«Труд, насквозь пропитанный болью»

суббота, 21 сентября 2019 г.

Есть книги, после прочтения которых уже через неделю не то, чтобы название вспомнить не можешь, даже сюжет сложно пересказать. Есть книги, которые проносишь с собой сквозь все жизненные испытания в отдельном уголке души и тщательно хранишь все воспоминания, связанные с ней. А есть книги, сюжет которых вроде и не помнишь досконально, но ощущения, прожитые при прочтении, не покидают даже спустя приличный отрезок времени. Обычно в памяти откладывается что-то из ряда вон выходящее, необычное и, к огромному сожалению, не всегда хорошее, доброе и светлое.

Когда я была младше, в период юношеского максимализма, мне захотелось устроить личностную революцию, поэтому на полочке вместо полного собрания «Сумерек» появились Чак Паланик, Чарльз Буковски, Карлос Кастанеда. Но этот список был бы не полным без еще одного имени. Энтони Бёрджесс и его роман-антиутопия «Заводной апельсин», написанный в 1962 году. Пожалуй, перед прочтением этого шедевра всем следует ознакомиться с его историей. Автор написал эту книгу сразу после того, как врачи поставили ему диагноз «опухоль мозга», он говорил о ней: «Эта чертова книга – труд, насквозь пропитанный болью… Я пытался избавиться от воспоминаний о своей первой жене, которую зверски избили. Она была беременна и после этого потеряла ребенка». Боль, страх, отвращение, ужас и грязь – пожалуй, главные теги этой книги.

Я начинала читать книгу, по меньшей мере, три раза, и только с четвертого довела свое намерение до конца. Проблема заключалась не только в ее тяжести или ужасах происходящего, а в своеобразном переводе, к которому нужно привыкнуть. Автор, желая оживить свой роман, в изобилии вводит в него жаргонные слова из русского и цыганского языков. При переводе романа на русский язык возникла сложность: как сделать так, чтобы эти слова для русскоязычных читателей выглядели так же непривычно, как и для англоязычных. Для урегулирования этого вопроса, переводчик придумал набирать эти слова латиницей, что позволило выделять жаргонизмы из основной массы русскоязычного текста, так и появились знаменитые «koziol» и «svolotsh». Сначала это осложняет чтение и доставляет множество неудобств, но по мере развития сюжета вытесняются все неудобства, касающиеся специфического перевода.

Вопрос «А зачем вообще читать подобное?» целиком и полностью можно отнести к этой книге. На мой выбор повлияло то, что книга входит во множество списков типа «Книги, которые должен прочитать каждый» и «250 лучших книг всех времен», в которые заглядываешь, когда почитать хочешь, а что конкретно – не знаешь. К тому же бывает настроение «Горит сарай, гори и хата», когда все ну так плохо, что мозг на автомате выдает мысли типа морального мазохизма «А давай сделаем еще хуже?» и вот ты бежишь с распростертыми объятьями в омут антиутопии. В таком настроении можно найти «утешение» еще в страницах «Дома ангелов» Паскаля Брюкнера. А потом еще и Чарльза Буковски с его «грязным реализмом» добавить, и потерять малейшую толику веры в человечество, доброту и бескорыстие.

Страшнее всего в этой книге – ее реализм. Подобных «Алексов» с такими же бандами в современном мире превеликое множество. Многие современные подростки, как и главный герой, подпитывают свою агрессию наркотиками, но не многие используют для этого классическую музыку. Эта особенность делает Алекса еще более пугающим.

Что касается книги «Заводной апельсин», я не пожалела ни капли о том, что прочитала это. Не пожалела и о том, что потратила деньги и включила ее в свою домашнюю библиотеку. Не пожалела о том, что посмотрела не менее шедевральную экранизацию этого романа. Не думаю, что эта та книга, которую должен прочитать каждый, но она определенно заслуживает внимания.