Азбука нравственности в стихах. Чёрствость

 

Чёрствость — морально-психологическая черта человека, неспособность к эмоциональным состояниям, волнению, беспокойству, сопереживанию, сочувствию.

 

* * *

Прожил, будто прошагал

Дачником по полю:

Ничего не потерял,

Не нашел — тем боле.

 

И особенно умел —

С совестью не споря —

Уходить от трудных дел

И чужого горя.

 

Никакой ему вины

Не предъявишь прямо,

Что виски без седины

И душа — без шрамов.

 

Но теперь, когда зима

Над его фасадом,

Он — растерянность сама

И сама досада.

 

Все сейчас тому виной:

Юбилей соседа,

Звон гитары за стеной,

На дворе — беседа,

 

В чьих-то окнах поздний свет,

Детский смех у двери…

Жизнь не кончилась, да след

В ней давно потерян.

 

С кем шагал, помог кому,

Выбежав навстречу?..

Страшно даже самому,

Что ответить нечем.

Ю. Воронов

 

Растратчик

Ему за тридцать стукнуло,

А он все в тягость ближним.

И ничего-то путного

Еще не сделал в жизни.

 

Он к той, что в жены прочили,

Не привязался на́веки.

Ни сына и ни дочери

Не подымает на руки.

 

Хоть голова и увита

Волос веселой смолью,

Но редкий день не налита

Она чугунной болью.

 

Он не у книжных полок,

А у пивных у стоек.

Он не с Толстым и Гоголем —

Ему другое подали.

 

Он пьет, не разбирается,

Нет водки — глушит рислинг.

Как нищий, побирается

Чужою крошкой мысли.

 

Не слышал он в лесу дрозда,

Не лазил по долинам,

Он не дышал тобой, гроза,

Не бредил летним ливнем.

 

Как грош меняет медный,

Растрачивает дни.

Скорей к нему, немедля

На выручку шагни!

 

Нам жизнь дана ненадолго,

Открой ему, поэт:

Она всего как радуга —

Была, цвела — и нет.

В. Боков

 

О людях пустых и фальшивом огне...

О людях пустых назревают нелестные строки…

Для них нет своих, оттого так черствы и жестоки…

Ножом равнодушия ранят предательски в спину…

Они как фальшивый огонь неживого камина…

 

Пустыми становятся люди от подлых деяний,

От злобы в душе, от боязни простых испытаний…

Они не умеют любить, ловко ставят подножки,

И ценят не душу твою, а ярлык на одёжке…

 

Но с каждым подобным поступком, с улыбками злыми,

Внутри эти люди становятся слишком пустыми…

И нечем согреться уже наступившей зимою…

Невесело жить на душе с беспросветною тьмою…

 

Я людям пустым пожелаю не медлить, меняться…

Добром, и любовью, и верой в других наполняться…

Ведь та пустота до краёв добежит и взорвётся…

И вам же самим выживать в этой лаве придётся…

 

В камине искусственном нету души изначально…

Он делает вид, что горит, но горит не буквально…

И люди пустые — наглядная, кстати, картина…

Они как фальшивый огонь неживого камина…

И. Самарина-Лабиринт

 

* * *

Есть признания, —

их произносишь с трудом,

для всего объясненья придумав заранее...

Но большое и честное мужество в том,

Чтоб себе не подыскивать оправдания.

чтобы прямо сознаться:

мол, так-то и так,

жалко нервов

и времени тратить не хочется...

А товарищ... ну что же,

он сам не дурак,

что же мне-то без сна ворочаться?

зря, лукавое сердце,

Как заяц, в кусты,

ты от горя чужого

старательно прячешься.

погоди еще, может, спохватишься ты

и, хлебнув одиночества,

вдоволь наплачешься.

и с обидой скажешь,

что жизнь недобра,

и, быть может, в досаде

тебе и не вспомнится,

что когда-то ты сладко спала до утра

и тебе не мешала чужая бессонница.

В. Тушнова

 

* * *

Немо горит в окне огонек,

Звезды немы,

Где мы, когда человек одинок?

Где мы?

Где мы, когда он, уставясь во тьму,

Ищет совета?

Где мы,

Чтоб вовремя выйти к нему,

Ждущему где-то?

Сколько с тобою мы громко клялись

В чуткости к другу?

Что же ты далью счел эту близь,

Спрятал за спину руку?

Взял да забился в свой уголок,

Пишешь поэмы ...

Где мы, когда человек одинок,

Где мы?

Л. Озеров

 

* * *

Хотел товарища в беде

Согреть словами тёплыми,

Да никого не разглядел

За розовыми стёклами.

 

Собрался место уступить

Старушке — ну и что же?

Подумал: рядом, может быть,

Найдутся помоложе.

 

Мгновеньям этим нет и числа.

Когда, душой несмелые,

Не принесли мы людям зла,

Но и добра не сделали.

