Азбука нравственности в стихах. Стойкость

Стойкость — черта характера человека, определяющая его возможности противостоять внешним воздействиям, которая выражается в упорстве, настойчивости, стремлении достичь поставленной цели во что бы то ни стало.

* * *

Мила мне в сильных слабость, в слабых сила.

Гром грохотал, раздув свои меха,

Могучий дуб гроза не повалила,

Но выдержала бурю и ольха.

И вот теперь, когда проплыли тучи,

Простая песнь с моих слетает губ,

В которой славлю я не дуб могучий,

А слабую ольху, стоявшую, как дуб.

К. Кулиев

* * *

Так было, так будет

в любом испытанье:

кончаются силы,

в глазах потемнело,

уже исступленье,

смятенье, метанье,

свинцовою тяжестью

смятое тело.

Уже задыхается сердце слепое,

колотится бешено и бестолково

и вырваться хочет

ценою любою,

и нету опасней

мгновенья такого.

Бороться так трудно,

а сдаться так просто,

упасть и молчать,

без движения лежа...

Они ж не бездонны —

запасы упорства...

Но дальше-то,

дальше-то,

дальше-то что же?

Как долго мои испытания длятся,

уже непосильно борение это...

Но если мне сдаться,

так с жизнью расстаться,

и рада бы выбрать,

да выбора нету!

Считаю не на километры — на метры,

считаю уже не на дни — на минуты...

И вдруг полегчало!

Сперва неприметно.

Но сразу в глазах посветлело

как будто!

Уже не похожее на трепыханье

упругое чувствую

сердцебиенье...

И, значит, спасенье —

второе дыханье.

Второе дыханье.

Второе рожденье!

В.Тушнова.

Полоса препятствий

Не о том разговор, как ты жил до сих пор,

Как ты был на решения скор,

Как ты лазал на спор через дачный забор

И препятствий не видел в упор...

Да, ты весело жил, да, ты счастливо рос,

Сладко елось тебе и спалось,

Только жизнь чередует жару и мороз,

Только жизнь состоит из полос...

И однажды затихнут друзей голоса,

Сгинут компасы и полюса,

И свинцово проляжет у ног полоса,

Испытаний твоих полоса...

Для того-то она и нужна, старина,

Для того-то она и дана,

Чтоб ты знал, какова тебе в жизни цена

С этих пор и на все времена.

Ты ее одолей. Не тайком, не тишком,

Не в объезд — напрямик и пешком,

И не просто пешком, то бишь вялым шажком,

А ползком, да еще с вещмешком!..

И однажды сквозь тучи блеснут небеса

И в лицо тебе брызнет роса —

Это значит, что пройдена та полоса,

Ненавистная та полоса...

А теперь отдыхай и валяйся в траве,

В безмятежное небо смотри...

Только этих полос у судьбы в рукаве

Не одна, и не две, и не три...

Л. Филатов

* * *

Я житейским бесчисленным радуюсь хлопотам.

Их так много, они - как дождинки весенние...

Пережитые беды становятся опытом.

Он не учит, а он создает настроение.

Поглядят и подумают: горя не знавшая!

Словно птичка на ветке, заметят, завидуя.

А в душе я ещё столько боли донашиваю,

и ещё доглотать не успела обиды я.

Но с бездушием рыбьим, со злобой крысиною

да и с собственной глупостью всё же покончено.

Пережитые беды становятся силою,

и шагаю - как будто танцую - по кочкам я.

Наполняется мир неотведанной радостью.

Лампы в окнах домов — словно свечи во храмах.

Пережитые беды становятся храбростью -

жить, как будто и не было бед этих самых.

Р. Казакова

* * *

И всё же самый ценный дар —

Умение держать удар.

Я жду удара отовсюду,

И знать не знаю, как я буду

Справляться с ним, коль нанесёт

Его судьба, и что спасёт,

И как мне быть — присесть? Пригнуться?

Вперёд бежать? Назад вернуться?

