День петербургских кошек и котов

Коты Т. Родионовой

       Жители Санкт-Петербурга относятся к кошкам с наибольшим, чем кто бы то ни было, трепетом. Ежегодно 8 июня петербуржцы и вся «прогрессивная общественность» отмечают самый народный и истинно городской праздник – Всемирный день петербургских кошек и котов. Праздник очень органично вписывается в атмосферу города, где коты по праву живут в музеях и кофейнях, где им установлено около десятка памятников и где этих усатых гордых животных уважают как жителей. В Ленинграде-Петербурге, как бы он не назывался, всегда было особое отношение к кошкам и котам. Любовь и поклонение, проникнутое неизбывным чувством вины за блокадные годы. 

Когда я приезжала в Ленинград в 70-80-е, запомнились кошки, вальяжно и по-хозяйски лежащие в маленьких магазинчиках. Большие, по большей части чёрно-белые, изо дня в день, из года в год они встречали покупателей, снисходительно принимая ласку и позируя. Никому и в голову не приходило гнать их, похоже, они жили в магазинах на постоянной основе. Молочный, хлебный, кондитерский, мясной – в каждом был свой Кот.

Художники-митьки, краеведы и историки задались справедливым вопросом: если в городе имеется Всемирный клуб петербуржцев, то почему бы не быть Всемирному дню петербургских кошек и котов? Этим днем стало 8 июня 2005 года, когда на карнизе галереи художников-митьков в Санкт-Петербурге по улице Правды торжественно открыли небольшую скульптуру кошки, позднее получившей фамилию Матроскиной и уникальное имя – Тишка (Тишина Матроскина). Позже она переехала на улицу Марата вместе с мастерской митьков. Тайным голосованием читателей в газетах и по итогам анализа зрительских симпатий в ТV её избрали постоянной уполномоченной по защите прав петербургских кошек и котов. 8 июня 2007 года питерская почетная гражданка Тишина Митьковна Матроскина была награждена Орденом Кота.

Праздник проходит с особым размахом, хотя и не имеет официального статуса. В этот день всех петербургских кошек в обязательном порядке балуют чем-нибудь вкусненьким, а обладателей «кошачьих» фамилий стараются отпустить с работы пораньше. Цель праздника –веселье и объединение неравнодушных людей в едином стремлении помочь братьям нашим меньшим и спасти тех, кто в этом остро нуждается. В 2008 году митьки решили отметить Всемирный день петербургских котов и кошек по-особому – попытаться перевернуть мировую финансовую систему, выпустив уникальную памятную купюру достоинством в «Миллион Тишек». Выпуск замечательной банкноты производился во время проведения очередного Петербургского экономического форума. «Миллион тишек» предлагалось направить на развитие котоводства и мышеловства. На большой купюре в центре помещено крупное изображение кошки Тишины Матроскиной.

До 2011 года праздник широко не праздновался. С открытием в центре Петербурга артпространства «Республика кошек», первого в России (и Европе!) котокафе и пансиона для кошек-пенсионеров Государственного Эрмитажа, у праздника открылось второе дыхание. С этого дня главной ареной празднования в Петербурге стал Конногвардейский бульвар, который на один день в году переименовывают в КОТОгвардейский бульвар. 

       На праздник собираются ведущие петербургские художники, любители котов и кошек, проходит парад петербургских пород кошек и поиск заботливых рук для котов из приютов Петербурга. Не возбраняется вход со своими питомцами в кафе, где их можно побаловать чем-нибудь вкусненьким из особого меню. В городе проходят многочисленные театрализованные представления и благотворительные акции. Не остается в стороне и телевидение. В клубах котолюбов собираются люди со своими пушистиками и разрабатывают «замурчательные» проекты, способные помочь уличным животным. В детских садах и младших классах проводятся фотосессии с котами, утренники, викторины и конкурсы с призами. В центрах культуры проходят театрализованные представления, билетом для посещения которых являются тельняшки и полосатые шарфики. Востребованными стали и выставки-пристройства котов.

История кошачьего племени в Санкт-Петербурге

Поэт Афанасий Фет называл кошек «самыми гордыми питербуржцами», история кошачьего племени в Санкт-Петербурге практически равна истории города. Рассказывают легенду, что когда Петр I привёз из Голландии в Петербург первого кота и поселил его в деревянном Зимнем дворце, кот поймал крысу, принес ее на царскую кухню, повар наказал кота. Коты обиделись и ушли из города. Петр I, боясь эпидемии чумы, велел вернуть их в город. Коты милостиво позволили посадить себя в специальные мешки с гербом, и были доставлены в Петербург.
И вот уже практически 300 лет коты - часть города на Неве.

Петербургские сцены и типы.

Невский проспект в восемь часов утра.

Гравюра И.Матюшина по рисунку Н.С. Негодаева.

Первая половина 1870-х гг. Из серии «Городской быт».

Всемирная иллюстрация. 1875. Т. XIII. СПб., "Издательство Германа Гоппе", 1875.

