Рафаэль Санти. Олицетворение гармонии

К 540-летию со дня рождения художника и архитектора

Рафаэль Санти жил в плодотворную, но непродолжительную живописную эпоху, которую мы сейчас называем эпохой Высокого Возрождения. Этот период олицетворяют три величайших имени в мировом искусстве – Леонардо да Винчи, Микеланджело Буонарроти и Рафаэль Санти. Леонардо создал знаменитую на весь мир «Джоконду», по сей день являющуюся эталоном портретной живописи, Микеланджело вошел в историю со статуей Давида, библейского героя, одержавшего победу над огромным, страшным воином Голиафом.

Рафаэль был моложе этих двух мэтров, но встал с ними вровень, а во многом и превзошел их. Сейчас всех троих заслуженно называют титанами эпохи Возрождения.

В отличие от своих старших товарищей, Рафаэль целиком олицетворял живописное искусство. Если да Винчи, в первую очередь, ищущий исследователь и ученый, а Микеланджело, помимо живописи, занимался скульптурой и писал стихи, то Рафаэль посвятил себя исключительно живописному творчеству. Он прошел через значительную эволюцию своих произведений: на протяжении всей жизни его живопись развивалась в направлении совершенствования как формы, так и содержания. Однако, даже работая бок о бок с Микеланджело при росписи Сикстинской капеллы, Рафаэль не перенял его трагических сюжетов, оставаясь до последнего дня тем, кто отражает в своей живописи исключительно гармонию.

Сикстинская капелла

Искусство Рафаэля дает потомкам именно это понятие – понятие о гармонии и о стремлении к тому, чтобы человек вернулся к идеалам, созданным по образу и подобию божьему. И потому, что эта мысль – о гармонии и стремлении к идеалам – была главной для тех, кто жил в эпоху Возрождения, Рафаэль становится ключевым художником своего времени.

Рафаэль родился 6 апреля 1483 года в небольшом итальянском городе Урбино. В эпоху Возрождения (а началась она задолго до рождения Рафаэля, в 1401 году) обучать живописи и ремеслам начинали рано – детей устраивали в мастерские именитых художников в качестве подмастерьев, чтобы они обучались азам искусства с самого начала жизни.

Так произошло и с Рафаэлем. Будущий художник рано потерял родителей: отец его, также бывший живописцем, успел дать мальчику только первые уроки мастерства. Восемнадцатилетним Рафаэль устроился на учебу и работу в мастерскую Пьетро Перуджино, который сам прошел обучение в мастерской Андреа дель Вероккьо во Флоренции. Молодой Рафаэль вместе со своим учителем часто приезжал в этот город, бывший столицей итальянской культуры и искусства в эпоху Возрождения, и знакомился с величайшими творениями архитектуры, живописи и, в том числе, с работами Леонардо да Винчи и Микеланджело.  

Немая, 1507

Спустя всего три года Рафаэль начал работать самостоятельно (стоит отметить, что он выполнял индивидуальные работы и многим раньше, ряд исследователей говорит, что с 15 лет). В 1505 году он переехал во Флоренцию, где сразу же получил множество заказов, в том числе от влиятельных и богатых людей. Во Флоренции Рафаэль сразу же проявил себя, в первую очередь, как портретист и как новатор в этом живописном жанре, создающий такое искусство, которого не было до него: в первой половине XV века распространены были портреты людей, написанных в профиль. Целью таких портретов было увековечивание лиц, изображенных на них, и, как правило, моделями для таких портретов служили античные медали или монеты, так что цель художника заключалась не в том, чтобы запечатлеть особенности изображаемого, а в том, чтобы отразить в своей работе определенный тип. Впервые эту традицию нарушил Леонардо да Винчи, который написал «Мону Лизу», разворачивая фигуру к зрителю в фас, окружая ее пространством, прописывая руки, придавая ей определенный поворот тела, что также влияет на восприятие характера изображенной на портрете женщины.

Рафаэль, несомненно, был знаком с «Джокондой», потому что в первых своих портретах он повторял ту схему, по которой писал да Винчи, однако внес в нее свои коррективы. Именно в творчестве Рафаэля рождается портрет в том смысле слова, которое мы сейчас ему придаем. На его картинах мы видим людей с характерной внешностью, с проявляющимися на изображении чертами характера. Он внимателен к разного рода деталям, украшениям, костюмам и т.д. – Рафаэлю удавалось придать идеальному образу человека, свойственному его эпохе, индивидуальные черты. 

Портрет Аньоло Дони, ок. 1506

Как уже было сказано выше, во Флоренции к Рафаэлю пришло признание и много заказов, в особенности на образы святых. Только во Флоренции он пишет порядка двадцати изображений Мадонн: все они индивидуальны и проникнуты особой материнской нежностью.

