Сегодняшний
день посвящён Натаниелю Готорну, создателю романа «Алая буква», книги, которая
завоевала сердца читателей по всему миру, и со времени своего выхода и по сей
день волнует всех любителей хорошего чтения. «Алая буква» – история сильных
чувств, которая могла произойти только в определённое время и в определённом
месте. Чтобы понять суть этой книги, необходимо хоть немного знать о внешнем и
внутреннем мире её создателя.
Жизненная
история писателя начала складываться задолго до его рождения. Однажды его
предки прибыли в Новую Англию, это было в 1630 году, и вместе с другими
поселенцами организовали колонию Массачусетс. Давние прародители Готорна
оставили заметный след в истории, и с одной стороны, он ими гордился, с другой
же, чувствовал вину за их действия. Необходимо сказать, что это была
пуританская колония со всеми вытекающими последствиями, ведь известно, что
пуритане придерживались высокоморального образа жизни, основанного на их
догматизме. Слава Готорнов исходила из их мужества, стойкости духа и
независимости, а также способности пожертвовать жизнью во имя убеждений,
впрочем, как и всех пуритан. Но было и то, за что молодой потомок Готорнов,
Натаниель Готорн, ощущал стыд всю свою жизнь. То был крайний фанатизм,
свойственный пуританам, приводящий к жестоким и лицемерным поступкам.
"Мы тут люди богомольные,
примерного поведения, и не потерпели бы подобного бесчестия" («Молодой Браун», новелла из сборника «Легенды
старой усадьбы»).
Таковыми
были все пуритане, но один из предков писателя отличился особо. В 1692 году
состоялся процесс над так называемыми "салемскими колдуньями", когда
девятнадцать женщин были осуждены на смертную казнь, судьёй был Джон Готорн,
сын Уильяма Готорна, одного из основателей колонии. Позже Натаниель Готорн
писал, что, будучи судьёй, его предок так отличился, участвуя в пытках, что
"... надо полагать, от крови этих несчастных на нём осталось пятно. И
пятно столь неизгладимое, что оно, наверно, еще сохранилось на его старых
костях на кладбище Чартер-стрит, если они уже не обратились в прах».
Так
давняя история оставила свой след в жизни и творчестве писателя Натаниеля
Готорна, и он всю свою жизнь мучился чувством исторической вины. Но это в
частности.
Натаниель
Готорн родился в 1804 году в портовом городе под названием Салем, в котором с
давних времён жили его предки. Удивительно, что он стал писателем, ведь в его
семье все мужчины были моряками, и семейная традиция ждала продолжения. Отец
Натаниеля погиб, когда тому было всего четыре года, помимо него в семье было
ещё двое детей. Так вдова с тремя детьми перебралась в дом своих родителей, и
далее детство Натаниеля протекало под строгой заботой многочисленной женской
родни.
Мальчик
отличался спокойным нравом и более всего был склонен к созерцанию. Он любил
уединение и много времени проводил на природе. Любил слушать семейные предания
и народные легенды, интересовался прошлым родных краёв. Его интересовала
история родной Новой Англии, недаром многое он потом воспроизвёл в своих первых
литературных опытах. Самые ранние рассказы Готорна больше всего проникнуты
историзмом, связаны с прошлым Новой Англии, которая буквально стала миром
художественных произведений писателя.
С 1821
по 1825 Готорн обучался в колледже, без особого рвения и без особых успехов.
Так спокойно потекла и его дальнейшая жизнь, когда он вернулся в Салем после
окончания колледжа. Исследователи жизни и творчества Готорна отмечали в своих
трудах о нём, что вся жизнь его вообще была на редкость бессобытийной, без
взлётов и падений, без величия и трагизма. Он был замкнут в самом себе. Однако
годы студенчества принесли Готорну весомые знакомства, обернувшиеся долгой
дружбой. Одним из друзей писателя стал Франклин Пирс – будущий президент
Соединённых Штатов. Еще он приобрёл долгую дружбу с будущим поэтом Генри
Лонгфелло.
