Вспоминая Михаила Исаковского

К 120-летию со дня рождения

«Люди поют его песни. Михаил Васильевич жив. Как народ, его породивший. Как большой поэт и прозаик, выразивший свой большой народ»

А. Исаковская

«Снова замерло всё до рассвета», «Услышь меня, хорошая», «Лучше нету того цвету…», «Каким ты был, таким остался», «Ой, цветёт калина…», «И кто его знает», или «Расцветали яблони и груши», правда, знакомые стихи, которые мы знаем как песни? Многие поют эти песни, едва заслышав знакомые звуки музыки, а между тем, едва ли вспомнят автора этих строк. Так бывает, когда стихотворение, ставшее песней, уходит в житейскую среду, оно словно растворяется в потоке времени, в событиях, и часто воспринимается как народное. Но у этих строк автор всё-таки есть, и автор с большим именем – Михаил Васильевич Исаковский.

Михаил Исаковский проработал в литературном творчестве более полувека, оставив большое литературное наследие: сборники стихов и поэм, а также автобиографическую повесть «На ельнинской земле». Известна и его литературоведческая книга «О поэтическом мастерстве». Занимался Исаковский и литературными переводами с украинского, белорусского и венгерского языков.

Я – не взыщите – плохой соловей,

Песенка эта, быть может, наскучила,

Но ведь история жизни моей

И начинается с этого случая.

Строки эти взяты из стихотворения Исаковского «География жизни», написанного в 1935 году.

А история жизни самого поэта началась 19 января 1900 года, когда он родился в большой крестьянской семье на Смоленщине, в деревне Глотовка. Семья была многодетная, и как многие другие семьи в глухих смоленских краях, частенько бедствовала.

Я вырос в захолустной стороне,

Где мужики невесело шутили,

Что ехало к ним счастье на коне,

Да богачи его перехватили.

Я вырос там, где мой отец и дед

Бродили робко у чужих поместий,

Где в каждой хате – может, тыщу лет -

Нужда сидела на почетном месте.

Я вырос там, среди скупых полей,

Где все пути терялися в тумане,

Где матери, баюкая детей,

О горькой доле пели им заране.

Клочок земли, соха да борона –

Такой была родная сторона.

И под высоким небом наших дней

Я очень часто думаю о ней.

Я думаю о прожитых годах,

О юности глухой и непогожей,

И все, что нынче держим мы в руках,

Мне с каждым днем становится дороже.

1941

Какова была вероятность того, что обычный деревенский паренёк станет известнейшим поэтом, что песни на его стихи будет петь вся страна, и что они переживут автора на много-много лет и оставят длинный след в истории?

В детстве кроме своей деревни и её окрестностей он больше нигде не бывал, вечера коротал при лучине, грамоте учился у местного священника, да ещё по журналам и газетам, которые отец привозил, работая «почтарём». Но и это было немало. По меркам того времени в деревне он слыл грамотеем, и был едва ли единственным на всю округу писарем.

Этим его умением – писать – многие пользовались, а он не мог отказать, а потому за всех неграмотных сочинял и писал письма. Как вспоминал Михаил Васильевич в автобиографической книге «На ельнинской земле»: «Сидишь, бывало, где-нибудь в полутёмной клети и пишешь, примостясь на сундуке, а рядом женщина – грустная и молчаливая. И с такой надеждой смотрит она на бегающее по бумаге перо, как будто и впрямь моя слабая рука может снять с её плеч всю тяжесть обид и горя. Начнёшь читать написанное, а она – в слёзы».

Школьное образование не было систематическим по некоторым веским причинам: сильная близорукость и бедность семьи, такая, что порой просто нечего было надеть, чтобы дойти до школы. Однако Михаил учился охотно и проявлял способности, удивительные для мальчика из крестьянской необразованной семьи. Хорошим примером для Михаила служила биография его тёзки Михаила Васильевича Ломоносова, на которую он откликнулся стихотворением:

Жил у нас в былые годы

Ломоносов Михаил.

Я читал его походы, –

Как учиться он ходил.

