К счастью для нас, многие путешественники вели в дороге записки.
Первым русским путешественником, составившим путевые записки, был Николай Михайлович Карамзин, отправившийся на поиски новых впечатлений в Женеву и Париж.
Итак, с благословения Карамзина начнем наше путешествие по Руси и России."Приятно, весело, друзья мои, переезжать из одной земли в другую, видеть новые предметы, с которыми, кажется, самая душа наша обновляется, и чувствовать неоцененную свободу человека, по которой он подлинно может назваться царем земного творения. Все прочие животные, будучи привязаны к некоторым климатам, не могут выйти из пределов, начертанных им натурою, и умирают, где родятся; но человек, силою могущественной воли своей, шагает из климата в климат — ищет везде наслаждений и находит их — везде бывает любимым гостем природы, повсюду отверзающей для него новые источники удовольствия, везде радуется бытием своим и благословляет свое человечество.
А мудрая связь общественности, по которой нахожу я во всякой земле все возможные удобности жизни, как будто бы нарочно для меня придуманные; по которой жители всех стран предлагают мне плоды своих трудов, своей промышленности и призывают меня участвовать в своих забавах, в своих весельях...Одним словом, друзья мои, путешествие питательно для духа и сердца нашего. Путешествуй, ипохондрик, чтобы исцелиться от своей ипохондрии! Путешествуй, мизантроп, чтобы полюбить человечество! Путешествуй, кто только может!"
Известный русский педагог и публицист К. Д. Ушинский создал целый ряд рассказов о своих поездках по России. Одно из его рассуждений посвящено как раз своеобразию различных видов путешествий.
Да уж, современное поколение проложило себе новую дорогу, но даже не железную, а и вовсе моментальную - по небу. При таком способе передвижения перед глазами не проносится ничего, кроме облаков. Какие уж тут возникнут глубокие мысли о России и о себе?! Что бы сказал о таком способе путешествия Андрей Достоевский, если уж езда на железной дороге была ему в немилость:"Как нам кажется, железные дороги созданы для езды, а не для путешествий. Какое впечатление может остаться в душе человека, когда предметы, не останавливаясь ни на минуту, с быстротой молнии несутся перед его глазами? Какая мысль может созреть в голове его, когда время дороги разочтено минутами, когда время отдыха, отпускаемое с аптекарской точностью, едва достаточно для того, чтобы проглотить завтрак или обед? Нет, как хотите, а мне кажется, что пароходы и паровозы лишили путешествие всей его поэзии. По крайней мере, это справедливо для нас, людей отживающего поколения, которые ездили еще не только в дилижансах, на почтовых, но даже на долгих, — даже на своих. Без всякого сомнения, новое поколение проложит себе в мир поэзии и новую дорогу, может быть, тоже железную, по которой оно сумеет догнать впечатления, ускользающие от наших ленивых взоров; но мы не без удовольствия вспоминаем езду по целым неделям, шестичасовые кормы, длинные ночлеги, вставанья до свету и подобные принадлежности езды на долгих или на своих".
Первые препятствия чинила путешественникам дорога - главная беда России и поныне. Вот, например,строки из "Путешествия из Петербурга в Москву" Александра Радищева."Тогдашнее путешествие было не то, что нынешнее, сел в вагон да и помчался! Нет, тогдашнее путешествие было более затруднительно, но зато и более оставляло впечатлений. От Елисаветграда до Москвы считалось 1070 верст, и проехать их на перекладных с переменою лошадей, а за неимением своей повозки ждать последней на каждой станции с перекладкою всех вещей — чего-нибудь да стоило: всех станций было 59!"
Французский путешественник и писатель маркиз де Кюстин полностью согласен с Радищевым:"Поехавши из Петербурга, я воображал себе, что дорога была наилучшая. Таковою ее почитали все те, которые ездили по ней вслед государя. Такова она была действительно, но на малое время. Земля, насыпанная на дороге, сделав ее гладкою в сухое время, дождями разжиженная, произвела великою грязь среди лета и сделала ее непроходимою..."
