Михаил Ножкин: «Мы по чести обязаны жить…»

Сегодня исполняется 80 лет Михаилу Ивановичу Ножкину, поистине народному актеру, певцу, композитору, поэту. Не один десяток лет его песни и стихи звучат с экрана и со сцены, в эфире и на наших домашних праздниках. Их пела и поёт вся страна. «Последний бой», «Я в весеннем лесу», «Последняя электричка», «Я люблю тебя, Россия», «Честно говоря», «А на кладбище всё спокойненько», «Образованные просто одолели», «А я ее люблю» и многие другие. Он автор текстов песен к нескольким кинофильмам («Золотые рога», «Финист — Ясный Сокол» А. А. Роу, «Баламут», «Ошибка резидента» и др.). Его знаменитого Бекаса из «Ошибки резидента», Рощина из «Хождения по мукам», лейтенанта Ярцева из киноэпопеи «Освобождение», русского Рэмбо из «Одиночного плавания» помнят и любят. Много лет он дарит людям свои стихи, песни и роли, ведет телепрограммы, выступает на эстраде, в воинских частях, в горячих точках, снимается в кино, пишет сценарии, активно участвует в общественной жизни страны. «Наверное, это высшее мерило творчества, если люди поют твои песни, - считает Михаил Иванович, – если мысли, которые вложены тобой в песни и стихи, нужны кому-то ещё. Значит, не для себя, не в стол работаешь, а твоё мировоззрение, твои убеждения и жизненная позиция разделяются другими людьми».

Михаил Иванович родился 19 января 1937 года в Москве. Предок Ножкина был генерал-губернатором. Когда началась Великая Отечественная война, отца, Ивана Петровича, забрали на фронт. Мать, Клавдия Гавриловна, работала старшей операционной сестрой в госпитале, где проводила сутки напролет. «Мне было почти пять, когда началась война. А детская память – цепкая. И это было для меня незабываемое событие. Мы с мамой и братом отдыхали на юге Тульской области. Дело было вечером. На открытой эстраде – знаете, «ракушки» такие были – показывали кино. Белый экран. Деревянные лавочки врыты в землю. Фильм – боевой. Взрывы, шум… И вдруг в него входит гул самолета. И взрывы настоящие где-то рядом. Оказывается, немцы летели к оборонным заводам в Туле. Бомбардировщики шли низко. И увидели освещенное пятно, а в нем кучу народу. Люди в парке. Скинули несколько бомб и полетели дальше. Мы вернулись в Москву, на столе записка от папы: ушел на фронт. Брату – 12, пошел работать. Мать трудилась в две смены. Весь дом на мне. Дошколенком нужно было отстоять с карточками за мукой, отовариться крупой, сходить за керосином. Достать дрова и уголь, растопить печку-буржуйку… Если бы мои близкие вернулись, и ничего не было, я бы сгорел со стыда. Такая была мораль. Нас воспитывала жизнь».

В войну Михаила Ножкина должны были эвакуировать на Урал, но мать его спрятала, а через несколько месяцев немцы отступили от Москвы. «Тогда берегли, думали о завтрашнем дне и детей собирали, забирали, ну бегают там, не беспризорные. Родители то ли ушли на фронт, то ли куда-то там, в бомбежке погибли, ну мало ли что. На работу детей собирали по дворам и увозили подальше куда-нибудь, в Среднюю Азию, на Урал, куда угодно. Думали о завтрашнем дне, детей берегли. А бабка моя, царствие ей божие, когда немцы стояли рядом под Москвой, сказала: «Клашка, немцу в Москве не бывать, детей спрячь, месяца через два-три его отгонят». Вот на самом деле, честное слово. И мать спрятала нас, мы вечером выходили подышать, прятали где-то в сарайчике». Звуки его детства - это вой сирен. Вместо игрушек - настоящие пистолеты с настоящими патронами. В его детстве было много настоящего: самолеты в небе, звуки рвущихся снарядов. «Окна залеплены бумажными полосами - перекрестием. Вдруг сирена. Бомбежка. Все бегут, и ты с ними. Темное небо, луна, звезды… По небу шарят лучи прожекторов, потом схлестываются – значит, самолет поймали фашистский. Выстрелы. Двойная трассирующая линия. Дым. Попали! Страшно, и в то же время картина такая красивая». «Бомбежки помню, их не так много было, но помню отчетливо, четко помню вой сирен, …первое время мы ходили в бомбоубежище на Курский вокзал, ближе не было метро, а на Курский - это от Яузской через землянку, наверх в гору идешь-идешь - отбой, только назад прошел - опять тревога, придешь туда, в метро спустишься на какое-то время - отбой. А идти далеко, мальчишки спали на полу, бросят какие-то тряпку, матрас, одеяло... И потом сказали: знаешь, не будем ходить, разбомбят - и там разбомбят, как будет, как господь даст. И не стали ходить. Походили месяц, может, и не стали ходить. Но запах метро я после войны еще лет десять не мог переносить». Еще Ножкин отчетливо помнит карточки, по которым выдавались продукты. Долгое время мальчишке снился один и тот же сон: кусочек черного хлеба, поверх которого тоненький кусочек белого. Это было самое большое, недоступное лакомство. «Я никак не мог представить, как без карточек можно прийти и купить, что хочешь и сколько хочешь. Это фантазия была просто абсолютная, нереальная фантазия. И вот я пришел, а карточек нет. То ли потерял, то ли украли, Бог его знает. А это было два дня, еще пять дней оставалось жить без карточек. Это было так плохо, что мать меня не ругала, не лупила. Для меня было самым страшным наказанием такое психологическое воздействие. Она не специально, просто бей, бей - все равно. Выкарабкались, родные помогли, дружно жили. Кто кусок, кто се, пятое-десятое. Но она выдрала бы, отругала, что угодно... Она просто спокойно сказала: «Ну что делать...» Прыгнуть со второго этажа готов был, только чтобы наказали. Нет, никто ничего не сказал, ни брат старший, ничего. Вот это было для меня самым большим наказанием».

Михаил Иванович во время войны жил во дворе Яузской больницы, одной из старейших в Москве. Всю войну там располагался госпиталь. Здесь работали мама Михаила Ножкина и дед, который был врачом. «Я видел войну в лицо, потому что с передовой привозили раненых, перебитых, переломанных. Я много раз об этом говорил и никогда не устану повторять, что помню фронтовиков, всех замотанных в эти шины, струбцины, всякие палки, костыли, боль, конечно, сплошная. И врачи - вот самое яркое впечатление: застиранные, рыжие от крови халаты, кровь впитывалась, и не успевали отстирывать, халат белый и вроде рыжий, рукава рыжие, потому что некогда было, не хватало... Бинты перестирывали заново, рыжий цвет вымытой крови, рыжие халаты от крови. И я не помню злых людей. Больные, перебитые, переломанные, но с улыбкой, с шуткой, друг друга подначивали, говорили о чем угодно». Здесь же, в больничных палатах, начались первые выступления: «Меня ставили на табуретку,- рассказывает Михаил Иванович, – я читал стихи, пел народные песни, частушки, плясал. Помню, как чья-то рука вдруг протягивала мне кусочек сахара или хлеба. И помню прекрасно эту огромную востребованность песни. И двор наш пел, и семья пела, и страна пела. И люди говорили о чем угодно, только не о войне, хорошие, светлые люди». «Когда немцев отогнали от Москвы, нас, детишек, на лето отправляли в деревню Дубровка на реке Протве, как говорили, отъедаться. Там я узнал деревенскую Россию: научился скакать на лошадях, косить, скирдовать сено».

Отец вернулся с войны, пройдя через ужасы плена в концлагерях Дахау и Бухенвальде. У нас была взрослая система оценок действительности, – рассказывает Михаил Иванович. – Шла война, потом было нелегкое послевоенное время. И дети моего поколения всё умели делать: за мукой стояли в очередях, за керосином, дрова там, печки… Брат на работе, отец на фронте, мать в две смены…». Послевоенные годы он вспоминает часто: «Когда немцев отогнали от Москвы, нас на лето забрасывали в деревню, «на откорм». К незнакомым людям. Я видел, как простые женщины с четырех утра успевают и в колхозе работать, и на себя, и семью обустраивать. А ведь где-то они, эти русские женщины, которые остались одни на хозяйстве, должны были черпать энергию, чтобы пережить все это. С возрастом я понял: они друг от друга подзаряжались энергией. И восстанавливались. И отпускало. Думы тяжкие уходили. Только этим спасались». «Женщинам особенно доставалось (мужиков не хватало). Домашнюю работу начинали с четырех утра. Потом шли в колхоз, целый день работали, не разгибаясь. Вечером устанут, с ног валятся. Упасть бы и уснуть до утра. Нет! На берегу реки росли огромные вязы… И вот доносятся голоса. Гармонист один на три деревни. К нам повернул! Если и не к нам, – тащи патефон, гитару. И все подтягиваются. Запомнил на всю жизнь: песни, танцы, юмор, смех. Какая-то потрясающая жизнь! Люди должны были вповалку лежать от усталости, а тут вдруг второе дыхание, такая радость жизни под звездами. Многоголосье – в природе народа, позже я это понял. Где-то в испанских академиях учат этому годами, а тут – сразу на три голоса. И секреты не только в пении. Человек учится слышать других, жить среди других, быть с ними в гармонии. Мы, конечно, мальчишки, по огородам в это время: у кого-то огурцы поспели, вишня… Но песня нашему человеку всегда была необходима. Он с ней и отдыхал, и очищался, и на что-то настраивался».