Долгое
время Готорн, ещё до поступления в колледж, искал самоопределения в жизни, и
впоследствии принял решение стать писателем. Он был весьма необременён
средствами и жизненным опытом, и, поселившись в Салеме, долгое время не покидал
его пределов. Он был затворником, не любил светского общества, а компании
предпочитал пешие прогулки в одиночестве, часто выходил из дома только с
наступлением вечерней темноты. Так постепенно сложилась легенда о Готорне
затворнике и нелюдиме. Да и сам он сравнивал себя с совой, а своё жилище с её
гнездом. Однако его затворничество приносило плоды: Готорн целыми днями что-то
сочинял, то был первый роман, а затем и новеллы.
Поскольку
он не обладал жизненными впечатлениями, то писал о том, что хорошо знал –
исторические повествования. А историю Готорн знал хорошо, и многие его
произведения имели действительную историческую основу. Интересно, что при этом
они не пестрели точными фактами и формулировками и были написаны живым
литературным языком. Готорну хорошо давался повествовательный жанр.
Исторический
жанр в 20-е годы XIX столетия был на пике популярности, то было время духовного
самоопределения Америки, эпоха формирования национального самосознания. Героические
моменты американской истории буквально просились на страницы книг, так в крови
американцев зарождалось романтическое мироощущение, они жаждали прославления
патриотизма предков, ярких эпизодов боевой славы.
Готорн
не был первопроходцем в этом литературном жанре, он шёл во след за уже
устоявшимися мастерами исторической прозы, такими как Ирвинг и Купер и др.
Можно сказать, что он также следовал национальным традициям в писательстве, но
делал это по-своему. Его произведения не были ни "воинственными", ни
"политическими", Готорн не описывал своих сограждан в какой-либо
борьбе или совершающих героические подвиги. Писателя интересовало то, что
происходило примерно двумя веками ранее – пуританское прошлое Новой Англии.
Обращение
к прошлому давало Готорну неисчерпаемый материал к собственным произведениям, и
здесь, как нельзя кстати, пригодилось знание фольклора американских
первопоселенцев. Необходимо сказать, что Готорн был писателем, в творчестве
которого были сильны романтические традиции, а потому он писал на грани
фантастики и реальности, обыденного и волшебного. Для него была важна не
историческая точность, но дух воссоздаваемой им эпохи. В романтических
традициях были созданы многие его новеллы и роман «Дом о семи фронтонах».
Готорна
справедливо причисляют к числу родоначальников американской романтической
новеллы. В развитии этого жанра он выступил самым ярким продолжателем вслед за
Вашингтоном Ирвингом и Эдгаром По.
Первое
произведение Натаниеля Готорна увидело свет в 1828 году, роман «Фэншо» был издан анонимно и на
собственные, весьма незначительные, средства автора. Вскоре после выхода
романа, Готорн, несмотря на то, что критика приняла его благосклонно,
постарался изъять весь тираж и впоследствии не упоминал о своём авторстве.
В этот
же период Готорн уже писал первые новеллы и издавал их в журнальных
публикациях. С 1830 по 1837 г. в разных журналах было напечатано порядка 28
новелл. Писатель долго оставался незамеченным, пока в печати не появился
сборник «Дважды рассказанные истории»,
объединивший его ранние и более поздние новеллы. Сборник вышел под истинной
фамилией автора в 1837 году и принёс ему славу.
Истории,
собранные в сборнике, объединяло одно – они были основаны на богатом
фольклорном материале, имели исторический подтекст, а название – «Дважды
рассказанные...» – словно говорило о том, что автор пересказал то, что однажды
уже звучало. Действительно пересказал, и сделал это мастерски, как художник
слова.
