Подводный флот России: Стихотворения

Стихи даны в алфавите авторов. Подборка будет пополняться

Когда грохочет океан

Когда грохочет Океан

И гонит волны ураган,

Когда на берегу радист

Разрядов слышит треск и свист

И над грядою островной

Тайфуна раздаётся вой,

Тогда, вонзая вдаль радар,

Чтоб отвести врага удар,

Бесстрашно напрямик идёт

Страж Океана — Флот.

Надёжна боцмана рука,

Он держит курс наверняка,

Чтобы послушные рули

Корабль на глубине вели.

Идёте вы на волчий след,

Вас месяцами дома нет.

Когда вернётесь вы опять,

Тот знает, кто обязан знать.

Так вахту Родины несёт

Страж Океана — Флот.

Вхожу к начштаба в кабинет,

Где по ночам не гаснет свет.

За шторой карта на стене,

Чьи знаки неизвестны мне.

Но есть ли то, чего б не знал

Матросской струнки адмирал?

Сигнал! За тридевять земель

Ракета хищно ищет цель,

И лодка с атомным котлом

Тайком проходит подо льдом.

Но может опалить гроза

Их завидущие глаза —

Предупреждает в свой черёд

Страж Океана — Флот.

Той бухты я не назову,

Где йод сухую жжёт траву,

Где выброшенный осьминог

Лежит распластанный у ног.

Здесь Вега, свет меняя свой,

С морскою говорит звездой.

Здесь люди на посту своём

Бессонным заняты трудом.

Они приходят в тьму и свет

К высоким конусам ракет.

Зимой везут их в снежный мрак

Упряжки северных собак.

Здесь вспыхивает в нужный час

Звезда, что охраняет нас.

Так, утверждая мир, живёт

Страж Океана — Флот.

В. Азаров

Уходит с дифферентом из-под ног

Уходит с дифферентом из-под ног

В глубины лодка, с нею наши души.

Лишь теснота отсеков вместо суши

Да гул турбин и перезвон тревог.

Нырнём туда, где нам сам чёрт не брат!

Разделим вместе радости и горе.

Кто больше жизни любит это море,

Тот возвращения ждет к нему назад.

Мы под водой, где надо не всплывая,

Храним своё молчание до поры.

И мы всегда останемся добры,

Но лишь не к тем, кто мир войной пугает.

Отсеков серо-жёлтых тихий гул

Нам часто снится. И ночной порою

Мы вспомним тех, кто попросту — герои,

Всех, кто горел, сражался и тонул.

Года уходят, это — ерунда!

Пусть седина пугает хмурым утром.

Мы помним пену за кормой, что перламутром

Наш след кильватерный отметила вода.

П. Алпатьев

Отклоненье — ноль

Достигли Полюса. Над нами вечный лед.

За много миль ни одного просвета.

По карте же неподалеку где-то

Есть полынья, которая нас ждет.

А мне всегда сопутствует успех!

Есть полынья — окно для нас открыто.

Всплываем меж ледовых сталактитов.

На ровном киле, вертикально вверх.

Нелегок путь во льдах из глубины.

Мы сутками на всплытии потеем.

Как говорят, ураном воду греем,

Забыв про отдых, пищу и про сны.

Но есть конец и этой маяты.

Спиной прижались к панцирю земному.

Теперь осталось воздуху шальному

Продуть балласт и завершить труды.

Ликуй, братва — отдраен верхний люк!

Как узников встречает нас свобода.

Кричим: «Ура!» Прекрасная погода.

С вершины мира вдаль несется звук...

Считает кто-то: флота песня спета.

Но тетивой и сталь, и нерв звенит.

И вот ракета, разорвав зенит,

Ушла от льдов в тропическое лето.

Нам сообщили: «Отклоненье — ноль».

Теперь я знаю, и мужчины плачут.

Мы победили, выполнив задачу!

Но плачет нынче радость, а не боль.

И. Белозерцев

Подводники — народ особый

Подводники — народ особый.

Я убедился в том вполне.

Стальные нервы нужно, чтобы

Нам уцелеть на глубине,

Чтоб от звонков не просыпаться,

От ревунов не умереть,

Обеда с воблою дождаться

И от вина не осоветь.

Чтоб с ПДУ не расставаться,

Дозиметр свой не потерять.

Старпома чтобы не бояться,

Когда он вспомнит чью-то мать...

Чтоб в возвращенья час заветный

Не сбила с ног тебя молва,

Когда колышутся под ветром

У пирса юбки и трава.

И. Белозерцев

Тост

Стаканы и кружки содвиньте.

Наполним их дозой весомой...

Количество градусов в спирте

Равно широте, где живем мы.

Мы выпьем

За отдых короткий,

За то,

Что сегодня мы в сборе,

За наши подводные лодки,

За наше полярное море.

За бурю тревог и учений,

За рост попаданий

И «сбитий»,

За то,

Чтоб число погружений

Равнялось количеству

Всплытий.

В. Белозёров

Подводная лодка уходит в поход

Подводная лодка уходит в поход

в чужие моря и заливы.

Ее провожают Кронштадт и Кроншлот

и встречи желают счастливой.

Последний привет с боевых катеров,

и вот уж нельзя разглядеть их,

и мы далеко от родных берегов

и близко от славы и смерти.

Нас мало, мы горсточка русских людей

в подводной скорлупке железной.

Мы здесь одиноки средь минных полей

в коварной и гибельной бездне.

