Вокруг «Двух капитанов»

Продолжая публикацию рассказов известного челябинского библиотекаря Надежды Анатольевны Капитоновой, сегодня предлагаем побольше узнать о Вениамине Каверине, его семье и связи с нашим краем.

Когда я вижу или слышу слова «Два капитана», я вспоминаю одну из любимых своих книг в детстве, но не только о ней.

Можете себе представить, чтобы в одной семье три человека получили главную премию СССР – Сталинскую (Государственную), да еще в очень трудное время (война и первый послевоенный год)? И они в семье не единственные, кого можно назвать талантливыми людьми.

В старом русском городе Пскове жила семья Зильберов. Глава семьи – военный музыкант (капельмейстер) Александр (Абель Абрамович ) Зильбер. На шестерых детей огромное влияние оказала мать – Анна Григорьевна, выпускница Московской консерватории, до революции хозяйка музыкального магазина, организатор концертов в городе известных артистов (Шаляпина, Комиссаржевской…)

О каждом из семьи Зильберов можно писать отдельную статью. Стоит рассказать о тех трех, которые заслужили особое признание на родине.

Каверин

Пожалуй, самый известный – младший из сыновей Зильберов – писатель. Вениамин Зильбер в 21 год написал свою первую книгу «Мастера и подмастерья». В редакции посоветовали ему взять псевдоним. Молодой писатель долго не думал, стал Кавериным. Эта фамилия принадлежала приятелю Пушкина, гусару, дуэлянту, азартному, но очень образованному человеку.

Каверин писал для взрослых и детей романы (17!), повести, рассказы, воспоминания, статьи, сказки. Для детей он написал целый сказочный цикл «Ночной сторож, или Семь занимательных историй, рассказанных в городе Немухине в тысяча девятьсот неизвестном году». Писатель создал целую библиотечку книг, которые и сейчас интересны читателям. Многие произведения стали фильмами, мультфильмами.

Но очень немногие знают, что Каверин имеет отношение и к нашему краю (об этом позже)

Вениамин Александрович родился 19 апреля 1902 года. Он в детстве был равнодушен к музыке, зато стал настоящим книгочеем. Особенно любил приключенческие книги. Учился в гимназии.

Особое влияние на мальчика оказали старший брат Лев и его друг – будущий писатель Юрий Тынянов (1894–1943). Позже книги Тынянова «Пушкин», «Кюхля», «Смерть Вазир-Мухтара» и другие будет читать вся страна. Каверин писал: «Тынянов был моим первым литературным учителем, внушившим мне горячую любовь к русской литературе». Но до книг Каверина была еще и первая мировая война, революция, гражданская война… Семья обеднела. Школу Вениамин заканчивал уже в Москве, куда перебралась семья. Поступил в Ленинградский университет. Получил два диплома, т.к. учился сразу на двух факультетах (изучал историю и иностранные языки). Свою первую книгу Каверин решился подарить Горькому, завязалась переписка. Горький не раз потом помогал Каверину в трудных ситуациях. Когда после университета Каверин собирался заниматься наукой (1924 год), на него написали донос. Ему грозил арест. Горький помог ему остаться в университете. Одновременно с научной работой Каверин писал книги. Похоже на чудо, но у Каверина в 28 лет вышел трехтомник сочинений!

Особую известность приобрела его книга «Два капитана».

О «Двух капитанах»

«Два капитана» оказалась одной из самых любимых книг у ребят. Клятва, которую Саня дал с другом – «Бороться и искать, найти и не сдаваться!», стала клятвой тысяч мальчишек и девчонок. Это был девиз и самого Каверина. Как родилась книга?

Однажды Вениамин Александрович в санатории познакомился с молодым ученым Лобашовым. Тот его поразил своей биографией, характером. Лобашов стал прототипом Сани Григорьева – то же раннее сиротство, немота, беспризорничество, жизнь в школе – коммуне, та же целеустремленность и даже то, что мальчиком он был влюблен в дочку школьного учителя. А дальше Каверин придумал историю с погибшим почтальоном, загадочным письмом штурмана Климова, которое выучил наизусть Саня Григорьев из города Энска (Пскова). Поиски следов погибшей экспедиции капитана Татаринова стали целью жизни Сани Григорьева.

