Стихи из проекта «Слово классика»

Наверное, многие видели ролики с отрывками из сочинений классиков отечественной литературы в исполнении известных личностей — деятелей культуры и политиков. Проект разработан в Минкультуры РФ совместно с АО «Первый канал». «Зрители смогут услышать цитаты из произведений прошлых эпох, отражающих историческую преемственность событий и созвучных духу нашего времени», — рассказала глава ведомства Ольга Любимова. Мы решили собрать в эту подборку прозвучавшие стихотворения. Тем более что некоторые звучали в сокращении — а вдруг кому-то захочется почитать полный текст, ещё раз вспомнить и осмыслить. Но это лишь первая часть. Во вторую включили стихи, написанные до 80-х годов ХХ века, которые тоже достойны быть в этой рубрике. В третьей части — современные стихи, подходящие по смыслу теме проекта. А какие стихотворения в проект предложили бы включить вы?

 

Клеветникам России

О чем шумите вы, народные витии?

Зачем анафемой грозите вы России?

Что возмутило вас? волнения Литвы?

Оставьте: это спор славян между собою,

Домашний, старый спор, уж взвешенный судьбою,

Вопрос, которого не разрешите вы.

Уже давно между собою

Враждуют эти племена;

Не раз клонилась под грозою

То их, то наша сторона.

Кто устоит в неравном споре:

Кичливый лях, иль верный росс?

Славянские ль ручьи сольются в русском море?

Оно ль иссякнет? вот вопрос.

 

Оставьте нас: вы не читали

Сии кровавые скрижали;

Вам непонятна, вам чужда

Сия семейная вражда;

Для вас безмолвны Кремль и Прага;

Бессмысленно прельщает вас

Борьбы отчаянной отвага —

И ненавидите вы нас…

 

За что ж? ответствуйте: за то ли,

Что на развалинах пылающей Москвы

Мы не признали наглой воли

Того, под кем дрожали вы?

За то ль, что в бездну повалили

Мы тяготеющий над царствами кумир

И нашей кровью искупили

Европы вольность, честь и мир?..

 

Вы грозны на словах — попробуйте на деле!

Иль старый богатырь, покойный на постеле,

Не в силах завинтить свой измаильский штык?

Иль русского царя уже бессильно слово?

Иль нам с Европой спорить ново?

Иль русский от побед отвык?

Иль мало нас? Или от Перми до Тавриды,

От финских хладных скал до пламенной Колхиды,

От потрясенного Кремля

До стен недвижного Китая,

Стальной щетиною сверкая,

Не встанет русская земля?..

Так высылайте ж к нам, витии,

Своих озлобленных сынов:

Есть место им в полях России,

Среди нечуждых им гробов.

А. Пушкин (1831 г.)

 

Опять, народные витии…

1

Опять, народные витии,

За дело падшее Литвы

На славу гордую России

Опять шумя восстали вы.

 

Уж вас казнил могучим словом

Поэт, восставший в блеске новом

От продолжительного сна,

И порицания покровом

Одел он ваши имена.

 

2

Что это: вызов ли надменный,

На битву ль бешеный призыв?

Иль голос зависти смущенной,

Бессилья злобного порыв?..

 

Да, хитрой зависти ехидна

Вас пожирает; вам обидна

Величья нашего заря;

Вам солнца божьего не видно

За солнцем русского царя.

 

3

Давно привыкшие венцами

И уважением играть,

Вы мнили грязными руками

Венец блестящий запятнать.

 

Вам непонятно, вам несродно

Всё, что высоко, благородно;

Не знали вы, что грозный щит

Любви и гордости народной

От вас венец тот сохранит.

 

4

Безумцы мелкие, вы правы,

Мы чужды ложного стыда!

Так нераздельны в деле славы

Народ и царь его всегда.

 

Веленьям власти благотворной

Мы повинуемся покорно

И верим нашему царю!

И будем все стоять упорно

За честь его как за свою.

 

5

Но честь России невредима.

И вам смеясь внимает свет…

Так в дни воинственные Рима,

Во дни торжественных побед,

 

Когда триумфом шел Фабриций

И раздавался по столице

Восторга благодарный клик,

Бежал за светлой колесницей

Один наемный клеветник.

М. Лермонтов (1834 г.)

 

На европейские события в 1854 году

С чего взялась всесветная беда?

Кто виноват, кто первый начинает?

Народ вы умный, всякой это знает,

Да славушка пошла об вас худа!

 

Уж лучше бы в покое дома жить

Да справиться с домашними делами!

Ведь, кажется, нам нечего делить

И места много всем под небесами.

 

К тому ж и то, коль всё уж поминать:

Смешно французом русского пугать!

Знакома Русь со всякою бедой!

Случалось ей, что не бывало с вами.

Давил ее татарин под пятой,

А очутился он же под ногами.

 

Но далеко она с тех пор ушла!

Не в мерку ей стать вровень даже с вами;

Заморский рост она переросла,

Тянуться ль вам в одно с богатырями!

 

Попробуйте на нас теперь взглянуть,

Коль не боитесь голову свихнуть!

Страдала Русь в боях междоусобных,

По капле кровью чуть не изошла,

Томясь в борьбе своих единокровных;

Но живуча святая Русь была!

 

Умнее вы, — зато вам книги в руки!

Правее вы, — то знает ваша честь!

Но знайте же, что и в последней муке

Нам будет чем страданье перенесть!

 

Прошедшее стоит ответом вам, —

И ваш союз давно не страшен нам!

Спасемся мы в годину наваждений,

Спасут нас крест, святыня, вера, трон!

У нас в душе сложился сей закон,

Как знаменье побед и избавлений!

 

Мы веры нашей, спроста, не теряли

(Как был какой-то западный народ);

Мы верою из мертвых воскресали,

И верою живет славянский род.

Мы веруем, что бог над нами может,

Что Русь жива и умереть не может!

 

Писали вы, что начал ссору русской,

Что как-то мы ведем себя не так,

Что честью мы не дорожим французской,

Что стыдно вам за ваш союзный флаг,

Что жаль вам очень Порты златорогой,

Что хочется завоеваний нам,

Что-то да се… Ответ вам дали строгой,

Как школьникам, крикливым шалунам.

 

Не нравится, — на то пеняйте сами,

Не шапку же ломать нам перед вами!

Не вам судьбы России разбирать!

Неясны вам ее предназначенья!

Восток — ее! К ней руки простирать

Не устают мильоны поколений.

 

И властвуя над Азией глубокой,

Она всему младую жизнь дает,

И возрожденье древнего Востока

(Так бог велел!) Россией настает.

 

То внове Русь, то подданство царя,

Грядущего роскошная заря!

Не опиум, растливший поколенье,

Что варварством зовем мы без прикрас,

Народы ваши двинет к возрожденью

И вознесет униженных до вас!

 

То Альбион, с насилием безумным

(Миссионер Христовых кротких братств!),

Разлил недуг в народе полуумном,

В мерзительном алкании богатств!

 

Иль не для вас всходил на крест господь

И дал на смерть свою святую плоть?

Смотрите все — он распят и поныне,

И вновь течет его святая кровь!

 

Но где же жид, Христа распявший ныне,

Продавший вновь Предвечную Любовь?

Вновь язвен он, вновь принял скорбь и муки,

Вновь плачут очи тяжкою слезой,

Вновь распростерты божеские руки

И тмится небо страшною грозой!

 

То муки братии нам единоверных

И стон церквей в гоненьях беспримерных!

Он телом божьим их велел назвать,

Он сам, глава всей веры православной!

