Николай Клюев – народный поэт и учитель Сергея Есенина - Блог «ВО!круг книг» библиотеки им. А.С. Пушкина и библиотек Челябинска

В череде имен русских поэтов начала ХХ века имя поэта Николая Клюева стоит как бы в стороне от прочих. Его жизнь и судьба более других современников скрыта и драматична, хотя имя его гремело по всей России вместе с другими поэтами, которые дружили с Клюевым. Его личности сопутствуют легенды и домыслы, которые хочется развеять или хотя бы понять.

Николай Алексеевич Клюев родился 22 октября (10 по старому стилю) 1884 года в Олонецкой губернии, в селе Коштуги, что в Вологодской области. Отец его был урядником, а о матери известно, что была она сказительница и плачея или «песельница», как называл её Клюев. Родители его, как и все жители села, были набожны из рода староверов. Раньше там обитали раскольники, которые густо населяли Север. Мать владела грамотой и передавала свои знания сыну: она научила его любить песенный слог, замечать окружающую красоту природы. Николай признавал, что своему поэтическому дару он обязан матери, повлиявшей на его мировоззрение и формирование личности. В семье было много старопечатных книг. Как писал сам Николай Клюев: «Грамоте я обучен семилетком родительницей моей Парасковьей Димитриевной по книге». У родителей было трое детей. Николай закончил церковно-приходскую школу и городское училище. Потом отец отправил его в фельдшерскую школу, но из-за слабого здоровья Николай не смог её закончить. Где и чему учился Клюев можно только предполагать, но он поражал современников своей начитанностью, обширными познаниями в разных областях. В юном возрасте он, скорей всего, учился самостоятельно, много читал, и своим духовным развитием обязан себе, своей жажде знаний. Считается, что на него могли оказать влияние ссыльные с Кавказа, появлявшиеся в деревне. В юности Клюев испытывал тягу к православию и отправился в Соловецкий монастырь, где провел послушником несколько лет. Однако в монастыре с ним что-то произошло, он порвал с православием и отправился путешествовать и скитаться. Ему удается познакомиться с яркими людьми, начиная от Льва Толстого и заканчивая Григорием Распутиным. Тогда же он начинает свои поэтические эксперименты. Всё, что касается первых двадцати лет жизни Клюева, покрыто неизвестностью, всё сомнительно и туманно.

В 1904 году были опубликованы первые его стихи, мелодичные, полные символов.

Убежать в глухие овраги,

Схорониться в совьем дупле

От пера, колдуньи-бумаги,

От жестоких книг на земле.

Обернуться малой пичугой

Дом – сучок, а пища – роса,

Чтоб не знать, как серною вьюгой

Курятся небеса

Из заметок советского литературоведа В.Г. Базанова: «Он придавал огромное значение словесному узору, нарядной поэтике, выразительности цветовых обозначений». В центре внимания поэта родная природа, крестьянский мир:

Как у нас на Святой Руси

Городища с пригородками,

Красны села с лебедками,

Добры молодцы с красотками…

Многое в стихах молодого Клюева напоминало творчество крестьянских поэтов ХIХ века (И. Никитина, И. Сурикова). Основная их тема – заунывная, горемычная, безысходная жизнь. Но у Клюева в его стихах появились гневные, бунтарские нотки. И его мужицкая песня звучала по-другому, смелей:

Где вы, невинные, чистые,

Смелые духом борцы,

Родины звезды лучистые,

Доли народной певцы?

Родина, кровью облитая,

Ждет вас, как светлого дня…

Все шло к тому, что мог появиться первый сборник его стихов, но события сложились иначе. Николай Клюев увлекся идеями революции и принялся активно агитировать крестьян своими новыми взглядами на жизнь. В 1905 г. он примкнул к рабочему движению, участвовал в политических волнениях. Несколько раз его арестовывали за вольнодумство и вскоре отпускали.

Он уезжает жить в Петербург. Религиозные убеждения Клюева как-то уживались с идеей революции, в которой он видел борьбу за приход Царства Божия. В 1907 году он отказался проходить военную службу и попал ненадолго за решетку из-за отказа брать оружие в руки. Его признали негодным по состоянию здоровья и отправили в деревню. Находясь вдали от Петербурга, от основных событий, поэт переписывается со знакомыми поэтами и писателями, среди которых был Александр Блок, оказавший на Клюева огромное влияние. Блок стал не просто другом Клюева. Благодаря ему в литературных журналах стали печататься стихи поэта Николая Клюева, который вскоре стал не просто популярным, но даже модным. К нему приходит слава, как к поэту после выхода в 1911 году первого сборника стихов «Сосен перезвон». Критики заявили о появлении нового гениального поэта, что привлекло к нему повышенное внимание и он стал желанным гостем во многих литературных объединениях.