Л. Миллер

* * *

В текущем дне, как в речке, все плескаются,

А у меня вот руки опускаются,

И почему-то не даётся мне

Плескание со всеми наравне,

Хотя река с утра совсем не мутная.

Усталость это? Слабость ли минутная?

Ну кто меня, ей-богу, разберёт?

И я себе командую: «Вперёд!

Живи, пока живётся, и без фокусов.

Ведь ты не из породы нежных крокусов.

Тебя не будут нежить и ласкать,

Условия особые искать.

И, ежели тоска твоя затянется,

Денёк твой утечёт и не оглянется».

Л. Миллер

Не падай духом!

Когда болезнь — не падай духом.

Не падай и когда война!

Когда отстал — не падай духом —

Не падай духом, старина!

Когда бесчинства и разруха,

Когда врагами сбит прицел —

Ты всё равно не падай духом!

Когда колодец обмелел,

Когда руки не протянули,

Не подсказали, хоть могли,

Когда тебя на крик согнули,

И до каленья довели,

Когда на просьбу наплевали

И перекрыли кислород,

Когда на голый нерв нажали

И паклей залепили рот.

Когда приставили нож к горлу,

Когда пьянющий лечит врач

Когда в куски искусан сворой

Когда друг детства и палач

Окажутся одним лицом вдруг,

А ведь такое может быть,

А впрочем, смерти всё равно, друг

Кого и кем когда казнить.

Но даже здесь не падай духом

Тогда появятся слова

У песни, что досель без звука

Тобою пелась, старина!

Т. Травник

Никогда не сдавайся

Проблемы - как зыбучие пески,

Затянут, если руки опускаем

И если нам не подадут руки,

Рискуем не подняться, увязая

Всё безнадёжней в этой суете,

Унылой, тупиковой, беспросветной,

И заметёт холодная метель

Твоё сердечко даже знойным летом.

Не смей сдаваться, рук не опускай

Ты зря себя отчаяньем не мучай.

И пусть подступит подлая тоска,

Не верь ей. И мелькнёт надежды лучик,

И он тебя согреет и спасёт.

Гони печаль - и точно повезёт!

А. Забавина

Замкнутый круг

Он замкнулся нежданно, вдруг...

Как оковы его тяжелы...

Заколдованный проклятый круг

Заключил судьбу в кандалы...

Как ни бейся, как ни мечись -

Он не хочет тебя выпускать.

Адский круг очертил твою жизнь,

В нём лазейку - не отыскать.

Безнадёга, непруха, тоска,

Невезуха... Куда ты ни кинь —

Всюду клин. И не видно пока

Ни конца и ни краю... Один

Ты как будто остался совсем.

Никому дела нет до тебя,

До твоих нерешённых проблем.

Всем твоя безразлична судьба...

И сбивает уныние с ног,

И отчаянье ломится в дверь...

Не спеши их впускать на порог,

Прочь гони от себя и не верь,

Что твоя проиграна жизнь,

Что просвета не будет в пути.

Не сдавайся, слышишь? Держись!

И вперёд продолжай идти —

Вопреки полосе неудач,

Вопреки злодейке-судьбе.

Зубы стисни, не ной, не плачь —

И тогда повезёт тебе.

«Всё проходит и это пройдёт», —

Повторяй себе эти слова.

Адский круг одолеет лишь тот,

В чьей душе надежда жива.

Тот, кто духом не упадёт,

Как бы ни было тяжело, —

Лишь к тому удача придёт.

Тот прорвётся - всем бедам назло!

А. Забавина

Поднимись!

Пусть жизнь порою бьёт нещадно,

Обида льётся через край,

И на пути встают преграды —

Ты только рук не опускай!

Порой смеются над тобою,

Бывает, предал лучший друг,

Порой клеймят тебя толпою

И проверяют на испуг.

Когда на сердце так уныло,

И слёзы катятся рекой,

И жизнь становится постылой,

Однообразной и пустой,

Когда удача отвернулась,

Не видно солнца из-за туч,

Когда устала и споткнулась —

Ты и тогда себя не мучь.

