19 сентября исполняется 105 лет со дня рождения
замечательного русского поэта, прозаика и собирателя фольклора Виктора Бокова. Мы
встречаемся с его стихами, даже не сознавая этого, ведь многие стали песнями и
у всех на слуху. Вспомнишь фразу из песен на его стихи, и тут же хочется их
пропеть: «На побывку едет молодой моряк. Грудь его в медалях, ленты в
якорях», «Ох, не растёт трава зимою, поливай не поливай; ох, не придет любовь
обратно, вспоминай не вспоминай!», «Я назову тебя зоренькой, только ты раньше
вставай, я назову тебя солнышком, только везде успевай!», «Ой,
снег-снежок, белая метелица, говорит, что любит, только мне не верится». «Лён,
лён, лён, кругом цветущий лён. А тот, который нравится, не в меня влюблён». Всем известна песня «Оренбургский пуховый платок».
Среди ваших любимых песен наверняка есть песни Бокова.
Например, у моей мамы песня из фильма «Мачеха» – «Говорят, что я не очень
сильная, а я за счастье постою…». На стихи Виктора Бокова создано более 150
песен. Практически каждая становилась популярной и любимой в народе. Такие поэты,
как Виктор Боков, – чудо ХХ века, по не раз повторенному определению поэтессы
Ларисы Васильевой. Пройти все исторические потрясения, испытать все литературные
передряги, но сохранить при этом по-детски чистую душу и не изменить дару –
разве это не чудо? Боков о себе: «Судьба моя была нелёгкой, – Утверждать
жизнь, а это в поэзии, на мой взгляд, главное, приходилось преодолением бед и
невзгод. Я не пал. Я не жаловался… Мужество, жизнеутверждение, надежду,
радость, веру в лучшее – вот что должен нести поэт. Это моя программа».
Я знал и радость, я знал и горе,
Я это лично пережил.
Печаль свою на чьи-то плечи
Ни разу не переложил.
Как ночь, я умирал c рассветом,
Рождался, глядя на зарю.
Мне трудно было, но и за это
Судьбу свою благодарю.
Виктор Федорович Боков родился 19 (6 по ст.стилю)
сентября 1914 года в деревне Язвицы Владимирской области (ныне
Сергиево-Посадский район Московской области) в семье крестьянина. У него было
два брата и три сестры. Вот что сам о себе рассказывал поэт: «Деревня наша
Язвицы стояла на бугре в 20 км от Троице-Сергиевой лавры. Родился я в лесной,
речной и луговой стороне. Детство моё было и с орехами, и с грибами, и с рыбной
ловлей. Речка наша, Кунья, манила к себе редкостными, по распеву, соловьями.
Сам я так полюбил соловьиные песни, что стал насвистывать соловьиные мелодии. Моими
первыми учителями были отец, мать, крестьянский труд, гармонь и частушки,
балалайка детских лет, которую купил мне в Сергиевом Посаде отец, и я всю
дорогу, возвращаясь в деревню, сидел на телеге, играл и пел. Не знал я тогда,
что стану поэтом, что вся жизнь моя будет посвящена литературе!»
«Первым моим учителем была мать Софья Алексеевна,
крестьянка. Она обладала природным даром художественного слова. Что бы она ни
делала, всегда говорила поэтически красиво и образно. Вот одна из моих сестер
жалуется ей на трудности, а она с улыбкой: «Вот чем удивила! Я вон вас,
шестерых детей, вырастила… Я была мать, и ты теперь мать, так шей в тот же шов».
Речь простой женщины поражала своими выразительностью и образностью даже столь
маститых мэтров литературы, как Шолохов с Фадеевым. Последняя жена Бокова,
Алевтина Ивановна, рассказывала с его слов: «Мама у Виктора была
удивительной женщиной. У нее был высокий голос. Она великолепного пела, как
говорил Виктор Федорович, “завивала”. Обладая абсолютным слухом, она не терпела
фальши. Когда они шли с полдён — с дойки коров — и пели, и, если кто “давал
петуха”, она сразу замолкала. Не зная грамоты, Софья Алексеевна очень образно
говорила. Виктор считал мать поэтом, не рифмуя, она говорила по-народному,
рассыпая редкие образы устного слова. Бывало, бабы поругавшись, просили их примирить.
Софья Алексеевна отвечала: “Сами закипели, сами и раскипайте!” Она “ростила” и
“пасила” шестерых детей. Когда лежала в больнице, к врачу обращалась:
“Досточтимый доктор”. С Виктором у нее
была связь на уровне телепатии. Муж точно знал, когда Софья Алексеевна
заболевала, он до минуты почувствовал, когда она в 73 года уходила из жизни». В
отличие от мамы отец его был человек крестьянской хватки и сметки. Но к 80
годам, увидев, что сын пишет и печатается, он сам засел за прозу и стихи.
Первый же абзац его «Жизнеописания» начинался так: «Это было в то отдаленное
время, когда наша деревня была окружена лесами, волками и помещиками». Когда
сын вынес приговор, что «Жизнеописание» не пойдет, предок засел за стихи. Дед
Виктора Бокова, Сергей Артемьевич, выдернул его будущего отца, Фёдора
Сергеевича, из второго класса, увёл в поле и поставил за плуг. Но тот не
повторил этого со своим сыном, отпустил его в город.
В нём рано пробудилась любовь к русскому слову. «Я
рос в русской деревне, возле Сергиева Посада. Рос под гармошку, балалайку, под
русскую пляску, под русские песни. И песни моей подмосковной деревни несут в
себе тот мелодичный заряд, который свойственен вообще русским. Прекрасно пела
моя мать. Настолько богатые распевы у неё были и голос замечательный - сопрано
народное, высокое». С 14 лет он стал записывать в толстую тетрадь то, что
он слышал вокруг: частушки, присловья, клички, названия местных урочищ. Рядом с
деревней стоял Снаряжательный завод (ныне Краснозаводский химический завод).
