3 ноября исполнилось 135 лет со дня рождения Самуила Яковлевича Маршака, известного поэта и переводчика (1887-1964). В нашем блоге уже был пост, посвящённый ему.
Вспоминали и стихотворения С.Я. Маршака, посвященные Тамаре Габбе
Предлагаем сегодня
стихотворения, посвященные С.Я.Маршаку, и лирические стихотворения юбиляра.
Памяти С.Я. Маршака
В его стихах и детства
радуга,
И зрелых лет раздумье
строгое.
Всё, что он делал, —
делал надолго,
Умевший делать очень
многое.
Когда поэт всей силой
тщания
Стремится к новым
поколениям, —
Мы верим в горький час
прощания,
Что станет смерть вторым
рождением.
Н. Рыленков
С. Маршаку
Маршак! Как много в этом
слове
Для сердца детского
слилось,
Для взрослого
перевелось.
А. Раскин
Литературный багаж
С.Я. Маршаку
Писатель сдавал в
печать:
Лирическую тетрадь,
Пьесы,
Том переводов,
Сказки разных народов.
Прислали писателю вёрстку.
А срок, как известно, жёсткий,
Просят:
— Верните в печать
Лирическую тетрадь,
Пьесы,
Том переводов,
Сказки разных народов.
Вся типография плачет.
Курьер на квартиру
скачет.
Редактор в отчаяньи
стонет.
Телефон звонит и
трезвонит:
— Верните скорее в
печать
Лирическую тетрадь,
Пьесы,
Том переводов,
Сказки разных народов.
Отвечает писатель
Маршак:
— Скорей не могу
Никак!
Я правлю каждое
Слово.
Я всё сочиняю
Снова.
Е. Ильина
Предлагаем вспомнить
замечательные лирические стихи поэта:
* * *
Читатель мой особенного
рода:
Умеет он под стол ходить
пешком.
Но радостно мне знать,
что я знаком
С читателем
двухтысячного года!
* * *
— О чём твои стихи? — Не
знаю, брат.
Ты их прочти, коли придёт
охота.
Стихи живые сами
говорят,
И не о чём-то говорят, а
что-то.
* * *
Как призрачно моё существованье!
А дальше что? А дальше —
ничего…
Забудет тело имя и
прозванье, —
Не существо, а только
вещество.
Пусть будет так. Не жаль
мне плоти тленной,
Хотя она седьмой десяток
лет
Бессменно служит
зеркалом вселенной,
Свидетелем, что
существует свет.
Мне жаль моей любви,
моих любимых.
Ваш краткий век, ушедшие
друзья,
Исчезнет без следа в
неисчислимых,
Несознанных веках
небытия.
Вам всё равно, взойдет
ли вновь светило,
Рождая жизнь бурливую
вдали,
Иль наше солнце навсегда
остыло,
И жизни нет, и нет самой
земли…
Здесь, на земле, вы
прожили так мало,
Но в глубине открытых
ваших глаз
Цвела земля, и небо
расцветало,
И звёздный мир сиял в
зрачках у вас.
За краткий век страданий
и усилий,
Тревог, печалей,
радостей и дум
Вселенную вы сердцем
отразили
И в музыку преобразили
шум.
* * *
Когда, изведав трудности
ученья,
Мы начинаем складывать
слова
И понимать, что есть у
них значенье —
«Вода», «огонь»,
«старик», «олень», «трава», —
По-детски мы удивлены и
рады
Тому, что буквы созданы
не зря,
И первые рассказы нам
награда
За первые страницы
букваря.
Но часто жизнь бывает к
нам сурова:
Иному век случается
прожить,
А он не может значащее
слово
Из пережитых горестей
сложить.
Дон-Кихот
Пора в постель, но спать
нам неохота.
Как хорошо читать по
вечерам!
Мы в первый раз открыли
Дон-Кихота,
Блуждаем по долинам и
горам.
Нас ветер обдаёт
испанской пылью,
Мы слышим, как со
скрипом в вышине
Ворочаются мельничные
крылья
Над рыцарем, сидящим на
коне.
Что будет дальше, знаем
по картинке:
Крылом дырявым мельница
махнёт,
И будет сбит в неравном
поединке
В неё копьё вонзивший
Дон-Кихот.
