Поэт Сергей Викулов

Сегодня 95 лет исполнилось бы поэту Сергею  Викулову.  По другим данным родился поэт 27 июня или 26 сентября.
   Сергей Васильевич Викулов (1922 - 2006 гг.) - русский советский поэт, фронтовик, главный редактор журнала «Наш современник», лауреат Государственной премии РСФСР (1974).

Оглядываюсь с гордостью назад:

прекрасно родовое древо наше!

Кто прадед мой? - Солдат и землепашец.

Кто дед мой? - Землепашец и солдат.

Солдат и землепашец мой отец.

И сам я был солдатом, наконец.

        Участник Великой Отечественной войны, участвовал в боях северо-западнее Ржева; командир зенитно-артиллерийской батареи на Калининском и Сталинградском фронтах, помощник начальника штаба 247-го армейского зенитно-артиллерийского полка 3-го Украинского фронта, гвардии капитан. За боевые заслуги дважды награждался орденом Красной Звезды.

В 1940 году уехал по направлению райвоенкомата учиться в Севастопольское военное училище белозерский юноша Сергей Викулов. В первый год обучения в зенитно-артиллерийском училище было не до стихов, а второй год так и не начался. Война! Училище вывезли в Саратовскую область, выдали курсантам офицерское обмундирование, присвоили приказом лейтенантское звание и - кого куда. Викулова - в знаменитые Тонкие военные лагеря, где формировалась 348-я Уральская стрелковая дивизия. Приемам штыкового боя обучались винтовками, изготовленными из досок. Не очень-то «кололи» такие винтовки... Так, без всякого оружия, солдаты прибыли в ноябре 1941 года под Загорск. Выдали им бутылки с зажигательной смесью, и сказано было: «Оружие добыть в бою!». А в конце января 1941 года прибыли зенитные пушки. Фашистские самолеты летали очень низко, уверовав в собственную безопасность. То-то славно поработала в те дни батарея Викулова. Четырьмя пушками они сбили за два-три боя семь вражеских самолетов. 
...Сталинград, Украина, Румыния, Болгария, Венгрия, Югославия, Австрия - таким оказался путь крестьянского сына. Он думал о стихах к концу войны так, как никогда прежде о них не думал. Думал, но писал ли? Делал стихотворные подписи к рисункам в боевом листке, иногда - очень редко! - что-то записывал «для себя». В 1944 году осмелился и послал два стихотворения в газету 3-го Украинского фронта. Но как «осмелился»? Решил, что, если напечатают, то его бойцы в подразделении засмеют («О, какой Пушкин выискался...»). И он придумал себе псевдоним - неуклюжий, мальчишеский: Я. Сервик (Я -Сергей Викулов). Стихи на военно-патриотическую тему напечатали. Пришло письмо от заведующего литотделом газеты, - а им был Николай Грибачев, - с советом присылать новые работы. ...Для себя он решил: «Останусь жив - буду писать!». Жив остался, был награжден двумя орденами Красной Звезды и медалями. Источник

В городе на Волге

Как трудно было умирать

солдатам, помнящим о долге,

в том самом городе на Волге -

глаза навеки закрывать.

Как страшно было умирать:

давно оставлена граница,

а огневая колесница

войны

      ещё ни шагу вспять...

Как горько было умирать:

«Чем ты подкошена, Россия?

Чужою силой иль бессильем

своим?» - им так хотелось знать.

А пуще им хотелось знать,

солдатам, помнящим о долге,

чем битва кончится на Волге,

чтоб легче было умирать...

В тот миг

Ю. Бондареву

Когда в последний раз мы разрядили

стволы всех наших грозных батарей,

мир замер, ахнув:

                  «Всё же победили!»

В тот миг он озадачен был скорей,

чем изумлён:

             великую загадку

явил собой наш воин!

                     Где ответ?

А он, устав смертельно, сбросил скатку.

Спиной к рейхстагу сел,

                        достал кисет

и, угощая тех, что подходили,

махрой, как будто дома, у крыльца,

сказал негромко:

                 «Вот и победили!»

И не добавил больше ни словца.

И тот, кто ясно слышал эту фразу,

уж ни о чём и через много лет

не спрашивал нас более ни разу -

она дала ему на всё ответ.

       В 1951 году окончил литературный факультет Вологодского государственного педагогического института. Член Союза Писателей СССР (СП СССР) с 1950 года. Член правления СП РСФСР (1985) и СП СССР.

Первая книга стихов «Завоеванное счастье» вышла в Вологде в 1949. За ней последовали книги «Хозяева земли» (1950), «Новый берег» (1952), «Зеленый цех» (1954), «Заозерье» (1956), «Полюшко-поле» (1958), «Хорошая будет погода», «Случай на реке» (обе — 1961), «Деревьям снятся листья» (1962). Сергей Викулов - Автор сборников лирических стихов «Черемуха у окна» (1966), «Остался в поле след» (1979), «Всходы» (1982) и поэм «Ив-гора» (1970), «Дума о Родине» (1977).

