Вольту Суслову – 90 лет

24 декабря исполнилось бы 90 лет Вольту Николаевичу Суслову (1926-1998) – поэту и детскому писателю. Хочется познакомить читателей блога с его творчеством и судьбой, во многом типичной для его поколения. Мало кто знает, что на его стихи написаны 300 песен, что песня «На поле танки грохотали...», которая давно уже стала народной, - его, как и «Там за рекою, там за голубою, за синими озёрами, зелёными лесами», «Всё начинается со школьного звонка»…

Родился он в Ленинграде, на Васильевском острове 24 декабря 1926 года. Его мама Мария вышла замуж за Николая Суслова из рода мастера пианино-краснодеревщика. Мама Вольта была ученицей Павлова, врачом (доцент, главный врач психиатрической больницы в Питере), а папа – инженером-железнодорожником, увлекался музыкой. Родители дали ему непривычное имя Вольт. Всё остальное было, как у всех в те годы: матроска, короткие штанишки. Сначала детсад, потом школа. Учился в школе, ходил в кинотеатр «Форум». После 7 класса – война. Блокада. Он пережил страшную блокадную зиму 1941–42 годов.

Нет хлеба. Нет Света. Воды и тепла

Висит над Невою морозная мгла.

И если не лает, не воет война –

Глухая, немая стоит тишина.

На той на опасной в обстрел стороне

У булочной очередь жмется к стене.

Листовка со строчкою: «Враг у ворот! »

Нацеленный в небо застыл пулемет.

Осколком пробит на часах циферблат,

И время не движется – стрелки стоят,

И очередь тоже стоит и стоит

Угрюмо, как наш ленинградский гранит…

Я помню: сквозь фанеру окон

Врывалась в комнату война.

За книжным шкафом боком, боком

От взрывов пятилась стена,

И я нырял под одеяло:

Вдруг штукатурка с потолка…

А дом – корабль мой качало.

И он поскрипывал слегка,

Но все ж стоял других повыше!

Встречал зюйт-вест, встречал норд-ост…

И на его железной крыше

Когда-то был мой первый пост.

А на соседней – Шурка Елин,

Андрей Непомнящий вдали.

На этих крышах мы росли,

И обгоняя рост, взрослели….

(Из поэмы «Память», посвящённой Тане Савичевой)

Потом Вольта увезли в Алма-Ату. Там не стреляли, было тепло. Но юный ленинградец убежал из спокойного города и стал солдатом Ленинградского фронта. Вольт горел желанием воевать, но попал на фронт не сразу. Не пускали медики. Потом Суслов вспоминал: «Два раза медицинская комиссия, осмотрев меня, а главное, измерив, говорила: «Нет». Подводил рост – 137 сантиметров. Ну, и выглядел я соответственно. В январе 1944 года, измерив меня в третий раз, врач махнул рукой: «Пусть служит, там вырастет!» В красноармейской книжке записали – «доброволец». На учебное стрельбище надо было идти далеко. Два раза сходил туда в строю, на третий винтовку у меня отобрали (ибо с примкнутым штыком была выше меня), и я стал носить мишени… Лыжи и огневая… И снова медкомиссия. И снова сантиметров во мне оказалось недостаточно. Решили: «Годен к нестроевой службе». Так я попал в учебный автомобильный полк. Весною получил права водителя 3-го класса». 3 января 1944 г. он стал военным шофёром. И начались странствования шофера Суслова «по путям-дорогам фронтовым». Служил он в отдельной дезинфекционной роте №144. Ему доверили полевую походную баню. Устройство её было нехитрое. На шасси полуторки «ГАЗ-АА», в фургоне, был смонтирован котел с топкой. Воду качал насос. В том же кузове складировались брезентовая палатка, деревянные полки, душевая установка на двенадцать рожков и прочие приспособления. Следом за этой машиной ехали две других – с автопароформалиновыми камерами. Сокращенно их называли «АПК», а по-солдатски просто – «вошебойки». Отряд мыл бойцов вблизи передовой. Покрытые грязью, они встречали баню с неописуемой радостью. Случалось, «АПК» попадали под обстрелы и бомбежки. Их экипажам Суслов в мирные дни посвятил стихотворение, в котором говорится:

Может быть, и нас добром помянут

И в историю запишут на века

Боевую фронтовую баню,

Наши «грозные» машины «АПК»!

На фронте молодой солдат был принят в партию. Войну он закончил в Восточной Пруссии. Но тянуть армейскую лямку ему пришлось до апреля 1950 года. В армии Вольт окончил 8-й, 9-й и 10-й классы вечерней школы. На гражданке поступил в Ленинградский университет, на отделение журналистики. Два первых года учился на заочном отделении, три следующих – на дневном. В 1953 г. окончил отделение журналистики Ленинградского университета. В 1954 –1975 годах Суслов был литературным сотрудником, заместителем редактора «Ленинских искр», редактором-составителем детского журнала «Искорка». На страницах «Ленинских искр» в течение ряда лет было напечатано немало его статей, фельетонов и репортажей на школьные темы.

Один из зачинателей всесоюзного движения «Красные следопыты», он изучил психологию, образ мыслей и запросы юной аудитории. В 1957 году в газете «Ленинские искры» Вольт Суслов опубликовал свое первое стихотворение о войне – «Никому не известный отряд» – о воспитанниках детского дома в городе Пушкине. Эти юные герои дали бой наступавшим гитлеровцам. Композитор Георгий Портнов положил стихи Суслова на музыку. Потом наладились творческие контакты поэта и с другими музыкантами.

Лев Гаврилов, писатель–сатирик, вспоминает, как однажды он прочёл в газете «Ленинские искры» стихотворение и захотел познакомиться с автором. На Фонтанке, в редакции «Пионерская газета», он увидел незнакомого человека в очках. Рядом с ним сидела пионерка. Они серьёзно о чём-то разговаривали. На столе перед ними – пулемёт, автомат и несколько гранат. Когда девочка ушла, Гаврилов спросил у незнакомца: «Не скажете, где я могу увидеть поэта Суслова?» - «А по какому вопросу? – насторожился литсотрудник, и рука его легла на гашетку пулемёта. «Да так, пустяки, - поспешил ответить Гаврилов. Дело сугубо мирное. Хочу познакомиться с автором этих стихов». Он протянул ему газету. Литсотрудник ещё больше насторожился... «Не понравилось?» «Напротив», - сказал Гаврилов и объяснил этому странному чудаку, что такие весёлые стихи не могут не понравиться. Литсотрудник после этих слов рассмеялся и признался: «Вольт Суслов - это я. Ну и напугали же вы меня! Это моё первое и единственное стихотворение».

Катюша бежит и поёт на бегу.

Соседку свою я узнать

не могу:

Вчера принесла в дневнике единицу,

А нынче поёт и щебечет,

как птица!

Вприпрыжку с портфелем

из школы бежит!

- Чему ты так рада,

Катюша, скажи?

- Исправила я единицу свою!

Мне двойку поставили!

Вот и пою.

А в 1960 году вышла в свет первая книга стихов Суслова – «Хитрый еж», написанная вместе со Львом Гавриловым. Это издание открыло обширный список его книг, адресованных детям и вызвавших у них живой интерес. Написал Суслов и о буквах «Трудные буквы». О каждой -насмешливое стихотворение. О букве «щ» поэт написал так: «Он не ест у нас ни щей, ни борщей, ни овощей. Вот и тощий, как Кащей!» Книжка поможет научиться правильно говорить, сладить с трудными буквами. Стихи замечательного детского поэта Вольта Суслова жужжат, рычат, свистят и звенят на все голоса и не только поведают малышам увлекательные истории, но и в игровой форме помогут запомнить и проговорить самые непростые буквы. Писал он и для самых маленьких, кто начинает учиться читать.

В книжке «Про котов, ежей, мышей и весёлых малышей» остроумные рисунки Михаила Беломлинского и весёлые стихи Вольта Суслова понравятся и детям, и их родителям. Они не только повеселят ребёнка, но и помогут развитию его воображения. Малыш сможет находить нестандартные решения, видеть сходство в непохожих на первый взгляд предметах и отличия между похожими, познакомится с разными животными и запомнит их характерные приметы. Причём непроизвольно, без родительской просьбы, играючи. Для чего нужны часы и зачем они отмеряют время? Всё очень просто! Часы дают нам знать, когда просыпаться и умываться, когда приниматься за работу и отдыхать. Доброе и весёлое стихотворение Вольта Суслова «Часы» расскажет малышам о распорядке дня.

Книжка-картинка «На весёлом стадионе» в соавторстве со Львом Гавриловым рассмешит самых маленьких читателей и их родителей. Оказывается, у зверей в зоопарке тоже есть своя Олимпиада! Заяц и Волк - на беговой дорожке, Осьминог гребёт за восьмерых, Удавом измеряют расстояния, а Ленивец просто спит, повиснув на турнике. Кто выйдет победителем? Самый сильный или самый хитрый, самый большой или самый маленький? Остроумные и озорные стихотворения «Надо обязательно быть изобретательным» готовы продемонстрировать настоящие чудеса изобретательности! Необычайно весёлая книжка-картинка не позволит малышам заскучать, а поможет легко разучить простые и запоминающиеся рифмы и потренировать собственную изобретательность и находчивость. В сборник «Я люблю весёлых» входят лучшие стихи поэта разных лет. В основном это стихи о школе: о пятерках, трудных задачах, каникулах - обо всем том, что начинается в жизни со школьного звонка. В сборнике «Три тетради» три раздела: в первый вошли стихи о школе, пионерской организации; во второй - стихи о родной стране, и в третий - о Ленинграде, его исторических и архитектурных памятниках. В сборник «Покладистый Ложкин» вошли стихи, рассказы, фельетоны.

В 60-80-е годы и, в особенности в последние несколько лет жизни Суслов активно сотрудничал с журналом «Костёр» Со временем он сделался в детской журналистике признанным авторитетом. Опыт его работы вызывал у коллег живой интерес. «Как-то я попросил Вольта Николаевича Суслова выступить на факультете журналистики перед участниками семинара по детской периодике, – рассказал доктор филологических наук М. И. Холмов, преподававший в Университете. – В газете «Ленинские искры» он работает 20 лет, историй знает много. Студентам скучать не придется, а о пользе такого урока и говорить нечего. Одного я не учел – характера собеседника, его манеры рассказывать обязательно весело, остроумно. Мои студенты, всегда степенные и деловые, вместе с гостем тут же начали разучивать его стихи, считалки, дразнилки. Шумели, смеялись. Затем Вольт Николаевич спел несколько своих песен и в конце даже сплясал, приговаривая: «Как же это я без гитары к вам пришел. Не догадался». Поскольку из коридора уже заглянули несколько преподавателей, привлеченных шумом, а из соседней аудитории пожаловал к нам в полном составе другой семинар, я даже порадовался, что Суслов сегодня без гитары». Результатом этой нескучной встречи было то, что участники семинара серьезно заинтересовались творчеством Суслова – публициста, прозаика и поэта.