Но вот над подлодкой идет караван,

груженный оружьем проклятым.

Ты врешь! Ни эсминцы твои, ни туман

тебя не спасут от расплаты.

Пора, торпедисты! И точно в упор

вонзаются наши торпеды.

Республика, выполнен твой приговор

во имя грядущей победы!

И с берега видит расправу с врагом,

земляк наш, томящийся в рабстве.

Мужайся, товарищ, — мы скоро придем,

мы помним о долге и братстве.

Подводная лодка обратно спешит,

балтийское выдержав слово.

Ты долго ее не забудешь, фашист,

и скоро почувствуешь снова…

Заносит команда на мстительный счет

пятерку немецких пиратов.

И гордо подводная лодка идет

в любимые воды Кронштадта.

О. Берггольц

Что скажут всплывшие подлодки...

Всё ж век беспамятства — короткий...

И вот однажды на заре

Всплывут погибшие подлодки

В нейтральных водах всех морей, —

И зазвучит тревожно песня

Молчавших долго ревунов...

Но что за песню, что за вести

Нам принесут из смертных снов,

Продув цистерны, субмарины?

Что нашептали им пучины,

Какой великий часослов,

Какие в нем чины, молитвы,

Которые все эти дни

В придонной сумрачной калитве

хранили, мертвые, они?

Не будет нам большого срока

Дано, чтоб разобрать слова

Той песни, всплывшей из глубоких

Морей, имеющих права

На экипажи наших мёртвых,

На затонувший этот флот,

А будет миг, как просверк борта,

Который пропадет вот-вот,

И канут снова субмарины,

И станут вновь для нас незримы,

И с ними песни смысл уйдёт...

И только этот миг короткий

Для понимания нам дан —

Зачем всплывали эти лодки,

И что сказать пытались нам...

Ю. Беридзе

Подводное братство

Подолгу не видим ни зорь, ни земли,

Хоть нету земли нашей краше.

Могучие снова ведем корабли

Мы в царство подводное наше

В пути отступать не положено нам,

Хоть помним и солнце, и звезды.

Одна мы семья, все у нас пополам —

Тревоги, и радость, и воздух.

Порою захочется так закурить,

Что пот с тебя катится градом.

А боцман промолвит: "Не дело тужить", —

И воблу дает, как награду.

Нам жить в одиночку судьбой не дано,

Не знаем ни ссоры, ни мести,

А если беда нас швыряет на дно,

Ее мы встречаем все вместе.

Нет крепче опоры, чем друга плечо,

Мы трусость и страх презираем.

А девушек любим, как все, горячо,

По ним только больше скучаем.

Бывает, что сердце совсем изойдет,

О крае родимом тоскую,

Но надо — и смело уходит в поход

Подводное братство морское.

Н. Букин

* * *

Подводник — разве ремесло

Или мгновенное желанье?

Нет! Кредо жизни и призванье,

На Флот не ветром занесло.

Мои познания верны,

И не причем статьи и снимки.

Я Флот познал — из глубины —

С его фактической «глубинки».

С. Быстров

Возвращение

Когда мы, обогнув Европу,

Подвсплыли у полярных скал,

Приникнув жадно к перископу,

Вдали я бухту отыскал.

Разъят тяжелый полог водный.

Открылся мне как бы впервой

Простор и светлый, и свободный,

Где облака над головой.

Ужели снова в мир желанный

Оттуда, из глубинной тьмы,

Из преисподней окаянной,

Внезапно возвратились мы?

Ужели твердью побережий,

Где верно ждут и помнят нас,

Пройдем, вздыхая воздух свежий,

Чтоб надышаться про запас!..

М. Волков

* * *

Мы высот не берем,

Мы штурмуем глубины.

Мировой Океан

Навалился на спины.

Мировой Океан...

В дружбе мы не случайны,

Мы раскроем твои

Вековечные тайны.

Те глубины сродни

Безымянным высотам,

Что в бою покорялись

Отчаянным ротам.

С неизвестной судьбой

Мы один на один,

Нелегко нам даются

Высоты глубин.

М. Волков

Автономка

В удачу верим,

Значит, будем живы —

Наступит после холода

Весна!

Уйдём в поход,

И нам сплетёт мотивы

Из океанских звуков

Глубина.

Мы с ней давно

В едином ритме дышим,

И нам знаком

Пучины вечный ад —

И дальний шум

Локатора услышим,

И айсберга

Шумящий водопад,

И грозный гул

Винтов авианосца,

Что скоро станет

Целью основной!

Жаль, блик восхода

Сумрачного солнца

Мелькнёт не нам

Над гулкою волной.

Есть выбор нескончаемый

Для спора,

Как рыбаку—

Надёжная блесна!

...Горит клинок

Романтиков простора

И бесконечна

Судеб крутизна.

И станем мы

Богаче и свободней

Без золотого

Тонкого руна,

И в ранний час

Придём из преисподней

Туда, где ждёт

Родная сторона.

Н. Гульнев

Победа

А где-то кончилась война...

Весть эту, долетев до лодки,

Нам принесла в последней сводке

Шальная радиоволна.

Об этом нам сказал радист,

Из тесной появившись рубки,

Где он, ломая грифель хрупкий,

Морзянку перенёс на лист.

И мы поверить не могли,

Беспомощно на грунте лёжа,

Что мы дожить сумели всё же

До лучшей новости с земли.

