4 ноября в России отмечается День народного единства, который был учрежден в 2005 году. Еще одному выходному россияне были рады, но до сих пор немногие знают, что же мы празднуем в этот день.
Одним из самых темных и
трагических периодов в нашей истории стало начало XVII столетия, ознаменовавшееся
чудовищной социальной и военной катастрофой, продолжавшейся четверть века,
взорвавшей и опрокинувшей в хаос Русское государство. Смута – очень точное и
очень емкое определение этого периода появилось тогда же, в XVII веке. Его
автор – подьячий Посольского приказа Григорий Котошихин. Вплоть до 1917 года
этот термин использовался русскими историками. В советское время термин был
забыт – уж слишком явными были ассоциации. Вновь он был возрожден известным
российским историком Р. Скрынниковым.
О Смуте написано
множество научных трудов и художественных произведений, но много ли нам
известно о ней? Разобраны и изучены предпосылки, причины, начало и завершение Смуты,
сделаны попытки отделить мифы от реальности, выдвигаются все новые и новые
теории: классовая борьба, климатическая аномалия, вызвавшая неурожай и страшный
голод, загадочная русская психология, заговор западных стран, но историки так и
не могут прийти к общему согласию, и смысл происшедшего в начале XVII века по-прежнему
до конца не ясен.
Выдающиеся историки XIX
века С. Соловьев и И. Забелин считали, что причина Смуты – борьба между старыми
и новыми принципами построения государства, сопротивление боярства новому
государю Борису Годунову и антигосударственная роль вольного казачества. Не менее
выдающийся историк Н.И. Костомаров в
своей монографии «Смутное время
Московского государства в начале XVII столетия,1604-1613» писал о роли поляков,
поддерживаемых Римским папой, мечтавших о вхождении русских земель в Речь
Посполитую с помощью самозванцев Лжедмитриев.
В.И. Ключевский, чьи лекции
по истории России собирали в университете настоящие аншлаги, в своей «Русской истории», и глава петербургской
исторической школы С.Ф. Платонов в «Очерках по истории Смуты в Московском
государстве, XVI-XVII вв.» пишут, что истоки трагедии кроются еще в правлении
Ивана Грозного, чья неразумная внешняя и внутренняя политика разделила русское
общество на враждебные группировки, едва не погубившие страну после его смерти.
Как отмечал В. Ключевский, если царь является не только верховным правителем,
но и территориальным владельцем страны, то государство в этом случае становится
не добровольным союзом народа, а хозяйством, в котором живут только по
хозяйским распоряжениям. А когда распорядитель умирает, то все начинает
рушиться. Так оно и случилось.
В работах современных
историков все чаще упоминается еще одна причина – неблаговидная роль Романовых,
о которой долгие годы запрещено было даже упоминать, а почти все документы, свидетельствующие
об этом, тщательно уничтожались. Об этом пишет В. Куклин, более тридцати лет работавший над романом о Смуте. За
это время он тщательно проработал большое количество исторических документов из
архивов России и зарубежных, множество литературных источников, и по мере их
изучения делал заметки по поводу возникавших у него вопросов. Из ответов на эти
вопросы появилась книга «Главная тайна
Смутного времени». Очень внимательно изучив фигуру Филарета
Романова-Захарьина-Юрьева (отца царя Михаила Романова) и роль Ватикана в истории
России, автор делает сенсационный вывод: Смуту на Руси подготовили и
организовали эмиссары Папы Римского, но без активного содействия тайных
католиков из русских аристократов, прежде всего рода Романовых, мечтавших
заполучить высшую власть в России в обход последних Рюриковичей, у них бы
ничего не получилось. Можно посчитать этот вывод авторской фантазией – все-таки
работает над романом, но как тогда оценить тот факт, что первый профессиональный
русский историк и историограф Н.М. Карамзин свою «Историю Государства
Российского» закончил периодом междуцарствия, не упомянув о восшествии на
престол романовской династии. Возможно, он просто не успел дописать свою
историю, а, возможно, сделал это умышленно. И об этом же писал задолго до В.
Куклина еще один выдающийся российский историк Д. Иловайский: «Адский замысел против Московского
государства – замысел, плодом которого явилось самозванство, – возник и
осуществился в среде враждебной нам польской и ополяченной западнорусской
аристократии».
Р. Г. Скрынников, один из
самых интересных современных исследователей эпохи Смуты, считал все случившееся
проявлением острой социально-политической борьбы, в которую оказались втянуты
все слои общества, что он и доказывает в своей книге «Смутное время. Крушение царства».
Вдумчивому читателю,
умеющему и любящему работать с книгой, представляется уникальная возможность
самому попробовать разобраться в этом огромном количестве написанных о Смуте
книг, и попытаться сделать свой собственный вывод из прочитанного. А те, кто
имеет об этом этапе российской истории самые смутные представления, смогут
узнать, как династия Рюриковичей на российском троне сменилась династией
Романовых; сколько самозванцев, называвших себя царевичем Дмитрием,
претендовало на российский престол; кто такие стоявшие во главе ополчения
Дмитрий Пожарский и Кузьма Минин; с кем сражалось это ополчение; как и почему
на российском троне оказался боярский 16-летний недоросль, а не герои-победители.
Начало Смуты большинство историков связывает с тем, что Иван Грозный практически не оставил наследников. Болезненный и слабый его сын Федор на роль самодержца такого непокорного государства не годился. Он скончался в довольно молодом возрасте, не оставив после себя ни наследников, ни завещания.
