Александр Введенский: «Господи, как мир волшебен...»

6 декабря – день рождения поэта Александра Введенского.

Есть писатели, о которых мы мало знаем, хотя их жизнь недалека от нашего времени. Но если напомнить строчки стихов – вспоминаешь, что читал это в детстве: «Кто-то сбросил со стола три тарелки, два котла и в кастрюлю с молоком кинул клещи с молотком», «Села кошка на окошко, замурлыкала во сне. Что тебе приснилось, кошка? Расскажи скорее мне» Так и с Введенским, который жил с 1904 по 1941 годы. Мы больше знаем его детские стихи – «Кто», «Сны», «Щенок и котенок», «Сказка о четырех котятах и четырех ребятах», «Стихи про орла, про лису, про медведя», «Лошадка»… А взрослые стихи, которые стали издавать в последние годы, практически не читали.

Александр Введенский родился в Петербурге 6 декабря (23 ноября по старому стилю) 1904 года. Его отец, Иван Викторович (1870–1939), был сыном священника, закончил юридический факультет Киевского университета, затем Киевское пехотное юнкерское училище, исправно служил на гражданской службе в разных городах от Вильны до Иркутска и к Февральской революции дослужился до статского советника. Писал статьи на экономические темы. В 1903 году женился на Евгении Ивановне Поволоцкой (1876–1935). Дочь генерал-лейтенанта, она получила медицинское образование и впоследствии стала известным врачом-гинекологом, получив степень доктора медицины. Детей было четверо: Александр (старший), Владимир (1906–1971), ставший адвокатом (до войны был репрессирован, однако довольно скоро вернулся домой и умер в начале семидесятых годов), и сестры – Евлалия (1909–1920), писавшая стихи, и Евгения (1908–1946), обе умершие от туберкулеза. В Петербурге семья жила на Петроградской стороне в красивом новом доме на углу Съезжинской улицы и Кронверкского проспекта (Съезжинская, 37, кв. 14). Не исключено, что лишь благодаря профессии матери, которая не только работала в советской больнице, но и вела частную практику, семья избежала репрессий, связанных с социально-чуждым происхождением. Отец при советской власти вполне успешно работал экономистом. Характерно, что, заполняя анкету для поступления в университет, в графе «сословие» Александр сначала написал: «сын врача» и затем только исправился на «мещанин».

Вначале обоих братьев определили в кадетский корпус, что, конечно, наложило определённый отпечаток на характер и манеры молодых людей. Но в апреле 1917 мать подала прошение о переводе сыновей в Гимназию им. Л. Д. Лентовской. Гимназия славилась своим педагогическим составом. Среди преподавателей были блестящий учитель литературы Л. В. Георг, историк А. Ю. Якубовский, философ, учитель психологии проф. С. А. Алексеев-Аскольдов, учитель рисования – художник, брат Леонида Андреева П. Н. Андреев и др. Увлечённые своим делом педагоги не только учили по программе, но устраивали спектакли («Плоды просвещения», «Ревизор», «Майская ночь») и музыкальные вечера; по вечерам работали кружки. Александр окончил эту гимназию в 1921 году. Мало кто знает и о том, что после окончания гимназии он не смог сдать простой экзамен по русской литературе. Затем он решил продолжить обучение в Петроградском университете, выбрав юридический факультет. Проучился он там недолго и, осознав, что юриспруденция его на самом деле не очень интересует, решил перевестись на Восточный факультет, а точнее, на его Китайское отделение. Но и эту учебу он не продолжил долго и вскоре навсегда оставил университет. Недолгое время был письмоводителем. Затем в 1921–1922 гг. – на электростанции «Красный Октябрь».

Еще в гимназии Введенский начал пробовать писать стихи. В январе 1921 г. он вместе с другими гимназистами посылал свои стихи А. Блоку и Н. Гумилеву. В 1924 вступил в Ленинградский союз поэтов, при вступлении причислил себя к футуристам. Познакомившись с поэтом Даниилом Хармсом, он в 1925 г. впервые опубликовал свои стихи на страницах сборника «Необычайные свидания друзей». В середине 20-х годов Введенский выпустил свой первый стихотворный сборник и тогда же вошел в литературную группу ОБЭРИУ (Объединение реального искусства). Вместе с Даниилом Хармсом, Николаем Заболоцким, Юрием Владимировым он увлекался поисками новых форм в поэзии, которую можно назвать авангардной. 

Дарования обэриутов заметил С.Я. Маршак и привлек их к работе в детской литературе. По его мнению, обэриуты принесли с собой в поэзию «причуду», эксцентрику, игру. Маршак пригласил Введенского и Хармса для сотрудничества в детских журналах «Чиж» и «Еж». В конце 20-х годов А. Введенский по совету С.Маршака начинает работать для детей. С тех пор и до конца жизни детская литература стала для Введенского единственным источником средств к существованию: из «взрослых» текстов были напечатаны лишь два небольших стихотворных отрывка в коллективных сборниках Ленинградского отделения Союза поэтов 1926 и 1927 гг. Он публикует многочисленные книжки стихов и рассказов, пьесы, прозаические сказки, много переводит. Переводил и пересказывал сказки Андерсена, Гауфа, братьев Гримм. Произведения Введенского для детей пользовались популярностью.

Введенский поражал тем, что любил необычайные розыгрыши, игры. Так, он с гордостью уверял, что выкормил из соски камышового кота и даже показывал его фотографию. Правда, на самом деле это был кот Евгения Шварца, но розыгрыш удался. Известен случай, когда он гулял по Невскому проспекту с козой, спасенной от мясника.

В довоенные годы он выпустил около сорока детских книг и считался блестящим поэтом и учителем. Среди его «взрослых» произведений – поэма «Октябрь», мрачная «Элегия», поэма-мистерия «Кругом возможно Бог». Сохранилась лишь малая часть из написанного поэтом, который небрежно относился к своим творениям. Большинство же было утеряно им самим или уничтожено осторожными друзьями, поскольку причины тому были. С 1930 по 1936 год Введенский был женат на Анне Ивантер. Они познакомились на концерте в Институте истории искусств, где Ивантер училась. Она вспоминала: «Мы с ним идем по улице, и тут он говорит: «Я вас сейчас поцелую». Я ответила: «Нет, я не разрешу!» — и ему это понравилось. «Но телефон, – говорит, – дадите?». Телефон я ему дала, а он все настаивал: «Пока вы меня не поцелуете, домой не пущу…». Потом мы с ним поженились».

В конце 1931 года Хармс, Введенский и некоторые другие сотрудники редакции были арестованы. Им инкриминировалось, что они отвлекают людей от задач строительства своими «заумными стихами». В справке, приложенной к делу Введенского 1941 года при его пересмотре в 1964 году, содержится пересказ обвинительного заключения, согласно которому поэт, «будучи монархистом по убеждению и являясь членом руководящего ядра антисоветской группы литераторов, сочинял и протаскивал в детскую литературу политически враждебные идеи и установки, культивировал и распространял поэтическую форму «зауми» как способ зашифровки антисоветской агитации, сочинял и нелегально распространял антисоветские литературные произведения». В 1932 году Введенский и Хармс были высланы в Курск, затем вместе с женой Александр Иванович был переведен в Вологду, затем – в Борисоглебск (Воронежская обл.). Вернувшись из ссылки, Введенский был принят в Союз писателей. В 1933–1934 годах написал самые известные свои «взрослые» стихи: «Мне жалко, что я не зверь», «Четыре описания», «Приглашение меня подумать» и другие. В 1936 году развелся. Будучи проездом в Харькове, познакомился с секретарем местного Союза писателей Галиной Викторовой. Женился на ней, поселился в Харькове, где жил в полной изоляции от литераторов и вел обычную семейную жизнь. Там в 1937 г. родился сын Пётр Александрович Введенский (1937–1993). Писал детскую литературу, также сочинял клоунские репризы и миниатюры. В 1939 написал абсурдистскую пьесу «Елка у Ивановых». Полностью ее впервые поставили лишь в 2014 году в «Гоголь-центре». Незадолго до начала войны Введенский писал пьесу для кукольного театра Образцова – наброски ее по сей день хранятся в архиве театра.

Началась Великая Отечественная война. В конце сентября немцы подступили к Харькову. В силу своей наивности и крайней непрактичности Введенский и его семья вовремя не выехали в эвакуацию вместе с писательским эшелоном. 27 сентября 1941 г. Александр Введенский был арестован по обвинению в контрреволюционной агитации. Когда фашистские войска стали подходить к Харькову, Введенского вместе с другими «врагами народа» этапировали в Казань. Вагоны эшелона в зимнее время не были пригодны для людей. Введенский в пути сильно простудился, заболел плевритом и скончался 19 декабря 1941 года. Его тело довезли до Казани, поместили в морг психиатрической клиники МВД, где до сих пор хранится акт о смерти Введенского Александра Ивановича. Точных сведений о захоронении поэта нет. Возможно, на Архангельском или Арском кладбищах г. Казани. Спустя четверть века хлопотами Сергея Михалкова Введенский был посмертно реабилитирован «за отсутствием состава преступления» и восстановлен в правах члена Союза писателей СССР, а его наследникам выплачено «единовременное пособие в сумме 600 рублей», которые, конечно, не были лишними в семье, с приходом немцев едва не угнанной в Германию и со времени ареста Введенского не перестававшей нуждаться.

В 2011 г. на ул. Съезжинской, 37, в Санкт-Петербурге, где жил поэт до 1936 г, установлена мемориальная доска в его честь. В ноябре 2010 года, вышел 700-страничный сборник произведений Введенского под названием «Всё», составленный Анной Герасимовой. В него вошли почти все «взрослые» произведения автора. В 2002 году во Франции вышло полное собрание «взрослых» текстов поэта на русском и французском языках. В 2004 году в Санкт-Петербурге и Белграде прошли посвященные Введенскому международные научные конференции, по материалам которых были выпущены сборники. Сегодня каждый может свободно читать Введенского, к тому же в разных изданиях, и решать, почему так долго были скрыты от него, и нужны ли они ему, эти не вполне обычные стихи.

Введенскому посвящено стихотворение Егора Летова «Ночь» с альбома «Прыг-скок» (1990). На стихи Введенского лидер группы «Аукцыон» Леонид Федоров записал сольный альбом «Весна». Об Александре Введенском снят документальный фильм «Кругом, возможно, Бог».

Введенский как будто знал, что проживет очень короткую жизнь (ему было 37, когда он умер в заключении), и стремился оставить после себя яркое наследие. Его составляют не только стихи для детей, но и пьеса «Елка у Ивановых», повесть-сказка «О девочке Маше, о собаке Петрушке и о кошке Ниточке», книги рассказов «Авдей-Ротозей» и «Бегать, прыгать». Детский Введенский бодр, весел, изобретателен. Стихи Введенского, посвященные детям, полны жизнелюбия, света и радости. Они игровые, веселые, ритмичные и музыкальные. Разговорные интонации, звонкие рифмы вносят особую праздничность в его стихи.

Пожалуй, самое известное детское стихотворение Введенского «Кто?». Оно развертывается как комический детектив, игровая загадка, которую хорошо читать в лицах. Сам стих получился насмешливым, энергичным, как считалка. И, кажется, что он писал легко, импровизируя на ходу. Однако это не так. «Кто?» имело двадцать вариантов. 

