Дмитрий Григорович

200 лет со дня рождения

Дмитрий Васильевич Григорович – писатель, которого относят к пантеону классиков русской литературы, яркий выразитель эпохи сороковых годов XIX века, один из первых русских писателей-народников. Он жил и творил в одно время с Достоевским, Тургеневым, Далем, Некрасовым, однако его имя широкому читателю известно мало. Конечно, практически каждый читал «Гуттаперчевого мальчика», но лишь специалисты или любители русской классической литературы назовут и другие его произведения. А меж тем имя Григоровича в своё время громко звучало в литературных кругах, он был одним из первых писателей, чьё творчество взбудоражило общество доселе невиданным натурализмом и обличительностью по отношению к крепостнической системе.

Речь идёт о двух повестях Григоровича, после выхода которых о нём заговорила вся читающая Россия – это «Деревня» и «Антон-Горемыка», созданные в 1846 и в последующем году. Сразу по выходу повестей откликнулись многие крупные писатели и критики того времени, кто восторженно, а кто и нет. Да и спустя время о них не переставали говорить.

Салтыков-Щедрин называл эти две повести Григоровича «первым благотворным весенним дождём, первыми хорошими человеческими слезами», и также отмечал, что «с лёгкой руки Григоровича мысль о том, что существует мужик-человек, прочно залегла и в русской литературе и в русском обществе».

Белинский называл «Антона-Горемыку» истинно художественным созданием и отмечал, что по прочтении этой повести «в голову невольно теснятся мысли грустные и важные».

И, конечно, важно вспомнить, какое впечатление произвели первые повести Григоровича на молодого Льва Толстого, о чём он писал в личном письме Дмитрию Васильевичу спустя годы.

«Помню умиление и восторг, произведенные на меня, тогда 16-тилетнего мальчика, не смевшего верить себе, – Антоном-Горемыкой, бывшим для меня радостным открытием того, что русского мужика – нашего кормильца и – хочется сказать: нашего учителя, – можно и должно описывать не глумясь и не для оживления пейзажа, а можно и должно писать во весь рост, не только с любовью, но с уважением и даже трепетом.

Вот за это-то благотворное на меня влияние ваших сочинений вы особенно дороги мне, и через 40 лет от всего сердца благодарю вас за него».

В 1860 году журнал «Русское слово» назвал «Антона-Горемыку» «Хижиной дяди Тома» нашей литературы. Безусловно, каждый знает, что роман Гарриет Бичер-Стоу не только показал проблему рабства в масштабе всей страны, но и детально раскрыл проблему конкретного человека. «Хижина дяди Тома» подкупала своей беспощадной правдивостью и каждый прочитавший её человек уже не мог оставаться таким как прежде. Роман американской писательницы предопределил смену настроений. Но «Антон-Горемыка» написан был на несколько лет раньше, и пусть он не имел мирового значения, но смену настроений в крепостной России также произвёл. Через одного героя Григоровичу удалось показать ту правду жизни простого народа, на которую многие и многие власть имущие не поднимали глаз. На основе одного эпизода из жизни простого мужика, крестьянина, бедняка из бедняков, писатель развернул широкую картину беспросветной жизни крепостного крестьянства в целом.

Какой бы источник мы не читали о Дмитрии Васильевиче Григоровиче, в каждом о нём будет говориться как о русском писателе и далее исследователи жизни и творчества писателя отмечают такую особенность, уникальность и даже парадокс – Дмитрий Григорович воспитывался в семье, в которой практически не говорили на русском языке. Так продолжалось до его четырнадцати лет, когда он был отослан для обучения в военном инженерном училище.