Все время царствования Федора фактически руководил государством брат его жены, царицы Ирины, Борис Годунов, советник царя. И те благополучные годы, которые после страшных последних лет царствования Ивана IV наступили при Федоре Иоанновиче, были заслугой Бориса Годунова. Годунова можно было бы назвать счастливым избранником судьбы. Сын простого дворянина из Вязьмы, не богатый и не знатный, но умный, расчетливый, энергичный, мастер интриг и подковерных игр, обладающий при этом сильной волей, он сумел войти в ближний круг Ивана Грозного, избежал плахи и ссылки и получил неограниченную власть над огромной страной. Об этой неординарной и по-своему трагической личности можно прочитать в книгах А. Боханова «Борис Годунов. Между двумя династиями» и Р. Скрынникова «Борис Годунов». У А. Боханова образ Годунова вписан в образ его времени, а Р. Скрынникова интересует сама личность этого незаурядного человека, вызывающая много вопросов, на которые до сих пор нет ответа, например, не на его ли совести смерть царевича Дмитрия? Тот погиб странно: то ли был зарезан, то ли сам зарезался, упав на ножичек во время припадка.
Тщательно проведенное
следствие под руководством боярина Василия Шуйского установило, что имел место
быть несчастный случай, но молва в смерти ребенка обвинила Годунова, и от этих
подозрений он так и не смог очиститься. Обо всех версиях гибели Дмитрия, о
слухах, которые ходили по Москве, обо всех участниках этих событий подробно
можно узнать из книги С. Цветкова
«Царевич Дмитрий. Главная тайна Смутного времени».
После смерти Федора царица Ирина ушла в монастырь и государство осталось без главы. Народ был в страхе, страна в растерянности. Смерть последнего прямого потомка Рюриковичей подразумевала смену династии, и многие представители боярской элиты мысленно примеряли на себя шапку Мономаха. Увереннее всех это делали Романовы и Шуйские. Но царем стал Борис Годунов.
Избрание Годунова на
царство проходило сложно. Боярская дума не желала видеть на русском троне
худородного выскочку. Годунов проявил все свои организаторские и
дипломатические способности, задействовал административный ресурс, как сказали
бы сегодня, и получил поддержку московских людей. Стрельцы, посадские, патриарх
Иов потребовали созвать Земский собор. Дума хотела ввести в стране боярское
правление, т.е. олигархию, но Земский собор воспротивился этому и провозгласил царем
Бориса. И в стране произошел раскол элит. Надо заметить, что по одному вопросу
почти у всех историков – и у маститых, и у молодых, и у современных, и у
дореволюционных – есть общее мнение: смута началась с родовитого боярства,
элиты Русского государства, расколовшейся на два лагеря при дележе власти.
Следующим в конфликт втянулось поместное и служилое дворянство, а потом и все
сословия русского общества, включая стрельцов, казачество и крестьянство.
Правда, это произошло не сразу.
Борис Годунов был
правителем мудрым и прагматичным. Он приводил в порядок Москву: повелел строить
новые мосты и каменные дома, в Кремле провели водопровод. Он вернул России
земли, утерянные в ходе Ливонской войны, на пять лет отменил смертную казнь,
провел своеобразную налоговую амнистию, простил населению все задолженности
перед государством Он был первым русским царем, отправившим учиться за границу
боярских детей, ни один из которых не вернулся назад. Он приказал открыть
массовые учебные заведения для детей всех сословий.
Пытаясь привлечь на свою
сторону знать, Годунов возвращает в Боярскую думу всех пострадавших от
опричнины, но избавляется от Романовых, глава которых Федор был знаковым
лидером боярской оппозиции, обвинив их в «злонамерении» относительно жизни царя
Федора. Федора Романова и его жену Ксению насильно постригли в монашество, трех
братьев сослали в Сибирь, где они и умерли от невыносимых условий. Если
говорить современным языком, Борис Годунов был эффективным менеджером, но
совершенно не подходил на роль кризисного управляющего, который вскоре потребовался
стране. Может быть, поцарствуй он подольше, со временем к нему привыкли бы и
стали относиться лучше, и тогда русская история пошла бы по другому пути, но
этого времени судьба ему не дала. Обо всех событиях, предшествовавших смуте, читайте
все у того же Р. Скрынникова в книге «Россия накануне «смутного времени».
Получив вожделенную
корону, Борис Годунов словно расплатился за нее своей удачей. Перуанский вулкан
Уайнапутина, о существовании которого Годунов вряд ли даже знал, стал тем
камнем, о который споткнулся впервые избранный народом русский царь. Извержение
этого вулкана вызвало природные катаклизмы во всем мире, в том числе, и в
России. Лето 1601 года было холодным и дождливым. Урожай гнил на полях, убрать
его было невозможно. А в июле ударили морозы и выпал снег. В средине августа
замерзла Москва-река. И так продолжалось три года. Годунов открыл царские
житницы, организовал раздачу хлеба, но нуждающихся было так много, что спасти
каждого было невозможно. Начался «Великий голод». В сборнике «Россия XVII века. Воспоминания
иностранцев» в «Записках капитана Ж. Маржерета» автор рассказывает об этом
голоде, о множестве его жертв и том ужасе, который он испытывал, слушая
рассказы очевидцев о чудовищных поступках голодающих людей. Не понимая истинной
причины обрушившихся на них бед, люди обвинили во всем государя, считая, что
голод – это проклятие за то, что Годунов убил царевича Дмитрия.