В отсеках, залитых на треть,

При тусклом аварийном свете

Мы вновь читали о Победе,

Чтоб не бояться умереть.

Сегодня миру не до нас,

Пропавших в вылазке короткой...

Нам суждено стать первой лодкой,

Погибшей в первый мирный час...

Мы будем жертвами войны

Считаться позже среди прочих,

Но ради трёх неровных строчек

Нам жизни были продлены.

Шумят в эфире голоса,

Расплывчато, подобно бреду.

Мы будем праздновать Победу...

У нас осталось полчаса...

Р. Гунин

* * *

Словно сурик дождливой погодки

Вас окрасил, укрыв за пирсы.

Что взгрустнули, подводные лодки

В ожиданьи повесив носы.

Вы не созданы для ожиданья,

Ваша жизнь — как судьба моряка —

Встречи, проводы и расставанья

В слове «служба». Она нелегка.

Так назвать ее право имеет,

Кто вам другом был трудной порой,

Тот, кто видел заката краснее

Пенный след за бегущей кормой,

Кто на зависть мальчишкам пилотки

Носит черные с «крабом», гюйсы…

Не грустите, подводные лодки,

Поднимите стальные носы!

О. Драченко

Мы служим Родине

А наши лодки ходят подо льдом!

И к полюсу проторена дорожка.

Мы в автономном плаванье живём

Недели, месяцы... И сверх того немножко.

Конечно, он не лёгок, этот труд,

Да и, признаюсь, страшно поначалу.

Но тем важнее знать, что жёны ждут

И встретят, непременно, у причала.

Ну а пока за чередою вахт

Мы приближаем свой приход на базу...

И пусть «подарки» из ракетных шахт

Нам не придётся раздавать ни разу.

Д. Ерёменко

Они ушли в глубины океана

Они ушли в глубины океана

И люки вновь отдраят над водой,

Быть может, под созвездьем Эридана,

А, может, под Полярною звездой.

Их путь укроют ливни и метели,

Пропашут штормы, переплавит зной.

Не день, не два, а долгие недели

Дышать им океанской глубиной.

Их адрес смыт волной и непогодой,

Остался только номер бортовой.

И письма их подолгу не находят

За тридевятой милей штормовой.

Любите их — далеких и желанных.

Не верьте в то, что письма не дойдут.

Пишите на созвездье Эридана,

Пишите на Полярную звезду.

В. Жураковский

Ночное море

Разбушевалось море к ночи,

Из тьмы встает за валом вал,

На рубку рвется — и грохочет,

И стонет трепетно металл.

Ловлю момент, чтоб отдышаться,

Чтоб сплюнуть горечь с синих губ,

Чтоб из последних сил держаться

За шеи перископных тумб.

Как будто бы желает море,

Чтоб каждый чувствовал сильней,

Что солонее моря горе

Печальной Родины моей.

Оно по-дружески старалось,

Подлодку на волне креня,

Свою безудержную ярость

С водою вместе влить в меня.

Чтоб здесь, в бушующем просторе,

Вдали от русских берегов,

Всей яростью своей и моря

При встрече я разил врагов.

В. Заборский

Жилой отсек

Полусфера — ни единой стойки,

Стол, две банки. Полумрачный свет.

Вдоль бортов подвешенные койки

Липнут к стали запасных торпед.

Занемели мускулы на стуже,

Вяло спину изогнув крючком,

По проходу, что тропинки уже,

Лезу между банкой и столом.

Как глухой от шума волн и ветров,

Лег на койку. Надо мной плафон.

С расстоянья в сорок сантиметров

В веки мутным светом брызжет он.

Скуп и тесен наш уют отсечный,

Все предметы смотрятся в упор.

Слышу, чу, стрекочет, как кузнечик,

В темном трюме электромотор.

И куда-то отошла усталость,

Спать бы надо, должно — не могу,

Мне от стрекотанья примечталось,

Что лежу у речки на лугу.

Грудь вбирает чистоту озона

Теплого речного ветерка,

И коснулась век не муть плафона —

Солнышка лучистая рука.

В. Заборский

Встречай нас, Балтика!

Вдали сливаются разводья.

Они все шире с каждым днем...

Давно мы не были в походе.

Встречай нас, Балтика! Идем!

И штурман снова пеленгует.

От ветра Балтика седа.

А за кормой у нас бушует

Еще со льдинками вода.

Наш рулевой следит за румбом.

Открыта грудь. Легко дышать.

И мы как будто бы Колумбы

Уходим что-то открывать.

Земель неведомых в походах

Не встретим — сколько б ни прошли.

Мы в море мужество находим,

Ведя сквозь штормы корабли.

Н. Зенькович

Подводники

Мы от теченья времени зависим,

И, несомненно, нас переживёт

Газетный лист и два десятка писем

С лиловым штампом «Действующий флот».

О всех боях, о каждом эпизоде

Располагает сведеньями ТАСС.

Мы, между прочим, вспомним о погоде,

Которая не баловала нас.

Ещё нигде подводники зимою

Не рисковали плавать подо льдом.

А мы прошли, оставив за кормою

Плавучих мин Гоморру и Содом.

…Да, мы упорно двигались по следу,

Оставшемуся в море от киля,

И помню я, как первая торпеда

Впилась в тяжёлый корпус корабля.

За две недели это был четвёртый…

В борту зияла чёрная дыра,

Когда за нашей лодкою из порта

Торпедные помчались катера.