В 1940 году появилась первая книга «Два капитана». Война. Каверин остался в осажденном Ленинграде, а его семью эвакуировали на Урал. В ноябре 41 года больного писателя вывезли на «Большую землю». Он нашел семью в Перми. Стал военкором «Известий». Северный флот. Писал честно не только о победах, но и неудачах нашей армии.

После войны Каверины стали жить в Москве, в писательском доме в Лаврушинском переулке. А последние годы Каверины прожили в Переделкино. Одна за другой выходят его книги, собрания сочинений.

Читатели требовали продолжения «Двух капитанов». На Северном флоте Каверин узнал о судьбе полярного летчика Клебанова, погибшего в 1943 году. Это помогло Каверину написать о взрослом Сане Григорьеве, который стал военным летчиком. Как у Сани Григорьева, были прототипы и у второго капитана – Ивана Львовича Татаринова – исследователя Севера, погибшего в 1915 году. Каверин хорошо знал историю экспедиций Седова, Брусилова, Русанова, читал дневники штурмана Альбанова, выжившего участника погибшей экспедиции Брусилова.

Наверное, главное в романе не приключения, не характеры героев, а мужество автора. Роман писался в трагические 1937-38 годы, времена арестов, расстрелов, доносов добровольных и выбиваемых, в войну. «Два капитана» – обвинение предательству, символ честности, верности, достоинства. Каверин ни разу в романе не упомянул партию, имя Сталина, что уже было мужеством. Этот роман мог стоить свободы, а то и жизни автору. Были и другие обстоятельства, которые могли привести к аресту. (Об этом позже). Потом Каверин писал: «Я испытывал чувство ожидания ареста в течение десятилетий, в особенности с середины 30-х годов» («Эпилог»).

Но случилось чудо. Вторую книгу романа напечатали в военном 1944 году. А через два года за «Двух капитанов» Каверин получил Сталинскую премию. Книгу много раз переиздавали (70 только прижизненных изданий!), трижды экранизировали, переводили на другие языки

О Каверине

Все, кто знал Вениамина Александровича, говорят о нем, как об очень порядочном и честном человеке, у которого вся жизнь была борьбой за справедливость. Он выступал, писал в защиту напрасно обиженных и униженных. Каверин помогал выжить Зощенко, от которого все отвернулись после известного разгромного постановления 1946 года «О журналах «Звезда» и «Ленинград». Помогал опальной Анне Ахматовой. У него жил Заболоцкий после ссылки. Не подписал он письмо против Пастернака. Отказался подписывать письмо, требующее казни «врачей-убийц» («Дело врачей»)…

В наши дни, когда Каверина уже не было на свете, террористы, может быть, не случайно выбрали для нападения (2002) именно «Норд-Ост» – мюзикл на Дубровке, созданный по «Двум капитанам». Тогда погибли 130 человек. Террористы ударили по чистоте, верности, человечности.

Однажды (это было в 1957 году) писатель тяжело заболел. Ему нельзя было двигаться, говорить, читать. И тогда он стал вспоминать детство, юность, семью. Эти воспоминания составили книгу «Освещенные окна». В 70 лет написал свою лучшую книгу о любви – роман «Перед зеркалом».

В последние годы жизни он писал особую книгу: «Я хотел умереть с чистой совестью, поэтому и создал «Эпилог»». Книга не адресована детям. В ней сложная история советской литературы, рассказ о трагических судьбах многих писателей. Автор боялся, что книга никогда не увидит свет. Книгу спас писатель Войнович, который прятал ее за рубежом. Ее напечатали незадолго до смерти Каверина. Он успел подержать книгу в руках.

Вениамин Александрович умер 2 мая 1989 года, похоронен на Ваганьковском кладбище Москвы. Остались его честные книги. Восемь томов сочинений (1980-1983).

У Каверина хорошая семья: жена – младшая сестра Юрия Тынянова – Лидия Николаевна Тынянова (1902–1984). Тоже писательница. Ее книги были очень известными в свое время: «Повесть о великой актрисе» (о М. Ермоловой), «Друг из далека» (о Миклухо-Маклае), «Неукротимый Гарин» (О Гарине-Михайловском)… Сын и дочь Каверина стали докторами медицинских наук. Жена сына – дочь поэта Николая Заболоцкого.