При заводе была начальная школа. В 1923 г. Виктор поступил учиться в заводскую
школу первой ступени, на Нижнем поселке, а 1927г окончил 4-й класс и поступил
учиться в Сергиево-Посадскую семилетнюю школу №2, где проучился до 1931года. В
1931 году Боков поступил учиться в Загорский педагогический техникум «Октябрьской
революции» (он располагался в Троице Сергиевской Лавре). Отучившись в техникуме
полтора семестра, в 1933 году пошел работать на «Завод № 11» в отдел техники
безопасности. Проработав несколько месяцев, переводится в РМЦ
(ремонтно-механический цех №9) учеником токаря по металлу. По окончании курсов
ему присваивается 5 разряд токаря по металлу. «Рядом с деревней нашей стоял
завод. Я поступил туда учеником токаря. Вьется стружка из-под резца, я за
станком слежу, а в уме складываю, продолжаю свое творчество. Печатал и стихи, и
прозу в заводской многотиражке. В цеху все звали меня «фантазер», «сказочник».
Как рассказывала его жена Алевтина Ивановна: «А тогда он работал токарем, и
к ним приехал Пришвин. Среди молодых поэтов выступал и Виктор Федорович.
Пришвин его заметил. “Стихи ты читал незрелые, сырые пока, но ты очень красиво
волновался. Учись, ты обязательно будешь поэтом”».
Первые стихи были опубликованы 2 октября 1930 года в
Загорской газете «Вперед». Некоторое время Боков занимался в литературном
объединении при редакции газеты «Вперед», в которое входили: будущий писатель
А. Мусатов, будущий поэт В. Весельчаков и др. Это объединение не раз посещали
писатели М. Пришвин и А. Кожевников. По их рекомендации рабочий парень Виктор
Боков в 1934 году поступил в литературный институт им. М. Горького. На одном
курсе с ним учились К. Симонов, С. Смирнов, С. Васильев, А Макаров, М. Матусовский,
О. Высоцкая. За время учёбы он увлёкся народной поэзией, собирал и записывал
устный фольклор, каждые каникулы ездил «за живым звуком» в Поволжье,
Центральную Россию, Карелию. С 1935 года Боков стал регулярно выступать со
стихами в периодической печати, его стихи и рассказы стали появляться в журналах
«Колхозные ребята», «Дружные ребята». Он участвует в фольклорных экспедициях,
собирает и исследует фольклор. Регулярно ездит на Рязанщину, на Волгу, в
Вологодскую и Воронежскую области. Он побывал во многих деревнях центральной
России, чтобы узнать, перенять и сохранить особенности народной речи, традиции,
колорит той или иной местности. Сам поэт говорил: «Песню русскую, русскую землю
так люблю, что и слов больше нет!» В журналах печатались его статьи: «Юные
фольклористы»(1936), «О народной частушке, ее издателях и фальсификаторах»(1939),
«Фольклорные экспедиции учащихся»(1940). Незадолго до Великой Отечественной
войны участвовал в подготовке сборника «Карело-финские эпические песни»,
подготовил свой собственный перевод поэтического эпоса «Калевала». С 1938 после
окончания института несколько лет работал литературным консультантом при
Всесоюзном Доме народного творчества. «В Союз писателей меня приняли в
октябре 1941 года, опросным путем. За меня поручились Борис Пастернак, Валентин
Катаев, Андрей Платонов, Всеволод Иванов...»
Осенью 1941 был эвакуирован с женой Евдокией и двумя сыновьями,
Константином и Алексеем, в Чистополь (Татарстан). В Чистополе в 1942 году Боков
написал стихотворение «Загорода»: «По твоим задам проходить не дам ни
ведьме, ни лешему, ни конному, ни пешему, ни галкам, ни воронам, ни больным, ни
здоровым…» Услышав эти стихи, Борис Пастернак сказал автору: «Это у вас
от природы. Цветаева шла к такой форме от рассудка, а у вас это само собой
вылилось». В 1942 был призван в действующую армию и стал курсантом военного
училища. Леонид Леонов напутствовал его такими словами: «Вам дано
очень многое. Я теперь уверен в этом. И вы должны долго жить…».
19 августа того же года прямо в палатке Виктор был
арестован. Особисты прочитали его письмо родителям, где он жаловался на то, что
их плохо кормят. Приплели ему и недозволительные разговоры. «Товарищ Сталин!
Слышишь ли ты нас? Заламывают руки, бьют на следствии», — писал он в то
время. Семь месяцев следствия и приговор трибунала Новосибирского гарнизона 25
марта 1943: 5 лет лишения свободы по 58-й статье («антисоветская агитация и
пропаганда»). Вместо фронта отделение СибЛага – Сталинск (ныне г. Новокузнецк в
Кемеровской области). «Сидел с 42-го по 47-й в Сибири, в Кемеровской
области. Там теперь в музее есть стенд, доска - «Здесь сидел Виктор Боков».
…Оклеветали. Что я ругал советскую власть, хотел, чтоб Гитлер пришел к нам...
Чтобы быть русским писателем и не быть каторжником... Компания «сидельцев»
известная - Федор Достоевский, Александр Солженицын, Варлаам Шаламов, Борис
Ручьев, Ярослав Смеляков... Вот такие «университеты».