Дулебинское имение на Оке, небогатая дворянская семья Григоровичей – Ле-Дантю. По воспоминаниям Дмитрия Васильевича, он до восьми лет не держал в руках русской книжки, его воспитывали бабушка и мать, обе француженки, и, конечно, на русском языке дома также не говорили. Отец мальчика французом не был, но и воспитанием сына практически не занимался, к тому же он умер, когда Дмитрий был совсем ещё ребёнком. И неудивительно, что русскому языку Дмитрий Васильевич выучился от дворовых, крестьян, а в особенности от старого отцовского камердинера Николая, который во многом заменил ему отца. Но видимо такого общения было всё-таки недостаточно для хорошего знания русского языка. В десятилетнем возрасте Дмитрия отправили для дальнейшего (после домашнего) обучения в Московскую гимназию, и там ему пришлось тяжело. По его воспоминаниям в гимназии он чувствовал себя «как рыба, вынутая из воды».

Французское происхождение Григоровича долго ещё ему аукалось, даже тогда, когда он уже был известным писателем. Так некоторые собратья по перу, в частности А.Н. Островский, Аполлон Григорьев и А.Ф. Писемский, припоминали ему его французское происхождение, а потому и «невозможность постичь дух русского народа».

Долгое время Григорович искал себя и менял учения и занятия: инженерное училище, художественная академия и даже «сближение с кулисами». Живость, или как он сам говорил «горячность» его характера не позволяла сидеть ему на месте, он брался за многое, но скоро бросал. Первой серьёзной службой Григоровича была канцелярия Большого театра в Петербурге.

Ещё один немаловажный факт из жизни Дмитрия Васильевича Григоровича – редкостное количество судьбоносных встреч и знакомств. И первая из них – с Ф.М. Достоевским, который, по словам самого Григоровича, оказал на него в высшей степени благотворное влияние.

И.А. Гончаров, И.С. Тургенев, А.В. Дружинин, А.Н. Островский, Л.Н. Толстой, Д.В. Григорович.
Фотография 1856 года.

Разносторонность интересов Григоровича постепенно привела к большому количеству разнообразных связей – в литературной среде, театральной и в искусстве. Но он всё больше тяготел к сочинительству. А начал с переводов. Вот где пригодилось хорошее знание французского языка.

Первые литературные произведения будущего классика русской литературы оказались связаны с театром. В то время на сцене русского театра ставилось немало переводных пьес, некоторые из них и переводил Григорович. Также его даром воспользовался предприимчивый издатель Плюшар, для которого молодой писатель работал, не требуя гонорара. Ни дохода, ни имени такая работа не дала, зато дала необходимый опыт.

Но Григорович и не думал жаловаться, он воспринимал работу переводчика как счастливый случай приблизиться к литературе, видеть свой труд в печати, познакомиться с литераторами.

Выбор жизненного пути теперь был очевиден для Дмитрия Васильевича – это было занятие литературой. Большим примером для него стало знакомство и дружба с Некрасовым, именно он сыграл важную роль по признанию Григоровича в ярком желании посвятить себя литературе. Не давая себе покоя, Григорович взялся за перо.

Впервые имя Григоровича громко прозвучало после выхода очерка «Петербургские шарманщики» в 1845 году, опубликованного в некрасовском сборнике «Физиология Петербурга». Начинающий писатель со всей тщательностью подошел к изучаемой теме – образу жизни и быту уличных героев. Так читатель мог узнать разряды шарманщиков, как работают итальянские шарманщики, а также немецкие и русские, и какова их публика. Очерк полностью соответствовал требованиям «натуральной школы» – в нём была детальная точность и достоверность.

Нельзя не упомянуть один факт, известный до хрестоматийности, когда Достоевский подсказал Григоровичу более точную, более художественную фразу об упавшем пятаке. У Григоровича было так: «пятак упал к ногам», а вышло «пятак упал на мостовую, звеня и подпрыгивая…»

Дмитрий Васильевич продолжал крутиться в литературных кругах Петербурга, постепенно делал себе имя, писал и печатался, но хорошо понимал свою «отсталость» против многих товарищей, «незначительность» своих литературных попыток. Он боялся остаться «затерянным», понимал, что нужно идти вперёд, менять условия. Об этом можно прочитать в его мемуарах.

