Максим Рыльский

Максим Фадеевич Рыльский (19 марта 1865 – 24 июля 1964) – советский украинский поэт, переводчик, публицист, общественный и политический деятель, лингвист, литературовед. Лауреат Ленинской премии (1960 г.) и двух Сталинских премий (1943, 1950), академик Академии наук СССР (1958), академик Академии наук УССР (1943), депутат Верховного Совета СССР 2-6 созывов. Владел украинским, русским, польским, французским и немецким языками.

«Максимом меня назвали в честь одного из героев нашего прошлого Максима Зализняка. Имя это выбрал мне отец со своими друзьями. При этом в полголоса была пропета песня «Максим козак Зализняк». Правда моей матери больше было по сердцу имя Владимир, Володя. Во время крестин она, говорят, упросила веселого и не очень трезвого батюшку именно так и наименовать меня, и он провозгласил уже «раба божьего Владимира», но отец мой подошёл к нему, шепнул что-то весьма убедительное, и священник поправился: «Максима». Моя мать Мелания Федоровна, была романовской крестьянкой. Отец женился на ней вторым браком. Моя мать была человеком природного ума. Обученная мужем читать и писать, она много читала в своей жизни и особенно любила Толстого, в частности «Анну Каренину».

Максим Рыльский родился в семье помещика польского происхождения Тадеуша (во многих источниках Тадея, Фадея) Рыльского. Отец Максима, Тадей Розеславович, ещё студентом историко-филологического факультета Киевского университета отказался ото всех дворянских привилегий. По окончании университета отказался от положенного места и поселился в селе Романовка (ныне Попельянский район Житомирской области), решив связать свою жизнь с простыми людьми. Он основал в Романовке школу для сельских детей и почти 20 лет был в ней учителем. По тем временам это была необычная школа. Тадей Розеславович оборудовал физический и химический кабинеты, собрал хорошую библиотеку, организовал вечерние занятия для взрослых. Семья Рыльских – Тадеуша и Мелании – стала своеобразным оплотом культуры и интеллигентности. С самого детства детям родители старались привить любовь к Украине, её народу, совестливость и честность. «Когда хочешь сделать зло, подумай как следует, а потом не делай. Когда же задумал доброе, не сомневайся. Никогда не делай днём то, что будет мешать спать ночью», – часто говорила сыновьям (Иван, Богдан, Максим) Мелания Федоровна. Она старалась не обделять вниманием никого из детей, но к Максимке всегда относилась с чуть большей нежностью. «Мой Максим будет великим человеком», – говорила она.

Детство Максима в основном проходило среди сельских детей. Он рос веселым, резвым ребенком. Его увлекали рыбалка, путешествия по окрестным лесам и лугам, строительство хижин на опушке, сооружение плота. Своими «открытиями», мечтами делился с родителями и всегда получал добрый совет.

Счастливые дни детства закончились со смертью отца. Максиму было всего лишь семь лет. Стоя у гроба, он поклялся: «Я буду таким, как мой отец». Своё обещание Рыльский сдержал.

Максим был очень способным учеником, но больше всего его привлекали языки и литература.

По окончании гимназии Рыльский поступил в университет Святого Владимира на медицинский факультет. Такому странному выбору поэта во многом способствовала воля матери. Однако, когда в Киеве открылся в 1918 году государственный университет, Максим сделал всё возможное, чтобы перейти в него, и обязательно на историко-филологический факультет. К сожалению, университет закрылся (гражданская война). Максиму пришлось искать работу. 

С 1919 года он начал учительствовать в сельских школах, в том числе и в родной Романовке. Как и его отец, Максим особое внимание уделял школьной библиотеке. Организовал в Романовке вечерние занятия, которые посещали около сотни хлеборобов.

Среди стихов, которые появились в эти годы, многие посвящены простым крестьянам, родной природе.