В самый тяжелый период жизни Виктора Федоровича, когда
поэта бросили в сибирский концлагерь, Михаил Пришвин послал ему телеграмму, в
которой писал: «Ты обязан выжить, такие таланты, как ты, рождаются раз в сто
лет». Какая точная и справедливая оценка дарования поэта! Этим слова
определяют масштабы таланта Виктора Бокова и самого Пришвина характеризуют как
человека и художника. В лагере он валил лес, сплавлял его, стоя в
ледяной воде на морозе, и потерял свой сильный голос. Вернувшись из ссылки,
восстанавливал голос весьма своеобразно: приняв бальзам из сока свеклы,
моркови, редьки, сахара и водки, уходил петь в поля. «Конечно, я выжил
только благодаря силе своей. И стихам. Что, в принципе, одно и то же. Рахитик
звонкой строкой мир не удивит. В молодости я поднимал с земли сто килограммов в
двух руках, и вверх, на машину. Или семидесятикилограммовую доярку - как сноп
над головой держал! Я поднимал два мешка по пять пудов зерна и нес - правда,
там были девушки, и это придавало сил!»
Почти одновременно с Боковым в тот же лагерь попадает
Евгения Сорокина. Родилась она в 1922 году в д. Журавки Мосальского уезда.
Будучи фельдшером, на местах прошедших боёв подбирала трофейные лекарства, и за
высказывание высокой оценки качества упаковки медикаментов была арестована. По
другим сведениям, обвинялась в том, что, проживая в период временной оккупации
Угодско-Заводского района, работала в госпитале, где оказывала помощь немецким
солдатам. 5 лет лишения свободы. В июле 1989 года её реабилитировали. А в 1943
году Евгению отправляют эшелоном в Сибирь. С работой повезло – в лагерной
больнице вела приём с врачом-терапевтом. Судьбе было угодно, чтобы в столь
невероятных условиях Виктор и Евгения встретились. Ей тогда едва исполнилось
20, ему – почти 30 лет. Взглядами обменялись в начале 44-го года, дальше —
общение через тайные записочки, потом разрешённые свидания по пять минут в
день. Волна неподдельных чувств окрыляла и давала силы выжить в условиях, когда
сегодня ты жив, а завтра может случиться всё что угодно. Весной 47-го Евгения
родила дочь, назвали Таней. 10 сент. 1947 Боков писал из Сибири А. Платонову: «Сообщаю,
что скоро месяц, как я гражданин. Остался работать в Сибири...». Проработал
в Сибири вольнонаемным до весны 1948. Полностью он был реабилитирован в 1954
году после смерти Сталина.
С 1947 по 1956 годы он сослан в ссылку (за 101-й км) в
Калужскую область в деревню Ильино Боровского Района. «Выпустили меня в
поселок. Стал я зоотехником большого хозяйства, свинарки, доярки, скотники у
меня в подчинении, и все любили. Я не могу этого даже передать - как они меня
любили! А я вкалывал по двадцать часов в сутки, без отдыха-роздыха, спал
урывками, и вместе со своими людьми вытянул хозяйство в передовые. Все знамена
переходящие мы собрали, все грамоты и благодарности. И меня даже представили к
званию Героя Социалистического Труда. Но не доходя до верха документы стали -
как это, зэка и Герой Соцтруда?! Обидно». Крохотная комната в колхозном
медпункте: самодельный стол, печь, два окошка с видом на речку Истерма, высокое
крыльцо. Его, сидящего на крыльце с листками в руках, и запомнили жители: чудак
какой-то, что-то пишет. Оказалось, стихи. Там родились и многие прозаические
миниатюры, которые Владимир Солоухин называл жемчужинами. В 1956 году вернулся
к жене и сыновьям в Москву.
Вскоре началось энергичное продолжение прерванной
литературной работы. Своеобразным итогом всех сделанных ранее
фольклорно-собирательских выездов стала антология «Русская частушка» (1950). В
1958-м выходят сборники его стихов «Яр-хмель» и «Заструги». Народный язык
поэзии у Бокова в крови, поэтому первая же книга его стихов «Яр-хмель»,
изданная в конце 50-х годов, поразила всех многозвонностью и самобытностью
поэтического языка. Со времени Есенина и Клюева не звучало так первозданно
слово от имени русской природы и души. Это было откровением даже для признанных
мастеров поэзии, знавших его стихи ещё не изданными. Михаил Исаковский после
первой же книги стихов Виктора Бокова приветствовал его как равного себе: «В.Ф.
Бокову – замечательному русскому советскому поэту. 27.06.64». Н. Рыленков
констатировал: «...в поэзию пришел самобытный и притом вполне сложившийся
художник, накрепко всеми своими корнями связанный с родной почвой, влюбленный в
родное певучее слово, знающий цену хлеба и соли». В. Сорокин сказал о нем:
«и богат он щедростью воспринимать и делиться, удивляться и находить». А
чего стоит автограф Бориса Пастернака: «Виктору Бокову, любимцу моему,
горячему живому поэту в непрестанном действии, завидном, счастливом. 19 августа
1953 года. Переделкино». Или ещё один: «Меня всегда радует ясно
выступающая очевидность Вашего дарования. Причём Ваш талант именно того рода,
какой, по ежедневным уверениям кругом, сейчас так требуется. Если Вы не
преуспеваете, то наверно только потому, что у нас подлинности предпочитают
подделку. Желаю Вам счастья – Б. Пастернак. 28 ноября 55 г. Переделкино».
Позднее Борис Пастернак обратился с письмом в издательство «Советский
писатель», в котором просил издать первую книгу стихов Виктора Бокова,
пожертвовав бумагу, выделенную типографии на издание его собственных стихов.
Его поэзию высоко оценили Михаил Пришвин, Борис Пастернак, Андрей Платонов и
другие классики отечественной литературы.
