25
января 1936 года родился русский детский поэт, сценарист, педагог Лев Рахлис, который
всегда считал себя челябинцем, ведь 40 лет жизни он жил и работал в нашем
городе. Преподавал в институте культуры — заведовал кафедрой режиссуры массовых
праздников и театрализованных представлений, написал много сценариев праздников,
издавал книжки. Он чуть-чуть не дожил до 85-летия, умер 6 января 2021 в
Атланте. «С горечью, с огромной печалью и тоской сообщаю», что «Лев Рахлис
ушёл в тот мир, откуда не возвращаются», — написала жена поэта Тамара
Рахлис на своей странице в Фейсбуке. Жаль, что ушёл ещё один замечательный,
истинно детский поэт, такой, как Михаил Яснов, умерший в конце 2020 года.
Можно сказать, что Лев Рахлис был основателем современной детской поэзии на Южном Урале. Лёгкие, весёлые стихи напоминают в чём-то стихи Николая Шилова, его друга и соратника. Умные и озорные, они легко учатся наизусть, приучают детей думать, удивляться, фантазировать, радоваться удачному слову, выражению, прививают хороший вкус и чувство юмора. Вспомним такие книжки, как «Шишел-Мышел», «То ли правда, то ли нет», «Чтобы всё росло вокруг», «Подарили рыбке зонтик», «На зеленом острове Борнео». Он автор более 10 книг, опубликованных издательствами Челябинска, Москвы и США. Печатался в газетах и журналах России, Канады, США, а также в ряде коллективных сборниках. Член Международной гильдии писателей, «золотой» лауреат Международного конкурса «Золотое перо Руси-2012» в номинации «Детская литература», дипломант четвёртого международного конкурса имени А Н. Толстого за книгу стихотворений «Я иду по ковру», литературной премии имении М.М Клайна за книгу «Подарили рыбке зонтик» (2007). Лауреат почетной премии «Светлое прошлое».
Лучше
самого поэта нам о нём не рассказать. У Рахлиса есть автобиографические
заметки, которые называются «Как одно мгновение.:.»: «Мои челябинские
друзья попросили меня однажды, чтобы я прислал им свою автобиографию. На всякий
случай. Так появились эти, довольно урывочные заметки о себе и о моей, во
многом однообразной жизни.
Детство
Родился 25 января 1936 года. Местечко Лугины, Житомирской
области, на Украине, в 170 километрах от Киева. Село довольно живописное, с
множеством фруктовых деревьев и огородов. Повсеместно можно было слышать
украинскую, русскую и еврейскую речь. Рядышком с нашим домом протекала веселая
речушка по имени Жерев, в которой мы, довоенные ребятишки, купались,
плескались, ловили рыбу и раков и чувствовали себя самыми счастливыми людьми на
всем белом свете. Из своего детства в памяти остались лишь отдельные моменты. Вот
некоторые из них.
Я играю на проезжей части дороги и вдруг летящая тройка
проносится прямо надо мной, а точнее сказать, прямо по мне — вместе с возницей
и телегой. Это произошло настолько быстро и так неожиданно, что я даже не успел
как следует испугаться. К счастью, отделался небольшими ушибами и синяками. Но
момент этот запомнился.
Однажды в дом прибегает отец и, остановившись у порога,
тихо-тихо произнёс всего лишь одно слово. В доме сделался переполох. Все —
мать, сестра, брат — забегали, засуетились. Быстро стали укладывать вещи в
чемоданы. А я никак не мог сообразить, что это за слово такое волшебное
проронил отец, от чего сразу всё пришло в неописуемое движение. Оказалось —
война.
Мы — в колоне беженцев. Вдруг тяжелый гул самолета. Все
молниеносно разбежались в разные стороны, и оставив своих лошадей и груженные
вещами повозки, разбрелись по полю, прячась, кто где — в траве, кустах, за
деревьями. Мои родители, брат и сестра — тоже куда-то убежали. Я почему-то
остался в телеге. Один. Про меня просто забыли. «Это и есть, наверное, война», —
подумал я. Нашу движущуюся колонну остановили прискакавшие откуда-то
красноармейцы. Сбросили все наши вещи на землю, отняв у нас двух лошадей, очень
красивых, серых, в яблоках, и телегу. С другими беженцами поступили точно так
же. Один из красноармейцев, похоже, командир, сказал:
— Кони нужны фронту. Добирайтесь до поезда пешком.
Что оставалось делать? Немцы находились уже совсем рядом.
Мы — в эвакуации. Деревня Кундуровка, Зиянчуринского
района, Чкаловской (Оренбуржской) области. Моего отца неожиданно парализовало.
Мать отыскала где-то какую-то знахарку по имени Дашёнка. Она славилась по
деревне тем, что лечила травами и заговорами.
— Хорошо, — сказала старуха-знахарка, осмотрев моего
лежащего без движения отца. — Я попробую.
На следующий день принесла какие-то травяные настои и
отвары. Что она делала с моим отцом, сказать трудно. Помню только — он сильно
кричал и стонал от боли. И это длилось три дня. На четвертый день отец поднялся
с постели. Чудесное исцеление не прошло незамеченным. Через две недели отца
вызвали в военкомат и отправили на фронт.
Мы возвращаемся из эвакуации. 1944 год. Оказались
почему-то в товарном поезде, который вез на Запад советских солдат. Подъезжаем
к Киеву. Поезд замедлил ход. Вдруг сообщение: «В связи с опозданием остановки
не будет».
— Прыгайте, пока не поздно, — посоветовали солдаты. А мы
вам поможем.
Первым спрыгнул мой брат, затем — я, потом — сестра.
— Прыгайте, прыгайте, — сказал солдат мой матери.
— А чемоданы? — спросила мать.
— А чемоданы мы вам сбросим.
Солдаты слово своё сдержали. Чемоданы они нам
действительно сбросили. Но только совершенно пустые.
Помню: мать усадила нас на какой-то пригорок и тихо так
сказала:
— Ничего, дети. Переживём и это.
В мое родное местечко Лугины мы вернулись налегке, то
есть, без ничего. Совсем без ничего.
Мать стирает бельё на речке, недалеко от моста. Вода,
прозрачная и чистая, плещется о камень, на котором сижу я, опустив в неё ноги.
Лето. Полдень. Вдруг вижу — по мосту идет человек в военной форме. Пилотка с
красной звездой, брюки галифе, сапоги. На спине рюкзак, в руках — чемоданы.
Глазам своим не верю. Неужели? Соскакиваю с камня, поскальзываюсь и падаю в
воду. Быстро выбираюсь на берег — и, весь мокрый, бегом туда, к человеку в
военной форме, что идёт по мосту. Он, отставив в сторону чемоданы, подхватывает
меня на руки, и мы прилипаем друг к другу — я и вернувшийся с фронта отец.
Время бежит. Я уже в четвертом классе. Открытый урок по
литературе. Тема — биография Ломоносова. Нас предупредили — на уроке будет
присутствовать директор школы Анатолий Анатольевич Купневич, воспитанник А. Макаренко.
Меня вызвали к доске первым. Я отбарабанил биографию великого ученого, как по
нотам — слово в слово, точь-в-точь, как в учебнике. Более полувека прошло с тех
пор, а я и сейчас наизусть могу рассказать этот нехитрый текст из учебника: «В
1711 году, на далёком и угрюмом Севере родился сын рыбака — Михайло. Радовался
отец, радовалась и мать» и так далее. Как видите, учили нас когда-то неплохо —
на всю жизнь. И если я каким-то боком приобщился к литературе, то это прежде
всего благодаря ей — Лугинской средней школе и ее учителям.
Челябинск
1952 год. Декабрь. Вся наша семья переезжает из Лугин в
неизвестный нам Челябинск по приглашению родного брата моего отца. Уральский
город встретил нас по-уральски, с прохладцей — тридцати пятиградусным морозом.
Тем не менее он подарил мне в итоге самый плодотворный и самый незабываемый
период в моей жизни, длиною в сорок лет. Март 1953 года. Я — ученик 9-го класса
41-ой средней школы. Урок по черчению. Приходит учитель рисования. Мы над ним
частенько подтрунивали за его малый рост. Положил на стол классный журнал и
произнёс только одно слово:
— Ребя..., — и, недоговорив его, вдруг, обхватив лицо
руками и повернувшись к нам спиной, громко зарыдал. Он плакал, как маленький
ребенок, горько и безутешно, почти в течение всего урока. Так мы узнали о
смерти Сталина.
1954 год. Я прошёл по конкурсу в Челябинский
государственный педагогический институт имени Горького. Сразу же после этого
родители мои покидают Челябинск и переезжают на новое место жительства — в
город Коростень, что на Украине. Сестра с мужем и пятилетним сыном переезжают в
Киев, куда позднее перебрался и мой брат. Я остался впервые без родительской
опеки, предоставленный самому себе. Поселился в студенческом общежитии, где
провел пять незабываемых и, может быть, самых счастливых лет.
Для меня студенческая жизнь — это будни, которые сейчас,
на расстоянии, воспринимаются, как праздники. Обычно в сентябре нас отправляли
в колхозы на уборку картофеля. Таких сентябрей на мою долю выпало немало. Но
более всего мне запомнился сентябрь 1957 года в селе Березиновка, Чесменского
района, Челябинской области, где я, студент третьего курса историко-филологического
факультета Педагогического института повстречался однажды с юной и красивой
девятиклассницей с царским именем — Тамара. К счастью, у этой встречи оказалось
продолжение.
