Азбука нравственности в стихах. Уныние

Уны́ние — состояние апатии и подавленности, настроение, при котором человек не заинтересован своим положением и происходящим вокруг, может быть не в состоянии исполнять свои жизненные обязанности; безнадёжная печаль; гнетущая скука. Сопровождается общим упадком сил.

* * *

Поскольку жизнь такая сложная,

Унынье — роскошь невозможная.

Ведь надо как-то выживать,

Прорехи, дыры зашивать,

Ткань жизни смятую разглаживать

И как-то быт земной налаживать,

И делать так по мере сил,

Чтоб он мне радость приносил.

А он упорствует, артачится,

Велит мне: «Плачь», а мне не плачется.

Вернее, плачется, но я,

Лазурью обметав края

Канвы, на ткань взгляну опасливо

И вижу: светится. И счастлива.

Л. Миллер

* * *

В текущем дне, как в речке, все плескаются,

А у меня вот руки опускаются,

И почему-то не даётся мне

Плескание со всеми наравне,

Хотя река с утра совсем не мутная.

Усталость это? Слабость ли минутная?

Ну кто меня, ей-богу, разберёт?

И я себе командую: «Вперёд!

Живи, пока живётся, и без фокусов.

Ведь ты не из породы нежных крокусов.

Тебя не будут нежить и ласкать,

Условия особые искать.

И, ежели тоска твоя затянется,

Денёк твой утечёт и не оглянется».

Л. Миллер

* * *

Я не испытывал давно

Такой тоски;

Такой тревоги,

Как будто жизни вижу дно,

Остатки вижу

Дней немногих.

В душе

Сплошная гололедь.

Тоску весеннюю почуяв,

Ни сочинять,

Ни пить,

Ни петь

И даже плакать

Не хочу я.

Что я?!

И звери по весне

Впадают в краткую унылость.

Былое умерло во мне,

А новое

Не народилось.

В. Фёдоров

Страны уныния

Минуты уныния…

Минуты забвения…

И мнится — в пустыне я…

Сгибаю колени я,

Молюсь — но не молится

Душа несогретая,

Стучу — не отворится,

Зову — без ответа я…

Душа словно тиною

Окутана вязкою,

И страх, со змеиною

Колючею ласкою,

Мне в сердце впивается,

И проклят отныне я…

Но нет дерзновения.

Кольцо замыкается…

О, страны забвения!

О, страны уныния!

З. Гиппиус

* * *

Если жизнь тебя обманет,

Не печалься, не сердись!

В день уныния смирись:

День веселья, верь, настанет.

Сердце в будущем живет;

Настоящее уныло:

Все мгновенно, все пройдет;

Что пройдет, то будет мило.

А. Пушкин

К ***

Не спрашивай, зачем унылой думой

Среди забав я часто омрачен,

Зачем на все подъемлю взор угрюмый,

Зачем не мил мне сладкой жизни сон;

Не спрашивай, зачем душой остылой

Я разлюбил веселую любовь

И никого не называю милой —

Кто раз любил, уж не полюбит вновь;

Кто счастье знал, уж не узнает счастья.

На краткий миг блаженство нам дано:

От юности, от нег и сладострастья

Останется уныние одно...

А. Пушкин

Уныние

Мой милый друг! расстался я с тобою.

Душой уснув, безмолвно я грущу.

Блеснет ли день за синею горою,

Взойдет ли ночь с осеннею луною,

Я все тебя, далекий друг, ищу;

Одну тебя везде воспоминаю,

Одну тебя в неверном вижу сне;

Задумаюсь — невольно призываю,

Заслушаюсь — твой голос слышен мне.

И ты со мной, о лира, приуныла,

Наперсница души моей больной!

Твоей струны печален звон глухой,

И лишь тоски ты голос не забыла!..

О верная, грусти, грусти со мной!

Пускай твои небрежные напевы

Изобразят уныние любви,

И, слушая бряцания твои,

Пускай вздохнут задумчивые девы!

А. Пушкин

Уныние

Рассеивает грусть пиров весёлый шум.

Вчера, за чашей круговою,

Средь братьев полковых, в ней утопив свой ум,

Хотел воскреснуть я душою.

