108 минут 12 апреля 1961 года

Наконец-то! Первое свиданье

Не в утопии, не в царстве грез.

Первый человек и мирозданье

Встретились надолго и всерьез.

И глядят, глядят они друг другу

В зоркие веселые глаза —

Там, где только звезды шли по кругу;

Там, где не гуляла и гроза;

Там, где только мгла и холод волчий,

Только черный бархат пустоты, —

Человек и мирозданье молча

Перешли, как равные, на «ты».

Сколько неизвестных и опасных

Перевалов сделано впотьмах!

Сколько честных проб и формул ясных

Прочно отчеканилось в умах!

Как мужали замыслы, как зрели...

Вот оно! Свершилось. Удалось.

И для нас двенадцатым апреля

Раннее то утро назвалось.

Наш народ за то вам благодарен

И за то полюбит вас навек,

Юрий Алексеевич Гагарин,

Необыкновенный человек,

Что вы шли в пространство мировое,

Как идут в атаку, в полный рост.

И когда, завидуя и воя,

Скорость звука поджимала хвост;

И когда земное тяготенье

Шло на убыль и сошло на нет,

И земля, подернутая тенью,

Стала только ближней из планет;

И когда над Африкою утро

Резко вам ударило в глаза

И звучал в кабине вашей утлой

Резкий пеленг: «Взять на тормоза»,

Вы не знали страха и унынья,

По-солдатски подвиг отслужив.

Будет ваше мужество отныне

Эталоном жизни тем, кто жив...

Павел Антокольский

Взлет в века

Это все началось не сегодня, а раньше -

В низком рубленом доме, в калужской глуши.

Небосвод был таинственен, грозен, заманчив,

Звездный путь приоткрылся для русской души.

Начался этот подвиг от залпа "Авроры",

От огней в Ильичевых лукавых глазах.

Нашим стартом к неведомым звездным просторам

Были звезды на шапках и на картузах.

Мы прошли по дорогам суровым и лютым,

Не ища и не ведая легких побед,

Сорок пятого года стихийным салютом

Открывалась для мира эпоха ракет.

Древний край небоскребов в трясучке военной,

Пропустив свое время, не понял свой век.

От соломенных крыш до вершины вселенной

Самым первым советский взошел человек.

О герое, прошедшем сквозь звездные бури,

Лишь немногое миру известно пока,

Что он летчик, майор, что зовут его Юрий

И что утром апрельским взлетел он в века.

Вот уж пишутся песни о нем и поэмы,

Но дороже всего ощущенье одно -

Будто с ним к апогею приблизились все мы,

То, что видел он, всем нам увидеть дано.

Он открыл человечеству трассу к планетам.

Знал - вернется, но был ко всему он готов,

И вернулся на милую землю Советов

В день последних снежинок и первых цветов.

1961

Евгений Долматовский

Мать и сын

Вот оно, свершилось, это чудо!

Мать идёт – посторонись, народ:

Сын вернулся, да ещё откуда –

Из самих космических широт!

Это он ворвался в наше завтра,

Что самой фантастике под стать…

Первого на свете космонавта

Обнимает и целует мать.

И с такой материнской силой,

Радость всенародную деля,

Обнимает сына вся Россия,

Рукоплещет сыну вся Земля!

Николай Старшинов

Я — землянин Гагарин

Я – Гагарин.

Я первым взлетел,

ну а вы полетели за мною.

Я подарен

навсегда, как дитя человечества,

небу землею.

В том апреле

лица звезд, замерзавших без ласки,

замшелых и ржавых,

потеплели от взошедших на небе

смоленских веснушек ржавых.

Но веснушки зашли.

Как мне страшно остаться

лишь бронзой,

лишь тенью,

не погладить траву и ребенка,

не скрипнуть садовой калиткой.

Из-под черного шрама почтового штемпеля

улыбаюсь я вам

отлетавшей улыбкой.

Но вглядитесь в открытки и марки

и сразу поймете:

я вечно –

в полете.

Мне ладони всего человечества грохали.

Обольстить меня слава пыталась,

да вот не прельстила.

Я разбился о землю,

которую первым увидел я крохотной,

и земля не простила.

А я землю прощаю,

сын ей духом и плотью,

и навек обещаю

быть над нею в полете

над бомбежками, над теле-, радиоложью,

опутавшей землю витками,

над бабешками,

выдающими лихо стриптиз для солдат во Вьетнаме,

над тонзурой

монаха,

который хотел бы взлететь, да запутался в рясе,

над цензурой,

засосавшей в Испании крылья поэтов, как ряска...

Кто –

в полете,

в крутящемся звездном самуме.