Всем стихотворениям А. И. Введенского присущ четко выраженный ритмический рисунок, поэтому можно предложить детям выучить наизусть то, что им особенно понравилось. В стихах Введенского много звуковых повторов. Если это «Колыбельная» – в ней много «тихих звуков», если «Карусель» – «веселых», «шумных» звуков: читатель «слышит», как катится веселая карусель. Такие стихи хорошо читать вслух.

Поэт любил говорить в своих стихах о повседневных, будничных делах: о путешествии на дачу, о грустных осенних днях. Часто стихи Введенского приобретали сказочный характер и больше походили на веселую игру: вот рвется ввысь и смеется воздушный шар, корова говорит, паровоз выстукивает колесами пассажирам колыбельную, а ураган ведет себя, как расшалившийся ребенок. Тонкий знаток русской литературы Лидия Корнеевна Чуковская писала: «Чистый и легкий стих А. Введенского вводит ребенка в мир русского классического стиха, словно в приготовительный класс, перед вёснами, звёздами, ритмами Тютчева, Баратынского, Пушкина». Он не чужд нравоучительности, сдобренной юмором. К жизни малышей он внимателен без сантиментов. Его словесное мастерство – чёткое и ясное – восхитительно.

В 1928 году из-под его пера вышла маленькая история о бездомной и безродной кошке по имени Мохнатая ножка – «Мяу». Очень простая история о бездомной кошке, которая искала себе пропитание, забралась в чужой дом, и, испугавшись хозяйского кота, убежала на другой конец города, где случайно нашла себе дом и обрела любящих хозяев – мальчика и девочку. С одной стороны, чередуются стихи и проза. Но даже там, где проза, она ритмичная, с внутренними рифмами, выстроенной мелодикой текста. Легко читается и легко запоминается, при этом лексика очень простая, доступная малышам.

Повесть-сказка «О девочке Маше, о собаке Петрушке и о кошке Ниточке». Замечательные истории про девочку Машу, написанные живым, очень детским и понятным языком. На возраст 3-4 года в самый раз. Всё очень понятно, читается на одном дыхании и с улыбкой. О чем она? Разумеется, о девочке Маше, человеке в возрасте пяти лет и двух месяцев, как она сама уточняет на первой странице. У Маши есть мама и папа — он летчик и парашютист, есть старший брат Коля, кошка, собака и кукла Елизавета Петровна. Маша живет себе-поживает обычной детской жизнью человека, которому пять лет, и ничего-то ужасно драматичного или ужасно смешного с ней не происходит, просто и обыденно рассказывается в книге о самых простых событиях: вот Маша играет с куклой и кошкой и собакой, а вот она с братом лепит из первого снега разных животных, а теперь Маша заболела и к ней пришел доктор. И еще Маша поехала на дачу и по дороге чуть не потерялись кошка и собака, на даче Маша навещала брата, который был в пионерлагере, а первого сентября тайком от родителей тоже пошла в школу.

  

«Лето» – последняя (1941 года) книжка Александра Ивановича Введенского. В ней полно света и цвета, разных детских настроений и впечатлений. Слова точны и плотно подогнаны одно к другому. Короткая повесть в рассказах, в которую, будто в венок, вплетены замечательные стихи. Часть известных стихотворений («Песенка о лошадке», «Загадка», «Песенка о дожде» и др.) на самом деле являются частью повести «Лето». 

«Жили были Петя и Катя. Пете было два с половиной года, Кате – четыре. Жили Петя и Катя с папой и мамой в большом городе Ленинграде. А весной они на дачу в деревню поехали». Ехали на поезде по широким полям, высоким мостам, приехали туда, где нет ни трамвая, ни машин, а есть голубое небо и тенистые леса, телеги, коровы, утки в пруду, сады и огороды, Марья Ивановна, мальчик Андрюшка и девочка Оля (Андрюшка с Олей у себя в деревне играют в город Ленинград). Дальше – дачные рассказы со стихами: «Рассказ о том, как они рыбу ловили», «Рассказ про сенокос и лошадь», «Рассказ о коровах», «Рассказ про гром, про молнию, про дождь», «Рассказ про их поездку в лес». Два рассказа, в которых детям показывается тень беды: «Рассказ о том, как Петя чуть не утонул» и «Рассказ о жаре и о пожаре». И в конце «Лета» – «Рассказ про осень», «Последние стихи». Как пишет Михаил Яснов, здесь «стихотворное слово неотделимо от прозаического, потому что на самом деле всё это – поэзия». Тексты в книге принадлежат своей эпохе. И всё же они не превратились в литературные памятники, потому что в них больше искусно и вдохновенно переданного детского мироощущения, чем конкретных примет времени. И чем больше в них этой детскости, тем ближе они нам, тем живее.

Книги этого детского поэта обязательно нужно иметь в домашней библиотеке, тем более что сейчас их стали издавать. Детская поэзия Введенского элегантна. Каждое его стихотворение – это торжество простоты формы вкупе с занимательностью сюжета. Будь то стихотворный паровозик, построенный на невесомом рефрене или эмоциональный хорей, передающий завывание урагана, ребенок, тонко чувствующий прекрасное, слушает, замерев.

А вот что написал в своем отзыве о книге «Кто?» наш современник поэт Михаил Яснов: «Александр Иванович Введенский (1904 – 1941) был самым плодовитым автором популярных детских журналов «Еж» и «Чиж». Введенский входил в группу поэтов-обэриутов, ориентировавшихся, в частности, на творчество В. Хлебникова и уделявших большое внимание звуку и ритму стиха. Как известно, это их пристрастие было замечено С. Маршаком, который ввел обэриутов в детскую литературу. И пока взрослое творчество обэриутов подвергалось гонениям со стороны официозной критики (а мы знаем, чем в 30-е годы такие гонения кончались), их стихи и проза для детей прокладывали одну из главных дорог всей последующей детской литературе. На фоне парадоксального Хармса детские стихи Введенского выглядят не менее новаторски. Он прибавил к уже опробованным поэтическим ходам оригинальную ритмику и какую-то неведомую до тех пор магию детских заклинаний, основанную на повторе звуков и слов. Это может быть закличка, или звукоподражание, или, действительно, чуть ли не магические формулы «заклятия» сном. Даже в сюжетных стихах фольклорные повторы и зачины превращают каждую историю в песенку – что-то грустное или жизнерадостное бубнится под нос, становится необходимым поэтическим жестом, сопутствующем игре и превращающим все в игру. И прежде всего – само чтение. Александр Введенский придумал своего рода детский поэтический примитив, сведя до минимума поэтические средства, несколькими штрихами рисуя привлекательную, а то и загадочную картинку. Неспроста многие стихи Введенского печатаются как тексты к раскраскам – поэт призывает к сотворчеству. Чем сегодня нам так дорог и так важен. Как замечает исследовательница творчества А. Введенского Л.В. Зубова, поэт «учит детей языку. А родителей учит читать стихи тем способом ритмического членения текста, который для детей очевиден».

Яснов: «А «стиль и «дух» у него действительно были свои, не заемные. Потому что, как отметил В. Глоцер в предисловии к книге, «Александр Иванович знал, что думают, о чем мечтают мальчики и девочки, что они любят делать, и кем хотят вырасти, даже что им снится, когда они спят». А также потому, что «он был поэтом. И знал все, что может знать только настоящий поэт».

Моя ода Александру Введенскому – рассказ о вышедших в последние годы детских книгах Введенского  

Книжка «Мяу» 

Предлагаем почитать детские стихи и повесть «Лето»:

Кто?

1

Дядя Боря говорит,

Что

От того он так сердит,

Что

Кто-то сбросил со стола

Три тарелки, два котла

И в кастрюлю с молоком

Кинул клещи с молотком;

Может, это серый кот

Виноват,

Или это черный пес

Виноват,

Или это курицы

Залетели с улицы,

Или толстый, как сундук,

Приходил сюда индюк,

Три тарелки, два котла

Сбросил на пол со стола

И в кастрюлю с молоком

Кинул клещи с молотком?

2

Входит дядя в кабинет,

Но и там порядка нет —

Все бумаги на полу,

А чернильница в углу.

3

Дядя Боря говорит,

Что

Оттого он так сердит,

Что

Банку, полную чернил,

Кто-то на пол уронил

И оставил на столе

Деревянный пистолет;

Может, это серый кот

Виноват,

Или это черный пес

Виноват,

Или это курицы

Залетели с улицы,

Или толстый, как сундук,

Приходил сюда индюк,

Банку, полную чернил,

В кабинете уронил

И оставил на столе

Деревянный пистолет?

4

На обои дядя Боря

Поглядел,

И со стула дядя Боря

Полетел.

Стали стены голые,

Стали невеселые —

Все картинки сняты,

Брошены и смяты.

5

Дядя Боря говорит,

Что

Оттого он так сердит,

Что

Все картинки кто-то снял,

Кто-то сбросил их и смял

И повесил дудочку

И складную удочку;

Может, это серый кот

Виноват,

Или это черный пес

Виноват,

Или это курицы

Залетели с улицы,

Или толстый, как сундук,

Приходил сюда индюк

И повесил дудочку

И складную удочку?

6

Дядя Боря говорит:

— Чьи же это вещи?

Дядя Боря говорит:

— Чьи же это клещи?

Дядя Боря говорит:

— Чья же эта дудочка?

Дядя Боря говорит:

— Чья же эта удочка?

7

Убегает серый кот,

Пистолета не берет,

Удирает черный пес,

Отворачивает нос,

Не приходят курицы,

Бегают по улице,

Важный, толстый, как сундук;

Только фыркает индюк,

Не желает удочки,

Не желает дудочки.

А является один

Восьмилетний гражданин,

Восьмилетний гражданин —

Мальчик Петя Бородин.

8

Напечатайте в журнале,

Что

Наконец-то все узнали,

Кто

Три тарелки, два котла

Сбросил на пол со стола

И в кастрюлю с молоком

Кинул клещи с молотком,

Банку, полную чернил,

В кабинете уронил

И оставил на столе

Деревянный пистолет,

Жестяную дудочку

И складную удочку.

Серый кот не виноват,

Нет.

Черный пес не виноват,

Нет.

Не летали курицы

К нам в окошко с улицы,

Даже толстый, как сундук,

Не ходил сюда индюк.

Только Петя Бородин —

Он.

Виноват во всем один

Он.

И об этом самом Пете

Пусть узнают все на свете.

Черный кот

Дождь идет,

Потоки льются,

Черный кот

Глядит на блюдце.

В блюдце

Нету молока,

Смотрит кот на облака:

Хоть бы раз

Полил нарочно

С неба в блюдце

Дождь молочный!

Щенок и котенок

1

Жили-были

В огромной квартире

В доме номер тридцать четыре,

Среди старых корзин и картонок

Щенок и котенок.

Спали оба

На коврике тонком –

Гладкий щенок

С пушистым котенком.

Им в одну оловянную чашку

Клали сладкую манную кашку.

Утром глаза открывая спросонья,

— Здравствуй, щенок, —

Мурлычет котенок.

Щенок, просыпаясь,

Приветливо лает,

Доброго утра

Котенку желает.

Дни проходили,

Летели недели,

Оба росли

И оба толстели.

2

Летом на дачу

В одной из картонок

Поехали вместе

Щенок и котенок.

