Светлана Размыслович: «Я говорю с тобою из России… Я говорю с тобою из войны…»

 

Хочется познакомить читателей блога с творчеством современной поэтессы, человека с активной жизненной позицией Светланы Размыслович.

Светлана Сергеевна — поэт, писатель и публицист. Родилась 4 мая 1975 года в городе Великие Луки, где живёт и работает сейчас. Закончила экономический факультет ВГСХА. Имеет троих детей: сыновей Михаила и Ивана, и дочь Ксению — профессионального адвоката Московской городской адвокатской палаты. Член Союза писателей России, участник поэтического клуба «Словороссия», участник клуба авторской военной песни «Ветер победы». Стартовой площадкой сознательной творческой деятельности поэта стал фестиваль исторической поэзии «Словенское поле», ежегодно проводимый в Изборске. В 2016 году, впервые приняв участие литературных конкурсах, Светлана стала призёром этого престижного литературного фестиваля, заняв 3-е место в Открытой номинации конкурса исторической поэзии «Словенское поле-2016». Это, по словам поэта, позволило ей поверить в себя, серьёзнее отнестись к своему творчеству своим стихам. Публиковалась в поэтических сборниках «Словенское поле», (выпуски 2016, 2017, 2018, 2019), в 4-м выпуске сборника «Из варяг в греки». Печаталась в «Невском альманахе», альманахе «Российский колокол», альманахе «День поэзии», «Литературной газете», газете «День Литературы», «Литературная Россия» журнале «Северный вестник», альманахе «Русский STIL», «Глаголъ», «Слова и смыслы» и других центральных и региональных изданиях.

Светлана Сергеевна — постоянный участник гуманитарных и творческих миссий в Донбасс и прифронтовые территории. В составе делегации Союза писателей России «Русские писатели — за Русский мир» была на Донбассе в 2020 году, в 2021 году. В июне 2022 года была в составе творческой агитбригады в поездке по госпиталям и военным частям прифронтовой зоны, в сентябре 2022 года провела благотворительный концерт в г. Великие Луки, вырученные средства от которого перечислены в Фонд помощи пострадавшим жителям Донбасса «Звёзды над Донбассом». В декабре 2022 года вместе с поэтами Алексеем Полуботой и Русланом Кошкиным была с гуманитарной миссией в Луганске, Лисичанске и Рубежном, выступала в госпитале, в Педагогическом Университете перед учителями с освобождённых территорий, в военной части, и в мае 2023 года — с гуманитарной миссией. В 2024 году в рамках Православной миссии проходила служение в качестве медсестры в госпитале Донецка. В августе и ноябре 2023 года — организатор и участник творческих десантов в г. Луганск, в ноябре 2023 года — участник фестиваля «Русский Донбасс — 2023». По мере возможности оказывает гуманитарную помощь жителям Донбасса, а также бойцам нашего освободительного похода. Светлана — организатор благотворительных концертов по сбору средств для оказания помощи мирным жителям освобождённых территорий Донбасса, а также бойцам добровольческих объединений ДНР и ЛНР.

Является участником серии сборников фронтовой поэзии Союза писателей России, поэтического конкурса «Поэзия Донбасса». В издательстве «Российский писатель» в 2023 году был издан сборник военной лирики Нины Поповой и Светланы Размыслович «Сыновьям поколения «Z» Постоянный участник и координатор проектов «Память поколений», «Чтобы помнили», «Позывной — Россия», входит в число организаторов историко-патриотического фестиваля «Словенское Поле», проводимых Псковским отделением Союза Писателей России. Руководитель литературного клуба «Никто кроме нас» при военно-спортивном клубе им. В. Маргелова в г. Великие Луки, организатор патриотических акций и творческих выступлений гостей города. Президент Фестиваля фронтовой поэзии «А музы не молчат!»

Автор семи поэтических сборников:

В 2015 г. издан первый поэтический сборник «Вам…», (изд. «Вектор Н»);

2018 г. — поэтический сборник «Тебе, мой край…» (Национальный фонд развития культуры, туризма и ремёсел «Осиянная Русь»);

2019 г. — поэтический сборник «Состояние расстояния» (Национальный фонд развития культуры, туризма и ремёсел «Осиянная Русь»);

2021 г. — поэтический сборник «Досчитаться до звёзд», серия «101 поэт XXI века» (изд. «У Никитских ворот»);

2023 г. — поэтический сборник «Кровоток» (Печатная мастерская «Радонеж» Нижний Новгород)

2023 г. — поэтический сборник «Сыновьям поколения Z» в соавторстве с поэтом Ниной Поповой (изд. Российский писатель»).

Лауреат и дипломант многих поэтических фестивалей:

– лауреат 2-го полуфинала фестиваля «Осиянная Русь» −2016, диплом «Надежда России»,

– дипломант музыкально-поэтического фестиваля «ЯЛОС-2017» (г. Ялта),

– дипломант музыкально-поэтического фестиваля «Мгинские мосты» без границ — 2017»,

– дипломат фестиваля «Под небом Рязанским-2017»,

– лауреат фестиваля «Славянские традиции-2017» (Крым), «Пражская муза-2017 диплом 1 степени в номинации «Лирическая поэзия»,

– дипломант (Диплом 1-й степени) международного фестиваля «Мгинские мосты без границ» — 2018 в номинации «Историко-патриотическая поэзия»,

– лауреат фестиваля исторической поэзии «Словенское поле-2018» (Изборск), 1-е место в открытой номинации,

– лауреат фестиваля «Русский Stil» 1-е место в номинации «Париж для меня», 2019 г.

– лауреат Премии им. С. Есенина «О Русь, взмахни крылами» — 2019 г. в номинации «Интернет-поэзия».

– дипломант «Золотого Витязя» в 2021 и 2022 гг.

– лауреат фестиваля «Муза Новороссии»-2022 в двух номинациях.

Награждена высшей наградой — серебряной медалью фестиваля ЛИФФТ-2018 в г. Сочи в номинации «Поэзия. Традиции серебряного века».

В 2023 году удостоена премии «Слово» Союза писателей России и премией «Лучшая поэтическая книга-2023».

 

Потомку

Взволнует Слово смыслом негасимым,

Качнув мостков серебряные льны.

Я говорю с тобою из России…

Я говорю с тобою из войны…

 

Потомок мой, младой и беззаботный,

Остановись, летами проходя.

Смотри: в поля вгрызается пехота,

Ложась в закат предчувствием дождя.

 

Замри: вот-вот жужжанье смерти близкой

Определит тепло твоей души.

И стелит суходол позёмку низко,

Вновь прикрывая прелью рубежи.

 

Вновь АКМ рядами кроет балку,

И от осколков в клочья рвётся плоть.

А молодой пацан, горящий в танке,

Одним страданьем чувствует: Господь

 

Не закрывал в саду ворота рая,

Их принимая в доблестную рать.

И ты стоишь средь вёсен, понимая,

Что своего снаряда не слыхать.

 

Что не отыщет ключник между нами

Тех, от кого столетья нет вестей.

Затёрт до блеска требник с именами

Со всех высот и дальних крепостей,

 

Из всех воронок. Дерзкий мой, прости их,

Всех, чьи сердца страдой опалены,

Чтоб говорить с тобою из России,

Чтоб говорить с тобою из войны.

 

Да будет так, как знали мы — свершится,

За что в боях стоим какой уж век:

Земля родная — матушка, царица —

Увидит сны про белый-белый снег.

 

Ты и не вспомнишь, может быть, о встрече,

А только взгляд и книжицу в руке.

Лишь тишина пронзительна под вечер,

Как будто мы уходим налегке.

 

Когда расцветья радуг явят силу,

Чтоб оправдать чудовищность цены,

Ты расскажи мне, как теперь в России?

И опиши мне небо без войны…

 

Сыну о главном

Ушла дождей невидимая нить,

Легли снега, сединами белея.

— Тебя о главном хочется спросить, —

Сказал мне сын в заснеженной аллее.

 

— Когда я окажусь в краях чужих,

Неправду встречу, много или мало,

Как душу сохранить мне, расскажи.  

Ответить как? О, если бы я знала...

 

В озёрной глади солнце поутру —

Как отраженье жизни на планете.

Вглядись в него, и ты увидишь Русь

Во всём её величественном свете.

 

По дальним сёлам собранная грусть

Взойдёт под вечер в своды колоколен.

Прислушайся, и ты услышишь Русь

Во всём её величественном звоне.

 

К словам молитвы слишком долог путь,

И год её — то пуст, то хлебосолен.

Вчитайся в них, и ты постигнешь Русь

Во всей её величественной доле.

 

И где б ни пролегли твои пути,

Как истина не делится на части,

Так русский дух в тебе необратим

Во всем своём великом сопричастье...

 

Аллея истончилась до тропы,

И полночь растеклась до горизонта.

Как оберег, размытые столпы

С годами обретали чёткий контур.

 

Влюбиться в Россию

Влюбиться в Россию — что может быть проще —

В хандру одиночества — шелестом рощи,

В теплом обдающие летние ночи,

В рассвет восходящий, до солнца охочий.

Влюбиться в безмолвье, промозглость и лужи,

В порою тоскливые зимние стужи,

В озёра — с земным отражением неба,

В душистость цветений и свежего хлеба,

 

В пространств, дураков и дорог необъятье,

В советов своих и чужих неприятье,

Как будто в расплату, — в века испытаний,

В заоблачность мыслей и косность сознаний,

В прогресс технологий и вечную древность,

В свитую кольцом лебединую верность,

В года, прижитые кукушкой из чащи,

В стихи, у которых есть смысл настоящий.

 

Знать столько о ней, что наветы бессильны...

Понять вдруг, как сложно — быть честным в России,

Взметнуться.

Уехать.

Надолго остаться.

Понять лейтмотивы чужих эмиграций.

Послать ко всем хворям безбедность и скуку,

Поднять инстинктивно в знамении руку,

Вернуться ни с чем, став упрямым и сильным,

И снова, как в детстве —

Влюбиться в Россию.

 

Влюбиться в Россию. Сильнее, чем в слово,

Нестись, что есть силы в тот город знакомый,

Где солнечный остров всё чётче и ближе,

Бежать из Брюсселя, лететь из Парижа.

Молчать, не надеясь на отклик ответный.

Как трудно — Россию любить беззаветно.

И всё же, во гневе пославшей на плаху,

Последнюю в жизни — отдать ей рубаху.

 

Родиться здесь...

Родиться здесь.

Здесь выучиться.

Жить.

Встав в полный рост,

В жар-птицу превратиться.

Никем не показаться, но прослыть,

Умчавшись вдаль —

Обратно возвратиться.

 

Листать моря с оборванных страниц,

Сквозь пальцы, как туман, пуская вьюгу.

Заметив след небесных колесниц, —

Быть верным не себе, но только другу.

 

И если вдруг предложат променять

Фамилию и родину на славу,

Ответить им, как выучила мать

На реющую в бешенстве ораву.

 

Своих корней в себе — не загубить,

И лишь затем, что может пригодиться

Умение здесь выровняться.

Жить.

Здесь умереть. И заново родиться.

 

Пахло смолой и небом

Пахло смолой и небом, вечером и дождём.

Синь запустила невод в узкий лесной проём.

И зачерпнула звёзды, северной мглой сквозя.

В заговорённых соснах спрятала тень стезя.

 

Сыпал на пруд уснувший месяц блестящий свет.

Ветер, к земле прильнувший, зоревых ждал ракет.

Сумрак мешая ложкой, день у долин скучал.

Ставневый скрип окошка о тишину бренчал.

 

— Сложится, — говорил ты, — песенность в ритмы лет,

Если в простой молитве Слово — двоим обет,

Если обоим встреча — нежный изгиб руки.

— Знаешь, бессвязность речи — берег одной реки,

 

Там, где струится память звёздной тропинкой в лес,

Там, где стихи ступают по красоте небес.

Мысли свалив охапкой, чувствовать, не дыша:

Только и есть на свете — Родина и душа…

 

Бескрайних просторов России...

Бескрайних просторов России

Я вновь примеряю края:

Мне в пору картины простые,

У памятных дум предстоя.

 

Распахнуты долгие долы

Под мой беззаботливый шаг.

И кручи спускаются в сёла,

И смел наготою овраг.

 

И можно потрогать рукою

Протяжность тоски допоздна.

И каждою новой тропою

Мне даль расстояний нежна,

 

Мне — тянутся к небу раздолья,

Вставая из грозных морей.

Шумящих берёз белостволье

Затянет напев у дверей,

 

Как только дождём по карнизу

Вернусь из просторных светлиц.

Годятся мне гулы и выси,

И ритм торопливых столиц.

 

И равнопримяты на кепи,

И сердцу встревожены в такт

Донецкие гордые степи,

В Сибири затерянный тракт,

 

Распашье мостов Ленинграда,

На Волге ветров перезвон,

Старинных дворов анфилада,

Изборское лето — вдогон

 

К моей исчезающей тени.

И крыльям моим — в полный рост

В цветках посвежевшей сирени

Рассыпана звёздная горсть,

 

Как будто небесные своды

Объятьями нежно маня,

За все эти вольные годы

К себе примеряют меня,

 

Чтоб книжками быть записными

Со временем быть. А пока

Бескрайних просторов России

Я трепетной песни — строка.

 

О, Русь моя! Поэма

 

1.

Сентябрьских позолот награда

Родимой стороне к лицу.

О, Русь моя — отрад отрада,

Убранство истое жнецу!

 

Осенняя вольготность краше,

Чем опытность сжитых времён!

Целую нежно я ромашек

Безгрешных белокурый сон.

 

Садов румяных самобранства

Во сладком вкусе пирога.

Сквозь елей строгих пуританство

Дымянной горечи стога.

 

Брегов твоих пески и травы,

И леность вечную Емель.

Целую все твои заставы,

О, Русь моя — земля земель!

 

Целую звоны луговые

И зим суровых долгий скрип.

И лип изгибы родовые,

И неба трепетную зыбь.

 

Студёность волоков февральских,

Горячность споров мировых

В застояльях, сбитых мало-мальски

С теченьем дел мастеровых.

 

И там, где песня в жизнь ступила,

Вспарив к лазури налегке,

О, Русь моя — светил светило! —

Я припаду к твоей реке,

 

Бликующей неторопливо

Спокойствием глубинных вод.

Ко времени неприхотлива,

С достоинством неся свобод

 

Дыханье и молитв твердыню —

Бесстрашием побед своих.

О, Русь моя — святынь святыня!

Раздолье и бессмертный стих:

 

Без имени, сорвавшись с места,

Взлететь и воздавать Кресту

За то, что мне — и в песне тесно

Жалеть всю эту красоту…

 

2.

Уходил так быстро, что дорог

Козырьки подошв не ощущали.

Он простого вымолвить не смог,

Просто наказал, чтоб не скучали.

Чтоб не высылали плотных торб

Да не ждали писем слишком часто.

И спина была — нехожесть троп

И решимость — к истине причастных.

За рекой труба его звала,

Ждал друган из доблестного детства.

А в воде ржавели купола

От кровей великого наследства…

 

3.

Стояла у портрета, медля,

Лицо — к лицу,

Рука — к руке.

И показалось, вечер дремлет,

И скарб иссохся в узелке.

Всего-то — думы и разлуки,

Час поздний, опустевший дом.

Но со свечой дрожали руки,

Когда просила лишь о нём.

Когда молитвы слог горячий

Растапливал снега дорог,

О, как была совсем незрячей

В стоянии через порог

Не отпуская — отрывая

От нежности своей дитя.

Шептала вьюга, завывая,

А то мерещила, шутя,

Как день и ночь качала в зыбке,

И как протяжен был напев.

Как вдаль он уходил с улыбкой,

Едва ли вырасти успев.

О, мать Россия, скорбна доля —

Сынов на битвы провожать.

На жизнь и смерть — Господня воля:

Тебе ж свечу за них держать…

 

4.

Веселье безучастное

У августа в плену.

Всем сводкам неподвластные,

Как праздник — ждут одну.

 

Десантный флаг развёрнутый

Упрятал солнца луч.

И синева подёрнута

Коричневостью туч.

 

Илья понуро мается.

И горестно вдвойне:

Фонтаны отменяются,

Братишки на войне…

 

5.

Этих лет великая тоска

Превращалась в мужество и слово.

И к своим степям издалека

С боем прорвалась Россия снова!

 

Вновь победным маршем городов

Прогремят салюты и заставы.

Жди, Донбасс! Стяг русский — стяг Христов,

Единенья знак и символ славы!

 

6.

О, богиня моя,

Сестрица,

О, смятенье

Моих волос.

Пить июлем

Твою водицу,

Преклоняться

За твой откос

Тропке узкой,

Дороге дальней,

Сокровенной упруге крон.

Над разливом —

Венец венчальный,

И шершавость —

От пальцев стон.

У излучин реки беспечно

Величавая дремлет даль

Ах, Россия моя — сердечность,

Мой придел и моя скрижаль!

 

7.

Не жди тепла, а только — золота

От осени разгульной. Всласть

Она разнузданна, расколота —

Ни восхититься, ни припасть,

 

Ни разодеться в переменчивость

Погод сверкающих её.

О, осень — истинная женщина

В эффектном облике своём!

 

Бывало ж — пляшет раскрасавицей

Во буйстве красочном пергол.

И месяц опьяневший славится

Как лютовой орды монгол,

 

Обманом захвативший девицу

Во власть губительную вод.

Но, глядь — платком упавшим с пленницы,

Свет в заводи ночной плывёт.

 

И думается — нет спасения,

И лес закончил чудеса.

Но духом Пушкина, Есенина —

Вновь солнцу явлена краса.

 

Живой-здоровой, невредимою,

И пуще прежнего — шальной.

Из всех дождей — непобедимою,

Из всех забот — вина виной.

 

Но, как ни восхищайся поступью

Златых первопрестольных дней,

Уйдёт…

О, Русь — раздолье осени

В душе взволнованной моей!

 

8.

Помяни, Отчизна, добрым словом

Эту веру, крепкую как век.

За тебя на всё была готова,

И любовь несла, как оберег.

 

И теперь я верую, что скоро

От разрух опомнится страна.

Чёрный год дождётся приговора,

И уйдёт с земли моей война.

 

Будет звон победный — настоящим,

И вернутся из небытия

В отчий дом любовь, покой и счастье,

И твои, Россия, сыновья!

 

9.

Вырвана из глубин

Солнечных бликов цветь.

Снова тоске рябин

Жарче костров гореть.

 

Радуги скромный храм

Высится над рекой.

На беспокой ветрам

Вечер махнёт рукой.

 

Только туман один

Бродит в златых полях.

Ищет среди равнин

Вести о журавлях.

 

Им бы — пора взлететь,

Им бы успеть ко дню.

Но догорает цветь,

Искры раздав огню.

 

Но изо всех болот

Тянется голь стволов

До простоты широт:

Родина и любовь...

 

Триединая стезя

«На небе — Бог, а на земле — Россия»

Сербская поговорка

 

Шумит река молитвами страстными* —

Прислушайся и глаз не открывай.

На небе — Бог, а на земле — Россия,

А на душе — заветный отчий край.

 

Где жизнь текла с восходов до закатов,

От первоцветов — к яростным снегам.

От первой до последней, в камне, даты,

От сжатых кулаков до «Аз воздам»**.

 

Здесь, в колее, бессильно вязли ноги,

Металась вера в тяжком забытьи.

А в храме на обочине дороги

Молилась мама: «Господи, прости...»

 

Здесь в небеса за клином журавлиным

Стремились ввысь и думы, и мечты.

Теплом во взгляде выросшего сына

Отобразились вёрсты и скиты,

 

С которых благодать дарует силы.

И триединой видится стезя:

На небе Бог, а на земле — Россия,

И между ними эхом стану я.

 

*страстная молитва — молитва «Страстной» иконе Божьей Матери, обращаясь к которой, верующий православной церкви христианин, искренне верит, что Господь его услышит. Молитва, которая совпадает с волей Божьей...

**«Аз воздам» — Господь призывает не мстить обидчикам, но оставить на суд Божий.

 

Проба на допинг

Реют волненья в мире,

Да не за радь потех.

Русские списки ширя,

Пробы собрать у всех!

 

Тесты проводит WADA —

Допинги ищет, но

В бравых своих докладах

Им не учесть одно:

 

С младу беречь учились

Родину, честь и мать.

Так в молоко Россия

Нам добавляла стать.

 

Травы сминая в поле,

Ноги купать в росе.

Если о русской доле —

Да, мы виновны. Все.

 

Этот, ломая прозу,

В море искал изъян.

Тот обнимал берёзу,

Будто девичий стан.

 

Тесты признать бессильны

То, что, не помня зла,

Тысячи лет в России

Вера в добро жила.

 

Жалобы больно редки,

Сдюжим. На том стоим.

Да, и весной в таблетки

Нам добавляли Крым.

 

Время пускай рассудит,

Не разжигая рать*.

Как терпеливы люди —

Лучше бы проб не брать.

 

Колос, хулой гонимый,

Не преломил остей.

Если Россия — стимул,

Значит — виновны все.

 

Правдой в смешном поклёпе

Громко звучит успех:

Если Россия — допинг,

Значит — найдут у всех!