Именно тогда у московского паренька Миши возникла подсознательная тяга к сцене. Он выступал и в госпитале для раненых, и в школьной, а затем студенческой самодеятельности. «Много лет был во Дворце культуры имени Лихачева,– вспоминает Михаил Иванович, – а тогда это был самый большой в стране и самый знаменитый Дворец культуры. Из этой самодеятельности вышли Вася Лановой, Вера Васильева, я там тоже был много лет, но я был там в «малых формах». А что такое малая форма? Это и есть эстрада. Мы играли сцены из больших спектаклей, из оперетт, из каких-то мюзиклов, тогда они по-другому назывались – музыкальные комедии. Это куплеты и частушки – художественное слово во всех жанрах».

Миша отучился в московской школе № 479. Под давлением родителей, считавших, что для будущего кормильца семьи актерская профессия чересчур ненадежна, по окончании школы Ножкин подал документы в строительный техникум Моссовета. «У меня договоренность была с родителями: мужику нужна профессия нормальная, потому что сцена то ли получится, то ли не получится, это уж как все, чего от Бога у актера. Ну а вдруг не получилось бы? Ну и что, бегал бы, как несчастный человек, в общество: «Народ не понимает великий талант». Я занимался самодеятельностью, лауреат всяких конкурсов, фестивалей и т. д., но мужику нужна нормальная профессия». В техникуме он овладел сразу тремя специальностями. «Я стал работать ежевечерне, потому что я же пошел работать мастером, прорабом и потом инженером ПТО немного работал, «Черемушки» строил два корпуса, фундамент клал немного, потом... В общем, я поработал. У меня была профессия хорошая, на практике был арматурщиком, вязал пояса, потом еще чего-то делал, на деревообделочном работал. Нас очень хорошо воспитывали, помимо теории практика обязательно была, так что у меня самые простые профессии рабочие примерно три есть точно: арматурщик, деревообделочный, фрезеровщик по дереву... И давали разряд третий или не давали. Вот мне давали, я помню. И поэтому у меня профессий было несколько, сколько лет я мог бы себя обеспечить».

В начале шестидесятых у Ножкина появилась возможность совмещать работу по специальности с посещением театральной студии при Театре эстрады, на сцену которого в качестве полноценной творческой единицы впервые вышел еще в студенческие годы. Утром стройка, вечером занятия в театральной студии. Целый день, проведенный в окружении чертежей и стройматериалов, сменял вечер мимики, танцев, голоса и игры. Энергичному молодому человеку - разностороннюю жизнь. На эстраде он с 1958 года, когда пришел в Московский государственный Театр Эстрады. «Смирнов-Сокольский тогда главным там был,– вспоминает Михаил Ножкин. – Помню, это было закрытие зимнего сезона, июнь 1958 года, спектакль – комедия Вадима Коростылева «Переодетый жених». Я играл главную роль. Партнеры мои: Миронова Мария и Менакер Александр Семенович, Миров и Новицкий, Элла Некрасова и Алексей Григорьевич Алексеев, тот самый (театралы его помнят), который сто с лишним лет прожил, он у нас играл зрителя из прошлого века. Очень интересный, заводной прекрасный спектакль. Это и были мои первые шаги». В 1961 году, окончив студию, Ножкин примкнул к основному составу труппы Театра эстрады. «После студии я работал в Театре эстрады в штате, на Маяковке наш театр был, потом там «Современник» после нас, нас перевели в Берсеньевку - от театра там ничего не осталось, помещение было, клуб Совмина. И потом два-три спектакля сыграл помимо эстрадных программ, там каждый год обновлялась программа, разные фестивали и т. д. Я уже стал писать много, писать для себя, для всех писал, эстрадным драматургом был».

В 1961-1964 годах — артист Государственного театра эстрады. Параллельно с игрой на подмостках Михаил занимался сочинительством — писал и эстрадную драматургию, и песни, некоторые из которых вошли в репертуар знаменитого артиста Владимира Высоцкого, а некоторые использовались в качестве саундтреков к известным фильмам. С начала 60-х годов Михаил Ножкин приобрел известность как бард: его стихи и песни звучали под гитару на концертах и в кругу друзей. С 1964 по 1967 год Ножкин работал в Москонцерте. В эти годы он прославился как автор и исполнитель собственных произведений – сатирических новелл, куплетов, стихов, баллад. Некоторые тексты отличались непозволительной в то время смелостью – возможно, они и стали причиной увольнения Ножкина в ноябре 1967 г из Москонцерта после выхода программы «Шут с тобой». Он не только не прекратил концертную деятельность, но продолжил ее с утроенной энергией. Михаил продолжил работать самостоятельно, по договорам. Журнал Time в 1970 году опубликовал статью о музыкальных диссидентах Советского Союза: Ножкина поставили там в один ряд с Солженицыным, Галичем и Высоцким. «Безработным я не боялся остаться, потому что у меня профессий много. Исполняли мои стихи, песни, какие-то скетчи, все формы писал, все, что касается слова на эстраде, я был очень популярным эстрадным драматургом. И большие формы уже стал писать. Я перешел в профессиональный комитет московских драматургов, т. е. я де-факто не числился безработным, потому что, если два месяца не работаешь, могли взять за шкирку и отправить тебя куда угодно. Не получилось».

 Ножкин выступал с остросатирическими новеллами, балладами, куплетами, стихами. Параллельно занимался литературной деятельностью. Писал репертуар практически для всех известных артистов разговорного жанра. Часто выступал на радио и телевидении, в таких популярных передачах, как «Доброе Утро», радиостанция «Маяк», открывал знаменитый телевизионный «Голубой Огонек» и был участником многих его выпусков, вел цикл передач «Внимание, Эрудиты». Родоначальником «Голубого огонька», куда приходили интересные люди, был именно Михаил Ножкин. Все формы разговорного жанра освоены им блестяще! Это фельетоны, монологи, куплеты, частушки, новеллы, пародии… Особенно плодотворным стало его сотрудничество с композитором Давидом Тухмановым. Михаила Ножкина звали в труппу Театра оперетты, но он остался верен эстраде. Его выступления любители записывали на магнитную, а порой и просто на рентгеновскую пленку.

С 1966 года Михаил Ножкин снимается в кино. Первой работой становится «Новогодний телевизионный мюзикл». В большом кино актер дебютировал в 1968 году, сыграв контрразведчика Павла Синицына, маскирующегося под уголовника по кличке Бекас, в детективной драме «Ошибка резидента» режиссера Вениамина Дормана. Знаковые кинофильмы «Ошибка резидента» и «Судьба резидента», где Ножкин блестяще исполнило роль Бекаса, были основаны на реальных событиях. Именно эта роль принесла Ножкину известность как актеру. 

«Похожая история,– рассказывает актёр, – была и в жизни, в конце 1950-х годов, где-то на Урале. И я даже знаю людей, которые участвовали в этой операции. У нас, киношников, конечно, были консультанты от настоящей контрразведки: все было очень серьезно. А ведь именно в этих лентах вообще впервые в кинематографе показали детектор лжи. Он тогда только разрабатывался. Так, перед съемкой приходят в съемочный павильон эти консультанты и видят детектор, спрашивают: «Что у вас это такое?». Мы отвечаем: «А это детектор лжи, из фанеры». – «Вы что, с ума сошли? Нас засмеют все наши коллеги во всем мире». Оказывается, все фильмы о разведке и контрразведке, самые лучшие и самые плохие, смотрят все разведки мира: вдруг покажут какой-то новый метод работы, кто-нибудь проговорится. В итоге они принесли настоящий чемоданчик и проверили меня на нём. Но для этого требуется очень большое самообладание. У нас прошел этот тест Абель, наш разведчик знаменитый, вот он прошел полиграф спокойно, потому что он – стержень самообладания в высшей степени. А я с гордостью говорю, что уже много десятков лет изучают работу детектора лжи по нашей, из фильма, сцене допроса, используя кадры ленты Вениамина Дормана как учебное пособие».

В 1969 году Ножкин исполнил главную роль в мелодраме «Каждый вечер в одиннадцать» (1969). Герой Ножкина биофизик Стас шутки ради звонит по номеру, составленному из цифр, наобум названных гостящими у него приятелями, и неожиданно для себя влюбляется в голос на другом конце провода. 

В семидесятых Михаил снялся в продолжении своей первой картины — детективе «Судьба резидента», а также сыграл в таких картинах, как «Шельменко-денщик», «Освобождение» (1968-1971), «Земля, до востребования», «Надежда» и «Хождение по мукам».

Роль Рощина в «Хождении по мукам» - любимая роль Михаила Ивановича. 

«Когда мне говорят, что Рощин – это вчерашнее, я отвечаю: нет, я Рощина люблю больше всех своих героев, он и вчерашний, и сегодняшний, и завтрашний. Это идеальный герой России, человек, который ищет смысл жизни. Он был и с красными, и с белыми. Пошел, разобрался - где кто, и вернулся». Каждую свою роль воспринимал как ещё одну жизнь. «Не скрываю,– размышляет артист, – никогда не играл злодеев, не желал влезать в шкуру негодяя. Считаю, что отыгранные роли всё равно влияют на человека, на его судьбу». 

Его последней киноработой стала роль главы группы морской пехоты майора Шатохина в боевике Михаила Туманишвили «Одиночное плавание». 