Иллюстрации к произведениям Вольта Николаевича создали признанные мастера, классики детской книжной графики, некоторые из которых становились его соавторами на многие годы: В.И.Курдов, М.С.Беломлинский, В.А.Гальба, В.И.Гусев, Л.М. и В.И. Коломейцевы, Е.И.Аносов, Л.Д.Каминский, В.И.Игнатьев, В.А.Травин, Л.М.Московский, Г.И.Ясинский, Надежда Эверлинг, Борис Калаушин. Среди художников, работавших над страницами книг Вольта Николаевича - Н.И.Зверев, В.М.Меньшиков, Сергей Яковлев, Николай Кошельков, Евгений Морозов, М.Эйхман, А.Явтушенко, П.Швец, В.Синани, М. Майофис, А.Брей, а так же В.Иванов и Е. Алексеева (публикации последних лет поэта в журнале «Костёр», 1985-88).

Творческому стилю Суслова были свойственны хорошо воспринимаемая на слух лёгкая и подвижная ритмика, музыкальность, жизнерадостность и, вместе с тем умудрённый взгляд на своего юного читателя, но не сверху - с высоты возраста, а словно бы оглянувшись назад, из собственного детства. Поэту было присуще тонкое понимание детской психологии, неизменное уважение к личности маленького человека. Пришло к нему и признание взрослых читателей, как и собратьев по перу. Суслова избрали секретарем правления Ленинградской писательской организации. Он возглавил секцию детской и юношеской литературы. В доме у Вольта Суслова очень много книг. Есть и те, которые написал хозяин дома: «33 мушкетёра», «Я люблю весёлых». «Марш непромокаемых», «Песни героев любимых книг»...

Совместно с петербургскими композиторами он написал более 300 песен в соавторстве с Георгием Портновым, Вениамином Баснером, Яковым Дубравиным (создавшим большой вокально-поэтический цикл на стихи поэта), Александром Брицыным (ещё один цикл для детского хора и эстрадно-симфонического оркестра «О стране родной»), Ф.Бруком, С.Важовым, В. Дмитриевым, Б.Кравченко, Ф.Лоу, Ю.Щёкотовым. Среди песен на его стихи - «А хлеб остаётся хлебом» (Я.Дубравин), «Баллада о ледовой трассе» (Я.Дубравин), «Здравствуй, учитель» (Г.Портнов), «Медаль "За оборону Ленинграда"» (Я. Дубравин), «Песенка барона Мюнхгаузена» (Я. Дубравин), «Песни наших отцов»(Я.Дубравин), «Подарите мне жирафу», «Пять колец» (Г.Портнов), «Сухарики» (Я. Дубравин), «Там, за рекою» (В. Баснер), «Шёл солдат» (Я. Дубравин).

Суслов играл на гитаре, пел, писал песни. Об одном из увлечений Вольта Николаевича упоминает в своём рассказе о Ю. Кукине известный меломан Р. Рублёв: «Суслов в то время был одним из немногих профессиональных литераторов, не только с большим интересом относившихся к творчеству бардов, но и коллекционировавших их песни. У него был неплохой, по тем временам, магнитофон «Комета», скопированный отечественной промышленностью с одной из ранних моделей западногерманского «Грюндига», и довольно обширная фонотека. От него я получил очень качественные записи песен Юрия Визбора». Песни на слова В. Суслова были включены в репертуар многих исполнителей ленинградской эстрады: Марии Пахоменко, Эдиты Пьехи, Германа Орлова, Сергея Захарова, Майи Лепянской, Николая Копылова, Эдуарда Хиля, Михаила и Сергея Боярских, Виля Окуня и др. 

У Суслова собраны многие сведения по истории Петербурга, Петрограда, Ленинграда. Об этом – книги «Город над Невой: Страницы истории», «Рассказы о Ленинграде». Многие стихи и рассказы В. Н. Суслова посвящены теме войны и блокады. 

Особое место в творческом наследии писателя и журналиста занимает его прозаический сборник «50 рассказов о блокаде». Над ним он работал около полувека. Книга написана к 50-летию полного освобождения Ленинграда от вражеской блокады. Автор пережил блокаду, и пишет о том, что видел сам, о чем ему рассказали фронтовики, блокадная хроника. Во время войны, будучи школьником, Вольт Суслов писал много писем - родным и одноклассникам. Эти письма и легли в основу рассказов. Ещё одна книга о блокаде - «Красные облака» (Сборник рассказов для детей младшего школьного возраста). Ярки в стихах Суслова и картины мирной жизни города на Неве.

Вольт Суслов за много лет собрал уникальную коллекцию рекордов Петербурга. По приблизительным подсчётам, в нескольких огромных машинописных томах, условно названных автором «Самое-самое», собрано около трёх тысяч любопытных фактов из жизни города. Первый рекорд зафиксирован Сусловым полвека назад. Практически все сведения, почерпнутые из различных источников, Вольт Суслов проверял лично. Обращался за помощью к историкам, часами изучал в библиотеках энциклопедии, справочники и подшивки старых газет. Однако этим контроль за достоверностью не ограничивался. Например, приходилось самому бродить по городу с рулеткой в поисках самых-самых улиц - большинство справочников содержат на этот счёт противоречивые сведения. По версии Вольта Суслова, самый короткий в Петербурге переулок - Кричевский, а самая узкая улица - Репина. Собственный «коллекционный» рекорд Суслов установил «не без содействия» Николая I. Ходил по городу слух, что на шее у бронзового самодержца возле Исаакиевского собора выбито нехорошее слово. Вместе с друзьями Суслов уговорил пожарных поднять лестницу: Слух подтвердился. Удалось даже определить, что это нехорошее слово имеет давнее историческое происхождение, а не выцарапано «совковыми» хулиганами во время белых ночей. Опубликовать коллекцию целиком Суслову не удалось, хотя в своё время выдержки из собрания писателя печатались в городских журналах и московской книге рекордов «Диво». Но долгое время пылившееся на полке «собрание достижений» всё же не пропало даром, а вошло в «Книгу рекордов Петербурга».

Он издал много сборников стихов и документальных рассказов для детей и юношества (более сорока наименований без учёта переизданий), сатирические миниатюры, эпиграммы, эссе, очерки, статьи, рассказы и заметки краеведческого характера. Известен как автор-составитель многих сборников. Есть у него и стихи для взрослых, например:

           Каждый по-своему

Где дисциплина не в почёте,

Где за порядком не следят —

Одни сгорают на работе,

Другие даже не чадят…

           Не вернёшь

Не задержать вращения земли.

Мелькают дни в бескрайней дальней дали.

Всё, что на завтра мы перенесли, —

Сегодня безвозвратно потеряли.

Незаурядный человек и талантливый литератор, Суслов занимался переводами и переложением иноязычных произведений для детей с французского (сб. «Галльский петух рассказывает», Л., 1978) и молдавского («Бочка смеха», В. Ф. Руснак, Кишинёв, 1988) языков. Более четверти века работал в авторском коллективе ленинградских художников и поэтов-сатириков «Боевой карандаш». Отсюда его любовь к краткости, точности и... улыбке. Книга «Извините за краткость» - первая, где Вольт Суслов выступил в жанре стихотворной сатирической миниатюры. Детский поэт, сатирик, журналист и редакторский работник, он стал  лауреатом премии имени Ленинского комсомола (1987). Ему было присвоено звание «Заслуженный работник культуры РСФСР». У Вольта Николаевича Суслова было трое детей - Коля, Ирина (гл. хранитель антропологического музея) и Галя (умерла от цирроза печени). Его дочь Ирина (9. 12. 1948) стала востоковедом, специалистом по корейской этнографии, с 1973  была сотрудником Института этнографии АН СССР / МАЭ им. Петра Великого (Кунсткамера, главный специалист отдела учёта и хранения), куратор корейских коллекций МАЭ (с 1997). Вольт Николаевич ушёл из жизни 22 ноября 1998 года.

Почитаем вместе с детьми его стихи и рассказы:

Память

А что такое память?

День вчерашний.

Минувший год.

Далекие века.

Под снегом исчезает

лист опавший…

Волну уносит

быстрая река…

И только память –

память остается.

Она лишь не подвластна

бегу дней.

Как небо над землей,

Как в небе солнце.

Хрупка, нежна,

а горных скал сильней.

Уходят дни в снегов

седую замять,

Снегам на смену –

нежная листва…

Бессмертие –

всего лишь наша память.

И вечность

только памятью жива.

Пискарёвские плиты

Под шелестом опущенных знамен

Лежат бок о бок дети и солдаты

На Пискаревских плитах нет имён,

На Пискаревских плитах только даты

Год сорок первый…

Год сорок второй…

Полгорода лежит в земле сырой.

Они на поле боя полегли,

Сгубило их войны жестокой пламя.

Но все непобеждёнными ушли!

И потому они навеки с нами.

Год сорок первый…

Год сорок второй…

Они ушли, живых покинув строй.

Безмолвны пискарёвские холмы,

Земля осенним золотом покрыта.

Но холод той прострелянной зимы

Живёт в суровых плитах из гранита.

Год сорок первый…

Год сорок второй…

Сегодня - бой и завтра тоже — бой.

Горит, сверкая, солнце в высоте,

Плывёт в просторы голубого неба,

А на гранитной розовой плите

Лежат цветы, лежит кусочек хлеба.

Год сорок первый…

Год сорок второй…

Хранит их память город над Невой.

Старый окоп

Вырос лютик над окопом,

Тонконогий и смешной.

...Был я здесь когда-то вкопан

В землю-матушку войной.

Также солнце пригревало.

Ручейков катилась ртуть...

Но цветов тут было мало

И травы — совсем чуть-чуть.

Мы на дне сидели скопом

И не видели травы:

Потому как над окопом

Не поднимешь головы.

Да была ль она? Едва ли.

Только дым среди руин.

Землю в том году «пахали»

Сотни бомб и сотни мин.

Прислонясь к стене окопа,

Я не лез из-под земли

И совсем не помню, чтобы

Где-то лютики цвели.

Помню: все вокруг гремело,

В небо дыбилось, тряслось,

Выло, ухало, свистело,

Грохотало и рвалось.

А сегодня вырос лютик,

Встал и кланяется мне:

Мол, спасибо добрым людям,

Что расту я в тишине!..

Картошка

Над городом — бомбежка,

Сирен протяжный вой.

...А там лежит картошка,

Вблизи передовой!

Хорошая картошка!

Лежит себе и ждет,

Когда же к ней Алешка

По снегу приползет?

И кажется Алешке,

Что словно бы вчера

Он песню о картошке

Горланил у костра,

В поход ходил с отрядом,

Устраивал привал...

И вовсе про блокаду

Никто тогда не знал.

Темнеет за окошком

Декабрьский рассвет.

В квартире нет ни крошки.

Алешка знает: нет.

Вчера еще доели.

Теперь до завтра ждать.

А там — ведь не успели

Картошку-то убрать!

Лежит себе картошка

У Пулковских высот.

Ползет в снегу Алешка,

С поземкою ползет.

Свистят над ним снаряды.

Не сбиться бы с пути!

Алешке очень надо

Картошку принести.

Придет с завода мама,

Засветит огонек,

Картошки, вкусной самой,

Увидит котелок!..

В цеху она снаряды

Точила день и ночь,

И надо, очень надо

Сражаться ей помочь.