 

*Рать — от старорусского: брань, ссора, реть с побоищем, война

 

По следам одного выступления

Может быть, этот мальчик не хотел говорить то, что сказал. А может быть хотел сказать не то, что получилось. Ещё, может статься, он не смог чётко сформулировать главную мысль, перенервничав от серьёзности обстановки. А почему мы называем его мальчиком? Чтобы снизить планку требований к нему и переложить ответственность на воспитавших его взрослых? Но в его возрасте в годы войны юноши совершали поступки. Ради своей земли. Ради будущего. Мы знаем имена многих из них, но ещё больше имён безвестно. По современным меркам это тоже были мальчики. И да, я не считаю травлей выражение собственного мнения, ведь любое публичное выступление априори подразумевает обсуждение. Просто мысли уложились ритмичным рядом...

 

* * *

Стынь дороги. Остовы да трубы,

Уцелевший чудом журавель.

Горьким жаром запекают губы

Пепелища бывших деревень.

 

В небе над остывшими лугами

Сизый дым расползся тишиной.

Болью слякоть дышит под ногами

В землях, раскуроченных бронёй.

 

Ни живой души. И ни единой

Нет надежды выживших найти

В эту, трижды прокляту, годину...

Глядь — девчушка метрах в десяти

 

С тихим всхлипом из-под мамки мёртвой

Вылезти пытается...дела...

Душит ворот мокрой гимнастёрки,

— Господи! Родимая, цела!

 

И солдат молоденький, пилоткой

Утерев покрытый гарью лоб,

Бросился тропинкою короткой,

Ухватить остатки жизни чтоб.

 

* * *

Целина. Непахана, неглинна,

Третий год от горя голосит.

По какой-то прихоти старинной

Сапоги чужие по Руси

 

Так и норовят споганить пожню,

Жизнь измять и память растоптать.

Только встало лютью бездорожье,

Бить врагов отдала сына мать.

 

Чужаков гоня с родных просторов —

Будет им чужбина не мила —

Шёл солдат с обозом, на котором

Девочка спасённая спала.

 

На ресницах сон повис слезою,

Пять ей? Шесть? Совсем ещё мала

Мама в этом сне, ещё живою,

Доченьку домой опять звала.

 

Стёрт с лица земли родимый угол —

Ни избы с амбаром, ни хлева.

Ни родных. Тем вечером угрюмым

Всё сожгли. И всех. Она жива...

 

* * *

— Дядя, дядя, Митьку застрелили,

Он со страху в придворок сбегал...

Сон ушёл. И эхом, с новой силой

Горький день из пепла восставал.

 

— А потом они палили хаты,

все подряд. И мамку... Сироты

Взгляд с надеждой отдан был солдату,

Да идти не шибко — три версты.

 

— Батька жив твой?

— Точно! Прошлым летом

Мамка Витьке, брату моему,

Говорила: «Всё, известий нету»,

Знать, воюет, некогда ему.

 

Месяц с неба взор клонил угрюмо,

Тишиной свисая. На реке

Стала ночь. Едва ли слышным шумом

Дом лесной встречал невдалеке.

 

Гладь дороги. Тихое лобзанье:

— Не серчай, мне надобно идти!

Девочка махала на прощанье:

— Дяденька, за мамку отомсти!

 

* * *

Задремала бабушка под вечер.

Монотонный говор новостей

Распрямил изогнутые плечи

От взятых с годами хворостей.

 

Мальчик бравый, из роду смышлёных,

За трибуной взялся выступать.

Речь завёл о даром обвинённых

Жертвах, не желавших воевать.

 

И слова услышав, в полудреме

Недобро почуявши спиной,

Бабушка очнулась. В нашем доме

Снова пахло болью и войной.

 

Снова оказавшись в старой хате,

Пряталась за мамку: «Помоги!»

Витькин взгляд шальной из-под кровати

На чужие, в глине, сапоги.

 

И солдата вспомнив, прошептала

В телевизор:

— Бог тебе судья.

Никогда я раньше не слыхала,

Как рыдает бабушка моя...

 

Смерти нет!

         Памяти Молодой Гвардии

 

Смерти нет, ты слышишь?

Смерти нет!

Голосами дерзкими в ответ

Снова откликается сердцам

Жизнь, не уничтоженная там,

Где в застенках стонам сатана

Выжигал святые имена.

 

Смерти нет, ты веришь?

Смерти нет!

Камень слышит пытки, как обет

Стойкость помнить — хрустами костей.

Обними, земля, своих детей,

Пухом стань взамен бетонных шахт.

Век грядёт — бессменостию вахт!

 

Смерти нет, ты видишь!

Жизнь — одна!

Шурф разверзся правдой. Прощена

Молодость за ширь тяжёлых плит.

Вечно — юность — мужеством горит

В прямоте на нас смотрящих глаз.

Проживи её хотя бы раз!

 

Смерти нет!

И нет её теперь!

Голоси, мольба, числом потерь…

Новым списком лягут имена

В горизонт, с которым тишина

Выйдет в день однажды, осмелев.

Преклони слова, в тени дерев

Передышку краткую прося.

Честь как жизнь — навеки — вознеся!

 

Победа шла по мостовой...

Победа шла по мостовой…

И выкликала в каждой пяди:

Земля! Остался кто живой? —

С надеждой робкою во взгляде.

 

И откликался каждый прах,

И каждый вздох весенний — неба:

Суровой поступью в снегах,

И вкусом вызревшего хлеба,

 

Зарёй восставших деревень,

И звонким смехом в парках майских

Мы все — живые — в этот день!

Мы все — урааааа — в победном гласе!

 

Вы нас услышите, строфой

Звеня от края и до края!

Победа шла по мостовой,

Тихонько слёзы вытирая…

 

Девятым мая...

Девятым мая снова снег

Вернулся. За окном —

Весны задерживая бег,

Кружит белым-бело.

 

И я сказала:

— Может быть,

Пойдём не в этот час

В бессмертный полк?

Нам жить и жить,

В другой успеем раз.

Замёрзнем мы в строю таком...

 

А сын мне отвечал:

— Ты, мама, вспомни о былом,

Когда с войной венчал

Всех наших прадедов навек

Один смертельных бой.

Чтоб был свободен человек,

Чтоб жили мы с тобой.

Тогда за будущее в нас

Они вставали в строй

И в снег, и в дождь, и в жаркий час,

Старик и молодой...

 

Иду, не сдерживая слёз,

Прижав к своей груди

Того, кто смотрит так всерьёз

С портрета впереди.

 

Пусть будет память в нас жива.

И полк идёт.

За тех,

Чья кровь — в полях. Судьба — война

За мир. За нас. За всех.

 

Ветеран

Распахнул врата июль-кудесник,

Но тревожит сердце ветер ран.

К постаменту, времени ровесник —

Подходил, качаясь, ветеран.

 

У его молчанья — зелень крапа

И высот густая синева.

И в руках гвоздики — будто капли

Неистлевшей крови с рукава.

 

За его нетвёрдою походкой —

Гарь боёв и павшие друзья.

И нельзя спастись ни сном, ни водкой!

И вернуться заново нельзя

 

В тот горячий полдень у ложбины…

Наступая, враг палил с низин.

А они стояли, стиснув спины,

Расстреляв последний магазин,

 

До конца! До слабого сознанья,

До с гранаты вырванной чеки.

И тогда братишка с ликованьем

Вскинул вверх решительность руки:

 

— Вот вам, гады!

Взрыв…

Земли кипенье,

Не сдаются русские! Так честь

За одно короткое мгновенье

Вознеслась до вечности. Бог весть:

 

Дольше горя длится канонада,

Разрывая залпами простор.

И тревожить прошлое не надо,

Начиная долгий разговор,

 

Понимая, охая, взывая,

Сокрушаясь гладкости седин.

Вновь стоит у огненного края

Ветеран — с войною — на один…

 

* * *

Говори мне и показывай — Москва!

Как сгустилась пепелищами — тоска,

Как считали — да несчётными — гробов!

Как видали — зубоскалами — врагов!

 

Как взметнулась безнадёгою — беда,

Как не лги, не выпроваживай — сюда

Добрых сотен невиновностью — синиц.

И уже белее белого — всех лиц

 

Чёрный день спустился на душу.

Жива!

Говори же и показывай, Москва,

Как Россия — молчаливостью — встаёт!

Бог по силам — со крещения даёт!

 

Поднимай, столица, грозные

Полки!

Да пройдут непобедимыми

Сынки!

Да настанет день великий — ведь не зря

Над Россией разгорается заря!

 

России, расстрелянной в Крокусе

Сегодня принимаю всё!

И на руки всех — принимаю:

Что путников из дальних сёл,

Что движущих по Первомаю.

 

Что грезящих о торжествах,

Бездельников и грозных — вяще.

Напуганных — о, смертный страх!

Бегущих, и — в крови лежащих.

 

И тяжести не настаёт

Для рук моих. Зову тихонько:

Мой мальчик, ну, давай, вперёд…

Да, девочка, вот так, легонько…

 

И ты, сестра, ко мне иди,

О, брат мой, жду! И будь покоен:

Я унесу вас от беды,

Я крепкая, я — дух! Я — воин!

 

Я — стойкая, я — тишины

Блуждающей координата…

Я покаянье — без вины,

Беспомощностью виновата

 

За слёз предательскую выть,

За то, что боль осточертела!

За то, что не смогла укрыть

В Москве Россию — от расстрела…

 

* * *

И непонятно — горы спустились в небо,

Или небесность стелется по гряде.

Только из мест, в которых ни разу не был,

Главное — вспомнить, сердце осталось где.

 

Главное — верить: будто судьбой ведомый,

Не услыхав прощаний, не зная лет,

Тихо ложится снег вдалеке — у дома,

Если у гор твоих снега сегодня нет.

 

И оседаешь в кряжи — дождём, вспомином,

И сухостоем стонешь в цепях путей.

Чтоб, расстилаясь, небо проснулось мирным,

И опустило росы во сны детей.

 

Чтобы названья сёл перестали охать,

Вздрагивать, входы-выходы угадав.

Чтоб и в Крыму только дождь шелестел по окнам,

И под Донецком вызрела зелень трав.

 

Чтоб над Ростовом — только о громовержце,

Чтобы и Курск, и Белгород спать могли.

Только тогда замрёт, успокоясь, сердце,

Местом своим любуясь с родной земли.

 

Только тогда и будет, что видеть горы

С той стороны, где небо меняет цвет.

И, прозвенев России моей простором,

Взять и купить обратный — к себе — билет…

 

За них!

За них — И Белгород, и Курск,

Луганск, Донецк и Сунжа!

За них — к победе точный курс,

Жара за них и стужа.

 

За них — и боль, и страх, и твердь,

Решимость, злость, отвага.

За них — и жизнь, за них — и смерть,

И белая бумага,

 

Своей сияя чистотой,

Щит примет на поруки.

И нашим детям флаг святой

Вручит за наши муки…

 

Солдаты главной мировой

Клонись, головушка, устало,

Угадывая новый стих.

В святой поход их провожала —

Печалься, Родина, о них.

 

Смерть рассылает им приветы,

Прицел не пряча в рукаве.

А у тебя лежат рассветы

Косынкой алой по главе.

 

А у тебя — снега да вёсны,

Да лета красочный наряд,

И полной грудью дышат сосны,

Творя любви святой обряд.

 

А я, вжимаясь в гроз раскаты,

Иду с поникшей головой.

И улыбаются солдаты

Вот этой — новой — мировой.

 

На зорьке скорого привала

В минуты редкой тишины

Им так кукушка куковала,

Как будто не было войны.

 

Россия! Верою богата,

Сквозь слёзы выпрямись и стой!

Пусть возвращаются солдаты

Победной

Главной

Мировой!

 

Солдату нового освободительного похода

Ты — ветер, а я —

Только чёрствый хлеб,

Забытый в твоей котомке.

Как вырос, мой мальчик,

И как окреп,

Как голос твой стал —

Негромким.

Как враз прорываешься

Из кольца,

Как смело идёшь — на танки.

Как твердь твоя — мощью на подлеца —

Хоть зверь, хоть фашист, хоть янки.

Ты — неба родного

Святой простор,

А я — самолёт летящий.

Я грубости — новой в тебе — в укор

Ни слова. Непреходяще —

Молюсь за тщедушность твоих худоб —

Броне — да не быть пробитой!

Ты — Родина,

Я — твой горячий лоб,

И грязь на щеке небритой...

 

Каска

Во дворе построились «Уралы»,

И в молчаньи скорбном дрогнул дух.

Здесь своих мальчишек принимала

Мать-земля, раскладывая пух.

 

В этот час ветра не голосили,

Замер полдень, будто в небо врос.

И Господь склонился над Россией,

Окропляя праведностью рос.

 

Горемыкой маялась у тела

Тень души, покинув духоту.

Только я, не двигаясь, смотрела

На густую в каске пустоту.

 

Лишь вчера надёжно защищала

Жизнь в бою родимому бойцу.

Но пробил металл осколок малый,

И стекали кровью по лицу

 

Мощь брони и обвязь камуфляжа,

Штурмовой напор, желанье жить…

Облаков несотканная пряжа

Сквозь отверстье втягивала выть,

 

Отдаляя бой. А он — на месте,

Недвижим, как воля, свят — как Русь.

С ненавистной слуху цифрой «двести»

Я глазами встретиться боюсь

 

И стою поодаль, там, где тополь

Устремил побеги в зрелость гроз.

Жар донецкий. Госпиталь. Некрополь.

Ни стихов, ни ропота, ни слёз,

 

Лишь беды бесформенная яма

Оттого, что каску — вижу я —

Санитар забросил в кучу хлама

Из пакетов чёрных и тряпья.

 

И не надо памятников выше,

И не надо памяти сильней,

Чем вот эта груда в ржавой жиже

И броня пробитая на ней.

 

И когда в лета вернутся краски,

Проявив сквозь горе жизни нить,

Капель крови с выброшенной каски

Мне до самой смерти не забыть…

 

Воробей

Двадцать дней он числился «двухсотым».

А на двадцать первый — хоть убей! —

Прилетел под вечер в нашу роту

Неказистый серый воробей.

И таким же выдался плутишкой

Беспокойно-суетным таким,

Что покоя не было братишкам,

Будто летом — паркам городским.

 

Он и щебетал, и звал куда-то,

Запах кухни птаху не прельщал.

Норовил поближе к автоматам,

Затихал, смотрел на нас, серчал.

Подходили — будто торопился

К глубине оврага за холмом.

Улетел и снова воротился,

Так тревога билась в нём самом.

 

Не стерпев, шутя, за ним по следу

Двойка первых резво поднялась.

За спиной — привычное: «К обеду…»

Впереди — опорники и грязь,

Вражий глаз, следящий за дорогой,

Да кустарник редкий в стороне.

Воробей, тревожный недотрога,

Вдруг умолк, как понял — на войне.

 

Низко-низко, взмахами — ни звука,

Только торопливо правя путь,

За собою звал, как будто руку

Взять хотел, ускорив как-нибудь.

И когда, равняясь с словом крепким,

Добрались до балки у ручья,

Разглядели — ствол, разбитый в щепки,

И разгрузка рядом. Только чья?

 

…Он стонал тихонько, стиснув зубы,

Уцепившись крепко за валун.

Лишь глаза, неистово-голубы,

Пеленой затянуты.

Не лгун —

Проводник наш, серый воробьишка —

Присмирев, прижался у лица.

Как почуял — в смерти передышке

Бьётся жизнь пропавшего бойца?

 

Не забыть родительской субботы

В воскресенье верящей земли:

Двадцать дней он числился «двухсотым»,

А вчера живым его нашли!

 

Укреплённой линией окопов...

Укреплённой линией окопов,

От войны строкою заслонясь,

Мы опять стоим у Перекопа,

И с большой землёю держим связь.

 

Заглушая дальние разрывы,

Подчиняя вере тишину,

Слова свод звучит неторопливо

Средь полей, увидевших войну.

 

К слову — слово, ручка — к автомату,

И душа притихшая — к душе,

Вновь стихи — плечом к плечу с солдатом

Зажигают свечи в блиндаже.

 

А наутро снова резким: «К бою!»

Встанет день за солнце воевать.

Вновь России чествовать героев,

Вновь России павших отпевать.

 

И, бушлаты скинув возле хаты,

Принимая в руки тишину,

Смотрят вдаль задумчиво солдаты,

На плечах пронёсшие войну…

 

Все мы отныне — сироты...

Все мы отныне — сироты,

Каждому каждый — семья.

Неотвратимостью дзота

Видится снова земля.

 

Ветер чернеющей гарью

Носит по свету бои.

Как же завет государев:

Иже — по крови свои?

 

Нити окопов петляют

В крапах небесного дна.

Вновь по России стреляют,

Вновь среди горя — одна.

 

Лихо чужие берутся

Правду судить у своих.

Ежели братья дерутся,

Двор постоялый затих.

 

Только сочувствия соты

Полнятся скорбной молвой:

Все мы отныне — сироты

В новой резне мировой.

 

Зов мой протяжен и долог,

Слог в ожидании тих.

Только б вернулся в посёлок

Мой недописанный стих…

 

У русских рубежей...

У русских рубежей засечные черты —

Пехота не пройдёт, и конь не одолеет.

Под кронами дерев сокрытые посты,

Овраги и река — как щит от лиходея.

 

К тревожности времён земле не привыкать.

Из самых твёрдых почв и мужества породы

Рождает сыновей сама природа-мать,

И под знамёна их примают воеводы.

 

И пусть на Русь враги идут со всех сторон,

И пыжится орда усилием навета,

В России и теперь — суровость оборон

Усеяна свинцом и порохом воспета.

 

Отодвигая век всё дальше от разлук,

Стоит Донбасс за Русь, границы огибая.

Засечная черта — сын прадедов и внук,

И русская душа, бесхитростно-нагая.

 

Да раструбит победу славный русский марш!

Да возвратят сыны земле соху да косы!

Мы будем здесь стоять, как век отмерен наш,

Пока дыханье нам — предутренние росы.

 

А если сердца стук прервётся у виска,

Иль кровью на груди тельняга заалеет,

То встанут сыновья подросшие, пока

У русских рубежей врага не одолеют!

 

Жара в Донецке

Липнет к телу вязкая жара,

И война давно осточертела!

Помяни, великая хандра,

Как душа сдаваться не хотела

 

На потребу злобе и вранью.

Как в угоду ненависти лютой

Не отдала прелому гнилью

У кровавых рубищ промежуток.

 

Как, пробив грудину на лету,

Весть пронзила сердце резкой болью.

И луна — просветом во щиту —

Пала навзничь в небо голубое.

 

Как кружила птица над жнивьём,

Ни единым звуком не встревожив

Скорбь полей, погибших под огнём,

Напряженье выгоревшей кожи.

 

И душа, внезапно ощутив

Зов прохлады северного ветра,

У разбитых вёсен взяв в отрыв,

С нулевого взмыла километра…

 

* * *

У земель этих — доля велИка,

У ночей этих — темь коротка.

Замирая от резкого вскрика,

Багровеет у неба река.

 

Дождь пройдёт —

Чернозём воскресает,

Прорастая травой и костьми.

И голодная чёрная стая

Кружит там, где мы были детьми.

 

И торчат из разбитых обочин

Колымаги сожжённым хламьём.

Затыкают ручьи кровоточин

Старики, умирая живьём,

 

Точно выжжена пахота поля,

Превратившись в развилки траншей.

Пепел кружится, вёсны неволя,

Оседая в глазах малышей,

 

На войне этой выросших — страхом.

И сетей маскировочных блеск

Укрывает невинную птаху

Не сдержав оглушающий треск.

 

На кусочки разорвана трасса —

Ни ошибок найти, ни вины.

Эта горькая доля Донбасса,

Это гордая память страны:

 

Как когда-то у крепости Бреста,

До последнего судного дня —

Здесь стоять не сошедшими с места,

И у вечного греться огня…

 

Донбасс — это о нас!

(По воспоминаниям из гуманитарного маршрута)

 

Эта земля повидала немало,

Немало вобрала праха!

 

Сын Оксаны говорит устало:

— Мам, где моя белая рубаха?

Я же собираюсь жениться!

А ей не спится,

Как тогда — в четырнадцатом,

В Счастье —

Он собрался и ушёл в одночасье.

Теперь уже — двадцать второй,

И её сын — двадцатипятилетний герой.

Посмертно.

Он любил эту землю!

 

Мало им было, всего им было мало!

Плачут до сих пор, что не успели,

И в соседнем доме

Бабушка от голода умирала,

Пока они у подъезда разводили костёр

И готовили ужин.

И дед Николай с «Рязани», думая, что никому не нужен,

Смотрел в окно глазами сухими, без слёз,

Понимая, что он в эту землю — врос.

Возвращаясь в сорок третий,

Кричал в окно:

— Не стреляйте, здесь дети!

Но Дебальцево снова было в кольце

И — ни кровинки в его лице.

 

Нужно встать и идти дальше,

К тем, кто слабее и младше,

Отделяя истину от фальши.

И не думать о том, что здесь чернозём —

Это чьи-то вёсны,

Что никогда уже не станут лесом

Сосны —

Под Северодонецком,

Что только ветер остался в садике детском,

В Рубежном,

От гари и копоти — совсем бесснежном.