       Эрмитажные коты

В Санкт-Петербурге есть еще один праздник, посвященный котам и кошкам. Это День эрмитажных котов. В последний день марта боевой отряд сторожевых котов главной российской сокровищницы «Эрмитаж» отмечает свой профессиональный праздник. К нему больше всех готовятся школьники Петербурга, они рисуют портреты хвостатых охранников. В праздничный день детские рисунки выставляют на стендах в подвале, затем среди них выбирают 10 лучших работ. Их перемещают под Иорданскую лестницу. В День эрмитажного кота все желающие могут прийти в подвалы Эрмитажа для того, чтобы пообщаться с эрмиками. Для детворы там утраивают тематические игры. По словам гендиректора Эрмитажа М. Пиотровского в честь 270-летия создания хвостатой охраны Зимнего Дворца их портреты появятся на конфетах. Администрация музея занимается оформлением патента на бренд «Эрмитажные коты». Поэтому изображения одной из самых популярных достопримечательностей Санкт-Петербурга скоро можно будет увидеть на сувенирной продукции, выпускаемой музеем, и на обертках кондитерских изделий.

Коты — часть системы безопасности Эрмитажа с момента его создания. Они пришли на государственную службу еще при Петре I. Он лично привез из Голландии огромного кота и поселил в первом Зимнем дворце. Чуть позже дочь царя, Елизавета Петровна, жаловалась, что «жутко страдает от обилия грызунов в своих покоях». По приказу императрицы Елизаветы в высочайшие палаты доставили партию котов-крысоловов из Казани. Об этом говорит высочайший «Указ о высылке ко двору котов» 1745 года, подписанный дочерью Петра: «Сыскать в Казани самых лучших и больших котов, удобных к ловлению мышей, прислать в С.-Петербург ко двору Ея Императорского Величества с таким человеком, который бы мог за ними ходить и кормить, и отправить их, дав под них подводы и на корм сколько надлежит немедленно». Выбор на татарских котов пал неспроста. Есть версия, что наместник казанского ханства, узнав о нашествии полчищ крыс в императорские покои, предложил в помощь местных котов, которые были потомками знаменитого крысолова Алабрыса. В мемуарах той поры они описаны как сильные, активные животные с крупной головой, мускулистой шеей и коротким хвостом. 

Легенды говорили, что они приносят богатство в дом, поэтому когда в 1767 г Екатерина Великая посетила Казань, ей подарили символ богатства – казанского кота. Екатерина Великая и придала четвероногим питомцам статус охранников картинных галерей. Она же увеличила кошачье семейство до полусотни и улучшила условия их проживания в музее: за своенравными созданиями ухаживали специальные служители. На прокорм из государственной казны ежемесячно выделялась кругленькая сумма. Котов кормили по-царски: бараниной, тетеревами и рябчиками. При ней у хвостатых образовалась иерархия - дворовые и комнатные. Последние, в основном русские голубые, были мурлыкающим украшением интерьера Зимнего. Кошки из сословия «дворян» всегда селились во двориках и дворцовых подвалах. Они-то и были главными защитниками Ее Величества от крыс и мышей. Так родилась и прижилась «кошачья» охрана в Эрмитаже.

Эрмитажные коты пережили революцию, их бесспорную незаменимость признала и новая власть. Но блокаду они не пережили. В военном Эрмитаже «служил» кот, который обнаружил старую, но действующую бомбу. Обнаружив опасную находку, кот громким мяуканьем призвал на помощь служащих музея, и они успели вовремя вызвать минеров. Сразу после окончания блокады в Ленинград доставили два вагона с кошками. Выходцы из этого мяукающего эшелона и составили отряд крысоловов. В конце 60-х прошлого века «Эрмики» сильно расплодились, и освоили не только музейные подвалы, но и дворцовые залы. В царских покоях усатым товарищам было так комфортно, что они сладко дрыхли на императорском троне. Пресечь безобразие было решено после того, как некая Муська испортила директору музея важный документ. Все помещения очистили от кошек. Но не прошло и пару лет, как они вернулись продолжить борьбу за национальное достояние.

Сейчас у каждого музейного мурлыки, а их здесь обитает за сотню, есть паспорт с фото, их любят и ценят. Но, в отличие от коллег из Британского музея, их труд из госказны не оплачивается. Кошки Эрмитажа живут на пожертвования сотрудников и добросердечных граждан. Для сбора средств на содержание и пропитание отважных кошаков даже есть специальная тарелочка. Несколько лет назад был создан Фонд друзей котов Эрмитажа, который собирает средства на корм и лекарства, а также устраивает различные акции, выставки в пользу мохнатых охранников. «Конечно, в основном музейные крысоловы кормятся за счет наших сотрудников, — рассказывает научный сотрудник Анастасия Микляева. — Есть даже такая акция — «Рубль для кошки»: в день зарплаты все сотрудники Эрмитажа делают посильные отчисления в кошачий бюджет. Мы проводим День мартовского кота — специальный проект, посвященный кошкам, живущим в музее. Смысл его все тот же: деньги на жизнь». К содержанию котов подключились волонтеры, среди которых оказались люди с образованием ветеринара. Сейчас в подвальных помещениях выделено место, где готовят котам еду и ухаживают за ними. Все коты кастрированы и привиты, у каждого есть свое спальное место, мисочка для еды. При необходимости котам полагается медицинское обслуживание в ведущих ветклиниках города. 

