Журнал «Фома» – очень интересное и познавательное издание, в котором органично сочетается множество постоянных рубрик, содержащих статьи на совершенно различные темы. Он может быть интересен огромному количеству людей с различными запросами и предпочтениями.
Тема подвига, тема христианского понимания героизма постоянно звучит в отдельных номерах журнала, статьях и подборках наиболее ярких высказываний известных священнослужителей, отражающих их видение героизма в прошлом и настоящем нашей страны, особенно в год 75-летия победы в Великой Отечественной войне.
«Память о героях никогда не должна исчезнуть из жизни народа – вне зависимости от того, стоит ли этот герой с орденами на Красной площади во время парада Победы или покоится, без рук, без ног, в одиночестве и скорби завершив свою жизнь. Они все должны жить в нашей памяти. Если народ помнит о героях, если герои живут в народной памяти, то тогда сам народ сохраняется…За многое мы должны поблагодарить героев, которые отдали свою жизнь на полях битв Великой Отечественной войны», – сказал в одной из своих проповедей Патриарх Кирилл.
Во вступительной колонке главного редактора, задав вопрос «где правда о войне?», Владимир Легойда отвечает: «Правда о войне – она такая: совершенно прямая, без полутонов, которые здесь не нужны. Она просто показывает лицо этой войны, которое всем нам очень важно знать и не забывать», потому что война – это страшно, жестоко «это так, как об этом сумел написать в «Волоколамском шоссе» Александр Бек».
В последнем номере журнала «Фома», №6 (206) за июнь 2020 года, опубликованы два мало известных материала о православных героях прошедшей войны, на которые хочется обратить ваше внимание.
О личном вкладе в победу одного солдата, ставшего впоследствии духовником нескольких Патриархов, написали статью Ольга Каменева и Дмитрий Симонов.
Речь идет об архимандрите Кирилле (Павлове), который несколько десятилетий нес послушание духовника Троице-Сергиевой лавры, старца, принимавшего исповедь у трех Патриархов – Пимена, Алексия I и Алексия II. Но и переехав в патриаршую резиденцию, архимандрит оставался духовником братии Лавры и наставником молодых монахов. Награжден церковными орденами преподобного Сергия Радонежского и святого князя Владимира. Не случайно его называют «последний светоч России».
О том, что отец Кирилл – участник Великой Отечественной войны, было известно давно. Он и сам иногда упоминал об этом в своих проповедях и разговорах с духовными чадами. А однажды признался: «Кто там не был, тот ничего не знает. Порой это было хуже ада. Пережить такое крайне тяжело…». Также он вспоминал, что особенно трудно было переносить подлость и трусость. Ведь война – это не только массовый героизм, это еще и предательство, и «сотрудничество с органами», и стремление улизнуть с передовой в тыловые службы.
Напомню, что архимандрит Кирилл (в миру Иван Дмитриевич Павлов) родился 8 сентября 1919 года в деревне Маковские Выселки Рязанской губернии в набожной крестьянской семье. Когда мальчику исполнилось 12 лет, поскольку у них в деревне не было семилетней школы, отец увез его учиться вместе с братом в город Касимов, где с 1934 по 1938 гг., Павлов Иван проходил обучение в Касимовском индустриальном техникуме, по окончании которого его призвали на службу в армию и отправили на Дальний Восток. В июне 1941 года он должен был демобилизоваться. Вместо этого их построили и объявили, что сегодня – 22 июня 41-го… так нагрянула Великая Отечественная война.
Иван Дмитриевич Павлов попал самое пекло ада: он воевал на Финской войне. Сначала сержантом, а потом и в звании лейтенанта, прошел через всю войну, едва спасся от бомбежки под Тихвином, участвовал в обороне Сталинграда (командовал взводом), мерз в окопах, чудом уцелел на минных полях. По окончании Сталинградской битвы Иван Павлов участвовал в освобождении Европы, завершил войну в составе самоходного полка возле озера Балатон в Венгрии, закончил войну в Австрии. Демобилизовался в 1946 году.
Был дважды ранен – в ногу и в руку. По воспоминаниям одного из лечащих врачей старца, доктора медицинских наук Александра Викторовича Недоступа, – «первое ранение отец Кирилл (тогда Иван Павлов) получил на Волховском фронте, прибыв туда в ночном эшелоне с Дальнего Востока. Второй раз был ранен в Венгрии на Балатоне. А в Сталинграде он заработал туберкулез».
