Архитектурный облик пограничного Гродно, вечного стража рубежей княжеств, королевств и империй, в которые он по очереди входил, определили его многочисленные монастыри и костелы. (Старинная фотография дает представление о том, как выглядел город в XIX веке.)
Их интенсивное
строительство началось в XVII столетии. Они размещались особым образом: в
важных стратегических местах на подступах к центру города и на главных дорогах.
Бригитский и Иезуитский монастыри прикрывали восточное направление, монастыри
Святого Духа, Доминиканский и Фарный костел – северное, Бернардинский и
Кармелитский монастыри стояли на южных подступах; на Занеманском форштадте
главную дорогу, шедшую к мосту через Неман, защищал Францисканский монастырь. Сегодня
сохранившиеся монастыри и костелы не обороняют, а украшают город, вписываясь в
гродненский ландшафт – то холмы, то впадины – и создают его неповторимую ауру.
А в XVII веке оборонять
было от кого. XVI, XVII и XVIII века в истории Гродно были бурными и
неспокойными. В середине XVII века в результате непрерывных войн всех против
всех Гродно пришел в упадок. Польские, русские, шведские войска сменяли друг
друга, в городе не прекращались пожары и еврейские погромы, разразилась
эпидемия чумы, унесшая жизни половины населения Гродно. Именно в эти смутные
времена провинциальный Гродно получил статус сеймового города и стал резиденцией
Его Королевской Милости. Такой чести не получила ни одна из столиц ни великого
княжества Литовского, ни Польши. Со второй половины XVII века Гродно становится
местом обязательного проведения каждого третьего сейма Речи Посполитой.
Новое столетие
ознаменовалось новой войной – Северной. Снова русские и шведские полки сошлись
в схватке на улицах города, где в плен поочередно едва не попали российский
император Петр I и шведский король Карл XII. Перейдя несколько раз из рук в
руки, Гродно был разрушен и разграблен шведскими войсками. По воспоминаниям
английского посла, гродненские укрепления, дворцы и дома напоминали кучи мусора.
Грандиозное строительство
нового королевского замка обозначило новый этап в истории города. Одновременно
с ним возводили свои резиденции польская шляхта и магнаты: Радзивиллы, Сапеги,
Огинские, Хребтовичи. Часть этих дворцов, иногда перестроенных до
неузнаваемости, сохранилась до наших дней. Хорошо сохранился внешний фасад дворца
Хребтовичей на Замковой улице, одного из самых аутентичных зданий Гродно.
Сегодня в нем находится музей истории религии, один из самых интересных музеев города.
Короли Речи Посполитой Август III и Станислав Август Понятовский по полгода жили в Гродно вместе со всем своим двором, министрами и сеймом. Гродно снова становится королевским городом. Монастыри и храмы Гродно перестраиваются под лучшие европейские образцы. Но особенностью гродненских храмов стало то, что при всем их европейском облике в них явно видны свои местные особенности. Никто сейчас не назовет имен тех средневековых белорусских зодчих, наделивших эти храмы национальным народным духом, который виден и в оригинальной обработке архитектурных деталей, и в богатстве резных декоративных украшений интерьера, и в сдержанности форм, сближающей их с русским церковным зодчеством. Особенно это проявилось в облике Францисканского костела и монастыря, стоящих на высоком берегу Немана.
В 1764 году человек,
сыгравший исключительную роль в судьбе Гродно, гродненский староста и подскарбий
Антоний Тизенгауз, начал строительство в предместье Гродно «идеального» города –
свободной экономической зоны и центра культурной жизни в одном месте. В долине
реки Городничанки по единому плану и в общем архитектурном стиле Тизенгауз
возводил ничто иное, как соцгород XVIII века: комплекс мануфактур, а при них –
жилые районы разного класса, учебные заведения, театр, парк. Как бы странно это
не звучало, но первым моим впечатлением от Городницы – так назвали новый деловой
центр Гродно, было какое-то неуловимое сходство со старыми кварталами нашего
ЧМЗ.
Центральной улицей Городницы стала Роскошь (Роскоша), застроенная во времена Тизенгауза мануфактурами, корчмами, типовыми жилыми домами для европейских мастеров, приглашенных обучать местных жителей искусству работать на больших предприятиях. Экономный подскарбий за каменными фасадами спрятал деревянные особнячки. До сегодняшнего дня дошел только один такой дом.