За эту роль спустя 20 лет в журнале Playboy Ножкина окрестили русским Рэмбо. «Обошел весь мир этот фильм, и из CNN приезжали даже, Питер Арнетт, военный обозреватель, 3 часа мы с ним сидели, и первое, что он сказал, было: «Зачем же вы, раскрученный герой, закончили существование на первой серии? Можно же было крутить...» Нам это в голову не пришло. Так вот эта фотография - там много фотографий - прошла в Шпигеле, обошла весь мир: это монтаж, Рэмбо с ручным пулеметом, а я с гранатометом, ствол в ствол. Я забыл уже фильм и т. д., вдруг в позапрошлом году, мне говорят: «Михаил Иванович, Playboy». Открываю середину журнала, разворот, рубрика «Киногерои», написано: «10 главных спасителей мира», рейтинг самых знаменитых героев, которые работали на спасение мира и т. д. И вот первое место - я не помню эту актрису, второй в рейтинге - Джеймс Бонд, третий - Брюс Уиллис, четвертый - ваш покорный слуга».

С 1973 года член Союза кинематографистов СССР. Всего в его фильмографии шестнадцать кинолент. В некоторых из этих фильмов прозвучали песни в исполнении Михаила Ножкина. «У озера» (1969), «Судьба резидента» («С открытыми картами», «Западный шлейф») (1970), «Ход белой королевы» (1971), (текст песен), «Шельменко-денщик» (1971) (текст песен), «Земля, до востребования» (1972), «Золотые рога» (1972) (текст песен), «Сибирячка» (1972) (текст песен), «Семья Ивановых», (1975), (текст песен), «Финист — ясный сокол» (1975) (текст песен), «Баламут» (1978) (композитор), «В начале славных дел» (1980), «Юность Петра» (1980), «Вариант «Зомби» (1980), «Одиночное плавание» (1985), (текст песен). В 1975 году вышел диск композиций его сочинения «Последний бой» (саундтрек к киноэпопее «Освобождение»). В 1986 году фирма «Мелодия» издала пластинку Михаила Ножкина «Песни разных лет».

В 1995 году Михаила Ивановича приняли в Союз писателей России. Начиная с середины восьмидесятых, актер практически перестал сниматься и полностью посвятил себя литературной и общественной деятельности. Его ждут на творческие встречи, слушают, затаив дыхание. От его исполнения «по спине бегут мурашки». Михаил Иванович только этим и живёт – по-другому жить не умеет. На одной из творческих встреч ему задали вопрос – «Чем сейчас живёте, Михаил Иванович?» – он ответил так: «Тем же, чем и 50, 40, 30 лет назад. Живу тем, чем живёт Россия. Я никуда не уезжал. В этом моё спасение. Хорошо стране, и мне хорошо. Хреново – и мне то же самое. Надо верить в Россию. А что значит верить в Россию? Значит верить в себя, в друзей, в прошлое, в будущее своё, в то, что мы сможем одолеть в себе лень, предательство, внешних и внутренних врагов. Наша национальная идея – победа, иного не дано».Он - видный общественный деятель, член Правления Союза писателей России, член Академии Киноискусств, вице-президент Академии Безопасности и Правопорядка, вице-президент Московского Интеллектуально-Делового Клуба (клуб Н.И. Рыжкова), член Центрального Совета Всемирного Русского Народного Собора, вице-президент Академии Науки и Искусств им. С.П. Королева и т.д.

Старания Михаила Ножкина оказались оценены по достоинству. Заслуженный деятель культуры Польской Народной Республики (1975). Народный артист РСФСР (1980). В 1982 году стал лауреатом Государственной премии РСФСР за сценарий документального фильма «Ради жизни на земле». Михаил Иванович обладатель «Большой литературной премии России», литературных премий Александра Твардовского, Сергея Есенина, Виктора Розова, премии академика Владимира Вернадского. За годы преданного служения литературе и искусству он удостоен самых высоких и почётных наград: лауреат орденов «Знак почета» и Русской Православной Церкви Преподобного Сергия Радонежского и Преподобного Серафима Саровского, Орденом святого благоверного князя Даниила Московского I степени, Орден преподобного Сергия Радонежского III степени. Самым ценным званием Ножкин считает то, что он Почетный гражданин города Ржева: «У меня там отец воевал. Он прошел Ржевскую мясорубку, был в плену в Бухенвальде. Под Ржевом очень много людей полегло. Но об этом забыли. А я стараюсь разбудить память. Поэтому эта награда дорога мне с человеческой точки зрения. Я получил ее по ходатайству, не в связи с юбилеем. А за то, что верен отцу, памяти о погибших. И не власть меня наградила, а простой народ. Даже тем, что говорю об этом городе везде, я помогаю Ржеву, не предаю его. Песня «Под городом Ржевом» стала гимном города».

Жена Михаила Ножкина, Лариса, работала завлитом Театра эстрады. Была старше мужа на семнадцать лет. Умерла в 2004 году. Супруги прожили вместе почти сорок пять лет. Михаил посвятил жене стихотворение «Берегиня». Ей был посвящён двухтомник избранных произведений «Точка опоры» и «Будь человеком».

На вопрос, что для него важнее – кино, театр, музыка или литература, Михаил Иванович отвечает так: «Литература, безусловно, выше актерства. Потому что литература – это первооснова всего. Если есть хорошие стихи, то в них уже заложена мелодия. А если это нашло отклик у талантливого композитора, то это и есть наибольшая радость».

За его многогранный талант, литературное творчество, четкую гражданскую позицию М.И. Ножкина любят и почитают миллионы соотечественников.

Награды:

Народный артист РСФСР (1980).

Академик, профессор Академии проблем безопасности, обороны и правопорядка (2002).

Вице-президент Московского интеллектуально-делового клуба.

Член профессионального Комитета московских драматургов (с 1967 года).

Президент фестиваля военно-патриотического кино «Форпост».

Лауреат Государственной премии РСФСР им. братьев Васильевых (1982 — за сценарий документального фильма «Ради жизни на земле»).

Лауреат литературных премий «Василий Теркин», им. А. Твардовского и С. Есенина; лауреат премии им. Ю.В. Андропова (с вручением золотой медали) — за выдающийся вклад в обеспечение безопасности РФ (2002).

Лауреат Государственной премии РСФСР им. братьев Васильевых (1982 — за сценарий документального фильма «Ради жизни на земле»).

Орден «Знак Почёта».

Орден Почета (30.03.2007).

Орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени (28.07.2011).

Лауреат литературных премий Александра Твардовского, Сергея Есенина, Виктора Розова, премии академика Владимира Вернадского.

«Большая литературная премия России» СП России, премия «На благо России» (2007) за многолетнее служение отечественной литературе.

Орден преподобного Сергия Радонежского III степени (РПЦ, 2001 год).

Орден святого благоверного князя Даниила Московского I степени (2012, «во внимание к трудам по сохранению духовно-нравственных ценностей в обществе и в связи с 75-летием со дня рождения»).

Лауреат награды «Ангел трубящий» Всероссийского музыкального праздника «Ангельский голос России».

Заслуженный артист РСФСР (4.09.1974).

Народный артист РСФСР (23.04.1980).

Высказывания из интервью:

«Песня в России, – считает Михаил Иванович, – всегда имела особое воздействие на человека, и она выполняет гораздо более важную роль, чем это принято считать. Очень важно с детства, что мы поем и что мы слышим. Ведь язык – это не территория, а народ».

«Молодежь начинает понимать, что патриотизм – это не что-то абстрактное и удаленное от действительности, а это твоя жизнь. Это любовь к Родине. Родина – это твоё прошлое, твоё настоящее и твоё будущее. Это твои дети, отец, мать, дед, то есть связь времён».

«Я главное понял: ты не сам по себе. Перед тобой были поколения, которые делали все для того, чтобы ты появился на свет. А после тебя будут другие. Ты – звено непрерывной цепи. И если ты не будешь выполнять своих задач и функций, цепь прервется. Твой род прервется. Когда ты понимаешь это, то знаешь, зачем живешь. Смысл жизни ясен становится, появляется ответственность перед прошлым и будущим».

«Теперь о русском характере. Это не метафора. Он выковался в горниле истории. За последние тысячу лет около шести столетий наш народ вынужден был вести оборонительные войны. Нападали со всех сторон и всегда кучей. Не просто Мамай, а иже с ним двунадесяти языков, не просто Наполеон, а с ним пол-Европы, не просто Гитлер, а почти вся Европа в его рядах. Они несли беду. А наш народ преодолевал беду — одерживал победу. Выбора не было: или победить, или исчезнуть навсегда. Сегодня многие ищут или делают вид, что ищут, национальную идею. А она, на мой взгляд, выковывалась вместе с национальным характером и неизменна для нас на веки вечные. Она заключена в слове ПОБЕДА! Россия всегда в истории стояла и вечно будет стоять на грани: победить или погибнуть. Это о нас сказано: только тот народ способен победить, который готов погибнуть за Родину. Наши предки вынуждены были учиться терпеть неустроенность, держать удар, бескорыстно помогать друг другу».