Что в городе не хватало пластиковых бутылок,

Чтобы вписывать имена людей, убитых в своих же домах,

Что совсем не было носилок,

И раненых переносили на покрывалах и простынях.

А хоронили и чужих, и родных тут же — во дворах.

Потому, что секунды — и новых бах! —

 

А нам теперь —

Проехать, блуждая, дорогой почти партизанской,

Одолеть разрушенную переправу под Лисичанском,

И — неизбежно —

Оказаться в гостях у Оли,

 

Живущую с мамой в разрушенном доме.

И увидеть, что у них не осталось ничего, кроме

Одной целой комнаты, буржуйки, журавля-уродца

Да памяти об отце, которого убило снарядом прямо возле колодца.

 

Чтобы она сыграла нам — то ли

«Чудо-остров»,

То ли — песнь о настоящей любви.

К своей земле.

 

Вот такая она теперь — Родина! Принимай! Лови!

И никогда уже не отпускай.

Ни в какой чужой край,

Ни по семи холмам!

И не спрашивай, зачем всё это — нам.

 

Чтобы мы что-то чувствовали и как-то жили.

Чтобы, когда к нам придут и спросят:

— Что вы делали на войне?

Не задумываясь, ответить:

— Любили!

И своей любовью — Родину от смерти — заслонили!

 

Чтобы в один погожий денёк

Утереть пот со лба устало,

И сказать сыну:

 — Ну что, Ванёк,

Эта земля повидала немало,

И мы снова её отстояли...

2022

 

Всходило над рощей светило...

Всходило над рощей светило,

В полях расправляя лучи.

Нас время с тобой не щадило,

И всходы губили грачи.

 

Нас так разбросало по свету,

Оставив один позывной,

Что в вечности кануло лето,

И ливни восстали стеной.

 

Что рожь налилась позолотой,

Колосья к земле приклонив.

И пашни, воздав за щедроты,

Взошли шелковистостью нив.

 

И сколько б ни ссыпалось вёсен

Листвою в излюбленный сад,

Об осени тёплой не спросим,

И слов не отправим назад.

 

Смотри, расстилаются вёрсты

Цветеньем под лёгкой стопой.

И все позабытые тосты

Ложатся златистой строкой

 

На годы. Мой милый, прости их,

Дороги сольются в кольцо.

Чтоб нас узнавала Россия

По слову родному — в лицо!

 

Я не вспомню больше

Я не вспомню больше ни слезинки,

Ни росой омытого жнивья.

Мы с тобой — рассвета половинки,

Небосвода сводная земля.

 

Пусть под нами взрытые окопы

Восстают с тревогой наравне,

Мы с тобой — спасительные тропы

У России, бьющейся в огне.

 

И когда в линейности блокнота

Новый день для радости воскрес,

Два крыла у борта самолёта,

Высота над уровнем небес —

 

Это мы! —

Сияющие дали

Над землёй, где вновь идут бои.

И горят на коже, как медали —

Поцелуи нежные твои…

 

До свадьбы заживёт...

Всем в селе известно было: Колька —

Забияка знатный, враз побьёт.

А перепадёт, кривится только:

«Ничего, до свадьбы заживёт!»

 

Стал один семье своей опорой,

Разминувшись с батей на «Аргун».

На окне, за выцветшею шторой

Прятал крестик, фото и звезду.

 

Обходили двор их стороною,

А не то отыщется — хлопот.

Мать журила: «Что ж ты, озорной мой…»

Затихал: «До свадьбы заживёт!»

 

Школьных лет летела вереница.

Рос мальчишка быстро, весь в отца.

Возмужал, характер — не водица,

Да отцова выправка — лица.

 

Но черёд пришёл однажды, тонок —

Подменили парня, видит Бог.

Покраснел, робея, как ребёнок,

Николай, — представился. И смолк.

 

И, влюблённый в искренность и солнца

Колдовских улыбок лучезарь,

Он своей невесте жизнь до донца

Положил, как сердце — на алтарь.

 

Только мир суров бедой во следе,

Через год настал сыновий час.

Уходил уверенным в победе,

Младше века на год, старше нас.

 

И прошёл достойно путь солдатский,

Бой за боем, метр за версту…

Он упал, подкошенный, по-братски

Заслонив собою высоту.

 

А когда из боя выносили,

Затыкая ватами живот,

Он, открыв глаза во всю Россию,

Прошептал: «До свадьбы заживёт…»

 

Только даты важной не назначив,

Будто ей — пора не перешла,

Всё стоит Россия в белом платье,

В небеса смотрясь, как в зеркала…

 

Защитнику Отечества

За тем щитом, который держишь ты

В своих руках, уверенных и строгих —

Всё злато мира, должности, посты,

Весь цвет небес — высочеством дороги!

 

И меч опущен, линией любви

Все войны войн отныне продлевая.

Да будет мир — не клятвой на крови,

А — вся душа, Отечеством живая!

 

Да будет имя трепетно твоё,

Моей строкой, дрожа, произнесённым.

И, куполов касаясь, остриё

Блестит на солнце жизнею спасённой.

 

Работаем, сёстры!

Работаем, сёстры!

За нас — поимённо —

Струится небесная гладь!

Слова наши — остры,

И строки — знамёна,

Взвиваются — братским подстать!

 

О, что наша нежность?

И что наши слёзы:

Когда б от войны — на часок…

Нам время — рубежность,

И горечь нам — грозность,

И стих, точно веры глоток

 

Для тех, кто за каждую

Пядь этой жизни —

Врастает в святой чернозём!

Нам — вытянуть жаждою —

Волю к Победе

Сердцами горячими: «Ждём!»

 

Ко сну — покрывалом,

Стезёй — в неудаче,

На отдыхе — песнею — стать.

Никто в этот час

Нам не ставил задачи,

Но голосу — не затихать!

 

Когда ж, обессилев,

Мы выйдем из боя,

И веки сомкнутся, устав —

Нас матерь Россия

Ведёт за собою,

Уверенно за руки взяв!

 

Нам выпало не время — времена...

Нам выпало не время — времена.

— Который век? — воскликнули.

Смеркалось.

Не в рукопашном наши племена —

Сошлись умы

В разгулах карнавала.

 

Ни передышки не было, ни справ,

Мы стали — год, растерянность и слава.

Ржавели быстро — латы у держав,

Хирело войско, жаждая расправы.

 

А мы дробили горечь на слова,

Вбирали их. И ближних хоронили.

Но был средь нас — увидевший волхва —

И улыбался — пляшущим кадрили.

 

И стал январь на выжженной земле,

Ночник слабел, стихали передряги.

Рождался мальчик, принятый во мгле —

За верность делу, слову и присяге!

 

Живее жить!

       Станица Луганская

 

И как сумели вы

Ещё живее — жить?

И счастий прошлых высь

Ещё счастливей вить!

Ещё добрей добро

Сердцам людским дарить!

О, как умели вы

Ещё живее жить!

 

О, сколько же ушло,

Не разделив стихий!

О, скольких отнесло

Из прозы во стихи!

О скольких — хорошо,

Иль вовсе ничего,

И горе вмиг дошло

До неба самого.

 

Так было же — так есть:

Любовь сильнее войн!

Клинок к клинку — Бог весть,

Спасаясь от погонь,

Я слово — ко словам

В одну вплетаю цепь:

Ещё живее — жизнь,

Когда сплоченней крепь!

 

От земли — земле...

                Подъезжая к Луганску

 

От земли — земле,

От сердец — сердцам,

От улыбки робкой — суровым взглядам

Я несу в ладонях — безмолвье снам,

Я прошу весны и цветов — нарядам.

 

Непременно будет — любви черёд!

И, когда от слёз берега просохнут,

У моей реки широта доброт

Зашумит разливом. Грома оглохнут

 

От такой же девственной тишины,

Как рассвет, всходящий

над терриконом.

Я хочу дождаться Донбасс с войны,

От земли — к земле

Приходя с поклоном.

 

И победно будут дожди звенеть,

Прибивая пыль и следы бесчинства.

Я хочу без страха пройти суметь

Чистоту любви и земель единство!

 

Город провожал своих сынов...

Город провожал своих сынов,

Город мёрз.

И плакал.

И держался.

Серый цвет безудержных тонов

С камуфляжным

Враз соприкасался.

 

Как же день — намеренно дождлив,

Как же полдень — тягостен и грустен.

И молчал характер, сиротлив,

И тревога билась: «Не отпустим!»

 

Изгибалась тяжесть рюкзаков,

Не вместив полученных прощений.

И тускнел округлостью зрачков

Белый ПАЗ, застывший без движений.

 

Но колонна, вздрогнув, завелась —

Постигать истории дорогу.

Расступись, родня! Иссохни, грязь —

Новый день торопится с подмогой.

 

Удалялся ропот голосов,

Простиралась сумрачность терпенья.

Город проводил своих сынов.

Город ждёт — с победой возвращенья!

 

После

Сколько мы узнаем потом —

После —

Героев, подвигов и высот,

Ближних и дальних.

Сколько вручим — живым и посмертно —

Почётных грамот, орденов и медалей.

Сколько напишем и прочитаем с трибун, надрывая глотки.

Сколько за столами, не гнушаясь порванных струн, выпьем водки.

Сколько перессоримся позже, кратно увеличив дозу —

Друг другу доказывая с пеной у рта, вызывающие приняв позы,

Об ошибках и успехах, о виноватых и правых,

О том, что нужно было сжигать мосты и взрывать переправы!

Что нужно было не щадить, не задумываться и не притворяться,

А нужно было просчитать, отстоять и остаться —

Столько теперь промолчите, будто на всё согласны.

И пусть Арес задумается крепко — причастны ли? — Непричастны!

И слушайте, слушайте, не дыша, как шипят шакалы:

— Акелла промахнулся!

Когда тихо войдёт Афина, тронет за плечо и ласково пожурит:

— Не сутулься!

Мы возгордимся и выпрямимся: точно знали!

И никому не скажем, как испугались тьмы, когда наши города сдали...

 

Поэт уходит на войну

Как тяжела печаль и грешен облик,

И непокой пронзает тишину,

Когда с тобою рядом — честь и доблесть...

Когда твой друг уходит на войну.

 

И ты роднишься — с каждым трудным боем,

И ты берёшь — под утро — высоту.

Когда твой друг, не ведая — героем —

Шлёт весть — глоток иссохшемуся рту.

 

Ревут — за лентой — новости и сводки,

И взятые посёлки — быть весне!

Да ты же с ним — в былом — не выпил водки,

Теперь твой друг — и сердце — на войне.

 

Затих мой голос — слов во-избежанье,

Чтоб воем не — нарушить тишину.

Ищу себе — и веку — оправданье,

Когда поэт уходит на войну...

 

Я вернусь непременно...

Я вернусь к четвергу,

И ты будешь стоять

Там, где бездна вчера

Начинала зиять,

Там, где бой разгорался,

И прятался страх,

И безлюдная площадь —

Занозой в делах.

 

Я вернусь непременно,

К утру — аккурат,

Из руин — где вновь насмерть

Стоит Сталинград,

Из укрытий бетонных,

Блокадных ветров,

Из тревоги, не знающей

Утренних снов.

 

Из Донецка, из Горловки,

Прямо с Донца,

Из Луганска, Дебальцево,

И Ингульца.

Из Херсона, Авдеевки,

Из-под Москвы,

От оставленных — наших —

Ненашим, увы.

 

От — удел вездесущих —

Прогнозов и злоб,

От России-бегущих,

Стрелявших не в лоб,

Только в спину. Запретом —

Разнузданным ртам

Я вернусь. До победы —

Оставшейся там.

 

Отболим, отплачем, отвоюем...

Отболим, отплачем, отвоюем,

Разойдёмся и сойдёмся вновь.

Встретим жизни — страстным поцелуем

И проводим смерть. Не прекословь!

 

Разукрасим, заново отстроим,

Раструбим, отпразднуем! И боль

В ряд словесный впишет ровным строем

Каждого — решающую роль.

 

И всклокочье рек внезапно схлынет,

Оголив крутые берега.

Только сердце, сердце не остынет,

Поминая друга и врага.

 

В час ночной — застонет, выгибаясь,

Наша память — вычеркнуть не смей! —

То, как русский воин, поднимаясь,

Улыбался юности своей.

 

Тревожные хроники

(Написанное в разное время о тревожном, думалось — о разном, но предчувствия не обманули — оказалось, что всё это — об одном)

 

В подвалах

                «Сиди и жди, пока тебя убьют...»

                Э. Хемингуэй

 

В руках — не автомат, но детских рук —

Страх и надежда, цель и оправданье.

И сказка сквозь разрывов близких звук —

Как будто доброй ночи пожеланье.

 

Как уверенье сна и тишины,

Как постоянство мира — несжитое.

Как взмах ресниц от грохота войны,

Коверкающей детство золотое.

 

И день за днём, за ночью — новый круг,

Сливаясь с темнотой подвалов склизких,

В руке — ладошек маленьких испуг

Глумлений зверских и стремлений низких.

 

Сижу и жду — пока меня убьют,

В глазах закрытых ужасы скрывая.

Но детских снов — наивность и уют

Я удержу, покуда есть — живая.

 

Воюю насмерть с бедствием разлук,

Как свечки старой теплит догоранье.

В руках — не автомат, но детских рук —

И знамя, и вина, и оправданье...

21.12.2021

 

Ор-выше гор

Ор — выше гор,

Стон — вместо сна.

Уж-то — позор?

Память — честна:

Раны калек —

Разбередив,

Прожитый век —

Весь — впереди.

Верой ли — дух?

Жаром ли — плоть?

В каждом — из двух —

Точно Господь.

Точно — один

Выберет бег.

Сыт господин —

Спит Нюрнберг.

Жить не даёт

Небо окрест:

Снова встаёт

Намертво — Брест.

Зол часовщик,

Выйдя на пост —

В колокол бьёт

Нам — Холокост.

Будет же май?

Будет весна?

Зубы сжимай —

Это — война.

В сеть сплетены

Годы — вокруг.

Честность — верней

Сложенных рук.

Верность — сильней

Страхов судьбы.

Конь вороной

Встал на дыбы.

Встань же и ты,

Всякий живой.

Эта война —

Вновь — мировой.

К свету вертясь,

Истинна взвесь:

Или мы — там,

Или мы — здесь.

Или удел —

Тяжким — борьба.

Станется — жать

В поле хлеба.

Будут про бой

Оды слагать.

Новым о нас —

Век вспоминать!

15.12.2021

 

Летящему — снег!

Летящему — снег!

Внезапному — бег!

Входящим — молитва днесь!

Не жди живота —

Летящему — снег!

Внезапному — бег!

Входящим — молитва днесь!

Не жди живота —

Открой ворота

Оплаканным — ныне здесь!

 

Несолоно — хлеб!

Людскими — потреб!

И каждому — по его

Не высям-словам,

Но правдам-делам

И чаяньям — самогО!

 

Закованной в льды

Далёкой звезды

Искрящийся ворох драм —

В салютов восторг —

С ушедшими — торг

И крики — по всем дворам…

25.01.2022

 

Эхо войны

Обними же их, лес,

Всем безмолвьем своим,

Чтоб в колодце небес —

Только духом одним

Среди тысячи звонов

Расколотых фраз

Доносилось с затонов —

Не здесь... не сейчас...

 

Обогрей же их, лес,

Всей округой пустой,

Чтобы шпаги эфес —

От лица. Холостой —

Точно выстрел вдали,

Прогремел листопад,

Корневьём поросли

Все тропинки назад.

 

Будто мир онемел —

О, внезапный испуг!

Вместо пущенных стрел —

Только стаей на юг

Проплывают поспешно —

По дну — облака,

Будто путников грешных —

Часы да века

 

Обступают и гонят,

Опять и опять.

Повели же — сезонам —

В своих не стрелять!

Успокой же их — так,

Чтоб расслышать в груди

Сердце, бьющее в такт

Тишине — про-хо-ди.

 

Горделивости сосен

Касаться — исправь! —

Вместо жил кровеносных

Казаться — заставь —

Еле видимой тенью

Вчерашних утрат.

Стань же им — восхищеньем,

Воззвысься — стократ

 

Всей безбрежностью — свету!

Оставшись в долгу,

Я святому обету

Предаться смогу.

Так хоть тем, уцелевшим —

Столь малая дань,

До меня не успевшим —

Пристанищем стань.

 

И тогда, поглотив жуткий вопль сатаны,

Пронеси мимо нас

Эхо новой войны.

27.01.2022

 

Не в руку сон

Не в руку сон — ну хватит лгать!

Кто спорок — тот умеет ждать!

Как хитрый — ищет простака,

Матёрый — строит дурака,

Дрожь нервная — по коже вдруг —

Как вырос — мой в тебе испуг!

Как выделился чёрный край —

Примеривайся да играй —

Не в классики, один в один —

Раб немощный и господин,

Свободствованье и тиски,

Злорадствованье и виски —

Опаснейшая — день за днём —

Воистину, игра с огнём!

А помнится — повсюду — цветь...

Весна в тебе — другим прозреть!

13.02.2022

 

Пой, отпрыск

Пой, отпрыск, блатные песни

Но как быть,

Если

Не останется

В памяти и в роду —

Верности,

Святости?

Когда вражду

Выдают за смелость —

Как тебе пелось?

 

И как — теперь? —

Спрятаться городам — от войн,

Мнительным — от погонь,

Красным — от белых,

Смелых,

Белым — от коричневых

Обезличенных?

 

Как —

Пролететь незаметно птицей

Над их столицей,

Окропить водицей

Живой,

И не быть

На лету — подбитой —

Забытой

Не героически павшей,

А лишь пропавшей

Без вести?

Не впервой...

 

Как распознать в крови — огонь,

В огне — кровь,

Не поддаваясь на провокации

Вновь и вновь?

Если

По всей поверхности —

Трещины,

Если

Снова

Плачут женщины?

Если все

Видео-создатели,

Мира-созерцатели,

Воры и предатели —

Ждут одного —

Часа смертного —

Моего

И твоего...

 

Тебе же свободы хотелось?

Как тебе спелось?

14.02.2022

 

Гарь

Прошло уже столько всего, что лет

Не хватит — события сосчитать.

Безумием брызжет хвалёный свет,

Бессильною — пала к иконам мать.

 

Гудят всё тревожнее округа,

И гонит теченьем гнилой баркас

К воронке, сжирающей берега,

К тому, что останется после нас —

 

Осколки, да щепки, да бурелом,

Да выцветший — намертво — горизонт.

Кому же — со дна доставать багром

Останки узорно-витых ротонд?

 

Кому — не в молчании гробовом,

Не в залпах прощальных, не у креста —

Увидеть в затмении мировом,

Как горы незыблемы, как проста

 

Негромкая истина: быть добру!

Встают неохотно на бой сыны.

Прощальною молитвою — по двору —

Осевшая гарь — на лице страны.

15.02.2022

 

Новые обстрелы

Взметнулась вверх — испуганно — молва,

Затих в простенке возглас возмущённый.

От взрывов мин — разорваны слова,

Ложится копоть — мыслью обречённой.

 

Зияет площадь раненой звездой,

Разыгранной за ночь дурных предчувствий.

Загадывай же всё — наперебой!

Всё, кроме смысла, боли и напутствий!

 

В тревоге прячась, склеивать слова —

Другого не нашлось отныне дела.

Жива... Жива! Воистину жива —

Моя земля —

В зарницах артобстрела.

18 февраля 2022

 

Встреча

Там хорошо, где нас...

Там истина — где мы!

Едва ли слышный глас —

Восставшею из тьмы —

На сотню голосов —

Да множится любовь!

И каждый день — Христов —

За право вновь и вновь —

Услышанными быть!

Родство меж нас — признать!

За право петь и жить —

Несломленными!

Встать —

Как в бесконечный ряд —

В единство слов и дум.

Внезапностью — снаряд,

И нарастает шум,

Как в тысячах сердец —

На всех — одна печаль:

Вновь Северский Донец

Темнеет, будто сталь

Доныне ясных вод.

Распахнут горизонт

И приближает фронт —

Тревожным будет год —

И зычный слог — в размах,

И мир — не про людей,

И жизнь — не на словах,

И бой — последний.

День

Оконченной войны —

Так радостен, что быть —

Там хорошо, где мы!

Там хорошо, где жить!

19 февраля 2022 г.

 

Ну что там слышно…

— Ну что там слышно о войне?

В твоей стране, в моей стране?

— В моей по-прежнему — бомбят,

Вчера убило двух ребят,

Гулявших в сквере у пруда...

Моя беда — твоя беда?

 

— Твоя беда — мой неудел,

Всех гулких лет такой предел,

С которого уж не видна —

Пугающая — допоздна —

Тьма, поглотившая закат.

— Звучит набат?

— Ревёт набат!

 

Сирены рвут который год —

И день, и век, и жизнь, и род

До самых страхов мировых,

О, стон оставшихся в живых —

Непониманием — где мы?

Как — от тюрьмы да от сумы,

От взрывов да от смерти — как —

Растягивая белый флаг?

 

— Затопчут же, в такой грязи,

Что как её не увози —

Запачкаешься. Страхи — прочь!

Тебе помочь — себе помочь —

Единственно — признать: война

Пьяна,

Черна,

И всем —

Страшна.