Сегодня улица носит имя знаменитой писательницы Элизы Ожешко. Многие ее романы, в том числе и самый знаменитый «Над Неманом», написаны в этом городе. Польская аристократка писала о белорусских крестьянах и городской бедноте, выступала за равноправие женщин. «Ожешко, как никто до нее, рассказала миру про белорусов и Беларусь. Она для нашей страны, как Гоголь для Украины. Тот был связью между Украиной и Россией, а она – между Белоруссией и Польшей», – так оценивают роль Э. Ожешко белорусские литературоведы. На улице ее имени стоит дом – копия оригинального дома, где она жила, и в котором сегодня расположен ее музей. Почти всю жизнь пани Элиза прожила в Гродно – городе, который не любила. Почему не любила, можно догадаться. Была несчастна по-женски. Почему не уехала – ее тайна: «Бросить Гродно, которого не терплю, ради Вильно, к примеру, или Варшавы — никак не годится. Так уж сложилась жизнь, так уж пусть и тянется», – писала она.
Гродно вообще город
литературный. В нем жили сами писатели и герои их произведений.
Так, провизором в
гродненской аптеке работал Михаил Войнич – будущий муж писательницы Этель
Войнич и прообраз ее Овода. Белорусский библиофил, участник польского восстания
1863 года, отбывавший ссылку в Сибири, удачно бежавший, он оказался в Англии,
где и встретил Этель Буль, будущую писательницу.
Исторически абсолютно
точно засвидетельствовано, что легендарный Карл Фридрих Иероним барон фон
Мюнхгаузен авф Боденвердер командовал гусарским полком в Гродно, который запомнился
ему страшным холодом и невероятным количеством снега. В книге Р. Распэ
«Приключения барона Мюнхгаузена» главный герой рассказывает, как он привязывает
коня к какой-то палке, а когда сошел снег, оказалось, что конь висит на шпиле
церковной колокольни. Вполне возможно, это была колокольня Бернардинского костела
в Гродно. А еще гродненцы уверены, что часть своих баек барон беззастенчиво стащил
у Кароля Радзивилла, «пане Коханку», который тоже был большим выдумщиком. Так,
пан Кароль очень любил рассказывать о том, как его разрубленная пополам в битве
лошадь своей передней половиной отправилась есть траву, а задней – радовать окрестных
кобыл. После чего родилось много литовских лошадей. Как-то очень знакомо…
В знаменитом романе В.
Крестовского «Петербургские трущобы» второстепенное действующее лицо – «один из
замечательных авантюристов, почти современник знаменитого Калиостро» некий граф
Валицкий. Школяр Минского коллегиума Михал Мицкевич, будущий «граф Валицкий» в
век «плаща и кинжала» вписался идеально. Это время было будто специально
придумано для него. Овладев всеми тонкостями игры в бильярд и карты, а также
придворными манерами, мелкопоместный шляхтич отправился завоевывать мир. В
карты он выиграл право на фамилию и принадлежность к роду Валицких, должность
подстолия коронного и даже графский титул. Обаятельный, щедрый граф с
безупречными манерами, окутанный ореолом тайны, очаровывает одну за другой
светских красавиц, умело решая с их помощью все свои проблемы. Сама французская
королева Мария-Антуанетта не устояла перед ним и назначила своим постоянным
карточным партнером. О его парижских приключениях ходило много слухов: говорили,
что Валицкий был замешан в знаменитом деле об ожерелье королевы, что был
любовником Марии-Антуанетты, что исполнял секретные поручения королевской семьи.
Достоверно одно – состояние Валицкого стало огромным, а коллекция
драгоценностей чуть ли не самой богатой в Париже. Графом и миллионером Валицкий
едет в Санкт-Петербург, где поражает русское общество своим богатством и
фантастическими приемами, на которые съезжается весь петербургский свет. Был ли
он шулером высокого класса, проворачивал ли рискованные махинации с
драгоценностями, или ему просто фантастически везло? Граф был еще и щедрым
благотворителем.
Крестовский пишет: «… как бы то ни было, так или иначе, а все-таки шляхтич Валицкий с его фантастическим графством и шалыми миллионами является личностью крупной и достопримечательной». Что заставило Валицкого уехать из царской столицы в Гродно, неизвестно. Там он купил дворец, который так и называется дворцом Валицкого. Сегодня там расположено Архиерейское подворье. Дворец Валицкого находится в самом живописном месте Городницы на берегу речушки Юрисдики.