С неверными на церковь воевать,

То подвиг темный, грешный и бесславный!

 

Христианин за турка на Христа!

Христианин — защитник Магомета!

Позор на вас, отступники креста,

Гасители божественного света!

 

Но с нами бог! Ура! Наш подвиг свят,

И за Христа кто жизнь отдать не рад!

Меч Гедеонов в помощь угнетенным,

И в Израили сильный Судия!

То царь, тобой, всевышний, сохраненный,

Помазанник десницы твоея!

 

Где два иль три для господа готовы,

Господь меж них, как сам нам обещал.

Нас миллионы ждут царева слова,

И наконец твой час, господь, настал!

Звучит труба, шумит орел двуглавый

И на Царьград несется величаво!

Ф. Достоевский (1855 г.)

 

К Отечеству и врагам его

Русь — отчизна дорогая!

Никому не уступлю:

Я люблю тебя, родная,

Крепко, пламенно люблю.

 

В духе воинов-героев,

В бранном мужестве твоем

И в смиреньи после боев —

Я люблю тебя во всем:

 

В снеговой твоей природе,

В православном алтаре,

В нашем доблестном народе,

В нашем батюшке-царе,

 

И в твоей святыне древней,

В лоне храмов и гробниц,

В дымной, сумрачной деревне

И в сиянии столиц,

 

В крепком сне на жестком ложе

И в поездках на тычке,

В щедром барине — вельможе

И смышленном мужике,

 

В русской деве светлоокой

С звонкой россыпью в речи,

В русской барыне широкой,

В русской бабе на печи,

 

В русской песне залюбовной,

Подсердечной, разлихой,

И в живой сорвиголовой,

Всеразгульной — плясовой,

 

В русской сказке, в русской пляске,

В крике, в свисте ямщика,

И в хмельной с присядкой тряске

Казачка и трепака,

 

Я чудном звоне колокольном

Но родной Москве-реке,

И в родном громоглагольном

Мощном русском языке,

 

И в стихе веселонравном,

Бойком, стойком, — как ни брось,

Шибком, гибком, плавном славном,

Прорифмованном насквозь,

 

В том стихе, где склад немецкий

В старину мы взяли в долг,

Чтоб явить в нем молодецкий

Русский смысл и русский толк.

 

Я люблю тебя, как царство,

Русь за то, что ты с плеча

Ломишь Запада коварство,

Верой — правдой горяча.

 

Я люблю тебя тем пуще,

Что прямая, как стрела,

Прямотой своей могущей

Ты Европе не мила.

 

Что средь брани, в стойке твердой,

Миру целому ты вслух,

Без заносчивости гордой

Проявила мирный дух,

 

Что, отрекшись от стяжаний

И вставая против зла,

За свои родные грани

Лишь защитный меч взяла,

 

Что в себе не заглушила

Вопиющий неба глас,

И во брани не забыла

Ты распятого за нас.

 

Так, родная, — мы проклятья

Не пошлем своим врагам

И под пушкой скажем: «Братья!

Люди! Полно! Стыдно вам».

 

Не из трусости мы голос,

Склонный к миру, подаем:

Нет! Торчит наш каждый волос

Иль штыком или копьем.

 

Нет! Мы стойки. Не Европа ль

Вся сознательно глядит,

Как наш верный Севастополь

В адском пламени стоит?

 

Крепок каждый наш младенец;

Каждый отрок годен в строй;

Каждый пахарь — ополченец;

Каждый воин наш — герой.

 

Голубица и орлица

Наши в Крым летят — Ура!

И девица и вдовица —

Милосердия сестра.

 

Наша каждая лазейка —

Подойди: извергнет гром!

Наша каждая копейка

За отечество ребром.

 

Чью не сломим мы гордыню,

Лишь воздвигни царь-отец

Душ корниловских твердыню

И нахимовских сердец!

 

Но, ломая грудью груди,

Русь, скажи своим врагам:

Прекратите зверство, люди!

Христиане! Стыдно вам!

 

Вы на поприще ученья

Не один трудились год:

Тут века! — И просвещенья

Это ль выстраданный плод?

 

В дивных общества проектах

Вы чрез высь идей прошли

И во всех возможных сектах

Христианство пережгли.

 

Иль для мелкого гражданства

Только есть святой устав,

И святыня христианства

Не годится для держав?

 

Теплота любви и веры —

Эта жизнь сердец людских —

Разве сузила б размеры

Дел державных, мировых?

 

Раб, идя сквозь все мытарства,

В хлад хоть сердцем обогрет;

Вы его несчастней, царства, —

Жалки вы: в вас сердца нет.

 

Что за чадом отуманен

Целый мир в разумный век!

Ты — француз! Ты — англичанин!

Где ж меж вами человек?

 

Вы с трибун, где дар витейства

Человечностью гремел,

Прямо ринулись в убийства,

В грязный омут хищных дел.

 

О наставники народов!

О науки дивный плод!

После многих переходов

Вот ваш новый переход:

 

Из всемирных филантропов,

Гордой вольности сынов —

В подкупных бойцов-холопов

И журнальных хвастунов,

 

Из великих адвокатов,

Из крушителей венца —

В пальмерстоновских пиратов

Или в челядь сорванца’.

 

Стой, отчизна дорогая!

Стой! — И в ранах, и в крови

Все молись, моя родная,

Богу мира и любви!

 

И детей своих венчая

Высшей доблести венцом,

Стой, чела не закрывая,

К солнцу истины лицом!

В. Бенедиктов (1855 г.)

 

Певец во стане русских воинов

 

Певец

На поле бранном тишина;

Огни между шатрами;

Друзья, здесь светит нам луна,

Здесь кров небес над нами,

Наполним кубок круговой!

Дружнее! руку в руку!

Запьем вином кровавый бой

И с падшими разлуку.

Кто любит видеть в чашах дно,

Тот бодро ищет боя...

О всемогущее вино,

Веселие героя!

 

Воины

Кто любит видеть в чашах дно,

Тот бодро ищет боя...

О всемогущее вино,

Веселие героя!

 

Певец

Сей кубок чадам древних лет!

Вам слава, наши деды!

Друзья, уже могущих нет;

Уж нет вождей победы;

Их домы вихорь разметал;

Их гро́бы срыли плуги;

И пламень ржавчины сожрал

Их шлемы и кольчуги;

Но дух отцов воскрес в сынах;

Их поприще пред нами...

Мы там найдем их славный прах

С их славными делами.

 

Смотрите, в грозной красоте,

Воздушными полками,

Их тени мчатся в высоте

Над нашими шатрами...

О Святослав, бич древних лет,

Се твой полет орлиный.

«Погибнем! мертвым срама нет!» —

Гремит перед дружиной.

И ты, неверных страх, Донской,

С четой двух соименных,

Летишь погибельной грозой

На рать иноплеменных.

 

И ты, наш Петр, в толпе вождей.

Внимайте клич: Полтава!

Орды пришельца, снедь мечей,

И мир взывает: слава!

Давно ль, о хищник, пожирал

Ты взором наши грады?

Беги! твой конь и всадник пал:

Твой след — костей громады;

Беги! и стыд и страх сокрой

В лесу с твоим сарматом;

Отчизны враг сопутник твой;

Злодей владыке братом.

 

Но кто сей рьяный великан,

Сей витязь полуночи?

Друзья, на спящий вражий стан

Вперил он страшны очи;

Его завидя в облаках,

Шумящим, смутным роем

На снежных Альпов высотах

Взлетели тени с воем;

Бледнеет галл, дрожит сармат

В шатрах от гневных взоров.