 

Под улюлюканье и свист —

Ты помнишь, как! —

Пришёл фашист

На землю вольную твою?

И жизнь убита — не в бою,

А в отчем доме, под окном.

Другим такое — страшным сном,

Отброшенным во славу дня.

— Сестра моя, спаси меня...

 

Держишь — дерзай — державе сил!

О, как давно её просил

О стойкости!

Открыть глаза:

— Гремит, по-моему — гроза...

— По-моему — последний бой

За нас с тобой.

20.02.2022

 

Ожидание

Лёгкий трепет волнистого платья —

Не встревожит натянутость жил.

Я уже распахнула объятья

Всем, кто столько всего пережил.

 

Я уже — не весна, не сомненье,

Не слеза, не последний февраль.

Я сегодня — за жизнь — воскресенье,

Я — решений звенящая сталь!

 

Будто саван — последняя вьюга

Укрывает расхлябанность дня.

Жду — в пороге — родимого друга,

Не терявшего веру в меня...

22.02.2022

 

Нам мальчиков своих — беречь!

О, матерь — сада не садить,

И дом не строить — знамо.

Нам мальчиков своих — растить —

До мужественных самых!

 

Нам мальчиков своих — беречь! —

От лихости, от пули.

От слова скверного и сеч

В неистовом разгуле.

 

Коль скоро — недругам вопить

Проклятия пророку,

Нам мальчиков своих — учить! —

Упорности и сроку,

 

Порядочности, торжеству,

Спокою и участью.

Сквозь мир, разорванный по шву —

Воздать добру и счастью!

 

Достанется — с войной женитьб,

Боёв — у сердца прямо.

Нам мальчиков своих — любить! —

До жертвенности самой...

23.02.2022

 

Призыв

Не услышал люд — твой призыв негромкий,

Не заметил — близкий — в глазах вопрос.

А потом расскажут твои потомки,

Сколько боли в сердце ты перенёс.

 

В одиночку, выйдя из-под обломков

Целой жизни, спорил с своей судьбой.

А потом расскажут твои потомки,

Что они гордятся — таким — тобой.

 

Претерпев предательства, сквозь потёмки,

Ты — как Герда Кая — шёл мир спасать.

Всё-равно опишут в тебе потомки

Героических действий лихую стать.

 

Так оставь сомнения — им бы лихо

Завывать ветрами в твоём пути.

Завтра к ночи смолкнет неразбериха,

Выйдут в свет — сидящие взаперти,

 

Увлекаемы общим победным взрывом.

Всем врагам хулы — воздадут сполна.

И твои потомки расскажут миру,

Что ты жил в великие времена.

Что тобой гордится твоя страна!

25 февраля 2022

 

Столица моих надежд

Молчи! Не время о доле просить,

Осколки калечат плоть.

Бывало уже — бедой голосить

Да братства беречь щепоть.

 

Досталось уже — с полсотни не-

Сумевших открыться ртов.

И память трепещет — наедине —

С столицей моих ветров,

 

Где реки, несущие тонны торб —

Весь хлам безучастных фраз.

И всех столбенее — такая скорбь,

Молчаньем — не в бровь, а в глаз —

 

От берега к берегу протянув

Растяжек — концы концов.

И небо упало к ногам, лишь гул

Летит над землёй отцов.

 

В погибельной оде — словами врозь —

Ритм чёткий сдавил виски.

Припомнилась нежность цветущих роз

В столице моей тоски.

 

И вера, внезапно блеснув в зрачке,

Вгляделась в прицел невежд.

Живи — новой встречей — рука в руке —

В столице моих надежд!

12.03.2022

 

Стой, солнце!

Стой, солнце, не всходи —

Тяжёлая плита

Ещё не полегла в квадрат могилы братской.

Здесь стёрта не с земли

Последняя черта —

Здесь замертво — миры

Взнеслись судьбой солдатской.

Расплавленный зигзаг

Зловещей темноты

Вонзается в проспект

Чудовищною болью.

И с партии, хрипя,

Сбиваются альты,

И полдень — в полный рост —

Звенит стеклом и толью,

Крошащейся как март

На сорок чёрных дней,

И метит в календарь

Отметина сквозная.

Стой, солнце, не всходи —

Мятежных пожалей,

Закрытые глаза

«Нет-войнами» пронзая...

14.03.2022

 

В солдаты!

И снова сыпят по нам проклятья —

Как сотни Градов — по городам.

Я содрогаюсь: «Ужели, братья?» —

Не мне отмщенье, но «Аз воздам».

 

Зловещий пафос громит людское,

Срезая купол у древней «Ять».

Я затихаю: «Прошу — покоя!»

И сын приходит меня обнять.

 

Речей проигранные сраженья —

В тиши зловещей — нам не уснуть,

Я умоляю: «Прошу — прозренья!»

И жизнь указывает мне путь.

 

Когда взогретые циферблаты

Не могут с вёснами совладать —

Я обращаюсь: «Прошу — в солдаты!»,

И Бог записывает: «Принять!»

 

И выдаст время калибр смертельный

Прицельным рифмам — держи ровней!

Я зажимаю — как крест нательный —

Родную землю — в строке своей...

20.03.2022

 

И была засада…

                «Не забудем их, лицо в лицо

                Видевших и жизнь, и смерть, и славу!

                Не забудем наших мертвецов —

                Мы на это не имеем права...»

                Михаил Светлов

 

И была засада,

И был апрель,

И от горя в вербах чернела вязь —

Где кроваво-свежая

Акварель

Заливала хлипкой дороги бязь.

 

Мы не выли — морем у самых ног,

Не рубили — скорбью своей — с плеча.

Мы твердели глыбами — и станок,

Нас дробя — корёжился, грохоча,

 

Помня год — наивная детвора,

До решений главных — прутком черти.

Собрались — осколками со двора,

Сокрушили всё на своём пути.

 

К наковальне молот слетел — со всей

Огневой ударностью кузнеца.

Меч остёр — суровостью февралей —

За дедов, за истину, за отца.

 

Закопчённым остовом — цитадель,

Ощутимой — лёгкость пороховниц.

И была засада,

И был апрель,

И дымилось детство из-под ключиц...

15.04.2022

 

Выживи!

Выживи!

Выживи!

Только выживи!

Горы из камней — выложи,

Выси из книг — выпиши,

Только не пропадай! —

 

Зеленью на исходе лета,

Сбивчивостью куплета,

Заревом от огня.

Искрами — до меня —

Вылети!

 

Выживи, слышишь! —

Выживи!

Усмешками — бесстыжими,

Просьбами — неслышными,

Только не оседай

 

Тенью на приступке каменном,

Эпитафией пламенной,

Горечью — в торжестве.

Лентою — в рукаве —

Вылети!

 

Выживи!

Я прошу — выживи!

Гарь из очагов — выдыши!

Горечь из души — выскажи!

Возведи в квадрат:

 

Раненых — в медсанбат!

Да упроси — врача.

Выявись, не дичай!

Вынеси, не сорвись —

За всех уставших,

За всех отставших,

За павших,

За всех, не бывавших

Там —

Жизнь!

01.05.2022

 

Просто будет вот так…

Просто было вот так:

Яркий свет восходящего солнца,

Темноты не чураясь,

Победно

Ложился в поля.

Гул последних атак,

Точно зная, что году — зачтётся,

Затихал в отдалении,

Эхо победное для.

 

Оголялись высоты

Для новых поэм — или сводок,

Для крестов почерневших

И вечной —

В миру —

Тишины.

Разбредались койоты,

Пугаясь друзей и погодок,

Комья грязи пиная,

Сдвигая для новой войны

 

Уцелевшие верфи,

Экраны любых мониторов,

И столицы, и страны,

И трассы,

Ведущие вглубь.

Равнодушия черви,

Питали невзрачность просторов,

И шептала слащавость:

— Свободу, дружок, приголубь.

 

Только будет вот так:

Простирая над нами объятья,

Вновь Победа взлетит

Громким возгласом

Русской весны!

И последними залпами:

Выжили!

Вынесли, братья!

Этот бой,

Этот мир,

Эту боль —

Эту юность — с войны...

09.05.2022

 

Сила и слава

За прекрасную летопись —

Славу мою —

Как и прежде, стоишь —

У судьбы на краю.

Как и прежде — раскаты

Гремят до небес,

И былому — солдатом —

Христосе воскрес!

И срастаешься с годом,

Окрепнув едва,

Все тревоги свои

Облекая в слова:

Всё испить. И исполнить,

Как выжить в бою —

Волю Родины —

Силу и славу

Свою!

31.05.2022

 

Все ли живы…

Хочется кричать:

— Все ли живы?

Хочется звонить в домофоны!

Отвечайте! — трауры лживы,

Открывайте! — прочь моционы.

 

Хочется спасать и спасаться,

Прикрывать собой — до рассвета.

Друг хрипит:

— Что деется, братцы?

Город рвётся вражьим памфлетом.

 

Город простирается — адом,

Хочется святить подземелье:

«Сохрани живыми! В награду —

Вместо горя — душным — похмелье».

 

Вместо дома — горы обломков,

Вместо детства — сразу в невесты.

И, пожарищ всполохи скомкав,

Как во сне — бежишь, и ни с места.

 

Дух Святой — о, так проявляться! —

Низвергать нечистую силу...

Мой Донецк вытаскивал святцы

И над братской плакал могилой.

13.06.2022

 

Одно — любовь

Редеющей — темнеет высь.

Бессильного — молю: «Вернись!»

Бессменного — прерву: «Уймись!»

Вновь избранного — сверху вниз —

 

К непризнанным — со всей виной —

Отныне — преданной страной,

Изгнаннику — лихой волной,

Безвольному — глухой стеной

 

Так выстроюсь средь пустоты,

Так выстою средь черноты

Дымящейся — не прекословь —

Одно — любовь...

17.06.2022

 

Всё только начинается...

Всё только начинается!

Изволь,

Не уповай на скорую разлуку,

Не покриви, протягивая руку,

Не рассылай заточенную боль

Во все концы.

Сворачивая на

Тот пятачок, где мы вчера делили

Один закат на всех — нас ждёт страна,

Которую — за вёрсты — обходили.

Которая — в самой себе — призыв,

И камень преткновенья, и признанье.

О, скольких мифов смысл не исказив,

Тиха, как мысль, непознана — страданьем.

Одно лишь слово, сказанное так,

Как ни в одних речах не повторится:

Огромный дом, и выращенный сад,

Сын за отца —

Любовью

Возродиться.

20.06.2022

 

Смерть — не сметь!

Смерть — не сметь!

В глаза смотреть,

Песни петь заунывные!

Как закончится эта бредь —

Ждут нас рассветы дивные!

 

Ждут нас долгие — от любви —

Ночи, да соловьиные

Трели в садах —

Такой земли,

Горечь с какой сдвинули.

 

Той, по которой шли полки —

Грозной стеной — каменной!

Это о нас — с губ сухих:

— Сынки,

С Богом! —

Завет пламенный.

 

Как закончится эта гарь —

Лики твои скорчатся!

Смерть — не сметь!

На нас смотреть!

Ищи себе — посговорчивей!

 

Как закончится эта рать —

Ждут нас домой — верные!

Смерть, самой тебе — умирать,

В наших рядах — первою.

 

Нам — и пришедшим, и павшим — схим —

В списках живых значиться!

Это о нас:

— С возвращеньем, сын!

Мать — обо всех — расплачется...

25.06.2022

 

В соавторстве

В соавторстве — все восемь лет —

То с Господом, а то — с войною,

То окрик резкий, то куплет —

В сомненьях — пишем со страною.

 

Подыскивая каждый слог,

Обыгрывая каждый танец —

То горечь резкая, то смог,

То — искренен, то иностранец,

 

То призванный. А то — беда

Торжественно диктует строки.

Так голос слаб. Других — орда:

Воинствующие, пророки,

 

Отшельники, проводники,

Лжецы и полководцы в креслах.

А нам молитвою — стихи:

Дай, Господи, чтоб вновь воскресла

 

Великою! Такой — страна,

Чтоб только синь — над тишиною.

Во все лихие времена:

Прорвёмся! — шепчем со страною...

26.06.2022

 

Обстрел: Трилогия

 

1.

Хочется кричать:

— Все ли живы?

Хочется звонить в домофоны!

Отвечайте! — трауры лживы,

Открывайте! — прочь моционы.

 

Хочется спасать и спасаться,

Прикрывать собой — до рассвета.

Друг хрипит:

— Что деется, братцы?

Город рвётся вражьим памфлетом.

 

Город простирается — адом,

Хочется святить подземелье:

«Сохрани живыми! В награду —

Вместо горя — душным — похмелье».

 

Вместо дома — горы обломков,

Вместо детства — сразу в невесты.

И, пожарищ всполохи скомкав,

Как во сне — бежишь, и ни с места.

 

Дух Святой — о, так проявляться! —

Низвергать нечистую силу...

Мой Донецк вытаскивал святцы

И над братской плакал могилой.

13.06.2022

 

2.

Редеющей — темнеет высь.

Бессильного — молю: «Вернись!»

Бессменного — прерву: «Уймись!»

Вновь избранного — сверху вниз —

 

К непризнанным — со всей виной —

Отныне — преданной страной,

Изгнаннику — лихой волной,

Безвольному — глухой стеной

 

Так выстроюсь средь пустоты,

Так выстою средь черноты

Дымящейся — не прекословь —

Одна — любовь...

17.06.2022

 

3.

Припаду без сил к земле —

Вслушаюсь!

Одурманены — во зле —

Души их.

Тяготится слух живой —

Поступью,

Лунный свет над головой —

Россыпью.

На земле лежать — просить

Проседью:

Как же можно их простить,

Господи?

Как же можно пережить

Горе нам —

Эти жизни, на корню —

Сорваны.

Эти песни под припев —

Прерваны,

Только реквием успев —

Нервами.

Застит зарево глаза —

ДЫмами,

Под ногтями — бирюза —

Глинами.

Адский хохот — как тиски —

Прорвами:

Их же души — на куски —

Порваны.

Собираться и вставать —

С силами.

Разгуляться-раздавать —

Спилами.

Взгляд уверен, порох — сух,

Полно-те!

Вы ещё про русский дух —

Вспомните!

10.07.2022

 

О любви

Сергею Тишкину, позывной «Птица»

 

О любви ты не хочешь?

Тогда — споём!

О минутах ли, прожитых

Не вдвоём,

О началах ли,

Принятых как разбег,

О югах, на которых

Сегодня снег.

Об автобусе тряском,

Полях в дыму,

О кровинках последних —

В своём дому,

За которым — по воле чужой —

Размах,

О прощании скомканном

Впопыхах…

 

О погибшей пол-роте

Под Кременной,

О тебе — в перерывах

Между войной.

Как своими глазами

Я видел смерть,

Но она пощадила —

К тебе суметь

Долететь, доползти,

Перебраться вплавь,

Эту тишь под Славянском —

Поди, поправь!

О руке твоей,

Гладившей хлад стекла.

И о песне,

С которой меня — ждала...

 

О войне ты не хочешь,

Любовь моя?

Я — солдат!

Мне призывом — моя земля!

Мне служением —

Первый нелёгкий бой

За безоблачность нашу,

За нас с тобой.

Мне победой — вера,

Ты слышишь, грусть?

Я приду к тебе, милая,

Я вернусь! —

Из любой тревоги,

Из темноты.

Мне в последнем бою —

Возвращеньем — ты…

22.12.2022

 

О чём угодно...

— О чём угодно, только не о войне!

— Как о тоске, усилившейся вдвойне,

Тех вечерах, которые год — сживай,

Тайнах перронов, ждущих в ночи.

— Давай...

 

— О чём угодно, только не о боях!

— Если о зимах, прячущихся в полях

От новолетий, рвущих на части даль?

Может, о суеверьях?

— Тревожно...

— Жаль.

 

— О чём угодно, только не о любви!

— Как в городах весну умолять: живи!

Облачком пара вновь выдыхать: вернись.

Может, о солнце?

— Слышишь, грохочет...

— Жизнь...

 

— О чём угодно, только не о судьбе!

— Белых ночах, нечаянной худобе —

Свесившись с подоконника — быть едва...

Что, если не любовь, если не судьба?

 

— Зовут. Ну, бывай, светлая голова...

 

Серёжка (Трилогия)

 

1.

Пламя каменело, воздух чах,

Дым тягучий плавился от жажды.

Тлел закат в торжественных речах,

Обманувшись в солнечности — дважды,

Стать моложе — часа своего —

Не в груди, не в памяти — снаружи —

После залпов Града — никого,

Лишь соседский Шарик пьёт из лужи,

Доверяя людям. Пуган рос —

Был щенком побитым, а Серёжка

Подобрал и взростил — чмокал в нос,

Молока и каши сыпал в плошку.

 

Забавляя, другом звал, делил

Кров и жизнь, теплом дарил и лаской.

Из щенка в собаку превратил,

Что в глаза любому — без опаски.

 

Нет Серёжки рядом...

Шарик — выл,

И скулил, и ластился — не найден,

Обошёл все дальние сады,

Все дворы и улицы. Нескладен

Страх теперь собачий — ждать своих —

Запах чуя, вслед взбегать, теряться,

Снова возвращаться — двор затих,

В нём Серёжке больше не смеяться.

 

Вместо дома — странная гора,

Под окном — дыра размером с площадь.

Шарику всё чудилось — игра,

Так и засыпал — в дубовой роще.

А сегодня ночь — ну наконец! —

Только лёг — да вот же он, Серёжка!

Он кричал, заботливый малец,

Звал с собой, махал как из окошка —

Из вчера...

Разрыв...

Как не бывал —

Ряд домов граничного посёлка.

И соседский Шарик — наповал —

И ручей кровавый — от осколка...

 

Пламя каменело, список рос,

Во дворе готовили надгробья.

Уходило время под откос,

И нашёл Серёжку рыжий пёс,

И смотрело солнце — исподлобья...

 

2.

Восхищённо ликует сынок,

Машет ручкой, приникнув к окну.

Гонят танки опять на восток,

Собираясь играться — в войну.

 

Совершенством пугающий ряд

На обочинах рвёт тишину.

Эшелоны идут — как в парад —

Собираясь играться в войну.

 

Распростёрлась Таврида — молчит —

Хоть в другую, хоть в ту сторону.

Так железный готовится щит,

Собираясь играться в войну.

 

Залит солнцем — на башне — привет!

Жить да верить ещё — пацану.

Радикальный готовят ответ,

Собираясь играться в войну.

 

— Я вот вырасту тоже — и в путь!

Защищать — мне родную — страну!

— Эх, Серёжка, распонял бы суть,

Собираясь играться в войну.

 

Войны — горе, разруха и смерть,

Пропасть. Способ — поправить казну.

Умным вырастешь — выстоишь твердь —

Прекратили б играться в войну...

 

Я по праву — тебе — отдаю

Землю, дом наш, любовь, тишину!

Сохрани как наказ — житию —

Отвращенье — играться в войну!

 

3.

Чёрные-чёрные веки,

Жёлто-кровавая грязь.

Тем ли, ушедшим навеки,

Близиться к нам, рассмеясь?

 

Воля-неволя — одно уж —

Лет остановленный счёт.

Им-то — граница — не сторож,

Горечь — до сердца — печёт.

 

Жаркой июньской обедней

Город ложился на плац.

Над горемыкой последней

Жалко глумился паяц:

 

— Что же, маманя, от сына —

Лишь освидетельства лист?

В строчке о смерти — причина

Веская — сепаратист!

 

Мать, распрямившись над гробом,

Гордо, из вышедших сил:

— В дом свой — с убийствами чтобы —

Он приходить не просил!

 

Был он свирепым — Серёжка,

Крепкой преградой — смертям.

Вы же — за спирт и кормёжку

Продали душу чертям!

 

Вам же — искать превосходства

В ближнем и дальнем бою.

Так — обрекать на сиротство

Малую землю свою.

 

Нету же истинам счёта,

Чтобы о вас рассказать:

Вам-то — такая работа —

Свой — своего — убивать.

 

Знайте ж: убитому — воля

С неба войну проклинать.

Мне ж — неспокойная доля:

Я — всем защитникам — мать!

 

Мне в этом доме — хозяйкой —

Только затем — умереть.

Мне — золотиться лужайкой:

Мать я — земле этой — встреть!

 

Город вставал, отряхался,

Взгляд к торжеству поднимал.

С неба убитый Серёжка

Землю свою обнимал...

 

Помнить...

Можно начинать плакать,

Забиться в угол...

Горе продолжит капать —

Черней, чем уголь.

 

Свет одуреет снова

От первой вспышки.

Страшное станет слово —

Без передышки

Длиться четыре года,

Кипеть веками.

Станет судьба народа —

Идти полками.

 

Будет рассвет ленивый

Разорван в клочья.

Где вы, ещё живые —

Последней ночью?

Где вы, всегда родные? —

Взрастай, тревога!

Как тяжела отныне

Домой дорога.

 

Каждая пядь — по смерти —

Разрыв да пуля.

В огненной круговерти

Дугой согнули

Тропы. И путь обратный —

Пропал навеки.

Холод в тиши злорадной

Смежает веки...

 

Плакать ли, горевать ли —

Не станет легче.