Следующие сборники стихов «Братские песни» и «Лесные были» закрепили славу поэта.

В своих стихах Клюев соединил народный деревенский фольклор с современным стилем русских поэтов-символистов, к которым себя причислял. Это было встречено с радостью даже обладающими грамотой крестьянами.

Нам закляты и заказаны

К пережитому пути,

И о том, что с прошлым связано,

Ты не плачь и не грусти:

Настоящего видениям –

Огнепальные венки,

А безвестным поколениям –

Снежной сказки лепестки.

Несмотря на то, что он был крестьянином, современники считали его высокообразованным и духовным человеком. Николай Клюев разбирался в фольклоре, русской и зарубежной литературе, знал и цитировал всех философов. У него был богатый словарный запас. По его произведениям литературоведами был составлен частотный указатель слов, в котором насчитывается 15 тысяч слов.

Я – посвященный от народа.

На мне великая печать,

И на чело свое природа

Мою прияла благодать.

Клюева принимали в модных салонах и известных домах, его активно продвигал Александр Блок, которому Клюев посвятил первый свой сборник стихов.

В один из таких приемов на квартире поэта Сергея Городницкого в 1915 году Клюев познакомился с Сергеем Есениным. Вспоминая Николая Клюева, невозможно обойти вниманием этого гения крестьянской поэзии. Сергей Есенин был младше Клюева на 11 лет. Городницкий общался с Есениным и рассказал ему о Клюеве. Молодой поэт написал Клюеву письмо: «Я тоже крестьянин и пишу так же, как и Вы, но только на своем рязанском языке. Стихи у меня в Питере прошли успешно. Из 60 принято 51».

Есенин жил в Петербурге впроголодь и искал помощи у поэтов, а в Клюеве увидел своего учителя, о чем неоднократно заявлял. Оба пришлись друг другу по душе, так как у них было много общего. Оба были родом из губерний: Николай Клюев из Олонецкой, Сергей Есенин – из Рязанской.

Об отношениях этих двух поэтов говорили, как о дружбе двух братьев, между которыми бывали и ссоры, и разногласия. Есенин с благоговением относился к Клюеву, который не только материально поддерживал Есенина, но и активно влиял на его духовный мир, а также организовывал его издательские дела. Они не раз организовывали совместные выступления, посвящали друг другу свои поэтические произведения. Выступая в Петербурге на публике в литературных салонах в косоворотках и кафтанах, они бросали вызов столичному обществу. Есенин писал о Клюеве «Учитель он мой…». В его стихотворении 1917 г. «О Русь, взмахни крылами» есть такие строчки:

От Вытегры до Шуи

Он избродил весь край

И выбрал кличку – Клюев,

Смиренный Миколай

В свою очередь Николай Клюев в этом же году писал о Есенине в стихотворении «Оттого в глазах моих просинь»:

Ждали хама, глупца непотребного

В спинжаке, кулаками в арбуз, –

Даль повыслала отрока вербного

С голоском слаще девичьих бус.

Молодого Есенина притягивала к Клюеву его воля и властность, его огромный поэтический дар, не укладывающийся в привычные нормы стихосложения. Отношения двух поэтов были неровными. Есенин то убегал, пытаясь сбросить с себя «опеку» Клюева, то вновь тянулся к нему. Эта дружба длилась почти два года. Оба были поэтами «новокрестьянского» направления в литературе ХХ века. Клюев оказывал идеологическое влияние на Есенина, он развивал в его творчестве народные, религиозные и крестьянские мотивы. Друзья-поэты вместе читали стихи в редакции «Ежемесячного журнала», наносили визиты Александру Блоку, печатались в газете «Биржевые ведомости», успешно устраивали в Петрограде «крестьянские» поэтические вечера.

В 1915 г. образовалось объединение новокрестьянских поэтов «Краса» в котором были Клюев и Есенин. Термин «Новокрестьянские поэты» принадлежит историку русской поэзии, книговеду Ивану Розанову и критику Василию Львову-Рогачёвскому. Позже это объединение на квартире поэта Городницкого преобразовалось в литературно-художественное сообщество «Страда», сердцем которого были Сергей Есенин и Николай Клюев. В 1916 г. поэты выступали в Москве в колоритных национальных нарядах, подчеркивая народный стиль своей поэзии.

Николай Клюев был настолько привязан к Есенину, что, когда в 1916 г. Есенина мобилизовали на военную службу, Клюев посодействовал письмом-молением штаб-офицеру, полковнику Дмитрию Ломану, чтобы Есенина зачислили в санитарный поезд, а не отправляли на фронт. Просвещенный полковник внял просьбе поэта и зачислил Есенина в Царскосельский полевой военно-санитарный поезд.