Поезд бежал,

И колеса стучали.

Щенок и котенок

В картонке скучали.

Щенок и котенок

Дремали в тревоге,

Щенок и котенок

Устали в дороге.

Картонку шатало,

Трясло на ходу.

Открыли картонку

В зеленом саду.

Увидев деревья,

Щенок завизжал,

Виляя хвостом,

По траве побежал.

Котенок, увидев небо и сад,

Со страха в картонку забрался назад.

3

Ходят гулять

По траве, по дорожкам

Щенок и котенок

В поля и леса.

Среди земляники,

Черники, морошки

Однажды в лесу

Они встретили пса.

Пес кривоногий,

С коротким хвостом

Стоял у дороги,

В лесу под кустом.

Пес кривоногий,

Оскалив пасть,

Хотел на щенка и котенка

Напасть.

Мяукнул котенок,

Залаял щенок,

Подпрыгнул котенок

И сел на сучок.

Котенок сидит

На высоком суку.

— Прыгай ко мне, —

Говорит он щенку.

Щенок отвечает:

— Я побегу,

Прыгнуть на дерево

Я не могу.

Щенок по дороге

Мчится бегом,

Пес кривоногий

Бежит за щенком.

До самого дома,

До самых ворот

Бежал за щенком

Кривоногий урод.

4

Тихо шумят

И шуршат тростники.

Щенок и котенок

Сидят у реки.

Смотрят, как речка,

Играя, течет.

Солнце щенка и котенка печет.

Из темного леса

На бережок

Выходит пастух,

Трубя в рожок.

За пастухом

На берег реки

Идут телята,

Коровы,

Быки.

Услышав

Пастушеский

Громкий рожок,

Бросился в воду

От страха

Щенок.

Вот по воде

Щенок плывет,

— Плыви-ка за мною, —

Котенка зовет.

Котенок остался

На берегу.

— Нет. – говорит он. –

Я не могу. –

Уши прижав и задравши хвост,

Мчится котенок в обход

Через мост.

5

Осень пришла,

Листы пожелтели;

Вот журавли

На юг полетели.

Взял хозяин щенка в работу –

Стал щенок ходить на охоту.

По полю заяц

Несется стрелой,

Мчится охотник

За ним удалой.

Ловкий охотник

Меткий стрелок!

Мчится с охотником

Резвый щенок.

6

Ночью повсюду на даче тишь.

Только на кухне скребется мышь.

Мышь вылезает из норки,

Ищет засохшие корки.

Мышка, ты видишь, котенок сидит.

Мышка, ты слышишь, котенок не спит.

Мышка забыла про корку,

Спряталась мышка в норку.

7

Этой зимою

Я был в квартире,

В доме под номером

Тридцать четыре.

Тихо у двери нажал на звонок.

Слышу – за дверью залаял щенок.

Дверь мне открыли,

Я вижу – в прихожей

Серый щенок,

На себя не похожий:

Мохнатые уши,

Огромный рост,

Длинный и черный

Лохматый хвост.

А в коридоре я вижу –

Со шкапа

Чья-то свисает

Пушистая лапа.

Тут среди старых корзин и картонок

Лежит на себя не похожий котенок.

Толстый, огромный, пушистый кот

Лежит и лижет

Себе живот.

Псу и коту говорю я

— Друзья,

Вы подросли, и узнать вас нельзя.

Кот на меня лениво взглянул,

Пес потянулся и сладко зевнул.

Оба мне разом ответили:

— Что же,

Ты изменился

И вырос тоже.

Сказка о четырех котятах и четырех ребятах

1

Стояла у речки, под горкой, хатёнка,

В ней кошка жила и четыре котёнка.

Был первый котёнок совсем ещё крошкой.

Кошка его называла Ермошкой.

Сёмкою звался котёнок другой,

Маленький хвостик держал он дугой.

У третьего братца, котёнка Петрушки,

Лихо торчали пушистые ушки.

Кусался и дрался, как глупый щенок,

Фомка – четвёртый кошачий сынок.

2

Однажды сготовила кошка обед:

Зажарила восемь куриных котлет,

Спекла для ребяток слоёный пирог,

Купила им сливочный, сладкий сырок.

Чистою скатертью столик накрыла,

Взглянула, вздохнула и проговорила:

— А может быть, мало будет для деток

Сырка, пирога и куриных котлеток?

Пойду я на рынок, на рынке достану

Для милых котяток густую сметану.

Берёт она с полки пузатый горшочек,

Кладёт его в плотный плетёный мешочек.

В карман опускает большой кошелёк,

Но дверь забывает закрыть на замок.

3

Стоит возле речки пустая хатёнка,

В леску заигрались четыре котёнка.

Вдруг из высоких кустов барбариса

Вылезла тихо противная крыса.

Воздух понюхав, махнула хвостом

И осторожно взглянула на дом.

В доме ни скрипа, ни звука, ни вздоха.

«Это неплохо!» — решает пройдоха.

Свистнула крыса, визгливо-пронзительно –

Два раза коротко, три – продолжительно.

Даже в лесу, за болотной трясиной,

Крысы услышали посвист крысиный.

Ожили мигом лесные тропинки,

Всюду мелькают крысиные спинки.

Листья сухие чуть слышно шуршат,

Крысы торопятся, крысы спешат.

4

Кошка сметану купила и вот

Быстро домой по тропинке идёт.

К дому приводит лесная дорожка,

Что же увидела бедная кошка?

Дюжину крыс, бандитов хвостатых,

Дюжину крыс и обеда остаток.

Подходит к концу воровская пирушка.

Крикнула кошка: — На помощь, Петрушка!

Сёмка, на помощь! На помощь, Ермошка!

Фомка, на помощь! – крикнула кошка.

5

И вдруг из-за леса выходит отряд,

Выходит отряд не котят, а ребят.

Первый с винтовкой, с танком другой,

С длинною шашкой третий герой.

Четвёртый горохом стреляет из пушки

По крысам, сидящим в кошачьей избушке.

В атаку бросается храбрый отряд.

Враги отступают, пищат и дрожат.

Свистнули крысы визгливо, пронзительно –

Три раза коротко, два – продолжительно.

И побежала крысиная стая,

В поле хвостами следы заметая.

Кошка не знает, какую награду

Дать за спасенье лихому отряду.

Не ожидая кошачьих наград,

С гордою песней уходит отряд.

6

Всласть наигрались в песочке сыночки

И прибегают домой из лесочка.

Четверо славных весёлых котят

Проголодались, обедать хотят.

Сделала мама им новый обед:

Снова зажарила восемь котлет,

Сделала новый слоёный пирог,

Сладкий, как сахар, дала им сырок.

Плотный, плетёный раскрыла мешочек,

Достала с густою сметаной горшочек.

7

Ясные звёзды в небе зажглись,

Дети поели и спать улеглись.

Где-то в кустах соловьи засвистели,

Кошке не спится, лежит на постели.

Думает кошка: «Звала я котят,

А почему-то явился отряд!

Ах, почему, почему, почему?

Этого я никогда не пойму!»

8

Мы отгадаем загадку легко,

Кошке отгадку шепнём на ушко:

Звали, наверное, этих ребят

Так же, как ваших пушистых котят:

Сёмка и Фомка, Петрушка, Ермошка.

Вы недогадливы, милая кошка!

Сны

1

Села кошка на окошко,

Замурлыкала во сне.

Что тебе приснилось, кошка?

Расскажи скорее мне!

И сказала кошка: — Тише,

Тише, тише говори.

Мне во сне приснились мыши —

Не одна, а целых три.

2

Тяжела, сыта, здорова,

Спит корова на лугу.

Вот увижу я корову,

К ней с вопросом подбегу:

— Что тебе во сне приснилось?

Эй, корова, отвечай!

А она. мне: — Сделай милость,

Отойди и не мешай.

Не тревожь ты нас, коров:

Мы, коровы, спим без снов.

3

Звёзды в небе заблестели,

Тишина стоит везде.

И на мху, как на постели,

Спит малиновка в гнезде.

Я к малиновке склонился,

Тихо с ней заговорил:

— Сон какой тебе приснился?

Я малиновку спросил.

— Мне леса большие снились,

Снились реки и поля,

Тучи синие носились

И шумели тополя.

О высоких ярких звездах

Распевала песни я, —

Встрепенулись птицы в гнёздах

И заслушались меня.

4

Ночь настала. Свет потух.

Во дворе уснул петух.

На насест уселся он,

Спит петух и видит сон.

Ночь глубокая тиха.

Разбужу я петуха.

— Что увидел ты во сне?

Отвечай скорее мне!

И сказал петух: — Мне снятся

Сорок тысяч петухов,

И готов я с ними драться,

И побить я их готов!

5

Спят корова, кошка, птица,

Спит петух. И на кровать

Стала Люша спать ложиться,

Стала глазки закрывать.

Сон какой приснится Люше?

Может быть — зелёный сад,

Где на каждой ветке груши

Или яблоки висят?

Ветер травы не колышет,

Тишина кругом стоит.

Тише, люди. Тише. Тише.

Не шумите — Люша спит.

О рыбаке и судаке

По реке плывет челнок,

На корме сидит рыбак,

На носу сидит щенок,

В речке плавает судак.

Речка медленно течет,

С неба солнышко печет.

А на правом берегу

Распевает петушок,

А на левом берегу

Гонит стадо пастушок.

Громко дудочка звучит,

Ходит стадо и мычит.

Дернул удочку рыбак,

На крючке сидит червяк.

Рыбы нету на крючке,

Рыба плавает в реке.

«То ли, – думает рыбак, –

Плох крючок и плох червяк,

То ли тот судак – чудак» –

Вот что думает рыбак.

А быть может, нет улова

Оттого, что шум кругом,

Что, мыча, идут коровы

За веселым пастухом.

Что прилежно распевает

Голосистый петушок.

Что визжит и подвывает

Глупый маленький щенок.

Всем известно повсеместно,

Вам, ему, тебе и мне:

Рыба ловится чудесно

Только в полной тишине.

Вот рыбак сидел, сидел

И на удочку глядел,

Вот рыбак терпел, терпел,

Не стерпел и сам запел.

По реке плывет челнок,

На корме поет рыбак,

На носу поет щенок,

Песню слушает судак.

Слышит дудочки звучанье,

Слышит пенье петушка,

Стадо громкое мычанье

И плесканье челнока.

И завидует он всем:

Он, судак, как рыба нем.

Лошадка

Жила-была лошадка,

Жила-была лошадка,

Жила-была лошадка,

А у лошадки хвост,

Коричневые ушки,

Коричневые ножки.

Вот вышли две старушки,

Похлопали в ладошки,

Закладывали дрожки

И мчались по дорожке.

Бежит, бежит лошадка

По улице, по гладкой,

Вдруг перед нею столбик,

На столбике плакат:

Строжайше воспрещается

По улице проход.

На днях предполагается

Чинить водопровод.

Лошадка увидала,

Подумала и встала.

И дальше не бежит.

Старушки рассердились,

Старушки говорят:

«Мы что ж остановились?»

Старушки говорят.

Лошадка повернулась,

Тележка подскочила,

Старушка посмотрела,

Подружке говорит:

«Вот это так лошадка,

Прекрасная лошадка,

Она читать умеет

Плакаты на столбах».

