День чтения

Александр Моравов

9 октября отмечается Всероссийский день чтения, посвященный литературе и книге. Цель его — вернуть России звание самой читающей страны в мире. Впервые праздник стали отмечать в 2007 году, когда 24 ноября была принята Национальная программа чтения. Раньше самой читающей в мире страной был Советский Союз. Чем дальше мы уходим от советского прошлого, тем больше сокращается число читателей. И этот процесс развивается очень быстро. По некоторым социологическим исследованиям, сегодня в стране вообще не читают свыше 40% граждан. Когда-то житель Советского Союза тратил на чтение примерно 11 часов в неделю — вдвое больше, чем житель США, Англии и Франции. В СССР была создана самая разветвлённая в мире библиотечная система. К концу 1980-х гг. в стране насчитывалось свыше 320 тыс. библиотек с совокупным фондом свыше 6 млрд. томов. В середине ХХ века жители России считались самой читающей нацией, а книга была лучшим подарком. Замечательно сказал поэт Иосиф Бродский: «Не может быть законов, защищающих нас от самих себя, ни один уголовный кодекс не предусматривает наказаний за преступления против литературы. И среди преступлений этих наиболее тяжким является не цензурные ограничения и т. п., не предание книг костру. Существует преступление более тяжкое —- пренебрежение книгами, их нечтение. За преступление это человек расплачивается всей своей жизнью: если же преступление это совершает нация —- она платит за это своей историей».

Международный институт маркетинговых исследований GFK провёл опрос, уточняя у респондентов, как часто они читают. В исследовании были задействованы 17 стран мира и десятка лидеров, граждане которых читают каждый день или не менее раза в неделю (таков был контрольный вопрос). Самая читающая страна в мире, по этому опросу, — Китай. Рейтинг выглядит следующим образом: Китай (70%); Россия (59%); Испания (57%); Италия (56%) и Великобритания (56%); США (55%); Аргентина и Бразилия (53%); Мексика (52%); Канада (51%). По версии World Culture Score Index (этот международный рейтинг за основу своих исследований берет количество часов в неделю, проводимых жителями за прочтением именно книг), самая читающая страна в мире находится в Азии, это Индия, где среднестатистический индиец тратит на чтение 10 часов и 22 минуты. Вторую позицию заняли тайцы (9 часов 24 минуты). На третьем месте — Китай с 8 часами, затраченными на чтение в неделю. Россия стоит на 7 месте (7 часов и 6 минут) после Филиппин, Египта и Чехии. Швеция и Франция поделили 8-ю и 9-ю позицию с их временем чтения в 6 часов 54 минуты. А замыкает список самых читающих стран мира Венгрия, где жители читают 6 часов 48 минут в неделю.

«Согласно последним исследованиям экономистов, чтение приводит к росту валового национального продукта страны». (Я. Л. Шрайберг, директор государственной публичной научно-технической библиотеки России). Чтение — это одно из самых полезных хобби, которое позволяет лучше понять самих себя и окружающий мир. Многие исследования доказали, что чтение делает нас счастливее, умнее, отзывчивее, может предотвратить развитие заболеваний, например, болезни Альцгеймера.

Из статьи норвежского писателя Юстейна Гордера «Слово для мира, где нет читателей?» о будущем книги и чтения: «...Когда мы читаем интересную книгу, наш мозг и чувства работают куда интенсивнее, чем когда мы подключаемся к интернету. Мы используем намного больше мегабайт, когда читаем роман, чем когда смотрим видео или играем на компьютере. Я, например, могу следить за тем, как разворачиваются события на экране, и в то же время думать совсем о другом — мысли мои будут парить далеко. Но когда я читаю книгу, это невозможно. Книга, наоборот, все больше и больше захватывает нас, а если этого не происходит — просто откладываем ее в сторону.

Когда мы читаем, в нас рождаются собственные мысли и ассоциации. Книга как бы «прорастает» в нас. При каждом чтении она будто рождается заново. Нам не нужны импульсы извне. За каждой книгой стоит автор, но именно мы, читатели, вдыхаем в неё жизнь. Поэтому чтение не идет ни в какое сравнение с просмотром видео или сидирома. чтение требует большей активности, сотворчества, самореализации, чем просмотр фильма, ведь в этом случае «машина» читает за нас.

