Фазу Алиева – народная поэтесса Дагестана - Блог «ВО!круг книг» библиотеки им. А.С. Пушкина и библиотек Челябинска

90 лет со дня рождения

5 декабря 1932 года родилась Фазу Гамзатовна Алиева – советская и российская аварская поэтесса, народная поэтесса Дагестана, прозаик и публицист, общественный деятель. Но на родине, в Дагестане, её называют просто Фазу, потому что она была одна – яркая, неординарная писательница, которая не только воспевала национальную культуру, но сделала её достоянием и для других стран и народов. Её книги переведены на 68 языков мира.

Аварцы очень гордятся тем, что у них была Фазу – великая дагестанка, большой поэт и великая женщина, портрет которой можно увидеть почти в каждой дагестанской школе. Фазу – талисман на груди Дагестана. Но её запомнили не только как поэта, но также как человека с чётко выраженной гражданской позицией, несгибаемой волей, большой добротой и состраданием. 2022-й год объявлен годом празднования 90-летия со дня рождения народного поэта Республики Дагестан Фазу Гамзатовны Алиевой.

Как говорил переводчик поэзии Фазу Алиевой Владимир Туркин, – «Рассказать о поэте трудно, – о нём говорят его стихи. Фазу Алиева – народная поэтесса Дагестана… Весь Дагестан – страна поэтов. Там не просто стать «народным». Там творили Гамзат Цадаса и Сулейман Стальский и Расул Гамзатов, а также прекрасная плеяда аварских, даргинских, кумыкских, лакских, лезгинских, табасаранских и других поэтов… Надо видеть, как народ Дагестана встречает свою народную поэтессу. Мне довелось бывать в Дагестане. Я видел Фазу Алиеву не сцене и видел зал, наэлектризованный её словом… Но естественней всего и открытее всего я видел её тогда, когда она не на сцене, не на трибуне, а именно в самом народе: среди виноградарей, ковровщиц, колхозников. Это её стихия, это источник её жизни и поэзии…»

Сама же о себе Фазу Гамзатовна говорила так: «Человек при рождении не может выбирать три святыни: это родина, родители и язык. Мне очень повезло, что я родилась в такой прекрасной республике, как Дагестан, в маленьком ауле, который, как птичье гнездо, втиснут в скалы».

И в стихах:

Узнаете ли?

Люди,

Знающие меня

И встречающие меня

В гуле махачкалинских улиц,

Вам знакома ли юность моя,

Вы бывали прежде

В горском ауле?

И меня,

С двумя косами за спиной,

В белой тоненькой шали,

Что белела над крышею земляной,

Там случайно меня не видали?

И в поля уходя,

Между двух родников

Не встречали ль меня с кувшином

И не кушали в полдень

Зелёных бобов

Из плетёной моей корзины?

И когда на свадьбах гулял аул,

Ел хинкал на бараньем сале,-

Юбка из парчи,

Мягкий мячаул, –

Вы на танец меня не приглашали?

Тихую улыбку,

Робкие глаза

Разве вы могли не заметить?!

Неужели

Те годы вернуть нельзя?

Нет ли чуда на этом свете?

И так горько плачется мне во сне:

Ты куда убегаешь, горянка?

Не оставь меня!

Слышишь!

Вернись ко мне!..

Но у сна есть своя изнанка, –

И глядишь на меня

Из минувших годов:

Дескать, кто ты?

В какой ты роли?

Почему, покидая родительский кров,

Ты меня оставила в поле?

Кто я? Кто я?

Горянка!

Да я ведь – ты!

Правда, я изменилась немного,

Не белеет шаль,

Как весною цветы,

И хожу я с причёской высокой.

И не часто бываю в ауле сейчас,

И на свадьбах я там не танцую.

Но года не сумели

Стереть с моих глаз

Твою скромность

За жизнь городскую.

И во мне, о горянка,

Твою простоту

Никакое житьё не убило.

И ношу я в себе

Твою доброту,

Как бобы в корзине носила.

Люди,

Знающие меня

И встречающие меня

В городском суматошном дне,

Среди нервного гула улиц,

Так хочу,

Чтобы вы узнавали во мне

Ту,

Что выросла в горском ауле.

Со дня рождения

Я появилась в начале зимы.

Выйдя на свет из дожизненной

Тьмы,

Любим не то, что увидели мы

В первое наше мгновенье.