Извилистой дорожкой

Алешкин след пролег.

Ползет, ползет Алешка

И тянет котелок.

Врагов чего бояться!..

Авось и не убьют.

Вот наши, коль нарваться,

Немедленно вернут!

У них приказ на это:

Мальчишек не пускать!

Негоже всяким шкетам

Под пулями шнырять.

Понятно, что негоже.

Понятно, что запрет.

Но есть-то надо тоже!

А дома крошки нет.

Земля еще как камень!

Промерзла — просто жуть!

Попробуй-ка руками

Такую ковырнуть!

Но он лежит, копает

Под грохот канонад.

И Гитлера ругает,

И всех его солдат.

...Алешка ты, Алешка!

Мы помним этот год.

И мерзлую картошку,

И гордое: «Вперед!»

Ленфронт пошел на запад.

К победе прямиком!

Пусть не был ты солдатом,

Ты был — фронтовиком

Баллада о ледовой трассе»

Когда над Ладогой мороз трещит крутой,

Поёт метель про снежные просторы,

То слышится в суровой песне той -

Гудят, гудят полуторок моторы.

Пуржит пурга, стервятники бомбят,

Дырявят лёд фашистские снаряды,

Но не замкнуть врагу кольцо блокады

Идут машины с хлебом в Ленинград,

Идут машины с хлебом в Ленинград.

Сквозь сто смертей тогда полуторки неслись,

Сто раз на них обрушивалось небо,

Но слово «хлеб» равнялось слову «жизнь»,

А если жизнь, то значит и победа.

И верил город в гуле канонад,

Что вся страна живёт его тревогой.

И потому ледовою дорогой

Идут машины с хлебом в Ленинград,

Идут машины с хлебом в Ленинград.

Отполыхали в небе всполохи войны,

Где шли бои - поля лежат без края.

И зреет хлеб, и нет ему цены,

И катит волны Ладога седая.

Над нею годы мирные летят,

Пройдут века, но будут слышать люди,

Как сквозь пургу мороз и гром орудий

Идут машины с хлебом в Ленинград,

Идут машины с хлебом в Ленинград.

Первый день

Прорвались все-таки.

Бомбят.

Горят Бадаевские склады.

В огне пожаров Ленинград.

Пришел он —

Первый день блокады.

Все ближе полчища врага,

Гудят воздушные тревоги.

Сегодня утром пала Мга —

И все отрезаны дороги.

В кольце,

В осаде Ленинград.

Не умолкает канонада.

Опять летят.

Опять бомбят.

Пылает

Первый день блокады.

Их будет много — девятьсот,

Но город наш, со смертью споря,

Все одолеет, все снесет:

Обстрелы, холод, голод, горе.

С тех пор прошли уже года.

Исчезли с улиц баррикады.

Но день тот с нами навсегда —

Жестокий Первый день блокады!

Старые крыши

Я слышу: над городом старые крыши

В свои водосточные трубы трубят.

Как будто приветствуют новых мальчишек

И с доброй улыбкою сверху глядят.

Спускается ночь. Наплывают туманы.

Мосты на дыбы, словно кони, встают.

Вдоль улиц застыли дома-великаны

И крыши бессменную вахту несут.

Им снятся в ночи орудийные вспышки,

Тревожные годы военной судьбы,

И словно бы снова мальчишки, мальчишки

Стоят на дежурстве у каждой трубы.

У них под ногами шипят "зажигалки",

Но словно на фронте — ни шагу назад! —

Мальчишки суровой блокадной закалки

Сражаются тоже за свой Ленинград.

...Немало уже пронеслось и промчалось,

И новые крыши у старых домов,

Но что-то, наверное, все же осталось

На крышах, встречающих натиск ветров.

Пусть небо над ними просторнее, выше,

С рассветом встречается мирный закат,

Но старые крыши глядят на мальчишек —

На верных, лихих ленинградских ребят!..

Медаль «За оборону Ленинграда»

Время слово сказать о солдатской медали,

Ту медаль в сорок третьем на фронте вручали.

Поздравлял награждённых комбат,

И темнел за спиной Ленинград.

Может вам рассказать ветеран, вспоминая,

Как до линии фронта ходили трамваи,

Как стояли, ни шагу назад,

Ленинградцы за свой Ленинград.

Он не дрогнул в бою,

Бастион над Невою -

Он в едином строю

Был со всею страною.

Лютый холод и сотни тревог -

Всё он вынес и всё превозмог.

Тихо волны стучат о гранитные плиты,

Сколько б дней не промчалось, ничто не забыто.

Не забудет наш город-герой

Тот январский салют над Невой!

Медаль за оборону Ленинграда -

Не просто наша память о войне.

Металл её откован в дни блокады

И закалён в невиданном огне.

Там за рекою

Из к/ф «Армия Трясогузки снова в бою» (1968)

Шёл в степи отряд кавалеристов,

Подобрал мальчишку в поле чистом.

На коня вскочил мальчишка быстро,

Улыбнулся, песню затянул!

Там за рекою, там за голубою,

За синими озёрами, зелёными лесами

Ждут нас тревоги, ждут пути-дороги,

И под огнём свою найдём, с которой не свернём!

Дали парню важную работу,

Набивал он ленты к пулемёту,

А врагов в степи кругом без счёта,

А патронов каждый на счету!

Налетели атаманы к ночи -

Не успел к «максиму» пулемётчик,

Повалился, пулями прострочен,

Но запел, ударил пулемёт!

Шёл мальчишка сквозь огонь и воду

Через горы шёл и через годы,

Через битвы, штормы и походы,

И летела песенка, звеня!

Нам ещё скакать лавиной грозной,

Нам ещё летать дорогой звёздной,

Быть героем никогда не поздно -

Это нас в поход зовёт труба!

Сыны полков

Горнили «К бою» трубы полковые,

Военный гром катился над страной.

Вставали в строй мальчишки боевые

На левый фланг,

На левый фланг в солдатский строй.

Великоваты были им шинели,

Во всем полку сапог не подобрать.

Но все равно в боях они умели

Не отставать,

Не отступать и побеждать.

В войне победа даром не дается,

Дорога к ней длинна и нелегка.

Но шел вперед на запад Ваня Солнцев

Шел на Берлин

Отчизны сын и сын полка.

Тянули связь военные мальчишки,

Катили в бой на танковой броне.

Валились с ног в минуту передышки

И в час ночной

Неслись домой в коротком сне.

Где вы сейчас, мальчишки боевые?

Вы по весне прислушайтесь порой.

Зовут героев трубы полковые

На правый фланг,

На правый фланг в солдатский строй.

Утро

Люблю мой город утром рано,

Когда еще ни ветерка…

Вот-вот из серого тумана

Вонзит он шпили в облака.

Со старых крыш сползет лениво

На тротуар ночная мгла –

И тут же лучик от залива

Вспорхнет,

Взлетит на купола

И засверкает,

Заискрится

И водопадом рухнет вниз.

Задорным звоном в парках птицы

Начнут свой первый пересвист.

Тряхнув упрямо головами,

Проснутся каменные львы.

И окна станут зеркалами,

Поймав просторы синевы.

Зашелестят сады листвою,

Взовьются чайки над Невой…

И город мой – опять со мною!

Гранитный,

Бронзовый,

Живой!

Как я сочинял стихи

Я по улице иду,

Сочиняю на ходу.

Всё беру в стихи, что вижу:

Кошку, клевер, куст ольхи.

Подходи, козёл поближе -

Попадёшь в мои стихи!

А, бежишь?..

Ну-ну, не очень!..

И рога зачем вперёд?

Вот дурной какой!

Ну... хочешь -

Подарю тебе блокнот?

Вот пристал козёл упрямый!

И рога наперевес!

Нарушает этот самый...

Этот... творческий процесс.

Убегаю!

Удираю!

Ничего не сочиняю.

Прямо в куст лечу крапивный!

Дальше - прямо в лопухи!

Вот козёл какой противный -

Взял испортил мне стихи...

«Вождь краснокожих»

Когда ты дома, что за жизнь?

То есть садись, то спать ложись,

То руки мой перед едой!

Мне повезло: пузатый Билл

Меня из дома утащил,

Сидит в пещере у костра теперь со мной

Пусть я не очень краснокож

И на индейца не похож

И нету кольта в кобуре

Но тощий Сэм-Змеиный Глаз

Меня папаше не отдаст:

Я на заре зажарю Сэма на костре

Пузатый Билл - такой чудак!

Я подарил ему синяк

Шикарный круглый синячок!

Такой чудак пузатый Билл

Он от восторга просто взвыл

Ну, так и быть, я подарю ему еще

Не надо мыть ни рук, ни ног

Не надо в школу на урок

Не чищу зубы - ну и пусть!

А если вдруг не повезет

Папаша в плен меня возьмет

Я обману его и снова украдусь!

Веселый звонок

Едва только осень шагнёт за порог,

Ребят созывает Весёлый Звонок.

Увидит он: в школу идёт детвора,

И сразу же - звонко, задорно: - Ур-ра !

Он каждому школьнику искренне рад,

Но любит он больше весёлых ребят .

И вовсе не любит Весёлый Звонок

Лентяев, зазнаек, нерях, лежебок.

Всё начинается со школьного звонка

Всё начинается со школьного звонка:

В далёкий путь отчаливают парты.

Там, впереди, покруче будут старты

И посерьёзней будут, а пока…

Диктовки и задачи,

Удачи, неудачи,

Параграфы, глаголы

И древние века!

То слово не склоняется,

То Волга потеряется…

Всё это начинается со школьного звонка.

Всё начинается со школьного звонка:

Дорога к звёздам!

Тайны океана!

Всё это будет, поздно или рано,

Всё впереди, ребята, а пока…

Аноды и катоды,

Суворова походы,

Склонения, спряжения,

Движение песка…

Пример не вспоминается,

Ответ не получается…

Всё это начинается со школьного звонка.

Драка

Во дворе подрались кошки –

Поцарапались немножко:

Пушка – Мушку, Мушка – Пушку,

Расшипелись друг на дружку!

Спины – радугой-дугой!

Когти – в бок одна другой!

– Ой! – кричит с веранды Света. –

Наша Мушка плачет где-то!

– Ай-я-яй! – кричит Наташа. –

Где-то Пушка плачет наша.

Света с Натой по дорожкам

С хворостинами бегут.

Ну, сейчас драчуньям-кошкам

Две подружки зададут!

Впредь не будут забияки

Затевать такие драки!

– Стой! – кричит подружке Ната. –

Ваша Мушка виновата!

Ты моей не трогай кошки,

Убирайся прочь с дорожки!

– Нет, не наша! Я смотрела!

Ваша первой зашипела!

– Нет, не наша!

– Вот и ваша! –

Тут пошла такая каша!..

Раскричались две подружки,

Тянут косы друг у дружки.

– Наша!

– Ваша!

– Ваша!

– Наша!

Свету – веником Наташа!

Та Наташу в клумбу лбом –

Только пыль стоит столбом!

…А над садом-палисадом

Пушка с Мушкой сели рядом.

То ль мурлычут, то ль смеются…

А подружки знай дерутся.