       Сейчас эрмики получили такую известность, что гости музея стали приносить деньги на их содержание. Имеются у них и спонсоры. А еще в статье затрат музея появилась строка, предусматривающая выделение средств на содержание котов. Работники музея позаботились о том, чтобы обезопасить «эрмиков», выставив на парковке знак «Осторожно кошки!». Компания «Нестле Россия» собирается переиздать посвященную музейным питомцам книгу «Анна и кошки, или Приключение в Эрмитаже» Мари Энн Аллин и Марии Халтунен, а также помочь в подготовке мюзикла по этому произведению, премьера которого состоится в следующем году в Эрмитажном театре. Кроме того, в виде спонсорской помощи компания обеспечит котов Эрмитажа едой на несколько лет, профинансирует их медицинское обслуживание в ветеринарной клинике, а также выделит средства для постепенного ремонта помещений в подвале Зимнего дворца.

Невооруженная стража Эрмитажа разрослась приблизительно до 70 «мордочек». «Мало того что наши сотрудники сами часто подбирают и приносят с улицы брошенных котяр, вдобавок, узнав о подвижной «коллекции» музея, жители города тоже стали подкидывать животных»,— вздыхает директор Государственного Эрмитажа Михаил Пиотровский. «Сейчас кошачье поголовье Эрмитажа точному учету не поддается, — констатирует научный сотрудник музея Анастасия Микляева. — Их просто невозможно сосчитать: они размножаются естественным путем, уходят, приходят... В среднем постоянно у нас живут от 50 до 80 котов. Стараемся больше не допускать: нам негде их размещать и не прокормить…» Когда концентрация семейства кошачьих в Эрмитаже превышает мыслимые пределы (больше 70 — это уже перебор), в музее происходят сокращения штата. «Наши коты и кошки пользуются популярностью в Петербурге. Мы время от времени их раздаем, но следим, чтобы они были благополучно пристроены», — говорит Михаил Пиотровский. Надежных охранников сотрудники Эрмитажа отдают только в хорошие руки после предварительной проверки будущих хозяев котов на благонадежность и с оформлением документов. Каждому переселенцу из музейного подвала в отдельную квартиру выдается специальный диплом о прохождении службы, справка о прививках и личный документ, в котором значатся имя, возраст, чем и когда болел кот, описаны его пристрастия и привычки. При передаче четвероногих «силовиков» в музее предупреждают: не приживется, не привыкнет, характерами не сойдетесь — примем обратно. Но пока еще никого не возвращали… В день праздника в здании Эрмитажа проходят мероприятия, посвященные музейным котам, посетителей пускают в служебные помещения Эрмитажа: на чердак и в подвал. Творческая группа «Митьки» устраивает конкурсы на лучший кошачий образ. С детьми проводят весёлые игры. Эрмитажные коты, подобно тауэрским воронам, уже сами по себе стали живой историей и культурным достоянием. По мнению сотрудников музея, лишиться эрмиков – это то же самое, что утратить ценное полотно Рубенса.

Особая страница в истории питерских кошек - кошки в дни войны. 

       Известно, что в блокадном Ленинграде кошки приносили всю свою добычу хозяевам, а сами погибали от голода. Своими маленькими тельцами кошки в Великую Отечественную войну согревали замерзающих детей, замерзая при этом сами. А когда закончились все запасы еды, то едой для людей становились их кошки. Одна семья пережила тяжелую блокаду только благодаря коту по кличке Васька. Каждый день рыжий хулиган Васька уходил на охоту и притаскивал домой мышек, а если добытчику везло, то даже большую крысу. Мышек потрошили и варили из них похлебку. А из крыс получался неплохой гуляш. При этом кот сидел всегда рядом и ждал свою порцию еды. А ночью он забирался к людям под общее одеяло и спал вместе с ними. У хвостатого члена семьи было еще одно ценное качество – он чувствовал бомбежку намного раньше, чем объявляли воздушную тревогу. Начинал крутиться и жалобно мяукать. Хозяева успевали собрать вещи и выбежать из дома. Когда бежали в убежище, то Ваську тащили с собой. Самое главное и самое страшное при этом - это уберечь своего питомца от голодных людей, чтобы они его не украли и не съели. В тёплое время года Васька пополнял рацион своей семьи птицами. Причем, на охоту он выходил вместе с главой семьи – бабушкой. Она тоже сидела в засаде, и после молниеносного кошачьего броска помогала тощему и обессилевшему котофею удержать добычу. У него сил хватало только на прыжок. Когда сняли блокаду, и еды стало больше (и даже после войны), бабушка всегда отдавала самый лучший кусочек коту. Гладила его ласково, и приговаривала – кормилец ты наш… Кормилец и спаситель Васька умер в 1949 году. Бабушка похоронила его на человеческом кладбище, на могилке поставила памятник и написала на нём Василий Бугров. Потом, рядом с котиком, положили и бабушку. А потом, спустя годы, там же похоронили и её дочь – маму человека, который обо всем этом написал в своих воспоминаниях. Так и лежат все трое за одной оградкой, как когда-то в блокаду под одним одеялом.