Лошадку похвалили,

Купили ей сухарь,

А после подарили

Тетрадку и букварь.

Колыбельная

Я сейчас начну считать:

Раз, два, три, четыре, пять.

Только кончу я считать,

Все давайте спать! спать!

По дорогам ходит сон, —

Раз, два, три, четыре, пять.

Всем приказывает он:

Спать. Спать. Спать. Спать.

Сон по улице пойдет,

А ему навстречу кот.

Кот усами шевелит.

Раз, два, три, четыре, пять.

Спать. Спать. Спать. Спать.

Навестить идет он кукол.

Только в комнату вступил —

Сразу кукол убаюкал

И медведя усыпил.

Раз, два, три, четыре, пять.

Спать. Спать. Спать. Спать.

И к тебе приходит сон,

И, зевая, шепчет он:

— Спят деревья. Спят кусты.

Поскорей усни и ты. —

Раз, два, три, четыре, пять.

Спать. Спать. Спать. Спать.

Сосчитаю я опять:

Раз, два, три, четыре, пять.

Спать.

Птички

Шел я лесом по тропинке,

Недалеко от реки.

Мне показывали спинки

Убегавшие жуки.

Ветки тонкие скрипели,

Гнулись медленно к земле,

И повсюду птицы пели:

Лю-лю-лю и ле-ле-ле!

Видел я – река струится.

Под ногой тепла земля.

И везде кричали птицы:

Лю-лю-лю и ля-ля-ля!

Рыбы в речке тихо плыли,

Тучи по небу ползли,

Птицы всюду говорили:

Ля-ля-ля и ли-ли-ли!

Ветры в поле пробегали,

Травы тихо шевеля.

Всюду птицы щебетали:

Ле и ли и лю и ля!

Я подумал: сколько птичек,

Сколько разных голосов!

Жаль, не знаю их привычек,

Жаль, не знаю птичьих слов.

Дай попробую я тоже,

Ле и ли и ля кричать:

Птички мне в ответ, быть может,

Станут хором отвечать.

Ле и ли и ля кричать:

Птички мне в ответ, быть может,

Станут хором отвечать.

Чтобы птички отвечали,

Крикну громко и легко…

Крикнул – Птички замолчали

И умчались далеко.

Ураган

Из чужих, далёких стран

Прилетает ураган,

Стонет, воет и хрипит.

Лес качается, скрипит.

Что бушуешь,

Ураган?

С кем воюешь,

Ураган?

Наконец проходит ночь,

Ураган уходит прочь.

Долго

Злился

Ураган.

Утомился

Ураган.

Солнце светит –

Греет крыши.

Дуй, дуй, ветер,

Дуй потише.

Воздушный шар

А вот ветрам послушный,

Под самою луной

Несётся шар воздушный

Высоко над землёй.

Весь город, как на блюде,

Раскинулся под ним.

Эй, маленькие люди!

Садитесь, полетим!

Карусель

Как зажглись на карусели

Сто сверкающих огней.

Две сестрицы в сани сели,

Двое братцев — на коней.

Сани начали крутиться —

Испугались две сестрицы:

— Ах, нельзя ль остановиться?!

Но смеются оба братца —

Братцам нравится кататься.

Что ты любишь

Что ты любишь?

— Степь. Луга.

И речные берега.

Ветер.

Солнце.

Дождь.

Росу.

И ночлег в глухом лесу.

Дом без крыши,

Стен, дверей.

Вой ночной

Лесных зверей.

И до самого

Утра

Треск упрямого

Костра.

На рассвете

Птичье пенье.

Крик далеких петухов.

Еле слышное скрипенье

Сосен, елей и дубов.

Что ты можешь?

— Я могу

Починить челнок дырявый

На лесистом берегу.

Я лекарственные травы

Собирать в лугах могу.

И костер разжечь высокий,

И штаны себе зашить.

И на солнечном припеке

Целый день по речке плыть.

Я могу найти на карте

Незнакомое село.

Я могу заштопать парус,

Сделать новое весло.

Кем ты будешь?

— Моряком.

Или буду

Рыбаком.

Или летчиком бесстрашным.

Или опытным стрелком.

Буду смелым человеком.

Ну а кем –

Решу потом.

Зима кругом

Мы ходили по панели,

На скамейке посидели,

Только уши посинели,

Только брови поседели.

Мы закутались в платки,

Мы похожи на кульки,

Мы по улице бежим,

Мы от холода дрожим.

Отчего же пионеры

Не закутаны в платки?

Отчего же пионеры

Не похожи на кульки?

Оттого, что на катке

Бегают, катаются,

Оттого они в платке

Просто не нуждаются.

На лыжах

Вся земля в снегу,

Я на лыжах бегу.

Ты бежишь за мной,

Хорошо в лесу зимой:

Небо ярко-синее,

Ели, сосны в инее,

Снег сверкает под ногами,

Эй, ребята, кто за нами?

Умный Петя

Вот сидит пред вами Петя,

Он умнее всех на свете,

Все он знает, понимает,

Все другим он объясняет.

Подходили дети к Пете,

Говорили с Петей дети:

— Петя, Петя. Ты ученый, —

Говорят они ему. –

Облетает лист зеленый,

Объясни нам, почему?

И ответил Петя:

— Дети! Хорошо, я объясню.

Лист зеленый облетает,

По траве сухой шуршит,

Потому, что он плохими

К ветке нитками пришит.

Услыхали это дети

И сказали:

— Что ты, Петя,

Неужели, в самом деле,

В самом деле, это так?

— Если все знаешь, Петя,

Если ты умнее всех, —

Расскажи-ка нам про снег.

Не поймем – зачем зимою

Снег на улице валит

И над белою землею

Больше зяблик не летит?

И ответил Петя:

— Дети! Ладно, ладно, расскажу.

Знаю очень хорошо:

Снег – зубной порошок,

Но особый, интересный,

Не земной, а небесный.

Зяблик больше не летает,

Как известно, оттого:

Крылья к туче примерзают,

Примерзают у него.

Услыхали это дети,

Удивились:

— Что ты, Петя,

Неужели, в самом деле,

В самом деле, оттого?

Хороши ответы эти

Но ответить на вопросы

Мы еще тебя попросим:

— Видишь, стали дни короче

И длиннее стали ночи?

— Почему, ответь потом,

Вся река покрылась льдом?

И ответил Петя:

— Дети! Так и быть уж, объясню.

Рыбы в речке строят дом

Для своих детишек

И покрыли речку льдом –

Он им вроде крыши.

Оттого длиннее ночи,

Оттого короче дни,

Что мы стали рано очень

Зажигать в домах огни.

Услыхали это дети, засмеялись:

— Что ты, Петя,

Неужели, в самом деле,

в самом деле, оттого?

Как вы думаете, дети: —

А не врет ли этот Петя?

Коля Кочин

Кто растрёпан и всклокочен?

Кто лентяй и озорник?

Ну, конечно, Коля Кочин.

Отстающий ученик.

На уроке наш учитель,

Пётр Иванович Петров,

Просит: — Дети, не кричите!

Я сегодня нездоров.

Кто шумит на задней парте?

Позовём его сюда,

Пусть укажет нам на карте

Все большие города,

Все моря и океаны,

Реки, горы и вулканы.

Где Сибирь, а где Кавказ,

Где Урал, а где Донбасс?

Отвечает Коля Кочин:

— Хорошо я знаю очень —

Стоит Урал на Тереке

В Северной Америке;

И прибавил Коля Далее:

— А Донбасс — река в Италии.

В перемену в нашем классе

Окружат ребята Колю:

— В Южной Африке Саратов?

Скажет Боря Аккуратов.

— А в Австралии Берлин?

Скажет Петя Бородин.

— А в Варшаве есть река

Под названием Ока?

Посмотрите, Коля Кочин

Чем-то очень озабочен.

Посмотрите на него-

Глупый, глупый как сорока,

Он не выучил урока

И не знает ничего.

— А теперь, - сказал учитель

Петр Иванович Петров; —

Попрошу я вас, решите

Мне задачу про коров:

Пять коров траву едят,

Десять на реку глядят,

А четырнадцать коров гуляют,

Сколько это составляет? —

Отвечает Коля Кочин:

— Хорошо я знаю очень —

Ровно триста пятьдесят

Было этих поросят.

В перемену в нашей школе

Окружат ребята Колю:

— Сосчитай-ка, голова,

Сколько будет дважды два?

И ответил Коля Кочин,

Огорчен и озабочен:

— Я не знаю ничего,

Сам не знаю отчего,

Я бездельник, я тупица,

Разучился я учиться.

Ухитрился потерять

И задачник, и тетрадь.

Перестаньте вы смеяться,

Помогите заниматься.

Все сказали: — Ладно, можем,

Сообща тебе поможем.

Зимним вечером у нас

Собирается весь класс.

Ванька Тычкин, сев на парту,

Тычет пальцем прямо в карту: —

— Эта линия — река,

А зовут ее Ока.

Вот Сибирь, а вот Кавказ.

Вот Урал, а вот Донбасс.

— Вот Ростов, а вот Саратов, —

Объясняет Аккуратов.

— Вот Париж, а вот Берлин, —

Объясняет Бородин.

Так ребята в нашей школе

Помогли учиться Коле.

4 хвастуна

1

В перемену в нашей школе

Говорил Степанов Коля:

— Самый меткий я стрелок,

Самый меткий, самый ловкий.

Помню как-то из винтовки

Комара я ранил в бок.

Я к боям всегда готов.

Дайте тысячу врагов,

Из винтовки, из ружья

Уложу всю тыщу я!

2

— А я, -говорит Маша Старкова, —

Я пойду на войну санитаркою.

Дело это мне знакомое.

С детства лечу всех дома я.

Вчера, например, случилось горе:

Брат себе лоб разбил в коридоре.

Сразу я без разговоров лишних

Поставила ему на пятки горчичники.

Дайте мне только вату белую,

Я перевязку любую сделаю.

3

А потом говорит Миша Звягин:

— Я умею планы чертить на бумаге.

Я, — говорит, — в любой окрестности,

В пересеченной или гладкой местности

Не заблужусь и не потеряюсь,

Всюду, — говорит, -я разбираюсь.

Нынче летом пошел всю тайгу Сибири.

Знаю все леса и все реки в мире.

4

А я, — говорит Сережа Ногин, —

Не растеряюсь во время тревоги,

Не испугаюсь удушливых газов,

Противогаз я достану сразу.

Противогаз помчится вперед,

Враг испугается и удерет.

Господи, как мир волшебен...

Господи, как мир волшебен,

Как всё в мире хорошо.

Я пою богам молебен,

Я стираюсь в порошок

Перед видом столь могучих,

Столь таинственных вещей,

Что проносятся на тучах

В образе мешка свечей.

Боже мой, всё в мире пышно,

Благолепно и умно.

Богу молятся неслышно

Море, лось, кувшин, гумно,

Свечка, всадник, человек...

Лето

1. О том, как Петя и Катя на дачу поехали

Жили-были Петя и Катя, Пете было два с половиной года, Кате — четыре. Жили Петя и Катя с папой и мамой в большом городе Ленинграде.

А весной они на дачу в деревню поехали. Вот как они поехали. Сначала стали вещи укладывать. Папа расставил лестницу, залез на нее и стал доставать со шкафа чемоданы. Чемоданы были такие пыльные, что на них что хочешь нарисуй — все получится. И Петя нарисовал на одном чемодане дом с окошками и с трубой, из которой шел дым, а Катя нарисовала на другом чемодане свою куклу Машу.

