дождался признания в своем родном городе. Известные екатеринбургские художники В. Волович и М. Брусиловский обратились к президенту Путину с письмом о несправедливом отношении в городе к их знаменитому земляку. Подключилась общественность, новый губернатор – Евгений Куйвашев, который много сделал, чтобы музей был открыт в 2013 году еще при жизни Эрнста Иосифовича (ему исполнилось тогда 88). Это второй музей, посвященный Неизвестному (первый был раньше открыт в Швеции). Эрнст присылал в Екатеринбургский музей свои работы. Небольшой старый купеческий особняк, но в нем современная техника позволяет представить все удивительное многообразие творчества скульптора – монументалиста, художника, ювелира, писателя-философа. У музея настоящий творческий коллектив работников. Музей славен многими интересными делами.

В Екатеринбурге на домах, где жили Эрнст Неизвестный и его мать, установлены мемориальные доски.

И все-таки настоящее открытие скульптора еще впереди. Хорошо, что самые известные его творения (монументальная скульптура) можно найти в интернете: одну из первых его работ – «Прометей и дети мира» (1966, Артек) с барельефом в 150 метров. Основание барельефа – камни, привезенные ребятами из 85 стран.

«Становление человека разумного»,1971. Огромная работа Неизвестного в институте электронной техники (Зеленоград). Барельеф в 970 кв. м.

«Цветок Лотоса», 1971 (75 метров высоты!) у Асуанской плотины в Египте.

Памятник Хрущеву. 1975. Новодевичье кладбище. Удивительно, что Эрнст сделал памятник из черного и белого камня, а между ними голова Хрущева из бронзы, а выглядела как золотая, но со временем голова почернела. Я сама в этом убедилась.

«Орфей», («играющий на струнах своего сердца»), ставший телепремией ТЭФИ»,1996.

«Маска скорби». Магадан, 1996 – памятник погибшим в лагерях,

«Исход и возвращение» в Элисте, 1996, памятник калмыкам, выселенным во время войны, скульптор сделал памятник бесплатно, отлил в бронзе в Америке и почти 4 тонны монумента переправил в Элисту.

«Кентавр указующий» у здания ООН в Женеве, 1997.

«Погибшим шахтерам» в Кемерово, 2003. И тут отказ от гонорара…

«Древо жизни» в Москве, 2004. Об этой работе Эрнст Иосифович мечтал с 1956 года. В ней он задумал показать историю человеческой цивилизации. Сам Эрнст признавался, что эта самое давнее и главное его произведение.

А у Неизвестного есть еще уйма ювелирных работ – рисунков, иллюстраций к книгам. У него была удивительная фантазия!

Данте Алигьери. «Малые произведения». 1968. Издательство «Наука». Художник — Эрнст Неизвестный

Роман Фёдора Достоевского «Преступление и наказание» с иллюстрациями Эрнста Неизвестного.

Из книги Эдуардаса Межелайтиса «Лирические этюды», 1969. Иллюстрации Эрнста Неизвестного.

«Самое любимое моё произведение — стихотворение Пушкина «Пророк», а самый лучший скульптор, которого я знаю, шестикрылый серафим из того же стихотворения. Помните, как создаётся «Пророк» у Пушкина:

И он мне грудь рассёк мечом

И сердце трепетное вынул

И угль, пылающий огнем,

Во грудь отверстую водвинул». Эрнст Неизвестный

«Пророк»

Я в своей статье пыталась рассказать историю, что корни Эрнста Неизвестного по отцовской линии идут от нашего Верхнеуральска и Оренбурга, до Екатеринбурга. Но своей работой он доказал, что поработал еще и в Перми. Увековечил память и о знаменитом пермяке Сергее Дягилеве.

Эрнста Неизвестного можно назвать по-Бажовски «Данилой-мастером».

Книги Эрнста Неизвестного:

«Лик, Лицо, Личина» (1990),

«Говорит Неизвестный» (1991, 1992)

«Кентавр» (1992).

Жаль, что пока нет современной книги о Неизвестном и популярного альбома его работ для школьников.

М.б. к его столетию 100-летию что-нибудь будет издано?

Н. Капитонова

Р.S. Пока писалась статья, пришло сообщение: Фундаментальная биография скульптора с мировым именем вышла в Оренбургском книжном издательстве им. Г.П. Донковцева. Она называется «Кентавр. Жизнь и творчество Эрнста Неизвестного». Оренбург и родину Неизвестного Екатеринбург связывают семейные корни Мастера: его отец и дед – оренбуржцы. Знакомство Оренбургского благотворительного фонда «Евразия» с Эрнстом Иосифовичем началось еще в 2000 году, и вот к 100-летию со дня рождения Неизвестного, которое будет отмечаться в 2025 году, по инициативе вдовы скульптора Анны Грэм осуществлены перевод на русский язык и издание книги известного американского профессора славистики Альберта Леонга.

Масштабный проект был реализован столичным фондом «Прометей» на средства крупного российского мецената Ивана Тырышкина. 480-страничный фолиант большого формата, иллюстрированный семейными фотографиями, изображениями самых известных работ Неизвестного, полученных в первую очередь из фондов Художественного музея Эрнста Неизвестного в Екатеринбурге, выпущен ограниченным тиражом 600 экземпляров из которых лишь малая часть попадет в свободную продажу. «Прометей» планирует использовать уникальное издание в просветительских целях. Дизайнер «Кентавра» – оренбурженка Елена Ромашова, перевод книги с английского осуществила москвичка Елена Рубинова.

Прямо из типографии книга уже отправилась в ведущие библиотеки России, а сегодня свои обязательные экземпляры получила Оренбургская областная библиотека им. Н.К. Крупской.