Центром Городницы была Дворцовая площадь, которая сегодня носит имя А. Тизенгауза. На этой площади стоял и его дворец, который был разрушен во время Первой мировой войны. Одно из самых интересных зданий на этой площади – кривая официна, названная так за свою изогнутую форму. Сегодня в этом здании работает частная галерея «Тизенгауз», где не только выставляют свои работы молодые художники, но и проводят вечера старинной музыки, а в XVIII веке была музыкальная школа. Она создавалась как учебный и жилой филиал Гродненского театра Тизенгауза.
А. Тизенгауз был большим
любителем изящных искусств – музыки, театра. При А. Тизенгаузе в Гродно
появился первый профессиональный театр. Это была оперно-балетная труппа,
считавшаяся одной из лучших в Европе. Первыми ее актерами были итальянцы,
которых постепенно заменяли выпускники Гродненской музыкально- театральной
школы. Ставили комедии Бомарше, оперы Гретри, балеты Петинетти.
Сегодня в этом здании работает Гродненский кукольный театр (по-белорусски «Театр лялек»), который неофициально называют театром Тизенгауза. Расположен театр на территории парка Жилибера, который двести сорок лет назад был одним из лучших в Европе ботанических садов. Сегодня от уникального ботанического сада почти ничего не осталось, это просто уютный красивый и ухоженный парк, в котором любят отдыхать и жители, и гости Гродно.
И кукольный театр тоже очень любят. Это еще одно достояние Гродно. В «Ляльках» ставят Шекспира, Купалу, русскую классику и даже «Фауста» Гете – все в очень оригинальных постановках. Будете в Гродно – непременно в «Ляльки» на «Пиковую даму». Режиссер, поставивший этот спектакль, обыкновенный гений. От начала и до конца смотришь, затаив дыхание. Не видела других спектаклей, но говорят, что они все такие же потрясающие.
Городница Тизенгауза была
удивительным экспериментом эпохи Просвещения. Мечтая об идеальном городе, он
пригласил в Гродно самого Ж.-Ж Руссо, и даже дом для него построил где-то в
окрестных лесах. Кто знает, если бы не смерть философа, список великих граждан
Гродно мог бы пополниться еще одним именем. Впрочем, вскоре и самому Тизенгаузу
пришлось покинуть Гродно. Целых 15 лет жизнь в городе била ключом. Тизенгауза
называли реформатором, который пытался перевести отсталое феодальное хозяйство
на капиталистические рельсы. 20 мануфактур сделали Гродно настоящим
промышленным центром. Но… «Деспот по
характеру, недостаточно знакомый с предметом своих занятий, он считал себя
очень умным и принципиально не читал книг…», – так писал один из историков
об Антонии Тизенгаузе. Погубили его собственные фантазии. Вместо сукна и муки,
на которые всегда был бы спрос, он организовывал изготовление предметов
роскоши: гобелены, ковры, аксамит, атлас, златотканые «слуцкие» пояса, галуны и
позументы, шелковые чулки, кружева, игральные карты, огнестрельное оружие и
шикарные экипажи. Вот только спрос на роскошь был невелик, и грандиозный проект
модернизации государства, а именно такими были планы пана подскарбия,
завершился провалом. Тизенгауз был разорен, утратил доверие короля, вынужден
был покинуть Гродно, впал в душевное расстройство и умер в своем имении. От
двух десятков мануфактур осталось только шесть: полотняные фабрики и кожевенный
завод. Памятнику этому опередившему время человеку стала его Городница. Из
двухсот строений до наших дней сохранились только двадцать.
Вскоре и сама Речь
Посполитая закончила свое существование. Именно в Гродно и происходил сейм, на
котором утверждался раздел Польши между Пруссией и Россией. В истории он
получил название «Молчаливого сейма». Драматическое противостояние очень
подробно описано в романе В. Реймонта «Последний сейм Речи Посполитой». Автор –
поляк, поэтому в романе именно польский взгляд на произошедшее. Тут и боль за
страну, и возмущение поведением приехавшей на сейм ясновельможной шляхты,
которая думает не о спасении Польши, а о том, чем заплатят за лояльность
прусский король и русская императрица, и проводит дни в безудержном веселье и
развлечениях. И все это происходит на фоне Гродно, полноправного героя романа.
Прекрасный исторический роман, в сюжете которого переплелись политика, любовь, авантюра,
с живыми и яркими характерами, с юмором, где это уместно, и характерным
белорусским и польским делением на своих и чужих без полутонов и нюансов.