Нам — за Победы знамя

Держаться крепче!

Нам — получив из рук, ослабевших ныне,

Правду — вперёд и ввысь — пронести во имя

Тех, кто прошёл по свету —

Шинель на скатке,

Чтобы спасти планету

В смертельной схватке.

 

...Выбраться из угла да

Забыть про слёзы.

Миром разжечь лампаду,

Пока не поздно.

В людях взрастить людское —

Наказ исполнить.

Право дано такое —

Идти и помнить.

 

Несёмся...

           ...Россия, куда мне бежать

           От голода, мора и пьянства?..

                А. Белый

 

Несётся-несёмся, кто дальше, кто вскачь,

Кто раден, кто грустен, кто вовсе — незряч,

Кто беден, кто жалок. Но все — об одном:

Не стать лишь бы пасынком, только — сыно’м.

 

Закрытые окна, открытые рты —

Невежды взирают на нас с высоты

С таким превосходством, как будто бы зря

Опального века всходила заря.

 

Как будто и вправду — не мачеха — мать

Смогла нам свободу с рождения дать.

Лишь души и дети не видят во снах

Себя, очутившися в не-временах.

 

Мне биться о рифмы, мне стих превозмочь,

Скупой на улыбку, в заботах — не-дочь.

И кажется — чудится — солнце в огне

В моей не-России, в моей не-стране.

 

И верю — проснуться — равно умереть,

Забыв эту шалую скверную бредь,

Смогу я однажды в забытом краю,

Где помнят и любят Россию мою...

 

Не пой мне песен непогожих...

Не пой мне песен непогожих

О снах и явях на рассвет.

Я видела детей. Похожих

На стариков. Которым лет —

 

Как будто век прошёлся гребнем

По их невызревшим вискам,

Вопросом, намертво враждебным,

Застыв в потресканных губах.

 

Я видела глаза такие,

Как будто в мае — пустоцвет.

Сквозь горе и года лихие

В них больше не забрезжит свет.

 

Я знаю крик последний птицы

Под пеплом выжженных хлебов.

И отблеск гаснущей зарницы

Над ложем юношских гробов.

 

Не говори мне об Отчизне, —

Как скороспелый патриот.

Ты не слыхал, как в мирной жизни

Людей живых на части рвёт

 

Снарядом, пущенным в отместку

За своеволие и нрав.

За говор русский у невестки.

За несговорчивость держав.

 

Не плач и не скули о доле.

Не Богом, но приговорён —

Усталый путник поневоле

Бредёт из дома. За кордон.

 

Не нарекай, как будто классик, —

Им жизнь одну, и смерть одну...

Не пой мне песен о Донбассе,

Пока не знаешь про войну.

 

И раньше воли, раньше срока,

Не призывай к себе святых.

Не жди истории урока —

Останови ещё живых.

 

Но знай, пока идут колонны,

Пока звучит зловещий глас —

Вновь мироточит лик иконы*,

Когда земля её — Донбасс.

 

*иконы Игнатия Мариупольского — святого покровителя Донбасса

 

Скажи...

— Будет ли пристанью новый дом?

Станет ли раем ад?

Сможет ли птица свить гнездо

В лесах, что утюжил град?

 

Выжить ли вере среди высот,

Взрытых под блиндажи?

Счастьем ли солнце вновь взойдёт, —

Милая, мне скажи...

 

— Сможет оттаять любая твердь,

Любая свернуться кровь,

Если, не горбясь, идёшь на смерть

За Родину и любовь.

 

Тогда, испугавшись твоих седин

И глаз, похожих на ночь,

Смерть развернётся среди равнин

И молча отступит прочь.

 

И станет пристанищем край любой,

И силы вернёт земля,

Там, где с листа взялся корень твой

Да вера взошла твоя.

 

Матушка, родимая...

— Матушка, родимая, что там вдалеке?

Голоса ретивые — зябью по реке...

— Успокойся, любый мой, мира не объять,

Бабы голосистые то идут гулять.

 

— Матушка, родимая, нарастает гул,

Чудится — по залесью скачет есаул...

— Успокойся, любый мой, молодость пьяна,

Знать, забавы рослые будут дотемна.

 

— Матушка, родимая, видишь за селом

Сенокосы свежие схвачены огнём...

— Не огниво, сокол мой, то заря встаёт,

Не смотри ты с завитком на чужой народ.

Пусть живёт как знается, как велит душа,

Аль сторонка родная нам не хороша?

 

— Хороша, без устали, в свете и во тьме,

Только больно солоно да тревожно мне.

Да ещё, намаявшись, взвыл соседский пёс,

Смуту придорожную и хулу принёс.

 

— Помолись и будет с тя, Бог рассудит всех,

Распрями не смерится сила и успех.

Не хворобой горькою, занесённой в дом,

А лишь только верою, честью и добром.

 

— Матушка, родимая, слышишь у ворот

Злоба мечет стрелами, скоро в дом войдёт.

— Слышу-слышу, любый мой, стоны со двора.

Коль пришли к нам вороги — знать, пришла пора.

 

Собирай, сыночек мой, худобу да меч,

Видно, ночку мирную к свету не сберечь.

Поднимай-ка силушку — защищать межу,

Наше дело — правое, лишь теперь скажу.

 

Не познав грехов чужих и свою вину,

Провожала Родина сына на войну.

Уходил в безмолвии с ротой на большак.

В зыбке тихо плакала русская душа...

 

Рождество, 2023

Алексею, позывной «Скобарь»

 

Сразиться с лихом — не озвереть,

Промолвить тихо — не оробеть,

Всё человечество — век живи —

Лишь о победах. А о любви —

Одним мгновеньем — с передовой,

Как благодарность — ещё живой,

Как в кружке ржавой — чиста вода,

Как спят — спокойными — города

Сегодня — с точностью — предсказав,

Что новой вестью взойдёт звезда.

И подношенья несут волхвы,

Но утешенье — в слезах, увы —

Под канонаду боёв окрест

На площадь ставят высокий крест.

Чернеет неба нечёткий крой,

И люд взмолился — солги! укрой!

Но мальчик смело глядит на мир,

Да позывными вопит эфир.

И мать сказала:

— Вернись живой!

О, сын мой, Бог мой, спаситель мой!

 

***

Выживи!

Выживи!

Только выживи!

Горы из камней — выложи,

Выси из книг — выпиши,

Только не пропадай! —

 

Зеленью на исходе лета,

Сбивчивостью куплета,

Заревом от огня.

Искрами — до меня —

Вылети!

 

Выживи, слышишь! —

Выживи!

Усмешками — бесстыжими,

Просьбами — неслышными,

Только не оседай

 

Тенью на приступке каменном,

Эпитафией пламенной,

Горечью — в торжестве.

Лентою — в рукаве —

Вылети!

 

Выживи!

Я прошу — выживи!

Гарь из очагов — выдыши!

Горечь из души — выскажи!

Возведи в квадрат:

 

Раненых — в медсанбат!

Да упроси — врача.

Выявись, не дичай!

Вынеси, не сорвись —

За всех уставших,

За всех отставших,

За павших,

За всех, не бывавших

Там —

Жизнь!

 

Буйны ветры разгулялись…

И кажется, что все наши самые страшные ожидания, испытания и грехи слились в одно. И называются теперь — Украина. И всё наше лучшее, мужественное, терпеливое и стойкое — сконцентрировано теперь в одном — Донбасс…

 

Буйны ветры разгулялись,

Что есть мочи.

Обступают сны, оскалясь —

Дело к ночи.

Страх разводит истерию

В одночасье:

— Где ж — пропащею — Россия?

— На Донбассе…

 

Падать звёздам в снег — искриться

Именами.

Так зима пришла в столицу —

Письменами.

Истончилась нить окопов,

Поредела.

— Что же празднует Европа?

— Беспределы…

 

Год под тяжестью несчастий

Проседает.

Этой женщине — участий,

Вся седая.

За грехи платить судьбою —

Нашим детям.

Сколько ж вёсен — в этот бой

Да сколько песен!

 

Сколько — без вести, без страха,

Только — честью.

Расходись, зима — с размахом

Доброй вестью.

Испытания — по силам,

Дальность — трассе.

— Где ж — победною — Россия?

— На Донбассе…

 

Помнить, как — в беде с особенной любовью —

Жизнь склонялась — к блудных деток —

Изголовью.

Как однажды всплох спросила,

Без пристрастий:

— Где душа твоя, Россия? —

— На Донбассе!

 

Моя держава

Не о признании и славе,

Не о смятеньи и борьбе —

Я мыслю лишь о той державе,

Что мне заключена в тебе.

 

Той, что в тугие годы свита,

И чья история — моя.

Пусть в ней тревог — переизбыток,

Дней мирных мало в ней, но я

Одно лишь чту — отсюда родом

Моя любовь. В её брегах

Ты мне — и царь, и воевода,

И норов резкий, и слуга.

 

Ты мне — и Родина, и слава,

И весь мой грешный путь земной.

Моя страна, моя держава,

Мой гений и заступник мой.

 

Поэту

Живут же люди — просто, без оков,

Без размышлений, поисков и муки.

Лишь ты один на многое готов,

Чтоб только не молчать, сойдя от скуки

На нет. Без сожалений рушить звук

Прислушиваясь к каждому движенью.

И верить в жесты вскинувшихся рук,

И, подвергая истину сомненью,

Всё разобрать и всё построить вновь

В особом — зарифмованном — порядке.

И так на смыслы разложить любовь,

Как ни в одной не сыщется тетрадке.

 

Вдруг уловивший — рябью на реке —

Намёк на подходящие два слова,

Чтоб сей же миг остаться налегке, —

Готов молчать. А жизнь кричать готова,

Взрывая тишину, тревожа плоть,

О том, что родилась сегодня книга…

А ты, набрав безмолвия щепоть,

Готов стерпеть, что опустела рига*.

 

Завидя, как во мраке брезжит свет,

Рождённых строк дыханьем не касаться.

И, сомневаясь в том, что ты — поэт,

В поэзии ничуть не сомневаться.

 

*рига — сарай для сушки снопов

 

Стихография

С тех пор, как под раскидистой дубравой,

Уверуя в Христово воскрешенье,

Скворцы галдели шумною оравой,

Приветствуя мой праздник нарожденья,

И счастьем на сирени распустился

Цветок чудесный многолепестковый,

Когда мой детский лепет превратился

В свой странный слог, доселе бестолковый,

Прошло немало времени. Тогда

Была в реке прозрачною вода.

 

На саженцы прелестные с упорством

Нанизывая кольца годовые,

Влетала жизнь с усмешкой и притворством

И разоряла гнёзда родовые.

Тогда, одолевая прилежанье

И первой страсти радости и муки,

Не принимая редких подаяний,

Я на себя накладывала руки.

Но тот, кто за отца меня растил,

Все смертные грехи мне отпустил.

 

Последним полыхнув на память жаром

Двадцатый век, пробитый в середине,

Пал замертво. И снёс одним ударом

Страну и нас, кишащих в сердцевине.

И тут же, приголубив и взлелеяв,

Ворвался новый, жаждая случиться

Свободой. Подхватил, не сожалея,

Что жизни не успели доучиться.

А потому не следует считать,

Что век годами обретает стать.

 

Рвались канаты, тянущие общность,

Дымился мир, подорванный Чечнёю,

А мы, хорей ломая пятистопный,

Считали мощь свободой половою.

Разбрызгивая лозунги к «иди ты»

От «правду слову», путая акценты,

Мы продавали волю за кредиты,

И пользовались счастьем за проценты.

И все воспринимали невсерьёз

Страну, в ночи скулящую без слёз.

 

А тот, кто оказался неудачен,

Не нагл и не хитёр, но просто — страждущ,

На паперти, воздвигнутой тем паче,

Что вера, разнесённая, куражась,

На сотни вёрст и лет, и наваждений,

Вернулась храмом, — с правдою просился

Назвавшийся — из старых поколений, —

К нам на постой. Судьбой своей гордился.

И я не понимаю, почему

С тех пор мой дух завидует ему.

 

Но оставляет возраст неучтённым

Те рубежи, что глазу незаметны,

И потому он — бремя для учёных,

И потому — загадка для поэтов.

Но не для нас, украшенных листвою,

Готовящихся стать красой осенней,

Когда и солнце клонится главою

Туда, где можно стать обыкновенней.

Прошло уже полжизни. Манит треть,

Когда в ней точно есть, кого согреть.

 

Когда бы не назваться мне счастливой,

Когда бы не рождённой быть на Пасху,

Не знать ни «Отче наш…», ни «Пилигримов»,

Не пролагать тропу свою с опаской,

То не пришлось бы ссорится с судьбою

И каждый раз, впадая в неизбежность,

Там выплывать, где Бог святил с любовью

Мою незатуманенную нежность.

И воды рек, мутнея и крутясь,

Не видели такого, отродясь…

 

Возьмётся трава укосом...

Возьмётся трава укосом,

Листве предрекая медь.

Мой ласковый, всем вопросам

Одно отвечаю — петь!

 

Уж скоро родятся росы,

Земле назначая прыть.

Мой милый, на все вопросы

Одно отвечаю — жить!

 

Срываясь с того откоса,

Где свистом взвивалась плеть,

Мой горний, на все вопросы

Отвечу одно — лететь!

 

Баллада о любви

Разлился июль по лугу,

Млеет полдень у воды.

Я вчера сказала другу:

— Мне малы твои сады!

Мне узка твоя дорога,

Скучен праздник, скромен год.

Я искала долго-долго,

Где любовь моя живёт:

 

Выходила, чуть возьмётся

Лес позвёздной бечевой,

На тропинку у колодца —

Окропить росой живой

Побелевшую берёсту,

Охранительницу дум.

Миновав лихую росстань,

Дальний берег, ближний шум,

 

Я ручьёв златых пригорки

Очищала от репья.

Я роняла на задворки

Капли солнечного дня.

В дальнем логе чашей пчёлам

Разойдясь, что череда,

Я приглядывалась к сёлам,

Возвращаясь в города.

 

Я сама клепала избы,

Брёвен жалуя тепло.

Приглашала всех, кто избран,

И кому не повезло.

Всех выспрашивала в зале,

Зная отклик наперёд:

— Вы случайно не видали,

Где любовь моя живёт?

 

Я её искала даже

В сходнях тёса на стрехе…

Друг мой, что ж обескуражен?

Я нашла любовь —

В стихе!

В нежной строчке, нарождённой

Глаз бездонных красотой.

И встаёт любовь Мадонной

Из страницы золотой!

 

И живу теперь счастливой,

Свет — душе, восторг — уму

Оттого, что блещут нивы

Только Слову одному!

 

Моя строка

 

1.

Она мне скромностью мила,

И золота милей.

Моя строка, белым бела,

Бежит среди полей.

 

Протягиваясь вдоль дорог,

Ночей пронзая смоль,

Последнею как эпилог,

Рождённой из неволь.

 

Рождаясь втайне ото всех

Дыханием в пути.

Мне — вычеркнуть следы огрех

И лишь за ней идти…

 

2.

Не странно прилетать к тебе,

А странно видеть руки эти:

Всегда готовые к борьбе

И ласковые, словно дети.

 

Такие сильные, в подъём

Осилившие — мир на плечи.

Восторженные — как о нём

Сложились бы другие речи?

 

Мозолистые от трудов,

И праведных, и благородных.

И любящие — городов

Напевностью всю инородность.

 

Скользящие наедине

К возвышенности — абсолютом.

Протянутые только мне —

Последним на земле приютом.

 

3.

     — Ты своей смертью точно не умрёшь…

     — Потому что я умру твоей…

 

На запястье тонком — синева,

На висках горячих — капли пота.

Содроганьем скорчившись, жива

Из глубин восставшая охота.

 

Нежной сути млеют лепестки,

Наливаясь влагой и томленьем.

Жизнь проста — прохладой у реки,

И полна — волною вдохновенья.

 

Силу для, вонзаются ручьи

В берега, расхристанные жаждой.

И, раздвинув ночи, сны твои

Завладеют клеточкою каждой!

 

Новый цвет у радуги взойдёт,

Огневыми всплесками взметнувшись.

Та же страсть — все встречи напролёт

Принимать в себя величье чувства.

 

Как бы ветер ветками хлестал

Горизонты нежного капрона,

Так любовь взойдёт на пьедестал,

Вырываясь вскриком из затона.

 

И следы безжалостных цепей

Окольцуют сердце, как браслеты.

В волосах запутавшись, репей,

Сухостоем высыпется в лето.

 

Высекая строки из ланит,

В забытье пылающих твердыней,

Желтизна под пальцами саднит,

Представляясь скромностью отныне…

 

Чтобы Бог поверил в нас

И живём, не сотворив кумира,

И идём, не опуская глаз.

Мало, чтобы мы открылись миру,

Надо, чтобы мир поверил в нас!

 

Вновь предстанет замкнутостью круга

Даль тревог, раскрывшись без прикрас —

Мало, чтобы мы познали друга,

Надо, чтобы друг поверил в нас!

 

И когда займётся у порога

Вдруг беды вздымающийся глас —

Мы о вере спрашиваем Бога,

Только чтобы Бог поверил в нас!

 

Мне повезло...

Теперь мне часто задают вопросы,

Удачливой завидуя судьбе, —

Ты родом из Руси светловолосой?

С ухмыльным вздохом — повезло тебе...

 

Мне повезло

Родиться

В девяностых.

Во дни пророчеств, ханжества и бед.

Во времена распутства. И вопросов —

До сей поры не сыщется ответ.

 

Когда срывало крыши у вокзалов

От скоростей нездешних поездов.

Когда страна стремительно теряла

Привычные названья городов.

 

Когда сменялись лица и знамёна.

Судьба версталась блажью часовых.

И БТРов ровная колонна

Нацеливала пушки на своих.

 

И как же мне везло по малолетству,

Не знать, как жарки вечные огни.

Что тот пацан, Серёга, по соседству,

Вчера не возвернулся из Чечни.

 

Мне повезло прокрасться вдоль забора,

Сквозь гул и страх, гражданскую войну.

И подсмотреть, как в августе Аврора

Вернулась путчем, чтоб добить страну.

 

Мне повезло родиться в девяностых,

А бабушке моей — в сороковых.

В очередях отстоянный непросто

Мы белый хлеб делили на двоих.

 

Делили кров, ну а иные, в доле

Да с упоеньем иностранных слов,

Делили власть над доблестью и волей

И над раздольем песенных дворов.

 

И век ушёл, забрав тысячелетье,

Не объяснив мне, юной, до конца, —

За что в России вихри — раз в столетье

От Рождества великого Творца.

 

Одни, бывают, завистно вздыхают,

Другие крутят пальцем у виска:

Вот повезло родиться в девяностых...

Да.

Было.

Вдохновенье...

И тоска.

 

Иным видней, что всё далось мне просто —

Я не разубеждаю таковых.

Мне повезло родиться в девяностых,

А выучиться жизни — в нулевых.

 

Бабуле

Наноси мне воды коромыслом,

А я рядом с тобой пробегу.

Расскажи поговорку со смыслом,

А я в памяти сберегу...

 

Посидим мы под яблоней вместе,

На мостках уместившись с трудом.

И затянем забытую песню

Про Катюшу, да о былом.

 

А потом побредем до оврага,

Собирая цветы на полях.

И за ручку, от шага до шага

Держишь крепко как в вензелях.

 

До сих пор по полям бескрайним

Я во снах за тобой бегу.

И от памяти сладко-печальной

Всё избавиться не могу.

 

До сих пор прихожу к тебе в избу

И подолгу у печки сижу.

И смотрю я на жизнь через призму.

Очень остро себя сужу.

 

И, как прежде, твою заботу

В дальнем образе берегу.

А в родительскую субботу

Рассказать тебе все смогу.

 

И когда в час ненастный и лютый

К тебе снова приду погостить,

У тебя отыщу приюта?

Ты же сможешь меня простить?

 

Ты же сможешь в меня поверить,

Скажешь — выпрямись и иди.

И сама не судима будешь.

И других теперь не суди.

 

И наденешь свое колечко,

Чтобы внукам моим передать.

Мне подаришь свое сердечко,

Чтобы памятью растерзать...

 

Мама молодая...

Мне уже не видеть рая,

Удлиняет ветер тени.

Снится мама молодая,

Подзывая на колени.

 

В платье светлом шорох вьётся.

И как будто не грешна я —

Улыбается сквозь солнце,

Не прощаясь,

А — прощая.

 

И, давно уже не веря

В света сказочную завязь.

Я себя в своей потере

Не прощаю.

Но, прощаясь,

 

В край далёкий забредаю,

Чтоб не видеть тени эти.

Снится мама молодая —

Поседевшей на рассвете…

 

Мамочке

Я к тебе протягивала руки,

Я тебе рассказывала сны.

Не серчай, как будто бы разлуки

Нам с тобой навеки суждены.

 

Будто уходила, не прощаясь,

На судьбу, на дни, на времена.

А теперь держу, не прикасаясь,

Дуновенье вечности. Одна,

 

Ты была мне годом и погодкой,

Ты мне стала родом и роднёй.

А теперь какой-то слишком кроткой,

Мамочка, стоишь передо мной.

 

Будто неприкаянной, прохожих

Сторонишься — улица мала.