Но вот опять он скачет
по дороге…
Кого он встретит? С кем
затеет бой?
Последний рыцарь, тощий,
длинноногий,
В наш первый путь ведёт
нас за собой.
И с этого торжественного
мига
Навек мы покидаем отчий
дом.
Ведут беседу двое: я и
книга.
И целый мир неведомый
кругом.
* * *
На всех часах вы можете
прочесть
Слова простые истины
глубокой:
Теряя время, мы теряем
честь.
А совесть остается после
срока.
Она живёт в душе не по
часам.
Раскаянье всегда
приходит поздно.
А честь на час указывает
нам
Протянутой рукою —
стрелкой грозной.
Чтоб наша совесть не
казнила нас,
Не потеряйте краткий
этот час.
Пускай, как стрелки в
полдень, будут вместе
Веленья нашей совести и
чести!
* * *
Старайтесь сохранить
тепло стыда.
Всё, что вы в мире
любите и чтите,
Нуждается всегда в его
защите
Или исчезнуть может без
следа.
* * *
Да будет мягким сердце,
твёрдой — воля!
Пусть этот нестареющий
наказ
Напутствием послужит
каждой школе.
Любой семье и каждому из
нас.
Как часто у тиранов на
престоле
Жестоким было сердце,
слабой — воля.
* * *
Существовала некогда
пословица,
Что дети не живут, а
жить готовятся.
Но вряд ли в жизни
пригодится тот,
Кто, жить готовясь, в
детстве не живёт.
* * *
Сон сочиняет лица,
имена,
Мешает с былью пестрые
виденья.
Как волны подо льдом,
под сводом сна
Бессонное живет
воображенье.
* * *
Над прошлым, как над
горною грядой,
Твоё искусство высится
вершиной,
А без гряды истории
седой
Твоё искусство — холмик
муравьиный.
* * *
В столичном немолкнущем
гуде,
Подобном падению вод,
Я слышу, как думают
люди,
Идущие взад и вперёд.
Проходит народ
молчаливый,
Но даже сквозь уличный
шум
Я слышу приливы, отливы
Весь мир обнимающих дум.
* * *
Мы принимаем всё, что
получаем,
За медную монету, а
потом —
Порою поздно — пробу
различаем
На ободке
чеканно-золотом.
* * *
Только ночью видишь ты
вселенную.
Тишина и темнота нужна,
Чтоб на эту встречу
сокровенную,
Не закрыв лица, пришла
она.
О времени:
* * *
И поступь, и голос у
времени тише
Всех шорохов, всех
голосов.
Шуршат и работают тайно,
как мыши,
Колёсики наших часов.
Лукавое время играет в
минутки,
Не требуя крупных монет.
Глядишь — на счету его
круглые сутки,
И месяц, и семьдесят
лет.
Секундная стрелка бежит
что есть мочи
Путем неуклонным своим.
Так поезд несется
просторами ночи,
Пока мы за шторами спим.
* * *
Не знает вечность ни
родства, ни племени,
Чужда ей боль рождений и
смертей.
А у меньшой сестры её —
у времени —
Бесчисленное множество
детей.
Столетья разрешаются от
бремени.
Плоды приносят год, и
день, и час.
Пока в руках у нас
частица времени,
Пускай оно работает для
нас!
Пусть мерит нам стихи
стопою чёткою,
Работу, пляску,
плаванье, полёт
И — долгое оно или
короткое —
Пусть вместе с нами
что-то создаёт.
Бегущая минута
незаметная
Рождает миру подвиг или
стих.
Глядишь — и вечность,
старая, бездетная,
Усыновит племянников
своих.
* * *
С.М.
Сколько раз пытался я
ускорить
Время, что несло меня
вперёд,
Подхлестнуть, вспугнуть
его, пришпорить,
Чтобы слышать, как оно
идёт.
А теперь неторопливо
еду,
Но зато я слышу каждый
шаг,
Слышу, как дубы ведут
беседу,
Как лесной ручей бежит в
овраг.
Жизнь идёт не медленней,
но тише,
Потому что лес вечерний
тих,
И прощальный шум ветвей
я слышу
Без тебя — один за нас
двоих.
