День пограничника: 190 стихотворений о пограничниках и границе

 

Каждый год 28 мая личный состав пограничных войск Российской Федерации отмечает свой профессиональный праздник — День пограничника. Он был учрежден в 1958 году постановлением Совета министров СССР. Служба пограничников очень опасна, но очень почетна. Работа у часовых рубежей нелегкая: Россия — одно из крупнейших государств мира, имеющее самую длинную государственную границу. Её общая протяжённость составляет 60 932 км, из них 22 125 км — сухопутные (в том числе 7616 км — по рекам и озёрам), 38 807 км — морские (около 2/3). И стран-соседей у нас больше, чем у кого бы то ни было — восемнадцать.

Ежедневно на охрану государственной границы выходит более 11 тысяч пограннарядов, десятки кораблей и катеров. Пограничники-летчики несут службу по охране воздушных границ. Пограничники-моряки несут службу по охране морских границ. На береговых заставах тоже несут службу пограничники. 

Именно 28 мая 1918 года в РСФСР появилась Пограничная охрана: она была учреждена декретом Совнаркома. А спустя год ее переименовали из охраны в войска. 

В разное время погранвойска подчинялись различным ведомствам. Они были в ведении Особого отдела Всероссийской чрезвычайной комиссии (ВЧК), Объединенного госполитуправления (ОГПУ) и наркомата внутренних дел (НКВД). После окончания Великой Отечественной войны охрану границ поручили министерству госбезопасности, в 1953 году — МВД, а в 1957-м — КГБ. 12 июня 1992 года появились пограничные войска России. В октябре 1992 года погранвойска были включены в состав Министерства безопасности, а 30 декабря 1993-го создана Федеральная пограничная служба — Главное командование пограничных войск Российской Федерации. С 2003 года Пограничная служба — в структуре ФСБ России. В мае 1994 года День пограничника был официально установлен указом президента. При этом дату празднования было решено оставить прежнюю — 28 мая.

Великолепная боевая подготовка и высочайший моральный дух, готовность к самопожертвованию ради защиты государственной границы были отличительными чертами пограничных войск Союза ССР. В День пограничника принято вспоминать тех, кто отдал свою жизнь, защищая рубежи России. Свыше 100 тысяч пограничников были награждены орденами и медалями, 158 воинам-пограничникам присвоено звание Героя Советского Союза и 35 — Героя России. Первыми стражами границы, удостоенными высокого звания, стали участники боев у озера Хасан. Первым знак «Заслуженный пограничник РФ» получил пограничник Никита Карацупа посмертно. За 20 лет службы он задержал 338 нарушителей и 129 уничтожил в схватке. Подразделения и части пограничных войск принимали активное участие в борьбе с басмачеством в Средней Азии, совместно с частями Красной Армии — в вооруженных конфликтах на Китайско-Восточной железной дороге (1929), в районе озера Хасан (1938), реки Халхин-Гол (1939), в советско-финляндской войне 1939 — 1940 годов. Пограничники первыми приняли удар врага в Великую Отечественную войну. Маленькие заставы, на подавление которых гитлеровское командование отводило по 30 минут, от нескольких часов до нескольких суток сдерживали немецкие дивизии. Судьба многих воинов в зеленых фуражках, встретивших врага на западной границе, неизвестна и по сей день. Ни одна застава не отошла без приказа, и в плен пограничники не сдавались. В нашей памяти подвиги пограничников Бреста, острова Даманский, таджикской границы...

В отличие от других родов войск пограничники в СССР никогда не носили пилоток, только зеленые фуражки. Первая советская пограничная форма, в частности папахи и фуражки с зеленым верхом, введена 6 сентября 1918 года. Основными задачами Пограничной службы России являются обеспечение реализации государственной пограничной политики страны в сфере защиты государственной границы, территориального моря, континентального шельфа и исключительной экономической зоны России; организация (в пределах своих полномочий во взаимодействии с другими структурами органов государственной власти) борьбы с организованной преступностью, контрабандой, незаконной миграцией, незаконным оборотом оружия, наркотических средств и психотропных веществ, а также противодействие деятельности незаконных вооруженных формирований в пределах приграничной территории.

Память о подвигах пограничников увековечена в стихах и песнях, в картинах художников, в кинофильмах. Предлагаем почитать стихотворения о границе и тех, кто её охраняет. Завтра — посты со стихами для детей и песнями ко Дню пограничника.

 

* * *

Когда людям советским в их мирном сне

Все хорошее, доброе снится,

Я хочу говорить об одной тишине,

О глубокой, полночной, большой тишине,

Что стоит на советской границе.

 

Пусть граница песками, горами идет,

По лесам, по полям и по льдинам, —

Пограничник дозор неустанно ведет,

Милый край охраняя родимый.

 

В этой звонкой тиши тебе слышать дано,

Если ты остановишься с хода,

Как спокойно и радостно бьется оно —

Сердце родины, сердце народа.

 

Ты поставлен на строгий, священнейший пост —

Оглянись — и над леса резьбою

Ты увидишь сиянье струящихся звезд, —

То Кремлевские звезды с тобою.

 

А над рощей, где лунные льются лучи,

Тень легла на утес исполинский,

Будто в первой седой пограничной ночи

Проверяет заставы Дзержинский.

 

И, наследье чекистское свято храня,

Ты идешь в тишине необычной,

Чтоб ни лязгом винтовки, ни стуком коня

Не смутить тишины пограничной.

 

И, глядя в зарубежный, сгустившийся мрак,

Ты стоишь замирая, не дышишь,

Каждый вражеский шорох и вражеский шаг

Точным ухом ты сразу услышишь.

 

Точным выстрелом сразу сожжешь эту тьму,

Потому что в стрельбе ты отличник,

И спокойно, товарищ, мы спим потому,

Что границу хранит пограничник.

 

Я хочу говорить о большой тишине,

Полной громкой, торжественной славы,

Этой песней, подобной неслышной волне,

Верным стражам Советской Державы!

Н. Тихонов

 

У самой границы

У самой границы в секрете

Я зоркую службу несу.

За каждый пригорок в ответе,

За каждую ёлку в лесу.

 

Укрытый густыми ветвями,

И слушаю я, и смотрю.

И сердцем с родными краями

В такие часы говорю.

 

И всё мне становится ближе,

Как будто сквозь сумрак ночной

Я всю свою родину вижу

И вся она рядом со мной.

 

Проходят, встают предо мною

Деревни, поля и леса.

И месяц над самой трубою,

И липа напротив крыльца;

 

И Чёрное море, и горы,

Где я никогда не бывал,

И стены Кремля, у которых

Я клятву народу давал...

 

А только лишь утро затронет

Высокие сосны вокруг,

Я чую — в далёком районе

Зарю объявляет пастух.

 

Мне чудится утренний гомон

И отблеск отточенных кос, —

Как будто тропою знакомой

И сам я спешу на покос.

 

Я вижу, как солнце выходит,

Как трактор идет большаком

И как мальчуган на подводе

Бидоны везет с молоком.

 

А где-то за милую душу

Горланит петух молодой,

И девушка — может, Катюша —

Из хаты бежит за водой;

 

И ласточки крыльями машут,

И топится чья-нибудь печь...

И всё это — родина наша,

А родину надо беречь.

М. Исаковский

 

Пограничник

Тропинки лесные,

Пахучие травы,

За темным оврагом

Простор полевой...

Вечерней порою

В дозор от заставы

Идет пограничник,

Страны часовой.

 

Отчизна дала

Свой наказ часовому:

Гляди, чтобы прочной

Была тишина!

Он полночь встречает,

Народу родному

Всем сердцем желает

Спокойного сна…

 

Идет пограничник.

Он выполнит свято

Приказ командира,

Отчизны наказ.

Тревожная дума,

Забота солдата

Ему на минуту

Забыться не даст!

 

Когда над землею

Рассвет запылает

И станет всё небо

Платком расписным,

Он доброго утра

Всем сердцем желает.

Полям и заводам,

Друзьям и родным…

 

Тропинки лесные,

Пахучие травы...

Звенят соловьи

Над бегущим ручьем.

Идет пограничник

В дозор от заставы

В любую погоду —

И ночью и днем.

 

Покоя и счастья,

Успехов отличных

Тому, кто свой подвиг

Вершит трудовой,

Всем сердцем желает

Солдат-пограничник,

Великой Советской

Страны часовой.

А. Жаров

 

Граница

Ах, граница, граница, граница,

Заросла ты кудрявой лозой.

Только птица, без паспорта птица,

Над ничейной летит полосой.

 

А мы ходим в бесшумном дозоре,

Так, чтоб лист не шуршал под ногой,

А над нами холодные зори,

Опускаются алой рекой.

 

И мы слышим земное дыханье,

У границы стоящих застав.

И звучит в каждом сердце стихами,

Нашей службы священный устав.

 

Ах, граница, граница, граница,

От тебя мы живем в трех шагах.

И пылает над нами зарницей

Нашей доблестной Родины флаг.

А. Софронов

 

Граница

Незримо

нахмурила брови

И всё воедино свела.

Тут зренье и слух

наготове,

Как пуля в канале ствола.

Тут линия фронта

целинно

Уходит в безбрежность годин.

Коварный покой.

Дисциплина

Готовности

номер один.

С. Смирнов

 

Граница

Вот, вот она!

Вот русская граница!

А. Пушкин

 

Какая тишина! Лишь ветер свежий

Доносит песни мирного труда

И шум глухой, дремучей Беловежи.

Да где-то пробегают поезда.

 

Все выше солнце над широким Бугом;

В речном стекле, как в зеркале, кусты

И облака, что проплывают цугом,

И крепости разбитые форты.

 

Свидетели и мужества и горя,

Форты доныне вспоминают дни,

Когда огонь на них обрушил ворог,

Когда огнем ответили они.

 

Сталь скрежетала, пажити стонали,

И ветер голосил, в огне кружа,

И даже камни долю проклинали,

Что положила их у рубежа.

 

Но часовой, стоящий в отдаленье,

Знал и тогда, что защищает он

И этой мирной тишины рожденье,

И освещенный солнцем небосклон,

 

Так вот она, вот русская граница —

Фатальная для недругов земля!

Все, кто хотел с оружьем к нам пробиться,

Легли костьми на черные поля.

 

И хоть на запад и восток — без края —

Ландшафт все тот же — нива да сосна,

Я по ударам сердца различаю,

Где наша, где другая сторона.

М. Танк

 

Границы

Морские раскаты

Вдоль скальных границ.

И люди, как скалы,

Как горный гранит,

Как гордый гранит.

 

Бессменные стражи,

Кристально чисты.

У самого края,

У крайней черты,

У края бескрайности.

Прилив, как припай.

Я к этой безгранности

Сердцем припал.

 

России границы.

Родные границы.

Святые границы!

Все в сердце хранится.

Хранится. Хранится!

 

Морские раскаты

Вдоль скальных границ...

И люди, как скалы.

Как горный гранит.

Как гордый гранит.

И — море гремит.

М. Львов

 

Граница

Крылатое слово,

Тревожное слово!

На карте граница —

Полоскою красною.

Я шел по границе

В дозорах бессонных

От высей Памира

До синего Каспия.

 

Я видел границу

Труда и тревоги,

Когда обрывалося

В горле дыханье.

Я песню носил

О России, о долге

В губах, опаленных

Дыханьем барханов.

 

Плывет тишина,

Сохраненная нами,

И сердце не дрогнет

Над грозной тропою —

Нас в подвиги

С детства еще пеленали

Отцы-комиссары,

Вернувшись из боя.

 

В пути гимнастерки

Седеют от пота,

И, кажется, кровь

От жары закипает...

В такие минуты

Рождается подвиг —

У каждого эти минуты

Бывают!

А. Симагов

 

Всегда мы на задании

Леса всегда зеленые

Шумят в горах кругом.

Границы нашей Родины

Мы свято бережем.

 

Нередко ветры знойные

Из стороны чужой

Приносят запах пороха

К заставе в час ночной.

 

Молчат ущелья темные,

На той на стороне,

Солдаты-пограничники

Не верят тишине.

 

Храним мы стройки Родины,

Ее великий труд.

Нигде у нас лазутчики

Рубеж не перейдут.

 

Леса всегда зеленые

Шумят в горах кругом.

Мы труд Советской Родины

В дозоре бережем.

 

Днем и ночью мы в секрете

По ущельям над рекой,

За любой рубеж в ответе

Перед нашею страной.

Я. Шведов

 

Служим мы на границе

Служим мы на границе,

Дело знаем свое,

Коль тревога случится,

Вся застава в ружье!

Храбрым будь, пограничник,

Сил своих не жалей,

Вражий след необычный

Ты найди поскорей!

 

Наша служба такая:

Каждый миг — начеку!

В земли мирного края

Нет дороги врагу.

Зорким будь, пограничник,

Ночью глаз не смыкай,

Шум травы, гомон птичий

Ты в тиши различай.

 

Вьется лентой граница

Вдоль холмов и озер.

Где-то рядом сменился

Комсомольский дозор.

Стойким будь, пограничник,

Знай наказ боевой:

Ты сегодня защитник,

Всей земли часовой.

П. Годов

 

Звезды

Далеко у синих гор

Полночью безлунной

В тишине несет дозор

Пограничник юный.

 

Пограничник молодой,

В новенькой пилотке

С алой маленькой звездой

Ровно посередке.

 

Он снимает автомат

Там, у горной кручи.

Словно вороны, летят

Грозовые тучи.

 

Но спокойно люди спят,

Спят поля и птицы,

Если алые горят

Звезды на границе…

М. Джалиль (Перевод Ю. Кушака)

 

Пограничник

Ночь к полям припадает,

Предгрозьем грузна.

Наливаются росы,

Травы цветут.

Не разгонится ветер,

Не проглянет луна.

Напряженному слуху

Звенит тишина.

Я в заставе.

В степи —

На посту.

 

Тишина на границе

Ожиданьем густа.

Перед утром опасность

Наползает в упор.

Будто шаг осторожный

Шелестит по кустам,

Будто крадется кто-то

Вблизи от поста.

Под рукой

Шевельнулся затвор.

 

Кто там стелется волком

В балке степной?

Кто там

Тенью застыл впереди?

Перебежчик ли тайный?

Офицер ли штабной!

Выходи на дорогу,

Бродяга ночной!

Я нащупал прицел —

Выходи!

 

Жаркий выблеск зарницы

Опалил облака.

Вздох в груди шевельнулся

И в горле застыл.

Ветер тронул

Сухие листы лозняка.

На горячем затворе

Обмякла рука.

Никого...

Только тень

Да кусты.

 

Никого.

Только темень

Да приступы сна.

Зрак звезды одинокой

Мигнул и потух.

За спиной

На равнине

Отдыхает страна.

Нарастает удушье.

Звенит тишина.

Я в заставе.

В степи —

На посту.

А. Сурков

 

На границе

Тишина обступила могилу, и слышно,

Как листки расправляет весенняя вишня,

Как ползет муравей по синей тычинке цветка,

Как пульсирует кровь в напряженных жилах виска,

Как на шее дивчины дрогнули крупные бусы.

Тут выходит с правого фланга безусый,

Самый статный,

В солнце от шпор до накатистых плеч,

Мнет фуражку в руках, начинает тихую речь:

 

— Вот, Сергей, по-весеннему чисто небо,

И цветы, как юность твоя, распустились едва.

Не тебе бы лежать на лафете. Не мне бы

У могилы твоей говорить неживые слова.

Еще в прошлую ночь мы стояли с тобой в карауле,

Сторожили рубеж. Замышляли большие дела,

Но кусты расступились внезапно, и пуля

Сквозь твое комсомольское сердце прошла.

 

Как тяжелая кладь, гнетет твоя домовина,

Сердце сушит и жжет неживая улыбка твоя.

Вот... Сергей... головой нерожденного сына

Я клянусь, мы клянемся, ровесники и друзья...

Этим полем, несущим весенние всходы,

Этой вишней, склонившей над гробом цветы,

Мы клянемся хранить города и заводы —

Радость жизни твоей и твоей бессмертной мечты, —

 

Трубы глухо запели «Вы жертвою пали»,

Троекратный салют колыхнул при дороге кусты.

Трактор шел через лог. В селе ребята кричали.

Как всегда, на границе в полдень сменялись посты.

А. Сурков

 

Пограничники

Кривая луна у земли на краю,

Спит застава Ширам-Кую.

И слышу я только сердце в груди

И тебя, страна,

лежащая позади.

 

Луной обесцвеченные добела,

Мы выпрямили молодые тела.

Вызови нас и в бой поведи,

Страна,

лежащая позади.

 

И в каждом жизнь — череда годов,

И каждый из нас к смерти готов.

Мы погибнем — ты новых роди,

Страна,

лежащая позади.

 

Идет часовой и поет про себя,

Поет про себя и про всех ребят.

Ходи, часовой! На тебя глядит

Страна,

лежащая позади.

 

Пустыня зажала нас в тисках:

Сухая колючка. верблюжья тоска.

Зовет нас молодость и долг один —

Страна.

лежащая позади.

 

Наших фуражек зеленый цвет —

Это пустынь ни песков расцвет.

Нам приказала их разбудить

Страна,

лежащая позади.

 

Идут на границе большие дела,

Сухо скрипит крыло седла.

Слушай звон дозорных удил,

Страна,

лежащая позади!

В. Луговской

 

Минута молчания

Обелиск из серого гранита,

Мраморная белая доска —

Памятью нетленной об убитом

Командире энского поста.

 

Степь, река, отроги Алатау.

В синеве — цепочка журавлей.

В летний день в тридцатом на заставу

Налетела банда басмачей.

 

Бились до последнего патрона,

В ход пошли гранаты и штыки.

Уходило солнце с небосклона,

Падали налетчиков клинки.

 

И к заставе помощь из отряда

Горячила на скаку коней,

Только командира из засады

Срезал пулеметчик басмачей.

 

И теперь на этом пограничье

В новом поколении бойцов

Есть один торжественный обычай —

Жизнь свою сверять с путем отцов.

 

Уходя в дозор в ночную смену,

В ясный день, в мороз и снегопад

На минуту встанет неизменно

К обелиску боевой наряд.

В. Пухначев

 

Гибель начальника заставы

Пограничные заставы,

Нелюдим район,

Только степь, песок да травы

С четырех сторон.

 

Пали сумерки густые

На степные травы,

У границы часовые,

И не спят заставы.

 

Проводов стальные жилы

Весть несли тревогой:

«Перешла границу банда

Горною дорогой».

 

Мчит начальника заставы

Конь дорогой топкой, —

Семь коней, как из земли,

Выросли за сопкой.

 

Не забудут долго травы,

Что у большака,

Смерть начальника заставы, —

Смерть большевика.

Н. Жданский

 

В секрете

Ветер ходит, как дозорный,

Пограничной полосой,

Дождик брызжет мелкий, сорный,

Затянувшийся, косой.

 

Мне опять сидеть в секрете

Час, и два, и три часа,

Позабыв про все на свете,

Слушать ночи голоса.

 

Почему в такую пору

Треснул сломанный сучок?

Ежик сунул в мышью нору

Любопытный пятачок?

 

Ветер ранил ветку веткой,

Доняла вода лису?

Дождь пробил дробинкой редкой

Лист дубовый на весу?

 

Или — враг проходит мимо,

И уже смывает дождь

След шагающих незримо

Каучуковых подошв?

 

Кто он, обходящий битву

Тайным лазом хитрецов? —

Маузер — его молитва,

Темнота — его лицо!

 

Стоит мне вздохнуть о звездах,

Помечтать про свой колхоз, —

Он подымет мост на воздух,

Поезд сбросит под откос...

 

Но и я, ножа острее,

Встречу вора — повалю,

Он хитер, а я хитрее,

Он не спит, и я не сплю!

 

Все равно неотвратимо

Он увидится со мной,

Нет ему дороги мимо,

Нет ему судьбы иной!

 

Что ж, что встреча не сегодня?

Ночь истрачена не зря...

В небо по ковровым сходням

Поднимается заря.

 

Затихая, замирая,

Прячась в елке голубой,

Ветерок сквозь сон играет

На гармонике губной.

П. Шубин

 

Граница

 

1

Талый запах. Невидимый дым от воды.

На тяжелом снегу посиневшие волчьи следы.

Полный месяц. Продрогшая за ночь сосна.

Пограничники знали, что это крадется весна.

 

И весну пропускали. К заставам ночей голубых

весна высылала своих молодцов — вестовых,

и, храня первопутки весенней красы,

становились подснежники на часы.

 

Полуденное солнце все гуще роняло лучи.

Как черные письма, над лесом летели грачи.

Стало рано светать. Стало поздно темнеть.

На проталинах стала трава зеленеть.

И сверкала за дальним откосом река,

как студеная грань у штыка.

 

2

Был апрель. Огибая глубокую падь,

раздвигая орешник, уже на рассвете

по стеге, по которой не плыть, не ступать,

мы прошли над рекой и укрылись в секрете.

 

Мы лежали молчком. Два бойца. Два винта.

И четыре ноги. И четыре обутка.

Третий, босый и преданный нам до хвоста,

знаменитый, прославленный пес Незабудко.

 

Целых полчаса слова не молвили мы.

Тишина на границе. Ни хруста, ни звука.

Но мы знали, что в этом кольце полутьмы

только лихо живет, как прямая порука,

 

только бродит по кочкам болотный огонь,

преют пни да гниют прошлогодние травы.

Так лежали мы, сжав на затворе ладонь,

в четырех километрах от нашей заставы.

 

А вокруг все редела и рушилась мгла,

налагая на землю оковы запрета.

И казалось, какая бы нечисть могла

посягнуть на могучую силу рассвета!

 

Много хитрости разной в лесах рубежа...

Я сказал Фомину:

— Полежим да побачим... —

Незабудко рванулся и замер, дрожа,

словно искры метнулись но жилам собачьим.

 

Что почуял он в этой глухой тишине?

Незабудко трясло, выгибало от злости,

мы едва удержали его на ремне,

Пес умел понимать: если «гости», так «гости».

 

Я шепнул Алексею:

— Ты видишь?

— А ты? —

И Фомин обернулся. Зрачки как застыли.

— А видал ты когда-нибудь, чтобы кусты

мимо людей на прогулку ходили? —

 

Я глянул направо. И впрямь: от реки,

качаясь, таща корневища кривые,

пять лохматых кустов поднялись на дыбки

и пошли по прямой, словно звери живые.

 

Передвинутся, встанут — и снова в поход,

будто ветер сдувает их с гладкого наста.

— Что ж, — решили мы, — встретим господ,

встреча давно подготовлена. Баста! —

 

Сказано — сделано. Ум — наперед,

с бухты-барахты не бросились в бой мы:

Алексей с Незабудко пополз на обход,

я залег, приготовя четыре обоймы.

 

Расстрелять нарушителей было легко —

мы немедля нашли бы управу над ними.

Но задача была не легка далеко —

нарушителей взять мы решили живыми.

 

Подпустив на каких-нибудь двадцать шагов,

я им крикнул:

— Сдавайся! Оружие бросить! —

Сам лежу за пеньком и гляжу на врагов —

поднялись, а руки ни один не заносит.

 

«Ну уж, думаю, маху теперь я не дам,

наши снайперы пуль не теряют!»

И давай их «под корень считать» — по ногам.

Спотыкаются... падают, но удирают!

 

И тогда Алексей Незабудко спустил.

Раздирая когтями замшелую гущу

полуволчьих кровей, полубешеных сил,

Незабудко, как буря, упал на бегущих.

 

Он швырял себя в темную силу врага;

повалив одного, налетал на другого;

у него будто выросли сразу рога,

и спасенья врагам не нашлось никакого...

 

Четырех мы скрутили уже на лугу.

Незабудко — за пятым, который без шляпы.

И, догнав, вдруг завыл, изогнулся в дугу,

рухнул наземь и вытянул лапы.

 

Тут за пятым вдогонку пошел Алексей

через рыжие мхи, через мокрые чащи.

— Да сдавайся ты, дура! — все чаще и чаще,

задыхаясь от бега, кричал Алексей.

 

Он настиг беглеца у запретной межи,

он успел ему крикнуть еще раз: — Лежи!

Не желаешь? Так на ж тебе в шею воловью! —

Захлебнувшись своею же собственной кровью,

нарушитель с трудом обернулся назад,

обернулся и... выстрелил, гад, наугад!

 

Алексей зашатался. Под левым плечом

что-то свистнуло, вышло насквозь и пропало.

И немыслимо было понять нипочем —

то ли сам он упал, то ли небо упало.

 

3

Мы несли Алексея в открытом гробу.

Первый гром разорвался над тихой заставой.

Первой каплей весна раскололась на лбу.

Алексей недвижимый лежал, величавый.

 

Мы не слышали тяжести тела его.

Десять рук подпирали дубовое днище.

Как бессмертье его, как его торжество,

цвета крови над ним вознеслось полотнище.

 

И ударили трубы. И где-то вдали

взмыла молния белой каймой полукружья.

Командиры несли, пионеры несли

на сафьяне его боевое оружье.

 

Кто-то всхлипнул. И сразу угас, замолчал.

Телеграфные струны качнулись от ветра.

И припомнилось, что Алексей получал

из Воронежа письма в зеленых конвертах,

 

что читал он те письма на десять ладов,

наизусть их заучивал, гладил щекою,

и ответы писал по двенадцать листов,

и закладывал каждый из них резедою.

 

Так и шли мы, горячие, полные сил,

и безмолвно клялись, что его не забудем

и как можно скорей то, что он не дожил,

доживем за него, дострадаем, долюбим!

 

Хлынул дождь. Он пошел по полям, стороной,

по озимым хлебам, над колхозным привольем,

разбиваясь о крыши, свисая по кольям,

плодоносный, весенний, косой, проливной!

С. Васильев

 

Две заставы

Петроградскую заставу

Знаю я давным-давно.

Про её судьбу и славу

Есть старинное кино.

 

Там и песня о заставе, —

Я мальчишкой пел её, —

Как над нами тучи встали,

Как рабочий взял ружьё.