Кто –

в болоте,

устроенном ими самими.

Люди, люди, хвастливо-наивные,

вам не страшно, – подумайте сами! –

что взлетаете с мыса имени

человека, убитого вами?

Устыдитесь базарного визга!

Вы ревнивы,

хищны,

злопамятны.

Как вы можете падать так низко,

если так высоко вы взлетаете?!

Я – землянин Гагарин,

человеческий сын:

русский, грек и болгарин,

австралиец и финн.

Я вас всех воплощаю,

как порыв к небесам.

Мое имя случайно.

Не случаен я сам.

Как земля ни маралась,

суетясь и греша,

мое имя менялось.

Не менялась душа.

Меня звали Икаром.

Я – во прахе, в золе.

Меня к солнцу толкала

темнота на земле.

Воск растаял, расползся.

Я упал – не спасти,

но немножечко солнца

было сжато в горсти.

Меня звали холопом.

Злость сидела в спине –

так с притопом, с прихлопом

поплясали на мне.

Я под палками падал,

но, холопство кляня,

крылья сделал из палок

тех, что били меня!

Я в Одессе был Уточкин.

Аж шарахнулся дюк –

так над брючками-дудочками

взмыл крылатый биндюг.

Под фамилией Нестеров,

крутанув над землей,

я луну заневестивал

своей мертвой петлей!

Смерть по крыльям свистела.

К ней презренье – талант,

и безусым Гастелло

я пошел на таран.

И прикрыли бесстрашные

крылья, вспыхнув костром,

вас, мальчишки тогдашние,

Олдрин, Коллинз, Армстронг.

И, надеждою полон,

что все люди – семья,

в экипаже «Аполло»

был невидимо я.

Мы из тюбиков ели –

нам бы чарку в пути.

Обнялись, как на Эльбе,

мы на Млечном Пути.

Шла работа без трепа.

Жизнь была на кону,

и ботинком Армстронга

я ступил на Луну!

1969

Евгений Евтушенко

Смоленская дорога

Судьба твоя Россия,

Над речкою ветла...

Смоленская дорога,

Что к звездам привела.

Смоленская дорога,

Что к звездам привела,

Мальчишечья улыбка

Да мудрые слова.

Судьба твоя — Россия

Да путь, что ты открыл...

Как будто ты из сказки

На Землю приходил.

Все кажется, из сказки

На Землю приходил.

У неба отпросился,

Да отпуск кратким был...

Судьба твоя Россия,

Да звездные поля,

Да свежая могила

У древнего Кремля.

Та ранняя могила

У древнего Кремля,

Да нежность всей России,

Да песня соловья...

Судьба твоя Россия,

И вьется в даль светла

Смоленская дорога,

Что к звездам привела.

Смоленская дорога,

Что к звездам привела…

Мальчишечья улыбка

Да мужество орла.

Николай Добронравов

Заря космического века

Полёт, как песня, вдохновенный –

Заря космического века!

В груди загадочной Вселенной

Забилось сердце Человека…

Во мгле космической тобою

Дороги звёздные открыты.

Тебя мы нашею мечтою

Все выводили на орбиту!

На подвиг все имеют право,

И каждый жил мечтой одною –

Весь путь от старта и до славы

Плечом к плечу пройти с тобою.

У нас бы выдержали нервы,

Нашлись бы мужество и силы.

Мы верим, что в ракете первой

Нам просто места не хватило!

Николай Добронравов

Полет

Утро. Больше половины века.

Над землёй – притихший звёздный кров.

К звёздам отправляют человека.

Человек вернулся. 
Жив-здоров. 
Мы глядим, робея. 
Неужели

Он – как мы,

А мы – под стать ему?

Неужели ж это мы летели.

Сквозь десятки зорь,

И стран,

И тьму?

Это мы – вся плоть и кровь народа,

Наш Семнадцатый крылатый год.

Это все четыре года

Продолжается его полёт.

И сегодня за чертой вселенской

Побывал, вернувшись на ночлег,

На родную Землю, наш смоленский,

Наш родной,

Наш звездный человек.

Ольга Берггольц

ПОСВЯЩЕНИЕ

1. «Поехали!..»

Мне нравится,

              как он сказал:

                             «Поехали!..»

(Лихой ямщик.

              Солома в бороде.)

Пошло по свету отзвуками,

                          эхами,

рассказами,

            кругами по воде...

...И Главного конструктора знобило.

И космодром был

                напряжённо пуст.

«Поехали!» –

такое слово

            было.

Но перед этим прозвучало:

«Пуск!!»

...И сердце билось не внутри,

                              а возле.

И было незнакомо и смешно.