Тайно вышел он из дому,

И никто о том не знал,

Как в Москву с обозом рыбы

За наукой он бежал…

Первая публикация состоялась, когда Михаилу было всего 14 лет. Это было стихотворение «Просьба солдата», напечатанное в московской газете «Новь».

Светит солнца луч

Догорающий...

Говорит солдат

Умирающий:

"Напиши, мой друг,

Ты моей жене:

Не горюет пусть

О моей судьбе.

А ещё поклон

Напиши ей мой

Напиши, чтоб меня

Не ждала домой...

Если жить вдовой

Ей не нравится,

С тем, кто по сердцу,

Пусть венчается.

А ещё тебе

Я хочу сказать:

Моему отцу

Не забудь послать...

Дескать, жив, здоров

Твой сынок родной,

Только ты его

Не зови домой..."

Зашло солнышко,

Запылал закат...

Вместе с солнышком

Кончил жизнь солдат.

1914

А в 17 лет Исаковский уже сам стал большим человеком – редактором и единственным сотрудником местной газеты, а после переезда в Смоленск в 1921 году стал сотрудником газеты «Рабочий путь». В этой газете, сменяя должности, Михаил Исаковский проработал почти десять лет. На этом же этапе жизни стали появляться новые сочинения молодого поэта, которые позже составили такие его сборники: «По ступеням времени» и «Взлёты» (1921), «Провода в соломе» (1927). Современному читателю трудно оценить, то, что в то время казалось таким необычным, новым – вторжение в «соломенный» быт новой жизни, которую дала советская власть. Уже в ранней поэзии Исаковского проявились такие качества, как простота, искренность, близость к естественной жизни, что было свойственно и другим народным поэтам, движимым потребностью в литературном творчестве.

В конце 20-х годов было сформировано смоленское отделение Российской ассоциации пролетарских писателей (РАПП), Исаковский был избран секретарем правления этой организации.

Продолжают выходить сборники поэзии молодого поэта: «Провинция» (1930), «Мастера земли» (1931). Также выходят его переводы белорусских и украинских поэтов (Я.Купалы, М. Богдановича, Я. Коласа, а также Т. Шевченко, И. Франко, Л. Украинки). Имя молодого поэта получает народную известность. В связи с этим Исаковского переводят в Москву на должность редактора журнала «Колхозник». С этого времени поэзия Исаковского становится популярной. Народ уже поёт «Дан приказ: ему на запад…» (1935), «Дайте в руки мне гармонь – золотые планки…» (1936), «На закате ходит парень…» (1938) и др. Эти песни становятся спутниками на долгие годы для разных поколений.

Долгая-долгая любовь, народное почитание и мировая известность были суждены песне, которую Исаковский написал в 1938 году. То была, ставшая впоследствии легендарной, «Катюша». По воспоминаниям автора, он написал её не сразу. Без усилий были написаны первые восемь строк, но дальше ничего не выходило.

Из воспоминаний М. Исаковского:

«Я не знал, что же дальше делать с Катюшей, которую я заставил выйти "на высокий берег, на крутой" и запеть песню. Поэтому стихи пришлось пока отложить, хотя начало их мне определенно нравилось. Весной – в конце апреля или в начале мая – я по каким-то делам поехал в редакцию газеты "Правда". Там – в литературном отделе – я впервые встретился и познакомился с композитором Матвеем Исааковичем Блантером, за которым уже "числилось" несколько весьма популярных песен, – таких, например, как "Партизан Железняк", как "Песня о Щорсе" и другие. Матвей Исаакович сразу же стал выспрашивать – нет ли у меня каких-либо стихов, на которые можно было бы написать музыку. Я вспомнил про начатую "Катюшу" и ответил:

– Знаете, стихи есть, и, по-видимому, их можно положить на музыку, но вся беда в том, что они не закончены: я написал лишь восемь начальных строк.

– А вы можете сейчас переписать эти строки для меня?

– Конечно же, могу, – согласился я.

Расцветали яблони и

груши,

Поплыли туманы над

рекой.