Туман полуночный на холмы возлегал;

Шатры над озером дремали,

Лишь мы не знали сна — и пенистый бокал

С весельем буйным осушали.

Но что же? вне себя я тщетно жить хотел:

Вино и Вакха мы хвалили,

Но я безрадостно с друзьями радость пел:

Восторги их мне чужды были.

Того не приобресть, что сердцем не дано,

Рок злобный к нам ревниво злобен:

Одну печаль свою, уныние одно

Унылый чувствовать способен!

Е. Баратынский

Уныние

Сгорело ты, гнездо моих отцов!

Мой сад заглох, мой дом бесследно сгинул,

Но я реки любимой не покинул.

Вблизи ее песчаных берегов

Я и теперь на лето укрываюсь

И, отдохнув, в столицу возвращаюсь

С запасом сил и ворохом стихов.

Мой черный конь, с Кавказа приведенный

Умен и смел, — как вихорь он летит,

Еще отцом к охоте приученный,

Как вкопанный при выстреле стоит.

Когда Кадо бежит опушкой леса

И глухаря нечаянно спугнет,

На всем скаку остановив Черкеса,

Спущу курок — и птица упадет.

Какой восторг! За перелетной птицей

Гонюсь с ружьем, а вольный ветер нив

Сметает сор, навеянный столицей,

С души моей. Я духом бодр и жив,

Я телом здрав. Я думаю… мечтаю…

Не чувствовать над мыслью молотка

Я не могу, как сильно ни желаю,

Но если он приподнят хоть слегка,

Но если я о нем позабываю

На полчаса, — и тем я дорожу.

Я сам себя, читатель, нахожу,

А это всё, что нужно для поэта.

Так шли дела; но нынешнее лето

Не задалось: не заряжал ружья

И не писал еще ни строчки я.

Мне совестно признаться: я томлюсь,

Читатель мой, мучительным недугом.

Чтоб от него отделаться, делюсь

Я им с тобой: ты быть умеешь другом,

Довериться тебе я не боюсь.

Недуг не нов (но сила вся в размере),

Его зовут уныньем; в старину

Я храбро с ним выдерживал войну,

Иль хоть смягчал трудом по крайней мере,

А нынче с ним не оберусь хлопот.

Быть может, есть причина в атмосфере,

А может быть, мне знать себя дает,

Друзья мои, пятидесятый год.

Да, он настал — и требует отчета!

Когда зима нам кудри убелит,

Приходит к нам нежданная забота

Свести итог… О юноши! грозит

Она и вам, судьба не пощадит:

Наступит час рассчитываться строго

За каждый шаг, за целой жизни труд,

И мстящего, зовущего на суд

В душе своей вы ощутите бога.

Бог старости — неутолимый бог,

(От юности готовьте ваш итог!)

Приходит он к прожившему полвека

И говорит: «Оглянемся назад,

Поищем дел, достойных человека…»

Увы! их нет! одних ошибок ряд!

Жестокий бог! он дал двойное зренье

Моим очам; пытливое волненье

Родил в уме, душою овладел.

«Я даром жил, забвенье мой удел», —

Я говорю, с ним жизнь мою читая.

Прости меня, страна моя родная:

Бесплоден труд, напрасен голос мой!

И вижу я, поверженный в смятенье,

В случайности несчастной — преступленье,

Предательство в ошибке роковой…

Измученный, тоскою удрученный,

Жестокостью судьбы неблагосклонной

Вины мои желаю объяснить,

Гоню врага, хочу его забыть,

Он тут как тут! В любимый труд, в забаву —

Мешает он во всё свою отраву,

И снова мы идем рука с рукой.

Куда? увы! опять я проверяю

Всю жизнь мою — найти итог желаю, —

Угодно ли последовать за мной?

Идем! Пути, утоптанные гладко,

Я пренебрег, я шел своим путем,

Со стороны блюстителей порядка

Я, так сказать, был вечно под судом.

И рядом с ним — такая есть возможность! —

Я знал другой недружелюбный суд,

Где трусостью зовется осторожность,

Где подлостью умеренность зовут.

То юношества суд неумолимый.

Меж двух огней я шел неутомимый.

Куда пришел? Клянусь, не знаю сам!

Решить вопрос предоставляю вам!