 

От заставы от фабричной

В призывной серьёзный год

До заставы пограничной

Наша молодость идёт.

 

Пограничная застава

Под скалою, над рекой.

Здесь природа величава,

Но не верь в ее покой.

 

Днём и ночью в обороне

Бережём тревожный мир.

Нерассёдланные кони,

Подпоясанный мундир.

 

Я считаю, что неправы,

Кто разделит жизнь свою

На две разные заставы —

Та в труде, а та в бою.

 

Породнились наши песни,

Вышли мы в один дозор,

Если тучи встали, если

Пахнет в воздухе грозой.

Е. Долматовский

 

Моя застава

Тишина стороны сопредельной

Не обманет идущих в наряд.

Молчаливо насупился ельник

И следы на снегу говорят.

 

Зной палит и метель хороводит,

Рвется в небе гроза как снаряд,

А с Заставы при всякой погоде

В ночь идет пограничный наряд.

 

Чтоб врасплох нас беда не застала,

Мы не знаем, что значит отбой.

Неусыпно дежурит Застава,

Заслоняя Отчизну собой.

 

Спокойна будь, моя Держава,

Тебя я зорко берегу.

Моя Застава, моя Застава,

Моя Застава начеку.

М. Владимов

 

Тревога

Тревога!

Как взрыв

Средь явлений обычных,

имея на это права,

вторгаются в будни

застав пограничных

чеканной закалки слова.

 

Стремительно,

мелочи быта сметая,

ночное прервав забытье,

в сознание входит

предельно простая

команда:

— Застава, в ружье!

 

Короткий доклад

прорывается скупо...

Сквозь ветра

порыв ледяной:

— Товарищ начальник...

Тревожная группа...

И властно:

— В машину! За мной!

 

И вот уже мечется

враг окруженный,

но некуда деться ему...

Не спят в этот час

офицерские жены —

глядят в непроглядную тьму.

 

...Граница!

Сменяются сроки и даты,

и лица чудесных парней.

Здесь часто

на поиск уходят солдаты.

На подвиг — пожалуй, верней.

 

Под северным небом,

в песках раскаленных,

присяге и долгу верны,

стоят побратимы

в фуражках зеленых —

тревожная группа страны!

В. Кравченко

 

Быть зорче вдвое!

Вновь забайкальская зима

Пуржит и вьюжит,

И на ресницах бахрома

От лютой стужи.

 

На сопки, на тропу легла

Седая грива,

Не рассчитаешь шаг — и мгла

Столкнет с обрыва.

 

В такую ночь суровей взгляд

И лица строже,

И снеговых лавин раскат

Всегда тревожен.

 

Пусть сопки прячутся во тьму,

Пусть вьюга воет —

Но воин знает, что ему

Быть надо зорче вдвое.

 

Ему беречь покой страны,

Мир на планете,

И для солдата не страшны

Ни снег, ни ветер.

 

И стужу выдержит боец,

И непогоду:

Ведь с ним тепло людских сердец,

Любовь народа.

И. Дружинин

 

На Дальнем Востоке

Застава,

Граница.

Высокие ели

Качала седая пурга.

Летели, кружились и пели метели,

Стеною вставали снега.

 

…В домик вошли мы,

Пошли раздеваться,

Роняя на коврик снег

Мы были с концертом.

Нас было пятнадцать,

Бойцов было семь человек.

 

— Один на дежурстве, — они говорили. —

Придёт он лишь только в конце. —

Пришёл он,

И мы для него повторили

Двухчасовой концерт.

 

Граница, граница… Высокие ели

Качала седая пурга.

Летели, кружились и пели метели,

Но тёплыми были снега.

А. Фатьянов

 

Я на посту

Страна моя в сиянии огней,

Всегда с любовью думаю о ней,

Храню красу ее цветущих дней.

Я на посту, солдат и гражданин,

Твой верный сын, Отчизна, смелый сын.

 

Страна богата и народ богат —

Мощь Родины умножим во сто крат!

Захватчики войною нам грозят,

Но на посту солдат и гражданин,

Твой верный сын, Отчизна, смелый сын.

 

Я не хочу, чтоб кровь лилась рекой.

Покой границы — Родины покой.

Цвети, мой край, и песню счастья пой!

Я на посту, солдат и гражданин,

Твой верный сын, Отчизна, смелый сын.

 

Готов и сердце я отдать в бою

За Родину священную мою.

За свой народ всей жизнью постою.

Я на посту, солдат и гражданин,

Твой верный сын, Отчизна, смелый сын.

М. Дильбази

 

Застава, в ружье!

Как мирно струится

Мерцание звезд!

Но держит граница

Недремлющий пост.

Взорвется молчанье

И в сердце твое

Ворвется словами:

— Застава, в ружье!

 

Привычно и быстро,

Почти на лету,

Мгновенно, как выстрел,

Уйдем в темноту.

Мы мчимся сквозь полночь,

Летим сквозь нее...

Застава, на помощь!

Застава, в ружье!

 

На самом тревожном

Переднем краю

Храним мы надежно

Отчизну свою.

Со мной и с тобою

Вся сила ее...

Оружие к бою!

Застава, в ружье!

В. Татаринов

 

Тревожная группа

Короткий приказ нас уводит сквозь ночь,

Нам время отмерено скупо.

Кого-то настичь, а кому-то помочь

Уходит тревожная группа.

 

И ливень опять нас по лицам сечет,

И ветер навалится грубо,

Но вовремя к заданной цели придет,

Пробьется тревожная группа.

 

Не дремлет радар, как всевидящий глаз,

Он полночь немую прощупал,

И всё же граница не может без нас!

Ты слышишь, тревожная группа?

 

По диким камням и дозорной тропой,

Где горы вздымаются круто,

На службу с тобой и с тобою на бой

Иду я, тревожная группа!

 

Я вижу мой век, вижу край мой родной

Без мелочей — резко и крупно.

Сквозь время, сквозь пламя,

Сквозь память со мной

Проходит тревожная группа...

В. Татаринов

 

Глухо вскрикнула птица...

Глухо вскрикнула птица

В тёмной чаще лесной.

Перед нами граница,

Край родной за спиной.

 

Нелегка наша служба,

Но здесь ясно вдвойне —

Если Родине нужно,

Значит, нужно и мне!

 

Здесь чужие туманы

К нам плывут по реке

И доносят команды

На чужом языке.

 

Совпадают по сути

Здесь, у этой волны,

Наши личные судьбы

И судьба всей страны.

 

Ни украдкой, ни с боем

Здесь врагу не пройти,

Мы с тобой перекроем

Все дороги-пути.

 

И отвага, и дружба

Здесь в особой цене.

Если Родине нужно,

Значит, нужно и мне!

 

Полыхает зарница

Огневой полосой.

Перед нами граница,

Край родной за спиной.

В. Татаринов

 

Пограничник молодой

Нам доверено страной

Дело непростое —

Мирный труд земли родной

Мы храним с тобою.

 

Мы храним свой край родной,

Зори в небе чистом…

Пограничник молодой —

Верный сын Отчизны!

 

Здесь такая тишина,

Как нигде на свете.

Словно чуткая струна,

Вздрогнет в соснах ветер.

 

Скажем просто, не хвалясь,

Есть нам чем гордиться:

Знает Родина — у нас

На замке граница!

В. Татаринов

 

За Родину в ответе

Граница Родины моей —

Прекрасней всех на свете.

Богатство золотых полей...

Я за поля в ответе.

 

Иду с товарищем в наряд

В тумане на рассвете,

Деревья вдоль тропы стоят —

Я и за них в ответе.

 

И в зной, и в дождь, и в снегопад

В дозоре иль в секрете

За мною села, города —

И я за них в ответе.

 

Пусть варят сталь, детей растят,

Взлетают на ракете,

Пусть наши люди мирно спят —

За них за всех в ответе.

 

Я охраняю дом родной,

Где мать, где наши дети...

Пусть будут дружба, мир, покой

На голубой планете.

 

Но если недруг посягнет

На Родину...

Родная!

Где я стою — он не пройдет.

Я твердо это знаю!

А. Назаров

 

Дыханье границы

Дозорные вышки

Среди облаков.

Тревогою дышат

Порывы ветров.

В ущелье таится

Всю ночь темнота.

Дыханье границы

Рядом всегда.

 

Придешь из дозора,

Уснешь в тишине,

Но грозные горы

Увидишь во сне,

От них не укрыться

Тебе никуда:

Дыханье границы

Рядом всегда.

 

Другие дороги

Тебя позовут,

Но ветры тревоги

С тобою живут.

И в мирных зарницах

Сквозь дни и года

Дыханье границы

Рядом всегда.

Б. Дубровин

 

Пограничник

Пограничнику ведом

Хитрый, опытный враг,

Как седым его дедам,

Как отцам в дни атак.

 

Он к пескам не однажды

Чужеземцев прижмет,

Умирая от жажды,

Напоит пулемет.

 

Если счет на минуты,

А мороз — сорок пять,

Он рванется разутый

Диверсанта нагнать.

 

Тяжелы и кровавы

Будни службы святой:

Именные заставы,

Обелиск со звездой.

 

Ах, застава, застава,

Жизнь бурливо течет.

Воин выстрадал право

На любовь и почет.

 

Пусть почаще дивчина

Письма пишет ему —

Настоящий мужчина

Будет рад и письму.

 

Отблеск воинской славы

Не померкнет в веках.

Безопасность державы

У солдата в руках!

С. Сорин

 

Солдаты советских границ

Над бурным Араксом проходит дозор,

Стрит на посту часовой.

Суровые скалы, да выступы гор,

Да коршуны над головой.

 

В глубоком ущелье сгущается мгла,

В тумане не видно штыка.

На гребень затвора привычно легла

Готовая к бою рука.

 

На Дальнем Востоке, где солнце встает,

За синей Курильской грядой,

Моряк-пограничник, свой катер ведет

По гребням пучины седой.

 

Ни сушей, ни морем, ни небом ночным

Никто наш рубеж не пройдет.

Сердца непреклонны, прицелы точны,

И верит солдатам народ.

 

Граница, граница Советской страны,

...Священная наша земля!

Отважны, сильны и присяге верны

Солдаты — твои сыновья.

В. Малков

 

На пограничной заставе

Снежная ночь над заставой.

Все застилает пурга.

Но не имеешь ты права

След не заметить врага.

 

Трудно в такую погоду

Нашим дозорным в пути,

Но присягал ты народу

Службу достойно нести.

 

Видишь, как белою тенью

Кто-то метнулся в ночи,

Слышишь, как в это мгновенье

Сердце тревожно стучит.

 

Долго ты ждал этой встречи.

Много ночей ты не спал...

Вовремя враг был замечен,

Воин присягу сдержал.

 

Был поединок недолог:

Пуля — на пулю в ответ,

Возле заснеженных елок

Кончился вражеский след...

 

Пусть над далекой заставой

Воет и злится пурга,

Знает родная держава,

Мы не пропустим врага.

В. Малков

 

Мы родину храним

Мы, советские солдаты,

Клятве воинской верны.

День и ночь храним мы свято

Мирный труд родной страны.

 

Каждый камень, каждый кустик

На границе нам знаком:

Никогда врага не пустим

В наш советский мирный дом.

 

Как следы от нас ни скрыты,

Как ни хитро выбран путь—

Мы солдаты-следопыты —

Нас ничем не обмануть.

 

Пусть лазутчик вражий знает,

Что не дремлет часовой.

Словно пуля, настигает

Пограничный окрик: «Стой!»

 

Не гляди на то, что молод

На границе часовой, —

Здесь отцов и братьев школа —

Опыт службы боевой.

 

Нами Родина гордится.

Верит воинам народ...

На замке у нас граница

Для непрошенных господ.

 

В секрете, в дозоре

На страже мы стоим.

На суше, на море

Мы Родину храним!

В. Малков

 

* * *

Вот она —

восточная граница.

Холод пламенеет на воде.

Здесь слова —

«Покой нам только снится»

Так верны, как, может быть, нигде.

 

Здесь в дозоре

Навсегда запомнишь,

Как светла бывает мгла ночей,

Здесь порой пропарывают полночь

Лезвия прожекторных лучей.

 

Все придет твоей сноровке в помощь —

И ветла, и камень, и камыш,

Здесь в дозоре

Навсегда запомнишь,

Как порой громка ночная тишь.

 

На заре погоны и фуражки

Вновь зеленым цветом расцвели.

Край зеленый.

Край людей отважных. —

За спиной —

Шестая часть земли.

С. Золотцев

 

Заря на заставе

Товарищи мне ничего не сказали,

Когда мы сидели на тихом вокзале.

 

Я шарил во мгле настороженным взглядом,

Я знал, что граница находится рядом,

Я прятал в рукав огонек папиросы,

Вполголоса я отвечал на вопросы.

 

Дежурный качнул фонарем над перроном

(Косые лучи прикоснулись к погонам).

Сказал, что дрезина на третьем пути

Стоит на заправке шагах в двадцати.

 

Потом начиналось любимое дело:

Дорога, дорога, дорога гудела,

И версты наматывались на колеса,

И синие звезды глядели раскосо.

 

Росла за плечами держава. И справа

Из-за поворота вставала застава.

И лунными бликами освещена

Была пограничная тишина.

 

Пока мы сидели в солдатской столовой,

Где струганый стол на распорке еловой,

По иглам еловым в болотистой чаще

Неслышно посты разводил разводящий.

А. Межиров

 

Граница

Тускло светит луна,

Над рекой тишина,

Спят спокойно и звери, и птицы,

Спит высокая рожь,

Только ты не заснешь

В час ночной, боевая граница!

 

Люди спят в городах,

Травы дремлют в садах,

И озера сомкнули ресницы,

И волна спит в порту,

Только ты на посту

В час ночной, боевая граница!

 

Спят луга и поля,

Спят в тиши тополя,

Лес притих, и заря соснам снится.

Не пройти здесь врагу,

Ты всегда начеку

В час ночной, боевая граница!

М. Андронов

 

Родная граница

Заря в поднебесье еще не блеснула.

И, зорко смотря в темноту,

В бессонных дозорах, во всех караулах

Солдаты стоят на посту.

 

Граница, родная граница!

Болота, сосняк, валуны.

Здесь ночью и днем неустанно хранится

Покой нашей мирной страны!

 

Прикрыв от напасти народное счастье

Подобно стальному щиту

Под небом Отчизны, под знаменем части

Солдаты стоят на посту.

 

Герои-солдаты в сердцах своих чистых

Несут, как любовь, как мечту,

Сыновнюю верность, и знает Отчизна:

Солдаты стоят на посту.

Б. Кежун

 

У нас на заставе

У нас на заставе грозна тишина,

Опасность незримо таится.

У всех в гарнизоне забота одна,

Ведь рядом проходит граница.

 

У нас на заставе друзья, так друзья,

Не просто знакомые лица.

А как же иначе? Иначе нельзя,

Ведь рядом проходит граница.

 

У нас на заставе то снег, то дожди,

То дымка тумана клубится.

Качнется вдруг ветка, знай, в оба гляди,

Ведь рядом проходит граница.

 

У нас на заставе короткие сны,

Но встреча с любимою снится.

И наши гитары недаром нежны,

Ведь рядом проходит граница.

 

У нас на заставе обманчив рассвет,

А ночь нескончаемо длится.

И в этом секрета особого нет,

Ведь рядом проходит граница.

 

У нас на заставе покой всей страны

Надежно, как знамя, хранится…

Нужна нам застава, и мы ей нужны,

Ведь рядом проходит граница.

М. Пляцковский

 

Часовой на посту

В темном небе луна,

Чутко дремлет волна,

Отдыхает страна —

Часовой на посту.

 

За Байкалом живет

Та, что весточки ждет.

Сон ее бережет

Часовой на посту.

 

Чтобы недруг не мог

Перейти наш порог —

На границе замок —

Часовой на посту.

 

Озаряя зенит,

В ночь ракета летит.

Небо мира хранит

Часовой на посту.

 

От Кремлевских ворот

До неведомых вод

Всю страну бережет

Часовой на посту.

 

В темном небе луна,

Чутко дремлет волна…

Будь спокойна, страна, —

Часовой на посту!

М. Лисянский

 

Спокойно работай, страна

Под синим звездным шатром

Мы ночь в дозоре встречаем.

Мы землю свою бережем,

Мы небо свое охраняем.

 

Прожектор шарит в ночи

От края неба до края.

Скрестились лучи, как мечи,

Дорогу врагу отсекая.

 

Восток зарею объят,

И к людям солнце стремится.

Не спит на границе солдат,

Сквозь сердце проходит граница.

 

Родная наша страна,

Навек у нас ты одна,

Гордимся тобою,

Твоею судьбою,

Ты наша любовь и весна.

Твои часовые —

Сыны боевые,

Спокойно работай, страна!

М. Лисянский

 

* * *

Молодые, открытые лица...

И порадуюсь искренне я.

Тут проходит России граница,

Служат парни — мои сыновья.

 

Им не надо рассказывать много

Про житье непростое, бытье.

Деловиты. Вам молча помогут.

Ненавидят ребята нытье.

 

Им уныние — нет, не знакомо.

Ваше сердце сумеют понять.

Потому что у отчего дома

Ждут невеста и добрая мать.

И. Кажешева

 

Пограничная охрана

Пограничная охрана, ты берёшь своё начало

На Руси моей бескрайней с трёх святых богатырей.

Пограничная охрана, ты врагов мечом встречала

И границу охраняла от непрошеных гостей.

 

Пограничная охрана, от зари и до заката

Ты несёшь годами службу на далёком рубеже.

Пограничные законы для тебя, как правда, святы,

Нет в стране тебя надёжней, нет в стране тебя нужней.

 

Пограничная охрана, гордо реет твоё знамя —

Символ мужества и чести, символ стойкости людской.

Пограничная охрана, ты всегда и всюду с нами,

Коль с тобой мы породнились, нет судьбы у нас иной.

 

И в любую непогоду — в бурю, град иль в злую стужу

На посту своём бессменно пограничный твой наряд.

Знают все, что верно служит, знают все, что честно служит

Каждый воин-пограничник — несгибаемый солдат.

 

Пограничная охрана, ты героями богата

И со славою знакома ты с далёких, грозных лет.

Пограничная охрана, нам понятье это свято,

И для каждого в России эта святость не секрет.

М. Евлашин

 

На страже границы

Край родной всегда солдату дорог,

На границе дорог он вдвойне.

Тишина похожа здесь на порох,

Мы не верим этой тишине.

 

День и ночь на страже мы границы,

И враги пусть знают наперед,

Что всегда мы им, как говорится,

От ворот укажем поворот.

 

Мы к морозу лютому привычны,

Нам не страшен раскаленный зной.

Мы гордимся службой пограничной,

Охраняем Родины покой.

 

Бой случится, мы в бою не дрогнем,

Нам земля родная дорога.

В край советский все пути-дороги

Навсегда закрыты для врага.

М. Карамушко

 

Не верьте тишине

Тихо на границе.

Гаснут где-то за рекой огни да зори.

Что же мне не спится,

Будто ночью я опять стою в дозоре?!

Смолкли даже птицы,

Даже птицы в перелесках до утра уснули.

Тихо на границе, —

Но не верьте этой тишине.

 

Слева или справа

Зашептались меж собой трава и ветер.

Смотрит вдаль застава, —

Чтоб спокойно спали все друзья на свете.

Речка чуть струится,

И в окне твоем уже погашен свет, родная.

Тихо на границе, —

Но не верьте этой тишине.

 

Звезды, не мигая,

Вместе с нами на посту глядят в озера.

Видно, дорогая,

Мы увидимся теперь с тобой нескоро.

Пусть же вам приснится,

Пусть приснится вам неспящая в горах застава.

Тихо на границе, —

Но не верьте этой тишине.

М. Матусовский

 

У пограничной полосы

Мне не забыть тропинку к дому,

Мою станицу не забыть,

Но на границе по-иному

Стал нашу землю я любить.

 

Волнуют гор седых подножья

И звезд ласкающая синь…

Моя земля, ты мне всего дороже

У пограничной полосы!

 

Граница, дальняя граница —

Ты берег Родины большой.

Безмерна честь с тобою слиться

Горячим сердцем и душой.

 

Пусть завершает год станица,

Пусть снова ждут поля весны —

Стоят надежно на границе

Отчизны верные сыны!

А. Сальников

 

Пограничная застава

Скоро поезд подадут,

И гудок раздастся зычный.

Вот уже и вышел срок

Нашей службы пограничной.

 

Чтобы скрыть свою печаль,

Я глядеть стараюсь браво.

До свидания, прощай,

Пограничная застава.

 

Необычная река,

Лес синеет необычный.

Здесь и воздух не простой,

Даже воздух пограничный!

 

Небольшой сосновый столб,

А за ним моя держава.

Вот и вся она, как есть,

Пограничная застава.

 

Здесь сдружились мы навек,

Хоть и встретились впервые.

Пограничные друзья

Как собратья фронтовые.

 

Быть в числе твоих солдат —

Нет на свете выше права.

Низко кланяюсь тебе,

Пограничная застава.

 

Скоро сядем мы в вагон,

Скоро поезд вдаль помчится.

Где же сердце наше, друг?

Остается на границе.

 

Ведь она, ты так и знай,

И любовь, и наша слава.

До свидания, прощай,

Пограничная застава.

М. Матусовский

 

Давай прощаться!

Как говорят, я сдал свои дела,

И вот прощаюсь я с заставой нашей.

Иду к тебе в вольер,

Разлука тяжела…

А ты мне рад,

А ты хвостом мне машешь.

 

Дай лапу, друг,

Давай прощаться, пес, —

Умчит меня веселый стук колес

В те самые отеческие дали,

Которые с тобой мы охраняли.

 

Там ждут меня и мама и родня,

Там ждет меня пора свиданий сладких…

Я милой расскажу,

Как некий пес меня

Однажды спас

В одной неравной схватке.

 

Ты понял все, и стал печальным взгляд.

Ты по ночам мне будешь дома сниться…

Тебя, товарищ мой,

Своих друзей-солдат,

И сердце я —

Оставлю на границе!

Ф. Лаубе

 

Солдатские сны

После отбоя, когда засыпают солдаты,

В сумраке ночи, минуя бесшумно посты,

Входят в казармы и бродят в подушках измятых

Тенью незримой солдатские сны...

 

Снятся солдатам родные деревни и села,

Снятся косы и очи подружек веселых,

Снятся им города, снятся лица друзей,

Снятся глаза матерей.

 

Блеском суровым луна на штыках задрожала,

Зорко дозоры на страже границы стоят.

Ночью в казармах, готовые встать по сигналу,

Чутко солдаты усталые спят.

 

Если нежданно враги посягнут на границы,

Встанут солдаты и грудью пойдут защищать

Нашу Отчизну, которой нельзя не гордиться,

Нашу родную, великую мать!

Ф. Лаубе

 

Полночь на границе

Горы.

Пропасти.

Обрывы.

Ветер студит лоб.

Бесконечные извивы

Пограничных троп.

 

Водопады и пороги.

Полночь и туман.

Огоньками по дороге —

Автокараван.

 

Словно выкован из стали,

Замер часовой.

Рядом с ним на пьедестале

Воин —

Как живой.

 

И беседуют в тумане

Две родных души,

С изваяньем изваянье —

Сын с отцом

В тиши.

 

— Я, отец мой,

Здесь впервые

На посту стою.

Берегу

В часы ночные

Родину мою.

 

Пусть порой

Туман ползучий

Густ как молоко,

С моего поста над кручей

Видно далеко!

 

— Слышу, сын мой!

Так же зорок

Будь, мой сын, всегда,

Чтоб вовеки

Злобный ворог

Не пришел сюда.

 

Если верностью солдатской

Верен ты стране,

Под землей,

В могиле братской

Спать спокойней

Мне.

 

Крепко спать

И слышать все же

Сквозь глубокий сон

Дятла стук,

С морзянкой схожий,

Листьев перезвон.

 

Слышать все:

Как бродят кони,

Как от вешних гроз

Тихо вздрагивают корни

Молодых берез…

 

Ну, а если служба, сын мой,

Тяжела еще —

Обопрись незримо, сын мой,

На мое плечо.

 

Стань, мой сын,

Сильнее вдвое,

Выше и стройней

Ради мира и покоя

Родины своей!

Юлий Ванаг (Пер. с латышского)

 

Зелёный цвет

Зеленый цвет мы выбирали сами

И были цвету этому верны,

Когда судьба из проруби да в пламя

Бросала по окраинам страны.

 

На рубежах Отечества державных

Мы берегли его покой и мир,

И братские могилы на заставах

Нам придавали мужества и сил.

 

Брест и Хасан, клочок земли — Рыбачий

Отвагу тех простых ребят хранят,

Которые в былом и в настоящем

На страже нашей Родины стоят.

 

И как бы нас с тобой сейчас ни звали,

Зеленый кант — залог надежных уз.

Мы все остались в рамках той морали,

Которая скрепляет наш союз.

 

Все идеалы — те, что были святы,

Мы пронесем сквозь годы и века,

Мы, как и прежде, Родины солдаты —

Бойцы ее бессмертного полка.

В. Васюта

 

Строга граница

Солдат не знает,

Что случится

И через день, и через час:

Граница всё-таки граница,

Строга, как Родины наказ.

 

И если надо, пограничник

И поплывёт, и побежит,

Но он не дрогнет,

И не струсит,

И не позволит отступить…

И тот, кто жизни этой вкусит,

Тот будет истинно любить.

 

Любить Россию непреклонно,

Как любят верные сыны…

Солдаты первого заслона

Всегда на краешке страны.

В. Захаров

 

Застава

Приходит снова

На границу день,

По-боевому неизменно точно,

Под напряженным знаком перемен

Взамен ушедшей

в неизбежность ночи,

И солнце, укорачивая тень,

Под шум берёз и тополей хлопочет.

И голоса земли звучат у стен

Заставы, пребывающей бессрочно,

Как часовой на вверенном посту.