— Вот какой дом! — сказал Петя.

— Вот какая кукла! — сказала Маша.

Но мама взяла мокрую тряпку и стерла с чемоданов пыль, и от Петиного дома, и от Катиной куклы ничего не осталось. Зато чемоданы заблестели как новые. Потом мама начала класть в чемоданы белье, платья, папин костюм и Петины, и Катины вещи.

И Катя помогала маме, а Петя мешал. Он принес из прихожей свои старые валенки и положил их в чемодан на белье, а валенки были грязные, а белье чистое. И мама сердилась. Потом он притащил большого деревянного коня, и пушку, и пароход, и трамвай и хотел уложить все это в другой чемодан, где лежали обернутые в газетную бумагу стаканы и чашки. Но конь раздавил копытом одну чашку, а пушка разбила два стакана. И опять мама сердилась, а Петя даже немного заплакал. А пока он плакал, мама успела упаковать все вещи, и папа посмотрел на часы и сказал:

— Ну, пора и на вокзал ехать!

Мама одела Петю и Катю, оделась сама, папа взял чемодан, Катя — куклу, Петя — Мишку, мама — Петю, и пошли на улицу.

На улице стояло настоящее такси. И дворник подметал мостовую,

— До свиданья, дядя Ваня, — сказал Петя. — Вот мы на дачу едем на поезде.

— До свиданья, Петя, — сказал дворник, — до свиданья, Катя. Возвращайтесь поскорее, без вас скучно.

— А ты не скучай, ты к нам приезжай, дядя Ваня, — сказали Петя и Катя.

И все они сели в такси и поехали.

А когда они ехали, мама говорила:

— Ну, прощайтесь с городом — на все лето на дачу едем.

2. Прощай, город!

Прощайте, троллейбус,

Такси и трамвай,

И толстый автобус,

Надолго прощай.

Мы в кассе билеты

Купили сейчас,

На целое лето

Уедем от вас.

Мы скоро увидим

Густые леса

И птичьи услышим

В лесах голоса.

И каждая птичка

Нам песню споет,

Но песенку эту

Не каждый поймет.

Мы поле увидим

И речку, и сад,

И в хлев побежим

Покормить поросят.

Мы станем с козленком

В пятнашки играть,

Мы станем теленка

В тетрадь рисовать.

И рыбу на речке

Мы будем удить,

И будет петух

Нас утрами будить.

Прощай, моя улица,

Город, прощай!

Прощайте, троллейбус,

Такси и трамвай!

3. Рассказ про поезд

На вокзале было очень весело и очень интересно. Все люди куда-то бежали, что-то кричали. Комнаты на вокзале были огромные, потолки высокие, и то и дело радио говорило: «Через пять минут отправляется поезд. Через пять минут отправляется поезд». А когда Петя увидел паровоз, то он сначала очень испугался. Паровоз шипел, пыхтел, свистел, и из него шел густой дым. И каждое колесо у этого паровоза было гораздо больше Пети. Самый большой слон был меньше этого паровоза. Вот какой был этот паровоз!

Но вот все, наконец, сели в вагон, и папа положил вещи на верхние полки, а Петя и Катя стали ждать, скоро ли поезд тронется. И вдруг машинист засвистел, и поезд тронулся. И хотя они все только этого и ждали, но вышло так, что как будто бы и никто не ждал. Папа сказал:

— Неужели поехали?

Мама сказала:

— Ой!

А Петя и Катя подпрыгнули на скамейке и ударились затылками о стенку. И Катя заплакала, а Петя только почесался. А потом они оба сразу захотели смотреть в окно и чуть-чуть не подрались.

— Ага! — сказал Петя. — Вокзал поехал. И вон дом поехал. И вон собака поехала. Я спать хочу.

И лег спать. А Катя все стояла и смотрела в окно. И когда она видела в окне речку, она говорила:

— Петя, смотри — вот речка.

А когда видела мост, то говорила:

— Вот мост.

А мама сердилась и говорила ей шепотом:

— Тише. Тише. Петю разбудишь. Ложилась бы сама спать.

Но так как мама шептала очень тихо, а поезд шел очень громко, то Катя не слышала, что ей говорила мама, и потому еще громче спрашивала:

— Что ты говоришь? Я не слышу.

И она, может, и вправду разбудила бы Петю, но он так крепко заснул, что — поди-ка разбуди его. За нос его потяни или за ухо, он и то не проснется.

— Катя, ложись-ка спать, — снова сказала мама. — Видишь, уже все улеглись.

И правда, хотя и совсем еще было светло, только-только вечер начинался, но все пассажиры легли на полки, закрыли глаза и уснули.

Никогда Катя не видела, чтобы взрослые так рано спать ложились. И папа ее зевает, и ботинки собирается снимать, и у мамы глаза совсем сонные. А все потому, что покачивается вагон на ходу, и людей начинает ко сну клонить. Вот и Кате спать захотелось; легла она рядом с Петей на скамейку и заснула. Спала Катя и видела во сне своих подруг Маню и Лялю. Спал Петя и видел во сне пушку, коня и большую, как паровоз, плитку шоколада. Спала мама, спал папа, спали все пассажиры, а поезд все шел и шел дальше.

По высоким железным мостам проносился он над реками, где в лодках сидели молчаливые рыболовы, а из воды высовывали головы лягушки и звонко квакали. И через дремучие леса бежал поезд, и деревья протягивали к нему свои длинные зеленые ветки. И по широким полям, таким широким, что и не знаешь, где их начало, а где конец, бежал поезд.

Но ничего этого не видели пассажиры, они спали, и каждому снился свой сон. А навстречу их поезду шли другие поезда, в которых ехали люди — кто тоже на дачу, а кто с дачи в город на работу, и эти люди тоже ничего не видели и крепко спали. Редко-редко просыпался кто-нибудь из пассажиров, пил воду из чайника и опять засыпал. Один машинист на паровозе не закрывал глаз ни на минуту. Он вел поезд вперед и пел песню. Но так как колеса стучат, но так как все спят, никто и не слышит, что он поет. А поет он вот что:

4. Песня машиниста

Спят ли волки?

Спят. Спят.

Спят ли пчелки?

Спят. Спят.

Спят синички?

Спят. Спят.

А лисички?

Спят. Спят.

А тюлени?

Спят. Спят.

А олени?

Спят. Спят.

А все дети?

Спят. Спят.

Все на свете?

Спят. Спят.

Только я и паровоз,

Мы не спим.

Мы не спим.

И летит до самых звезд

К небу дым,

К небу дым.

5. Рассказ о том, как они приехали

Утром, в шесть часов, поезд остановился возле небольшой станции.

— Приехали! — сказал папа. — Выходите из вагона.

Вокзал на этой станции был совсем не похож на вокзал в Ленинграде. Маленький деревянный домик, а около него садик, а по перрону гусь ходит, — вот и весь вокзал.

— Стойте тут, — сказал папа, — а я пойду лошадь нанимать.

Папа ушел. Паровоз громко загудел, и поезд помчался дальше.

И вдруг стало так тихо, так тихо, как в городе даже ночью во сне не бывает, только гусь изредка покрикивал: га-га-га, да в садике кудахтали куры.

Мама и Катя сели на чемоданы и не заметили, как Петя пошел папу искать. Он обошел вокзал, вышел на дорогу и увидел папу, чужого бородатого дядю, деревянную телегу на колесах и большую живую лошадь. Лошадь стояла смирно и была очень похожа на того коня, которого Петя оставил в Ленинграде. У нее тоже был хвост, ноги, глаза и уши. Но она была живая, эта лошадь.

Петя подошел к ней, а она вдруг подняла голову и громко сказала:

— И-го-го! И-го-го!

Тут Петя очень испугался, заплакал и от страха сел на землю.

— Ой! — плакал он. — Папа, не нанимай ее, она, наверное, не настоящая. Она рычит, она кричит. Я боюсь.

Чужой бородатый дядя засмеялся, а папа взял Петю на руки и сказал:

— Чудак ты, Петя, это именно самая настоящая лошадь. И вовсе она не кричит и не рычит, а просто ржет. Ну-ка, погладь ее, она не кусается.

Но Петя не стал гладить эту лошадь; плакать он перестал, а бояться еще не перестал.

— Ну, Иван Тимофеевич, — сказал папа, — помогите мне вещи перенести, да и поедем.

И вот чужой бородатый дядя перенес вместе с папой чемоданы с вокзала на телегу, и мама, Петя и Катя сели на эту телегу, и дядя сказал:

— Но! — и лошадь тронулась, и телега поехала, а папа и дядя пошли по дороге.

А мама, Петя и Катя ехали на телеге и смотрели по сторонам.

— Где же тут трамвай? — спросила Катя.

— И где машины? — спросил Петя.

Не было тут ни трамвая, ни машин, а были поля, сады, зеленые луга, голубое небо и темные, тенистые леса. И коровы тут мычали, и птицы пели, и утки в прудах крякали, и собаки на телегу лаяли.

Солнце грело, и небольшой ветер дул.

— Вон, — говорила Катя, — вон орел летит.

Но это был не орел — это была ласточка.

— А вон, — говорила она, — лисица бежит.

Но разве это была лисица? Нет, это была собачка.

— А вон, — говорила она, — из лесу медведь идет.

Но и это был не медведь — это шла по лугу корова. Просто Кате очень хотелось увидеть орла, лису и медведя.

6. Стихи про орла, про лису, про медведя

Мы все бы хотели увидеть орла,

Который по небу летит, как стрела,

Он синими крыльями машет,

Он плавает в небе и пляшет.

Он храбро летит, как бесстрашный пилот,

Он с быстрыми тучами вместе плывет.

Ах, может, и нас он с собою

Возьмет полетать над землею.

Мы все бы хотели увидеть лису,

Которая рыщет в далеком лесу,

Которая кормит пушистых лисят,

Их сон охраняет, когда они спят.

И мы бы хотели, хотели б мы все

Какой-нибудь сделать подарок лисе:

Цветок подарить или книжку,

А, может, румяную пышку.

К медведю в берлогу хотели б мы влезть,

И рядом с медведем хотели б мы сесть.

Валежник бы громко под Мишкой трещал,

Нас дивным бы медом медведь угощал.

Потом бы рассказывал дивные сны,

Которые снились ему до весны.

Пусть жарко в берлоге и тесно,

Но слушать его интересно.

7. Рассказ про сад и город Ленинград

Наконец папа, мама, Петя и Катя приехали в деревню, где они у колхозницы бабушки Марьи Ивановны снимали на лето две комнаты. Жила Марья Ивановна в хорошем доме. Были у нее сад, двор, огород, внук Андрюшка семи лет и внучка Оля четырех лет. Когда Петю и Катю снял папа с телеги, Оля и Андрюшка подошли к ним и стали знакомиться:

— Здравствуйте! — сказал Андрюшка. — Кого как звать?

Катя ответила:

— Меня, пожалуйста, зови — Катя, а его — Петя. А вас как?

— Нас зовут — Оля и Андрюшка, — сказал Андрюшка. — А у вас книжки есть?

— У меня куклы есть, — сказала Катя.

— А у меня — Мишка, — сказал Петя.