Выходила на берег Катюша,

На высокий берег, на

крутой.

Выходила, песню заводила

Про степного сизого орла,

Про того, которого любила,

Про того, чьи письма

берегла...

Я передал написанное Блантеру и, по совести говоря, скоро позабыл об этом. Однако летом, когда я по какому-то случаю снова встретился с Матвеем Исааковичем, тот сказал мне, что музыку "Катюши" он написал, что, по его мнению, песня получилась хорошая, но необходимо дописать слова. Я обещал, что допишу…

Я передал композитору пять или семь вариантов законченной "Катюши" – мол, выбирайте любой... Сам я, однако, выделил один вариант, который мне казался наиболее удачным, и я сделал на нем соответствующую пометку. После оказалось, что и Блантеру больше всего приглянулся именно этот вариант. Таким образом, слова "Катюши" были одобрены нами обоими…»

Конец 30-х был тревожным, все уже не только предчувствовали войну, но и в известной мере переживали военные события: затяжная война в Испании, военный конфликт с Японией в 1938 году. По этим причинам тема родины, тема защиты её от посягательств врага были первостепенными, что поэт и отразил в своей «Катюше».

Осенью 1938 года «Катюша» была исполнена впервые на первом концерте Государственного джаз-оркестра, и всем понравилась. Так началось её шествие по стране. Но уже совсем скоро «Катюша» перешагнула границы Советского Союза.

Из воспоминаний М. Исаковского:

«Уже в сентябре 1939 года население Западной Украины и Западной Белоруссии, находившееся дотоле под властью польских панов, встречало нашу армию-освободительницу пением "Катюши". В годы Великой Отечественной войны "Катюшу" пели бойцы армии Сопротивления во Франции и Италии. Осенью 1957 года, когда я приехал в Италию, мне рассказывали, что по крайней мере восемьдесят процентов населения Италии знает "Катюшу". Об этом писал и поэт А. Прокофьев, утверждая, что "Катюша":

Впереди отрядов партизанских

Чуть не всю Италию прошла.

Любопытно, что советские воины, сражавшиеся в партизанских отрядах Италии, в дни победы, когда их пожелал видеть папа римский, вошли в Ватикан с пением "Катюши". Дошла "Катюша" и до Соединенных Штатов Америки. Побывав там вскоре после войны, украинский поэт Андрей Малышко писал в одном из своих стихотворений:

Негры пели русскую "Катюшу",

Ту, что Исаковский написал.

В последние годы "Катюша" стала очень популярной в Японии. "Катюша" известна и во многих других странах».

Великая Отечественная война – особая страница в русской словесности. Военные годы оставили глубокие раны в сердцах всех без исключения, и, конечно, литература не могла не откликнуться на события военных лет.

Годы Отечественной войны Исаковский провел в эвакуации в Чистополе (ныне Татарстан). Как писал в своих воспоминаниях Е. Долматовский, он близко познакомился с Исаковским именно в Чистополе, и был поражён его удивительным знанием фронтовых дел. Михаил Васильевич тяжело переживал невозможность воевать с оружием в руках, причиной тому было его слабое здоровье. Знание военной обстановки, понимание её перспектив было для слабого здоровьем поэта как бы заменой невозможности пребывания на фронте. Исаковский не мог воевать сам, но его представителями на всех фронтах и в тылу стали песни.

«Была у Исаковского другая способность воевать, и он её блестяще использовал. Он воевал стихом и песней… Песни стали его представителями на всех фронтах и в тылу», – эти замечательные слова сказал Евгений Долматовский.

В сохранившейся записной книжке под заголовком «О городе Чистополе» М. Исаковский писал: «Я благодарен городу Чистополю за то, что в суровые годы войны он приютил меня, дал мне кров и хлеб, предоставил мне возможность работать. Должен сказать, что для меня «чистопольский период» в творческом отношении не пропал даром. Я работал весьма интенсивно и написал большое количество произведений и среди них такие, которые получили потом весьма широкое распространение, как на фронте, так и в тылу».