Март 1959 года. Я опубликовал в многотиражной газете «Молодой
учитель» подборку лирических стихотворений. Редактор решил почему-то
организовать дискуссию. С разгромной статьей выступил кандидат исторических
наук некто С. А. Сидоренко, заявивший, что мой лирический герой в годы войны
вместо хлеба подавал голодным людям камни. Между тем, мой лирический герой в то
время под стол пешком ходил по причине своего малолетства. Но как бы там ни
было, факт остаётся фактом — мои первые литературные публикации появились
именно в газете «Молодой учитель» и, как видите, незамеченными не остались.
31 августа 1959 года. День нашего бракосочетания. Загс
Советского района города Челябинска. Я и Тамара — муж и жена. На радостях
побежали в своё студенческое общежитие, чтобы отметить столь необыкновенное
событие. Вдруг выясняется, что, видимо, от волнения мы оставили в помещении
Загса наше Свидетельство о браке. Пришлось срочно возвращаться. Кто-то сказал —
плохая примета. После 45 лет нашей совместной супружеской жизни могу со всей
ответственностью подтвердить: примета оказалась хорошей.
Моя трудовая карьера началась с Челябинской
школы-интерната №2 где я проработал, если мне не изменяет память, немногим
более года. Затем — Облкниготорг, где я занимался пропагандой литературы
Южно-Уральского книжного издательства. Затем я — воспитатель в женском
общежитии №1 Челябинского электрометаллургического комбината. Затем — старший
редактор Дворца культуры железнодорожников, где я писал сценарные разработки
всевозможных праздников. И, наконец, Челябинский государственный институт
культуры, где я проработал 20 лет в качестве преподавателя курса «Сценарное
мастерство». Около 10 лет возглавлял кафедру Режиссуры массовых праздников и
театрализованных представлений.
26 февраля 1961 года. Родилась дочь Елена. Мы жили тогда
на частной квартире: Я, Тамара и её мама — Евдокия Николаевна Крюковская.
Помню, в этот день ответственный секретарь Челябинской областной писательской
организации Я. Вохминцев пригласил меня выступить вместе с ним перед рабочими
хлебозавода. Предоставляя мне слово, он сообщил слушателям, что несколько часов
тому назад у меня родилась дочь. Рабочие неожиданно повскакивали с насиженных
мест и бурными аплодисментами отметили это событие.
Всеуральский День поэзии. Съехались писатели из
Свердловска, Кургана, Магнитогорска и т.д. Я как молодой поэт тоже принимал
участие в этом празднике. А вечером меня в числе группы литераторов пригласили
выступить по телевиденью. Я прочитал стихотворение, которое называлось «Еврейские
мелодии». Стихотворение было услышано в высоких инстанциях, и меня вызвали в Обком
партии для проработки, после чего я надолго попал в черные списки как самого
Обкома, так и КГБ. Запланированная в издательстве книга юмористических
миниатюр, авторами которой были Николай Егоров и я, сразу же подверглась
решительной чистке. Меня из неё просто-напросто вычистили, оставив для издания
только миниатюры моего товарища.
60-е годы, по сути, начало моей литературной работы. За
это время я опубликовал свои юмористические миниатюры в ряде коллективных
сборников: «Рассудите сами», «Приключение сувенира», «Когда падают шишки». Не
редко печатался в газете «Комсомолец», иногда — в журнале «Урал». С появлением «Вечернего
Челябинска» немало своих стихотворений опубликовал и в этом издании.
1964 год. Сентябрь. Первое занятие литературного
объединения «Экспресс», которое я организовал на базе Дворца культуры
железнодорожников. Наши литературные среды проходили всегда довольно бурно, в
спорах и обсуждениях. Немало известных челябинских писателей прошли через эту
творческую школу. Назову только несколько имен — Юрий Седов, Сергей Борисов,
Наталья Рябинина, Виктор Окунев, Кирилл Шишов и другие. Занятия с прозаиками
вместе со мной вели в разное время — Юрий Абраменко, а затем Михаил Клименко.
1968 год. Сдал в Южно-Уральское книжное издательство свою
первую рукопись для детей — «Шишел-Мышел». Пять лет ходила она по всяким
инстанциям, по рецензентам и, наконец, в синяках и ссадинах, в 1973 году
появилась на свет Божий в виде моей первой самостоятельной книжки с пузатым
самоваром на обложке. Потом сквозь холодную толщу асфальта стали пробиваться и
другие зеленые лепестки моих тоненьких книжек — медленно, трудно и с большими
интервалами.
1979 год. Получаю телеграмму из Киева от сестры. «Срочно
приезжай. С мамой очень плохо». Я прилетел. Мать меня не узнала. Она уже никого
не узнавала. 1982 год. 1 июля. Звоню в Киев отцу, чтобы сообщить, что приеду к
нему в отпуск 9 июля. Через неделю отца не стало. Не дождался моего приезда. Не
хватило двух дней... С уходом родителей я почувствовал вдруг себя, как дерево
после бури — сильно потрясенным. И состояние это продержалось во мне не один
день.
1985 год. Декабрь. Наконец-то вышла моя вторая детская
книжка — «То ли правда, то ли нет?», Южно-Уральское книжное издательство. Чтобы
прорваться к читателю сквозь все пограничные заслоны, неведомо кем чинимые,
этой книжке понадобилось 12 лет. 1986 год. Январь. «То ли правда, то ли нет?» —
повторный тираж, совершенно неожиданный для меня. Видимо, компенсация за мои
затянувшиеся ожидания. 1989 год. «Чтобы всё росло вокруг», издательство «Детская
литература», Москва. 1992 год. «Загадки деда Буквариона». Занимательная азбука.
Издательство «Трит», Челябинск. В эти же, примерно, годы, чуть раньше, чуть
позже, появляются подборки моих детских стихов в различных коллективных
сборниках — в Москве, Свердловске, Челябинске.
Не могу не сказать еще об одной разновидности своего
литературного сочинительства. Вернусь немного назад. Год 1963. Директор Дворца
культуры Челябинского электрометаллургического комбината, где я работал одно
время, предлагает мне («Срочно! Кровь из носа») — написать к городскому смотру
коллективов художественной самодеятельности сценарий агитбригады. Не имея ни
малейшего представления о том, что это такое, я довольно смело ринулся туда, не
знаю, куда, и, примерно, дней через десять-двенадцать, нашёл то, не знаю, что.
В результате, получил даже премию, в размере 30-ти рублей. Так, совершенно
неожиданно для самого себя, я стал сценаристом, что и определило во многом мою
дальнейшую судьбу.
Сколько их, этих сценариев, на моем счету — тематических
вечеров, театрализованных представлений, всевозможных праздников? Как
говорится, поле не меряно, овцы не считаны. Назову только некоторые, наиболее
памятные. 1968 —1972 годы. Челябинский Дворец культуры железнодорожников.
Новогодние спектакли по моим сказкам:
«Тайна еловой шишки».
«Сказка о принце и морских рыбках».
«Мальчиш-Кибальчиш». Сказка на тему Аркадия Гайдара.
«Дети леса». Фантазия на тему сказки Лесли Ричардсон.
«Пятеро друзей и чертов хвост». По мотивам
мультипликационного фильма.
1972-1993 гг. Челябинский государственный институт
культуры. Здесь мой сценарный опыт приобретает не только практическую, но и
педагогическую направленность. Постоянное общение с детьми в моменты своих
многочисленных литературных встреч, подтолкнуло меня к мысли о необходимости
создания специальных сценарно-методических разработок по развитию творческих
способностей у ребят. Мною была придумана, сценарно разработана, а затем и
издана «Весёлая разминка на уроке», как одна из ступенек по раскрепощению
личности ребенка на пути к творчеству. Брошюра включала около 50 сценарных
вариантов весёлых разминок.
Начало 90-х годов. В соавторстве с Николаем Шиловым в
течение ряда лет мы создаём своеобразную Библиотечку игровых занятий в помощь
воспитателям детских садов и учителям начальных классов. «Здравствуй, бабушкин
сундук». Пакет сценариев развлекательно-познавательных занятий. «Цветик-семицветик».
Пакет сценариев развлекательно-познавательных занятий. «Школа Винни-Пуха».
Уроки словотворчества и веселого сочинительства. Пакет сценариев
развлекательно-познавательных занятий.
Но это ещё не всё. Появилось и продолжение. «Мир чудес».
Три сценарно-режиссерских сериала. Сюжетно-игровая марафон-программа, состоящая
из 22 занятий-уроков, включающая 82 авторские игры. «Кого Аист в клюве принес».
Праздничный Игроскоп-шоу для именинников. 12 сценариев, 12 конкурсно-игровых
программ. «У Пимпампончика в гостях». Допиши-книжка, рассчитанная на такое
сотворчество детей, когда они становятся коллективными соавторами. «Хозяева-гости».
Сценарий театрализованной развлекательной программы для ребят разновозрастных
групп детского сада.
1993 год. Июнь. Кафедра Режиссуры массовых праздников и
театрализованных представлений Челябинского государственного института культуры
устраивает прощальный обед по случаю моего отъезда в Америку. За столом —
друзья и коллеги, с кем разделил за годы нашего длительного содружества не один
пуд соли. Тосты, речи, пожелания — теплые и искренние. Веселая и непринужденная
обстановка. И только, пожалуй, одна, неподалеку от меня сидевшая женщина,
обычно всегда общительная и жизнерадостная, была, как мне тогда показалось, не
в меру молчаливой и печальной. А когда ей предоставили слово, я с удивлением
заметил, как по её щеке, медленно-медленно стекала непрошенная слезинка. О
Господи! Скажу честно: многое из моей челябинской жизни за эти годы кануло в
небытиё. А вот ту, единственную, медленно стекавшую по щеке слезинку — помню.