Спустя еще три года, в 1508, Рафаэль по приглашению папы Юлия II, который, познакомившись с художником поближе, называл его не иначе как «наш любезный сын», переехал в Рим, где нашел пристанище до конца своей жизни. Именно в этот период Рафаэль начал заниматься монументальной, фресковой живописью. Для начала папа ему заказал роспись трех комнат, так называемых «станц», в личных покоях. Наибольшую известность получил комплекс фресок в комнате, назначение которой в папском доме доподлинно неизвестно. Современные исследователи считают, что в этой комнате заседал папский трибунал, чему свидетельствуют фрески, отражающие четыре области духовной деятельности человека: «Афинская школа» олицетворяет философию, «Диспута» – теологию, «Парнас» – поэзию, «Мудрость, умеренность и сила» – правосудие. В этих фресках Рафаэль проявил себя как мастер композиции, владеющий перспективой и умеющий выстраивать изображение, как рассказ, в котором ясно читается сюжет.

Фреска «Афинская школа» считается одним из величайших творений ренессансного искусства в целом и Рафаэля в частности.

Фреска «Афинская школа», 1510-1511

Именно в Риме талант Рафаэля раскрылся полностью: и как монументалиста, и как рисовальщика. Кроме того, он много занимался архитектурой. В 1515 году он стал главным архитектором собора Святого Петра, что требовало от него большого таланта и организаторских способностей, которыми он, несомненно, обладал. С этим назначением Рафаэль стал главным архитектором Рима, в том числе, именно он руководил раскопками, вновь открывая для мира культуру античности.

Несомненно, глядя на шедевральные работы Рафаэля, невольно начинаешь думать о том, каким же он был человеком.

Представление о его внешности дают два автопортрета: на первом он запечатлен еще юношей, по всей видимости, до переезда во Флоренцию. На этом портрете молодому человеку около 20 лет, он строго, но элегантно одет в черную шапочку и черный костюм, у горла виднеется край воротника белой рубашки.

Автопортрет, ок. 1504

Второй автопортрет имеет отношение к римскому периоду – он был выполнен за несколько лет до кончины художника (умер Рафаэль молодым, в возрасте 37 лет). На портрете мы также видим элегантно одетого человека с проницательным взглядом, приобнимающего за плечи друга (имя друга до нас не дошло). Эти портреты разделены промежутком в 15 лет, однако, в них есть большая разница. Рафаэль в двадцать лет предстает нам нежным, осененным романтическим флером, тогда как на втором портрете художник предстает нам человеком зрелым, мудрым.

Автопортрет с другом, 1518-1520

Портреты отражают и то, что писали о Рафаэле современники. Все признавали, что он был мужчиной красивым, воспитанным, образованным, приятным собеседником. Что интересно, его характеризуют обычно теми же эпитетами, что и его картины, описывая Рафаэля как полного грации, изящества и элегантности.

В Риме дружбы с Рафаэлем добивались все, включая пап и кардиналов. Лучшим другом его был кардинал Бембо, который сочинил эпитафию, высеченную на саркофаге с телом художника: «Здесь покоится великий Рафаэль, при жизни которого природа боялась быть побежденной, а после его смерти она боялась умереть», а похоронную службу служил сам папа, тогда уже Лев X, занявший пост Юлия II в 1513 году, но к Рафаэлю относившийся не менее трепетно.

Не осталось никаких свидетельств о том, были ли у него завистники или соперники. Даже с Микеланджело, с которым ему довелось работать вместе, и с которым они были очень разными по складу характера, никогда не возникало соперничества. Рафаэль изобразил собрата по призванию в образе Гераклита Эфесского на фреске «Афинская школа», а Микеланджело, однажды приглашенный в качестве независимого эксперта для оценки стоимости фресок Рафаэля, выполненных для банкира Агостино Киджи, в оспариваемую сумму оценил только голову, написанную художником.

Рафаэль был человеком, который всегда находился в обществе. У него было множество мастерских и учеников, которые его высоко ценили и любили, а он, в свою очередь, помог им стать высококлассными художниками, способствуя раскрытию талантов каждого из них, но не подавляя их своей гениальной фигурой.

«Говорят, что стоило кому-нибудь из знакомых или даже незнакомых ему живописцев попросить его о каком-либо нужном ему рисунке, как он тотчас же бросал свою работу, чтобы помочь товарищу. А держал он при себе в работе всегда множество людей, помогал им и наставлял их с любовью, которую обычно питают не к художникам, а к родным детям», – писал о Рафаэле Джорджо Вазари, автор «Жизнеописаний наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих».

До нас дошли сведения лишь об одной возлюбленной художника, которую сам он прозвал Форнарина, что указывало на то, что девушка была дочерью булочника (fornaro – итальянское, пекарь). Историческими документами это не подтверждено, но существует легенда, что именно Форнарина позировала Рафаэлю для изображения Сикстинской мадонны. Нарисовал Рафаэль и ее портрет, вводя в моду не только обнаженную натуру реальных людей (прежде обнаженными писались только мифические персонажи), но и головной убор, в котором изображена девушка.

Форнарина, 1518-1519

Интерес к творчеству Рафаэля в России появился в XVIII веке и свою основу он берет в литературе, а конкретно в стихотворении Державина «Изображение Фелицы», которое начинается и заканчивается именем Рафаэля.

Рафаэль! живописец славный,

Творец искусством естества!