И если ты почти не дышишь,

И празднует победу враг —

Ты поднимись, ты встань! Будь выше!

И волю собери в кулак!

И пусть судьба неблагосклонна,

Земная жизнь — не райский сад.

А ты из этого лимона —

Возьми и сделай лимонад!

Встань! Поднимись! Найдутся силы!

И как бы ни был мир жесток —

Не загоняй себя в могилу,

А лучше извлеки урок.

Не повторяй былых ошибок,

Сильнее и мудрее будь.

Ведь после шишек и ушибов

И выбирают верный путь!

А. Забавина

Что-то сломалось...

Что-то сломалось внутри? — Похоже…

Но не надейся на чудеса.

В этом вопросе бог не поможет,

Так что давай уж как-нибудь сам.

Как-нибудь сам наведи порядок

В мыслях и чувствах, мой милый друг.

Знаешь, чем страшен души упадок? —

Он без труда перейдёт в недуг,

Если ты руки опустишь разом,

Если ты сдашься в борьбе с судьбой.

С неба не сыплются нам алмазы,

К ним непривычные мы с тобой.

Пусть через трудности, «на пределе» —

Выдержим, выстоим, победим…

Главное вот что, на самом деле:

В счастье ли, в горе — ты не один.

Ю. Вихарева

В пути

Шел тайфун, все сметая и руша,

Прямо в сердце нацелив разбег.

Скалы падали. Трескалась суша.

Я же — выжила. Я — человек.

По равнинам метались метели,

Злой мороз наступал на меня.

Лес валился. И щепки летели.

И звенели подковы коня.

Где-то лязгали волчьи капканы.

Где-то оползни плыли у рек.

Где-то путь застилали туманы.

Я не сгинула. Я — человек.

И шагала упрямо и смело,

Хоть и видела я наяву:

Сталь ломалась. Железо ржавело.

Ну а я — и поныне живу.

Пусть взрывается лавою кратер.

Пусть лавиною валится снег.

У меня ли терпенья не хватит?!

Я ль не выдюжу?! Я — человек!

Знаю, скользки и топки болота.

Знаю, жажда суха и горька.

Знаю, есть непредвиденный кто-то,

Чья верна и надежна рука.

О земля, наше вечное вече!

Совершая во времени бег,

На меня опирайся покрепче.

Все я выдержу. Я — человек.

Л. Щипахина

Сама виновата...

«Сама виновата!», — кричали холодные взгляды…

А ей, как когда-то, уже их поддержки не надо…

Она улыбалась и шла сквозь бетонные стены…

Слабее её оказались стальные проблемы…

Она не сломалась, как кто-то, злословя, пророчил

И слёзы уже не лила с наступлением ночи…

Она понимала, что слабости жизнь не прощает…

Она не умела ползти, потому и взлетает…

А те, что, не медля, ей в спину когда-то стреляли,

Теперь за успехом её, задыхаясь, бежали…

Как будто совсем не её лицемерием били…

На фразу «Ведь мы же друзья!» эхо молвило: «Были…»

Не стоит искать в чьём-то горе вины и подвоха…

Доверчивость — это не глупо и вовсе не плохо…

Она благодарна врагам, ей урок помогает…

Ведь в спину толчок — шаг вперёд совершить заставляет…

Она научилась ценить каждый луч на рассвете,

А рядом любимый мужчина, чудесные дети…

К ней счастье вернулось, как вечером солнце к закату,

А звёзды с улыбкою шепчут: «Сама виновата…»

И. Самарина-Лабиринт

* * *

Не роняйте себя, если Вам изменили,

Если жгучий обман Вас хлестал по щекам…

Не роняйте себя, если Вас опалили,

Клеветой, наговором по ногам и рукам…

Не роняйте себя, если Вы оступились

И никто не успел Вам подставить плеча.

Не роняйте себя, если Вы заблудились

И не светит в ночи ни звезда, ни свеча.