Света – Нату!

Ната – Свету!

И конца у драки нету.

Ну, а мне кончать пора.

Извините. Чур-чура…

33 мушкетёра

На книжный бал,

На маскарад

Костюмы шил себе отряд.

Герои всех любимых книг

Должны прийти на бал!

И каждый, в тайне от других

Героя выбирал.

Решил Уздечкин Жора,

Что будет мушкетёром!

Атосом иль Портосом –

Не в этом суть вопроса.

Он просто будет лучше всех –

Сеньор Егор Уздечкин!

Его, конечно, ждёт успех!

И премия, конечно…

Володе ночи напролёт

Из юбки плащ сестрёнка шьёт.

Никита просит папу

Перо пришить на шляпу.

К ботинкам мушкетёры

Привинчивают шпоры

И точно в час назначенный

Выходят из ворот.

Вздыхает озадаченно

На улице народ…

Открыли светофоры

Для них зелёный ряд!

Шагают мушкетёры

На книжный маскарад!

Вон Д’Артаньян! Атосов пять!

Портосов не пересчитать!

И Маша с Дусей тут как тут –

Плащами улицу метут.

Сверкают пряжки! Вензеля

Из бархата и золота!

Идут гвардейцы короля –

Людовика какого-то…

Несут бочонки пороха!

Блестят на солнце шпаги!

И Дуся-мушкетёриха

Идёт, полна отваги!

…Шелками яркими пестрит

Просторный школьный зал.

Играет музыка.

Открыт

Героев книжных бал.

Должно вопрос решить жюри:

Кому же выдать премию?

Здесь мушкетёров тридцать три…

И рыцарей не менее…

Есть царь Салтан…

Есть князь Гвидон…

Сидят бояре вдоль окон…

Как будто этот маскарад

Собрался двести лет назад

И где-то не у нас…

Жюри решает так и сяк.

Но тут… Казалось бы, пустяк:

Внезапно свет погас.

Жюри спросило у ребят:

– Так кто ж починит свет? –

Замялся рыцарей отряд:

– Мы, извините, – нет…

Мы жили с факелами

И нам… Судите сами.

– Я б починил, – вздохнул король, –

Но я свою играю роль;

Не может электричество

Чинить его величество.

Бояре сели в тесный круг:

– Увы, друзья, мы здесь без слуг…

– А то бы мы!

– А то б они!

Тотчас для нас зажгли огни!

– Мы знаем, как поправить свет! –

Сказали мушкетёры.

– Мы вам даём такой совет:

Позвать сюда монтёра!

И тут какой-то малышок

Заткнул за пояс молоток,

С площадки лестницу принёс

И забираться стал.

Он что-то там вверху крутил,

Себе фонариком светил

И что-то напевал.

– Включайте! – крикнул сверху вниз,

И мигом лампочки зажглись.

Огни над сценою горят,

Блестят у потолка,

И все увидели наряд

Монтёра-малышка.

Не шил костюмов пышных он –

Надел простой комбинезон.

Зато из книжки у дружка

Он взял упорство Малышка,

Ходил вечернею порой

Слесарничать в кружок,

И стал таким, как тот герой –

Из книги «Малышок».

Горит над сценой яркий свет.

И для жюри всё ясно:

– Кто победил?

– Сомнений нет?

– Да-да, единогласно…

Застыл сеньоров пышных строй,

А к сцене через зал

Шагал спокойно

Наш герой.

За премией шагал.

Нытик

Жил на свете

Нудный нытик.

Ныл, скулил и снова ныл.

То сосед его обидел...

То в тарелке суп остыл...

Трудно с ним ребятам было

Песни петь, играть в снежки.

В классе было так уныло,

Что хоть волком вой с тоски!

Дни текли в тумане будто...

А легко ль в тумане жить?

Все приходят:

- С добрым утром!

Он придёт -

И сразу ныть!..

Дождик - худо...

Солнце - худо...

Снег - опять нехорошо...

Но случилось в школе чудо:

Нытик взял и не пришёл!

Сразу стало в классе пятом

Попросторнее ребятам:

И ни разу не зевнул

Никто,

И ни разу не заснул

Никто,

В переменку не скучал

Никто,

На опросе не молчал

Никто.

Удивлялись сами:

- Что такое с нами?

Три урока удивлялись,

На четвёртом догадались:

- Братцы, посмотрите-ка,

Нынче нету нытика!

Ликовали все вначале,

Десять раз «ура» кричали,

А потом сказала Лена:

- Хорошо нам ликовать,

- Но ведь завтра непременно

- Он заявится опять.

Как же с ним, занудой, быть?

Может, чем-нибудь лечить?

Но КАК И ЧЕМ,

Скажите-ка,

Лечить такого нытика?

Для всех без исключения

Инфекций и простуд

Придуманы лечения

Различные. А тут?..

Для исцеления грязнуль

Пока не создано пилюль.

От равнодушия пока

В аптеках нету порошка.

Таблетки есть от кашля,

От разных прочих бед,

Но от нытья пока что

Микстур, таблеток нет!

Как вылечить зазнаек?

Лентяев как лечить?

Пока ещё не знают

Учёные-врачи.

И я не знаю тоже.

Не врач я, а поэт.

Но...

Может, смех поможет?

Его сильнее нет!

Наш смех бывает добрым,

Приветливым, открытым,

Но он, как добрый доктор,

Бывает и сердитым.

Бывает смех колючим

И злым, как сто зверей!

Чем тяжелее случай, -

Тем должен быть острей!

Он лечит просто очень.

И спорить трудно с ним:

Никто-никто не хочет

На свете быть смешным!

И, говоря серьёзно,

Ребят он любит.

Всех!

Ведь даже самый грозный -

Он всё же добрый

Смех!

И если над собою

Смеётся скучный нытик, -

Ликуйте всей гурьбою!

В поход его берите!

Не болен он нисколько -

Поправился навек!

Смеяться может только

Здоровый человек.

Встреча

Там,

Где в поле

Зрела рожь,

Повстречал

Полёвку

Ёж.

«Это кто?» -

Подумал ёж,

Еле сдерживая

Дрожь.

- Мама! Мама!

Закричал. –

Я злодея

Повстречал!

Глаза – пёстрые,

Зубы – острые,

Хвост длинный

Вымазан глиной.

Вышла мама.

В тот же миг

Серый ком

Под кочку – шмыг!

- Эх, глупышка,

Это ж мышка!

На весёлом стадионе

Слух дошёл до зоосада:

У людей Олимпиада!

Удивился Дикобраз:

- Почему бы не у нас?

Не пора ли зоосаду

Провести Олимпиаду?

- В чём же дело? -

Крикнул Слон.-

Все

Скорей

На стадион!

Эстафета! Эстафета!

Вместо палочки - конфета!

Удержаться нету сил!

Даже Тигр откусил.

А Косуля до Осла

Только фантик донесла.

Стометровка.

Взяли старт

Конь, Жирафа и Гепард.

Не тяни, Жирафа, шею,

Этот номер не пройдёт:

Побеждает -

       кто быстрее,

Кто хитрее -

       тот не в счёт!

Это - быстрый бег барьерный.

Кто там первый?

Заяц первый.

Он от Волка бегал часто

В чаще,

В поле

И в кино.

Зря старается зубастый:

Не догонит всё равно!

Это что ещё такое?

Почему на ринге трое?

Третий - лишний.

Нет его

В олимпийском списке.

И вдвоём на одного -

Не по-олимпийски.

Разбег. Толчок. Прыжок. Рекорд!

Мишутка рад! Мишутка горд!

(Когда в прыжковой яме ёж -

И не туда ещё махнёшь!)

Пролетели стрелы мимо...

Но попасть необходимо!

И хитрюга Дикобраз

Свой использует запас.

Вороные и гнедые!

Каждый - чудо как хорошо!

В спорте кони есть такие,

Что и в цирке не найдёшь!

- Эй, ныряй! -

кричат Верблюду.

А Верблюд в ответ:

«Не бу-уду!..»

Взял и прыгнул Бегемот.

Что сейчас произойдёт?

Объяснял друзьям Пингвин:

- У Дельфина стиль – «дельфин»,

У Лягушки – «лягушачий»,

У Собаки стиль – «собачий».

Ну а Заяц -

         он король

Среди зайцев в стиле «кроль».

Впереди пятнадцать миль,

И на море полный штиль.

Но яхтсмен упрямо сам

Помогает парусам.

Осьминог спешит вперёд:

Он за всех один гребёт!

В ложе прессы - репортёры

Ста журналов и газет.

Телеграф охрипнет скоро:

Отдохнуть минутки нет!

Сбилась с ног, устала почта.

Что же делать?.. Вот вопрос!

И почтовый голубь срочно

Сообщение понёс.

Два спортивные снаряда

Различать, ребята, надо.

Кто из вас, друзья, нашёл:

Где тут «конь»,

А где «козёл»?

У Мартышки нет сомнений,

Что она - спортивный гений!

Только, судя по всему,

Гений ты или не гений,

А во время выступлений

Строить рожи ни к чему!

Сделать «ласточку» не шутка,

Но старается Мишутка.

Влез Ленивец на турник,

Уцепился и поник

И при всех на турнике

Спит, как будто в гамаке.

Надо снять его,

Пока

Он не рухнул с турника.

Стадион мычит, кричит,

Кукарекает, рычит,

Тявкает и крякает,

Воет, лает, квакает,

Ржёт, гогочет, блеет -

Стадион «болеет».

Во играют!

Посмотрите!

Кто - в атаке!

Кто - в защите!

Бьют ногами и носами,

Не бояться ничего!

Так что вы судите сами -

Кто кого?

Судьи хором клятву дали:

Не вручать зазря медали,

Поля игр не бросать,

Виноватых не кусать,

Не толкать

И не лягать,

Всем внимательными быть

И по правилам судить!

Голова в кольце торчит

По-жирафьему кричит:

- Не бросайте по кольцу!

Попадёте по лицу!

Прошипел Удав Ужу:

- Я рулеткою служу:

Мною в секторе толкания

Измеряют расстояния.

Жаль, нету состязания

На скорость уползания!..

Кто же всё же чемпион?

Может быть, могучий Слон?

А быть может, этот вес

Взял Мышонок-легковес?

А медаль получит он?

Кто же всё же чемпион?

Так в борьбе дзюдо бывает:

Ловкость силу побеждает!

На призёров посмотрите -

В зале шутки! В зале смех! -

Потому что победитель

Оказался меньше всех!

Мчатся три велосипеда:

Скоро – финиш!

Там – победа!

Только Страусу педали,

Очевидно, помешали,

Заявляет на бегу:

- Я добраться до медали

На своих двоих могу!

Броненосец шепчет в страхе:

- Вот так щит у Черепахи!..

И хотя я весь в броне,

Почему-то страшно мне...

От зари и до зари

Жарко спорило жюри,

Заседало ровно сутки

И решило, наконец:

Дать отважному Мишутке

Чудо-пояс - пять колец!

Состязался он с задором

И на суше и в воде,

Не везде бывал призёром,

Но участвовал везде!

Он сражаться не боится

И за это награждён:

Пусть летит в Москву-столицу,

В Лужники, на стадион!