И в этом мудрость видится большая,

Которую лишь сердцем постигаешь,

И познаешь душою, как мечту.

И, кажется, — все на земле дороги

Проходят сквозь границу и тревоги.

В. Захаров

 

Поиск

Тишина, как палец на курке.

Тишина, готовая взорваться.

Тишина. И только вдалеке

Начинает птица просыпаться,

 

Никому, наверное, невдомёк,

Что сегодня ночью на заставе

Лейтенант ответил на звонок

И казарму тёплую оставил.

 

Он всю ночь с солдатами кружил

По местам глухим и потаённым…

А потом начальству доложил

И заснул, усталостью сраженный.

 

В комнату заявится рассвет,

Как жена, на цыпочках, несмело…

Лейтенанту снился черный след

На снегу голубовато-белом.

В. Захаров

 

Передний край

Здесь ощущение такое,

Здесь на переднем рубеже,

Что ты всегда на поле боя,

Что бой всегда в твоей душе.

 

Не потому, что ты воинствен,

А потому что грань ясна:

Здесь от тебя всегда зависит,

Какою будет тишина.

 

Она — застыла ночью чёрной

Струною на тропе дозорной.

Она — отмерянные метры

Меж двух миров,

Меж двух начал.

 

Она — мои родные кедры.

Там, где рассветы я встречал,

Где я почувствовал впервые

Истоки кровного родства

С землёй, где ночи зоревые,

Где к солнцу тянется трава.

В. Захаров

 

Опять дожди

Опять дожди, затеяли дожди —

Посыпали стеклянные завески.

Вода гудит,

Как колокол гудит

Всё пропитав:

Поля и перелески.

 

А служба — службой,

Что ни говори,

Поскольку беспокойно на планете.

И воины бессменно до зари

Таятся в неразгаданном секрете.

 

Ни покурить.

Ни слов произнести,

Ни у костра весёлого погреться.

Ты должен службу бдительно нести,

Ты должен в точку

каждую всмотреться.

 

Ты здесь стоишь во имя или для —

Сам подберёшь эпитет к слову «зорко»…

Как гимнастёрки, вымокли поля,

Или поля мокры, как гимнастёрки.

В. Захаров

 

На границе

Там, где земля с горизонтом роднится,

Там, где заря наподобье костра, —

Вечнозелёный околыш границы

Носит Отчизна моя неспроста.

 

Жизнь на весну бесконечно похожа,

Радость и счастье не знают преград.

Только граница суровая всё же,

Вечно здесь чутко солдаты стоят!

Т. Ульянова

 

В дозоре

Шагают трое по дозорной тропке

И слушают границы голоса...

Венера опускается на сопки,

Прибудет смена через полчаса.

 

В глазах солдат — спокойствие и сила,

Во взоре — ясность, полная мечты.

За их спиною трудится Россия

Во всём своём величье красоты!

Т. Ульянова

 

* * *

Наряд за нарядом, наряд за нарядом

Живут пограничники с мужеством рядом.

Суровые лица, спокойные лица

У этих парней, берегущих границу.

Хранят они счастье, которое рядом...

Наряд за нарядом, наряд за нарядом.

Т. Ульянова

 

* * *

Адрес пограничника — застава,

То в снегах она, то зелена.

Здесь живут солдаты по уставу,

И Отчизне служба их видна.

 

Здесь живут солдаты по уставу,

Здесь звучат простые имена.

Адрес пограничника — застава.

Этот адрес знает вся страна.

Т. Ульянова

 

На границе

Уходит день, темнеет на границе,

И в тишине, со стороны чужой,

Неслышно ночь через рубеж струится,

Проходит пограничной полосой.

 

Густою мглой все на заставе метит:

Кустарники за следовой чертой,

И ельник, где дозорные в секрете,

И путь крутой на пост сторожевой.

 

Лишь небеса, от края и до края,

Пронзает сумрак всполохом зарниц,

Одни и те же звезды зажигая

По ту и эту сторону границ.

 

Все ярче Ковш, в зените светит Лира,

Как летопись давно прошедших лет...

Преданьем о незыблемости мира

Горят огни созвездий и планет.

 

Когда-нибудь, познав язык общенья,

Постигнем смысл космических страниц,

Преодолеть сумеем отчужденье

По ту и эту сторону границ.

А. Постникова

 

Патриотические стихи о Российском Пограничнике

«Горячие точки» — работа и смерть,

В истории — краткая строчка,

Служить на границе — награда и честь,

Граница — «горячая точка».

 

Застава… там служба особо остра,

У самой границы — на страже

От ночи до ночи, с утра до утра

Почти что всегда — в камуфляже.

 

Работа без праздников и выходных,

В стабильно-тяжёлом режиме:

Назначить наряды, проверить посты,

Понять, где — свои, где — чужие.

 

Военная служба обычных людей,

Каких по России — немало,

Защита любимой Страны рубежей —

Судьбою и честью их стала.

 

В историю Родины вписан навек,

Отмечен наградой столичной

Достойный и мужественный человек,

Российской Страны Пограничник.

И. Яненсон

 

День пограничника

Пограничник никогда не дремлет,

Охраняя линию границ!

Он любому звуку чутко внемлет,

Даже крикам перелётных птиц!

 

А граница суши или моря —

Это линия трагедий, бед…

Исторически все даты помним

От потерь до доблестных побед!

 

И сегодня тоже всё не просто —

Линия границы, как струна!

Хоть и техника достигла роста,

Человек надёжнее всегда! —

 

Пограничники за всё в ответе:

За конфликты, за границы строй,

За порядок на большой Планете —

Пограничники хранят покой!

 

И весь мир пред вами преклонится

В ожиданьи справедливых дел,

Ваш священный подвиг вечно длится —

Это пограничников удел!

 

Люди спят под вашим чутким оком,

Мирно спят, спокойно видят сны,

А вы чуете спиной и боком

Всех врагов с весны и до весны!

В. Бунин

 

28 Мая

За службу Отечеству крест свой ношу

Цвета булатной стали.

Его рядом с сердцем на грудь положу

Двадцать восьмого мая.

Не верю. А ты бы поверил всерьёз? —

Мне ли страна родная

В оправе вручила из боли и слёз

Двадцать восьмого мая!

 

О тех, кто границу не сдал, не сробел,

Так и погиб у края,

Кто тельник зелёный надеть не сумел

Двадцать восьмого мая.

Я с ними знаком. Лично, с каждым из них —

Здесь ли, за рампой рая...

День памяти павших, день встречи живых —

Двадцать восьмого мая.

 

Их боль — боль моя, мой пожизненный крест,

Кровь, как вода живая.

И в Пяндже-реке отражается Брест

Двадцать восьмого мая.

За службу Отечеству крест свой ношу,

Ноша моя простая.

Ну сделай, чтоб — мир! — я у Бога прошу

Двадцать восьмого мая.

А. Николаев

 

День пограничника

На страже рубежей стоять —

Задача не простая.

И высока честь — охранять

Покой родного края

 

И знать, что за спиной твоей —

Большой страны просторы,

Бескрайности её полей,

Её леса и горы;

 

И дом родительский, семья;

Друзей, любимой лица...

И на всю жизнь она — твоя,

Она с тобой — ГРАНИЦА!

А. Агапов

 

100 лет пограничной охране

А на плечах у нас — зелёные погоны,

Мы защищаем рубежи страны родной.

Здесь на границе есть свои законы,

Мы на посту! В стране царит покой!

 

Мы в небе, на земле и бурном море

Идём с собакой-другом полосой.

И замираем мы в ночном дозоре.

Нас прикрывает небо непроглядной мглой.

 

А летом маскируемся листвою.

Заляжем в камуфляже за кустом.

Мы на посту с небесною звездою,

Она нам светит скрытно серебром.

 

Напарник-пёс всегда в дозоре рядом,

Лесные шумы знаем с ним вокруг.

И не пройдёт вражина к нам обманом.

Ночами слышим пташек перестук.

 

Граница на замке. Она закрыта!

И не взломать врагам её вокруг.

Не лает пусть врагов галдящих свита.

И не возьмёт никто нас на испуг!

А. Харин

 

28 мая — День пограничника

Ты — пограничник, ты — в дозоре,

Два года в службе пройдены.

Твой список службы безупречен.

Отдал свой долг ты Родине!

 

Ты полосой ходил в дозоре,

Глазами видел всё вокруг.

Ходил с друзьями на параде,

Стучал в брусчатку ваш каблук.

 

России долг вы отдавали,

В руках держали автомат.

В честь вас награды отливали,

Ты — пограничник, ты — солдат!

 

Чеканил шаг, и взгляд красивый.

Салютом воздух прогремел.

И в каждом было много силы.

И гимн России вверх взлетел!

 

Ты — пограничник, ты отважный!

Страны хранишь ты рубежи.

Рубеж страны, тобой хранимый,

Тебе здесь вверено служить!

А. Харин

 

Чекисту

На страже ты родной державы,

Не знаем даже мы лица.

Достоин ты народной славы,

Ты крепче смертного свинца!

 

Наш край далёк. Родной границы

Врагу поставлен в ней заслон.

Нарушить могут только птицы,

Чтобы летать им за кордон.

 

И лезли, лезут к нам шпионы,

Мечтают наш секрет узнать.

Добыть российские все тайны,

Но наших тайн им не узнать!

 

Чекист! На страже ты Отчизны,

Она дала тебе наказ!

И ты рискуешь своей жизнью,

Но мы не знаем твоих глаз.

 

Чекист России — наш хранитель,

Ты безымянным можешь быть.

Воздвигнут памятник в граните,

И подвиг твой нам не забыть!

А. Харин

 

На границу, мне сказали, попаду!

Провожало меня в армию село,

Отдать долг России время подошло.

Не хотелось расставаться мне с селом,

Здесь осталась моя мама и наш дом.

 

Шёл служить, оберегать свою Страну,

На границу, мне сказали, попаду.

Шла любимая со мною вся в слезах:

«Береги, любимый, с честью ты страну!»

 

Вот пишу, что на границе я служу,

Курс бойца успешно весь я прохожу.

И присягу своей Родине я дам,

И иду я по отцовским здесь следам.

 

Он служил и охранял свою Страну,

Не отдали наши земли никому.

Он Героя получил за подвиг свой,

На смерть стычка была ночью за рекой!

 

Сохранил Россию — Родину ты нам,

Дали пулями отпор своим врагам.

И во славу Гимн России зазвучал,

И салют Победу нашу повенчал!

 

Встанем все и вспомним в памяти своей:

Гнали мы врагов, захватчиков взашей.

На коленях обращусь к земле родной:

Ты подарена мне, Родина, судьбой!

А. Харин

 

Дозор на границе

Идём в дозоре с псом Трезором.

Туман накрыл простор речной.

Над речкой небо потемнело.

Страны родной храним покой!

 

Вдруг эхом шорох вдаль умчался.

Собака ловит эха звук.

Она — мой друг, ушами слышит,

Мой на границе верный друг.

 

Застыли с ним в ночном дозоре,

Притих от ветра шумный лес.

Шумит волною тихо море.

Мы с псом притихли в тишине.

 

Мы бережём тебя, родную,

Спокойно спи, моя страна.

Мы сохраним свою Россию,

Врагу отпор дадим сполна!

 

Рассвет забрезжил за рекою,

Туман поднялся высоко.

Покрылись волны сединою,

Нам охранять страну дано.

 

Знакомо всё мне на границе,

Я знаю каждый кустик здесь.

Лишь нет границ летящей птице,

Взмахнёт крылом из-под небес!

А. Харин

 

Письмо от сына

Служу я, мама, на границе.

Свой долг отчизне отдаю.

К врагам граница наготове.

Россию-Матушку храню!

 

Я познаю в дозорах службу.

Нам звёзды светят серебром.

Познал солдатскую я дружбу,

Ты, мама, снишься и наш дом.

 

Я помню, мама, твои руки.

Вернуть бы детство моё вспять.

Твоих напевов слышу звуки,

Хочу прижаться и обнять!

 

Я знаю ласки твои, мама,

И в мыслях дом наш у реки.

Ты жизнь мне, мама, подарила,

Здесь наши корни глубоки.

 

В слезах прочла письмо сыночка,

Слезами строчки окропив.

Собрав с любовью два листочка:

«Какое счастье, что ты жив!»

А. Харин

 

Граница ночью

Граница шла на расстоянье

Руки. Но, канувшие в тьму,

Приметы противостоянья

Укрыты были, как в дыму.

 

Лишь силуэты гор. Да тени

Двух темных облак на луне.

Да кроны странные растений,

Как будто корни в вышине.

 

А между тем,

Прорвав завесу

Той тьмы,

Разяще, как клинок,

Вдруг луч ударил из-за леса

И лег на снег у наших ног.

 

То был прожектор на мгновенье

Прожектористами включен.

И твердь в районе отчужденья,

И хлябь из мрака вырвал он.

 

Вдоль всей границы,

Вровень с нею,

Змеясь по снежной целине,

Бежал сквозь ночь он, пламенея,

В том, все пронзающем огне.

 

Как тот, другой,

Припорошенный

Пыльцой,

В другом конце страны,

Бежал тогда

Сквозь луч зеленый

За две минуты до войны.

Л. Решетников

 

Тревожная группа

И снова — в ружье! Напряженье погони...

А в мыслях по-прежнему только одно:

«Быстрее, ребята! Догоним, догоним!

Ему не уйти, не уйти все равно!»

 

Ручей под откосом. И травы по пояс.

Но разве препятствие это — ручей?

Раскручен внезапно начавшийся поиск.

И сразу все взвешено до мелочей.

 

В сиреневой дымке полночного мрака

Чужая фигура нащупала брешь...

Ах, только б не сбилась со следа собака,

Ах, только б заслоны закрыли рубеж!

 

«Быстрее, ребята! За тем перелеском

Не выйти ему из района засад!»

Тревожная группа сработала с блеском.

К утру возвратились солдаты назад.

 

И в этих словах по-военному скупо

Граница, как в зеркале, отражена.

И снова — «На поиск, тревожная группа!»

На главный свой поиск уходит она.

Б. Москвин

 

Пограничная полоса

Здесь обманчива тишина,

И реальна команда: «К бою!»

А Россия на всех одна,

И она за твоей спиною.

Кто-то скажет — самообман,

Что имели мы, потеряли.

Но уходит наряд в туман.

Что их ждет там, на перевале?

 

Здесь умеют ценить друзей,

Не бросая слова на ветер.

А любовь с каждым днем сильней

К той единственной в целом свете.

Только здесь, на краю земли,

Ты оценишь весь мир иначе.

И друзьям, что в наряд ушли,

Пожелаешь в горах удачи.

 

Здесь обманчива тишина.

И надежда в усталых лицах,

Что придет, наконец, весна,

И отпустит ребят граница.

Нас встречает родной вокзал

И любимые на перронах.

Наливай, погранец, бокал —

Пьем за тех, кто в зеленых погонах.

 

Пограничная полоса —

Так всегда было, есть и будет.

Пограничная полоса —

Кто узнал ее, не забудет.

Это ночи тревожных снов,

Это горы в тумане синем.

Где мечтали мы об одном —

Возвратиться домой, в Россию.

В. Мазур

 

А на плечах у нас зелёные погоны

Сегодня ночью все спокойно на границе,

Но все равно застава не смыкает глаз —

В любой момент ракета в небо может взвиться,

И в тот же час сигнал «в ружье» поднимет нас!

 

Наш ПТН стоит у самого залива,

Рокочут ровно и негромко дизеля,

И до рассвета по волнам неторопливо

Прожекторов лучи тревожные скользят.

 

Давно привыкли наши руки к автоматам,

Давно умеем мы без промаха стрелять,

А дома нас с тобой ждут мирные девчата,

И письма нежные нам шлют отец и мать.

 

А на плечах у нас зеленые погоны,

И мы с тобой, дружок, опять идем в наряд.

У пограничников суровые законы —

Нельзя нам спать, когда другие люди спят.

В. Аншуков

 

Зелёная фуражка

Фуражка эта в поле и в лесу

Надежно служит воину в наряде.

Она всегда, везде ему к лицу:

И в будни, и на праздничном параде.

 

Она ему народом вручена

Реликвией вовеки незабвенной.

Овеянная славою она —

Частица нашей доблести военной.

 

В ней все: пошив и форма, и сукно

Добротно и воистину красиво...

Но те, кому носить её дано,

От этого не выглядят спесиво.

 

И, коль сражаться выпадет судьба,

То не дадут врагу в бою поблажки.

Не посрамит бесчестием себя

Солдат в зелёной воинской фуражке.

В. Костромыгин

 

Зелёная фуражка

Кто зелёную фуражку бережёт, —

тот меня сейчас, как лучший друг, поймёт,

Что не может быть важнее для страны,

приграничья, где не спят её сыны.

 

Службу верную земле своей несут

и границу также честно берегут,

как и много лет отцы у них назад

ей служили, не ходили на парад.

 

День и ночь они стояли на посту —

кто на вышке, кто у речки на мосту.

Берегли, как говорили, крепкий сон,

чтобы был всегда-всегда спокоен он

у детей такой большой родной страны.

Погранцы всё так же родине верны!

 

Поздравляю тебя с праздником, страна!

Пограничная охрана — так важна.

Пограничные войска идут вперёд,

Уважает их и любит наш народ!

Г. Пысина

 

Моя застава

Девятнадцать часов. Построение. Плац.

И начальник проходит вдоль строя,

В «хромочах» — галифе. Это вам не парад

И не строй для ночного отбоя.

 

На заставе — расчёт: с двадцати к двадцати.

Начинаются сутки дозором.

Сколько надо пройти, незаметны пути,

Километры ночного обзора.

 

Замирает душа, время стопорит бег.

Ночь прожектором рвётся на части.

Осветит КСП, на полосочках — снег,

Нарушитель прошел. Настоящий.

 

И готов след принять заставской верный пес —

Лучший пес следовой здесь на марше.

И в ночной тишине вдруг повиснет вопрос:

Что так медлит с командою старший?

 

На заставу — сигнал. Карабин на плечо.

Строем встанет тревожная группа.

Заалеет рассвет над рекой кумачом —

Нарушитель задержан, Юсупов.

 

А дозору идти по тому же пути

И до «стыка» следить за порядком…

Тут уж как не крути, по расчёту — следи.

Благодарность тебе — по остатку.

Г. Пысина

 

Граница

Граница разною бывает —

Порой коварна и хитра,

Лишь только тот о ней не знает,

Кто не служил там никогда.

 

Граница грозною бывает,

Для тех, кто хочет навредить.

Кто там служил, тот точно знает,

Что тишину, покой заставы

Порой не просто сохранить.

 

Граница разною бывает,

Но память воинов хранит,

Тех, кто погиб не ради славы,

А думал о друзьях своих.

 

И только тут сумеют парни

Пройти проверку на любовь:

К Отчизне, к матери, к невесте,

К земле своей — какая есть.

 

Будь тверже, зорче, пограничник!

Не забывай свой долг и честь.

И на приказ: «В ружье, застава!»

Короткое ответишь: «Есть!»

Л. Казыма

 

Служат парни на границе

Тот, кто служит на границе,

Только тот и знает,

Как обманчива, опасна

Тишина бывает.

 

Зорко смотрят часовые

С вышки вдаль в бинокли.

От дождя и от жары

Кители промокли.

 

Возвращается наряд

С дальнего обхода —

Всё в порядке! Отдохнуть

Можно всем немного.

 

То жара томит тела,

То вдруг снег завьюжит.

Но граница на замке —

Честно парни служат.

 

Нужна на границе

Бойцу тренировка.

Нужны им и сила,

И ум, и сноровка.

 

И если же трудности

Встретят в пути,

Сумеют решенья

любые найти.

Л. Казыма

 

Зеленая фуражка

Гордятся ребята фуражкой зеленой

И в День пограничника ее наденут снова.

Гордятся и тем, что они — пограничники.

А, значит, душою и сердцем — отличники.

 

Гордятся ребята фуражкой зеленой.

Любовно хранят в шкафу китель с погонами.

Положенный срок отслужив, возвращаются.

И в День пограничника все вместе встречаются.

Л. Казыма

 

* * *

На заставах частенько солдатам не спится,

По ночам их не раз подымает граница.

До чужой стороны здесь четыре шага,

Но солдат начеку, не пропустит врага.

 

Пограничником Родина может гордиться,

Недоступна для недруга наша граница.

Пусть сады нашей Родины ярче цветут,

Часовые границ зорко службу несут.

Н. Струкова

 

Граница

Над Амуром рассвет разливается,

Просыпается наша страна.

Без тревог ночь на утро меняется —

Отдыхала спокойна она.

 

На просторах свободно ей дышится.

Враг зубами скрипит у границ.

Нива с хлебом ядрёным колышется.

Свет играет далёких зарниц.

 

А в дозоре ребята надёжные —

На Восток не пропустят врага,

Сделать могут они всё, возможное,

Проплывут мимо лишь облака.

 

В поле, в небо и в сопки высокие,

В города, в деревушки, в село

Не войти супостату жестокому,

Не по силам ему сделать зло.

 

На границе служить честь не каждому,

Чтоб удары принять на себя.

Доверяет страна лишь отважному,

Чтобы рабства не знала земля!

О. Суслова

 

Граница

Ты провести границу не спеши —

она дрожит как пульс на сотом герце,

она как нить на профиле души,

как трещина на глобусе и сердце.

 

Мы здесь стоим. Построены стихи.

Кричат грачи, весна слагает гимны.

Ты часовой, поэт, ты заступил

на рубежи земли неповторимой!

 

Ты вспомнишь все — усталых матерей,

тоску мальчишки по сгоревшей хате,

слезу отца, двустволки егерей,

матроса в окровавленном бушлате,

 

солдата на простреленной стерне,

чекиста, что поднялся в штыковую…

Пусть ананасы плавают в вине,

но где найдешь ты Родину такую!

 

Отчизну снов заснеженных полей

и городов, что из руин восстали,

где девушек любили и друзей,

и помнить никогда не перестанем.

 

Пока скопцы галдят наперебой

в толпе певцов лекарственных облаток…

Умри, поэт, — умри как часовой

за Родину, за женщину, за брата…

О. Павловский

 

Пограничный дозор

Где-то вдали, на краю у родимой земли,

Есть уголок, и ему честь Державы нести.

В далях веков отголосок российской души

Был как заслон, кто с мечом попытался пройти.

 

Дальний Восток и далекий горам Памир

Славу и честь, кто погиб на заставах, хранит.

Там, где горела, гноилась в порезах земля,

Кровью бойцов до сих пор полыхает она.

 

Помни о них, герб Державы и флаг кто хранит.

Им поклонись, там начало России лежит.

Первыми, кто отражал атаки врага,

Насмерть стоял, не страшась, дрался сталью штыка,

 

В стужу и зной охраняет границы покой,

Снег и пурга им не помеха,

И вдалеке от родных пограничный дозор

В слякоть и дождь бережет мир земной.

А. Гусев

 

За тех, кто с 20-ти

Раскрывает ночь свои ладони

Людям, уходящим в тишину...

Что там ждет — покой или погоня?

Каждый миг похож здесь на войну.

 

Первый метр, а может быть — последний...

Метр земли... А за спиной — страна!

Дух границы... он всегда наследный...

И не важно — Мир или Война.

 

Здесь — мое! А там чужое — ваше!

Нам не нужно чьей-то там земли,

Потому, что нет милей и краше

Тех широт, что за спиной легли.

 

Здесь, на первых метрах веет силой.

За любовь, за жизнь, за всю страну

Воины со всех концов России

В 20 заступают... на войну.

 

Спи, страна! Пусть в сполохах зарницы,

Пусть грохочет летний шумный гром...

Есть закон у воинов границы,

Что прописан в зелени погон,

 

И в священной зелени фуражки,

Что безмерно сердцу дорога,

Что являлась гордостью бесстрашных

Воинов, идущих на врага.

 

Здесь, на первых метрах веет силой.

Здесь, внимая сердцем тишине,

Воины со всех концов России

В 20 вновь готовятся к войне...

К. Вдовцев

 

За тех, кто с 20-ти...

Листает календарь страницу за страницей,

И память вновь вернет в прошедшие года.

Когда пришел служить впервые на границу,

Связал судьбу свою я с нею навсегда!

 

Не раз ходил в дозор я по последним метрам,

Оставив в сердце нить от КСП в века.

Ворвался праздник в жизнь весенним майским ветром.

Граница на замке — гуляй, Погранвойска!

 

Встречаю там и тут парней знакомых лица

В фуражках и беретах зеленых на пути!

Сплотила нас навек земли родной граница.

И первый тост поднимем за тех, кто с 20-ти! *

 

Мне часто по ночам теперь уже не спится,

Я памятью брожу средь гор и кишлаков.

Ворвалась в жизнь мою Афганская граница

Маневренными группами, броней погранпостов.

 

И на чужой земле, на кручах и в ущельях,

С душманами не раз вступали в смертный бой.

Остались там навек те, кто попал в прицелы,

Но не ушли с границы, закрыв ее собой!

 

И в праздник вижу я друзей надежных лица,

С кем я шагал тогда на огненном пути.

Сплотила нас навек Афганская граница.

Но первый поднимаем за тех, кто с 20-ти!

 

Незримой нитью в высь, к вершинам жизнь стремится.

Доверила страна хранить ее покой.

Приказ, секрет, дозор — все это госграница.

Желаю чистой я контрольно-следовой!

 

Сегодня праздник, что ж, давайте веселиться,

Достойно службу мы свою смогли пройти.

Но первый тост поднимем за тех, кто на границе,

Кто заступил в наряд, за тех, кто с 20-ти!

Р. Касай

«За тех, кто с 20-ти!» — традиционный тост тех, кто служил на границе. В восемь вечера на всех заставах страны пограничники заступают в наряды и начинаются пограничные сутки.

 

Моя судьба — мои заставы

Кому-то вновь граница снится,

Кому-то — минная растяжка,

А нам с тобой опять не спится,

Моя зеленая фуражка.