Не роняйте себя, если Вас позабыли,

Если Ваше тепло не смогли оценить.

Не роняйте себя, если Вас раздавили,

И, казалось, надежду порвали, как нить.

Не роняйте себя, если мало добились,

Если Ваша казна оказалась пуста.

Не роняйте себя, если двери закрылись,

И несносной покажется тяжесть креста…

Не роняйте себя, если сердце разбили,

Если предали Вас не щадя, не любя.

Не роняйте себя, если Вас уронили.

Поднимите себя! Поднимите себя!

Л. Галдеева

Не падай духом

Надо верить, надо спорить,

Надо брать все в жизни с бою;

Жизнь зовет, не падай духом,

Будь всех выше головою!

Где друзья? Теперь их мало…

Не робей, держись прямее:

Тот кружок, где ты любима,

Стал хоть уже, но теснее.

Грянет гром, промчится буря,

Их прими привет сердитый;

Будь тверда, неуязвима

Клеветою ядовитой.

Не склоняйся под грозою!

Посмотри, как челн летучий

Парус свой расправил смело

Под покровом черной тучи;

Посмотри, как он играет,

Как смеется над валами…

Слышишь, как завыло море.

Потрясая берегами?

Пусть челнок девятым валом

Разобьет, потопит море.

Но за то он был отважен

До конца в неравном споре,

Но за то он был на воле,

Был свободен, жил, стремился:

На цепи не сгнил в заливе,

В чистом море он разбился…

А. Яворовский

* * *

Превозмогая и благодаря

Тяжёлый год: прощанья и потери.

Несчастья горькой выпали росой.

Но с комом в горле, с болью в сердце —

«ВЕРЮ!»

Незыблемо над чёрной полосой.

На прочность испытание, на волю,

На силу несмолкающей любви,

Когда сознанье корчится от боли,

А смерть на ухо шепчет: «Се ля ви…»

Чужое на себя не примеряя,

Цветёт весна, улыбками светла.

И кажется — нет, верится — не зря я

С таким настроем в этот мир пришла.

Сумею - горе, душу мне не горби!

Смоги, - себе твержу, - другим помочь:

Бесценен опыт — в радости и в скорби;

И свет, и тень люби, и день, и ночь.

Пусть Заповеди Вечного Завета

Ведут меня, как новая заря!

Дойду до края тьмы, до края света —

Превозмогая и благодаря.

О. Альтовская

* * *

«Ложная надежда — это плохо! —

Учит нас прославленный мудрец. —

Если сил осталось на два вздоха

И куда сильней чужой боец.

Если видишь сам, что дело худо

И уже удачу не догнать —

Надо ли надеяться на чудо?

Лучше поражение признать…»

Но тогда как быть, коль самый-самый

Врач, к кому явился ты на суд,

Разведёт беспомощно руками:

«Тут и Боги жизни не спасут!»

Это значит — воспринять как благо

Темноту — и ждать своей судьбы,

Позабыв про гордость и отвагу,

Не пытаясь взвиться на дыбы?..

Ну уж нет! По древнему закону,

Что ещё никем не отменён, -

Кто себя признает побеждённым,

Только тот и правда побеждён.

М. Семенова

Ванька-встанька

Ванька-встанька — игрушка простая,

Ты в умелой и точной руке,

Грудой стружек легко обрастая,

На токарном кружилась станке.

Обточили тебя, обкатали,

Прямо в пятки налили свинец —

И стоит без тревог и печали,

Подбоченясь, лихой молодец!

Кустари в подмосковном посаде,

Над заветной работой склонясь,

Клали кисточкой, радости ради,

По кафтану затейную вязь.

Приукрасили розаном щеки,

Хитрой точкой наметили взгляд,

Чтобы жил ты немалые сроки,

Забавляя не только ребят.

