Вспоминая СССР: 100 стихотворений

 

* * *

Другие ищут пусть её вину,

забыв о подвигах её, о славе, —

а я любил советскую страну,

её лицо в его простой оправе.

 

Прощай, светящееся полотно,

сеанс последний жизни

быстротечной, —

а я любил советское кино

с его весной на улице Заречной.

 

Опять скворцы нарушат тишину,

Земля проснётся на орбите зыбкой, —

а я любил советскую весну

с её живой гагаринской улыбкой...

 

Хватало и словесной чепухи,

и на Голгофу приводило слово...

А я любил советские стихи

от Маяковского до Смелякова!..

 

В черёмуховый мой, в рабочий край

позарастали стёжки и дорожки, —

а я любил советский Первомай,

его плакаты, песни и гармошки!

 

Средь обелисков скромных и венков —

трава забвенья, словно откровенье,

а я любил советских стариков,

святое фронтовое поколенье...

 

Страна моя, страдая и любя,

о как твой дух, твой труд,

твой путь был молод,

коль до сих пор враги палят в тебя,

в исчезнувшую, но убить не могут!..

Г. Красников

 

Гимн Советского Союза

В электричке полусонной

Под колёсный стук и звон

Мужичок один весёлый

Развернул аккордеон.

 

И, конечно, не без фальши,

Но во весь душевный жар

Зазвучали вальсы, марши —

Давних дней репертуар.

 

Пальцы бегали послушно,

Он играл, играл, играл…

Кто-то спал, а кто-то слушал,

Кто-то слушал и дремал.

 

И, мгновенно всеми узнан,

Вдруг из Леты возвращён,

Гимн Советского Союза

Загремел на весь вагон.

 

Загремел, и даже поезд

Резко вздрогнул в этот миг.

И взглянули, как опомнясь,

Люди на себя самих.

 

И качал вагон скрипучий

Еле слышные сперва

Про великий и могучий

В громкой музыке слова.

 

Отзывалась сладкой болью

Та, утраченная быль,

Где страна была страною,

А народ — народом был.

 

Где рассвет вставал рассветней,

Был победным цвет знамён.

Тут взлетел аккорд последний,

И умолк аккордеон…

 

Мчались встречные составы,

Огоньки вдали зажглись.

По развалинам Державы

Поезд шёл в иную жизнь.

И. Ляпин

 

Прощание с красным флагом

Прощай, наш красный флаг...

С Кремля ты сполз не так,

как поднимался ты —

пробито,

гордо,

ловко

под наше «так-растак»

на тлеющий рейхстаг,

хотя шла и тогда

вокруг древка мухлёвка.

Прощай, наш красный флаг...

Ты был нам брат и враг.

Ты был дружком в окопе,

надеждой всей Европе,

но красной ширмой ты

загородил ГУЛАГ

и стольких бедолаг

в тюремной драной робе.

Прощай, наш красный флаг...

Ты отдохни,

приляг,

а мы помянем всех,

кто из могил не встанут.

Обманутых ты вёл

на бойню,

на помол,

но и тебя помянут —

ты был и сам обманут.

Прощай, наш красный флаг...

Ты не принёс нам благ.

Ты с кровью, и тебя

мы с кровью отдираем.

Вот почему сейчас

не выдрать слёз из глаз

так зверски по зрачкам

хлестнул ты алым краем.

Прощай, наш красный флаг...

К свободе первый шаг

мы сделали в сердцах

по собственному флагу

и по самим себе,

озлобленным в борьбе.

Не растоптать бы вновь

очкарика «Живагу».

Прощай, наш красный флаг...

С наивных детских лет

играли в «красных» мы

и «белых» больно били.

Мы родились в стране,

которой больше нет,

но в Атлантиде той

мы были,

мы любили.

Лежит наш красный флаг

в Измайлове врастяг.

За доллары его

толкают наудачу.

Я Зимнего не брал.

Не штурмовал рейхстаг.

Я — не из «коммуняк».

Но глажу флаг и плачу...

Е. Евтушенко

 

* * *

У карты бывшего Союза,

С обвальным грохотом в груди,

Стою. Не плачу, не молюсь я,

А просто нету сил уйти.

 

Я глажу горы, глажу реки,

Касаюсь пальцами морей,

Как будто закрываю веки

Несчастной Родине моей.

Н. Зиновьев

 

* * *

Мы жили в большой и богатой стране,

Но въехал к нам всадник на чёрном коне,

Нашлись, кто открыли ворота ему,

И всё погрузилось в смердящую тьму.

 

И денно и нощно сгущается тьма,

А судьбы людские — тюрьма иль сума.

«То воля народа! То воля народа!» —

Кричат подлецы, что открыли ворота.

Н. Зиновьев

 

* * *

В. Н. Павлюченкову

 

От вас, молодые, не скрою:

Не Божью, но знал благодать,

Я Родину видел такою,

Какой вам её не видать.

 

Я видел такую державу,

В Империи жил я такой,

Что вечно за прошлую славу

Я буду держаться рукой,

 

Иначе я рухну, как древо,

На нынешний глядя народ,

Смотрящий то вправо, то влево.

А мы зрили только вперед.

Н. Зиновьев

 

* * *

Не хочу, не могу, не смирился

И в душе все границы сотру,

Я в Советском Союзе родился

И в Советском Союзе умру!

Э. Асадов

 

* * *

Скажите, способен ли патриот

Быть счастлив развалом страны родной?

Конечно, способен! Но только тот,

Кто в сердце действительно патриот

Не этой страны, а другой.

Э. Асадов

 

* * *

М. Петрову

 

Когда страна из наших рук

Большая выскользнула вдруг

И разлетелась на куски,

Рыдал державинский басок

И проходил наискосок

Шрам через пушкинский висок

И вниз, вдоль тютчевской щеки.

 

Я понял, что произошло:

За весь обман ее и зло,

За слезы, капавшие в суп,

За всё, что мучило и жгло...

Но был же заячий тулуп,

Тулупчик, тайное тепло!

 

Но то была моя страна,

То был мой дом, то был мой сон,

Возлюбленная тишина,

Глагол времен, металла звон,

Святая ночь и небосклон,

И ты, в Элизиум вагон

Летящий в злые времена,

И в огороде бузина,

И дядька в Киеве, и он!

А. Кушнер

 

Плач по утраченной родине

Судьбе не крикнешь: «Чур-чура,

не мне держать-ответ!»

Что было родиной вчера,

того сегодня нет.

 

Я плачу в мире не о той,

которую не зря

назвали, споря с немотой,

империею зла, —

 

но о другой, стовековой,

чей звон в душе снежист,

всегда грядущей, за кого

мы отдавали жизнь.

 

С мороза душу в адский жар

впихнули голышом:

я с родины не уезжал —

за что ж ее лишен?

 

Какой нас дьявол ввел в соблазн

и мы-то кто при нем?

Но в мире нет ее пространств

и нет ее времен.

 

Исчезла вдруг с лица земли

тайком в один из дней,

а мы, как надо, не смогли

и попрощаться с ней.

 

Что больше нет ее, понять

живому не дано:

ведь родина — она как мать,

она и мы — одно…

 

В ее снегах смеялась смерть

с косою за плечом

и, отобрав руду и нефть,

поила первачом.

 

Ее судили стар и мал,

и барды, и князья,

но, проклиная, каждый знал,

что без нее нельзя.

 

И тот, кто клял, душою креп

и прозревал вину,

и рад был украинский хлеб

молдавскому вину.

 

Она глумилась надо мной,

но, как вела любовь,

я приезжал к себе домой

в ее конец любой.

 

В ней были думами близки

Баку и Ереван,

где я вверял свои виски

пахучим деревам.

 

Ее просторов широта

была спиртов пьяней…

Теперь я круглый сирота —

по маме и по ней.

 

Из века в век, из рода в род

венцы ее племен

Бог собирал в один народ,

но божий враг силен.

 

И, чьи мы дочки и сыны

во тьме глухих годин,

того народа, той страны

не стало в миг один.

 

При нас космический костер

беспомощно потух.

Мы просвистали свой простор,

проматерили дух.

 

К нам обернулась бездной высь,

и меркнет Божий свет…

Мы в той отчизне родились,

которой больше нет.

Б. Чичибабин

 

Слава советскому народу

Крупные буквы на крыше.

Провозглашается свыше

Слава народу Советов.

Нету такого народа!

Нету, как скифов и хеттов,

С осени прошлого года.

 

Вновь замирает прохожий,

В лозунг привычный вникая.

Слава останется всё же.

Внуки рассудят, какая.

В. Берестов

 

Кто развалил

«Кто развалил СССР?» —

Ворчат седой пенсионер

И даже юный пионер,

Не примирившийся с потерею.

Ну а Британскую империю,

Или Французскую империю,

Или Испанскую Империю,

Или Голландскую империю,

Иль Португальскую империю,

Или Бельгийскую империю

С Бельгийским Конго, например,

Кто развалил? Какая сила

Державы эти развалила,

Включая и СССР?

 

Кто всех виновней? Кабинет ли?

Парламент? Президент? Король?

А персонально? Черчилль? Эттли?

Соариш? Генерал де Голль?

Нет ни вопросов, ни ответов.

Но мы умнее всех вокруг.

Кто развалил Страну Советов?

«— Шушкевич, Ельцин и Кравчук!

 

Когда б не эта троица,

Мог коммунизм достроиться!»

В. Берестов

 

* * *

В тех садах, в тех домах и глухих коридорах,

в тех уральских бараках (поклонимся им!),

где в раздорах и драках взрывались, как порох,

где смеялись и пели, где был ты своим...

 

Где смеялись, а песни слезами кончались,

в том немыслимом, послевоенном, году,

где за бедным столом всем двором умещались,

где и смерть на миру, и душа на виду.

 

В той забытой стране, в том году небогатом

всюду был ты своим, отрок света и тьмы,

в той забытой стране под безбожным плакатом

Бог тебя уберёг от сумы и тюрьмы...

 

А теперь золотят купола и столицы,

но людей разделили лукавой межой,

в незнакомой стране незнакомые лица,

где железные двери, где всем ты чужой.

Г. Красников

 

Мне там тепло

Мне там тепло в начале января,

Где долго окна изб в ночи горят,

Где день лишь миг и долга мгла,

И Родина прозябшая бела.

 

Где вьюги вой с тоской знакомой,

Где печка русская и лавка вдоль стены,

И Сталина портрет ещё с войны

В углу висит под старою иконой.

 

А может, он в чулане уж пылится...

И жизнь прожитая мне только снится.

И были сном Гагарин и Титов,

И пионерский клич «Всегда готов!»

 

Всего лишь сон!.. Чернильница и парта,

И в классе на стене — Союза карта.

Уйду туда...В начало января.

И пусть во след с упрёком говорят,

Что жизнь свободна ныне и мила...

 

Но мне тепло, где Родина и мгла.

А. Лазутин

 

* * *

Там на виду у всей вселенной

Вновь на ноги вставал колхоз.

Я рос в стране послевоенной,

В стране и радостей, и слёз.

 

О, эти стройки и парады,

Полёты в космос, целина!

Но повышать за труд оклады

В те годы не могла страна.

 

Хотелось лучшей, лучшей доли,

Стремились к ней по мере сил.

Я пионерский галстук в школе

Там гордо на груди носил.

 

О той стране теперь лишь толки,

Фантазии, да что с того.

Вон ломятся сегодня полки

От изобилия всего.

 

Там было и бедней, и строже,

И было много не по мне,

Но почему-то всё же, всё же

Вздыхаю я по той стране.

Н. Рачков

 

* * *

Недавний день моей страны.

Документальный фильм. Столица.

Какой мечтой озарены

Открытые друг другу лица.

 

Мелькнет лицо, его черты

Меня взволнуют не напрасно.

В нем нет той самой красоты,

Но как, но как оно прекрасно!

 

Сегодня, после стольких вьюг,

Невольно с горечью подмечу:

Иду в толпе, гляжу вокруг,

Но лиц таких уже не встречу...

Н. Рачков

 

Это было хорошее время

Это было хорошее время,

Хоть и мало платили врачам.

Я, к несчастью, родился евреем,

К счастью, этого не замечал.

 

Ни по блату я рос, ни задаром,

Вырастал из советских штиблет.

Попросил раз, и папа гитару

Прикупил аж за девять рублей.

 

Сушки с маком — весь кайф, до копейки,

Никаких там колёс и шприцов.

Подросли — оттянулись портвейном,

Участкового знали в лицо.

 

Улетал рано утром Гагарин,

Чтоб к обеду легендою стать.

Подтвердил, что Земля наша — шарик,

И рассказал, что не видел Христа.

 

Холод лёд ковал, тепло рожало рыжики,

Строил города один большой завод.

Всё подмётки рвал, куражился да пыжился,

Только вот не знаю, для чего.

 

Шелестели под окнами липы,

Где пятно под застройку теперь.

Ни тебе сериалов, ни клипов,

Домофон не уродовал дверь.

 

Ключ под ковриком — милости просим,

Все воры были наперечёт,

Маньяков останавливал Мосин,

А дураков — комсомольский значок.

 

На каникулы ездил в столицу

Прогуляться по ВДНХ.

Перья чистили разные птицы,

А в брюках — ни одного петуха.

 

Тёлки сено жевали в загонах,

У быков цепи были в ноздрях,

Всесоюзных лугов чемпионы

Вас кормили, поили, но зря!

 

Холод лёд ковал, тепло рожало рыжики,

Строил города один большой завод.

Всё подмётки рвал, куражился да пыжился,

Только вот не знаю, для чего.

 

За железной большой занавеской

Мы сидели за общим столом.

Было мало свободного места,

Но было много толковых голов.

 

Устный счёт — это так примитивно,

Примитивно с любой стороны,

Но калькуляторам альтернативы

Нет сегодня на рынках страны.

 

В джинсы мир, как в доспехи, закован,

Ими бредил нормальный пацан,

«Levi Strauss» — волшебное слово,

Открывало девчонок сердца.