Атланта
28 июля 1993 года. Мы приземляемся в одном из крупнейших
в мире аэропортов. Мы — это: жена Тамара и ее мать, дочь Елена и её муж Саша, я
и моя четырехлетняя внучка Дашенька. Шесть никому неведомых челябинцев впервые
ступили на американскую землю. Горячие объятия Атланты — 100 градусов по
Фарренгейту. А также моих родственников. Первое впечатление — словно бы попал
на другую планету. Всё внове, всё не так. И люди, которые говорят на непонятном
языке, и сама страна, где всё есть. Даже то, чего нет. А где-то позади — Россия,
друзья, лучшие годы. А впереди — неизвестность. Первая покупка в Атланте —
англо-русский и русско-английский словарь, ставший для меня настольной книгой
на многие годы. Не только настольной, но и карманной. Я и раньше, конечно, знал
истинную цену слову, но здесь, в чужом краю, еще больше прочувствовал это на
собственном опыте.
Октябрь 1994 года. Наконец-то, спустя пять или шесть
месяцев, добрался до наших апартаментов в Атланте долгожданный контейнер с
челябинским багажом. С волнением, всей семьёй, открываем крышку. Не верим
собственным глазам. Половина вещей и книг отсутствуют. Молча переглядываемся.
Что тут скажешь? Вспомнился 1944 год, товарный поезд и пустые чемоданы.
Я приглашен в Эмори-университет провести творческую
встречу со студентами, изучающими русский язык. Очень волновался. Долго готовился.
Предварительно перевел с помощью дочери часть своих стихов на английский язык.
А примерно через месяц после встречи получил благодарственное письмо с кафедры
и, что еще более важно, чек на сумму 50 долларов. Это был мой самый первый,
совершенно фантастический для меня гонорар в Америке. Принят на почасовую
работу в один из институтов Атланты в качестве преподавателя русского языка. У
меня две группы. В одной — 5 человек, в другой — и того меньше. У каждого из
учащихся — свой интерес. Кто-то хочет заняться бизнесом в России, кто-то хочет
вести переписку с девушками, а вот у одного моего студента интерес к русскому
языку оказался прямо-таки детективным — поехать в Россию, чтобы отыскать там...
что бы вы думали?.. крупный клад, который был припрятан когда-то, в 1917 году,
его воронежским прапрадедом, владельцем ювелирного магазина.
— Как же ты сумеешь найти этот клад? — спросил я у него.
— Сумею, — уверенно ответил студент и многозначительно
добавил, — у меня есть план-карта с указанием, где искать.
Отдельный этап в моей атлантской жизни — школа. Я —
Substitute Teacher. Подменный учитель, по-нашему. В Америке очень хорошо
налажена эта система привлечения подменных учителей для работы в школах. Кого я
только не подменял? Учителей физкультуры, математики, литературы, музыки,
воспитателей детских садов, проводил занятия с умственно отсталыми и физически
неполноценными детьми. Заменял даже учителей испанского, французского и
английского языков. Если бы мне предложили ещё заменить и учителя китайского
языка, думаю, согласился бы, не моргнув глазом. Одним словом, специалист
широкого профиля.
Вблизи американская школа оказалась не такой
привлекательной, какой была для меня издали. Чем сильнее я в неё погружался,
тем чаще мне вспоминались мои родные учителя, дававшие когда-то нам,
недорослям, настоящие знания и не на один день, а надолго. Что знает
американский школьник о России? Почти ничего. Русские же дети могут рассказать
об Америке такое, о чём сами американцы никогда и не слышали. Так, постепенно я
пришёл к мысли, что обучение в американской школьной государственной системе
подобно лошадке, которая идет не впереди телеги, а плетется позади неё.
«Однажды в студёную зимнюю пору
Я из лесу вышел. Был сильный мороз»...
Помните? Это из школы. Или:
«Как ныне сбирается вещий Олег
Отмстить неразумным хазарам»...
Опять из школы. Оказывается: мы тогда знали наизусть
десятки стихотворений.
На одном из уроков в 9-м классе города Атланты прошу
ученика рассказать мне что-нибудь наизусть. Он удивленно покачал головой. Прошу
другого ученика. В ответ снисходительная улыбка. Опросил полкласса.
Оказывается: в американской государственной школе наизусть никогда ничего не
заучивают, ничего. Чтобы не обременять память ребёнка.
Другое дело — частная школа. Моя внучка в настоящее время
учится в одной из лучших частных школ Атланты. Но удовольствие это, прямо
скажем, не для слабых. Более 15 тысяч долларов в год. Далеко не каждой семье
такое под силу.
1996 год. Крутой поворот в моей жизни. Я — главный
редактор газеты «Русский Дом». Журналистика, к которой я так скептически всегда
относился и всячески избегал прямого в ней участия, вдруг сделалась для меня
делом будничным и ежедневным. Встречи, интервью, статьи, стрессы перед выпуском
каждого номера, — всё это только внешняя сторона айсберга. Что же касается его
подводной части, то разговор этот долгий и здесь, я думаю, не совсем уместный.
2001 год. Атланта. Издал тоненькую книжечку стихотворений
для детей, тиражом в 50 экземпляров. Название — «Тук-тук». С таким вот
послесловием:
«Один не очень серьёзный человек, прочитав эту мою не
очень серьёзную книжечку, сказал мне однажды:
— Неправильная книжка. И стихи в ней неправильные. Как
пчёлы у Винни-Пуха.
Я подумал-подумал и... согласился. Так оно, наверное, и
есть. Мне даже стало казаться, что прочитать эту мою не очень правильную
книжечку смогут только не очень правильные читатели».
2002 год. Издал в Челябинске ещё одну неправильную книжку
и тоже для неправильных читателей. Моё избранное. Называется «Подарили рыбке
зонтик». Более 200 произведений, более 200 цветных иллюстраций, более 200
страниц, в твёрдом переплёте. Это, пожалуй, мое первое, солидное, не урезанное
редакторами издание, которое я самостоятельно подготовил, не оглядываясь на
цензуру и ни у кого не идя на поводу. Помогли мне в этом мои замечательные
спонсоры — дочь Елена и её муж Саша, за что я и моя жена им чрезвычайно
признательны.
2003 год. Завершил, в основном, работу над книгой о
судьбах русскоязычной эмиграции в Америке. Интервью, статьи, очерки,
воспоминания. Довольно широкий круг героев — ученые, художники, композиторы,
бизнесмены, выдающиеся спортсмены и так далее. Книга — сказано громко. Пока это
лишь рукопись, мечтающая стать книгой.
2003 год. 25 февраля. Ушла из жизни моя сестра. После
шести или семи инсультов. Ушла бы, конечно, раньше, значительно раньше, если бы
рядом не было того, с кем она прожила — душа в душу — более полувека. И она
держалась. Как могла, так и держалась на протяжении 10 лет. Потому что он не
отходил от неё ни на шаг. Ни днём, ни ночью. Кормил, поил, носил на руках — в
буквальном и переносном смысле — с кресла на постель, с постели — в кресло. И
вот она, измученная болезнями, ушла. А он, её верный супруг, остался. Остался,
чтобы помнить о ней. Так я узнал на примере моей 79-летней сестры и её 78-летнего
мужа, что Ромео и Джульетта случаются не только в молодости. И не только во
времена Шекспира.
2004 год. Написал новую книгу для детей, совсем не
похожую, как мне кажется, на мою предыдущую. Называется она — «На зелёном
острове Борнео». Про чудаков, про детских писателей и про многое другое. Книга
эта — тоже, к сожалению, неправильная и рассчитана на таких же неправильных
читателей, как и она сама. Если бы у нее к тому же нашлись ещё и неправильные
издатели, то я, вероятно, стал бы самым счастливым из всех неправильных
авторов.
И напоследок. Вот уже более 10 лет как живу я и работаю в
том самом краю, в котором не бывает зимы, а лето длится по пять-шесть месяцев в
году. Атланта. Красивый, курортный город, утопающий в зелени. Чего бы ещё
желать? Но почему-то по вечерам, когда включаю компьютер и интернет, нет-нет,
да и загляну туда, где всё как бы наоборот — короткое лето и долгая зима. Одним
словом — Челябинск…»
Подробнее
о жизни Льва Рахлиса и его творчестве советуем почитать в статьях заслуженного
работника культуры РФ Н. А. Капитоновой:
Н. А. Капитонова:
Родился
Лев Яковлевич на Украине, в местечке Лугины Житомирской области, недалеко от
Киева в большой дружной семье. Детство могло быть счастливым, но началась
война. Мальчик был тогда слишком мал, поэтому в памяти сохранились только
отдельные картинки: поток беженцев, гул самолетов, паника. Семье Рахлисов
повезло, она добралась до деревни Кундуровка в глубоком тылу (Оренбургская
область), но случилось несчастье: парализовало отца. Пришлось обращаться к
местной знахарке, которая за три дня сумела поставить его на ноги. Вскоре отец
отправился на фронт. Прошел дорогами войны до Берлина, оставил свой «автограф»
на стене рейхстага. В конце войны семья переехала в родные Лугины, на Украину.