«Идет разложение молодежи. С одной стороны, охаивают прошлое России, забивая грязью этот родник народной духовности. С другой, ребенок с детства видит в основном отрицательные примеры отношения к жизни. По телевидению — примитивные программы и токшоу, дешевые боевики, стрельба, бандиты, проститутки. В жизни — пустопорожние разговоры о том, кто и сколько украл, кто кого обманул. В семье — склоки, разлады, пьянки. И ребенок, находясь в этом поле, формируется человеком с негативным внутренним зарядом. В каждом человеке есть и хорошее, и плохое. Развивается то, что востребовано обществом, государством. Пока большую часть СМИ захватили те, кто демонстрирует востребованость самого низменного в человеке. Ситуацию может изменить только появление в СМИ, на экранах людей, достойных подражания, положительных образов, героев, с которых можно себя лепить. На экране пора увидеть именно порядочных людей. Они есть, но им не дают ходу. Абсолютное большинство наших соотечественников — добрые и хорошие, просто они закрылись, ибо их добро, открытость, желание быть лучше властям не нужны. А поскреби чуть-чуть, постучись к ним в сердце, и они откроются великолепной душой».

«У нас частенько от плохих работников избавляются путем выдвижения их наверх или на учебу. Скажем, по-настоящему талантливый ученый редко идет в чиновники. Ему это не интересно. Ему творить хочется. У писателей есть такая пословица: кто умеет писать — пишет, а кто не умеет — учит писать. Так и в других профессиях».

«Против России идет война нового типа, каких еще не было в истории. Не стану вдаваться в ее характеристики. Но суть в том, что эта война представляет собой небывалую проверку на прочность нашего народа. У нас славное прошлое: Россия стратегически всегда побеждала. И это дает право верить в ее победное будущее. Институт социологии провел в средних школах сочинения на тему «Что для меня значит Россия?». Отобрали лучшие из них и издали книгой. Я читал с замиранием сердца! Во-первых, язык чистый, точный, такого современные телекомментаторы просто не знают. Во-вторых, трезвое понимание того, что происходит. В­-третьих, бесконечная вера в Россию, в то, что она одолеет очередную смуту. В-четвертых, самоотверженная готовность отдать все силы для оздоровления России. Откуда это у ребят, которые вроде бы должны быть оболваненными чернухой из телеящика?! Правда, из Москвы, Питера ни одного сочинения в книгу не вошло. Авторы в основном из глубинки. Когда я читал эту книгу, перед мысленным взором предстала такая визуальная метафора: Россия — поле, забетонированное монетаристской идеологией, и вдруг этот бетон повсеместно вспучивается, и сквозь трещины пробивается полная неукротимой жизни трава. Россия начала победное возрождение. Еще одной достоверной приметой этого является очередная мимикрия чиновников: посмотрите, как многие из тех, кто разваливал страну под либеральными лозунгами, сегодня сделались записными патриотами и бегут впереди паровоза истории».

«Кто платит деньги, тот и заказывает музыку. Сюда относится сознательное разрушение и Союза, и поколения. Считают, что людям надо забыть, что они принадлежат к народу-герою, народу-победителю, к народу, который тысячелетиями создавал свою цивилизацию, культуру, совершенствовал язык, который отстаивал своё право на независимость, который сплотил десятки народов и национальностей в одну единую семью. Это был и есть самый главный успех России. И в этом её величие и спасение в будущем».

«Америка – молодая страна, и народа американского как такового нет. Фактически он – собрание разных общин.Если же говорить о языке, то чем богаче язык, тем древнее цивилизация. Вот в английском языке красный цвет определяется одним словом «red, reddish», а у нас 22 или 24 определения. Вот вам и разница.»

«Мы не понимаем простой вещи: мы же не сами по себе родились. Вот молодое поколение бегает, ему мысль о правах человека вдалбливают в голову, что оно имеет эти права. Но это абсолютно неправильная постановка вопроса. Должны быть сначала обязанности человека, с детства, а потом только права. Ты должен заработать право на права человека, что-то для этого сделать.Я не понимаю этих молодых ребят, когда с ними начинаешь разговаривать. Дай бог им их права, но когда спрашиваешь, вот вы едите хлеб, а вырастили ли они его, нет, идете по асфальту, а вы его делали, нет, в метро едите, снова нет. Получается, что они ничего не сделали, и какие у них права? Ну, дышать, а ведь кусок хлеба и то надо заработать.

Подобный эгоизм и паразитирование в них вкладывается, причем сознательно. Не зря западные СМИ и спецслужбы запустили какое-то время назад в оборот такой термин, что нужна более активная работа по дегероизации России. Вдумайтесь! Дегероизация! Это не я придумал. То есть, надо под корень, размывать: отцы – алкоголики, деды – неумёхи, вообще история никакая. Поэтому человек рождается, наше поколение молодое, и оно болтается, как в проруби,… льдины. А когда есть база, фундамент, великое прошлое, то можно одолеть все трудности вместе, если уж в войну победили, восстановили великую страну и т.д., можно дружно жить, то есть, когда есть чувство принадлежности к чему-то серьезному.

Мы же не сами по себе, повторяю, родились. Двадцать, тридцать, сто поколений упирались, чтобы ты появился на свет. На кой хрен ты появился на свет, для чего? Переваривать пищу? Ну надо же что-то делать, ведь для чего-то тебя произвели. Значит, хочешь не хочешь, но ты обязан отвечать за своё существование перед теми 20-30-100 поколениями, которые до тебя были. Ты не сам по себе, поэтому ты должен сохранить хотя бы лучшее, худшее не надо брать с собой, но помнить надо. Недавно я услышал пословицу: научись прощать своих врагов, но никогда не забывай их фамилий. Надо сохранить, а если хватит ума и способностей, то и приумножить это. Вот задача, которую надо решить, чтобы ответить на вопрос, зачем ты появился на свет. Иначе ты просто планктон, животное, которое просто перерабатывает пищу».

«Каждый человек на своем месте должен приносить пользу стране, при этом сохранить в чистоте душу — свою маленькую Россию: не сломаться, не пойти в услужение к врагам, не позволить себя оскотинить. Чем больше людей достигнет этого, тем полнее и полноценнее предстанет возрожденная Россия».

Вспомним стихи и песни юбиляра:

Россия

Я люблю тебя, Россия,

Дорогая наша Русь,

Нерастраченная сила,

Неразгаданная грусть.

Ты размахом необъятна,

Нет ни в чём тебе конца.

Ты веками непонятна

Чужеземным мудрецам

Много раз тебя пытали -

Быть России иль не быть:

Много раз в тебе пытались

Душу русскую убить.

Но нельзя тебя, я знаю,

Ни сломить, ни запугать,

Ты мне, Родина родная,

Вольной волей дорога.

Ты добром своим и лаской,

Ты душой своей сильна.

Нерассказанная сказка.

Синеокая страна.

Я в берёзовые ситцы

Нарядил бы белый свет,

Мне всю жизнь тобой гордиться,

Без тебя мне счастья нет!

        Берёзовый сок (слова и напев Е.Аграновича)

Я в весеннем лесу пил берёзовый сок,

С ненаглядной певуньей в стогу ночевал...

Что имел - потерял, что любил - не сберёг,

Был я смел и удачлив, а счастья не знал.

И носило меня, как осенний листок.

Я менял города и менял имена,

Надышался я пылью заморских дорог,

Где не пахли цветы, не блестела луна.

И окурки я за борт бросал в океан,

Проклинал красоту островов и морей,

И бразильских болот малярийный туман,

И вино кабаков, и тоску лагерей...

Зачеркнуть бы всю жизнь и с начала начать,

Прилететь к ненаглядной певунье моей!

Да вот только узнает ли Родина-мать

Одного из пропавших своих сыновей?

Последний бой

Мы так давно, мы так давно

Не отдыхали,

Нам было просто

Не до отдыха с тобой.

Мы пол-Европы

По-пластунски пропахали,

И завтра, завтра, наконец,

Последний бой.

Ещё немного, ещё чуть-чуть,

Последний бой, он трудный самый.

А я в Россию домой хочу,

Я так давно не видел маму.

А я в Россию домой хочу,

Я так давно не видел маму.

Четвёртый год нам нет житья

От этих фрицев,

Четвёртый год солёный пот

И кровь рекой.

А мне б в девчоночку

Хорошую влюбиться,

А мне б до Родины

Дотронуться рукой.

Ещё немного, ещё чуть-чуть,

Последний бой, он трудный самый.

А я в Россию домой хочу,

Я так давно не видел маму.

А я в Россию домой хочу,

Я так давно не видел маму.

Последний раз сойдёмся завтра

В рукопашной,

Последний раз России

Сможем послужить.

А за неё и помереть

Совсем не страшно,

Хоть каждый всё-таки

Надеется дожить.

Ещё немного, ещё чуть-чуть,

Последний бой, он трудный самый.

А я в Россию домой хочу,

Я так давно не видел маму.

А я в Россию домой хочу,

Я так давно не видел маму.

Под городом Ржевом

Под Ржевом от крови трава на века порыжела,

Под Ржевом поныне шальные поют соловьи

О том как под Ржевом, под маленьким городом Ржевом,

Великие, долгие, тяжкие были бои...

Под Ржевом и ночью и днем не смолкали сраженья,

А враг был одет и обут и силен и жесток,

Под Ржевом сжималось, сжималось кольцо окруженья

И наши от пуль и от голода падали с ног.

Под Ржевом болота, повсюду болота-болота,

Трясина да кочки, да ямы да редкий ивняк.

И в эти болота без счета, без счета, без счета

Врезались герои отчаянных наших атак!

Под Ржевом в кровавой, свинцовой, сплошной круговерти

Не дрогнули славные дети родимой земли,

Рванулись в прорыв окруженья Долиною Смерти,

И в этой долине бессмертье свое обрели!