Хитрый ёж

Ай, да сад! чудесный сад.

 Всюду яблоки висят,

Розовые, гладкие,

Сладкие- пресладкие!

Видит ёж, вздыхает ёж:

Не достанешь, не сорвёшь...

Ну а всё ж?...

Шёл косой попить к реке.

 Видит – ёжик на пеньке.

«Что сидишь?»

«Не зря сижу!

Вот сижу и сторожу!

Есть на яблоне мешок.

В нем баран, да петушок,

Мед пчелиный вкусный

и кочан капустный!»

Говорит косой ежу :

«Что-то я не разгляжу...

Может я и впрямь косой?

Надо сбегать за лисой!»

Как услышала лиса,

закричала: «Чудеса!»

И решила: «Мишке мёд,

волк – баранину возьмёт,

Мне, лисице, – петушок,

зайцу – сладкий кочешок,

А ежу – пустой мешок»...

Через рощи и леса

скачут заяц и лиса.

За реку Щуканию,

волка звать в компанию.

«Вам не нужен ужин?»

Рявкнул серый: «Нужен!

Я поужинать не прочь,

в этом вам могу помочь».

Вот бегут они втроем,

через чащу, бурелом,

В дальний лес, медвежий дом.

Мишка спать решил залечь,

покряхтел, залез на печь,

Повернулся на печи –

застонали кирпичи.

Вдруг медведя кто-то - толк!

«Здравствуй!» - скалит зубы волк.

Лебезит лисица:

«Мёд тебе не снится?»

Через кочки, через пни

в сад торопятся они.

«Ох!» - вздыхает мишка:

«У меня одышка...»

Прибежали. «Где мешок?»

«Где баран?» «Где петушок?»

«Мёд пчелиный вкусный

и кочан капустный?»

Ёж на ветки показал,

Глаз прищурил и сказал:

«Нелегко мешок найти,

надо яблоню трясти!!

Оттолкнул косой лису:

 «Отойди-ка, потрясу!»

Не жалел зайчишка лап,

только зря старался, слаб...

А лисице не сидится,

стала рыжая сердиться,

Как хвостом ударит вдруг,

только пыль столбом вокруг.

Возмутилась рыжая:

«Где мешок? Не вижу я!»

Серый волк рассвирепел,

волк зубами заскрипел,

Изо всех из волчьих сил

ствол от злости укусил...

Только зубы - не пила,

крепкой яблонька была.

Рявкнул мишка: «Мой чёред!»

В лапы яблоньку берёт,

Как тряхнёт...

Грянул град, ну и град!

Сверху яблоки летят.

Зайцу в глаз, волку в лоб,

По лисице - хлоп-хлоп-хлоп...

«Ой-ёй-ёй!» - кричит лиса.

«Разбегайтесь кто куда!»

Звери кинулись в кусты,

видит ёж одни хвосты...

А под яблоней - ура!

Яблок целая гора!

Урожай, так урожай,

только тачки нагружай!

Будет на зиму запас

у ежей на этот раз.

Стол у ежика накрыт,

пир у ежика кипит.

Сели гости в тесный круг:

белка, соболь, бурундук.

Хвалит яблоки енот,

даже песенку поёт:

Ай да Ежик -Хитрец!

Тут и сказке конец.

Крутится диск телефонный

Из нового порта от Волги-реки

разъехались в стороны грузовики.

Попробуй реши тут:

который из них

вернётся разгруженным

раньше других?

Бориска задачи решать не силён,

но есть у Бориски дружок - те-ле-фон!

Крутится, вертится чёрненький диск -

Вову-приятеля ищет Борис:

- Вова? Задачку решил? По ответу?

Слушай, будь другом, скажи по секрету,

как ты поставил там первый вопрос:

сколько машин или сколько колёс?

Так... Понимаю...

Спасибо, дружище!

Дальше вопросы мы сами отыщем.

Крутится, вертится чёрненький диск,

в трубку доносится тоненький писк:

- Надя? Борис беспокоит. По делу.

Тут, понимаешь, с задачкой заело...

Первый вопрос: «расстоянье до склада»...

Дальше не знаю...

Удваивать надо?

Скорость разгрузки прибавить к часам?

Ладно. Спасибо. Не надо. Я сам.

Цифры мелькают в окошечках диска.

Бориска друзей вызывает по списку.

К трубке он словно навеки прирос:

Третий... Четвёртый... Девятый вопрос

Занят Андрей.

Не ответила Тоня.

Радио что-то поёт в телефоне.

Дома Егора Скамейкина нет...

- Ладно! Я в школе узнаю ответ.

Звенит в коридоре весёлый звонок.

Идёт арифметика - первый урок.

Бориску к доске вызывает учитель:

- Решили? Похвально. Теперь объясните.

Смотрит Бориска на класс удручённо. ...

Крутится, крутится диск телефонный.

Крутится, вертится перед глазами...

Где же дорога с грузовиками?

Смотрит он в темень ночную доски...

Ноют в ушах телефона гудки...

Может быть, вспомнит?

Машины... Дороги...

Слышит он голос учителя строгий:

- Хватит! Садитесь. Подайте дневник. -

Что-то везёт за окном грузовик...

В квартире звонок телефонный звенит

Борискиной маме учитель звонит.

Разговор

Что сегодня за примеры -

Двум подружкам всё равно!..

И у Клавы, и у Веры

Новостей полным-полно!

Чуть закончился урок -

Отыскали уголок,

Встали носом к носу.

Появился шепоток -

Сразу двухголосный.

- Я вчера была у Лёшки.

Мебель там - одно старьё!

- Погоди!.. У нашей кошки...

Вера Клаве про своё. -

Ухо - синей краской кто-то!

Представляешь, что за вид?! -

Клаве слушать неохота,

Про своё сказать спешит:

- Стол - сплошная развалюха!

Вера с кошкою - вперёд!

- Я мочалкой тёрла ухо!

- А какой у них комод!..

Две подружки, две болтушки

Не дают сказать друг дружке!

Не беседуют, не спорят -

Тараторят! Тараторят!

- Надо будет нашу киску

На недельку сдать в химчистку,

- А буфет!.. Какой буфет!..

Двести восемьдесят лет! -

Клава - громче.

Вера - тоже.

Та - визжит.

У этой - бас.

На обвал в горах похоже

И немножечко на джаз.

Им послушать бы, да где там!

Кто кого!

Кричат дуэтом!

И не речь уже, а речка

Водопадом хлещет вниз:

- Кошка!

- Стулья!

- Ухо!

- Печка!

- Краска!

- Кресло!

- Хвост!

- Карниз!

Тут звонок затренькал строго:

- Объясните: что к чему?

Говорили вы тут много.

Очень много.

А кому?..

А я, ребята, тут живу

Туристы - ну, чудной народ!

Какие-то - с приветом...

Бегут, шныряют взад-вперёд!

Зимой! Весною! Летом!

Спешат куда-то во дворец...

На выставку куда-то...

Потом совсем в другой конец

В какие-то палаты... Лепечут:

«Сказка наяву!.. Какие галереи!..»

А мне-то что?

Я тут живу.

Сто раз ещё успею

Сходить в любой старинный дом

Мне стоит лишь собраться!

А эти-то - бегом! бегом!

Мелькают! Суетятся!

То подавайте им собор

Пятнадцатого века,

То: «Где тут был гостиный двор

И первая аптека?»

К старинным зданиям бегут!

Толпой спешат к музею!..

А мне-то что?

Я местный тут.

Сто раз ещё успею!

Схожу на тот собор взглянуть.

Мне стоит лишь собраться!

А как-нибудь,

Когда-нибудь

В музей могу смотаться...

Очкастый дядя в микрофон

Перечисляет даты:

- Здесь генерал Багратион

На битву шёл тогда-то...

Тогда-то Пушкин здесь читал

Свои стихотворенья...

Тогда-то Фрунзе поднимал

Рабочих в наступленье...

Отсюда хлеб везли в Москву...

Отряды шли к Чапаю...

Вот это да!

А я живу

И ничего не знаю...

Я пишу

Я пишу открытки два часа.

Дали мне конверты, адреса,

Список дали всех друзей отряда -

С праздником друзей поздравить надо.

Бабушка меня не понимает:

В булочную срочно посылает.

Некогда мне бегать за печеньем!

Трудно, что ль, самой сходить туда?

Занят я важнейшим порученьем:

Я пишу ударникам труда!

Я пишу, что труд их пионерам

Служит образцом всегда, примером,

Что на них, мол, держим мы равненье.

- Бабушка, забудь своё печенье!

Не пойду!

Я занят!

Ясно? Нет?

Я пишу открытки ветеранам.

Лётчикам! Героям-партизанам!

Генерал-майору шлю привет!!!

Бабушка... Она жила в блокаде...

Только это дело не моё!

У неё друзья - в другом отряде.

Кто-нибудь поздравит и её.

Экскурсия

Прошу на экскурсию.

Так, проходите.

Прошу: не дышите.

Прошу: не шумите.

Хочу, чтобы все непременно учли:

Здесь можно легко задохнуться в пыли.

Итак, начинаю обзорный рассказ.

Пришли мы, ребята, в особенный класс.

Вот чучело - ёжик.

Вот чучело - чижик.

Лисица. Когда-то была она рыжей.

Какая сейчас, - объяснить не берусь.

Вон тот, что с отломанной лапою, - гусь.

Вот это - глухарь, с хохолком на макушке.

Под партою - вроде бы шкурки кротов.

В коробке - скелет земноводной лягушки.

В горшочках - гербарий засохших цветов.

Бесхвостый на палке - петух на насесте.

Два чучела рядом - сурок и хорёк.

А что это все это,

взятое вместе, -

Читайте на двери:

«ЖИВОЙ УГОЛОК»!

Удивляется дедка Егор

Удивляется дедка Егор:

- Что такое?..

Поломан забор...

В огороде потоптаны грядки...

Только яблони в полном порядке!

Посмотрел старина: У апорта

Ветка белой рогулькой подпёрта,

Полотном на стволе у шафрана

Забинтована старая рана.

И ни яблока даже не взято!

А кругом... Георгины помяты...

Удивляется дедка Егор:

- То ли друг был в саду, то ли вор?

Всех соседей расспрашивал дед -

Пожимали плечами в ответ.

Обращался старик в сельсовет:

- Может, вы чего знаете?

- Нет...

В школе дедка спросил у ребят.

- Знаем!

Это четвёртый отряд!

Понимаешь, дедуся Егор,

Был в отряде тимуровский сбор,

И решили в ближайшую ночь

Мы тебе потихоньку помочь.

Ты ведь стар, да к тому ж одинок

Кто б тебе с урожаем помог?

Только деду ребят не понять:

- А кусты-то зачем же ломать?

Георгины стояли - и те...

- Это, дедушка, мы в темноте!

Дед Егор постоял, помолчал,

Головою седой покачал

И пошёл потихоньку назад -

Прибирать свой потоптанный сад.

А в отряде идёт разговор -

Обсуждается дедка Егор:

- Больно он непонятлив и стар!

Жил да жил и от жизни отстал.

- В пионерских делах не силён!

- И совсем без романтики он!..