«Добрые соседи» Польша и
Швеция активно выдвигали претензии на русские земли и царский престол. Кстати,
сразу после кончины царя Федора король Сигизмунд III обращался к московскому
боярству с предложением избрать на трон себя, сулил всем шляхетские вольности. Годунову
же обещал сохранить положение правителя, как и было при Федоре. Положение
Годунова усугубили вспыхивавшие повсеместно восстания. Мятежники, в основном
крестьяне, которых помещики выгоняли, чтобы не кормить, и беглые, не выдвигали
никаких политических требований, а просто искали средства для выживания, и
поэтому занимались грабежами и разбоями. И это было только начало. В народе уже
давно бродили слухи о чудесном спасении царевича Дмитрия. И вот эти слухи
получили свое подтверждение. В Польше появился человек, называющий себя
царевичем Дмитрием и намеревающийся вернуть себе русский престол. Началось
время самозванцев. Страну наводнили «цари», «царевичи», «дети» и «внуки» Ивана
Грозного. Самыми известными из них стали Лжедмитрии. Книга Р. Скрынникова «Три Лжедмитрия» подробно рассказывает о каждом из
них.
Кем был первый
Лжедмитрий, не знали тогда, неизвестно достоверно и сейчас. Принято считать,
что это беглый монах Григорий Отрепьев, связанный с Романовыми. Но версия эта,
знакомая многим по пушкинскому «Борису Годунову», вызывает сомнения хотя бы
потому, что Отрепьеву было около 30 лет, а Лжедмитрий I был моложе лет на
десять. Р. Скрынников склонен считать, что первый Лжедмитрий все-таки Григорий
Отрепьев. В книге «Самозванцы в России в
начале ХVII века. Григорий Отрепьев» можно найти интересные биографические
сведения об этом персонаже и узнать оригинальную точку зрения автора на
личность этого человека и объективную оценку его роли в событиях Смуты.
Н. Костомаров в своем
исследовании «Кто был первый Лжедмитрий»
утверждает, что Отрепьев и Лжедмитрий – два разных человека, хотя бы потому,
что он «никак не мог бы в течение
каких-нибудь двух лет усвоить приёмы тогдашнего польского шляхтича. Мы знаем,
что царствовавший под именем Димитрия превосходно ездил верхом, изящно
танцевал, метко стрелял, ловко владел саблей и в совершенстве знал польский
язык; даже в русской речи его слышен был не московский выговор. Наконец, в день
своего прибытия в Москву, прикладываясь к образам, он возбудил внимание своим
неумением сделать это с такими приёмами, какие были в обычае у природных
москвичей». Д. Иловайский вторит
Н. Костомарову; «Кто был первый
самозванец, принявший на себя имя царевича Димитрия, может быть, со временем
объяснится какою-нибудь счастливою находкою, а может быть, навсегда останется
тайною для истории. Есть старое известие, которое называет его побочным сыном
Стефана Батория, – известие само по себе достойное внимания; но мы не можем ни
принять его, ни отвергнуть за недостатком более положительных данных. Можем
только заключать, что, по разным признакам, это был уроженец Западной Руси и
притом шляхетского происхождения».
А вот С. Цветков уверен, что он был не самозванцем, и не Лжедмитрием, а настоящим русским государем Дмитрием I. Его книга так и называется «Дмитрий I. Царь Московский». Конечно, это не столько научный труд, сколько беллетристика, но очень увлекательная. Разгадывать загадки далекого прошлого так интересно! Будет ли разгадана когда-нибудь загадка человека, который шел по русской земле, легко занимая города, которого поддержала вся южная Русь, а жители встречали с радостью. Точно можно утверждать только то, что Лжедмитрий I был совместным проектом Варшавы, запорожско-приднепровского казачества и литовско-украинской части московской элиты. В войско Лжедмитрия I входили польские гусары и около 5000 украинских казаков во главе со своими атаманами. Славящийся своими оригинальными формулировками В. Ключевский, писал, что самозванец был «испечен в Польше, а заквашен в Москве».
Стало понятно, что правление Бориса Годунова закончилось. Страна вышла из-под контроля. Бунты, в которых все более важную роль играло казачество, приняли невиданный размах. При Рюриковичах невозможно было представить, что народ может выступить против великого князя или царя. Никогда соперничество династий не приводило к гражданской войне, а обширные земли Русского государства в результате этого не оказывались захваченными войсками других государств. Внезапная смерть Годунова открыла Лжедмитрию дорогу на Москву. 20 июня 1605 года москвичи с восторгом и колокольным звоном встречали торжественно въезжавшего в город Дмитрия Ивановича, русского государя. Жена и сын Годунова были задушены, дочь Ксению новый царь сделал своей наложницей.
Ко двору вернулись бояре, которые пострадали при Годунове. Был возвращен и Федор Романов, отец будущего царя Михаила, и назначен патриархом Ростовским. Будущий царь, двенадцатилетний Михаил, получил чин стольника при дворе Лжедмитрия, что было беспрецедентным для того времени. Умерших романовских родственников перевезли в столицу и с почестями перезахоронили. Читая о первом самозванце, постоянно ловишь себя на мысли, что участие во всех этих событиях и московская корона были ему нужны только для одного – для женитьбы на гордой полячке. Кто же была она, Марина Мнишек, первая польская красавица, ставшая женой двух самозванцев и первой венчанной на царство русской «императрицей», ненавидимая своими подданными и проклявшая династию Романовых за мученическую смерть своего маленького сына? Книга В. Козлякова «Марина Мнишек» поможет вам больше узнать об этой одной из самых ярких и трагических фигур русской Смуты.
После коронации и женитьбы на Марине Мнишек, самозванец не торопился выполнять свои обязательства перед приведшими его в Москву поляками. Он не спешил обращать Русь в католическую веру, отказал Сигизмунду III в обещанной передаче земель, предложив взамен деньги. Он вел себя так, как будто всю жизнь был царем: прекрасно ориентировался в обстановке, знал этикет, говорил на нескольких иностранных языках, выступал за тесные контакты с Западом и решительно отделял бояр от руководства страной. Обманутые поляки прекратили поддерживать своего ставленника, для русских бояр он так и не стал своим, и в результате заговора Лжедмитрий I был свергнут и убит. После его смерти был устроен погром, в котором погибло около тысячи поляков. Марина Мнишек бежала из Москвы. После убийства самозванца бояре без созыва Земского собора наспех провозгласили царем князя Василия Ивановича Шуйского. О Василии Шуйском можно прочесть в книге Р. Скрынникова «Василий Шуйский».