Василий Песков пишет, что в Петербурге помнят кота, пережившего во время войны блокаду города. В семье Веры Николаевны Вологдиной жил кот Максим. С печалью надо сказать: всех кошек в те страшные дни в городе съели. И кто осудит людей, умиравших от голода? «В нашей семье тоже дошло до этого,— пишет Вера Николаевна.— Мой дядя, в мирное время спокойный уравновешенный человек, требовал кота на съедение чуть ли не с кулаками. Мы с мамой, когда уходили из дома, запирали Максима на ключ в маленькой комнате. Жил у нас еще попугай Жак. В хорошие времена Жак наш пел, разговаривал. А тут с голоду весь облез и притих. Немного подсолнечных семечек, которые мы выменяли на папино ружье, скоро кончились, и Жак наш был обречен. Кот Максим тоже еле бродил — шерсть вылезала клоками, когти не убирались, перестал даже мяукать, выпрашивая еду. Однажды Макс ухитрился залезть в клетку к попугаю. В иное время случилась бы драма. А вот что увидели мы, вернувшись домой, Жак и Максим в холодной комнате спали, прижавшись друг к другу. На дядю это так подействовало, что он перестал на кота покушаться... Жаконя через несколько дней погиб. А кот выжил. Возможно, это была единственная кошка в городе, пережившая блокаду. В 43-м году к нам стали приходить люди — глянуть на это чудо. Однажды на экскурсию учительница привела целый класс...» Максим оказался долгожителем. Умер он в 20 лет от старости в 1957 году.

Петербургский музей кошки хочет увековечить память легендарного кота Максима. «Героя должны знать в лицо, а точнее - в морду», - решили работники Музея кошки. И придумали отдать для него целое окно. «Блокадное окошко» уже почти готово - рама под старину, раритетный столик. Осталось только «посадить» туда Максима. Работники музея уже объявили конкурс на лучшую фигурку Максима. Надеются, помогут любители животных из Всеволожской художественной школы. Да и работам обычных посетителей будут рады. Материал любой: глина, фарфор, можно постараться изготовить кота и из меха.

Весной 1942 года полуживая от голода старушка вынесла своего кота на улицу погулять. К ней подходили люди, благодарили, что она его сохранила. Одна бывшая блокадница вспоминала, что в марте 1942 года вдруг увидела на городской улице тощую кошку. Вокруг нее стояли несколько старушек и крестились, а исхудавший, похожий на скелет милиционер следил, чтобы никто не изловил зверька. 12-летняя девочка в апреле 1942 года, проходя мимо кинотеатра «Баррикада», увидала толпу людей у окна одного из домов. Они дивились на необыкновенное зрелище: на ярко освещенном солнцем подоконнике лежала полосатая кошка с тремя котятами. «Увидев ее, я поняла, что мы выжили», — вспоминала эта женщина много лет спустя.

Удивительный случай, рассказанный натуралистом Э. Онипко, был опубликован в газете «Советское Зауралье». В октябре 1941-го года одна из зенитных батарей охраняла небо Ленинграда. Старшина Иван Иванович привез из Ленинграда на батарею рыжего худого и злого кота. Кот остался на батарее, быстро отъелся и получил кличку Васька. Вскоре все на батарее заметили одну особенность кота. Задолго до появления немецких самолетов и до того, как об этом сообщали звукоулавливатели, кот настораживался, прекращал все свои занятия, поворачивал правое ухо в сторону приближающейся опасности и никак не мог успокоиться. Если вражеские самолеты летели прямо на батарею, кот мгновенно куда-то исчезал и появлялся только после отбоя воздушной тревоги. На наши же самолеты кот совсем не реагировал. Такое поведение Васьки быстро научились использовать. После нескольких удачно отраженных атак вражеской авиации кот был признан полноправным бойцом и заслуженно поставлен на довольствие. Для наблюдения за ним поставили солдата, в обязанности которого входило тотчас сообщать командиру, когда кот начинал нервничать, а также указывать направление его правого уха.

К весне 1944 года Васька превратился в огромного кота, про которого на фронте рассказывали легенды. Немало подвигов числилось на его боевом счету. Вот один из них. После прорыва блокады зенитная батарея прикрывала наступающие войска в районе Луги. Наша авиация уже полностью господствовала в воздухе, и кот Васька практически потерял работу. Батарея едва поспевала за пехотой и однажды оказалась на опушке небольшого леса на неподготовленных позициях. Неожиданно один из солдат поднял тревогу и доложил, что кот Васька «нервничает», показав при этом направление правого уха кота. Прозвучал сигнал тревоги, стволы зениток развернулись в точку, указанную котом. Через несколько минут над лесом на небольшой высоте показался наш «ястребок», в хвост которому заходил немецкий «мессер». Первым же залпом фашист был сбит. Через несколько дней на батарее появился молодой летчик. В штабе фронта он узнал, какая батарея спасла ему жизнь, и приехал поблагодарить. Ему тут же показали Ваську и подробно рассказали, как все получилось. Летчик сначала не поверил и решил, что его разыгрывают, а потом долго хохотал, глядя на толстого рыжего кота. Он на прощанье гладил его и через несколько дней прислал на батарею несколько килограммов свиной печенки - для Васьки. Когда пришел День Победы и наступила демобилизация, Иван Иванович, уезжая, забрал с собой кота Ваську.