Особая дружба-взаимопонимание связывала Бокова с
Андреем Платоновым. «Платонов для меня был светочем, большим другом. А
познакомились мы в 1936 году. Я стоял на платформе в тогдашнем Загорске, рядом
с художником Фаворским, который беседовал со своим коллегой. Они горячо
говорили о том, как тяжело живется замечательному писателю Андрею Платонову. И
тут я вспомнил, как потрясло меня его еще молодое высказывание: «Красота –
имущество всех» (ну кто из нынешних правителей, придурков богатых или
преуспевающих певцов демократии скажет такое?!) – и решил познакомиться с
Платоновым. Он ведь жил во флигеле Литинститута, где я учился. Так вот, я
позвонил. Открыла Мария Александровна. Спросила, кто я и зачем. Я ответил, что
студент, но о цели визита скажу только самому Андрею Платоновичу. Он выглянул
из-за плеча жены и сразу как-то мы начали безмолвный разговор с короткого
перегляда. А сколько было потом встреч, бесед, радостных и горестных, но всегда
– незабываемых. Платонов писал мне, рискуя судьбой, в Сиблаг, поддерживал. Я
вернулся из ссылки в 1948 году, пришел сразу в гости. Он лежал уже больной
(умер через три года)».
В 60-е годы выходят сборники «Весна Викторовна» (1961),
«Ветер в ладонях» (1962), «Лирика» (1964), «У поля, у моря, у рек» (1965),
«Лето-мята» (1966), «Алевтина» (1968), «Свирь» (1968). В стихах Бокова ощутимо
творческое осмысление традиций Алексея Кольцова, Николая Некрасова, Сергея
Есенина, Александра Твардовского и Михаила Исаковского, в первую очередь – в
использовании поэтических возможностей русского фольклора. Стихи Бокова
обращены к тем первоосновам бытия, о которых часто забывают за суетой буден:
вкус хлеба, воды, воздуха, бесконечность дорог и неповторимая прелесть «малой
родины». Именно эти ценности в его стихах задают ритм, определяют смысл,
направляют ход мысли.
В 1966 году Боков ушел из семьи к учительнице
английского Алевтине. В последнем браке, продлившемся 42 года, у поэта не было
детей. Алевтина Ивановна вспоминает, как их свела судьба: «Я родом с
Курского края. После окончания педагогического института поселилась у тетушки в
Москве. Работая в английской спецшколе, от подруги Веры Михайловны часто
слышала похвалы в адрес поэта Бокова. И однажды муж подруги, который писал на
досуге стихи, затащил нас обеих к мэтру в гости. Виктор Федорович открыл нам дверь, крича
что-то в телефонную трубку. И вдруг онемел, встал как вкопанный… Вера не
выдержала: “Вы пригласите нас войти?” Хозяин опомнился, посторонился. Весь
вечер я ловила на себе его пылающий взгляд. А через день подруга передала мне
листок со стихами, написанными Виктором Боковым. Я не придала этому большое
значение. Разница в возрасте мне казалась пропастью.» Поэту было 52,
Алевтине — 29. Послания, посвященные молодой учительнице, стали постоянными.
Вскоре у Али в папке скопилось 114 стихотворений, где были и откровения, и
признания. Они бродили по мокрым набережным Москвы-реки. От Бокова веяло
талантом и мужской энергией. Алевтина не заметила, как оказалась втянутой в
паутину его обаяния: «В Виктора Федоровича невозможно было не влюбиться.
Бывало, двух слов не скажет, чтобы не ввинтить к месту частушку. Где бы ни
появлялся, около него всегда теснился народ».
В 70-е годы выходят сборники «Избранное» (1970),
«Стихотворения и песни» (1973), «Три травы» (1975), «Поклон России» (1976). Он
обращается к частушке, сатирическим жанрам, продолжает изучение фольклора. В
1968 году была издана книга «Частушки Родины Шукшина» с предисловием Виктора
Бокова. В стихах Бокова три главные темы — любовь, Россия и природа. И в каждой
из них автор — максималист, чувства его — не вполнакала, как у некоторых, а
горячи, ярки, всепоглощающи. Несмотря на то, что судьба у автора была не
простой, он не ожесточился на страну, так несправедливо обошедшуюся с ним.
Россия для него оставалась такой же родной и любимой: «Россия начинается с
пристрастья — к труду, к терпению, к правде, к доброте. Вот в чём её звезда.
Она прекрасна! Она горит и светит в темноте». Удивительно его слияние с
природой. И вообще в описании природы он не имеет себе равных: «Моя душа
живёт в лесу, моя душа живёт в ромашке, то превращается в росу, то, как ручей,
звенит в овражке». Есть три составляющих таланта Бокова, о чем и писал он в
книге «Три травы»: «Как одна трава – терпенье, а вторая – доброта, третья –
музыка и пенье и земная красота». Вторая трава – природная и
благоприобретенная доброта, светлое отношение к людям. Потому и называется одна
из песен так требовательно: «Учись людей любить!» Сам он щедро посвящал стихи и
песни дорогим сердцу людям – от любимой Алевтины и неведомой Вероники до гениального
Сергея Королёва и родственного по душе другого великого песельника ХХ века –
Алексея Фатьянова.
Он пишет добрые предисловия к книгам А. Боброва, В. Туркина,
В. Богданова, Н. Журавлева, В. Замятина. Пишет о творчестве Н. Некрасова, С.
Есенина, Н. Асеева, отзывается в печати о стихах В. Казанцева, В. Кузнецова, А.
Прасолова. Дарит читателям интересные страницы воспоминаний о М. Цветаевой (он
провожал поэтессу в 1941 в Елабугу), М. Пришвине, А. Платонове, Б. Пастернаке,
с которыми его связывала творческая и личная дружба. Расширяя свои творческие
возможности, Боков находит красоту в поэзии разных народов и дает вторую жизнь
на русском языке стихам А. Гарши, К. Герасименко, М. Грубияна, С. Данилова, П. Заднипру,
М. Квливидзе, А. Копштейна, И. Тарба, С. Чиковани, Р. Маршани и других.