..А ныне в долине колышется хлебное поле,

А ныне в долине снимают тройной урожай,

А там под землею в три слоя, в три слоя, в три слоя -

солдаты, солдаты, солдаты России лежат...

А дома поныне все ждут их, всё ждут - не дождутся,

В сердцах у родных все кипит неоконченный бой,

А дома все верят, надеются - вдруг да вернутся!

Хоть в песнях, хоть в мыслях, хоть в сказках вернутся домой...

Под Ржевом от крови трава на века порыжела,

Под Ржевом поныне шальные поют соловьи,

О том, как под Ржевом, под маленьким городом Ржевом

Великие, долгие, тяжкие были бои...

Солдатское слово

Весна, Победа, Родина, Народ —

Слова дороже сыщутся едва ли,

Мы с этими словами шли вперед,

Мы с этими словами погибали.

Мы пали, укрепляя плоть земли,

Вошли, как сваи, в русские равнины,

Дорогою Победы пролегли

До самого проклятого Берлина!

И не вернулись мы домой назад,

Просрочили заветные свиданья,

И выплакали матери глаза,

И высохли невесты в ожиданье...

Но наш огонь бесследно не угас,

Жизнь, как известно, вечное движенье,

И пробил час, и мы воскресли в вас,

Вы — наша память, наше продолженье!

Мы верим в вас! Мы знаем, что не зря

За ваше счастье шли навстречу смерти,

Хоть между нами, честно говоря,

Так не хотелось умирать, поверьте!

Ведь многие из нас моложе вас,

Мы из-за школьной парты в строй вставали,

На фронте мы взрослели каждый час,

Там нам на возраст скидки не давали.

Хотели мы допеть, дотанцевать,

Дожить и доучиться так хотели,

Невест своих хоть раз поцеловать,

Ведь многие и это не успели.

Как вы, такими мы хотели быть,

И вам за нас шагать по всей Планете,

За нас дожить, достроить, до любить

И в будущем за прошлое ответить!..

У Вечного огня

Я мимо никогда не прохожу,

В военный полдень память возвращая,

И с трепетом душевным подхожу,

Огнем нетленным совесть очищая.

И прошлое врывается в меня,

И суета уносится куда-то,

И голос неизвестного солдата

Мне слышится у Вечного огня!..

Самый главный день

Война закончилась. И пушки замолчали.

И годы сгладили великую беду.

И мы живем. И мы опять весну встречаем,

Встречаем День Победы — лучший день в году.

И от Камчатки до прославленного Бреста,

От Севастополя до мурманских широт

Печаль и радость по стране шагают вместе,

И снова память нам покоя не дает.

День Победы — дня дороже нету,

День Победы — самый главный день!

В этот день, на зависть всей планете,

Все награды, Родина, надень!

В День Победы снова слышат люди

Гром побед боевых,

Майский гром гремит, как гром орудий,

В память павших, во славу живых!

Война закончилась. Но песней опаленной

Над каждым домом до сих пор она кружит,

И не забыли мы, что двадцать миллионов

Ушли в бессмертие, чтоб нам с тобою жить.

Они исполнили солдатский долг суровый

И до конца остались Родине верны.

И мы в историю заглядываем снова,

Чтоб день сегодняшний измерить днем войны.

Война закончилась. И заживают раны,

И в День Победы по восторженной земле,

Блестя наградами, шагают ветераны,

Фронтовики, герои, совесть наших дней.

Но с каждым годом их шеренга быстро тает,

Редеет славная гвардейская родня,

И все цветы свои весна в венок вплетает

И с ним склоняется у Вечного огня!

Война закончилась. Надолго ли? Не знаем.

Но знаем точно — где-то взведены курки,

И пахнет порохом, и бродит мысль шальная —

Проверить заново, уж так ли мы крепки.

Война закончилась. Но память поколений,

Как фронтовая дружба, вечна и тверда,

Нас никогда никто не ставил на колени

И не поставит ни за что и никогда!

Бессмертный полк

Война закончилась. И пушки замолчали,

И годы сгладили великую беду,

И мы живём. И мы опять Весну встречаем,

Встречаем День Победы, лучший день в году.

И от Камчатки до прославленного Бреста,

От Севастополя до Мурманских широт,

Печаль и радость по стране шагают вместе,

И снова память нам покоя не даёт.

И вновь зовут колокола святые,

И вновь страна в единый строй встаёт,

Бессмертный полк, Бессмертная Россия

Уверенно в грядущее идёт!

Война закончилась. Но песней опалённой

Над каждым домом до сих пор она кружит.

В войну отцов и дедов наших миллионы

Ушли в бессмертие, чтоб нам с тобою жить!

Они исполнили солдатский долг суровый,

И до конца остались Родине верны,

И мы в Историю заглядываем снова,

Чтоб день сегодняшний измерить днём войны.

Война закончилась. Но в мире не покоя,

И снова недруги пугают нас войной,

Мы не боимся их – у нас страна Героев,

И все готовы встать за Родину стеной!

Война закончилась. Но память поколений,

Как фронтовая дружба, вечна и тверда.

Нас никогда никто не ставил на колени,

И не поставит ни за что и никогда!

Точка опоры

Всё мне чудится, чудится, чудится

Светлый дом на крутом берегу.

Неужели когда-нибудь сбудется —

Я туда наконец добегу?

Душу грешную радостью вылечу,

Упаду у родного крыльца,

В землю горькую боль свою выплачу,

Вспомню детство и мать, и отца.

Мы штурмуем грядущего горы,

Но забвения прошлому нет,

Наша память — как точка опоры,

На которой и держится свет.

Наша вечная память — как вечная точка опоры,

На которой и держится свет.

Всё мне помнится, помнится, помнится,

Как в степи побежала река,

Та, что кровью солдатскою полнится,

Та, что болью пронзает века.

Небо чёрное, тучи багряные,

Рядом землю снаряды грызут,

И по Курской дуге окаянные

Снова танки с крестами ползут.

Всё мне кажется, кажется, кажется,

Будто вечность зовёт нас с тобой,

Будто катится, катится, катится

К тёмной пропасти шар голубой.

Снова слышу я пули свистящие,

Снова лязгнул затвор боевой,

Дремлет разум царевною спящею,

Только память разбудит его.

Прохоровское поле

На Прохоровском поле тишина,

Простая и святая, как молитва.

Неужто здесь и впрямь была война,

За Родину, за нас с тобою битва?

И где-то здесь героев рубежи,

Которых мы так редко вспоминаем,

И где и кто, и кто и где в земле сырой лежит—

Отец ли, дед ли, прадед чей, — не знаем!..

На Прохоровском поле

От слёз людских, от боли

И от себя никак не убежать.

На Прохоровском поле

Нам всем по Божьей воле

Мужать, чтоб пред врагами не дрожать!

В тот день, Петра и Павла славный день,

В престольный праздник милого нам дома,

Кровавая, коричневая тень

Ползла по белгородским чернозёмам.

И здесь опять сошлись добро со злом

В страшенный день великой Курской сечи.

И танки, танки, танки, как живой металлолом,

С танкистами горели, словно свечи!..

На Прохоровском поле...

О поле, поле, Прохоровский клин,

Молиться б на тебя должна Европа,

Солдат российский, словно из былин,

Как богатырь, поднялся из окопа.

А танкам нет числа, за рядом ряд,

На скорости, буксуя по солдатам,

Лоб в лоб, броня в броню, снаряд в снаряд,

снаряд в снаряд,

Земля и небо сразу стали адом!..

На Прохоровском поле...

Течёт неслышно времени река,

Детишки там и тут в войну играют,

На колокольне Клыковской века

Слегка колокола перебирают...

Но рвётся, рвётся жизнь из-под земли,

И в памяти звучат былые песни,

И танки, танки, танки тракторами проросли,

Солдаты хлеборобами воскресли!

На Прохоровском поле

От слёз людских, от боли

И от себя никак не убежать.

На Прохоровском поле

Нам всем, по Божьей воле,

Мужать, чтоб пред врагами не дрожать!..

На Прохоровском поле тишина...

Песня солдата

Разве можно былое забыть?

До сих пор годы мчатся, как пули...

Мы суровой солдатской судьбы

До краёв всем народом хлебнули.

В душах вечный осколок торчит,

Память бьёт бухенвальдским набатом.

И поныне в народе стучит

Опалённое сердце солдата.

Мы в атаку вставали страной,

Всем народом дрались в рукопашной.

Мы Победу добыли ценой,

О которой подумать-то страшно.

Не всегда ль мы достойны её,

Забывая порою, что свято?

И частенько нам спать не дает

Беспокойное сердце солдата.

Мы по чести обязаны жить,

Позабыв пьедесталы и нимбы;

По-солдатски Отчизне служить -

Где бы, кто бы и кем бы ты ни был.

Нам, сегодняшним, в завтра идти,

Вспоминая о прошлом крылатом.

Пусть стучит оно в каждой груди,

Бескорыстное сердце солдата.

Нам война не нужна никогда.

Мы с рождения - мирной породы,

Ну, а если вдруг снова беда -

Мы в атаку опять всем народом!

Будем к новым победам идти

Так, как шли ветераны когда-то,

А пока над планетой летит

Наша мирная песня солдата.

Люди добрые

Лишь только завертелась вдруг Вселенная,

Добро и Зло воюют день и ночь…

С тех пор у нас забота неизменная –

Ну как Добру, ну чем Добру помочь?

