 |
| Рисунок И.Грабаря |
23 марта родился Акакий Акакиевич Башмачкин, главный герой повести Гоголя «Шинель».
Николай Васильевич Гоголь написал
эту повесть под впечатлением от услышанного однажды анекдота: жил-был бедный
чиновник, который страстно любил охоту. Мечтал чиновник купить хорошее ружье, и
ради осуществления своей мечты ему пришлось экономить на всем и работать сверх
должности. Купив дорогое ружье, довольный собой чиновник отправился на охоту за
птицей. Проплывая на лодке сквозь камыш, охотник не заметил, как ружье
зацепилось за поросль и утонуло. После такого шокирующего случая чиновника
одолела печаль, и он заболел горячкой. Его друзья очень сочувствовали ему и
подарили горе-охотнику новое ружье. Однако после выздоровления чиновника еще
долго охватывала смертельная бледность при воспоминании этого страшного
события. Но вернемся к Акакию Акакиевичу.
Родился мальчик в семье
чиновницы, имя которой автор не дал. Но стоит отметить, что она была очень
хорошей женщиной и к наречению ребенка отнеслась «как следует». Крестные
малыша: «кум, превосходнейший человек,
Иван Иванович Ерошкин, служивший столоначальником в сенате, и кума, жена квартального
офицера, женщина редких добродетелей, Арина Семеновна Белобрюшкова»,
предоставили родительнице на выбор имена из календаря: Моккий, Соссий,
Хоздазат, Трифилий, Дула, Варахасий, Павсикахий и Вахтисий. Все предложенные
имена вызвали у матери недоумение. «Уж
если так, пусть лучше будет он называться, как и отец его» – Акакий, «видно, его такая судьба». Акакий значит
«неплохой», «не делающий зла». Мальчика окрестили, «причем он заплакал и сделал такую гримасу, как будто бы предчувствовал,
что будет титулярный советник».
Фамилия Акакия Акакиевича
была Башмачкин, хотя никакого отношения к слову «башмак» ни сам Акакий, ни его
ближайшие родственники не имели. Известно, что и его отец, и его дед, и даже
шурин ходили в сапогах, меняя в них подметки раза три в год.
О детстве Акакия ничего не известно. Став взрослым, Акакий Акакиевич, как и предопределено было судьбой, был назначен на должность чиновника для письма. А кем назначен, и когда именно он приступил к службе, никто и не может вспомнить: «сколько ни переменялось директоров и всяких начальников, его видели всё на одном и том же месте, в том же положении, в той же самой должности».
На
работе Башмачкин аккуратно переписывал документы красивым почерком. Делал он
это безошибочно и с любовью: «дайте я
перепишу что-нибудь». Он всегда на работе, и когда он занят переписыванием,
на его лице застывало чувство наслаждения. Даже дома по вечерам он был занят
своим любимым делом.
«Молодые чиновники подсмеивались и острились над ним, во сколько хватало канцелярского остроумия, рассказывали тут же пред ним разные составленные про него истории; про его хозяйку, семидесятилетнюю старуху, говорили, что она бьет его, спрашивали, когда будет их свадьба, сыпали на голову ему бумажки, называя это снегом. Но ни одного слова не отвечал на это Акакий Акакиевич, как будто бы никого и не было перед ним; это не имело даже влияния на занятия его: среди всех этих докук он не делал ни одной ошибки в письме. Только если уж слишком была невыносима шутка, когда толкали его под руку, мешая заниматься своим делом, он произносил: "Оставьте меня, зачем вы меня обижаете?" … и в этих проникающих словах звенели другие слова: "Я брат твой"».
 |
| Художник Т.Морозова |
«Начальники поступали с ним как-то холодно-деспотически». Но ни одного слова Акакий Акакиевич не отвечал на злые шутки и продолжал служить «ревностно, – нет, он служил с любовью».
 |
| Рисунок Кукрыниксов |
Такая тихая спокойная
жизнь, сосредоточенная на переписывании бумаг, устраивала его, и каждый вечер
он засыпал с предвкушением новой работы.
За свою работу в
департаменте Акакий Акакиевич получал 400 рублей, иногда к празднику ему назначали
премию рублей сорок-сорок пять. Этих денег ему хватало на проживание в
маленькой комнате в бедном районе Петербурга.
Семьи у Акакия Акакиевича
не было, и к пятидесяти годам он был «низенького
роста, несколько рябоват, несколько рыжеват, несколько даже на вид подслеповат,
с небольшой лысиной на лбу, с морщинами по обеим сторонам щек и цветом лица,
что называется, геморроидальным». Всему виной был климат Петербурга,
который бьет по здоровью и гардеробу мелкого чиновника.
К своему гардеробу Башмачкин
относился очень трепетно, потому что ремонт одежды был ему не по карману. «Вицмундир у него был не зеленый, а какого-то
рыжевато-мучного цвета. Воротничок на нем был узенький, низенький, так что шея
его, несмотря на то что не была длинна, выходя из воротника, казалась
необыкновенно длинною... И всегда что-нибудь да прилипало к его вицмундиру: или
сенца кусочек, или какая-нибудь ниточка». Однажды в своей «тощенькой
шинельке» Акакий Акакиевич обнаружил, что «в
двух-трех местах, именно на спине и на плечах, она сделалась точная серпянка:
сукно до того истерлось, что сквозило, и подкладка расползлась», и решил
отнести ее на починку к портному Петровичу.
 |
| Рисунок Б.Кустодиева |
Петрович, осмотрев шинель,
заявил: «дело совсем гнилое, тронешь
иглой, а вот уж оно и ползет… подуй ветер, так разлетится… а шинель уж, видно,
вам придется новую делать». За сто пятьдесят рублей обещал сшить хорошую
теплую шинель. От такой новости Башмачкин совершенно поник духом. «На что, на какие деньги ее сделать?»