Милые пушистые создания сыграли ещё одну немаловажную роль в спасении жителей блокадного Ленинграда. К началу 1942 года кошек в Ленинграде не осталось, и люди столкнулись с еще одной бедой – крысами. И если люди умирали, то крысы плодились и размножались. Оказалось, что еды в голодном городе для крыс хватало. Они просто процветали, питаясь трупами, которые лежали на улицах. Крысы пробирались в квартиры и съедали последние припасы. Они прогрызали мебель и даже стены домов. Были созданы специальные бригады по уничтожению грызунов. В крыс стреляли, их давили танками, но ничего не помогало. Крысы продолжали атаковать блокадный город. Улицы буквально кишели ими. Трамваям приходилось останавливаться. Блокадница Кира Логинова вспоминала, что «…тьма крыс длинными шеренгами во главе со своими вожаками двигались по Шлиссельбургскому тракту (ныне проспекту Обуховской обороны) прямо к мельнице, где мололи муку для всего города. В крыс стреляли, их пытались давить танками, но ничего не получалось: они забирались на танки и благополучно ехали на них дальше. Это был враг организованный, умный и жестокий…» Блокадница Зоя Корнильева вспоминала: «Весной 42-го мы с сестрой шли на огород, разбитый прямо на стадионе на Левашевской улице. И вдруг увидели, что прямо на нас движется какая-то серая масса. Крысы! Когда мы прибежали на огород – там все уже было съедено». Все виды оружия, бомбежки и огонь пожаров оказались бессильными уничтожить «пятую колонну», объедавшую умиравших от голода блокадников. Кроме того, из-за полчищ крыс в городе возникла угроза эпидемий. Но никакие «человеческие» методы борьбы с грызунами не помогали.

После прорыва кольца блокады в январе 1943 года, в апреле вышло постановление за подписью председателя Ленсовета о необходимости «выписать из Ярославской области и доставить в Ленинград четыре вагона дымчатых кошек» (дымчатые считались лучшими крысоловами). Ярославцы в короткие сроки выполнили стратегический заказ и наловили серых кошек, чтобы хоть как-то помочь жителям Ленинграда. Многие даже отдавали своих собственных животных. Чтобы кошек не разворовали, их везли под усиленной охраной, и наконец, эшелон с четырьмя вагонами кошек (или, как его прозвали, «мяукающая дивизия») прибыл в полуразрушенный город. Часть кошек была выпущена там же на вокзале, часть была роздана жителям. Из воспоминаний Антонины Александровны Карповой, коренной ленинградки: «Весть о том, что сегодня в город доставят кошек, мгновенно облетела всех. Люди огромными толпами собрались на вокзале, возникла ужасная давка. Многие на перрон пришли целыми группами (в основном, это были семьи или соседи) и пытались рассредоточиться по всей его длине. Рассчитывали на то, что хотя бы одному из группы удастся взять кошку. И вот пришёл состав. Удивительно: четыре вагона кошек разошлись по рукам буквально за полчаса! Зато какие счастливые шли ленинградцы домой. Казалось, это приехали не обычные кошки, а бойцы нашей Красной Армии. Некое могучее подкрепление. И даже в тот день казалось, что Победа уже близка»… Очевидцы рассказывали, что кошек расхватывали моментально, за ними выстраивались очереди. Однако многим горожанам кошек не хватило. Некоторых из них продавали на рынке по баснословной цене, равной приблизительно десяти буханкам хлеба. Писатель Леонид Пантелеев записал в блокадном дневнике в январе 1944 года: «Котенок в Ленинграде стоит 500 рублей» (килограмм хлеба тогда продавался с рук за 50 рублей. Зарплата сторожа составляла 120 рублей).- «За кошку отдавали самое дорогое, что у нас было, - хлеб. Я сама оставляла понемногу от своей пайки, чтобы потом отдать этот хлеб за котенка женщине, у которой окотилась кошка» - рассказывала блокадница Зоя Корнильева.

Ярославские кошки достаточно быстро сумели отогнать грызунов от продовольственных складов, однако полностью решить проблему не могли. Поэтому в самом конце войны была объявлена еще одна «кошачья мобилизация». На этот раз котов набирали в Сибири. «Кошачий призыв» прошел успешно. За две недели жители Тюмени собрали 238 котов и кошек (возрастом до 5 лет), а дальше крысоловов доставляли из Иркутска, Омска, Ишима, Заводоуковска, Ялуторовска и других. Многие сами приносили своих любимцев на сборный пункт. Первым из добровольцев стал черно-белый кот Амур, которого хозяйка лично сдала с пожеланиями «внести свой вклад в борьбу с ненавистным врагом». В общей сложности из Сибири в Ленинград было привезено 5000 кошек, которые с честью справились со своей задачей — очистили город от грызунов. После снятия блокады москвичи, вместе с продуктами питания, высылали в Петербург родственникам и друзьям кошек и маленьких котят. Так что среди питерских мурок почти не осталось коренных, местных. Многие имеют ярославские или сибирские корни. С тех пор к своим котам местные жители относятся с обожанием и трепетом.