Историки считают, что
это был заговор Шуйского, и он блестяще его осуществил. Он отменил нововведения
Лжедмитрия, восстановил в прежнем виде думу, удалил наиболее ненавистных народу
бояр. Но это уже ничего не могло изменить. Смута разрасталась. Воцарение
Шуйского устроило не всех, особенно недовольны были на юге, многие отказывались
целовать крест новому царю. Династическая борьба за власть углубилась острыми
социальными конфликтами.
Проявлением этого стало восстание И. Болотникова. В советской историографии оно называлось крестьянской войной и считалось одним из этапов борьбы за власть, а на деле было откровенным, ничем не прикрытым, грабежом населения. Иван Болотников – личность загадочная.
О нем мало что известно,
да и то, что известно, больше похоже на авантюрный роман: вероятно, он был дворянином,
боевым холопом князя Телятевского. Боевыми холопами называли дворян, у которых
не было земли, но было оружие, и они шли в услужение в качестве военного слуги
к боярину или богатому дворянину. По некоторым сведениям, правда, ничем не
подтвержденным, он был в плену у крымских татар, которыми был продан туркам, стал
гребцом на галере. Сбежав оттуда, очутился в Венеции, был гондольером.
Известно, что, возвращаясь домой через Польшу, он получает известие о «чудом
спасшемся» Дмитрии I. После этого И. Болотников отправляется собирать армию в
качестве его личного агента и «большого воеводы». В составе этой армии такие же
боевые холопы, как он сам, запорожское и приднепровское казачество, посадские,
крестьяне. К сожалению, современных исследований о самом И. Болотникове и его
восстании немного. Большинство трудов написано еще в советское время, в 70-е-80-е
годы. Зато есть роман «Иван Болотников»
В.А. Замыслова. Судьба Болотникова, конечно, заслуживает художественного
осмысления. А из документальных исторических изданий сведения об этом
неординарном человеке можно найти в книге «Смута:
ее герои, участники, жертвы: [смутные, трагические и запутанные события
Смутного времени в истории Российского государства]» Л. Морозовой и «Люди Смутного времени» А. Курганова.
Осенью 1606 года войска Болотникова подошли к столице и начали ее осаду. Весной 1607 года в сражении с войском В. Шуйского армия Болотникова потерпела жестокое поражение. В битве с армией Болотникова отличился совсем юный, двадцатилетний князь – воевода Михаил Скопин-Шуйский. Незаслуженно забытый, он по праву занимает видное место среди героев, благодаря которым Россия не исчезла с карты мира, смогла сохранить свою независимость, хотя и очень дорогой ценой. Он не дал армии И. Болотникова захватить Москву, отогнал ее от города, а потом и вовсе разгромил. Книга А. Соколова о Михаиле Скопине-Шуйском «Поборник Российской Державы в смутное время» рассказывает о короткой яркой жизни этого талантливого военачальника.
Особенность всех книг
протоиерея о. Александра Соколова в том, что при всей документальности его
повествование захватывает, как художественное произведение. Эффект присутствия
автора во всех описываемых событиях, ощущение героев книги как живых и очень
знакомых людей выделяют книги этого автора среди множества подобных
произведений.
Армия Болотникова была
уничтожена, а он сам был захвачен, заточен в монастыре, где его сначала
ослепили, а потом убили. Говорят, что его утопили.
Появление следующего самозванца было делом времени. Лжедмитрий II, или «Тушинский вор», по названию села Тушино, где был его лагерь, стал очередной польской авантюрой. Новый самозванец выдавал себя уже не за царевича Дмитрия, а за «царя Дмитрия», якобы чудом уцелевшего, потому что вместо него был убит двойник. Удивительный русский народ, не простивший Годунову смерть маленького царевича Дмитрия, радостно поверивший в его воскрешение, потом также искренне проклинавший самозванца и ликовавший по поводу его казни, доверчиво встречает второго самозванца – опять чудесным образом спасшегося от смерти, как будто и не видели они его тела на Лобном месте, и не выстреливали им из пушки в сторону Польши. А между тем, кроме небольшого внешнего сходства, у второго самозванца не было ничего общего с первым. Лжедмитрий I был хорошо образован, удивлял многих современников своей эрудицией, знал иностранные языки, прекрасно держался в седле, фехтовал, стрелял, танцевал, и, главное, в самом деле был руководителем поднятого им движения. А о втором русский историк С. Платонов писал: «Вор же вышел на свое дело из пропойской тюрьмы и объявил себя царем под страхом побоев и пытки. Не он руководил толпами своих сторонников и подданных, а, напротив, они его влекли за собою в стихийном брожении, мотивом которого был не интерес претендента, а собственные интересы его отрядов».
Главная загадка
Лжедмитрия II – его настоящее имя. Его называли «поповым сыном Митькой»,
литвином, сыном Андрея Курбского, выходцем из семьи бояр Веревкиных. А вот
польский ротмистр Николай Мархоцкий,
встречавшийся с этим человеком, в своих мемуарах «История Московской войны» называет его крещеным евреем из Шкловы
Богданкой Сутуповым. (Позже в польских источниках он уже Богдан Шкловский). В
этих мемуарах содержаться уникальные сведения о происхождении самозванца, о
формировании его войска, о маршруте следования к Москве. Достоинство мемуаров в
отсутствии домыслов и неточностей. Прекрасный литературный стиль делает мемуары
увлекательным чтением.