В 90-е годы выходят его сборники «День за днем»
(1991), «Стою на своем» (1992), « В гостях у жаворонка» (1994), «Любовь моя
Россия» (1994), «Боковская осень» (1996), «Россия в сердце не случайна» (1997),
«Жизнь - радость моя!» (1998), «Лик Любви» (2001), «Чистый четверг» (2001) «Повечерье»
(2002) и многие другие. В новых стихах он пишет: «Время смутное, сатанинское,
Балом правят карман и обман. Русь родная! Заступница близкая — Ты одна!», дает
оценку общественным явлениям современности, бесчеловечности и равнодушия к
судьбам страны, которые прикрываются «пустыми словами» («Сколько Россия живет,
столько Россия страдает…») о «благих» общественных целях, демагогическими рассуждениями
о демократизме, прогрессе и т.д. («Кому не ясно – народ нищает…», «В киосках
все на иностранном…», «Синь-Россия», «Родина-Русь», «Одна Россия другую
мучает!..» и др.). Вновь возникает образ Пушкина, постоянного спутника Бокова.
Пушкин для него «поэт поэтов», «высокий свет» России. Боков написал в 1999
году: «Сеяли мы всё разумное, А неразумное взошло! И сколько зря людей
загублено, И сколько не туда пошло. Нет мудрости, и нет решимости, И нет защиты
от помех. Вовсю трещит наш дом терпимости, И нет согласья между всех.
По-прежнему Россия корчится. Всем управляет крик «Долой!». Не знают, чем всё
это кончится Ни Бог, ни царь и ни герой!»
Всего Боков издал около сорока пяти книг стихов, а
написал и того больше. Восемь десятков стихотворений составили лирический цикл
«Сибирское сидение», где «личное» совершенно определённо возводится автором в
ранг общезначимого. Когда его попросили назвать 12 любимых стихотворений
русских поэтов XX века, из 12-ти вакансий 4 он отдал Борису Пастернаку. Боков
сказал, что лучшим поэтом XX века является Борис Пастернак. Назвал четыре его
стихотворения и прочитал такие строчки Пастернака: «Примелькается все, лишь
тебе не дано примелькаться. Дни проходят и ночи проходят и тысячу лет…» 2
вакансии Боков отдал Марине Цветаевой… А дальше назвал Николая Тряпкина, его
стихотворение «Гагара», Николая Старшинова и других поэтов. Когда Боков писал
свою автобиографию и говорил, какие писатели были для него самыми главными в
жизни и оказали на него и на его творчество самое большое влияние, назвал
Пришвина, Пастернака и Платонова: «А из профессиональных писателей назову трёх,
уже ушедших из жизни художников слова: Михаила Пришвина-в его доме я
воспитывался с 15 лет; Андрея Платонова, с которым провёл много бессонных,
счастливых ночей в разговорах о литературе и Бориса Пастернака, который дал
самую высокую оценку моим стихам в автографах на книгах, подаренным мне.»
Виктор Боков – автор книги прозаических миниатюр «Над
рекой Истермой. Записки поэта» (1960), которая трижды издавалась и получила
высокую оценку критиков. В. Ф. Боков является лауреатом Всесоюзного конкурса на
лучший киносценарий. Как актер снялся в фильмах «Строговы» (В. Венгерова), «Серьезные
чудачества» (З. Гердта), «Про стихи» (З. Паперного). Он не мог дня прожить без
того, чтобы не сочинить чего-то нового. А еще Виктор Федорович задорно исполнял
частушки и знал их не менее тысячи. Его же называют инициатором создания
телевизионной программы «Играй, гармонь»: «Это моя идея. Пришли ко мне
талантливые ребята – Геннадий Заволокин с друзьями. Я говорю им: война выбила
целую армию гармонистов, огромные потери в этом жанре. Надо гармонь подымать,
чтобы ею овладевали молодые. Попробовали, первый вечер сделали в Новосибирске,
где жили братья Заволокины. Успех полный. Дело живое – русский народ всегда с
гармонью рос, с ней воевали, влюблялись… И это хорошо чувствуется, когда
собираются гармонисты в передаче «Играй, гармонь!». Душа поёт, ноги сами
ходуном ходят.»
Им написано свыше 5000 стихов. Более 150 из них
положены на музыку композиторами А. Аверкиным, Г. Пономаренко, Н. Кутузовым, В.
Соловьевым-Седым, А. Экимяном, А. Пахмутовой и другими. Стихи Виктора Бокова
так и ложатся на музыку, настолько они мелодичны и лиричны. «Выходил на поля
молодой агроном», «Гляжу в поля просторные», «На побывку едет», «Оренбургский
пуховый платок», «Ой, снег, снежок…», «На Мамаевом кургане», «Я назову тебя
зоренькой», «Лён, лён, лён», «А любовь все жива», «Трудное счастье», «Ты моя
надежда», «Колокольчик» и др. Песни Бокова уже несколько десятков лет в репертуаре
известных коллективов и исполнителей России и других стран бывшего СССР, звучат
на концертах и семейных праздниках. Они приходят в наши дома и остаются с
человеком на всю жизнь. Трудно представить, сколько поколений выросло на этих
песнях. Их пели наши бабушки, наши мамы. Едва появившись, они становились
застольными песнями русского народа, да и сегодня молодежь трогает их красота и
лиричность.
Во многом благодаря его песням и сотрудничеству с ним
получили известность народные артистки СССР Людмила Зыкина, Ольга Воронец,
Александра Стрельченко, Анна Литвиненко. Нет ни одного народного хора в России,
который не исполнял бы его лирические песни. Песни Виктора Бокова волнуют и радуют
сердца потому, что полны глубокого содержания, душевного тепла, какой-то
особенной сердечности. Большей частью появление той или иной песни связано с
конкретной встречей или случаем, у каждой песни есть свой адрес и даже реальный
прототип.