Любим грядущую мы красоту,

Все, что с рожденья влагаем в

Мечту.

Так полюбила я землю в цвету

В первое утро рожденья:

Зелено-дымчатую траву,

Розово-дымчатую айву,

Черные семечки тмина во рву,

И на пригорке фиалки,

Желтого солнца прямые лучи,

И меж камней голубые ключи,

Белые молнии в синей ночи,-

Вешнего дождика прялки,

Кислую с белой березы слезу,

И перламутровую стрекозу,

И светлячка в потемневшем лесу,

Да осу на поляне,

Пеструю бабочку на лету,

Вкус остролистой мяты во рту,-

Ту снисходительную мечту,

Что никогда не обманет.

* * *

Взрослела я. В мои семнадцать лет

Мне бабушка погладила лицо

И по наследству отдала кольцо,

Которое ей подарил мой дед.

На золоте узоры были ярки.

Уж не сегодня ль мастер сделал их?

О, если бы наследственным подарком

Пришёл к потомкам хоть один мой стих!

Место рождения Фазу Алиевой – высокогорное село Геничутль Хунзахского района, и детство своё она провела именно в этих краях.

Родовое село Геничутль

Жизнь была трудной, приходилось работать с малых лет, и при этом учиться. Фазу была старшей из четверых детей, а потому ей доставалась самая трудная работа. О своём «далёком, веснушчатом» детстве она поведала в небольшом рассказе, предваряемым таким стихотворением:

Мне кажется, иду дорогой горною,

Наматывая на руку свою

Тугую нить, то белую, то черную –

Мой путь земной, который я пою.

Он, как у всех, – из радостей и горестей.

Из встреч, из слез, из смеха и разлук...

И чем клубок становится объемистей.

Тем я опасливей гляжу вокруг.

Боюсь увидеть кончик нити жизненной, –

Пусть вовсе не бела, пускай черна.

Пускай колючки на нее нанизаны.

Но только бы не кончилась она!

Этот рассказ я нашла в сетевом журнале «Женщина Дагестана».

«Так Аллах решил: мне еще не было и пяти лет, когда трагически погиб мой отец. Нас воспитывали бабушка, бывшая ханша, и мама – безграмотная женщина. Отец был военным человеком, жили мы от зарплаты до зарплаты. Без него остались чистыми, как миска, из которой съели все содержимое. А нас четверо сирот, бабушка, мама – шесть ртов, требующих еды. Вскоре началась и война. Мама пошла работать санитаркой в больницу, а бабушка вела хозяйство, её верными помощниками были мы. И потому стали трудолюбивыми, и капельки лени в нас не осталось. Мы, трое сестер, при необходимости умеем все: и вышивать, и вязать, и вести домашнее хозяйство.

Будили нас, маленьких детей, рано: «Кто рано встает, тому ярочка достается», «У вставшего на заре день длинный и плодотворный», «Кто протянет ладони с неба падающей благодати, росе навстречу, – никогда голодать не будет, именно в этот момент Аллах посылает на землю своим рабам милостыню» – все это слушали мы каждый день на заре от бабушки.

Наши обязанности были строго распределены. Мне, как старшей, доставалось больше всех.

К счастью, у нас было две коровы, одна – наша, а другая – бабушкина. Две коровы подоить мне было трудно – пальцы болели, поэтому одну доила бабушка, другую – я. Потом я гнала скот в стадо с ведром в руках: в него я собирала помет, а дома прибивала лепешки к стене, чтобы делать кизяки на зиму. После этого я могла идти в поле собирать траву, которую мы сушили на зиму для скота.

Нуцалай, средняя сестра, отвечала за чистоту дома, двора, улицы, прилегающей к нашему дому, и за «благополучие» наших кур. Их у нас было много, а петух – единственный. Нуцалай кормила их, выпускала с раннего утра во двор. Днем она собирала из их гнезд яйца. Когда слышала крик курицы, она вскакивала и бежала. А бабушка улыбалась: «Курица несет яйца и кричит, извещая об этом весь мир, лошадь же рожает жеребенка, и ни одного звука не слышно».

Еще на Нуцалай было возложено вышивание. Мама делала кисти к платкам, у нее было много заказов, а Нуцалай гладью вышивала на этих платках веточки, на всех четырех углах, такие, какие хотели заказчики. Весь аул восхищался тонкостью ее работы, так умело трудились ее маленькие ручки.