Летом 1607 года армия Лжедмитрия
II, поддержанного поляками, казаками и остатками разбитой армии И. Болотникова,
подошла к Москве. Но войти в нее под колокольный звон Шуйский самозванцу не
позволил, и тот встал лагерем в Тушине. В стране на два гола установилось
двоевластие – правление двух царей: в Москве царствует Василий Шуйский, из
Тушина рассылает указы самозванец Лжедмитрий II. У каждого своя Боярская дума
(бояре перебегают от одного государя к другому ради пожалований, народ метко
окрестил их «перелетами»), свой патриарх: Гермоген в Москве, Филарет – Федор
Романов (!) в Тушине. Причем большую часть страны контролировал самозванец. И
как переходящий приз, Лжедмитрию II достается еще и Марина Мнишек.
А страну все больше
охватывает хаос: бояре и дворяне изменяют ради наград и выгод, рушатся все
государственные структуры, ошалевшие от безнаказанности и крови казаки и холопы
разбойничают, грабят, громят церкви, превращают в пепелища города и деревни. Разгорается
гражданская война. Идет тот самый русский бунт, бессмысленный и беспощадный.
Цена за это была страшной. За время Смуты было уничтожено от четверти до трети
населения страны, на нее двинулись полчища интервентов. Впервые за долгое время
крымские татары разорили центральные русские области, польско-литовские войска
разгромили Шую и Кинешму, осадили Троице-Сергиеву лавру, захватили Суздаль и
Тверь. Польский король Сигизмунд идет на Смоленск, в Новгороде шведы… Понимая,
что своими силами не справиться, Василий Шуйский решает заключить союз со
шведами и вместе с их вооруженными силами ценой территориальных уступок спасти
Россию. Положиться в этом деле он может только на единственного
государственного мужа, своего племянника – М. Скопина-Шуйского. На его плечи
легла задача: получить помощь от шведов, а также собрать на Русском Севере
новое войско для царя Василия. И он идет в Новгород Великий за 5000 тысячами
наемников, чтобы с ними спасти Россию, а может быть, оказаться у них в плену в
качестве заложника или быть убитым.
Вот тут снова обратимся
к мемуарам польского ротмистра Мархоцкого. В них обладающий несомненным
писательским талантом автор рисует необыкновенно колоритный портрет солдата-наемника,
человека, для которого война – это просто работа, «кровавое дело», за которое
щедро платят. И не важно, чье это золото – польского короля, московского царя
или самозванца. Основу русской части войска составили новгородцы, костромичи,
поморы, ярославцы – спокойные, обстоятельные, с северной твердостью идущие до
конца. Особенно прославились в этих сражениях сибирские и архангельские
стрельцы – «мужи избранные», по словам летописца.
А тем временем в стане
второго самозванца происходит раскол. Часть поляков уходит от него и
присоединяется к королю Сигизмунду. Русская знать из тушинского лагеря тоже
предпочла польского короля. С севера неумолимо наступает М. Скопин-Шуйский.
Лжедмитрий II бежит с остатками двора в Калугу. Там он заявил, что не отдаст ни
пяди земли и умрет за православную веру. Он формирует новую армию, большинство
в которой – русские. Войско М. Скопина-Шуйского в нескольких боях разбило
тушинцев, одержало блестящую победу над поляками, Москва была спасена, а воевода
Скопин-Шуйский стал национальным героем. Засиживаться в освобожденной им Москве
Скопин-Шуйский не собирался. Его войско готовилось выступить на осажденный
поляками Смоленск. Но накануне похода молодой военачальник был отравлен. Кто
положил яд в его чашу, история умалчивает. Но Россия потеряла выдающегося
полководца и не менее выдающегося в будущем государственного деятеля. Ему было
всего 23 года. Войско пошло на Смоленск под командованием брата царя Дмитрия
Шуйского. Не доходя до Смоленска было разбито, наемники тут же перешли на
сторону Польши, и добили московское войско совместными усилиями. После чего
дорога на Москву была открыта.
На Москву выдвинулись и
войска Лжедмитрия II. А в Москве, и так неспокойной после смерти Скопина-Шуйского,
известие о разгроме спровоцировало волнения. Восставшие объявили себя Земским
собором и низложили царя Василия. Казнить не стали – постригли в монахи. Боярская
дума не препятствовала восставшим, а попыталась их возглавить. Она заявила об образовании
временного боярского правительства, главной целью которого станет организация
выборов нового царя. Так началась Семибоярщина. Боярские помыслы поначалу
высоки и направлены на благо государства. Поэтому сразу договариваются о
главном: «Из рода русского, дабы не было никому обид и розни великой, царя не выбирать».
Выбора особого не было: чернь готова была посадить на трон Тушинского вора,
чтобы в богатой Москве заняться грабежом и разбоем, поляки предлагали своего
королевича Владислава. Из двух зол выбирают польское. Но ставят условие: принятие
православия, помощь в разгроме Лжедмитрия, сохранение боярских привилегий и вольностей.
Великое посольство
отправляется в Смоленск к Сигизмунду просить Владислава на царство. Там их держат
как пленников и заставляют целовать крест самому Сигизмунду. В Москве часть
бояр требует поспешить с присягой и пустить в Москву поляков – для защиты. Это
предательское решение продавили бояре: Иван Романов – дядя будущего царя
Михаила, и Федор Мстиславский. В ночь на 21 сентября 1610 г. польские войска
тайно, по-воровски, свернув знамёна, спрятав барабаны и даже замотав тряпками
конские копыта, вошли в Москву. В захваченной Москве они сразу повели себя как
настоящие оккупанты. Стычки и драки, убийства и насилие, грабежи и разбой,
осквернение храмов происходили постоянно.