Кошкам блокадного Ленинграда посвящается:

Когда бессильны были неотложки

И жизнь людская падала в цене,

От смерти нас порой спасали кошки

Хоть ничего не смыслили в войне.

Не понимая сущности бомбежки

И птиц стальных, разивших наповал,

На страже дома оставались кошки,

Когда хозяев их глотал подвал.

Когда ж кончались мерзлые картошки

И еле тлел отчаявшийся взгляд,

Все девять жизней отдавали кошки,

Хотя, вообще-то, кошек не едят…

Мы их привыкли видеть на обложке

Календаря как «кича» элемент,

А мне сдается, заслужили кошки

Хотя бы очень скромный монумент.

(Автор стихотворения не известен, произведение опубликовано на сайте: obshelit.ru)

В Петербурге на улицах города можно встретить много памятников кошкам.

Санкт-Петербург по праву можно считать кошачьей столицей. Здесь расположены десятки скульптурных композиций с кошкой — во дворах, парках и даже на карнизах домов, и именно здесь установлен первый памятник кошке. Это дань уважения тысячам животных, погибших в страшные 900 дней блокады Ленинграда.

Памятник подопытной кошке (Урсула) установлен во дворе главного здания Петербургского государственного университета. Адрес: Университетская наб., 9. Это первый памятник кошке, установленный в России. 

     В отличие от многих других скульптурных изображений кошек, памятник подопытной кошке – это именно памятник. Он установлен как благодарность человека тем животным, которые использовались для проведения научных экспериментов и благодаря которым были сделаны великие научные открытия. Он возник благодаря академику РАН Александру Ноздрачеву. На постаменте, среди высказываний известных деятелей культуры, выбиты и его слова: «Человечество должно быть бесконечно благодарным кошке, подарившей миру великое множество первостепенных открытий в физиологии». Так академик выразил свое сожаление о судьбах многих кошек, ставших безвестными жертвами науки, благодаря которым было спасено множество человеческих жизней. Автор памятника, установленного 14 ноября 2002 года, — скульптор, заслуженный художник России, профессор Анатолий Гордеевич Дема, архитекторы С. Л. Михайлов, Н. Н. Соколов. Фигура кошки изготовлена из полированного гранита, ее высота составляет чуть более метра. Монумент кошки стоит на высоком постаменте с надписью: «подарившим миру великое множество первостепенных открытий в физиологии».

Под строками, выбитыми на постаменте, подписались бы все учёные:

Мысль филинологов проста,

С ней согласны все поэты,

Что символом спокойствия планеты

Является спокойствие кота.

Тишка Матроскина живет на ул. Марата, дом 36. 

        Поначалу в 2005 году Тишка Матроскина, творение «Митьков», намекающее на «Матросскую тишину», «прогуливалась» вдоль карниза дома на улице Правды. 

        Однако когда художники переехали на улицу Марата, д. 36, Тишка вместе с хозяевами тоже сменила свое место жительства и красуется уже на фасаде здания, на уровне второго этажа. Создатель Тишки Матроскиной Владимир Петровичев, одел кошку в традиционную для «Митьков» тельняшку. Говорят, что если поднять голову и увидеть Тишку, то удача – не за горами.

Елисей и Василиса
        На Малой Садовой улице есть памятник блокадным котам Ленинграда. Две скульптуры животных в натуральную величину вылепил и отлил из металла известный скульптор-анималист Владимир Петровичев. Архитектор Л. В. Домрачева. 
        Бронзовый Кот Елисей важно восседает на углу дома № 8 по Малой Садовой улице, на уровне второго этажа Елисеевского магазина, наблюдая за прогуливающимися внизу людьми. Высота кота 33 см., весит он 25 кг. 

        Напротив него – кошка Василиса, она поселилась на карнизе второго этажа дома № 3 по Малой Садовой улице. Маленькая и грациозная, слегка согнув переднюю лапу и подняв хвост, она кокетливо смотрит вверх. 

        Скульптуры были установлены в 2000 году, сначала Елисею (25 января), затем Василисе (1 апреля). Три человека принимали участие в создании этой композиции: автор идеи – Сергей Лебедев, скульптор – Владимир Петровичев, спонсор – Илья Ботка. А клички коту и кошке придумали сами жители города. Вскоре симпатичные фигурки крысоловов стали героями городского фольклора. Считается, если подкинутая монетка останется на постаменте, сбудется загаданное желание. А кот Елисей, кроме того, помогает студентам не оставлять хвостов в сессию. За это время сложилось поверье: если добросить до кота или кошки монету, и она не скатится на землю, то удача в ближайшее время не покинет. Местные хулиганы регулярно обчищают место установки скульптур от накопленных там монет. Но в сентябре 2014 года Василиса попала в настоящую детективную историю. Дело в том, что кошку похитили. В городе нашлись активисты, организовавшие сбор подписей под петицией к губернатору города Г.Полтавченко с просьбой найти и наказать вандалов, а памятник кошке водрузить на место. Следы преступления привели в Москву. Выяснилось, что московские руферы сняли скульптуру и отвезли ее в первопрестольную. Бронзовое изваяние нашли, но установить его на прежнее место удалось не скоро потому, что согласно сведениям, предоставленным администрацией Центрального района Санкт-Петербурга, оба памятника котам были установлены без согласования с властями. Про Елисея и Василису можно прочитать в книге «Стражи белых ночей».