 

Я так думаю, это неплохо —

Слушать «Леди Мадонна» ремикс,

Битломания — это эпоха,

А перестройка — истории миг.

 

Холод лёд ковал, тепло рожало рыжики,

Строил города один большой завод.

Всё подмётки рвал, куражился да пыжился,

Только вот не знаю, для чего.

 

Перестроили всё, что возможно,

А заодно всё, что было нельзя.

Меч вложили мы в ржавые ножны,

Нам теперь кулаками грозят.

 

Руки мастерски чистят креветки,

Разучившись держать булаву,

Но покуда есть Саня Поветкин,

Я с надеждой на счастье живу!

А. Розенбаум

 

* * *

Я вновь аккорд возвышенный беру…

Почти весь мир с тобой исколесили,

и все же нет воистину в миру

милее нашей матушки-России…

 

Ее войною выжженных полей,

ее сомнений и деяний нервных.

Как я любил своих учителей,

своих друзей и верных, и не верных!

 

Я знал триумф актеров-алкашей,

стихи и слезы пьяного поэта.

Их души уникальны, как музей

извечного сраженья тьмы и света.

 

Мне даже зэки были как родня.

Но как меня муздычили коллеги,

как с упоеньем мучили меня

за слово доброе о русском человеке!

 

На мне давно поставлено тавро.

Мол, примитивен.

Прост.

Не современен.

Мол, не поэт,

а песенник.

Зеро.

В фаворе ныне Бродский, не Есенин.

Я предан был несчастным и родным,

расстрелянным и на войне убитым.

Я посвящал стихи свои —

своим

героям

и совсем не знаменитым.

 

Нет, с них икон я вовсе не писал.

Я их в работе видел, видел в деле.

Я их в миру с натуры рисовал,

чтобы другие их не проглядели.

 

Теперь для многих стран,

да и для нас

иконостас — семья Евросоюза.

И все ж семейка та не поднялась

до бывшего, до нашего Союза,

где все же был союз между людьми,

где был порыв космический неистов,

где были мы честны

перед детьми, —

не пестовали новеньких нацистов,

где люди знали правду о войне,

в стихах и песнях бережно хранимой,

где верилось несбыточной весне

в стране хоть разношерстной,

но единой.

 

Нас не прошиб пока Евроозноб.

Мы все, как встарь, равны.

Как прежде, вместе

читаем вновь Айтматова взахлеб,

поем навзрыд украинские песни.

Н. Добронравов

 

Старое доброе время

Старое доброе время

было не так уж сладко…

Долгой учебы бремя,

скромная танцплощадка.

 

Снег еще белый-белый.

Дождь еще чистый-чистый.

Совесть не устарела.

Искренние артисты.

 

Грустно-веселый Чаплин.

МХАТ еще не поделен.

Мир еще не разграблен.

Руки еще при деле.

 

Старое доброе время.

В городе — фокс и танго.

Ну, а у нас в деревне

тихо звучит тальянка…

 

В детях души не чаем.

Тихо поем им песни.

Вместе поем

и вместе

праздники отмечаем.

 

Отдых сентиментальный.

Юрмала, как подарок…

Тайный кулич пасхальный

Так был и свят и сладок…

 

Другу не ставим палки

в трудной его карьере.

Терпим пустой прилавок.

Речи пустые терпим.

 

Вновь наберись терпенья!

Годы укрыты мглою…

Старое доброе время…

 

Новое время — злое.

Н. Добронравов

 

* * *

В непогоду — и в пургу, и в пыли —

мы к земле своей родной приросли.

Все, что было, что творилось в стране —

это было и в тебе, и во мне.

 

Мы считали кровным делом своим

стройку Братска, а потом — Усть-Илим.

И была одна на свете забота —

это общая со всеми работа.

 

С космонавтами с земли говорим,

а казалось, — вместе с ними летим!

Были радости. Были мрачные были:

мы глотнули и чернобыльской пыли.

 

В своем яростном и честном запале

власть советскую все вместе ругали.

Не сейчас, а вот, представьте, когда-то

мы общественною были палатой.

 

Мы с тобою не бросались друзьями

и не строили хоромов в Майами.

Ничего нам не светило вдали.

Мы к земле своей родной приросли.

 

Только стало жить на свете промозгло.

И в цехах могучих выбиты стекла.

«Мир» убрали и с земли, и с небес.

Утопили легендарную ГЭС.

 

И от слез земля родная промокла.

И великое искусство поблёкло.

Даже наш негромкий труд презираем.

Понемногу мы с тобой замолкаем.

 

Мы сегодня никому не нужны

у разбитого корыта страны…

Н. Добронравов

 

* * *

Последней прелестью прекрасная страна

в канун разоров, мятежей и мора

лежит, и слушает, и шепчет имена

пятнадцати столиц как имена укора.

 

Имперской нежностью мне стискивает грудь —

я тоже по земле ходил державным шагом.

Ах, этот Шёлковый, бухарский этот путь,

и ветер Юрмалы с напругом и оттягом!

 

Я малой малостью на свете не владел,

но жалко общности… Земли всегда хватало.

Переточилась нить, и близится предел

единству языка и рыхлого металла.

 

Прощай, империя. Я выучусь стареть.

Мне хватит кривизны московского ампира.

Но как же я любил твоих оркестров медь!

Как называл тебя: «Моя шестая мира!»

Г. Русаков

 

Советская эпоха

По большому ни с кем не спорила,

Погасив маяки огней,

Отшумела, уйдя в историю,

Атлантида советских дней.

 

И хотел бы я, не хотел бы я,

Никого совсем не виня,

В этой бездне, покрывшись стеблями,

Затонула и часть меня.

 

Толща вод над твоими башнями.

С каждым годом — вода темней.

Но нет-нет да и тронет за душу

Дальний отсвет твоих огней!

 

Пусть развеяны твои истины

И затёрты слова идей, —

Помню лица, такие чистые,

Бескорыстных твоих детей…

В. Шуваев

 

* * *

Я люблю ту великую, грешную,

Ту, ушедшую в вечность страну,

И за веру её сумасшедшую,

И за праведную вину.

 

Не просила у мира, не кланялась,

Берегла свою честь испокон.

И прости её, Боже, что каялась

Не у тех, к сожаленью, икон.

 

Было всё — упоенье победами,

Были всякие годы и дни,

Но над всеми смертями и бедами

Было что-то, что небу сродни.

 

И когда-нибудь праздные гости

Спросят новых вселенских святых:

«Что за звёзды горят на погосте?»

И услышат:

«Молитесь за них».

Н. Беседин

 

* * *

Сгорают звёзды, люди, царства…

Испепеляющий конец! —

И нет на свете государства,

В котором умер мой отец.

 

И словно он в сороковые

И не выигрывал войну —

Так быстро справили живые

Себе отдельную страну.

 

И словно не было державы,

Свалившей гордого врага.

И там, где город русской славы,

Теперь чужие берега.

 

И там, где время сохранило

Могилы русских казаков,

Теперь степная правит сила

Чужих очей, чужих подков.

 

И там теперь чужие страны,

Где гибли русские полки,

А горстку русских ветеранов

Добьют латышские стрелки…

В. Дударев

 

Совок

Не утратив прежних иллюзий

И позиций своих не сдав,

Я остался в Советском Союзе,

В благодатных застойных годах.

 

Но в начале, доверясь свободе

И попробовав жизни иной,

Я был выброшен на мелководье

С вечным страхом пред глубиной.

 

И резвиться уже не манит

В грязной пене новой волны.

Я не то, чтоб не принимаю —

Наблюдаю со стороны.

 

Дело в стержне, а не во вкусе.

По-иному шагать не смог.

Я остался в Советском Союзе,

Как последний надёжный совок.

С. Чепров

 

Прощание с Союзом

Не с двушкой, затёртой и ржавой —

Прощаюсь с великой державой.

 

«Родопи» из куртки достану

И спичек у друга стрельну.

Оплакивать больше не стану

Пропащую эту страну.

 

Мы сами свободу глотали

К исходу суровой зимы.

Империю мы промотали,

Пропили Отечество мы.

 

Теперь ничего не исправить,

Былого назад не вернуть.

Империи — вечная память,

А нам — неприкаянный путь.

 

Держава отчаянных Ванек,

Как птица, расстреляна влёт.

Как будто огромный «Титаник»,

Отчизна уходит под лёд.

 

Советский по крови и плоти,

Я слёзы сглотнул — и молчу.

Вы этой тоски не поймёте,

А я объяснять не хочу…

В. Ярцев

 

* * *

Он пел угрюмо: «...новый мир построим!..»

А после хмуро говорил всем нам:

«Такие песни надо слушать стоя,

при этом руки вытянув по швам!»

 

Таращили лазоревые глазки

внучата, подступавшие к нему:

«Мы встали, дед! Рассказывай нам сказки

про Эс-Эс-Эр — великую страну».

 

И восставала фениксом из пепла

в рассказах деда — навсегда вольна! —

летела в космос, побеждала, крепла

СССР — великая страна.

 

Омытая священным стягом алым,

вставала краше прежнего она.

И корчилась по кухням и подвалам

бесовья диссидентская шпана.

 

Старуха, что слыла простой и кроткой,

вдруг становилась строже и стройней.

И так гремела старой сковородкой,

что все боялись подступиться к ней.

Диана Кан

 

* * *

Покуда брюзжало тайком диссидентство

в курилках, на кухнях за сытным столом —

смеялось-искрилось счастливое детство

и синие ночи взвивались костром.

 

Оно отсмеялось, оно отыскрилось.

Подёрнулось горестным пеплом утрат...

И не объяснит, как всё это случилось,

уже ни товарищ, ни друг и ни брат.

Ужель нас за то упрекнёте? — едва ли! —

вы, дети великой и страшной войны,

 

что не холодали мы, не голодали,

что звонко смеялись и в ногу шагали,

что самое лучшее время застали

мы — дочери ваши и ваши сыны.

 

Вот так и живём с ощущеньем утраты

огромной страны, превращённой в туман...

Мы не диссиденты и не демократы.

Мы — дети рабочих и внуки крестьян.

 

Не ждите от нас покаянья — пустое!..

В своей ностальгии отнюдь не вольны,

мы дети советской эпохи застоя —

желанные чада великой страны.

Диана Кан

 

К 23 февраля

Почему не призовут повесткою

Меня снова в армию советскую?

Почему молчит тот военком,

Что прислал бумажку мне казённую

И назначил молодость бессонную?

Где лежит он? Под каким венком?

 

Где лежит страна моя огромная,

По которой от Баку до Гродно я

Мог проехать и проплыть без виз?! —

Дым клубится над её руинами,

Над её косыми украинами —

Хохот бесов да разбойный свист.

 

Пусть мы были немтыри и ватники,

Но мы были в космосе и в Арктике

И своей страной гордились мы!

Пусть носил я крестик свой под тельником

И ходил в пивбар по понедельникам,

И не зарекался от тюрьмы!

 

Но не нами предана и продана

И с кровавой жадностью обглодана,

И раздолбана, расчленена

Наша оклеветанная Родина.

И себя винить не стоит вроде нам,

Но — терзает, но — грызёт вина.

 

И пускай не ты один безмолвствовал,

Когда всем нам не хватало воздуха,

Когда самый главный, пьяный вдрызг,

О свободе громко философствовал,

И от их глумления бесовского

Ты в тоске и муке губы грыз!

 

Где же был тот военком советский,

Что бы мог призвать меня повесткой?

Под каким теперь лежит венком

И уже не вспомнит ни о ком?

В. Яковлев

 

* * *

Переписывать историю занятно.

Потому-то и взялась за это рать.

Это пыль глотать в архивах неприятно,

И совсем-совсем другое дело — врать.

 

Вот сижу себе в своих таёжных далях,

А безусый Нестор, бойкий молодец,

Мне рисует живописно и в деталях,

Как я жил, его несчастнейший отец.

 

Как всю жизнь терпел я каторгу земную

В самой чёрной из случавшихся неволь,

И мечтал, на запад глядя, про иную,

Про свободную обитель — Метрополь.

 

Из-под палки я построил сто заводов,

Из-под палки проложил я сто дорог

И, конечно же, сквозь толщу небосвода

Из-под палки сигануть я к звёздам смог.

 

Ешьте новую стряпню

И будьте рады.

Так сложилось не сегодня, не вчера:

Нам лакей подносит то, что власти надо, —

Что придворные готовят повара.

А. Румянцев

 

* * *

Когда не стало Родины моей,

Я ничего об этом не слыхала:

Так, Богом бережёная, хворала —

Чтоб не было мне горше и больней...

 

Когда не стало Родины моей,

Я там была, где ни крупицы света:

Заслонена, отторгнута, отпета —

Иль сожжена до пепельных углей.

 

Когда не стало Родины моей,

В ворота ада я тогда стучала:

«Возьми меня!»... а только бы восстала

Страна моя из немощи своей.

 

Когда не стало Родины моей,

Воспряла смерть во всем подлунном мире,

Рукой костлявой на железной лире

Бряцая песнь раздора и цепей.

 

Когда не стало Родины моей,

Тот, кто явился к нам из Назарета,

Осиротел не менее поэта

Последних сроков Родины моей.

Т. Глушкова

 

Я — советский солдат

«Я пришёл с тобою к священным руинам,

где солдаты твоего народа

каждый слог твоей души отстояли...»

Пабло Неруда

 

Одиночество… Сон…

Беспокойная, мутная дрёма…

Дни шумят в унисон —

Обговорено всё и знакомо.

 

Я грустить не хочу,

И смеяться причин не осталось,

Световому лучу

Для разбега нужна-то лишь малость,

 

Но в осколке Луны

Отраженье, уныло и серо —

Населенье страны,

Расчленённого СССРа…

 

Я заплакал во сне,

В унисон подпевает мне ветер.

Он доносит извне:

«Что ж вы сделали, сукины дети!

 

Я — Советский Солдат —

Прохоренко, Матросов, Гаджиев

Я — Москва, Ленинград,

Ашхабад, Севастополь и Киев…

 

Через пепел и ад

Я прошёл не от спеси и скуки.