 

Кому-то рубим мы сплеча,

Не слышим чью- то исповедь.

Так и мельчаем невзначай,

Так и черствеем исподволь.

 

И пусть легко идут дела, —

Обходятся нам дорого

Дни без душевного тепла

И дни без слова доброго.

А. Ионкин

 

Баллада о прохожем

С утра большой и шумный город

В тиши понежился чуток,

И вдоль домов, и вдоль заборов

Потёк, потёк людской поток.

 

Народ по улицам спешил,

И каждый нёс свои заботы,

С работы мчался, на работу,

Народ дела свои вершил.

 

Сдирая об асфальт подмётки,

Неслись юнцы и старики,

И, проклиная каблуки,

Старушки мчались и молодки.

 

И в нетерпении дрожа,

Прокладывая путь руками,

Неслись приезжие с мешками,

Сбивая с курса горожан.

 

Всё было, в общем, как всегда, —

Кипела жизнь, кипели страсти,

Над встречными взлетало «здрассте»

И улетало «досвида!..»

 

И среди всех, по тротуару,

Неторопливо, тяжело,

Шёл Человек, не очень старый,

Но очень, очень пожилой.

 

На этой личности неброской

Болтался старенький пиджак,

В руке топорщилась авоська,

Извечный спутник горожан.

 

На кончик носа сели крепко

Очки в оправе жестяной,

И голова в бесцветной кепке

Светилась щедро сединой.

 

Он шёл и шёл, ступая ровно,

Он шёл, и вдруг… замедлил шаг,

И встал, и тяжело дыша,

Стал оседать, сломался словно.

 

И рухнул на асфальт неловко,

Авоську выбросил вперёд,

Откинул голову на бровку,

Застыл… А мимо шёл народ.

 

Кипела жизнь, кипели страсти,

Всё было, в общем, как всегда.

Над встречными порхало «здрассте»,

И трепетало «досвида…».

 

Лишь кто-то взгляд скосил украдкой, —

Не зацепить бы, не задеть,

Остановился для порядка, —

Лежит, так надо поглядеть.

 

А интереса никакого, —

На что глядеть-то, милый друг?

Свалился кто-нибудь другой бы,

Такой, чтоб знали все вокруг!

 

Тогда б толпа, да охи-ахи,

Для разговоров тема есть!

А этот… в штопаной рубахе…

Какой-то прошлый, бывший весь…

 

А Человек на сером ложе

Собрался из последних сил

И в опрокинутых прохожих

Лицо бескровное вонзил.

 

И виновато улыбался,

Глазами по небу водил,

Как будто очень извинялся,

Что тротуар загородил.

 

А люди мчались — мимо, мимо,

Его спешили обойти,

Им было всем необходимо

Успеть, увидеть, ухватить…

 

Не опоздать, не проворонить,

Не упустить и не отдать.

Вперёд, не то другой обгонит!

Уж где там за чужих страдать…

 

Вперёд! Мелькают руки-ноги,

Левей-правей — свободен путь,

А этот… лёг среди дороги…

Отполз бы в сторону чуть-чуть!..

 

Лежит себе, коленки выгнул,

Другого места не нашёл.

Кто помоложе — перепрыгнул,

Кто поприличней — обошёл…

 

И чей-то голос незнакомый

Гремел в разгневанной толпе:

«Напился — так лежал бы дома,

А не умеешь — так не пей!..»

 

А он не пил. Не пил, ей-богу!..

Он это дело не любил,

А он устал, работал много,

Совсем об отдыхе забыл…

 

Лежал, недвижный и покорный,

Как будто лёг передохнуть,

И в памяти его проворно

Вся жизнь неслась…

Весь долгий путь…

 

Мать померла от голодовки,

И в доме горе да нужда,

Отец в промасленной спецовке,

Весь почерневший от труда…

 

Потом завод, большой и шумный,

И не достанешь до станка, —

Росточком мал… Но мастер умный

На доски ставил паренька.

 

Потом уж сам учил мальчишек,

Потом любовь, потом жена,

Потом… тревожное затишье,

И огненный рассвет… Война!..

 

Потом окопы в полный профиль,

Сухарь, мороженый картофель,

Друзья, застывшие в снегу,

И злоба лютая к врагу.

 

Потом какой-то ад кромешный,

И отступленья бег поспешный,

И обороны дух стальной,

И вся Россия за спиной!

 

Потом атаки… Вот где страшно, —

Под пули в рост, в штыки, в ножи! —

Бывало, только в рукопашной

Решали — жить или не жить!..

 

И в бой плечом к плечу ходили,

А как иначе в бой ходить?

Тогда-то время находили

За друга жизни не щадить…

Потом погоны старшины,

И много, много дней войны…

 

Навеки в памяти остался

Тот городок в чужом краю,

В который первым он ворвался,

И раньше всех других нарвался

На пулемётную струю.