Клюев испытывал неприязнь к интеллигентным городским поэтам, презрительно называя их «дворянчиками». В его творчестве отчетливо звучала тема «мужицкого» труда, «избяного рая» и духовного противостояния Запада и Востока:

Сгинь Запад, Змея и Блудница –

Наш суженый – отрок Восток!

Советскую власть Клюев сначала принял с восторгом. В 1918 г. он стал членом партии, а в 1920-м был исключен за свои религиозные убеждения. Поэт мечтал, что революция принесет земное воплощение христианского братства, т.е. рай на земле. Он представлял, как на развалинах империи возникнет новая страна, где все люди будут счастливы и свободны, где не будет ни войн, ни бед. В 1918 г. он написал стихи «Коммуна», «Товарищ», выпустил сборник стихов «Ленин». Он считал, что советское правительство должно было заботиться о сохранении народной культуры, связанной с православием.

Но большевистский атеизм шел вразрез с его представлениями, и вскоре его постигло жестокое разочарование. В новых сборниках стихов «Медный кит» и «Львиный хлеб» видна его растерянность и попытки увидеть в происходящих страданиях искупление. Он понимает, что родная земля оказалась во власти не тех людей, что она разрушена и растоптана, а деревня просто гибнет, как и вся Русь. Клюев начал клеймить новые порядки, но его стихи не печатались, хотя распространялись нелегально. В своем творчестве он выражал чаяния села, воспевал святую православную Русь. На фоне трескучей революционной романтики его стихи не соответствовали большевистской идеологии:

Маяковскому грезится гудок над Зимним,

А мне журавлиный перелет и кот на лежанке.

Брат мой несчастный, будь гостеприимным:

За окном лесные сумерки, совиные зарянки!

Песнотворцу ли радеть о кранах подъемных,

Прикармливать воронов – стоны молота?

Только в думах поддонных, в сердечных домнах

Выплавится жизни багряное золото.

Клюев тосковал по патриархальной России, по идеалам старой дореволюционной Руси, которые нарушила октябрьская революция. Поняв, что революция повергла страну в пучину страданий и бед, он изолировался от советской действительности, как многие крестьянские поэты.

Мне революция не мать –

Подросток смуглый и вихрастый,

Что поговоркою горластой

Себя не сможет рассказать.

С Сергеем Есениным, уехавшим в 1917 году в родное село Константиново, у Клюева произошли серьезные разногласия. С наступлением революции Сергей Есенин сменил «простой крестьянский» имидж не только в одежде, но и в творчестве. Он проникся духом советской власти, стал городским поэтом-бунтарем. Он метался, и, оплакивая гибнущую Русь, то скорбел над расстрелянной большевиками царской семьей, то публично отрекался от Христа и патетически восклицал «Мать моя Родина, я большевик!». А Клюев хотел, чтобы Есенин по-прежнему оставался русским народным поэтом с чистой душой. Он переживал и молился за своего заблудшего собрата и, по-прежнему считая своим другом, всячески уберегал Есенина от негативного влияния наступившего «безбожного» времени, умоляя опомниться и покаяться.

Сергей Есенин в последние годы был в депрессивном состоянии, потому что тоже разочаровался в советской власти. Смерть Есенина потрясла Николая Клюева. Очевидцы вспоминают его слова: «Я говорил Сереженьке и писал ему: брось эту жизнь. Собакой у твоего порога лягу. Ветру не дам на тебя дохнуть. Рабом твоим буду…». Памяти поэта он посвятил поэму-реквием «Плач о Сергее Есенине»:

Лепил я твою душеньку, как гнездо касатка,

Слюной крепил мысли, слова слезинками,

Да погасла зарная свеченька, моя лесная лампадка,

Ушел ты от меня разбойными тропинками!

Первый раз Николая Клюева арестовали в 1923 году по ложному доносу и начали травить по инициативе Льва Троцкого. После ареста Клюев нуждался в деньгах: его стихотворения плохо печатали, советская критика громила его и подвергала цензуре. В 20-е годы он с большим трудом выпустил два небольших сборника. Публиковался в основном у себя на родине и фактически был обречен большевистским режимом на голод и нищету:

Обреченный на закланье

Песнослов, вещун, пророк

Знал свою судьбу заранье:

Конвоир взведет курок.

Клюев писал Максиму Горькому: «Алексей Максимович, простите меня за собачий голодный вой. Мне нет еще и сорока лет, но нищета, скитание по чужим обедам разрушает меня как художника…»

В 1928 г. Клюева объявляют «апологетом кулачества», и с этого момента впереди его ждали только страдания без надежды увидеть свои произведения напечатанными. Затравленный, но не сдавшийся поэт все прекрасно понимал и он, как будто отпевая, ставит свечу своей поэзии.