Так Исаковский писал о жизни в Чистополе: «Дрова таскаю. Печь топлю в квартире. Курю какой-то невозможный мох, варю и ем картошку в вицмундире…».

Из Чистопольских записей

День и ночь прядут метели

В двести тысяч веретен…

Городок в снегах затерян

И снегами заметён

Восемь суток почты нету –

Ни газеты, ни письма!

На дороге, видно, где-то

Замела её зима.

Хоть бы радио нежданно

Весть какую принесло!

Но и радио недавно

Здесь на шёпот перешло.

Мы сидим вдвоём с тобою.

Дом заснул. Огонь потух…

Только ветры за стеною

Разговаривают вслух.

1946

Так, пребывая в Чистополе с 1941 по 1943 годы, Исаковский написал свои знаменитые песни «В лесу прифронтовом», «Ой, туманы мои, растуманы», «Огонёк», «Где ж вы, где ж вы, очи карие», «Лучше нету того цвету», которые в 1943 г. были удостоены Сталинской премии.

Часть денег от Сталинской премии М. Исаковский направил на строительство клуба в родных местах. Дом в Глотовке, в котором родился и вырос поэт, был сожжен оккупантами.

Удивительна судьба песни «Огонёк». Исаковский написал стихотворение в 1942 году, в апреле 1943 оно было напечатано в газете «Правда». Исаковский был уже широко известным поэтом-песенником, а потому и к «Огоньку» многие композиторы стали сочинять музыку. Но популярным стал только один вариант, который все знают и сейчас, только авторство осталось неизвестным. И при исполнении так и говорят, автор текста – Исаковский, музыка – народная.

Впервые песня «Огонёк» с этой мелодией прозвучала в 1947 году в исполнении Владимира Нечаева. Были выпущены грампластинки. Исаковский вспоминал, что многие люди пытались доказать, что именно они являются авторами музыки к песне. Была созвана специальная комиссия Союза композиторов, которая установила, что ни один из этих людей не мог написать её, а мелодия более всего похожа на танго «Стелла».

Популярность «Огонька» перешагнула границы Родины, эту песню наряду с «Катюшей» хорошо знают и любят в Японии.

Огонёк

На позиции девушка

Провожала бойца,

Тёмной ночью простилася

На ступеньках крыльца.

И пока за туманами

Видеть мог паренёк,

На окошке на девичьем

Все горел огонёк.

Парня встретила дружная

Фронтовая семья,

Всюду были товарищи,

Всюду были друзья,

Но знакомую улицу

Позабыть он не мог:

«Где ж ты, девушка милая,

Где ж ты, мой огонёк?»

И подруга далекая

Парню весточку шлёт,

Что любовь её девичья

Никогда не умрёт.

Всё, что было загадано,

Всё исполнится в срок, —

Не погаснет без времени

Золотой огонёк.

И становится радостно

На душе у бойца

От такого хорошего,

От её письмеца.

И врага ненавистного

Крепче бьет паренёк

За советскую Родину,

За родной огонёк.

Примечательна судьба и другого стихотворения Михаила Исаковского, но примечательность его с оттенком горечи. Стихотворение «Враги сожгли родную хату» или «Прасковья» Исаковский написал в 1945, когда война уже закончилась и солдаты начали возвращаться домой. Окончание любой войны характерно тем, что матери, жёны, подруги, дети ждут своих мужчин, своих солдат домой. Конечно, присутствует страх, что твой родной человек не вернётся, что погиб, остался калекой. Но солдат, возвращаясь домой, ждёт отдохновения от всех тягот войны… И солдат Исаковского не был исключением, он шёл домой, искал глазами родную хату, мечтал о тёплой встрече с любимой женой Прасковьей. Но то, что он нашёл – мы знаем из стихотворения.

Враги сожгли родную хату,

Сгубили всю его семью.

Куда ж теперь идти солдату,

Кому нести печаль свою?

Пошел солдат в глубоком горе

На перекресток двух дорог,

Нашел солдат в широком поле

Травой заросший бугорок.