А он ремень поправил,

будто вожжи,

и про себя губами чмокнул:

                           «Но-о-о!..»

И широко,

          размашисто,

                      стотонно,

надежд не оставляя на потом,

с оттяжкой

           по умытому бетону

вдруг стегануло

огненным кнутом!

И грохнул рёв!

И забурлила ярость!

Закрыла небо

             дымная стена...

Земля вогнулась чуть

и,

распрямляясь,

ракету подтолкнула.

А она

во власти

          неожиданного бунта,

божественному куполу под стать,

так отрывалась от земли,

                         как будто

раздумывала:

стоит ли

взлетать?..

И всё-таки она решила:

                       «Надо!..»

Запарена,

по-бабьи – тяжела,

сейчас

       она

           рожала

                  космонавта!

Единственного.

Первого...

Пошла!

Пошла, родная!..

...Дальше было просто.

Работа.

И не более того.

Он медлил,

           отвечая на вопросы,

не думая,

что все слова его

войдут в века,

               подхватятся поэтами,

забронзовев,

надоедят глазам...

Мне нравится,

              как он сказал:

                             «Поехали!..»

А главное:

он сделал,

как сказал!

Роберт Рождественский

Стоило жить!

Мы дожили до этого!

Стоило, стоило жить!

Ждать, надеяться, думать, трудиться, стараться,

Чтобы первый из нас

Мог отважный путь проложить

Сквозь космическое пространство.

В эту область беззвездья, беззвучья,

таинственной тьмы

Он вознесся впервые

Полетом неслыханной славы.

Одинокий. Единственный. Нет, не один:

с ним и мы,

Мы — родные народы Великой Советской державы.

В неразведанный мир, на невероятную высь

Поднялся он, и мир ему будет века благодарен.

Поднялся он, и мы с ним душой

заодно поднялись,

Заодно!

Душа в душу с тобою, товарищ Гагарин!

Николай Асеев

Вернулся!

Взлёт за взлётом сотрясали воздух.

Человек сказал: - Теперь - я сам!

И в минуту ближе стали звёзды

к юношеским радостным глазам.

И в минуту все тысячелетья

замкнутости жизни на Земле

кончились полётом на ракете -

на могучем нашем корабле.

У приёмников толпились семьи,

начался необычайный век -

в те минуты Солнечной системе

душу дал советский человек.

Дальним маяком сверкнул Меркурий,

Солнце грело корпус корабля,

а Земля все спрашивала: - Юрий,

Юрий, как ты чувствуешь себя?

Проверяла сердце, чёткость пульса,

а когда герой помчался к ней,

слово гордой радости: - Вернулся! -

стало лучшим словом всех людей!

Семён Кирсанов

Это – наш первенец

Человек-

в космосе,

человек-

в космосе!

Звездолёт

вырвался

с неземной скоростью.

У него

в корпусе

каждый винт в целости.

Человек

в космосе-

это Пик Смелости!

Не на звон

золота,

а за мир истинный -

в пустоту

холода

он глядит пристально.

Он глядит

молодо-

человек в космосе,

светит

Серп с Молотом

на его компасе.

Больше нет

робости

перед тьмой вечною,

больше нет

пропасти

за тропой Млечною.

Наверху-

ждут ещё:

мир планет светиться,

скоро им

в будущем

человек встретится!

Из сопла

проблески

в свет слились

полностью.

Как желты

тропики!

Как белы

полюсы!

Океан вылужен

чешуёй

синею,

а Кавказ

выложен

вековым инеем.

Человек в космосе -

это смерть косности,

это жизнь-

каждому

с молодой жаждою!

Это путь

радугой

в голубой области!

Это мир

надолго

на зелёном глобусе.

Это жизнь

в будущем,

где нам велено.

Это взгляд

юноши

из страны Ленина.

Всех сердец

Сверенность -

на его компасе.

Это -

наш первенец -

человек в космосе!

Семён Кирсанов

Сказочный корабль

Летит корабль

под звёздными мирами,

И принимает русская земля

Текст человеческой радиограммы

С борта космического корабля,

И русская

в космических просторах,

Да, русская

звучит

сегодня

речь,

Речь Пушкина,

которую

Умеем,

как святыню,

мы беречь…

Мы слышим ясный голос космонавта,

Что чувствует себя он хорошо…

Казалось:

это будет только завтра,

Но вот

полёт сегодня совершён…

Да, притяженья

сброшена обуза!

И тем, друзья,

сегодня мы горды,

Что Гражданин Советского Союза

Вступил в пределы

Солнца и

Звезды…

Москва

столица Родины, -

вот место,

Откуда он бесстрашный рейс ведёт.