* * *
Быстро дни недели
пролетели,
Протекли меж пальцев,
как вода,
Потому что есть среди
недели
Хитрое колёсико — Среда.
Понедельник, Вторник
очень много
Нам сулят, — неделя
молода.
А в Четверг она уж у
порога.
Поворотный день её —
Среда.
Есть колёса дня, колёса
ночи.
Потому и годы так летят.
Помни же, что путь у нас
короче
Тех путей, что намечает
взгляд.
* * *
Порой часы обманывают
нас,
Чтоб нам жилось на свете
безмятежней.
Они опять покажут тот же
час,
И верится, что час
вернулся прежний.
Обманчив дней и лет
круговорот:
Опять приходит тот же
день недели,
И тот же месяц снова
настаёт —
Как будто он вернулся в
самом деле.
Известно нам, что час
невозвратим,
Что нет ни дням, ни
месяцам возврата.
Но круг календаря и
циферблата
Мешает нам понять, что
мы летим.
* * *
Даже по делу спеша, не
забудь:
Этот короткий путь —
Тоже частица жизни
твоей.
Жить и в пути умей.
* * *
Мелькнув, уходят в
прошлое мгновенья.
Какого бы ты счастья ни
достиг,
Ты прошлому отдашь без
промедленья
Еще живой и неостывший
миг.
* * *
Все те, кто дышит на
земле,
При всём их самомнении —
Лишь отражения в стекле,
Ни более, ни менее.
Каких людей я в мире
знал,
В них столько страсти
было,
Но их с поверхности
зеркал
Как-будто тряпкой смыло.
Я знаю: мы обречены
На смерть со дня
рождения.
Но для чего страдать
должны
Все эти отражения?
И неужели только сон —
Все эти краски, звуки,
И грохот миллионов тонн,
И стон предсмертной
муки?..
О природе:
* * *
О том, как хороша
природа,
Не часто говорит народ
Под этой синью
небосвода,
Над этой бледной синью
вод.
Не о закате, не о зыби,
Что серебрится вдалеке,
—
Народ беседует о рыбе,
О сплаве леса по реке.
Но, глядя с берега
крутого
На розовеющую гладь,
Порой одно он скажет
слово,
И это слово —
«Благодать!»
* * *
Власть безграничная
природы
Нам потому не тяжела,
Что чувство видимой
свободы
Она живущему дала.
Начало дня
За окнами сумрак ранний
На свет и на тьму похож,
—
Будто на синем плане
Нового дня чертёж.
Вижу, привстав с
постели,
Как выступают из мглы
Строгие лесенки елей,
Сосен прямые стволы.
Слышу в тиши до рассвета
Первые грузовики.
Слышу, как в городе
где-то
Пробуют голос гудки.
Тот, кто минуту свиданья
Ночи и дня подглядел,
Видел весь мир в
ожиданье
Новых событий и дел.
* * *
Человек — хоть будь он
трижды гением —
Остается мыслящим
растением.
С ним в родстве деревья
и трава.
Не стыдитесь этого
родства.
Вам даны до вашего
рождения
Сила, стойкость,
жизненность растения.
* * *
Цветная осень — вечер
года —
Мне улыбается светло.
Но между мною и природой
Возникло тонкое стекло.
Весь этот мир — как на ладони,
Но мне обратно не идти.
Ещё я с Вами, но в
вагоне,
Ещё я дома, но в пути.
* * *
Как птицы, скачут, и
бегут, как мыши,
Сухие листья клёнов и
берёз,
С ветвей срываясь,
устилают крыши,
Пока их ветер дальше не
унёс.
Осенний сад не помнит,
увядая,
Что в огненной листве
погребена
Такая звонкая, такая
молодая,
Ещё совсем недавняя
весна.
Что эти листья — летняя
прохлада,
Струившая зеленоватый
свет…
Как хорошо, что у
деревьев сада
О прошлых днях
воспоминанья нет.
* * *
Луна осенняя светла,
Аллея дремлет кружевная.
Природа глухо замерла,
Предчувствуя,
припоминая.
Шуршанье листьев, вздох
лесной —
Последний отзвук летней
неги...
Но всё бледнеет пред
луной —
Как бы в мечтах о первом
снеге.