Над деревнею дремлет луна.

Над полями стоит тишина.

Что-то шепчет во сне старый сад.

Дремлет дед. И тимуровцы спят.

Альбомчик для стихов

Не спать сегодня девочкам

Всю ночь до петухов:

У Ивановой Верочки -

Альбомчик для стихов!

Уголочек позолочен,

На другом углу - цветочек!

И странички разные:

Голубые, красные,

Синие, зелёные -

Серебром тиснённые!

Света с Галей,

Алла с Валей

Ей в альбом стихи писали.

А потом нарисовали

Сердце красное в углу,

Дырку в сердце

И стрелу!

Струйкой тоненькою алой

По стреле струится кровь...

Объяснили Валя с Аллой:

- Это значит - про любовь!

Смотрит Вера на страницы,

Крутит пальчиком начёс...

Значит, надо ей влюбиться.

Но в кого бы?.. Вот вопрос!

Может, в Сидорова Тольку?

Толька знает песен столько!

И спортсмен он!

И брюнет!

Лучше парня в классе нет.

Посоветовала Света:

- Надо Тольке по секрету

Показать альбомчик тот,

Прочитает - и поймёт.

Ничего не понял Толька.

Рассмеялся громко только:

- Это что, подарок принца?

Где храните? Во дворце?

Но - пардон! - глагол «влюбица»

Не писали через «це»!

А под сердцем этот «рыцарь»

«Очень плохо» написал.

И поставил единицу...

Несознательный нахал!

Вера с кислою улыбкой

Весь альбом изорвала.

Где ж любовь?

Она ошибкой

Грамматической была.

Страшная история

Смешно мне немножко

И грустно немножко...

Живёт в нашем доме

Мальчишка Серёжка.

Обычный мальчишка.

Обычный сосед.

Но только

Какой-то

Сосед-домосед.

Одна лишь дорожка

Серёжке знакома:

От дома - до школы,

От школы - до дома.

Вернётся с уроков,

Нырнёт в тишину,

И дальше - ни с места,

Ни тпру и ни ну...

Ребята под окнами

Мячик футболят,

Ребята - на поле!

Серёжка - в неволе.

Не слышит он криков,

Ударов мячей...

Он - узник.

Он - пленник

Неведомо чей.

Неведомо? Ведомо!

Бедный Серёжка

До позднего вечера

Смотрит в окошко.

Окошко особое:

Форточек нет.

Сидит в духоте

Мой несчастный сосед.

Скрутил телевизор

Его проводами:

В лесу он бывает

По первой программе,

Гуляет в саду

По программе второй,

По третьей -

Грибы собирает порой.

От этого душного

Домосиденья -

Родителям бедным

Одни огорченья.

И слышу однажды -

Соседка стучится:

- Серёжка на «скорой»

Отправлен в больницу.

- А что с ним случилось?

- Врачи говорят, Что это, мол,

Ветер во всём виноват.

- Продуло? Простуда?

- Да что вы!

Откуда?

От горя Серёженьке

Сделалось худо.

- От горя?

А ветер при чём здесь тогда?

- От ветра-то этого

Вся и беда:

Ка-ак дунул!

Ка-ак дунул из облака он!

И с крыши

Антенну

Свалил

На газон!..

Витька-витязь

Поглядите,

Подивитесь:

Кто стоит там впереди?

Поди, конник?

Поди, витязь?

На коне своём, поди?

Подойти бы да спросить-ка:

- Вы не витязь? -

Вот и нет!

На дорожке

А под ним -

Вышел Витька из ворот

И под ёлочкою ждёт.

Скачут к Витьке малыши -

Братья - Лёша с Петей:

- Прокатиться разреши

На велосипеде?

Витькин рот свела зевота:

- Вот ещё... Была охота...

На катанье всяких Лёш

И колёс не наберёшь!..

Подбежал сосед Олежка:

- Разреши в ларёк сгонять?

- Топай-топай!

Перебежкой!

Ноги надо развивать.

Натка тропочкою гладкой

Не спеша идёт с реки.

В косах бантики у Натки -

Словно в поле васильки.

Улыбнулась:

- Добрый витязь,

Вам ещё не скоро в путь?

Вы, надеюсь, разрешите

Покататься мне чуть-чуть?

Витька - витязь!

Он с поклоном

Говорит:

- Фигос под нос!

Я сюда не для девчонок

Велик из дому привёз.

А потом свершилось чудо.

Рыжий Сашка прибежал:

- Шу-шу-шу... - и почему-то

Витька велик сразу дал.

Этот Сашка ездил где-то

И звенел звонком вокруг.

Ну, а Витька ел конфеты.

Сразу целых десять штук!

Говорили: " Витька - витязь!"

А теперь уж - извините.

С той поры его на даче

Называют все иначе...

Кричит петух

Кричит Петух:

– Кукареку! –

И слышит из лесу:

-Ку-ку!.. – Кричит опять:

– Кукареку! –

И снова из лесу:

– Ку-ку! –

Ворчит Петух в своем дворе,

Надулся – бука букой:

– Не научилась «кукаре...»,

Тогда и не «кукукай»!

Вот вопрос

Очень меня это интересует:

Кто в январе на окошках рисует?

Прямо на стеклах выводит узоры:

Пальмы, гирлянды и синие горы?

Очень меня это интересует:

Что за художник весною рисует?

Кто это краской зеленой-зеленой

Красит березы, каштаны и клены?

Кто разукрасил чижа, канарейку?

Рыжими сделал костер и лисицу?

Кто это выкрасил нашу скамейку,

И как от нее мне теперь отлепиться?..

Медленные стихи

Си-дит в те-ни маль-чиш-ка с книж-кой,

Чи-та-ет сказ-ку по скла-дам.

Зве-нят стре-ко-зы над маль-чиш-кой,

Ко-зел ша-га-ет по цве-там.

Про-хо-дит час. И два про-хо-дит.

Маль-чиш-ка с книж-ко-ю си-дит,

По строч-кам ти-хо паль-цем во-дит,

Гу-ба-ми мол-ча ше-ве-лит.

Во-круг – жа-ра, в те-ни – про-хла-да,

И ти-ши-на, и бла-го-дать.

Ку-да спе-шить? Спе-шить не на-до,

Ког-да ты у-чишь-ся чи-тать!

И ес-ли кто ме-ня ру-га-ет,

Я не ру-гать ме-ня про-шу:

Для тех, кто мед-лен-но чи-та-ет,

Я так же мед-лен-но пи-шу.

380 220 комаров

Над рекою у горы

Жили-были комары.

На вечерней перекличке

Собрались у кустов

Триста восемьдесят тысяч двести двадцать комаров.

В это место, как назло,

Нас в походе принесло.

Не успела вспыхнуть спичка,

Как слетелись - будь здоров! -

Триста восемьдесят тысяч двести двадцать комаров!

Мы не ныли: «Чур-чура...»

Мы - в атаку и – «ура!»

Всем отрядом в грозной стычке

Давим полчище врагов:

Триста восемьдесят тысяч двести двадцать комаров!

Мы сказали: «Победим!

Мы дымку сейчас дадим!»

Затрещали ветки, слышим -

Запищали у костра

Триста восемьдесят тысяч сто четыре комара.

Всем отрядом до зари

Мы считали волдыри.

А внизу, в болоте рыжем,

Ныли-выли до утра

Двести восемьдесят тысяч пять десятых комара!

По дорожке не спеша

По дорожке не спеша

Шли четыре малыша,

Разговаривали:

-Поиграем, что ли, в пятки?

- Луссе в мясик на плоссядке!

- Вот пвидумав!.. Под говою

Вучше в вунки поигвать!..

«В пятки»? «В вунки»?

Что такое?

Ничего не разобрать!

Карапузы, что случилось?

Может, горло засорилось?

Может, каши полон рот?

Может быть, мешает где-то

За щекой у вас конфета -

Говорить вам не дает?

Но мальчишки убежали

И опять залопотали

От меня невдалеке

На каком-то очень странном -

Ни родном, ни иностранном -

Карапузьем языке.

Я решил помочь мальчишкам:

Я купил себе чернил,

Сел за стол и сочинил

Эту маленькую книжку.

Вот попробуйте прочесть!

Здесь стихи такие есть,

Что ЖУЖЖАТЬ заставят дружно,

И Р-РЫЧАТЬ, С-СВИС-СТЕТЬ,

З-ЗВЕНЕТЬ!..

Говорить, ребята, нужно

Всё как следует уметь!

Дюймовочка

С полей и лугов улетело тепло,

И птицы давно улетели.

У ласточки ноет больное крыло,

Лютуют над нею метели.

В мышиной норе только стены вокруг…

От воя холодного жутко,

Остался один лишь единственный друг-

Дюймовочка, крошка, малютка.

Ах, это не мало - единственный друг!

Поверьте, что это не мало.

Он друга больного накормит из рук,

Своё принесёт одеяло.

Знают Дюймовочку небо и речка,

Знают её полевые цветы.

Знают, что в маленьком добром сердечке

Много - премного теплоты.

В сырых коридорах с гнилушкой в руке

Дюймовочка тихо крадётся…

Немножко воды принесёт в лепестке

И ласково так улыбнётся.

Два друга в беде и в несчастье должны

Всегда друг за друга держаться.

Им только бы вместе дождаться весны,

И солнышка в небе дождаться!..

Мы знаем, у сказки счастливый конец,

И рады, конечно, удаче.

У верных друзей и у добрых сердец

Не может быть в жизни иначе.

Кто сильнее?

Алёшка всегда пристаёт к Антону с разными вопросами — А сколько километров до неба? —А что глубже: море или океан? - А что, если Земля круглая, то можно её прорыть сквозь и выйти с той стороны? И сегодня он бежит вприпрыжку за Антоном и спрашивает: - А кто сильнее: слон или кит? И вообще, кто сильнее? Антон торопится. Он большой, и у него много разных дел. Но Алёшка ни за что не отстанет: - Ну скажи, кто сильнее? - Посмотри во-о-он туда,- говорит Антон.- Видишь кран? Какую тяжесть он поднимает - целый вагон! Он и слона твоего поднимет, и кита. Как перышко. Для Алёшки это неожиданность. Он соображает:— Антон, а кто сильнее крана? — Видишь поезд? Впереди - синий электровоз с красной звездой. Он тянет целых пятьдесят вагонов. И все они доверху нагружены. Ведь он, наверно, посильнее крана, правда? Алёшка смотрит вслед поезду. Да, это правда! — Ну, а сильнее электровоза?..- не унимается он. —Вон, смотри,- говорит Антон. - Видишь, грузят корабль. Он повезёт через море брёвна, доски, тюки, бочки, ящики. У него такое огромное брюхо, что в него влезут двадцать пять таких поездов. А может быть, и тридцать. И все это он повезёт через море. Алёшка долго молчит и даже не бежит вприпрыжку. Антон! Ну, а кто самый сильный? Самый-самый? Надоел, Алёшка! Думай сам. Алёшка долго думает и ничего не может придумать. — А кто поднимет у крана его огромную ручищу? Кто заставит его работать? — Правильно, крановщик! — А кто заставляет электровоз бежать по рельсам и тащить за собой вагоны? — Ну, конечно, машинист. — А без кого корабль не тронется с места и не выйдет в море? —Ну да, без капитана и без матросов. —А кто сделал кран, и электровоз, и корабль? — Люди. — Значит, кто самый сильный? - Человек!