Даже в такой стране как Япония, где электронные технологии достигли необыкновенно высокого качества — люди продолжают читать книги. Несмотря на то, что для этого им необходимо выучить десятки тысяч различных иероглифов. Думаю, этот «японский парадокс» может служить еще одним подтверждением превосходства книги над визуальными технологиями...

...Именно сегодня книги нужны как никогда. Они сейчас важнее, чем пятьдесят или даже сто лет назад, когда мы еще сохраняли кровную связь с устной традицией и через неё открывали несметные богатства нашего родного языка.

Материнское молоко никогда не выйдет из моды. Точно так же, как и хороший рассказ. Но тем не менее подключение общества к кабельному телевидению и зацикливание на компьютерных играх могут вызвать большие социальные и медицинские проблемы, так же как чрезмерный шум или интеллектуальное загрязнение...

...В мире постмодернизма все большее число детей ощущает потребность в источнике тепла, которое родители в спешке не смогли им обеспечить. Книги — именно такой источник. Книга лучший заменитель родительского внимания, чем компьютер или телевизор. И следует отметить — более здоровый и безопасный. Для многих опыт и события, почерпнутые в книгах, могут стать профилактическим средством против таких опасных заболеваний, как скука, беспомощность, неуверенность в себе, нигилизм.

Чтение содействует формированию личности маленького человека. Читая, ребенок не только расширяет свой кругозор, но и осознает свое место в открывшемся ему мире...»

Сокращённый вариант статьи можно найти на сайте:

http://lib.1september.ru/2003/18/9.htm

http://lib.1september.ru/2003/20/26.htm

 

Отметим этот день чтением хороших стихотворений:

 

Книгу храни и свечу

В эти жестокие дни

сыну сказать я хочу:

душу-пушинку храни,

Книгу храни и свечу.

 

Память свою вороша

страшные сны наяву,

помни, что только душа

держит тебя на плаву.

 

Трудно дорогу ища

на обгоревшей земле,

помни, что только свеча

путь озаряет во мгле.

 

Ширится тьма за спиной,

годы уходят на дно...

Помни: лишь Книге одной

в мире бессмертье дано.

 

Пусть же твой разум не спит,

тянется сердце к добру.

Знай, что душа — это скит

в тихом и темном бору...

 

В нем на полянах лесных

травами скрыты пути —

там от пожарищ земных

многое можно спасти.

С. Ботвинник

 

Прощание с книгой

1

Пронеслась Россия с гулом.

Как в туннель, народ мелькнул.

«Русская литература»

называют этот гул.

 

Кто вливает виски в тюрю,

кто бежит к зарубежу.

В русскую литературу,

как в тревогу, ухожу.

 

Я отвечу на «ату его!»,

но не вам, тов. господа.

Русская литература,

ты — преддверье Господа.

 

Ты, в которой вместо текста

чёрно-белый шрифт берёз,

ты, которая естественно

совесть повестью зовёшь…

 

Ежели свобода-дура

в нас осуществит сполна

геноцид литературы —

то свобода ли она?

 

2

Что такое книга? Трудно

вам вообразить уже.

Телик с титрами? Но трубка

подключается к душе?

 

Что такое книга? Или

отработанный приём?

Или генофонд России,

притворившийся шрифтом?

 

По тебе гадаю, книга,

ты дрожишь в моих руках —

безголовая, как Ника

о двух крохотных крылах.

 

А какая тайна чтенья,

вдвоём, в сквере где-нибудь!

От плеча идёт волненье:

«Можно ли перевернуть?»

 

Так тысячелетье длится

наше чтенье сообща.

Превращаются в страницы

два прижатые плеча.

 

3

Ты не только слёзы Лизы

среди кризиса бумаг,

ты — ломоть идеализма,

территория в умах.

 

И какую форму примут

без тебя наши дворы

и беременный периметр

Вифлеемовой горы?

 

— Что такое Дух? — расстроясь,

врубит гид по телетуру.