Чтоб в рубахе цветастых узоров —

Любо-дорого, кровь с молоком! —

Свой казал неуступчивый норов,

Ни пред кем не склонялся челом

Чья бы сила тебя ни сгибала,

Ни давила к земле тяжело, —

Ты встаешь, как ни в чем не бывало,

Всем напастям и горю назло

И пронес ты чрез столькие годы —

Нет, столетия! — стойкость свою.

Я закал нашей русской породы,

Ванька-встанька, в тебе узнаю!

В. Рождественский

Камни

Нам пишут:

«Будьте стойки, как гранит!..»

Но память

Этих строк не сохранит.

Не потому,

Что стертые слова.

Не потому,

Что стоптано сравненье.

Бывает,

И осенняя трава

В глаза ударит

Свежестью весенней.

Не потому,

Что к слову здесь мертвы, —

Нужней, чем тут,

Оно нигде не будет!

Но без людей

И каменные львы,

И мрамор зданий,

И гранит Невы

Не поднимали б к солнцу головы...

...О, камни!

Будьте стойкими, как люди!

Ю. Воронов

Баллада о молчании

Был ноябрь

                     по-январски угрюм и зловещ,

над горами метель завывала.

Егерей

            из дивизии «Эдельвейс»

наши

сдвинули с перевала.

Командир поредевшую роту собрал

и сказал тяжело и спокойно:

- Час назад

                        меня вызвал к себе генерал.

Вот, товарищи, дело какое:

Там — фашисты.

Позиция немцев ясна.

Укрепились надёжно и мощно.

С трёх сторон — пулемёты,

                                          с четвёртой — стена.

Влезть на стену

почти невозможно.

Остаётся надежда

                               на это «почти».

Мы должны —

понимаете, братцы? —

нынче ночью

                     на чёртову гору вползти.

На зубах —

но до верха добраться! —

А солдаты глядели на дальний карниз,

и один —

             словно так, между прочим —

вдруг спросил:

— Командир,

                          может, вы — альпинист? —

Тот плечами пожал:

— Да не очень…

Я родился и вырос в Рязани,

                                               а там

горы встанут,

наверно, не скоро…

В детстве

                 лазал я лишь по соседским садам.

Вот и вся

«альпинистская школа».

А ещё, —

               он сказал как поставил печать, —

там у них патрули.

Это значит:

если кто-то сорвётся,

                                     он должен молчать.

До конца.

И никак не иначе. —

…Как восходящие капли дождя,

как молчаливый вызов,

лезли,

           наитием находя

трещинку,

выемку,

выступ.

Лезли,

           почти сроднясь со стеной, —

камень светлел под пальцами.

Пар

       поднимался над каждой спиной

и становился

панцирем.

Молча

            тянули наверх свои

каски,

гранаты,

судьбы.

Только дыхание слышалось и

стон

сквозь сжатые зубы.

Дышат друзья.

                          Терпят друзья.

В гору

ползёт молчание.

Охнуть — нельзя.

                             Крикнуть — нельзя.

Даже —

слова прощания.

Даже —

              когда в озноб темноты,

в чёрную прорву

                              ночи,

всё понимая,

рушишься ты,

напрочь

            срывая

                        ногти!

Душу твою ослепит на миг

жалость,

               что прожил мало…

Крик твой истошный,

                                       неслышный крик

мама услышит.

Мама…

…Лезли

               те,

                  кому повезло.

Мышцы

               в комок сводило, —

лезли!

(Такого

              быть не могло!!

Быть не могло.

Но- было…)

Лезли,

            забыв навсегда слова,

глаза напрягая

                         до рези.

Сколько прошло?

Час или два?

Жизнь или две?

Лезли!

Будто на самую

                          крышу войны…

И вот,

почти как виденье,

из пропасти

                     на краю стены

молча

           выросли

                          тени.

И так же молча —

сквозь круговерть

и колыханье мрака —

шагнули!

Была

       безмолвной, как смерть,

страшная их атака!

Через минуту

                       растаял чад

и грохот

короткого боя…

Давайте и мы

                     иногда

                               молчать,

об их молчании

помня.