 

То койка вдруг нам станет тесной,

То левый бок болит, то правый.

А я скажу, пожалуй, честно:

Заснуть нам не дают заставы.

 

Заставы Бреста и Кагула,

Заставы горного Аракса,

Заставы старого аула,

Заставы древнего Серахса.

 

Враги всерьез нас не считали —

Какая там, мол, оборона,

А мы, как фениксы, стояли,

И до последнего патрона.

 

Судьба моя — мои заставы,

Друзья мои — родные лица,

Я пью за вас, за вашу славу,

За вашу преданность границе.

И. Воронин

 

Мой пограничник

Ты, там, вдали, ты на границе,

Стоишь, защитник городов,

Против тебя и шевелиться

Не стоит злу — на все готов!

 

Ради других, ради России

Без страха жизнью заплатить.

Однажды сердце окрылили

Слова присяги. Не забыть!..

 

Опасность, риск подстерегают,

Но на чеку ты, рядом пес:

Он для тебя словно товарищ,

Ведь он с тобою службу нес.

 

Достоинство, отвага, сила

Внутри тебя — ты весь из них.

Мой пограничник, мой любимый,

Скучая, шлю в письме я стих...

Н. Константинова

 

Погранотряд

Вокруг немая тишина,

спит даже ветер на границе.

В наряд вступил погранотряд,

не пролетит здесь даже птица.

 

Малейший шорох — тишину

прорезал тут же лязг затвора,

Но всё спокойно... И отряд

вступил на линию дозора.

 

Не прокрадется злейший враг

ни поездом, ни самолетом,

Ни степью, лесом не пройдет,

не проберётся и болотом.

 

Наш пограничник начеку,

он бережет страны границы.

Спокойно спите, города, —

враг не пройдет к родной столице.

Беретта К

 

Северная граница

Вокруг граница и тоска,

Куда ни кинешь взгляд,

Метели, льды, пурга, снега —

И наш погранотряд.

 

На море девять баллов шторм,

И океан ревёт,

Суровый, северный буян

Бурлит во льдах, поёт.

 

И, словно гимн, звучит в ночи:

«Я всё переверну, залью,

Разрушу, заберу

И всё пущу ко дну».

 

А на земле шумит буран

И сыплет сединой.

И снег, и дождь, и ураган

Не заберут покой.

 

Оберегаем мы покой

И Родины ключи.

Всегда граница на замке,

Не думай перейти.

 

Пусть непогода, тяжело,

И север, и тоска,

Метели, льды, пурга, снега:

Граница на века!

А. Стефанов

 

Заполярные солдаты

Вы слышите?

По наледи шурша,

В шинелях, разлетевшихся крылато,

Морозом обжигающим дыша,

Шагают заполярные солдаты.

 

Две сотни ног, как будто две ноги.

Конца колонны в сумраке не сыщешь.

На лютой стуже смёрзлись сапоги —

Железом громыхают голенища.

 

Кто сотворил, какой придумал бес

Колючую поземку плоскогорий,

Зелёное свечение небес,

Протяжный ветер северного моря?

 

Опять луна от холода бела,

И белая дорога под ногами.

И песня за сугробами легла,

Прижатая летящими снегами.

 

Здесь все до срока нежность берегут.

Слова просты и шутки грубоваты.

Нас жёны ждут... А может быть, не ждут.

Но в этом мы совсем не виноваты.

 

Когда приносит письма старшина

И дышит на озябшие ладони,

Мне чудится: лесная тишина,

Полозьев свист и свадебные кони...

 

Пока не встанет медленный рассвет,

Пока не грянут полковые трубы,

Нет прошлого и будущего нет —

Есть только ты, твои глаза и губы.

 

Вы слышите, как воют провода,

Как дизели работают с одышкой?

И к нам приходит солнце иногда,

Похожее на атомную вспышку.

 

Летит метель над всем материком,

В такие ночи женщинам не спится.

И твердый снег визжит под каблуком

В безмолвии арктической границы.

И. Жданов

 

В белых просторах

Кружится, кружится, кружится вьюга над нами,

Стынет над нами полярная белая мгла.

В этих просторах снегами, глухими снегами,

Белыми скалами наша граница легла.

 

Каждую, каждую, каждую нашу снежинку,

Каждую каплю карельских озер голубых,

Камни на скалах и мох на оленьих тропинках

Мы бережем в пограничных ночах снеговых.

 

Милая, милая, милая, там, за горами,

Там, где ночами стоит над тобой тишина,

Знай, дорогая, — солдатское сердце не камень,

Женская верность солдату в разлуке нужна.

 

Тянутся, тянутся зимние ночи слепые.

Летом не сходит полярное солнце с высот.

В этих просторах великой Советской России

Русский солдат свою верную службу несет.

Л. Ошанин

 

Под полярной звездой

На снега сквозь мохнатые хвойные ветви

Звезды свет негасимый струят с высоты.

Ярче всех и нежней мне Полярная светит,

О тебе, милый друг, навевая мечты.

 

Спят во льдах сном глубоким озера объяты,

На морозе застыли леса до глубин,

Но и в стужу тепло на душе у солдата,

Оттого что подругой желанной любим.

 

В эту полночь на небе сиянье играет,

А бывает — пурга, и метели свистят.

Спи спокойно и помни, моя дорогая,

Что сердца у солдат бьются с Родиной в лад.

 

Пусть приснится тебе снежный Север далекий,

Над лесами и скалами свод золотой,

И озера в серебряных чашах глубоких,

И солдат на посту под Полярной звездой.

Н. Щербаков

 

* * *

Пограничье...

День встает над сопками,

И заря румянится слегка.

Словно из оленьей шерсти сотканы

Тронутые дымкой облака.

 

Выцвел камень,

Будто ситец старенький,

Подставляя грудь свою ветрам.

Зябкие, ершистые кустарники

Стелются по скалам здесь и там.

 

Небо хмуро,

Штормы тут неласковы,

Мраком и туманом ночь густа.

Что ж, порой скупа бывает красками

Самая живая красота.

 

Прочно сшиты,

Грубовато скроены,

Неприступны скалы смотрят ввысь.

С этим краем дружат воины, —

Видно, с ним характером сошлись.

В. Криволапов

 

Северная граница

Солнце скрылось за рекою,

Тени в горы улеглись.

Не шумит река волною.

Звёзды яркие зажглись.

 

Пограничники в дозоре.

Превратилась вода в лёд.

Здесь не мёрзнет только море.

Жизнь на море не замрёт.

 

Пограничник в маскхалате

По снежку лыжню пробил.

Снегом ветры не кружите,

Службу я здесь полюбил.

 

Снег лежит, совсем не тает,

Он безжалостно пуржит.

Ветер след наш заметает,

Пограничник не спешит.

 

Заяц выскочил из леса,

След в снегу запутал свой.

Он не вызвал интереса,

Не нарушил ритм ночной.

 

Полосу прошли нарядом:

Снег не тронут, нет следов.

Пограничник видит взглядом:

Нет нарушивших шагов.

 

Север наш суров морозом,

Жжёт лицо, снежок в глаза.

Север мой красив восходом,

Служба здесь моя нужна!

А. Харин

 

Пограничники морские

И в шторм, и тихую погоду,

Стоят защитой корабли.

Здесь пограничники морские,

Врагу границу не пройти.

 

И пограничный катер волны,

Все под собою подомнёт.

Прицельно пушки загрохочут,

На абордаж врага возьмёт!

 

«Сторожевик» в волну врываясь,

Своею мощностью ревёт.

Над гладью килем подымаясь,

В прицел противника берёт!

 

Маяк фарватер лучом светит,

Врага укажет курс лучом.

И нарушитель не уходит,

Горит под пушечным огнём!

 

И каждый день военной службы,

Хранят морские рубежи.

На страже Родины — России,

Стоят границей корабли!

А. Харин

 

О, скалы, гранитные скалы

О, скалы, гранитные скалы,

Холодная кромка земли!

Вы домом родимым мне стали,

Здесь крылья мои отросли.

 

Привык я ходить на просторе

Сквозь темень полярных ночей.

Люблю необъятное море,

Сияние зимних лучей.

 

Я здесь по приказу народа

Стою и в мороз и в пургу.

Я в наши советские воды

Зайти не позволю врагу.

 

О, скалы, гранитные скалы,

Холодная кромка земли!

Вы домом родимым мне стали,

Здесь крылья мои отросли.

Н. Букин

 

Мне верит страна

Звезды качаются рядом со мной,

Плещет под скалами черный прибой.

Здесь граница прошла по волнам.

И прожектор лучом режет ночь пополам.

 

Море волнуется ночью и днем,

Все, что мне дорого—в сердце моем.

Взгляд устремляю я только вперед,

К нашему берегу враг не пройдет.

 

Мирно под звездами дышит страна,

Мне, пограничнику, верит она.

Здесь граница прошла по волнам.

И прожектор лучом режет ночь пополам.

Е. Карасев

 

Над тихой рекой

Над тихой рекой не шуршат камыши,

Застыла луна в вышине.

И все в этой дикой таежной глуши

В глубоком покое и сне…

 

Заснули повсюду и птица и зверь,

Могучая дремлет сосна.

Ночной тишине, пограничник, не верь,

Граница не ведает сна.

 

Далеко, далеко подружка твоя,

Далеко родительский дом,

Ночные, лесные, глухие края.

Безмолвно и тихо кругом.

 

И лес и поля отдыхают теперь,

Не плещет о берег волна.

Ночной тишине, пограничник, не верь,

Обманчива здесь тишина.

 

Ты здесь охраняешь границы страны,

Советской державы покой, —

В дремучем лесу у мохнатой сосны,

Над тихой холодной рекой:

 

Недвижна луна высоко в синеве,

Замолкла сова на суку.

Ночной тишине, пограничник, не верь,

Солдат, будь всегда начеку!

С. Алымов

 

Заставы

Вы насмерть стояли, присяге верны,

На дальневосточной границе.

Один — на десяток...

Не дрогнули вы!

И в песне сердцам вашим биться.

 

Граница!

Билет комсомольский храня

У самого сердца, солдаты

Шли в бой...

Шли, Отчизну собой заслоня, —

За мать, за детишек, за брата…

Г. Чалов

 

До свиданья, Командоры!

До свиданья, Командоры,

В синем море острова,

Желтых отмелей повторы,

Белой пены кружева!

 

До свиданья, до свиданья.

Будут сниться мне всегда

Этих далей расстоянья,

Эта грозная вода.

 

Эта суша островная,

Эта улица одна,

Сквозь которую сквозная

Даль летящая видна.

 

Над трубою — дыма челка,

Неожиданный снежок,

И звенящий без умолку

Электрический движок.

 

И сквозь грохот волн бегущих —

Прерывающийся рев

К суше котиков плывущих

И пасущихся коров.

 

И стучащие негромко,

Уходящие с утра

За синеющую кромку

Дальрыбпрома сейнера.

 

Но гремит под ветром скользким,

Ранним ветром — сиверцом,

Красный флаг в селе Никольском,

Над райкомовским крыльцом.

 

За плечами — дни, как горы:

Что ни дальше, то бледней.

Лишь седые Командоры

Все видны до этих дней.

 

Командорская могила

У откоса на краю,

И снежок поверх настила,

На котором я стою.

 

И, одетые в наряды

Цвета луга и полей,

Вдаль идущие наряды

Пограничных патрулей.

Л. Решетников

 

Полосочка ничейной тишины

Качает звезды в бухте Провидения

Студеная зеленая вода.

Мы к серым сопкам местного значения

Беречь границы прибыли сюда.

 

Как будто от фонарика карманного

Дрожит на небе тусклый свет луны.

И тянется за островом,

За островом Ратманова

Полосочка ничейной тишины.

 

Пусть вьется над заставой пограничною

Сердитая и дымная пурга,

Нам стала ночь полярная привычною,

Родными стали здешние снега.

 

Хотя по дому чуточку скучается,

Мы знаем, сутки поровну деля:

За нашими погонами кончается

Суровая чукотская земля.

М. Пляцковский

 

Тихоокеанская пограничная

От снежных вершин заполярной Чукотки

До залитых солнцем приморских высот

По тропам знакомым привычной походкой

Солдат-пограничник дозором идет.

 

Родная земля! Все для воина свято —

Таёжная ширь и просторы морей,

И гордостью полнится сердце солдата,

И взгляд его зорче, и поступь смелей.

 

Пусть ветер, пусть стужа, пусть трудно ночами —

Он все одолеет, с пути не свернет.

Огни коммунизма горят величаво,

Свой труд и покой ему вверил народ!

 

Цвети же, мой край, солнцем счастья согретый,

Леса новостроек вздымай в высоту!

От северных сумрачных скал до Посьета

Надежные люди стоят на посту.

П. Забора

 

Тревога

«В ружье!» — и врывается ветер с порога,

И сразу пустеют бока пирамид.

«Тревога!» — летит над песками тревога,

Тревога неистово в сердце стучит.

 

Недоуздки рвут в нетерпении кони,

И смерчи встают у бандитских следов.

«В погоню!» — с заставы уходят в погоню

Бойцы легендарных двадцатых годов.

 

И где-то в кольце раскаленных барханов,

Где пекла любого земля горячей,

Клинки ослепят курбаши-атамана

И пули настигнут его басмачей…

 

И нам нелегко достаются дороги,

Хранящие память о наших отцах.

Великое чувство великой тревоги

Живет неизменно в солдатских сердцах.

Г. Ламбрианов

 

Есть застава на южной границе

Где туман по ущелью клубится,

Где обманчива гор тишина,

Есть застава на южной границе,

Носит имя героя она.

Неприступны седые отроги,

Облака на утесах висят.

Здесь, на узкой кремнистой дороге,

Службу нес пограничник-солдат.

 

Там, где камни плющом перевиты

Под высокой отвесной скалой,

Окружили солдата бандиты,

Но живым не сдается герой.

Бой ведет он за Родину правый,

Из винтовки без промаха бьет.

Поднялась по тревоге застава

И на помощь солдату идет.

 

Он погиб, но друзья отомстили,

От расплаты враги не ушли.

Мы о нем эту песню сложили,

Свято память о нем сберегли.

Где туман по ущелью клубится,

Где обманчива гор тишина,

Есть застава на южной границе,

Носит имя героя она.

В. Малков

 

Застава

Знаю — это останется,

В сердце моем сохранится...

Запаленный «афганец»,

Глухого ущелья оскал,

А отсюда

Взбирается круто граница

По зазубринам

Голых и сумрачных скал.

 

Надвигается ночь.

И уходят в наряды дозоры,

И привычно и строго

Солдатскую службу верша.

Тяжелее и выше

В эту пору становятся горы,

И кривой полумесяц

Отточен острее ножа.

 

На заставе спокойно.

А мне почему-то не спится.

Окна настежь распахнуты,

Видно звезд золотое шитье.

Ощущаю всей кожей,

Как близко проходит граница,

Не по каменным кручам —

Сквозь сердце проходит мое...

Г. Серебряков

 

Московский погранотряд

Жаркие пески, древняя страна,

Войн кровавых в схватках отголоски,

Мы тебе близки, мы твои друзья,

Наш родной погранотряд Московский!

 

Ты стал нам близким и родным

Вдали от суеты столичной,

И эту песню посвятим

Тебе, Московский, пограничный!

Ты научил нас жизнь любить

По-настоящему, красиво,

А если нужно, положить

Живот за матушку-Россию.

 

Ты научил ценить друзей

И в трудный час всегда быть вместе,

Быть верным Родине своей,

Присяге, Доблести и Чести!

Ты научил нас быть собой

За годы пограничной службы,

Мы крепко связаны с тобой

Мужскою, нерушимой дружбой.

 

Учил служить, не ждать наград,

На благо Родины и силой

Нас наделил! Тебе, отряд,

За это дружное «спасибо»!

С тобою мы — одна семья,

И даже в суете столичной

Мы будем помнить про тебя,

Отряд Московский, пограничный!

А. Николаев

 

Горная застава

Горная застава, горная застава,

Вышка часового и российский флаг,

Левый фланг и правый, левый фланг и правый,

В тишине тревожной громкий лай собак.

 

Горная застава, горная застава,

Выше гнёзд орлиных, выше облаков.

Пограничной службы боевая слава,

Ты стоишь на страже с глубины веков.

 

Помнят твои стены взрывы и тревоги,

Ливни из осколков и свинцовый град,

Тропы серпантином, в рытвинах дороги,

В тишину летящий, словно вихрь, наряд.

 

Горная застава, пропасти, обрывы,

Ветры ледяные, нервный шум листвы,

Дерзких нарушителей шквальные прорывы

И неугомонные паводки весны.

 

Горная застава — колыбель отваги,

Славою овеянный пост родной страны.

Реют пограничные над тобою стяги,

Служат под крылом твоим Родины сыны.

М. Евлашин

 

Строевая для туч над границей

Здесь «спокойной ночи» не желают

И, бывает, до обеда спят.

Здесь собаки лишнего не лают,

Здесь трава и камни говорят.

 

Просто нужно научиться слышать,

Видеть и принять судьбу, как есть.

Горы выше пограничных вышек.

Выше гор оказана нам честь —

 

Встретить и врага, и первый лучик,

Птиц, спешащих снова гнёзда свить.

Над границей хмуро ходят тучи...

Мы научим с песней их ходить!

А. Матвеев

 

Застава в горах

Застава в горах... Здесь закат и загар красит лица,

Умело рисует парнишки-художника кисть

Флаг Родины нашей над чисто условной границей,

Сменившей войны беспредел на обычную жизнь.

 

Застава в горах... Обнажённое южное солнце,

Зелёные скалы, густая небесная синь.

Над узкой долиной тропинка набитая вьётся

По склонам, таящим ловушки запрятанных мин

 

Застава в горах... На стене незнакомые лица:

На небе солдаты земные хранят рубежи.

Их сердце — огонь, в их глазах полыхает граница,

Давая простым фотографиям новую жизнь.

 

Проходят в незримом дозоре, как будто живые,

Герои легенды, в себе победившие страх.

По-прежнему с нами, весёлые и молодые,

Чьи «звёзды» сияют в ночи над заставой в горах.

 

Застава в горах... Здесь о службе на время забыли,

Растоплена банька: таков командирский приказ,

Чтоб души, тела мы от въевшейся грязи отмыли,

Видавшие боль и страданья людские не раз.

 

Ранним утром легко и свежо,

С древних пиков стекает прохлада,

И дрожит триколор на ветру над заставой в горах.

Неспокойный рубеж стережём,

Нам зелёный берет — как награда

За нелёгкую службу, за волю, смирившую страх.

А. Николаев

 

Ночной дозор

Мы вышли дозором. Луна в три обхвата —

Кровавая, медная, злая —

Взошла над песками и, тени роняя,

Вокруг всё смеялось над нами.

 

Цветы полыхали коврами густыми,

Барханы кривились, вздыхая.

Могучая Азия глухо дышала

В кустах саксаула за нами.

 

И шорох весны пробегающий ветер

Носил в непомерные дали.

и молодость многих осталась навечно

В таджикских горах и в медалях.

А. Стефанов

 

Таджикская застава

Выше гнёзд орлиных, выше облаков

Горная застава у афганских гор.

Вышка часового и российский флаг.

Сколько пережила ты боевых атак?

 

На таджикский гребень из тумана шли

Караваны «духов» из чужой земли,

Но всегда встречал их, словно вихрь, наряд:

Серпантинов трассы и свинцовый град.

 

А на зорьке слышен громкий лай собак.

Вновь спешит прорваться к нам жестокий враг.

Пропасти, обрывы, с ветром шум листвы.

И летят с вершины паводки весны.

 

Осенью, зимою, летом и весной

Горная застава в памяти со мной.

Славою овеянный пост родной страны.

Служили с честью, с верностью здесь Родины сыны...

А. Стефанов

 

Пограничные горы

На краю земли родимой

День и ночь ведут дозор

Цепью непреодолимой

Пики поднебесных гор.

 

Недвижимы,

Немы,

Строги...

Час и два глядит с плеча

Вниз архар золоторогий

У иного силача.

 

Их обветренные лица

Овевают зной и мгла,

И у самых глаз орлица

Развела свои крыла.

 

Но и грому

Гулким эхом

От дозора не отвлечь

Их, укрытых диким мехом

От подножия до плеч.

 

Здесь чабан порой,

На посох у обрыва опершись,

На приступочке утеса

Думу думает про жизнь.

 

Старику прервать нет силы

Бесконечных мыслей бег —

Обо всем, что сердцу мило

И чем счастлив человек:

 

Об извилистых дорогах,

Что проделали отцы

И надежно на отрогах

Перепутали концы,

 

О прапрадедовских сказах,

В детстве слышанных не раз,

Страшных щелях,

Тайных лазах,

Еле видимых для глаз...

 

И о том,

Что тайны эти

Знает только он

Да тот,

Кто за ним сейчас

В секрете

По тропе бинокль ведет.

Есет Аукебаев (Пер. с казахского В. Антонова)

 

* * *

На границе снова лето,

Все в зеленое одето:

И деревья и поля —

Все зеленое.

И — я...

 

За границей — тоже лето,

Не совсем удобно это:

Зелен лес, холмы, овраг...

Все зеленое!

И — враг…

Есет Аукебаев (Пер. с казахского В. Антонова)

 

Граница не спит

Зарозовел небосклон,

Травы в густом серебре...

Как безмятежен твой сон,

Мир, голубой на заре!

Никнет неслышно тростник

Тихому в такт ветерку,

Даже немолчный родник

Дремой объят на бегу.

 

К мягкому облаку лик

бледная клонит луна,

Звезды предчувствуют миг

Необоримого сна.

Горы под хвойной дохой

В призрачной спят полумгле...

Все в благодатный покой

Погружено на земле.

 

К этому времени я

Дома умыт и побрит:

Знаю —

граница моя

Целые ночи не спит.

Есет Аукебаев (Пер. с казахского В. Антонова)

 

Случай на заставе

Гнедой влетел без седока

В ворота мимо часового.

Вздымались потные бока,

Лоснился хром седла пустого…

 

Минута — и взнуздал отряд

Коней горячих по тревоге.

И — пулей в створ ворот летят,

И вихрем мчатся по дороге.

 

Коленями бока коней

Сдавили,

Дали волю шпорам,

Хоть некуда уже быстрей

Мелькать холмам и косогорам.

 

Хоть за спиной

Из-под подков

Хвостом кометы пыль клубится,

Подстегивает ездоков

Мысль:

Жив? Убит?

И — где убийца.

 

И вот — могучая река,

Что в скалах круглый год ярится

И разделяет берега:

Ее вода — двух стран граница.

 

Им повезло:

На берегу

Израненного часового

От мертвых неподалеку

Они нашли еще живого.

 

— Вот так-то! —

Молвил капитан

Двум недругам окоченелым, —

Мы вправе умирать от ран

Не раньше, чем покончим с делом.

 

И с этой присказкой простой,

Откинув сабельные ножны,

Стал на колени

И — седой —

Героя поднял осторожно.

 

В дороге тот открыл глаза

И хмурым сверстникам —

Безусый —

С улыбкой бледною сказал:

— Служу Советскому Союзу…

Есет Аукебаев (Пер. с казахского В. Антонова)

 

Жди

Светом луны

Озарены

Реки, леса и поля.

Тихо кругом,

И серебром

Утренним блещет земля.

 

Я на посту

И красоту

Эту храню от врага.

Счастье в груди —

Осенью жди,

Ты, что мне так дорога.

 

Как уезжал,

К сердцу прижал,

В тихие глянул глаза,

Ранит с тех пор

Душу твой взор

И на ресницах слеза.

 

Я на посту

И красоту

Эту храню от врага.

Счастье в груди —

Осенью жди,

Ты, что мне так дорога.

 

Спит твой аул,

Лес окунул

В озеро хвойный наряд.

Тихо кругом.

С думой про дом

Стиснул я автомат.

 

Я на посту

И красоту

Эту храню от врага.

Счастье в груди —

Осенью жди,

Ты, что мне так дорога.

Есет Аукебаев (Пер. с казахского В. Антонова)

 

В дозоре

Привет с далекой границы,

Где горы и камни одни,

Тревожно пылают зарницы,

Текут беспокойные дни.

 

Из Пянджа воды я напился,

Умоюсь и дальше пойду,

А если где враг затаился,

Его все равно я найду.

 

Здесь камень любой перескажет,

Что видел и слышал в ночи,

Чужого мне ветер покажет,

Постой, друг Пират, помолчи.

 

Знакомо петляют тропинки,

Но я их проверю опять...

А дома подружка-блондинка

Ушла уже с кем-то гулять.

 

А я автомат обнимаю,

Пока недосуг помечтать,

Спи, мама, спокойно, родная,

Я буду твой сон охранять.

И. Ахтырцев

 

Сапоги обжигает роса...

Сапоги обжигает роса,

Автомат упирается в локоть.

Если здесь и слышны голоса,

То слышны голоса издалёка.

 

Служба здесь налагает печать

На людей и, конечно, природу.

Вот и звери привыкли молчать,

Не бродить без нужды в непогоду.

 

Здесь шальная звезда да луна

От маршрута вольны отклониться.

Пролегла КСП, как стена,

По которой проходит граница.

 

С двух сторон барабанят дожди,

С двух сторон — только разные — ветры,

Так колотится сердце в груди,

Что слыхать его за километры.

 

До тебя этой ночью дойти

При желании не умудриться.

Ты прости, если можешь, прости,

Это — служба, и это — граница.

 

До рассвета уже полчаса,

Автомат упирается в локоть.

Если здесь и слышны голоса,

То слышны голоса издалёка.

В. Силкин

 

Письмо пограничника

Ночь морозная темна,

Лишь дорога светится...

Ждешь меня лишь ты одна

Много долгих месяцев.

 

В полуночной тишине

Письма пишешь частые,

Что скучаешь обо мне,

Что счастливо здравствуешь.

 

Мирно спит моя страна,

Спит село далекое...