Не многие герои книг в нашей стране заслужили памятники: в Смоленске установлен памятник Василию Теркину (герою поэмы А.Твардовского), в Пскове, на родине Каверина, – героям его знаменитой книги – капитану Татаринову и Сане Григорьеву. Шагают вместе, хотя по книге они никогда не встречались.

Дом Зильберов не сохранился, на его месте лежит камень – валун с мемориальной доской на нем. Псковская областная детская библиотека носит имя Каверина. В городе Полярном (Мурманская область), где во время войны служил Каверин, есть площадь «Двух капитанов».

В 2019 году была издана двухтомная энциклопедия «Два капитана» (Спб, РОССПЭН), научно-исторический труд.

Каверин и наш край

В начале 30-х годов было принято посылать известных писателей на знаменитые стройки описывать героизм строителей. Приезжали писатели и на Магнитку. Зимой 1931 года московская радиогазета командировала в Магнитку журналиста и писателя Аркадия Гайдара. Была детская книга «Гайдар у горы Магнитной» (Челябинск, 1974). Но ни в книге, ни в газетах, ни на радио нет слов Гайдара о Магнитке. Может быть не случайно?

Валентин Катаев был в Магнитке в качестве журналиста. Вместо статьи написал знаменитый в то время роман «Время, вперед!», по которому была написана пьеса, снят кинофильм, где главного героя играл Сергей Юрский. Катаев писал о трудовом подвиге строителей Магнитки, их неимоверном энтузиазме на возведении металлургического гиганта.

Оказывается, тогда на Магнитке побывал и Каверин. Об этом почему-то не писали. Сейчас понятно, почему.

Каверин увидел Магнитку такой, какой она была, без прикрас, стройка его поразила. Но поразил не только энтузиазм строителей, но и те нечеловеческие условия, в которых шло строительство. Чтобы все это увидеть, он жил не в гостинице, как Катаев, а с рабочими в бараке. Писать правду тогда было нельзя, ее никто бы не напечатал, а автор мог поплатиться жизнью. К тому же Каверин сильно рисковал. Он приехал в Магнитку с рекомендательным письмом от одного ответственного лица в Москве к первому секретарю горкома комсомола Магнитки – Мандельштаму (однофамилец поэта). Но пока он ехал, секретаря арестовали как врага народа. Два комсомольца, которые встречали Каверина, никому не сказали про это письмо. Несколько строчек письма могли стать причиной ареста Каверина как «пособника врага». Кстати, сведений о секретаре Мандельштаме нигде нет. Память стерли.

Может быть, поэтому и Гайдар не смог написать о своих впечатлениях у горы Магнитной, он всегда был честен. И Каверин смог честно рассказать об увиденном на строительстве только через тридцать лет после поездки. Об этом он написал в «Эпилоге» (М., «Русская книга», 2002.), в статье «Несколько лет» («Новый мир», 1966). Когда готовился к изданию двухтомник в 1976 году, рассказ о Магнитке был изъят.

Невозможно не процитировать Каверина. Жаль сокращать эти цитаты.

«Да, строилась с необычайной быстротой первая домна. Времени, в обычном смысле слова, не существовало: газета выходила под датами, указывающими, сколько дней осталось до конца первого периода: задута домна; второго закончена мартеновская печь; и так далее. Одновременно закладывались кирпичный, бетонный, цементный и другие заводы. Строился «социалистический» город.

Быстрота, с которой на плоской, голой степи, у подножья горы Магнитной, как бы плывущей – пологой, равнодушной – в раскаленном воздухе над этим столпотворением, возник город, – быстрота была феноменальная, как утверждали два прикрепленных ко мне комсомольца. Но по будущему городу бродили, спотыкаясь, умирающие от голода, мертвенно бледные женщины в не виданных мною чувашских или мордовских костюмах – жены или вдовы кулаков, работавших на стройках или тоже умиравших, где попало. Кладбище росло скорее, чем комбинат. В наскоро построенных бараках жить было невозможно – клопы сыпались с потолков, покрывали стены. Рабочие спали на земле, подле бараков.

Километров в пяти–шести в своем поселке (кажется, он назывался Березки) жили иностранцы, приезжающие на строительство в своих машинах – энергичные, моложавые, бодрые. Неравенство между жизнью в Березках и на строительстве было, мало сказать, оскорбительным – оно говорило о рабском отсутствии достоинства, о самооплевывании, совершавшемся согласно существующим директивам. Дух напряженного подчинения господствовал в каждом слове».