Осип Колычев

Вознёсся в космос человек

Всё -

Как он набирался сил,

Как в небесах владел собой

И невесомость выносил -

Да пусть почувствует любой

Из нас!

Он делал всё для нас с тобой,

Он делал всё за нас с тобой,

Над нашими плечами мчась.

Вознёсся

В космос человек,

Оставив за своей спиной

Свой шар земной с его весной,

с его "холодною войной",

Со стужей, вклинившейся в зной,

И с кипятком подземных рек

Под леденистой пеленой.

Вознёсся

В космос человек,

Но это вовсе не побег

Из повседневности земной.

Вознёсся

В космос человек,

Секретом неба овладел,

И возвратился человек

И снова землю оглядел:

Напрашивается масса дел!

Ещё недужен лик земли,

Ещё витает горький прах

Сынов земли, которых жгли

Вчера на атомных кострах.

А сколько на земле калек!

Поставим этому предел,

Поскольку, силою богат,

Ворвался в космос человек

И возвратился он назад,

И убедился человек,

Что доброй воле

Нет преград!

Леонид Мартынов

Во-первых, во-вторых и в-третьих

Всего

Ещё понять не можем -

Как видно, время не пришло,

И долго мы не подытожим

Всего, что произошло,

И обо всех

Явленьях этих

Твердим казённым языком:

"Во-первых, во-вторых и в-третьих",-

Но даже в случае таком -

Во-первых:

Немы от разлуки

На колоссальной вышине,

Вновь запросились в наши руки

И серп и молот на луне;

И, во-вторых:

Вдруг замаячил

Все резче Марса уголёк,

И путь туда казаться начал

Не столь далёк, не столь далёк;

И, в-третьих:

Ближе к нашим крышам

Венера подошла звезда:

"Вы слышите меня?" - "Мы слышим!"

Всё это началось тогда,

Когда

Весенним утром ясным,

Земля, вознёсся над тобой

В своём комбинезоне красном

Пилот, от неба голубой.

1961

Леонид Мартынов

Весной повеяло над миром

Россия, Родина, Отечество -

Любовь, надежда, правда, сила,

Ты вновь во имя человечества

Невиданное совершила.

О, как горжусь тем, что причастен

К твоим лесам, равнинам, рекам,

К земле, своею волей властною

Пославшей к звёздам человека.

Он крепок был твоею верою

И мужеством твоим и разумом.

Его полётом слово первое

Твоё в межзвёздных высях сказано.

И во Вселенную вселение

Твоё по землям всем и странам

Сейчас гремит, как откровение

Твоих забот, свершений, планов.

Не знаю, что природа сеяла

В межзвёздных далях беспредельных,

Но нынче там весной повеяло,

Землёю, почками, апрелем.

Сергей Орлов

Звездная дорога

Как огородники гряду за грядкой,

Освоили мы тайны всех дорог.

Летит Гагарин. На него украдкой

Глядит скомпрометированный бог.

Я счастлив оттого, что есть орбита,

Что я подвижен и что я кручусь,

Что я земной, друзьями не забытый

И в очереди к счастью нахожусь.

В чем же судьба моя, судьба поэта?

Мне кажется, что я незаменим,

Мне кажется — подписаны планеты

Великолепным росчерком моим.

Мне эта ситуация знакома, —

В теченье долгом трудового дня

Из космоса, как из родного дома,

Товарищ русский смотрит на меня.

Как хороша ты, звездная дорога!

Летит Гагарин. Он устал чуть-чуть.

И перед ним торжественно и строго

Блестит кремнистый лермонтовский путь.

Михаил Светлов

Сын века

...Загорелись грядою красною

Огоньки над командным пунктом.

Чей-то голос октавой властною

Счёт обратный повел секундам...

"Четыре... Три... Два... Один... Старт!"

Словно замерло вдруг мгновение,

Натянув параллели-нервы,

С небесами принять сражение

Ты в зенит устремился первым.

И твоею надёжной свитою

Став навеки в минуты эти,

Лишь тебе одному завидуют

Все мальчишки на всей планете.

Над Землёй пробивает воздух

Твой могучий корабль пятитонный

Ты - в пути, но не так-то просто

Обмануть старика Ньютона.

Всё, что в этом пути покажется,

Он тебе рассказал заранее...

Ускоренье свинцовой тяжестью

Навалилось тебе на сознание.

Заметались круги зелёные,

И в глазах у тебя померкло,

Только камера телевизионная

Видит все беспощадно, как зеркало.

Для того, чтоб земные жители

Не в придуманном кем-то анапесте,

А в натуре тебя увидели,

В богатырстве твоём и в слабости.