— А куда мы сдали совесть?

— В русскую литературу.

А. Вознесенский

 

Эпитафия читающей стране

Мы в жизни, возможно, не всем потакали

и шли по какой-то дороге иной…

Империей зла нас тогда называли

и самой читающей в мире страной.

 

Страною добра мы, конечно, не стали.

У нас расслоенье сегодня хитрó:

чтоб стать раздобревшей элитой, вначале

присвоить без спросу чужое добро.

 

В империи новой иные манеры.

Рванула в торги расторопная рать.

Чтоб стать ну хотя бы миллионером —

отнять, разорить, обвести и урвать!

 

Закрыты навеки святые страницы.

Филолог-старик окончательно сник.

Без денег сегодня нельзя обходиться,

но можно вполне обходиться без книг.

 

Читать перестал ошалевший народец.

Читательский бум повсеместно зачах.

…И только святой Николай Чудотворец

всё ещё держит Книгу в руках.

Н. Добронравов

 

Слово

Плакала Саша, как лес вырубали…

Н. Некрасов

 

Слово! Спасибо тебе за труды.

Жили всегда мы печально и хмуро…

Плодоносили и в стужу сады

нашей спасительной литературы.

 

Трудные были всегда времена.

Только во время побед и печалей

люди и впрямь поднимались со дна, —

книги читали. Книги читали.

 

С самого детства ступала нога

в сказочный лес Алексея Толстого,

в парк Паустовского, сад Маршака.

Шли мы тенистой аллеей Светлова…

 

Правда, тогда же с партийных небес

планово шли и другие посадки:

были в фаворе создатели пьес,

с правдой игравшие в жмурки и прятки.

 

Люди нелепую эту стряпню

тихо ругали, но вслух поощряли.

Саженцы эти и впрямь на корню

сами в питомниках лжи засыхали.

 

…Нынче культурная жизнь на юру.

Новым хозяевам книга постыла.

Новый Лопахин призвал к топору.

Рушится все, что любимо и мило.

 

Для детективной и пошлой муры

древний классический плац расчищая,

денно и нощно стучат топоры,

русской словесности сад вырубая.

 

Школьник от книг и от песен отвык.

Пришлая правит в России халтура.

Гибнет Великий российский язык,

и прекращается литература.

 

Дух примитива. Даешь интернет!

Блогер писательский труд затмевает.

Гаснет таланта пленительный свет.

Божья искра в сердцах замирает.

 

Гаснут наивных стихов огоньки.

Снова вокруг и печально и хмуро.

Нашим потомкам остались пеньки

русской порубленной литературы…

Н. Добронравов

 

* * *

Бессильны любимые книги,

бессильны великие мысли,

опять озверелые крики

над улицей темной повисли.

 

Бессильны цветы, облака,

и полная неба река,

и желтые листья березы,

и красные листья осины,

плывущие в заводи синей.

 

Бессильны Тургенев и Блок.

И Пушкин почти одинок…

И. Шкляревский

 

* * *

Русское слово

Не ляжет на дно.

Ляжет на полку.

Долго ли будет пылиться оно

Всуе без толку?

Отрок теряет к нему интерес,

Мчат без оглядки

В яркую даль виртуальных чудес

Детские прятки.

 

Может, успеют окликнуть:

— Постой!

Нас по-отечески,

Строго ль —

Пушкин неистовый,

Властный Толстой

И фантастический Гоголь.

Л. Тараканова

 

* * *

Не читают поэтов…

Хороших и разных.

Наше смутное время

Сводит книги на нет.

А когда вдруг взойдет

Чье-то имя, как праздник,

То спихнут равнодушно его

В Интернет.

 

И оно затеряется там

Одиноко

Среди сайтов и блогов

В пустой болтовне.

И лишится поэзия

Юного Блока

Или скромного Фета

В ленивой стране.

А. Дементьев

 

Прощай, читающая Русь!

Прощай, читающая Русь!

Я вижу книги на помойке.

Вот результаты перестройки,

И сердце заполняет грусть.

 

Лежат и Пушкин, и Толстой

Среди картофельных очистков!

Куда мы катимся так низко?