«…Все, что открывалось перед нами в Магнитогорске, было необыкновенным. Но, может быть, еще более необыкновенным заключалось в том, что ясно видя прямую связь между ростом кладбища и ростом комбината, я как бы старался не видеть эту связь – и, стало быть, бродил по строительству с закрытыми глазами…»

Может быть, эти строчки, написанные Кавериным, помогут молодым сегодняшним читателям посмотреть на нашу историю не с «закрытыми» глазами. И не только на строительство Магнитки, а и на строительство ЧТЗ, челябинского металлургического комбината, на время 30-х годов, которое пережили их предки, жившие не только на Южном Урале.

Воспоминания Каверина о посещении Магнитки недавно пригодились в городе. В Магнитогорске есть энтузиаст – историк Геннадий Александрович Васильев, который совершает подвиг. Он больше 30 лет разыскивает имена репрессированных – первостроителей Магнитки, составил 15 книг с этими именами. В них десятки тысяч имен людей, которые строили Магнитку не по своей воле. В 2018-м году Геннадий Александрович нашел под Магниткой заброшенное кладбище, в братских могилах которого были захоронены первостроители 30-40-х годов. Васильев добился открытия на кладбище памятного знака. В выступлении на открытии и в газетной статье он цитировал строчки Каверина.

Рассказ о старшем брате Каверина

Лев Александрович Зильбер (1894–1966), любимый брат писателя прожил драматическую жизнь. Его не зря называют выдающимся советским иммунологом и вирусологом, создателем отечественной школы медицинской вирусологии. Но он чудом выжил.

Псковская гимназия. Серебряная медаль.

Лев Зильбер. 1912 г.

Медицинский факультет МГУ. В гражданскую войну – врач военного госпиталя Кавказского фронта (Красная армия). Создал сыворотку для борьбы с сыпным тифом. 1921 год. Работа в Москве в институте микробиологии.

1928. Вместе с молодой ученой Зинаидой Ермольевой Лев Зильбер стажировался в институте Пастера во Франции, институте Коха в Германии. Вернулись они уже мужем и женой.

1929. Работа в Баку (Зильбер – директор Азербайджанского института микробиологии). Лев Александрович с коллегами сумел за две недели справиться с чумой в Нагорном Карабахе.

1930. Зильбера представили к ордену Красного Знамени, который ему вручили через 35 лет! Первый арест по доносу. Обвинение – Зильбер будто бы хотел заразить чумой Баку. Тюрьма. Благо, времена были еще не кровожадными. Он просидел в тюрьме всего 4 месяца. Спасли хлопоты Зинаиды Ермольевой (о ее роли в жизни Зильбера и о ней самой рассказ впереди).

1932 год. Лев Александрович погасил в Казахстане эпидемию оспы.

1934. Москва. Зильбер добился создания Центральной вирусной лаборатории при Наркомздраве РСФСР и отдела вирусологии в институте микробиологии СССР. Лев Зильбер стал известным ученым.

1937. Дальневосточная экспедиция Наркомздрава СССР по изучению тяжелого инфекционного заболевания на востоке. Зильбер и его коллеги очень рисковали своим здоровьем и жизнями. Но за короткий срок они впервые в истории выяснили, что эта болезнь переносится клещами. Зильбер придумал вакцину против клещевого энцефалита, способы борьбы с ним. Это открытие было очень важным, т.к. энцефалитные клещи распространились по всей Сибири, Уралу, Казахстану…

Но только экспедиция вернулась, сразу донос, в котором обвинение, что Зильбер собирался заразить всю Москву энцефалитом, используя городской водопровод. Лубянка, Бутырка, Суханово (самая страшная тюрьма)… К этому времени были узаконены пытки в тюрьмах. Зильбер держался мужественно, достойно, не подписывал ложные обвинения. Ему сломали ребра, руку, отбили почки, пытали бессонницей, голодом, холодом. Иногда допрашивали по трое суток подряд (сменялись палачи). Грозил расстрел, как «изменнику родины».