Пятёрка по чтению

Петя Дудочкин читать научился. Хотя и по складам, но с толком, с чувством, с расстановкой. Учительница ему даже пятёрку в дневник поставила. Идёт Петя домой - довольный-предовольный!

Настроение у Дудочкина - хоть пой, хоть пляши!А вокруг – парк, травка зелёная. Из неё столбик торчит с белой дощечкой. «ПО ГАЗОНАМ НЕ ХОДИТЬ!» - написано. «Вот ещё, - думает Петя. - Буду я читать! Я и в школе уже начитался. Даже пятёрку получил!» Дальше идёт. По газонам. Прямо к клумбе вышел. Среди тюльпанов пёстрых другая дощечка белеет: «ЦВЕТОВ НЕ РВАТЬ!». «Как бы не так! - думает Дудочкин. - Буду я читать! За это пятёрку не поставят. Учительницы-то рядом нет! А вообще-то меня за упорный труд и высокие достигнутые показатели с цветами поздравлять надо!» Поднатужился Петя Дудочкин, выдернул с корнем два тюльпана – дальше потопал. Парк уже миновал. На соседнюю улицу вышел... Чудеса! В школу шёл - улица была как улица. Обратно идёт – яма выкопана, вдалеке жёлтая машина стоит. В куче свежей земли ещё одно объявление на дощечке воткнуто. «Ну уж дудки!» - думает Петя. - Не для того я читать научился, чтобы всё подряд перечитывать. Научился - и хватит. Можно и не читать больше, отдохнуть». Тут уж совсем чудеса начались: отделился Петя Дудочкин от земли и полетел!.. Только не вверх, а вниз. В яму. Шмякнулся на мокрый песок и сидит. Слева, справа - стены отвесные. Вверху над головой - небо голубое. Облачко плывёт. Белое.

- Эй, - закричал Петя.

Никто его не услышал. Петя снова закричал:

- Эй!

Опять никто не отозвался. Вот так история!.. Что же ему, так и сидеть теперь на дне ямы? Это с пятёркой-то по чтению!

- Эге-гей! - завопил отчаянно.

Воробей прилетел. Сел на край ямы, головой покрутил - и поминай как звали! А Петя в яме сидит. Петя не воробей. Читать он умеет, а летать - нет.

- По-мо-ги-те! - кричит Петя. - Я в яму упал!..

Облачко над ямой уже уплыло куда-то. Другое приплыло - и тоже мимо. «Безобразие, - думает Дудочкин. - Яму выкопали, а ступенек не сделали. И не вытаскивает никто. Может быть, я не так кричу, не по правилам?..»

- Ой-ё-ёй! - опять принялся. - Ноль один! Ноль два! Ноль три! Пожарные! Милиция! Скорая помощь!

Над краем ямы дяденька вырос. В кепке.

- Ты чего там делаешь? - спрашивает.

- Сижу, - обрадовался Петя.

- Нашёл местечко, - качает головой дяденька.

- Я нечаянно. Не нарочно. Совершенно случайно.

- Разумеется, - отвечает дяденька. - Конечно. Само собой.

Потом к Пете лестница спустилась. Деревянная. Слез по ней дяденька в яму и вытащил Дудочкина.

- Спасибо, - говорит Петя. И вдруг как закричит: - Портфель! Портфель в яме остался!

- Ну, это - пустяки! - говорит дяденька.

- Как это - пустяки?! Там же дневник мой! В портфеле. С пятёркой по чтению.

- По чтению? - Насторожился дяденька. - Так ты, стало быть, грамотный? Ну-ка, читай тогда.

Повернул дяденька к Пете табличку на палочке, что в земле над ямой стояла.

- Читай!

Прищурился Петя, сосредоточился и прочитал:

- СТОЙ! ВПЕРЕДИ ВЕДУТСЯ РАБОТЫ!

- Верно, - согласился дяденька. - Читать умеешь. Как же ты тогда в яму-то? Люди тебя предупреждали, написали специально. Почему же не прочитал?

- А это нам не задавали, - смутился Петя.

Дяденька совсем помрачнел:

- Не задавали, говоришь? А что же тогда задают вам?

- Много... - Дудочкин плечами пожал. - В дневнике целая страница написана.

- Понятно, - говорит дяденька. - Вот ты теперь за ними, за своими заданиями, и полезай в яму. Сам. Лестницу потом тоже сам принесёшь – к моему дому.

- А который ваш?

- Мой - с рекламой, - говорит дяденька. - Вообще-то, реклам вокруг много разных, но на моём «Пейте томатный сок!» написано. Прочитаешь и найдёшь. Читать-то ведь ты умеешь?

- Ага, - сказал Петя. И полез в яму, за портфелем, в котором лежал дневник с пятёркой по чтению.

Тёплые слова в адрес троечника

Хочется мне о троечнике поговорить. Жаль мне троечника: все обходят его вниманием. И учителя в школе, и писатели в книгах... Живёт он себе на свете, а вроде и нету его. Никто его замечать не хочет, никто о нём никакого слова не скажет - ни доброго, ни худого. Двоечникам - тем проще. Учителя их всегда на примете держат, писатели гвоздят так и этак, художники карикатуры на них рисуют. Отличников тоже без внимания не оставляют: педагоги к ним с уважением, в газетах портреты печатают... А троечник что? Его и замечать-то никто не хочет. Неинтересные они люди, троечники... Ни рыба ни мясо. А ведь если разобраться по справедливости, если вдуматься: кто они такие, троечники? Мечтатели! Всю жизнь мечтают они о том, что вот однажды возьмутся - и!.. Станут отличниками. Все книги перечитают. Все задачки перерешают. Все науки преодолеют. Для троечника помечтать - самое главное. Он и в первом классе мечтает, и во втором, и в третьем. Всё о том же: что когда-нибудь отличником станет. Иные даже не замечают, как на всю жизнь мечтателями остаются.

Я недавно ботинки купил. В субботу надел их, а в воскресенье подмётка отлетела. Друзья говорят мне: «Бракодел работал!» А я так думаю: мечтатель, застарелый троечник. Сидит он сейчас где-нибудь над другой парой ботинок и думает: «Вот завтра с утра возьмусь - и!.. Стану мастером экстра-класса! Такие ботинки делать начну, что повезут их прямо на Всемирную выставку!» Так размечтается, что опять подмётку приклеить забудет... И потом, вы думаете, просто быть троечником? Ещё как трудно! Даже опасно. Он, троечник, всё время как над пропастью ходит. Чуть оступился – и уже не троечник!.. Прощай, спокойная жизнь! Начнут на него пальцами показывать, фамилию называть. Шуму! Гаму! Троечник этого не любит. Для него куда как лучше в покое жить, в незаметности. Тройка-то у них, у троечников, знаете, как называется? Балл душевного спокойствия. То-то... Спокойствия!

На беспокойных троечники смотрят с подозрительностью: и чего им вечно больше всех надо? Шумят, кричат, требуют, зовут! Вырастут - глядишь, в космос помчатся. Или в океанские глубины. Или в горы полезут. А что там, в горах-то? Красота? Так её и по телевизору показывают. В стенгазетах тоже горы рисуют. На самых вершинах пятёрки сверкают. Беспокойные к этим вершинам лезут. Ну и лезли бы себе - так нет: верёвки ещё у них. Внизу к этим верёвкам троечники привязаны. Буксир называется. Думаете, не обидно? Ещё как обидно! Несправедливо это. Вкусы у людей могут быть разными. Одни - пятёрки любят, другие - тройки. Великий русский писатель Гоголь Николай Васильевич тоже тройки любил. Даже писал о них красиво: «Эх, тройка! Птица-тройка!».

Двойку, между прочим, тоже птицей зовут. Только «гусем». Двоечники хвастаются даже: мы, мол, тоже пятёрочники, только в зеркальном отображении. В перевёрнутом, так сказать, виде. А если тройку перевернуть? Тройка и получится. Как ни верти, - тройка. Устойчивая оценка. В пятёрки не лезет. Нет, несправедливо обходим мы троечников вниманием. Я потому о них и писать взялся, что уж явно несправедливо. Я этих троечников вполне понимаю. Сочувствую даже. Я, может, и сам бы в троечники записался, да нельзя. Ну что получится? Прочитает моё писание редактор и скажет: «Н-да... На троечку ты, брат, сработал. Плохо». «Как так - плохо? На троечку же!..» «Вот то-то и плохо. Кому это нужно - на троечку? Тебе самому нужно?» Я, конечно, задумаюсь, про ботинки вспомню. «Нет, - признаюсь, - не нужно». Вот поэтому-то, чтобы сказать слово о троечниках, никак я не могу к ним присоединиться. Могу лишь выразить им своё сочувствие и ещё раз повторить: жаль мне троечников. Очень жаль.

Подзатыльник

Шестиклассник восьмикласснику на ногу наступил. Случайно. В столовой за пирожками без очереди полез - и наступил. И получил подзатыльник. Отскочил шестиклассник на безопасное расстояние и выразился:

- Дылда!

Расстроился шестиклассник. И про пирожки забыл. Пошёл из столовой прочь. В коридоре с пятиклассником встретился. Дал ему подзатыльник – полегче стало. Потому как ежели тебе подзатыльник дали, а ты его никому отдать не можешь, то уж очень обидно.

- Сильный, да? - насупился пятиклассник.

И в другую сторону по коридору потопал. Мимо девятиклассника прошёл. Мимо семиклассника проследовал. Встретил мальчишку из четвёртого класса. И дал ему подзатыльник. По той же самой причине. Дальше, как вы уже сами догадываетесь, согласно древней пословице «сила есть - ума не надо», подзатыльник получил третьеклассник. И тоже не стал его держать при себе - второкласснику отвесил. А второкласснику подзатыльник зачем? Ни к чему вовсе. Шмыгнул он носом и побежал искать первоклассника. Кого же ещё? Не старшим же подзатыльники давать?

Первоклассника мне больше всего жалко. У него положение безвыходное: не бежать же из школы в детский сад драться? Первоклассник от подзатыльника задумчивым сделался. Дома его папа встретил. Спрашивает:

- Ну, что сегодня получил наш первоклассник?

- Да что, - отвечает, - подзатыльник получил. А отметок не ставили.

Черёмуха

Возвращались ребята в свою деревню. Из школы домой шли. Как раз в субботу. И видят: черёмуха расцвела. Как-то вся вдруг! То просто зелёная стояла, а тут - белая! Красивая! Пахучая! Побросали ребята портфели и - на черёмуху: ура-а!!! В понедельник учительница Мария Викентьевна сказала, что они поступили нехорошо. И заставила писать сочинение на тему: «Добрый ли я человек?».

Лёша Скворцов написал: «Я человек добрый. Черёмуху я маме отдал. Огромный букет!»

Наташа Познанская написала: «Я очень люблю природу. Она красивая и полезная. Черёмуху я поставила в ведро, и в комнате сразу стало красиво. В человеке тоже всё должно быть красиво. Тот, кто любит красоту, не может быть злым человеком».