Я — Советский Солдат,

Я выкручивал дьяволу руки!

 

Я не плакал навзрыд,

Что в неравном бою за Отчизну

Без молебна зарыт —

Отслужила победа мне тризну!..

 

Через множество лет

Одиночества голос мой звонок,

Я навиделся бед,

Но рыдаю, как малый ребёнок:

 

По Советской земле

Своей Родине, матери, маме,

Как СС в полумгле,

Вы прошлись, грохоча сапогами!

 

Я — Советский Солдат —

Прохоренко, Матросов, Гаджиев…

Я — Москва, Ленинград,

Ашхабад, Севастополь и Киев!..»

Т. Раджабов

 

* * *

Вместе пили, пели, обнимались,

Возводили дружбу, словно храм,

А потом с похмелья разбежались

По глухим углам и конурам.

 

Наживали, строили, творили,

Мучаясь, дерзая и горя,

А потом кощунственно делили

Пушкина и Кобзаря…

 

Никому в башку не приходило,

И никто не в силах объяснить:

Как же можно братские могилы

И святые мощи разделить?

 

Все мы, братцы, сволочные люди,

Мы всю жизнь обречены страдать:

Это мы позволили Иуде

И Христа, и Родину предать.

И. Александров

 

Жестокое прощанье

(Отрывок)

...Я столько лет пытался примириться,

не разумом, но сердцем, столько лет

старался примириться с тем, что нет

страны, в которой довелось родиться,

 

точнее — государства, где росли,

где жили и которое порою

за глупости властей, системы, строя

ругали, а бывало, и кляли.

И всё же было нам оно — родное,

как мирозданье веры и земли.

 

И убеждать нас было бесполезно,

что в некий час обрушится, как в бездну,

миропорядок на одной шестой

земного шара — Власть, Держава, Строй.

Но в новой Смуте это всё исчезло.

 

...И я рассудком за десяток лет

почти привык к тому, что больше нет

империи моей на свете белом.

Но сердцем, но душою, кровью, телом

я этого принять не в силах был

и ощутить судьбы моей распыл!

 

И только в этом городе восточном

неумолимо, неотступно, прочно

всем существом я понял эту явь —

как будто море огненное вплавь

я пересёк... И в сердце зазвучали

слова, горчайшей полные печали,

над горьким прахом, посреди развалин

жилья, где я когда-то счастлив был

с той женщиной, которую любил...

Слова — как выдох боли многоглавой:

 

«Прощай, моя Советская Страна,

прощай, моя Союзная Держава!

Дай Бог — другие будут времена,

твой новый образ возродят потомки...

Сегодня же вокруг — одни обломки,

уже остывший пепел, прах седой,

покрывшийся травой забвенья сочной.

Дай Бог, чтоб стал он самой доброй почвой

для новых всходов, нового пути.

Сегодня же — прощай!

И нас прости...»

С. Золотцев

 

Наш полк

Ведь такие же мы могучие,

Как великий Бессмертный полк!..

Что же мы СССР разрушили?

Как же так? Не возьму я в толк...

 

Ох, раскаянье запоздалое!..

Кто же нам залепил глаза?

Кто нас предал? Лишь кучка малая...

Референдум ответил — «ЗА»!

 

Но за правдой, за светлой истиной,

В час, когда взметнулась беда,

Полк не вышел!.. В поход не выступил.

А рассеялся, кто — куда...

 

И касается это каждого...

Всех связала святая нить.

Может, хватит камни разбрасывать

И Отечество хоронить?..

 

По бессмертному зову совести

Голос разума не умолк!

Он сегодня в полной готовности,

Тот незримый победный полк!

Л. Щипахина

 

Все виноваты. И я виноват

Мы существуем, а не живём,

Словно страну закопали живьём.

Внук одурманенный татуирован,

Дед — обворован известным жульём.

 

И всё тревожнее звон колокольни —

Перерубаются древние корни.

Кто-то, спаси и помилуй, Господь!

Русскую душу меняет на плоть.

 

Лихо прошлась по России нажива

И ненасытную пасть обнажила.

Лучше в кромешную пропасть попасть,

Нежели в эту поганую пасть.

 

Наглость в почёте, а совесть забылась,

Гордость Отечеством в угол забилась.

Стали предвестьем последних времён

Мерзость и гнусь семицветных знамён.

 

В школе брюхатый, лоснящийся бес

Сети плетёт из лукавых словес.

В мысли вонзает, как будто клинком,

Связь не с родным, а с чужим языком.

 

Пища чужая, одежда чужая,

Дети растут, чуждый мир обожая.

Здесь виноват и ни кум, и ни сват. —

Все виноваты. И я виноват.

П. Синявский

 

* * *

А новый век — не брат меньшой.

Уж не прижиться в новой эре

и всей судьбой, и всей душой

остаться там, в эсэсэсэре.

 

Зарубки памяти везде,

и все хорошие, хоть тресни!

Как пело радио весь день,

красивые большие песни,

 

какие летом шли дожди,

какие грозы шли с Валдая!

Какие славные вожди!

Какая мама молодая!

 

Это потом — маркиз де Сад

да распри Гоголя с Белинским…

Какой чудесный детский сад

произрастал в селе Ильинском!

 

…Душе устроить выходной

и балансировать над бездной

в горах Армении небесной,

на холмах Грузии родной.

В. Лобанов

 

* * *

Не отмечена ничем в календаре

Вереница этих дат и этих чисел:

На моря Россия вышла при Петре,

А вернулась восвояси — при Борисе.

 

И теперь на всех окраинах — прогресс

По-румынски, по-литовски — по-нацистски

Панихиды по дивизиям СС

И порушенные наши обелиски.

 

И неведомо ни Польше, ни Литве,

Да и внукам победителей едва ли,

Что подонки со звездой на рукаве,

А не русские поляков убивали.

 

И уже им слова лишнего не кинь,

Ни намёка на великую державу:

Им запомнилась проклятая Катынь,

А не тысячи погибших за Варшаву.

 

Что-то сгинуло и кануло на дно,

Может, вера в бескорыстие России?

Только вам — пути иного не дано,

Как бы вы на все лады ни голосили.

 

Жаль могил и наших русских деревень,

Что остались за чертой, за перевалом…

Вами будут помыкать кому не лень,

Так не раз уже в истории бывало.

И. Жданов

 

* * *

Не знаю, сон ли это или бред:

На карте мира с помощью указки

Ищу Россию, а России нет.

Нет родины, кругом одни Аляски.

 

Продали всё: и волжскую волну,

И лес, и степь, и все четыре дали,

Продали превеликую страну,

Как без войны в нахрап завоевали.

Е. Исаев

 

* * *

Не за харчи, не от обид,

В общаге старой — не в обители,

Я стала Родину любить,

Когда вокруг возненавидели.

 

До преисподней всей земли

Расколотая перебранками,

Она лежит — и ковыли

Тускнеют над её останками.

 

Дрожа предчувствием осин,

Чернея ягодой-смородиной,

Мне до кончины голосить

Над изуродованной Родиной.

 

То причитая, то без слов

По-бабьи отпевать запретную

Мою горючую любовь —

И позднюю, и безответную...

Т. Шорохова

 

* * *

Мы однажды вернёмся, Россия,

Под твои вековые крыла,

От свободы своей обессилев,

Что обчистила нас догола.

 

От бредовых своих вожделений,

Под кликушеский западный вой

Мы придём и уткнёмся в колени

Непокрытой своей головой.

 

Побеждая в боях эпохальных,

Об униженных братьях скорбя,

Ты жалела и ближних, и дальних,

Никогда не жалея себя.

 

Ты несла это бремя отроду,

Как венец из терновых ветвей,

Положив за чужую свободу

Миллионы своих сыновей.

 

Сколько стоили эти победы

Крови, пота, отваги, труда,

Если с запада — немцы да шведы,

Золотая — с востока — Орда!

 

Быть бы нам бессловесной прислугой,

С очерствелою коркой в горсти,

Если б ты не надела кольчугу

И не встала у них на пути.

 

Натерпевшись от «жизни красивой»

По наивной своей простоте,

Мы однажды вернёмся, Россия.

Так бывает у взрослых детей.

 

В знак раскаянья и очищенья,

Признавая порочность и блуд,

Мы открыто попросим прощенья

За своих бесноватых иуд.

 

Заигрались народные слуги,

В одиночку деля пироги!

Сколько лет наши дети и внуки

Раздавать будут наши долги!

 

Мы укажем своим демократам

Дальний путь в долговую тюрьму.

Лучше быть на Руси «младшим братом»,

Чем холопом в чужом терему.

 

Мы столы вкусной снедью накроем,

В кубки вина златые нальём,

По былому поминки устроим,

Наши лучшие песни споём.

 

Нас отрезали и не спросили,

Нужно ль нас от тебя защищать…

И когда мы вернёмся, Россия,

Ты простишь. Ты умеешь прощать.

К. Фролов-Крымский

 

Никогда не оглядывайся

«Спасай душу свою,

не оглядывайся назад

и нигде не останавливайся».

Ветхий Завет

 

Никогда, никогда не оглядывайся назад.

Вот оглянешься на мгновенье — и жизнь пройдёт.

Соляным столпом замрёшь у всех на глазах,

Так жену потерял, спасаясь, послушный Лот.

 

Так жену потерял, из Аида ведя, Орфей —

Посмотрел, оглянувшись, не выдержал лишний час.

Не оглядывайся, терпи! Лишь вперёд, скорей,

Колесницей, поездом, ветром по свету мчась.

 

Ни к чему вспоминать. Не вернуть ни любовь, ни жизнь.

И зачем тебе лишняя рана, на сердце след?

Нет давно страны, где мы с тобой родились,

И отцов, за неё воевавших, на свете нет.

 

Прогони эту память, эти химеры прочь,

И тогда пойдут отлично твои дела.

Позабудь язык, страну, родителей, дочь,

Как жена Сальвадора Дали — Гала.

 

Что ещё в эту долгую ночь я могу сказать?

Снова память стучит в висок, прогоняя сон.

Не оглядывайся! Беги! Не смотри назад!

Но на кончиках пальцев уже проступает соль.

О. Григорьева

 

А секса не было у нас в СССР

А секса не было у нас в СССР

И потому рождались дети от любви.

Они старались показать другим пример.

Они хотели стать достойными людьми…

 

И становились, и росли в большой стране,

Где свежий хлеб вкусней казался, чем икра,

Где на картошку мчались дружно по весне,

Где пели песни под гитару у костра…

 

Нет, мы не лайкали посты по вечерам,

Не оставляли новый коммент на стене.

И борщ не фоткали, чтоб хвастать в инстаграм…

Но дружба та — она намного ближе мне.

 

Друзья сегодня наблюдают за стеной,

За обновлением каких-то новых тем…

Они в реале не здоровались со мной

И есть у каждого полно своих проблем.

 

Вот потому мне не хватает тех времён,

Где измерялись не количеством друзья…

Где кто-то был не в фотографии влюблён,

А в сердце то, что форматировать нельзя.

 

Мы в чёрный список не умели заносить

И потому всегда мирились после ссор.

Сейчас прощать сложней, чем просто удалить.

Сейчас свернул окно и кончен разговор.

 

Духовность пала, снят для пошлости барьер…

И расползлись грехи людские, как ужи.

Да… секса не было у нас в СССР…

Теперь он есть, но без любви и без души…

И. Самарина-Лабиринт

 

Я сделана с любовью в СССР...

Сегодня подарили мне пятнашки

И кубик-рубик. Хвастаю друзьям.

В ночную смену — мама у Наташки,

Горячий хлеб приносит по утрам.

У мамы, у моей, большие счёты,

Она на них считает быстро, вслух.

Экономистом у неё работа.

Путёвки летом там дают на Юг…

 

Мне десять лет. Мы с мамочкой на пляже.

И Севастополь, бархатный сезон.

Я видела корабль огромный даже…

Про «мельницу» поёт магнитофон.

И вдруг про независимость тревожно

Какой-то дядя в рупор прокричал,

Что больше быть в Союзе невозможно,

Что Запад нам теперь важнее стал…

 

Тринадцать мне. И мать на трёх работах.

Наркотики, преступность, беспредел.

И джинсы глаз не радуют чего-то.

Дядь Боря как-то резко поседел…

Не стало самой вкусной газировки,

Теперь в бутылках «Пепси» продают.

Скололся мой сосед Петровский Вовка,

Родители Наташки водку пьют…

 

Мне тридцать шесть. Сегодня селфи в моде,

Сосиски-брови, губы-пузыри.

Все очень независимые, вроде,

И от свободы вдруг с ума сошли.

Теперь Петровы еле выживают,

А у Смирновых новый самолёт.

Капитализм — он души покупает,

А после за бесценок продаёт.

 

И вот сейчас мои взрослеют дети…

А что у нас? Опять развал страны.

Всё прошлое советское — в запрете

И старики-герои не нужны.

Сейчас меня упорно осуждают,

За то, что ставлю я Союз в пример…

Но что прекрасней Родины бывает?

Я сделана с любовью в СССР.

И. Самарина-Лабиринт

 

Три тысячи десятый друг...

Сегодня друг проснулся мой —

Три тысячи десятый,

Из папки в соцсети одной…

И как-то так предвзято,

 

Хоть мы дружили пару лет,

Друг другу не мешая,

Ни разу не черкнув: «привет»,

Покой не нарушая,

 

Так просто взял и прекратил

Большую дружбу нашу.

Всё это фразой объяснив:

«Твой СССР — параша!»

 

Решил хоть что-то изменить

В судьбе своей с рассветом…

Вот так теряю я друзей,

Рождённых интернетом.

 

И даже страшно стало вдруг

Просматривать заявки.

Три тысячи десятый друг,

Увы, подал в отставку.

 

Наверно, мой «совковый» пост,

Со словом неприличным,

Вдруг огорчил его до слёз,

Ведь ангел я, обычно…

 

Но разрядился нимб вчера,

Подсветка не сияла…

И друга одного с утра

Навеки потеряла…

 

Я рождена в СССР,

Мы во дворе гуляли.