Брак Зильбера и Ермольевой был недолгим. Второй муж Зинаиды Ермольевой – ученый-вирусолог Алексей Захаров арестован в 1938 по доносу, не выдержал пыток, сознался в самых невероятных преступлениях, в этом же году был расстрелян. Зинаида Ермольева уже не была женой Зильбера, но всеми силами старалась освободить из тюрьмы бывшего мужа. Бились за него и Каверин, и Тынянов.

1939. Свобода. Зильбер – заведующий отделом вирусологии в Центральном институте эпидемиологии и микробиологии Наркомздрава СССР.

1940. Третий арест. Опять пытки. Сослан в лагерь на 10 лет. Север, Печора. Валил лес. Было очень трудно, он мог тогда умереть, но у начальника лагеря умирала жена. Зильбер сумел ее спасти. За это его назначили главным врачом лагерного лазарета. Он оставался ученым. Заключенные умирали от авитаминоза (пеллагры). Из ягеля (северный мох) Зильбер сумел добыть средство против авитаминоза. Спас сотни человек от смерти. Это открытие приписали НКВД. А ученого перевели в «шарашку», где условия были более щадящие. Но Зильбера заставляли там работать над бактериологическим оружием. Он категорически отказался. Стал заниматься «Вирусной теорией происхождения рака». Заключенные в обмен на табак ловили ему для опытов мышей и крыс. Не успел закончить исследования. Однажды ему разрешили свидание в тюрьме с Зинаидой Ермольевой. Зильбер сумел тайно передать с нею на волю рукопись своей статьи о вирусной природе рака. Рукопись была написана мельчайшим почерком на папиросной бумаге.

1944. Лев Зильбер не выжил бы, если бы опять за его освобождение не бились Каверин (вот почему ему грозил арест), Зинаида Ермольева, которая подключила главного хирурга армии Николая Бурденко, крупнейших ученых. Накануне 50-летия Зильбера на имя Сталина они написали письмо. Неизвестно, дошло ли до Сталина это письмо, но его освободили из тюремной больницы.

Существует настоящая история или легенда, что Сталин лично извинился перед ученым за прошлое. Невероятно! Это был бы единственный случай в сталинское время.

Лев Зильбер получил Сталинскую премию (1946) за труды об энцефалитах. Стал Академиком, научным руководителем института вирусологии АМН СССР.

Лев Александрович женился второй раз в 1935 году. В начале войны жена и двое сыновей были угнаны в Германию и почти 4 года находились в немецком трудовом лагере. Чудом там выжили. Он их нашел в 45-м в нашем пересыльном лагере, откуда людям была одна дорога в сибирские лагеря. Зильбер сумел семью освободить и вывезти на самолете.

Зильбер возглавил Комитет по вирусологии рака Международного противоракового союза. У него множество наград: Орден Ленина, медали, Почетные звания. Он – Почетный член многих зарубежных академий наук.

Лев Зильбер умер в 72 года во время работы. Похоронен на Новодевичьем кладбище.

Судьба Льва Зильбера достойна романа. Всей своей жизнью он дал людям высокий нравственный урок. Мужество, достоинство, удивительная работоспособность, верность делу… Сыновья Лев и Федор – ученые – академики (молекулярная биология). Лев Львович Киселев – один из авторов книги об отце («Лев Александрович Зильбер». М. 2004).

О ком «Открытая книга» Каверина. «Госпожа пенициллин».

Первая жена Льва Зильбера, которая очень много сделала, чтобы сохранить бывшему мужу свободу и жизнь, и сама была выдающимся ученым и человеком.

Зинаида Виссарионовна Ермольева (1897–1974). По происхождению донская казачка. Гимназия в Новочеркасске. Золотая медаль. Медицинский факультет Ростовского университета. В 1922 году в Ростове была эпидемия холеры. Ради науки Ермольева заразила себя холерным вибрионом. К счастью, выжила. Победила эпидемию. Это она предложила хлорировать воду.

В 1939 году эпидемия холеры в Афганистане. Работа в Ташкенте, чтобы обезопасить среднеазиатские республики от эпидемии. Ермольева создала сыворотку против холерного вируса, дифтерии, брюшного тифа. Вернулась в Москву, работала в Биохимическом институте. Профессор. Доктор наук.