Когда
Лев учился в 9 классе, Рахлисы переехали жить в Челябинск, к брату отца. Лев
окончил школу № 41. В 1953 г. поступил в Челябинский педагогический институт
(сегодня университет). В это время семья вновь уехала на Украину, а будущий
детский поэт поселился в студенческом общежитии, где провел, по его словам, «пять
незабываемых и, может быть, самых счастливых лет». А жилось всем тогда очень
трудно. Студенту Рахлису пришлось подрабатывать в кочегарке. Осенью учащихся
школ и институтов посылали на сельскохозяйственные работы в колхозы области. В
одном из колхозов Чесменского района Лев познакомился со своей будущей женой.
После
окончания института в 1959 г. филолог Лев Рахлис преподавал в челябинской
школе-интернате № 2, пропагандировал литературу Южно-Уральского книжного
издательства в Облкниготорге, работал воспитателем в молодежных общежитиях
Челябинского электрометаллургического комбината. Однажды директор Дворца
культуры ЧЭМК дал Рахлису неожиданное задание — написать сценарий для
агитбригады. Лев Яковлевич не имел «ни малейшего представления, что это такое».
Но сел за стол и за десять дней написал. Так в нем открылся дар сценариста.
Позже Лев Рахлис работал редактором во Дворце культуры железнодорожников, где
писал самые разнообразные сценарии, например, детских новогодних спектаклей.
Так появились «Тайна еловой шишки», «Сказка о принце и морских рыбках», «Мальчиш-Кибальчиш»,
Дети леса», «Пятеро друзей и чертов хвост» (1968-1972).
Об
этой стороне творчества Л. Я. Рахлиса очень точно написала челябинская
журналистка Л. Федорова: «Новогодние представления — калейдоскоп всяких
приключений, от которых у юных зрителей дух захватывало. Дети превращались в
шумную массовку. В этом сотворчестве зрителей с актерами была особая прелесть.
Это были умные и по-настоящему увлекательные представления для малышни.
Сказочные сценарии Рахлис писал как стихи — с любовью к юным. Стихи Рахлиса
умные и веселые, чуть ироничные и задиристые, хитрые и добродушные, не
занудно-назидательные, а улыбчивые».
В
1973 г. Лев Яковлевич перешел на работу в Челябинский государственный институт
культуры преподавателем курса «Сценарное мастерство». Он отдал этому институту
двадцать лет жизни, 10 лет из них заведовал кафедрой. Его как педагога, как
отца (в 1961 г. у него родилась дочка) тянуло к детям. Он придумал и издал
методическое пособие «Веселая разминка» в помощь учителям начальных классов по
развитию творческих способностей у детей. Вместе со своим коллегой и другом Н.
П. Шиловым в начале 1990-х гг. создал целую библиотечку сценариев игровых
познавательно-развлекательных занятий для старших групп детского сада: «Цветик-семицветик»,
«Здравствуй, бабушкин сундук!», «Кого аист в клюве принес», «Школа Винни-Пуха»,
«Мир чудес», «Хозяева-гости». В 2005 г. они были изданы отдельной книгой «Кит
по имени «Н». Кит по-имени «В». Кит по имени «Ф». Благодаря этой совместной
работе в литературе Урала появилось имя еще одного детского поэта — Николая
Шилова.
Свои
первые стихи Лев Рахлис опубликовал в 23 года в газете «Молодой учитель».
Печатался на страницах областных газет, в журнале «Урал». В Челябинске в 1960-х
гг. проходил Всеуральский день поэзии. Льва Рахлиса, как молодого поэта,
пригласили принять в нем участие. Вечером поэты выступали по телевидению. Лев
прочитал свое стихотворение «Еврейские мелодии». Ему этого не простили, вызвали
в обком партии, он надолго попал в «черные»списки. Из подготовленного к печати
альманаха юмористических произведений его стихи исключили. Позднее произведения
Рахлиса были опубликованы в нескольких коллективных сборниках: «Рассудите сами»,
«Приключение сувенира», «Когда падают шишки». С выходом в свет в 1968 г. новой
городской газеты «Вечерний Челябинск» Рахлис стал публиковать в ней свои стихи.
С 1964 г. Лев Яковлевич возглавлял литературное объединение «Экспресс» при
Дворце культуры железнодорожников. Из этого литобъединения вышли известные
теперь поэты и писатели: Юрий Седов, Сергей Борисов, Наталья Рябинина, Юрий
Абраменко, Кирилл Шишов и др.
Детские
стихи Лев Яковлевич начал писать, когда у него родилась дочка Елена. Позднее он
сочинял их для внучки Даши. В 1968 г. сдал в Южно-Уральское книжное
издательство свою первую детскую книжку «Шишел-Мышел». Пять лет она пролежала в
редакции. Наконец, в 1973 г. пришла к детям-читателям и была встречена ими
очень хорошо. Веселые, умные, озорные стихи легко выучивались наизусть, позже
некоторые из них становились песенками. Лев Яковлевич прекрасно знает психологию
детей, разговаривает с ними серьезно и в тоже время без нравоучений, с
выдумкой, интересно. Заставляет читателей думать, удивляться, фантазировать,
радоваться удачному слову, выражению. У поэта великолепное чувство юмора. Один
из критиков о стихах Рахлиса: «Сколько простых и важных истин становятся
достоянием читателя только потому, что о них сказано с улыбкой». Дети в
восторге от стихов Л. Рахлиса, потому что чувствуют, как он их уважает. «Ничего
нет прекрасней и благородней детской аудитории, — считает поэт. С юмором, как
правило, у детей все в порядке. Чтобы избежать многословия, которое их
утомляет, использую принцип пространственной строфы». Рахлис знает, что в
детских стихах должна быть загадка, потому что дети любят все тайное: «Работать
для детей необыкновенно интересно. Хотя не так уж это просто — переводить
жизненные реалии в плоскость детского восприятия». Лев Рахлис находит поэзию в
обыкновенных вещах, прекрасно чувствует природу. Недаром он в Челябинске был
заядлым садоводом и рыбаком. Стихотворений написано много, но с изданием их
явно не везло. Сам он был «непробивным» человеком, а издатели не спешили.
Следующая книжка «То ли правда, то ли нет» вышла только через двенадцать лет!
Но неожиданно, в следующем, 1986 г. был выпущен повторный тираж! А еще через
три года сборник детских стихов Льва Рахлиса «Чтобы все росло вокруг» вышел в
Москве в издательстве «Детская литература». Причем, тиражи книг были большими —
100 тысяч экземпляров. Это была крупная победа для челябинского автора. В 1992
г. в Челябинске издается занимательная азбука «Загадки деда Буквариона».
Лев
Яковлевич всегда охотно встречался с ребятами в детских садах, пионерских
лагерях, школах, библиотеках. Он сразу же вызывал симпатию к себе, покорял
ребят уменьем говорить с ними на равных, читать интересные стихи. Высокий,
худой, с белой головой, с веселыми умными глазами за стеклами очков, он похож
на доброго волшебника. Таких людей на Руси называли «детский праздник».
В
1993 г. Лев Рахлис со всей семьей уехал в Америку, где их давно ждали
родственники. В Атланте Льва Яковлевича пригласили преподавать в университет.
Из-за небольшого количества учебных часов пришлось дополнительно работать
подменным учителем в школе: преподавать физкультуру, математику, музыку...
Потом учил русскому языку детей из русскоязычных семей: разработал свою систему
обучения, придумывал стихи на каждую букву алфавита и т.д. (В Атланте проживает
60 тысяч человек, говорящих на русском языке). Лев Яковлевич учит американских
детей и юношей чувствовать красоту, мудрость и образность русского языка, а
русским детям помогает не забывать родной язык. Еще и поэтому именно в Атланте
русская литература (правда, переводная) пользуется особым спросом и уважением.
Л. Рахлис удостоен поощрительной грамоты пятого Международного конкурса
пушкинистов, итоги которого опубликованы газетой «Новое русское слово» в
Нью-Йорке в 2002 г.
С
1996 г. Лев Рахлис — главный редактор газеты «Русский Дом», крупнейшего издания
на Юге США, входящего на русском языке. Никогда Лев Рахлис не думал, что станет
журналистом. Но и это дело оказалась ему по плечу. Лев Яковлевич встречается со
многими интересными людьми. На рабочем столе уже лежит рукопись книги о судьбах
русскоязычных эмигрантов в Америке, которую он недавно закончил. Она ждет
издателя. Продолжает Лев Рахлис писать и детские стихи. В 2001 г. в Атланте на
русском языке вышла его книжка «Тук-тук». В 2002 г. челябинское издательство «Урал
Л.Т.Д.» выпустило самую большую его детскую книгу-избранное: «Подарили рыбке
зонтик: стихи, загадки, небылицы». О ней Рахлис написал: «...В книге более 200
произведений, более 200 цветных иллюстраций, более 200 страниц в твердом
переплете. Это, пожалуй, мое первое, солидное, не урезанное редакторами
издание, которое я самостоятельно подготовил, не оглядываясь на цензуру и ни у
кого не идя на поводу». В сборник вошли стихи из ранее изданных (некоторые из
них переработаны) и неизданных книг. В нем несколько разделов: «Три веселых
рыбака», «Шишел-Мышел», «Лошадь однажды сказала корове», «Околесинки», «Что ни
грядка — то загадка»... Книга предназначена младшим школьникам. Оформлена
художником Юрием Поповым, отлично выполнена полиграфически. И еще одна книга
для детей «На зеленом острове Борнео» готова к изданию.
Надежда
Капитонова: Добрый волшебник Лев Рахлис // Челябинский рабочий. – 2019. – 25 янв.