Враги мои решат его согласно,

Всех меряя на собственный аршин,

В чужой душе они читают ясно,

Но мой судья — читатель-гражданин.

Лишь в суд его храню слепую веру.

Суди же ты, кем взыскан я не в меру!

Еще мой труд тобою не забыт

И знаешь ты: во мне нет сил героя —

Тот не герой, кто лавром не увит

Иль на щите не вынесен из боя, —

Я рядовой (теперь уж инвалид)…

Суди, решай! А ты, мечта больная,

Воспрянь и, мир бесстрашно облетая,

Мой ум к труду, к покою возврати!

Чтоб отдохнуть душою не свободной,

Иду к реке — кормилице народной…

С младенчества на этом мне пути

Знакомо всё… Знакомой грусти полны

Ленивые, медлительные волны…

О чем их грусть?… Бывало, каждый день

Я здесь бродил в раздумьи молчаливом

И слышал я в их ропоте тоскливом

Тоску и скорбь спопутных деревень…

Под берегом, где вечная прохлада

От старых ив, нависших над рекой,

Стоит в воде понуренное стадо,

Над ним шмелей неутомимый рой.

Лишь овцы рвут траву береговую,

Как рекруты острижены вплотную.

Не весел вид реки и берегов.

Свистит кулик, кружится рыболов,

Добычу карауля как разбойник;

Таинственно снастями шевеля.

Проходит барка; виден у руля

Высокий крест: на барке есть покойник…

Чу! конь заржал. Трава кругом на славу,

Но лошадям не весело пришлось,

И, позабыв зеленую атаву,

Под дым костра, спасающий от ос,

Сошлись они, поникли головами

И машут в такт широкими хвостами.

Лишь там, вдали, остался серый конь.

Он не бежит проворно на огонь,

Хоть и над ним кружится рой докучный,

Серко стоит понур и недвижим.

Несчастный конь, ненатурально тучный!

Ты поражен недугом роковым!

Я подошел: алела бугорками

По всей спине, усыпанной шмелями,

Густая кровь… струилась из ноздрей…

Я наблюдал жестокий пир шмелей,

А конь дышал всё реже, всё слабей.

Как вкопанный стоял он час — и боле

И вдруг упал. Лежит недвижим в поле…

Над трупом солнца раскаленный шар

Да степь кругом. Вот с вышины спустился

Степной орел; над жертвой покружился

И царственно уселся на стожар.

В досаде я послал ему удар.

Спугнул его, но он вернется к ночи

И выклюет ей острым клювом очи…

Иду на шелест нивы золотой.

Печальные, убогие равнины!

Недавние и страшные картины,

Стесняя грудь, проходят предо мной.

Ужели бог не сжалится над нами,

Сожженных нив дождем не оживит

И мельница с недвижными крылами

И этот год без дела простоит?

Ужель опять наградой будет плугу

Голодный год?… Чу! женщина поет!

Как будто в гроб кладет она подругу.

Душа болит, уныние растет.

Народ! народ! Мне не дано геройства

Служить тебе, плохой я гражданин,

Но жгучее, святое беспокойство

За жребий твой донес я до седин!

Люблю тебя, пою твои страданья,

Но где герой, кто выведет из тьмы

Тебя на свет?… На смену колебанья

Твоих судеб чего дождемся мы?…

День свечерел. Томим тоскою вялой,

То по лесам, то по лугу брожу.

Уныние в душе моей усталой,

Уныние — куда ни погляжу.

Вот дождь пошел и гром готов уж грянуть

Косцы бегут проворно под шатры,

А я дождем спасаюсь от хандры,

Но, видно, мне и нынче не воспрянуть!

Упала ночь, зажглись в лугах костры,

Иду домой, тоскуя и волнуясь,

Пишу стихи и, недовольный, жгу.

Мой стих уныл, как ропот на несчастье,

Как плеск волны в осеннее ненастье,

На северном пустынном берегу…

Н. Некрасов

Уныние

Бывают дни, когда в душе усталой

Всё вымерло, — как в час очарованья,

Меж черной ночью и зарею алой,

Стихает мир без тьмы и без сиянья.

В те дни нет хмеля радости удалой,

Печали нет во мне, как нет желанья,

И сказкою докучливой и вялой

Звучат уму припевы упованья.

