Литературные вдохновения юного Вертера

28 августа в день рождения главного героя сентиментального романа Иоганна Вольфганга фон Гёте «Страдания юного Вертера» библиотека №16 «Маяк» познакомит вас с чувственной натурой этого юноши.

Сюжет романа И. Гёте повествует о личных переживаниях молодого человека из небогатой семьи, образованного и склонного к живописи и поэзии Вертера, который в письмах к другу сообщает о своей несчастной любовной связи с Лоттой, помолвленной с другим мужчиной, вплоть до своего трагического исхода. В самом начале романа автор заверяет нас: «Я бережно собрал все, что удалось мне разузнать об истории бедного Вертера, предлагаю ее вашему вниманию и думаю, что вы будете мне за это признательны. Вы проникнетесь любовью и уважением к его уму и сердцу и прольете слезы над его участью».

Роман Гёте написал в течение шести недель. Первое издание появилось на Лейпцигской книжной ярмарке в сентябре 1774 года и сразу стало бестселлером. Этот роман в одночасье сделал Гёте знаменитым в Германии и является одним из самых успешных романов в истории литературы.

Что было нового и особенного в романе о Вертере?

Написать роман в письмах – в этом не было тогда ничего необычного. Эпистолярный роман стоял на повестке дня. Уже в ранние годы Гёте пользовался формой эпистолярного романа и полностью отдавал себе отчет в том, что это самостоятельная литературная форма. Так как повествование в подобной форме освещает душевный мир человека с небывалой тонкостью, обратимся к центральной фигуре романа и его любви к литературе, которая многое определила в данном произведении, в жизни Вертера и его судьбе.

Литература, которую читает Вертер, выражает его текущее настроение: Гомер и Оссиан являются его предпочтительным чтением.

Когда у него хорошее настроение, он читает «Одиссею» Гомера. Он почитает его как поэта идиллической и первозданной жизни; он тоскует по этому миру. Он отдает предпочтение гомеровскому мировоззрению – и не без оснований: мир Гомера представляется ему антитезой буржуазного общества. Поэзия Гомера помогает ему, по крайней мере на определенный период времени, компенсировать реальные недостатки.

С самого начала можно сказать, что Гомер играет очень важную роль в жизни Вертера. Так, в письме от 13 мая 1771 года он пишет: «Ты спрашиваешь, прислать ли мне мои книги. Милый друг, ради бога, избавь меня от них! Я не хочу больше, чтобы меня направляли, ободряли, воодушевляли, сердце мое достаточно волнуется само по себе: мне нужна колыбельная песня, а такой, как мой Гомер, второй не найти».

Поскольку Вертер называет Гомера «колыбельной», можно сделать вывод, что она оказывает успокаивающее действие на Вертера, который часто утихомиривает свою «возмущенную кровь». Так как природа оказывает на Вертера такое же влияние, то «Одиссея» дополняет сельскую весеннюю идиллию.

Читая поэму «Одиссея» Гомера, Вертер размышляет о своем нынешнем (эмоциональном) состоянии, он сравнивает его со своего рода одиссеей. Однако в этот момент Вертер пребывает в состоянии радости и славы, так как наслаждается природой и своей любовью к Лотте.

«Одиссея» для него настолько важна, что он всегда хочет иметь ее при себе, например, во время прогулок, поэтому ему необходимо издание карманного формата. 28 августа он пишет: «Сегодня день моего рождения», и получает желанный подарок: «К этому были приложены две книжечки в двенадцатую долю листа маленький Гомер в ветштейновском издании, которое я давно искал, чтобы не таскать с собой на прогулку эрнестовские фолианты. Видишь, как они угадывают мои желания и спешат оказать мелкие дружеские услуги, в тысячу раз более ценные, нежели пышные дары, которые тешат тщеславие даятеля и унижают нас».

И наконец, Пенелопу, жену Одиссея, можно сравнить с Лоттой. Пока Одиссей отправляется в странствия, и многие, кроме Пенелопы, уже потеряли надежду, за Пенелопой ухаживают множество мужчин, которые хотят стать её мужем. Вопреки ожиданиям, Вертер берет на себя не роль Одиссея, а роль ухажера. Ведь подобно тем, кто желает сердце Пенелопы, но не получает его, Вертер также не может покорить сердце Лотты. Причина этого – Одиссей в случае Пенелопы и Альберт (жених) в случае Лотты, который постоянно остается на задворках ее сознания и, следовательно, на переднем плане.