Самым тяжелым испытанием для 22-летнего сержанта Павлова было сражение за Сталинград. В очерке генерал-полковника Александра Ильича Родимцева «Дом солдатской доблести» подробно рассказано о том, как сержант Иван Павлов с тремя бойцами захватил четырехэтажный дом на нейтральной полосе в центре города, как прислали ему подкрепление, и как начали они обороняться от врагов. Более двух месяцев защитники находились под непрестанным яростным огнем противника, почти без пищи, без медикаментов. Одни погибали, на их место пробирались другие, но боевых позиций они не сдавали.
Настоящий ужас перед смертью будущий духовник Троице-Сергиевой лавры испытал, когда город был освобожден. Он вспоминал, что там стояла странная и страшная тишина – ни голоса, ни выстрела. И повсюду царил запах тлена. Освобожденный город показался сержанту Ивану Павлову похожим на царство смерти. Этот ужас заставил задуматься и искать какого-то решения.
 |
| Дом Павлова в Сталинграде |
Это решение пришло в 1943 году. Пока его часть переформировывалась, во время караула в полуразрушенном доме в Сталинграде Иван Павлов нашел Евангелие. Книга стала источником ответов на назревшие вопросы. Будущий архимандрит настолько проникся содержанием, что не расставался с книгой до конца войны. Он вспоминал: «Стал читать ее и почувствовал что-то такое родное, милое для души. Это было Евангелие. Я нашел для себя такое сокровище, такое утешение!.. Собрал я все листочки вместе, книга-то разбитая была, и оставалось то Евангелие со мною все время. До этого такое смущение было: почему война? Почему воюем? Много непонятного было, потому что сплошной атеизм был в стране, ложь, правды не узнаешь… Я шел с Евангелием и не боялся. Никогда. Такое было воодушевление! Просто Господь был со мною рядом, и я ничего не боялся».
Если обратить внимание на ранние рассказы об обороне Дома Павловых, то найдешь разные странные нестыковки и неточности тех исторических событий. Как будто бы кто-то специально умалчивает некие очень важные факты тех страшных героических дней. И что самое интересное, скрываются и путаются фамилии людей, которые героически защищали этот дом. Легендарный генерал Родимцев, в то время командовавший 13-й гвардейской дивизией, оборонявшей Сталинград, упоминает в своих воспоминаниях лишь несколько фамилий, известных с самого начала нашумевшей операции. По документам, там побывало 24 бойца.
Сам архимандрит Кирилл никогда публично не подтверждал (но и не опровергал) версию о том, что «сержант Павлов», руководитель обороны дома-бастиона, и он – один и тот же человек. В документальном фильме «Старцы. Архимандрит Кирилл» уверенность, что он и был тем самым сержантом, выразили знавшие его лично архимандрит Илия (Рейзмир) и иерей Виктор Кузнецов. Однажды его спросил врач Александр Недоступ: «Батюшка, говорят, что вы обороняли Дом Павлова?» Он нахмурился как-то: «Да нет, нет, это Яков». Так как-то раздраженно, и я быстренько эту тему прикрыл. Он сам отрицал это и строго-настрого просил близких не говорить на эту тему. Почему? Я думаю, потому что с него взяли подписку или что-то в этом роде. Он обещал. И не держать обещания при своей глубокой порядочности он не мог. Скорее всего, так».
По воспоминаниям близких, однажды, усердно молясь в церкви возле раки преподобного Сергия Радонежского, к нему подошел некий старец, который почему-то уже заранее знал все его желания и горести и именно поэтому посоветовал Павлову принять обет молчания. Это могло означать только то, что теперь он поклялся хранить свой секрет всю жизнь и в разговорах нигде не упоминать больше тему, касающуюся этого секрета. И после этого в будущем архимандрит Кирилл (Павлов) больше никогда не рассказывал о своих фронтовых наградах и подвигах.
Однако существуют данные, которые говорят сами за себя. Награды за свой личный героизм и мужество – звание Героя Советского Союза, а также наградной орден Отечественной войны и медаль «За отвагу» гвардии сержант Павлов Иван получил при абсолютном нежелании вступать в коммунистическую партию из-за своих религиозных убеждений. Он, неожиданно для работников политотдела, уклонился от почетного, торжественного вступления в партийные ряды, сказав, что «не достоин», «не готов». Как такое было возможно в то время? Такое мало кому прощали. Особисты были в шоке, и бунтарь моментально «сгорел», став неудобным властям. По всему фронту, из уст в уста разнеслась эта весть. Пошли слухи, грозившие скандалом.