О горе! горе, супостат!

То грозный наш Суворов.

 

Хвала вам, чада прежних лет,

Хвала вам, чада славы!

Дружиной смелой вам вослед

Бежим на пир кровавый;

Да мчится ваш победный строй

Пред нашими орлами;

 

Да сеет, нам предтеча в бой,

Погибель над врагами;

Наполним кубок! меч во длань!

Внимай нам, вечный мститель!

За гибель — гибель, брань — за брань,

И казнь тебе, губитель!

 

Воины

Наполним кубок! меч во длань!

Внимай нам, вечный мститель!

За гибель — гибель, брань — за брань,

И казнь тебе, губитель!

 

Певец

Отчизне кубок сей, друзья!

Страна, где мы впервые

Вкусили сладость бытия,

Поля, холмы родные,

Родного неба милый свет,

Знакомые потоки,

Златые игры первых лет

И первых лет уроки,

Что вашу прелесть заменит?

О родина святая,

Какое сердце не дрожит,

Тебя благословляя?

 

Там все — там родших милый дом;

Там наши жены, чада;

О нас их слезы пред творцом;

Мы жизни их ограда;

Там девы — прелесть наших дней,

И сонм друзей бесценный,

И царский трон, и прах царей,

И предков прах священный.

За них, друзья, всю нашу кровь!

На вражьи грянем силы;

Да в чадах к родине любовь

Зажгут отцов могилы.

 

Воины

За них, за них всю нашу кровь!

На вражьи грянем силы;

Да в чадах к родине любовь

Зажгут отцов могилы.

 

Певец

Тебе сей кубок, русский царь!

Цвети твоя держава;

Священный трон твой нам алтарь;

Пред ним обет наш: слава.

Не изменим; мы от отцов

Прияли верность с кровью;

О царь, здесь сонм твоих сынов,

К тебе горим любовью;

Наш каждый ратник славянин;

Все долгу здесь послушны;

Бежит предатель сих дружин,

И чужд им малодушный.

 

Воины

Не изменим; мы от отцов

Прияли верность с кровью;

О царь, здесь сонм твоих сынов,

К тебе горим любовью.

 

Певец

Сей кубок ратным и вождям!

В шатрах, на поле чести,

И жизнь и смерть — все пополам;

Там дружество без лести,

Решимость, правда, простота,

И нравов непритворство,

И смелость — бранных красота,

И твердость, и покорство.

Друзья, мы чужды низких, уз;

К венцам стезею правой!

Опасность — твердый наш, союз;

Одной пылаем славой.

 

Тот наш, кто первый в бой летит

На гибель супостата,

Кто слабость падшего щадит

И грозно мстит за брата;

Он взором жизнь дает полкам;

Он махом мощной длани

Их мчит во сретенье врагам,

В средину шумной брани;

Ему веселье битвы глас,

Спокоен под громами:

Он свой последний видит час

Бесстрашными очами.

 

Хвала тебе, наш бодрый вождь,

Герой под сединами!

Как юный ратник, вихрь, и дождь,

И труд он делит с нами.

О сколь с израненным челом

Пред строем он прекрасен!

И сколь он хладен пред врагом

И сколь врагу ужасен!

О диво! се орел пронзил

Над ним небес равнины...

Могущий вождь главу склонил;

Ура! кричат дружины.

 

Лети ко прадедам, орел,

Пророком славной мести!

Мы тверды: вождь наш перешел

Путь гибели и чести;

С ним опыт, сын труда и лет;

Он бодр и с сединою;

Ему знаком победы след...

Доверенность к герою!

Нет, други, нет! не предана

Москва на расхищенье;

Там стены!.. в россах вся она;

Мы здесь — и бог наш мщенье.

 

Хвала сподвижникам-вождям!

Ермолов, витязь юный,

Ты ратным брат, ты жизнь полкам,

И страх твои перуны.

Раевский, слава наших дней,

Хвала! перед рядами

Он первый грудь против мечей

С отважными сынами.

Наш Милорадович, хвала!

Где он промчался с бранью,

Там, мнится, смерть сама прошла

С губительною дланью.

 

Наш Витгенштеин, вождь герой,

Петрополя спаситель,

Хвала!.. Он щит стране родной,

Он хищных истребитель.

О сколь величественный вид,

Когда перед рядами,

Один, склонясь на твердый щит,

Он грозными очами

Блюдет противников полки,

Им гибель устрояет

И вдруг... движением руки

Их сонмы рассыпает.

 

Хвала тебе, славян любовь,

Наш Коновницын смелый!..

Ничто ему толпы врагов,

Ничто мечи и стрелы;

Пред ним, за ним перун гремит,

И пышет пламень боя...

Он весел, он на гибель зрит

С спокойствием героя;

Себя забыл... одним врагам

Готовит истребленье;

Пример и ратным и вождям

И смелым удивленье.

 

Хвала, наш Вихорь-атаман;

Вождь невредимых, Платов!

Твой очарованный аркан

Гроза для супостатов.

Орлом шумишь по облакам,

По полю волком рыщешь,

 

Летаешь страхом в тыл врагам,

Бедой им в уши свищешь;

Они лишь к лесу — ожил лес,

Деревья сыплют стрелы;

Они лишь к мосту — мост исчез;

Лишь к селам — пышут селы.

 

Хвала, наш Нестор-Бенингсон!

И вождь и муж совета,

Блюдет врагов не дремля он,

Как змей орел с полета.

Хвала, наш Остерман-герой,

В час битвы ратник смелый!

И Тормасов, летящий в бой.

Как юноша веселый!

И Багговут, среди громов,

Средь копий безмятежный!

И Дохтуров, гроза врагов,

К победе вождь надежный!

 

Наш твердый Воронцов, хвала!

О други, сколь смутилась

Вся рать славян, когда стрела

В бесстрашного вонзилась;

Когда полмертв, окровавлен;

С потухшими очами,

Он на щите был изнесен

За ратный строй друзьями.

Смотрите... язвой роковой

К постеле пригвожденный,

Он страждет, братскою толпой

Увечных окруженный.

 

Ему возглавье — бранный щит;

Незыблемый в мученье,

Он с ясным взором говорит:

«Друзья, бедам презренье!»

И в их сердцах героя речь

Веселье пробуждает,

И, оживясь, до полы меч

Рука их обнажает.

Спеши ж, о витязь наш! воспрянь;

Уж ангел истребленья

Горе́ подъял ужасну длань,

И близок час отмщенья.

 

Хвала, Щербатов, вождь младой!

Среди грозы военной,

Друзья, он сетует душой

О трате незабвенной.

О витязь, ободрись... она

Твой спутник невидимый,

И ею свыше знамена

Дружин твоих хранимы.

Любви и скорби оживить

Твои для мщенья силы:

Рази дерзнувших возмутить

Покой ее могилы.

 

Хвала наш Пален, чести сын!

Как бурею носимый,

Везде впреди своих дружин

Разит, неотразимый.

Наш смелый Строгонов, хвала!

Он жаждет чистой славы;

Она из мира увлекла

Его на путь кровавый...

О храбрых сонм, хвала и честь!

Свершайте истребленье,

Отчизна к вам взывает: месть!

Вселенная: спасенье!

 

Хвала бестрепетных вождям!

На конях окрыленных

По долам скачут, по горам

Вослед врагов смятенных;

Днем мчатся строй на строй; в ночи

Страшат, как привиденья;

Блистают смертью их мечи;

От стрел их нет спасенья;

По всем рассыпаны путям,

Невидимы и зримы;

Сломили здесь, сражают там

И всюду невредимы.