И из песочниц, например,

Друзей не удаляли…

 

Друг друга знали мы в лицо,

Могли огреть лопатой,

Такой пластмассовой, с песком,

Ведь дружные ребята…

 

Залезть потом на гаражи,

Пока не видит мама,

Ещё за пазуху сложить

Тех яблок, вкусных самых…

 

Горячий хлеб нести домой,

Горбушку надгрызая…

Не надо Родины другой.

Моя одна такая!

 

Её на карте нет сейчас,

Но люди проявлялись,

Которые увидев бакс,

От предков отказались…

 

Пусть кто-то крикнет: «Ерунда»…

Но прав ли тот, кто судит?

Я просто помню, что тогда

Людьми рождались люди…

 

И что была важней семья,

Чем бабки и карьера…

И, кстати, да, привет друзьям

Того СССРа…

И. Самарина-Лабиринт

 

Наша Родина — Советский Союз

Есть высокая Любовь у меня —

Память красных несгибаемых лет.

Это Родина святая моя,

И другой такой ещё в мире нет!

 

Есть у нас своя Большая Земля —

Полюс Правды, Крепость дружеских уз,

Это Родина твоя и моя

С гордым именем Советский Союз!

 

Наши деды лили кровь за него,

Революцию свершая в стране,

В жарких сечах живота своего

Не щадили на гражданской войне.

 

А потом Магнитку и ДнепроГЭС

Возводили в ритме бешеных дней,

И от плуга, достигая небес, —

Приближались к светлой цели своей.

 

Моя Родина — Советский Союз!

Я об этом вслух сказать не боюсь.

Я за доллары не продаюсь,

Моя Родина — Советский Союз!

 

Деды спуску не давали врагам,

Гнали извергов с родимой земли,

И в солдатских кИрзовых сапогах

С сыновьями до Берлина дошли!

 

Поднимая из разрухи страну,

Сверхдержаву изваяли бойцы,

Запускали корабли на Луну

Сыновья Союза — наши отцы!

 

Моя Родина — Советский Союз!

Я об этом вслух сказать не боюсь.

Я за доллары не продаюсь,

Моя Родина — Советский Союз!

 

Мы — советские, братишка, с тобой,

И в счастливые, и в злые года

Солнце Родины Советской, родной

Нам надеждою сияло всегда!

 

Мы страну не предавали в боях

И сегодня у беды на краю

На земле, и в небесах, и в морях

Вспомним славу боевую свою!

 

Наша Родина — Советский Союз!

Твёрдо скажем: «Я врагу не сдаюсь

И за доллары не продаюсь,

Наша Родина — Советский Союз!»

 

Наша Родина — Советский Союз,

Выше голову, товарищ, не трусь!

Прочь уныние и липкую грусть,

Наша Родина — Советский Союз!!!

А. Харчиков

 

Ностальгия по СССР

Я не стыжусь, что в Советском Союзе родился,

Не проклинаю советские семьдесят лет —

Наоборот, я всегда очень сильно гордился

Тем, что в великой стране появился на свет.

 

Как бы теперь господа на «совок» ни ворчали,

Много хорошего было в Советской стране:

Люди бесплатно учились, жильё получали,

Честно трудились и жили достойно вполне.

 

Строились новые фабрики, школы, заводы,

Много проблем удавалось успешно решать;

Власть не плевала на нужды простого народа,

Жизнь своих граждан активно стремясь улучшать.

 

Могут в ответ раздражённо сказать либералы,

Что «диктатуре кровавой я славу пою»;

Да, недостатков у власти советской хватало,

Но ведь она укрепляла Отчизну свою!

 

Ныне в стране времена наступили другие,

Больше на карте Союза Советского нет,

Но по нему в моём сердце живёт ностальгия —

Я не жалею, что в нём появился на свет!

М. Крюков

 

Я счастлив, что вырос в Советском Союзе

Я счастлив, что вырос в Советском Союзе,

Познав, проживая в обычной семье,

Вкус детства, похожий на сладость арбуза,

Цвет детства на солнце на школьной скамье.

 

Мы были тогда лучше всех на планете,

В космических далях и вольной степи,

Под солнечным небом советские дети,

Росли будто звенья единой цепи.

 

Мы вместе из школы ходили в походы,

Играли в «Зарницу» в полуденный зной,

И 1 мая на праздник Свободы,

Готовились выйти с огромной страной.

 

О, время январских и летних каникул,

Где прожитый день так похож на мечту,

Над нашей Отчизной, большой и великой,

Лететь за рассветом на «Илах» и «Ту».

 

Мы вместе учились, дружили, взрослели,

И знали, что будем народу нужны,

Мы строили планы и видели цели,

В годах тридцати от последней войны.

 

Я счастлив, что вырос в Советском Союзе,

Познав, проживая в обычной семье,

Вкус детства, похожий на сладость арбуза,

Цвет детства на солнце на школьной скамье.

А. Артемьев

 

Родина моя СССР

Это флаг страны, где я родился,

Той страны, которой больше нет.

Меньше века век её продлился,

Век идей, ошибок и побед,

 

Век корыстной лжи и лжи во благо,

Палачей и искренних борцов.

Но пришедший век стыдится флага

Цвета крови дедов и отцов.

 

Нам легко клеймить её героев,

Верить и не верить их словам.

На обломках новый мир построив,

Было им стократ сложней, чем нам.

 

Нам легко любить её заочно:

С высоты пятидесяти лет

Выглядит картинкою лубочной,

Та страна, которой больше нет.

 

Я не раз направлю взгляд печальный

В мир великих судеб и химер…

В горизонт уходит берег дальний,

Родина моя, СССР.

А. Алексеев

 

К вопросу о флаге

Их доводы бывали вески,

Как гром рассерженной весны…

А я до сей поры советский,

Мне не хватает той страны,

 

С которой мы шагали в ногу,

Жги пионерские костры,

Которой было слишком много

Им, затаенным до поры,

 

Причалившим сегодня к власти…

А я иных морей матрос,

Мне ближе стяг червонной масти

Трех разукрашенных полос.

 

Но ветром времени влекомый,

Порою удивляясь сам,

Крещусь на здание парткома,

В котором ныне божий храм.

В. Романенков

 

Воспоминания об СССР

Страна великая распалась,

К великой радости врагов;

На милость им без боя сдалась…

К войне народ был — не готов.

 

Поверил в сказки либералов,

Что на земле наступит рай;

Но всё закончилось обвалом,

Теперь как хочешь — выживай.

 

Кто понаглей, те захватили

Богатства всей большой страны;

И меж собою разделили…

А люди стали — не равны.

 

Кто нищим стал, а кто богатым,

И дружбы прежней, братства — нет;

Капитализм пришёл треклятый…

Согнал с дороги всех — в кювет.

 

Корысть и алчность души травят,

И людям головы мутят;

Да и хапуги в стране правят…

И скрытно СМИ — вливают яд.

 

А деньги… главное мерило,

Они сейчас решают всё;

Разврата страшное горнило…

Таким и стало — бытиё.

 

А раньше… дружба, мир — царили,

И наш Союз — могучим был;

И все народы в нём дружили,

И каждый — место находил…

 

Он мог учиться иль работать,

С семьёй, с друзьями отдыхать;

Мог по желанью и охотой,

Себе занятье выбирать…

 

И по душе, и по призванью,

К чему есть тяга, интерес;

Там приложить своё старанье…

Ускорить в Родине прогресс.

 

Любой имел такое право,

Достичь цель жизни поскорей.

И обрести в работе славу…

И стать от этого — сильней.

 

Хоть нет Советского Союза,

Но в душах многих он живёт;

И мысли эти словно — узы

Сближают честный весь Народ.

В. Жуков

 

Назад в СССР...

Хочу туда, где «плохо» жили,

В страну с названьем — СССР.

Туда, где счастливы мы были

И брали с Ленина пример.

 

Где у ребят кумир — Гагарин,

А Терешкова у девчат

И где мой дед ещё тот парень

В свои неполных шестьдесят.

 

Хочу назад в страну Советов,

Где пятилетка, стройки, БАМ.

Туда, где нет «авторитетов»

И есть доверие к «ментам».

 

Хочу туда, где рубль — деньги

И настоящим был пломбир.

Где мы идём с отцом в шеренге

С флажками красными за «Мир!».

 

Хочу на школьные «линейки»,

Где барабан и медный горн.

Где газ-вода за три копейки,

За «двушку» в будке телефон.

 

Хочу туда, где я с авоськой,

Бегу за хлебом в магазин

И с хулиганом местным Колькой,

Дерёмся просто без причин.

 

Хочу с «Алёнкой» шоколадку,

Съесть на морозе «Эскимо».

Нотаций мамы для «порядку»

За то, что с другом был в кино.

 

Хочу туда, где жив Высоцкий

И в ноябре идёт Парад,

Где диссидент Иосиф Бродский

В стихах ругает Ленинград.

 

Как хорошо мы «плохо» жили,

Когда Генсек был «дорогой».

Лишь потеряв, мы оценили,

Как мы любили тот «застой».

 

Хочу в страну без олигархов,

Без проституток и бомжей.

Без губернаторов — монархов

И власть хочу без сволочей.

В. Васильков

 

* * *

Ну, где же Союз-то ты мой НЕРУШИМЫЙ?

Пятнадцать республик — пятнадцать сестёр?

Народного братства огонь негасимый?

Значок комсомольский? пионерский костёр?

 

Флажки, демонстрации, «Партии слава»?

Колхоз, пятилетка и вести с полей?

И первая в космосе наша держава!

Ты гордостью пела по жизни моей…

 

А право на труд, на леченье, на отдых?

Бесплатное высшее — только учись!

А видел ты нищих тогда и голодных?

Всего мог добиться — живи и трудись…

 

Стаканчик пломбира за двадцать копеек,

фруктовое — десять, метро за пятак…

А ели сардельки вы позже вкуснее?

Пытаюсь найти, но вот что-то никак…

 

Теперь говорят, что хреново мы жили,

что занавес плотный, дефЦит и застой…

И как-то за нас просто взяли-решили,

Стерев то, что было ВЕЛИКОЙ СТРАНОЙ…

 

А я Новый год — всё равно по России,

где музыка гимна родная звучит.

И если меня вы сейчас бы спросили…

Советское сердце в грудине стучит!

Е. Мартыненко

 

Развалившим Страну

Что же вы натворили, негодные?

Нашу Родину уничтожили...

Из-за вас мы теперь — безродные.

Как до жизни такой мы дожили?

 

Что ж вы сделали с нашей памятью,

Переписывая историю?

Лучше прадедов наших знаете

То, что было при них? Рассорили

 

Тех, кто в мире жил да в согласии,

Вбили клинья между народами.

И теперь, разделив и властвуя,

Упиваетесь лжесвободами.

 

Растащив на удельные княжества

Нашу Родину, вы жируете.

Лицемерные и продажные,

Всё воруете да воруете?

 

Нет страны, есть хаос да сумятица,

И дробление — продолжается.

Ну куда же весь мир этот катится?

Может, он перезагружается?

 

Как на круги своя возвратится нам?

Как собрать по кусочкам разбитое,

Возродить былые традиции,

Поколением «пепси» забытые?

А. Забавина

 

Уж если каяться...

Прости меня, любимая страна,

За то, что в те лихие времена

Поверила во вражескую грязь,

Что на тебя отчаянно лилась.

 

За то, что я не распознала их —

Твоих врагов, губителей твоих,

И сторону я выбрала не ту,

Приняв за откровенье клевету.

 

Поруганная Родина моя,

Под спудом оголтелого вранья

Погибла ты от подлых, алчных рук

Дорвавшихся до власти ушлых сук,

 

Навешавших нам на уши лапшу,

Как изобилье всем несёт буржуй,

О рыночной невидимой руке,

Которой нет в неразвитом «совке»...

 

Прости нас всех, убитая страна...

За глупость расплатились мы сполна,

Отдав тебя на откуп подлецам,

Бессовестным барыгам и дельцам.

 

Прельстившись на жевачку с колбасой,

Охаивая брежневский «застой»,

Тоталитарный сталинский ГУЛАГ,

С флагштока мы срывали красный флаг

 

И, памятник Дзержинскому круша,

Вступали мы в эпоху барыша,

Где рулит беспощадный капитал,

Чернуха, бездуховность, криминал...

 

Прости нас всех, любимая страна...

Ты — Родина, и ты у нас одна,

Которой нет надёжней и добрей.

Прости своих обманутых детей...

 

Вы отняли у нас нашу Родину,

Учинили над нею глумление.

Геростратами стали в народе вы,

И вовек вам не будет прощения!

А. Забавина

 

Я снова в семьдесят восьмом...

«Тич-Ин» играет за стеной...

Я снова — в семьдесят восьмом.

И папа мой ещё живой,

И не снесён наш старый дом.

 

Я снова там, в краю родном.

Ещё цела моя страна...

Ещё не знаем мы о том,

Что ей за участь суждена...

 

Я снова в семьдесят восьмом,

Где песни пелись от души,

Где говорили обо всём

На кухне по ночам в тиши.

 

Я снова там — в родном дворе,

Где жили как одна семья

Татарин, русский и еврей.

Мы были попросту друзья...

 

Не знали мы про ГМО.

А на тиви — лишь пять программ.

По гривеннику - эскимо,

Никто не слышал слова «спам».

 

Где лучший гаджет — телефон,

Обычный, с диском, городской.

Где, в булочной купив батон,

Сгрызали по пути домой...

 

Всего на несколько минут

Перенеслась опять туда,

Где был в почёте всякий труд...

Застой? Окститесь, господа!

 

Мы жили просто, без затей,

Но не нуждались — это да.

И не боялись за детей,

И не платили никогда

 

За медицину и за вуз.

В театр ходили на балет.

Был Родиной моей Союз —

Страна, которой больше нет.

 

«Тич-Ин» играет за стеной.

Я снова в семьдесят восьмом.