Р. Рождественский

* * *

Они накинулись, неистовы,

Могильным холодом грозя,

Но есть такое слово «выстоять»,

Когда и выстоять нельзя,

И есть душа — она всё вытерпит,

И есть земля — она одна,

Большая, добрая, сердитая,

Как кровь, тепла и солона.

И. Эренбург

Пусть голосуют дети

Я в госпитале мальчика видала.

При нём снаряд убил сестру и мать.

Ему ж по локоть руки оторвало.

А мальчику в то время было пять.

Он музыке учился, он старался.

Любил ловить зеленый круглый мяч...

И вот лежал — и застонать боялся.

Он знал уже: в бою постыден плач.

Лежал тихонько на солдатской койке,

обрубки рук вдоль тела протянув...

О, детская немыслимая стойкость!

Проклятье разжигающим войну!

Проклятье тем, кто там, за океаном,

за бомбовозом строит бомбовоз,

и ждет невыплаканных детских слез,

и детям мира вновь готовит раны.

О, сколько их, безногих и безруких!

Как гулко в черствую кору земли,

не походя на все земные звуки,

стучат коротенькие костыли.

И я хочу, чтоб, не простив обиды,

везде, где люди защищают мир,

являлись маленькие инвалиды,

как равные с храбрейшими людьми.

Пусть ветеран, которому от роду

двенадцать лет, когда замрут вокруг,

за прочный мир, за счастие народов

подымет ввысь обрубки детских рук.

Пусть уличит истерзанное детство

тех, кто войну готовит, — навсегда,

чтоб некуда им больше было деться

от нашего грядущего суда.

О. Берггольц

Три товарища

Жили три друга-товарища

В маленьком городе Эн.

Были три друга-товарища

Взяты фашистами в плен.

Стали допрашивать первого.

Долго пытали его —

Умер товарищ замученный

И не сказал ничего.

Стали второго допрашивать,

Пыток не вынес второй —

Умер, ни слова не вымолвив,

Как настоящий герой.

Третий товарищ не вытерпел,

Третий — язык развязал:

«Не о чем нам разговаривать!» —

Он перед смертью сказал.

Их закопали за городом,

Возле разрушенных стен.

Вот как погибли товарищи

В маленьком городе Эн.

С. Михалков

Вересковый мед

(из Роберта Стивенсона)

Из вереска напиток

Забыт давным-давно.

А был он слаще меда,

Пьянее, чем вино.

В котлах его варили

И пили всей семьей

Малютки-медовары

В пещерах под землей.

Пришел король шотландский,

Безжалостный к врагам,

Погнал он бедных пиктов

К скалистым берегам.

На вересковом поле,

На поле боевом

Лежал живой на мертвом

И мертвый — на живом.

Лето в стране настало,

Вереск опять цветет,

Но некому готовить

Вересковый мед.

В своих могилках тесных,

В горах родной земли

Малютки-медовары

Приют себе нашли.

Король по склону едет

Над морем на коне,

А рядом реют чайки

С дорогой наравне.

Король глядит угрюмо:

«Опять в краю моем

Цветет медвяный вереск,

А меда мы не пьем!»

Но вот его вассалы

Приметили двоих

Последних медоваров,

Оставшихся в живых.

Вышли они из-под камня,

Щурясь на белый свет,-

Старый горбатый карлик

И мальчик пятнадцати лет.

К берегу моря крутому

Их привели на допрос,

Но ни один из пленных

Слова не произнес.

Сидел король шотландский,

Не шевелясь, в седле.

А маленькие люди

Стояли на земле.

Гневно король промолвил:

«Пытка обоих ждет,

Если не скажете, черти,

Как вы готовили мед!»

Сын и отец молчали,

Стоя у края скалы.

Вереск звенел над ними,

В море катились валы.

И вдруг голосок раздался:

«Слушай, шотландский король,

Поговорить с тобою

С глазу на глаз позволь!

Старость боится смерти.

Жизнь я изменой куплю,

Выдам заветную тайну!» —

Карлик сказал королю.