"Действительно, дорога оказалась ужасной — и не только на протяжении трети всего пути. Если верить русским, все дороги у них летом хороши. Я же нахожу их из рук вон плохими. Лошади вязнут по колено в песке, выбйваются из сил, рвут постромки и каждые двадцать шагов останавливаются. А выбравшись из песку, вы попадаете в море грязи, из которой торчат пни и огромные камни, ломающие экипаж и калечащие лошадей".Не очень-то скрашивает мучительную дорогу и однообразный вид, открывающийся путнику. Вот едут из Москвы в Казань два симпатичных помещика, Василий Иванович и Иван Васильевич, из повести В. А. Соллогуба «Тарантас».
А какие опасности подстерегали путников в дальней дороге. В стихотворении «Дорожные жалобы» Пушкин в шутливом тоне, но вполне реалистично перечисляет главные из дорожных опасностей."Но вот я еду четвертый день, и слушаю и прислушиваюсь, и гляжу и вглядываюсь, и, хоть что хочешь делай, ничего отметить и записать не могу. Окрестность мертвая; земли, земли, земли столько, что глаза устают смотреть; дорога скверная... по дороге идут обозы... мужики ругаются... Вот и всё... И всего безотраднее то, что на всем огромном пространстве господствует какое-то ужасное однообразие, которое утомляет до чрезвычайности и отдохнуть не дает... Нет ничего нового, ничего неожиданного. Всё то же да то же... и завтра будет, как нынче".
Однако путешествие, не омраченное никакими происшествиями, проходило под аккомпанемент звона колокольчиков на тройке лошадей и песен ямщика.Долго ль мне гулять на свете
То в коляске, то верхом,
То в кибитке, то в карете,
То в телеге, то пешком?
Не в наследственной берлоге,
Не средь отческих могил,
На большой мне, знать, дороге
Умереть Господь судил,
На каменьях под копытом,
На горе под колесом,
Иль во рву, водой размытом,
Под разобранным мостом.
Иль чума меня подцепит,
Иль мороз окостенит,
Иль мне в лоб шлагбаум влепит
Непроворный инвалид.
Иль в лесу под нож злодею
Попадуся в стороне,
Иль со скуки околею
Где-нибудь в карантине.
"Лошади меня мчат, - пишет Радищев, - извозчик мой затянул песню, по обыкновению заунывную. Кто знает голоса русских народных песен, тот признается, что есть в них нечто, скорбь душевную означающее. Все почти голоса таковых песен суть тону мягкого".А где же останавливались на ночлег усталые искатели приключений? На постоялых дворах, трактирах, в гостиницах. Гостиница служила пристанищем и для гения российских дорог Павла Ивановича Чичикова.
"Покой был известного рода, ибо гостиница была тоже известного рода, то есть именно такая, как бывают гостиницы в губернских городах, где за два рубля в сутки проезжающие получают покойную комнату с тараканами, выглядывающими, как чернослив, из всех углов, и дверью в соседнее помещение, всегда заставленною комодом, где устраивается сосед, молчаливый и спокойный человек, но чрезвычайно любопытный, интересующийся знать о всех подробностях проезжающего".И всё же несмотря на все эти трудности, которые на каждом шагу преследовали русского путника, путешествие рассматривалось многими из них, как возможность остаться один на один с огромным неведомым миром, познать свою страну, познать самого себя. Вот как сказал об этом много поездивший на своем веку писатель С. Т. Аксаков.
"Дорога удивительное дело! Ее могущество непреодолимо, успокоительно и целительно. Отрывая вдруг человека от окружающей его среды, всё равно, любезной ему или даже неприятной, от постоянно развлекающей его множеством предметов, постоянно текущей разнообразной действительности, она сосредотачивает его мысли и чувства в тесный мир дорожного экипажа, устремляет его внимание сначала на самого себя, потом на воспоминания прошедшего и, наконец, на мечты и надежды — в будущем; и всё это делается с ясностью и спокойствием, без всякой суеты и торопливости".Хорошо было бы современному туристу, мчащемуся к горячему песку Турции или Египта на блестящем самолете, оглянуться назад, осмыслить свое место в мире, узнать себя и, помимо шоколадного загара и прибавившегося веса, вынести из путешествия еще и душевное и духовное обновление.
Комментариев нет
Отправить комментарий