Стоит солдат — и словно комья

Застряли в горле у него.

Сказал солдат: «Встречай, Прасковья.

Героя-мужа своего.

Готовь для гостя угощенье,

Накрой в избе широкий стол.

Свой день, свой праздник возвращенья

К тебе я праздновать пришел..,»

Никто солдату не ответил.

Никто его не повстречал,

И только теплый летний ветер

Траву могильную качал.

Вздохнул солдат, ремень поправил,

Раскрыл мешок походный свой,

Бутылку горькую поставил

На серый камень гробовой.

«Не осуждай меня, Прасковья,

Что я пришел к тебе такой:

Хотел я выпить за здоровье,

А должен пить за упокой.

Сойдутся вновь друзья, подружки.

Но не сойтись вовеки нам...»

И пил солдат из медной кружки

Вино и слезы пополам.

Он пил — солдат, слуга народа —

И с болью в сердце говорил:

«Я шел к тебе четыре года,

Я три державы покорил...»

Хмелел солдат, слеза катилась,

Слеза несбывшихся надежд,

И на груди его светилась

Медаль за город Будапешт.

1945

Впервые стихотворение было опубликовано в 1946 году в журнале «Знамя». Александр Твардовский показал новое стихотворение Матвею Блантеру со словами: «Замечательная песня может получиться!» Как позднее вспоминал композитор: «Он говорит взволнованно: «Идите скорее к Мише, он написал замечательные стихи. Убежден, что, если Вы возьметесь, получится песня, что надо...» Поднялся я к Исаковскому, и он мне прочитал... <…> А потом как бы даже извинился: «Очевидно, Саша ничего в этом деле не понимает. Здесь слов — целая простыня. В какую же песню все это влезет?»

Музыку Блантер написал очень быстро, и песню запели друзья и знакомые, и она даже прозвучала по радио в исполнении В. Нечаева. Но скоро прозвучал запрет. В стихах Исаковского власти усмотрели некий пессимизм, который был недопустим в послевоенное время. Официальная запрещающая критика звучала так: «за распространение пессимистических настроений».

Михаил Исаковский вспоминал: «Это был какой-то психоз, наваждение. В общем-то неплохие люди, они, не сговариваясь, шарахнулись от песни. Был один даже – прослушал, заплакал, вытер слёзы и сказал: «Нет, мы не можем». Что же не можем? Не плакать? Оказывается, пропустить песню на радио «не можем».

Песня вернулась к народу только в 1960 году, когда Марк Бернес на свой страх и риск спел её на большом сборном концерте.

Много замечательных стихотворений осталось в творчестве Михаила Исаковского, много песенной поэзии, без которой мы не можем представить своей жизни. Однако сам он в своём творчестве выделял лишь три песни: «Провожанье», «И кто его знает», «Летят перелётные птицы». Об этом в своих воспоминаниях говорила дочь поэта Е. Сальникова. И в этом, по её словам, не было ничего необычного, потому как он был очень требовательным к себе, к своим стихам, к своей работе.

Напоследок хотелось вспомнить одно стихотворение Исаковского, своеобразный лирический рассказ-очерк, почти «притчу». Это стихотворение, хотелось бы верить, должны хорошо знать и дети.

Вишня

В ясный полдень, на исходе лета,

Шёл старик дорогой полевой;

Вырыл вишню молодую где-то

И, довольный, нёс ее домой.

Он глядел весёлыми глазами

На поля, на дальнюю межу

И подумал: «Дай-ка я на память

У дороги вишню посажу.

Пусть растет большая-пребольшая,

Пусть идет и вширь и в высоту

И, дорогу нашу украшая,

Каждый год купается в цвету.

Путники в тени её прилягут,

Отдохнут в прохладе, в тишине,

И, отведав сочных, спелых ягод,

Может статься, вспомнят обо мне.

А не вспомнят — экая досада,—

Я об этом вовсе не тужу:

Не хотят — не вспоминай, не надо,—

Все равно я вишню посажу!»

