«В сущности, дружочек,
ничего нет проще живой тревоги
отцовского сердца»
Е.Леонов
В 1992 году вышла удивительная по доброте книга Е. Леонова «Письма к сыну». Позднее книга переиздавалась с небольшими дополнениями – воспоминаниями друзей о Леонове в 2010 году в издательстве АСТ, Зебра под названием «Зигзаг удачи» и в 2012 году в издательстве «ПрозаиК» под названием «Давай поговорим...».
Первое прочтение произвело на читателей оглушительное впечатление. Купив книгу, прельстившись популярностью и всеобщей любовью артиста, читатели открыли для себя Леонова философа, педагога, глубокого мыслителя, нежного отца и тонкую личность.
Книга разошлась на цитаты, письма заучивают и читают на конкурсах, переписывают и посылают детям, книгу до сих пор ищут в магазинах!
Как все начиналось, автор с присущим ему юмором объясняет в предисловии: «…одно московское издательство предложило мне написать книгу в серии «Мастера искусства – молодежи». Возникла пауза, такая большая сценическая пауза – немая сцена! – но я не отказался. Поскольку я пел, не умея петь, и даже пел перед изумленным Дмитрием Дмитриевичем Шостаковичем его сочинение к фильму «Москва – Черемушки», не попадая ни в одну ноту, то я и на этот раз на что-то надеялся».
На помощь пришла близкий друг, журналист, театральный критик Нинель Хасбулатовна Исмаилова, предложившая форму книги – письма сыну. Дело в том, что двадцатилетняя дружба кроме бесед о культуре и жизни включала постоянные разговоры об Андрюшках.
«У меня есть сын Андрей, и у нее есть сын Андрей, и они тоже дружат; и считается, что я их балую, а она их воспитывает, а когда я их воспитываю, она их балует. Поэтому мы вместе сделали телевизионную передачу для родителей «О пользе смеха в воспитании». А еще раньше она написала обо мне книгу, которая вышла в издательстве «Искусство». И если я затрудняюсь ответить на какой-нибудь вопрос о своем творчестве, я звоню ей – и все проясняется».
В книге нет стройного и захватывающего сюжета, но для читателя ценнее в ней мысли Леонова и обращения к сыну, пока он рос – к школьнику, студенту, артисту, солдату. Книга основана на реальных письмах актёра, часто бывавшего в отъезде. И в них трогает не столько сама биография, сколько характер отношений отца и сына.
Процесс воспитания далеко не прост, и каждый раз происходит выбор – как же лучше поступить во благо ребёнка. Леонов – человек тонкий, чувствительный, и, рассказывая о своих жизненных событиях, заставляет задуматься: а как же я поступаю? Как я отношусь? Как я воспитываю? Как я люблю? Отцы не всегда открыто выражают свою любовь. В этой книге она звучит в каждом письме.
Написано все удивительно искренне и душевно, так как нам всем представлялся и сам Е.Леонов на сцене, в кино и в интервью: просто, искренно, умно, без какой-либо рисовки, позёрства и хвастовства. Леонов наверняка и в жизни много и откровенно разговаривал с сыном на самые разные темы, спорил, рассуждал, философствовал, советовал. Чувствуется его необыкновенное отцовское неравнодушие к тому, каким человеком вырастет его дитя, и это в каждом из этих писем.
Ленинград. 27.IX.74
Андрюшенька,
только положил телефонную трубку – и сразу захотелось еще что-то сказать. Глянул на часы – полночь. И вот пишу. Однако ты хорош, сыночек, специально, что ли, ждал, пока уеду, чтобы по телефону сказать о своем решении поступать в театральное – то ли шутка, то ли слишком серьезно…
Радуюсь ли я, что ты хочешь стать актером? Радуюсь, это укрепляет наше родство, ибо нет ничего выше духовного братства. Но сказать по совести, это меня и пугает – труден актерский путь. Мое упущение, ошибка, что моих трудностей ты не знал. А ведь есть только одна цена в искусстве – беспощадность к себе. Ах, сынок, я в смятении. Я подумаю. Я напишу тебе.