Фунтик

        В конце сентября 2015 на улице Якубовича, у входа в дом №10, появился очаровательный шаловливый персонаж, котенок по имени Фунтик, автором которого является молодой художник Семён Платонов. 
        Целых три года бездомный котенок искал для себя место жительства, ведь для скульптуры получить прописку в городе не так уж и просто. Поначалу его хотели разместить по соседству с Василисой и Елисеем в компании еще четырех котят. Но бумажная волокита затянулась, и котенка поместили в арт-пространство «Республики кошек». Бронзовая фигурка Фунтика установлена таким образом, чтобы до нее могли дотянуться детские ручки для того, чтобы погладить его и прошептать ему на ушко свои самые заветные желания, ведь по замыслу скульптора, котик должен исполнять именно детские мечты! Скучать Фунтику не придется, рядом обитает 25 живых хвостатых соплеменников. У этой доброй скульптуры есть все шансы получить славу Чижика-Пыжика. Главное, чтобы при этом его обошла стороной участь знаменитого изваяния, и котенок не подвергался периодическим нападениям вандалов.

Скульптура Васьки

        Есть у питерских «кошкоманов» культовое местечко – «Республика кошек», что на ул. Якубовича, д. 10. У парадного этого здания уютно расположена скульптура типичного городского котяры «дворянской» наружности по имени Василий работы Вильгения Мельникова. «Республика кошек» на правах филиала Музея Кошки пропагандирует любовь к усатым среди петербуржцев. Поэтому у входа в их резиденцию целых две тематических скульптуры. Одна из них — кот-путешественник Василий, который сидит на чемодане. Считается, что Василию нужно потереть брюшко и загадать желание о дальних странах. У основания изваяния стоит небольшая коробка для пожертвований эрмитажным котам, обитающим в подвалах всемирно известного музея. Следует отметить, что деньги собираются не только для «эрмиков», но и для животных, содержащихся в приютах Петербурга.

Бездомный кот  находится на ул. Варшавская, дом 96. 

        Для того чтобы увидеть это изваяние, из центра города придется переместиться на его окраину, в район продуктового магазина у ст. метро «Московская» на улице Варшавская, 96. Этот усатый-полосатый скромняга, подобно реальным котам, в надежде примостился у входа в магазин, вдруг какой еды перепадет или новый заботливый и ласковый хозяин отыщется?

Кот на камне

        Этот забавный и весьма упитанный с виду кот прописался на Канонерском острове у дома №24 (здание портовой конторы). На шее котейки платок, на задних лапах брюки-клеш и ботинки, на голове кепка, волосатая грудь выглядывает из-под расстегнутой рубахи! Красавец и франт, двумя словами! Памятник говорит о том, что до момента основания нашего города Канонерский остров носил финское наименование Киссаисаари (в переводе Кошачий остров).

Скульптура пушкинского «Ученого кота» 

        Это изваяние можно увидеть в сквере на проспекте Испытателей во дворе дома №31 (к. 1), между школой и детским садом. Кот Ученый появился на этом месте в сентябре 2012 года. Кованая фигура кота— 160 см в высоту. Автор работы -  кузнец Сергей Мельников креативно подошел к созданию образа, ведь его кот не просто ученый, но и урбанизированный. Усатый не ходит по цепи, он нацепил на нос огромные очки и увлечен чтением книжек! Перед котом книги. В одной из книг написано: «Счастье там, где ты». По поверью этот котик исполняет желания, поэтому подъезжайте и загадывайте, на здоровье. Только не забудьте при этом потереть котячьи очки.

Кот под торшером

        В Выборгском районе Северной столицы на улице Композиторов, во дворе дома №4 поставили новый маленький памятник. Он изображает небольшую фигурку кошки, сидящей на стуле и греющейся под торшером. Эта трогательная скульптура является символом домашнего очага и создана в честь кошек блокадного Ленинграда. Автором проекта является Наталья Рысева, руководитель студии художественного литья «АСС».

Четыре кота – одни из старейших петербургских кошек украшают фасад исторического особняка И. Ф. Алюшинского. 

        Дом в стиле модерн находится неподалеку от станции метро «Чкаловская», на пересечении Малого проспекта Петроградской стороны и улицы Ленина (Малый проспект Петроградской стороны, дом № 66 - ул. Ленина, 22). Портал со стороны ул. Ленина также охраняют кошки с поднятыми хвостами — творение архитектора .Л.Лишневского при участии П.П.Светлицкого. Когда-то дом 1907-1908 годов постройки был доходным, и четыре кошки приветствовали клиентов его хозяина, почетного гражданина Петербурга Александра Алюшинского.