И теперь, когда головы наши

подарила судьба палачу,

Перед страшной кровавою чашей

Я сладимую теплю свечу.

Но несмотря на запрет публикаций, он продолжает писать. В это время гонений и запретов он пишет поэму «Погорельщина», которую можно назвать одной из вершин русской поэзии ХХ века. Это огромное эпическое произведение о гибнущей, «погорелой» Руси, символом которой в поэме предстаёт северная поморская деревня «Сиговый Лоб».

С дрожью читаются строки о гибели «избяной Руси», где еще хранилась вера во Христа, но гибли церквушки, талантливые умельцы и ремесла, а фактически все крестьянство. Практически вся деревня, утратившая свою сказочную красоту, была на пепелище.

Поэма насыщена фольклором, образами и опытом, который Клюев получил, путешествуя на Печоре в 1927 г., где в глухих лесах и скитах встречался с праведными людьми, жившими уединенно и ничего не знавшими о Советской власти. Поэма обнажает красочную, изобразительную, иконописную манеру поэта Николая Клюева.

Так погибал великий Сиг,

Сдирая чешую и плавни…

Год девятнадцатый, недавний,

Но горше каторжных вериг!

Ах, пусть полголовы обрито,

Прикован к тачке рыбогон,

Лишь только бы, шелками шиты,

Дремали сосны у окон!

Да родина нас овевала

Черемуховым крылом

Дымился ужин рыбьим салом,

И ночь пушистым глухарем

Слетала в крашеных полатей

На осьмерых кудрявых братий,

На становитых зятевей,

Золовок, внуков-голубей,

На плешь берестяную деда

И на мурлыку-тайноведа, -

Он знает, что в тяжелой скрыне,

Сладимым родником в пустыне,

Бьют матери тепло и ласки…

Родная, не твои ль салазки,

В крови, изгрызены пургой,

Лежат под Чёртовой Горой!

У Есенина в «Москве кабацкой» народ пьет горькую, потому что Октябрь обманул его, а Клюев называет Октябрь волчицей, пожирающей людей. Такую поэму, конечно, печатать было опасно, поэтому поэт устраивал литературные чтения на квартирах сочувствующих ему литераторов. Поэт В. Рождественский в 1927 году писал о Клюеве: «Есть в Клюеве какая-то дикая и темная распутинская сила. Это не мешает ему, конечно, оставаться едва ли не самым значительным поэтом наших дней. Той же дикой стихийной силой веет от его последних поэм. Если б вы слышали, как он читает! Я ведь, в общем, не очень люблю такой род поэзии, но я каждый раз ухожу захваченным и потрясенным».

Желающих послушать классика Серебряного века находилось немало, но по доносу в 1934 г. Клюев был арестован и осужден по известной всем 58-й статье за «контрреволюционную деятельность». Больного его этапировали в сибирскую ссылку, где он был обречен на длительное голодное вымирание в Томске. В суровый мороз, без валенок, он просил милостыню. Как в своих стихах, предсказавших его судьбу:

Стариком, в лохмотья одетым,

Притащусь к домовой ограде…

Я был когда-то поэтом,

Подайте на хлеб Христа ради!

В тюремных застенках поэт держался стойко. Это стало ясно из материалов допроса, найденных в период перестройки в 1987 г. и опубликованных в журнале «Огонёк». Тогда же была опубликована впервые и поэма «Погорельщина».

Вот они, полные достоинства ответы Клюева на вопросы следователя: «Я считаю, что политика индустриализации разрушает основу и красоту русской народной жизни, причем это разрушение сопровождается страданиями и гибелью миллионов русских людей… Окончательно рушит красоту той русской народной жизни, певцом которой я был».

В пору массовых расстрелов пришли и за ссыльным Клюевым, предъявив ему обвинение, что он является идеологом никогда не существовавшего «Союза спасения России». 23 октября 1937 г. он был расстрелян на следующий день после своего дня рождения.

Николай Клюев был посмертно реабилитирован в 1957 г.

В честь замечательного поэта был установлен памятник в г. Вытегре и названа улица в Томске. На родине поэта проходят Клюевские чтения. На вечерах памяти в кругах почитателей Есенина, Блока и Гумилёва всегда упоминают имя этого великого русского поэта. Не зря его считали самым выдающимся представителем всего крестьянства в литературе. Это был народный поэт, имевший пророческий дар, понявший духовным оком и свое высокое предназначение и судьбу Родины.

Безответным рабом

Я в могилу сойду,

Под сосновым крестом

Свою долю найду

Эту песню певал

Мой страдалец-отец,

И по смерть завещал

Допевать мне конец.

Но не стоном отцов

Моя песнь прозвучит.

А раскатом громов

Над землей пролетит.