* * *
Декабрьский день в моей
оконной раме.
Не просветлев, темнеет небосклон.
Торчат, как метлы, ветви
за домами.
Забитый снегом, одичал
балкон.
Невесело, должно быть,
этой птице
Скакать по брёвнам на
пустом дворе.
И для чего ей в городе
ютиться
Назначено природой в
декабре?
Зачем судьба дала
бедняжке крылья?
Чтобы слетать с забора
на панель
Иль прятать клюв, когда
колючей пылью
Её под крышей обдаёт
метель?
* * *
Как поработала зима!
Какая ровная кайма,
Не нарушая очертаний,
Легла на кровли стройных
зданий.
Вокруг белеющих прудов —
Кусты в пушистых
полушубках.
И проволока проводов
Таится в белоснежных
трубках.
Снежинки падали с небес
В таком случайном
беспорядке,
А улеглись постелью
гладкой
И строго окаймили лес.
* * *
Текла, извивалась,
блестела
Река меж зеленых лугов.
А стала недвижной и
белой,
Чуть-чуть голубее
снегов.
Она покорилась оковам.
Не знаешь, бежит ли вода
Под белым волнистым
покровом
И вёрстами крепкого
льда.
Чернеют прибрежные ивы,
Из снега торчат
тростники,
Едва намечая извивы
Пропавшей под снегом
реки.
Лишь где-нибудь в
проруби зыбко
Играет и дышит вода,
И в ней краснопёрая
рыбка
Блеснёт чешуей иногда.
* * *
В полутьме я увидел:
стояла
За окном, где кружила
метель,
Словно только что с
зимнего бала,
В горностаи одетая ель.
Чуть качала она головою,
И казалось, что знает
сама,
Как ей платье идет меховое,
Как она высока и пряма.
* * *
Замёрзший бор шумит
среди лазури,
Метёт ветвями синеву
небес.
И кажется, — не буря
будит лес,
А буйный лес, качаясь,
будит бурю.
Лес
Многоэтажный этот дом
Не знает праздного
безделья.
Упорным занят он трудом
От купола до подземелья.
Здесь ловят солнце
зеркала
В лаборатории высокой.
И движутся внутри ствола
Добытые корнями соки.
Бормочут листья в
полусне,
Но это мнимая дремота.
В глуши, в покое, в
тишине
Идёт незримая работа.
Чудо из чудес
Когда был чёрный этот
лес
Прозрачным, оголённым,
Казалось чудом из чудес,
Что будет он зелёным.
Но чудо каждою весной
Бывает в самом деле.
Смотри, деревья пух
сквозной,
Расправившись, надели.
Стоят, стряхнув зимы
покров,
Не горбясь, не сутулясь,
Как сёстры, что под
отчий кров
Невестами вернулись.
Бор
Всех, кто утром выйдет
на простор,
Сто ворот зовут в
сосновый бор.
Меж высоких и прямых
стволов
Сто ворот зовут под
хвойный кров.
Полумрак и зной стоят в
бору.
Смолы проступают сквозь
кору.
А зайдешь в лесную даль
и глушь,
Муравьиным спиртом
пахнет сушь.
В чаще муравейники не
спят —
Шевелятся, зыблются,
кипят.
Да мелькают белки в
вышине,
Словно стрелки, от сосны
к сосне.
Этот лес полвека мне
знаком.
Был ребёнком, стал я
стариком.
И теперь брожу, как по
следам,
По своим мальчишеским
годам.
Но, как прежде, для меня
свои —
Иглы, шишки, белки,
муравьи.
И меня, как в детстве,
до сих пор
Сто ворот зовут в
сосновый бор.
* * *
Где вплотную, высок и
суров,
Подступает к дороге бор,
—
Ты увидишь сквозь строй
стволов,
Словно в озере, дом и
двор.
Так и тянет к себе и зовёт
Теплым дымом домашний
кров.
Не твоя ли здесь юность
живёт
За тремя рядами стволов?
Встреча в пути
Всё цветет по дороге.
Весна
Настоящим сменяется
летом.
Протянула мне лапу сосна
С красноватым чешуйчатым
цветом.
Цвет сосновый, смолою
дыша,
Был не слишком приманчив
для взгляда.