Все мои безумия, похоже,

За меня на сердце приняла.

 

По делам — и годы, и угодья,

По грехам — картины и штрихи.

Мамочка, прошу, до половодья

Ты не покидай мои стихи…

 

Вдвоём

Глубиннее всех глубин —

До самых подводных сеч —

Я буду тебя любить,

Я стану тебя беречь.

 

Привижусь тебе — исход,

Припомнюсь тебе — стократ —

Высотнее всех высот,

До самых небесных врат.

 

И ширь бестелесых крыл —

Бесхитростный горизонт,

Взмывая из душных вилл,

Родством к облакам взойдёт.

 

Уменьшится бренный мир

До точки в окне твоём.

Из самых тончайших лир

Мы будем звенеть — вдвоём.

 

Как ты там...

Как ты там...

Как ты там без меня, в дни трудов и тревог,

И в минуты сомнений, внезапных как будто?

Как ты там, без меня, где никто не помог

Пережить это новое хмурое утро?

 

Где ты ходишь, скажи, по бульварам каким,

Кто тебе невзначай попадётся навстречу?

Может быть, поднимаясь по высям крутым,

Не заметила ты, как уже стало легче?

 

Как ты там без меня — в буднях славя мечту,

В чувствах путаясь, и иногда — пропадая?

В редких фото я все твои мысли прочту,

И отвечу, шутя, прямо в цель попадая.

 

Кто там рядом с тобой сможет сон превозмочь,

Когда в полночь густую, склоняясь под лампой,

Ты сидишь у окна? Повзрослевшая дочь.

Как когда-то давно поджидавшая папу.

 

Как ты там... Без меня... Я и поутру жду,

И зову тебя громко, как прежде, к обеду.

А, бывает, конфет под подушку кладу.

...Я собрался уже.

И я завтра приеду.

 

Сыну

Я готова еще раз все это пройти…

Чтобы миру тебя на руках принести,

Чтобы сказку тебе перед сном рассказать

Чтобы новый костюмчик к рожденью связать!

 

Я готова еще раз сразиться с бедой,

Чтобы слезы из глазок не лились водой…

Чтобы в доме был слышен веселый твой смех,

Чтобы пятки босые — быстрее бы всех!

 

Чтобы глазки хитрО улыбались в ответ,

Чтобы ручки тянул ты: «Мамуля, привет»…

Чтобы годик за годиком стал ты расти —

Я готова еще раз все это пройти…

 

Ты спи, малыш...

Ты спи, малыш, так сладко спи,

Ладошкой сны сжимая.

Ты юных лет не торопи,

Игрушку обнимая.

 

Пусть будут ярки дни твои,

И ветер за плечами.

А ночью сказка поманит

Влюбленными очами.

 

Пускай все реки потекут

Туда, где солнце светит.

И пусть все птицы запоют

Тебе лишь на рассвете.

 

Ты улетишь, взмахнув крылом,

Судьбе своей навстречу.

Ну, а пока укрыл наш дом

Дремотой теплый вечер.

 

Реснички вздрогнули. Лицо

Улыбкой просияло.

Да просто мама подошла

Поправить одеяло...

 

Рассыпалось позолотой...

Рассыпалось позолотой

Небо, звёздами кроша.

А в избе за поворотом

Мать качала малыша.

 

— Спи, кровинушка родная,

Драгоценный огонёк.

День усталый догорает,

Ночь идёт через порог.

 

...Когда вытянешь в раздольях

К солнцу стан могучий свой,

Помни, сын, в своей юдоли

Край, что взращивал весной

 

Из семян — хлеба литые,

Из рассветов — дни, любя.

Из болот — луга густые,

И из малого — тебя.

 

На потребу лютой страсти

Честь свою не разменяй.

Чем хитрее, тем горластей

Будут речи, так и знай.

 

Счастье станет тихо-тихо

С непокрытой головой

Продираться среди вихрей.

Разглядеть сумей его...

 

Раскрывалось нежным светом

Утро, зрея, не спеша.

Мать родительским советом

Наделяла малыша.

 

Что ты знаешь, сынок...

Что ты знаешь, сынок, об остыльстве пути,

О мечтаньях, оставленных в пору разлуки?

Если Богом завещано солнце — свети!

Напевай, если слышатся тонкие звуки!

 

Что ты знаешь, защитник, о доме своём,

Принимая за спину и жизни, и стены?

Одиночество вьётся — над ветхим жильём,

Очертанья и лица затмив постепенно.

 

Ученик, что ж ты ищешь в учителе ложь,

Если правда признаний тебе не под силу?

Небосклона весеннего не обоймёшь,

Семицветных кружал не расправишь мерилом.

 

Что ты ищешь, мужчина, в святой белизне,

Все грехи отпускающей ниве беспутной?

Лишь одна — проигравшая в этой войне,

Лишь одна — победившею встанет наутро.

 

Лишь одну — не посмей, ненавидяще кровь,

Осудить, не укрыв домовин покрывалом!

Сын — любым, из любых, до скончанья — любовь,

До каких бы безмолвий она не упала…

 

Весенний день кружится в синеве...

Весенний день кружится в синеве

В честь праздника, который год подряд.

Задорный луч запутался в листве

Каштанов, приглашённых на парад.

 

Ты свысока глядишь на дошколят,

И брата подбодришь: «Смелее будь!»

Тревожный взмах ресниц — в четвёртый ряд,

Где мама тихо шепчет: «В добрый путь!»

 

Перевернешь последний школьный лист,

Отбросив все сомнения в душе.

И только на обложке — свят и чист —

Остался класс. В предложном падеже.

 

Уже в прошедшем — тесты, дневники,

И имена твоих учителей.

С которыми — вчера — ученики

В таланты вырастали из детей.

 

Ты упорхнёшь из этих светлых стен

Как облако, свободная теперь.

Но вспомнишь ты не раз, как с этих сцен

Сентябрь уходил за эту дверь.

 

Настал финал. Забыт «Война и мир».

Изучен Чацкий в «Горе от ума».

Перебирая звуками клавир,

Историю ты сделаешь сама.

 

Вздох облегченья — взгляд на логарифм.

Но множество известных аксиом

И в картах географий четкий ритм

Тебе предстанут новым рубежом.

 

Иди вперёд! Взрослей за шагом шаг!

Не дрогни, не теряйся, не стони!

Путь освещая и желая благ,

Горят родные школьные огни.

 

Звенит звонок, который год подряд

Последний в ученической судьбе.

Ты только не смотри в четвёртый ряд,

Где мама тихо плачет о тебе...

 

Последнее лето детства

Последнее лето детства

Тебя ожиданьем мучит.

И мама, с тревогой вечной,

Опять тебя жизни учит.

 

А ты достаешь из полок

Забытую фотопленку,

И смотришь на яркий всполох

Глазами того ребенка.

 

Смеешься его улыбкой,

И плачешь его слезами.

И веришь в его приметы,

Что жили так долго с нами.

 

Уж все перечитаны книжки.

Романы — да так, с неохотой,

Заброшен печальный мишка,

Но снова незримое что-то

 

Задержит твое сознанье,

Поманит тебя рукою...

Услышит твое дыханье,

Но вдаль не пойдет с тобою.

 

Оно взгрустнет с фотографий

Неизмеримо тонко.

Так детство твое прощалось

Глазами того ребенка.

 

В коробку ты сложишь платья,

Что шили мы так искусно.

Теперь уж не те занятья,

Теперь уж другие вкусы.

 

Уже безрассудны песни,

Игриво-приятны звезды,

Тебе комплименты лестны.

И можно ложиться поздно...

 

Однажды в багряный вечер

Ты вдруг загрустишь тихонько —

Знать, юность спешит на встречу

С глазами того ребенка.

 

Уже не пугает полдень,

Но все же никак не согреться.

Под тихим дождем уходит

Последнее лето детства.

 

Учителю

Вдохновенна пора листопада —

Бликов солнечных огненный ряд

Разукрасил к полудню фасады

И макушки усердных ребят.

 

Осень первая в первой тетрадке

Неумело ведёт к октябрю

Ряд кружочков и палочек шатких

До умелого «благо-дарю».

 

Снова класс — целым миром без карты —

Не спасают ни опыт, ни стаж.

И Учитель, склонившись над партой,

Поправляет в руке карандаш.

 

Снова страх и задор вперемежку —

В каждом взгляде внимательных глаз.

Ученичества смысл потешный —

Из негромких обрывочных фраз.

 

Будут позже — истории страсти,

Достоевский, и Чехов, и Блок.

А сейчас — пара строчек и ластик,

И открытием — каждый урок.

 

Непослушна неровность зигзага —

И весной, будто солнце с высот —

Понесётся смешная ватага,

Дневникам помахав у ворот.

 

Новой осенью сбудутся сроки,

Алгоритмом пройдя по прямым.

Вновь Учитель придёт на уроки

К подрастающим детям своим.

 

Допоются однажды куплеты,

И захлопнется толстый словарь.

Закружатся у жизни сюжеты

Осыпаясь листвой в календарь.

 

Лишь одно неизменно и свято

В круговерти уроков и лиц:

Как Учитель, склонившись над партой,

Из птенцов совершенствует птиц.

 

И когда собираются в стаи

Молодые весёлые дни,

Всё отдаст — от улыбки до знаний,

Чтобы счастливы были они...

 

Верните слово!

Верните слово языку

И славу — слову!

Оно у мира начеку

Стоять готово!

 

Порой, как птица, на ладонь

Присядет робко,

А если беды — то в огонь,

Как будто — в скобки.

 

Оно для вас издалека

Звучит приветом,

Из тьмы кромешной на века

Встаёт рассветом.

 

Верните искренность сердцам

И силу — правде,

Верните юность молодцам,

Любовь восславьте!

 

Напевность тихую дубрав

Верните речи.

И пожелание добра —

При каждой встрече.

 

Просторам жизнь верните. И,

Когда придётся,

Среди бессмысленных картин

Стезя найдётся.

 

Отсыпьте золота князьям.

Но в круговерти

Верните преданность друзьям

До самой смерти.

 

Верните опытность врагу,

И стыд — позору.

Тепло верните очагу

И нежность взору.

 

Верните святость небесам

И лёгкость — зову.

Верните трепет голосам

И славу — слову!

 

Письма

Электронные письма кидай в корзину,

От бумажных — избавиться не спеши.

На страницах, исписанных тёмно-синим,

Мелким почерком — сбивчиво — часть души.

 

За полоской косою — наклон неровный,

Опрометчивость мысли и лёгкость сна.

И влюблённость, глаза опуская скромно,

Расцветает скорей, чем сама весна.

 

С пожелтевшей бумаги — года и вёрсты

Разноликими фразами дышат вслед.

Только в скобках два слова (до дыр затёртых),

Там, где нет расстояний — прощаний нет.

 

Там, где прожитый лист из судьбы не вырвешь, —

Из письма — ни полслова, читай — права.

Присмотришь к декабрям и придумай имя,

И останется жизнь, где любовь жива.

 

Где чернила, неловко скользя по строчке,

Не оставят пробелов к исходу дня.

И в поставленной махом неровной точке

Ты, как сон несбытой, вдруг узнай меня.

 

Зов души...

Был малышки голос — беззаботен,

Зов души — подобен кораблю.

— Ты чего звонишь? Я на работе!

— Мамочка, я так тебя люблю!

 

— Это все? Тогда пока, до встречи,

Говорить мне больше не с руки!

 

...Женщина седая в этот вечер

Тихо умирала от тоски.

Выцветшая старая косынка,

Вспоминаний тягостный узор...

 

— Мамочка, закончилась пластинка!

— Знаешь, хватит слушать этот вздор,

Занялась-ка лучше бы делами,

Видишь, маме некогда присесть!

 

— Мамочка, а можно Гриша с нами,

Ему дома нечего поесть?

 

— Вот ещё, ну что за эгоистка,

Прибираться после — мне одной?

Мама Гриши — та ещё артистка

Пусть наш дом обходит стороной!

 

— Мамочка, смотри, какой котёнок

Заблудился ночью у дверей...

— Ну зачем, несносный ты ребёнок,

Выбрось вон и руки мой скорей!

 

...Девочка, уставшая под вечер,

На кровать забравшись неспеша,

Обнимала мишку, как на свете

Мамой став, качала б малыша.

 

И мечтала вырасти большою,

Чтобы дочку милую родить,

И везде и всюду с ней одною

Обо всём на свете говорить...

 

Годы шли, в успехах и заботе.

Сердца боль — подобна кораблю.

— Ты чего звонишь? Я на работе...

— Доченька, я так тебя люблю!

 

— Это все? Тогда пока, до встречи,

Говорить мне больше не с руки.

 

Мама постаревшая, под вечер

Плакала от горя и тоски...

 

Вот так...

— Я хочу надеги, ласкового взгляда.

Больше от любви мне ничего не надо.

Может, и отступит лютая кручина, —

Как-то не сдержалась в разговоре с сыном.

 

Дней прошло немного, не простых не сложных,

Позабылся смысл слов неосторожных.

Часом подвечерним, без ехидцы всякой,

Сын подумал складно и принёс... собаку.

 

Ожидание — тоже наука

Ждать решений, когда сгораешь,

Ждать удачи, когда надломлен,

Ждать порыва, когда не знаешь, —

Ласков ветер или озлоблен,

 

Точкой в карте судеб растаять,

Жить эпохой, вонзаясь в нечто,

Жить минутой, часы считая, —

И влюбиться при первой встрече.

 

Это значит — тревога мукой

Пододвинула к горлу сердце.

 

...Ожидание — тоже наука,

И учиться ей нужно с детства.

 

Подставляйте ладони, насыплю вам счастья...

      «Подставляйте ладони, я насыплю вам счастья»

Борис Коренфельд

 

Подставляйте ладони, насыплю вам счастья,

У меня его лишку — преполный мешок.

Кому мало внимания — горстку участья,

Кому грусти довольно — улыбок чуток.

 

Кому вечером поздним тревога шальная

Гонит сон за порог и спокойствие прочь, —

Поделюсь я покоем — от края до края —

Все же данность судьбы нелегко превозмочь.

 

Тем, кто верит в простую житейскую дружбу,

Я отсыплю стремлений сердцам не остыть.

Ведь иметь — хорошо, только всё-таки нужно

Самому верным другом не изредка быть.

 

Кому много невзгод — получите удачу,

Если славы захочется — вместе споём.

Тех, кому не даётся с любовью задача,

В тишине я оставлю, лишь с сердцем вдвоём.

 

Кому нужно добра — забирайте в достатке,

Отсыпайте себе, передайте другим.

Даже если обида и горечь — в осадке,

Никого не суди — и не будешь судим.

 

Удивляйтесь. Спросите: «Откуда же столько?»

И не жалко ль задаром его раздавать?

Не пришло бы мне счастье, коль не было б горько, —

Научилась сама я его создавать.

 

Научилась сама, под раскат громовержцев,

В дни больших неурядиц, житейских невзгод, —

Выплавляться в металл из горящего сердца,

Выделять минералы из горных пород.

 

Научилась терпению. С кем не бывает, —

После ливня — жара иль затишье в пургу...

Только тем, кто по-прежнему зла мне желает,

Я, наверно, нисколько помочь не смогу.

 

Ты знаешь, всё вершится к лучшему...

Ты знаешь, всё вершится к лучшему.

И пусть порой ненастный день

К обеду свод укроет тучами,

А посреди времён — межень

 

Осушит муз твоих разлитие,

Испив измученную редь,

Ты не спеши сжимать мучительно

Поджатых губ немую твердь.

 

На тех причалах, где судьбиною

Проходят мимо корабли,

Не стой. Иди своей долиною.

Есть много места у земли

 

Родной. О, как бывает ласкова

Теплом вечерней тишины.

Найди своё. Гони напраслину

С солёным привкусом вины

 

За несбытое и невечное,

За неудел и неуспех.

За то, что долей человечною

Тебя терзали дольше всех.

 

Назло мгновенью злополучному

При счёте тягостных потерь,

Послушай, всё вершится к лучшему.

Я знаю точно. Ты поверь.

 

Имея честь

Когда идешь навстречу ветру,

Ломая лед, ступая в грязь,

Когда в лицо метают стрелы,

Из-за кордона, затаясь,

 

Когда имеющий купюры

Жизнь покупает, не скупясь,

Когда на грязные брошюры

Литература отдалась,

 

Когда в судьбе твоей тревожно,

Когда кругом разврат и лесть,

«Имею честь» — сказать не сложно.

Сложнее жить, имея честь.

 

Одна свеча судьбою юной...

Одна свеча судьбою юной

Лишь разгоралась у лампад.

Другая — в шандале чугунном

Светила третью жизнь подряд.

 

— Глупышка, что ты вся зарделась?

Не по уму ты горяча!

Остынь, пока не разгорелась, —

Сказала старая свеча.

 

Вот я, взгляни, беспечным светом

Спокойно коротаю век.

Святым не связана обетом,

Мне времени не страшен бег.

 

Мне окруженье расписное —

Фарфор и золото — почет!

Горю я чинно и пристойно,

— Тебе ж чего не достает?

 

— Меня с молитвой зажигая

Рукой дрожащей, чуть дыша,

Девчушка, маме помогая,

Твердила имя малыша...

 

Бог подарил сыночка маме,

Но народился — слишком слаб.

Уже его не в силах сами

Из смерти вырвать цепких лап…

 

— О ком бы ты ни сокрушалась,

Сгоришь — исчезнешь — что взамен?

Судьба свечи — такая малость

Чтоб ждать от воска перемен.

 

Но юная свеча отныне,

Узнав, что этот мир не прост,

Шептала в пламени то имя.

И разгоралась. Во весь рост.

 

О боли жаркой забывая

Стекая воском по плечам

За жизнь молитву отдавая,

Сгорела тонкая свеча...

 

…Здоров малыш, и мама рядом, —

И пахнет ладаном рука.

Девчушка та счастливым взглядом

Глядит с восторгом в облака.

 

Вот так и мы —

Горим как свечи,

Иль тлеем в люстрах дорогих.

Иль судьбы холодом калечим.

Иль умираем ради них...

 

Прощеное воскресенье

Сегодня солнце благодатно,

Сегодня радостный рассвет.

Просить прощения приятно,

И получать — прости — в ответ.

 

Но только то, что невозможно

Очистить солнцем от обид,

Когда дарить улыбку сложно —

Не я прощаю. Бог простит.

 

Когда очередная пакость

Родное сердце возмутит,

Затмит и разум, даже святость —

Не я прощаю. Бог простит.

 

Когда от горя беззаконий

Душа ответом заскулит,

И будут влажными ладони...

Не я прощаю. Бог простит.

 

И все же солнце благодатно,

И будет добрым мой рассвет.

Я всех прощаю — пусть обратно

Идет, чему прощенья нет.

 

В районе разных лет

Беззаботна, как весенний ветер,

И чиста, как ангел во плоти,

Но о счастье знает все на свете —

Девушка на взлете двадцати.

 

Наизусть еще не помнит Блока,

И чужих интриг не расплести.

Далеко до мудрости Востока —

Девушке на взлете двадцати.

 

Нежность приоткрытого бутона —

В ней прекрасна — глаз не отвести.

Любит под влиянием Плутона

Девушка на взлете двадцати.

 

Взмах ресниц — влюбленному истома,

Пылкий вздох — и сердце не спасти.

С томными манерами знакома —

Девушка на взлете двадцати.

 

Дышит в мае свежею грозою —

Лета долгий жар неотвратим.

Хороша весенней листвою —

Девушка на взлете двадцати.

 

**********

Не матрона, но и не девица,

Жар любви с томлением в ночи.

Выбирает жертву, словно львица,

Женщина в разгаре тридцати.

 

Яркая волнительная повесть

Может вмиг стихами расцвести.

Честная и строгая, как совесть —

Женщина в разгаре тридцати.

 

Гордый взгляд, расправленные плечи,

Со своей дороги не сойти.

Раз предавших — холодом калечит —

Женщина в разгаре тридцати.

 

Взмах руки — от ревности до лести,

От любви до дружбы — полпути.

Ищет цену верности и чести —

Женщина в разгаре тридцати.

 

А душой ранима, будто птица,

Новых крыльев ей не обрести.

И мечтает заново родиться —

Женщиной в разгаре тридцати.

 

***********

Не ревнива и нетороплива,

На любовь по-прежнему легка.

И до обольщения красива —

Женщина в районе сорока.

 

Наизусть давно читает Блока,

От Джигана очень далека.

Знает все религии Востока

Женщина в районе сорока.

 

В разговоре не допустит лести,

В дружбе и суждениях крепка.

Знает цену верности и чести —

Женщина в районе сорока.

 

Не грустит под шорох листопада —

С осенью по-сестрински близка,

О любви высоких слов не надо

Женщине в районе сорока.

 

Если вдруг мадонной показалась,

Занимая мысль издалека, —

Значит, вам от счастья улыбалась

Женщина в районе сорока.

 

****************

Женщины в районе разных лет —

Хороши. На вкус бери любую.

Обернувшись,

        ты воскликнешь: — Нет!

— Не хочу других, хочу такую!

 

Не оставляйте женщину одну...

Не оставляйте женщину одну,

Когда она упрямо-сквернословна,

Когда порою правы безусловно —

Не дайте ей запомнить тишину.