Вертер использует часто слово «чудесный» для Гомера, а в противном случае только для Лотты; и читает Гомера в основном, когда остается один.

В то время, как Вертер сначала читает только Гомера, Оссиан впоследствии становится его любимцем. 12 октября он пишет: «Оссиан вытеснил из моего сердца Гомера. В какой мир вводит меня этот великан!».

Так, чувства Вертера сначала лучше соответствуют Гомеру, но когда он затем читает меланхоличные произведения Оссиана, он может лучше идентифицировать себя с этим произведением, потому что в его отношении к жизни произошла перемена и он подозревает, что не может достучаться до Лотты. Свои эмоции он выражает так: «Посмотрел бы ты, до чего у меня глупый вид, когда в обществе говорят о ней. А еще когда меня спрашивают, нравится ли мне она! Нравится - терпеть не могу это слово. Кем надо быть, чтобы Лотта нравилась, а не заполняла все чувства, все помыслы! Нравится! Один тут недавно спрашивал меня, нравится ли мне Оссиан!».

Но Вертер, кажется, не замечает, как его уже существующую меланхолию все больше и больше разжигает Оссиан, так как Вертер руководствуется своими страстями и сердцем и лишь изредка, если вообще руководствуется, рациональностью и разумом. Песни Оссиана отражают тоску Вертера по смерти.

«Песни Оссиана» – это серия предполагаемых гэльских героических мифов, возникших в середине XVIII века. Они посвящены судьбам избранных героев и связаны с гигантскими сражениями и спасением королевств. И параллели со «Страданиями юного Вертера» уже здесь становятся очевидными. Ведь и в романе слегка самовлюбленный Вертер выступает в роли героя, который считает себя более величественным и значительным, чем другие.

Однако не только параллели с главным героем узнаваемы, но и приукрашенное описание его чувств и их обращение к природе в романе играют важную роль. Подробные описания природы отражают чувства Вертера, так как он любит природу, в ней он ищет свою свободу, только она может сделать его счастливым.

Темные, драматические отрывки в песнях часто происходят ночью. С другой стороны, днем мир предстает в новом свете, и все заботы вечера кажутся забытыми. В эти свежие часы не происходит ничего трагического или мрачного. В романе все очень похоже. Между Вертером и Лоттой всегда есть надежда. Например, когда он думает, что должен уйти, оставить Лотту, так как все равно это безнадежно. Но, как и в песнях, в какой-то момент наступает вечер, а с ним и бездумные часы.

Связь между произведениями Оссиана и жизнью самого Вертера становится особенно очевидной, когда Вертер читает Лотте отрывок из «Песен Оссиана». Здесь Оссиан в первую очередь описывает горе пары влюбленных, чье счастье разрушено третьим лицом. Когда наступает кульминация меланхолии – смерть двух влюбленных, Лотта разражается слезами. Растроганный этим Вертер тоже разрыдался. Здесь оба понимают, что могут отождествлять себя с этой историей: «Они чувствовали свое собственное несчастье в судьбе, чувствовали его вместе, и слезы объединяли их».

«Песни Оссиана» приводят к эмоциональной вспышке между ними: «Сознание ее помутилось, она сжала его руки, прижала к своей груди, в порыве сострадания склонилась над ним, и их пылающие щеки соприкоснулись. Все вокруг перестало существовать. Он стиснул ее в объятиях и покрыл неистовыми поцелуями ее трепетные лепечущие губы». Эта вспышка заставляет Вертера осознать собственную потерянность. Так сбывается его величайшая мечта, но в то же время здесь определяется и его судьба. После эмоционального всплеска он целует Лотту, но она отстраняется; литература на этот раз не служит щитом.