Фантомной болью ты со мной,

Моя страна — родной мой дом,

 

Который взяли и снесли

И не построили другой.

Не сохранили, не спасли...

Не врите, гады, про застой!

А. Забавина

 

С годами всё понятней мне…

Я родилась в такой стране,

Где людям всё принадлежало,

(А, значит, в том числе и мне),

Где были цели, идеалы.

 

Земля и реки, и леса,

Заводы, фабрики, ракеты,

Что улетали в небеса, —

Принадлежало нам всё это!

 

И деньги от богатств Земли,

От нефти, что из недр качали,

В карман не олигархам шли —

Бюджет отчизны пополняли.

 

Мы не боялись за детей,

Охрану к ним не приставляли,

И смертникам простых людей

Взрывать нигде не позволяли.

 

А на лугах паслись стада:

Телята, лошади, коровы,

И детвора росла тогда

На молоке не порошковом.

 

Там натуральным было всё:

И колбаса, и хлеб, и масло.

И отношения людей

Доброжелательно-прекрасны.

 

Почти что не было церквей —

Это сейчас в стране их тыщи,

Но каждый был в душе своей

И сострадательней, и чище.

 

И отношенья меж собой

Не долларами измеряли, —

Ценили дружбу и любовь,

И бескорыстно выручали.

 

Я родилась в такой стране,

Где все работали, творили.

С годами всё понятней мне,

Как хорошо мы «плохо» жили!

Г. Листопад

 

Ностальгия по СССР

Мы пили воду из-под крана,

В кульках конфеты покупали,

За молоком вставали рано,

«Крестьянку» с радостью читали.

 

Спешили утром на работу,

Не опасаясь увольненья.

В театр ходили по субботам,

Кино смотрели в воскресенье.

 

Гроши платили за квартиру.

Летали в отпуска на море.

И помогали всему миру,

Когда в стране какой-то горе.

 

По вечерам гуляли в скверах,

Не опасаясь наркоманов.

И не толкали нам без меры

Везде зловредную рекламу.

 

В эфире не служили мессы,

О лохотронах мы не знали.

В дворцах кружки по интересам

Бесплатно дети выбирали.

 

Фальшивок не было в помине

В аптеках, рынках, магазинах.

Не наживались на бензине.

Была бесплатной медицина.

 

Не знали никаких инфляций,

Цена на газ и свет едина.

И не было в помине санкций,

И были мы непобедимы.

Л. Малмыгина

 

Памяти Советского Союза

А он погиб не сразу, не за миг.

Хрипел с пробитым корпусом на рифах,

Наполнив и историю, и мифы

Сюжетами последних дней своих.

 

А он не ожидал вот так уйти.

Летел вперёд неуязвимо-грозный.

И старый капитан орденоносный

Казалось, знал, что ждёт нас впереди.

 

А новый капитан крутил штурвал

Задорно, но по сторонам не глядя…

А мы ещё надеялись на дядю,

На то, что бог пока не выдавал.

 

А мы осознавали не вполне,

Что наш корабль недопустимо хрупок…

И вот уже его пятнадцать шлюпок

Качаются на гибельной волне.

 

У каждой свой вожак навеселе,

Свой порт приписки, маяки и мели.

Из прошлого лишь сохранить сумели

Предания об общем корабле.

А. Гуськов

 

А я из времени семидесятых

А я — я из времени семидесятых.

Наивных, развенчанных, в вечность не взятых.

С цитатами съездов, с «Берёзкой» и с БАМом,

Со складами по опозоренным храмам,

С борьбою за мир, со столовским компотом,

С Генсеком, кочующим по анекдотам,

Со Штирлицем, с очередями за пивом,

С народом, сплочённо-немым и счастливым.

 

А я — я из времени семидесятых.

С Эйнштейнами на инженерских зарплатах,

С «Ироньей судьбы», с «Белым Бимом», с Таганкой,

С Арбатом, не ставшим туристской приманкой,

С Тверской, не пестрящей валютной натурой,

С великой несдавшейся литературой.

 

Да, я из того, из «совкового» теста.

И нет мне в сегодняшнем времени места.

И пусть не тупей, не слабей, чем другие,

Оно не простит мне моей ностальгии,

Оно не простит моего ретроградства,

Соплей романтических нищего братства.

Оно не простит. И не надо прощенья.

Мне в столб соляной на грозит превращенье.

Пока ярок свет над помостом фанерным,

Пока мне «Надежду» поёт Анна Герман.

Л. Болдов

 

Карта с гербами

Большая карта в дедовской квартире

Всю стену занимала в ТЕ года.

Там было видно, как хлеба растили,

Как мчались по просторам поезда.

 

Стремились Енисей и Обь на север,

А Днепр с Волгою текли на юг.

И я, ветрами древними овеян,

Воспринимал Державу как свою.

 

Гербы республик — светлые и хрупкие —

Внизу на карте той лучились ярко.

И круглый теплый герб Советской Грузии

Напоминал мне шоколадный пряник.

 

Я жил от Бреста до Владивостока.

И понимал про ту страну я главное —

Что в этом мире бурном и жестоком

Моя страна — защитница всех слабых.

 

Страну мы потеряли как-то сразу,

И будет долог новый путь к причалу.

Вернутся к нам сознанье, смысл и разум.

Найти бы надо карту для начала.

А. Климов

 

Воспоминания о песне из фильма «Юркины рассветы»

Степная птица вдаль звала.

Дышалось радостно в стране.

Эпоха яркая цвела.

И та страна осталася,

И та страна осталася,

И та страна осталася

Во мне.

 

Латыш, киргиз и армянин —

Все жили как один народ.

И был Маяк для всех один.

И двигалась История,

И двигалась История,

И двигалась История

Вперед.

 

Раздольно пели всей страной

Про Днепр с Волгой песни мы.

И был язык для всех родной.

И не взрывала ненависть,

И не взрывала ненависть,

И не взрывала ненависть

Умы.

 

Не вечно будет мрак царить.

Судьба иная нам дана.

И мы на свете будем жить.

И станет вновь единою,

И станет вновь единою,

И станет вновь единою

Страна.

А. Климов

 

Накануне решающих идейных боев

Недавно Союз вспоминали —

Тот мир, что легенда уже.

Страну — где Матросов, Гуляев, Гагарин —

С Харламовым на вираже.

 

И вновь мы осмыслить пытались,

Что мы потеряли совсем.

Какой сокровенный наш Смысл растаял

Средь серых финансовых схем?

 

Тот Смысл был понятен отлично —

России нельзя изменить.

Колхоз, где любая великая личность

Вплетала в узор свою нить.

 

Любые задачи решали.

Страну поднимала Мечта.

И в нашей России, как мыслил писатель,

Спасала весь мир Красота.

 

Враги нас войной опалили.

Разлили отравленный Смех.

Отняли Идею. Страну разделили

На тысячу маленьких сект.

 

Отняли Историю напрочь.

И Хаос заполнил эфир.

Фигляр на экране беснуется на ночь —

В пещеры вгоняет наш мир.

 

Рассказ про падение Рима

Читаем в учебнике вновь.

Подходим все ближе к тому же обрыву,

И в лед превращается кровь.

 

Мир гаснет. Немного осталось

Былого величья примет.

У наших могучих Металлов — усталость.

Но в них — Свет далеких Побед.

А. Климов

 

Хочу, друзья, я жить в СССР

Хочу, друзья, я жить в СССР,

Где не было войны и мордобитья.

Где друг, так друг, где брат, так брат:

Не надо прятать душу для «укрытья».

 

Где каждый разделить с тобой готов

Еду и кров. Ни зависти, ни банковских счетов.

Хватало всем народам, без сомненья.

Где не молились Богу, но зато

Не продавали душу от рожденья.

 

Был детский сад. И яркий дым костров.

«Полян» не накрывали для ответов.

Коль врач, так врач, что истинно готов

Отдать себя и душу пациентам.

Забытая плеяда докторов!

 

Да. Ностальгия. Детства не вернуть

И тех дворов, где шум и смех искристый.

Коль праздник — песни, шутки, пляс и свист

Под звонкую гармошку баяниста.

 

Пусть на столе нет «сэндвичей» и «ролл» —

Зато картошка, лук, горилка, сало.

И песня та, что за душу берёт,

Поет и веселится весь народ.

Нет избранных — и всем всего хватало.

 

На доллар променяли — быт, любовь.

Простые истины оплёваны, избиты.

Где друг? Где враг! И где семья? Любовь?

И заповеди братства позабыты…

Л. Юркова

 

Родом из СССР

Я пройдусь по краешку зимы

К небесам былым обетованным,

Где сияли звездные огни

Глаз твоих любимых и желанных.

 

Где неведом был судьбы укор.

Нам в глаза она смотрела строго,

Словно ситцы расстелив простор,

Как цветущий коврик от порога.

 

Странствуя по серпантину дней,

Мы теряли в жизни дорогое;

Самых близких и родных людей,

И года, не знавшие покоя.

 

Странники земные во вселенной,

Проиграв со временем войну,

Разве знали, что всего больнее

Будет сдаться, потеряв страну.

 

Нам от нее остались только даты,

Да попранные звание и честь,

Разжалованы в дворники солдаты,

Где нет ее, а мы на свете есть.

 

Друг другу люди уж давно не братья,

Разбилась дружба бумом перестройки.

И душат нас фальшивые объятия,

Да хищные коммерческие толки.

 

Отцы и деды совершили чудо,

Врага повергли, чтоб цвели сады.

Но не смогли нас уберечь оттуда

От новой, непредвиденной беды.

 

Войны герои вышли из народа,

Явив векам бессмертный свой пример,

Дав миру мир, где равенство, свобода

Навеки родом из СССР.

В. Киселева

 

Рожденным в СССР посвящается…

Я родом из детства без интернета:

Дворово-футбольной эпохи,

Походных костров и, конечно же, лета —

Все было не так уж и плохо.

 

Я помню свой индекс по месту рожденья,

А нынешний даже не знаю.

Но письмами все равно сообщенья

По-прежнему я называю.

 

Мы вместо улыбок используем скобки,

Попав в социальные сети,

И треть своей жизни расходуем в пробках.

Важнейшую, может, из третей.

 

Купившись на фото, знакомимся в чатах,

Общаемся в переписке,

В нее напихав чужие цитаты,

Их выдав за свежие мысли.

 

А там, в мониторе из жидких кристаллов,

Прибежище лицемеров,

Себя возводящих на пьедесталы

В загаженных ими же скверах.

 

Я родом из тех, для кого это чуждо,

Из выбравших правду однажды.

Наверно, не стоит пить воду из лужи,

Даже страдая от жажды.

С. Ефимов

 

* * *

А я помню другую Родину,

Возвращаюсь, едва дыша:

Тот же дом, даже люди, вроде бы…

Но куда-то ушла душа.

 

По инерции время движется,

Где ж там цель, лишь бы день прожить.

Что там Родина, даже ближнего

Разучились уже любить.

 

Вековые свои традиции

Променяли на звон монет.

Те же люди и те же лица —

Всё на месте. Лишь сердца нет.

 

Двери — сталь, на замки закрытые,

Даже краска ещё свежа.

Где же те, дерматином обитые,

За которыми есть душа?

О. Перегуд

 

Я помню Союз

Я помню умирающий Союз:

Там кто-то ликовал, а кто-то плакал…

«Ну, наконец, ненужный сброшен груз!» —

Писал какой-то горюшко-писака…

 

Демократично проявилась мразь,

Ворьё под флаг свободы встало гордо…

Отныне демократией звалась —

Свобода лгать и бить друг другу морды!

 

Избавились, потупив взор, от уз,

Что братскими когда-то называли…

А я любила тот большой Союз!

Там столько не было дерьма и швали…

С. Бурашникова

 

Родом из СССР

Игрушки из детства: собачки, медведи,

Машинки, солдатики, меч и юла…

Скамья у подъезда, старушки — соседи,

И не было зависти, не было зла.

 

И в салки, и в классики, и в вышибалы

Играли гурьбой, не делили себя

На чернь и богатых, не ставили баллы

И рейтинг не знали. Влюблялись в ребят

 

Без тачек крутых, а за Визбора пенье,

За пылкую радость горячих стихов,

За верность и чуткость, любовь и терпенье,

За то, что ценилось всегда выше слов,

 

Которым цена нынче — рваная сотня.

А дети во двор не выходят совсем

И в гости не ходят, а дружат по соте,

Инкогнито, чтоб было меньше проблем.

 

Мечтают добиться успешной карьеры,

Любовь на гражданский меняется брак,

В мечтах у девчонок лишь миллионеры,

Детей на продажу рожают. Вот так

 

Живём, выживая, и всех ненавидим,

«Не бойся, не верь, ничего не проси»,

Наверно, так проще. Увидим, увидим,

Кому же живётся милей на Руси…

С. Вашина

 

СССР

Хочу вернуться вновь в СССР,

Где было все достойно и прекрасно,

Нас не касался ветер перемен,

Он был уютный, вовсе не опасный.

 

Хочу вернуться вновь в СССР,

Людей увидеть радостные лица,

И другой Родины не надо мне взамен,

Чтобы уйти тихонько по-английски.

 

А ветер — он несет разлад измен,

Несет разлуки сладостную муку,

И только новый ветер перемен

Понять не может и печаль, и муку…

 

Хочу вернуться вновь в СССР,

Где было нам достаточно все ясно.

Хочу вернуться вновь в СССР,

Но жаль, что все старания напрасны.

Т. Макарова

 

А я люблю советское кино

А я люблю советское кино

И ностальгирую по многим старым фильмам:

С улыбкой вспоминаю «Мимино»

И умираю… вместе с Белым Бимом.

 

Там «Вечный зов» звучал в наших сердцах

Пронзительно-святым, высоким эхом,

Там память о земле, дЕдах, отцах —

Все то, что делает нас Человеком.

 

Там в бой идут и гибнут «старики»,

Которым стукнуло едва по двадцать.

Там не гламур, тусовки. — Мужики

Готовы умереть, но не сдаваться.