 

Не оставляйте женщину без сна,

Когда в полночный час вдали от дома,

Вас околдует песней незнакомой

Игриво-нежно новая весна.

 

Не оставляйте женщину в пути,

Когда на шаг один вы от порога,

Где жизнь сильней, чем даже вера в Бога,

Доверьте с вами этот миг пройти.

 

Не оставляйте женщину в слезах,

Хотя при вас она и не заплачет.

И даже не успев понять, что значит —

Потухнет свет любви в ее глазах.

 

Не оставляйте в женщине потерь.

Весна — всего лишь, право, время года.

Так сможет подшутить над ней природа,

Что не узнает вас она теперь.

 

Не оставляйте женщину в стихах,

Которые подчас острее прозы.

К страданию ее надменной позы

Успейте прикоснуться впопыхах.

 

И каждый раз, взрывая тишину,

Пускай еще обида не забылась,

Пока она в покой свой не влюбилась, —

Не оставляйте женщину одну.

 

На фоне города

На фоне города смотрись по-новому,

Смотрись особенно и вдаль смотри.

Как разговорчивы сегодня голуби,

А ночи спрятаны за фонари.

 

Где блики лунные ложатся под ноги —

Затихли сумерки, отринув час.

И ждут детей своих, моргая окнами,

Дома, как в юности далёкой — нас.

 

По этим улицам, взгрустнувшим осенью,

Вновь открываемым в тебе самой,

Из парка Пушкина уходим в прошлое,

И возвращаемся по ним домой.

 

Стели постели нам под самым облаком

На кручах Ловати, приняв с азов

Родство незримое с привычным обликом,

Со стен смотрящее, как с образов.

 

Но только примешься стирать отметины,

Ломать традиции, менять черты,

Как тут же улочка в проспектах встретится,

Бредя навстречу мне, как будто ты.

 

И тотчас, радуясь, взликуют ангелы,

И встанет за спину былая рать,

Как будто описи, что в лету канули,

И ждут лишь оклика — пора листать.

 

Смотрись серьёзною, смотрись уверенной 

Когда, ко сроку ли, там, за спиной

Прочнее прочного опорой каменной

Твой город станется твоей стеной.

 

Не назван цифрами, прошедший засветло

По этим улицам библиотек,

Дождями поздними затёртый набело

Раскрытой книгою такой-то век

 

Ютится на небе. Но в час назначенный,

Как ты, пришедшая на свет огней,

Глядит по-прежнему чуть озадаченно

На очертания любви моей.

 

Через мгновение, сойдясь глазами так,

Что вслед за вечностью потянет ввысь,

Ты об увиденном не вдруг запамятуй,

На фоне города смотри — смотрись…

 

Такие, как я

К таким, как я, не ревнуют вовсе.

Таких, как я, не зовут в кино.

И не стыдятся того, что после...

И не рисуют, что там, давно...

 

Таким, как я, не поют сонеты,

И бриллиантов не дарят.

Брось, —

Таким в Париж не берут билеты,

Не сожалеют о том, что — врозь.

 

Таким, как я, — предлагают дружбу,

Советов просят в любой момент.

Их ценят в бизнесе и на службе,

Едва ль приветных на комплимент.

 

Для них букет не берут без торга,

Им цены — сущая ерунда.

Им о других говорят с восторгом:

«Смотри — какая, вот это да!»

 

Таких не ищут на вечеринках

По взгляду цепкому. А затем,

С другим замеченным не в обнимку,

При них мужских не меняют тем.

 

Не льют прилюдственно за обедом

Вина игристого.

Но зато...

Таких, как я, укрывают пледом

От скверных сплетен и злых ветров.

 

Когда покажется одиноким

Холодный вечер и та скамья,

Вдруг вдохновенные пишут строки,

Их посвящая таким, как я.

 

Им улыбаются лишь однажды,

Заткнув мгновенно чужие рты.

Таких, как я, может встретить каждый.

Но распознает — такой, как ты.

 

Тогда-то вспрянут другие: есть ли

Вновь справедливость у бытия?

О них, гламурных, слагают песни,

А просто любят — таких, как я...

 

На том краю земного шара

На том краю земного шара,

Где круглый год цветут душицы,

Где воры пишут мемуары,

И с журавлём дружны синицы,

Где нет изгнанников, и всуе

Не поминают имя Бога,

Где всяк потерянный ликует,

Завидя верную дорогу,

Где темнота опровержима

Одним лишь светом жёлтой свечки,

Где пули свист неудержимый

Несётся мимо Чёрной речки,

Где не селился в Англетере

Певец Руси и мглы кабацкой,

Где пишет песнь в своей манере

Поэт в квартире ленинградской,

Где жизнь продолжилась простая,

С крюка не свесившись в проёме,

Где солнце зрит, не угасая,

Блестя лазурью в окоёме,

Где о своём предназначеньи —

Как о стране — не вяжут сплетен,

Где об ошибках отречений

Не выдают тоскливых песен,

Где нет ни возраста, ни срока

Ни для любви, ни для забвенья,

Где в шуме рифмой одинокой

Не прозвучит стихотворенье,

Я окажусь. И станет мало

Цены, которую при этом —

На том краю земного шара —

Я заплачу, чтоб стать поэтом.

 

Размышления на незаданную тему

Разбивается вечер на части суток,

Чтобы день проходящий ни с чем не спутать.

Та, что в ночь отлетела — ворвётся в завтра,

Закатившейся — станется прошлым правда.

 

Ну а я остаюсь — точно где-то между,

Где ничто не встревожено так, как прежде,

Где, меняясь местами, несут баулы

Разводящие времени караулы.

 

Я мечтаю уснуть, не желая даже

Кофе крепкого на ночь, и для куража

Не стремлюсь исписать всю тетрадь до точек,

Обозначив свой день только парой строчек.

 

Я рискую навлечь на себя безумья,

Показаться нелепостью, но в раздумьях

Вдруг пойму, что свобода уйдёт из моды,

Как явление, чуждое для природы

 

Той любви, о которой мечтают втайне,

И которую не раздают случайно,

Как билет лотерейный, как шанс, приятность,

Как довольно малая вероятность.

 

Как подменное древко для демократов,

Как зерно полнозрелое фраз крылатых.

Как ошибка того, кто мечтал быть счастлив,

Целый вечер ни с кем не деля на части...

 

Я пишу не о том, что тревожит прочих —

Можно мыслить длиннее, но жить короче.

Можно ярым потомкам во всём признаться,

Если быть гражданином, а не казаться.

 

И ещё я скажу, что в огромном мире

Хуже смерти —

Лишь жизнь в нежилой квартире,

Хуже бездны — лишь только пустынный город,

Как ружьё отстрелявшее, без затвора.

 

Что во всей нашей суетной круговерти

Ничего не спланировать дальше смерти.

А во всём колорите зацветших маков

Каждый прост, да и в сущности — одинаков.

 

Что в молчаньи о чувствах — неуязвимость,

Нежелание обществу впасть в немилость,

Что исток примирения — только в споре.

И ещё — каждый год я хочу на море,

 

И уж если о нём говорить, то — с Бродским,

Разделяя всем сердцем тот дух сиротский,

Что присутствует в каждом в какой-то мере,

Призывая к искусству в своей манере.

 

И тому, кто припомнит, зачем мы были

Сумасшедшими голыми рядовыми

Зарастая враньём, как собачьей шерстью,

В этой вечной борьбе нелюбви со смертью,

 

Я признаюсь, что если бы выпал случай

Испытать ещё раз этот мир могучий,

То единственный шанс — это поутру. И...

Не цените меня, лишь когда умру я,

 

А цените теперь, как когда-то прежде,

Подававшую вам и себе надежды,

Совершенные в целом, но несбытые,

Полюбившую радости непростые.

Отбывавшую будто за тех повинность,

Кто задолго до нас потерял невинность.

 

Разбивается вечер на части суток.

Старый лебедь до жути похож на уток,

Потому что в тепле зарастает тиной

Этот пруд, что однажды не стал картиной.

 

Что когда-то улёгся и ждал покоя

У подножия рощи. И что такое,

Что стремления к жизни и славе срочной

Не хватило ему как воды проточной.

 

Не желая лежать, зарастая тиной,

Чтобы точно не стать ни одной картиной,

Я теку, как река, с высоты до луга,

Не умаслив врага, не покинув друга,

 

Не делившая лиц на скупых и нищих,

Ни на тех, кто читает и тех, кто пишет.

В берегах — несвободна на самом деле,

Как душа, заключённая в бренном теле.

 

Но когда-то и мне, не попавшей в стремя,

Превратиться придётся в былое время.

И оттуда, где ангелы счастье прячут,

Скинуть солнце на луг, как огромный мячик.

 

И играться с ним в прятки за облаками,

Расправляя миры, как постель, руками.

И, спасаясь от дум ожиданьем встречи,

Составлять из осколков вчерашний вечер,

Говоря не о том, что тревожит прочих...

 

Неслучайное

Конкретно приходящееся на...

Навеки исключающее из...

Приспущенное шторой у окна,

Сулящее то негу, то каприз.

 

Дословно приводимое в момент,

Когда из всех возможных непутей

Как истины последний аргумент,

Звучащее без смехов и затей,

 

Взлетающее птицей в безысход,

Вдыхающее нежность и весну,

Ведущее с изъянов до красот,

Спадающее локоном ко сну,

 

Вздымающее жизнь до рубежей,

Назад необратимых, но увы,

Уменьшенное жизнью до нулей

Незнанием пропущенной главы,

 

Бессмысленное, как февральский снег,

Главнейшее из всех других забот,

Немыслимое, как ушедший век,

Нежнейшее, как полуоборот,

 

Влекущее к себе за сотни вёрст,

Остановив беду на полпути...

Где прочие слова уже не в счёт —

Негромко-неслучайное «Прости» ...

 

Ухожу...

Ухожу понемногу —

По доле, по часу,

По дождинам осенним и радугам частым,

По согласию в целом и разнице в корне,

По неделе, начавшейся только во вторник,

По случайностям, целям, упрёкам, нападкам,

По заброшенным в ящик ненужным тетрадкам,

 

По желаниям, нуждам, брожениям праздным,

По одной лишь причине и поводам разным,

По клокочущим в горле обидам, простудам,

По следам новостей, потерявших рассудок,

 

По крупиницам пота, стремящимся в алость,

По велениям сердца, сходящимся в малость,

По тебе, по другим, по далёким и близким,

По высоким стремленьям и прихотям низким,

 

По ветрам, подлетевшим к любимому саду,

Потому, что мне только всего-то и надо,

Чтобы с окликом резким я вдруг встрепенулась

И, навек уходя от тебя, оглянулась.

 

Привыкаешь

И привыкаешь к расстоянью

Как к передышке между встречей

И тем, что гнездится в сознаньи

И тем, что видится под вечер.

 

Как к постоянству в переходах

И дрёме в метрополитене,

Как к перерывам в непогодах

Под пляс, ликующий на сцене.

 

Как к новым снам. И к исцеленью

Дождём косым от грязей талых.

Как к утешению уменьем

Легко довольствоваться малым.

 

Но стоит только возвращенью

Случиться всполохом и спешкой,

Покой — как недоразуменье —

Над пиром кажется насмешкой.

 

И привыкаешь, как к укорам,

К судьбы случайностям капризным —

К неторопливым разговорам

О наших встречах в прошлой жизни.

 

Не оставила...

    Божьей Матери «Умиление»

 

Не оставила… не оставь, да

Не позволь ошибиться вновь!

Матерь Божия, твоя правда:

Отречение — есть любовь…

 

Защитила… не раз, но каждый —

Как впервые смотреть в глаза:

Скупость слов, как тягучесть жажды,

И в мгновенье — с небес гроза.

 

Умолкала, когда в сознаньи

Не была. В шевеленьи губ

Принимала как заклинанье:

Помоги же да приголубь.

 

Покрывала косынкой косы,

Отправляя с молитвой вдаль.

Мудрость — солнцами по откосам,

Что любовь-де и есть печаль.

 

Матерь Божия, не покинь нас!

Ни вчера и ни завтра. Днесь

В каждом гласе услышь: «За сына…»,

И скончанья молитвам несть

 

У России, стоящей твёрдо

На защите своих святынь!

И послышится в звоне гордом:

— Так с любовью ступай. Аминь…

 

Там, где ночь с закатом сходится…

Там, где ночь с закатом сходится

Беспросветами дорог,

Расстелила Богородица

Звёздной россыпью у ног

Покрывало невесомое —

Растянись во все края.

Но летит, мечтой влекомая,

К сердцу — преданность моя.

 

Что забыла, что оставила —

Мнёт оврагов цепкий кряж.

Долгих споров давним правилом

Переменчива протяжь.

Дальний край каемкой светлою

Близит сладостную дрожь:

Час предутренний приметами

Для безумства как хорош!

 

И одной сплошной отметиной,

И одной чредой сплошной —

Ночь похожа на соцветие,

Упорхнувшее весной

От раскрытий преждевременных

И лучей палящих. Сласть —

Всей красой, судьбой доверенной,

В ржавых балках не пропасть.

 

Но дождаться тёплой осени

Лаской, выданной вдвойне.

То вьюном сплестись в укосине,

Отдаваясь целине,

То у ризницы расплющиться,

Украшая ветхость стен.

То почуять рук трясущихся

Хлада стынь и жара плен.

 

И когда светящей каплею

Сбрызнет утро темь цветка,

Распустить листы охапкою

Для последнего глотка,

Страсти взлёта, неги поступи,

Речи — в сердце — наповал.

И проснуться в звёздной россыпи

На одном из покрывал…

 

Времена года:

 

Встаёт февраль...

Встаёт февраль за численностью года,

И, по минуте складывая шаг,

День раздвигая, кромка небосвода

Из звёздных чаш стекает за овраг.

 

Подставь ладони — вот оно, созвездье,

Падёт на них, светлея и струясь.

И, разрастаясь городом, предместье

Теряет лет налаженную связь.

 

Но мне теперь — и праведность, и счастье,

И даль в окне — прозрачнее стекла.

И сердце распадается на части

От перемены места и тепла.

 

Февраль истончился на этой неделе...

Февраль истончился на этой неделе,

Ушла снегопадов безумная страсть.

И лужи, как раны, — зияют на теле,

Стараясь к ожившему солнцу припасть.

 

Вмиг руки, как плети, бессильно повисли,

И возраст заметен уже на лице.

От серых тонов все испачкались кисти,

Тоскою болезненной свились в кольце.

 

Февраль загрустил и заплакал беззвучно,

Кончиною скорой измучив себя.

Такая судьбой уготовлена участь, —

Последним стать, зиму на части дробя.

 

Проплешины стали заметней и строже,

И голос охрип от холодных ветров.

Старел, умирая, но силился все же

Украсить снегами хандру вечеров.

 

Вскружил он последнею страстной метелью,

Спустился туманом — навеки ко сну.

Тоскуя под звуки вчерашней капели,

Февраль молчаливый влюбился в весну...

 

Когда-нибудь закончится февраль...

Когда-нибудь закончится февраль.

И, небыль разбавляя синевой,

Приблизится качнувшаяся даль

К щеке заледенелой. Не впервой

 

Встречать весны затепленный рассвет,

Ладони подставляя естеству.

Так, свежесть заряжая в арбалет,

Натягивает ветер тетиву.

 

Так только лишь коснётся птичья трель

Садов неодолимой тишины,

Как тут же в новый верится апрель,

Как снова все морозы прощены.

 

Заученная осенью тоска

Сойдёт как снег последний со двора.

Весна взлетит, беспечна и легка,

И разукрасит зелень хутора.

 

И по затайкам, бедам на беду —

Не торопясь, не злясь, не напролом —

Я, в этот шанс поверив, побреду

Сквозь февралей и грязь, и бурелом…

 

Приходила к городу весна...

Приходила к городу весна.

Говорила:

Здравствуй! Хоть у Бога

Испроси — не стыла, не красна,

Не лиха, не жар, не недотрога.

 

Я тебе — томление сердец,

Нежность ив, расправившихся только.

В парке — солнц застенчивый певец,

И витрин кружащаяся полька.

 

Я тебе и гостья, и родня,

И своя, и друг, и незнакомка.

Твой единый выход, западня —

Прошлых встреч мелодией негромкой.

 

Разлитых небес земной поклон,

Расплескавший влагу по зарницам.

Берегов рубцующийся склон,

Площадей улыбчивые лица.

 

Перекрёстков шумных кутерьма,

Магазинов праздничные вести…

Принимай же, весел без ума —

Во свои исчахнувшие веси!

 

Обнимай! Дарю тебе сто утр,

Воскресенья Таинство, Победу!

И садов расцветших перламутр,

И любви доверчивую среду…

 

Июнь

Дыханием лета рассеян,

Разыгран по нотам июнь.

Достигнув в ночи апогея,

День вырос до уровня лун.

 

Ложится листва ожерельем

Озёр и небесных жрецов.

Давно прозвенев новосельем,

Любовно лелеют птенцов

 

Певцы ускользнувшего мая,

С которыми — было не раз —

Сквозь дали до строк обнимая,

С тобой не сомкнули мы глаз.

 

И видится ярче и чётче,

Приветствие зарева для,

Звезды той единственной почерк,

К которой стремится земля.

 

С какой — на века и до сроку,

Кружащей из дней и забот,

Мне путь был указан к востоку,

Где солнце для жизни встаёт!

 

Только начат август...

Только начат август, по округе,

Не спеша, сбирается народ.

Поклонясь с почтением подруге,

Солнце тянет нити позолот

 

По откосам, займищам и далям.

Заводя торжественный припев.

Скоро клён подставит под медали

Грудь свою, признаться не успев,

 

Что влюблён до жилистости пальцев,

До резного жара середин.

Проводив последних постояльцев,

Заколотит роща мезонин.

 

Втиснутся дрова вот-вот в печурку,

Скрипнут старым ходом жернова.

И на плечи ветхую тужурку

Дождь накинет, стемнится едва.

 

Затрещит в избе задор лучины,

И теплом, и трепетом силён.

И осядет вздохом на равнину

Дух костров, листвою утолён.

 

А пока во Спасах освятится

Гладь реки в зерцале куполов.

И подносит август голубице

Свет любви — бесценным из даров.

 

Каждый новый август проживая...

Каждый новый август проживая,

Я все чаще думаю о том,

Что любовь от края и до края

Наполняет смыслом отчий дом.

 

Что теченье рек — не в беспорядке,

На равнинах солнце — неспроста.

И в моей потрепанной тетрадке

Каждый день — как с чистого листа.

 

Даже если вновь туман о землю

Клубами уляжет вдалеке,

Я тоски осенней не приемлю,

Проходя по парку налегке.

 

И в сплошном небес круговороте

Радостей, событий и времён

Помню только чувства на излете,

Но не вспомню ликов и имён.

 

Каждый новый вечер провожая,

Я все чаще замедляю речь.

Чтоб кусочек солнечного рая

До рассвета в сердце уберечь.

 

Августовская рапсодия

 

1.

Расцветает август — дар небес

Пред венцом вселенского затишья.

Мне бы обнимать кудрявый лес,

Уместив в одно четверостишье.

 

Мне бы спрятать осень до поры

В полотне расстеленных туманов.

Что нам память? Правила игры

В череде пространств и ураганов.

 

Что нам близость? Мира передел,

Берега любви и дальность странствий.

И от света день помолодел,

Представая к полночи романсом.

 

От медовой спелости садов

Аромат протянется до стужи.

Мне бы укрывать от холодов

Лунных слёз нечаянные лужи.

 

И когда забрезжит кутерьма

Средь вершин вселенского покоя,

Я расправлю крылья и сама

Август свой от осени укрою.

 

2.

Над Волгой август догорал,

Ложилась охра в росы.

Лучистым отблеском зерцал

Сходила рябь в откосы.

 

Причал смотрелся в гладь реки

Последним теплоходом.

Клубились в небе ветерки,

Белея хороводом.

 

Родной приветствуя восток,

Стремясь в прохладу далей,

Свет истины, познав восторг,

Вспарил, взмахнув крылами,

 

Над этой древней наготой,

Волнующей поныне.

О слог, великий и простой,

Умолкший при святыне.

 

О, Волга, родина разлук

И судеб единенье!

Прими же нежность тонких рук

И вздох изнеможенья,

 

Сорвавшийся с округлых лир

Нечаянной тоскою,

Когда красот коснулся мир

Уверенной рукою.

 

Познала я, как знаешь ты,

Раздолия сестрица,

Величье русской красоты —

Спокойствием водицы,

 

Где солнца плещется опал,

Мерцаньем гладя строки…

Закат над Волгой догорал

Свеченьем синеоким.

 

Как будто на краю земли,

Ложились тени в вечность.

А лето жалилось любви

На будней скоротечность.

 

3.

Шептались волны о морях,

Ласкалась высь о скалы.

Все ветры мира примиря,

Пучина отдыхала.

 

Качаясь нежно, толща вод

Сносила силы к югу.

Ты знаешь, как за этот год

Мы дороги друг другу?

 

Ты видишь — нет у берегов

Ни пристаней, ни срока?

И только нищенство врагов —

Бессонницей далёкой

 

Пройдёт к закату в аккурат,

И лягут оземь латы.