Так Григорович в 1846 году расстался с праздной жизнью Петербурга и уехал в деревню. Его ждала «настоящая работа».

Родные места должны были помочь, однако сюжет не вырисовывался, напрасно писатель целыми днями бродил по полям и лесам. Но выручил случай. Дмитрий Васильевич стал свидетелем рассказанной истории одной молодой крепостной бабы и воспроизвёл её в повести «Деревня» (1846). Четыре месяца упорного труда, погружения в среду, поисков слова. Пусть не всё вышло удачно, но повесть об Акулине всё-таки зазвучала.

Повесть «Деревня» описывает как деспотизм, жестокость отдельного человека, так и системы. В ней раскрывается драматическая судьба сироты Акулины, которую барин насильно выдаёт замуж, считая, что делает доброе дело. Акулина погибает от человеческой жестокости.

«Страсть к битью, подзатыльникам, пинкам, нахлобучникам, затрещинам и вообще всяким подобным способам полирования крови не последняя страсть в простом человеке. Уж врождённая ли она или развилась чрез круговую поруку – бог её ведает…»

Повесть «Антон-Горемыка», вышедшая в 1847 году в «Современнике», стала своеобразным продолжением тематики «Деревни». Автор также работал над ней, поселившись в родных краях, он был уже опытнее, увереннее, лучше знаком с простонародным бытом и языком. В «Антоне-Горемыке» Григорович более глубоко затронул бедственное положение крестьян.

В этой повести автор героем сделал крестьянина, разорённого управляющим. Последующая цепочка событий приводит к тому, что Антон отправляется на поселение. В селе, конечно, разорён не один Антон, всё село страдает от прижимок, и нарастание народного гнева вполне объяснимо. И автор даёт ему пролиться, повесть должна была закончиться бунтом крестьян, да цензура не дала. 

В короткое время повесть сделалась популярной и оказала значительное влияние на дальнейшее развитие литературы.

В конце 1840-х – начале 1850-х Григорович пишет преимущественно для журнала «Современник» и публикует ряд рассказов и очерков: «Четыре времени года», «Мать и дочь», «Прохожий», «Бобыль», «Капельмейстер Сусликов», «Неудавшаяся жизнь». Далее писатель возвращается к изображению жизни крестьян в таких повестях, как «Пахарь» (1853), «Кошка и мышка» (1857). Повесть «Пахатник и бархатник» написана в преддверии реформы 1861 года, в ней автор снова показывает конфликт между тружеником-крестьянином и тунеядцем-барином, который его обирает. «Не будет пахатника, не будет и бархатника», таким эпиграфом автор предваряет повествование. 

В дальнейшем Григорович приходит к мысли о необходимости создания большого художественного полотна о народной жизни и создаёт романы «Рыбаки» (1853) и «Переселенцы» (1855).

Интересно, что в 1858 году Дмитрий Васильевич получил предложение от канцелярии морского министерства поучаствовать в кругосветном плавании с тем, чтобы по примеру Гончарова сделать описание путешествия для «Морского сборника». «Возможность объехать свет, увидеть незнакомые страны, куда давно влекло воображение, испытать ряд новых впечатлений – всё это было слишком соблазнительно, чтобы не воспользоваться таким случаем», – так писал Григорович в мемуарах. В августе 1859 года корабль «Ретвизан» отплыл от Кронштадта, чтобы совершить путешествие по маршруту, проходящему через Испанию, Италию, Грецию и т.д. По следам своего путешествия Григорович опубликовал серию очерков «Корабль «Ретвизан». 