Со всех сторон по мёртвому простору,

Блестевшему, как синяя парча,

Как будто гончих спущенная свора,

Они неслись, от ярости рыча.

Торпедный залп, и с тоннами тротила

В отсеки лодки ринется потоп,

Лишь за секунду море поглотило

Наш осторожный зоркий перископ.

Теперь, бессильно злобствуя и мучась,

Торпедный флот прочёсывает дно.

Но утверждать, где легче наша участь,

Сказать по правде, было бы смешно.

Вообразите: грохот канонады

На сорокаметровой глубине,

В таком разрезе «прелести» осады

Дают себя почувствовать вдвойне.

…Здесь превратиться в бренные останки

Команда может в несколько секунд.

Пора! В стальной закупоренной банке

Вы от врага уходите на грунт.

Лишь поутру противник снял осаду.

Всему конец. На свете нет чудес.

Как хорошо, что к хитростям Синдбада

Уже давно утрачен интерес.

Залив замёрз. Арктической пустыней

Тянулись вдаль торосистые льды,

Уже нигде не видно было синей

Бушующей, неистовой воды.

Всё, что в морском гремело поединке,

Ушло под лёд, застыло поутру,

И так лениво падали снежинки

На искристую белую кору.

И, словно в сказке старого Синдбада,

Вонзая в лёд зазубренный таран,

Вдруг на поверхность выплыла громада,

Как бы подводный зверь Левиафан.

Над морем ветер мечется, похожий

На свежий ветер пригородных зон,

И моряки с потрескавшейся кожей

Как будто пьют живительный озон.

А командир, окинув взглядом дали,

Со лба стирает выступивший пот

И отдаёт приказ по магистрали —

«Подводной лодке продолжать поход!»

Ю. Инге

Песня о подводниках

Застыли морские просторы,

И сумрак над Балтикой лёг,

Погасли маяки и створы,

Для флота не стало дорог.

Суровы слова командира, —

Коль нужно, то, значит, пройдём,

Докажем, товарищи, миру,

Что можно проплыть подо льдом.

О тех, что в боях победили

И пламя, и лёд, и туман,

Про эти достойные были

Пой, краснофлотский баян.

Казалось, нам выпала доля

Коснуться скалистого дна,

Но лодку сквозь минное поле

Спокойно вели штурмана.

И гибель увидели сами

Враги, поражённые в лоб,

Когда над плавучими льдами

Наш зоркий возник перископ.

На грозной дороге немало

Гремело торпедных атак,

Так вейся ж, победный и алый,

Простреленный пулями флаг.

Мы вражью прорвали границу,

Закрыли залив на замок,

Сквозь наши дозоры пробиться

Никто не посмел и не смог.

Когда ж над ледовою кромкой

Смолк ветер, утихла пурга,

Лишь волны качали обломки

Погибшей эскадры врага.

На выстрел ответим мы втрое,

Готовые ночью и днём,

И славной дорогой героев

За родину снова пойдём.

Ю. Инге

Подводники

Нептуновы угодники,

Без мачт,

Без рей,

Подводники, подводники,

Гроза морей!

Норвежскими фиордами

Врагу на страх

Ходили лодки лордами

У вас в руках.

И вдруг в пучину черную

Ныряли так,

Что ахали ученые:

— Погибнут, факт! —

Внизу слова командные —

Как взмах бича!

Торпеды беспощадные

Неслись рыча.

Бурун вздымался палевый,

В клочья —

Цель!

И пили на причале вы

Победы хмель.

По радио, в газете ли:

«Подводный ас…»

Ах, как мы вами бредили,

Как знали вас!

Актера популярного

Что слава?

Нуль.

По улицам Полярного

Мы шли в июль,

Где травы бирюзовые,

Где шелк зари,

Где девочки бедовые

По форме три.

Налиты чарки полные:

— За тех, кто жив! —

Гранит шлифует волнами

Седой залив…

Подводники,

Гроза глубин!

Цветы на подоконнике,

Багет картин.

За дверкою зеркальною

Ряды наград…

Но слышу:

Грома дальнего

Гремит раскат!

М. Кабаков

* * *

Уходим под дрейфующие льды.

Цистерны тяжелеют от балласта.

Проверен курс по высоте звезды,

И штормовой волне мы неподвластны.

Сжимает океан тиски глубин.

В сердцах — сопротивляемость металла.

В отсеках океанских субмарин

Нам прочности земной сегодня мало.

Посылки эхолота бьют по дну,

И в каждом взгляде — воля человека.

Мы, погружаясь, слушаем волну,

Которая стучит нам пульсом века...

В. Кондрияненко

* * *

Друзьям-подводникам

Мы уходим на сушу,

Покидая отсеки,

Службы ритм не нарушив —

Он дан ей навеки.

Время вносит порою

Скупые поправки:

Мы от первого строя

Идем до отставки.

В. Кондрияненко

Координаты мужества

Заботливо возьмет венок волна

В холодные зеленые ладони.

И память, как гитарная струна,

Нам гордость и печаль в сердца уронит.

И на минуту стихнет все вокруг.

А море, словно мать, нам будет близким.

И флотской бескозырки черный круг

В цветах венка качнется обелиском...

В. Кондрияненко

Подводники

Экипажам подводных лодок, не вернувшихся на базу

В небе, словно в море, седина стальная

Брызжет хмурой пеной облаков тугих.

И подлодка наша, волны рассекая,

Вновь в поход уходит от снегов родных.