Но сказал я сосне:
«Хороша!»
И была она, кажется,
рада.
* * *
Под деревом — какая
благодать!
Под деревом со всей его
листвою,
Готовой каждый миг
затрепетать,
Подобно рою птиц над
головою.
Под деревом сижу на
склоне дня
И вспоминаю дальние
кочевья.
И в шуме этих листьев
для меня
Шумят давно забытые
деревья.
Под деревом хотел бы я
найти
Заслуженный покой в
конце пути.
* * *
Сегодня старый ясень сам
не свой, —
Как будто страшный сон
его тревожит.
Ветвями машет, шевелит
листвой,
А почему, — никто
сказать не может.
И листья легкие в
раздоре меж собой,
И ветви гнутые скрипят,
друг с другом споря.
Шумящий ясень чувствует
прибой
Воздушного невидимого
моря.
Вчера я видел
Шумят деревья за моим окном.
Для нас они — деревья
как деревья,
А для других — укромный,
мирный дом
Иль временный привал
среди кочевья.
Вчера я видел:
съёжившись в комок,
На дереве у моего окошка
Сидел хвостатый
рыженький зверёк
И чистился, чесался,
точно кошка.
Лизал он шерстку белую
брюшка,
Вертя проворной
маленькой головкой.
И вдруг, услышав шорох,
в два прыжка
На верхней ветке
очутился ловко.
Меж двух ветвей повис
он, словно мост,
И улетел куда-то без
усилья.
Четыре лапы и пушистый
хвост
Ему в полете заменяют
крылья.
Моя сосна — его укромный
дом
Иль временный привал
среди кочевья.
Теперь я знаю: за моим
окном
Не только мне
принадлежат деревья!
* * *
Берёзка тонкая,
подросток меж берёз,
В апрельский день
любуется собою,
Глядясь в размытый след
больших колёс,
Где отразилось небо
голубое.
* * *
Ты много ли видел на
свете берёз?
Быть может, всего только
две, —
Когда опушил их впервые
мороз
Иль в первой весенней
листве.
А может быть, летом
домой ты пришёл,
И солнцем наполнен твой
дом,
И светится чистый
берёзовый ствол
В саду за открытым
окном.
А много ль рассветов ты
встретил в лесу?
Не больше, чем два или
три,
Когда, на былинках
тревожа росу,
Без цели бродил до зари.
А часто ли видел ты
близких своих?
Всего только несколько
раз, —
Когда твой досуг был
просторен и тих
И пристален взгляд твоих
глаз.
Ландыш
Чернеет лес, теплом
разбуженный,
Весенней сыростью объят.
А уж на ниточках
жемчужины
От ветра каждого дрожат.
Бутонов круглые
бубенчики
Ещё закрыты и плотны,
Но солнце раскрывает
венчики
У колокольчиков весны.
Природой бережно спелёнутый,
Завёрнутый в зелёный
лист,
Растёт цветок в глуши
нетронутой,
Прохладен, хрупок и
душист.
Томится лес весною
раннею,
И всю счастливую тоску
И всё своё благоухание
Он отдал горькому
цветку.
* * *
Апрельский дождь прошел
впервые,
Но ветер облака унёс,
Оставив капли огневые
На голых веточках берёз.
Ещё весною не одета
В наряд из молодой
листвы,
Берёзка капельками света
Сверкала с ног до
головы.
Счастье
Как празднично сад
расцветила сирень
Лилового, белого цвета.
Сегодня особый —
сиреневый — день,
Начало цветущего лета.
За несколько дней
разоделись кусты,
Недавно раскрывшие
листья,
В большие и пышные
гроздья-цветы,
В густые и влажные
кисти.
И мы вспоминаем, с какой
простотой,
С какою надеждой и
страстью
Искали меж звёздочек в
грозди густой
Пятилепестковое
«счастье».
С тех пор столько раз
перед нами цвели
Кусты этой щедрой
сирени.
И если мы счастья ещё не
нашли,
То, может быть, только
от лени.
* * *
Возраст один у меня и у
лета,
День ото дня понемногу
мы стынем,
Небо могучего синего
цвета
Стало за несколько дней
бледно-синим.
Всё же и я, и земля, мне
родная,
Дорого дни уходящие
ценим.