Что стало с русскою душой?!

 

Им восхищался целый мир —

Давно он покорил народы!

Но между пищевых отходов

Волнующий сердца Шекспир!

Прощай, читающая Русь!

С. Белов

 

На помойке остывают книжки...

На помойке остывают книжки

Сиротливой стопкой за бачком:

Горький с Фетом, Федин, Пушкин, Пришвин,

В куче «люди, годы, жизнь». «Разгром»!

 

Их недавно холили на полках,

Нежно пыль сдували с корешков.

А потом решили — нет с них толку,

И как тех есенинских щенков

 

Сунули в большой мешок без дрожи

И избавились в конце времен.

Ну кому сейчас потребен Дрожжин,

Это тот, который Спиридон?!

 

Снег неторопливо засыпает

Слово во плоти, бесценный «дар».

В третий раз идет на дно Чапаев,

В третий раз сгорает Жанна д Арк.

 

Ну конечно, все есть в Интернете,

Книжкам цифровым потерян счет.

Только никогда никто на свете

Так как мы их больше не прочтет.

А. Ахматов

 

* * *

В шкафу угрюмом, в тихом зале

На полках КНИГИ умирали…

Нет, не плохими они были,

А просто люди их забыли.

Забившись в интернета дали,

Их просто больше не читали…

 

Желтели тихие страницы,

Где мудрость всех веков хранится,

И без людской любви, заботы

Дышали пылью переплёты.

Добры, наивны книги были —

Не знали, что их разлюбили.

 

Они всё ждали, ждали, ждали…

Людские руки вспоминали…

И в час ночной им снились лица,

Те, что склонялись над страницей.

 

Уютной лампы свет высоко

И капли яблочного сока,

Что брызнули на лист раскрытый,

Цветок засушенный, забытый,

Билет в театр, что был закладкой,

След пальца от конфеты сладкой…

И стаи галочек-пометок —

Следы раздумий, тайных меток,

Оставленных карандашом.

 

«Ах, как же было хорошо!» —

Они вздыхали…. А за окном

Убогий мир хлебал ковшом

«Видосы» с виртуальной «фиги», —

Какие, братцы, к чёрту, книги,

Где всюду тупость бьёт ключом!

 

В шкафу угрюмом, в тихом зале

На полках КНИГИ умирали…

Л. Сперанская

 

* * *

Как давно не хожу

я на книжный базар.

Тех далёких друзей —

так ряды поредели.

На Тургеневском помню —

был старый развал.

После — «мыши в карманах»,

но души-то пели.

 

Их много было —

где они сейчас?..

В шкафах, сервантах —

где-то там на полках.

Пылятся души —

лишь в ночи горят.

Дерутся, спорят —

так же без умолку.

 

Я с детства слышу

книжьи голоса.

Наверно просто так —

навеки мы сдружились.

Уже светает, и болят глаза,

а книги ждут и даже —

не ложились.

 

Они зовут искать,

найти, спасти —

сказать, что близким

просто не успели.

Ушли не долюбив,

и книжные костры —

ещё не все

из памяти сгорели.

 

Где книги жгут —

там завтра же война.

Пирует нежить —

в толпах мародёров.

Меж строчек Брехта,

Брэдбери — цена —

за нашу ложь,

молчанье

в важных спорах.

 

Иные книги

поднял

спрос в цене.

Толпа жрецов —

на кровушке резвится.

Там на «Динамо»

кажется вполне —

зачем рожать —

самим бы не родиться.

 

Мы касаемся их

и летим к чудесам.

Только книги уносят

в былое пространство

сквозь время.

Больно слышать

ушедших

по их голосам —

то, что вместе когда-то

мы всё-таки — так —

не допели.

 

Больше некому —

просто — остались лишь мы.

Связь времен разорвали —

подонки, бредущие строем.

Скоро кончится «праздник» —

пиры меж чумы.

Лишь в беде мы нужны —

чтоб вести за собою.

М. Герман

 

Книжное

Какая с книгами морока!

Какая с ними маета!

Пылится древний Сумароков,

Поэтам нашим не чета.