Более 20 лет с 1968 по 1989 годы он был главным редактором журнала «Наш современник», где публиковал произведения В. Распутина, В.Астафьева, Ю. Бондарева, В. Шукшина, В. Солоухина, С. Залыгина, Ф.Абрамова, А.Солженицына и др.

Сергей Васильевич Викулов умер 1 июля 2006 года. Похоронен в Москве на Троекуровском кладбище.

Вспомним сегодня стихи Сергея Викулова

Оглядываюсь с гордостью назад

Оглядываюсь с гордостью назад:

прекрасно родовое древо наше!

Кто прадед мой? - Солдат и землепашец.

Кто дед мой? - Землепашец и солдат.

Солдат и землепашец мой отец.

И сам я был солдатом, наконец.

Прямая жизнь у родичей моих.

Мужчины - те в руках своих держали

то плуг, то меч... А бабы - жёны их -

солдат земле да пахарей рожали.

Ни генералов нету, ни вельмож

в моём роду. Какие там вельможи...

Мой прадед, так сказать, не вышел рожей,

а дед точь-в-точь был на него похож.

И всё ж я горд, - свидетельствую сам! -

что довожусь тому сословью сыном,

которое в истории России

не значится совсем по именам.

Не значится... Но коль невмоготу

терпеть ему обиды становилось,

о, как дрожать вельможам доводилось,

шаги его расслышав за версту!

Ничем себя возвысить не хочу.

Я только ветвь на дереве могучем.

Шумит оно, когда клубятся тучи, -

и я шумлю... Молчит - и я молчу.

Что тебе купить?

…А мы, с войны пришедшие солдаты,

мы хорошо запомнили две даты:

во-первых, это день девятый мая,

тот самый долгожданный день, когда

закончилась вторая мировая,

ну а для нас — кровавая страда.

Мы вылезли из танков, из окопов:

за нами, оглянулись — пол-Европы!

И белый плеск “знамен”

с перил балконных…

Немало с той поры минуло лет,

но День Победы помним мы!

Как помним

и день отмены карточек на хлеб.

…В канун, должно, работали пекарни

всю ночь.

И вот с утра прибег я с парнем,

сынком,

ему тогда годочков восемь,

пожалуй, было…

Хлеба — завались!

А грузчики, глядим, еще подносят…

И вот мы до прилавка добрались…

— Ну, сколько вам? — спросила Кузьминишна.

— Две, — говорю ей, — две… не будет лишка. —

Не верю в счастье, брат ты мой, робею,

нежданную смахнул слезинку с век…

И чувствую себя я перед нею

как попрошайка, нищий человек.

Сую бумажку: — Две… не будет лишка. —

и слышу, что-то шепчет мне сынишка

и дергает тайком за край одёжки:

— Ой, пап! Ну, пап, купи еще одну! —

Трепещет весь, как воробей у крошки:

наголодался с матерью в войну.

И я обрел себя. Картуз на ухо:

— Ну что тебе еще купить, Колюха?

Вон пряники, конфетки…

На потребу

тебе и Ваське с Нинкою как раз…

Давай решай! —

А он в ответ мне:

— Хлеба! —

с буханок не сводя голодных глаз.

— Ну вот какой ты глупый…

Хочешь сушки?

Вон — кругленькие... Или же игрушки

посмотрим… Ну-ка! Эх, такие мне бы

тогда, когда я бегал в первый класс!

Так что тебе купить, сыночек?

— Хлеба! —

сказал он, не сводя с буханок глаз.

Я растерялся:

— Экой ты упрямый!

А хочешь карандаш, красивый самый?..

Не хочешь? Зря! Завидовали все бы!

Я, батька твой, такого не имел…

Так что ж тебе купить-то, парень?

— Хлеба! —

сказал он в третий раз.

И заревел.

С тех пор живет в душе моей забота,

когда наступит время обмолота.

Посматриваю часто я на небо,

на ржи, на ячменя вкруг деревень…

И вспоминаю:

Хлеба!.. Хлеба! Хлеба! —

сыночка просьбу

в праздничный тот день.

Постоянство

                     Ю. Бондареву

Славлю постоянство гордых елей,

Потому как ели не из тех,

У кого семь пятниц на неделе,

Кто взирает робко снизу вверх!

Рыжей бровью поведет лишь осень,

Как уже готовы все в лесу

Порыжеть и даже вовсе сбросить

С плеч своих зеленую красу.

Только ели —

не бывало сроду,

Чтобы перекрасились до пят, —

Несмотря на рыжую погоду,

Хоть руби, зеленые стоят.

Мало! Даже в белые метели,

Даже в холода, когда вода

Замерзает,

не сдаются ели,

Не меняют цвета и тогда!