Он часто ездил в Киев, посещал театры, поддерживал связь с издательствами. Он любил этот город. Поэту трудно было расстаться с Романовкой, учениками, родным домом, однако в 1923 году он переехал в Киев. Он взял рекомендательное письмо к бывшему односельчанину поэту Ивану Очкуренко с просьбой помочь устроиться с жильём. В этом доме помимо жилья Рыльский нашёл свою будущую жену. Роман с Екатериной Николаевной разрушил семью земляка Ивана Очкуренко, за которым Екатерина была замужем. Максима не остановили ни гостеприимство товарища, пустившего его пожить в своём доме, ни возраст возлюбленной (Екатерина была старше Максима на 9 лет), ни на наличие у супругов Очкуренко 6-летнего сына Жоржа.

Рыльский женился на Екатерине и усыновил мальчика (Георгий Иванович Очкуренко стал Георгием Максимовичем Рыльским). В 1930 году родился их общий сын –Богдан. Брак оказался прочным и счастливым. По воспоминаниям очевидцев, Екатерина Николаевна всегда тщательно следила за собой. Вкусно готовила. Коронным блюдом считался шпигованный салом заяц, добытый на охоте мужем. Гостям нравился (особенно Остапу Вишне) суп из дикой утки.

Позже свою жизнь устроил и Иван. Семьи Очкуренко–Рыльские дружили и ходили в гости к друг другу. Когда в 1958 году умерла Екатерина Николаевна, у могилы плакали, обнявшись, оба мужа.

В 1931 году в день своего рождения Максим Рыльский был арестован и почти год провёл в тюрьме. Обвинили его в том, что он якобы являлся военным руководителем какой-то тайной украинской националистической организации. «Меня, сугубо штатского человека, пытались представить каким-то милитаристским монстром», – говорил Рыльский.

Екатерина Николаевна вспоминала, как ездила в Харьков, тогдашнюю столицу, как с большим трудом попала на приём к генеральному прокурору УССР, как написала Максиму Фадеевичу, что увлекается поэзией Ахматовой и дважды подчеркнула, чтобы Максим всё понял-генеральный прокурор был Ахматов. Прокурор удивился: «Как известный украинский поэт в заключении? Не может быть. Разберёмся…»

Максим Фадеевич навсегда запомнил последний день в тюрьме. Следователь издевался над ним, говоря, что поскольку он не признаёт себя виновным, то получит десять лет на Соловках, хотя и знал, что уже имеется постановление об освобождении и, поняв, что поэта, измученного допросами, уже ничем не запугаешь, наконец-то произнёс: «Хотя Рыльский, вы и наш классовый враг, вы ещё можете быть нам полезны. А потому принято решение вас освободить». Ему дали понять: чтобы быть живым и на свободе следует уделять внимание прославлению партии и её руководителей.

Так появились стихи «Декларации обязан», «Песнь вождя», «Ленин», «Песня о Сталине» (1935г.). «Песня о Сталине» на долгие годы стала охранной грамотой поэта и спасла его от репрессий второй половины 1930-х годов.

Поэтическое творчество Рыльского дооктябрьского периода собрано в книгах «На белых островах», «Под осенними звёздами» и в отдельно изданной поэме-идиллии «На опушке».

В предвоенные годы Рыльский стал членом Союза писателей Украины. Заведовал литературной частью Киевского театра оперы и балета. Выходят в свет сборники «Киев», «Лето», «Украина», «Сбор винограда». В издательстве «Художественная литература» вышла первая книга на русском языке – «Избранные стихи», «Стихи и песни». Он приобрёл статус поэта всесоюзного значения.

В годы Великой Отечественной Войны Рыльский вместе со многими украинскими писателями находился в эвакуации в Уфе.

За вклад в развитие советской культуры в 1942 году М.Ф. Рыльскому была присуждена Сталинская премия. Половину её (50 тысяч рублей) поэт передал на нужды Красной Армии.

За годы войны написано пять книг стихов, в том числе «За родную землю», «Светлое оружие», «Я сын страны Советов». Поэт посвящает стихи Москве, выражая уверенность, что «Вовек не сдастся Ленинград. Воскреснет Минск и Киев встанет». 