 

Не помещается на полке

Лев Николаевич Толстой,

Стеллаж кончается на Блоке,

В развале Новиков-Прибой.

Распухший Пэ-эС-Эсом Ленин

Совсем зажал Дюма-отца,

И сыплются мне на колени

Брошюры с именем Творца.

 

Как просто в электронном виде

Все книги эти записать,

И в обэкраненном прикиде

Том сто шестнадцатый искать.

 

Но разве может что сравниться

С упрямой тяжестью томов?

Сквозь шелест слипшейся страницы

Звук рвущихся из текстов слов,

Треск одряхлевших переплётов,

Их тонкий пряный аромат,

Обложек старых позолота

И титула врезной оклад...

 

Я слышу мудрости дыханье,

Перебирая книг развал,

И приношу им покаянье,

Что меньше я читать их стал.

В. Деменков (Нахабинский)

 

* * *

Чищу книжные полки,

Убираю излишек.

Время мудрой прополки

И насущнейших книжек.

 

Видно, с возрастом всё же

Мы взыскательней судим

И становимся строже

К сочиненьям и людям.

 

Что-то вдруг устарело,

Что-то вновь зазвучало.

Беспощадно и смело

Счет ведется с начала.

 

В нашем веке спешащем

Так нужна долгосрочность.

Знаменитых все чаще

Проверяем на прочность.

 

С полок рушим осколки

Отработанных истин.

Чистим книжные полки.

Не себя ли мы чистим?

Я. Хелемский

 

* * *

Не копил на машину —

Книги всё покупал.

И надежды большие

На детей возлагал.

 

Думал — будут богаты

Древней мудростью книг.

Думал — будут крылаты,

Ну хотя бы на миг.

 

Но надежды всё тают,

И печален итог:

Дети книг не читают,

Дети слушают рок!

Н. Карпов

 

Учитесь, дети, книги собирать…

Учитесь, дети, книги собирать

Не для богатства, а для благородства.

Обидеть книгу — подлость и уродство,

Как будто пайку хлеба отобрать.

 

Кто голодал, но книги покупал,

Недосыпал, но их читал ночами,

Себя таким окопом окопал!

Кого бы там над ним ни назначали,

Кто б ни грозил ему, кто б ни разил

Его,

никто б его не поразил.

 

Все потому, что, словом пораженный,

Для дела закален и заострен.

Не спорьте, дети, я со всех сторон

Вопрос обдумал. Он теперь решенный.

 

Не загрязняйте, дети, ваших книг

(В особенности же библиотечных).

Среди случайных, жалких, скоротечных

Немало важных сыщется средь них.

Б. Слуцкий

 

* * *

Пять книжек было у меня.

Пять развеселых книг.

Которые средь бела дня

Читал — пока не сник.

 

Тогда я взял еще пяток,

Еще романов пять...

Горячих, будто кипяток,

От эдаких ни спать,

Да и соскучиться — никак.

Знай, выжимай педаль,

Листай страницы, трогай знак,

Лети, как птица, вдаль.

 

А всё ж не шло, не шло, не шло.

Какой ни есть роман.

Должно быть, просто не везло.

Фуфло. Туфта. Обман.

Еще пять штук. Еще пяток.

Потом еще пятак.

 

И снова — как пустой листок.

Да так тебя растак...

Здесь что ж, писали молоком?

Тут тайнопись, скажи?

Мы не слыхали о таком,

Хоть и живем по лжи.

 

И снова, снова пять томов —

Красивых новых книг.

Как пять прекраснейших холмов —

Передо мной тык в тык...

Уж их, пожалуй, — пятьдесят.

Читаю без любви.

Как жернова, они висят,

Как тени меж людьми.

 

Да что за книжки — пять и пять.

И тыща. И пятьсот.

А я еще пытаюсь спать —

Среди густых красот...

 

Вернитесь, книжки, старички,

Вернись, читальный труд, —

И вы, зеленые очки,

И камень-изумруд.

В. Долина

 

* * *

Вчера на книжной ярмарке — все было.

Там было то, что прежде я любила.

Огромные развалы и ряды

Того, чего мне так недоставало.

Вытаскивало. Сдохнуть не давало.