В 1958 году в Оренбурге создавался русский народный
хор. Работники местной филармонии решили пригласить для создания песен к его
первой программе композитора Григория Пономаренко и поэта Виктора Бокова. Они
согласились. Приехали в Оренбург, поездили по областям, познакомились с
историей и сегодняшним днем края и даже сочинили несколько песен: «Выходил на
поля молодой агроном», «Ой, снег, снежок, белая метелица…». Так что время,
проведенное на Урале, не прошло даром. Но полного удовлетворения не было, не
«шла песня», которая должна была стать запевкой всей программы. Так и уехали бы
они из гостеприимного уральского города, если бы не случай. Поиск сувениров
привел их на местный рынок, в торговый ряд, где продавались знаменитые
оренбургские пуховые платки. На одних красовались вышитые ландыши, на других —
кисти рябины. От мастериц он выслушал десятки жизненных историй и понял, что
платок — это не просто головной убор, но и память человеческого сердца. Боков
выбрал самый лучший, и в этот же день в Загорск, где жила его мама, была
отправлена посылка. «Я представил себе, - вспоминает поэт, - как в зимний,
холодный вечер на ее плечи ляжет эта теплая, затейливая, пушистая вязь. И, тут,
словно ниточка в пряже потянулись одно за другим слова искомой песни. Не выходя
из здания почты, на бланке телеграммы я написал весь текст. Пономаренко, когда
прочитал, ахнул от восторга, и, пока возвращались в гостиницу, уже созрела
мелодия». Друзья - соавторы расцеловались на радостях и отправились на
репетиционную базу Оренбургского хора. Виктор Боков прочитал стихи и стал их
диктовать, чтобы девушки записывали, а Пономаренко наигрывал по ходу чтения на
баяне мелодию. «Не удалась нам первая репетиция, - рассказывает
композитор. - Певиц-то, приехавших в Оренбург из других мест после учебы по
распределению, от родных мест оторвали, а песня «Оренбургский платок» напомнил им
о родном доме, вот и всплакнули девчата. А после слез, как известно, голоса
садятся». Оренбургский народный хор, которым руководил Яков Хохлов, разучил
песню. Но она не нашла одобрения у партийной верхушки. Авторам сказали: «Вы же
не отразили промысла. Ничего не сказали ни о наших необыкновенных козах, ни о
вязальщицах». Но женщины-хористки после репетиции всякий раз исполняли
полюбившуюся песню. И однажды на праздничном концерте за кулисами один из
партийных боссов обратился к художественному руководителю хора: «Говорят, у вас
в репертуаре есть новая необыкновенная песня. Выдайте ее на “бис”». Песня «Оренбургский
пуховый платок» прошла на ура и стала не только визитной карточкой хора, но и
своеобразным позывным степного края.
А вот еще одна история создания песни: «В Алуште на
улице я встретил пожилого человека. Он нес в руках красивые белые цветы. И тут
я заметил, что не только цветы, но и виски у него были белые. Белые цветы, белые
виски – след, оставленный войной… Меня чрезвычайно взволновала эта случайная
встреча, и по дороге домой я сочинил строчки, которые записал на бумагу: «Снег
на ромашке. Снег на рябине. Снег на черемухе. Снег на калине. Снег на висках
ветеранов войны. Снег пережитого. Снег седины…». Так родилась новая песня.
История создания песни - сказа о Мамаевом кургане тоже
из жизни. «Однажды я около полутора месяцев гостил у своего волгоградского
друга, композитора Григория Пономаренко. Как-то поехал на Мамаев курган и
провел там целый день. В раздумье смотрел, наблюдал, вспоминал. И увидел
стоящую на склоне легендарной высоты седую женщину, устремившую взор на Волгу.
Она стояла неподвижно, как изваяние, как памятник, как скорбь, и смотрела,
смотрела, смотрела на Волгу. Я не мог быть бестактным, не мог подойти к ней и
спросить: «Почему вы здесь? Почему так печальны?» Видимо, она кого-то потеряла
на Мамаевом кургане. Кого? Сына? Мужа? Дочь? Не знаю… Вот этот образ меня
настолько потряс, что я не мог уже о нём забывать. И родилась строка «На
Мамаевом кургане - тишина…» и родились другие строки. Родилась песня. Песня
зазвучала в эфире».
Творческий путь Бокова отмечен государственными
наградами, премиями и званиями, свидетельствующими о признании его таланта,
который обогатил отечественную культуру. Виктор Федорович награжден орденом «Трудового
Красного знамени» (дважды); орденом «Знак Почета»; орденом «Дружбы Народов»; орденом
«За заслуги перед отечеством» (IV, III степени); орденом Петра Великого (I
степени); орденом «За служение отечеству Святых Великого князя Дмитрия Донского
и преподобного игумена Сергия Радонежского» (III Степени); медалью Жукова «За
мужество и любовь к Отечеству». Он является лауреатом премий: «Ломоносова» с
вручением золотой медали - за выдающийся вклад в развитие науки, образования,
культуры и искусства; «Фатьянова»; «Твардовского»; «Рождественского». Лауреат Всемирного
фестиваля молодежи и студентов 1 степени (1957), Всесоюзного конкурса на лучшую
песню 1-й степени (1960), премий журнала «МГ» (1988), им. А. Твардовского
«Василий Тёркин» (1996). Почётный гражданин Сергиево-Посадского района. С 1985
года был членом правления Союза писателей РСФСР и Центральной ревизионной
комиссии Союза писателей СССР (1986—1991, комиссия проверяла
финансово-хозяйственную деятельность писательского объединения), членом
редколлегии еженедельника «Литературная Россия» (1986), членом Высшего
творческого совета Союза писателей России (с 1994 года). Виктор Федорович
входил в президиум Писательской организации России, являлся участником Академии
проблем безопасности, обороны и правопорядка. Боков был членом Академии
Российской словесности, членом Высшего творческого совета Союза писателей
России, членом Совета старейшин Международного Союза писательских союзов.