Будущую премию он уже распределил наперед: «требовалось
завести новые панталоны, заплатить сапожнику старый долг за приставку новых
головок к старым голенищам, да следовало заказать швее три рубахи, да штуки две
того белья, которое неприлично называть в печатном слоге».
Акакий Акакиевич решил копить деньги на новую шинель, поменять стиль жизни, пойти на жесткие ограничения «в продолжение одного года: изгнать употребление чаю по вечерам, не зажигать по вечерам свечи», ходить по улицам легко и осторожно, чтобы не стереть обувь, как можно реже отдавать прачке белье и даже голодать по вечерам. «Но зато он питался духовно, нося в мыслях своих вечную идею будущей шинели». Накопление денег на новую шинель стало целью всей жизни Башмачкина. От этого «он сделался как-то живее, даже тверже характером».
Нищий Акакий Акакиевич откладывал по копейке с каждого рубля: «Акакий Акакиевич имел обыкновение со всякого истрачиваемого рубля откладывать по грошу в небольшой ящичек, запертый на ключ... в продолжение нескольких лет оказалось накопившейся суммы более, чем на сорок рублей». К тому же на работе директор назначил ему премию в шестьдесят рублей вместо сорока. «Это обстоятельство ускорило ход дела», и у Акакия Акакиевича накопилось восемьдесят рублей.
Башмачкин вместе с
Петровичем купили очень хорошего сукна, добротного и плотного коленкору, кошку
на воротник. И через две недели в самый торжественнейший в жизни Акакия
Акакиевича день Петрович принес шинель. «Шинель
была совершенна и как раз впору» Башмачкину.
 |
| Рисунок Б.Кустодиева |
Когда все пришли на работу, каким-то образом узнали, что у Акакия Акакиевича новая шинель и начали поздравлять его. Даже помощник столоначальника пригласил его на вечер в честь его именин.
Счастливый Башмачкин
вернулся домой, весело пообедал и после обеда ничего не писал, как обычно, а
полежал на постели, пока не потемнело. Добираясь до пригласившего чиновника,
Акакий глядел на все вокруг, как на новость. «Он уже несколько лет не выходил по вечерам на улицу», он улыбался и
усмехался увиденному, он полон восхищения. В гостях Акакий Акакиевич чувствовал
себя неловко среди шумной компании и в двенадцать часов потихоньку отправился
домой. Он шел в веселом расположении духа, временами подпрыгивая, и заблудился.
Вдруг перед ним очутились два человека с усами, они забрали его шинель, «дали ему пинка поленом, и он упал навзничь в
снег и ничего уж больше не чувствовал».
 |
| Художник Т.Морозова |
Утром он отправился к
частному и «раз в жизни захотел показать
характер и сказал наотрез, что ему нужно лично видеть самого частного, что они
не смеют его не допустить». Выслушав Башмачкина, частный задавал вопросы,
которые не касались шинели, и Акакий Акакиевич понял, что не будут искать его
шинель. Не теряя надежды, Акакий обращается к значительному лицу генеральского
чина.
 |
| Художник Ю.Игнатьев |
От его маленькой просьбы
генерал поднял крик, что со своими просьбами нужно обращаться в канцелярию. От
такого крика «Акакий Акакиевич так и
обмер, пошатнулся, затрясся всем телом и никак не мог стоять: если бы не
подбежали тут же сторожа поддержать его, он бы шлепнулся на пол; его вынесли
почти без движения».
Как добрался до дома, Башмачкин
не помнил, только сильный ветер дул на него со всех четырех сторон и продул его
старую шинель.
«На другой же день обнаружилась у него сильная горячка. Благодаря
великодушному вспомоществованию петербургского климата болезнь пошла быстрее,
чем можно было ожидать». «И Петербург остался без Акакия Акакиевича, как будто
бы в нем его и никогда не было».
После смерти «ни комнаты,
ни вещей его не опечатывали», потому что наследников у него не было, да и
наследство очень маленькое. Однако по Петербургу у Калинкина моста стали
замечать по ночам привидение в образе Акакия Акакиевича, которое сдирает с
людей шинели в поисках своей, украденной.
Однажды привидение Акакия Акакиевича
нападает на генерала, который его обидел. В качестве мести привидение отбирает
у генерала шинель: «рот мертвеца
покривился и, пахнувши страшно могилою, произнес такие речи: «А! так вот ты
наконец! наконец я тебя того, поймал за воротник! твоей-то шинели мне и нужно!
не похлопотал об моей, да еще и распек, – отдавай же теперь свою!»»
Такой была трагическая
история жизни Акакия Акакиевича Башмачкина.
Повесть Николая
Васильевича Гоголя «Шинель» была несколько раз экранизирована.
«Шинель» – в 1926 году режиссёрами Григорием Козинцевым и Леонидом Траубергом с Андреем Костричкиным в роли Акакия Акакиевича.
«Шинель» – в 1959 году режиссером Алексеем Баталовым с Роланом Быковым в роли Башмачкина.
В театре «Современник» был поставлен спектакль режиссера Валерия Фокина, в роли Акакия Акакиевича – Марина Неёлова.
Татьяна Володкина, библиотека №16 «Маяк»
Комментариев нет
Отправить комментарий