Есть приказ, а значит, скоро погруженье.

И уже надолго не увидеть нам

Строгих и манящих красок Заполярья,

Навсегда приставших к этим берегам.

За кормой осталось все, чем дорожили,

А над головами сотни тонн воды.

В замкнутом пространстве души обнажили

Самые незримые таинства свои.

Тишина скрутила нервы до предела,

Что нас ожидает, знает только Бог.

В кубрике, на вахте дата красным рдеет,

Когда можно будет подвести итог.

Знаем, ждут нас дома. Значит, мы вернемся.

Даже если всплыть нам будет не судьба,

Даже если в штабе память захлебнется,

Мы домой вернемся — помните всегда!

А. Коненков

Из цикла «дизель-электрическая подводная лодка»

Мы с друзьями — не видимся,

жены

помнят нас

плохо.

Мы — подводники,

витязи

неспокойной эпохи.

Мы поднимемся — на небо! —

из глубин,

из времен.

А поминки, гадания —

для друзей

и для жен.

Волны плещутся нервно,

брызги — окропью дней...

Вспоминаешь, наверное?

Забываешь — верней.

3. В торпедную атаку!

Липкие, разбухшие созвездья

на небе теснятся, как в парной.

Волны нагло друг на друга лезут,

пропадают в пене за кормой.

Черного и серого граница —

горизонт, чуть видимый, —

торчит

острою, заржавленною спицей

в горле потревоженной ночи.

Заслонившись от крутого ветра,

ты окурком обжигаешь рот

(сладок дым последней сигареты —

сухопутный это не поймет...).

Делая последнюю затяжку,

ты стряхнешь росу соленых брызг

и произнесешь, со вздохом тяжким:

«Срочно — погруженье.

Людям — вниз».

6. Всплытие

Лодка носом уткнулась в закат,

на волне выпрямляясь — до стона.

Солнце в медленном олове тонет,

хлопья тихого снега кружат...

С наслажденьем

вдохнув через люк

зимний — свежий, занозистый —

воздух,

лодка телом встряхнется морозно,

прогоняя застой и нервозность

задыхающихся кают.

Все на свете теперь нипочем!

Близко так — долгожданное небо!

... Зарядим батарею. И хлеба —

перед тем, как «нырнуть», — напечем.

В. Королюк

Мы вернёмся! Обязательно вернёмся!

Мы от пирса звёздной ночью оторвёмся,

и во тьме кромешной скроется земля...

— Мы вернёмся. Обязательно вернёмся! —

потихонечку грохочут дизеля.

Кто в моря ходил, тот знает — несомненно,

нет чужих для глубины, как нет своих...

Экипаж разбит уставом на три смены,

как бутылку, сутки делим на троих.

С боевого курса, право, не собьемся,

и детей ещё понянчим, и внучат...

— Мы вернёмся. Обязательно вернёмся! —

три мотора втихомолочку урчат.

Свежий воздух, он порой хмельнее "шила",

и нет музыки отрадней ревуна.

Есть одна болезнетворная бацилла,

что несёт болезнь-хворобу — "Глубина".

Но под толщею воды мы не согнёмся:

супостата, если надо, шуганём!

— Мы вернёмся. Обязательно вернёмся!

Только среднюю продуем и всплывём...

Ошвартуемся у пирса тихой сапой,

будто бы и не ходили никуда...

И над корпусом белёсым с новым трапом,

как и прежде, светит дальняя звезда.

И на берег мы сойдём, чуть-чуть сутулясь.

Штаб себе получит наши ордена...

— Мы вернулись!.. Да, конечно, мы вернулись...

Так с чего же снится снова глубина?..

В. Кривоносов

В автономке

Лодка в море совсем одна,

Порвана с берегом нить.

Много месяцев трудных нам

В ней предстоит прожить.

За бортом — тревожная тишина,

В отсеках приглушен свет,

Под килем — километровая глубина,

Коки в четвертом варят обед.

Чуть слышно гудят моторы,

Циферблаты мерцают, стрелки бегут...

В центральном — спокойные разговоры, —

Штурмана прокладку курса ведут.

В море — свое у каждого дело,

Лишние нам ни к чему.

Действовать нужно умело,

По совести и по уму.

То находим суда эскортные,

Подвсплывая ночью и днем.

Музыку слушаем чутко забортную.

Почуяв неладное — сразу нырнем.

Третий месяц живем под водой.

Всем хватает работы!

Но, вот, приказ: — Возвращаться домой.

Снова нахлынут земные заботы...

Уходим из этих сумрачных мест,

Дорога для нас знакома...

Наплывают пирсы. Гремит оркестр...

Всё!

Наконец, — мы дома!

Ю. Курганский

Возвращение из похода

Когда мы подвели итог тоннажу

Потопленных за месяц кораблей,

Когда, пройдя три линии барражей,

Гектары минно-боновых полей,

Мы всплыли вверх, — нам показалось странно

Так близко снова видеть светлый мир,

Костер зари над берегом туманным,

Идущий в гавань портовый буксир.

Небритые, пропахшие соляром,

В тельняшках, что за раз не отстирать,

Мы твердо знали, что врагам задаром

Не удалось у нас в морях гулять.

А лодка шла, последний створ минуя,

Поход окончен, и фарватер чист.

И в этот миг гармонику губную

Поднес к сухим губам своим радист.