Вернувшись в 1859 году из путешествия, Григорович взялся писать роман «Два генерала», однако его остановили хозяйственные хлопоты по имению. Как он пишет в мемуарах: «Кто помнит это время в деревне, тому хорошо известно, что тогда было не до писания романов. Кто рвал на себе волосы от горя, кто потирал руки от радости». Григорович очень скоро попал в затруднительное положение и лишился значительной части доходов с имения, а потому начал искать службы.

Но не только хозяйственные хлопоты отлучили писателя от его работы, в 60-е годы произведения Григоровича утратили в своём большинстве прогрессивное общественное звучание, одновременно снизилась и их художественная ценность. Роман «Два генерала» так и не был дописан, но в 1864 году вышла повесть с одноимённым названием, и она была жестко раскритикована. Григорович и сам почувствовал, что оказался в стороне от передовой литературы, так постепенно он прекратил свою деятельность в художественной литературе. Зато все силы отдал искусству.

Службу Дмитрий Васильевич нашёл в «Обществе поощрения художеств», ему было предложено место секретаря, и он охотно согласился, ведь новая обязанность приближала его к художественной сфере, близкой к его вкусу. Он думал продолжать занятие литературой, но не умел работать наполовину, планы различных романов ждали своего часа.

Прекратив литературную деятельность, Григорович, тем не менее, остался активным участником русской культурной жизни, он по-прежнему со многими поддерживал отношения, как личные, так и деловые. К тому же работа в обществе отнимала много времени. Дмитрий Васильевич Григорович многое сделал на этом поприще: развивал связи промышленности с искусством, помогал одарённым художникам, в том числе Илье Репину, организовывал выставки и др. Также он работал над путеводителем по Эрмитажу и в 1865 году выпустил книгу «Прогулка по Эрмитажу».

В начале 80-х Григорович вновь начинает печататься, публикуя рассказы, повести и «физиологические» зарисовки, среди которых был и «Гуттаперчевый мальчик» (1883). Это была самая сильная вещь в этом периоде его творчества.

Повесть «Гуттаперчевый мальчик» – сильнейшая трагическая вещь об остром социальном неравенстве. Скорее каждый её читал ещё в детстве, в школьном возрасте, а поскольку в повести описывалась жизнь мальчика, совсем ещё ребёнка, у которого детства не было – это било наотмашь. До кома в горле было жалко этого мальчишку по имени Петя, и разбирало зло по отношению к взрослым, допускающим такое бесправие по отношению к ребёнку. И было понятно, что этот мальчик не один в таком бесправном положении, таких много. Детские впечатления, а тем более такие острые, остаются в памяти надолго, и хотя бы по этим впечатлениям мы ещё долго будем помнить писателя Григоровича. 

В 70-летнем возрасте Дмитрий Васильевич Григорович начинает составлять мемуары и в 1893 году выпускает «Литературные воспоминания», в которых даёт яркую бытовую характеристику своих современников, всех тех, с кем ему удалось познакомиться, пообщаться и поработать. Он вспоминает своё детство и все пути, что привели его к писательству.

Хотелось бы ещё отметить несколько известных фактов из яркой биографии Григоровича.

Однажды Григорович прочитал в газете рассказ молодого Чехова, подписанный псевдонимом А. Чехонте. Маститый писатель отметил несомненный дар начинающего автора, талант, выдвигающий его из круга литераторов нового поколения, и, узнав, кто скрывается под псевдонимом, написал ему прочувствованное письмо. Дата отправления письма – 25 марта 1886 года.

Письмо Григоровича очень растрогало Чехова, и он очень скоро ему ответил:

«Ваше письмо, мой добрый, горячо любимый благовеститель, поразило меня, как молния. Я едва не заплакал, разволновался и теперь чувствую, что оно оставило глубокий след в моей душе. Как Вы приласкали мою молодость, так пусть бог успокоит Вашу старость, я же не найду ни слов, ни дел, чтобы благодарить Вас. Вы знаете, какими глазами обыкновенные люди глядят на таких избранников, как Вы; можете поэтому судить, что составляет для моего самолюбия Ваше письмо. Оно выше всякого диплома, а для начинающего писателя оно — гонорар за настоящее и будущее. Я как в чаду. Нет у меня сил судить, заслужена мной эта высокая награда или нет… Повторяю только, что она меня поразила.