Противником поляка на
троне и польской оккупации был патриарх Гермоген. Вскоре в Калуге собственным
телохранителем был убит Тушинский вор и исчезло искусственное разделение
русских на тех, кто поддерживал Самозванца, и тех, кто ему противостоял.
Появилась возможность объединить нацию. Патриарх Гермоген обратился к народу с
призывом стоять за веру и не поддаваться чужеземной власти. Именно этого ждал
от него народ. В декабре 1610 – январе 1611 года Гермоген принялся рассылать
грамоты в города и земли Московского царства, «разрешая» в них от присяги
королевичу Владиславу и призывая собрать полки, прийти к Москве, изгнать из
столицы иноверцев и иноплеменников. Ответом на его воззвание стало первое
народное ополчение. Оно объединило отряды поморов и рязанцев, волжан,
суздальцев, казаков. Во главе его стояли казачий атаман Иван Заруцкий, дворянин
Прокопий Ляпунов и князь Дмитрий Трубецкой. Все трое в свое время после смерти
Годунова сражались на стороне самозванцев.
Поляки, ожидая подхода
ополчения, спешно укрепляли город, а жители Москвы взбунтовались против
ненавистных ляхов. В городе началась страшная резня, поляки, укрывшись в
Кремле, подожгли город, когда передовые отряды ополчения уже были у городских
стен. Три дня полыхала Москва, сгорело все, были уничтожены деревянно-земляные
стены вокруг Москвы, погибло около 30 тысяч жителей, уцелел только Кремль с
засевшими в нем поляками. Не сумев взять Москву штурмом, ополчение осадило
Кремль. В осаде вместе с поляками сидели и русские бояре, перешедшие на службу
к польскому королю.
Особые надежды патриарх
Гермоген возлагал на Прокопия Ляпунова, а Семибоярщина объявила и его, и все
первое ополчение изменниками. В ополчении казаки во много раз превышали
служилое дворянство, что привело к развалу первого ополчения. Оно не смогло
достичь цели и освободить Москву – между Заруцким и Ляпуновым наметился разлад,
у дворян и казаков были слишком разные цели. После того как казаки во время
военного совета убили предводителя дворян Прокопия Ляпунова, дворянские отряды
стали покидать подмосковный лагерь. Оставшиеся казаки под командованием
Заруцкого и Трубецкого продолжали осаду Кремля, но взять его не могли. Поляки
держались стойко.
В декабре 1611 года Псков присягнул новому самозванцу Лжедмитрию III. Этого самозванца звали не то Матюшкой, не то Сидоркой. Придворный летописец Романовых писал, что пришел в Ивангород «с Москвы из-за Яузы дьякон Матюшка и назвался царем Дмитрием». Но заголовок почему-то был «О Сидорке, Псковском воре».
Из Новгорода, где он
впервые объявил себя царем, его прогнали. Ивангород встретил его трехдневным
пушечным салютом, как спасителя от осаждавших крепость шведов и поляков. И он
действительно воюет со шведами и даже сотрудничает с первым русским ополчением.
Он просил их помощи в борьбе против шведов и получил её. Псков присягает ему.
Признанный царем, новый самозванец готовил поход на Москву. Но добравшись до
власти, Лжедмитрий III как-то быстро перевоплощается из героя в злодея –
обижает честных граждан и облагает население тяжкими поборами. В Пскове против
него зреет заговор. Самозванца арестовали и в клетке повезли в Москву.
Дальнейшая его судьба туманна – убили по дороге или казнили в Москве,
неизвестно.
Казалось, что такого
государства, как Россия, больше не существует. В Смоленске и в Москве поляки, в
Новгороде шведы, в стране анархия и безвластие, рыскают польско-литовские, казачьи
и еще какие-то шайки, убивают, грабят, жгут. Попытка объединиться провалилась.
Оставалось только молиться в разоренных церквях перед поруганными иконами,
истово надеясь на чудо. И чудо случилось. Осенью 1611 года в Нижнем Новгороде по
инициативе земского старосты Кузьмы Минина формируется второе ополчение. Об
этом человеке известно немного. В разных источниках называют торговым человеком,
мясником, посадским человеком. То, что он был земским старостой – а это
выборная и очень непростая должность, говорит о том, что он знал грамоту, был
человеком деловым, энергичным, и что очень важно – безусловно честным. В это
время ему было около 50 лет. Книга А.
Соколова «Род Мининых и князь Дмитрий Пожарский» интересна не только
малоизвестными фактами и интересными сведениями и о самих героях, и их семьях,
и об истории их родов, но и то, что автор – сам нижегородец, и все
происходившее в далеком VII веке для него близко и важно до мелочей.
Кузьма Минин был прекрасным организатором, как сейчас говорят, «крепким хозяйственником». Но встать во главе ополчения он не мог – не позволяло происхождение и незнание ратного дела. Ополчению нужен был вождь. Идея пригласить князя Дмитрия Михайловича Пожарского тоже исходила от Кузьмы Минина. Во время Смуты князь Дмитрий Пожарский сражался против Болотникова в войске Скопина-Шуйского. У него была репутация воина, не запятнавшего себя, в отличие от многих представителей знати, сотрудничеством ни с Тушинским вором, ни с поляками. Принимал участие в первом ополчении, был тяжело ранен.