Тянуло из пожара и воды.

 

Ах, книжечки… Бездонные сосуды.

Ах, сказочки, драконы, чуды-юды.

И занавес летает, и ковры.

И Нильс куда-то мчится за звездою,

За ним Хоттабыч — с верной бородою.

Они и утешают до поры.

 

А вот сегодня — чем себя утешишь…

И поспешишь — да за ухом почешешь:

Какой же нужен антидепрессант,

Чтобы тебя пощекотал немножко,

Чтоб яркий луч пустил в твое окошко —

Какой такой светильник и талант.

 

От книжек жду чудес. Но безнадежно.

Там только глянец. Грустно и тревожно.

Лишь букинист припудрил свой загар.

Зачем ты нас оставил, брат-папирус…

Смотри же — сколько нас тут накопилось.

Какой огромный — хоть летай — ангар.

В. Долина

 

Заповедный лес

Когда шумят леса библиотек

И манускриптов родовые парки,

Иду я к водам рукописных рек

Под сень Шекспира, Гете и Петрарки.

 

И отступает чад макулатур

И городская ржавая завеса...

И граф Толстой, как истребленный тур,

Выходит из рябинового леса.

 

И далеко слыхать на полюсах

Тяжелый шаг и шелест белой гривы,

Когда с малины капает роса,

Как литера — в разгоряченный тигель.

 

Гуляка здесь, я не прохожий там,

Лесной хозяин, брат и подмастерье,

Где перепелка плачет по зыбям

И бродит смех есенинского зверя.

 

И ежевикой брызжет на лицо

И обжигает алой клюквы лаской —

Российское народное словцо

И по траве — рассыпанные сказки.

 

И если лбом я стукнулся о жизнь,

И ворон сел на белые страницы,

Я в лес иду — хромой и бедный лис,

И Пушкин молча мне дает напиться...

 

Там бродит Блок. Там дремлет вещий Дант.

Чадит сосна. И дышит мед поляны.

Прозрачный месяц, повязавши бант,

Плывет за башмачком Прекрасной Дамы.

 

И рыжим лисом я не сплю ночей —

И сторожу, и лаю за холмами,

Когда пожар пресветлых наших дней

Ползет на Лес — багровыми полками.

М. Шелехов

 

Книга в дорогу

Над распахнутой книгой в полночном вагоне

Добрый дух сновидений смыкает ладони,

А за шторкой летят путевые огни…

Светотени скользят по страницам, не зная,

Весела иль печальна дорога земная,

Что ведёт через книгу в грядущие дни.

 

Я включу ночничок над подушкой измятой,

И строка оживёт неожиданной датой,

Удивительной истиной душу проймёт…

В чьих руках оживала судеб вереница,

Кто по-детски глотал за страницей страницу,

Тот меня в этой качке вагонной поймёт.

 

Лишь под утро, когда за стеклом пропылённым

Станет мир узнаваемым, птичьим, зелёным —

Книга выпорхнет вольно, крылами шурша…

Сквозь бессильные веки восторг не прольётся,

И вагон не узнает, над чем рассмеётся

Иль заплачет моя книгочейка-душа.

 

Так и бродит судьба от порога к порогу,

Выбирая мучительно книгу в дорогу,

Утешая скитальчество щедрой тоской…

Ах, не надо сулить мне дворца обжитого,

На прощанье дарить перстенька золотого —

Утолите глаза мои мудрой строкой!

 

Опалит ли, отравит ли нежить мирская,

Отмахнётся ли дверь, на порог не пуская,

Снег ли вновь упадёт на живую траву —

Подарите мне книгу, вложите закладку,

Лишь она подтвердит непростую догадку:

Сострадает душа — значит, всё наяву!

Т. Брыксина

 

* * *

В дом приду усталый, молча сяду,

Книгу с полки верную сниму.

Новых слов сегодня мне не надо,

Новых я сейчас не восприму.

 

Новое — на завтра. А покуда,

Улыбнётесь, засмеётесь пусть,

Тихо перечитывать я буду

Строки, памятные наизусть.

 

Для чего мне это? В самом деле,

Не сказать, что с памятью — беда.