Писатель,
живущий в Атланте, считает себя челябинцем
«Как
одно мгновенье» – так назвал свои автобиографические заметки детский поэт,
педагог, сценарист Лев Рахлис. … он живет в американской Атланте, которую
описывает такими словами: здесь «не бывает зимы, а лето длится по пять-шесть
месяцев в году: Красивый, курортный город, утопающий в зелени. Чего бы еще
желать? Но почему-то по вечерам, когда включаю компьютер и Интернет, нет-нет,
да и загляну туда, где все как бы наоборот – короткое лето и долгая зима. Одним
словом – Челябинск… Город, который дал мне все: образование, работу, любимую
семью, книги для детей». Что стоит за этими словами?
« «Город,
который дал мне все: образование, работу, любимую семью, книги для детей». Что
стоит за этими словами?
Образование.
В Челябинске Лев Рахлис окончил школу N 41 у теплотехнического института, где
сейчас художественное училище, историко-филологический факультет пединститута
(сейчас университета).
Работа.
Лев Яковлевич начинал учителем в школе-интернате, потом был воспитателем в
молодежных общежитиях, редактором во Дворце железнодорожников, преподавателем в
институте культуры (теперь академия культуры и искусств), где читал курс «Сценарное
мастерство», а потом стал заведующим кафедрой режиссуры театрализованных
представлений и праздников. В общей сложности он отдал институту 20 лет жизни.
Литературная деятельность началась с неожиданного предложения молодому педагогу
написать сценарий для агитбригады. Кроме того, с 60-х по 80-е годы прошлого
века Лев Рахлис руководил литературной студией «Экспресс» при Дворце культуры
железнодорожников. А еще успевал быть хорошим садоводом и заядлым рыболовом.
Семья.
Во времена молодости Льва Яковлевича студентов и школьников осенью посылали на
уборку урожая. На «картошке» он увидел старшеклассницу. Влюбился с первого
взгляда. Но объясниться и взять ее адрес не посмел. Знал только название улицы
в Челябинске, где она жила. Потом обходил все дома, подъезды на этой улице,
пока не нашел свою Тамару. У них взрослая дочь Елена, которая работает
преподавателем, и внучка Даша.
Книги
для детей. Один из челябинских знатоков литературы Юрий Абраменко сказал о
Рахлисе: «Не могу представить современную поэзию для детей без этого имени». И,
действительно, без его мудрых и веселых стихов трудно представить детскую
литературу Южного Урала. Началось его творчество со сценариев для учителей
начальных классов и воспитателей, которые он писал с лучшим своим другом и
коллегой поэтом Николаем Петровичем Шиловым. В 2005 году из этих сценариев был
составлен сборник «Кит по имени «Н». Кит по имени «В». Кит по имени «Ф»
(ключевые слова: наблюдательность, воображение, фантазия). Детским поэтическим
сборникам Рахлиса сначала не везло. Написал «Шишел-Мышел», сдал в редакцию,
прошло пять лет, пока книга вышла (в 1973 году). Она сразу полюбилась маленьким
читателям. Следующая «То ли правда, то ли нет» вышла только через 12 лет. Но
зато через год был выпущен повторный тираж, а еще через три года сборник стихов
Рахлиса «Чтобы все росло вокруг» был издан в Москве в издательстве «Детская
литература» стотысячным тиражом!
Потом
был отъезд в Америку к родственникам, где Рахлис стал еще и журналистом. В
Атланте, где много русскоязычного населения, выпускается большая газета «Русский
Дом». Рахлис стал ее главным редактором. И при этом продолжает писать для детей.
Николай
Шилов помог издать у нас книгу Рахлиса «Подарили рыбке зонтик: стихи, загадки,
небылицы» (2002), самую полную из его книг. За нее Лев Рахлис получил премию
имени Максима Клайна. В 2008 году появилась на свет «На зеленом острове Борнео.
Стихи и сказки». Стихи о том, как велик и интересен мир, как много прекрасных
писателей: Сент-Экзюпери, Чуковский, Маршак. В прошлом году Лев Яковлевич
сделал великолепный подарок детским библиотекам Челябинской области: прислал
свою новую книжку, изданную в Москве, «Я иду по ковру: От двух до пяти (шести,
семи, восьми): строчек». Это книга веселых каламбуров, каких у нас еще не было.
Там столько языковых находок: «У зеркала стоя, грустит Обезьяна: — И я, к
сожалению, не без изъяна». «Будь у бабы Яги меньше злобы — Ей, наверное, больше
везло бы». «Врача попросил на приеме Лишай:— Пожалуйста, жизни меня не лишай!».
«Государство — Бангладеш. Извините — это где ж?».
Больше
десятка книг Льва Рахлиса полны
юмора, заставляют думать, фантазировать, радоваться удачному слову, выражению.
Они легко запоминаются и интересны читателю любого возраста. Его можно назвать
прирожденным детским поэтом. Встречи поэта в Челябинске с ребятами всегда были
праздником. Высокий, с белой шапкой волос, с веселыми и умными глазами за
стеклами очков, он казался ребятам добрым волшебником.
Лев
Яковлевич — не коренной челябинец. Он родился на Украине недалеко от Киева.
Началась война. Его детская память сохранила картины паники, потока беженцев,
гул самолетов. Семье повезло, ее спасла эвакуация в глубокий тыл. Отец будущего
поэта прошел всю войну до победы, оставил автограф на рейхстаге. Лев Рахлис
только что по электронной почте прислал очередные слова признательности
Челябинску. Это «город, который подарил мне 40 лет трудной, но по-своему
счастливой и полноценной жизни. Я и теперь с ним не расстаюсь, с родным
городом, так же, как и с Россией, гражданином которой продолжаю оставаться».
Официальный
сайт Льва Рахлиса http://levrakhlis.narod.ru/osebe.html
Познакомьтесь со стихотворениями Льва Рахлиса:
Миссис Рах и мистер Лис
Миссис
Рах
И
мистер Лис
Вдруг
однажды
Встрети-
Лись.
Дни
текли-с,
Цветочки
Пахли-с.
Появился
Мистер
Рахлис.
Миссис
Рах
И
мистер Лис
Так
об-
Ра-
До-
Ва-
Лись:
—
Появился
Мистер
Рахлис!
Замечательно!
Не
так ли-с?
И
послышалось в ответ:
—
Замечательно!
Привет!
И с
тех пор —
Я
знаю точно —
Всё
прекрасно
Оттого,
что
Миссис
Рах
И
мистер Лис
Вдруг
Однажды
Встре-ти-
Лись.
Когда я был таким, как ты…
Когда
я был таким, как ты,
И по
слогам читал,
Я
даже малые кусты
Деревьями
считал.
Была
крапива
Злей
врага.
Как
лес,
Шумел
бурьян.
Река
Казалась
мне тогда
Большой,
Как
океан.
И дом
казался,
Как
дворец —
Из
песен и потех.
И
самым сильным
Был
отец.
И я —
Счастливей
всех.
Теплое словечко
Теплое
словечко
Вышло
на крылечко.
Посидело,
постояло,
Улыбнулось
и —
Пропало.
Потемнело
небо вдруг,
Стало
холодно вокруг.
Чувствую:
Сердечко
Заныло
у меня.
Без
теплого словечка
Не прожить
И
дня.
Теплое
словечко...
Кто
его найдет,
Пусть
по телефону
Мне
Его
Пришлет.
Человек читал в трамвае
Человек
читал в трамвае
В
книжке тоненькой стихи,
В
книжке тоненькой стихи
И
смеялся:
—
Хи-хи-хи!
А
другие пассажиры
Были
пасмурно тихи,
Потому
что не читали
В
книжке тоненькой
Стихи.
На рассвете в тихие часы
На
рассвете
В
тихие часы,
Каждый
раз,
Когда
так сладко спится,
Маленькая
капелька росы
На
травинку тонкую
Садится.
Посидит,
На
зорьку поглядит,
Засверкает
и засеребрится,
А
потом
Незримо
Воспарит,
А
вернее,
Просто
испарится.
А вдруг не окажется леса?
— А
птицы откуда?
— Из
леса.
— А
звери откуда?
— Из
леса.
— А
сказки откуда?
— Из
леса,
Зеленого
леса,
Мой
друг
— А
вдруг
Не
окажется леса?
Ни
здесь,
И ни
там —
Повсеместно!
А
вдруг?
Понимаете?
Вдруг?
—
Скажу откровенно и честно:
— Я
жить не сумею без леса,
— И
ты не сумеешь —
Без
леса,
Зеленого
леса,
Мой
друг.
Кто стучал ко мне в окно?
Постучал
в окно рассвет
И
сказал:
— Физкультпривет!
Не
успел я оглянуться —
Где
рассвет?
Рассвета
нет.
А в
окошке новый свет —
Утра
юный силуэт.
Не
успел я оглянуться —
Где
же утро?
Утра
нет.
Тут
явился день вослед,
Залил
светом белый свет.
Не
успел я оглянуться —
Дня
уже в помине нет.
День
прошел давным-давно,
Вечер
постучал в окно.
Не
успел я оглянуться —
На
дворе темным-темно.
Солнце
всходит и заходит,
Свет
рождается и мгла.
Все
приходит.
Все
проходит.
Вот
такие, брат, дела.
У пенька растут опятки
У
пенька
Растут
Опятки:
Шляпки
—
Врозь,
Но
вместе-
Пятки.
Пятки
—
Вместе,
Шляпки
—
Врозь.