Для того, чтоб из наших буден

Путь прокладывая к победам,

Были к схватке готовы люди,

Что пойдут за тобою следом...

Игорь Ринк

Космонавту Ю.Гагарину

Я первый смерил жизнь обратным счётом.

Я буду беспристрастен и правдив:

Сначала кожа выстрелила потом

И задымилась, поры разрядив.

Я затаился и затих, и замер,

Мне показалось, я вернулся вдруг

В бездушье безвоздушных барокамер

И в замкнутые петли центрифуг.

Сейчас я стану недвижим и грузен

И погружен в молчанье, а пока

Горн и меха земных газетных кузен

Раздуют это дело на века.

Хлестнула память мне кнутом по нервам,

В ней каждый образ был неповторим:

Вот мой дублёр, который мог быть первым,

Который смог впервые стать вторым.

Пока что на него не тратят шрифта:

Запас заглавных букв - на одного.

Мы с ним вдвоём прошли весь путь до лифта,

Но дальше я поднялся без него.

Вот - тот, который прочертил орбиту,

При мне его в лицо не знал никто.

Все мыслимое было им открыто

И брошено горстями в решето.

И, словно из-за дымовой завесы,

Друзей явились лица и семьи:

Они все скоро на страницах прессы

Расскажут биографии свои.

Их - всех, с кем вел я доброе соседство,-

Свидетелями выведут на суд.

Обычное мое босое детство

Обуют и в скрижали занесут.

Чудное слово "Пуск!" - подобье вопля -

Возникло и нависло надо мной.

Недобро, глухо заворчали сопла

И сплюнули расплавленной слюной.

И вихрем чувств пожар души задуло,

И я не смел или забыл дышать.

Планета напоследок притянула,

Прижала, не желая отпускать.

Она вцепилась удесятеренно,

Глаза, казалось, вышли из орбит,

И правый глаз впервые удивлённо

Взглянул на левый, веком не прикрыт.

Мне рот заткнул - не помню, - крик ли, кляп ли,

Я рос из кресла, как с корнями пень.

Вот сожрала все топливо до капли

И отвалилась первая ступень.

Там, подо мной, сирены голосили,

Не знаю, хороня или храня.

А здесь надсадно двигатели взвыли

И из объятий вырвали меня.

Приборы на земле угомонились,

Вновь чередом своим пошла весна.

Глаза мои на место возвратились,

Исчезли перегрузки, - тишина.

Эксперимент вошел в другую фазу.

Пульс начал реже в датчики стучать.

Я в ночь влетел, минуя вечер, сразу,

И получил команду отдыхать.

И неуютно сделалось в эфире,

Но Левитан ворвался в тесный зал -

Он отчеканил громко: "Первый в мире!"

Он про меня хорошее сказал.

Я шлем скафандра положил на локоть,

Изрек про самочувствие своё...

Пришла такая приторная легкость,

Что даже затошнило от неё.

Шнур микрофона словно в петлю свился,

Стучали в ребра лёгкие, звеня.

Я на мгновенье сердцем подавился -

Оно застряло в горле у меня.

Я отдал рапорт весело, на совесть,

Разборчиво и очень делово.

Я думал: вот она и невесомость,

Я вешу нуль, так мало - ничего!

И стало тесно голосам в эфире,

Но Левитан ворвался, как в спортзал,

И я узнал, что я впервые в мире

В Историю «поехали!» сказал.

Владимир Высоцкий

Первый космонавт

Всё, что сумел запомнить, я сразу перечислил,

Надиктовал на ленту и даже записал.

Но надо мной парили разрозненные мысли

И стукались боками о вахтенный журнал.

Весомых, зримых мыслей я насчитал немало,

И мелкие сновали меж ними чуть плавней,

Но невесомость в весе их как-то уравняла,

Там после разберутся, которая важней.

А я ловил любую, какая попадалась,

Тянул её за тонкий невидимый канат.

Вот первая возникла и сразу оборвалась,

Осталось только слово одно: "не виноват".

Между "нулем" и "пуском" кому-то показалось,

А может - оператор с испуга записал,

Что я довольно бодро, красуясь даже малость,

Раскованно и браво "Поехали!" - сказал.

Владимир Высоцкий

Товарищ Гагарин

Мне кажется, что я встречался с ним.

Его лицо, ей-богу, мне знакомо!

Быть может, он со мною ехал в Крым

В одном купе.

И радом спал, как дома.

Быть может, он со мной в кино входил.

А нынче вышел к звездам, на орбиту.

И нашей славой Землю осветил,

Хоть он — один из сотен тысяч с виду!