Я стою, не зная сна,

Под звездой высокою.

 

Вспоминай хоть невзначай

Пограничье дальнее.

Никому не назначай

Ты в саду свидания!

 

Пахнет волжскою волной

Ветер пролетающий.

Шлю тебе поклон земной

От моих товарищей...

 

Шлю поклоны всей родне,

Всем друзьям-колхозникам,

Всей приволжской стороне,

Соснам да березонькам.

 

Мирно спит моя страна,

Спит село колхозное...

На посту стою без сна,

Ночь темна морозная.

Д. Голубков

 

Письмо советского пограничника

Все красиво в кино да в книжках

про священные рубежи...

С высоты пограничной вышки

я иначе взглянул на жизнь.

 

Вся плакатная позолота,

да простит меня замполит,

растворилась солдатским потом,

но реальность уже не злит.

 

В повседневности пограничной

мир на краски не оскудел,

ключик мой золотой, скрипичный

отыскался вдруг, между дел.

 

И обычный листок тетрадный

становился билетом в рай.

Вновь мы шли коридором радуг,

а весна текла через край...

 

Форма в пятнах вся? — Эх дуреха,

так положено! Камуфляж.

Отпуск? — Да, было бы неплохо,

я от службы словил кураж.

 

Ставят старшим пограннаряда,

от границы дают ключи.

Беспокоиться зря не надо,

ну какие здесь басмачи?

 

Я пишу тебе, дорогая,

привирая совсем чуток.

День и ночь я хожу по краю,

чтобы солнце вставало в срок.

 

Нет причины грустить и злиться,

что не птицей летит письмо.

Я люблю тебя, и с границы

непременно вернусь домой.

А. Матвеев

 

В новогоднюю ночь

Замело пургой-метелью

Край суровый, край лесной,

На посту стоит под елью

Пограничник в час ночной.

 

Зорко смотрит он вокруг.

Чутко слышит каждый звук...

Свой далекий, милый город

Пограничник вспомнил вдруг.

 

Там сейчас горит на елке

Огоньков цветистый рой,

Там веселый шум замолкнет

Только с утренней зарей.

 

Там стучится Новый год

В дом, где девушка живет,

Та, что другу на заставу

С каждой почтой письма шлет.

 

Это мирное веселье

И земли своей покой

Бережет под снежной елью

Пограничник молодой.

 

И за праздничным столом

Вспомнит девушка о нем

Этой ночью новогодней,

В дальнем городе родном.

О. Фадеева

 

Две подружки

Две подружки... Пришлось с ними ехать с вокзала,

И одна, что стояла по соседству со мной,

Улыбнулась подруге и тихо сказала:

«Здесь стоять неудобно — солдат за спиной»

 

По автобусу дальше прошли, не помешкав,

И журнал заграничный раскрыла одна.

На меня свысока посмотрела с насмешкой,

На шинель, что из грубого сшита сукна.

 

Я приехал сюда с беспокойной границы,

Где не страшен солдату ни холод, ни зной.

Плохо, видимо, знают вот эти девицы,

Кто стоит у кого каждый день за спиной.

Л. Калимбет

 

Служба идет

На сером суглинке

Полоски теней,

Сползают тропинки

От частых дождей.

 

Жара ли, жарища,

Иль холод, мороз,

Все трет голенище

Понятливый пес.

 

В ночном полумраке

Читаю следы

И вижу в овраге

Приметы беды.

 

Здесь травка любая

Встречает в штыки,

Встречает, вставая,

Чужие шаги.

 

Граница, граница,

Земли поворот.

Солнце садится,

А служба идет.

В. Харитонов

 

Яшка

Мне на заставе рассказали,

Как на краю родной земли

Солдаты в каменном провале

Орленка сирого нашли.

 

Был тускл его свистящий глянец,

Державный клекот глуховат.

Орленок был, как новобранец,

И голоден и угловат.

 

Накрыв зеленою фуражкой

Клюющееся существо,

Бойцы его крестили Яшкой,

Как одногодка своего.

 

Им было радостно и странно,

Как это Яшка, слаб и мал,

Из гнутой миски оловянной

Еду уставную рубал.

 

Глаз пеленою закрывая,

Садясь на столб как на насест,

Он слушал, медленно кивая,

Простые письма от невест.

 

Он в синем небе плавал рано,

И не пугал его металл,

И от заставного кургана

За полосу не залетал.

 

А быт солдатский одинаков.

И врос в него такой большой

Теперь уже не Яшка — Яков —

Орел с солдатскою душой.

В. Костров

 

На перехвате

В небо звёздное ночью и днём

В миг уносятся грозные птицы…

Мы как сердце своё бережём

Нашей мирной державы границы.

 

А воздушные наши пути

Бесконечны, как даль голубая.

Но врагам в пути не пройти —

Их настигнет крылатая стая.

 

Над Уралом, над чудной Невой,

Над Курилами и на Карпатах.

Видишь, белой пунктирной стрелой

Оживают пути перехвата.

 

Мирный грохот над мирной страной…

Глаз нацелен на стрелку радара,

Только миг — небо вспыхнет волной

Сокрушительнейшего удара.

 

Потому без грозы — в небе гром.

Напряжены у лётчиков лица.

Мы, как сердце своё, бережём

Голубые Отчизны границы.

В. Рублёв

 

* * *

Пусть не земля с чертою точной

У пограничного столба —

Но в час, быть может, неурочный

Всегда ждет летчика борьба.

 

Пусть не моря в движенье бурном, —

Пролег воздушный океан,

Но так же пробивает штурман

Свою дорогу сквозь туман.

 

Здесь тоже жизнь

В трудах и славе.

И летчик помнит слово «враг».

Как пограничник на заставе,

В квадрате заданном моряк.

 

Чтоб краем не прошелестело

Чужое черное крыло,

Внук Чкалова и внук Гастелло —

Он помнит, что такое зло.

 

Он знает, как у снежных склонов,

Собрав друзей вокруг себя,

За злодеянья мстил Сафонов,

Хвосты со свастикой рубя.

 

И взглядом теплым провожая

Сверхзвуковой из-под руки,

Успеха летчику желают

Друзья по службе — моряки.

Н. Флёров

 

Поэтический репортаж

Воинам-пограничникам ОКПП

«Брест» посвящается

 

Уж тридцать восемь лет

Нам имена героев Бреста святы,

И чтобы мирным был

страны рассвет,

Границу зорко стерегут солдаты.

 

Кубок Кублашвили

К своим товарищам участлив,

С кем надо, по-солдатски крут.

Не зря почетным словом — мастер

В погранвойсках его зовут.

 

Сын Михаила Кублашвили,

Он тридцать шесть в строю стоит,

Но пребывает в прежней силе:

Живуч и прочен. Как самшит.

 

Шахтер из города Ткибули,

Он Карацупы ученик.

В него не раз летели пули,

Но упреждал он смерть на миг.

 

И стрех десятков «птиц» залетных

Сорвал личину, как перо.

В мгновеньях этих мимолетных

Ковалось мужество его.

 

Он тот, кому граница — счастье,

Чье всем известно мастерство.

Закономерно то, что в части

Есть кубок имени его.

 

Идет борьба за кубок этот,

Итог нельзя предугадать,

Но тут один приемлем метод:

Все силы службе отдавать.

 

Варлам Михалыч Кублашвили,

Рассказ о вас к концу веду.

Вы много светлых дел свершили,

Что с Подвигом в одном ряду.

 

За это вам и честь, и слава,

И орден на груди горит.

Надежных сыновей Держава

За ратный труд благодарит.

 

Пограничная династия

Скорый поезд подходит к перрону,

Показался состава конец,

Контролеры идут по вагону —

Самофаловы: сын и отец.

 

Чисто выбриты, молодцеваты.

На тужурках искристо горят

За примерную службу награды.

На погонах — две звездочки в ряд.

 

В черноземной родившись России,

Средь берез и кудрявых ракит,

На земле белорусской Василий

Вместе с сыном границу хранит.

 

Нет пока у Валерия славы

Той, которая есть у отца,

За Отчизну, коль надо, по праву

Сын готов постоять до конца.

 

Силе нашей вовек не избыться,

Достигать ей зазвездных высот,

Коль одна из прекрасных традиций

На границе советской живет.

 

Вновь составы подходят к перрону

В оплетении дымных колец,

И с контролем идут по вагону

Самофаловы: сын и отец.

 

Парень с ВАЗа

По дороге мчатся «Лады»,

Пыль взбивают «Жигули».

Проводив их теплым взглядом,

Молвит Куликов: «Мои!»

 

Поясненье вряд ли нужно:

Обретя себя в труде,

Старшина до ратной службы

Выпускал машины те.

 

А сегодня парень с ВАЗа,

Сознавая свою роль,

Слыша властный зов приказа,

Заступает на контроль.

 

Интуиция отменна —

Так профессия велит.

Ну, а после трудной смены

Ждет групорга замполит.

 

До конца присяге верен,

И народу своему,

Коммунист во всем примерен

И за это честь ему.

 

Старшина, спортсмен, отличник,

А теперь — герой стихов.

Словом, славный пограничник

Он, Владимир Куликов.

 

Лирическое отступление о вражьем коварстве

Почему-то вдруг на границе

Вспомнил я о военном детстве,

Полном горестей и лишений,

И особенно случай один.

 

Не хватало соли и хлеба,

Спичек даже — и тех не хватало,

Ну, а нам, мальцам босоногим,

Не хватало игрушек к тому ж.

 

Вместо них громыхали в карманах

От патронов стреляных гильзы,

А у старших ребят (мы знали)

Пулемет в сене спрятан был.

 

В сорок третьем прогнали фашистов.

И, спасаясь, они бросали

Автоматы и пистолеты,

Чтобы легче было бежать.

 

Мне достался трофейный «вальтер»,

Петька «шмайссер» нашел в кювете,

Колька Зайцев (вы поглядите!)

Самолет-игрушку нашел!

 

Что за чудо! Как настоящий,

Он на солнце переливался.

Колька чуть крутанул пропеллер,

И... внезапно раздался взрыв.

 

Оторвало Кольке два пальца,

Иссекло осколками шею...

Так своими глазами впервые

Я увидел коварство врага.

 

Знать, не зря, находясь на границе,

Случай горестный тот припомнил.

Гости едут к нам с севера, с юга,

Мы приветствуем их сердечно.

Пусть идеи дружбы и мира

Расцветают в сердцах людей.

 

Но еще и такие бывают,

Что тайком провезти стремятся

Начиненные ядом книги,

Чем-то схожие со взрывчаткой,

И хотят при таком посредстве

Нашу веру поколебать.

 

Только мы ведь не лыком шиты,

Господа антикоммунисты,

Не закрыть вам ладонью солнца.

Контролер! Втрое зорче будь!

 

Монолог рядового Александра Жилкина

Я горжусь, что рубеж страны

Охраняю — нет выше долга —

Ваши, люди, храню я сны,

И тебя, моя милая Волга.

Домик мамы, школу сестры,

Детский сад своего братишки,

Трассу БАМа и шахт копры,

И в тайге нефтяные вышки.

 

Вон как мой протянулся пост!

Отвлекаться от службы негоже.

За сиянье кремлевских звезд

Я в ответе сегодня тоже.

В чаще горло полощет дрозд,

Где-то аист включил трещотку,

И объект мой — рубежный мост

Чутко ловит мою походку.

 

...Угнетенным народам свет

И свободу неся, в сорок пятом

По мосту проходил мой дед,

Что, как я, тоже был солдатом.

Автомат прижимаю к груди,

Вспоминаю слова Присяги.

Никогда не сверну с пути

Чести, доблести и отваги!

 

Сын Молдавии

Нарушитель действовал тонко,

Обходил посты стороной.

Возле моста, сойдя с бетонки,

Шел обманно, к границе спиной.

 

Но пришлось поднять ему лапищи.

Вмиг нарушил преступный план

Контролер именитый: прапорщик,

Сын Молдавии — Руссу Иван.

 

С детства стать мечтал пограничником.

И, мечтою давней согрет,

Сколько служит, столько отличником

И является — все пять лет.

 

Он контролем паспортным ведает.

Неизменно подтянут, строг

Все сличит, досконально исследует

И построчно, и между строк.

 

На груди медаль серебрится,

Говорят, талант ему дан.

Настоящий воин границы,

Сын Молдавии — Руссу Иван.

 

Мост Дружбы

Сладко пахнут каштанов гроздья,

В травах трубно гудят шмели.

В день такой к пограничникам в гости

Их друзья из Польши пришли.

 

У моста, что навис над Бугом,

Деловито, как с братом брат,

О насущном толкуют друг с другом

Польский жолнеж и русский солдат.

 

Говорят о совместном долге,

О цветах, тишине дубрав

Хлопцы с Вислы, ребята с Волги —

Пограничники братских держав.

 

Сигаретный дымок струится

Не иссякнут улыбки лиц.

Хоть и служат друзья на границе,

Их содружеству нет границ.

 

И случись, что запахнет дымом

Над простором родных равнин,

Встанут вместе в строю едином,

Как отцы их, что брали Берлин.

 

Эпилог

Вновь листаю блокнота страницы,

Подводя репортажа итог.

Не про всех героев границы

Рассказать я, конечно, смог.

 

И тому, кто остался «за кадром»,

Можно только одно сказать:

Верьте, вашим делам крылатым

Долго помниться и сиять.

 

И желаю, чтоб в ливни и вьюги,

Для Отчизны необходим,

Пограничный заслон на Буге

Для врага был непроходим!

В. Костко

 

У Границы

— Кто ты? — пели осенние птицы,

пролетая над бурой межой.

Я стояла у самой границы,

в мир глядела знакомо-чужой.

 

Там виднелись дома и деревья,

старушонка брела за водой.

Друг на друга глядели деревни,

разделенные четкой чертой,

будто в зеркале.

Неуловимо

и почти не понять — почему,

даже струйка пахучего дыма,

даже рамы в беленом дому

там какие-то были иные,

даже ветра порыв и трава.

Я хотела промолвить — какие,

но споткнулись о воздух слова.

 

И открытие странное это

долго, тихо горело во мне,

и сама я была, как примета

ноября, на своей стороне.

Л. Васильева

 

Герои Хасана:

 

Заозерная сопка

Здесь отец его

Памятным днем

Проходил

Над таежным

Тревожным пределом,

Эту тропку огнем

И отвагой прикрыл,

А погиб —

Заслонил ее

Телом.

 

И ладони раскинул,

Чтоб даже и пядь

Этой тропки

Не дать

В обиду...

Вот и выпало сыну его

Охранять

Край,

Отцовскою кровью омытый.

 

Есть в солдатской судьбе

Сокровенность высот,

Где доверье народа —

Награда.

По таежной тропе

Пограничник идет

Сквозь холодный огонь

Листопада.

 

И, наверное, чувствует он

Неспроста

Мимолетную тень на погоне:

На погоны легли

Два широких листа,

Словно две невесомых ладони.

 

Он глазами вбирает

Пылающий цвет,

Поправляет ремень автомата,

Словно это

Отцовский солдатский привет,

Долетевший до сына-солдата.

 

И зовет его тропка

И кедров печаль

Над солдатских могил изголовьем...

Заозерная сопка —

Узорная даль,

Заслоненная

Сердцем сыновьим.

Б. Дубровин

 

Красный флаг над Хасанской заставой

Над братской могилой,

Как вечный ее часовой,

Он поднят в зенит,

Он звенит в вышине заревой.

 

Окрашенный кровью

И жарким горящий огнем,

Он виден заставе

И ночью ненастной, и днем.

 

Он виден границе

И той заграничной земле,

Где правду поправ,

Помышляют сегодня о зле.

 

В пургу или зной,

Осеняя заставу собой,

Зовет и трубит он,

Как горн, поднимающий в бой.

 

И утром,

Незримо

Солдат провожая в наряд,

Герои Хасана

Устами его говорят:

 

— Мы умерли,

Нет нас,

Мы — тень нашей славы,

Мы прах.

Но в битве за землю

В свой срок нам неведом был страх.

 

Зато нам неведом сейчас

И бесчестия срам.

Мы то же, сыны,

Завещаем сегодня и вам…

 

Проверив оружье

И, глядя на отческий флаг,

Уходят наряды —

Упруг и неслышен их шаг.

 

Уходят наряды,

И тает их след вдалеке...

Лишь утренний флаг,

Не смолкая,

Звенит на древке.

 

Овеянный славой,

Той славой взнесенный в зенит,

Как птица в полете,

Крылом он о воздух звенит.

 

Звенит и играет,

И радует душу мою,

И сердце роднит

С этим краем

В далеком краю.

Л. Решетников

 

О Хасане

Где раскинулся широко

Беспредельный океан,

Там лежит неподалёку

Наше озеро Хасан.

 

Под покровом ночи темной

К нам ворвался наглый враг,

И на сопке Заозерной

Поднял свой фашистский флаг.

 

Как стремительная птица

Весть летит из края в край.

На советские границы

Покусился самурай.

 

Непреклонно выполняя

Боевой приказ страны,

К рубежам родного края

Вышли смелые сыны.

 

Под дождём свинца и стали

Гордо шли на вражью рать:

За тебя, великий Сталин,

За тебя, Отчизна-мать.

 

Хлеб да соль была в достатке,

Угостили, чем могли,

И японцы без оглядки

Еле ноги унесли.

К. Подколзин

 

Мы отомстили врагу

Зеленеют сопки у границы,

Ветерком колышется вода.

Озеро Хасан спокойно дышит

И дымит туманом в облака.

 

Но за озером, за нашей сопкой —

Неспокойно: там коварный враг,

Скалит зубы он на нашу сопку,

Что стоит у озера Хасан.

 

Провизжал снаряд, и от разрыва

Прокатилось эхо над землей.

Мы рванулись. И не будет срыва,

Если мы рванулись в этот бой.

 

Выполняя долг перед страною,

Миша Тихонов, товарищ наш, мечтал:

Проучить отличною стрельбою

Самураев, но сраженный пал…

 

Умирая, он просил не плакать,

«Отомстите!» — говорил он нам,

И катились грозные раскаты,

Батареи наши по врагам.

 

За удар, за Мишу самураи

Поплатились жизнью, головой.

Мы по ним без промаху стреляли

И победой завершили бой.

 

Мы врагу жестоко отомстили.

Если ж враг осмелится опять

Нападать, то будем бить, как били,

И как Миша Тихонов, мечтать.

К. Подколзин

 

Мои стихи о Безымянной высоте

Начальнику пограничной заставы

А. Е. Махалину, Герою Советского Союза,

погибшему на сопке Безымянной у озера Хасан

29 июля 1938 года посвящается

 

«Тот не забудет, не забудет

Атаки яростные те у незнакомого посёлка

На Безымянной высоте» (песня 60-х)

 

Мы пели в детстве эту песню,

И шли в атаку в мыслях с тем,

Кто там пропал совсем без вести.

Важнее мы не знали тем.

 

История — с годами ближе.

Недалека та высота.

На Безымянной сопке — вышло,

Дальневосточные места!

 

Погиб начальник, защищая

Границу в бое без войны...

В неравной схватке ощущая

Себя частицей всей страны.

 

Увековечен его подвиг.

И помнят — гимном песни те,

Хасан. Застава «Пакшекори»

На Безымянной высоте.

Г. Пысина

 

Тревожные ночи

Мне двадцать два.

Мне только двадцать два!

Но я уже себя намного старше:

могила на холме, повянула трава,

и плачут трубы траурного марша...

 

Река моя — и в день, и в ночь мутна, —

река от пули сердце не заслонит...

Тревоги вырастают на кордоне,

как на кордоне выросла весна.

 

О ней и речь, когда такой весной

похлюпывают рядом перекаты...

Ночь — созревает горькою войной,

ночь — высевает беды и утраты!

 

...За той чертой, на водном рубеже, —

не спит и крячет спугнутая утка.

Рассвет. Уссури...

В темном камыше —

багровой точкой вспышка самокрутки!

 

Граница! Как тебе помочь?..

Ко многому я только привыкаю:

ждет пулемет, когда отбросим прочь

от всей границы банды самураев!

 

Друзья мои, с отвагою в глазах,

на палубе — задумчивы и строги...

А в пограничных беспокойных днях

все чаще объявляются «тревоги».

 

И звездный свет готов я променять

на черную кошму безлунной тучи.

...Во сне рука сжимает рукоять

гранаты, а на ней — стальной холодный рубчик!

 

Засну, когда уж солнце на воде

поигрывает алою малиной.

Засну, как я не спал еще нигде,

с приснившейся мне милой Украиной...

А. Свиридов

 

Поэма о герое-пограничнике Андрее Коробицыне

Уходит ночь, встает рассвет.

Врагу трудней укрыться.

Но затаила белых след

финляндская граница.

 

Винтовку крепко сжав рукой,

готовый насмерть биться,

стоит советский часовой —

товарищ Коробицын.

 

Но вдруг завыл предатель-бор,

тревогою подуло.

И Коробицыну в упор —

четыре вражьих дула.

 

— Сдавайся, красный караул,

очисти нам границу! —

Но даже глазом не моргнул

товарищ Коробицын.

 

И был ответ и прост и строг

бандитской белой мрази:

приклад — к плечу!

Из четырех —

один свалился наземь.

 

Один упал, но в тот же миг

три выстрела сверкнули.

И часовой к земле приник,

пробитый вражьей пулей.

 

Но даже пулями пробит,

от ран теряя силы,

он бил врага, как надо бить,

и банда отступила.

 

С тех пор горячие года

промчали четверть века.

Но не забыть нам никогда

героя-человека.

 

За честь твою, Отчизна-мать,

плечо к плечу сомкнёмся.

Твои границы укреплять

еще сильней клянемся!

С. Васильев, В. Резчиков

 

В дни войны. Брест

Пограничники, защищавшие западные рубежи Советского Союза, встретили самый первый удар врага в 4 утра 22 июня 1941 года. По плану Гитлера немецкие войска должны были молниеносным блицкригом захватить нашу территорию, но встретили небывалое сопротивление гарнизонов и крепостей. Пограничная крепость в городе Брест, у рек Западный Буг и Мухавец (сегодня это в Беларуси), встретила первый удар врага: «Я — крепость! Я — крепость! Ведем бой», — передавали они, но связи не было. Не имея никакого представления о ходе войны, не дождавшись помощи, целый месяц окруженные солдаты держали оборону. Цитадель пала только 23 июля. Когда через 3 года Брест был освобожден от фашистов, на стенах полуразрушенных бастионов были найдены надписи — последние попытки рассказать людям, как до самого конца сражались пограничники: «Умрем, но из крепости не уйдем!» «Осталась последняя граната, но живым не дамся. Товарищи, отомстите за нас!» «Я умираю, но не сдаюсь! Прощай, Родина» и другие. За мужество и героизм защитников в 1965 году Брестской крепости было присвоено звание крепость-герой.

 

Пограничникам 1941 года

Лишь полчаса давали им на смерть...

Но даже смерть отпрянула в испуге,

Когда в свинцовой беспощадной вьюге

Кому-то вышло чудо уцелеть.

 

И первыми вступить в неравный бой...

Встать насмерть там, у западной границы,

В тот час, когда по улицам столицы

Спокойно шли влюблённые домой.

 

Не полчаса... А если повезёт,

У смерти вырвать сутки или боле,

Чтоб враг умылся кровью в русском поле

И здесь открыл потерям страшный счёт.

 

...В казённом треске праздничных речей,

Нам, нынешним, уже не вспомнить лица

Тех, кто носил зелёные петлицы,

Кто пал, но не покинул рубежей...

А. Кормилин

 

22 июня 1941 года

В рассвет течёт неспешная река,

Крадётся сон, смежить пытаясь веки,

Туманом смыло ближние стога...

Остановить бы этот миг навеки!

 

Секунды в вечность пулями летят,

Пока кровавит берег свет ракеты.

Пройдёт ещё мгновенье — и снаряд

Обдаст войной шестую часть планеты.

 

Заставу поднял у калитки взрыв.

Дробь каблуков по вымытым ступеням.

След по росе. Береговой обрыв.

Чужие вёсла нашу воду пенят.

 

Дошлёт патрон послушная рука,

В плечо ударит трёхлинейки ярость.

...Он принял бой, и для него река

Так навсегда границей и осталась.

 

В победный май отсюда путь пролёг,

Увенчанный немеркнущим салютом,

И первым сделал в эту даль рывок

Солдат, провоевавший три минуты!

В. Ганшин

 

На Тереспольском укреплении

Эти пяди священной земли

Защищали солдаты в фуражках зелёных.

Встал кровавый рассвет, закипели бои

На родных рубежах, на крутых бастионах.

 

Ржали кони, взрывались снаряды кругом.

Скрыла остров тогда дымовая завеса.

И бойцы, окружённые наглым врагом,

Под огнём прорывались к ближайшему лесу.

 

Уцелела лишь горстка бойцов от полка.

Патриоты спасли краснозвёздное знамя…

Так в бессмертье входил гарнизон на века.

Эту быль не забудет народная память!

М. Андронов

 

Грустные ивы

Грустные ивы склонились к пруду,

Месяц плывет над водой.

Там у границы стоял на посту

Ночью боец молодой.

В грозную ночь он не спал, не дремал,

Землю родную стерег —

В чаще лесной он шаги услыхал

И с автоматом залег.

 

Черные тени в тумане росли,

Туча на небе темна...

Первый снаряд разорвался вдали —

Так начиналась война.

Трудно держаться бойцу одному,

Трудно атаку отбить.

Вот и пришлось на рассвете ему

Голову честно сложить.

 

Грустные ивы стоят у пруда,

Месяц глядит с вышины...

Сонному берегу шепчет вода

Имя героя страны.

Вместе с победой спокойные дни

В эти вернулись края.

Ночью на тихой заставе огни

Вновь зажигают друзья.

А. Жаров

 

Первый день

А можно ли это снова

Хотя бы на миг представить?..

Рассвет в тишине сосновой.

Глянец окон заставы.