По русским городам были
разосланы грамоты. Минин и Пожарский открыто заявили всей стране, что они не
только хотят избавить Русь от поляков и литовцев, но и наведут в стране порядок
– «никакого дурна никому делать не дадим». Одновременно шел сбор средств. В
отличие от первого, второе ополчение было однородным и состояло из жителей
Поволжья и Севера — нижегородцев, костромичей, ярославцев, вологодцев,
сибиряков. Кроме русских, во втором ополчении были волжские и сибирские татары,
мордовцы, чуваши, марийцы, коми. Воевать шли не за царя – его не было.
Второе ополчение было хорошо
организовано. Все ополченцы были разбиты по «статьям» со строго установленными
окладами. Проводили строгий отбор претендентов, стремясь создать боеспособную и
дисциплинированную армию – учитывали боевой опыт, наличие снаряжения. Назначая
начальников, принимали во внимание только их талант, опыт и заслуги, полностью
игнорируя знатность и родовитость.
Ранней весной 1612 г.
ополчение вышло из Нижнего Новгорода и двинулось к Ярославлю, избавляясь по
пути от разбойничавших в уездах банд, и смещая насаженные поляками
администрации. На несколько месяцев задержались в Ярославле, чтобы собрать силы
и средства. В ополчение вливались все новые и новые силы. Здесь был создан
Совет Всея Земли, чеканились монеты, действовали Приказы. Ополчение должно было
прийти в Москву монолитной силой с ясной программой действий. Это ополчение –
единственный пример в русской истории, когда судьбу страны и государства решил
народ, без участия власти, которой не было.
В Ярославле были окончательно определены задачи ополчения: борьба против интервентов, освобождение Москвы, созыв Земского собора и решение на нем вопроса о престолонаследии. 20 августа ополчение, а точнее, вполне профессиональная, хорошо экипированная и обученная армия подошла к Москве и здесь встретила остатки первого ополчения под руководством князя Дмитрия Трубецкого, которые продолжали осаду столичного гарнизона. Дмитрий Трубецкой был самым неоднозначным деятелем второго ополчения. Не поддерживал Василия Шуйского, был при дворе Лжедмитрия II, входил в его «правительство». Поэтому Минин и Пожарский отнеслись к нему настороженно. Он был одним из инициаторов организации первого земского ополчения.
Почти одновременно с
ополчением на помощь осажденным полякам пришло войско гетмана Ходкевича. Два
дня жестокой битвы закончились победой русского войска, а гетман «с великим
срамом побежал». Битва показала, что только единство второго ополчения и
казаков Трубецкого помогло устоять перед мощным противником и победить его.
Была составлена совместная грамота, в которой Д. Трубецкой и Д. Пожарский
оповещали Русскую землю о том, что они вместе с «выборным человеком всею
землею» Мининым по просьбе и решению освободителей столицы приняли на себя
управление Московским государством.
После объединения сил
началась осада Кремля и Китай-города. Поляки дерзили, отказывались сдаваться.
Потом оказалось, что жалко было оставлять награбленные ценности, царские
сокровища. Два месяца их бессмысленного «сидения» в условиях полной блокады
привели к тому, что осажденные съели все, что можно было сжевать. Чтобы
уменьшить количество едоков, из Кремля отпустили сидевших вместе с поляками в
осаде бояр, среди которых были и будущий царь Михаил с матерью, и глава
Семибоярщины князь Милославский. Дойдя до каннибализма, 26 октября (8 ноября)
поляки сдались. Вот только патриарх Гермоген не увидел того, к чему так
страстно призывал в своих воззваниях. Непокорного Гермогена заморили голодом за
то, что не давал русским людям окончательно погрузиться в отчаяние, будил в них
волю к сопротивлению.
1 ноября ополчение во
главе с Дмитрием Пожарским и Кузьмой Мининым вошло в разоренный Кремль через
Спасские ворота. Одновременно через Боровицкие ворота шли казаки во главе с
князем Д. Трубецким. Когда победители приблизились, поляки бросили свои знамёна
под копыта коней русских полководцев. Это был первый в истории парад Победы.
Еще долго Россия будет
преодолевать все последствия Смуты, еще будут поляки стоять под стенами Москвы,
но народное ополчение совершило главное – повернуло колесо фортуны вспять, как
цветисто выражались польские историки. И, начиная с 1612 года, Россия начнет
медленно набирать силы, чтобы к концу следующего века стать одним из самых
могущественных государств Европы. А Речь Посполитая просто исчезнет с карты.
4 ноября указом царя Алексея Михайловича в 1649 стало церковно-государственным праздником – память Казанской иконы Божьей Матери «за избавление Москвы и России от нашествия поляков в 1612 году». По преданию, Казанская была покровительницей ополчения. Икону прислали из Казани Дмитрию Пожарскому. Перед ней три дня молилось ополчение о ниспослании победы, и с ополчением икона вошла в освобожденную Москву. С тех пор Казанская икона Божьей Матери – одна из главных святынь русского народа.
Список использованной
литературы:
Абрамович, Г. В. Князья
Шуйские и Российский трон / Г. В. Абрамович. – Л. : Издательство ЛГУ, 1991. – 189с.
: ил.
Бердышев, С. Н. Смутное
время / С. Н. Бердышев. – Москва : Мир книги, 2007. – 240 с. : ил. – (История
России).
Боханов, А. Н. Борис
Годунов. Между двумя династиями / А. Боханов. – М. : Вече, 2012. – 348с. – (Великие
исторические персоны) (Библиотека Коммерсантъ).
Иловайский, Д. И. Новая
династия / Д. Иловайский. – М.: АСТ ; Москва : Астрель, 2003. – 749 с. – (Историческая
библиотека).
Карамзин, Н. М. История
государства Российского / Н. М. Карамзин . – Калуга : Золотая аллея, 1993.
Т. 1-4. – 1993. – 555с.: ил., портр.
Ключевский, В. О.