Самым большим признанием таланта стала для писателя
любовь многочисленных поклонников. На родине поэта, в Язвицах, при жизни был открыт
его дом-музей. Каждый год в Сергиево-Посадском районе проводится фестиваль
«Боковская осень». Кроме того, в городе Пересвет Сергиево-Посадского района раз
в два года устраивается фестиваль песен на стихи Бокова «Любовь моя, Россия». «Поэт
народной души» — так Виктора Бокова охарактеризовал поэт-блокадник,
литературовед Владислав Шошин. Душа народная, и поэзия его – связующее звено
между вековой русской народной культурой и современностью. Никто другой в
современной литературе не чувствовал в такой мере русской сути, русской души,
русского слова, как он.
Господь дал Виктору Бокову долгую жизнь. Можно это
долголетие отнести на счет крепкой крестьянской природы человека, его
упоенности жизнью, необычайной душевной открытости и доброжелательности. Последний
сборник стихов «Лики любви» Виктор Боков выпустил в 2004 году. В творческом
строю он оставался практически до своего 93-летия, не теряя остроты чувств и
восприятия жизни: «Что за чудо наше ремесло! Слово — основа, а я с ним без
дрожи общаюсь, на равных, ну, это все равно, что с Господом Богом на дружеской
ноге. Вот я утром встал, рано, по-птичьи; вдохнул, а стихи уже меня дожидаются.
И за утро написал шесть стихотворений. Не какая-нибудь там графомания, а
поэзия! Все, что написал, сегодня же перепечатал, дату поставил и в очередной
поэтический том подколол. У меня — 68 томов, сейчас пишу 69-й».
19 сентября 2009 года Виктору Бокову исполнилось 95
лет, а 15 октября 2009 года поэта не стало. Похоронили поэта 17 октября 2009
года в Переделкино, рядом с его учителем Борисом Пастернаком. Когда на кладбище
принесли гроб с его телом, все люди, которые пришли проститься с Боковым и
проводить его в последний путь, жители Переделкина, поэты, друзья Бокова, его
соседи по Переделкину, все они взяли и запели «Оренбургский пуховый платок», у
гроба и у могилы Бокова… В селе Ильино Боровского района на доме, где с 1948 по
1958 год жил Виктор Федорович, установлена мемориальная доска.
Каковы бы ни были зигзаги жизни, у поэта Виктора Бокова
счастливая судьба. Его стихи любит народ, любили Борис Пастернак, Леонид
Мартынов, Михаил Пришвин, Андрей Платонов. Перелистайте книги современных
поэтов — мало найдется таких, у кого бы не было посвящения Виктору Бокову. Он
вырастил целое поколение поэтов. Нет, он никогда не преподавал им в институте,
не учил, не говорил, как надо. Просто он всегда был окружен людьми. Егор Исаев:
«Боков всего себя отдавал людям. Он любил общаться с народом, с людьми. Он
был настолько общителен… До забвенья самого себя был общителен. Таким я его
помню. Он много всего изведал и повидал в жизни. Он знал Россию. Он не просто
знал ее. Он сам был частью России, частью своего народа. И поэзия Бокова – не
для узкого круга людей. Она – для каждого человека, для каждого из нас, для
всего народа. И поэтому она – народная». Сколько «спасибо!» услышал он от
самых разных, порой малознакомых людей, искренне воспринимая это слово как
самую высокую себе награду. До последнего дня постоянно принимал он в своем
переделкинском доме друзей, учеников и почитателей таланта, которые были,
порой, втрое моложе его. Побывавшие у него однажды просили разрешения приехать
еще, а потом привозили уже и своих друзей. Права Лариса Васильева в своей
статье о Бокове: «Невозможно учиться у него мастерству – его мастерство
применимо лишь к его индивидуальности. И всё же Боков – учитель для многих. В
чём тут дело? Да просто он – сама поэзия. Быть рядом с ним и не оказаться
охваченным поэтическим пламенем – нельзя. Сама испытала, и другие поэты
говорили, что, побывав с Боковым, поговорив, даже помолчав с ним, начинаешь
писать, как одержимый, что-то с тобой происходит необычайное, ты начинаешь
видеть поэзию во всём и наполняться ею».
Боков всю жизнь оставался жизнерадостным, веселым
человеком. О своем деде вспоминает внучка, известная пианистка Наталья Бокова:
«Помню его говорящим стихами, думающим стихами, вспоминающим стихи и
постоянно жаждущим творческого процесса. Состояние творческого полета было его
нормальным состоянием. Без стихотворного процесса он физически заболевал. Если
мы с папой заставали его в глубокой печали, то объяснение было коротким: «Вчера
был бездарный день». Основным его состоянием было создание стихов.
Самозабвенная отдача творческому процессу производила на меня глубокое
впечатление с раннего детства. «Он поэт, ничего не поделаешь», — говорила моя
бабушка, Евдокия Ивановна. Таким же постоянным стремлением к творчеству
генетически наделены его сыновья — Константин и Алексей, мой отец. Константин —
художник, ныне живущий и работающий в Нью-Йорке. Он, как и отец, самозабвенный
служитель искусства. Алексей посвятил жизнь науке. Он изобретатель по натуре,
не знает выходных, постоянно находится в творческом процессе исследования и
изобретения механизмов и устройств. Ну а стихами он любит шутить — рифмуя на
ходу. Для меня также процесс созидания каждодневен. Я рада в него окунуться».
О Викторе Бокове написано немало статей, снят фильм.