Польшу делили два государства, но главный виновник, по мнению автора, все равно
Россия. Если же нужен достаточно объективный взгляд на эти события – монография
русского незаслуженно забытого историка Д. Иловайского «Гродненский сейм 1793
года. Последний сейм Речи Посполитой», написанная на основе дипломатической
корреспонденции из архива министерства иностранных дел.
Сейм заседал с июня по
ноябрь, но решение никак не принималось. Российский посол Сиверс собрал всех депутатов
в Новом замке, запер в центральном зале, поставил под окно пушки и пригрозил,
что разнесёт здесь всё, если раздел Речи Посполитой не будет подписан. Депутаты
упорствовали, даже когда их несколько дней продержали взаперти. Тогда впервые один
из депутатов произнес сакраментальную фразу: «Молчание – знак согласия», – и
раздел Речи Посполитой состоялся. Так в Гродно завершилась история тысячелетней
польской государственности. Молодая и прогрессивная часть польского общества не
хотела смириться с произошедшим и подняла восстание как против внутренней
реакции, так и против внешних «врагов» (читай – России). Возглавил восстание
белорусский шляхтич, до этого успевший поучаствовать в Гражданской войне в США
и стать там бригадным генералом Тадеуш Костюшко. Он вернулся на родину с одним
желанием – спасти Польшу. Бунт, который не спас, а окончательно погубил Польшу,
был жестоко подавлен, Костюшко арестован и посажен в крепость. В 1795 году
Король Станислав Август отрекся от престола, и Речь Посполитая просто исчезла.
История королевского Гродно тоже завершилась, он стал российским губернским
городом. Но так и остался городом-бунтарем. Все польские восстания начинались
на этой земле. Так же, как и сегодня, выступления недовольных современной
белорусской властью начинаются в Гродно. Впрочем, тут и заканчиваются. О
повстанцах напоминал только памятный знак на гродненском вокзале, но в этот раз
я его почему-то не увидела. Да еще в кофейне «Наша кава» на Замковой подают
кофе «по-повстанчески» с самогоном.
Совсем недолго побыл российским городом Гродно. 28 июня 1812 года в Гродно вступили войска Наполеона Бонапарта, которые население города встретило с большими почестями. Гродно на короткое время вошёл в состав Литовского герцогства, был произведён набор рекрутов в пехотные и кавалерийские части. В составе французской армии они участвовали в боях с российской армией. В этом доме, известном как дом вице-губернатора Максимовича, расположился брат Наполеона –Жером Бонапарт. Он был так очарован гродненскими паненками, что целых четыре дня провел в балах и банкетах, что позволило русской армии П. Багратиона избежать окружения и благополучно отойти на восток.
Поляки ждали
восстановления своей государственности, но их постигло разочарование. Вместо
возрождения Польши французы занялись форменным грабежом. Официально – в виде
реквизиций, а проходящие через город войска просто мародерствовали: грабили
дома, врывались в храмы и уносили церковную утварь, иконы, издевались над священниками.
Три костела сожгли, иезуитский разграбили. В Софийском соборе выломали иконостас,
а иконы использовали вместо дров. Население Гродненской губернии бежало в леса,
уходило с русской армией, забирая при этом продовольствие, имущество, зарывая в
землю все, что нельзя было унести, организовывало партизанские отряды.
С Гродно связана военная
судьба кавалерист-девицы Надежды Дуровой. В 1806 году под мужским именем она
поступила в Литовский уланский полк, расположенный в Гродно, а в 1812 году отличилась
в битве под Миром. О своих военных подвигах она вспоминает в «Записках
кавалерист-девицы». А книга Лидии Чарской «Смелая жизнь», по которой был снят
фильм «Гусарская баллада», повествует о тех же событиях в художественной форме.
Часть действия происходит как раз в Гродно.
В романе есть еще один
герой – Денис Давыдов, известный поэт и партизан, освобождавший Гродно в
декабре 1812 года. Но об этом лучше прочитать у самого Дениса Давыдова в его
«Записках партизана», написанных в его излюбленном легком гусарском стиле: «Под
Гродном он нападает на четырехтысячный отряд Фрейлиха, составленный из
венгерцев: Давыдов – в душе гусар и любитель природного их напитка: за стуком
сабель застучали стаканы и – город наш!!!» Гродно был хорошо знаком Д. Давыдову.