И пели звонко голоса металла

0 том, чем каждый счастлив был и горд:

Мелодию «Интернационала»

Играл радист. Так мы входили в порт.

А. Лебедев

Подводные лодки ушедшего века

Подводные лодки ушедшего века,

вы — нёсшие смерть наказаньем врагу,

как трудно служить было здесь человеку,

привыкшему жить на родном берегу.

Объявлен поход. Отдавая швартовы

и берег родной оставляя вдали,

спешили топить вы — грозны и суровы —

поднявшие свастику вверх корабли.

Торпеды стремились к намеченным целям,

и воздух глотался немеющим ртом.

Мальчишки тех лет — полюбить не успели,

собой заслонив обезлюдевший дом...

Вы часто тонули, ломались, горели —

вдруг братской могилой ложились на дно.

А ждавшие люди так рано старели.

Всю горечь поминок впитало вино.

Железные «щуки», «малютки», «катюши» —

уже не вернуться вам в строй никогда.

Лишь в чайках парящих — матросские души.

Во взорванных рубках ил, кровь и вода.

В жестокой поре не изведали срама!

До баз доставался не каждому путь.

Цветут города, пережившие драму,

лишь вас им уже никогда не вернуть.

В. Литвишко

Особая каста

Есть в памяти нашей страницы, —

Не смоет их жизни река.

Мне детство далекое снится

И я у отца на руках.

С восторгом на папу гляжу я.

Как долго в походе он был.

Потом его тихо прошу я,

Чтоб он в океан не ходил.

Отец, улыбаясь натужно,

Берется мне все объяснять, —

Твердит что ему это нужно

И просит меня подождать.

Твердит, что подлодка родная

Не может никак без него.

И служба у них боевая,

И дружба превыше всего...

Как прежде уходят мужчины

Морскую работу вершить, —

И там, в океанских глубинах,

Проходит их главная жизнь.

В итоге, под скромным гранитом,

А то и в холодных морях

Покоится флота элита,

Не знавшая жизненных благ.

Но эта, особая, каста

Не может на суше скучать —

И лодки, напившись балласта,

Уходят под воду опять.

А мы после ваших отплытий

Всегда пьем хмельное вино,

Чтоб было количество всплытий

Числу погружений равно.

Пусть будет количество всплытий

Числу погружений равно.

Всегда!

Б. Марченко

Всплытие

Уже на исходе продукты,

И легче торпедная кладь.

Цистерны балласта продуты —

Пора нашей лодке всплывать.

Из люка живительный воздух

Волной по отсекам плывет.

Встречают знакомые звезды

Того, кто на мостик взойдет.

И головы кружатся странно,

А вот от чего — не поймем:

От вида земли долгожданной?

От жадной затяжки дымком?

Поздравленный с первым походом

И ждущий черед свой внизу,

Сияет вовсю первогодок,

Украдкой смахнувший слезу.

В. Матвеев

* * *

Черная подлодка,

Черная вода,

Черная пилотка,

Красная звезда.

Б. Орлов

* * *

Омыла нерпа в море ласты

Шестидесятой широтой.

Цистерны главного баласта

Пустили воду на постой.

В «центральном» свято, словно в храме.

Лениво вертятся рули.

Декоративными цветами

Табло в отсеках зацвели.

Наш мир безмолвием озвучен.

Спит чёрным космосом вода.

И астероидною тучей

Плывут над нами глыбы льда.

В отсеках — день, в подлодке — лето.

Моря — начало всех начал.

Но, как замёрзшая планета,

Нас встретит холодом причал.

Б. Орлов

* * *

Мы погружались. Море безразмерным

Казалось. Выл пронзительно ревун.

Вода врывалась с грохотом в цистерны,

Как будто в барабаны бил Нептун.

А через месяц возвращались поздно

Полярной ночью — ни огня окрест.

Когда всплывали, то в цистернах воздух

Пел, словно в трубы духовой оркестр.

Б. Орлов

* * *

Экипажу подводной лодки «Волгоград»

Нам под волнами шар земной послушен

В реакторе беснуется уран.

Уходит от причала наша суша

И курс берёт в открытый океан.

Подводников возвышенные лица…

Но где мы, неизвестно матерям.

Мы — часть России, мы несём границу

Страны по океанам и морям.

То солнцем обожжён, то вновь простужен

Над зыбкими волнами горизонт.

Для государства субмарина — суша,

Россия там, где наш подводный флот.

Б. Орлов

Поход

Скалы присыпало

Снежною крупкой.

Стали слова

Откровенней и строже.

Черные волны

Сомкнулись над рубкой,

густо покрашенной

Снежной порошей.

Сутки привычно

Делились на вахты.

Мирно

Зрачки у приборов мерцали.

И терпеливо

Ракетные шахты

Грозную силу

Хранили в металле.

Были на трапах

Шаги осторожны.

Грузно глубины

Ворочались в теле.

Мы уходили

От первой пороши.

Мы возвращались

К весенней капели.

Б. Орлов

На полюсе

Над нами — льды.

Под нами — океан.

Шуршит пурга,

кружа над вечной ночью.

И даже штормовой меридиан

Вмерз,

оборвавшись,

в полюсную точку.

Кругл и огромен

этот шар земной.

Льды в глубине повисли

невесомо.

Но скоро

воды выгнутся волной,

Улыбкой

оживет лицо старпома.

Б. Орлов

* * *

Матросский строй

стекает на причал.

Скала свисает над казармой

круто.