1940

Стихотворение «Вишня» очень символично, старик посадил одно дерево, которое будет расти и после его смерти, и возможно разрастётся в целый сад, а вишней будут лакомиться разные поколения людей. Может быть, это слишком пафосно, сравнивать поэзию Исаковского с вишневым деревом, но именно эта символичность стала для меня открытием. Память о поэте ещё долго будет жить в его стихах.

Ой, цветёт калина

Ой, цветёт калина

В поле у ручья.

Парня молодого

Полюбила я.

Парня полюбила

На свою беду:

Не могу открыться,

Слова не найду.

Он живёт - не знает

Ничего о том,

Что одна дивчина

Думает о нём…

У ручья с калины

Облетает цвет,

А любовь девичья

Не проходит, нет.

А любовь девичья

С каждым днём сильней.

Как же мне решиться -

Рассказать о ней?

Я хожу, не смея

Волю дать словам…

Милый мой, хороший,

Догадайся сам!

1949

Каким ты был, таким остался

Каким ты был, таким остался,

Орёл степной, казак лихой…

Зачем ты снова повстречался,

Зачем нарушил мой покой?

Зачем опять в своих утратах

Меня ты хочешь обвинить?

В одном я только виновата,

Что нету сил тебя забыть.

Свою судьбу с твоей судьбою

Пускай связать я не могла,

Но я жила одним тобою,

Я всю войну тебя ждала.

Ждала, когда наступят сроки,

Когда вернёшься ты домой,

И горьки мне твои упрёки,

Горячий мой, упрямый мой.

Твоя печаль, твоя обида,

Твои тревоги - ни к чему:

Смотри - душа моя открыта,

Тебе открыта одному.

Но ты взглянуть не догадался,

Умчался вдаль, казак лихой…

Каким ты был, таким остался,

А ты и дорог мне такой.

1949

Одинокая гармонь

Снова замерло всё до рассвета -

Дверь не скрипнет, не вспыхнет огонь.

Только слышно - на улице где-то

Одинокая бродит гармонь:

То пойдёт на поля, за ворота,

То обратно вернётся опять,

Словно ищет в потёмках кого-то

И не может никак отыскать.

Веет с поля ночная прохлада,

С яблонь цвет облетает густой…

Ты признайся - кого тебе надо,

Ты скажи, гармонист молодой.

Может статься, она - недалёко,

Да не знает - её ли ты ждёшь…

Что ж ты бродишь всю ночь одиноко,

Что ж ты девушкам спать не даёшь?!

1945

Услышь меня, хорошая

Услышь меня, хорошая,

Услышь меня, красивая -

Заря моя вечерняя,

Любовь неугасимая!

Иду я вдоль по улице,

А месяц в небе светится,

А месяц в небе светится,

Чтоб нам с тобою встретиться.

Ещё косою острою

В лугах трава не скошена,

Ещё не вся черёмуха

В твоё окошко брошена;

Ещё не скоро молодость

Да с нами распрощается.

Люби ж, покуда любится,

Встречай, пока встречается.

Встречай меня, хорошая,

Встречай меня, красивая -

Заря моя вечерняя,

Любовь неугасимая!

24 июля 1945

Лучше нету того цвету

Лучше нету того цвету,

Когда яблоня цветёт,

Лучше нету той минуты,

Когда милый мой придёт.

Как увижу, как услышу -

Всё во мне заговорит,

Вся душа моя пылает,

Вся душа моя горит.

Мы в глаза друг другу глянем,

Руки жаркие сплетём,

И куда - не знаем сами, -

Словно пьяные, бредём.

Мы бредём по тем дорожкам,

Где зелёная трава,

Где из сердца сами рвутся

Незабвенные слова.

А кругом сады белеют,

А в садах бушует май,

И такой на небе месяц -

Хоть иголки подбирай.

За рекой гармонь играет -

То зальётся, то замрёт…

Лучше нету того цвету,

Когда яблоня цветёт.

Май 1944

Где ж вы, где ж вы, очи карие?..

Где ж вы, где ж вы, очи карие?