У Зла, мы знаем, кулаки пудовые

И нервы, как стальной канат крепки;

А злые все, как правило, бедовые,

А добрые, как правило, робки.

Человечество проверило веками –

С тёмной силою сраженья нелегки…

А Добро, оно должно быть непременно с кулаками,

Люди добрые, сожмите кулаки!

А Зло, оно, проклятое, живучее –

Завистливый, коварный, подлый враг!

Всё метит в спину доброму, да лучшему,

Толкает нас в невежество и мрак,

Да грязной лапой в душах наших роется,

Надежды наши лучшие крадёт…

А без Добра планета остановится,

А без Добра и солнце не взойдёт!

Трясёт планету поступь многотонная –

Шагает Зло в двуличии своём,

Ползёт по свету «пятою колонною»,

Кружит над нами чёрным вороньём…

Но добрые, как правило, бесстрашные!

Плечом к плечу нам стать давно пора…

Вперёд, друзья, в атаку, в рукопашную

На Зло под светлым знаменем Добра!

Последняя электричка

Как всегда, мы до ночи стояли с тобой,

Как всегда, было этого мало,

Как всегда, позвала тебя мама домой,

Я метнулся к вокзалу.

Опять от меня сбежала

Последняя электричка,

И я по шпалам, опять по шпалам

Иду домой по привычке.

А вокруг тишина, а вокруг ни души,

Только рельсы усталые стонут,

Только месяц за мною вдогонку бежит,

Мой товарищ бессонный.

Уж восток не спеша начинает гореть,

Завтра рано вставать на работу.

Только хочется петь, и бежать, и лететь,

Только спать неохота.

Не унять непонятную радость мою -

Так вот каждую ночь коротаю.

Завтра снова с любимой до звезд простою

И опять опоздаю.

Не жди ты меня, пожалуй,

Последняя электричка,

Уж я по шпалам, опять по шпалам

Пойду домой по привычке.

        Честно говоря

Мы вам честно сказать хотим:

На девчонок мы больше не глядим.

Они всю жизнь нам разбивают сердца,

От них мучения нам без конца.

Сколько можно им песни петь,

Сколько можно капризы их терпеть,

Быть под наркозом их пленительных глаз

И слышать каждый раз отказ, опять отказ?

А как без них прожить, а ну скажи, скажи?

Без них-то, мы куда? да просто никуда.

Недаром все века их носят на руках,

И нам опять придется руки подставлять.

Мы вам честно сказать должны:

Больше жизни девчонки нам нужны.

Ну кто нам скажет, что приходит весна?

Ну кто покоя нас лишит и сна?

Кто разбудит в душе любовь?

Кто заставит в мечту поверить вновь?

Кто поцелует нас хотя б иногда,

Кто с нами жизнь разделит раз и навсегда?

         А я ее люблю

Раньше думал я, что нет любви на свете,

Что любовь бывает в сказках, да в кино.

А недавно вдруг одну девчонку встретил,

И планета закачалась подо мной.

С той поры и я поверил в чудеса,

На беду свою всё думаю о ней.

Полюбил, а почему, не знаю сам,

Есть же лучше, и красивей, и умней.

А я ее люблю, ее одну,

Я на других теперь и не взгляну.

Как сумасшедший на свиданье к ней бегу

И ничего с собой поделать не могу.

Ах, любовь моя – нежданная награда,

Беспокойное спокойствие души.

Лед и пламя в ней, и боль моя, и радость.

Ей одной теперь судьбу мою вершить.

Не могу понять – ну что я в ней нашел

Словно вдруг хлебнул волшебного питья,

Только с ней мне почему-то хорошо,

До свиданья, холостая жизнь моя.

Не могу понять – ну что я в ней нашел

Словно вдруг хлебнул волшебного питья,

Только с ней мне почему-то хорошо,

До свиданья, холостая жизнь моя.

Учимся на белом свете жить

Непросто, ох не просто жить на свете,

Но здорово на белом свете жить!

Закаты провожать, встречать рассветы,

Работать, и влюбляться, и дружить.

Молодые годы, звонкие пути

Сквозь огни и воды хочется пройти

Учимся работать, учимся дружить,

Учимся на белом свете жить!

Барьеры нам вперед бежать мешают

Преградам на пути теряем счет

Ведь жизнь - она как сессия большая,

На человека каждый день - зачет!

Молодые годы, звонкие пути

Сквозь огни и воды хочется пройти

Учимся работать, учимся дружить,

Учимся на белом свете жить!

Студент перевернуть планету хочет

Ему порой Вселенная - без сна.

В студенческой груди любовь клокочет

В студенческой душе поет весна.

Весна

Весна пришла, весна-красна примчалась

Веселой светлой сказкой наяву

И звонкою капелью застучала,

И зеленью пронзила синеву.

Весна пришла, и по ее веленью

Покой опять взорвали соловьи,

И снова жизнь рванулась к обновлению,

В сто крат умножив радости свои.

Весна пришла, и солнце ввысь взметнуло

И распахнуло двери и сердца,

И в каждый дом с разбегу заглянуло,

И улыбнулось детям и отцам.

Весна пришла, и это не заметить

Немыслимо, и мимо не пройти,

Ведь нам весна надеждой доброй светит,

И нам с весною вечно по пути.

Весна-красна, мы в ней души не чаем,

Цветами и улыбками встречаем.

Повсюду нынче властвует она

Великая и вечная весна!

Песня о возрасте

Ах, как быстро годы наши мчатся,

Как кружит нас дел круговорот…

Не успеет новый день начаться –

Вечер уж толчется у ворот.

Только что с уроков убегали,

Только что влюблялись в первый раз,

А уж половину отшагали,

И осталось полпути у нас.

Давай опять пойдем весне навстречу,

Давай в глаза рассвету поглядим.

Еще не вечер, еще совсем не вечер –

Все главное, быть может, впереди.

Ничего почти не изменилось,

Только ночи стали чуть длинней,

Только сердце чуть угомонилось,

Только жизнь узнали до корней,

Да забот прибавилось к тому же,

Да надеждам чуть прикрылась дверь.

Но зато мы вдвое крепче дружим,

Втрое крепче любим мы теперь.

Мы бежим, бежим за синей птицей,

Да не всем догнать ее дано.

Каждому свое, как говорится,

Только жизнь прекрасно все равно,

Только вешать голову не надо,

Только нос не надо опускать –

Счастье наше ходит где-то рядом,

Только нас не может отыскать.

Давай опять пойдем весне навстречу,

Давай в глаза рассвету поглядим.

Еще не вечер, еще совсем не вечер –

Все главное, быть может, впереди.

Песня о быте

Друзья мои! Давно ли клятву дали

Не прыгать в паутину брачных уз

И вечерами страстно воспевали

Наш беспокойный холостой союз?

Но время шло – вы все переженились,

Мужьями стали. Так смешно –

Осели, раздались, остепенились,

И внутренне, и внешне изменились.

Лишь я холостяком остался, но…

Мне с жизнью холостой пришлось проститься –

Уж очень этот быт меня заел.

Решил и я, друзья мои, жениться,

Чтоб избежать домашних всяких дел.

Теперь, с супругой время коротая,

Я ощутил женитьбы этой вред:

Она романы модные читает,

А я стираю да варю обед.

Снова быт, снова быт, быт заедает,

И как с ним быть, как с ним быть – прямо и не знаю.

Мы в кооператив анкету сдали:

Построимся – пусть бесятся враги.

И мебель, и бельишко распродали,

И по уши залезли все в долги.

А дом готов, пора переселяться.

Была б кровать – поставили б в углу.

Но, чтоб с долгами, братцы, рассчитаться

Придется спать три года на полу.

Снова быт, снова быт, быт заедает,

И как с ним быть, как с ним быть – прямо и не знаю.

Купили полированную мебель

На радости соседям и гостям.

Кто только ни смотрел, кто только не был,

И все вокруг завидовали нам.

Гостям-то что? Сиди, соси конфетки,

А мне – не тронь, не встань, не ляг, не сядь…

Обедаю теперь на табуретке,

Чтоб на столе следов не оставлять.

Снова быт, снова быт, быт заедает,

И как с ним быть, как с ним быть – прямо и не знаю.

На лето переехали на дачу.

Здоровую овчарку завели,

Чтоб эту дачу не уперли, значит,

И нас бы заодно не унесли.

Красивая собака, дорогая –

Ведь украдут же, ясно дураку.

Не спит собака, дачу охраняет,

И я не сплю – собаку стерегу.

Снова быт, снова быт, быт заедает,

И как с ним быть, как с ним быть – прямо и не знаю.

В искусстве я ценителем был тонким,

И живопись, и зодчество любил.

Теперь вокруг кастрюли да пеленки,

Театры и музеи я забыл.

Сижу у телевизора, старею,

Вдвоем с женой играем в «дурака».

И кто из нас двоих с женой дурнее

Не выяснили мы еще пока.

Снова быт, снова быт, быт заедает,

И как с ним быть, как с ним быть – прямо и не знаю.

А жизнь бежит в заботах неотложных.

Уж четверть века я давно прошел.

Работаю, друзья мои, как лошадь,

А получаю – вроде, как осел.

И целый день приходится носиться:

То в ясли, то на рынок, то к врачу.

А ночью холостая жизнь мне снится –

Я даже просыпаться не хочу.

Снова быт, снова быт, быт заедает,

И как с ним быть, как с ним быть – и черт его не знает!