Еще в чине штаб-ротмистра Давыдов командовал одним из эскадронов Гродненского
гусарского полка. До давыдовских партизан генерал-адъютант граф Ожеровский со
своим войском первым подошел к Гродно и предложил генералу Фрейлиху сдать его. Но,
получив решительный отказ, не менее решительно отошел. 20 декабря к Гродно
подошел Давыдов со своим небольшим партизанским отрядом. Фрейлиху даже в голову
не могло прийти, что горстка колоритных типажей, с вином в руках вторгшаяся в
их диспозиции – это все силы, которыми располагает Д. Давыдов. А вот как этот
эпизод описан в «Записках» двоюродного брата Д. Давыдова генерала А. П.
Ермолова: «Граф А. П. Ожаровский явился с отрядом, предложил сдачу и получил
отказ. С отрядом казаков, значительно слабейшим, партизан Давыдов без чванливых
речей придворного человека, не вдаваясь в политику, приблизился к передовой
неприятельской стражи, угрожая, если не будет сдан город, атаковать идущим за
ним войскам. Послышался звон стаканов между венгерскими гусарами, и при брызгах
родного им напитка, рука об руку, в знак приязни, с начальством их сделан
договор, и город наш. В один час дошли до фельдмаршала рапорты: графа
Ожаровского, что австриец не сдает город, и партизана Давыдова, что город им
взят». Посрамлением врага Д. Давыдов занялся немедленно: был уничтожен столб,
воздвигнутый на площади по случаю занятия Наполеоном Москвы и картины,
содержащие «разные аллегорические ругательства насчет России», выставленные во
многих окнах и на балконах. Гродненского ксёндза, громче других прославлявшего
Наполеона, Давыдов в наказание заставил произнести в костеле речь, в которой тот
должен был проклясть Наполеона, его войско и союзников и «восхвалить императора
российского, народ и воинство». Все, сотрудничавшие с французами чиновники и
обыватели, предстали перед Давыдовым, который «говорил им крупно, без запятых и
точек, и заключил монолог приказанием — идти в русскую церковь молиться за
русского царя и благодарить Бога за избавление России». Истинное наслаждение
читать мемуары военачальников тех славных времен. Очень рекомендую, сегодня они
как никогда актуальны.
Трудно рассказывать о городе,
не погружаясь в его историю. Город – это не только дома, улицы и парки, но и
его история. Тем более, что все особенности городов и обусловлены часто их
историей. Там, в ее глубинах, спрятаны корни многих сегодняшних проблем. Таких,
например, как отношения России и Польши. Эта тема очень часто возникает в
разговорах, которые немедленно переходят в жаркие споры с моими гродненскими
друзьями – поляками и белорусами. Спорят обычно русские с поляками, а белорусы
мудро резюмируют – как ни поверни, а нам друг от друга никуда не деться, жить
вместе, и вместе искать то, что нас связывает, а не разъединяет. А постоянно
вспоминать обиды столетней давности непродуктивно. Мудрый народ белорусы.
Но есть в Гродно такое
место, где все спорщики объединяются и выступают единым фронтом за его
спасение. Новый Свет находится совсем рядом с Городницей, фактически является
ее продолжением, но туристы забредают туда редко и случайно. А между тем это,
наверное, одно из немногих мест в Беларуси, где еще нетронутым остается
городской пейзаж конца позапрошлого и начала прошлого века. Новому Свету когда-то
пророчили славу «Цветущей Голландии на Немане». В романе В. Короткевича «Черный
замок Ольшанский» часть действия происходит в городе Кладно. Кладно – это
Гродно, в нем завязываются многие узлы этого захватывающего исторического
детектива, в котором действие происходит в нескольких исторических эпохах. В
нем так естественно и легко соединяются средневековые тайны и легенды, прошлое
и настоящее, мистика и реальность, что совершенно не задумываешься о том, что
история выдумана. «Кладно, едва не самый
любимый мной город на любимой мной земле. Кварталы свежеиспеченные сменяются
потом старыми, с кривыми улочками, с домами, окна которых едва проглядывают
сквозь стену буйного зеленого дикого винограда. И глухой комплекс католического
монастыря визиток, а подальше возносится к небу уже триста лет фарный костел.
Город мой, город, со своим лицом, запахами, полифонией звуков, со своим
безгранично прекрасным обликом!».