Если у меня есть дар, который следует уважать, то, каюсь перед чистотою Вашего сердца, я доселе не уважал его. Я чувствовал, что он у меня есть, но привык считать его ничтожным».

В последующие годы эти два писателя поддерживали дружеские отношения.

Автограф Д. В. Григоровича на фотографии, подаренной А. П. Чехову

В июле 1858 года А. Дюма побывал в Петербурге, и именно Григорович стал гидом именитого французского гостя. Григорович свободно говорил по-французски, многих знал, а потому отдал себя в полное распоряжение Дюма, и даже помог ему с переводом нескольких стихотворений Некрасова.

Дмитрий Васильевич Григорович скончался в возрасте 77 лет в Петербурге.

В «Литературных воспоминаниях» в последнем абзаце Григорович написал «Я всегда с чувством глубочайшей благодарности обращаюсь к Промыслу, направившему меня с юности к литературным занятиям. Любовь к литературе была моим ангелом-хранителем; она приучила меня к труду, она часто служила мне лучше рассудка, предостерегая меня от опасных увлечений; ей одной, наконец, обязан я долей истинного счастья, испытанного мною в жизни…»

Промысел подарил русской литературе такого большого писателя как Дмитрий Васильевич Григорович, он оставил после себя славное наследие и остался одним из ведущих писателей 40-50-х годов XIX века.

Отрадно, очень отрадно, что книги Д.В. Григоровича стоят на книжных полках библиотек и магазинов, также можно отметить обширность литературоведческих изданий о нём. 

В Московской области, в городе Озёры есть библиотека им. Д.В. Григоровича, она носит имя писателя с 2006 года.

 

Источники:

Григорович, Д.В. Литературные воспоминания / Д.В. Григорович.– М., 1978;

Григорович, Д.В. Повести и рассказы. Воспоминания современников / Д.В. Григорович. – М., 1990;

Кони, А.Ф. Памяти Д.В. Григоровича / А.Ф. Кони // Воспоминания о писателях. – М.- С.48-55;

Кулешов, В.И. Парадоксы самобытности (Д.В. Григорович) / В.И. Кулешов // Этюды о русских писателях. – М., 1982. – С. 114-131;

Лотман Л.М. Натуральная школа и проза начала 1850-х. г. / Л.М. Лотман // История русской литературы: в 4-х т.: Т.2. От сентиментализма к романтизму и реализму. – Л.,1981. – с. 618-620;

Рыжикова В.Л. Григорович Дмитрий Васильевич // Русские писатели XI-начала XX века: биобиблиографический словарь: книга для учащихся / составители В. А. Котельников, Ю. М. Прозоров. – М., 1985. – С. 172-174;

Толстой, Л.Н. Л.Н. Толстой и Д.В. Григорович / Л.Н. Толстой // Переписка с русскими писателями: в 2 т.: Т.1. – М., 1978. – с. 255-262;

Физиология Петербурга: сб./ автор примечаний, составитель В.И. Кулешов.- М.,1991. – 282 с. – (Литературные памятники);

Чайковская, И. Разборки мемуаристов: Д.В. Григорович против А. Я. Панаевой/ Ирина Чайковская. – (Эпоха и образы) (Петербургский книговик) // Нева. – 2010. – N10. – С. 125-139.

http://feb-web.ru/feb/irl/il0/il7/il7-5962.htm

https://ya-kraeved.ru/pevec-priokskogo-kraya/

http://chehov-lit.ru/chehov/bio/ermilov-chehov-1860-1904/v-1904-godu.htm

 

До встречи в библиотеке!

 

Галина Фортыгина, Центральная библиотека им. А.С.Пушкина