Один из сотен тысяч на Земле

И первый в космосе!..

Товарищ наш, Гагарин.

Еще вчера в его земной семье

С каким волненьем это утро ждали!

Еще вчера он, неизвестный нам,

Уже готов был к этому рассвету,

Тревожно дорог близким и друзьям,

Центральному родному Комитету.

И вот свершилось наше торжество.

Гагарин! — всюду слышится в эфире.

Как я сегодня счастлив за него,

За мать его и за детей его,

За нашу Родину, прекраснейшую в мире!

Николай Доризо

Товарищ наш

Пусть дышится Гагарину легко,

Пусть мчится сквозь закаты и рассветы...

Никто и никогда так далеко

Не отрывался от родной планеты.

Он мужеством Отчизны наделён,

Он бросил неизведанному вызов.

Никто и никогда ещё, как он,

Вдруг всей Земле не становился близок.

Товарищ наш вернулся полный сил!

Он - высший взлёт штурмующего века -

Сердца народов он объединил

Великой гордостью за человека!

Борис Дубровин

12 апреля 1961 года

Космическая пыль из-под копыт.

Невозмутимый всадник в гермошлеме...

О метагалактическое племя, -

Вся жизнь в пути, вся жизнь походный быт!

Всесилен термоядерный скакун.

Дорога от звезды к звезде мгновенна.

Напряжена сверхчуткая антенна -

Вдруг в полной тьме всхрапнет чужой табун...

А мы лишь приручаем скакунов -

Настойчиво, умно, неутомимо.

Летит, летит межзвёздный всадник мимо -

Из тьмы веков летит во тьму веков.

Откроется и нам когда-нибудь

Его непостижимая дорога,

Начнётся и от нашего порога

Такой же бесконечно длинный путь.

И чёрного пространства кривизна

Нас выведет к невероятной встрече.

И вспомним мы: ведь ей была предтеча -

Гагаринская ранняя весна.

Александр Суворов

Баллада о шнурке

(По рассказу матери первого космонавта Анны Тимофеевны Гагариной)

На башнях древнего Кремля

Светился звёзд рубин.

Ждала торжественно Земля,-

К ней возвращался сын,

Её любимец и Герой,

Впервые побывав

Там, за невидимой чертой

Всех граней и застав.

- Ну что ж, пора,- он быстро встал,-

Приехали домой.-

И тут же одеваться стал,

Спокойно-деловой.

И грянул марш из тысяч труб,

Лишь он успел шагнуть

На ту дорожку по ковру,

На вечной славы путь.

Он шёл, и миллионы глаз

Следили из дали

За ним, кто в космос в первый раз

Шагнул с родной Земли.

И среди всех родная мать,

И строже и нежней,

Смотрела, ну ни дать ни взять,

Как в пору давних дней,

Когда ещё мальчонкой он

У ног её сновал...

Он шёл, а мир со всех сторон

Ревниво наблюдал.

Заметила лишь мать одна

Развязанный шнурок,

Всем сердцем вспыхнула она:

- Да как же ты, сынок?

Ты что же, Юрушка родной,

Да как же это так?..-

А он дорожкою цветной

Держал гвардейский шаг.

Там, за спиной,- сто восемь тех

Космических минут...

И встал он на глазах у всех,

Свой путь окончив тут.

Завязан снова был шнурок,

Да он и не мешал.

И только мать:

- Ты что ж, сынок,

С шнурком-то оплошал?

Он улыбнулся ей в ответ,

Шепнул:

- Видать, я впрямь

Глаз материнских зорче нет,

Прости, не знаю сам...

Так, мать улыбкой веселя,

Был счастлив человек,

И ту улыбку вся Земля

Запомнила навек.

Пётр Нефёдов

Из поэмы "Седьмое небо"

Что сон?!

Фантазия!

Наитье!

Но станет жизнь вдвойне ясна,

Когда реальное событье

Ворвётся продолженьем сна.

Гагарин!.. Юрий!..

В счастье плачу,

Как будто двадцать лет спустя,

Отбросив тяжесть неудачи,

Взлетела молодость моя,

Все близко сердцу.

На планеты

Как будто я и впрямь летал.

Скажи, горячего привета

Мне там никто не передал?

И не стыжусь,

И не краснею,

Что ты, свершая свой полёт,

На двадцать лет пришёл позднее

И на сто лет уйдёшь вперёд.

Мы люди разных поколений,

Но на дороге голубой

Я рад всем точкам совпадений

Моей судьбы

С твоей судьбой.

Чем круче хлеб,

Тем жизнь упорней.

Я рад, что мы с тобой взошли

От одного большого корня

Крестьянской матери-земли.