 

Наш Фигнер старцем в стан врагов

Идет во мраке ночи;

Как тень прокрался вкруг шатров,

Всё зрели быстры очи...

И стан еще в глубоком сне,

День светлый не проглянул —

А он уж, витязь, на коне.

Уже с дружиной грянул.

Сеславин — где ни пролетит

С крылатыми полками:

Там брошен в прах и меч, и щит,

И устлан путь врагами.

 

Давыдов, пламенный боец,

Он вихрем в бой кровавый;

Он в мире сча́стливый певец

Вина, любви и славы.

Кудашев скоком через ров

И лётом на стремнину;

Бросает взглядом Чернышев

На меч и гром дружину;

Орлов отважностью орел;

И мчит грозу ударов

Сквозь дым и огнь, по грудам тел,

В среду врагов Кайсаров.

 

Воины

Вожди славян, хвала и честь!

Свершайте истребленье,

Отчизна к вам взывает: месть!

Вселенная: спасенье!

 

Певец

Друзья, кипящий кубок сей

Вождям, сраженным в бое.

Уже не при́дут в сонм друзей,

Не станут в ратном строе,

Уж для врага их грозный лик

Не будет вестник мщенья,

И не помчит их мощный клик

Дружину в пыл сраженья;

Их празден меч, безмолвен щит,

Их ратники унылы;

И сир могучих конь стоит

Близ тихой их могилы.

 

Где Кульнев наш, рушитель сил,

Свирепый пламень брани?

Он пал — главу на щит склонил

И стиснул меч во длани

Где жизнь судьба ему дала,

Там брань его сразила;

Где колыбель его была,

Там днесь его могила.

И тих его последний час:

С молитвою священной

О милой матери угас

Герой наш незабвенный.

 

А ты, Кутайсов, вождь младой...

Где прелести? где младость?

Увы! он видом и душой

Прекрасен был, как радость;

В броне ли, грозный, выступал —

Бросали смерть перуны;

Во струны ль арфы ударял —

Одушевлялись струны...

О горе! верный конь бежит

Окровавлен из боя;

На нем его разбитый щит...

И нет на нем героя.

 

И где же твой, о витязь, прах?

Какою взят могилой?..

Пойдет прекрасная в слезах

Искать, где пепел милый...

Там чище ранняя роса,

Там зелень ароматней,

И сладостней цветов краса,

И светлый день приятней,

И тихий дух твой прилетит

Из та́инственной сени;

И трепет сердца возвестит

Ей близость дружней тени.

 

И ты... и ты, Багратион?

Вотще друзей молитвы,

Вотще их плач... во гробе он,

Добыча лютой битвы.

Еще дружин надежда в нем;

Все мнит: с одра восстанет;

И робко шепчет враг с врагом:

«Увы нам! скоро грянет».

А он... навеки взор смежил,

Решитель бранных споров,

Он в область храбрых воспарил,

К тебе, отец Суворов.

 

И честь вам, падшие друзья!

Ликуйте в горней сени;

Там ваша верная семья —

Вождей минувших тени,

Хвала вам будет оживлять

И поздних лет беседы.

«От них учитесь умирать!» —

Так скажут внукам деды;

При вашем имени вскипит

В вожде ретивом пламя;

Он на твердыню с ним взлетит

И водрузит там знамя.

 

Воины

При вашем имени вскипит

В вожде ретивом пламя;

Он на твердыню с ним взлетит

И водрузит там знамя.

 

Певец

Сей кубок мщенью! други, в строй!

И к небу грозны длани!

Сразить иль пасть! наш роковой

Обет пред богом брани.

Вотще, о враг, из тьмы племен

Ты зиждешь ополченья:

Они бегут твоих знамен

И жаждут низложенья.

Сокровищ нет у нас в домах;

Там стрелы и кольчуги;

Мы села — в пепел; грады — в прах;

В мечи — серпы и плуги.

 

Злодей! он лестью приманил

К Москве свои дружины;

Он низким миром нам грозил

С кремлевския вершины.

«Пойду по стогнам с торжеством!

Пойду... и все восплещет!

И в прах падут с своим царем!..»

Пришел... и сам трепещет;

Подвигло мщение Москву:

Вспылала пред врагами

И грянулась на их главу

Губящими стена́ми.

 

Веди ж своих царей-рабов

С их стаей в область хлада;

Пробей тропу среди снегов

Во сретение глада...

Зима, союзник наш, гряди!

Им заперт путь возвратный;

Пустыни в пепле позади;

Пред ними сонмы ратны.

Отведай, хищник, что сильней:

Дух алчности иль мщенье?

Пришлец, мы в родине своей;

За правых провиденье!

 

Воины

Отведай, хищник, что сильней:

Дух алчности иль мщенье?

Пришлец, мы в родине своей;

За правых провиденье!

 

Певец

Святому братству сей фиал

От верных братии круга!

Блажен, кому создатель дал

Усладу жизни, друга;

С ним счастье вдвое; в скорбный час

Он сердцу утешенье;

Он наша совесть; он для нас

Второе провиденье.

О! будь же, други, святость уз

Закон наш под шатрами;

Написан кровью наш союз:

И жить и пасть друзьями.

 

Воины

О! будь же, други, святость уз

Закон наш под шатрами;

Написан кровью наш союз:

И жить и пасть друзьями.

 

Певец

Любви сей полный кубок в дар!

Среди борьбы кровавой,

Друзья, святой питайте жар:

Любовь одно со славой.

Кому здесь жребий уделен

Знать тайну страсти милой,

Кто сердцем сердцу обручен:

Тот смело, с бодрой силой

На все великое летит;

Нет страха; нет преграды;

Чего-чего не совершит

Для сладостной награды?

 

Ах! мысль о той, кто всё для нас,

Нам спутник неизменный;

Везде знакомый слышим глас,

Зрим образ незабвенный!

Она на бранных знаменах,

Она в пылу сражены;

И в шуме стана я в мечтах

Веселых сновиденья.

Отведай, враг, исторгнуть щит,

Рукою данный милой;

Святой обет на нем горит:

Твоя и за могилой!

 

О сладость тайныя мечты!

Там, там за синей далью

Твой ангел, дева красоты;

Одна с своей печалью,

Грустит, о друге слезы льет;

Душа ее в молитве,

Боится вести, вести ждет:

«Увы! не пал ли в битве?»

И мыслит: «Скоро ль, дружний глас,

Твои мне слышать звуки?

Лети, лети, свиданья час,

Сменить тоску разлуки».

 

Друзья! блаженнейшая часть:

Любезных быть спасеньем.

Когда ж предел наш в битве пасть —

Погибнем с наслажденьем;

Святое имя призовем

В минуты смертной муки;

Кем мы дышали в мире сем,

С той нет и там разлуки:

Туда душа перенесет

Любовь и образ милой...

О други, смерть не все возьмет;

Есть жизнь и за могилой.

 

Воины

В тот мир душа перенесет

Любовь и образ милой...

О други, смерть не все возьмет;

Есть жизнь и за могилой.

 

Певец

Сей кубок чистым музам в дар!

Друзья, они в героя

Вливают бодрость, славы жар,

И месть, и жажду боя.

Гремят их лиры — стар и млад

Оделись в бранны латы:

Ничто им стрел свистящих град,

Ничто твердынь раскаты.

Певцы — сотрудники вождям;

Их песни — жизнь победам,

И внуки, внемля их струнам,

В слезах дивятся дедам.