— А у меня есть свисток, удочка и три книжки с картинками, — сказал Андрюшка.

— А у меня, — сказала Оля, — кровать для кукол и шкаф для кукол, и плита, и качели.

— А мы в Ленинграде живем! — сказала Катя.

— Ну и что, — сказал Андрюшка, — и у нас Ленинград есть.

— Какой Ленинград? — спросила Катя.

— Где Ленинград? — спросил Петя.

— Обыкновенный, — сказал Андрюшка, — в саду.

— Хотишь посмотреть? — спросила Оля.

— Не хотишь, а хочешь. Вот как надо говорить, — поправил ее Андрюшка. — Ну, пошли в сад!

Сад от цветов и деревьев был синий, и зеленый, и красный, и желтый, и голубой. Это был не очень большой, но очень красивый сад. И вот в этом саду среди густых кустов, на маленькой полянке размещался чудесный город Ленинград.

Он, конечно, совсем не был похож на Ленинград, он даже и на город не был похож. Тут стояли ящики, на которых Оля и Андрюшка карандашом нарисовали окна и двери, на земле лежали две проволоки — это были рельсы, а на них стоял игрушечный трамвай, а чуть подальше от него — игрушечный автобус. Рядом бежал крохотный ручеек, и к двум палочкам, воткнутым в землю, была приклеена бумажка, а на бумажке Андрюшка написал: «река Нева».

Сказать правду, на настоящий город это было мало похоже — больше на игрушечный, но тем лучше — в таком городе зато можно ходить по мостовой, и никто тебя не заругает. Но оказалось, что по мостовой нельзя ходить и в этом городе. Петя было попробовал, но Андрюшка достал свисток, засвистел в него и сказал:

— Эй, гражданин, плати штраф.

— Нет! — сказал Петя. — Не хочу.

— А не хочешь — в милицию отведу! — сказал Андрюшка.

— И в милицию не хочу, — рассердился Петя и толкнул один дом ногою. И дом упал на трамвай.

— Ну, ты! — крикнул Андрюшка. — Полегче. Так весь город разломаешь. — И Андрюшка хлопнул Петю по руке.

Катя сказала:

— Петя, ты не плачь, он больше не будет тебя бить. А ты, Андрюшка, не бей его, пожалуйста, — он же еще маленький, еще глупый.

— Сама ты глупая, — сказал Петя.

Но Андрюшка достал из кармана конфету и дал ее Пете, чтобы тот на него не обижался. Петя стал сосать конфетку, Андрюшка — чинить поломанный Петей город, Оля и Катя начали стирать в ручейке кукольные платья, а птицы на высоких деревьях запели звонкие песни.

8. Песня птиц

Здравствуй, здравствуй, солнце!

Здравствуйте, поля,

Здравствуйте, березы,

Липы, тополя!

Здравствуй, здравствуй, речка

И ровный бережок,

Где трубит утрами

Пастушок в рожок!

Здравствуйте, коровы,

Здравствуй, толстый бык,

По траве зеленой

Ты ходить привык!

Мы зовем корову,

Мы зовем быка:

— Эй, летите с нами

Вы под облака! —

Но мычат коровы,

Бык мычит в ответ:

— Мы бы полетели,

Да жалко — крыльев нет!

9. Рассказ о том, как Петя чуть не утонул

Дом бабушки Марьи Ивановны стоял на горе. Внизу под горой текла большая река. На солнце река блестела, как серебряная ложка. И вот в этой большой, широкой и быстрой реке однажды чуть-чуть не утонул Петя.

Случилось это так. Пошли они все купаться: мама, папа, Катя, Оля и Андрюшка. Папа лег на песок, мама поплыла на другой берег, а ребята залезли в лодку, привязанную к колышку, врытому в песок. Залезли и стали качать. Качали, качали, а потом Кате, Оле и Андрюшке надоело, и они пошли в воду. Петя остался в лодке один. И тут то ли веревка от колышка отвязалась, то ли она и не была в этот раз привязана, то ли еще что, но лодка вдруг возьми да и отплыви от берега. Она отплыла от берега, вышла на середину реки, и тут ее понесло по течению. В лодке сидел Петя. Мама была уже у другого берега, Андрюшка нырял, Оля и Катя плавали, держась руками за дно, а папа лежал на песке, прикрыв лицо газетой от солнца. И никто, никто не заметил, как лодка скрылась за поворотом реки.

Петя спокойно сидел в лодке. Он даже не понял сразу, что с ним случилось, и потому просто сидел и молчал. Наконец мама вышла из воды, увидела, что нет Пети, и закричала:

— Петя! Петя! Где Петя?

И папа сразу вскочил и тоже начал звать Петю. И Оля, и Катя, м Андрюшка закричали:

— Петя! Петя! Где Петя? Он утонул! Спасите! Спасите!

И мама заплакала, и папа не знал, что ему делать, а лодка с Петей плыла все дальше и дальше, и папе и маме ее не было видно.

А Петя, когда уплыл далеко от своих, тоже вдруг испугался. Если бы он был постарше, он бы знал, что река глубокая, что в лодке надо сидеть смирно и ждать, пока за тобой приплывут. Но он ничего этого не знал. Он захотел вылезти из лодки и побежать по дну реки к маме и папе. И вот он уже перекинул одну ногу за борт лодки и собрался перекинуть и вторую, и еще бы немножко — и он бы наверно утонул, да, на счастье, какой-то бородатый дядя купал в это время в реке своего коня. Он увидел вылезающего из лодки Петю, крикнул ему:

— Эй, мальчик, чего делаешь, подожди! — соскочил с коня и что было силы поплыл к Пете, высоко вскидывая над водой то правую, то левую руку.

— Стой! — кричал дядя. — Стой!

Но Петя уже шлепнулся в воду. И все-таки бородатый дядя успел его схватить.

— Вот дурной, — сказал дядя, — чуть-чуть — и утонул бы.

Потом он сел с Петей в лодку, пригнал ее к берегу, посадил Петю на коня, вскочил сам, и они поскакали. Он так быстро и ловко все это проделал, что Петя даже не успел испугаться.

И вот они прискакали к папе и маме, к Оле, Кате и Андрюшке. Все они, кроме папы, горько плакали, а папа, хотя и не плакал, но то и дело вздыхал, бегал по берегу и кричал:

— Петенька! Петя! Где ты, мой Петя?!

А Петя, пока скакал на коне, уже забыл о том, как он чуть не утонул. Скакать ему очень понравилось, и, когда он увидел папу и маму, он крикнул им:

— Вон как я еду, смотрите!

Тут все обрадовались, бросились к Пете и стали его обнимать и целовать. И папа сказал:

— Спасибо вам, Иван Тимофеевич, вы моего сына спасли.

А этот дядя, и правда, был тот самый Иван Тимофеевич, который, помните, привез их с вокзала на дачу.

— Эх ты, путешественник! — сказал он Пете на прощанье. — Рано в плаванье пустился. Наверно, когда вырастешь, капитаном будешь?

— Буду! — ответил Петя, хотя он и не знал еще, что такое — капитан.

10. Когда я вырасту большой

Когда я вырасту большой,

Я снаряжу челнок.

Возьму с собой бутыль с водой

И сухарей мешок.

Потом от пристани веслом

Я ловко оттолкнусь.

Плыви, челнок! Прощай, мой дом!

Не скоро я вернусь.

Сначала лес увижу я,

А там, за лесом тем,

Пойдут места, которых я

И не видал совсем.

Деревни, рощи, города,

Цветущие сады,

Взбегающие поезда

На крепкие мосты.

И люди станут мне кричать:

«Счастливый путь, моряк!»

И ночь мне будет освещать

Мигающий маяк.

11. Рассказ о том, как они рыбу ловили

Пошли однажды Петя, Катя, Оля и Андрюшка с папой рыбу ловить.

Пришли они на речку, сели на берегу, нацепили на крючки червяков, закинули удочки в воду и замолчали, чтобы не спугнуть рыбу.

Но рыба не клевала, и потому они начали разговаривать. Сперва шепотом.

— Катя, — сказал Андрюшка, — кажись, клюет? Видишь — круги?

— Нет, — ответила Катя, — не клюет. Это круги потому, что я плюнула.

— Папа! — сказал тогда Петя, — расскажи сказку про рыбу.

— Сейчас. Подожди, — отвечал папа громкими сердитым голосом. — Видишь — клюет.

— Нет, не вижу, — сказал Петя.

И папа тоже увидел, что не клюет, и стал рассказывать сказку про рыбу.

— Жила-была рыба. Очень-очень-очень большая.

— Как поезд? — спросил Петя.

— Не перебивай! — закричали на него Оля и Катя.

— Как поезд, — отвечал папа. — И был у этой рыбы сыночек маленький-маленький.

— Как муха? — спросил Петя.

— Не перебивай! — закричали опять на него Оля и Катя.

— Как муха, — отвечал папа. — И звали этого сыночка Петя.

— Клюет! — заорал вдруг Андрюшка. — Клюет! — И дернул удочку. На крючке не было ни рыбы, ни червяка.

— Сорвалась! — сказал Андрюшка. — Ишь, хитрая. И червяка слопала, гадюка.

А папа стал рассказывать дальше:

— Прошел год. Прошло два. Прошло три. А этот маленький рыбий сыночек все не рос и не рос.

— Он, верно, манной каши не ел? — сказал Петя.

— Ну да, не ел, — отвечал папа. — И вот однажды он встретил в море другую огромную рыбу, которая называлась акула. И глаза у этой рыбы акулы горели, как фонари, а зубы были острые, как ножики. Акула открыла пасть и сказала: «Тут-то я тебя и съем». Петя очень испугался. Он прямо весь задрожал. Но вот он увидел — плывет по морю, покачиваясь на синих волнах, большой горшок манной каши. Стал Петя есть эту кашу. Ел, ел, ел, ел и стал такой большой, такой сильный, что теперь уж акула испугалась, сказала ему: «Прости меня Петя, я пошутила!» — и поскорее уплыла.

— Вся сказка? — спросил Петя.

— Вся, — ответил папа.

И снова все замолчали и снова стали смотреть на воду: клюет или не клюет?

— Эх, — сказал вдруг Андрюшка, — а что, если б хоть раз поймать такую рыбу, о которой вы в сказке рассказывали. Вот бы все ахнули.

И вдруг Петя выдернул удочку и закричал:

— Поймал! Поймал!

И верно — на крючке была рыба, но это была маленькая, как спичка, некрасивая рыбка, и папа сказал:

— Брось ее в воду, пускай она плавает, может, она вырастет и станет тоже такой большой, как поезд.

12. Стихи о рыбаке

Плывет на лодочке рыбак

И песенку поет.

Хотя и отсырел табак, —

Он трубочку набьет.

Немало поработал он, —

Велик, богат улов.

Звезда взошла на небосклон,

Глядит из облаков.

А ночь тепла, светла, тиха,

Луны приятен свет.

И будет славная уха

Назавтра на обед.

13. Рассказ про сенокос и лошадь

Какой чудесный, красивый луг был на даче! С яркими цветами, с травой, такой густой и высокой, что Петю и Катю среди этой травы и видно не было. Для них трава была — все равно, что деревья; для них был луг — все равно, что лес.