О, если б смерть холодными устами

Моих горячих уст тогда коснулась,

Отдал бы равнодушно я лобзанье!

И даже не жалел бы в миг прощанья

О том, что жизнь моя тянулась,

Для всех ненужной, долгими годами.

П. Бутурлин

Уныние

Люблю в душе моей уныние питать.

Природа всякий час готова нам внимать,

Наставник истинный, товарищ драгоценный!

Но более всего люблю тот час священный,

Как гаснет в облаках, прощаясь с миром, день,

Как длинная с холмов в долины ляжет тень,

Полдневных шум работ умолкнет постепенно,

И пение певцов слабеет отдаленно,

Скрываются цветы, чернеют зыби вод,

Как света царь, скончав торжественный свой ход,

Померкшее чело скрывает за туманом,

И теплится заря на западе багряном.

Тогда, мечтается, с прохладным ветерком

Молчание летит под маковым венком,

Друг ночи и о ней желанный возвеститель!

Ты мир и сон ведешь оратая в обитель.

Час вечера в полях — печальный жизни вид!

Струя сокрытых вод вокруг меня журчит,

И аромат с цветов невидимых восходит;

Тогда во глубину свою мой дух нисходит;

Спят чувства — и мечта его оживлена!

Парениям ее вселенная тесна.

Сюда питать ее, под наклоненной ивой,

Сажусь — и углублен в беседе молчаливой —

Сюда, уныния и мудрости друзья!

Лик месяца блеснул на зеркале ручья!

Пред мною храм села, в очах моих кладбище,

Отшедших от земли пустынное жилище,

Не бронза, не гранит — вещатели похвал!

Полуобрушенный, покрытый дерном вал,

Заросших ряд могил, где мох лишь, поседевший

На камнях гробовых иль вновь зазеленевший,

Почивших время сна являет для очей;

Здесь пепел их свежит извивистый ручей.

Как братья, как друзья, гроб вместе старца, млада,

Их персти не делит железная ограда!

При них взор странника стремится отдохнуть,

О братья, вместе течь и вместе кончить путь!

О тленности мечта здесь дух мой посещает,

Шаг каждый мой себе подобных попирает,

Из праха нашего составилась земля.

А там, где день и ночь гремит творцу хвала,

В природной простоте ума не озаренна,

Не хитростью его, а чувством соплетенна,

Где, мнится, сам отец внимает чад своих,

Вселяет в злобных страх и милует благих,

Где древность на стенах секирой твердой стали

Неизгладимые означила скрижали, —

В сем храме мысль моя со трепетом парит,

Приникши к алтарям, поющи лики зрит,

Дух — верою, мольбой — ланиты воспаленны,

Уста, несущи песнь, и очи умиленны;

Там молится, предстать готовясь пред судом,

Раскаянье, к земле приникшее челом,

В потоке слез свое сретает искупленье;

Благословляя там от мира удаленье,

Согбенный летами, под бременем скорбей,

Желая ускорить кончиною своей,

Дом тесный труженик себе уготовляет,

Не кончен зрится труд... а старец истлевает!..

Сюда, в час осени, стекайтеся, друзья!

Как с шорохом листов смесится шум ручья

И ток, рассвирепев, в расширенном стремленье,

К окрестным понесет жилищам потопленье;

Как ветер восшумит, внезапный гость лесов,

И обнажит верьхи дряхлеющих дубов;

Когда отцветшие дубравы и долины

Представят взорам вид печальныя картины

И вы не встретите в зерцале мутных вод

Ни утра зарево, ни неба ясный свод;

Феб скроется, узрев природы разрушенье,

И, в скорби, сократит для ней свое теченье;

Когда она, сорвав красот своих венец,

Сама — как старица, сретающа конец, —

Тогда, мои друзья, в сей мрачный лес вступайте;

Свой собственный закат всеобщим услаждайте,

Смерть менее страшна, коль думаем о ней.

Сидящим вам в мечтах, быть может, вестник сей,

На мшистой высоте повременно звучащий,

Которым говорит нам миг, от нас летящий,

Моленья скажет час... во храме огнь блеснет.

Всяк к месту, в нем себе избранному, придет.

Торжествен час хвалы, предвечному несомый!