Рафаэль чудный, бесприкладный,

Изобразитель божества!

Это подхватил и Александр Сергеевич Пушкин, который еще в своем лицейском стихотворении «Монах», описывая жилище главного героя, упоминает Рафаэля.

Взошедши в дом, где мирно жил Монах,

Не золота увидели б вы горы,

Не мрамор там прельстил бы ваши взоры,

Там не висел Рафаель на стенах.

То есть Рафаэль здесь отображает одну из величайших ценностей мира, наравне с золотом и мрамором.

В 1819 году, под впечатлением от картины Рафаэля «Мадонна с безбородым Иосифом» («Святое семейство»), выставленной в Эрмитаже, Пушкин пишет стихотворение «Возрождение», а в 1830 ту же мысль вкладывает в уста Моцарта в «маленькой трагедии» «Моцарт и Сальери».

Мадонна с безбородым Иосифом, 1506

Мне не смешно, когда маляр негодный

Мне пачкает Мадонну Рафаэля,

Мне не смешно, когда фигляр презренный

Пародией бесчестит Алигьери.

Строки связаны с историей картины – когда-то поверх работы Рафаэля было написано другое, весьма посредственное изображение (было ли это попыткой отреставрировать изначальную работу, защитить ее или же просто актом вандализма до сих пор неясно), однако впоследствии верхний слой краски был счищен и миру предстала работа кисти великого художника.

Позже Пушкин посвятил Рафаэлю и его работам еще несколько стихотворений: «Недоконченная картина», упомянул художника в «Кто знает край, где небо блещет…», «Ее глаза». Многие исследователи сходятся во мнении, что и самое пронзительное стихотворение среди любовной лирики – посвященные жене строки «Мадонна», были вдохновлены, в числе прочего, одной из картин кисти Рафаэля, «Бриджуотерской мадонной». На Невском проспекте была выставлена на продажу копия картины, и Пушкин писал жене: «Часами простаиваю перед белокурой мадоной, похожей на вас как две капли воды; я бы купил ее, если бы она не стоила 40000 рублей».

Бриджуотерская мадонна, 1507-1508

Рафаэлем восхищались и долгое время проживший в Италии Гоголь, особенно высоко оценивая фреску «Психею встречают на Олимпе» на вилле Фарнезина (Гоголь же вкладывает в уста главного героя повести «Портрет», художника Чарткова, слова: «прежние художники до Рафаэля писали не фигуры, а селедки»), и Фет, которого поразила «Сикстинская мадонна».

Совет богов, Психею встречают на Олимпе. 

Фреска лоджии Психеи виллы Фарнезина, 1518

Тургенев, противопоставляя нигилиста Базарова семейству Кирсановых, пишет для него следующую реплику: «По-моему, […] Рафаэль гроша медного не стоит, да и они не лучше его». Сам Тургенев с этой фразой был, конечно, категорически не согласен, но он часто слышал такие разговоры, отражающие настроение его современников, в обществе и возмущался по этому поводу.

В XIX веке культурная жизнь Европы начала меняться, коснулось это и России: в живописи появились передвижники, которые уже не ориентировались на идеи классицизма и на творчество старых мастеров. Тот же Репин ругал Рафаэля: «Мне Рафаэль попросту не нравится. Он не живописец, а – желтяк». Федор Михайлович Достоевский, также знакомый с «Сикстинской мадонной» не понаслышке и творчество Рафаэля ценивший очень высоко в своем дневнике написал: «Репины – дураки».

Сикстинская мадонна, 1512-1513

Но искусство развивалось своим чередом, и сейчас для того, чтобы творить нечто значимое и новое, уже необязательно отрицать традиции классицизма и пренебрежительно отзываться о его канонах и творцах. Сегодня творчество Рафаэля высоко ценится россиянами. В Эрмитаже по сей день мы можем увидеть оригиналы полотен Рафаэля – вдохновившую Пушкина на лирику «Мадонну с безбородым Иосифом», а также прекрасную «Мадонну Конестабиле».

Мадонна Конестабиле, 1502-1504

Использованные источники:

1. Крищенко, А. Рафаэль Санти : Ничего, кроме любви / Антонина Крищенко // Караван историй. – 2016. – № 9. – С.102-119.

2. Санти, Б. Рафаэль / Бруно Санти. – Москва : Слово/Slovo, 1995. – 80 с.

3. Элиасберг, Н.Е. Рафаэль Санти : монография / Н. Е. Элиасберг. – Москва : Искусство, 1969. – 78 с.

4. https://arzamas.academy/mag/370-rafael

5. https://obiskusstve.com/223091264056985707/pushkin-i-rafael/

6. https://yarcenter.ru/articles/culture/visual-arts/rafael-v-rossii-pochemu-italyanskiy-geniy-nashe-vse/

7. https://artchive.ru/publications/2321~Shtrikhi_k_portretu_Rafael'_i_vsevsevse_7_istorij_o_vzaimootnoshenijakh_khudozhnika_so_znamenitymi_sovremennikami

 

Ольга Сустретова, Центральная библиотека им. А.С. Пушкина