Сборник «Дважды
рассказанные истории» издавался ещё дважды, так в 1842 году он вышел в двухтомном
издании, с дополнениями. Так же в двухтомнике переиздавался в 1851 под
названием «Снегурочка» и другие дважды рассказанные истории». Тот факт, что
книги писателя переиздавались, говорил о его популярности. Но не только
читатели приняли тепло книгу Готорна, благосклонно отозвались и коллеги по
литературному творчеству – Эдгар По, Лонгфелло и Мелвилл.
Готорна
и Мелвилла связывали годы дружбы, одно время они даже жили по соседству.
Создатель «Моби Дика» искренне восхищался талантом своего друга и впоследствии
посвятил ему свой знаменитый роман: "Как
мелочь, не соразмерную моему восхищению перед его талантом, посвящаю эту работу
Натаниелю Готорну".
Спустя
столетие, в статье, посвящённой Готорну (из сборника эссе «Новые расследования»,
1952), Хорхе Луис Борхес отметил, что ставит рассказы Готорна выше, чем его
романы: "В двадцати четырех главах
«Алой буквы» много запоминающихся пассажей, написанных добротной, эмоциональной
прозой, но ни один из них не тронул меня так, как странная история Векфилда,
помещенная в «Дважды рассказанных историях».
Новелла
об этом герое именно так и называется «Векфилд»
(1835). История Векфилда действительно несколько странная, впрочем, Готорн во
вступлении к повествованию говорит о том, что всего лишь пересказал то, что
прочитал в каком-то источнике, так это или нет, сейчас остаётся только гадать.
Это история о человеке, который добровольно исключил себя из жизни семьи и
общества, причём сделал это по непонятным причинам, хотя и предварительно
подготовился. Однажды Векфилд просто вышел из дома и исчез на двадцать лет (но
он и сам не знал, что будет отсутствовать так долго), исчез для всех, но при
этом тайно наблюдал за продолжающейся жизнью, исключая себя из её круга. Эта
странная прихоть никак не была объяснена, чувства оставленной супруги Векфилда
и вовсе никак не показаны. Прошло двадцать лет, всего лишь двадцать лет или
долгих двадцать лет? И он вернулся домой, просто пришёл, как будто вышел лишь
прогуляться.
Что это
было: затянувшаяся эксцентричная игра, озорство, нелепица? Трудно представить
себе человека, который вроде бы ушёл, пропал для всех, а может быть и умер, но
сам для себя остался и жил в постоянном страхе, что его узнают. Впрочем, Готорн
мастерски сочинил свою историю, обрисовал персонажа, его мятущуюся душу. Автор
не поведал читателю, что было после того, как добровольный изгнанник вернулся
домой, но дал понять, что он "потерялся" в этом мире, который
выстроен как некая система...
Возможно,
этот рассказ можно разложить на какие-либо составляющие, рассмотреть его в
системе чего-нибудь очень умного и важного, поговорить после чтения о
нравственности или даже сумасшествии. Для меня же это просто любопытный случай,
психологический рассказ, поведанный человеком с богатым воображением.
В этом
рассказе есть любопытная фраза, авторская мысль: "Чрезвычайно опасно разделять пропастью человеческие отношения. Не
потому, что зияющая бездна с течением времени становится всё шире, а потому,
что она очень быстро затягивается!"
Третье
издание «Историй...» было озаглавлено как «Снегурочка» и другие дважды рассказанные
истории», и оно предварялось авторским предисловием: "Каковы бы ни были картины реальной
жизни, мы предпочитаем аллегории, хотя они и не всегда искусно одеты в плоть и
кровь, чтобы беспрепятственно войти в сознание читателей... Эту книгу, если вы
только обратитесь к ней, следует читать в прозрачной задумчивой атмосфере
сумерек, в которой она была написана. Если раскрыть её на ярком свете солнца,
она покажется томом с пустыми страницами".
И
действительно, откройте новеллу «Снегурочка» (Как дети сотворили чудо)
– мировой фольклорный сюжет, "вечный" образ девочки из снега,
хрестоматийная история, но у Готорна она заиграла по-новому, в этом ему помогло
его особое видение. Его история, её можно назвать и сказкой, наполнена
волшебством, которое тает, соприкасаясь с человеческим здравым смыслом (или
теплом, если буквально).