Где ж ты, мой родимый край?

Впереди - страна Болгария,

Позади - река Дунай.

Много вёрст в походах пройдено

По земле и по воде,

Но советской нашей Родины

Не забыли мы нигде.

И под звёздами балканскими

Вспоминаем неспроста

Ярославские, да брянские,

Да смоленские места.

Вспоминаем очи карие,

Тихий говор, звонкий смех…

Хороша страна Болгария,

А Россия лучше всех.

1944

Ой, туманы мои…

Ой, туманы мои, растуманы,

Ой, родные леса и луга!

Уходили в поход партизаны,

Уходили в поход на врага.

На прощанье сказали герои:

- Ожидайте хороших вестей. -

И на старой смоленской дороге

Повстречали незваных гостей.

Повстречали - огнём угощали,

Навсегда уложили в лесу

За великие наши печали,

За горючую нашу слезу.

С той поры да по всей по округе

Потеряли злодеи покой:

День и ночь партизанские вьюги

Над разбойной гудят головой.

Не уйдёт чужеземец незваный,

Своего не увидит жилья…

Ой, туманы мои, растуманы,

Ой, родная сторонка моя!

1942

Провожанье

Дайте в руки мне гармонь,

Золотые планки!

Парень девушку домой

Провожал с гулянки.

Шли они - в руке рука -

Весело и дружно.

Только стёжка коротка -

Расставаться нужно.

Хата встала впереди -

Тёмное окошко…

Ой ты, стёжка, погоди,

Протянись немножко!

Ты потише провожай,

Парень сероглазый,

Потому что очень жаль

Расставаться сразу…

Дайте ж в руки мне гармонь,

Чтоб сыграть страданье.

Парень девушку домой

Провожал с гулянья.

Шли они - рука в руке,

Шли они до дому,

А пришли они к реке,

К берегу крутому.

Позабыл знакомый путь

Ухажёр-забава:

Надо б влево повернуть, -

Повернул направо.

Льётся речка в дальний край.

Погляди, послушай…

Что же, Коля, Николай,

Сделал ты с Катюшей?!

Возвращаться позже всех

Кате неприятно,

Только ноги, как на грех,

Не идут обратно.

Не хотят они домой,

Ноги молодые…

Ой, гармонь моя, гармонь, -

Планки золотые!

1936

Прощание

Дан приказ: ему - на запад,

Ей - в другую сторону…

Уходили комсомольцы

На гражданскую войну.

Уходили, расставались,

Покидая тихий край.

«Ты мне что-нибудь, родная,

На прощанье пожелай…»

И родная отвечала:

«Я желаю всей душой -

Если смерти, то - мгновенной,

Если раны - небольшой.

А всего сильней желаю

Я тебе, товарищ мой,

Чтоб со скорою победой

Возвратился ты домой».

Он пожал подруге руку,

Глянул в девичье лицо:

«А ещё тебя прошу я, -

Напиши мне письмецо».

«Но куда же напишу я?

Как я твой узнаю путь?»

«Всё равно, - сказал он тихо. -

Напиши… куда-нибудь!»

1935

В 1945-1946 годах журнал «Новый мир» опубликовал поэму Исаковского «Сказка о правде». Главный редактор журнала Александр Твардовский подтолкнул Исаковского к работе над автобиографическими записками. С годами Михаил Исаковский увлекся фольклором, перекладывал и обрабатывал старинные песни и сказки (русские, украинские и белорусские).

В 1964 году поэт перенес инфаркт и тяжелое воспаление легких. Несмотря на болезнь, писал критические работы, сочинял книгу «На ельнинской земле», работал для народа в качестве депутата, переводил с разных языков (украинского, белорусского, венгерского, сербского, польского, осетинского, татарского, венгерского, итальянского и др.).

Михаил Васильевич был женат дважды. После смерти первой жены Лидии Ивановны ему помогала дочь Лена, а затем вторая жена врач-хирург Антонина Ивановна. У поэта есть стихи, которые опубликованы с посвящением.