Люся Телегина написала: «Быть добрым - это значит хорошо относиться к младшим и к старшим. К животным, птицам и разным растениям тоже. И ещё любить природу. Великий русский учёный Иван Владимирович Мичурин сказал, что нам нечего ждать милости от природы, мы сами должны её брать. Своими руками».

Миша Гусаков написал: «Добрый человек всегда должен помогать другому человеку, потому что тот другой человек тоже будет помогать другому человеку. Когда мы ломали черёмуху, я залез выше всех, потому что девочкам было не достать, и помог нагнуть макушку, и они очень испугались, потому что макушка сломалась. А я совсем не испугался, потому что я смелый».

Олег Рыбин написал: «Я самый добрый. Все ломали черёмуху, а я не ломал. Я в школе остался. Дежурить. Домой я один шёл. И черёмуху не ломал. На ней уже нечего было ломать. Разве это по-товарищески: сами всё обломали и мне ничего не оставили? Я человек добрый. Я бы им оставил».

Как кричит кулик

Был у меня разговор с одним пятиклассником. О разных трудностях. Которые нужно преодолевать. Насчёт трудностей он не возражал. Насчёт преодолевать - тоже. Пятиклассника смущало другое: количество предметов в школе.

- Ну, зачем мне ботаника? - говорил он. - На что мне она?

Действительно, на что человеку ботаника, если он собирается стать человеком военным, командиром? Ведь если разобраться, что получается... Быстрота, сила, ловкость военному человеку нужны? Нужны. (По физкультуре у пятиклассника - 5). География нужна? Непременно. (И по географии - 5). Математика? В современной артиллерии без неё ни шагу. (По математике пятиклассник тоже на уровне). Русский язык? Трудно, но необходимо. Приказы-то писать придётся! А ботаника зачем? Соцветия-корневища? Пестики-тычинки? Совсем ни к чему. И зоология тоже.

Начал я было с пятиклассником спорить, да вижу: убеждён твердо. Ни шагу с занимаемых позиций. По всему видно: выбрал себе человек определённый маршрут. Чётко сориентировался на местности. И всё ему ясно. И другим тоже. Разве кроме одной-единственной загадки: как это его в следующий класс перевели? Пожалели, наверное... Но так или иначе, а перевели. Лето пришло, объявило:

- Прощайте, двойки и колы, пришли ка-ни-ку-лы!

Пионерский лагерь - это вам не школьный двор. Тут вместо стенок кирпичных - лес шумит, вместо асфальта - травка, вместо уроков - игры. Когда в пионерлагерь пришло письмо с предложением послать звено на межлагерные соревнования по ориентированию на местности, тут и думать не стали: пятиклассника – командиром, четверых в придачу. Прибыли на место сбора. Позавтракали. Жеребьёвку провели. Всем звеньям условные имена дали: «Ужи», «Ежи», «Муравьи»... Звену пятиклассника достались «Шмели».

- Это что, мухи такие? - поинтересовался командир.

- Пчёлы, - объяснил заместитель.

Пчёлы так пчёлы, шмели так шмели! Не в названии дело. Соревнования-то не по зоологии, не по ботанике. По ориентированию! Уж тут-то он себя покажет! Не подведёт родной лагерь! Вручили звену три запечатанных конверта. Показали тропинку в лес: действуй! И отправилось звено. Командир впереди шагает. С компасом и пакетами. Заместитель - вторым. С компасом и правилами соревнований. Остальные - следом. С компасами, флягами и санитарной сумкой.

Идёт командир, на компас поглядывает, чётко выполняет первый приказ: «Следовать на северо-восток. Выйти на круглую поляну с гранитным валуном». Вот и поляна. Вот и валун из травы торчит. Среди разных соцветий. Можно пакет вскрывать. Вскрыли. Прочитали: «От старого вяза на круглой поляне следовать в северном направлении. Азимут двадцать градусов». Всё чётко. По-военному. С азимутом всё понятно. Со старым вязом - не очень...

Огляделся командир, сориентировался. Шесть старых деревьев насчитал. Две ёлки откинул. Получилось четыре дерева. Все по углам стоят. Как ножки у стола. Поискал командир под деревьями: табличек нет. Не написали, который тут вяз, который не вяз. «Военная хитрость!» - решил командир. Выбрал из четырёх самое старое.

- За мной! - скомандовал.

В лесу остановились, прислушались: не догоняют ли их «Ежи» или «Ужи»? Нет, тихо... Дальше пошли. Второй пакет вскрыли: «В районе зарослей можжевельника найти круглый сосновый пень. От него - на северо-восток. Сорок пять градусов».

- Это который можжевельник? - насторожился командир. - Лиственный или хвойный?

Санитарка выручила, подсказала:

- Который с ягодами. Чёрные ягоды с синим отливом.

С синим отливом не нашли. Поскольку все ягоды ещё зелёные, не созрели ещё. А пень сразу нашли. Даже целых четыре пня. Самый толстый выбрали. И - под углом в сорок пять градусов! Третий пакет нужно было вскрыть возле оврага. Ох и далеко же он оказался!.. Пока дошли, пока нашли, - ноги по колено сносили! Но жалоб не было. Люди закалённые в звене подобраны, все мечтают военными стать. Даже санитарка в лётчицы собирается. Привала командир не объявлял. Вскрыл пакет и прочёл: «В районе трёх отдельно стоящих осин ждать крика кулика. Следовать на его голос к месту сбора».

- Осины! Кулики! - возмутился командир. - Они бы ещё амёб сюда понаписали! Безобразие! Что, в лесу других ориентиров нет?

- Тише, - говорит санитарка. И опять подсказывает: - Если кулик закричит, мы его и без осин услышим.

- Верно, - успокоился командир. - Всем прислушиваться. Как закричит, - сразу туда.

А он не кричит. Комары ноют, кусаются, а он не кричит. Комары гудят, тучами носятся, а он не кричит. Комары ревут прямо, впиваются куда попало, а он не кричит. Наконец удосужился:

- Карр!

И командир сразу:

- Вперёд!

Первое место досталось сразу двум звеньям: «Ужам» и «Ежам». «Ужам» за то, что первыми на пункт сбора вышли. А «Ежам» за то, что первыми «Шмелей» отыскали. Совсем в другой стороне от пункта сбора. «Шмели» эти плелись сквозь бурелом и сами куликами кричали:

- Карр!.. Карр!.. Карр!..

Во имя любви

Жили-были Малыш и Карлсон. Вместе. Под одной крышей. Точнее, под одной книжной обложкой. И вдруг Малыш исчез. Напрочь. Совершенно. А Карлсон остался. Наоборот было бы понятнее: ведь Карлсон имел пропеллер и он умел летать. Он вообще то улетал, то прилетал...

Но исчез именно Малыш. На той странице, где он до сих пор находился, осталась лишь большая дырка. Аккуратно вырезанная ножницами. Дырку, а также исчезновение Малыша обнаружил некий читатель детской библиотеки Крамсаев-Раскрамсаев. И очень возмутился. Да и как могло быть иначе? Читатель детской библиотеки, он же ученик пятого класса близлежащей школы Крамсаев-Раскрамсаев, считал себя человеком культурным. Раз уж был читателем библиотеки, то его культурность подразумевалась сама собой. Взять, к примеру, пещерных людей... Почему они были дикарями? Прежде всего потому, что никогда ничего не читали.

А Крамсаев-Раскрамсаев читал. С детства. Ещё в первом классе ему велели записаться в библиотеку. Он и записался. Велели читать - читал. А потом пришла любовь... К книге. Особенно если она про войну. В прошлом году Крамсаев-Раскрамсаев даже учительницу удивил: все в классе домашнее сочинение на одном-двух листочках сдали, а он – целую тетрадь! Написано, правда, было не так уж много, но зато картинок наклеено!.. И цветные, и чёрно-белые!.. И всё солдаты, солдаты!.. От древнеримских легионеров до Васи Тёркина включительно. Альбом, да и только! Кое-где между картинками строчки пробивались. На тему: «Мой любимый герой». Среди строчек учительница обнаружила ошибки, но до главной всё-таки не докопалась. Когда же в следующий раз Крамсаев-Раскрамсаев ещё один альбом с солдатами принёс (на тему: «В жизни всегда есть место подвигу»), то учительница не выдержала, спросила :

- Крамсаев-Раскрамсаев, скажи, пожалуйста: кто помогал тебе создавать такие произведения искусства?

Крамсаев-Раскрамсаев смущённо потупил взор и скромно ответил:

- Моя любовь к книгам...

Да, это была любовь! Порою Крамсаев-Раскрамсаев так влюблялся, что о расставании не могло быть и речи. Библиотека с книгой расставалась, а он - нет. Д'Артаньян, запертый в крамсаев-раскрамсаевском шкафу, уже целый год ковырялся шпагой в скважине замка. Настойчивый Чингачгук вместе с собакой и четырьмя танкистами обследовали каждую щель. Сын полка Ваня Солнцев, грустно вздыхая, говорил Геку:

- Если бы он не вырвал из меня картинку с пушками, можно было бы одним залпом!..

- Увы, друзья, мы в плену, - грустно подытоживал Иоганн Вайс (он же Александр Белов). - Нас просто заманили в ловушку. Прикинулись культурными людьми и заманили.

Крамсаев-Раскрамсаев торжествовал. В его лагере «перемещённых книг» ряды узников пополнялись. Его любовь к литературным изданиям росла с каждым библиотечным днём. И вдруг - такая подлость! Такая низость! Не успел он раскрыть в читальном зале «Книгу юных командиров», как обнаружил полное отсутствие всякого присутствия. Бесследно исчезли различные воинские построения, карты сражений, конструкции боевых машин... Его любовь просто обокрали! С горя схватился он за книгу о Малыше и Карлсоне и обнаружил... Точнее, не обнаружил Малыша. И тогда Крамсаев-Раскрамсаев завопил:

- Безобразие! Бескультурье! Изорвали! Изрезали! Совершенно новую книгу! Один негодяй лишил возможности сотни ребят!..

- Вы совершенно правы, - грустным голосом откликнулся Карлсон с изрезанной страницы. - Я так привык к Малышу... Мы ведь были с ним неразлучны... Как Чук и Гек. Но знаете, я слышал, что Гек тоже куда-то исчез. А Чук остался... Наверное, Гека утащили какие-то дикари. Пещерные люди. Вы согласны со мной?

Крамсаев-Раскрамсаев молча кивнул. Он не мог не согласиться с Карлсоном. Крамсаев-Раскрамсаев был ведь культурным человеком. И понимал, что такое любовь...

Не так давно я услышал, что одну книгу «буквально из рук рвут». Услышал и задумался. С одной стороны - молодец писатель! С другой – рвать книги ни в коем случае не следует. А с третьей - вдруг эта книга попала к Крамсаеву-Раскрамсаеву? Тогда её нужно непременно вырвать из его рук. Договорились? По рукам? Да-да, совершенно верно: дать Крамсаеву-Раскрамсаеву по рукам тоже бы не повредило. Во имя нашей любви к книге.