Песня о начальниках

В наш век стремительный, поспешный,

Работа – многих славный путь.

Мы все работали, конечно

Когда-нибудь и кем-нибудь.

Мне как-то довелось трудиться

В одной артели небольшой.

Я к делу был, как говорится,

Привязан телом и душой.

В хорошем дружном, коллективе

Работа полным ходом шла:

Мы выполняли директивы

И перевыполняли план.

Все хорошо.

Но, как назло,

Нам все с начальством не везло.

Вот, скажем, первый – старикашка,

Тот нас все время обижал:

Выговорами унижал,

То вдруг расценки понижал,

То увольненьями пужал –

Короче, нас совсем прижал.

Ну, мы, конечно, возмущаться начали,

Хотели было с жалобой идти.

Нам нового начальника назначили,

Сказали, что уж лучше не найти.

А начальник-то, надо признаться,

Оказался любитель приврать,

Очень, братцы, любил потрепаться

Да с трибуны очки повтирать.

Ну, мы, конечно, возмущаться начали,

Хотели было с жалобой идти.

Нам нового начальника назначили,

Сказали, что уж лучше не найти.

А начальник-то волю почувствовал,

Сразу запил райкому назло.

Пил да пил, да совсем не закусывал,

И, конечно, его развезло.

Ну, мы, понятно, возмущаться начали,

Хотели было с жалобой идти.

Нам нового начальника назначили,

Сказали, что трезвее не найти.

А начальник-то дядя старательный

Поначалу грешил кумовством,

А потом, приглядевшись внимательно,

Воровством занялся воровством.

Ну, мы, понятно, возмущаться начали,

Хотели было с жалобой идти.

Нам нового начальника назначили,

Сказали, что честнее не найти.

А начальник-то, дальше куда уже,

Был по женской по линии слаб:

Всей артелью бывало и за уши

Не оттащишь от этих от баб.

Ну, мы, конечно, возмущаться начали,

Хотели было с жалобой идти.

Нам нового начальника назначили,

Сказали, что приличней не найти.

А начальник на лодыря смахивал,

Все сидел да вздыхал глубоко,

Все ходил да ушами размахивал.

Оказался – дурак дураком.

Ну, мы, конечно, возмущаться начали,

Хотели было с жалобой идти.

Нам нового начальника назначили,

Сказали, что умнее не найти.

А начальник-то люду рабочему

Был не друг, не товарищ, не брат:

Он все матом рабочего потчевал,

Кулаками махал, говорят.

Ну, мы, конечно, возмущаться начали,

На общее собрание собрались, и…

Нам нового начальника назначили.

Ну, с этим по домам и разошлись.

Ну, не мог я терпеть безобразия,

И ушел из артели дрянной.

Вот, ребята, какая оказия

Приключилась однажды со мной.

Образованные просто одолели...

Теперь любой киногерой

За интеллект стоит горой,

Шуршит дипломом и спешит к высокой цели.

А тем, кто проще, нет житья,

Карьера кончилась моя –

Образованные просто одолели.

Меня воспитывать давно

Взялись в театре и в кино,

И даже в цирке, и на радио и теле…

И каждый знает – как мне быть,

И каждый учит – как мне жить…

Образованные просто одолели.

Нам дали премию на всех.

Взялись делить – и смех, и грех:

Мы друг на друга паровозами пыхтели.

Один кричит, что он главней,

Другой кричит, что он умней…

Образованные просто одолели.

Сосед мой взял, да заболел

И вызвать доктора велел.

Но собрались родные у его постели,

Сказали – сами мы врачи,

И вот лежит сосед, кричит…

Образованные просто одолели.

Мы в позапрошлый выходной

Вдруг не поладили с женой,

И сразу тещи и свекрови налетели.

Одни вопят: «Ты не гордись».

Другие учат: «Разводись».

Образованные просто одолели.

Сказал директору народ,

Что он от жизни отстает,

Что он четыре класса кончил еле-еле.

Директор сморщился слегка

И сразу жалобу в ЦК:

Образованные просто одолели.

У нас в семье есть референт,

Два кандидата и доцент.

В обед за стол все дружно сели да поели.

Они торопятся удрать,

А мне посуду убирать…

Образованные просто одолели.

Распределяют на завод

Сто инженеров каждый год,

Ученых даже присылают раз в неделю.

А на заводе говорят:

«У нас нехватка в слесарях.

Образованные просто одолели».

Есть бухгалтерия у нас,

И там с меня в который раз

И подоходный, и бездетность взять успели,

За ДОСААФ, за профсоюз.

А с чем же я-то остаюсь?..

Образованные просто одолели.

Меня попёрли из кино -

Мне это, в общем-то, смешно,

Что заменить меня очкарики сумели.

Со мной не сладили б «друзья»,

Но падежов не знаю я –

Образованные просто одолели!

А на кладбище...

Говорить о творчестве что-то мне не хочется.

Я - поэт особенный, я на том стою,

Чтобы с авторучкою за столом не корчиться,

А идти в интимную, в томную струю.

Чтобы мои плёночки на заветной полочке

Берегли, как старое крепкое вино,

Чтобы мои песенки пели втихомолочку,

Трезвые ли, пьяные - это всё равно.

Я творю затворником песни подзаборные,

Я мыслёнки тайные прячу между строк,

Я беру «Три звездочки» под икорку чёрную

Да шагаю в творческий в тихий уголок.

Обожаю загород городской бугористый -

Меж крестов протопаю торною тропой,

И гитара рядышком, друг мой перебористый,

И твори, что хочется, отдыхай и пой!

Четверть века в трудах и в заботах я,

Все бегу, тороплюсь да спешу.

А как выдастся время свободное –

На погост погулять выхожу.

Там, на кладбище, так спокойненько,

Ни врагов, ни друзей не видать,

Все культурненько, все пристойненько –

Исключительная благодать.

Нам судьба уготована странная:

Беспокоимся ночью и днем,

И друг друга грызем на собраниях,

Надрываемся, горло дерем.

А на кладбище так спокойненько,

Ни врагов, ни друзей не видать,

Все культурненько, все пристойненько –

Исключительная благодать.

Друг на друга мы все обижаемся,

Выдираемся все из заплат,

То за лучшую должность сражаемся,

То воюем за больший оклад.

А на кладбище так спокойненько,

Ни врагов, ни друзей не видать,

Все культурненько, все пристойненько –

Исключительная благодать.

Ах, семья моя, свора скандальная,

Ах, ты, пьяный, драчливый сосед,

Ты квартира моя коммунальная –

Днем и ночью покоя все нет.

А на кладбище так спокойненько

Среди верб, тополей да берез,

Все культурненько, все пристойненько,

И решен там квартирный вопрос.

Вот, к примеру, захочется выпить вам,

А вам выпить нигде не дают,

Все стыдят да грозят вытрезвителем,

Да в нетрезвую душу плюют.

А на кладбище так спокойненько,

От общественности вдалеке

Все культурненько, все пристойненько,

И закусочка на бугорке.

Заболели мы автомашинами:

Дай нам «Волгу», «Москвич», «Жигули»,

Обеспечь запасною резиною

И гараж вынь хоть из-под земли.

А на кладбище так спокойненько:

Каждый в личном своем гараже,

Все культурненько, все пристойненько,

Все наездились вдоволь уже.

Старики, я Шекспир по призванию,

Мне б «Гамлетов» писать бы, друзья.

Но от критики нету признания,

От милиции нету житья.

А на кладбище, по традиции,

Не слыхать никого, не видать,

Нет ни критиков, ни милиции –

Исключительная благодать.

* * *

Я всю жизнь за тебя

постоять не боюсь,

Я за счастье твое

вечно Богу молюсь,

Моя Белая Русь,

моя Малая Русь,

И Великая вечная Русь.

Дождётся!..

Угрюмо глядят оскорбленные массы

На эти безбожно-лихие пиры,

Оружия нет у рабочего класса,

Но есть и булыжники, и топоры...

А зло в нашем доме давно уж лютует,

Давно по России гуляют враги,

А Лобное место давно уж пустует

И ждет не дождется гостей дорогих!..

Помнить!..

Белая баня кровавая,

Только вот плакать о ком?

Вот они — левые, правые

Вдоль парапета рядком.

Смелые были, веселые,

Только что были, и нет,

Скромный булыжник под голову,

Доброе слово вослед!..

Помнить нам необходимо,

Помнить сейчас и потом

Красный от крови,

Черный от дыма

Белый расстрелянный дом!..

Предателям России

Уйдите, пока не погнали,

Бегите, пока не догнали,

Скачите галопом, аллюром,

Спасайте продажные шкуры!

Но где бы, куда б вы ни скрылись,

Куда бы вы ни закатились,

Мы помнить о вас не устанем,

А время придет — и достанем!

И всех — на скамью подсудимых,

Предателей наших «родимых»!..

Знаю

Я в черный список черною рукой

Давно уж занесен, я это знаю!..

За что же мне, за что почет такой? —

За то, что я с надеждой и тоской

Люблю тебя, земля моя родная!

За то, что я с тобою навсегда,

За то, что твой до капельки,

до крошки,

За то, что не предам и не продам,

А надо будет — жизнь свою отдам

За негасимый свет в твоем окошке.

За то, что помню Отчество твое,

Великое и грозное былое,

И не приемлю о тебе вранье,

И вечно разгоняю воронье

Над буйною твоею головою.