Вон и берёза, тревоги не
зная,
Нежится, греясь под
солнцем осенним.
* * *
Не знаю, когда прилетел
соловей,
Не знаю, где был он
зимой,
Но полночь наполнил он
песней своей,
Когда воротился домой.
Весь мир соловьиною
песней прошит.
То слышится где-то
свирель,
То что-то рокочет,
журчит и стучит
И вновь рассыпается в
трель.
Так чёток и чист этот
голос ночной,
И всё же при нём тишина
Для нас остаётся немой
тишиной,
Хоть множества звуков
полна.
Ещё не раскрылся
берёзовый лист
И дует сырой ветерок,
Но в холоде ночи
ликующий свист
Мы слышим в назначенный
срок.
Ты издали дробь соловья
улови —
И долго не сможешь
уснуть.
Как будто счастливой
тревогой любви
Опять переполнена грудь.
Тебе вспоминается
северный сад,
Где ночью продрог ты не
раз,
Тебе вспоминается
пристальный взгляд
Любимых и любящих глаз.
Находят и в тёплых краях
соловьи
Над лавром и розой
приют.
Но в тысячу раз мне
милее свои,
Что в холоде вешнем
поют.
Не знаю, когда прилетел
соловей,
Не знаю, где был он
зимой,
Но полночь наполнил он
песней своей,
Когда воротился домой.
* * *
Стояло море над
балконом,
Над перекладиной перил,
Сливаясь с бледным
небосклоном,
Что даль от нас
загородил.
Зелёный край земли
кудрявой
Кончался здесь — у синих
вод,
У независимой державы,
Таящей все, что в ней
живет.
И ласточек прибрежных
стайки,
Кружась, не смели
залетать
Туда, где стонущие чайки
Садились на морскую
гладь.
* * *
Так много ласточек
летало
Почти с тех пор, как мир
стоит,
Но их не помнят, их не
стало,
А эта ласточка летит.
Разговор с малиновкой
— Ты думал, мир не тот,
не тот,
Какой ты видел в
детстве? —
Щебечет птица, что живет
В саду — со мной в
соседстве.
— Да, многого не узнаю
Я в наши дни, но все же
Вы на прабабушку свою,
Малиновки, похожи.
Я с ней отлично был
знаком,
Когда в лесу весеннем
По скользким веткам
босиком
Взлезал, как по
ступеням.
Жаворонок
Так беззаботно, на лету
Он щедро сыплет трели,
Взвиваясь круто в высоту
С земли — своей постели.
Среди колосьев он живёт.
Его домишко тесен,
Но нужен весь небесный
свод
Ему для звонких песен.
Чайки
Туманный полдень. Тень
печали —
На корабле. Замедлен
бег.
А за кормой над зыбью
дали
Как бы кружится легкий
снег.
Нет, это чайки. Странно
дики,
И нарушают смутный сон
Неумолкающие крики,
Короткий свист и
скорбный стон.
Примчались. Реют,
разрезая
Седыми крыльями простор,
То с первым ветром
отлетая,
То вновь летя наперекор.
Поджаты трепетные лапки,
Наклонено одно крыло.
Нам скучен день сырой и
зябкий,
А им привольно и
светло...
Но погляди, как в
смутном гуле,
Как бы в глубокой
тишине,
Они устали и заснули
И закачались на волне.
Голос в лесу
Едва остановится дачный
У первой платформы
лесной,
Вы слышите голос
прозрачный,
Рождённый самой тишиной.
В лесу над росистой
поляной
Кукушка встречает
рассвет.
В тиши её голос
стеклянный
Звучит, как вопрос и
ответ.
В двух звуках, кукушкой
пропетых,
Не радость слышна, не
печаль.
Она говорит нам, что
где-то
Есть очень далёкая даль.
* * *
Чудес, хоть я живу давно,
Не видел я покуда.
А впрочем, в мире есть
одно
Действительное чудо:
Помножен мир (иль
разделён?)
На те миры живые,
В которых сам он
отражён,
И каждый раз впервые.
Всё в мире было бы
мертво —
Как будто мира самого
Совсем и не бывало, —
Когда б живое существо
Его не открывало.
Читайте также
Комментариев нет
Отправить комментарий