 

О, радость древних лет, Боян!

Ты, арфой ополченный,

Летал пред строями славян,

И гимн гремел священный;

Петру возник среди снегов

Певец — податель славы;

Честь Задунайскому — Петров;

О камские дубравы,

Гордитесь, ваш Державин сын!

Готовь свои перуны,

Суворов, чудо-исполин, —

Державин грянет в струны.

 

О старец! да услышим твой

Днесь голос лебединый;

Не тщетной славы пред тобой,

Но мщения дружины;

Простерли не к добычам длань,

Бегут не за венками —

Их подвиг свят: то правых брань

С злодейскими ордами.

Пришло разрушить их мечам

Племен порабощенье;

Самим губителя рабам

Победы их спасенье.

 

Так, братья, чадам муз хвала!..

Но я, певец ваш юный...

Увы! почто судьба дала

Незвучные мне струны?

Доселе тихим лишь полям

Моя играла лира...

Вдруг жребий выпал: к знаменам!

Прости, и сладость мира,

И отчий край, и круг друзей,

И труд уединенный,

И все... я там, где стук мечей,

Где ужасы военны.

 

Но буду ль ваши петь дела

И хищных истребленье?

Быть может, ждет меня стрела

И мне удел — паденье,

Но что ж... навеки ль смертный час

Мой след изгладит в мире?

Останется привычный глас

В осиротевшей лире.

Пускай губителя во прах

Низринет месть кровава —

Родится жизнь в ее струнах,

И звучно грянут: слава!

 

Воины

Хвала возвышенным певцам!

Их песни — жизнь победам;

И внуки, внемля их струнам,

В слезах дивятся дедам.

 

Певец

Подымем чашу!.. Богу сил!

О братья, на колена!

Он искони благословил

Славянские знамена.

Бессильным щит его закон

И гибнущим спаситель;

Всегда союзник правых он

И гордых истребитель.

О братья, взоры к небесам!

Там жизни сей награда!

Оттоль отец незримый нам

Гласит: мужайтесь, чада!

 

Бессмертье, тихий, светлый брег;

Наш путь — к нему стремленье.

Покойся, кто свой кончил бег!

Вы, странники, терпенье!

Блажен, кого постигнул бой!

Пусть долго, с жизнью хилой,

Старик трепещущей ногой

Влачится над могилой;

Сын брани мигом ношу в прах

С могучих плеч свергает

И, бодр, на молнийных крылах

В мир лучший улетает.

 

А мы?.. Доверенность к творцу!

Что б ни было — незримый

Ведёт нас к лучшему концу

Стезей непостижимой.

Ему, друзья, отважно вслед!

Прочь, низкое! прочь, злоба!

Дух бодрый на дороге бед,

До самой двери гроба;

В высокой доле — простота;

Нежадность — в наслажденье;

В союзе с ровным — правота;

В могуществе — смиренье.

 

Обетам — вечность; чести — честь;

Покорность — правой власти;

Для дружбы — все, что в мире есть;

Любви — весь пламень страсти;

Утеха — скорби; просьбе — дань,

Погибели — спасенье;

Могущему пороку — брань;

Бессильному — презренье;

Неправде — грозный правды глас;

Заслуге — воздаянье;

Спокойствие — в последний час;

При гробе — упованье.

 

О! будь же, русский бог, нам щит!

Прострешь твою десницу —

И мститель-гром твой раздробит

Коня и колесницу.

Как воск перед лицом огня,

Растает враг пред нами...

О страх карающего дня!

Бродя окрест очами,

Речет пришлец: «Врагов я зрел;

И мнил: земли им мало;

И взор их гибелью горел;

Протек — врагов не стало!»

 

Воины

Речет пришлец: «Врагов я зрел;

И мнил: земли им мало;

И взор их гибелью горел;

Протек — врагов не стало!»

 

Певец

Но светлых облаков гряда

Уж утро возвещает;

Уже восточная звезда

Над хо́лмами играет;

Редеет сумрак; сквозь туман

Прогля́нули равнины,

И дальний лес, и тихий стан,

И спящие дружины.

О други, скоро!.. день грядет...

Недвижны рати бурны...

Но... Рок уж жребии берет

Из та́инственной урны.

 

О новый день, когда твой свет

Исчезнет за холмами,

Сколь многих взор наш не найдет

Меж нашими рядами!..

И он блеснул!.. Чу!.. вестовой

Перун по хо́лмам грянул;

Внимайте: в поле шум глухой!

Смотрите: стан воспрянул!

И кони ржут, грызя бразды;

И строй сомкнулся с строем;

И вождь летит перед ряды;

И пышет ратник боем.

 

Друзья, прощанью кубок сей!

И смело в бой кровавый

Под вихорь стрел, на ряд мечей,

За смертью иль за славой...

О вы, которых и вдали

Боготворим сердцами,

Вам, вам все блага на земли!

Щит промысла над вами!..

Всевышний царь, благослови!

А вы, друзья, лобзанье

В завет: здесь верныя любви,

Там сладкого свиданья!

 

Воины

Всевышний царь, благослови!

А вы, друзья, лобзанье

В завет: здесь верныя любви,

Там сладкого свиданья!

В. Жуковский (1812 г.)

 

Славянам

«Man muß die Slaven an die Mauer drücken»* —

слова австрийского министра иностранных дел фон Бейста.

 

Они кричат, они грозятся:

«Вот к стенке мы славян прижмем!»

Ну, как бы им не оборваться

В задорном натиске своем!

 

Да, стенка есть — стена большая, —

И вас не трудно к ней прижать.

Да польза-то для них какая?

Вот, вот что трудно угадать.

 

Ужасно та стена упруга,

Хоть и гранитная скала, —

Шестую часть земного круга

Она давно уж обошла…

 

Ее не раз и штурмовали —

Кой-где сорвали камня три,

Но напоследок отступали

С разбитым лбом богатыри…

 

Стоит она, как и стояла,

Твердыней смотрит боевой:

Она не то чтоб угрожала,

Но… каждый камень в ней живой.

 

Так пусть же бешеным напором

Теснят вас немцы и прижмут

К ее бойницам и затворам, —

Посмотрим, что они возьмут!

 

Как ни бесись вражда слепая,

Как ни грози вам буйство их, —

Не выдаст вас стена родная,

Не оттолкнет она своих.

 

Она расступится пред вами

И, как живой для вас оплот,

Меж вами станет и врагами

И к ним поближе подойдет.

* Славян должно прижать к стене (нем.)

Ф. Тютчев (1867 г.)

 

Умом Россию не понять…

Умом — Россию не понять,

Аршином общим не измерить:

У ней особенная стать —

В Россию можно только верить.

Ф. Тютчев (1866 г.)

 

Ужасный сон отяготел над нами…

Ужасный сон отяготел над нами,

Ужасный, безобразный сон:

В крови до пят, мы бьемся с мертвецами,

Воскресшими для новых похорон.

 

Осьмой уж месяц длятся эти битвы,

Геройский пыл, предательство и ложь,

Притон разбойничий в дому молитвы,

В одной руке распятие и нож.

 

И целый мир, как опьяненный ложью,

Все виды зла, все ухищренья зла!..

Нет, никогда так дерзко правду Божью

Людская кривда к бою не звала!..

 

И этот клич сочувствия слепого,

Всемирный клич к неистовой борьбе,

Разврат умов и искаженье слова —

Все поднялось и все грозит тебе,

 

О край родной! — такого ополченья

Мир не видал с первоначальных дней…

Велико, знать, о Русь, твое значенье!