У совсем еще маленькой Шахсанат тоже были свои обязанности. Когда веретено в бабушкиных руках наполнялось, она собирала нитки в клубок. А еще она помогала маме. Когда та делала кисточки к платкам, Шахсанат готовила шелковые ниточки и подавала их маме.

Эти вечерние работы мама начинала только после того, как я и Нуцалай сделаем уроки. Уроки – это было святое, мама строго следила за их выполнением. А я вечерами вязала. Ох, если бы мой читатель знал, сколько всего я связала! Мои сестры, я сама ходили во всем вязаном: жакеты, свитера, гамаши, носки, варежки, косынки. Мама красила все это в разные цвета. В то время были такие лекарства (сейчас их нет) – красный стрептоцид и акрихин. Мама доставала лекарства в больнице, и ими красили мои «произведения искусства», так что мы всегда ходили нарядными.

И голод, как другие, мы не видели, потому что молоко одной коровы каждое утро мама уносила в больницу и меняла на хлеб. Молока другой коровы нам хватало на творог, масло, и сыворотка не пропадала, ее мы пили вместо воды. Каждый день нам варили по одному яйцу, часто делали яичные курзе.

Во время войны и в послевоенный год, когда свирепствовала засуха, нас выручали коровы и куры…»

Когда я прочитала в этом рассказе, как мама Фазу Алиевой и её сестра Нуцалай мастерили платки, вспомнила повесть «Свой почерк», в которой писательница поведала историю о мастерицах.

Мне довелось прочитать два произведения Фазу Алиевой, и как удивительно складывается, каждое из них начинается с того, что писательница пускается в путь. Так в повести «Свой почерк» она отправляется в горный район с ответственным делом – поздравить и вручить награды мастерицам, которые делают удивительные платки – подлинное достояние национального искусства. После обильного застолья и зажигательных горских танцев приходит время для беседы, и читатель узнаёт историю Залму, как она стала мастерицей по изготовлению платков.

И в «Корзине спелой вишни» Фазу Гамзатовна едет в родные края в командировку, как главный редактор журнала «Женщина Дагестана» для обсуждения статьи «Замуж без калыма».

Но, как мне кажется, любая поездка – это своеобразный приём, рассказать о себе и послушать других, так все маленькие истории стекаются ручейками в большой поток, а это уже история целого народа. И о чем бы ни поведала читателю Фазу Алиева, кажется, или так и есть, что всё это не выдумано, каждая история имеет своего настоящего героя – большого или маленького.

Вот, например, одна история, сама Фазу в ней ещё девчонка-школьница, она бежит из школы, размахивая портфелем, а война в разгаре. И Фазу по просьбе старой неграмотной Аминат пишет письма её сыновьям на фронт, и вкладывает в них синие колокольчики. Спустя тридцать лет, уже знаменитая писательница приезжает в свой аул и вспоминает, как она писала письма на фронт, и как влюбилась в Мухтара, младшего сын Аминат. А сейчас сама Фазу держит на коленях седьмого ребёнка Мухтара и вспоминает свою первую сильную любовь и сильную боль от неразделённости этой любви.

«Да, необъяснимую власть имеют над человеком воспоминания. Прошлое не умирает. Жизнь только оттесняет их в самый потаённый уголок сердца и памяти. Но чуть почувствуешь тот же запах, увидишь тень, упавшую, как тогда, и всё оживает в тебе, бьётся, болит… Одно лишь ушло навсегда – прежняя ненависть к сопернице. Ненависть – не стойкое чувство. Стойкое – любовь».

Этот рассказ сменяется другим, также из воспоминаний. Но есть время и для настоящего – встрече в клубе родного Гиничутли с земляками.

«Гиничутли! Мой маленький родной аул. Здесь мне дорог каждый родничок, каждый камушек, каждая тропинка. И каждый человек, встретившийся на этой тропинке. Я знаю о нём всё. И не только о нём. Я знаю судьбу его прадедов и прапрадедов. Как и он – моих…».

Может быть поэтому, народ Дагестана так любил и любит Фазу Алиеву, за это внимание, за память и чуткость?

Повествование Фазу Алиевой имеет необыкновенное свойство – оно очень живописное, всё, о чём она рассказывает в своих книгах, воспринимается как наяву, очень сильные художественные образы – описание природы, земляков, их характеров. И ещё такая особенность – в начале или в конце очередного рассказа, можно прочитать (и, кажется, даже услышать): «Ну, слушайте…» Или так: «О, это целая история. И, главное, в ней всё правда». Или: «И вот, что я услышала».