Старый квартал с домами,
заросшими буйной зеленью, это, несомненно, район Новый Свет. Жилье здесь стоило
недешево и селились в Новом свете небедные люди. В нем жил весь цвет
гродненской интеллигенции начала XX века: инженеры, учителя, чиновники, врачи,
польские офицеры гродненского гарнизона. Расцвет его пришелся на времена
межвоенной Польши. Здесь смешаны самые различные архитектурные направления и
стили: «кирпичная эклектика», польский и русский модерн, неоготика, необарокко,
западно-белорусский деревянный конструктивизм. Бродя по тихим улочкам среди
деревянных и каменных домов, утопающих в зелени, представляешь, как неспешно
текла жизнь столетие назад в этой уютной липово-каштановой и жасминово-сиреневой
атмосфере. Рассматривая уцелевший декор домов – особенно много сохранилось
почему- то старинных дверей, можно почувствовать эту атмосферу старого Гродно.
Улица Академическая назвалась когда-то Кирховой. На ней расположена лютеранская кирха. Ее силуэт устремляется вверх на фоне современной застройки. Кирха – еще одна неожиданность. Ее отреставрировали, восстановив шпиль и 10 крестов. Но в неотреставрированном виде она казалась мне более величественной.
Кирха является
единственным действующим историческим лютеранским храмом в Беларуси.
Внутренняя обстановка скромна – лютеранская вера не одобряет пышности. Единственное украшение кирхи необыкновенной красоты витражи. Кирху называют «поющей» церковью. Большая часть богослужения состоит из псалмов, которые поют прихожане в сопровождении органа. Орган был привезен их Франкфурта-на-Майне. А еще в кирхе дают концерты органной музыки. Мне в Гродно везло на джаз. Орган и тромбон – ощущения не передать словами. Просто нужно слушать.
А совсем недалеко от кирхи находится очень красивый православный Свято-Покровский собор. Собор был построен в качестве гарнизонного храма в честь офицеров и нижних чинов артиллерийской бригады, погибших и раненных во время Русско-японской войны 1904–1905 годов. В храм воинские части передали полковые иконы, которые солдаты брали с собой на войну. Главная святыня храма – чудотворная икона Казанской Божьей матери, с которой связана городская легенда. Когда в начале войны икону хотели вывезти в тыл, чтобы не оставлять в оккупированном городе, сделать этого не удалось –никто не сумел сдвинуть святой образ с места.
Этими двумя храмами
символически заканчивается Городница и открывается Новый Свет. Недалеко от
кирхи на улице Академической жила известная польская писательница Зофья
Налковская. На русский язык переведено только одно ее произведение – цикл
«Медальоны», одно из первых в Польше произведений о годах гитлеровского
кошмара, необычное для польской литературы по глубине и характеру раскрытия
оккупационной темы. Главная мысль – фашизм не только сеял смерть: он заражал ею
души, тлетворно воздействовал на человеческую личность, деформировал прежние
представления о моральных ценностях и критериях. Звучит очень современно.
Бродить по улицам Нового
Света – большое удовольствие. Здесь до сих пор называют дома не по номерам, а
по именам владельцев: магазин Яблонского, аптека Юдейки, дом Высоцкого, дом
Беклемишева, хотя давно уже сгинули в исторических катаклизмах и пан Яблонский,
и пан Юдейка, и инженер Высоцкий, и врач Беклемишев. Гродно дважды возвращался
из Польши в Советскую Россию. Об этом так и вспоминают: «за польским часом»,
«за первыми Советами», «за другими Советами». В 1939 году, когда Западная
Белоруссия стала частью Советского Союза, кто-то из жителей Нового Света
отправился «на историческую родину» в Польшу, некоторым пришлось не добровольно
отправиться совсем в противоположную сторону, в северные лагеря, а многие
приняли новую власть: кто-то с радостью, кто-то, подчиняясь неизбежному. Виллы
уехавших и вообще все большие дома поделили на квартиры и заселили в них людей,
приехавших в город в качестве представителей новой власти. Во времена
фашистской оккупации многие из жителей Нового Света погибли, сражаясь с
гитлеровцами, или были расстреляны в качестве заложников.
Люди живут в Новом Свете подолгу, несколькими поколениями одной семьи, поэтому знают соседей не только по своей улице, но и на соседних. Здесь, на улице Мицкевича, в одной из квартир уютного особнячка, жила пани Олимпия Олеша – мать писателя Юрия Олеши. Его отец погиб в 1944 году, попав под бомбежку.