Запросит милости Пилат

У ангелов крылатых.

 

И станет звёздный хоровод

Нам искры сыпать в руки.

Глаза в глаза — весь этот год,

Как будто близоруки,

 

Смотрелись мы в одну весну,

Слова даруя весям.

И я над волнами усну,

Одним лишь морем грезя…

 

4.

Великой тайны сладостью маня,

Грядёт черёд рассветов изобильных,

Как сердца явь, вместившая меня

Во весь размах раскинувшихся крыльев.

 

Кричат оне на линии огня,

Что в лжи своей меня же обвинили.

Лишь верит сердце, знавшее меня

Во весь размах раскинувшихся крыльев.

 

Гнёт ураган младые зеленя,

И роща стонет, дрогнув от бессилья.

Крепчает сердце, скрывшее меня

Во весь размах раскинувшихся крыльев.

 

Полощет небо площади дождём,

И застит злоба золото заката.

Я пронесла безумие вдвоём

Благословеньем выжить! Без возврата

 

Растает ночь, потерями пьяня,

Стерев покой с обыденностей пыльных.

И сердце дрогнет, выпустив меня

Во весь размах раскинувшихся крыльев…

 

5.

Во всей красе распустит звездопад

Своё свеченье сумеречной пылью.

И я, на миг откинувшись назад,

Вдруг расправляю шёлковые крылья.

 

Чтоб полететь туда, где сотни лет

Таких, как ты, сияний — не бывало.

Где задержался с выдохом рассвет,

Укрыв признанье звёздным покрывалом.

 

Где так светло, как будто целый век

Душа вбирала длящиеся дали.

Искрит на пальце, будто оберег,

Кольцо цветное — нежностью слияний

 

С твоим призывом ярым, как напор

Высоких вод, стремящихся на волю.

И реет жизнь ветрам наперекор —

Свободой слова, выданной любовью!

 

Расплескала осень позолоту

Расплескала осень позолоту,

Расстелила солнце по траве.

Перепутав первую субботу,

Торопясь, пришла не в сентябре.

 

В яблочно-медовом аромате

С августом без памяти кружась,

Не стыдясь, звала в свои объятья,

С нежностью и страстью обнажась.

 

И влюбился август беззаветно

В красочный осенний звездопад.

Небо на себя примерил тщетно,

Озарял и плакал невпопад.

 

Танцевал блестящей пеленою,

Зелень без остатка отдавал.

Жил без сна, мечтая под луною.

И лицо росою умывал.

 

Долгий век той осени пророча,

И красуясь из последних сил,

Август потихоньку каждой ночью

Тихими дождями моросил.

 

Августовским солнцем согревая,

Осень долго пела на крыльце.

От дождей прическу прикрывая,

И с улыбкой милой на лице.

 

В молодость хотела окунуться,

Что ей слезы — нега и вода.

А когда решила оглянуться —

В дымке он растаял навсегда.

 

Листопад

Паутиной пахнёт осень, а в подполье — распорядок.

Сыплет бабушка картошку на просушку между грядок.

 

Сыплет золото — листвою, гладь лужайная — прорехой.

Сыплет свадьбами дорога и младым девичьим смехом.

 

Солнце сыплет желтым цветом на антоновку, зевая.

Болотина — кислой клюквой богатеет, созревая.

 

Бор — грибами и покоем, речка — сизыми брегами.

Дом родительский — приветом, воскресенье — пирогами.

 

Сыплет память ярким детством, печкой, яблочным компотом...

Ангел слёзы вытирает ото сна мне:

— Что ты, что ты...

 

Мой сентябрь

Ох, какая цветень разгорелась!

Да какая рябина зажглась!

На пригорках — картинная зрелость,

В спелых красках земля растеклась.

 

Всклень залитые ультрамарином,

Подымаются долы с полей.

Уплывающий клин журавлиный

Не встревожит слепящих аллей.

 

Только память предательски дрогнет,

Осыпаясь шумящей листвой.

Защемит ароматами огнив,

Что поры уж не станет такой,

 

Каковая звенела до лиха

И встречала у края зарю.

А теперь поднимается тихо

Над кострами. Но благодарю

 

Эту алость в осенней погоде

С придыханьем сгоревшей хандры.

Тихим счастьем в душе моей бродит

Переливчатый смех детворы.

 

А всё же осень...

А всё же осень на дворе,

Какая осень!

Шалит на радость детворе —

Меня не спросит.

Осыпав золотом траву,

Играет в парках.

Услышав прежнюю молву,

Смеётся жарко.

 

Меняет цвет на голубой,

Забывшись, небо.

Лишь только встретиться с тобой

Сегодня мне бы.

Я расскажу тебе о том,

Как сладко в осень

Сгрести тревоги и потом,

Как листья, бросить.

 

Как ярок полдень, дух пьяня,

Как жёлт и светел.

Как у моста опять меня

Никто не встретил.

Длинна дорога и проста

Да горьки числа.

И быль упрямая с листа

Читает мысли.

 

А всё же — счастье на дворе,

Какое счастье!

Увидеть солнце в октябре

Сквозь все напасти...

 

Настроение

Настроение — октябрь. Золотисто-расписное.

Томной грустью — вечерами, к полдню — солнцем разлитое.

То туманом — вдоль дороги, то — румянцем на пригорке,

То бормочет монологи, то трещит скороговоркой.

 

Настроение — погода. Желтолиста, острокрыла.

Рябь седого небосвода — фимиамом от кадила.

Ярким всплеском поздних радуг дождь свербит у переносиц.

По утрам в полях — прохлада.

Настроение — морозец.

 

Настроение — убранство. Дум, сомнений, сада, песен.

А в лесу — непостоянство: то звенящ, то бессловесен.

Мхи бугристые в низинах расстилают полотнища.

Искры лета пеплом сизым догорают на кострище.

 

Год до кромки истончился, выдох-вздох — и вся недолга.

Снег сегодня приключился светлой гладью на дорогах.

Жизнь протягивает руки красотою поздних яблок.

Одинокой флейты звуки. Настроение — октябрь.

 

Должно быть

Должно быть, не придётся улетать.

Я — не беглец, не птица кочевая.

Но отчего-то видится опять

Влекущая в дорогу птичья стая.

 

Должно быть, осень ляжет на поля

Медово-золотистой яркой охрой,

И, остывая, съёжится земля,

Сгребая небеса ладонью мокрой.

 

Ночной прохладой вспененный туман

Укроет травы, с силой выдыхая.

У горизонтов самых дальних стран

Окажется, меня не вспомнив, стая.

 

Так и придёт, без часа, без забот,

Перемежая пламенность с ознобом,

Октябрь.

Оглянувшись у ворот,

Мне улыбнётся: будет — как должно быть.

 

Ржавчиной взялись поля...

Ржавчиной взялись поля

В сырости осенней.

Поздним кликом журавля

Просит день прощений.

 

Не дождавшийся тепла,

Лес дрожит под ветром.

Догорает дол дотла

С каждым километром.

 

Теплится ещё вдали

Томным придыханьем

Страсть безумная земли

К небу — в ожиданьи.

 

Скоро будет гладь-зима

Кланяться макушкам,

Станут тоньше закрома

На задор игрушкам.

 

Ясность звёздная взойдёт

Из клубов тумана,

И земля накинет лёд,

Не простив обмана.

 

Помня только, как апрель

Пробежался босый

Там, где в первую метель

Превратились росы…

 

Ноябрь

Ноябрь был и хмур, и строг,

И неприкаян, и невзрачен.

Способен лишь на пару строк,

Ко встрече ли, к зиме, к удаче?

 

И удручённо листопад

Вздыхал под прелостью дождливой:

Рассвеченности — каждый рад,

Но в хлябистости сиротливой

 

Своя отрада — череды

Времён неторопливых поступь:

Прозрачные ночные льды

К утру — брильянтовая россыпь,

 

Дыхание дневных прохлад

Под вечер — трепет состраданья

На изморози балюстрад.

С зимою первого свиданья

 

Ждёт парк, застывший во плоти,

Откликнувшийся с неохотой.

Как ждёт ответного «прости»

Прощальных писем позолота.

 

И как-нибудь под Рождество

Вдруг вспомнится: суббота, вечер,

Ноябрьское торжество,

Как дружбы истиной — предтеча.

 

Как троп заветных поводырь

Незрячему — в любви порука.

Так ищет голоса псалтырь,

Не проронивший в свод ни звука.

 

Так месяц новый настаёт

Сплетеньем прочным биографий.

И жизнь прокручивает год

Цветною лентой фотографий.

 

Ноябрьский мотив

Срываются планы,

И нервы,

И сроки.

Дороги — так грязь, а в словах — пустоцвет.

И тяжестью в сердце — чужие пороки,

Хотя и свои всё видней на просвет.

 

И первые снеги ложатся насмешкой

На слякоть и душу, как будто бы в ней

Горюет дремучая темь безутешно,

И нет ей отрады ни в оном из дней.

 

И нет ей раздолья, и ветер не храбр,

И день застывает в предзимней поре.

Случилось-то что?

Это просто ноябрь

Унылую хмарь расстелил на дворе.

 

— Ну что ж ты, дружок, сам себе не родимый,

Приходишь и плачешь, какой уже год.

— Под солнцем осенним расстался с любимой,

С тех пор в моей песне восторг не живёт.

 

О, как же нелепы и планы, и сроки,

И нервы, и хмарь в протяжении лет

Тогда, когда мир, без любви одинокий,

Дождём моросящим стяжает куплет.

 

Отрадой последней в лесу прозвенело:

— Всю жизнь и всю зелень тебе отдаю!

Люблю тебя, слышишь! — с отчаяньем смелым

Призналась природа вчера ноябрю.

 

И вмиг заискрило, и вкруть заиграло

Дыхание жизни. И первый снежок,

Накинув на утренний смог одеяло,

Тихонько промолвил:

— Ты счастлив, дружок?

 

* * *

Зябнет солнце в пролесках болотистых,

Тонкий вечер свился полумесяцем.

От предзимья веет одиночеством,

Тетерев токует — будто крестится.

 

Отгорел багрянец над равнинами —

Серым пеплом сморщились проталины.

А душа — роднёй перепелиною —

На юру* подхватится окалиной.

 

Разлилась зима волною знобкою

По лесам, вчера ещё наряженным.

И ноябрь, почти уже за скобками,

Пятится назад шагами робкими,

Отступает, холодом спроваженный.

 

В час, когда уляжет снегом улица,

Поровняв проезды и обочины,

Оглядится молча и ссутулится.

И исчезнет, городом проглоченный.

 

А под горизонтом бликом солнечным

На ветвях, охваченных дремотою,

Красногрудый гость уже нахохлился —

Рад, что холод вьётся над болотами.

 

Скоро станет лёд резьбой хрустальною

На озёрах строить замки новые,

И метель завьюжит гладь зеркальную,

Позабыв все присказки суровые.

 

Стану, как снегирь — румяно-важною,

Радоваться зимнему дыханию.

Может быть, откроется однажды мне —

В межсезонье есть очарование.

 

Стынет солнце в пролесках болотистых...

 

*Юр — открытое, обычно возвышенное место, отовсюду видное, не защищённое от ветров.

 

Мой хороший

Ноябрём с ресниц стекает осень,

Не прося ни клятв и ни молитв.

Одеянье огненное сбросив,

Побеждённой выбравшись из битв,

 

Бездыханна пашня под порошей.

Остановлен рек былой разлив.

Ты сегодня снился мне, хороший,

К откровеньям тихим — терпелив.

 

Томным вздохам тягостна разлука,

Как тяжёл предместьям небосвод.

И протяжность загнанного звука

Немотой очерчивает год.

 

Только вскрик последний не случится,

Западня устроена зазря.

Новогодье вскоре постучится

Бубенцовым звоном декабря.

 

В снежный омут ринутся дубравы,

Рассыпая светлость в города.

И в который раз мы будем правы,

Пережив дожди и холода.

 

И из слёз, блестящих от мороза,

И из слов, кружащихся в ночи,

Заискрится пламенностью звёздной

Жар задорный праздничной свечи!

 

И как ты без меня, в такой-то снег?

 

1.

И как ты без меня, в такой-то снег?

В пургу такую, в невесомость слова,

Которое, едва коснувшись век,

Приблизится и отдалится снова.

 

Которое летит издалека,

Преодолев земное притяженье.

И, точно пелериною пока,

Ложится на двора изображенье.

 

И повторяет лёгкостью миры,

Сокрытые от взгляда неживого.

Прости же мне размах моей хандры

Пред наступленьем сонмища ночного…

 

2.

Бывает так: закружит календарь

Воспоминаний бережную ленту,

И, чуть смутясь, приблизится фонарь

Сплетеньем снов к полуночному свету.

 

Остатки мглы опустятся в бокал,

Наполнив глубину, насытив сладость.

И дню вгрустнётся, будто не ступал

Он на зимы случившуюся радость.

 

И странно мне, что так спокоен ты,

Хоть я сама о будущем молила

Тот первый снег — изящность красоты,

Нечаянно упавшую в белила.

 

Раз в году

Мне раз в году воспоминания

Никак покоя не дают,

Когда кружит над спящим зданием

Белее белого уют.

Когда в кольце сияний ёлочных

И разноцветия огней

Струится даль дорог просёлочных

И след веревочных саней.

 

Льнёт к небесам луна-провидица,

Как полночь близится, так мне

Припоминаются и видятся

Круги от лампы на стене,

На окнах — инеи трескучие

Волной наглаженных гардин,

В кредит доставшийся по случаю

Цветной новёхонький «Рубин»,

 

На выбор — блюда хлебосольные,

Под вечер — праздничный обед.

Из далей, скрытых антресолями,

Неловко встав на табурет,

Из рук у мамы — короб старенький

Приму как чудо. Вновь игра —

Считать цвета стеклянных шариков,

И золотая мишура,

Безмерной радостью рассыпавшись,

Ковёр устелет. И туда,

Тихонько скрипнув половицею,

Стремятся мысли и года.

 

И есть одно в душе тревожество,

И есть один невольный стих:

Меж двух ночей — такое тождество,

Такое равенство меж них,

Что только кажутся ушедшими

В небытие года-века,

И лики видятся сошедшими

С небес на землю. А пока

Детей моих воспоминания

Ещё легки и далеки.

Но раз в году их ожидания

Мне так особенно близки.

Не потому ли новогодняя

Ночь светлой кажется, что мне

Вдали как благодать господняя —

Неяркий свет в родном окне?

 

Если б не ушёл...

Знаешь, мне так хочется порой

Вихрем света вынырнуть из тени.

Вдруг не стало стороны родной

В час, когда ушёл Сергей Есенин.

 

И с тех пор комедий волчья сыть

Драмами сменяется на сцене.

Всех на свете хочется простить,

Если б не ушёл Сергей Есенин.

 

Мне одной уже не совладать

С мыслями вчерашних поколений.

Всё на свете можно бы понять...

Если б не ушёл Сергей Есенин.

 

Заглушу кручину. И опять

Захочу, укрывшись светлой сенью,

Смерть, как выход, с лёгкостью принять,

Если б не ушёл Сергей Есенин.

 

Посмотрю в усталые глаза,

Дожидаясь залихватской трели...

Ах, как много мог бы рассказать,

Если б не ушёл,

Сергей Есенин.

 

Льются песни... Звоном кличет Русь,

Подчиняясь свежести весенней.

Помолчав, я небу улыбнусь...

Может, не ушёл Сергей Есенин?

 

Есениада

Если б не Серёжка —

       Не было б дорожки!

                Присловие из Константинова, услышано от внучатого племянника С. А. Есенина Сергея Александровича Ильина

 

1.

Всплывают звёзды над Окой,

Восходит вечер пьяный.

Изнежен тонкою рукой

Строптивец безымянный.

Испытан трепетом тревог,

Ласкающихся к ветру,

Пропитан кротостью дорог

Под каждым километром.

Возвышен страстной наготой,

Плескающейся в сини.

Допущен к истине простой:

— Воистину…

— Отныне

И до скончания полей

У голи горизонта.

Он вскрикнет вдруг:

— Ещё налей,

Всё мыслимое — к чёрту!

Всё видимое — во главу,

Качай, родная, зыбку!

И вижу я, как наяву,

Охальную улыбку,

Копны золотокудрой хмель

И глаз смешливых лету.

Непомнящих — гони отсель,

Бесчувственных — к ответу!

И лёгкость дней течёт рекой,

Взвиваясь у излучин,

И лёгкость строк — одной строкой,

И вечер стал — озвучен.

Октябрь рождался у зари,

Так вздоха было мало.

На дальний берег, посмотри,

Моя звезда упала…

 

2.

Как печаль твоя исповедальна,

Как беспечен песенный разлив!

И покойной глади блеск хрустальный,

Вышину до сердца озарив,

Прозвенит о звёздность береговья,

О края исполненных небес.

Так и я, развенчана любовью —

Без скорбей, без муки, без словес…

 

3.

Не смотри на неё, о, юноша,

Эта женщина не твоя.

Этих строк благозвучных кружево

Не вплетёт твоего тканья.

Всяким почестям непричастная,

Мимо страсти твоей пройдёт.

Со своей красотой согласная,

Лишь улыбкою снизойдёт

До твоей анфилады греческой:

Как прекрасен и как же юн.

Не с поклоном, а с доброй весточкой

Жди её в перекрестьях лун,

Посреди темноты тоскующих

О заботах в продленье дня.

Если б знал ты, о гордый юноша,

Скольких выпила до меня…

 

4.

Стебельки вчерашнего укоса

Бездыханны, в осени таясь.

На стерню укладывает росы

Логовины тесная привязь.

 

Свет звенит подутренней прохладой,

Тяжесть снов отбрасывая с плеч.

Сколько ж лет отбуйствоваших надо

Чтобы спелость статную изречь?

 

У луговий чинно и безлюдно,

И цветастость выцвела во мхах.

Дуб суровый лентою нагрудной

Разукрашен солнцем впопыхах.

 

Жить да жить, до бледности внимая

Тишине и святости полей.

Только я брожу, не понимая

Величавой зрелости своей…

 

5.

Будь же мне — подстрочником, иконой,

Назначеньем в склоке мировой.

Всё одно — вернусь сюда с поклоном

За глотком сердечности живой,

За строкой,

Его,

Своей,

Любою —

Чтобы только искру сохранить,

До краёв наполниться любовью

И суметь всю землю озарить.

 

6.

Берёзовые кони

Светящи и сухи.

Росинками в ладонях

Несу тебе стихи.

Боюсь коснуться неба

И расплескать боюсь

Особенную небыль,

Особенную грусть.

Стопой упорной стремя

Натружено вполне.

Мы оба помним: время

Ускорено вдвойне,

Когда лихие мысли

Несут и крутят вдаль.

И в путь никто не прислан.

И ничего не жаль.

Хоть знаю: примешь нежно

Все капли до одной,

Но лишь глухой валежник

Чернеет за страной

Берёзового ситца —

Души за упокой.

И долго будут сниться

Мне кони за рекой…

 

7.

И чудится: пройдёт с улыбкой,

Душа светов — всей шириной!

Качать полей небесных зыбку

С притихшею от слёз страной.

 

8.

После любви остылой

Нет у земли тепла.

Порванной в силах — жилой

Светь её осеклась.

 

По бездорожью — в ямы,

Устья, возы и рвы.

Баловень, ишь — упрямый,

Только не той судьбы,

 

Где стрекотанью плёса

Предан он был и рад.

Гулко несут колёса

В высь его — Ленинград.

 

Руки не покладая

На некрещённый лоб,

Что ж ты стоишь, родная,

Будто неродный гроб?

 

Будто ветвистой прелью

Святость в углу легла.

Давеча звонной трелью

Снова его взяла.

 

Перекрестись — и будет

С слов твоих всей молве.

Лет его не остудит

Серый гранит в Москве.

 

Прибыло нынче летом

Годом, прямым в святЫ.

Меня от него с ответом

Вдруг появился ты…

 

9.

Вырвана из глубин

Солнечных бликов цветь.

Снова тоске рябин

Жарче костров гореть.

 

Радуги скромный храм

Высится над рекой.

На беспокой ветрам

Вечер махнёт рукой.

 

Только туман один

Бродит в златых полях.

Ищет среди равнин

Вести о журавлях.

 

Им бы — пора взлетать,

Им бы успеть ко дню.

Но догорает прядь,

Искры раздав огню.

 

Но изо всех болот

Тянется голь стволов

До простоты широт:

Родина и любовь.

 

10.

За любовь невиданную — к лести,

За избывный посвист — главарю,

За богатства солнечных предместий

Я тебя — прими, боготворю!

 

Чаши звонниц выступами крестно

Подопрут навистничество туч.

Кто ступил в луга твои — безвестным,

Помолясь, воротится — певуч.

 

Кто взошёл свободой над курганом,

Так стоять остался — исполин.

Пролетел тоской над мальчуганом

Журавлиный выверенный клин —

 

За речей народную примету,

За любовь деревни и зверья.

Из России, звонами воспетой

Над разливом нежного жнивья,

 

Мне к себе сегодня не вернуться,

Мне себя — ни капли не жалеть.

И в строке беспечного распутства

От разрыва слова умереть…

С. Размыслович