И вот, что услышала я сама, меня тронула судьба Залму, о которой писательница поведала в повести «Свой почерк».

В обычной дагестанской семье, в которой нет отца, но зато много женщин – бабушка, мама, многочисленные тётушки, и три сестры на выданье, и выросла Залму, она старшая из сестёр. Но вот незадача, не она первая выходит замуж, а её младшая сестра, что очень тревожит тётушку Карижат, а потому она берётся за дело. Залму очень необычная девушка, она вдумчивая и мечтательная, верит в сказки, и хочет всё сама проверить, увидеть и пощупать, а потому все считают, что она «с приветом». Может быть, поэтому её не первой отдают под венец, или приберегли как лучшее?

Тут и берётся за дело тётушка Карижат, у которой Залму любимая племянница, она разворачивает такую кампанию для сватовства! Но самое главное, она настояла на том, чтобы Залму научилась ремеслу по изготовлению платков, она считала, что «мастеровой человек – царь судьбы, от него все зависимы, а он ни от кого». Чем же закончилась эта удивительная история, нашла ли себя Залму, как устроилась её судьба? Лучше узнать из книги.

Повесть «Свой почерк» полна национального колорита и таких особых характеров, которые можно встретить только у горцев. Но так же можно сказать и о книге «Корзина спелой вишни», впрочем, как и обо всех других книгах Фазу Алиевой.

«Корзина спелой вишни» – роман, состоящий из рассказов, связанных общей сюжетной линией, в них одна судьба сплетается с другой, рядом прошлое и настоящее, герои – настоящие горцы – мужчины, женщины, старики и молодые. А какие у них характеры! И нравы, и обычаи. И кухня! И притчи…

Ещё одна удивительная особенность книг Фазу Алиевой – они буквально пересыпаны притчами, легендами, поверьями. И многое рассказано об обычаях. Вот один из них – «гость непременно должен сразу же навестить самых престарелых, потом тех, у кого кто-нибудь умер за время его отсутствия, и затем уже дома, где появились новорожденные». Какой хороший, добрый обычай.

Но есть и такие, вернее были, против которых восстали сами горянки, например, обычай отдавать невесту за калым или обычай кровной мести. Об этом можно прочитать в рассказе, который так называется «Кровная месть».

«Кровная месть! Это самый страшный из всех горских обычаев. «Сколько горя, сколько бесполезных смертей принёс он людям. Но, страшась гнева жамаата (мира, сходки), ни один человек не нашёл в себе мужества хоть на муравьиный шаг отступить от него. И убийства тянулись бесконечной цепью… Мальчику с детских лет внушали: ʹʹВот вырастешь, наберёшься сил и убьёшь врагаʹʹ».

Так и Умуксум, мать Герея, желала сыну всего самого лучшего, и не хотела, чтобы он менял мастерок на кинжал. А теперь его называют трусом, и ни одна девушка не пойдёт за него замуж, пока он не закроет долг чести. Но так сложилась судьба, что Герей полюбил именно дочь врага, и она стала его невестой. Он привёл её в свой аул, в свой дом. И тут сработал другой обычай – встречать добром ту невесту, которую парень увёл из другого аула, но также принимающая сторона должна была исполнить любое её желание. Что же она загадала?

Читая этот рассказ, хочется плакать, сначала от тягостного ожидания – свершится ли месть, а потом от счастья, что зло не свершилось.

Отдельная тема в творчестве писательницы – минувшая война, которую Фазу застала ещё школьницей. Как в прозе, так и в поэзии она воспевала мужество и подвиг своего народа.

Поэма «Восхождение» – посвящена семье погибших солдат.

Отрывок

Не бегите, люди, от печали,

Не страшитесь грустных дум и слов,

Это – не бубенчиков звучанье,

Это – вечный гул колоколов.

Под его широким всеохватом,

В мудрый час раздумной тишины,

Жизни атом, как и смерти атом,

Мыслью могут быть расщеплены.

Лишь одна печаль тебе поможет

Вдуматься, учуять, уловить

Тайную, таинственную, сложную

Жизнь и смерть связующую нить.

Жизнь – неоднозначна. И бывает,

Смерть приходит, выбрав миг любой,

Смысл целой жизни убивает

И уносит этот смысл с собой.