 

Потом госпиталей заборы,

Творят хирурги чудеса,

Потом коротким приговором

Такое грустное: «Списать»…

 

Потом Победа… Мир… Работа…

И высший токаря разряд…

В охоту, до седьмого пота,

Тогда трудились все подряд.

 

Потом уж внуки дружным хором

С утра до ночи: «Дед, купи!»

И так всю жизнь, работы — горы,

Ну где тут пить? Зачем тут пить?

 

Вот и сегодня — шёл со смены,

Да в магазин, да на базар,

Но стало вдруг темно в глазах…

А в цехе нет ему замены…

И что теперь жене сказать?..

 

Теперь уж, видно, не подняться, —

Постойте, помогите, братцы!..

И этот молчаливый зов,

Слышнее тысяч голосов,

Гремел набатом над людьми, —

Остановитесь, чёрт возьми!!!

 

И что-то в ком-то шевельнулось,

И в ком-то сердце вдруг проснулось,

И кто-то побежал звонить,

И кто-то щупал пульса нить…

 

И где-то камфара нашлась,

И валидол совали страстно,

И «помощь скорая» неслась,

Как белый ангел с бантом красным.

 

И врач мелькнул быстрее молний,

Раскрыл лежавшему глаза,

Потрогал пульс, вздохнул, промолвил:

«Скончался… Пять минут назад…»

 

Кипела жизнь, а он скончался,

Ушёл из жизни навсегда.

И город словно закачался

От огорченья и стыда!..

 

И сразу все остановились,

Как будто кончился завод,

Все лезли посмотреть, давились,

Старушки в стороне молились,

И головы склонил народ…

 

Ах, эти пять минут проклятых, —

От них порой зависит жизнь!..

Мы всё торопимся куда-то,

Мы от самих себя бежим…

 

В нас равнодушия микробы,

В нас безразличия черты,

А ну-ка оглянись, попробуй, —

Ужель совсем безгрешен ты?!

 

Каким бы ни был занят делом, —

Чужой беды не обходи,

Сегодня ты добра не сделал, —

А завтра сам добра не жди!..

 

Мы все — земли родимой дети,

Мы все — Народ, одна семья,

И ты, и я на белом свете

Живём не только для себя.

Еще живём для тех, кто рядом,

Об этом забывать не надо,

Об этом забывать нельзя!..

М. Ножкин

 

* * *

Скажи, кого спасла твоя рука?

Спасла она дитя или старуху

Или она, как сети паука,

Опутывала гибнущую муху?

 

Скажи, кого пустил ты на порог,

Открыл ли двери беспризорной кошке,

Когда ты ел с оглядкою пирог

И огорчался, что рассыпал крошки…

 

Скажи, была рука твоя судьбой

Какой-то твари безымянно-робкой

Или вела собаку на убой,

Опутана палаческой веревкой?

В. Блаженных

 

Серость

Серость — пыль человечества.

По обычнейшим мерам.

Ты прости мне, Отечество,

Если в чём-то был серым.

 

Если вырядил в платину

Серость мысли и чувства.

Ненавижу серятину —

Мне до крайности грустно.

 

Мне до ужаса больно,

Мне немыслимо страшно,

Коль гремел колокольно

Очень сереньким маршем.

 

Но всего мне страшнее,

До слезы, до удушья,

Над забытой траншеей

Серый флаг равнодушья.

С. Островой

 

О чёрствости...

По моей душе прошлись предательством,

Я не знаю, как мне с этим жить.

Можно ли в угоду обстоятельствам,

Подлости для близкого вершить?

 

Можно ль, уронив своё достоинство,

Уповать, что чёрствость не страшна?

Неужели совесть перестроится,

И промолвит — не моя вина?

 

Мы всегда считаем себя правыми,

И, увы, на скорый суд быстры.

Если чувства близких Вам забавою,

Горечь слёз не тронет до поры.

 

Только гостьей стылой одиночество

Разорвёт порочный сердца круг.

И душе сорваться в крик захочется,

Но не будет никого вокруг.

 

Так что не спешите с осуждением,

Состраданье — мера всех весов.

И тогда друзей сердцебиение

Станет вам красноречивей слов.

О. Сорокин

 

* * *

Ты слова «нет» не говорил.

И «да» — не говорил.

Ты зла на свете не творил.

И счастья — не творил.

И малыша не унижал.

И не гневил отца.

И деревца не обижал.

И не губил птенца.

И мук суровых —

Избежал.

Но не достиг —

Венца.

В. Казанцев

 

Поэза нови прозаической

Ах, люди живут без стихов,

Без музыки люди живут,

И роскошью злобно зовут

Искусную музыку строф.

 

Ах люди живут без икон,

Без Бога в безбожной душе.