Быть может, окружив почивших тесны домы,

Благословения на прах их притекут,

Моление и скорбь свой тихий гимн сольют,

И взыдет фимиам над дремлющим в покое...

Там веры чувствуйте величие простое!

Или всю скорбь в себе стремитеся вместить,

Всю силу ближнего несчастие делить,

Когда, сквозь частый кров, составленный ветвями,

С бледнеющим челом, с померкшими очами,

С власами, падшими в небрежности на грудь,

Вы узрите красу, таящу робкий путь

К могиле, где ее отрада заключенна:

Дух скорбью услажден, грудь плачем облегченна!

Склонясь на мшистый крест задумчивым челом,

Уныния она вам будет божеством.

М. Милонов

Уныние

Одинокий, нелюбимый,

Я из дома в час вечерний

Выхожу. Гляжу кругом.

Тучи тянут мимо, мимо,

Серебро мешая с чернью.

Осень в воздухе ночном.

П. Соловьева

Уныние

Уныние! вернейший друг души!

С которым я делю печаль и радость,

Ты легким сумраком мою одело младость,

И расцвела весна моя в тиши.

Я счастье знал, но молнией мгновенной

Оно означило туманный небосклон,

Его лишь взвидел взор, блистаньем ослепленный,

Я не жалел о нем: не к счастью я рожден.

В душе моей раздался голос славы:

Откликнулась душа волненьям на призыв;

Но, силы испытав, я дум смирил порыв,

И замерли в душе надежды величавы.

Не оправдала ты честолюбивых снов,

О слава! Ты надежд моих отвергла клятву,

Когда я уповал пожать бессмертья жатву

И яркою браздой прорезать мглу веков!

Кумир горящих душ! меня не допустила

Судьба переступить чрез твой священный праг,

И, мой пожравшая уединенный прах,

Забвеньем зарастет безмолвная могила.

Но слава не вотще мне голос подала!

Она вдохнула мне свободную отвагу,

Святую ненависть к бесчестному зажгла —

И чистую любовь к изящному и благу.

Болтливыя молвы не требуя похвал,

Я подвиг бытия означил тесным кругом:

Пред алтарем души в смиреньи клятву дал

Тирану быть врагом и жертве верным другом.

С улыбкою любви, в венках из свежих роз,

На пир роскошества влекли меня забавы;

Но сколько в нектар их я пролил горьких слез,

И чаша радости была сосуд отравы.

Унынье! всё с тобой крепило мой союз;

Неверность льстивых благ была мне поученьем;

Ты сблизило меня с полезным размышленьем

И привело под сень миролюбивых муз.

Сопутник твой, сердечных ран целитель,

Труд, благодатный труд их муки усыпил.

Прошедшего — веселый искупитель!

Живой источник новых сил!

Всё изменило мне! ты будь не безответен!

С утраченным мое грядущее слилось;

Грядущее со мною разочлось,

И новый иск на нем мой был бы тщетен.

Сокровищницу бытия

Я истощил в одном незрелом ощущеньи;

Небес изящное наследство прожил я

В неполном шумном наслажденьи.

Наследство благ земных холодным оком зрю.

Пойду ль на поприще позорных состязаний

Толпы презрительной соперником, в бою

Оспоривать успех, цель низких упований?

В победе чести нет, когда бесчестен бой,

Раскройте новый круг, бойцов сзовите новых,

Пусть лавр, не тронутый корыстною рукой,

Пусть мета высшая самих венков лавровых

Усердью чистому явит достойный дар!

И честолюбие, источник дел высоких,

Когда не возмущен грозой страстей жестоких,

Вновь пламенной струей прольет по мне свой жар.

Но скройся от меня, с коварным обольщеньем,

Надежд несбыточных испытанный обман!

Почто тревожишь ум бесплодным сожаленьем

И разжигаешь ты тоску заснувших ран?

Унынье! с коим я делю печаль и радость,

Единый друг обманутой души,

Под сумраком твоим моя угасла младость,

Пускай и полдень мой прокрадется в тиши.

П. Вяземский

Ода на уныние

Дни отрадны! где сокрылись

Ваша светлость и красы?

Мраком горести затмились

Прежни ясные часы.