Мужайся, стой, крепись и одолей!

Ф. Тютчев (1863 г.)

 

Теперь тебе не до стихов…

Теперь тебе не до стихов,

О слово русское, родное!

Созрела жатва, жнец готов,

Настало время неземное…

 

Ложь воплотилася в булат;

Каким-то божьим попущеньем

Не целый мир, но целый ад

Тебе грозит ниспроверженьем…

 

Все богохульные умы,

Все богомерзкие народы

Со дна воздвиглись царства тьмы

Во имя света и свободы!

 

Тебе они готовят плен,

Тебе пророчат посрамленье, —

Ты — лучших, будущих времен

Глагол, и жизнь, и просвещенье!

 

О, в этом испытанье строгом,

В последней, в роковой борьбе,

Не измени же ты себе

И оправдайся перед Богом…

Ф. Тютчев (1854 г.)

 

Скифы

Мильоны — вас. Нас — тьмы, и тьмы, и тьмы.

Попробуйте, сразитесь с нами!

Да, скифы — мы! Да, азиаты — мы,

С раскосыми и жадными очами!

 

Для вас — века, для нас — единый час.

Мы, как послушные холопы,

Держали щит меж двух враждебных рас

Монголов и Европы!

 

Века, века ваш старый горн ковал

И заглушал грома, лавины,

И дикой сказкой был для вас провал

И Лиссабона, и Мессины!

 

Вы сотни лет глядели на Восток

Копя и плавя наши перлы,

И вы, глумясь, считали только срок,

Когда наставить пушек жерла!

 

Вот — срок настал. Крылами бьет беда,

И каждый день обиды множит,

И день придет — не будет и следа

От ваших Пестумов, быть может!

 

О, старый мир! Пока ты не погиб,

Пока томишься мукой сладкой,

Остановись, премудрый, как Эдип,

Пред Сфинксом с древнею загадкой!

 

Россия — Сфинкс. Ликуя и скорбя,

И обливаясь черной кровью,

Она глядит, глядит, глядит в тебя

И с ненавистью, и с любовью!..

 

Да, так любить, как любит наша кровь,

Никто из вас давно не любит!

Забыли вы, что в мире есть любовь,

Которая и жжет, и губит!

 

Мы любим все — и жар холодных числ,

И дар божественных видений,

Нам внятно всё — и острый галльский смысл,

И сумрачный германский гений…

 

Мы помним всё — парижских улиц ад,

И венецьянские прохлады,

Лимонных рощ далекий аромат,

И Кельна дымные громады…

 

Мы любим плоть — и вкус ее, и цвет,

И душный, смертный плоти запах…

Виновны ль мы, коль хрустнет ваш скелет

В тяжелых, нежных наших лапах?

 

Привыкли мы, хватая под уздцы

Играющих коней ретивых,

Ломать коням тяжелые крестцы,

И усмирять рабынь строптивых…

 

Придите к нам! От ужасов войны

Придите в мирные объятья!

Пока не поздно — старый меч в ножны,

Товарищи! Мы станем — братья!

 

А если нет — нам нечего терять,

И нам доступно вероломство!

Века, века вас будет проклинать

Больное позднее потомство!

 

Мы широко по дебрям и лесам

Перед Европою пригожей

Расступимся! Мы обернемся к вам

Своею азиатской рожей!

 

Идите все, идите на Урал!

Мы очищаем место бою

Стальных машин, где дышит интеграл,

С монгольской дикою ордою!

 

Но сами мы — отныне вам не щит,

Отныне в бой не вступим сами,

Мы поглядим, как смертный бой кипит,

Своими узкими глазами.

 

Не сдвинемся, когда свирепый гунн

В карманах трупов будет шарить,

Жечь города, и в церковь гнать табун,

И мясо белых братьев жарить!..

 

В последний раз — опомнись, старый мир!

На братский пир труда и мира,

В последний раз на светлый братский пир

Сзывает варварская лира!

А. Блок (1918 г.)

 

О верю, верю, счастье есть!

О верю, верю, счастье есть!

Еще и солнце не погасло.

Заря молитвенником красным

Пророчит благостную весть.

О верю, верю, счастье есть.

 

Звени, звени, златая Русь,

Волнуйся, неуемный ветер!

Блажен, кто радостью отметил

Твою пастушескую грусть.

Звени, звени, златая Русь.

 

Люблю я ропот буйных вод

И на волне звезды сиянье.

Благословенное страданье,

Благословляющий народ.

Люблю я ропот буйных вод.

С. Есенин (1917 г.)

 

Спит ковыль. Равнина дорогая…

Спит ковыль. Равнина дорогая,

И свинцовой свежести полынь.

Никакая родина другая

Не вольет мне в грудь мою теплынь.

 

Знать, у всех у нас такая участь,

И, пожалуй, всякого спроси —

Радуясь, свирепствуя и мучась,

Хорошо живется на Руси?

 

Свет луны, таинственный и длинный,

Плачут вербы, шепчут тополя.

Но никто под окрик журавлиный

Не разлюбит отчие поля.

 

И теперь, когда вот новым светом

И моей коснулась жизнь судьбы,

Все равно остался я поэтом

Золотой бревенчатой избы.

 

По ночам, прижавшись к изголовью,

Вижу я, как сильного врага,

Как чужая юность брызжет новью

На мои поляны и луга.

 

Но и все же, новью той теснимый,

Я могу прочувственно пропеть:

Дайте мне на родине любимой,

Все любя, спокойно умереть!

С. Есенин (1925 г.)

 

За великую землю советскую

Над страной, как набат,

Грозно песни звучат,

Жарким гневом сердца загораются,

И в священный поход

Вся отчизна идет,

Весь народ богатырь подымается.

 

Огляди всю страну —

На Днепре, на Дону,

На Мурмане и в городе Ленина,

По колхозным дворам,

По большим городам

Всюду грозно встает ополчение.

 

Погляди, посмотри, —

Рвутся в бой волгари,

Поднялось боевое казачество,

Поднялася Москва,

Всей страны голова,

Вражью нечисть повымести начисто!

 

Жадно ломится зверь,

Да крепка наша дверь,

Враг не чаял отпора жестокого.

Наши танки — сильны,

Наши пушки — грозны

И отважны геройские соколы.

 

Били немца не раз,

Разобьем и сейчас

Мы ораву фашистско-немецкую.

Мы не дрогнем в бою

За свободу свою,

За великую землю советскую!

В. Лебедев-Кумач (1941 г.)

 

Покончим с фашизмом!

На нашу Родину свои науськав орды

Предательски, бесстыдно, как бандит,

Фашистский пёс о нашем варварстве твердит,

Кровавую облизывая морду.

 

Он, видите ль, спаситель всей культуры

От дикарей-большевиков...

Похабней не было карикатуры

На протяжении веков!

 

Палач безумный с волчьею ухмылкой,

Маньяк с ухваткой бешеного пса,

Он солнце самое готов отправить в ссылку

И свастику привесить к небесам.

 

Насилуя народы и калеча,

Неся повсюду голод и разбой,

Он о культуре произносит речи,

Визжа от упоения собой.

 

В молчанье копят гнев поруганные страны,

И слышен плач среди глухих ночей,

Разбитых городов зияющие раны

Внимают треску шутовских речей...

 

От гнусной и кровавой клоунады

Земля устала, смрад — невыносим.

С фашизмом озверелым без пощады

Пора кончать!

И мы покончим с ним!

В. Лебедев-Кумач (1941 г.)