Просто злая выдалась неделя,

Суетная. Просто иногда,

 

Прикасаясь пальцами к бумаге,

Важно убедиться в тишине

В том, что строки правды и отваги

Существуют. Не приснились мне.

И. Фоняков

 

Над книгами классиков

1

Меня воспитывали строки.

Немало тратили труда.

Они со мной бывали строги

И проницательны.

Да-да!

 

В часы вечернего покоя,

Над книгой сидя у огня,

Я вздрагивал: они такое,

Бывало, знали про меня...

 

И по заслугам «выдавали» —

Поступкам, сердцу и уму,

Но никогда не придавали,

Не продавали.

Никому.

 

2

Меня воспитывали строки —

Упорней, чем родная мать,

Хоть все укоры и упреки

Я, вроде, мог не принимать.

 

Подобно хитрому вельможе,

Мог улыбаться в стороне:

«Изрядно сказано! Похоже

На правду. Но — не обо мне».

 

3

Меня воспитывали строки.

И раз, и два, и три подряд,

Сильны, талантливы, жестоки,

Сбивали с ног:

«Вот так-то, брат!»

И вдруг из темноты кромешной,

Прерывисто и тяжело

Дышавшего —

легко и нежно

Подхватывали на крыло.

 

И, развернувшись, к солнцу мчали,

Не поминая ничего,

И в уши весело кричали:

«Ты вроде парень — ничего!»

И. Фоняков

 

* * *

Все изменится, видимо, вскорости:

И губернии будут, и волости,

И пойдет жизнь — не этой чета,

И планета в бальзаковском возрасте,

Позабыв, наконец, про сверхскорости,

Станет Пушкина снова читать,

В прах рассыплется слово крапленое,

И останется слово — крепленое!

…Не скрывал и не буду скрывать,

Что люблю не пространство рублевое,

А великие фрески Рублева я,

И Рубцова простые слова…

А. Углицких

 

* * *

Ни терзаний, ни запаха конского.

Море книг обращается в лёд.

Снова в школе проходят Болконского,

Словно речку по камушкам, вброд.

 

Где-то лес вырубают, как совесть.

И на ленты отцовских лампас

Саша плачет и плачет. Но поезд,

Этот поезд всё дальше от нас.

 

Обдирая о камни подошвы,

По равнине, где время мертво,

Я бегу, и цепляюсь к подножке —

На последнем вагоне его.

 

Впереди (позади ли?) туманно.

Я пьянею от дыма и слёз.

Я забыл, что беременна Анна,

Что над нею пройдёт паровоз.

М. Анищенко

 

* * *

Бесплатное образование —

тем, у которых нет призвания.

А мы последнее потратили

на книжки, сборнички стихов,

чтоб к нам пришли преподаватели

Самойлов, Слуцкий, Смеляков.

 

Как славы нам и как добра желать,

мы изучали по ночам,

потом пришлось еще доплачивать,

но так, судьбой, по мелочам.

 

Заплатишь — и не надо мучиться,

и весело держись за гуж

уроков музыки и мужества,

они рифмуются к тому ж.

С. Белозёров

 

В год спасения русского языка

С книг слетает позолота,

Исчезают имена…

Да и книги неохота

Брать в такие времена.

 

Чтобы горечь — через руки —

Их безжалостно рвала,

Как в войну — на самокрутки…

Так ведь то война была!

 

А теперь — иная бойня:

Самокрутка — целый мир…

Спите, классики, спокойно:

Пушкин, Гёте и Шекспир.

 

Спите, милые, не трону

Вас небрежною рукой…

Занимаю оборону,

Хоть и воин — никакой.

 

Пусть иной считает кто-то,

Будто чтенью грош цена.

Облетает позолота,

Остаются имена,

 

Чтоб узнала их планета

Лет, так скажем, через сто…

Умирать легко за это,

Потому что есть за что…

А. Кердан

 

* * *

Да, мы такие…Нечего пенять.

Уходят божества, минуют сроки.