А на улице М. Богдановича
в доме №5 проживал гродненский Беня Крик – налетчик и рэкетир Шимон Вигдорчик,
большой любитель бокса. Он даже организовал первый в Гродно турнир по боксу.
Будучи осужденным за вооруженный налет, сбежал с этапа, добрался до Палестины,
где через четыре года погиб в схватке с бедуинами в ореоле славы национального
еврейского героя.
А вот этот домик, утопавший в зелени фруктового сада, всегда вызывал у меня зависть к тем, кто в нем живет. И так хотелось жить там самой. С тех пор, кажется, домик стал еще меньше, а сад еще больше.
Судьба уберегла этот район
от военных разрушений, а что ждет его сегодня, неизвестно. Уже снесено
множество уникальных зданий под предлогом ветхости, уже выстроили на месте
изящных и элегантных вилл помпезное (дорого-богато) здание какого-то банка. И
есть планы по сносу всего Нового Света и строительству здесь элитного жилья. Но
те, кто родился и вырос в этом районе, гродненская интеллигенция, историки,
архитекторы и просто неравнодушные люди всеми силами пытаются спасти этот
уголок старого Гродно. Здесь есть интереснейший частный музей городского быта.
Его организатор и владелец – очень колоритный гродненец пан Януш. В своем доме
он собрал просто невероятное количество фотографий, афиш, предметов быта,
фотоаппаратов и музыкальных инструментов, вывесок, бутылок от гродненского пива
30-х годов, меню ресторанов такого же возраста и еще множество экспонатов, о
которых он рассказывает так, что начинаешь ощущать себя в тех временах, о
которых идет речь.
Я очень боюсь, что в
следующий приезд уже не увижу этих улиц, старых каштанов и лип, домов, в
которых живет история не только города, но и отдельных семей, точнее родов. Без
Нового Света город потеряет свое очарование. Надеюсь, что этого все-таки не
произойдет и история и красота одержат верх над сиюминутной выгодой.
Вот такой он, этот
удивительный город Гродно, который невозможно охватить весь сразу, который
нужно пробовать и смаковать маленькими глоточками, как хороший кофе. Кстати,
Гродно считается кофейной столицей Беларуси. Множество кофеен сосредоточено в
центре. Особенно много их на Замковой и Советской. И у каждой – своя изюминка.
«Джезва» – единственная кофейня, где делают кофе в песке, а летом по выходным во
внутреннем дворике до полуночи звучит музыка. «Роскоша» – кавярня-пирожня, где
кроме кофе подают умопомрачительные десерты. Для себя я выбрала две – «Просто
кофе», там действительно просто вкусный кофе, и «Крепкий Белый» из-за
расположения на крыше. Эта кофейня позиционирует себя как веганская, но не «бронекофе»
и мятный тирамису привлекают туда, а вид, который открывается с этой крыши на
центр Гродно.
По Гродно нужно бродить
много и без цели, сворачивать в дворики и арки, заглядывать в двери домов – они
тут не закрываются. А внутри много интересного: витражи в стиле модерн,
деревянные фигурные лестницы, надписи на плитках пола, по которым узнаешь, что
лежат эти плиты тут аж с позапрошлого века, а выглядят как новенькие.
Гродно преподнес мне
особый подарок – «Дом с лилиями» – прекрасный образец модерна конца XIX- начала
XX века. Когда я его видела последний раз, выглядел он безнадежно. Шли
разговоры о том, чтобы снести его, а на его месте построить имитацию, по
примеру дома Э. Ожешко. Но пришли банкиры. И сегодня красавец «дом с лилиями»
на улице Социалистической стал украшением города. Реставрирован дом по всем
правилам, с сохранением всех аутентичных деталей. Никаких пластиковых окон и
полиуретановой лепнины. И не только внешний облик дома, но и внутренние
помещения приведены в первозданный вид. В отреставрированном особняке работает
«Белорусский народный банк» – инициатор и финансист этой очень недешевой
реставрации.
Тех, кто впервые оказывается в Гродно, всегда удивляют названия улиц в историческом центре. Например, улица, названная именем Карла Маркса, выглядит совершенно средневековой со своими двухэтажными каменицами, монастырем бригиток за сплошной стеной, прелестным двориком курии Гродненской римско-католической диоцезии. И над всем этим высится собор.
