Памяти Ирины Владимировны Вещинской

 

3 октября исполнится 100 лет со дня рождения Ирины Владимировны Вещинской, заведующей читальным залом библиотеки им. М. Горького.

Она умерла в 1993 году. 38 лет Ирина Владимировна проработала в библиотеке, ее любили читатели, уважали коллеги.

Давайте вспомним замечательного человека, по воспоминаниям людей, знавших И.В.Вещинскую: журналиста А.Ф.Калентьевой, библиотекарей Ж.Б.Субботиной, А.М.Сафоновой.

 

Есть в близости людей Заветная черта...

 

Какие люди надолго остаются в нашей памяти? Разумеется, те, которых трудно – или вообще невозможно – забыть. А почему одних можно забыть, а других – нельзя?

Речь, понятно, не о родственниках. Наш разговор о тех, чья жизнь прошла на виду у множества людей и оставила столь яркое впечатление, которое сравнимо лишь с необыкновенными явлениями природы – полярным сиянием, например.

В эти осенние дни мы вспоминаем такого человека. Впрочем, вспоминаем – не совсем верно. Потому что мы никогда его не забывали, ибо забыть невозможно. Этот человек не отпускает нас. Планка духовного общения была поднята им так высоко, что мы до сих пор пытаемся осмыслить – за что судьба подарила нам счастье быть чуть-чуть приближенными к нему?

Имя этого человека – Ирина Владимировна Вещинская. В 1993 году она оставила нас. И мгновенно мы осиротели – еще не осознавая степени своего сиротства:

В последний раз

Любовь и покаянье

Объединили нас

В прощальный час.

Покаяние... Фильм Тенгиза Абуладзе о вечном противостоянии Художника и власть имущих. О потерянной дороге к Храму.

В течение многих лет нашим Храмом была библиотека имени М. Горького. В ней работала Ирина Владимировна. Эти воспоминания о ней были написаны вскоре после ее кончины. Это даже не воспоминания – это внутренние монологи, почти исповеди, последний доверительный разговор, обращенный к той, которая все понимала, всех умела выслушать, для каждого умела найти интересующую его тему. И сформулировать общую тему для всех. Если в те страшные годы мы не сломались – то во многом благодаря ей. Если в более страшные годы она не сломалась сама - то, наверное, во многом благодаря уникальному сочетанию удивительных человеческих качеств, каждое из которых позволило бы без труда подняться к вершинам власти. Но, пожалуй, единственное, что Ирине Владимировне было в этой жизни неинтересно, так это власть. В том смысле, что к ней она никогда не стремилась. И свой особый – личный счет – никогда к ней не предъявляла. Не оттого ли что всегда была Художником и владела, таким образом, единственно неподкупной властью, имя которой – Дух Истины. И этим Духом Истины было проникнуто все, к чему она прикасалась. 

В энциклопедии «Челябинск» ей, не имевшей никаких правительственных наград, никогда не занимавшей ни одной высокой должности, на странице 139 посвящена статья.

 

Альбина Калентьева

Я склоняю голову в восхищении

 

Мы прощаемся с вами в холодный ноябрьский день. Вы уходите. «Жила красивой и умерла красивой» – это о вас – стоящие у гроба.

Долго всматриваюсь в ваше лицо. Не узнаю, так как не ожидала, что умерший человек может быть так красив.

Я не имела чести быть вашей ученицей. Но ваше влияние на людей было настолько сильным, что все мы – ваши ученики.

Мы учились у вас бесстрашию, с которым вы всегда шли вперед и намного дальше нас. Свои поступки и оценки мы сверяли с вашими. Потому что были убеждены: вы не солжете, не отступите от совести, которая была для нас единственным мерилом всего.

Я работала с вами лишь в последние годы вашей жизни. Но они совпали с великими переменами и России.

Я помню, как счастливы вы были в то время, как радовались свободе, которую так долго ждали и которой посвятили свою жизнь.

Мы слушали радио, читали газеты, бурно обсуждали все услышанное и, в конце концов, обращались к вам: «Ирина Владимировна, объясните». И вы с терпеливостью умного учителя помогали нам постичь великие исторические движения, свидетелями и участниками которых мы стали.

Вы все понимали мудростью женщины и политика, литератора и библиотекаря, педагога и писателя, человека трудной, но необыкновенно богатой судьбы.

Я не слышала ваших литературных композиций, не дискутировала в литературном клубе «Импульс», киноклубе «Ракурс». Но до сих пор везде и все говорят о них. И я вижу людей, которые приходили к вам в библиотеку, где могли сказать то, что думают, где искаженная истина обретала свое естество и смысл, где спорили часто и горячо, где каждое литературное произведение стоило того, чего оно действительно стоило.

Я слышу пламенные, искренние, темпераментные выступления, слышу вас, вашу исповедь. Помните? Вечер совести в читальном зале. Конечно, только вы могли стать автором таких вечеров. Стихи, музыка, выступления бывших заключенных ГУЛАГа. И вдруг – вы. Я не сразу поняла, что ваш горький, страшный рассказ – о себе. Вы никогда не производили впечатление человека уставшего, прошедшего сталинские этапы. Вы умели жить, радуясь и творя... Я была потрясена. Я поняла истоки вашей глубины и порядочности. Они в родителях, русских интеллигентах, восставших против Сталина. Они – в страданиях российского народа, с которым вы прошли по этапам плечом к плечу...