Так и
вырасти
Пришлось.
Для любителей поспать
Лето,
Осень
ли,
Весна,
—
Я —
Большой
любитель сна.
Вот
лежу я,
Сном
объятый —
И
меня тогда
Не
тронь,
Потому
что я,
Ребята,
Чемпион
Среди
засонь.
Предлагаю
Основать
Клуб
Любителей
Поспать.
Всем,
Кто
хочет записаться,
При
себе иметь
Кровать.
Почему я не пою?
Мне
сказал
Учитель
пенья,
Что
со мной
Одни
мученья,
Что,
признаться,
Я
лишен
Голоса
и слуха,
И что
мне,
Как
видно, Слон
Наступил
на ухо.
Вот и
все.
С тех
самых пор
Не
хожу я больше
В
хор.
Чья,
вы спросите,
Вина?
Разумеется,
Слона.
Кто за что держится
Идет
троллейбус.
Как
всегда,
Он
держится
За
провода.
Водитель
—
Держится
За
руль,
Я —
За
спинку
Кресла.
А
сидящий
Пассажир
Держится
За
место.
Я построил летний дом
Как
на месте
На
пустом,
Около
болота,
Я
построил
Летний
дом,
Забор
и ворота.
Дни
веселые
Летят,
Незаметно
Тают.
Комары
меня
Едят,
Мухи —
Доедают.
Если к вам приехал гость...
Если
К вам
Приехал
Гость,
Проявите
Вежли-
Вость,
Так
как
Все
на свете
Гости
Вежливей
От
вежли-
Вости.
От пункта «А»...
От
пункта «А» до пункта «Я»
Шагает
человек.
Шагает
день,
Шагает
год,
Шагает
целый век.
Он
хочет многое узнать
И
побывать везде:
И в
пункте «Б»,
И в
пункте «В»,
И в
пунктах «Г» и «Д».
И
если знаешь алфавит,
То
вспомни по пути,
Какие
пункты предстоит
Ему
еще пройти?
Торт
Торт
лежал как украшенье
В
центре нашего стола.
А на
торте
«С
днем рожденья!»
Надпись
вкусная была.
Проявил
я интерес
Для
начала к букве «С».
Тут я
должен вам сказать —
Буквы
стали исчезать.
Неожиданно
совсем
Улизнула
буква «М».
А за
нею — буква «Е»
Канула
в небытие.
Так
В
конце концов, друзья,
Я
дошел до буквы «Я».
И с
тех пор
До
этих лет
Я
ужасный
Буквоед.
Речка в городе у нас
Течет-течет
—
Не
вытечет,
Бежит-бежит
—
Не
выбежит.
Речка
В
городе у нас.
Называется
Миасс.
До
середки
Доплывешь,
А
потом
Пешком
Идешь.
Подарили рыбке зонтик
Подарили
Рыбке
Зонтик
В
день рождения.
И что
ж?
Рыбка
Счастлива
Ужасно:
Ей
Теперь
Не
страшен
Дождь.
Долгожительства секрет
В
Африке
Под
солнцем жгучим
Баобаб
стоит
Могучий.
Баобабу
много лет.
Он,
скорее,
Баодед.
С ним
—
Подружка
рядышком,
Это —
Баобабушка.
Так
живут они на свете
Целых
пять тысячелетий
И
хранят
Пять
тысяч лет
Долгожительства
Секрет.
Одиннадцать старушек
Одиннадцать
старушек,
Соседок
по двору,
Одиннадцать
болтушек
Собрались
поутру.
И
словно по линейке
Построились
рядком
И
прямо
От
скамейки
До
завтрака —
Бегом!
«Ну, —
думаю, —
Я
тоже
За
ними побегу».
Бегу,
бегу —
И что
же?
Догнать
их не могу.
Одиннадцать
старушек
По
улице бегут
От
коек, от подушек,
Болезней
и простуд.
Усталость
не усталость,
Они
бегут опять,
Чтоб
никакая старость
Их не
смогла догнать.
Лапша
Жил
да был
Один
врунишкин.
Что
он делал?
Я
скажу:
Всем
девчонкам
И
мальчишкам
Вешал
на уши
Лапшу.
В
нашей школе
Небольшой
Всех
опутал он
Лапшой.
Анна
Ванна неспеша
C
врушкиным болтает
А с
ушей
У ней
Лапша
Дли-и-нная
Свисает.
Будильник
Будильник
Песенку
Заводит,
Будильник
Весело
Звенит.
И не
пойму я,
Как
Он
ходит,
Когда
На
месте он
Стоит?
Путаница
Папа
маленькую дочку
Обучает
в одиночку:
— Вот
обычная тарелка.
Для
чего она нужна?
Чтоб
из этой из тарелки
Кашу
кушали до дна.
Это,
детка, табуретка,
Кто
захочет, может сесть.
У
нее, как у лошадки,
Все
четыре ножки есть.
Это
кран водопроводный.
В нем
имеется всегда
Очень
чистая, холодная,
Настоящая
вода.
Это
свежая газета.
В ней
написано о том,
Как в
молочном магазине
Торговали
молоком.
Папа
речь притормозил
И у
дочери спросил:
— Все
понятно?
— Все
понятно.
— Не
запутайся, смотри.
Если
все тебе понятно,
Все
сначала повтори.
— Вот
обычная тарелка.
Кто
захочет, может сесть.
У
нее, как у лошадки,
Все четыре
ножки есть.
Это,
детка, табуретка.
Для
чего она нужна?
Чтоб
из этой табуретки
Кашу
кушали до дна.
Это
кран водопроводный.
В нем
написано о том,
Как в
молочном магазине
Торговали
молоком.
Это
свежая газета.
В ней
имеется всегда
Очень
чистая, холодная,
Настоящая
вода.
Однажды
Однажды,
Когда
я средь сосен
Бродил,
Медведю
На
лапу
Комар
Наступил.
— Медведю?
— На
лапу?
— Комар?
— Наступил?
— Да
так наступил,
Что
Медведь
Завопил.
— Когда
это было?
— В
июле, зимой.
От
страха
Нырнул
я
В
сугроб под сосной.
— А
что же с Медведем?
— А с
ним — ничего.
Отделался
Легким
испугом всего.
Вот
только
С тех
пор, говорят,
Понемногу
Хромает,
бедняжка,
На
заднюю ногу.
Я собрался в турпоход
(Подражание Э. Успенскому)
В
туристический поход
Я
вчера собрался. Вот.
Приготовил
я кровать:
Надо
же на чем-то спать.
Приготовил
также
Ванну:
Как
устану —
Мыться
стану.
О
продуктах беспокоясь,
Взял
я холодильник «Полюс».
Это
все сложил в рюкзак,
Крепко
«подзаправился»
И под
утро
Натощак
В
дальний путь
Отправился.
Как я путешествовал
Я на
пару с рюкзаком
Путешествовал
пешком.
В
переходах длинных-длинных
Истоптал
в короткий срок
Триста
сорок пар
Тропинок,
Двести
тридцать пар
Дорог.
Одолев
жару и холод,
С
верным другом-рюкзаком
Я
пришел в родимый город —
Аты-баты,
босиком.
Нетудышкин
Нетудышкин
встал со стула,
Чтоб
скорей собраться в путь,
Но
его вдруг потянуло
Посидеть
еще чуть-чуть.
Кончик
носа почесал,
Посидел
— и снова встал.
А
когда он встал со стула,
Чтоб
скорей собраться в путь,
То
его вдруг потянуло
Посидеть
еще чуть-чуть.
Посидев
минуток пять,
Нетудышкин
встал опять.
Не
успел он встать со стула,
Чтоб
скорей собраться в путь,
Как
его вдруг потянуло
Вновь
на стуле отдохнуть.
Что
же дальше?
Не
слыхали?
Дальше
то же,
Что
вначале.
Телеежка-телеед
Телеежка-телеед
Съел
сто фильмов
На
обед
И еще
—
Программу
«Время»
С
теледикторами всеми.
А на
ужин
Между
дел
Телевизор
«Сони»
Съел.
Прожив
лет
Сто
девяносто,
Он
скончался
От
обжорства.
Держиухо-Держинос
Держиухо-Держинос
Разводил
В
деревне
Ос.
И
теперь
В
деревне этой
Не
осталось
Никого-с.
Ученый кондитер
Один
кондитер много дней
Терзался
спозаранок:
Какие
дырочки вкусней —
От
сушек иль баранок?
Вопрос
со всех его сторон
Он
изучить пытался,
И
теми дырочками он
Три
раза в день питался.
И вот
на день сороковой,
Вздыхая
многократно,
Ушел
кондитер в мир иной
И не
пришел обратно...
И мы,
увы, до наших дней
Не
знаем, как ни странно:
Какие
дырочки вкусней —
От
сушек иль баранок?
Рыбак и судак
На
берегу
Клевал
Рыбак.
Его
поймал
Большой
Судак.
Вот
праздник был
У
Судака:
Сварил
Уху
Из
Рыбака.
Кто — где?
Живут
животные
Кто —
где:
Медведи
—
На
сосне,
В
гнезде.
В
берлоге —
Носороги,
Собаки
—
Под
землей,
В
норе,
Кроты
—
На
сене,
В
конуре.
Ты
Живешь
На
крыше,
Я —
Еще
повыше.
Галка
Сидит
Галка
На
суку
И
поет:
— Ку-ку!
Ку-ку!
Хоть
она
И
Галка,
Но
Оригиналка.