 

Майор привез мальчишку на лафете…

Майор привез мальчишку на лафете.

Погибла мать. Сын не простился с ней.

За десять лет на том и этом свете

Ему зачтутся эти десять дней.

 

Его везли из крепости, из Бреста.

Был исцарапан пулями лафет.

Отцу казалось, что надежней места

Отныне в мире для ребенка нет.

 

Отец был ранен, и разбита пушка.

Привязанный к щиту, чтоб не упал,

Прижав к груди заснувшую игрушку,

Седой мальчишка на лафете спал.

 

Мы шли ему навстречу из России.

Проснувшись, он махал войскам рукой…

Ты говоришь, что есть еще другие,

Что я там был и мне пора домой…

 

Ты это горе знаешь понаслышке,

А нам оно оборвало сердца.

Кто раз увидел этого мальчишку,

Домой прийти не сможет до конца.

 

Я должен видеть теми же глазами,

Которыми я плакал там, в пыли,

Как тот мальчишка возвратится с нами

И поцелует горсть своей земли.

 

За все, чем мы с тобою дорожили,

Призвал нас к бою воинский закон.

Теперь мой дом не там, где прежде жили,

А там, где отнят у мальчишки он.

К. Симонов (1941 г.)

 

Мой боец

Ты зайдешь в любую хату,

Ты заглянешь в дом любой —

Всем, чем рады и богаты,

Мы поделимся с тобой.

 

Потому что в наше время,

В дни войны, в суровый год,

Дверь открыта перед всеми,

Кто воюет за народ.

 

Кто своей солдатской кровью

Орошает корни трав

У родного Приднепровья,

У донецких переправ.

 

Никакое расстоянье

Между нами в этот час

Оторвать не в состоянье,

Разлучить не в силах нас.

 

Ты готовил пушки к бою,

Ты закапывался в снег —

В Сталинграде был с тобою

Каждый русский человек.

 

Ты сражался под Ростовом,

И в лишеньях и в борьбе

Вся Россия добрым словом

Говорила о тебе.

 

Ты вступил на Украину,

Принимая грудью бой,

Шла, как мать идет за сыном,

Вся Россия за тобой.

 

Сколько варежек связали

В городах и на селе,

Сколько валенок сваляли, —

Только был бы ты в тепле.

 

Сколько скопленных годами

Трудовых своих рублей

Люди честные отдали, —

Только стал бы ты сильней.

 

Землю эту, нивы эти

Всей душой своей любя,

Как бы жили мы на свете,

Если б не было тебя?!

С. Михалков (1943 г.)

 

Путь славы

По большим путям Истории

Нас ведет огонь войны.

Степи, горы и предгория

Далеко озарены.

 

Блещет Дон военной славою,

Как в былые времена.

Снова — битва под Полтавою,

Бранный гул Бородина.

 

От побоища Мамаева

До сражений за Донбасс,

От Олега до Чапаева

Славный тянется рассказ.

 

Городов названья древние

Мы в приказах узнаем,

И деревня за деревнею

В сердце входит с каждым днем.

 

Здравствуй, Славгород, Ивановка,

Луги, Никонцы, Басань,

Остролучье, Первозвановка,

Переяслав, Березань!

 

Как дитя, в трудах рожденное, —

Будет дважды дорога

Нам земля, освобожденная

От заклятого врага.

С. Маршак (1943 г.)

 

Родине

Летит гроза с военных рек,

В крови твои поля.

О, непреклонная навек,

О, русская земля!

 

Всегда и всюду мы с тобой.

Всей силою любви

На новый бой, на смертный бой

Ты нас благослови!

 

Благослови нас всех, как мать,

И обними, любя,

Чтобы не страшно умирать

Нам было за тебя!

 

Былинкой каждою твоей

На подвиг призови!

Идущих в битву сыновей

Скорей благослови!

 

Благослови!

И, как гроза,

Пройдём мы до конца.

Зажги сухим огнем глаза

И окрыли сердца!

 

Стучи, как в дом, в сердца бойцов,

Отвагой веселя.

О, край родной, земля отцов,

О, русская земля!

 

Вернем тебе красу долин,

Березы выше крыш

И журавлей кричащих клин,

И в заводи камыш;

 

Дубрав взволнованный прибой

Седой бурун морей...

Россия-мать, идущих в бой

Благослови скорей!

 

Вернем весенний шум лесов,

Ромашки на лугу...

За край родной, страну отцов

Идём —

И смерть врагу!

А. Прокофьев (1942 г.)

 

А мне Россия

…А мне Россия

Навек люба,

В судьбе России —

Моя судьба.

Мой век суровый,

Мой день крутой

Гудит громово:

«Иди, не стой!»

Идёт Россия —

Врагов гроза,

Синее синих

Её глаза,

Синее синих

Озёр и рек,

Сильнее сильных

Её разбег!

Неповторима,

Вольным-вольна,

Необорима

В грозе она!

С ней, непоборной,

Иду, как в бой,

Дорогой горной,

Тропой любой.

Всё в ней, в Отчизне,

Кругом моё,

И нету жизни

Мне без неё!

А. Прокофьев (1965 г.)

 

Русской женщине

…Да разве об этом расскажешь

В какие ты годы жила!

Какая безмерная тяжесть

На женские плечи легла!..

 

В то утро простился с тобою

Твой муж, или брат, или сын,

И ты со своею судьбою

Осталась один на один.

 

Один на один со слезами,

С несжатыми в поле хлебами

Ты встретила эту войну.

И все — без конца и без счета —

Печали, труды и заботы

Пришлись на тебя на одну.

 

Одной тебе — волей-неволей —

А надо повсюду поспеть;

Одна ты и дома и в поле,

Одной тебе плакать и петь.

 

А тучи свисают все ниже,

А громы грохочут все ближе,

Все чаще недобрая весть.

И ты перед всею страною,

И ты перед всею войною

Сказалась — какая ты есть.

 

Ты шла, затаив свое горе,

Суровым путем трудовым.

Весь фронт, что от моря до моря,

Кормила ты хлебом своим.

 

В холодные зимы, в метели,

У той у далекой черты

Солдат согревали шинели,

Что сшила заботливо ты.

 

Бросалися в грохоте, в дыме

Советские воины в бой,

И рушились вражьи твердыни

От бомб, начиненных тобой.

 

За все ты бралася без страха.

И, как в поговорке какой,

Была ты и пряхой и ткахой,

Умела — иглой и пилой.

 

Рубила, возила, копала —

Да разве всего перечтешь?

А в письмах на фронт уверяла,

Что будто б отлично живешь.

 

Бойцы твои письма читали,

И там, на переднем краю,

Они хорошо понимали

Святую неправду твою.

 

И воин, идущий на битву

И встретить готовый ее,

Как клятву, шептал, как молитву,

Далекое имя твое…

М. Исаковский (1945 г.)

 

Привет тебе, Донбасс!

Звучит вождя торжественный приказ,

Гремит салют и сердце бьется жарко,

Привет тебе, наш боевой Донбасс!

Привет тебе, родная кочегарка!

 

Никто из нас забыть тебя не мог, —

В Сибири, и в Москве, и на Урале

Родной донбасский жаркий уголек

Кузнец и оружейник вспоминали.

 

Донбасс, Донбасс! — для всей родной земли

Так дорого, так близко это слово.

Его мы молча в сердце берегли

И, стиснув зубы, шли вперед сурово.

 

И вот ты наш. Привет тебе, родной!

Пусть ты врагами подло искалечен —

Не унывай Донбасс! Тебя мы всей страной

Поправим, и подымем, и подлечим!