Тогда помогли местные НКВДшники: быстро свалили героя с пьедестала славы и перебросили в разведдесант – в самое пекло. Это те, кто, примостившись на броне мчащихся танков, первыми бросаются на штурм неприступных укреплений. Это верная и скорая смерть. Но чудом Божиим Иван остался жив. Был ранен в бою, и после ранения нашлись добрые люди, которые перевели его в другую часть, менее гибельную.
 |
| Сталинград в руинах |
Практически сразу после войны боец Павлов решил поступать в духовную семинарию.
Дата принятия его иноческого чина совпала с датой начала войны – 22 июня, но только в 1954 году. Этим он запечатлел себя как защитник русского православного народа от всех видимых и невидимых напастей. Одних людей он когда-то отбивал от несчастий с помощью силы оружия, а других – силой Иисусовой молитвы. Вот таким образом архимандрит Кирилл (Павлов) навсегда похоронил в себе свое боевое прошлое.
Свою заслуженную кровью награду золотую звезду он никогда не надевал, и только один раз за всю жизнь, как говорят братья из Троице-Сергиевой Лавры, он надел звезду Героя Советского Союза – когда закрыли Киево-Печерскую Лавру, и встал вопрос о закрытии Почаевской Лавры, она стояла на грани. Тогда же, при Хрущеве в 1963 году был поставлен вопрос о закрытии Троице-Сергиевой Лавры. Отец Кирилл, отступив от своего обета, надел звезду, поехал на прием и добился, что Лавру оставили в покое. Почаев тогда ЮНЕСКО защитил, а Троице-Сергиеву Лавру защитил отец Кирилл.
Его дальнейшая подвижническая жизнь была тесно связана с православием. Архимандрит Кирилл –один из наиболее почитаемых русских старцев конца XX — начала XXI веков. Считается, что его молитвы обладали огромной действенной силой. Но чтят его не только за эту силу и деяния, но и за неравнодушие: ежегодно он отправлял архиереям, священникам, мирянам, духовным чадам и даже малознакомым людям до 5000 писем с поздравлениями, наставлениями и назиданиями.
4 декабря 2003 года архимандрит Кирилл перенес инсульт, лишивший старца возможности двигаться и общаться с внешним миром. Скончался вечером 20 февраля 2017 года, немного не дожив до 98 лет. Похоронен на территории Троице-Сергиевой лавры.
Из высказываний архимандрита Кирилла: «Грядут тяжелые времена и для нас, но Русь – это сталь непобедимая. Не зря называют ее уделом Божией Матери. Даже природа это доказывает. Посмотрите, к примеру, на ёлки. Как кресты, верхушки их направлены в небо. Зимой и летом одним цветом, не меняют своего вида. Так и мы должны стоять – не гнуться, не ломаться, в любой ситуации держать православную веру, не подпускать к себе врагов. Пусть знают: никогда им не победить Россию!»
Следующую публикацию «Шурик против Гитлера. Жизнь и казнь святого антифашиста» подготовила Наталья Харпалёва.
Она касается студенческой антифашисткой организации «Белая роза», действующей в 1943 году в Мюнхене и одном из её руководителей – Александре Шмореле. О нем и о его друзьях, которые предпочли умереть, лишь бы не идти против своей совести, и узнает читатель этой статьи.
«Белая роза» не была организацией в полном смысле слова – создать организацию в те времена было вообще невозможно – она представляла собой группу единомышленников, немецких студентов, которых связывала личная дружба и готовность сопротивляться режиму Гитлера. Они желали конца Второй мировой и не дожили до него… Не дожили, потому что боролись за истину и за свободу совести в стране, угнетаемой богоборческим режимом.
Имена одиннадцати студентов, десятерых из которых казнили в 1943 году, знает вся Германия. Но даже в Германии немногие знают, что один из них был…наполовину русским. Мало того, православным. И что 5 февраля 2012 года он прославлен Церковью как новомученик Александр Мюнхенский (Шморель).