Словно птицы над лесом, летали над лугом бабочки, и кружились стрекозы, пчелы и шмели. Стрекотали куда-то запрятавшиеся кузнечики, а по земле и по высоким длинным стеблям ползали разноцветные блестящие жуки — одни медленно и важно, а другие бежали со всех ног, словно они куда-то торопились.

Но вот однажды утром Катя со двора крикнула Пете:

— Петя, Петя, иди скорее! Смотри — луг стригут.

Петя сразу вскочил и пошел за ней.

И вот что они увидели. По всему лугу ходили колхозники и махали длинными косами с большими изогнутыми сверкающими ножами, и от каждого взмаха трава и цветы падали на землю.

Петя и Катя подошли ближе. Тут Петя заметил своего знакомого Ивана Тимофеевича, который тоже махал острою косою.

— Дядя Ваня, здравствуйте! — поздоровался с ним Петя, — что это вы делаете?

— Здравствуй, — отвечал дядя Ваня. — Мы траву косим, чтобы коровам да лошадям было чего зимой кушать. Понял?

— Понял… — сказал Петя.

По правде говоря, он сначала не все понял. Он же был еще маленький. А дядя Ваня все косил и косил острою косою, и от каждого взмаха косы трава и цветы падали на землю.

Два дня косили колхозники луг, а когда весь скосили, Петя и Катя вдруг увидели вдалеке какой-то маленький домик, который раньше из-за высокой травы не был виден, и еще дальше — мельницу с крыльями, а совсем-совсем далеко — небольшой лес.

Четыре дня лежали на земле срезанные косами цветы и травы и сохли на горячем солнце, и колхозницы с граблями ходили по лугу и переворачивали их с одного бока на другой, чтобы и травы, и цветы поскорее высохли. И пахли срезанные травы и цветы еще лучше, еще сильнее, чем когда они живыми росли на лугу.

А потом по всему лугу стали складывать из сухой травы и цветов высокие башни, которые назывались стогами. А потом приехали лошади с телегами, и начали колхозники и колхозницы вилами накладывать сено на телеги и возить его домой.

Петя и Катя каждый день ходили на луг. На лугу было шумно и весело. Колхозницы пели песни, лошади ржали, телеги скрипели, собаки лаяли; одно плохо стало, что босиком теперь по лугу не пройдешь: очень колко.

А однажды стояли Петя и Катя и смотрели на высокие возы с сеном, и вдруг с одного воза крикнул им дядя Иван Тимофеевич:

— Эй, Петя и Катя, хотите прокатиться?

И Катя сказала:

— Хотим!

А Петя сначала сказал:

— Хочу. — А потом: — Нет. — А потом опять: — Хочу. — А потом опять: —Нет.

А на самом деле ему очень хотелось прокатиться, только он все еще лошади боялся. Но тут какой-то другой дядя подхватил Петю и Катю и протянул их Ивану Тимофеевичу, и они сели рядом с ним на высоком-высоком возу.

— Ну как, Петя, страшно тебе? — спросил Иван Тимофеевич.

— Немножечко, — ответил Петя.

Проехали они еще немного.

— А теперь — как? — говорит Иван Тимофеевич.

— Теперь — нет, — сказал Петя.

А когда еще немного проехали, Петя сказал:

— Дядя Ваня, дай мне вожжи — я сам править буду.

Иван Тимофеевич дал ему вожжи, и Петя стал сам править. Он кричал лошади: «Но!» и «Тпру!» — и лошадь его слушалась: она то останавливалась, то шла вперед. И сидеть на высоком возу было очень интересно: даже некоторые довольно большие деревья, и те были ниже Пети и Кати. А когда свезли сено и поехали обратно на луг, то лошадь побежала совсем быстро, и телега запрыгала на ухабах. Петя и Катя засмеялись и запели веселую песенку.

14. Песенка о лошадке

Ты беги, беги, лошадка,

Гоп, гоп!

Гоп, гоп!

По дорожке ровной, гладкой

Топ, топ!

Топ, топ!

Ты скачи все прямо, прямо

Цок, цок!

Цок, цок!

Мимо папы, мимо мамы

Скок, скок!

Скок, скок!

Пролетел над старой хатой

Дрозд, дрозд,

Дрозд, дрозд.

Мы проехали горбатый

Мост, мост,

Мост, мост.

Стал в лесу на толстой ножке

Гриб, гриб,

Гриб, гриб.

А колеса по дорожке

Скрип, скрип,

Скрип, скрип.

Под березою высокой

Тень, тень,

Тень, тень.

Там я сяду на широкий

Пень, пень,

Пень, пень.

Пой на ветке, зяблик, сладко,

Пой, пой,

Пой, пой.

Мы приехали, лошадка,

Стой!

15. Рассказ о коровах

Пошли однажды Петя, Катя, Оля и Андрюшка гулять.

— Давайте, — сказал по дороге Андрюшка, — говорить, кто чего не боится. Вот я, например, пушки не боюсь, танков не боюсь, самолетов не боюсь, грома не боюсь, — ничего не боюсь.

— А я, — сказала Оля, — собаки не боюсь и кошки не боюсь.

— А я, — сказала Катя, — поезда не. боюсь.

— А я, — сказал Петя, — папы не боюсь, мамы не боюсь, петуха не боюсь, овечки не боюсь, козленка не боюсь. Ничего-ничего не боюсь.

— А паровоза? — сказала Катя. — А лошади?

— Теперь не боюсь, — сказал Петя, — сама знаешь!

— А сейчас, — сказал Андрюшка, — давайте говорить, кто чего боится. Вот я, например, тигров боюсь, да еще, может, волков немножко.

— А я, — сказала Оля, — Ваську Петрова боюсь, который всегда дерется.

— А я, — сказала Катя, — мышей боюсь, гусей боюсь, индюков боюсь и лягушек боюсь.

А Петя, только было хотел сказать, что вот он зато самый храбрый и никого, никогда не боится, — как вдруг закричал:

— Спасите! Помогите!

И Катя закричала с ним вместе. Навстречу им по дороге шло большое стадо коров. Коровы шли спокойно, помахивая хвостами, изредка они поднимали кверху головы и мычали. А Петя и Катя стояли и громко плакали.

— Вот дурные, — сказал Андрюшка, — чего вы? Они ж не кусаются.

— Пусть не кусаются, — плакала Катя, — зато бодаются.

— Да нет, — сказал Андрюшка, — не бодаются. Не бойтесь, идите себе смирно.

Но вдруг и Оля заплакала и ухватилась за Андрюшкину руку.

— Ты-то чего ревешь? — спросил Андрюшка.

— Ой, — закричала она, — смотри — Васька идет!

И верно, за огромным коровьим стадом шел пастух с кнутом, а рядом с ним шел маленький мальчик.

Мальчик этот и был Васька Петров. Ему было лет семь — также как и Андрюшке.

— Эй ты, Васька, — крикнул ему Андрюшка, — ты чего Олю колотишь?

— Я не колочу, — сказал Васька, — она сама с моей Зинкой подралась, и та теперь с синяком ходит. А я их просто разнимал.

— Ну то-то, — сказал Андрюшка и погрозил ему на всякий случай кулаком. А пока они разговаривали, коровы прошли мимо ребят, и ни одна их не забодала.

Ничего в этом удивительного не было — это же коровы, а не быки. Да и быки тоже, ведь, не все бодаются. И только самый маленький теленок попробовал было начать бодаться, но его даже Петя и Катя не испугались. У него и рогов еще не было. Он просто играл, а не бодался.

16. Загадка

Этот маленький ребенок

Спит без простынь и пеленок,

Под коричневые ушки

Не кладут ему подушки;

У него четыре ножки,

Он гуляет без пальто,

Он галоши и сапожки

Не наденет ни за что.

Не сошьют ему рубашки,

Не сошьют ему штанов,

Не дадут ему фуражки,

Не спекут ему блинов.

Он сказать не может: «Мама,

Есть хочу.» А потому

Целый день мычит упрямо:

Му-у».

Это вовсе не ребенок —

Это маленький теленок.

17. Рассказ о жаре и о пожаре

В июле началась жара. Такая сильная, отчаянная жара, что дышать было нечем ни днем, ни ночью. Все пересохло. И река обмелела, и земля стала серой, и даже бабушкин сад пожелтел. Потускнели яркие цветы, сморщились зеленые листья. А людям, и животным, и птицам все время хотелось пить. Петя, Катя, Оля и Андрюшка бегали в одних трусах, и то им было жарко. И папа, и мама, и бабушка от жары мучились.

— Вот беда, — говорила бабушка, — вот беда. Не будет дождя, погорит хлеб на полях. Да и пожары в такую пору часто бывают. Все кругом сухое. Не догляди за огнем — мигом запылает.

И как бабушка говорила, так и случилось. Загорелся под вечер на селе один дом. Хозяева в поле были, а ребят одних оставили. Ребят у них было трое: два маленьких мальчика и третья девочка постарше. Девочка книжку читала, а мальчики стали спичками играть. Зажгут спичку и бросят. Зажгут и бросят.

Загорелся от спички сор возле печки, а мальчики обрадовались и запели: «Вот огонь! Вот огонь!»

А старшая девочка, когда увидела огонь, схватила обоих ребят за руки, выбежала с ними на улицу и закричала:

— Пожар! Горим! Пожар!

Пока народ сбежался, из окон уже дым повалил, и крыша загорелась.

Примчались пожарные, стали пожар тушить, и все им помогают — кто воду качает, кто детей от огня отгоняет подальше.

А на пожар все деревенские ребята сбежались — и Петя, и Катя, и Оля, и Андрюшка тоже тут.

Солнце спать ушло, звезды на небо вышли, всюду темно стало, а здесь, возле горящего дома, светло, точно утро, а не ночь на дворе — до самого месяца столб яркого пламени стоит. И дым валит черный и едкий, и треск идет от горящих бревен, и шипенье, когда холодная толстая струя воды на них падает.

Догорел дом. Весь сгорел. Ничего от него не осталось, одни угли блестят да синими огоньками вспыхивают.

Пошли папа, мама и Петя домой.

— А где ж они теперь спать будут? — сказал Петя.

— Кто они? —спросил папа.

— Дети, которые тут жили? — сказал Петя.

— Ничего, не пропадут, — ответил ему папа. — Пока в школе поживут, а потом колхозники помогут их папе и маме новую избу выстроить. Хорошо, что другие дома не загорелись.

— А завтра будет дождь? — спросила Катя.

— Не знаю, — сказал папа.

И дождя завтра не было. Хотя ребята и пели целый день вот такую песенку.

18. Песенка о дожде

Дождик, дождик,

Глянь, глянь!

Дождик, дождик,

Грянь, грянь!

Ждут тебя в саду цветы

Дождик, дождик,

Где же ты?

Ждут поля

И ждут березы,

Тополя,

Дубы и розы,

Незабудки

И быки,

Куры, утки,

Индюки.

И мы тоже

Дождик, ждем, —

Бегать будем

Под дождем.

19. Рассказ про гром, про молнию, про дождь

Наконец как-то в конце дня на самом краю неба появилась темная туча. И пошла эта туча по небу прямо к бабушкиному дому. И по дороге к дому она все росла и росла и скоро охватила полнеба.

Бабушка вышла на крыльцо и сказала:

— Ну вот, дождались. Будет дождь.