Деревня,

Школа,

Логарифмы,

Литейка,

Лётная пора.

Все было схожим, даже рифмы

На остром кончике пера.

Мы жили словно в дружной паре,

Точнее - шли мы следом в след.

Я просто Горин,

Ты Гагарин,

Но двадцать лет

Есть двадцать лет!

Недаром же,

По воле века,

Приход достойных торопя,

Меня испытывала Вега,

Чтоб не испытывать тебя.

Чтоб волю дать твоим дерзаньям,

Когда ты рос, как все, шаля,

Меня подвергла испытаньям

В те дни тревожная Земля.

Чтоб, дерзкий,

Ты взлетел с рассветом

И возвратился в добрый час,

Мы все стерпели, но об этом

Я поведу другой рассказ.

Я расскажу иными днями,

В словах по сердцу и уму,

Какими трудными путями

Мы шли к полёту твоему...

Василий Фёдоров

Галактический цветок

Гудел торжественным набатом

апрельский мир.

Какой из дней

с двенадцатым

поставить рядом

за всю историю людей?

Вокруг планеты

ликованья

прошла приливная волна.

Все поощряла упованья

и все дерзания она.

Читаю старые газеты.

Полны наивного огня

стихи, которыми поэты

откликнулись на злобу дня.

Глазок лишь только приоткрыли

учёные в немой покой,

а трубадуры вострубили:

Стожары? Марс? –

подать рукой.

На поэтическом разбеге

самим себе крича «ура»,

уже Юпитера и Веги

достигли эти мастера.

Они вколачивали в строки,

как сопричастности деталь,

словечки «дюзы», «гироблоки»

и прочую лихую сталь.

Сказать погромче, покрасивше

страсть как хотелось

про полёт,

жизнь человечью озаривший

с иных углов, иных высот.

Ещё придёт –

осмыслить это

событье дерзкое

пора.

И стартовый

сполох ракеты

погаснет вскоре у поэта

на зорком кончике пера.

И зрением души глубинным

почувствует,

как мчится свет

по расстояниям пустынным

немеренные тыщи лет.

Из байконурской глухомани

провозгласил всемирно он

о том, что начали земляне

отсчёт космических времён.

Свершён планетный подвиг века,

полёт не только одного

отчаянного человека –

взлёт человечества всего.

Друг друга чувствуя сердцами,

семьею были мы одной.

И не при нас,

а вместе с нами

летел «Восток» сверхскоростной.

Аркадий Каныкин

Этот день...

Мне ровно двадцать.

Мне такие лета,

как было двадцать лет тому назад.

А над Москвой -

высокие букеты,

апрельский лепестковый звездопад.

И непривычность имени Гагарин

звучала как названье высоты,

какую приоткрыл смоленский парень,

ровесник водопьяновской звезды.

Я чувствовал дыхание планеты

в колоннах молодого торжества,

и мне казалось:

после Дня Победы

такого дня

не видела Москва.

И то, что после,

то, что будет дальше,

что нам подарят новые года,

решит неразрешимые задачи,

но праздничней не станет никогда.

Другие парни выйдут на орбиту

под звёздами раскрученных высот,

и той улыбки подвиг незабытый

на их судьбе задумчиво блеснёт.

Феликс Чуев

108 минут

В скафандре, по-рабочему, как был,

У Волги на виду, ему знакомой,

На вспаханную землю он ступил

И зашагал, растаптывая комья.

На перелеске, пашни посмотрел.

Земля! И вид ее не изменился.

Сегодня в космос он с нее взлетел,

Сегодня ж на нее и возвратился.

Все так же низко облака бегут,

Все также небо сосны стерегут,

Все тот же день,

Часов все та же мера...

Прошло лишь сто,

Сто с небольшим минут.

А на Земле уже иная эра,

Которую космический зовут!..

Леонид Вышеславский

В кабинете космонавта

... В глухой провинции Вселенной

Планет, что снегу, намело.

На космонавта смотрит Ленин

С портрета дружески светло.

В глазах спокойное вниманье,

И утвержденье,

И вопрос,

И дорогое пониманье,

Насколько этот путь не прост!

Враги нам гибелью грозили

И нашей гибелью клялись.

Легко ли лапотной России

Взбираться было в эту высь!

Легко ль,

Прорвавшись в эти дали,

Где смерть и вечность

В двух шагах,

Пространство времени скрижали

В своих удерживать руках?!

Завидной чести удостоен,

Ведет корабль среди планет

Великий труженик, и воин,

И революции полпред.

На космонавта смотрит Ленин

С портрета дружески светло.

В глухой провинции Вселенной

Планет, что снегу, намело.