Девятый вал

на взмыленных плечах

Из глубины

приподнимает утро.

Убрали трап,

сколов зеленый лед.

Задраили

на низкой рубке дверцу.

И застучало ядерное сердце,

Волну рассек винтом

атомоход.

Живу

в пургой затопленном краю

Три кратких года —

трое суток долгих.

Осмысливая жизнь

и цель мою,

Живу,

подвластный лирике и долгу.

Б. Орлов

* * *

Как водоросли

Молнии колышутся,

Омытые зеленой полумглой.

В бревенчатой избе

Труднее дышится,

Когда моря

Летают над землей.

Через дожди

Страдающей природы

Ныряем под волну с материка...

А выйдем из воды,

чтоб снова в воду

Уйти

Сквозь сухопутные века.

Б. Орлов

Экипажам атомоходов, погибшим в океане

Акустик различает голоса

Архангелов, а не семей китовых.

Из глубины всплываем в небеса, —

Апостол Петр готов принять швартовы.

Достоинство и веру берегли,

А к господу вели морские мили.

У нас горизонтальные рули

Похожи на расправленные крылья.

Качаемся, как будто на весах,

На облаках — в цене весомость слова.

Наш экипаж зачислят в небесах

В эскадру адмирала Ушакова.

Нет, кроме нас, в отсеках ни души.

Над перископом белый ангел вьется.

В раю мы будем Родине служить

Под вымпелом святого флотоводца!

Б. Орлов

Атака

Весь корабль напряженно дрожит.

Что за страсть пробудилась в металле?

Ниже волн наше море лежит.

Отклоняется курс к вертикали.

Участилось дыханье турбин

От объятий подводного мрака.

И в тяжёлом безмолвье глубин

Оживают торпеды...

Атака!

Б. Орлов

Командирам-подводникам

Сомкнулся океан над головой,

От лодки не оставив и следа.

Свидания с коварной глубиной

Привычными не станут никогда.

Все яростнее давит столб воды,

Предельно близок гибельный порог.

И в случае реальности беды

Есть две надежды — командир и Бог.

Ослабив хватку мертвую, вода

Нас выдохнет в земной желанный мир,

И вытрет незаметно пот со лба

До срока поседевший командир...

А. Попов

Подводная лодка

Здесь ни отблеска спички, ни сиянья зари.

Все земные привычки понадежней запри.

Где-то горы и реки, краски яркого дня.

В герметичном отсеке свет иного огня.

Схожи полночь и полдень.

Осень сменит весну.

Я на лодке запомнил, оценил тишину.

В базе копится почта...

Адресаты — в пути;

Не расскажут про то, что

им придется пройти.

В снежной дымке Европа.

Над Камчаткой — циклон.

И зрачки перископа забывают про сон.

И восходят над миром, обещая рассвет,

Голоса командиров сквозь молчанье ракет.

Н. Суслович

* * *

Мы в морях, где только небо и вода,

О земле не забываем никогда;

Пусть подводник в даль ушел и в глубину, —

Помнит он Отчизну милую одну.

Нам приказ короткий дан:

Мы уходим в океан.

Дорогая, ты в окошко не гляди —

За окошком ураганы и дожди.

Но запомни, что пройдут в походе дни —

Вновь с тобой мы встретим города огни.

Нам приказ короткий дан:

Мы уходим в океан.

И пока идут подводники в дозор:

Перед ними моря синего простор.

А за ним необычайных сил полна, —

Словно сад, цветет Советская страна.

Нам приказ короткий дан:

Мы уходим в океан.

Н. Флёров

Встреча подводников-победителей

Мчится песня от причалов

До высоких облаков, —

То подводники встречают

Дорогих своих дружков.

В темной бухте над волною

Загорелись огоньки...

Возвращаются герои —

Боевые пареньки!

Мы не зря врага искали

В грозном море штормовом:

Два сигнала прозвучали —

Две победы над врагом.

И на встречу у причала

Вышел к пирсу адмирал;

Всех с победой поздравлял он,

Командира обнимал.

Где пути непроходимы —

Шли герои много дней;

Ждут их письма от любимых,

Ждут их письма от друзей.

Их товарищи встречают,

Им подруги руки жмут,

Песни звонкие слагают,

Громко здравицу поют!

Н. Флёров

Мы, подводники, в дозоре

Прощальная песня умолкла вдали,

Уходит подводник от Кольской земли.

А там, в океане, зеленый квадрат,

А ветер с волною в обнимку летят.

Кто там бродит в темном море,

В темном море, где угасли зори?

Мы в походе, мы в дозоре,

Мы на вахте боевой, мы — стражи моря.

Нам дали знакомы, ясна глубина,

И море изведано чуть не до дна.

Мы подводники, в дозоре,

Дорогая страна!

Горюй — не горюй ты, подруга моя,

Опять ухожу я в морские края,

Но буду всегда я всем сердцем с тобой —

И в час наш учебный, и в час боевой.

Мы помним героев подводных глубин,

Былые походы военных годин.

И ныне подводники дружат с волной,

Чтоб мирная песня плыла над страной.

Н. Флёров

Походная строгость

Люк лодки надежно задраен,

Над рубкой волна-властелин.

Врастаем,

Врастаем

В служебную сферу глубин.

Уходим от норда шального,

От чаек —

Пусть льнут к берегам.

Но строгость походная

Строго

В отсеках сопутствует нам.