Вот они стоят — сам черт не страшен, —

Отряхают белое с боков,

Здорово похожие на наших

Очень зимостойких мужиков.

Засугробит все кругом — не дрогнут.

Лишь сгореть, как свечка на ветру,

Могут ели. Большего не могут.

Мне такой характер по нутру!

Природа ждёт

Всё на земле устроено на ять!

Ничто Природа не творила слепо.

- Зачем над твердью распахнула небо

она?

- Чтоб птице птицу догонять.

- Зачем, не ставя в грош свои труды,

она так щедро расплескала воду?

- Затем, чтоб рыбам тоже дать свободу

передвигаться в поисках еды.

Но вот она пустила по земле,

гордясь своим уменьем,

человека.

«Тебе, - сказала, - всё:

моря и реки,

леса и долы - всё тебе,

навеки!

Весь белый свет!

И звёзды в том числе!

Бери!

Остри свой разум - и владей!»

И отошла.

И встала за плечами.

...Прошли века.

Счастливая вначале,

теперь глядит Природа на людей

угрюмо... Словно их не узнаёт.

Глядит, глядит, как будто вопрошает.

Глядит - и что-то, кажется, решает...

А может,

терпеливо

что-то ждёт...

Природа-мать

1

Три клада у Природы есть: вода,

земля и воздух -

три её основы.

Какая бы ни грянула беда:

целы они - всё возродится снова.

Но если... Впрочем, в наш жестокий век

понятно всем, что это «если» значит.

О человек! Природа-мать ни рек

и ни морей

от глаз твоих не прячет,

ни росных трав, ни голубых небес...

Цени её доверие, Природы.

Не обмани его!

И в тёмный лес

входи, как в храм под мраморные своды.

2

Ты - Человек. Ты - царь Природы. Так,

поскольку всё в ней сущее подвластно

тебе... Живи, сверяя каждый шаг

с Природою - и будет всё прекрасно!

И царские замашки не лелей

в душе, и не давай себе свободы...

Ты - царь Природы, так.

Но знай: трудней

почувствовать себя венцом Природы!

3

Взглянув на то, что смято, сметено

в очередном разбое или раже,

не утешай себя, что всё равно

Природа никому о том не скажет.

Она не скажет, да... Но не простит!

И час настанет: лично ли, заочно -

она тебе жестоко отомстит!

А не тебе - так сыну. Это точно.

Учитель... Слово-то какое

Учитель... Слово-то какое!

Учитель! Вот они бегут

Тропиночкой под-над рекою,

Воробышки, что меж собою

Тебя учителем зовут.

Бегут. Румянятся их лица.

А в сумочках - карандаши,

Тетради... и ещё частица

Твоей - на всех одной - души.

Который год - ах, трудно, право,

И вспомнить: годы-то летят! -

Ты перед этою оравой

Встаёшь... который год подряд!

О, сорок пять минут урока!

О, радость полной тишины!

Когда, распахнуты широко,

Глаза к тебе устремлены!

Доверчиво и беззащитно

Глядят они. И ты в кругу

Тех синих, карих глаз, учитель,

Как на некошеном лугу.

Они опять полны вниманья,

Они любви к тебе полны.

Они всё видят! Только ранней

Твоей не видят седины...

***

Нелёгкую ты выбрала мне долю -

дала бумагу мне, перо дала…

О Русь моя, колосья по подолу,

и синь в глазах, и солнце у чела!

Ты вечная, моложе век от века!

Тебе, моя великая страна,

ни позолота лести человека,

ни пудра фраз красивых не нужна.

И ты, великодушная на диво,

казни меня забвеньем, коль солгу…

И без меня ты можешь быть счастливой -

я без тебя, Россия, не могу.

***

Стихи мои о деревне,

и радость моя, и боль!

Кто зову земли не внемлет,

едва ль вас возьмёт с собой

в дорогу - развеять дрёму…

Глухому к земле, ему

стихи про Фому-Ерёму,

сермяжные, ни к чему.

Томов со стихами - груда.

А в тех, говорят, томах

что ни страница - чудо,

что ни куплет, то ах!

Новаторские, блестящие,

строка о строку звенят.

А вы, мои работящие,

в пыли с головы до пят.

Не очень-то вы нарядны

и - где уж там! - не модны.

Вы будничны, не парадны…

И всё-таки вы нужны,

я верю тому, кто в поле

упрямо растит зерно,

чьи с коих-то пор мозоли

в стихах поминать грешно…

Старо и неблагозвучно!

Да полноте, остряки!

А ваши-то белы ручки

не потому ль мягки,

что эти не в меру каменны -

не руки, а жернова!

В мозолях все, как в окалине…

Нужны ли ещё слова!

Добры, горячи по-русски

и грубы на первый взгляд,

корявые эти руки,

красивые эти руки

и впрямь чудеса творят!

Держите ж голову гордо,

стихи мои! Мы и впредь

о них, не жалея горла,

по-своему будем петь!