Людмила Татьяничева

Стихи о первом космонавте

(фрагмент)

Мы полюбили навсегда того,

Кто первый пролетел средь звёздных далей,

Кого мы жадно слушали и ждали,

Чьё возвращенье - света торжество.

Мы полюбили навсегда того,

Чей взлёт - надежда наша и победа,

Кто звёздам все мечты Земли поведал,

Чье возвращенье - мира торжество.

И любим синь родную небосвода,

Луну, что в эту ночь наверняка

Оденет ради праздника шелка...

Но ты, Земля, отчизна всех народов,

Милей всего, любима на века!

Антал Гидаш (перевод с венгерского В.Гусева)

Космонавту

Тобою восхищён весь шар земной.

Свою любовь и радость вечной данью

Тебе он дарит, первый космонавт.

Не чудо - подвиг твой.

В нём люди видят правду.

И я сегодня думаю о нём.

Учёными исполнены мечты

И сокровенные желанья наши,

Пришедшие к нам от далёких предков.

Подумать - стали звёзды и Луна

Для нас навеки добрыми друзьями.

Подумать - недалёк тот день, когда

Мы ступим на Луну, помчимся к звёздам.

Всё это - вести завтрашнего дня,

Что светится нам, как твоя улыбка.

Нам радость обещает шар земной,

Усыпанный весенними цветами

В честь твоего чудесного полёта,

Невиданной победы, космонавт.

Эма Сёко (перевод с японского К.Гусева)

У самолёта Юрия Гагарина

Юрия Гагарина машина -

Рядовой

Обычный

Самолёт.

Расскажи нам,

Птица,

Расскажи нам,

Как летать учился

Твой пилот?

Ты на ус немало

Намотала

Из его

Космической судьбы...

Жаль - ещё такого

Не бывало:

Чтобы интервью взять

У металла...

Птица, птица...

Если б да кабы...

Расскажи, пожалуйста,

Поведай.

Хочешь,

Перейду с тобой на "вы"?

Птица, птица...

Как с ней не беседуй,

Словом не обмолвится,

Увы.

Пьедесталом скованная

Птица.

Снится по ночам тебе?

Не снится?

Видится

Космическая высь?

Будем откровенны:

Не сердись.

Ты свое честь честью

Отслужила.

Ты покой достойно

Заслужила...

В космосе летят сегодня

Трое.

Поклоняюсь мужеству

Людей.

Но, пожалуй,

Не было б героев

Без твоей поддержки.

Без твоей.

Николай Анциферов

Поле бессмертия

(фрагмент)

Вся грустная повесть, как песня неспетая,

Лишь вспомню, и к горлу подкатится ком:

Я вижу: Гагарин летит над планетою,

С которой навек обвенчался витком...

Летит над полями - смоленскими, гжатскими,

Над малой речушкой и сельским прудом,

Над Русской равниной с могилами братскими,

Где в гулких просторах родительский дом.

И вновь вспоминается утро апрельское

И прерванный в школе последний урок,

И светлые слёзы учителя сельского,

Сдержать он которые так и не смог...

Прорыв тот, взорвавший планеты спокойствие,

Наделавший шума, смятенья в умах,

Явил, что не только покорность нам свойственна -

Высокий полёт и вселенский размах!

О, мудрость славянская с русскою удалью!

Тебе выстилали тропинки из роз

Базары Каира и улочки Суздаля,

Где в давние годы мужал я и рос.

Радушие встреч с хороводами, пением -

Впервые с тех майских победных времён

Народ мой за всё своё долготерпение

Сполна этим праздником был одарён.

Я счастлив: тогда и была мне подарена

Живая, не с телеэкранов и книг,

Такая родная улыбка Гагарина -

Далёкого детства счастливейший миг!

Планеты Земля стал он сыном прославленным,

Полпредом великой доселе страны,

И вновь отступал, огрызаясь затравленно,

Повсюду маячивший призрак войны...

Мы с ним одного были имени-племени,

Нас русские матери так нарекли.

Мы гордые дети великого времени,

Всё так начиналось! Мы столько б смогли...

Юрий Павлов

"Заправлены в планшеты космические карты" сл. Вл. Войновича, муз. О. Фельцмана поет В.Трошин

Читайте также

12 апреля 1961 года: Юрий Гагарин вспоминает 12 апреля 1961 года: Из книги Ю.А.Гагарина «Дорога в космос»

День космонавтики: Стихи А.Твардовского,С.Щипачева и книги о Гагарине и космосе

Самый первый. Гагарину - 80! Стихи К.Симонова, А.Дементьева, В.Кострова, Н.Добронравова и книги о Гагарине