В прифронтовом лесу

Лиде

С берёз, неслышен, невесом,

Слетает жёлтый лист.

Старинный вальс «Осенний сон»

Играет гармонист.

Вздыхают, жалуясь, басы,

И, словно в забытьи,

Сидят и слушают бойцы -

Товарищи мои.

Под этот вальс весенним днём

Ходили мы на круг,

Под этот вальс в краю родном

Любили мы подруг;

Под этот вальс ловили мы

Очей любимых свет,

Под этот вальс грустили мы,

Когда подруги нет.

И вот он снова прозвучал

В лесу прифронтовом,

И каждый слушал и молчал

О чём-то дорогом;

И каждый думал о своей,

Припомнив ту весну,

И каждый знал - дорога к ней

Ведёт через войну…

Так что ж, друзья, коль наш черёд, -

Да будет сталь крепка!

Пусть наше сердце не замрёт,

Не задрожит рука;

Пусть свет и радость прежних встреч

Нам светят в трудный час,

А коль придётся в землю лечь,

Так это ж только раз.

Но пусть и смерть - в огне, в дыму -

Бойца не устрашит,

И что положено кому -

Пусть каждый совершит.

Настал черёд, пришла пора, -

Идём, друзья, идём!

За всё, чем жили мы вчера,

За всё что завтра ждём;

За тех, что вянут, словно лист,

За весь родимый край…

Сыграй другую, гармонист,

Походную сыграй!

1942

Черёмуха

Лиде

Что, друзья, случилося со мною! -

Обломал я всю черемуху весною.

Я носил, таскал ее возами,

А кому носил - вы знаете и сами.

В сумерках спешил я из-за речки,

Целый ворох оставлял я на крылечке;

Я бросал в окошко молчаливо

Белое лесное сказочное диво.

Я хотел, чтоб девушка вниманье

Обратила на мое существованье,

Чтоб она хоть раз да услыхала -

Как душа моя в черемухе вздыхала.

А она, притворная, молчала,

Словно вовсе ничего не замечала;

А она меня не пощадила -

В пепел все мои надежды превратила.

Да к тому ж, за все мои печали,

На селе меня Черемухой прозвали.

Как иду я - шепчутся девчата:

Дескать, вон идет Черемуха куда-то;

И поют, конечно, не случайно:

Отчего, мол, ты, Черемуха, печальна?..

И хожу я со своею болью,

Со своею несказАнною любовью.

Что мне делать - сам не понимаю,

Но сирень я тоже, видно, обломаю.

1951

В дни осени

А. И. Исаковской

Не жаркие, не летние,

Встают из-за реки –

Осенние, последние,

Останние деньки.

Еще и солнце радует,

И синий воздух чист.

Но падает и падает

С деревьев мертвый лист.

Еще рябины алые

Всё ждут к себе девчат.

Но гуси запоздалые

"Прости-прощай!" кричат.

Еще нигде не вьюжится,

И всходы - зелены.

Но все пруды и лужицы

Уже застеклены.

И рощи запустелые

Мне глухо шепчут вслед,

Что скоро мухи белые

Закроют белый свет...

Нет, я не огорчаюся,

Напрасно не скорблю,

Я лишь хожу прощаюся

Со всем, что так люблю!

Хожу, как в годы ранние, -

Хожу, брожу, смотрю.

Но только "до свидания!"

Уже не говорю...

Осень, 1967, Внуково

Михаил Васильевич Исаковский умер в Москве 20 июля 1973 года. Похоронен на Новодевичьем кладбище.

Источники:

Воспоминания о М. Исаковском: сборник / Сост. А.И. Исаковская. – М., 1986;

Завадская, Н.П. Любимые песни военных лет: рассказы, песни, фотодокументы/ Н. П. Завадская. – М., 1987;

Исаковский, М.В.. Стихотворения/ М. В. Исаковский. – М., 1979;

Осетров, Е. Человек-песня: книга о Михаиле Исаковском/ Е. Осетров. – М., 1979

До встречи в библиотеке

Галина Фортыгина