 

За створками белой рамы,

За дымчатой занавеской,

Снятся солдатам мамы,

Клянутся их ждать невесты.

 

Дыханьем ребят согрето,

Росою стекло подёрнуто.

На кряжистых табуретках

Ремни, как пружины, свёрнуты.

 

Ходики в тишь стучатся,

Мерно скользят минуты.

Ещё полчаса до часа,

Когда разорвётся утро,

 

Когда не поверишь сразу,

Что хрустнут у сосен корни

И чёрное станет красным,

А красное станет чёрным.

 

Еще полчаса до часа,

Когда на краю селения

Взметнутся в садах фугасы,

Словно кусты сирени.

 

И уплотнится время,

И плоть утвердится в праве

Веком считать мгновенья

На огневой заставе.

 

И станет земля багряна,

И вязка земля, как тесто.

Не ждите нас больше, мамы,

Прощайте навек, невесты...

 

И танки грохочут справа,

И танки таранят слева...

Не умерла застава,

А только лишь поредела.

 

Устали стволы орудий,

Ослепли глаза прицелов,

Но не ослабли люди

Ни духом своим, ни телом...

 

И полдень придет.

И вечер

Дозоры вокруг расставит.

Запахнут горелой неметчиной

Глыбы крупповской стали.

 

И в глотку не втиснешь кашу.

И кровь по губам сочится.

Прошел только день, а кажется —

Год прогремел почти что.

 

Прошел только день, а словно —

Вся жизнь, коли разобраться...

И дней таких будет ровно

Тыща четыреста восемнадцать...

 

Пусть будут еще промашки

И на пределе — нервы,

И все-таки самым важным

Останется этот — первый...

 

И, отходя, застава,

Шагая сквозь ночь и беды,

Верила: ближе стало

На целый день до Победы.

Н. Мартынов

 

22 июня

Этот день не забыть.

Этот день навсегда

В нашу память вошел

Раскаленным осколком.

…Было чудное утро.

Заря, как слюда,

Серебрилась над серым

Пустынным проселком.

 

И когда за рекою

Верхушки берез

Обожгла докрасна

Орудийная вспышка,

Дав России сигнал,

К карабину прирос

Из глубинки тверской

Пограничник-парнишка.

 

За спиною — страна:

Ширь лесов и болот,

В городах — тишина,

Там ни дыма, ни гари.

Торопился Курчатов

Ядро расколоть,

Видел звездные сны

Семилетний Гагарин.

 

А в секрете

Послушные пальцы бойца

Торопясь,

В магазин загоняли обойму.

Он собой заслонил

Наши с вами сердца

И упал в задымленной

Принеманской пойме.

 

И под ним

Обагрились ромашки,

Как мак,

Тонко звякнули

Гильзы пустые.

Но уже по тревоге

Вставала Россия,

Занося для удара

Свинцовый кулак.

 

Словно рана в груди,

Наша память болит,

Хоть и время летит

Реактивною птицей…

День войны!

Никогда он не будет забыт.

Но важнее —

Не дать повториться.

Б. Яроцкий

 

Первый бой

Рассказ начальника заставы

…От взрыва оглох

Искорёженный воздух,

И падали в небо

Обломки ветвей…

И капли смолы,

Будто ржавые слёзы,

Стекали и стыли

На битом стекле…

 

Застава дымилась,

Солдаты, припав

К изодранной в клочья земле,

Цепенели…

И я, задыхаясь,

Им крикнул: «Вставать!

И к бою! И к бою…

Скорее! Скорее…»

 

Я шёл в этом крике,

В крови и огне,

И каждая ветка

Взывала к отмщенью,

Когда по своей

Обожжённой земле

Я вышел с бойцами

Навстречу сраженью.

 

Я видел,

Как первый фашистский солдат

Упал,

Натолкнувшись на первую пулю…

Я долго кричал,

Задыхаясь: «Ура…»

Когда их атака

Огнём захлебнулась…

 

И вот я вернулся

К заставе своей.

Застава теперь

На не нашей земле…

Н. Грищенко

 

Баллада о погибшей заставе

Когда упали небеса

На отдыхавшую заставу

И ясной зорьки полоса

Закрылась заревом кровавым,

 

Когда смешались явь и сон,

Когда от взрывов глохли уши…

И в саване рубах, кальсон

Взлетели, не проснувшись, души,

 

Когда под грохот, гул и свист

Всё закрутилось в страшном цикле

И за подмогой особист

Умчал на дымном мотоцикле…

 

Тогда час истины настал.

Для всех настал, куда деваться?

Для тех, кто громко выступал,

Тех, кто старался отмолчаться.

 

А через поле от реки,

Где огородов не держали,

За танками штурмовики

Почти что весело бежали.

 

Нас командир не призывал…

Искусанными в кровь губами

Приказы резко отдавал,

В траншеях дрался рядом с нами.

 

Отбросив страх, забыв про боль,

Стреляла, корчилась, кричала…

Немыслимый творила бой

Обыкновенная застава,

 

На три часа сдержав собой

Стрелу внезапного удара.

Мы в суматохе страшных дней

В реестр погибших не попали,

Потерянные на войне,

Мы просто без вести пропали.

_______

Забыты наши голоса…

Родные нас не ждут ночами…

А мы всё держим небеса

Забронзовевшими плечами.

В. Ярцев

 

Ровно в четыре часа

Он в эту ночь уснуть не может,

Сосед мой, отставной майор.

Та боль его доныне гложет,

Тот гнев горит в нём до сих пор.

 

А если и вздремнёт усталый,

То уж в четыре-то часа,

Как по команде запоздалой,

Он вскочит и протрёт глаза.

 

И перед ним опять виденья

Того рассвета, дня того,

Когда свершилось нападенье

На землю милую его.

 

На пограничном полустанке

Их было горсточка людей,

И через них прорвались танки

На спящих женщин и детей.

 

Он будто слышал, как граница

Внезапно хряснула. А он

Мог лишь стонать да материться,

Последний расстреляв патрон.

 

Ему нет дела до масштаба

Чужой вины и в чём вина.

Просчёты Сталина, Генштаба

Он на себя берет сполна,

 

Поскольку в том бою неравном

Остановить врага не смог

На направленье самом главном,

Что прямо к сердцу — на восток.

 

Те танки-псы да бомбовозы

Тогда побили всю братву…

И он сейчас глотает слёзы

Да шепчет: — А вот я живу…

 

Старик не верил в Бога сроду,

Но вот уже в конце пути,

Как Богу, молится народу:

— Ведь ты всемилостив. Прости…

В. Бушин

 

На государственной границе

Ночь на заставе брестской. Мне не спится.

И пуща Беловежская не спит…

Ах, знали б вы, что на душе творится —

Со мною наша Память говорит.

 

Встают бойцы, погибшие когда-то,

Проходят молча предо мной в строю…

Они в бою не дрогнули и свято

Любили мир и Родину свою.

 

Мне боль потерь окутывает сердце,

И гордости тесно в груди моей…

И понимаю я, что нет на свете смерти…

И ничего Отчизны нет родней…

 

Я благодарно всматриваюсь в лица:

Фомин вот, Кижеватов, Сивачёв…

Как подобает встретила граница

В том сорок первом огненном врагов.

 

Идут, идут бессмертные солдаты,

В глазах — отвага, радость, жажда жить…

Да, не имеем права мы, ребята,

О подвиге их праведном забыть.

 

Да, не имеем права поступиться

Их памятью и Верностью стране,

И потому сегодня на границе

Не спится этой тихой ночью мне.

М. Поздняев

 

Под стенами Бреста

Весной не срывать нам кленовый листок,

«Ура» не кричать, поднимаясь в атаки.

По нашим могилам идут на восток

Немецкие танки, немецкие танки.

 

Не жди меня, мама, — в родные поля,

Другого ищи себе мужа, невеста, —

Нас всех на себе оженила земля

Под стенами Бреста, под стенами Бреста.

 

Не сыщешь нам памятник в царстве снегов,

Имен не прочтешь, открывая газету,

Но знали друзей мы и знали врагов.

Здесь нет отступивших и сдавшихся нету.

 

И если забыл ты о правде простой,

И если ты хочешь найти свое место,

Приди к нам, товарищ, и молча постой

Под стенами Бреста, под стенами Бреста.

 

Как тихо над Бугом плывут облака.

И ветер с заката, и ветер с заката.

Но как бы вам жизнь ни казалась легка,

Не спите, ребята! Смотрите, ребята!

 

Чтоб в черной ночи не будил города

Тот голос сирены, тревожный и резкий,

Чтоб пушечный гром не гремел никогда

Под стенами Бреста, под стенами Бреста.

А. Городницкий

 

Легенда о защитниках Бреста

1

Была война. Прошла война.

Над полем боя тишина.

Но по стране, по тишине

Идут легенды о войне.

 

Одна легенда есть. Она

Над старым Бугом рождена,

Где верным стражем здешних мест

Глядит на запад крепость Брест.

 

Ты видишь, друг? Ты слышишь, друг?

Пойдем туда, где плещет Буг,

Застанем шорох тишины

За полминуты до войны.

 

2

Где хмурится Буг в непогоду,

Чтоб вражьи шаги стерегла,

Когда-то в старинные годы

Заложена крепость была.

 

Ее укрепляли на славу

Веками стену за стеной.

Деревья и дикие травы

Закрыли бетон крепостной.

 

Ни ветер, ни зверь и ни птица

Ее миновать не могли.

Стояла она на границе

Великой советской земли.

 

Кто первый тогда на рассвете

В июньское небо взглянул

И понял, что слышит не ветер,

А мчащейся нечисти гул?

 

Склонялись под росами травы,

Когда, как уставы велят,

Девятую поднял заставу

Ночной пограничный наряд.

 

И встала к бойницам застава,

И смять не сумел ее враг

Ни «юнкерсов» воем гнусавым,

Ни ревом железных атак.

 

Но, всюду рождая тревогу,

Катилась лавина врага

По всем пограничным дорогам

На наши поля и луга.

 

Запахло золой и полынью,

И к тучам пожары взвились,

Уже бронебойные клинья

На Минск обреченный рвались.

 

Громада огня и металла

Неслась, грохоча, по стране.

Но Брестская крепость стояла,

Стояла, как остров в огне.

 

Короткой июньскою ночью

Десятками тайных путей

Сходились сюда одиночки —

Солдаты из разных частей.

 

Не всем удавалось прорваться

Сквозь кольца дозоров ночных.

Всего собралось их сто двадцать

Защитников стен крепостных.

 

Не чести, не славы просили,

Не жизни спасать они шли, —

Для них уместилась Россия

На этом кусочке земли.

 

И то ли начальник заставы,

А может, майор из стрелков

Уже командиром по праву

Был признан среди смельчаков.

 

А кроме стрелков и майора,

Вошел в этот братский союз

Родившийся в крепости сторож,

Столетний старик белорус.

 

Сухой, вроде дуба сухого,

В замшелых клочках седины —

Как будто из века былого

Он вышел для этой войны.

 

Другие, безусые люди,

Кусая до боли губу,

Нет-нет да мечтали о чуде —

Пробиться, осилить судьбу.

 

А он, заправляя им кашу,

Считал не спеша котелки.

От старости был он бесстрашен

И смерть поджидал без тоски.

 

Орудья прямою наводкой

Громили бетон крепостной,

Была тишина здесь короткой,

И та не была тишиной.

 

Но так уж устроены люди

Простой и великой души:

Ни слова о смерти, что будет,

Ты жив — так стреляй и дыши!

 

3

Крепость Брестская! Кругом тебя ни зги.

С четырех сторон палят тебя враги.

Но недаром ты на совесть сложена,

С четырех сторон водой окружена.

 

Грозен недруг лютый, да не вдруг

Перейдет он за широкий Буг.

И пока в руках бойцов свинец,

Враг не переступит Муховец.

 

…Солнце глянет краешком сквозь тьму —

Лист березы промелькнет в дыму.

Зеленью вся крепость заросла,

Здесь каштанам старым нет числа.

 

Пожелай сирень — найдешь сирень,

Пожелай сосну — стоит сосна.

Только это не сосна, а пень,

А сирень огнем обожжена.

 

Командир в пропахший дымом дот

Крепостного сторожа зовет:

— Слушай, старый! Ты здесь прожил век.

В городе есть верный человек.

 

Хочешь — ночью, старый, хочешь — днем,

Доберись, скажи, что мы живем.

Слово это светлое про нас

Пусть в Москву товарищ передаст.

 

Медлит старый, гладит седину,

Крикнул командир суровый: — Ну? —

Указал на город вдалеке.

Налился кровавой полосой

Шрам у командира на щеке.

 

И когда закат к земле приник,

Выбрался из крепости старик.

А бойцам уже стоять невмочь

Ночь прошла, и снова день и ночь.

 

В Минске враг, кругом паучий крест,

Но стоит, как прежде, крепость Брест.

Снова день темнее тьмы ночной,

Снова ночь, и снова день настал.

 

Воющий, гремящий, разрывной,

С воздуха летит на них металл.

Трое суток все гудит окрест,

Трое суток стонет крепость Брест.

 

А когда сровняли все с землей,

Завалили щебнем и золой,

Через Буг и через Муховец

Смертоносный полетел свинец.

 

Поглядев в трубу из-за реки,

На последний штурм пошли враги.

Но лишь стали к Бресту подступать —

Камни Бреста ожили опять.

 

Буг заполнен трупами врагов,

Вышел Муховец из берегов.

И завыли заново в ночи

Черные фашистские сычи.

 

Десять дней гудело все окрест,

Десять дней стонала крепость Брест.

Вновь пошли враги, и лишь тогда

Молча пропустила их вода.

 

Там, на пепле выжженной земли

Только трупы недруги нашли.

 

…Плещет Буг, спокоен Муховец,

Только здесь рассказу не конец.

Походили немцы по золе, —

Что им проку на пустой земле!

 

И среди безлюдной тишины,

Весь в замшелых клочьях седины,

Встал старик у крепостной стены.

Он приказ исполнил в грозный час,

Где же тот, кто отдавал приказ?

 

Восемь дней и столько же ночей

Ползал старый по земле своей.

Раскидал он камни дотов-скал

От одной и до другой реки,

Семьдесят убитых отыскал.

Восемь тел, разорванных в куски,

 

Где же он, не в Буге ли реке,

Командир со шрамом на щеке?

Сорок два ни мертвых, ни живых, —

Где они и кто отыщет их?

 

4

Где хмурится Буг в непогоду, —

Чтоб вражьи шаги стерегла, —

Когда-то в далекие годы

Заложена крепость была.

 

Ее укрепляли на славу

Веками стену за стеной.

Деревья и дикие травы

Закрыли бетон крепостной.

 

Отсюда, сквозь буйную зелень,

Под руслом бегущей воды,

Старинных пещер-подземелий

За город уводят ходы.

 

Идут они в глуби земные,

Неведомый след свой тая,

Там будто бы есть кладовые

Оружья, еды и питья.

 

Никто в них столетьями не был,

И, как старики говорят,

Кто скроется в землю от неба,

Тот к небу не выйдет назад.

 

Но время легенды меняет,

И ходят рассказы теперь,

Что смелому толща земная

Открыла заветную дверь.

 

Что будто в гранитной постели

Друзей схоронивший старик

В заброшенный мрак подземелий

Июльскою ночью проник.

 

Два года ни слуха, ни вести

Никто нам о нем не давал,

А недруг хозяйничал в Бресте,

Над бабьей судьбой лютовал.

 

Но дрогнули руки тирана,

Когда в сорок третьем году

Из брестских лесов партизаны

Явились ему на беду.

 

То в тюрьмах замки открывали,

То рвали кругом провода,

То прямо на брестском вокзале

Сжигали его поезда.

 

Их многие видели в Бресте:

Друзьям помогая в беде,

Как вестники гнева и мести,

Они появлялись везде.

 

Напрасно искали их жадно,

Их след пропадал вдалеке.

Их вел командир беспощадный

Со шрамом на левой щеке.

 

Он вел их по тропам и кручам,

По гребням холодной волны.

С ним рядом старик был могучий

В замшелых клочках седины.

 

Свинец их обоих не трогал,

Огонь обходил стороной.

Недаром два года дорогу

Искали они под землей.

 

А старый сержант мне поведал,

Что видел обоих во мгле

За десять минут до победы

На вражьей горящей земле.

 

5

Была война, прошла война,

Над полем боя тишина.

И по стране, по тишине

Идут легенды о войне.

 

И мирным стражем древних мест

Глядит на запад крепость Брест,

Летящим птицам счет ведет

И буйной зеленью цветет.

Л. Ошанин

 

Рассказ пограничника

Конкретно, что завтра война,

Мы знали примерно за сутки.

Но то, что нагрянет она,

Не умещалось в рассудке.

В ту ночь потеряли мы связь

С заставой, которая рядом.

Таинственно оборвалась

И линия связи с отрядом.

 

А нас двадцать девять всего,

Тридцатый — начальник заставы,

Событья ни нас, ни его,

Понятно, врасплох не застали.

Зеленая наша братва

Спешила у старого рва

Занять рубежи обороны,

Когда, засучив рукава,

Они наводили понтоны.

 

Закон есть — границу не тронь,

Не то пограничная стража

Сама открывает огонь.

Не ждет, что ей свыше прикажут.

И мы выполняли свой долг,

Воспитаны в этом законе.

Не армия, даже не полк,

А тридцать юнцов в гарнизоне.

 

Ну что ж, двум смертям не бывать,

Давно это сказано мудро.

Стрелять и врагов убивать

Пришлось нам впервые в то утро.

Навстречу нам гибель ползет,

Поганая нечисть клубится,

Отнюдь не германский народ —

Фашисты, злодеи, убийцы.

 

Стал воздух сухим и тугим,

Штыки и приклады кровавы,

И гибнут один за другим

Защитники энской заставы.

Мучительный день наступал

Над берегом нашим горбатым,

И я без сознанья упал,

Должно быть, последним, тридцатым.

 

Очнулся... Земля на зубах,

Земля на плечах и на веках.

Я стиснут в объятьях ребят,

Тех, с кем попрощался навеки.

Не веря еще, что живой,

Собрав предпоследние силы,

Я землю пробил головой

И вылез из братской могилы.

Е. Долматовский

 

В Бресте

Здесь первый шаг свой сделала война

В июне, в сорок первом, на рассвете.

Здесь нынче соловьи, и тишина

Струится в заводи с зеленых ветел.

 

Бетона глыбы разметал тротил,

Черны провалы старых казематов,

И прячутся ромашки меж могил

На кладбище, где спят одни солдаты.

 

Не все еще известны имена

Тех, кто стоял здесь насмерть в сорок первом,

Тех, кто отдал ей честь свою и верность,

Когда еще спала вдали страна.

 

Но в небесах синеют здесь глаза

Солдат, взглянувших первыми на пламя.

Стирается со временем гроза

Квадратных крыльев с черными крестами,

 

Уходит взрывов дальняя волна

В историю на тихие страницы…

И над землей встают их имена —

Русоволосых, юных, круглолицых.

 

Не требуя ни славы, ни наград,

Всё, что смогли, свершили здесь солдаты.

Год сорок первый только ими свят,

Без них бы не настал и сорок пятый.

 

Я в Брест вхожу как в сорок первый год.

Гремят о землю тяжкие удары,

И принимает комендантский взвод

На грудь свою железный натиск армий.

 

Он не был вероломством потрясен

И паникой внезапности охвачен,

Бесстрашно ждал минуты этой он, —

Как мог бы здесь он устоять иначе?

 

Без гимнастерок, с коек на траву,

Расставив прочно сошки пулеметов,

Залег он здесь, у крепости во рву,

Как на Берлин идущая пехота.

 

Год сорок первый, сорок смертный год.

Но в нем встает, здесь присягнув державе,

Не отступавший комендантский взвод

В крови, железе и бессмертной славе.

 

Встает он в соловьиной стороне,

В росе и травах молодых по пояс,

И слушает, как мчится в тишине

«Москва — Берлин», зеленый скорый поезд.

С. Орлов

 

Поминальная песня

Я — Брест! Я стою обожженный.

Я бьюсь за солдатскую честь.

И нету, здесь нету сраженных,

Здесь только убитые есть.

 

Мой дом окружен и отрезан.

Мне трудно. Опять и опять.

И если не хватит железа —

Я буду камнями стрелять.

 

Сквозь смертную эту свирепость,

Сквозь гиблую бурю огня:

 

Я — Крепость!

Я — Крепость!

Я — Крепость!

Потомок, ты слышишь меня?!

 

Вот с этого самого места,

Прощальную встретив зарю,

Я — крепость,

Я — крепость.

Из Бреста

Сегодня с тобой говорю.

 

Здесь матери наши и дети.

Здесь нету ни ночи, ни дня.

Но кто еще нынче на свете

Сильнее и крепче меня?

 

И пусть моя доля сурова,

Я слышу за тысячью звезд —

Я — Крепость!

Я — Крепость!

Я снова

Встаю перед временем в рост.

С. Островой

 

Ода младшему лейтенанту

За широкой стеной кирпичной,

той, что русский народ сложил,

в старой крепости приграничной

лейтенант молодой служил.

 

Не с прохладцею, а с охотой

в этой крепости боевой

гарнизонную нес работу,

службу родине дорогой.

 

Служба точная на границе

от зари до второй зари,

незадаром вы на петлицах,

темно-красные кубари.

 

…Не забудется утро это,

не останется он вдали,

день, когда на Страну Советов

орды двинулись и пошли.

 

В белорусские наши дали,

налетев из земли чужой,

танки длинные скрежетали,

выли бомбы над головой.

 

Но, из камня вся и металла,

как ворота назаперти,

неподвижная крепость стояла

у захватчиков на пути.

 

Неколеблемым был и чистым

этот намертво сбитый сплав:

амбразуры и коммунисты,

рэдюиты и комсостав.

 

Ты не знала тогда, Россия,

средь великих своих утрат,

что в тылу у врага живые

пехотинцы твои стоят.

 

Что на этой земле зеленой

под разводьями облаков

держат страшную оборону

рядовые твоих полков.

 

За сраженьем — еще сраженье,

за разведкою — снова бой,

и очнулся он в окруженье,

лейтенантик тот молодой.

 

Не бахвалясь и не канюча,

в пленном лагере, худ и зол,

по-за проволокою колючей

много месяцев он провел.

 

А когда, нагнетая силу,

до Берлина дошла война,

лейтенанта освободила

дорогая его страна.

 

Он не каялся, не гордился,

а, уехавши налегке,

как положено, поселился

в русском маленьком городке.

 

Жил не бедно и не богато,

семьянином заправским стал,

не сутулился виновато,

но о прошлом не вспоминал.

 

Если ж, выпивши, ветераны

рассуждали о той войне,

он держался заметно странно

и как будто бы в стороне.

 

…В это время, расчислив планы,

покоряя и ширь и высь,

мы свои залечили раны

и историей занялись.

 

В погребальные те окопы

по приказу родной земли

инженеры и землекопы

с инструментом своим пришли.

 

Открывая свои подвалы,

перекрытья своих глубин,

крепость медленно возникала

из безмолвствующих руин.

 

Проявлялись на стенах зданья

под осыпавшимся песком

клятвы, даты и завещанья,

редко выбитые штыком.

 

Тихо Родина наклонилась

над патетикой гордых слов

и растроганно изумилась

героизму своих сынов.

 

…По трансляции и газете

из столичного далека

докатилися мысли эти

до районного городка.

 

Скатерть блеском сияет белым,

гости темное пьют винцо,

просветлело, помолодело

лейтенанта того лицо.

 

Объявляться ему не к спеху

и неловко героем слыть,

ну, а все же, запозднясь, поехал

в славной крепости погостить.

 

Тут же бывшему лейтенанту

(чтобы время зря не терять)

пионеров и экскурсантов

поручили сопровождать.

 

Он, витийствовать не умея,

волновал у людей умы…

В залах памятного музея

повстречали его и мы.

 

В сердце врезался непреклонно

хрипловатый его рассказ

пиджачок его немудреный

и дешевенький самовяз.

 

Он пришел из огня и сечи

и, прострелен и обожжен,

ни медалями ни отмечен,

ни в реляции не внесен.

 

Был он раненым и убитым

в достопамятных тех боях.

Но ни гордости, ни обиды

нету вовсе в его глазах.

 

Это русское, видно, свойство —

нам такого не занимать —

силу собственного геройства

даже в мыслях не замечать.

Я. Смеляков

 

В сорок первый возвращает память

Под салютов звездными снопами

в День Печали к нам былое ближе.

В сорок первом возвращает память,

вновь живых и павших его вижу.

 

Воинов зеленые фуражки.

Воинов зеленые петлицы.

Две дымком махорочном затяжки —

и ушли с июньской рожью слиться,

добежать до цели цепью редкой,

взять врага, врасплох его застав.

Знаю путь, намеченный разведкой,

из бойцов несдавшихся застав.

 

Напрягаю слух свой, зренье, нервы,

обрывая праздную беседу.

я вхожу все глубже в сорок первый,

в нашу изначальную победу.

 

Возле Бреста, возле Перемышля,

возле приграничного села

из руин застав на поле вышла,

в контратаку павших повела.

 

А у них — зеленые фуражки.

А у них — зеленые петлицы…

Эти, не истребовав поблажки,

все остались на черте границы.

 

По фронтам прошли тогда такие,

что восстали как из-под земли,

защищали Минск, Москву и Киев,

«языков» для ставки волокли.

 

Подвиг их — в фундаменте Победы.

В нем не просто списочный состав,

а родная кровь — отцы и деды —

Воины, не сдавшие застав.

Н. Теличко

 

* * *

Мне снятся фиолетовые чащи,

Мне снятся танки

черные, рычащие,

Вода в траншеях,

гильзы на песке,

Запекшаяся струйка на виске.

И вот я поднимаюсь с пистолетом,

Зажатым в кулаке моем воздетом,

И вижу,

как — во сне ли, наяву ли —

Отскакивают, сплющиваясь, пули

И кто-то, улыбаясь сквозь прицел,

Кричит:

«Сдавайся, красный офицер!»