Дети
играли, маленькие бесхитростные создания (автор дал им поэтические имена Фиалка
и Пион) и лепили снежную девочку, они хотели для себя новую подружку или
сестричку. Их труд был долгим, и под нежными детскими ручками, о чудо, девочка
из снега ожила. Её оживила детская фантазия и труд, одухотворённый детским
теплом.
А что же
взрослые, поверили ли они в сказку? У матери детей, миссис Линдси, было
достаточно романтического воображения и веры, "чистой и ясной, как хрусталь", чтобы видеть необычное. И
она поверила в чудо, в небесного ангела, которого умилила детская
непосредственность и доверчивость, и он спустился к ним. Но вот пришёл мистер
Линдси, добрый мистер Линдси, но слишком уж здравомыслящий и приземлённый. Он
всего лишь хотел, чтобы бедное крохотное создание согрелось, а детям объяснить,
что их фантазии неуместны. Финал очевиден. И как справедливо заметил автор, – "здравый
смысл потерпел крах". Вина мистера Линдси была всего лишь в том,
что он не умел видеть необыкновенного.
В 1846
году Готорн выпустил в свет новый сборник, в нём были собраны рассказы разных
лет, а назывался он "Мхи «Старой
усадьбы»" (также можно встретить название «Легенды старой усадьбы»).
Новая книга подтвердила мастерство Готорна в жанре короткого рассказа, в этом
он не уступал ни Ирвингу, ни По, и закрепила его популярность среди читателей.
Готорн-рассказчик был очень разнопланов, его романтические новеллы (или
рассказы) можно разделить на несколько видов: рассказы и скетчи о пуританском
прошлом Новой Англии, вымышленные «исторические» и мифологические рассказы;
аллегорические эссе, рассказы и скетчи на темы морали.
Многие
из рассказов этого сборника примечательны, выделю лишь некоторые. В рассказе «Родимое пятно» (1843), почти как в «Снегурочке»,
герой поступает и действует из лучших побуждений, что приводит к необратимым
последствиям. Эти вечные "благие намерения...". Читателям явлена
молодая супружеская пара – прекрасная Джорджиана и её муж Эйлмер – блестящий
учёный. При слове "молодожёны" всегда кажется, что впереди у них
безоблачная жизнь, уютное счастье, любование друг другом. И так бы оно всё и
было, если бы не одно "но" – родимое пятно, не огромное и уродливое,
а маленькое и почти незаметное, на левой щёчке его любимой, так оскорбляющее её
совершенную красоту, по мнению Эйлмера.
Герой
неутомим в поиске средств для истребления несовершенства, родинку необходимо
вывести, вывести во что бы то ни стало. «Когда
родинка — это знамение несовершенства – потеряла до конца свой багрянец и
исчезла со щеки Джорджианы, прощальный вздох наконец-то безупречной женщины
слетел с её уст, и душа, задержавшись на миг возле Эйлмера, воспарила на
небеса». Так любовь к совершенной красоте победила любовь к близкому
человеку, а желаемый результат эксперимента перевесил обычные человеческие
чувства. В этом рассказе автор хотел показать, как слеп был его герой-идеалист.
Так, по мнению литературоведа М.М. Кореневой, Готорн отождествлял нравственную
слепоту героя со слепотой пуритан, идущую от их догматизма.
Ещё один
яркий и "остросюжетный" рассказ Готорна, про который не могу не
упомянуть, «Дочь Раппачини» (1844).
Еще один конфликт из разряда нравственно-этической сферы. И снова влюблённая
пара, и снова учёный, ставивший научные эксперименты выше человеческих чувств.