Всё в глазах моих постылый,

Томный принимает вид,

Скорбь в душе моей унылой

Чувство радости мертвит.

Как приятно расцветало

Утро юных, светлых дней!

В полдень облако застлало

Жизни горизонт моей.

Мрак вокруг меня сгустился,

Туча двигнулась с грозой,

Вихрь столбом до облак взвился,

Гром раздался над главой.

Смертных жизнь! о сколь ужасен,

Зол прилив твой и отлив!

В счастьи вздремлешь безопасен,

А проснешься несчастлив.

Так, средь нег, среди покою

Бездна мне открылась бед.

Горесть острою косою

Дней моих посекла цвет.

Луг весенний украшая,

На заре цветок расцвел;

Ароматами дыхая,

Лакомых манит он пчел.

Мотылек на нем садится,

С бабочкой резвясь драгой,

И прохожий веселится

Раннею его красой.

Но внезапно червь презренный

Подъедает корешок:

Вянет стебль и лист зеленый,

Клонит голову цветок,

Блекнет, сохнет и мертвеет.

Странник изумленный стал,

Удивляется, жалеет:

«Что толь рано он увял?»

Так и я в тоске томлюся,

Душу тяжка скорбь гнетет,

Но куда ни оглянуся, —

Сострадающего нет;

И любови сердце жадно

К чьей груди ни приложу,

Всюду токмо чувство хладно

Иль измену нахожу.

О, когда б я мог мгновенно

В дикий пренестись предел,

Где бы лес дремучий, темный

Ввек людских следов не зрел,

Где б не стлался дым жилищный,

Ловчих клик не слышен был,

Где б лишь зверь скитался хищный

И в пещерах с бурей выл.

Тамо на скале кремнистой,

Подмывая мол волной,

Сев под со́сной мрачной, мшистой,

Я бы глас унылый мой,

Вопль, стенанье безотрадно

С стоном бури съединял

И бесчувственностью хладной

Никого не упрекал.

Но куда б ни тщился скрыться,

Скорбь везде пойдет вослед.

Где ж возможно защититься

От гнетенья лютых бед?

Где, как не в земной утробе?

Мир есть трудный, скорбный путь;

В тесном токмо, в мрачном гробе

Мы возможем отдохнуть.

Поспеши ж, о смерть отрадна!

Тронься горестью моей:

Пусть твоя десница хладна

Очи мне смежит скорей.

Ты, сыра земля! смягчися,

Попусти мне в вечность шаг.

Лоно мрака! расступися

И от скорби скрой мой прах.

В. Капнист

Уныние

Сердце, полное унынием,

Обольсти лучом любви,

Все пределы и все линии

Беспощадно оборви!

Пусть во мраке неуверенном

Плачут призраки вокруг,

Пусть иду, в пути затерянный,

Через темный, страшный луг.

И тогда, обманам преданный,

Счастлив грезою своей,

Буду петь мой гимн неведомый,

Скалы движа, как Орфеи!

В. Брюсов

* * *

Ни музыки, ни мысли — ничего.

Тебе давно чистописанья мало,

Тебе давно игрой унылой стало,

Что для других — и путь, и торжество.

Но навсегда вплелся в напев твой сонный, —

Ты знаешь сам, — вошёл в слова твои,

Бог весть откуда, голос приглушённый,

Быть может, смерти, может быть, любви.

Г. Адамович

* * *

Никогда не впадайте в уныние,

А включайте защиту свою:

С вами — Бог, небеса его синие,

Не у пропасти вы на краю!

Вы играете в мячик с ребятами

Не в компьютерной сидя игре, —

Вы играете там, где крылатыми

Люди были детьми во дворе!

Люди были детьми, это — лучшее

От уныния средство, оно

Для любого унылого случая

Человекости свыше дано.

Есть у каждого память о счастье,

Не впадайте в уныния грех,

Потому что от этой напасти

Ваши ангелы плачут — за всех!

С вами — Бог и защита святая,

Не впадайте в уныния мрак, —

Люди были детьми, обладая

Торжеством — перепрыгнуть овраг!

Перепрыгнуть ущелье уныния —

Как?.. Для этого нужен разбег,

У разбега — полётная линия!

Был ребёнком любой человек.

Ю. Мориц

Молитва в унынии

Я устала, Господи,

Нету больше сил.