Мы чутки к экранному следу,

Нам вызов — в наушниках гул,

Где слитно

Сердца и торпеды

Подводный несут караул.

М. Чеботаев

Подводникам Великой Отечественной

Мы под водой идём вторые сутки

В эскорте взрывов от глубинных бомб.

Здесь рядом смерть, какие к чёрту шутки!

Нам выбраться б из этих катакомб.

«Охотники» прижали и утюжат.

Не всплыть, не лечь на дно — найдут и там,

Но остаётся вера, что мы сдюжим,

Творя молитвы всем морским Богам.

Вчера, когда в атаку выходили,

Мы знали, чем закончится игра:

До дома далеко, разлукой — мили,

В квадрате волки рыщут — катера.

Их стая жаждет встречи с нашей лодкой,

Торпеды в аппаратах, как клыки,

Стволы орудий на прямой наводке —

Воистину споёшь тут от тоски.

Но рано, братцы, запевать «Варяга»,

Наш командир с Нептуном ведь на «ты»!

Ему привычны эти передряги,

Хотя они, конечно, не просты.

...А катера устроили погоню,

Разрывы бомб всё ближе, всё слышней.

Мороз по коже — как же корпус стонет!

Ему, понятно, всех сейчас больней.

Терпи родимый, выдержи, не сникни!

Ещё чуть-чуть, часок, а, может, два,

И мы услышим, как акустик крикнет:

«В отсеках, слушай! Мы ушли, братва!»

И. Шептухин

Подплаву России

Совсем недавно — в девятьсот шестом

В своей купели Балтика седая

Святым косым Андреевским крестом

Тебя крестила, в плаванье пуская.

Двадцатый век уже повел отсчет —

События стрелой летели мимо —

Уже изведал наш Российский флот

Нелепую позорную Цусиму,

Но старт был дан, и нет пути назад

Когда моря для плаваний открыты

А немец пер тогда на Петроград

И флот Балтийский стал его защитой.

Вступили в бой подводники страны,

Служа потомству доблести примером,

Не зря в веках история хранит

Атаку знаменитую «Пантеры».

Окончилась гражданская война,

Мы встали из разрухи постепенно —

Могучий Флот построила страна

За время передышки предвоенной.

И вновь гроза нависла над страной

В июне сорок первого, и снова

Подводный флот Отчизны принял бой

И снова вышел в море в час суровый.

На Севере, у Крымских берегов,

На Балтике, поэтами воспетой,

Подводный флот везде топил врагов

И приближал Великую Победу.

Форсировали минные поля,

Рвались к конвоям вражьим наши «ЭСки»

Хранит в легендах русская земля

Геройские атаки Маринеско

Врага разили из морских глубин

Советские подводники отважно

Гаджиев, Травкин, Стариков, Щедрин —

Их имена в России знает каждый!

В Берлине мы окончили войну

Победною весною в сорок пятом —

Вновь из разрухи поднимать страну

Пришли домой вчерашние солдаты.

И снова было дел невпроворот,

И вновь творили чудо наши деды…

И вновь Отчизна создавала Флот —

Флот океанский, атомный, ракетный.

И все с нуля. Все было в первый раз:

Ракетные и многоцелевые…

Все, чем гордилась и горда сейчас

Страна моя — Великая Россия.

На всех широтах всех земных морей —

С годами умножалась наша слава,

Росло число подводных кораблей,

Но стал не нужен мощный флот Державе.

Пойдут года, а кто и в чем был прав,

Рассудит время — наш оценщик строгий.

Ты разделил с Отечеством, Подплав,

Разруху «горбачевской перестройки».

Но жив Подплав, реформам вопреки,

Ему задачи многие по силе.

Как прежде, честно служат моряки

Великой нашей Родине — России!

И вновь, как в старь, стальные корабли

Выходят на просторы океана,

Чтоб охранять покой родной земли

Надежно! Неустанно! Постоянно!

Живи, Подплав Российский сотни лет,

Не зная ни потерь, ни поражений!

Чтоб был на фоне доблестных побед

Счет всплытий равен счету погружений!

Пускай тебя компас не подведет,

Когда рули переложили круто!

Пускай всегда надежный берег ждет,

А под килем, как водится, семь футов!

А. Ширшиков

Автономка

Девяносто ночей,

Девяносто восходов,

Девяносто рассветов земли!

На четвертую часть

Високосного года

Растворились во мгле корабли!

Отзвучал, отгремел

Гарнизонный оркестр!

Сброшен с пирса

Последний швартов.

И принес ветерок

Из далекого Веста

Горький запах

Суровых штормов.

Растворились во тьме

Огоньки побережья,

Щеки брызги соленые жгут.

И покатый форштевень

Атлантику режет

От звенящего Норда на Зюйд!

Девяносто ночей, девяносто закатов,

Девяносто встревоженных дней

Нам хотелось на миг

Возвратиться обратно

К тополям и глазам матерей.

Может было, порою, и страшно —

Не знаю...

Под килем километры глубин.

И, как будто, опять мы рассвет догоняем

На пределе сердец

И турбин!

Мы считали до всплытия

Дни и минуты.

Наш корабль — невидимка,

А мы

После вахты тяжелой

Валились в каюты,

Сухопутные видели сны.

Нас безжалостно били

Шторма и невзгоды,

Но домой мы счастливые шли

Девяносто ночей, девяносто восходов,

Девяносто рассветов земли!

О. Яковлев

Страницы

воскресенье, 31 июля 2022 г.