И очередь…

И я бегу упруго

По берегу заиленного Буга,

Бегу и спотыкаюсь на бегу

И все-таки стреляю по врагу!..

Но две обоймы —

это слишком мало, —

Ревущая громадина подмяла,

Сломала, изувечила меня

Чужая, маслянистая броня.

Мы до конца стояли — по уставу,

Лицом к реке

легла моя застава.

Лицом к реке,

на гусеничный след…

В моей руке — отцовский пистолет.

По мне прошлась тяжелая броня,

Хотя убили там

и не меня.

И. Жданов

 

Я был рождён в семье большой (о Кижеватове А. М.)

Я был рождён в семье большой

И с детских лет уже батрачил.

Для богачей как бы чужой,

Свой ум раздумьями задачил.

 

У них мы словно в горле кость,

Отец был сельским активистом.

На нас они сорвали злость

В тот день, от туч на небе мглистом.

 

И понимал ли я, юнец:

Страна подвержена разбою.

Смертельно раненый отец

Прикрыл меня от пуль собою.

 

Лежать бы вместе нам вдвоём,

Спасибо — вынесла лошадка.

Кормильцем стал в лице своём

Родной семьи, итожим кратко.

 

Быть может, волею творца

Не опустил рук от удара.

Убийц же моего отца,

В конце концов, настигла кара.

 

Года как быстрая река,

Не устаю себе дивиться:

Взял в жёны дочку кулака,

Когда пришла пора жениться.

 

Что она дочка кулака,

Односельчане не забыли.

Бог им судья, наверняка,

Моё семейство не любили.

 

Нет ничего семьи родней,

Взять в Брест, к несчастью, настояли.

И после гибели моей

Их всех безвинных расстреляли.

 

Озвучить мне душа велит

Печаль тех лет необратимых.

Теперь лишь обелиск стоит

На месте гибели родимых.

 

Жену и мать, троих детей,

Как сердцу тут не содрогнуться.

Прощенья нет тебе, злодей…

Но я хочу к себе вернуться.

 

Не просто в юности решить,

В чём всё-таки твоё призванье.

Был призван в армию служить

И понял: то судьбы посланье.

 

С конца двадцатых я служил

На нашей западной границе.

И службой очень дорожил,

И радовался, как жар-птице.

 

В том сорок первом лейтенант

И командир погранзаставы.

Жизнь подарила вариант

Для гибели и вечной славы.

 

В те спорные доныне дни

Я понимал, что мир на грани.

Европа вместе, мы одни,

И всё решит лишь поле брани.

 

Двадцать второе — страшный день,

Кто жив остался, не забудет.

Войны безжалостная тень

Живое всё на свете губит.

 

Застава в крепость отошла,

Но нет, оружье не сложила.

Неравный бой с врагом вела,

Разгром надеждою глушила,

 

Что вот на помощь подойдут

Войска, что спешно отступили.

Врагу за дело воздадут.

Неделю ожиданьем жили.

 

И поняли, что враг сильней,

Его мы недооценили.

В побоище последних дней

Всё ж на прорыв идти решили.

 

Я на прорыв идти не мог,

Поскольку был серьёзно ранен.

Остался выполнить свой долг

И сдать на мужество экзамен.

 

Надежд особых не питал,

Себя не тешил светлой мыслью.

Но свой экзамен с честью сдал

И заплатил особо — жизнью.

 

И не мешает мне ничто

Почтить в войне погибших стоя…

Простите автора за то,

Что он домыслил за Героя.

Н. Басов

 

Голос Брестской крепости

В рассветный час, когда заря алеет

И небеса окрашены войной,

Мы держим бой — и нет его важнее,

Ведь наши семьи рядом, за спиной.

 

Горят тылы, отход отрезан вовсе,

Броском захвачен самый южный мост.

Свинцовый смерч всех, кто поднялся, косит,

Но мы опять встаём в атаку в рост.

 

Вокруг стрельба, и рок сплетает сети,

И чёрный дым затмил сиянье дня —

И, кажется, нет места на планете,

Свободного от смерти и огня.

 

Идём вперёд под злобный вой снарядов,

Встречая грудью пулемётный град.

Пусть бьют насквозь в упор из автоматов —

Мы всё равно не повернём назад!

 

Чужая речь уже слышна повсюду,

Багровый жар ползёт со всех сторон.

Надежда уцелеть подобна чуду,

И это понимает батальон.

 

Нам только смерть пророчит посвист мины,

Враги теснят с позиций на плацу.

Вперёд, в штыки! Ведь мы с тобой мужчины!

И нам бежать от боя не к лицу!

 

Давай, комсорг! Нас две неполных роты,

Патронов нет, но лишь отдай приказ:

Сомнём числом, задавим пулемёты —

И шквал огня в упор не сдержит нас!

 

Протяжный стон, глухой и беспощадный,

Надсадное и громкое «ура» —

И наш последний натиск безоглядный

В кромешный ад знакомого двора.

 

Идём вперёд — за тех, кто есть и будет,

Кто свой покой доверил нам с тобой,

Кто, раз узнав, вовеки не забудет

Бессмертное:

— Я «Крепость», держим бой...

А. Андреев

 

Брестская крепость. 1941г.

Над Бугом светало воскресное утро,

Заря серебрится прозрачным лучом,

Для первого взгляда здесь просто безлюдно,

Чирикает птаха за ближним кустом.

 

Земля пробуждалась зарёю рассвета,

У самой воды пограничный секрет,

Плеснулся голавль у берега где-то,

Короткая трель вторит первой в ответ.

 

Речная прохлада росой освежает,

Стрекочет кузнечик, букашка ползёт,

Природа как будто от чар оживает,

Приветствуя жизнь, голос свой подаёт.

 

Но шёпот в ночи, —

И спокойствие снова,

Опять наступило молчанье и тишь,

Сменил разводящий с поста часового,

На ветку уселась летучая мышь.

 

Вдруг вздрогнул рассвет,

Взрывом вырвало землю,

Заставу разнёс дальнобойный снаряд,

Погибший во сне, не узнал, что он первый

Уже на войне, кровь проливший солдат.

 

Кому смерть краса, а кому-то нелепость,

Не каждого будут считать образцом,

А враг напролом шёл на Брестскую крепость,

Ее, окружая железным кольцом.

 

Начало войны — это ужас и нервы,

Здесь мало кого смертный час обойдёт,

Заставы в боях, ждут из штаба резервы,

Надеясь, что крепость на помощь придёт.

 

А в ней гарнизон сжат по фронту и сзади,

Бойцов вдохновляет седой комиссар,

«Всей силой своей встанем братья в засаде,

И мощь сгруппируем на контрудар.

 

И малою силой почти что руками,

Сразился с врагом легендарный комбат,

И немцы, не выдержав боя штыками,

От русских с позором бежали назад.

 

Солдат на часах охраняет трофеи,

А пленных врагов взял «на мушку» конвой,

«На сотни идут у фашистов потери»,

Для них станет крепость «рубеж роковой».

 

Вот так и прошёл первый день обороны,

Значительный подвиг, «и в местных боях»,

Нехватка воды, и по счёту патроны,

Бинты в лазарете из рваных рубах:

 

Лишения, голод, всё вынесли стойко,

Бойцы на границе, по воле своей,

Их подвиг примером другим —

И не только:

Они победители с первых же дней!

Ю. Галкин

 

Дышала ночь покоем и теплом

Дышала ночь покоем и теплом.

Уснуло всё: посёлки и деревни.

Темнели окна. Почивал наш дом

на улочке вблизи церквушки древней.

 

В нём мальчики, игравшие в войну,

срубая лопухи сосновой шашкой,

смотрели сны — во всю их ширину,

в будёновках скакали бесшабашно.

 

...А где-то, далеко ещё, слова

команды на немецком наполняли.

Звучали шутки: «Beregis, Mosskva!»

Пехота выгружалась на вокзале.

 

Моторы прогревались не спеша:

Инструкция — святое для солдата!

И не болела ни одна душа,

а руки не снимались с автоматов.

 

Уверено и твёрдо, к ряду ряд —

садились фрицы в бронетранспортёры,

тогда ещё не зная, что назад

их вышвырнут... пусть и не так уж скоро!

 

Темнели не подорвано мосты,

но связь заблаговременно нарушив,

шли диверсанты, в рост, из темноты,

вминая сапоги в чужую сушу.

 

...Ещё был беззаботен мир вокруг

июнем долгожданным и весёлым.

Но самолёты миновали Буг,

уже бомбили города и школы.

 

Заставы запылали всюду враз,

и гибли люди, в том причин не зная.

Смеясь, вёл штурмовик немецкий ас

уродовать покой чужого края,

чьи сонные, разутые бойцы

с винтовками выпрыгивали в двери.

...В тот страшный час, заставший их, отцы

случившемуся не могли поверить.

 

Стреляли пограничники в упор,

в штыки бросались... Кровь и гарь на лицах.

Друзей их раны ужасали взор...

...Четыре года этот бой продлится,

пока не запылает весь Берлин,

заполненный фольксштурмом до отказа.

...Мы к ним придём!.. Пусть ждут...

Придём мы к ним —

искоренить фашистскую заразу!

В. Литвишко

 

Когда можно просить замену

Можно просить замену в футболе,

Руки подняв, — и номер двенадцатый

Выйдет в свежей футболке на поле

Сквозь протокольные коммуникации.

 

Но:

На стадионе чести

В кольце огневом заставы

Играли тогда под Брестом

Первый свой матч кровавый.

 

Месяц над сон-землею

Им заменял циферблат.

Строгим, как смерть, судьёю

Совесть у них была.

 

И телеграфом суровым

Всем отстучал пулемет:

«Утром двадцать второго

Всё это произойдет».

 

Всё!

Автоматы presto

Дробный отбили марш.

…Так начинался под Брестом

Первый кровавый матч.

 

Как исключенье из правил —

«Смертию смерть поправ»,

Там умирать были вправе,

Но только не проиграть.

 

В тех бесконечных таймах

Время твердило одно:

«Девять свинцовых граммов —

Эквивалент орденов».

 

Так накалялись лафеты —

Притронуться было нельзя.

Но попросить замены

Не разрешал судья.

 

Все…

Лишь слова и даты

Въелись в сырой бетон:

«Насмерть стояли солдаты…

Здесь из сердца — кордон…

 

Время решений мгновенных

Этого страшного дня…

Ведь попросить замену —

значило руки поднять».

 

Р.S.

Когда раскопали руины Бреста,

Руки мертвых…еще держали… гранаты!

Б. Олейник

 

Шагнувшие в бессмертие

Почти четыре на часах. Июнь, немного душно,

В казарме храп, а за окном рассвет ещё мир нежит,

Но из-за Буга зажужжали шершнями натужно

Армады вражеских крестов, летят и воздух режут.

 

Рассвет разбит, и треснул мир, он взял и содрогнулся,

На бомбах смерть неслась к земле и к цели долетела.

И кто-то никогда уже, убитый, не проснулся,

В крови нательное бельё, разорванное тело.

 

Но вскоре ужас отошёл. С остервененьем в драку

Бойцы пошли, и был кто с чем — с винтовкой иль с лопаткой.

Бежали Родины сыны в смертельную атаку,

Не дрогнули, и не сдались, и выиграли схватку.

 

Враг вероломный побежал за крепостные стены,

С таким противником ему не выпало встречаться,

Они ведь по Европе шли, и собирали пленных,

И думали, что так всегда и будет получаться.

 

Они не знали, как им быть, срывались сроки, планы,

Противник бьётся до конца, стоит в камни вгрызаясь,

Кровью пропитаны бинты и кровоточат раны,

Но цитадели и форты стреляют, не сдаваясь.

 

Вы первые, кто сделал шаг тогда к победе нашей,

Вы положили свою жизнь, и Ваше имя свято,

В нашей груди стучат сердца огромной воли вашей,

Защитники моей страны — советские солдаты.

 

Низкий поклон Вам до земли из нового столетья,

И не померкнет подвиг Ваш, Вы в памяти народной,

Солдаты страшных дней войны, шагнувшие в бессмертье,

Оставившие нам страну живущей и свободной!

А. Стародубов

 

Брестская крепость

Брестская крепость — граница страны,

Брестская крепость — граница России,

Разве хотели мы этой войны,

Но немцы вторглись и нас не спросили.

 

Брестская крепость спала мирным сном,

Лишь на границе дозоры не дремлют,

Вдруг озарилось все небо огнем,

Грохот снарядов потряс нашу землю.

 

Много погибло солдат в первый миг,

Даже понять ничего не успели,

А во дворе женский плач, детский крик

И от снарядов осколки летели.

 

Словно, очнувшись от страшного сна,

В твердые руки оружие взяли,

Поняли, что началась та война —

Горя и слез, та, которой не ждали.

 

Как же никто не хотел умирать

И отбивали атаки упрямо,

Ведь за спиной была Родина — Мать,

Родина — Мать и, конечно, же мама.

 

Враг был матерый и шел напролом,

Мало патронов, кончались гранаты

И в штыковую пошел гарнизон,

С криком: «Ура!» наступали солдаты.

 

Верили наши бойцы, что вот-вот,

Помощь придет, и враг будет разгромлен,

Яростно дрались, не зная, что фронт

Шел на восток за колонной колонна.

 

Крепость смогли обойти с двух сторон —

Плотным кольцом окружили фашисты,

Сверху бомбил самолетами он,

А на земле пушки вторят басисто.

 

Так день за днем проходили в боях,

Не было связи, не знали событий,

Таяли силы бойцов на глазах,

Но не сдавались, стреляв из укрытий.

 

Злились фашисты, что крепость стоит

И не сдается хваленым армадам,

Мины, снаряды и все, что горит

Падали с воздуха, сыпались градом.

 

Крепость горела, все было в огне,

Плавились даже кирпичные стены,

Трудно представить себе в жутком сне

Те каждодневные страшные сцены.

 

Им без воды было просто беда,

Рядом она, да не сразу напьешься,

Раненых жажда сводила с ума,

К речке подпустят — назад не вернешься.

 

С той стороны пулеметы в кустах,

Враг издевался, стреляя по флягам,

Много погибло на тех берегах,

Стала вода цветом красного флага.

 

Люди мечтали о летнем дожде,

Как о каком-то божественном чуде,

Только без облачка небо везде,

Солнце жгло землю, как будто, на юге.

 

Медикаменты кончались у всех,

Не было чем перевязывать раны

И за атакой атака на грех,

Снова бомбят, снова лезут упрямо.

 

Как им хотелось прорвать то кольцо,

Чтобы уйти в Беловежскую пущу,

Только неравные силы бойцов

Не позволяли пробить немцев гущу.

 

Не выпускали они никого,

«Плен» или «смерть» из динамиков слышно,

Смерть предпочли много русских сынов,

Но не сдавались на милость фашистов.

 

Знали, что плен — это хуже всего,

Жизни остаток пробудешь изгоем,

Ведь после плена поставят клеймо,

Лучше погибнуть, оставшись героем.

 

Так погибали они за страну,

Так погибали они за Отчизну,

Проклят будь тот, кто придумал войну,

Трижды будь проклят источник фашизма!

 

Брестская крепость — гордыня страны,

Слава защитникам, вечная память!

Подвиг мы их забывать не должны,

Память о них поколеньям оставить!

 

Чтоб в мире помнили, как тяжело

Было всем людям терять самых близких,

Чтобы творили все только добро

И никаких мыслей не было низких!

А. Пронин

 

Баллада о стойкости

У крепости Брестской нам шепчет трава,

И падают веско с травинок слова:

«Земля дорогая, любимая Русь!

Я умираю, но не сдаюсь!»

 

Подвал и ступени, как вёрсты полей…

Бойцы прикипели к ним грудью своей.

Душа молодая — не каменный брус:

«Я умираю, но не сдаюсь!»

 

А выстоять каждый решил про себя…

О гибели скажет травинка, скорбя.

Враги напирают: — Сдавайся, эй, рус!

«Я умираю, но не сдаюсь!»

 

Холстина рубахи идёт на жгуты,

Как с прочернью маки, алеют бинты.

«Над солнечным краем я птицей взовьюсь.

Я умираю, но не сдаюсь!»

 

Снаряды ложатся и рвутся во мгле.

Мы насмерть зажаты, что гильза в стволе.

Нас мало, но знаем любой здесь не трус.

«Я умираю, но не сдаюсь!»

 

Патрон и граната дороже, чем хлеб…

Ребята, ребята! Нет ярче судеб.

Над миром взлетает и гордость и грусть:

«Я умираю, но не сдаюсь!»

Д. Смирнов

 

Я — крепость

Мы все бы хотели выжить,

Но жертвовали собой.

«Всем, кто меня слышит,

Я — крепость, веду бой».

 

Врага подпустить ближе,

Чтоб видеть их цвет глаз.

«Всем, кто меня слышит —

Принять боевой приказ!»

 

Здесь, в восточном Забужье

Только наша земля.

И боевое оружие

Доверили нам не зря.

 

Не короток день летом,

Но ночь в меру долга.

Мы можем на свете этом

Безжалостно бить врага.

 

В панике прятались мыши,

Слыша снарядов вой.

«Всем, кто меня слышит —

Я продолжаю бой».

 

Немец — вояка бравый,

Но трусоват в штыковой.

Тем более мы — правы,

Пойдем попугаем что ль?

 

Нам ли играть нервами —

Границу закрыть на засов.

Они отступили первыми

Через восемь часов.

 

Гул канонады все тише,

Катится на Восток.

«Всем, кто меня слышит —

Я сделал все, что мог...»

 

Кто в казематах дышит?

Кто-нибудь есть живой?

«Всем, кто меня слышит —

Иду на последний бой.»

 

С каждой весной выше

Плач наших невест...

«Всем, кто меня слышит —

Мы защищали Брест».

В. Черновалов

 

Граница

Печальный блеск Луны

Вечернего заката.

И зарево вдали —

Все видел я когда-то.

 

Все тишь да благодать,

Уж поднялась пшеница,

А вот рукой подать

За Бугом, там граница.

 

А ночь так коротка,

Изменчива, коварна.

А для солдат сладка —

Для них она желанна.

 

А Буг как бы застыл,

Как будто он забылся,

А враг, набравшись сил,

В засаде затаился.

 

Туман над речкой лег,

Над гладью вод клубится.

Чуть заалел Восток

Как взорвалась граница.

 

Заставы бой ведут,

Фашисты наступают.

Они здесь смерть найдут,

Врага свинцом встречают.

 

Здесь Родины завет,

Мы выполнили свято.

Не уронили честь,

Достоинство солдата.

 

Пускай погибли мы

У Буга на границе.

Но нашею судьбой

Страна должна гордиться.

 

Как прежде там горят

Вечерние закаты.

В земле сном вечным спят

Советские солдаты.

Ю. Першин

 

Над Бугом

Тропа с холма спускается к реке,

Туманный шлейф колышется над Бугом.

Тебя слезой встречаю по щеке,

Как старого, испытанного друга.

 

Я снова здесь, на берегах твоих,

И наша встреча для меня — награда!

Здесь летним днем ребята полегли

Строками букв в историю отряда.

 

Здесь летним утром грянула война,

Нахлынула коричневой волною.

Здесь грохотом взорвалась тишина

И криками: «В ружье! Застава, к бою!»

 

Я снова здесь! Прошло так много лет.

И так же ноют боевые раны —

Былой войны неизгладимый след

На сердце и на теле ветерана...

А. Николаев

 

Перед могилами павших пограничников

Средь листвы, в ароматах сирени,

Как мальчишка, притихший стою,

Приклонивши смиренно колени

Перед павшими в яром бою.

 

Тишина разлилась по округе,

Покорила небесную синь.

Крепость Брестская... Схватка на Буге...

Героизм... Отступленье — полынь.

 

Душу горечь грызет — отступленье

До Москвы, в Сталинград, на Кавказ.

Отступление — не пораженье,

Закалило, как сталь, оно нас.

 

Пал Берлин, и зарей над Рейхстагом

Прокатился победный салют.

Шли бойцы по веленью присяги,

Разгромили фашизма уют.

 

Средь листвы, в ароматах сирени,

Затаивши дыханье, стою,

Приклонивши от скорби колени

Перед павшими в первом бою.

А. Володин

 

Граница

Ели.

Елочки.

Цепью.

Цугом,

Будто тени по рубежу…

Что там?

Что там опять,

За Бугом?

Беспокойно туда гляжу.

 

Вижу ельник.

За ним струится

Дым над крышами,

в синь маня…

По-домашнему заграница

Открывается для меня.

 

Там, над берегом,

В форме нашей

Три солдата.

Гранит.

Венок.

Мне руками

Харцеры машут

У чугунных

Солдатских ног.

 

Вижу я,

Как светлы их лица,

Как

согрета в легкой дымке

Граница,

Воедино сливая нас.

Н. Теличко

 

Пограничье

Шли тучи. Шли черные вести.

Враги с порубежной черты

Ходили на стены Берестья,

На Бреста валы и форты.

 

Закованы в медные латы,

Одеты в мундиры СС,

Вступали чужие солдаты

В стреляющий ветками лес.

 

Пылали кострами березы.

Поныне над миром, над сном

Качаются искры в белесом

Дымящемся небе ночном.

 

А крепость, а город у Буга

Опять устояли в бою:

Я сына и павшего друга

В дозорном страны узнаю.

 

Всем видом солдата неброским

Явил дорогое родство.

Теперь молодые березки

В лесу обступили его.

Н. Теличко

 

Героям — пограничникам

Дозор на границе. Застава.

Дежурный горит тускло свет.

Ещё отдыхает держава,

Не видит кровавый рассвет.

 

За Бугом моторы гудели,

Понтоны на берег везли,

В лодках солдаты сидели,

Они их с собой принесли.

 

Четыре утра. Забрезжил рассвет.

Гул самолётов в безоблачном небе.

Нарушив границу, пилоты чуть свет,

Гибель несут всей планете.

 

На том берегу оживленье,

Лодки скользят по воде.

Дозор охватило волненье,

Не знают они о войне.

 

Дозор на заставу звонил,

Но связи не было с ней.

Тогда командир дозора решил:

«Фашистов на подступах бей!»

 

Только лодки достигли берега,

Наш пулемёт застрочил свинцом.

И захлебнулась атака врага,

Смертельным им стала концом.

 

Фашисты весь день наступали.

Мины и бомбы крошили дозор.

Но наших бойцов не сломали,

Достойный дали отпор.

 

Патроны закончились, нет гранат,

Кольцо окруженья сжимается.

«Примкнуть штыки!» — приказал сержант,

«Победа нам трудно достанется!»

 

Погибли ребята в неравном бою.

Чайки над Бугом кружат…

А на заставе, в вечном строю,

В граните стоит солдат.

Ю. Локтионов

 

Пограничникам сорок первого

Сейчас, Казбек, нас ждёт неравный бой:

Их целый полк, и не придёт подмога —

Но мы ведь пограничники с тобой,

Наш долг встречать опасность у порога.

 

У нас нет флангов, тыла и гранат,

Лишь сотня с лишним псов в погранотряде,

Но батальон не отойдёт назад

И не отдаст противнику ни пяди.

 

Им не пройти, не сокрушив живых,

А умирать за Родину не страшно.

Мы встанем в рост и испытаем их

В последней безоглядной рукопашной.

 

Лежать, Казбек, уже недолго ждать.

Примкнуть штыки, отставить разговоры!

Приказ один — стоять и умирать,

Ломая зубы псам двуногой своры!

 

Мы будем рвать им горло, старый друг,

И драться до последнего патрона.

Пускай запомнят хватку наших рук

И злую ярость псов из батальона.

 

Пусть не забудут взгляда наших глаз,

Решимость погибать, но бить до кости.

Пусть каждый день в кошмарах видят нас,

Встающих в рост под флагом лютой злости.

 

Прощай, Казбек, не свидеться нам вновь,

Но не уроним в схватке честь заставы.

Нам вместе проливать на землю кровь,

Чтоб заступить в дозор бессмертной славы.

 

Враг не пройдёт, пока стучат сердца,

Пока рука верна в своём прицеле.

Мы будем вместе рядом до конца,

Плечом к плечу в последнем ратном деле.

 

Вперёд, Казбек, пускай запомнит луг

Последнюю отчаянную драку.

За Родину, за жён, детей, подруг,

За дом родной...

За мной!

Вперёд!

В атаку!

А. Андреев

 

30 июля 1941 года у украинского села Легедзино произошел страшный бой, на два дня задержавший блицкриг фашистского наступления. Отдельный батальон пограничного отряда охраны тыла Юго-Западного фронта прикрывал отход других частей. В самый критический момент в рукопашный бой с захватчиками вступили пограничники и их служебные собаки. Немецкие пехотинцы с воплями ужаса запрыгивали на броню танков и расстреливали псов в упор. А те впивались врагам в глотки даже в предсмертных судорогах. В этом бою погибли все пограничники. А немногие уцелевшие собаки улеглись возле своих хозяев и никого не подпускали к телам. Фашистам пришлось пристрелить всех собак. В 1955 году жители Легедзино захоронили останки погибших героев в братской могиле. А 9 мая 2003 года, на пожертвования ветеранов, пограничников и кинологов был установлен памятник человеку и собаке. Надпись на нём гласит: «Остановись и поклонись. Тут в июле 1941 года поднялись в последнюю атаку на врага бойцы отдельной Коломийской пограничной заставы. 500 пограничников и 150 их служебных собак полегли смертью храбрых в том бою. Они остались навсегда верными присяге, родной земле».

 

Пограничный капитан

«Человеку жить дано не очень —

Лет с полсотни, — разве это жись?

Только рот открыл, кричат: «Короче!»

Чуть поднялся, говорят: «Ложись!»

 

Стал-быть, выполнение задачи,

Если таковая есть у вас, —

Нечего откладывать — иначе

Неприятно будет в смертный час».

 

Помню — будто сказаны сегодня

Эти капитановы слова.