Голос его воробьиный

Резко и четко звучал:

«Тайну давно бы я выдал,

Если бы сын не мешал!

Мальчику жизни не жалко,

Гибель ему нипочем...

Мне продавать свою совесть

Совестно будет при нем.

Пускай его крепко свяжут

И бросят в пучину вод —

А я научу шотландцев

Готовить старинный мед!..»

Сильный шотландский воин

Мальчика крепко связал

И бросил в открытое море

С прибрежных отвесных скал.

Волны над ним сомкнулись.

Замер последний крик...

И эхом ему ответил

С обрыва отец-старик:

«Правду сказал я, шотландцы,

От сына я ждал беды.

Не верил я в стойкость юных,

Не бреющих бороды.

А мне костер не страшен.

Пускай со мной умрет

Моя святая тайна —

Мой вересковый мед!»

С. Маршак

Варяг (Плещут холодные волны)

Музыка: Ф. Богородицкий

Плещут холодные волны,

Бьются о берег морской…

Носятся чайки над морем,

Крики их полны тоской…

Мечутся белые чайки,

Что-то встревожило их, —

Чу!.. Загремели раскаты

Взрывов далёких, глухих.

Там, среди шумного моря,

Вьётся Андреевский стяг, —

Бьётся с неравною силой

Гордый красавец «Варяг».

Сбита высокая мачта,

Броня пробита на нем.

Борется стойко команда

С морем, с врагом и огнём.

Пенится Жёлтое море,

Волны сердито шумят;

С вражьих морских великанов

Выстрелы чаще гремят.

Реже с «Варяга» несётся

Ворогу грозный ответ…

«Чайки! снесите отчизне

Русских героев привет…

Миру всему передайте,

Чайки, печальную весть:

В битве врагу мы не сдались —

Пали за русскую честь!..

Мы пред врагом не спустили

Славный Андреевский флаг,

Нет! мы взорвали «Корейца»,

Нами потоплен «Варяг»!

Видели белые чайки —

Скрылся в волнах богатырь,

Смолкли раскаты орудий,

Стихла далёкая ширь…

Плещут холодные волны,

Бьются о берег морcкой,

Чайки на запад несутся,

Крики их полны тоской…

Я. Репнинский

Варяг

Музыка: А.С. Турищев

Наверх, о товарищи, все по местам!

Последний парад наступает!

Врагу не сдается наш гордый «Варяг»,

Пощады никто не желает!

Все вымпелы вьются, и цепи гремят,

Наверх якоря поднимая.

Готовятся к бою орудий ряды,

На солнце зловеще сверкая.

Из пристани верной мы в битву идем,

Навстречу грозящей нам смерти,

За Родину в море открытом умрем,

Где ждут желтолицые черти!

Свистит, и гремит, и грохочет кругом

Гром пушек, шипенье снаряда,

И стал наш бесстрашный, наш верный «Варяг»

Подобьем кромешного ада!

В предсмертных мученьях трепещут тела,

Вкруг грохот, и дым, и стенанья,

И судно охвачено морем огня, —

Настала минута прощанья.

Прощайте, товарищи! С Богом, ура!

Кипящее море под нами!

Не думали мы ещё с вами вчера,

Что нынче уснем под волнами!

Не скажут ни камень, ни крест, где легли

Во славу мы русского флага,

Лишь волны морские прославят вовек

Геройскую гибель «Варяга»!

Е. Студенская

Финальная песня

Песня из кинофильма «Два капитана»

Музыка: Е. Птичкин

Ты иди, не сверни и не падай!

Упадешь — поднимись!

И будет тебе наградой

Цели заветной высь!

Я плыву к неизведанным далям,

Вьюга, шторм не страшат меня.

На коне я в бою отчаянном

И на полюсе тоже я!

В голубой океан улетаю,

Под землею я уголь рублю,

По дорогам опасным шагаю,

Жизнь отдам я за то, что люблю!

Е. Карелов