Но вновь: «Умом Россию не понять…»,

Но вновь: «Белеет парус одинокий…»

 

С какой бы скорбной думой на челе

Мы ни брели сквозь ужас и забвенье,

Опять: «Свеча горела на столе…»,

Опять: «Я помню чудное мгновенье…»

 

И сам, итожа в свой последний час

Короткий путь служения земного,

Прошепчешь, чуть дыша: «Я встретил Вас…»,

«Я встретил Вас…»

И больше ни полслова.

А. Аврутин

 

Хочется, чтобы в семьи России вернулись такие привычные картины:

 

Интересная книга

Мальчик за книгой сидит, не дыша:

Книжка с картинками так хороша!..

Пеной зелёной бурлит океан,

Смотрит в бинокль седой капитан.

 

Смело, бесстрашно вперёд он глядит.

Пять орденов у него на груди.

Книжка с картинками так хороша!

Трудно сестре уложить малыша.

 

Мальчик уснул, но сестрёнка не спит.

Книга теперь перед нею лежит.

Хочется спать, тяжелеют глаза,

Но оторваться от книги нельзя.

 

...Буря крепчает, густеет туман,

Борется с бурей седой капитан...

Сердится мама: «Ложиться пора!

Завтра идти тебе в школу с утра».

 

— Только страничку одну дочитать! —

Девочка просит взволнованно мать.

 

Дочка уснула. Но мама не спит —

Книга теперь перед нею лежит.

Мама устала, но ей не до сна,

Не отрываясь, читает она.

 

«...Может быть, будет и сын мой герой?»

— Полно читать тебе! Книгу закрой! —

Дедушка долго на маму ворчал,

— Нечего книги читать по ночам! —

 

Мама не слышит, и ей не до сна.

Только под утро уснула она.

Мама уснула. Но лампа горит:

Дедушка тихо за книгой сидит.

М. Дубянская

 

* * *

Какая б ни была эпоха

Под этой бледною луной,

Россия со времен Гороха

Была читающей страной.

Как говорил святой Савватий,

У нас холодная страна.

Ни для каких других занятий

Не приспособлена она.

 

Рискованное земледелье,

Глухие, топкие места,

От пьянства дикое похмелье

(Поскольку водка нечиста),

Трактиров мало (чай, не Дублин),

Рулит сатрапский фаворит,

И восемь месяцев в году, блин,

Зима жестокая царит.

 

Сегодня минус двадцать девять,

Назавтра минус тридцать пять…

Чего еще в России делать?

Залечь в берлогу — и читать!

И коль учесть расположенье

Россией правящих планет,

Так это лучшее вложенье

Ума, талантов и монет.

 

Будь ты талантливый и смелый,

Имей кураж и меткий глаз, —

Но всё, чего ты здесь ни делай,

Быть может отнято на раз.

Да, господа! Признаем честно

(Не потому, что я злодей):

У нас в России нету места

Трём четвертям ее людей!

 

«Читай! Роман — замена жизни, —

Я посоветую любя

Тому, кто хочет жить в Отчизне,

При этом сохранив себя.

— Читай! Для нас одна отрада —

В пространстве как бы полусна

Прорваться в мир, где все как надо:

Любовь — бесплатно, жизнь честна.

 

Чего-то стоит благородство,

И все чисты и не грубы,

И можно, главное, бороться —

Не предрешен исход борьбы!»

 

О ты, который дружен с книгой!

Тебе спасение дано:

Чуть что не так — немедля прыгай

В ее волшебное окно!

И я иду в библиотеку

И там сижу до десяти.

Порядочному человеку

В России есть куда пойти!

Д. Быков

 

Подборки в блоге о чтении и книгах:

 

75 стихотворений о чтении и читателях

 

40 стихов о чтении ребёнку в семье

 

Читаем детям вслух

Ода книге

День книги

Свеча горела: Рассказ о нашем будущем без книг и любви к чтению

Никто не хотел читать

Есть ли будущее у книги?

Самые интересные факты о книгах

Среди книг К Международному Дню книги и авторского права

Такая разная книга…

Самые необычные книги в мире

Всемирный день книги, или Книга как машина времени!

Книги рядом с нами, книги вокруг нас

Библиотека без книг, библиотека ли?

Воспоминания, навеянные чисткой книг