В 1917 году в Оренбурге у врача Гуго Шмореля и его жены Наталии, урожденной Введенской, дочери православного священника, родился сын, которого нарекли именем Александр. Шурику был всего лишь год, когда Наталья Петровна умерла от тифа, и отец нашел ему няню, Феодосию Константиновну Лапшину, а спустя два года женился на оренбурженке немецкого происхождения, как и он сам. Из революционной России Шморели эмигрировали в Германию, поселившись в самом её сердце – городе Мюнхене. С ними едет няня Феодосия, превратившаяся по документам в их родственницу, Франциску Шморель. Она и воспитывает Шурика в православной вере, так как остальные члены семьи, включая младших братика Эриха и сестричку Наташу, католики.
Еще в школе, реальной гимназии, он дружит с Кристофом Пробстом, который начинает интересоваться русской литературой и изучает русский язык.
После окончания гимназии в 1937 году он вступает в рабочие отряды. Тогда он начинает понимать, что увлекшая его, как и большинство его сверстников, идея народного возрождения в том виде, который предлагают национал-социалисты, неприемлема. Тем не менее он еще два года вынужден оставаться в армии, где внутренне страдает от насилия над человеческой личностью. Ради возможности уйти в отставку Шурик поступает на медицинский факультет сначала в Гамбурге, потом в Мюнхене.
В университете начинается его дружба с Гансом Шоллем, будущим участником «Белой розы».
Александр много рассказывает друзьям о России, хотя сам знал о ней с самого детства только по рассказам отца и няни: «Я люблю в России вечные степи и простор, леса и горы, над которыми не властен человек. Люблю русских, всё русское, чего никогда не отнять, без чего человек не является таковым. Их сердце и душа, которые невозможно понять умом, а можно только угадать и почувствовать, которые являются их богатством – богатством, которое никогда не удастся отнять». Вдохновленные рассказами Александра друзья стали изучать русский язык, а сам он ходит в русскую церковь, общается с эмигрантами из советской России.
В июне 1941 года Германия напала на Советский Союз. Когда вместе с Гансом Шоллем Александр узнает о массовом истреблении евреев в гетто, они окончательно понимают, что во главе страны стоят психопаты и преступники, ведущие Германию к пропасти, и, что нужно что-то делать, чтобы немцы больше узнавали о преступлениях нацистов. Они понимают, что необходимо действовать против внешнего разрушения страны безумной войной и внутреннего разложения людей, искалеченности ума и совести. Когда Ханс Шоль находит в своем почтовом ящике листовку с проповедью католического епископа, открыто выступающего против нацистов, у него рождается идея именно листовками призывать людей к сопротивлению. Зная, на какое опасное дело они идут, Ханс с Александром не сразу привлекают к нему друзей. Они сами составили первую листовку: «Опустевшая земля проросла бурьяном, народ пребывает в состоянии позора, преступники торжествуют. Слишком поздно мы вспомнили утраченные истины: все добрые люди рассеялись, а имя злым легион…Мы не молчим, мы – ваша нечистая совесть. «Белая роза» не даст вам покоя!» Своей маленькой организации студенты дали имя «Белая роза» – так назывался известный антивоенный роман.
Потом к двум новоявленным подпольщикам присоединились остальные друзья, и вскоре воззвания «Белой розы» появились не только в Германии, но и в Австрии.
Летом 1942 года произошло то, чего Александр ждал и боялся больше всего: его и двух его товарищей срочно отправили на Восточный фронт, во 2-ю студенческую роту, служить санитарами в полевых лазаретах. Александр много общается с русскими врачами, заводит знакомства, ходит в местную церковь к священнику. Есть свидетельства, что эти санитары помогали не только немецким, но и советским раненым. Они подкармливали русских хлебом, хоронили их солдат, помогали им как врачи.
Вернувшись в Германию, Александр писал друзьям: «По ночам мне снитесь вы и Россия, потому что моя душа, мое сердце, мои мысли – всё осталось на Родине…Но пока я должен оставаться в Германии».
Тем временем, в Мюнхене студенты сплотили крепкую христианскую группу, объединившую лютеран и католиков, и православного Александра, с новой силой продолжая свою наивную тайную борьбу с Третьим рейхом. Тираж пятой листовки в начале 1943 года «Воззвания ко всем немцам!» составил уже 6000 экземпляров.