 

«Горячий снег» там жег наши сердца,

Там горечь, гнев, позор, Победа века.

Там сирота войны обрел отца —

Я тронута «Судьбою человека».

 

Летели там по небу журавли —

Баталова, Самойловой страница.

И слез сдержать тогда мы не могли,

Когда во весь экран глаза их, лица…

 

Там Штирлиц-Тихонов навеки покорил

Всех зрителей от мала до велика,

Как русский истинный врага перехитрил.

В Победном дне есть и его толика.

 

Три мушкетера, с ними Д’Артаньян

Вели в бои ребячии ватаги,

Тот бой неравен был, противник — рьян.

Уроки мужества, романтики, отваги!

 

Да, я люблю кино минувших лет,

Где для детей — страна Любви и сказок,

Где монстров и пришельцев еще нет

И где герои без фальшивых масок.

 

Тимур с его командой совершал

Свой ежедневный подвиг на рассвете,

Простой сердечностью, ПОСТУПКОМ согревал

Тех, за кого считал себя в ответе.

 

Там Буратино честен, добр и прост,

Тортила так мудра и тем бессмертна,

Там Электроник Вам задаст вопрос,

Там дружат, любят, ждут надежно, верно!

 

Там Новый год с «Иронией судьбы»

В дома входил под громкий бой курантов.

А фильм с рожденья на лопатки положил

Сегодняшних киношных коммерсантов.

 

Да, я люблю СОВЕТСКОЕ КИНО,

Надежду, Веру и Любовь дарящее!

Не стало прошлым для меня оно —

С эмоцией и с нервом. НАСТОЯЩЕЕ!

В. Барановская

 

* * *

Ну, с Днём Рождения, страна,

которой больше нет.

Теперь другие времена —

никак не кончится война,

и скоро ей пять лет.

 

Ну, с Днём Рождения, Союз,

который сдан в утиль.

И не понять — так в чём был плюс?

Зачем тогда открыли шлюз

и подожгли фитиль?

 

Чего хотели? Что смогли?

И вышли ли на свет?

Превозмогли? Переросли?

Осколков не собрать в пыли.

Иных и вовсе нет.

 

Ну, с Днём Рождения, страна —

картинка в «Букваре».

Прости, что не сохранена,

обхитрена, раздроблена,

что не смогли сберечь.

 

И рана всё кровоточит.

Союз — песком в горсти.

Эх, тост бы! Да душа молчит.

Эх, выпьем! Да вино горчит.

Прости, страна, прости...

Е. Меркурьева

 

О патриотизме...

Спасибо, Родина, за то,

Что было сказочное детство.

Пусть в клетку, как у всех пальто

И партии одной главенство.

 

Спасибо, Родина, семья

Жила не в «долговой» квартире.

Бесплатно были лагеря

И выстрел три копейки в тире…

 

Спасибо, Родина, тебе,

За тех солдат, кто погибая,

Позволили родиться мне,

тебя, родная, защищая.

 

Спасибо, Родина, пускай

Зовут тебя теперь «совковой»…

Я помню яркий первомай

И гомон детворы дворОвой

 

Спасибо, Родина, ведь всё,

Что знаю, я теперь умею —

Всё ты дала, а «вороньё»

Тебя в «расход»… И я БОЛЕЮ!

 

Ты, Родина, меня прости, ПРОСТИ!

И может для кого-то ты обуза…

Я не сумела РОДИНУ спасти…

Я — патриот… СОВЕТСКОГО СОЮЗА!

Е. Мартыненко

 

Ностальгия по СССР

Кто-то спросит случайно меня:

Что же доброго в прошлом-то было,

Чем запомнился день ото дня,

Чем же прошлое сердцу так мило?

 

Иль трава там была зеленей,

Иль кормили советы обильней,

Что тоскуете крепко по ней —

По той Родине славной, всесильной?

 

Нет! Не была зеленее трава...

Мы гордились умом, не богатством,

Было больше любви и тепла,

Была честь, была совесть и братство.

 

Было все для людей в той стране,

Конституция жить нам давала,

Медицина, учеба, защита в правах,

Никаких тебе криз и провалов.

 

Мы гордились страною своей,

Все работу имели, зарплату,

Меньше было хапуг, сволочей,

Не ломали нам жизнь бюрократы.

 

Было детство счастливое наше,

Нас учили добру и порядку,

Каждый день становился все краше,

Семьи жили спокойно, в достатке.

 

Я гордился, что был октябренком,

В школе было за радость учиться,

Помню горн пионерский свой громкий

И значок комсомольский мне снится.

 

Я тоскую по тем временам,

По мечте я тоскую, по вере,

Были в юности мы в стременах,

В день грядущий смотрели мы смело.

 

Та Отчизна своих сыновей

Нищетой и войной не губила,

И детишек своих — лебедей

На крыло она ставить любила.

 

Не стреляли там киллеры в нас,

Не пугали нас климатом вредным,

И семьею был дружной наш класс

Без деленья: богатый иль бедный.

 

Не боялись за внуков, детей,

Наркоманов, бандитов не знали,

Все гордились Отчизной своей,

Правдой, лаской сердца все стучали.

 

Не была там трава зеленей,

Холоднее зима, жарче лето...

Просто было все чище, честней

И любовью сплошною согрето!

Г. Головко

 

Хочу в СССР!

Я так хочу вернуться, назад в двадцатый век,

Где гордо назывался советским человек,

Где вместе все гуляли и дружбу не разлей,

В блок лист не удаляли друг друга из друзей.

 

Где счастье — это просто река и облака,

Горячий хлеб и крынка парного молока.

Где книги вместо жутких циничных новостей,

Где люди были просто похожи на людей.

 

Где вновь скрипит пластинка и даже грусть светла:

«Земля в иллюминатор» по-прежнему видна.

Алеет красный галстук парадно на груди,

В автобусе билетик счастливый вдруг найти.

 

Купить из бочки кваса, пломбир без ГМО,

Где не сравнится с нашим заморское дерьмо.

Где нет дверей железных и настежь все сердца,

Чтоб в радости и в горе жить вместе до конца.

 

Где ценности нет выше, чем крепкая семья,

Где молодые мама и папа у меня.

Где небо голубое, вагон и огонек

Значение другое всем просто невдомек.

 

Где нет Христопродавцев, что баксы за рубли

Меняли, расчленяя куски моей страны.

Где всё ещё республик союз наш вековой,

Нет пьяных от свободы нет распрей и нет войн.

 

Где я еще не знаю, что ждёт нас впереди,

Бежит от волка заяц в мультах «Ну погоди»,

А я пишу в тетрадке, как повезло нам всем,

Что мы живем в прекрасной стране СССР!

Л. Фомина-Иохельсон

 

Хочу назад в СССР

Хочу назад в СССР,

Где был пломбир по семь копеек,

Где были счастливы без мер,

В стране ушанок, телогреек.

 

Где жили все одной семьей,

Великой ядерной державой,

И с транспарантами весной

На демонстрациях шагали!

 

Хочу назад в СССР,

Где газ-вода с двойным сиропом,

Где дед Митяй, пенсионер,

Учил нас первым трем аккордам.

 

Где после школы, за углом,

Тянули «Приму» мы по кругу,

А вездесущий управдом

Таскал частенько нас за ухо!

 

Хочу назад в СССР,

И ничего здесь нет такого.

В страну, где каждый пионер,

Гайдара знал и Михалкова.

 

Где рыли Беломорканал,

А БАМ считался стройкой века,

Там, как Стаханов завещал,

За год давали пятилетку!

 

Хочу назад в СССР,

Где еще мама молодая,

Взбивает венчиком безе

И стол в гостиной накрывает,

 

Где вместо «Дэнди» — городки,

А вместо «Сникерса» — «Аленка»,

Где были «Танцы» до зари

И «Дон-Кихот» на книжной полке!

 

Хочу назад в СССР,

Туда, откуда все мы родом,

Там, где Гагарина в пример

Все время ставила нам школа,

 

Где жив Высоцкий и Шукшин,

Где над Маврикевной смеются...

Да, в общем, мало ли причин,

Чтобы хотеть туда вернуться!

В. Астраханский

 

Я рождена в СССР

Я рождена в СССР,

Ходила в школу октябренком.

И странным званьем «пионер»

Гордилась, будучи ребенком.

 

В бесплатных летних лагерях

Рассветы первые встречала.

И ветеранам на дверях

Мелками звезды рисовала.

 

Каткам, залитым во дворе,

И песенным кострам «Артека»,

Как и линейкам в сентябре

Уже минуло четверть века.

 

Но антресоль моя хранит

Прах стройотрядовской ветровки,

А в голове порой шипит

За три копейки газировка.

 

Андропов, Ельцин, Горбачев,

Четыреждыгеройский Брежнев…

Речёвки с горном, с кумачом,

Наивность веры и надежды,

 

Клеш, полусумрак дискотек,

И итальянцы из Сан-Ремо

В анналах памяти моей

Все также ярки и нетленны.

 

Один лишь минус: если я

Перечислять все это стану,

Внучата скажут мне, смеясь:

— Какой же ты, бабуля, мамонт!!!

Л. Шум

 

Дети Союза

Нам давно уже за сорок. Дети, внуки, дом, семья.

Поколения Союза — «брежневские семена».

Родились в другой системе и в одной большой стране,

Ну а правильно мы жили — говорят, судить не мне.

 

Разбросало нас по свету, разлетелись кто куда —

Кто в Америку уехал, кто в Израиль навсегда.

Разделяют океаны, пограничные столбы

И набили много шишек — пострадали наши лбы.

 

Иногда грустим о прошлом, вспоминая ту страну,

Где мы были молодыми и не верили в войну.

И за джинсы — ползарплаты. Да не жалко, лишь бы взять.

На бобинах итальянцы. Танцы в парке ровно в пять.

 

Где комедии смешные и в подъезде поцелуй...

Если запах сигаретный, окрик бати — Не балуй!

По путёвке профсоюзной можно в Ялте отдохнуть,

За волшебный отдых летний доплатить всего чуть-чуть.

 

Где бесплатная учёба и картошка на полях

И костры под звон гитарный в пионерских лагерях.

И хорошее там было, и плохое, что скрывать...

Фотографии на память — чтоб Союз не забывать.

 

Мы теперь другими стали и заботимся о том,

Чтобы дом был полной чашей, не ударить в грязь лицом.

Поколения Союза, дети той большой страны,

В глубине души я верю — вы остались ей верны.

Ю. Печёрный

 

Когда союз наш был един

В стране советской дружно жили:

Узбек и русский, и мордвин,

И белорус, и украинец, —

Тогда Союз наш был един.

 

В советской армии служили:

Латыш, литовец и грузин,

Башкир, татарин, молдаванин, —

Тогда Союз наш был един.

 

Хребет фашизму мы сломали:

Азербайджанец, армянин,

Тунгус, якут, поволжский немец, —

Тогда Союз наш был един.

 

Советским флагом над Рейхстагом.

Закончили мы ту войну.

После войны восстановили

Все вместе мы свою страну.

 

Немало сдали гидростанций

На Енисее, на Днепре,

На Волге — матушке широкой

И на Оби, на Ангаре.

 

Играли в детстве мы в «Зарницу»,

Жгли пионерские костры

Металлолом мы собирали,

Несли на школьные дворы.

 

Мы в годы юности вступали

В орденоносный комсомол

Он, при желании, конечно,

В ряды партийные нас вёл.

 

Шагнул Гагарин первым в космос,

Простой советский гражданин.

Себе мы атом подчинили,

Тогда Союз наш был един.

 

Жильё бесплатно получали,

Имели ясли, детсады,

Мы космос вместе покоряли,

Шли через северные льды.

 

Бесплатно в техникумах, ВУЗах,

Училась наша молодёжь.

Ну, где ещё страну такую

Среди других ты стран найдёшь?!

 

На первомайские парады

Мы выходили как один.

Мы жили весело и дружно,

Тогда Союз наш был един.

 

Народам всем страны советов

Светил кремлёвских звёзд рубин.

Гордились мы своей державой

Тогда Союз наш был един.

 

Мы безработицы не знали,

Работал каждый гражданин,

Зарплату вовремя давали,

Тогда Союз наш был един.

 

И обращались мы друг к другу,

Товарищ, а не господин.

Страна не знала олигархов,

Тогда Союз наш был един.

 

Была бесплатной медицина,

Здоровье наше берегла,

Всё потому, что в эти годы

Страна единою была.

 

Мы БАМ страной всей возводили,

Мы покоряли целину —

И в Казахстане и в Сибири,

Чтоб хлебом накормить страну.

 

А что ошибки, недостатки,

Конечно, были. Как без них?

Быть может, нет их у Европы,

У США, у стран других?

 

Нашлись предатели, иуды,

Страну продали с молотка.

Свершилось дьявольское чудо.

Течёт истории река.

М. Шапиро

 

Моим ровесникам

Моей страны на картах нет,

Но она в сердце остается.

И счастье тех далеких лет

В душе моей, как птица бьется...

 

Нет, друзья, мы с вами не кудесники.

И в газетах наших нет имен.

Просто мы — счастливые ровесники.

Из застойных брежневских времен.

 

С детства мы советскими воспитаны.

Школа и семья для нас свята.

Потому-то в душах наших впитаны —

Дружба, совесть, честь и доброта.

 

И без них себя совсем не мыслим мы.

С юности надеждами полны.

Из семидесятых дружно вышли мы,

Из великой, крепнущей страны!

 

Не скажу, что было изобилие,

Но Союз спокоен был и тверд!

И не знали зла мы и насилия,

Потому, что дружен был народ!

 

Сыновья твердят, что мы — отсталые,

Им понять той жизни не дано.

Мы же песни вспоминаем старые,

Смотрим черно-белое кино.

 

И с утра похожи наши рвения —

За компьютер, что там, у друзей?

Входим в мир родной до откровения,

Словно в ностальгический музей...

 

И перекликаемся, как вестники,

Да, теперь другие времена...

Но незабываемы ровесники,

Как незабываема Страна!