Братья-близнецы

        В Питере можно встретить похожих друг на друга котов-братьев. Сколько их на самом деле, неизвестно. Троих из них удалось отыскать в разных местах северной столицы. Один кот живёт во дворе жилого дома на ул. Можайского, 28, другого можно встретить около магазина на Варшавской улице, 96, а третий «гуляет» на детской площадке в одном из сквериков Кронштадта, напротив дома 18 по Пролетарской улице.

В Петергофе, рядом с Красным озером, стоят скамейки, украшенные кошачьими скульптурами. Автор и скульптор —  Николай Карлыханов.

         По поверью, если шепнуть на ухо одной из кошек желание, то оно исполнится. Но чтобы это случилось наверняка, надо учитывать сферу интересов этой троицы. Так, у рыжего кота надо просить решительность и смелость, у белого — мира и лада в семье, а у черного красавца — защиты от недругов.

Так что кошачьих стражей в Петербурге прибавилось!

Даниил Гранин, Алесь Адамович «Блокадная книга».
Из главы «Братья меньшие»:

Судьба животных блокадного Ленинграда — это тоже часть трагедии города. Человеческая трагедия. А иначе не объяснишь, почему не один и не два, а едва ли не каждый десятый блокадник помнит, рассказывает о гибели от бомбы слона в зоопарке. Многие, очень многие помнят блокадный Ленинград через вот это состояние: особенно неуютно, жутко человеку и он ближе к гибели, исчезновению от того, что исчезли коты, собаки, даже птицы!.. Ф. А. Прусова вписала в свой дневник услышанное по радио из стихотворения Веры Инбер — то, что она сама видит, переживает: «Ни лая, ни мяуканья, ни писка пичужки».

«Внизу, под нами, в квартире покойного президента, упорно борются за жизнь четыре женщины — три его дочери и внучка, — фиксирует Г. А. Князев. — До сих пор жив и их кот, которого они вытаскивали спасать в каждую тревогу. На днях к ним зашел знакомый, студент. Увидел кота и умолял отдать его ему. Пристал прямо: «Отдайте, отдайте». Еле-еле от него отвязались. И глаза у него загорелись. Бедные женщины даже испугались. Теперь обеспокоены тем, что он проберется к ним и украдет их кота.

О любящее женское сердце! Лишила судьба естественного материнства студентку Нехорошеву, и она носится, как с ребенком, с котом, Лосева носится со своей собакой. Вот два экземпляра этих пород на моем радиусе. Все остальные давно съедены!»

…У нас записан рассказ работника Эрмитажа Ольги Эрнестовны Михайловой — о том, как девушка отравилась, увидев, как ее мать потрошила домашнего любимца — кота. Вот что для человека оставалось мерой нравственного и безнравственного в условиях, когда, казалось, мера эта могла резко снизиться. И снижалась — для других людей:

И вот еще такой случай с моей подругой детства, которая жила в нашем доме. Она покончила жизнь самоубийством.

— Не выдержала?

— Она сама пошла в Публичную библиотеку, прочла-там какие-то книжки, составила яд. Не буду называть ее фамилию. Она дочь когда-то известного ученого (он умер до войны). Почему она это сделала? Потому что осталась с матерью. А у них был кот большой. И мать съела кота собственного, которого они обожали, любили его, до войны все было для него. Вы знаете, как иногда животные становятся такими маленькими божками семье!

Когда она увидела, что ее мать съела кота, она подумала, что уже все кончено, в жизни все кончено, что принципы, которые раньше были, какие-то нормы у них в семье, они рухнули, и даже сама любимая мать это сделала, самый близкий ей человек. Вот такие вещи были. Она тоже была доведена до дистрофии, но вот силы, моральные устои у нее все же оказались сильнее, чем у матери. Очевидно, она понимала, что это уже деградация внутренняя идет, идет все дальше, дальше и дальше. В общем, для нее была трагедия увидеть мать в этом свете.

— А мать знала, почему она покончила с собой?

— Я не знаю, но думаю, что мать, несмотря на то она оплакивала свою дочку, все же до конца этого понимала. У некоторых людей совершался маразм почве дистрофии, если у них были какие-то предпосылки, как я говорю, в худшую сторону от природы. Вот тут эта дистрофия и на почве дистрофии другое, будем его условно называть — маразмом. Я думаю, что мать не понимала. Ее вот дочь точно понимала. Я с ней виделась уже после того, как мать съела кота. Она мне это рассказывала с ужасом: «Ты понимаешь! Мать съела кота, Максима съела! Содрала кожу и съела, и все собственными рукам! И предлагала мне!!!» И по тому, как она мне это рассказала, для меня было ясно, что это тупик был».

По-разному люди видели, ощущали надвигающийся тупик. И по-разному вели себя: не в силах были удержаться и приближались к нему или же спасались от него — тоже по-разному. Да, та девушка не выдержала. Но по-человечески не выдержала, а не по-животному. Князев ее, пожалуй, понял бы. Хотя у него запас прочности больший. Больше аргументов в пользу борьбы до последней возможности, больше веры в себя, в человека.

Не только спасали животных, но и спасались сами через животных, детям детство их возвращали. Ведь Ленинград-то был после сорок второго года лишен какой-либо живности. Ни кошек не было, ни собак, ни птиц — ничего.

История котов и кошек продолжается...

С праздником, коты и кошки Санкт-Петербурга!