 

Отброшено немецкое зверьё,

Палач проклятый больше не вернётся,

И скоро сердце жаркое твоё

Опять во славу родины забьётся.

 

Звучит вождя торжественный приказ,

Гремит салют столицы величавой...

Привет тебе, наш боевой Донбасс!

Солдатам русским — честь!

Героям нашим — слава!

В. Лебедев-Кумач (1943 г.)

 

Донбасс — наш!

Раскат московского салюта

И гордый Родины приказ

Гласят, что из неволи лютой

Советский вызволен Донбасс!

 

Мы бьем фашистов в битвах жарких

Во всех краях, на всех путях.

Над Всесоюзной Кочегаркой

Победно реет красный стяг!

 

Вновь из Донбасса в домны, в горны

Польются уголь и руда,

Чтоб нам с ордой фашистской черной

Покончить раз и навсегда!

Д. Кедрин (1943 г.)

 

Я говорил от имени России

Я говорил от имени России,

Её уполномочен правотой,

Её приказов формулы простые

Я разъяснял с достойной прямотой.

 

Я был политработником. Три года:

Сорок второй и два ещё потом,

Политработа — трудная работа.

Работали её таким путём:

 

Стою перед шеренгами неплотными,

Рассеянными час назад

в бою,

Перед голодными,

перед холодными.

Голодный и холодный.

Так!

Стою.

 

Им хлеб не выдан,

им патрон недодано,

Который день поспать им не дают.

Но я напоминаю им про Родину.

Молчат. Поют. И в новый бой идут.

 

Всё то, что в письмах им писали из дому,

Всё то, что в песнях с их душой слилось,

Всё это снова, заново и сызнова

Высоким словом — Родина — звалось.

 

Я этот день,

воспоминанье это,

Как справку,

собираюсь предъявить

Затем,

чтоб в новой должности — поэта —

От имени России

говорить.

Б. Слуцкий (1941г.)

 

Любить Россию нелегко...

Любить Россию нелегко,

она — в ухабах и траншеях

и в запахах боев прошедших,

как там война ни далеко.

 

Но, хоть воздастся, может быть,

любовью за любовь едва ли,

безмерная, как эти дали,

не устает душа любить.

 

Страна, как истина, одна, —

она не станет посторонней,

и благостней, и проторенней,

тебе дорога не нужна.

 

И затеряться страха нет,

как незаметная песчинка,

в глубинке города, починка,

села, разъезда, верст и лет.

 

Отчизны мед и молоко

любую горечь пересилят.

И сладостно — любить Россию,

хотя любить и нелегко.

Р. Казакова (1980 г.)

 

Опять разгулялись витии...

Опять разгулялись витии —

шумит мировая орда:

Россия! Россию! России!..

Но где же вы были, когда

от Вены и до Амстердама

Европу, как тряпку кроя,

дивизии Гудериана

утюжили ваши поля?

 

Так что ж — всё прошло-пролетело,

всё шумным быльём поросло,

и слава, и доброе дело,

и кровь, и всемирное зло?

 

Нет, всё-таки взглянем сквозь годы

без ярости и без прикрас:

прекрасные ваши «свободы» —

что было бы с ними без нас?!

 

Недаром легли как основа

в синодик гуманных торжеств

и проповедь графа Толстого,

и Жукова маршальский жезл.

С. Куняев (1975 г.)

 

На независимость Украины

Дорогой Карл Двенадцатый, сражение под Полтавой,

слава Богу, проиграно. Как говорил картавый,

«время покажет кузькину мать», руины,

кости посмертной радости с привкусом Украины.

 

То не зелено-квитный, траченый изотопом,

— жовто-блакитный реет над Конотопом,

скроенный из холста: знать, припасла Канада —

даром, что без креста: но хохлам не надо.

 

Гой ты, рушник-карбованец, семечки в потной жмене!

Не нам, кацапам, их обвинять в измене.

Сами под образами семьдесят лет в Рязани

с залитыми глазами жили, как при Тарзане.

 

Скажем им, звонкой матерью паузы метя, строго:

скатертью вам, хохлы, и рушником дорога.

Ступайте от нас в жупане, не говоря в мундире,

по адресу на три буквы на все четыре

 

стороны. Пусть теперь в мазанке хором Гансы

с ляхами ставят вас на четыре кости, поганцы.

Как в петлю лезть, так сообща, сук выбирая в чаще,

а курицу из борща грызть в одиночку слаще?

 

Прощевайте, хохлы! Пожили вместе, хватит.

Плюнуть, что ли, в Днипро: может, он вспять покатит,

брезгуя гордо нами, как скорый, битком набитый

отвернутыми углами и вековой обидой.

 

Не поминайте лихом! Вашего неба, хлеба

нам — подавись мы жмыхом и потолком — не треба.

Нечего портить кровь, рвать на груди одежду.

Кончилась, знать, любовь, коли была промежду.

 

Что ковыряться зря в рваных корнях глаголом!

Вас родила земля: грунт, чернозем с подзолом.

Полно качать права, шить нам одно, другое.

Эта земля не дает вам, кавунам, покоя.

 

Ой-да левада-степь, краля, баштан, вареник.

Больше, поди, теряли: больше людей, чем денег.

Как-нибудь перебьемся. А что до слезы из глаза,

Нет на нее указа ждать до другого раза.

 

С Богом, орлы, казаки, гетманы, вертухаи!

Только когда придет и вам помирать, бугаи,

будете вы хрипеть, царапая край матраса,

строчки из Александра, а не брехню Тараса.

И. Бродский (1991 г.)

 

Клеветникам России

«И ненавидите вы нас...

За что ж?» А.С. Пушкин

 

Животный утоляя страх

Времен двенадцатого года,

Европа пляшет на костях

Ей ненавистного народа.

 

И грозный брит и грузный швед,

И галл, презрительно лукавый,

Плюют остервенело в след

Его тысячелетней славы.

 

И мутной злобою кипят,

За них попрятавшись блудливо,

Поляк спесивый, лит и лат,

Эстонец — пасынок залива.

 

Хохол с натуги ворот рвет,

За ляхом тянется к европам,

Спеша за шнапс и бутерброд

Служить в неметчине холопом.

 

И мир вокруг по швам трещит,

И шрамы набухают кровью,

А мы как прежде держим щит

Пустому вопреки злословью.

 

Умолкни, лживая молва, —

Пускай узнают поименно:

Россия все еще жива!

Не пали отчие знамена!

В. Веров (2004 г.)

 

Донбасс, Донбасс

Донбасс, Донбасс, неистовый звонарь,

грохочущий на башне вечевой.

Донбасс, Донбасс, божественный фонарь,

пылающий над бездной мировой.

 

Донбасс, Донбасс, ты — остриё меча,

пронзившее чешуйчатую грудь.

Донбасс, Донбасс, ты — русская свеча,

которую вовеки не задуть.

 

Донбасс, Донбасс, ты — яблоневый сад,

расцветший среди сумрачных времён.

Донбасс, Донбасс, кровавая роса,

горящая, как кровь твоих знамён.

 

Донбасс, Донбасс, ты — чудотворный дар,

молитва у священных алтарей.

Донбасс, Донбасс, ты — танковый удар

и залпы сотен тысяч батарей.

 

Донбасс, Донбасс, избавлен от оков,

в разрывах мин и грохоте гранат.

Донбасс, Донбасс, пусти меня в окоп

и в руки дай потёртый автомат.

А. Проханов (2022 г.)