Большое место в его стихах занимает тема совместной борьбы русских, украинцев, белорусов против иноземных захватчиков – «Памятник Богдана» и «Переяславская рада».

Говоря о Богдане Хмельницком, поэт воздаёт должное его уму и прозорливости:

Он знал, что путь у нас единый

Меж волчьих ям и что должна

Судьба Руси и Украины

Всегда, вовеки быть одна.

Послевоенные годы были очень насыщенными для М. Рыльского. Много писал, публиковался, занимался общественной работой. Осуществляется его давняя мечта о путешествиях: он много ездит и по родной стране, и за границу.

М. Ф. Рыльский как академик АН СССР и АН УССР написал свыше 80-ти отзывов о докторских и кандидатских диссертациях по теории и истории литературы. Он знал, что такое ритуал защиты диссертации, и часто выступал в качестве оппонента. Полемизировал Максим Фадеевич с завидным изяществом, и как бы ни были остры его возражения, они не ранили, а помогали.

Несмотря на загруженность, Рыльский всегда оставался приветливым и общительным человеком. Дружбой с поэтом могли похвастаться Остап Вишня, Александр Довженко, Иван Козловский, Михаил Стельмах. Люди, которые дружили или просто были знакомы с Максимом Рыльским, отмечали, что человеком он был удивительным.

Поэта называли «энциклопедистом своего времени». Он штудировал Вольтера и вёл о нём беседы с историками французской литературы. Со знатоками охотно говорил о Пушкине, досконально знал Мицкевича. Его интересовало всё, как поэта и переводчика, и теоретика литературы. Широта его литературных интересов была огромна. Память ему безотказно подсказывала примеры из поэзии народов СССР, которых он знал отменно и очень лично.

Любил охоту, рыбалку, застолья. Говорили, что он был хорошим музыкантом. Часто импровизировал за роялем. Возможно, что эта привычка появилась, когда он жил в доме композитора Лысенко. Одной из граней таланта Рыльского является перевод на украинский язык арий из либретто опер иностранных композиторов. Это «Севильский цирюльник», «Травиата», «Кармен» – всего 15 оперных и 5 оперетт.

За свою жизнь М. Рыльский издал более 40 сборников поэтических произведений, сделал множество переводов славянских и западноевропейских литературных произведений, а также научные труды по философии и литературоведению. Рыльский перевёл на украинский язык творения Данте, Вольтера, Шекспира, Пушкина, Лермонтова, Мицкевича, Некрасова, Брюсова и многих своих современников – советских поэтов республик СССР.

Помимо упомянутых наград имел:

– три ордена Ленина

– орден Трудового Красного Знамени

– орден Красной Звезды

– медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941- 1945 гг.»

В 1965 году в честь Максима Рыльского названа улица в Киеве, на которой он жил и работал в 1951–1964 годах (бывшая Советская ул.). Рядом с этой улицей находится Голосеевский парк, которому в 1964 году также присвоено имя поэта. В 2003 году около центрального входа в парк был открыт памятник поэту авторы (скульптор, заслуженный художник Украины Пётр Остапенко и заслуженный архитектор Украины Олег Стукалов).

В доме, где жил Рыльский (нынешний адрес – ул. М. Рыльского, 7), с 1968 года работает литературно-мемориальный музей поэта (до своей смерти им руководил сын поэта, Богдан Максимович). Перед домом-музеем установлен бронзовый бюст Рыльского (скульптор – А. А. Ковалёв).

В Уфе 2 октября 1985 именем Максима Рыльского названа одна из улиц в жилом массиве Сипайлово. В 2016 году на форуме «URBAN Байрам» рассматривался вопрос о предоставлении улице статуса арт-объекта и проведения там поэтических встреч.

В 1998–2009 годах имя Рыльского носил теплоход.

Институт искусствоведения, фольклористики и этнологии имени М. Ф. Рыльского НАН Украины.