Люди реагировали на листовки, которые развозили по разным городам, тоже по-разному. Лишь очень немногие находили мужество соглашаться с «Белой розой», а вот таких, кто относил их в полицию – было предостаточно. Газеты запестрели заголовками: разыскиваются преступники, организация «Белая роза», за помощь в поимке – щедрое вознаграждение. Начались слежки, облавы… Но это не остановило подпольщиков.
Каким мужеством надо было обладать, чтобы написать такое в фашистской Германии: «В настоящее время немецкий народ подобен толпе безвольных трусливых людей, послушных воле любого хозяина, немцы готовы к тому, чтобы их согнали в стадо и подвели к краю пропасти…Кто ведет подсчет погибшим: Гитлер, Геббельс? Конечно же ни тот, ни другой. Ежедневно в России погибают тысячи наших людей. Некому утешить плачущих матерей. Гитлер отнял у них самое дорогое, подверг их детей абсурдной смерти и продолжает им нагло врать».
К чему же призывали участники «Белой розы»? Что, по их мнению, могло спасти мир? «Вера и только вера может помочь проснуться европейскому сознанию и стать гарантом прав народов».
Ко времени первых арестов гестаповцы знали имена всех участников организации. Арестованных приговорили к смертной казни и тут же привели приговор в исполнение. Александр успел с чужим паспортом скрыться в Швейцарии, за его поимку обещали тысячу марок, но он был вынужден вернуться в Мюнхен, где и был выдан гестаповцам.
На допросах Шморель открыто говорил о любви к России и гордости за свою вторую Родину, подчеркивая, что действовал как русский и как православный христианин. При этом его Россия – не советская Россия. Он «больше всего хотел бы видеть исчезновение большевизма, но конечно не за счет таких важных областей, которые завоевала Германия…» Он заявляет, что полностью осознавал, какие тяжелые последствия могла повлечь за собой борьба с властью, что он может потерять жизнь. «Через все это я переступил, потому что для меня моя внутренняя обязанность к действию против национал-социалистического государства стояла выше этого».
Когда на суде его спросили: «Стреляли ли вы в русских на Восточном фронте?», он ответил: «Я не стрелял в русских, как не стрелял бы и в немцев».
К приговору – казнь на гильотине – Шморель был готов. За несколько дней до казни он написал сестре: «Господи, слава тебе! Мы никого не выдали. Пусть мы погибнем, но зато у многих немцев откроются, наконец, глаза».
Рано утром 13 июля 1943 года ему объявляют, что настал день казни. Он призывает священника того прихода, в котором рос и который 50 лет спустя, по воле Божьей, построит кафедральный собор свв. Новомучеников и Исповедников Российских всего в нескольких десятках метров от его могилы. Отец Александр (Ловчий) исповедует и причащает его. В письме Александр прощается с родными и в пять часов вечера встречает смерть. «Я перехожу туда в сознании, что послужил глубокому своему убеждению истине… Немного часов и я буду в лучшей жизни, у своей матери, и я не забуду вас, буду молить Бога об утешении и покое для вас! И буду ждать вас! Одно особенно влагаю в память вашего сердца: не забывайте Бога!!! Ваш Шурик».
Будучи в заключении Александр Шморель написал подруге из Гжатска. «Милая Нелли! Раньше, чем мы все думали, мне было суждено бросить земную жизнь. Мы с Ваней и другими ребятами работали против немецкого правительства, нас поймали и приговорили к смерти. Пишу из тюрьмы. Часто, часто я вспоминаю Гжатск! И почему я тогда не остался в России?! Но все это воля Божья. В загробной, вечной жизни мы опять встретимся! Прощай, милая Нелли! И помолись за меня! Твой Саша. Все за Россию!!!»
Уроженец Оренбурга, в 2012 году был канонизирован Русской православной церковью за рубежом и Московским Патриархатом как святой Александр Мюнхенский. Хотя, его девушка Лило Фурст-Рамдор утверждает, что это его рассмешило бы, он был «нормальным человеком», говорит она.
Так в одном журнале соединились две истории, две судьбы, двух замечательных людей – борцов за справедливость и торжество освобождения России и Германии от фашизма, сумевших совершить свой христианский подвиг во имя мира.
Использованные источники:
Ольга Солодовникова, зав. отделом социально-гуманитарной литературы Центральной библиотеки им.А.С.Пушкина
Комментариев нет
Отправить комментарий