Возле дома на воротах
Возле
дома
На
воротах
Объявленье
Сделал
кто-то,
То ли
в шутку,
То ль
всерьез:
«Осторожно!
Добрый
пес!»
А
пониже
На
воротах
Добавленье
Сделал
кто-то,
То ли
шилом,
То ль
иглой:
«Берегись!
Хозяин
злой!»
Щенок и хозяин
Щенок
Хозяина
К
реке
Повел
гулять
На
поводке.
Да-да,
щенок,
Да-да,
к реке,
Да-да,
повел
На
поводке.
Повел
Хозяина,
да-да,
Чтоб
не сбежал он
Никуда.
Чтоб
не сбежал,
Чтоб
никуда,
Чтоб
со Щенком
Гулял
Всегда.
Очковая змея
Вот
ползет
Змея
очковая,
Не
сводя с меня
Зрачков.
Почему
она
Очковая,
Если
нет на ней
Очков?
Ты о чем стучишь, приятель?
— Ты
о чем стучишь,
Приятель?
—
Дятла
Спрашивает
Дятел.
— Я о
том, дружок,
Стучу,
Что
жучка поймать
Хочу.
— А
жучок?
— А
что жучок?
Я
стучу,
А он
—
Молчок.
Бычок бодливый
У бодливого
бычка
На
макушке —два тычка.
Раз —
тычок,
Два —
тычок:
Кому —
в лоб,
Кому —
в бочок.
Моль жила в моем шкафу
Моль
жила в моем шкафу
И
вздыхала:
— У-фу-фу!
Что
бы, что бы
Съесть
на завтрак:
То ли
шапку,
То ли
шарфик?
То
ли, может быть,
Пальто?
У-фу-фу,
Не
знаю, что?
Хорошо,
что выбор есть.
Поживу
подольше здесь.
Моль
жила в моем шкафу.
Что
тут скажешь?
У-фу-фу!
И
сегодня,
Утром
зимним,
Я
хожу по магазинам.
Что
купить сначала?
Что?
Шапку?
Шарфик?
Иль
пальто?
В библиотеке жили мышки
В
библиотеке жили Мышки,
До
дыр зачитывали книжки.
Библиотечные
тома
Им
были по душе весьма.
Но
поселился там некстати
Один
усатенький приятель.
Он
книжек, правда, не читал,
Но
Мышек очень почитал.
С тех
пор
В
библиотеке
Мышки
Уж не
читают больше
Книжки.
На тропинке из куста
На
тропинке из куста
Выглянули
два хвоста.
Я
воскликнул:
— Ишь
ты,
До
чего пушисты!
Белый
хвост и черный хвост
Вытянулись
в полный рост,
Друг
о дружку почесались,
Будто
много раз встречались.
Разыгрались
Хвост
с хвостом,
Рраз —
и скрылись за кустом.
Я
гадал потом часами:
Чьи
хвосты
И что
с хвостами?
Кот, проживающий в коттедже
Я
покажу вам разных Кошек,
По
преимуществу — хороших.
В старой избушке
В
старой избушке живя испокон,
Бабка
хранила с десяток икон.
Кошка
у бабки была образована —
Пыль
подметала хвостом с образОв она.
Кому грибы?
Домой
из леса возвращалась Кошка,
Неся
с грибами сразу два лукошка.
— Кому
грибы? — спросил грибник, из местных.
— Хозяюшке,
она солИт и ест их.
Кот по-английски — это кэт
Кот
по-английски — это кэт,
Нам исцарапал
весь паркет.
Как
жаль, что этот кот иль кэт
Не
соблюдает этикЭт.
Кот играл под табуретом
Кот
играл под табуретом
С
новым вязаным беретом.
Бабка
— глядь под табурет:
— Мать
честная, где берет?
Смотрит
— возле табурета
Только
нитки от берета.
Мой котенок так упитан
Мой
Котенок так упитан —
Что
почти все время спит он.
Кот не должен жить в коттедже
— Кот
не должен жить в коттедже! —
Я
сказал начистоту.
Кот
спросил меня:
— А
где же?
Где
же,
Если
не в КОТтедже,
Жить
прикажете Коту?
Увидела кошку пятнистая рысь
Увидела
Кошку пятнистая Рысь
И
предупредила по-дружески: «Брысь!»
И
Кошка, чтоб только не ссориться с Рысью,
Помчалась
домой, то галопом, то рысью.
Мышь побывала в когтях у кота
Мышь
побывала в когтях у Кота.
— Ну
и, — сказала она, — ску-ко-та!
Ученый кот
Ученый
Кот, забравшись в уголок,
Читал
пособие для Кошек — «КОТолОг».
В нем
было все — про каждую породу,
Про
все отличия — по виду и по роду
Глупышка котенок
Глупышка
Котенок забрался на дерево.
Придется
спасать верхолазам теперь его!
Сверчок
Под
диваном у меня
Жил
Сверчок четыре дня.
Днем
он спал,
А
среди ночи
Стрекотал
что было мочи.
Разумеется,
мой сон
Улетучивался
вон.
Лишь
на пятый день Сверчок
Затаился
— и молчок.
А
когда его не стало,
В
доме тихо-тихо стало.
Можно
спать без задних ног.
Только
я уснуть не мог.
Не
хватало пустячка —
Кто
подумал бы? —
Сверчка.
Нет прекрасней в мире блюда
Нет
Прекрасней
В
мире
Блюда,
Чем
колючки —
Для
Верблюда.
Он —
Большой
чудак —
Верблюд:
Без
ума
От
острых
Блюд.
Считалка-квакалка
Ты-ква.
Брю-ква,
Ква-ква-квас,
—
В
холодильнике
У
нас.
Брю-ква,
Клю-ква,
Просто-ква-ша,
—
Вот и
вся
Считалка
наша.
Сочинил
ее
Спросонок
Лупоглазый
Лягушонок.
Вкусно позавтракал утром Жираф
Вкусно
Позавтракал
Утром
Жираф:
Листья
—
На
выбор,
Обилие
трав.
Но не
наелся он.
В чем
тут секрет?
Завтрак
Дойдет
До
желудка
В
обед.
Лошадь однажды сказала Корове
Лошадь
Однажды
Сказала
Корове:
— Как
вам идут,
Между
прочим,
Рога!
Робко
Корова
Спросила:
— Да
что вы?
Лошадь
Сказала
Корове:
— Ага!
Как идут Гусята
Как
идут
За
Гусаком
И
Гусыней
Вечерком
Или
на рассвете
Гусиные
Дети?
Ну,
во-первых,
Босиком,
Во-вторых,
Идут
Гуськом
И
вразвалку,
В-третьих.
Барашек простудился
Барашек
простудился
И не
пошел на луг.
И вот
к нему явился
Ветеринарный
друг.
Он
подошел к Барашку,
Погладил
не спеша
И
попросил бедняжку
Сказать
погромче:
— А-а!
Барашек
приподнялся.
Чтоб
волю дать себе,
Но
сколько ни старался,
В
ответ звенело:
— Бе-э-э!
О чем думает Ежик?
В
моей квартире Ежик
Весь
день в углу сидит.
Он на
меня, похоже,
Немножечко
сердит.
Стою,
Котенка
глажу,
Пушистого
дружка,
А
Ежика ни разу
Не
гладил я пока.
Пыхтит
в сторонке Ежик,
С
меня не сводит глаз
И
думает, быть может:
Ну
кто же,
Кто
же,
Кто
же
Его
погладит тоже
Когда-нибудь,
Хоть
раз?
Однажды под осень
Однажды
Под
осень
На
свой юбилей
Решила
Позвать
Черепаха
Друзей.
Покуда
За
ними
Ходила
сама.
Прошел
юбилей,
Наступила
Зима.
Рассудительная Черепаха
— Я
никогда не тороплюсь, —
Сказала
Черепаха, —
А кто
торопится,
Тот
пусть
Простит
меня,
Однако.
Зачем
себе
Искать
беду?
Зачем
бежать
За
нею?
Чем
медленнее
Я
иду,
Тем
жизнь моя
Длиннее.
Музыканты
Как у
тети Ахинеи
Музыканты
собрались.
Самый
толстый — барабанщик,
Самый
тонкий — пианист.
Самый
толстый — барабанщик —
Дело
тонко понимал.
Он на
ложках деревянных
Замечательно
играл.
Пианист,
конечно, тоже
От
него не отставал.
На
пластмассовой расческе
Удивительно
играл.
Был
еще трубач, который
Никогда
не унывал.
На
бутылках и стаканах,
Как
на клавишах играл.
Был
еще скрипач, который
Никогда
не уставал.
На
пиле обыкновенной
Необычно
он играл.
Ну, а
тетя Ахинея,
Заводилою
была.
Поварежкой
от кастрюли
Дири-жи-ро-ва-ла.
Барабанщик
ложками
О
ладошку бил.
Пианист
в расческу дул
Изо
всех сил.
А
трубач взял вилку,
Ударил
по бутылкам.
А
скрипач на полу
Изогнул
в дугу пилу.
Ну, а
тетя Ахинея
Как
цветочек расцвела
Поварежкой
от кастрюли
Ди-ри-жи-ро-ва-ла.
Дирижировала
с чувством,
С
наслаждением.
Был у
тети Ахинеи
День
рождения.
Сахарный человечек
Человечек
сахарный
Зонтиком
помахивал
Каждый
раз,
Когда
гулять ходил.
Но
однажды вечером
Вышел
опрометчиво
Погулять,
а зонтик
Позабыл.