Гродно – город контрастов. Так, в центре города, недалеко от костела Франциска Ксаверия в 200-летних зданиях комплекса монастыря иезуитов, частью которого ранее и являлся сам собор, расположена городская тюрьма. Она действующая, но это тоже памятник истории. В свое время в ней побывало множество известных людей: в 1832 году возлюбленная и воспетая в стихах Адамом Мицкевичем Марыля Верещако, в замужестве графиня Путткамер, художник Наполеон Орда за участие в польском восстании 1863 года, чья акварель дает нам представление, как выглядел внутренний тюремный двор в середине XIX века, Феликс Дзержинский. А Ж.-Ж. Руссо все-таки отметился в Гродно. Его изречение «Против всего можно устоять, но не против доброты» украшает изнутри ворота городской тюрьмы. Здесь работает музей истории тюрьмы, и экскурсии в это заведение чрезвычайно востребованы и популярны.
А вот такой потрясающий вид с советским танком на фоне костела не увидишь теперь ни в одной европейской стране. Поубирали благодарные освобожденные народы следы совместного с нами прошлого. А в Гродно стоит, и будет стоять, хотя иногда отдельные голоса за перенос памятника на Курган Славы звучат. Но у белорусов отношение к истории и памяти особое.
Поэтому фарный костел стоит
на Советской площади, памятник советским солдатам – между костелом Франциска
Ксаверия и костёлом Обретения Святого Креста, монастырь бригиток – на улице
Карла Маркса, на доме вице-губернатора Максимовича висят две мемориальных доски:
Петру Столыпину, губернатору Гродно, и Феликсу Дзержинскому, узнику гродненской
тюрьмы. Потому что все это история, которую вычеркиванием из нее отдельных
фактов и личностей под стандарт не подогнать. Еще раз отдаю дань мудрости
белорусов.
И еще одна символическая
достопримечательность Гродно – самый длинный мост в мире.
Обычный мост через речку
Лососянку после раздела Польши соединял два государства: на правом берегу реки
была Российская империя, жившая по юлианскому календарю, а на левом – уже
Пруссия, пользовавшаяся григорианским календарем. Получалось, что путь через
этот короткий мост составлял почти две недели.
Этот символ очень подходит старинному Гродно, который соединяет в себе как мост эпохи, страны и народы.
Список использованной
литературы:
Гродно: королевский город
/ А. А. Семенчук; фото С. М. Плыткевич. – Минск: Рифтур, 2016. – 121 с. –
(Жемчужины Беларуси).
Давыдов, Д.В. Записки
партизана ; Стихи / Денис Давыдов. – Москва : Молодая гвардия, 1984. – 319 с. :
ил.
Дурова, Н. А. Записки
кавалерист-девицы / Надежда Дурова. – Москва : АСТ-Пресс книга, 2005. – 287 с. –
(Знак судьбы).
Ермолов, А.П. Записки
русского генерала. 1812 год / А.П. Ермолов. – Москва: АСТ, 2020. – 287 с.
Иловайский, Д. И. Гродненский сейм 1793 года. Последний сейм Речи Посполитой;
Историко-биографические очерки / Д. И. Иловайский. – Санкт-Петербург : Наука,
2013. – 538 с. – (Русская библиотека).
Короткевич, В. С. Черный
замок Ольшанский : Роман; Дикая охота короля Стаха : Повесть / В. Короткевич. –
Минск : Мастац. лiт., 1984. – 527 с.: ил.
Крестовский, В. В. Петербургские трущобы : книга о
сытых и голодных : роман : в 6 частях / В. В. Крестовский. – Москва :
Пресса, 1994.
Ч. 1-4, Гл. 1-58. – 1994. –
734 с.
Крестовский, В. В. Петербургские трущобы : книга о
сытых и голодных : роман : в 6 частях / В. В. Крестовский. - Москва :
Пресса, 1994.
Ч. 4-6, Гл. 59-74. – 1994.
– 767 с.
Реймонд В. Последний сейм Речи
Посполитой : исторический роман / В. Реймонт ; пер. с пол. – Минск :
Беларусь, 1994. – 336 c
Чарская, Л. А. Смелая
жизнь : подвиги загадочного героя : историческая повесть / Л. А. Чарская. –
Москва : Детская литература, 1991. – 240 с. : ил. – (Библиотечная серия :
историческая библиотека).
Читать города как книги. Гродно – исторический роман в современном прочтении
Юлия Брюханова, Центральная библиотека им. А.С.Пушкина
Комментариев нет
Отправить комментарий