Петя и Катя лежали на кроватях и собирались уснуть. Петя тихо пел сам себе какую-то песенку. Раньше, когда он был маленький, ему пела мама, а теперь он сам баюкал себя своими песнями. Попоет, попоет и уснет. Катя лежала и думала: как она пойдет в школу, когда вырастет, и мама ей купит книжку и две тетрадки. В одной тетрадке она будет писать буквы, а в другой — рисовать картинки.

А за окном было тихо-тихо, даже листья на деревьях не шевелились, только почему-то очень быстро темнело.

— Уже ночь? — спросил Петя.

— Наверно, ночь, — сказала Катя. — Видишь, как темно.

И вдруг сразу стало так светло, точно зажглось электричество, а потом вдруг опять почернело, и раздался страшный и сильный грохот. От сильного ветра занавеска на окне взвилась к самому потолку. А Петя и Катя оба сразу же заревели, но мама вбежала к ним в комнату, закрыла окно и сказала:

— Глупенькие, не плачьте, не бойтесь, это гроза. Это молния сверкает и гром гремит. Сейчас дождь пойдет. А завтра все будет хорошо.

— Нет, — отвечали ей Петя и Катя, — мы боимся. Зажги свечку, посиди с нами.

Мама пошла за свечкой, и вдруг снова стало в комнате на миг светло, а потом опять темно, и раздался новый страшный грохот. И Петя, и Катя снова заревели:

— Мама, мама, иди сюда!

— Иду, иду! — сказала мама. — Вот и свечка. А где же спички? Ах, я их на кухне забыла.

Она поставила свечу на стол и пошла за спичками. И снова сверкнула молния, и загремел гром, и в окно начал стучаться сильный, крупный дождь. На этот раз Петя не заревел, и Катя не заревела, она только сказала:

— Ой, как страшно. Мама, скорее!

Мама принесла спички, зажгла свечу и села на стул у Петиной кровати.

— Ну, спите, — сказала она. — Я тут. — И Петя тихо запел сам себе какую-то песенку. А Катя стала думать, какие буквы она напишет в одной тетрадке и какие картинки нарисует в другой. Так она все думала и думала. И, наконец, заснула. И Петя заснул. А дождь шел всю ночь до самого утра. А утром снова засияло веселое яркое солнце, и ветер разогнал тучи, и все стало вокруг таким свежим и чистым, и прекрасным, каким было в начале лета.

20. Утренняя песенка

Ночью долго и уныло

Дождь шумел,

Буря бешеная выла,

Гром гремел.

Ночь прошла, дождя не стало

И следа.

Утром солнце заблистало,

Как всегда.

Лишь трава стоит сырая

Целый день

Возле старого сарая

Там, где тень.

Влажной зеленью сверкает

Огород,

Лужа синяя сияет

У ворот.

В этой луже утопились

Облака.

Мы проснулись и напились

Молока.

Мы по луже побежали

Босиком.

Пчелы вились и жужжали

Над цветком.

Птицы пели, и орали

Петухи,

И на дудочке играли

Пастухи.

21. Рассказ про их поездку в лес

Больше двух месяцев прошло с тех пор, как они на дачу приехали. За это время Петя и Катя немножко выросли, и теленок подрос, и цветы и овощи на огороде. Уже август стоял на дворе. И в далеком лесу было много грибов и ягод.

И однажды папа сказал:

— Поедем завтра в лес за грибами.

И все обрадовались:

— Поедем-поедем, а на чем поедем?

— На лодке по реке поедем, — сказал папа. — Берегом жарко идти.

И утром все отправились в лес.

На корму лодки положили мешок с яйцами, хлебом и огурцами. Корзинки для грибов поставили, чайник и сковородку. Папа сел на весла, и Андрюшка — на весла. Мама посадила на колени Петю, а Катя и Оля сели напротив мамы вместе на одну скамейку.

— Час добрый! — крикнула им с берега бабушка.

— Счастливо оставаться! — сказал Андрюшка.

И они поплыли. Горячее солнце, и небо с облаками, и деревья отражались в воде. А на дне были видны разные камушки и ракушки. Иногда лодка садилась на мель. Тогда папа и Андрюшка вылезали прямо в воду, наваливались грудью на корму, говорили: раз, два, три! и стаскивали лодку с мелкого места. А потом снова садились и брались за весла.

Но вот и лес. Он стоит на крутом берегу и шумит тысячами деревьев.

— Слезай, приехали! — сказал Андрюшка.

Они сошли с лодки. Вошли в лес. В лесу было совсем не жарко. Они ходили по траве, по маленьким, узким лесным тропинкам, гуляли и пели песни. И Катя все спрашивала Андрюшку:

— Андрюшка, а тут волки и медведи есть?

И Андрюшка отвечал ей:

— Да, есть.

А Катя опять спрашивала:

— Да ты по правде скажи — есть или нет?

И он отвечал ей:

— Нет.

И Катя не знала, когда ему верить. Но скоро и она про волков и медведей забыла и стала грибы и ягоды искать. Самый первый гриб нашел Петя. Правда, это был мухомор, есть его нельзя, но зато он очень красивый: ножка тонкая, а головка красная с белыми пятнышками.

А потом Петя устал и немного заснул. Папа и Андрюшка набрали хворосту и разложили костер. Мама жарила на костре яичницу с зеленым луком. Яичница была вкусная, как никогда. Оля и Катя нарвали черники и морошки.

И никто не заблудился в этом большом лесу, никто не упал, не поцарапал себе ни ног, ни рук, не поставил на лоб шишки, и ни волк никого не съел, ни медведь. Только Андрюшка нечаянно сел на муравейник. Сел и вдруг подскочил так, словно на горячую плиту уселся. Это муравьи рассердились на него и стали кусать за то, что он их дом разрушил. Он одного с руки сгонит, а пятеро у него по ноге ползут, а шестеро ему шею кусают, а семеро правый бок, а дюжина левый. Пришлось Андрюшке от них в речку спрятаться. Залез он с головой под воду — муравьи и утонули. Но долго еще ходил Андрюшка и почесывался.

— Ишь, — говорил он про муравьев, — какие сердитые, хуже цепной собаки кусаются.

А Оля сказала:

— Сам и виноват. Надо смотреть, на что садишься.

А больше ничего плохого не было. Весь день стояло на небе солнце, и весь день ребята веселились и в прятки играли и даже пробовали на деревья лазить.

А вечером спокойно поехали домой. И когда они плыли по реке, село за скошенный луг солнце, и над темным лесом взошла круглая луна.

22. Стихи про их поездку в лес

Как было хорошо в лесу,

Когда мы в нем блуждали.

Пусть мы не встретили лису

И зайца не видали.

И птичьи страшные слова,

В дупле высоком сидя,

Не говорила нам сова,

Должно быть, нас не видя.

И волк на нас не скалил пасть

С огромными зубами.

Зато наелись ягод всласть,

Вздремнули под дубами.

Мы все тропинки обошли,

Лесные все дорожки.

Домой в корзинке принесли

Черники и морошки.

23. Рассказ про осень

Все, наверное, скажут, как хорошо было бы, если бы всегда было лето. Что хорошего в осени? Зачем она приходит? Но, во-первых, осенью поспевают вкусные яблоки; но, во-вторых, осенью опять надо домой на поезде ехать, — а это интересно; но, в-третьих, после осени бывает зима, а зимой можно на санках кататься и в снежки играть.

Но нравится ли нам все это, или не нравится, а лето уходит и наступает осень. Все чаще и чаще идет дождь, и желтые листья появляются на деревьях, и в одних трусах уже ни Петю, ни Катю мама не выпускает на улицу.

— Завтра поедем в Ленинград, — сказал папа. — Завтра днем.

— Прощайтесь, дети, с садом с речкой, с собакой и коровой, прощайтесь с летом, — сказала мама.

И Петя, и Катя пошли прощаться.

Петя подошел к собаке, тронул ее за лапу и сказал:

— Спасибо, до свиданья!

И корове он тоже сказал «до свиданья», и теленку. Теленок был уже большой, он замычал ему в ответ совсем взрослым коровьим голосом. Потом Петя взял ветку сиреневого куста и пожал ее:

— До свиданья, до свиданья! — сказал он.

— Ты чего за ветки хватаешься? — спросила Катя.

— Глупая, — ответил Петя, — я с ней за руку прощаюсь. У нее рука, как ветка, сделана.

Пошел дождь, и мама открыла форточку и закричала:

— Идите домой, а то вымокнете и простудитесь.

Какая ты, осень, скучная! Нет, что ни говори, а лето лучше.

Пошли Петя и Катя домой и стали помогать маме вещи укладывать. Катя достала из кувшина большую ветку рябины с красными ягодами и сказала:

— Мама, можно мне рябину взять с собой?

— Можно, — ответила мама.

И Катя положила рябину в чемодан.

Тогда и Пете захотелось взять что-нибудь с собою на память о даче. Он думал, думал, наконец придумал и пошел в сад.

В саду было мокро, по дорожкам и по траве прыгали лягушки.

— Андрюшка, — крикнул Петя, — поди сюда!

— Чего тебе надо? — спросил Андрюшка.

— Лягушку мне надо, — сказал Петя. — Поймай мне лягушку.

— Давай шапку, — сказал Андрюшка.

Петя дал ему шапку, Андрюшка нацелился и — бац! — накрыл шапкой маленького лягушонка.

Петя взял шапку с лягушонком и пошел домой.

— Вот, — сказал он маме, — на, спрячь.

— Что это? — спросила мама и заглянула в шапку. А лягушонок только этого и ждал. Он выскочил из шапки и запрыгал по комнате. А мама и Катя завизжали. Они обе боялись лягушек.

— Держи! — закричал Петя. — Держи!

Но не тут-то было: лягушонок допрыгнул до дверей, а оттуда выскочил в сад.

— Петя, — сказала мама, — для чего ты мне лягушку принес?

— Для того, — сказал Петя, — чтобы ты ее в чемодан спрятала и в Ленинград привезла. А ты ее потеряла.

— Глупый ты, — сказала мама, — она бы умерла в чемодане.

— Нет, не умерла бы, — сказал Петя.

И он уже собрался заплакать, но тут вошли папа и дядя Иван Тимофеевич с кнутом, и папа сказал:

— Ну, поехали.

Мама одела Петю и Катю, оделась сама, папа взял чемоданы, Катя — куклу, Петя — Мишку, мама — Петю, и все вышли из дому. Бабушка, Оля и Андрюшка стояли на крыльце.

— Час добрый! — сказали они.

— Счастливо оставаться! — ответили Петя и Катя, — летом опять приедем.

И мама, Петя и Катя сели на чемоданы. И так как накрапывал дождь, то мама раскрыла зонтик.

Потом Иван Тимофеевич дал Пете вожжи, Петя сказал:

— Но! — и телега тронулась.

Прощай, прощай дача!

Последние стихи

Вянут и желтеют клены,

Осыпаются цветы.

До свиданья, сад зеленый,

Опустеешь скоро ты.

Мы с тобой, индюк спесивый,

Попрощаемся сейчас.

И с тобой, петух красивый,

Что будил утрами нас.

И с теленком, и с овечкой,

И с козленком, и с быком,

И с веселой синей речкой,

Где бродили босиком.

До свиданья, уезжаем

Мы сегодня ровно в пять.

А весною — теплым маем —

Мы приедем к вам опять.