Смерть – неоднозначна и капризна,

И бывает, выбрав миг любой,

Смерть не убивает смысла жизни,

А приносит этот смысл с собой.

Становясь началом восхожденья

К новой жизни и к иной судьбе,

Подчиняет даже миг рожденья

Не теченью жизни, а себе.

О такой вот смерти расскажу,

К двум могилам двух аварских братьев

Я вдвоём с печалью подхожу.

Ты, печаль, держи меня в объятьях.

Ты не уходи, ты мне нужна…

Всё вокруг пусть склонится в печали.

Снова где-то яблоки упали.

Стук! Стук! Стук! – и снова тишина.

Я хочу, чтоб люди всей земли

В памяти своей хранили свято

Две могилы, где лежат два брата –

От аула отчего вдали.

Две могилы там, где днём играет

Кружевная лиственная тень,

Две могилы – возле двух окраин

Двух далёких польских деревень.

Но война коснулась Фазу Алиевой ещё не раз. Старший сын её, Али, воевал в Афганистане, а она не могла остаться в стороне, и конечно поехала в чужую страну, чтобы выступить перед воинами-интернационалистами.

В Афганистане встреча с солдатами, 1984 г

В 1999 году в Дагестан пришли завоеватели. Война прошла совсем рядом. На военном вертолете Фазу не раз летала на самые опасные участки, где шли тяжелые бои, чтобы поддержать российских солдат, дагестанских ополченцев силой материнского слова.

Как жаль, что сейчас не переиздают книги Фазу Гамзатовны Алиевой, и её почти забыли, исключением, конечно же, является её родина – Дагестан, где имя писательницы до сих пор чтут. А было время, когда книги Фазу Алиевой не сходили с рук – щемящая женская проза, великолепные стихи, и, конечно же, тосты – пожелания для сыновей и дочерей. Особенно эти тосты пользовались успехом, когда у кого-нибудь случалось такое счастливое событие, как свадьба.

* * *

Пусть мудрой будет женщина в дому.

Подвластная смекалке и уму,

Догадливая, верная жена,

Храня семьи и мужа интересы,

Из самого крутого густомеса

Достойный выход отыскать должна.

* * *

Пусть она будет терпеливой,

Такой, что, если вдруг

Ей доведется рвать крапиву, –

Пусть не отдернет рук.

Коль скажет: «Выпей эту речку!

Иначе быть беде!»

Пусть не ответит ни словечком,

Припав лицом к воде.

* * *

Пусть будет мудрой,

Чтоб сумела

Богатство пережить.

И сильной,

Чтобы, в бедность впав,

Сумела не тужить.

Соизмеряет пусть всегда

Свой шаг

И свой размах

С плодами мужнина труда

И с тем, что в закромах.

* * *

Расцвет любви! –

Вот нам награда.

Пью за нее свой полный рог.

Влюбленному гора – преграда, –

Как мелкий камушек у ног.

Искатель жемчуга!

Ведь если б

Его страшил акул оскал –

В морском подводном королевстве

Он ничего б не отыскал.

Чабан, боясь волков, не сможет

Отару вырастить свою…

Любовь отвагу нашу множит.

За то и пью!

* * *

Любовь в семье,

Как дно для кувшина.

С разбитым дном

Кувшин не держит воду.

Да, склеить можно.

Только – год от года –

На нем все четче трещина видна.

Она как шрам. Затянется не скоро.

И заживет ли? Вот об этом речь.

Любовь со шрамом – сахар,

На который

Вода упала.

Как его сберечь?

* * *

Пью, чтоб для всех, кто нынче с нами не был, —

Не мог на свадьбе выпить и поесть, —

Мы сохранили добрый запах хлеба,

Который мы разламывали здесь.

За то, чтоб каждый, за столом сидящий,

На долгий срок сберег в своей крови

И озорство и этот ток бодрящий

Вина, веселья, дружбы и любви.

* * *

Мужчина, муж, возлюбленный, запомни:

Не будь в своих желаниях жесток,

Любовь, как эхо. И по всем законам

Должно иметь источник и исток.

Любовь – очаг. Когда в ней пышет пламя,

Она щедра, распахнута, светла.

Ты обеспечь очаг любви дровами,

Потом уж требуй света и тепла.

* * *

О, женщина – такое существо,

Что вечно будет для мужчины тайной.

Все стихотворцы ищут не случайно

Сравненье ей.

И не найдут его.