Часто в песнях выражается и скорбь по герою, скорбь по тем, кто остался позади, по одиноким. Вертеру тоже одиноко, поэтому он погружается в свою несбыточную любовь к Лотте, особенно после слов, сказанных ею: «Ах, зачем вы родились таким порывистым, зачем так страстно и упорно увлекаетесь всем, за что бы ни брались? Прошу вас, – повторила она, взяв его за руку, – будьте благоразумны! Сколько разнообразных наслаждений дарят вам ваши знания, ваши способности, ваш ум! Будьте же мужчиной! Отрешитесь от своей несчастной привязанности к той, кто может лишь жалеть вас. – Он заскрежетал зубами и мрачно посмотрел на нее. Она продолжала, не отпуская его руки: – На одно мгновение отрезвитесь, Вертер. Разве вы не чувствуете, что сами себя обманываете и умышленно ведете к гибели? На что вам я, Вертер, именно я, собственность другого? На что вам это? Ох, боюсь я, боюсь, не потому ли так сильно ваше желание, что я для вас недоступна?».

Иллюзорный мир, о котором говорится в героических сагах, можно также рассматривать как параллель к «Страданиям юного Вертера», поскольку Вертер влюбляется в идиллию, которая никогда не может существовать.

Читайте книгу Джеймса Макферсона «Поэмы Оссиана» в Центральной библиотеке им. А. С. Пушкина.

Клопшток и Лессинг упоминаются в двух самых важных событиях романа, являясь основополагающими для сюжета.

Фридрих Готлиб Клопшток был одним из первых в эпоху Просвещения, кто хотел донести до людей не «использование собственного понимания», а «использование собственных чувств». Он придерживался мнения, что человек должен отстраниться от больших и могущественных институтов, таких как церковь и король, но не с помощью собственного интеллекта, а прислушиваясь к своим чувствам и ощущениям. И именно здесь можно увидеть, что Вертер был последователем Клопштока, ведь Вертер всегда поступает в соответствии со своими чувствами, независимо от того, причиняет ли он вред другим людям.

Кроме того, мы также видим, что Гёте был последователем убеждений Клопштока, потому что Клопшток был одним из пионеров движения «Буря и натиск», в котором Гёте считается одним из самых важных писателей того времени. Подробнее о Ф. Г. Клопштоке читайте в Большой Российской энциклопедии.

В целом, можно сказать, что Клопшток играет важную роль в романе, хоть и упоминается единожды, когда Вертер влюбляется в Лотту на балу, ода Клопштока «Весеннее торжество» служит им обоим средством платонического выражения их страстных чувств. Теперь его привлекает не только ее внешность, но и ее литературная чувствительность. Вот как Вертер описывает этот момент: «Она стояла, облокотясь на подоконник и вглядываясь в окрестности; потом посмотрела на небо, на меня; я увидел, что глаза ее подернулись слезами; она положила руку на мою и произнесла: «Клопшток!» Я сразу же вспомнил великолепную оду, пришедшую ей на ум, и погрузился в поток ощущений, которые она пробудила своим возгласом. Я не выдержал, я склонился и с блаженными слезами поцеловал ее руку. А потом снова взглянул ей в глаза».

Литература вклинивается между ними и сублимирует физическую страсть.

В самом конце романа нам указывают на еще одно произведение: «Бутылка вина была едва почата, на столе лежала раскрытой «Эмилия Галотти». Это знаменитая трагедия Готхольда Эфраима Лессинга, его «бюргерская Виргиния», как он называл ее, намекая на прообраз Одоардо Галотти – плебея Люция Виргиния, который, подобно Одоардо, прикончил кинжалом свою дочь, а не посягнувшего на ее честь патриция Аппия Клавдия. Этим Люций хотел сказать, что спастись от бесчестья можно только ценою смерти. И ту же мысль проводит Гёте в финале своего романа, символически положив на стол «мятежного мученика» Вертера открытую «Эмилию Галотти» Г. Э. Лессинга.

В завершение нужно упомянуть, что еще в начале романа Вертер встречает молодого академика, которого он поначалу считает трудолюбивым и который доверяет ему глубокие знания. Молодой академик рассказывает Вертеру, что он прочитал много работ самых выдающихся художников XVIII века. Тем не менее, Вертер отворачивается от него, потому что, по его мнению, необходимо не только владеть и читать литературные произведения, но и анализировать их содержание, позволять им влиять на себя и применять их в повседневной жизни. В этом и была главная беда Вертера, что он не был способен отвлечься от своей мании, найти смысл в ином, что и привело его жизнь к драматическому финалу.

 

Влияние литературы на жизнь и судьбу юного Вертера описала Полина Пастухова, библиотека №16 «Маяк».