На краю у пропасти…

Белый свет немил.

Сердце растревожено,

Ноет и болит.

Помоги мне, Боже мой,

Душу исцели.

Солнце в тучах спряталось,

Всюду — пустота.

И тоска проклятая,

Злая маета…

Всё — не как положено,

Наперекосяк.

Помоги мне, Боже мой,

Сделать первый шаг —

Шаг назад — от пропасти,

Шаг вперёд — к Любви.

Помоги мне, Господи,

И благослови…

А. Забавина

* * *

Проблемы — как зыбучие пески,

Затянут, если руки опускаем

И если нам не подадут руки,

Рискуем не подняться, увязая

Всё безнадёжней в этой суете,

Унылой, тупиковой, беспросветной,

И заметёт холодная метель

Твоё сердечко даже знойным летом.

Не смей сдаваться, рук не опускай

Ты зря себя отчаяньем не мучай.

И пусть подступит подлая тоска,

Не верь ей. И мелькнёт надежды лучик,

И он тебя согреет и спасёт.

Гони печаль — и точно повезёт!

А. Забавина

Об унынии

Уныние — великий грех!

Поверьте.

Живи взахлеб

Наперекор судьбе.

Ведь, если много размышлять

О смерти,

Смерть может поразмыслить —

О тебе.

И. Касаткина

Унынье

Время тоскою заткало

дряхлый родительский кров,

сумрак просторного зала -

здесь колыбель моих снов.

В гулком биенье упругом

меряя время в углу,

призрачным матовым кругом

светят часы в полумглу.

Тихие капли все то же

шепчут и шепчут с утра:

дни друг на друга похожи -

завтра, сегодня, вчера...

Смерклось. В садах золоченых

ветер трясет дерева...

Как нескончаемо в кронах

ветхая плачет листва!

Антонио Мачадо

* * *

Небо над городом плачет,

Плачет и сердце мое.

Что оно, что оно значит,

Это унынье мое?

И по земле, и по крышам

Ласковый лепет дождя,

Сердцу печальному слышен

Ласковый лепет дождя.

Что ты лепечешь, ненастье?

Сердца печаль без причин...

Да! Ни измены, ни счастья,

Сердца печаль без причин.

Как-то особенно больно

Плакать в тиши ни о чем.

Плачу, но плачу невольно,

Плачу, не зная о чем.

Поль Верлен (Перевод В. Брюсова)

Унылый и весёлый

Брёл Унылый, уныло вздыхая,

И уныло качал головой,

А весёлый, напевая,

Рядом шёл по мостовой.

Тучу в небе Унылый увидел

И захныкал: «Ах, дождик опять!»

А Весёлый не в обиде:

— Буду лодочки пускать!

— Что ты! Ливень начнётся, быть может,

Всё зальёт, всё затопит кругом...

— Всё затопит? Ну и что же?!

Плот построю, — поплывём.

— Ах, наш плот опрокинет волною!

Я погибну, пойду я ко дну!..

— Не пойдёшь — плыви за мною,

Остров близко, — дотяну.

— Ой, а если там пусто и дико,

Кушать нечего, не на чем спать?!

— Чем не завтрак земляника?!

Чем лужайка не кровать?!

Но Унылый уже разрыдался,

Льются слёзы солёной рекой...

А Весёлый рассмеялся:

— Никудышный ты какой!

С. Погореловский

Унылый гражданин

Жужжит пчела — она летит

На свой медовый луг.

Передвигается, кряхтит,

Ползет куда-то жук.

Висят на нитке паучки,

Хлопочут муравьи,

Готовят на ночь светлячки

Фонарики свои.

Остановись! Присядь!

Нагнись

И под ноги взгляни!

Живой живому удивись:

Они ж тебе сродни!

Не так ли щепочку свою

Мы тащим в общий дом

И шепчем брату-муравью:

— Крепись, браток! Дойдем!

Иной, что сеть свою плетет,

Не схож ли с пауком?

Вот этот ползает, а тот

Порхает мотыльком.

А ты меж них и мимо них,

А иногда по ним

Шагаешь на своих двоих,

Унылый гражданин…

С. Михалков

Страницы

понедельник, 15 марта 2021 г.