Она поэтам предстает порой

То деревом живым, плодоносящим,

А то вершину в небо возносящей

Неразрушимой, гордою горой.

Сравненья эти до каких-то пор

Верны.

Но на всю жизнь – едва ли…

Бывает так, что маленький топор

И тот большое дерево повалит.

И гору – даже буря не сомнет,

А таинство сокрыто в самом малом —

Случайно где-то камушек скользнет,

И вся гора обрушится обвалом.

Да, женщина – такое существо,

Что нет его загадочней, наверно.

Но вы, мужчины, будьте дерзновенны,

Чтобы раскрыть таинственность его.

* * *

Муж и жена – как два итога

В один сложившийся итог.

Муж и жена – как два потока

В единый слившийся поток.

И две речушки – сила, если

В них страсть к слиянию жива.

И две речушки, слившись вместе,

Крутить способны жернова.

* * *

Так говорят: «Муж – единица».

И «Ноль – жена», – так говорят.

Все

От того, как станут в ряд

Две цифры, – Может измениться.

Когда женой приходит в дом

Невеста с тактом и догадкой, –

Она, за мужем став нулем,

Супруга делает десятком.

А глупая жена пред мужем

Нулем становится вперед.

И счет идет наоборот,

И результат, конечно, хуже.

Я пью за то,

Чтоб с добрым смыслом

Жена, с супругом жизнь деля,

Вела его к высоким числам,

А не сводила до нуля.

Немного о жизненном пути писательницы.

После школы Фазу Алиева осталась там, где родилась, работала в школе учителем четыре года. В 50-х она переехала в город и училась в Дагестанском женском педагогическом институте, а уже в конце 60-х поступила в знаменитый Литературный институт в Москве, где позднее познакомилась с будущим мужем – писателем Мусой Магомедовым.

Многие, с кем познакомилась в столице аварская писательница, сказали о ней добрые слова. М. Светлов предрекал, что «этот нежный горный ветерок скоро превратиться в могучую бурю». Николаю Тихонову принадлежит ставшее постоянным эпитетом выражение – «Орлица дагестанской поэзии». Вероника Тушнова назвала её «восходящей звездой России». Высоко был оценен талант Фазу Алиевой и Ольгой Берггольц, прочитав стихи дагестанской поэтессы, она послала ей свой двухтомник с подписью: «Царице дагестанской поэзии с поклоном».

Уже на первом курсе института, участвуя в конкурсе Союза писателей, Фазу Алиева удостоилась второй премии за стихотворение «Зое Космодемьянской». Спустя два года «Молодая гвардия» на русском языке выпускает её первую книгу «Голубая дорога». Также ещё студенткой она была принята в члены Союза писателей СССР.

Когда закончилась учёба в институте, Фазу Алиева вернулась в родную республику. Расцвет её творчества пришёлся на 60-е годы, когда вышли её сборники: «Радугу раздаю», «Весенний ветер», поэма «На берегу моря». Её книги печатались во всех издательствах Москвы. В 1967 году Фазу Алиевой было присвоено звание народной поэтессы Дагестана.

В 1971 году она принимается за новое для себя дело, её назначают главным редактором журнала «Женщина Дагестана». С посыла Фазу Алиевой журнал «Женщина Дагестана» стал выходить и на русском языке, этого она добилась, переговорив с членом Политбюро ЦК КПСС, тогдашним главным идеологом страны М. А. Сусловым. Она объяснила ему, что в республике много русскоязычных, и журнал должен выходить на понятном для них языке.

В этом вся Фазу Гамзатовна, во всём видна её забота. Такой её и запомнили, к ней всегда приходили за помощью, и она никому не отказывала, делала всё, что могла.

Фазу Гамзатовна Алиева скончалась 1 января 2016 года после продолжительной болезни. Её могила находится на Городском кладбище Махачкалы.

Памятник в центре Махачкалы

Журнал «Женщина Дагестана» существует до сих пор, он живёт и развивается, дело, которое когда-то развивала Фазу Алиева, процветает. К 90-летию писательницы в нём вышло много материалов, посвящённых её памяти: воспоминания о ней и её собственные, письма читателей, благодарственные слова, фотографии и отрывки из её творчества.

Библиотека им. А.С. Пушкина располагает несколькими сборниками прозы и поэзии дагестанской писательницы, приходите за книгами! Откройте для себя удивительный мир Дагестана и женских судеб!