1990 год. Москва намерена была силой заставить Литву отказаться от свободы. В фойе библиотеки – большой плакат: «Руки прочь от Литвы!». В Москву, Горбачеву срочно послана телеграмма. Я знаю – это – вы.

1992-1993 годы. Референдумы, постоянная угроза правительству Ельцина. И снова ваше пламенное: «Срочно шлите телеграммы Ельцину и в Верховный Совет! Надо что-то делать!».

Ваш голос звучит по радио с обращением к людям: «Опомнитесь, одумайтесь, что важнее: кусок колбасы или свобода?».

Вы-то знаете, что важнее. А люди? Не все вас понимают. Мы не успеваем отвечать на грозные телефонные звонки. Требуют ваш адрес, телефон, возмущены. Но чем? Конечно, правдой. Правда тяжела, когда к ней не готовы.

Я думала в то время: как стары и неповоротливы мы в свои 30-40 лет. Как мелка наша кухонная гражданственность в сравнении с вашей – гражданственностью великих русских писателей и любимых ваших шестидесятников.

Я склоняю голову в восхищении и удивлении перед вами. Вы не ушли. Вы лишь простились с нами.

Альфира Сафонова

 

Она все делала с блеском

 

Я познакомилась с Ириной Владимировной в 1964 году, но по-настоящему сблизилась с ней, когда стала работать в читальном зале. Помню, что Ирина Владимировна очень радовалась моему приходу, дотошно расспрашивала о моих литературных пристрастиях, удивлялась, если выяснялось, что я что-то не знаю, чего-то не читала. Помню, она очень рада была, что я люблю поэзию Марины Цветаевой, что я читала «Тарусские страницы» с повестью Б. Окуджавы «Будь здоров, школяр», но и возмущалась, что я не слышала о Тендрякове, не читала Ф. Абрамова...

Вскоре она дала мне прочитать «Ухабы» Тендрякова, потом «Рычаги» Яшина, рассказала об альманахе «Литературная Москва», который бережно хранила в читальном зале. Я была польщена вниманием Ирины Владимировны, но позже я узнала, что она так же радостно и открыто, принимала всех новых сотрудников читального зала. Она буквально влюблялась в каждого нового человека, открывая в нем какие-то необыкновенные черты. Я потом часто тайно ревновала ее и досадовала, что очередная новая сотрудница удостоена такой бурной (как мне иногда казалось – несправедливо!) любви. Но уж такой человек была Ирина Владимировна, и всех нас она одаривала своим вниманием и любовью...

Работать рядом с Ириной Владимировной было очень интересно. Это был необыкновенно талантливый человек. И в моем представлении идеальный библиотекарь – это Ирина Владимировна. Хотя, конечно, она могла быть и прекрасным преподавателем, критиком, журналистом, редактором, режиссером (Да, режиссером!) все она умела и все делала с блеском!

Ирина Владимировна была очень хорошим организатором, и еще у нее был какой-то необыкновенный дар общения с людьми. Я всегда поражалась ее умению быстро и легко устанавливать контакт с читателем и часто наблюдала этот процесс совершенно ненавязчивого втягивания человека в беседу о книге, в мир чтения, в мир литературы... Вообще удивительно это свойство людей высокой культуры – они не требуют понимания непосвященных, а стараются ввести их в свой мир и умеют это делать, не вызывая у слушателя комплекса неполноценности.

Постепенно сформировался круг людей, которые часто приходили на наши обсуждения. Мы уже узнавали друг друга. Называли многих по имени.

Среди тех, кто приходил на обсуждения, были рабочие, инженеры, учителя, студенты, школьники... Я помню рабочих ЧТЗ Федю Мещанова, Машу Багрецову, инженера Клебанова, учителей Маранца, Макину, Стронкину. Особенно часто приходили к нам девочки из отдела главного конструктора объемного проектирования Нина Галактионова, Надя Дида, Нина Каченюк, Тамара Малютина, а иногда и их начальник Борис Фельдман.

Собственно говоря, вот так и родился наш клуб «Импульс». В нем мы обсуждали новинки художественной литературы: «Белый пароход» Ч. Айтматова, «В августе 44-го» В. Богомолова, «Южноамериканский вариант» С. Залыгина, «Серая мышь» В. Липатова, «Обмен», «Долгое прощание», «Дом на Набережной» Ю. Трифонова, «Бессонница» А. Крона, «И дольше века длится день...», «Плаха» Ч. Айтматова, «Знак беды» В. Быкова, «Белые одежды» В. Дудинцева и многие другие.

Последними крупными мероприятиями, организованными Ириной Владимировной, были вечера Совести. Первый такой вечер состоялся 1 декабря 1989 года. Он был посвящен памяти жертв сталинских репрессий... На выставке, кроме книг, мы поместили подлинные документы наших знакомых и друзей (справки, выданные реабилитированным). А в самом конце композиции потушили свет, зажгли церковные свечи... Зазвучала музыка Баха... Все встали. У многих текли слезы...

Много лет у Ирины Владимировны была еще одна страсть – кино.

Она прекрасно знала историю кино, лучших режиссеров, операторов, сценаристов. Еще в 60-х она была членом городского киноклуба «Кентавр». Встречи с актерами, режиссерами, обсуждения фильмов, киновечера... Как мне сейчас не хватает всего этого...

Жанна Субботина

 

Читайте также:

Книга о людях ЧТЗ