Им чуждо оттенков туше, —

Лишь сплетни, обжорство и сон.

 

И даже — здесь, в доме моём, —

В поэта кумирне святой, —

И здесь тяготятся мечтой,

Стремясь обеззвучить мой дом...

 

Увы, даже дома и то

Сочувствия мне не найти...

И некуда вовсе уйти;

Ведь грёзы не любит никто.

 

Теперь лишь один спекулянт, —

«Идеец», мазурик, палач, —

Плоды пожинает удач,

Смотря свысока на талант.

 

Черствеют и девьи сердца,

Нет больше лиричности в них, —

Наряды, танцульки, жених...

Любовь — пережиток глупца...

 

Жизнь стала противно-трезва,

И жадность — у всех идеал.

Желудок святыню попрал,

Свои предъявляя права.

 

Художник для всех — человек

Ленивый, ненужный, пустой.

О, трезвый, рабочий, сухой

В искусство не верящий век!

И. Северянин

 

Нет сердца у Валерика

Нет сердца у Валерика!

С его щенком — истерика,

Бедняга лает взаперти:

— Гулять, гулять меня пусти!

Но дела нет Валерию,

Что пёс скулит за дверью.

 

Мы на просмотре фильма

Волнуемся в кино,

Переживаем сильно,

Валерке всё равно!

 

— Дружить не будем с сухарём! —

Сказали мы Валерию.

Ему билета не берём

На вторую серию.

А. Барто

 

В кинотеатре

Разволновался сильно

Алёша из-за фильма.

Он, в общем, парень черствый,

Не ахает в кино.

Герой погиб, и черт с ним!

Алёше все равно.

 

Но оборвалась лента,

И этого момента

Алёша словно ждал.

— Видали?! — крикнул в зал

И даже с места встал...

 

Да, взволновался сильно

Алёша из-за фильма.

А. Барто

 

Надюша

Встали девочки чуть свет,

В сад спешит бригада.

Говорит Надюша вслед:

— Больше всех им надо!

 

Посадили деревца,

И заботы хватит.

Для чего же без конца

Бегать поливать их?

 

В гости к девочке больной

В праздник шла бригада.

Снова голос за спиной:

— Больше всех им надо!

 

Я у девочки больной

В будни посидела.

Что мне тратить выходной

На такое дело?

 

— Надя, где твоя душа? —

Говорит бригада.

И, орешки шелуша,

Надя молвит не спеша:

 

— Для чего же мне душа?

Больше всех мне надо?

А. Барто

 

Егор не любит грусти

Егор не любит грусти.

Перелистав, пропустит

Он грустные места:

— Нет, книжечка не та!

А если на экране

Упал товарищ, ранен,

Егор смотреть боится:

— Мне не нужна больница!

И даже в разговоре,

Узнав о чьём-то горе,

Он затыкает уши.

 

Холодные есть души!

А. Барто

 

Поломанное крыло

Как-то ночью к телефону

Цапля вызвала Ворону:

— Срочно вышлите врача

Для залётного Грача!

 

— Кр-ра! — ответила Ворона. —

Грач не нашего района.

Обратитесь в тот район,

Где сейчас прописан он.

 

— Повторяю: он залётный!

Мимолётный! Перелётный!

Поломал себе крыло!

Нужен врач!.. Алло!.. Алло!..

 

Отошла от телефона

Равнодушная Ворона:

«Чей-то Грач сломал крыло?

Очень жаль. Не повезло!»

С. Михалков

 

Свинья и кошка

(басня в стихах)

 

Свинья пить квас уселась у окошка,

Но только крынку со стола взяла,

Глядь, дом пылает у соседки-кошки.

«Не повезло бедняжке! Во дела!» —

 

Хавронья то ль зевнула, то ль вздохнула

И на пожар продолжила смотреть,

Да крынку невзначай перевернула,

Квас пролила и — в три ручья реветь:

 

«Ах! Боже мой! Беда и разоренье!

Ох, мой квасок! Ох, крыночка моя!

За что же мне такое невезенье?!

Несчастней всех на белом свете я!»

 

Такое поведение печалит,

Но многие б признались со стыдом,

Что их свой квас разлитый огорчает

Сильнее, чем чужой сгоревший дом.

О. Емельянова

 

* * *

Мы многих в нашей жизни убиваем,

Незримо, мимоходом, деловито,

С родителей мы только начинаем,

Казня их простодушно и открыто.

И. Губерман

 

* * *

От сердца чёрствого не жди добра в ответ,

Любви и жалости давно простыл в нём след.

От равнодушия оно окаменело…

В нём чувства человеческого нет!

Н. Розбицкая

 

* * *

Котёнок плачет, а дитя хохочет,

Еще не понимая — что к чему…

А бабушка помочь ему не хочет,

Помочь не хочет внуку своему

Стать человеком…

Е. Благинина