Вдруг
Из
тучки-леечки
Начал
помаленечку
Брызгать
дождик,
Об
асфальт стуча.
Человечек
сахарный,
Тучкою
оплаканный,
Ахнул
—
И
растаял,
Как
свеча.
Кто остался жить в селе?
Жили
в селе:
Иванов
и Петров,
Сидоров,
Зайцев,
Медведев,
Бобров,
Елочкин,
Палочкин,
Вилочкин,
Ложкин,
Также
два дедушки —
Рожкин
да Ножкин.
Шумно
ли, тихо ли,
Скоро
не скоро,
Но из
села
Переехали
в город:
Сидоров,
Зайцев,
Медведев,
Бобров.
Кто
там еще?
Иванов
и Петров,
Елочкин,
Палочкин,
Вилочкин,
Ложкин.
Остались
в селе
Только
Рожкин
Да
Ножкин.
Три веселых рыбака
Шли
по берегу реки
Рыболовы-рыбаки:
Дядя
Тюлькин,
Дядя
Килькин
И
Селедочкин.
Дядя
Тюлькин — впереди,
Дядя
Килькин — позади,
А
Селедочкин —
Посередочке.
Шли
да шли они с рыбалки,
С
ними удочки, как палки.
По
тропе-тропинке шли
И в
садках улов несли:
Дядя
Тюлькин — столечко,
Дядя
Килькин — столечко,
А
Селедочкин —
Ну,
нисколечко.
Час
шагали, два шагали,
Не
заметили — устали.
Сели
около пенька
Три
веселых рыбака.
Посидели,
покурили
И
сварить уху решили,
Потому
что без ухи
Рыбаки
— не рыбаки.
Чтоб
уху сварить на ужин,
Рыболовам
хворост нужен.
— Хворост
нужен для ухи, —
Так
сказали рыбаки.
Поискали,
покружили,
Раз! —
и хворост притащили
Дядя
Тюлькин —столечко,
Дядя
Кильки — столечко,
А
Селедочкин —
Ну,
нисколечко.
Вот и
все уже готово!
Приютились
у пенька
Три
веселых рыболова,
Три
веселых рыбака.
Друг
на друг глядь-поглядь —
И уху
давай хлебать!
Дядя
Тюльки — из тарелки,
Дядя
Килькин — из тарелки,
А
Селедочкин —
Из
ведерочка.
Утомились
рыбаки
От наваристой
ухи.
После
ужина такого
Как
задали храпака
Три
веселых рыболова,
Три
веселых рыбака.
Дядя
Тюлькин — с краю спал,
Дядя
Килькин — с краю спал,
А
Селедочкин —
Посередочке.
У Мудреца спросил Мудрец…
У
Мудреца
Спросил
Мудрец:
— Как
у кольца
Найти
Конец?
— Чудак,
—
Признанье
Прозвучало,
—
А
точно так же,
Как
начало.
Азбука
Из Рамазана Шагалеева
Коза
лежит на травке,
Пастух
сидит на лавке.
И
ради развлеченья
Он
занялся ученьем.
— Вот
это буква «З», —
Пастух
сказал Козе. —
А это
буква «У»,
Пасется
на лугу.
А это
буква «В»,
Она
живет в траве.
А это
буква «Мэ»,
Тебе
понятно?
— М-мэ!
Коза
сидит на лавке
Пастух
лежит на травке.
И
ради развлеченья
Он
продолжал ученье.
— А
ну, Коза, скажи-ка мне,
Какая
буква это?
— М-мэ!
— А
это?
— М-мэ!
— А
это?
— М-мэ!
— Коза,
да ты в своем уме?
Коза
опять сказала:
— М-мэ!
Король Отстаньте От Меня
Король
Отстаньте От Меня
Сидел
на травке,
У
плетня
И от
зари и до зари
Пускал
Из
мыла
Пузыри.
Он
был
Романтиком
великим,
Король
Отстаньте От Меня,
И
пузыри пускать
Привык
он,
На
травке сидя,
У
плетня.
И
говорил он, отстраня
Рукой
свою супругу в белом:
— Мадам,
отстаньте от меня,
Я
наконец-то
Занят
делом.
Не
правда ли,
Как
это мило —
Воздушный
шар
Из
пенки мыла?
Теперь,
куда ни посмотри,
Повсюду
мыльные летают
Над
Королевством пузыри
И
незаметно, плавно тают.
Старатель золото искал
Старатель
золото искал
У
быстроходных рек и скал.
Но не
нашел он золото
И был
ужасно зол на то.
Двое Петь
В
детском хоре двое Петь
Громче
всех старались петь,
Так
что слушатели хора
Разбежались
очень скоро.
Мотай на ус мои слова
— Мотай
на ус мои слова, —
Сове
советует Сова.
— О,
да, конечно, но у Сов
Нет,
к сожалению, усов.
Пес, повстречавший Ежа
Пес,
повстречавший Ежа у колодца,
Был
осторожен, боясь уколоться.
Не только мудрость
Возможно,
что у мудрых Сов есть
Не
только мудрость, но и совесть?
На рыбалке
Рыбачу
в укромном местечке,
Где
солнышко не печет.
— Как
жизнь? — обращаюсь к речке.
И
речка в ответ:
— Течет.
Очкарик
Нарисую
свой
Портрет
—
Лучше
не было
И
нет.
На
ушах моих —
Крючки,
На
глазах моих —
Кружки.
На
носу —
Велосипед.
Вот и
весь
Автопортрет.
Задачка на сложение
В
небе тучек —
Восемь
штучек,
И еще
—
Тринадцать
тучек.
И еще
В
сторонке — пять.
Рядом
с ними —
Пять
опять.
Если
Сложишь
Тучки
эти,
То
получишь
Дождь
В
ответе.
Колечки
По
речке
Колечки
Разбрасывал
Дождь.
Хотел
Сосчитать
их,
Да
разве сочтешь?
Пятнадцать...
Сто
двадцать...
Четыреста
семь...
Я
сбился со счета,
Я
вымок совсем.
Колечки,
колечки...
Пятьсот
сорок два!
Ах,
кругом пошла
У
меня голова!
Круглая
Удочка,
Круглый
Чебак.
И сам
я, наверное,
Круглый
Рыбак.
Считалочка
Ехал
грека
Через
реку —
И
попал
На
дискотеку.
Топот,
грохот,
Гром
и звон —
Бедный
грека
Вышел
вон.
Бедный
грека
Вышел
вон,
Совершенно
оглушен.
И
поехал
Через
реку
За
таблетками
В
аптеку.
Загадки
У меня
На
грядке
Выросли
Загадки.
Раскуси
Без
спешки —
Крепкие
Орешки.
* * *
На
цепи сидит,
В
десять глаз глядит,
Ничего
не видит,
Зато
все слышит.
(Телефон)
* * *
Скажет
На
ушко —
И
ляжет
На
брюшко.
(Телефонная
трубка)
* * *
Ненаглядный
мой дружок
Собирает
всех в кружок.
И
сидим мы вечерами
И с
него
Не
сводим глаз,
Потому
что
Самый-самый
Ненаглядный
он
У
нас.
(Телевизор)
* * *
Стоит
изба
Белого
цвета:
Внутри
—
Зима,
Снаружи-
Лето.
(Холодильник)
* * *
На
стене — висят,
На
шкафу — стоят.
На
руке —
Верхом
сидят
(Часы)
* * *
У
меня в ладони — дом,
Сто
солдат отважных в нем.
Жизнь
у каждого солдата
Очень
уж коротковата.
Ничего
короче нет:
Пшик
—
И
пламенный привет.
(Коробок
со спичками)
* * *
Я на
палочке несу
Теремочек
на весу:
Ни
окна,
Ни
дверки,
Только
крыша
Сверху.
(Зонт)
* * *
Хрупкая
сосулька
За
окном свисает.
От
мороза — не растет,
От
жары —не тает.
(Градусник)
* * *
Голова
—
Четыре
уха,
Да и
та
Набита
Пухом.
(Подушка)
* * *
Скрылся
Верткий
Червячок
В
тесной норке —
И
молчок.
Лишь
торчит
У червячка
Шляпка
Вроде
пятачка.
Он
такой полезный —
Червячок
железный.
(Шуруп)
* * *
Стоит
Жираф,
Шею
задрав,
Окон
—
Выше,
Крыши
—
Выше.
(Подъёмный
кран)
* * *
От
зари
До
полночи
Бежит,
Держась
За
поручни
(Троллейбус)
* * *
Что
за красна девица
Родилась
от деревца?
С
виду —
Пламень,
За
пазухой —
Камень.
(Вишня)
* * *
У
желтенькой свинки
Ни
одной щетинки.
На
земле валяется,
Дождиком
питается,
Больше
ничего не ест,
А
наращивает вес.
(Тыква)
* * *
У
кого
На
лужку
Рыльце
В
пушку?
(Одуванчик)
* * *
Зеленая
дворняжка
Смотрит
из овражка.
Не
скулит,
Не
лает,
А
кусать
Кусает.
(Крапива)
* * *
Маленький
Ежик —
Тысяча
ножек.
Ходить
не ходит,
А ко
всем
Пристает.
(Репей)
* * *
Что
за бабочки
Летают?
Сядут
На
ладонь —
И
тают.
(Снежинки)
* * *
Два
крючка,
Два кружка,
Между
ними —
Мостик.
(Очки)
Есть
ещё цикл стихов про маленького человечка «Шишел Мышел» http://levrakhlis.narod.ru/shishel1.html
Комментариев нет
Отправить комментарий