«Я работаю и буду падать и подниматься, и ошибаться, и мучиться, как я радовался, и мучился, и переживал всегда… Я просто хочу тебе, а может, и твоим товарищам, и не только тем, кто будет работать в искусстве, рассказать о том, как я падал и счастлив был, как я работал, с кем встречался, кого терял, приобретал…»
«Ты знаешь, у меня есть такие «санитарные дни», я сам их так назвал. Живу, живу, а потом начинаю думать: что же я сыграл? и что это для меня? а не похожие ли это роли? Иной раз не могу понять – хорошо что-то или не так хорошо…»
«Вот ты говоришь мне: «Не знаю, хватит ли сил, получится ли, и вообще…» Голос твой мне не нравится. Ты что, неудачи боишься? А я, по-твоему, не боюсь? Искусство – риск, для народного артиста и для тебя, делающего первые шаги, искусство – риск. Если ты надеешься обойтись без синяков и шишек, оставь это дело, не начиная.
Я помогу тебе, у нас впереди почти два года. Ты еще в девятом классе – будем заниматься, подумаем о репертуаре для тебя, посоветуемся, это чертовски важно – свой репертуар, в нем артист лучше, чем он есть.
Ты записался в секцию по фехтованию, теперь я понял, что неспроста. Молодец, очень пригодится – гибкость, ловкость, красота движения – азбука ремесла. Но всего важнее, Андрюша, подготовить свой дух. Как к полету в космос: готов на всё!»
«Здравствуй, Андрей!
Так работали на съемочной площадке, так мудрили и веселились, даже захотелось, чтобы ты был здесь и сам это увидел. Ты пьесу-то «Старший сын» дочитал? Давно я не испытывал такого восторга от пьесы и от сценария. Какой писатель этот сибирский парнишка Вампилов! Могучий талант.
Его Сарафанов, теперь называю «мой Сарафанов», герой нашего фильма,– потрясающая сила. Стоит мне сказать себе: «Я Сарафанов», как ко мне приходит абсолютная ясность, как будто все предстает передо мной в своем истинном виде – люди, поступки, факты. И как будто все вокруг понимают: хитрить и скрываться не следует. Не могу тебе передать, какое чувство внушает мне этот человек. Иногда думаю: да ведь это какое-то ископаемое, теперь таких нет; другой раз думаю: это личность из будущего, совершенно лишенная скверны мещанства…
Чистота его представлений не допускает возможности шутить над отцовством, любовью. Я ведь тоже так считаю. Поэтому, когда возникают такие категории, он безоружен, мелочи для него неразличимы. И понимаешь, моя задача сделать так, чтобы и все другие «воспарили», духом воспарили над собой, то есть поняли бы Сарафанова, и он бы не казался больше им жалким, а напротив – могучим в своем умении всех любить»
«Страх – это ещё не слабость. Вот если страх заставляет тебя отступить, если ты бережёшь свои силы и в результате уменьшаешься сам – это слабость»
«А чтобы знать жизнь — надо жить. Не беречь себя от конфликтов своих и чужих, не бояться опасности, риска, не искать пути полегче, не бежать от ответственности, не думать, что твоя хата с краю и что ветры времени тебя не коснутся».
«Бывает достаточно всего одного доброго слова, чтобы почувствовать себя окрылённым. И очень важно, чтобы это слово было сказано при жизни человека».
«Есть ли в твоей жизни человек, перед которым ты не боишься быть маленьким, глупым, безоружным, во всей наготе своего откровения? Этот человек и есть твоя защита».
«Не за спасибо человек помогает человеку, а просто потому, что проникается сочувствием, проявляет участие к судьбе другого человека. Это так естественно. Если ты сегодня еще не можешь никому помочь, ты хотя бы умей в душе своей вырастить и сберечь благодарность к тем, кто тебе помогает. Это не для того вовсе, чтобы вернуть человеку свой моральный долг: «Ты — мне, я — тебе», это грустное производит впечатление. Я полагаю, что благородный человек захочет помочь другому, когда сможет, ибо благодарность делает его чувствительным к чужим заботам и бедам».
«Но ведь каждый человек, если заглянуть ему в глаза, это целый мир. Будь восприимчив к этим мирам. Здесь начало искусства.
Обнимаю тебя, сынок. Звони чаще».
Обнимаю тебя, сынок. Звони чаще».
«Я оттого и пишу эти письма, чтобы исправить что-то неправильное, и выгляжу, наверное, смешным и нелепым, как некоторые мои персонажи. Но ведь это я! В сущности, дружочек, ничего нет проще живой тревоги отцовского сердца».