 

И не важно, что там в мире сказано.

Не указ ни мистер нам, ни сэр.

Мы гордимся, что судьбой наказано,

Что мы родились в СССР!

Л. Шапиро

 

* * *

Я в Советском Союзе родился,

Я на верность ему присягал.

Стал другим мир вокруг, изменился,

Ну, а я так другим и не стал.

 

Я в Советском Союзе родился.

Рос, учился, любил и мечтал.

Но распался Союз, развалился.

Ну, а я так другим и не стал.

 

Я в Советском Союзе родился,

Пусть недолог его вышел век.

Я от прошлого не открестился,

Я — советский, в душе, человек.

 

Я в Советском Союзе родился,

И мой адрес — Советский Союз.

Я страною своею гордился,

И сегодня, как прежде, горжусь…

Г. Миронов

 

Помнишь...

А ты помнишь, как нам было весело,

В те «застойные» наши года,

Как мы песни горланили вечером,

И как ездили в Ялту тогда.

 

Как ходили мы в детстве на секции,

Посещали при школе кружки,

Как учились играть на гитарах,

Как мы верили в то, что нужны.

 

Как гордились мы службой в армии,

Поступали потом в институт,

Как гуляли на майские праздники,

Как девятого ждали салют.

 

Как ходили тогда мы в гости,

Как ломились столы от еды,

Как без визы передвигались,

По 1/6 части Земли.

 

Как летали в Тюмень в стройотряды,

Как мы строили людям жилье,

Как смеялись над спекулянтами,

Как для нас деньги были ничто.

 

Как в девчонок повсюду влюблялись,

Как слагали им песни, стихи,

Как ценили мужскую дружбу,

Без расписок давали взаймы.

 

Как тогда все мы были советские,

Как потом нам сказали, «совки»...

Но ты помнишь, как нам было весело,

Как мы верили в то, что нужны?!

В. Зинчук

 

* * *

Я люблю ту страну, хоть ее больше нет,

За нее бил на фронте фашистов мой дед.

Тридцать лет охранял ту страну мой отец,

Да и я присягал той стране, наконец.

 

Пусть ее больше нет, но, как прежде, жива

В моей памяти эта большая страна.

Там спокойно с улыбкой встречали рассвет,

Там не падали бомбы, был газ и был свет.

 

Ту страну называли «империей зла»

Те, кто нам не желали и капли добра.

Убедить все пытались, что мы не правы,

У них не было просто такой вот страны!

 

Я люблю ту страну, не могу не любить,

В ней меня научили по совести жить,

Там была справедливость, надежда была,

И никто в ней не верил, что будет война!

 

Нет Страны, нет Отчизны, нет деда, отца,

И Гражданская в двери стучится война,

Нет работы, заводы стоят без станков,

И страна есть другая — СТРАНА ДУРАКОВ!..

 

Я люблю ту страну, хоть больше нет,

Ослепительный в жизни оставила след,

Счастлив я, что была в моей жизни Страна,

Где никто и не думал, что завтра война…

В. Зинчук

 

Двадцать лет, как убили страну...

Двадцать лет, как убили страну,

Где нас в школах учили добру,

Там работа была для людей,

Я не видел бездомных детей.

 

Там народ не боялся ментов,

Не считал, как сейчас, за врагов,

Там ценили людей по делам,

А теперь верят лживым словам.

 

Двадцать лет…и куда мы пришли?

В подворотнях блуждают бомжи,

Во дворах продают наркоту,

Безысходность, как будто в аду.

 

Двадцать лет...словно мордой в навоз,

Развалили последний колхоз,

Безработные в тюрьмах сидят,

Им платить уже нечем за газ.

 

Отворите пошире глаза,

Мы все дальше идем в никуда,

С каждым годом редеют ряды,

Мы давно никому не нужны.

 

Двадцать лет, как убили страну,

Для чего, для кого, почему?

Что вы, сволочи, дали взамен?!

Не таких ждали мы перемен.

В. Зинчук

 

Я вас люблю, мои друзья

Наш дом — пятнадцать этажей,

жил белорус, узбек, еврей,

Татарин, русский, армянин

и украинец, и грузин.

 

Ходили в гости по утрам,

по вечерам и по ночам.

Всегда была открыта дверь,

мы жили все в СССР.

 

Страна великая, страна,

для нас ты Родиной была.

Но в одночасье навсегда

тебя разрушили, страна.

 

Разрушен дом, очаг погас,

хоть ты жалей, хоть не жалей

Но крепко связывает нас

клин улетевших журавлей.

 

Страна, могучая страна,

народом ты была сильна.

Открыла первой в космос дверь,

и это был СССР.

 

И защищали честь страны

отчизны лучшие сыны.

Когда державы гимн звучал,

мороз по коже пробегал.

 

Страна, любимая страна,

тебя на карте не найдешь.

Границы разделили нас,

но в сердце ты всегда живёшь.

 

Не повернуть нам время вспять,

хоть ты жалей, хоть не жалей.

Тебя мы будем вспоминать,

как клин любимых журавлей

 

Остались вы, мои друзья,

всегда вы в сердце у меня.

Мой дом всегда для вас открыт,

и стол всегда для вас накрыт.

 

Мои любимые друзья,

Мои любимые друзья,

Мои Советские друзья...

А. Длусский

 

Я рождена в СССР

Я рождена в СССР,

Тогда деревья были выше,

«Стройнее» девичий размер,

Милее голуби под крышей.

 

За пятачок стакан «Ситро»

Вприкуску с золотистой булкой.

Пока в диковинку метро

И безопасны переулки.

 

Ещё из мяса колбаса

И дефицитные сосиски.

Чуть ниже пояса коса.

И живы все из самых близких.

 

Прибалтику и Казахстан

Не называют заграницей.

И детям самых разных стран

«Артек» гостеприимный снится.

 

Сенсация — телемосты.

И фраза, ставшая крылатой,

Что секса нет, и мы чисты.

Пусть обзавидуются в Штатах!

 

Мещанство — глупый атавизм.

Мы не слыхали слова «Форекс»

Для тех, кто строит коммунизм,

Неколебим «Моральный кодекс».

 

«Наш паровоз вперёд летит…»

Вождя на флагах гордый профиль…

Но прочно в памяти сидит,

Как делят растворимый кофе.

 

Семейство в очередь встаёт:

Костей — по килограмму в руки.

Как мама ночью платья шьёт

Мне — из своих. И не от скуки.

 

Талон на масло в кулаке.

А на пустом прилавке грустно

Нетронутые, в уголке,

Консервы из морской капусты…

 

Не хлебушком одним живём.

Но как забыть парней соседских,

Что обрели из цинка дом,

В чужом краю простившись с детством?

 

Я рождена в СССР.

Я помню: всякое бывало.

Я гордым словом «пионер»

И комсомолкой называлась.

 

Пускай не те сейчас года.

За что же нынешние хают?

Хоть и несладко иногда,

Страну, как мать, не выбирают.

 

Не выбирают времена.

Не может век равняться с веком.

Но каждому душа дана,

Чтоб оставаться человеком.

Г. Каюмова

 

Глаза открываешь — восемь...

Глаза открываешь — восемь,

Сходил в магазин — среда,

Сварил себе кофе — осень,

Прилег отдохнуть — зима.

 

Наверное, это старость,

О прошлом болит душа,

Всё, собственно, там осталось,

А стрелки вперёд спешат.

 

Глаза открываешь — восемь,

Сходил в магазин — среда,

Сварил себе кофе — осень,

Прилёг отдохнуть… ну, да…

 

Но есть у меня, припрятан,

Ещё один циферблат,

Цветные на нём заплаты

И время течёт назад,

 

Ко дням с «Пионерской зорькой»,

С героями из былин,

Туда, где Хоттабыч с Волькой,

«Мурзилка» и нафталин.

 

Где молоды папа с мамой,

Где радостный Первомай,

И где — гоп-цаца — тот самый

Девятый идёт трамвай.

 

Скакалки, кино, пистоны,

Свидания, эскимо,

Домашние телефоны,

стоявшие на трюмо.

 

Торжественное с экрана,

Московское: «Говорит…»,

Сенкевич возил по странам,

Был выбрит, а не побрит.

 

Там письма пером писали,

Разгладив тетрадный лист,

Всегда магазин искали

с названием «Букинист».

 

На праздники покупали

Копеечный «Солнцедар»,

Пакеты в тазу стирали,

Жевали блестящий вар.

 

…Ну, вот, механизм заело,

Куда мне — вперёд, назад?

Да… жалко, не всё успела

Самой себе показать.

 

Осталась бы там надолго,

А лучше бы — навсегда:

Родители, дача, Волга —

Счастливейшие года.

 

Наверное, это старость:

Здесь — «функция», там — душа.

Здесь только курить осталось,

А там я могу — дышать.

О. Бакулина

 

Как хочется назад, в двадцатый век...

Как хочется назад, в двадцатый век...

А может, просто в юность возвратиться.

Листать потертых томиков страницы

В уютной тишине библиотек.

 

Горбушку хлеба с сахаром жевать.

Варить джинсу. Врубать погромче песни

Высоцкого, Кино, Битлов и Пресли.

В чужих садах черешни воровать.

 

Счастливые мгновения копить,

Подклеивая карточки в альбомы.

Припомнив всех друзей, родных, знакомых,

Открыток и конвертов накупить.

 

Растить на подоконнике герань.

Подкармливать бездомную дворняжку.

Гадать о тайных чувствах на ромашке.

Петь песни под гитару у костра.

 

Опять учиться просто, мудро жить,

Читая Анну, Юлию, Марину.

И приглашать друзей на чай с малиной,

И к лету платья ситцевые шить.

 

Но нет ни магазинов, ни аптек,

Где средство от тоски моей хранится.

Хотя бы на день в юность возвратиться...

Как хочется назад, в двадцатый век.

О. Усова-Бойко

 

Стихи про 30 копеек

Копейка — это спичек коробка

Или два пёрышка со звездой,

Ещё она может стать газировкой

(Без сиропа, просто водой).

 

Две копейки, попросту — «двушка»,

Без которой нельзя позвонить,

А три — уже кваса мелкая кружка

Или уже «с сиропом» попить.

 

Четыре копейки — булочка с маком

Или баковский презерватив,

Пятак — понятно, для автомата,

В метро проходишь, его опустив,

 

Ещё пятак — пирожок с повидлом,

Ну а бублик — уже за шесть

И, конечно, кваса пол-литра,

Чтобы не всухомятку есть.

 

На семь покупаем пачку соли

Или тёплую булку французскую.

А «фруктовое» Вы не любите что ли?

Значит, Вы — дураки нерусские!

 

Восемь копеек — кило картошки,

А лучше — берёзовый сок вкуснячий.

На девять — уже гуляем немножко:

«Дружба» сырок берём однозначно.

 

Десять копеек — сочок томатный

Или билет на «Неуловимые»,

Ну, а одиннадцать — тут понятно:

Это оно, эскимо любимое!

 

Двенадцать копеек — пустая бутылка,

Монпасье или яблочный сок,

Тринадцать — батон (не руками, а вилкой!).

Четырнадцать — «Прима» (не рано, сынок?).

 

Пятнадцать — бутылка (уже молочная),

«Полубокс» (причёска), беляшик,

Шестнадцать — чёрный, буханка, точно!

И молока пирамидка из ящика.

 

Семнадцать — сто грамм разливной сметаны

Восемнадцать — батон, это — проверено!

Девятнадцать — пломбир, разлюбимый самый,

А двадцать — из бочки стакан портвейна.

 

Двадцать одна — сотня граммов «взлётной»,

Ситро в стекле — двадцать две копеечки,

Ещё двадцать две — «Беломор» почётный

(Купил, и кури себе на скамеечке).

 

Столько же стоила кружка пива,

А двадцать три — сосиски с капустой…

Какой же парок он них шёл красивый,

Сейчас бы съел, чтоб мне было пусто!

 

Ну, напрягаем память бездонную:

За двадцать четыре было чего-то?

Помню! Литр молока бидонного,

Его и сейчас иногда охота.

 

Двадцать пять — билетик в кинушку

На сеанс «до шестнадцати лет»,

Добавь копейку, бросай войнушку

И лопай «усиленный школьный обед».

 

Двадцать семь — «Крем-сода» и «Буратино»,

(Выпьешь бутылку, и жизнь — легка).

За двадцать восемь — батонище длинный,

Двадцать девять — сто «докторской» без жирка.

 

Тридцать, которые два по пятнадцать —

Что это было? Явская «Ява»?

Память, кончай ерундой заниматься,

Помнить всё это — просто подстава!

 

Цифры советские, памяти пленники

Карандашом обслюнённым химическим

Кто наносил Вас на рваные ценники,

Если Вы вечными стали практически?

 

Это же бред, это просто безумие:

Спят Мелитополь, Ростов и Москва,

Но разбуди хоть кого в полнолуние —

Скажет, не думая: «три шестьдесят два!»

 

Видел недавно Ефремова в телеке —

Там, где Доронина пела ему,

Гляжу, а на счётчике — тридцать копеек,

Вспомнил все тридцать. Зачем — не пойму.

А. Орлов

 

В СССР хочу — обратно

В СССР хочу — обратно,

Где всё просто и понятно,

Где Любовь, Уют, Тепло...

Там мне было Хорошо!

 

В СССР хочу — обратно...

По слогам диктую, внятно —

В СССР — страну мою!

Ту, которую люблю!

 

В СССР хочу — обратно...

Наяву, а не абстрактно...

Что скрывать? Тоскую я...

Там ведь Молодость моя...

Л. Григорьева

 

Милые безделушки из маминого серванта

Милые безделушки из маминого серванта,

Елочные игрушки из тех, ушедших лет.

Я бы хотел воспеть их — нЕ дал, жаль, Бог таланта.

Да и страны такой уж больше на карте нет.

 

Ведь из каждой поездки их зачем-то возила.

Память былых событий. Ныне чужих столиц.

Мама, тебе спасибо, что ты их сохранила

Памятью о Союзе и стране без границ.