Русская история / В. О. Ключевский. – М. : Эксмо, 2005. – 911 с.: ил.
Ключевский, В. О.
Сочинения : в 9 томах / В. О. Ключевский ; под редакцией В. Л. Янин. – М. :
Мысль, 1987 – 1990.
Т. 3 : Курс русской
истории, Ч. 3 / составители, авторы послесловия В. А. Александров, В. Г.
Зимина. – 1988. – 414 с.
Козляков, В. Н. Марина
Мнишек / В. Козляков. – М : Молодая гвардия, 2005. – 339с.: ил. – (Жизнь
замечательных людей).
Козляков, В. Н. Смута в
России, XVII век / В.Козляков. – М.: Омега, 2007. – 525 с. – (Загадочная
Россия. Новый взгляд).
Костомаров, Н. И.
Смутное время Московского государства в начале XVII столетия,1604-1613 :
[исторические монографии и исследования] / Н. И. Костомаров. – М.: Чарли, 1994.
– 799 с. : ил., портр. – (Актуальная история России).
Куклин, В. Главная тайна
Смутного времени / Валерий Куклин. – М. : Эксмо : Алгоритм, 2011. – 382с. ; 21
см. – (История допетровской Руси).
Курганов, А. Б. Люди Смутного времени : [историческое исследование] /
А. Курганов. – М. : АСТ : Олимп, 2008. – 222 с. – (Историческая библиотека).
Мархоцкий, Н. История
Московской войны / Н. Мархоцкий. – М. : РОССПЭН, 2000. – 223 с. – (Русская
историческая библиотека).
Морозова, Л. Е. Россия
на пути из Смуты : Избрание на царство Михаила Федоровича / Л. Е. Морозова. – М.
: Наука, 2005. – 467 с.
Морозова, Л. Е. Смута: ее герои, участники, жертвы :
[смутные, трагические и запутанные события Смутного времени в истории
Российского государства] / Л.Е. Морозова. – М. :
АСТ : Астрель : Люкс, 2004. – 542с.: ил. – (Историческая библиотека).
Морозова, Л. Е. Смута на
Руси : выбор пути / Л. Е. Морозова. – М. : АСТ-Пресс, 2007. – 270 с.: ил. – (Историческое
расследование).
Платонов, С. Ф. Очерки
по истории Смуты в Московском государстве, XVI-XVII вв. / С. Ф. Платонов. – 5-е
изд. – М. : Памятники исторической мысли, 1995. – 470 с. : ил. – (Памятники
исторической мысли).
Пыжиков, А. В. Славянский
разлом: украинско-польское иго в России / Пыжиков А. В. – М. : Концептуал,
2018. – 266 с.
Россия XVII века.
Воспоминания иностранцев / редактор О. Иванова – Смоленск: Русич, 2003. – 496
с.
Скрынников, Р. Г. Борис
Годунов / Р. Г. Скрынников. – М. : АСТ, 2003. – 413 с. ; ил. – (Историческая
библиотека).
Скрынников, Р. Г.
Василий Шуйский / Р.Г. Скрынников. – М. : АСТ, 2002. – 396 с. : ил. – (Историческая
библиотека).
Скрынников, Р. Г.. Минин
и Пожарский. Хроника Смутного времени / Р.Г.Скрынников. – М : Молодая гвардия,
1981. – 349. : ил. – (Жизнь замечательных людей )
Скрынников, Р. Г. Россия
в начале XVII в. «Смута» / Р. Г. Скрынников. – М. : Мысль, 1988. – 283с.
Скрынников, Р. Г..
Россия накануне «смутного времени» / Р. Г. Скрынников. – М. : Мысль, 1981. – 205
с. ; ил.
Скрынников, Р. Г. Самозванцы в России в начале ХVII века. Григорий
Отрепьев / Р. Г. Скрынников. – Новосибирск : Наука, 1987. – 218с. : ил. – (Страницы
истории нашей Родины).
Скрынников, Р. Г.
Смутное время. Крушение царства / Руслан Скрынников. – М. : АСТ : АСТ Москва :
Хранитель, 2007. – 542с. – (Историческая библиотека).
Скрынников, Р. Г. Три
Лжедмитрия / Р.Г. Скрынников. – М. : АСТ : Астрель, 2004. – 477 с.: ил. – (Историческая
библиотека).
Смута в Московском государстве : Россия
начала XVII столетия в записках современников / [составители А. И. Плигузов, И.
А. Тихонюк]. – М : Современник, 1989. – 461с.:. ил.. – (Память).
Соколов, А. Н. Поборник
Российской Державы в смутное время : (о жизни князя Михаила Васильевича
Скопина-Шуйского) / А. Соколов. – Нижний Новгород : [б. и.], 2008. – 351 с. :
ил.
Соколов, А.Н. Род Мининых и князь Дмитрий Пожарский / А. Соколов. – Нижний
Новгород : [б. и.], 2007. – 319 с. : ил.
Хроники смутного
времени / составители: А. Либерман, Б. Морозова, С. Шокарева. – М. :
Фонд Сергея Дубова, 1998. – 608 с. : ил. – (История России и Дома Романовых в
мемуарах современников. ХVII-ХХ вв.).
Цветков, С. Э. Дмитрий I,
царь Московский : беллетризованная биография ; Марина Мнишек : исторический
очерк / С. Э. Цветков. – М. : Центрполиграф, 1999. – 474с.: ил.. – (Новый
взгляд на историю).
Цветков, С. Э. Царевич
Дмитрий. Главная тайна Смутного времени / С. Э. Цветков. – М. : Вече, 2016. – 320
с. – (Версии мировой истории).
Юлия Брюханова,
Центральная библиотека им. А.С. Пушкина
Комментариев нет
Отправить комментарий