Но, по мнению племянника Николаса, живущего за границей, все они во многом
лживы. Ради исторической правды он напоминает, что первой женой его именитого
дяди была замечательная женщина — Евдокия Ивановна Фесенко, которая родила
Бокову двух сыновей: Константина и Алексея. «В начале 60-х в жизни поэта
появилась Ирина Ермакова, из-за чего произошел его разрыв с женой, кончившийся
разводом», — рассказывает Николас. Первая жена поэта рано ушла из жизни.
Старший его сын, Константин, закончив Строгановку, стал художником и уехал в
США, младший, Алексей, работает инженером в Черноголовке.
Поэт говорил: «Весной пробуждаются не только наш
сад, природа в Переделкине, но и моя душа. Выхожу утром – солнце улыбается,
птицы свищут, ручьи поют – и хмури как не бывало. В трудное время живём, но
ведь природа радует глаз и учит жить – не сдаваться». Точно такое же
ощущение возникает и у читателей от живой и яркой встречи с поэзией Виктора
Бокова. Настоящая поэзия, словно весна, призвана пробуждать в душах людей
жизнетворные силы. Напевные, проникающие в душу строки – как глоток чистой
родниковой воды. Вот и в наше нелёгкое время мы находим в его стихах ту
нравственную непреходящую опору, которая сегодня так необходима каждому из нас.
Памяти Виктора Бокова
Без Бокова похолодало –
В природе тепла стало мало,
И слёзы дождей октября
На землю летят не зазря.
Без Бокова осиротела
Берёза – листва облетела,
И речка домашняя Сетунь
Заплакала – сетуй, не сетуй:
Поэт не пройдёт по мостку
И нам не подарит строку.
И даже лесная ворона
Черней от такого урона…
…Но всё же летают страницы
В руках, словно белые птицы,
И в них оживают слова,
Что не оторвать соловья
От зарослей, от родника…
…Но холодно от сквозняка!
В. Дагуров
* * *
Боков похоронен
рядом с Пастернаком –
Это оказалось
символичным знаком:
Оба жизнь любили,
оба рядом жили:
Город и деревня
головы сложили.
Пастернак услышал
Боковскую песню:
Соловьиной трели
в мире нет прелестней.
И письмо в «Совписе»
получил издатель:
«Вместо моей книжки
Бокова издайте!»
Боков жив в природе,
в людях, в жёлтой роще.
Гениальна песня
та, что нету проще!
«На побывку едет
молодой моряк –
Грудь его в медалях,
ленты – в якорях!»
И во всех застольях,
свадьбах, днях рожденья
Раздаётся это
Боковское пенье!
Люди полюбили,
Бог его услышал –
Спит он рядом с храмом,
под небесной крышей!
В. Дагуров
* * *
Когда я думаю про Бокова,
Про современника - поэта,
Среди безвременья жестокого
Меня пронзают волны света.
Он весь в работе, в озарении.
И я прощаюсь с ним до завтра.
Не получившего Госпремии
Поет народ, не зная автора!
А. Бобров
К юбилею В.Ф. Бокова
Кто не знает Бокова в России?
Кто с его стихами не знаком?
Если б у меня о том спросили,
Я бы возгордился земляком.
И сказала: «Боков всем известен.
Не нуждается в рекламе он.
Раз прочтешь стихи, услышишь песню -
И навеки будешь покорен».
Потому что в них - сама Россия.
Милая душевность, простота,
Глубина, задумчивость и сила,
И родного слова красота.
Разве можно выдумать такое,
Срифмовать, составить, сочинить.
Видно то за каждою строкою,
Что пришлось поэту пережить.
Вот он пишет о своей деревне,
О природе, близких, о любви.
О привязанности неизменной
К роще, где селились соловьи.
Это он шагает через поле,
Распахнув рубашки воротник.
Это он в сибирской той неволе
Выдержал, не выдохся, не сник.
И не зря становятся друзьями
Все, кто встретит Бокова хоть раз.
Невозможно выразить словами,
То, как он воздействует на вас.
Ведь ему подвластна балалайка,
Шутка, и частушка, и гармонь.
Всё ему расскажешь без утайки,
Если он пожмёт твою ладонь.
Главное его очарованье
В том, как исполняет сам стихи:
Даже из трёхтомного собранья
Не забудет ни одной строки.
Потому что выношена строчка,
Выверена собственной судьбой.
Знаю точно: рано ставить точку.
Нам ещё не раз идти на бой.
За сохранность истинной России,
Чистоту родного языка.
Есть ещё и молодость, и сила
В творчестве поэта-земляка.
А. Пичугина
Памяти Виктора Бокова
Он с прекрасным этим миром
Кровным связан был союзом…
Балалайка вместо лиры,
Алевтина вместо музы.
Не пророк и не мессия –
Переделкинский художник.
Он пролился над Россией,
Как грибной июльский дождик.
Безоглядно в жизнь влюблённый,
Вёл он с ней такие речи
В этом домике зелёном,
Так похожем на скворечник.
Рядом Сетунь хлопотала.
Он любил бродить над нею…
А когда его не стало,
В мире стало холоднее.
А. Пьянов
Виктору Бокову
Давний свет его уроков
До сих пор в душе звучит
Виктор Федорович Боков
Нас стихи писать учил,
Не за партою, не в школе,
Не у аспидной доски,
Брал с собою на приволье,
В пастернаковское поле,
Где кипрей и васильки,
Говорил нам: «Не спеши-и-и
Доставать карандаши…
Походите, пошуршите,
Вольной волей подышите,
Порезвитесь от души…»
Этой школы нету боле.
Мы остались на бобах.
Пастернаковское поле –
Всё в коттеджах, как в грибах.
А. Пьянов
Читайте Стихи Виктора Бокова
Комментариев нет
Отправить комментарий