Представьте
себе Италию, солнечную Падую, старый замок с прекрасным и пышным садом. В одной
из комнат этого старого здания поселился бедный студент Джованни. Сад за окнами
поистине божественен, прекрасна и девушка, ухаживающая за садом – таинственная
красавица Беатриче. Но красота обманчива, в саду растут только ядовитые
растения, а дыхание Беатриче смертельно для любого, кто окажется рядом.
Выросшая среди этого сада девушка, дочь учёного Раппачини, впитала яд растений,
он стал её природой.
Любовь к
Джованни дала ей надежду на более благополучный исход её судьбы, но всё же
девушка погибает. Виной тому стало "противоядие", которое даёт ей
Джованни, наученный противником Раппачини. Один вскормил её ядом, пытаясь
наделить могуществом, другой дал "спасительное" противоядие, пытаясь
излечить от могущества. "Несчастная
жертва дерзновенного ума, посягнувшего на законы бытия и злого рока погибла у
ног своего отца и своего возлюбленного".
Смысловое
наполнение этого рассказа разнопланово: это и невинная, бессмысленная гибель
девушки, ставшей жертвой науки, и вражда разных научных школ, но главное – это
разоблачение человеческой души, отравляющей всё, к чему она довлеет. Яд может
быть не только в растениях, но и в душе человеческой.
Сюжет
рассказа «Дочь Раппачини» стал основой для оперы и фильма.
На
основе всех выше представленных рассказов можно сделать вывод, что лучшее –
враг хорошего.
Познакомившись
с малой прозой Готорна, насладившись его мастерством рассказчика, я бы
удивилась, если бы не нашла в его творчестве историй, написанных для детей. И
действительно, Готорн писал для детей и выпустил несколько сборников: «Дедушкино кресло» (1841), «Биографические рассказы для детей»
(1842), «Книга чудес для девочек и
мальчиков» (1851), «Тэнглвудские
истории» (1853).
И если в
первой детской книге, а её точное название звучит так «Полная история
дедушкиного кресла, или Подлинные рассказы из истории Новой Англии 1620–1808
годов», Готорн говорил об истории своей страны, то в «Книге чудес» и «Историях
Тэнглвуда» писатель углубился в древнегреческую мифологию. В этих книгах он
художественно переосмыслил античные мифы и создал на их основе сказочные
истории для детей.
Эти
"мифы" Готорна следует прочитать всем, хотя бы для того, чтобы
составить своё мнение. Так из уст студента Юстеса Брайта (повествователь,
которому Готорн передал слово) вы услышите (прочитаете) такие предания: «Голова
Горгоны», «Золото царя Мидаса», «Зубы дракона», «Минотавр», «Золотое руно», «Химера»,
«Три золотых яблока», «Пигмеи». И может быть, даже не узнаете, настолько
вольный это пересказ. Мне удалось найти разные мнения критиков: от "прелестный пересказ мифов" до
"книжка написана очень талантливо, а
все-таки оказывается плохою".
Последнее
критическое замечание принадлежит Н.Г. Чернышевскому. Удивительно, что при этом
русский критик считал Готорна "писателем
великого таланта" и также говорил в своей статье, что "после Гофмана не было рассказчика с
такой наклонностью к фантастическому, как Готорн". Вот так,
Чернышевский сначала похвалил, а затем с обоснованием поругал, но на то он и
критик.
Несмотря
на критику, сказочные истории с античными героями читаются легко, Готорн ввёл в
повествование весёлого рассказчика, которому пришлось развлекать детей,
оставленных ему на попечение. Дети, конечно же, запросили сказок. Так студент
Юстес Брайт, "используя с большим
искусством свою эрудицию", но при этом "пренебрегая классическими авторитетами во всех местах, где его к
этому побуждала собственная смелая и неутомимая фантазия" и поведал
все эти сказочные истории.
Чтобы
получить краткое, но при этом ёмкое представление о Готорне-новеллисте, лучше
выбрать к чтению сборник новелл, в котором они собраны из четырёх ранее
упомянутых сборников. Так вы познакомитесь с наиболее известными рассказами
писателя.