 

Вот из Москвы — Царь-пушка, кусок янтаря из Риги,

Ракушка из Анапы, и панно «Ленинград».

Можем мы сколь угодно прошлому строить фиги —

Только страны ушедшей нам не вернуть назад.

 

Я почти не жалею. Память — удел для слабых.

Новые горизонты. Пыль сгоревших страниц.

Жаль, что опять настигла нас эпоха завскладов,

И вождей. Но не буду падать пред ними ниц.

 

И выбирать дорогу каждый, конечно, волен.

Память — всего лишь память. Тут и делу — венец.

Каждый на мир взирает со своей колокольни,

Да и жизнь ведь поездка только в один конец.

 

Может, сентиментален — вы уж меня простите,

Сам понимаю — время не отмотать назад.

Только вот так сложилось — маме дорог не Питер.

Пусть ей хотя бы память вновь вернёт Ленинград.

М. Баранчик

 

Ностальгия

Ностальгия — вовсе не тоска о прошлом.

Не попытка снова сесть в чужие сани.

Ностальгия — просто память о хорошем,

Нежеланье расставаться с чудесами.

 

Времена тогда текли неторопливо.

Не отыщешь той страны теперь на карте.

Но хрипит пластинка с этикеткой «ВИА»

(в скобках — скромненько: Джон Леннон — Пол Маккартни).

 

И транзистор «VEF» с короткими волнами

В век компьютеров покажется уродцем.

Но включил его — и снова вместе с нами

Город Лондон, «Би-Би-Си» и Новгородцев.

 

Мы ловили «голоса» сквозь треск глушилок —

Но при том ходили дружно на парады.

Хоть вождям уже не верили плешивым,

И бровастым тоже были уж не рады.

 

Впрочем, мы тогда в политику не лезли.

Дым отечества нам не казался горьким.

И лекарством был почти от всех болезней

Нам портвейн «Три топора» иль «Три семёрки».

 

У подъездов вяжут бабушки на спицах.

Мяса, сыра нет, но хлеба-то — навалом.

Ходит в списках запрещённый Солженицын.

В каждом сквере есть пустые пьедесталы.

 

А пока — хиппует наше поколенье.

Хаер, флет, по моде клёш и рестораны...

Но пройдёт всего ещё одно мгновенье —

И навеки будет ранено Афганом.

 

А потом запляшет в бешеном галопе

Целый сонм вождей, стремящихся к маразму.

Оказалось — путь совсем не долог к жопе.

Мир свободней стал — но очень безобразным.

 

Стало можно всё, что раньше запрещала

Софья Власьевна. Ну что ж — трубите в трубы...

Но застыла бригантина у причала —

Парус сорван, борт пробит и руль отрублен.

 

Пьедестал свободный быстро некто занял.

Где теперь в стране свобода? Кто отыщет?

И в разлёт, в разброд страны отправил сани

Дав стране под зад свинцовым сапожищем...

 

Я в стране своей живу, как в веке прошлом.

Вождь у нас хоть не в медалях — но с усами...

Ностальгия — просто память о хорошем.

Нежеланье расставаться с парусами.

М. Баранчик

 

Ностальгия по тем временам

На окнах решётки, железные двери,

Сидим по квартирам, как дикие звери.

В руках телефоны, везде домофоны

И правят-то нами — чужие законы!

 

Ещё не истёрлось из памяти время,

Когда населяло страну Наше племя:

Где не было столько высоких заборов

И хитрых, с сиреной, надёжных запоров.

 

Где жили все просто и всем доверяли,

Лишь временем дружбу свою проверяли.

Совсем, как родные, с соседями были,

По праздникам весело пели и пили.

 

Делили и радость, и боль пополам,

И всё по плечу в те года было нам!

Учились, работали, строили, жили,

Где старшие люди примером служили.

 

Доллар да рубль там не правил законом,

Народ не прельщался серебряным звоном

Монет и шуршащих в карманах бумаг,

Там все помогали стране «просто так»!

 

Великие стройки, мосты и заводы

И космос, и флот — всё подвластно народу!

Мир, равенство, братство — не просто слова,

Там о завтрашнем дне — не болит голова.

 

Никто не боялся ходить по ночам,

И там доверяли здоровье врачам,

Там слово «учитель» — само уваженье,

К милиции там относились с почтеньем,

 

Где в Армии служба — считалась за честь!

Ну, кто теперь скажет: где всё это есть?

Где чистая пища, где воздух, вода,

Которой гордился народ наш всегда?

 

Мы сами от нынешней жизни устали:

Так всё изменилось — другими мы стали!

И лишь ностальгия по тем временам —

И грустно, и страшно становится нам!

О. Дымочко

 

Смотрел с утра советское кино

Смотрел с утра советское кино.

Уже не помню имена артистов…

А взял вдруг и расплакался (смешно)

Над судьбами колхозных трактористов.

 

Они, как дети, чистые внутри.

Такими быть их научил Спаситель,

Когда ходил по небу, златогрив,

Швыряя свет в советскую обитель.

 

Душе подай целительный настой,

И я смотрел без тени превосходства,

Что со страною стало и со мной,

И тихо плакал, чувствуя сиротство.

 

Я не скажу, что повлиял запой —

Не пью, беру уроки атлетизма.

Я плакал над разрушенной страной,

Упавшей в пропасть с пика Коммунизма!

 

Я взрослым стал, а взрослым тяжелей

Всё начинать с нуля и не разбиться.

Легко взлетать лишь детям с букварей…

Смотрите, как мы жили — пригодится!

И. Тюленев

 

Я жил в СССР!

Я жил в СССР!

Скажи вот, сейчас, молодёжь не поверит,

Что лучше, дружнее жил русский народ.

Что Богом, по сути, был дедушка Ленин,

Что вместе встречали семьёй Новый год!

 

Столы не ломились от яств заграничных,

По праздникам были колбаска, вино.

Селёдка под шубой — салатик отличный,

Да что ещё нужно? Пожалуй, ничто!

 

А полки ломились от банок консервных,

Сгибаясь под тяжестью их простоты —

Зелёный горошек и рыбы пресервы,

Ну как пирамиды Хеопса росли!

 

Различные банки, варенья, сгущёнка,

Кормила людей ведь, родная земля!

Бывало, что купишь вдруг банку тушёнки,

Но с ней же в нагрузку брикет киселя!

 

О сотовой связи, конечно, не знали!

И счастьем был тот, телефонный звонок,

Частенько которого сутками ждали,

Боясь пропустить, выходя за порог.

 

Летели, как птицы, слова «смсок» —

Встречай 21-го. Жду и люблю!

На бланке почтовом, к газетам в довесок,

Вручал почтальон телеграммой судьбу.

 

А радость была, как сейчас от «Феррари»

Когда дефицит иногда попадал.

На сумку с коробкой сапог зимних пару

Почти весь подъезд поглядеть прибегал!

 

Смотрели кино по «Рассветам», «Рекордам»,

Ещё не цветной их экран покорял!

Всего два канала! Реклама? Ну что, вы!

Об этом советский народ и не знал!

 

А дети какие счастливые были?

Ни пива, наркотиков, ни сигарет.

В кино на сеансы гурьбою ходили,

Не знали они, что такое инет.

 

Зарницы, парады, все вместе в походы,

Встречали закат у костра на реке.

На шее носили мы галстуки, чтобы,

Всегда октябрята с нас брали пример!

 

Вот так мы и жили, мечтали, любили.

Все вместе на БАМ, поднимали страну.

У старых станков на заводе трудились,

Ведь были заводы, я точно не вру!

 

Кому-то сейчас это кажется сказкой,

И могут сказать: — Во, загнул ты! Ну-ну!

Я жил в СССР! Для меня это важно —

Чтоб помнили дети Другую страну!

С. Анашкин

 

Хочу назад в СССР

Хочу назад в СССР,

Туда, где квас по три копейки.

Туда, где каждый пионер,

Готов помочь пенсионерке.

 

Где рубль ценили, и могли

За этот рубль наесться вдоволь.

Туда, где не было войны

И было меньше алкоголя.

 

Там дети пили молоко,

Полезные продукты ели.

Никто не знал о ГМО,

И меньше все тогда болели.

 

Бездомных не было у нас,

Собак и кошек не травили.

На 10 рэ тогда колбас

Набрать могли кило четыре.

 

Хочу туда, где во дворе

Играли в классики и салки.

Хочу туда, где детворе

Хотелось прыгать со скакалкой.

 

В «Колечко» мы играли и

Спешили выйти на крылечко.

И книги там читали мы,

Ходили мы в библиотеки.

 

А если помните, у нас

Учились в школах все бесплатно.

И ремонтировали класс

Мы не за деньги мамы с папой.

 

Учились в школах хорошо

О ГДЗ* совсем не знали.

ВК там не было еще,

Мы в Инстаграм не зависали.

 

Не знал зависимости век,

Век уходящий, век двадцатый,

Компьютерной. И человек

Тогда свободным был когда-то.

О, как нам было хорошо!

 

*ГДЗ — готовые домашние задания

И. Мороз-Резницкая

 

Воспоминание о развале СССР

Я Советский Союз вспоминаю,

В нём себя ощущаю опять,

И решительно не понимаю,

Как могли мы его потерять.

 

Горлопаны вещали с экрана,

Обещая свободы дары.

Люди верили им, как ни странно,

Разум свой потеряв до поры.

 

Что же стало с советским народом?

Болтунов не прогнали взашей,

А закон изменили в угоду

Интересам барыг, торгашей.

 

Словно в пьяном угаре хотели

Проживать в иностранном раю,

А потом слишком долго трезвели,

Потеряли отчизну свою.

 

Что же с Родиной стало и с нами?

Время двинулось наоборот?

В одночасье мы стали рабами

Новых капиталистов-господ.

 

Ни к чему тот, кто пашет и строит,

Время требует новый талант,

Время требует новых героев:

Вор, мошенник, бандит, спекулянт.

 

Мы Союз сохранить не сумели.

В те безумные, чёрные дни

Лишь бессильно, безвольно смотрели,

Как его раздирают они.

 

Шёл грабёж без конца и без края,

Мародёрам простор и разгул,

Шумно грызлась стервятников стая,

Разрывая на части страну.

 

Как такое могло получиться,

Чтобы честные люди труда

Согласились ворам покориться

Все права им отдав навсегда?

 

Почему мы всё это терпели?

С нами правда, и нас — большинство,

Но забрали они, что хотели,

Не оставив для нас ничего.

 

Сколько можно на жизнь обижаться,

Не пытаясь исправить судьбу?

Видно, снова пора подниматься

Нам с колен, и идти на борьбу.

 

Отвоёвывать то, что забыто

(Ведь права не вернуть без труда),

Ненавистных изгнать паразитов

В этот раз до конца, навсегда.

А. Монтвид

 

Рождённый в СССР

Как хочется вернуть былое,

Пройти сквозь временной барьер.

Вернуть то время золотое,

Проснуться вдруг в СССР.

 

Вернуть всё сердцу дорогое:

Актёров, праздники, кино.

Всё это было, как родное,

Жилось так просто и легко.

 

По три копейки «газировку»,

В кинотеатрах «эскимо»,

Те анекдоты, что про Вовку,

Тот «сервелат» и «молоко».

 

Парады, песни, комсомольцев,

«Афоню», Шурика, Москву…

Те дни рождения, застолья,

Всю ту людскую доброту.

 

Как тянет иногда былое,

Та защищённость и покой.

Как детство, тёплое, родное

Навечно в памяти людской.

 

Прости меня, век современный,

Не по душе твой интерьер,

Ведь я такой обыкновенный,

Рожденный я в СССР.

Emil Al Shair

 

Хочется очень

Хочется очень, как-то опять,

В восьмидесятых годах побывать.

Чтоб автомат с газировкой

Стоял бы на остановке.

 

Чтобы по 10 копеек — кино,

А во дворе чтоб — деды в домино.

Чтоб «эскимо» — мороженое,

Чтобы «картошка» — пирожное.

 

Чтобы в руках — свежий номер «Мурзилки»,

Чтобы копейки в пружинной копилке.

Чтобы по телику — «Ну погоди!»

Чтобы Гайдар, как всегда, впереди.

 

Чтобы в альбоме — почтовые марки

Чтоб в воскресенье — с мамою в парке

Чтобы солдатики — красного цвета

Чтоб никогда не кончалось всё это.

 

Что б засыпая, опять и опять

Новую серию Штирлица ждать.

Автор неизвестен

 

К годовщине СССР

Не лги, что павшая страна

Была обитель зла и фальши.

Я помню эти времена

Я помню всё, как было раньше.

 

Там волчьей не было грызни,

Там люди верили друг другу,

И вместо: «Слабого толкни»

Всегда протягивали руку.

 

Там секс не лез вперёд любви,

Там братство было просто братством,

И не учили по TV

Вседозволяемому бл*дству.

 

Там вор, бандит, подлец и мразь

Страшились сильного закона,

И не бывала отродясь

Фемида в рабстве у Мамоны.

 

Я помню эти времена

Я помню всё, и не забуду.

Не лги, что павшая страна

Была обитель зла... иуда.

М. Ахтямов

 

К столетию СССР

Сто лет исполнилось стране,

Которой больше нет.

Стране, что подарила мне

Свет юношеских лет,

 

Стране, где не было свобод,

Но было жить легко,

И где до нынешних невзгод

Нам было далеко.

 

Стране, где не делили нас

На граждан и чужих,

Где шли детишки в первый класс

Учить родной язык.

 

Где был тотальный дефицит

И множество проблем,

Но каждый был здоров и сыт,

И доверяли всем.

 

Где не стоял «балтийский путь»

И не скакал майдан…

Назад, конечно, не вернуть

Пятнадцать разных стран,

 

Но положить конец войне

И прекратить вражду…

Сто лет исполнилось стране,

И я чего-то жду...

М. Эскин

Читайте также

35 стихотворений советских поэтов про СССР

55 песен про СССР (к 100-летию Союза Советских Социалистических Республик)