Киевская специализированная средняя школа № 7, Платоновский пер., 3, бывшая Железнодорожная школа, в которой работал Максим Рыльский, носит его имя. В школе создан музей поэта.

В СССР и Украине были выпущены почтовые конверты и марки, посвящённые Максиму Рыльскому.

Прочитав довольно большое количество стихотворений Максима Фадеевича, «на душу» легли стихи, написанные в период с 1910 по 1930 годы.

Вот некоторые из них:

 

Есть женское имя – как нежно оно,

Печаль в нем, любовь и надежды какие,

Весенним дыханием напоено:

Мария.

Как запах фиалки весенней порой,

Как девичья песня сквозь сны снеговые,

Звездою сияет над темной землей

Мария.

И пусть я святое в себе погашу,

И пусть не увижу, сражаясь, зари я:

Последнее слово, что я напишу, -

Мария.

 перевод А. Дейча

 

Хоть ночь баюкала упорно,

Но крепкий сон не брал никак…

О, будь ты проклят, кофе черный,

Что жадный не допил Бальзак!

Бессонница была упряма,

Рос неотвязных слов прибой,

Как будто бы толкался в рамы

И в стекла – птиц горячий рой.

Встал. Закурил. Писал, марая,

И в реку выкинул сполна,

И плавно понесла, играя,

Листков флотилию –волна.

 Перевод Д. Бродского

 

Поэт! Ты будь своим судьею:

Когда тоска и ночь в груди,

Возвысься над самим собою,

И суд твори, не знай покоя,

И не прощай, и осуди.

Придут свидетели, вставая

Со дна испуганной души, –

И ты ей скажешь: в мир без края

Ступай, нигде не отдыхая,

И, согрешивши, не греши.

 Перевод Б.Турганова

 

Цветет сирень, сады белеют,

Роняя тихо лепестки,

И надо мною снова веет

Далекий взмах твоей руки.

А ветер теплый и кудрявый

Сквозь дымку легкую звенит,

И на земле колышет травы,

И, затихая, вновь шумит.

Или подхватит с новой силой

Напев протяжный журавлей,

Как будто вновь заговорила

Со мною сказка давних дней.

 Перевод М. Комиссарова

 

Мы встречались с тобой только раз.

Ты прошла, ты исчезла из глаз,

И закрыли твой образ снега,

Замела, закружила пурга.

А быть может, снежинка и ты,

Принесенная к нам с высоты,

Чтоб сердца нам сковать навсегда,

А самой улететь без следа?

Помнишь тени домов на углу,

Уходивших в глубокую мглу?

Помнишь, как ты исчезла из глаз?

…Мы встречались с тобой только раз

 Перевод Б. Турганова

 

Яблоки поспели, красные поспели!

Мы идем с тобою тропкою в саду.

Ты меня, голубка, проводи до поля, –

Я уйду и, может, больше не приду.

Под лучами солнца и любовь созрела,

Но отцвесть под осень суждено и ей.

А теперь вот в сердце что-то встрепенулось,

Словно крылья птичьи в золоте ветвей.

И поля желтеют, и синеет небо,

Тянется на солнце паутины нить…

Поцелуй в последний, обними в последний, –

Тот расстаться может, кто умел любить.

 Перевод М. Комиссарова

 

Когда убьют всё лучшее заботы

Житейские, и не найти следов

Прошедшего, и больше нет охоты

Идти ни из-под крова, ни под кров,

Тогда, искусство, мой оплот – одно ты:

В живой красе новооткрытых слов,

В звучанье музыки, земные ноты

Преображающей в небесный зов,

И в малой, взор ласкающей картине,

Безмерно большей, чем бескрайний свет!

Тебе, искусство, и твоей святыне

Благоговейный шлю поклон-привет.

Нетленно изначала и поныне

Лишь ты одно – между цветами цвет!

 Перевод Д. Бродского

 

  Надежда Волынец, библиотека №10