Вершиной
творчества писателя, по праву, считается роман «Алая буква» (1850). Строгий и лаконичный, почти без фабулы,
ограниченный всего четырьмя главными персонажами – в общем-то, нехитрая история
одного адюльтера. Четыре персонажа, четыре психологических портрета, выведенных
автором: Эстер Принн – носительница алого знака «А»; Роджер Чиллингуорт –
супруг Эстер, учёный и врач; пастор Артур Димсдейл и Перл – маленькая
жемчужинка, ребёнок, рождённый в грехе.
Интересно,
что автор никак не раскрывает сам факт грехопадения Эстер, ни слова о том, как
встретились и полюбили друг друга Эстер и Артур. Роман, исключая вступительный
очерк «Таможня», начинается сразу с эшафота – места публичного осуждения
женщины, преступившей законы пуританского общества. Сам факт "преступления"
не представляет для автора никакого интереса, да, адюльтер и его последствия –
центральное событие романа. Но именно так можно было свести вместе и объединить
героев, вложить смысл в их поступки и замыслы, а также определить вину каждого
в той или иной степени, обрисовать психологию.
«Алая
буква» – трагическая история, написанная в романтическом ключе. Ни один из
главных героев не мог быть счастливым. Любовь Эстер и Артура обернулась
позором, сам на себя навлёк кару священник, не имея сил признаться в грехе,
супруг, жаждущий отмщения также был наказан – он был отравлен собственным ядом
– кажущейся видимостью власти и жаждой мщения.
Сложно
понять сейчас, почему герои поступили именно так, а не иначе, ведь многого,
кажется, можно было избежать. А если бы такая история случилась в другом месте
или с другими людьми, в другое время? Это была бы совсем другая история и её,
совершенно точно, написал бы уже не Готорн.
Каждый
из героев романа не действовал открыто, каждый остался на своём месте, не сменил
место жительства, не защитил себя и не помог другому. Задумка автора была в
том, что каждый из них должен был расплатиться за свой грех. Пастор Димсдейл
был убеждён, что согрешил против бога, Эстер ощущала вину перед обществом, а
зловещий старик Чиллингуорт считал, что вправе быть карателем душ. Эстер же
оказалась самой сильной, всё преодолела, не сломалась, сохранила тайну двух
мужчин.
«Алая
буква», книга, давно ставшая классикой, трагическая и немного мрачная история,
полная психологизма. Она читается на одном дыхании. О популярности книги
говорит и тот факт, что её не однажды экранизировали. Откликнулся на «Алую
букву» и музыкальный мир, так по сюжету романа был создан ряд опер, первая из
которых была поставлена в Бостоне в 1855 году.
Помимо
романа «Алая буква», Готорн создал ещё несколько: «Дом о семи фронтонах» (1851,
встречается название «Дом о семи шпилях»), «Блайтдейл» (1852, или «Счастливый
дол»), «Мраморный фавн» (1860).
Конечно,
более всего на слуху роман «Алая буква», из всего литературного наследия
Готорна он выделяется особо, в остальном же творчество американского писателя,
признанного мастера литературы, несколько осталось в стороне. Жаль, потому как
оно не менее талантливо и прекрасно. Как справедливо заметили литературоведы,
Готорн «двинул вперёд искусство прозы… и
наряду с Эдгаром По заложил основы американского рассказа, создал первые его
совершенные образцы».
Натаниель
Готорн умер в возрасте 60 лет, литературному труду он посвятил 33 года своей
жизни, четыре его романа остались незаконченными.
Источники:
Готорн,
Н. Алая буква (Избранные произведения в 2-х т. Т.1). – Л., 1985;
Готорн,
Н. Новеллы. – М., 1965;
История
литературы США. Литература середины XIX в. (поздний романтизм): Т. 3. – М., 2000;
Романтические
традиции американской литературы XIX в. и современность. – М., 1982;
До встречи в библиотеке
Галина Фортыгина
Комментариев нет
Отправить комментарий