Сорок первый, лес восточней Сходни,

Немец рядом, за спиной — Москва.

 

«Расскажите мне о вашей цели, —

Попросил я, — если не секрет.

Чтобы вы достичь ее успели,

Сколько вам понадобится лет?»

 

«Скромную я цель себе поставил,

Без утайки каждому скажу.

Я ведь пячусь — от погранзаставы —

И вернуться должен к рубежу».

 

До границы было — ох немало,

А война косила нас, как рожь.

Надо было быть большим нахалом,

Чтобы утверждать, что доживешь.

 

Он же шел, бессмертный и бесстрашный,

Год за годом и за боем бой.

Под своей зеленою фуражкой,

Под своей счастливою звездой.

 

В двадцати верстах была граница,

Он почти что видел цель свою.

Надо ж было этому случиться —

Главное, не в схватке, не в бою,

 

А на тихом марше, — вдруг пропела

Пуля одинокая. И вот

Даже слова молвить не успел он,

Лишь взглянул. Мы поняли его.

 

Побросали мы свои пожитки,

Желтого гороха порошки,

Концентрата каменные плитки,

Вещевые тощие мешки.

 

Надо же начальника заставы

К месту службы с честью проводить.

И четыре кавалера «Славы»

Понесли носилки впереди.

 

До границы, думаю, едва ли

Раз коснулся капитан земли.

Тех, кто падал, сразу подменяли.

Мины рвались — мы его несли.

 

Было ли чужим понятно что-то,

Но не устоял пред нами враг —

Когда молча шла в атаку рота

С мертвым капитаном на руках.

 

Мы дошли, обычные солдаты,

Злые, почерневшие в дыму.

Малые саперные лопаты

Вырыли укрытие ему.

 

Памятником лучшим на могиле —

Самым вечным, верным и родным —

Пограничный столб мы водрузили

С буквами советскими над ним.

 

И чтоб память воина нетленно

В нас жила, когда года пройдут,

Лейтенант скомандовал. «С колена,

В сторону противника — салют!»

Е. Агранович

 

Блицкригом, за 3 месяца немецкие захватчики отбросили советские войска от западных границ нашей Родины до самой ее столицы. И долгих 3 года русские солдаты «отбирали наши пяди и крохи» в кровавых битвах за города и переправы и в боях местного значения за безымянные высоты. 7 ноября 1944 года вся территория Советского Союза была освобождена от фашистских оккупантов, была полностью восстановлена граница СССР.

 

Пограничник

Три года служил он в пехоте,

Пилотку и шапку носил,

Но сине-зеленой фуражки

В далеких боях не забыл.

 

В каких он бывал переплетах...

Но эту фуражку берег.

Конечно, она постарела

И погнут ее козырек,

 

А нынче ее он примерил,

Склонившись над тихим ручьем,

Увидел свое отраженье

И вспомнил о милом былом.

 

Небритым друзьям-пехотинцам

Сказал, опершись на ружье:

— Нам скоро придется расстаться,

Почуяло сердце мое.

 

Подходит желанное время

Моей пограничной судьбы:

Машины везут за полками

Зеленые с красным столбы.

 

Когда мы дойдем до границы,

Фуражку надену опять

И встану на старой заставе,

А вам за границу шагать.

 

Завидую вам я, ребята,

Пред вами большие пути —

До Одера или до Рейна,

Наверно, придется дойти.

 

Но дайте мне честное слово,

Добывши победу в огне,

Шагая к родимому дому,

Зайти на заставу ко мне.

 

За чаркой, за вашим рассказом

Всю ночь просидим до утра,

Три года мы вместе сражались,

А нынче расстаться пора.

Е. Долматовский

 

Подвиги в послевоенное время

 

Баллада о герое-пограничнике Михаиле Козлове

Пришел на рубеж он в дни грозных тревог

С предгорий родного Алтая

Нести свою службу — почетный свой долг

Солдата переднего края.

 

В тревожную пору, в молчанье глухом,

Шагая дозорной тропою,

Он зорко следил за коварным врагом,

Готовый к жестокому бою.

 

Осеннею ночью наряд боевой

Врагов повстречал на границе

И путь преградил им свинцовой пургой.

Врагам от огня не укрыться.

 

Их скалы не скрыли, не скрыла их мгла,

Враги поплатились сурово!

Но недруга пуля под сердце легла,

Под чистое сердце Козлова.

 

Пал смертью героя Козлов Михаил —

Орел с гор седого Алтая,

Рубеж нашей Родины сердцем прикрыл,

Священный свой долг выполняя.

 

Навечно зачислен он в строй боевой

Своей пограничной заставы,

И с нами на страже границы родной,

Как символ немеркнущей славы.

Н. Жуковский

 

Даманский

В пограничном конфликте между СССР и Китаем у острова Даманский на реке Уссури 2 и 15 марта 1969 года погибло 58 советских пограничников. Остров не имел стратегического значения — его площадь всего 1,2 кв. км, во время паводков он полностью скрывался под водой. Конфликт был спровоцирован Китайской стороной из-за политических разногласий. После ослабления напряженности по итогам переговоров Даманский был передан под юрисдикцию Китая.

 

Двадцатая весна

Тишина на границе обманчива очень.

Снова слышатся выстрелы с той стороны...

Смотрит синее небо в застывшие очи,

И не будет, не будет двадцатой весны.

 

Им носить бы теперь боевые награды,

Только жаль: не успели вручить ордена...

Спите, мальчики, спите спокойно, солдаты,

Будет высшей наградою вам — тишина!

 

После смерти героев останется слава,

И весна станет чьей-то двадцатой весной.

Вы служите, ребята, на дальних заставах

И следите, следите за той стороной.

 

Вы следите за ней, крепко сжав автоматы,

Чтобы к людям всегда приходила весна.

Спите, мальчики, спите спокойно, солдаты,

Будет высшей наградою вам — тишина!

И. Шаферан

 

Даманский

Ты слышал, как звезда с звездою говорит?

Ты видел, как звезду другую бьет навылет?

Я видел, как советский бэтээр горит,

И как родители солдат убитых выли.

 

За тот конфликт, безжалостный и острый,

Мы заплатили в розницу и оптом.

Был безымянный и безлюдный остров

Кровавыми дорожками истоптан.

 

Я был военный репортер, скиталец.

Был жизнелюб, бесстрашен был и молод,

Передо мной в снегу лежал китаец,

Был бритый череп пулями расколот.

 

С реки морозный ветерок струился.

Лицо мое от холода немело.

Собачий мех на шапке шевелился,

И красная звезда в нем пламенела.

 

Китайцы шли на белый лед реки,

На головах искрился мех косматый.

Сначала в ход пускали кулаки.

Потом заговорили автоматы.

 

Я целый день лежал в кровавой лежке:

Здесь накануне был убит сержант.

Ко мне вели кровавые дорожки —

Я автомат для боя заряжал.

 

И вот они пошли по льду Уссури.

Их было много. Шли за рядом ряд.

На головах, как память мне рисует,

Так ярко звезды красные горят.

 

Радист, волнуясь, автомат отбросил.

Он все ко лбу прикладывал ладонь.

«Прошу огня! Квадрат четыре-восемь!»

И следом грянул залповый огонь.

 

Горели льды и пулеметов гнезда.

Река горела и проклятый остров.

В огне сгорели лозунги и звезды.

Сгорело все, остался только остов.

 

С годами быль и миф переплетались,

Я становился жестче и суровей.

Я был у стен великого Китая,

На этих стенах расписался кровью.

 

Был лед Уссури солнечный и гладкий.

Тянулись сопок желтые горбы.

На берегу поставили палатки,

И в них стояли красные гробы.

 

Военный вертолет винтами брызнул.

Текли ручьи, сверкал весенний день.

Бежали женщины, прибывшие на тризну

Из русских городков и деревень.

 

Они вбегали в темноту палаток

С глазами, полными надежды и мольбы.

Метались, словно стая куропаток,

И падали на красные гробы.

 

И отрывались от гробов насилу,

Себе до крови губы закусив,

И каждая из женщин голосила,

Как голосили бабы на Руси.

 

«Ах, Коля, Коля, миленький сыночек!

Какой же ты большой и взрослый стал!

Я о тебе молилась среди ночи!

Ведь ты не умер, просто ты устал!»

 

«Ах, Степа, Степа, милый мой Степанчик!

Скажи хоть слово ты своей мамульке!

Ты был такой хороший добрый мальчик!

И ты лежишь сейчас в тесовой люльке!»

 

«Ах, Петя, Петя, глажу твои ручки!

Зачем они затеяли стрельбу?

У нас в деревне у соседской Жучки

Щенок родился с пятнышком на лбу!»

 

«Ты мамочку послушай, Лева, Лева!

Ведь ты живой! Не буду я рыдать!

Соседка наша Галя Соловьева

Тебе привет велела передать!»

 

И так они истошно голосили.

Солдаты их на ноги поднимали,

Им алюминиевые кружки подносили

И ледяную воду в них вливали.

 

Потом гробы стояли на припеке.

Текли ручьи, гремел салют прощальный,

И генерал сутулый и высокий

Речь произнес. Он был им всем начальник.

 

Он говорил спокойно и недолго.

«Народ их не забудет, вы поверьте».

Еще он говорил о чувстве долга.

Еще сказал, что подвиг их бессмертен.

 

Гробы снесли в могилу средь болота.

Бульдозер их засыпал мокрой глиной.

Родителей умчали вертолеты,

Их путь домой был траурный и длинный.

 

С тех пор не раз я был в горячих точках,

Изведал много горя и лишений,

Но не забуду бой дальневосточный

И это русских женщин голошенье.

 

А этот дикий остров стал китайским.

Давно когда-то здесь огонь плескал.

Потом о нем рассказывали сказки,

А я о нем поэму написал.

А. Проханов

 

Здесь остров Даманский

Зимою река Уссури молчалива,

Сменяется молча наряд...

Еще не улегся от вражьего взрыва

Взлетевший с земли снегопад.

 

О наших героях мы сложим былины,

Мы будем их славу хранить.

Здесь остров Даманский положен, как мина,

Чтоб враг не посмел наступить!

 

Когда на границе поднимут тревогу,

Мы вскинем к плечу автомат,

Доставим снаряды, доставим подмогу,

Ты помни об этом, солдат!

 

Солдаты за счастье за наше с тобою

Здесь жизнь отдавали свою...

Пусть новые песни поднимут героев,

Которые пали в бою!

В. Харитонов

 

На острове Даманском

На острове Даманском — тишина

И звука над заставой не обронит...

Взошла на небосклон и всем видна

Звезда над светлой памятью героев.

 

В равненьи шаг держите, старшина!

У всех мы на виду проходим маршем.

На острове Даманском тишина,

Но только не в сердцах солдатских наших.

 

Цветут сады иль кружит снег зима,

Для нас всегда звезда героев светит!

В дозоре не страшны нам ночь, и мгла,

И душу леденящий зимний ветер.

 

На острове Даманском тишина...

Она во имя Родины хранится.

Спокойствия и мужества полна

Солдат советских поступь на границе.

И. Николюкин

 

Даманский

Есть мирное небо и солнечный свет,

Но все это где-то — для нас мира нет.

Здесь рвутся снаряды, здесь пули свистят,

Мальчишкам безусым за молодость мстят.

 

Сраженный осколком товарищ упал,

Без крика и даже «Прости» не сказал.

Бросает на лед раскаленный металл

Того, кто пред ним на колени не встал.

 

Нас косит свинец, как траву в сенокос,

И кровь на снегу, как букетики роз,

Что будут на братских могилах лежать

У тех, чьей руки мне уже не пожать.

 

Короткое, страшное слово — ВОЙНА!

Легка и красива лишь в фильмах она,

А нам не хватает дыханья бежать

В атаку за тех, кто остался лежать.

 

Даманский... Клочок бесполезной земли,

Что силой у нас отобрать не смогли.

Не нужен чужим и не нужен своим,

Теперь только ветер гуляет над ним.

 

Но все ж отстояли! Остался он наш!

Застава все та же — недремлющий страж

Стоит, словно память прошедшим боям,

В которых пришлось чьим-то пасть сыновьям.

 

Прошло много лет. Но в ночной тишине

Порою бегу я в атаку во сне...

И снова я вижу глаза матерей,

Что скорбно стоят у могил сыновей.

А. Поваляев

 

2 марта 1969 года. Даманский

Даманский — мне не забыть своих бойцов,

Даманский — я знал здесь каждого в лицо.

И память защемила сердце вдруг,

Погиб в атаке тогда мой лучший друг.

 

Граница — там, где множество застав,

Граница — солдатский крепкий сплав,

Союз Советский — великая страна.

Второе марта, тревога и война.

 

Даманский — нам не забыть тот первый бой.

Ты — Остров, с которым связан я судьбой.

И наша молодость кричит от прошлых ран,

Ты пограничных войск Советский Ветеран.

 

Моё Отечество, мне видно грань твою,

Страна моя, я за тебя стою.

За Матерей своих и за своих Отцов

Геройски пали 58 храбрецов.

 

Нам жизнь даётся Богом только раз,

И он в бою, тогда отдал её за вас.

Стоит застава, словно монолит.

Тебя, Россия, пограничник защитит.

 

Даманский — нам не забыть тот первый бой.

Ты — Остров, с которым связан я судьбой.

И наша молодость кричит от прошлых ран,

Ты пограничных войск Советский Ветеран.

А. Толстиков

 

Даманцы

В Приморье — остров на границе,

Уссури вся во льду стоит.

И были танки наготове,

Границы нашей — крепкий щит!

 

Китайцы лезли и стреляли,

Вокруг солдат китайских крик.

Нам БТРы поджигали,

Был это мартовский конфликт.

 

Мы в те года тревожно жили,

Китайцы лезли в нашу жизнь.

Они границу нам бомбили,

И рвались остров захватить.

 

Была Российская граница,

И кровью снег вокруг пылал.

Границы нашей здесь страница,

В ней пограничник жизнь отдал!

 

И пограничникам — спасибо!

Вам было биться нелегко.

А островок стал на Уссури,

Отважным символом Руси!

 

Есть слово гордое — Даманцы,

Звучит границею страны.

Здесь полегли весной солдаты,

И вечно спят бойцы — юнцы!

 

Даманцы! Это горделиво.

Плацдарм скорбящей тишины.

Погибших вспомним молчаливо.

Во славу свечи зажжены!

А. Харин

 

Защитникам Даманского острова

Посвящаю своему брату, танкисту,

участнику Даманских событий.

 

Служил в Приморье на границе.

И в танке жил твой экипаж.

Снаряд в стволе был наготове,

Китайцев брал на абордаж!

 

Китайцы лезли и стреляли,

Но вы давили танком их.

Вам БТРы поджигали,

Был это мартовский конфликт.

 

Даманский —Русская граница,

Рубеж в снегу огнем пылал.

В твоей есть памяти страница,

Китайцам остров, не отдал!

 

Мы в те года тревожно жили,

К нам хунвейбины лезли в жизнь.

Они границу нам бомбили,

Мечтали остров захватить.

 

Всем пограничникам — спасибо!

Сумели остров отстоять.

Весною это в марте было,

Лет сорок семь тому назад.

 

Скажу тебе я, брат, спасибо!

Врагу не дал ступить ногой.

И бдит граница горделиво.

Закрыли Вы её собой!

А. Харин

 

Помню Даманский

Пылает яркая зарница,

Как будто птица бьет крылом.

А там — Китай, и там — граница,

И наш как на ладони дом…

 

Казалось нам: вот-вот начнется,

Они пойдут из-за реки.

И каждый думал — не проснется.

Не спали дети, старики.

 

День проходил еще в заботах,

А ночь нам — пыткою была.

Гудели ноги от работы,

«Скорей бы только ночь прошла…»

 

За остров споры и раздоры,

Как будто нет других проблем.

У взрослых только разговоры:

Опять война? Опять?.. Зачем?

 

И дети тоже понимали —

Даманский остров на устах.

Там наши парни погибали,

Страна за них была в слезах.

 

Тревожно было спать ночами,

Сгущала краски тишина…

И страх не выразить словами,

И страшно вымолвить: «Война».

 

Вот и сейчас — Китай, граница…

Все, вроде, мирно, хорошо,

Но мне ночами часто снится,

Как он врагом на нас пошел!

Н. Суркова

 

Март 1969

Весна в тот год была холодной.

Снега лежали, лед блестел,

Когда на остров тот походом

«Сосед», как коршун, налетел.

 

Мы все притихли на уроке.

На переменах — тишина.

Погибли парни на Востоке.

И вечной стала им весна.

 

Все ждали худшего. К отбою

Не каждый был из нас готов.

А «погранцы» — готовы к бою,

И гибли там без лишних слов…

 

За родину, за пядь земли

Отдали жизни. Зря отдали.

С тех островов давно ушли,

Могилы тех солдат оставив.

 

Прошли года. Утихли страсти.

И ветераны, покорясь,

Перенесли из прошлой части

Их прах. Открыто. Не таясь.

 

Захоронили здесь, по-братски,

Героев вспомнив имена.

Их трудный путь, их путь солдатский

Пусть чтит родимая страна.

Г. Пысина

 

Героям Даманского

На Уссури под солнцем тает лед,

Весна смешала голубые краски...

Но кто, скажите, кто же нам вернет

Тех, кто погиб на острове Даманском.

 

Земля качнулась, и рванулся лед,

И громом тишина упала сверху...

На лед упал пятидесятый год

И навсегда остался в списках на поверке.

 

И захлебнулся минометный залп,

Разрывы, будто молнии, блеснули.

И не было пути назад

Парням, служившим на Уссури.

 

И вот опять сменяются посты,

Молчат на лоб надвинутые каски.

Не воскресят наградные листы

Тех, кто погиб на острове Даманском.

 

Из них тогда не отступил никто,

Звенело солнце медными лучами...

Простите, парни, вы меня за то,

Что в этот час не я был рядом с вами.

В. Баранов

 

15 марта 1969 года. Даманский

Памяти друзей, погибших, защищая остров Даманский

 

Надгробные плиты Мемориала.

И тишина, словно вечная слава,

Как память о подвиге, тихо застыла

В Имане* над братской могилой.

 

Офицеры заставы, ушедшие в бой,

Границу России закрыли собой.

Склонились деревья у мраморных плит —

Ничто не забыто, никто не забыт.

 

Холодная стела, как вечный покой.

Здесь мужество рядом с народной тоской.

Лишь птицы, как души, над ними летают,

Как эхо конфликта с соседним Китаем.

 

Бойцы-пограничники нашей страны,

Мы свечи вам в храме поставить должны —

За то, что вы жизни свои не жалели,

Чтоб мы не лежали на скорбной аллее.

А. Толстиков

 

* Иман — в настоящее время город Дальнереченск

 

За границей Афган

Над горами клубится

Липкой дымкой туман,

Делит горы граница

На Союз и Афган.

 

Тонет солнца багрянец

В каменистом горбе,

Обжигает «афганец» *

Сквозь пятнистый ХаБэ.

 

Винтокрылая птица,

Писем сладкий дурман.

Вьется Пянджем граница,

За которой Афган.

 

Ливни злые, косые

Студят баночный суп.

Далеко до России

БэТээРам мангрупп.*

 

На Ивалке склонится

К обелиску тюльпан.

Рядом лента границы,

За границей — Афган.

 

Вновь по вою сирены

Ты одет и обут.

«Братья» из-за системы*

Мирно спать не дают.

 

Вновь на плечи ложится

Повседневный наш груз,

Что бы спал за границей

В серой дымке Союз.

А. Доронин

 

«Афганец» — сезонный ветер

Мангруппа (ММГ) — моторизованная маневренная группа, специальное подразделение погранвойск

«Система» — система защитных сооружений на линии госграницы

 

В ночь с 8 на 9 апреля 1987 года на границе СССР и Афганистана произошел бой, о котором уже не многие помнят за чередой лет и более поздними событиями на Таджикско-Афганской границе. После нескольких провокаций сопредельной стороны, для контроля и ведения войскового наблюдения, в район развалин кишлака Ивалк была десантирована разведывательно-поисковая группа пограничников Московского погранотряда в составе 22 человек. Через некоторое время, под прикрытием ночи и дождя, 60 афганских моджахедов перешли границу СССР, переплыв реку Пяндж на плотах. Заняв господствующие высоты, бандиты собирались произвести внезапный обстрел нашей группы, но были обнаружены часовым поста Алексеем Куркиным. Понимая, что будет немедленно убит, Алексей принял решение предупредить своих красной сигнальной ракетой. Бой продолжался в течение трех часов, после чего бандиты отошли на афганскую территорию. Погибшие тогда пограничники, советские мальчишки 19-ти и 20-ти лет, за проявленный героизм были награждены посмертно: рядовой Алексей Куркин — Орденом Красного Знамени, рядовой Рамиль Ямилов — Орденом Красной Звезды.

 

Герои с двенадцатой заставы

Говорят, что героев в России не стало;

Но написано много страниц

О героях, чьё сердце, как факел, пылало

На одной из российских границ.

 

Как-то ночью противник жестокий, коварный

На заставу внезапно напал:

Завязался бой страшный, кровавый, неравный,

Вспыхнул склад боевой, как запал.

 

Командира нашла пуля в самом начале,

Он хороший был, честный солдат,

Только некогда было предаться печали,

Надо было держать автомат.

 

Надо было не думать о жизни, о смерти,

Не боясь не остаться в живых;

Всё смешалось — в одно — в этой злой круговерти,

Разделив на своих и чужих.

 

Лай собак из собачника, взрывы и грохот,

Запах крови, горячий песок;

Рвался крик из души: не то плач, не то хохот,

Напрягался — до боли — висок.

 

Положили российских мальчишек душманы,

Изуродовав смертью тела.

На безмолвные горы, ручьи и барханы

Скорбь людская, как пепел, легла.

 

Запечатались в цинк и на Родину грузом

«Номер двести» ребята пошли,

В этих ящиках, с плотно задраенным шлюзом,

Все покой наконец-то нашли.

 

Двадцать пять молодых мертвых тел — это мало? —

Для того, чтобы скорбно затих

Мир в молчаньи...

...А вы говорите — не стало

У России Героев своих.

И. Яненсон

 

Двенадцатая застава

Этот бой нам, ребята, уже не забыть никогда,

Он по душам, по нашим ударил горячим свинцом.

От осколков под нами шипела гадюкой земля,

Поднялась на дыбы под прицельным и шквальным огнём.

 

В тот июльский рассвет в бой вступила родная застава.

И уходят ребята на небо — один за другим...

Замолчал пулемёт, значит, снова кого-то не стало,

Огрызнулся другой, выбиваясь от боя из сил.

 

Полыхал БМП, и броня проливалась слезой

По российским парням на далёкой таджикской земле...

Нескончаемо длится жестокий, безжалостный бой

Среди гор величавых, в единой когда-то стране.

 

В тот июльский рассвет в бой вступила родная застава.

И уходят ребята на небо — один за другим...

Замолчал пулемёт, значит, снова кого-то не стало,

Огрызнулся другой, выбиваясь от боя из сил.

 

Этот бой нам, ребята, уже не забыть никогда,

Он по душам, по нашим ударил, братишка, с тобой.

Провожаем ушедших друзей теперь — навсегда,

Под прощальные залпы салюта в Россию — домой.

 

В тот июльский рассвет в бой вступила родная застава.

И уходят ребята на небо — один за другим...

Замолчал пулемёт, значит, снова кого-то не стало,

Огрызнулся другой, выбиваясь от боя из сил.

В. Иванов

 

13 июля 1993 года крупная группа таджикских и афганских боевиков предприняла попытку прорыва через таджикско-афганскую границу в районе 12-й пограничной заставы Московского погранотряда Группы Пограничных войск Российской Федерации в Республике Таджикистан. 11 часов российские пограничники отражали атаки противника, потеряли 25 человек убитыми, после чего были вынуждены отступить. В тот же день застава была отбита резервной группой погранотряда. По итогам боя шестеро пограничников были удостоены звания Героя Российской Федерации, четверо из них — посмертно.

 

Расстрелянная застава

Памяти воинов, погибших на 12-й заставе

Московского погранотряда в Таджикистане

 

На Московской заставе с Афгана

Свищут пули, снаряды гремят,

По прямому приказу болвана

Мы подставили русских ребят.

Я проснулся, не чудится ль это:

Ветер смерти застыл на висках,

Генералы сидят в кабинетах,

А солдаты погибли в песках!..

 

Не пустое оно, не простое,

Разгадаешь, подернется бровь,

Нынче очень недорого стоит

Для преступников русская кровь.

Устилают чужими сынами даль,

А к истине заперта дверь.

Снявши общую крышу над нами,

За Россию берутся теперь!..

 

Под седые кремлёвские звоны

Встал бы Жуков

На зовы мольбы,

Чтобы впредь золотые погоны

Не носили продажные лбы.

И ребёнка схватив на пороге

Не желая вражду принимать

Не бежала по чёрной дороге

Беззащитная русская мать!..

 

Обелиски горят

На родимом просторе,

Нам они говорят

Про великое горе!..

Не согнет нас беда,

У кого не спроси я:

Никогда, никогда,

Не погибнет Россия!..

В. Сорокин

 

«Застава, в ружьё!»

            Российским пограничникам,

            охраняющим таджикскую границу

 

«Застава, в ружьё!» — пограничные будни

На речке памирской, что Пянджем зовётся.

На горных высотах, где шаг каждый трудный,

Российская речь на постах раздаётся.

 

На бывшей границе великой державы

На службе ребята, что крах не застали.

Вдали от России, без воинской славы,

Они охраняют таджикские дали.

 

Здесь тишь прерывается часто боями,

И кто-то домой отправляется грузом.

Хотя позабыто советское знамя,

Но как мы гордимся осколком Союза!

Р. Валеев

 

День пограничника: 55 стихотворений для детей

День пограничника: 162 книги о пограничниках

Пограничники. «Лишь полчаса давали им на смерть…»

День пограничника: 135 песен о пограничниках