Война. К лету 1942 года перед знаменитой битвой за Сталинград в Сталинграде скопилось много беженцев, наших солдат. Разведка донесла, что фашисты хотят заразить город холерой. Ермольеву срочно направили туда. Противохолерный препарат, посланный из Москвы, не дошел до Сталинграда (разбомбили поезд). Ермольева сумела наладить его производство в осажденном городе, где она провела полгода. Ее лаборатория находилась в подвале разрушенного дома. 50 тысяч человек ежедневно получали средства от холеры. Холеры в Сталинграде не было. За этот ее подвиг в конце августа 1942 года она была награждена Орденом Ленина. В этом же году вышла ее монография «Холера». В 1943 году получила Сталинскую премию Первой степени. Ермольева отдала эти немалые деньги на строительство боевого самолета.

В начале войны тысячи раненых умирали от заражения крови. Надо было найти лекарство от этой беды. В 1942 году Зинаиде Ермольевой удалось получить отечественный антибиотик – пенициллин (крустозин), который спасал даже самых тяжелых раненых. А позже удалось наладить его производство у нас, да еще и на отечественном сырье. Еще раньше пенициллин открыли англичане Говард Флори и Борис Чейн (русские корни). Они стали Нобелевскими лауреатами. Было налажено производство пенициллина и в США. Англичанин Говард Флори приезжал в 1944 году к нам, чтобы сверить эффективность английского, американского и советского пенициллина. В испытаниях принимал участие главный хирург армии Николай Бурденко. Наш пенициллин оказался эффективнее английского, равный американскому. Ермольева тогда говорила: «Ни одной отрезанной ноги». Флори называл Ермольеву «Госпожа пенициллин».

После войны Зинаида Ермольева – директор института биологической профилактики инфекций. Выдающийся микробиолог, эпидемиолог. Больше 500 научных работ, 6 монографий. Академик. Заслуженный деятель науки. Званий! С 1956 и до конца дней возглавляла Комитет по антибиотикам в мире. Еще перед поездкой на стажировку за границу (1928) выучила французский и немецкий языки.

Зинаиду Ермольеву можно назвать спасителем Льва Зильбера. Они разошлись еще в начале 30-х, но это не мешало Ермольевой смертельно рисковать, спасая бывшего мужа. У нее в доме всегда стоял небольшой чемоданчик на случай ареста.

Как и Лев Александрович, Зинаида Ермольевна умерла на работе после только что проведенной ею научной конференции. Ей было 77 лет.

Каверин хорошо знал Ермольеву. Восемь лет писал о ней «Открытую книгу» (трилогия), в которой судьба Татьяны Власенковой (Зинаиды Ермольевой), подвиги вирусологов. Писал мучительно, не все можно было писать в то время. Книгу долго не печатали, а когда напечатали (1948), посыпались разгромные статьи. Но потом по фильму были сняты два фильма и телесериал «Черные кошки» (2013). Первая часть «Открытой книги» – «Юность Тани» вошла в чтение подростков и молодежи.

Как жалко, что вирусологи Лев Зильбер и Зинаида Ермольева не дожили до наших дней, когда весь мир оказался зависимым от ковида! Сколько они смогли бы сделать в борьбе с этой заразой!

Но пора вернуться к семье Зильберов. И хоть коротко перечислить остальных членов семьи.

Мира (1890-1988) – старшая из дочерей Зильберов была музыковедом. Её муж - И.Руммель был первым директором Народного дома им. А.Пушкина.

Лея (Елена) (1892-1944). Стала женой писателя Юрия Тынянова.

Давид (1897-1967) – военный врач, гигиенист, профессор.

Александр (псевдоним – Ручьев) (1899-1970) композитор и дирижер. Его жена - Екатерина Ивановна Зильбер (во втором браке стала женой драматурга Евгения Шварца).

Каверин, Лев Зильбер. Зинаида Ермольева многое сделали для родины. Они достойны долгой и доброй памяти.

Я об этой семье писала в сборник областного архива (2021).

Н.Капитонова

Читайте и другие рассказы Надежды Анатольевны Капитоновой в нашем блоге:

Книжкины именины

«Штучная дама» Лидия Либединская

Великая женщина Белла Абрамовна Дижур

Владимир Караковский. Друг – «Учитель милостью божьей»

Редкое знакомство. Наталья Кончаловская

Вспоминая Ишукову

«Улыбка из ада». Тамара Петкевич

Анатолий Маркуша