«Сохранить тишину, покой в своем доме – значит установить в нем климат уважения. А сохранить тишину на всей Земле, на всей планете – это тоже значит установить климат уважения, обязательный для всех народов и стран»
«Обиды вообще не следует копить, не большое, как говорится, богатство»
«Я хотел бы, чтобы ты, Андрюша, воспринимал и плохое, и хорошее в свое сердце, чтобы замечал в людях не только заметное, но и спрятанное»…
И самое трепетное письмо, пробивающее до слез:
«Ленинград. 3.Х.74
Андрюша,
ты люби меня, как я люблю тебя. Ты знаешь, это какое богатство – любовь. Правда, некоторые считают, что моя любовь какая-то не такая и от нее, мол, один вред. А может, на самом деле моя любовь помешала тебе быть примерным школьником? Ведь я ни разу так и не выпорол тебя за все девять школьных лет…»
Кажется, сила воспитания Е.Леонова в доброте и умении стать другом для сына. Вряд ли у авторитарного отца сын и внук достигли бы таких высот, как сын и внук Е.Леонова, продолжатели актерской династии! Сейчас эта книга стоит у Евгения-младшего в Швеции вместе с тем немногим, что еще осталось у него от своего деда.
 |
| Андрей и Евгений (младший) Леоновы |
В одном из последних изданий «Писем» было включено ответное письмо сына Андрея, который как бы выполнил пожелание многих читателей, дополнить книгу его комментариями. Сегодня вы можете ознакомиться с фрагментами письма:
«Ты был для меня яркой личностью прежде всего как отец, а понимание того, что ты великий артист, пришло намного позже, когда я поступил в Щукинское училище и увидел, как относились к тебе в профессиональной среде. Когда у меня возникали проблемы, я всегда советовался с тобой. Мы обсуждали и какие-то рабочие моменты, и личные. Но не всегда получалось поговорить свободно и спокойно: не хватало времени, ты уезжал на гастроли, мы подолгу не виделись… Да и просто о чем-то говорить было у нас не принято, каких-то вещей стеснялся я, каких-то — ты. Только после твоего ухода я понял, что мы, хоть и были внутренне близки, так и не наговорились. Видимо, и ты сам ощутил это, стал писать мне письма. Эти бесценные твои размышления — самое дорогое наследство и самое главное богатство, которое у меня осталось от тебя
Знаешь, какое самое важное качество я взял от тебя в профессию? Умение ждать, терпеть. Ты не раз говорил: «Рано или поздно это произойдет — тебя пригласят на ту роль, о которой мечтаешь. Другое дело, сумеешь ли ты ее взять. Представь, придут к тебе и скажут: у нас заболел исполнитель роли Гамлета, сыграй! — а ты уже перегорел, уже не чувствуешь себя внутренне готовым. Случай подвернулся, а ты не можешь. Так вот, надо уметь дождаться…
Ты никогда не отказывал мне в помощи, давал дельные советы, но не брал на себя право принимать за меня решение. Любил говорить: «Ты можешь подвести лошадь к водопою, но пить она должна сама»…
Ты принимал сердечное участие во всей моей жизни. И я всегда чувствовал себя под твоей мощной защитой, которая для меня, наверное, самое важное в жизни. Мне кажется, ты и сегодня рядом со мной…
Чем дальше тот день, тем острее чувство, что в суете повседневных дел мы с тобой, отец, о многом не договорили — не успели. Я очень скучаю по тебе. Мне не хватает твоей родительской заботы, твоей любви, которая согревала меня и защищала от всего. Возможно, мои детские комплексы заслонили что-то важное в наших отношениях, и я недодал тебе своего внимания…Вернуть бы то время, сесть на уютном нашем диване, обнять тебя бережно и тихо сказать: «Что-то давно мы по душам не говорили». И выложить все-все, без утайки, и про мою жизнь, и про жизнь твоих внуков. Ведь теперь у тебя их трое…
Но зови не зови — разве докричишься. Только память — тот мостик, по которому я ухожу к тебе. Жаль, что ты не смог увидеть многих моих ролей. На сцене. На экране. Я никогда не хотел, чтобы нас сравнивали. Хотя частенько слышал: «Ну-у, до отца тебе далеко». Признаюсь, это здорово выбивало из колеи. Ты великий артист, кто же спорит. Но у каждого свой путь».
Кому советуем читать книгу? Всем! Кому-то для того, чтобы лучше понять, чем жил и дышал великий Евгений Леонов. Кому-то для того, чтобы поучиться чему-то важному, научиться расставлять жизненные приоритеты. А кому-то для того, чтобы взглянуть со стороны на то, а как мы сами выстраиваем отношения с собственными детьми…
Комментариев нет
Отправить комментарий