За то, что верю — свет твоей звезды

Путь озарит грядущим поколеньям,

И семена твои дадут плоды,

И нету в мире силы и беды,

Чтобы тебя поставить на колени!..

У Троицы

У Троицы, у Сергия в гостях,

Покой себе желанный возвращаю,

И, неподвластный прочим всем властям,

К Всевышней власти душу обращаю!..

Вербное воскресенье

Вербное, вербное, вербное! —

В Церковь пойду помолюсь,

Верую, верую, верую

В вечную, светлую Русь!

Крутится, крутится, крутится,

Крутится шар голубой,

Трудится, трудится, трудится

Время над нашей Судьбой.

Как бы там, где бы там, кто бы там

Нам не пытался вредить,

Мы ж с тобой не биороботы,

Значит, должны победить!

Вычистить Землю от нечисти,

От подлецов и невежд,

Вылечится Человечество,

Сбудется время надежд!

Крестится, крестится, крестится

В полдень пасхальный Страна,

В небо по радуге лестница.

Выдержит скольких она?

Светится, светится, светится

Солнца бессмертная плоть,

Встретится, встретится, встретится

Нам по дороге Господь?

Спросит он рать нашу смелую: —

В век испытаний лихих

Все ль вы дела переделали.

Все ль искупили грехи?..

Рано вам, рано вам, рано вам.

Ваша пора не пришла,

Живо на Землю по радуге,

И за дела! За дела!..

Вербное, вербное, вербное! —

В Церковь пойду помолюсь.

Верую, верую, верую

В нашу Великую, целую.

Значит и в Малую, в Белую.

В вечную светлую Русь!

Военная разведка

Военная разведка

Домой заходит редко

Всё больше по горам да по лесам

По селам, по столицам,

По всяким заграницам

Идем навстречу вражьим голосам

О нас никто не пишет

Не знает и не слышит

И в том спасенье наше и успех

Во фраке дипломата

И в джунглях с автоматом

В любой горячей точке раньше всех.

Разведка ГРУ, разведка боем

Мы рождены самой войной

И нам назначено судьбою

Стоять за Родину, за Родину стеной.

И нам назначено судьбою

Стоять за Родину, за Родину стеной.

Россия - наша вера

Надежность - наша мера

Наш хлеб - боеприпасы в рюкзаке

И при любой погоде

Оружие на взводе

Патрон в стволе и палец на курке

Не любят нас ребята

Из БНД, и НАТО

Сюртэ, МИ-6, Моссад и ЦРУ

А пятая колонна

В России разоренной

Давно прицельно лупит в спину ГРУ

Разведка ГРУ, разведка боем

Мы рождены самой войной

И нам назначено судьбою

Стоять за Родину, за Родину стеной.

И нам назначено судьбою

Стоять за Родину, за Родину стеной.

Чужие здесь не ходят

Здесь совесть верховодит

Здесь жизнь друг другу каждый доверял

Залог победы разум

Так завещал спецназу

Пржевальский

Самый ГРУшный генерал

Погон своих не носим

И льгот себе не просим

Нам жалкие подачки ни к чему

Не деньги, и не слава

Была б жива Держава

России служим, больше никому!

Разведка ГРУ, разведка боем

Мы рождены самой войной

И нам назначено судьбою

Стоять за Родину, за Родину стеной.

И нам назначено судьбою

Стоять за Родину, за Родину стеной.

И нам назначено судьбою

Стоять за Родину, за Родину стеной.

Господа офицеры

Окровавлена совесть и честь, ошельмована вера

Всюду хаос да стон, да разгул, да тревога, да мрак

Как же так как же так как же так господа Офицеры

Почему же в России такой, извините, бардак

Почему на себя мы всё меньше и меньше похожи

Почему так стремимся чужую личину надеть

Почему мы не братьев а недругов видим в прохожих

Почему так боимся друг другу в глаза поглядеть

Потому что когда-то так дружно рассудку не вняли

А поверили лживым пророкам, фальшивым речам

И заветы отцов, идеалы свои разменяли

Второпях растащили отечество по мелочам

Потому что забыли и предали Господа-бога

Потому что готовы друг друга продать за пятак

Потому что ушли далеко от родного порога

И назад возвратиться не можем не можем никак

Потому что так долго врагам ослабляли подпругу

Растеряли друзей а взамен никого не нашли

Потому что когда-то не встали горой друг за друга

А напротив, когда-то горой друг на друга пошли

Потому что за страшный развал нашей милой России

За жестокие муки, за боль, что стерпела она

До сих пор ни с кого, ни с кого до сих пор не спросили

Не назвали народу преступные их имена

Вот и ходим-блуждаем в кошмарных душевных потёмках

Как чужие идём по родимой своей стороне

По великой и вечной дороге от предков к потомкам

Вместо тройки заветной летим на троянском коне

А в глазах опустевших как в зеркале души пустые

Я такого без слёз ни принять, ни понять не могу

Где ж вы, слава и доблесть и честь незабвенной России

На каком рубеже задремали, на чьём берегу

Господа Офицеры, да что ж вас не слышно не видно

Онемели, ослепли, оглохли вы что ль навсегда

Безразличие ваше к Отечеству ох как обидно

Ведь Россия была офицерством горда и тверда

Господа Офицеры, пора из окопов подняться

И себя обрести и застенки души разломать

И раздоры забыть, и грядущим проникнуться, братцы

И собравшись въедино, Россию с колен подымать

И снова выборы…

И снова выборы, и снова голосуем,

И снова списки депутатские тусуем,

С газет, с экранов льются реки компромата,

Гремят повсюду пистолеты, автоматы.

Опять борьба за власть, за трон, за пьедестал,

Со всех трибун привыкли горло драть,

А караул устал, уже давно устал,

И в помещеньи надо бы прибрать,

Опять политики без устали вещают,

И все вранье свое самим себе прощают,

И обещают, обещают, обещают,

А избиратели нищают да тощают.

На время выборов обычный избиратель

Для кандидата - друг и брат или приятель,

Так расцелует, так обнимет, что не охни,

Ты только голос свой отдай, а там хоть сдохни!..

Довольно, братцы, быть тупым электоратом,

Ведь мы - народ, напомним это кандидатам,

Давайте будем потрезвее, поумнее,

Чтоб не пустить во власть ворюг да прохиндеев.

И в их борьбе за власть, за трон, за пьедестал

Пусть перестанут нас «на горло брать».

Наш караул устал, уже давно устал,

И в помещеньи надо нам прибрать!

Время Русь собирать

Вновь над Родиной тучи багряные

И набат и гудит, и зовёт,

Вновь на Родину беды нагрянули,

Снова стонет великий народ.

Сколько ж можно терпеть,

Сколько можно страдать?

Всенародные кличут уста.

Время Русь собирать,

Время Русь собирать.

Где ж ты, Иван Калита?

И опять нами правят шарманщики,

Снова в шорах и правда, и честь.

Уж не счесть ни воров, ни обманщиков,

И предателей — тоже не счесть.

Всю Россию опять

Разделить, разорвать

Неспроста норовят, неспроста -

Время Русь собирать,

Время Русь собирать.

Где ж ты, Иван Калита?

Затащили нас в «Дни окаянные»

И Россия сама не своя

Всюду толпами гости незваные,

Как хозяева в наших краях.

Снова недругов рать,

Вечных недругов рать

Рыщет возле святого креста.

Время Русь собирать,

Время Русь собирать.

Где ж ты, Иван Калита?

Где ж вы, смелые, сильные, дерзкие?

У кого ж нам защиты искать?

Где ж вы, Минины, Жуковы, Невские,

Где ж ты, Сергий, защитник креста?

Гей! Великий народ,

Хватит дрёму дремать,

Встань, в ком вера и совесть чиста!

Время Русь собирать!

Время Русь собирать!

Где ж ты, Иван Калита?!

Да воскреснет Россия

Ох, и трудные настали времена,

Ох и стонут небеса от тёмной силы.

Разошёлся, разъярился, разгулялся сатана,

На просторах нашей матушки России.

Бесы мелкие и крупные вокруг,

Рвутся к власти, разжигают в людях страсти.

Появились, проявились, как-то сразу вдруг,

Упаси нас Бог от этакой напасти.

Да воскреснет Бог, да расточатся,

Все Его враги в родных краях,

Да воспрянут духом домочадцы,

Да восстанет Родина моя.

Их всё больше, что не день, и что не год.

От гостей незваных, некуда деваться.

Разделяют, раздирают, развращают наш народ,

Оскверняют наши души и наши святцы,

Так и бесится и крутится окрест,

Их рогатая, лохматая порода.

То цепляются за рясы,

то хватаются за крест,

Ох, и трудно православному народу.

Да воскреснет Бог, да расточатся,

Все Его враги в родных краях,

Да воспрянут духом домочадцы,

Да восстанет Родина моя.

Так и лезут в каждый храм,

и каждый дом,

Биороботы, масоны, да сектанты,

В телерадио, в свой разбойничий содом,

Загоняют нас продажные мутанты.

Сколько ж можно, этих нелюдей терпеть,

Сколько ж можно с этой нечистью мириться.

А не пора ли православные,

очнуться и прозреть,

Да всем миром за Россию заступиться.

Да воскреснет Бог, да расточатся,

Все Его враги в родных краях,

Да воспрянут духом домочадцы,

Да восстанет Родина моя.

Какие стихи, песни на стихи Михаила Ножкина нравятся вам?

Всего просмотров этой публикации: