Владимир Нарбут: забытый поэт

 В этом году исполняется 130 лет со дня рождения Владимира Ивановича Нарбута, русского поэта, прозаика, критика.

На сегодняшний день имя Владимира Нарбута фактически забыто. Обусловлено это несколькими причинами, главные из которых – замалчивание в течение нескольких десятков лет (последняя прижизненная книга датируется 1922-м годом, первое посмертное издание в России – 1990-й), а также специфика творчества поэта, особенность его стихотворного стиля, который понятен не каждому, что называется «на любителя», – поясняет Надежда Мухамадеева, главный библиотекарь библиотеки №10 «Радуга».

Родился Владимир Нарбут на хуторе Нарбутовка Глуховского уезда Черниговской губернии в семье мелкого помещика. Происходила его семья из старинного литовского дворянского рода. В возрасте 17 лет он перенес болезнь, следствием которой стала хромота. После окончания с золотой медалью Глуховской гимназии вместе со своим старшим братом Георгием, будущим известным художником, жил в Петербурге. Учился в Петербургском университете сначала на математическом факультете, затем на факультете восточных языков, а затем на историко-филологическом. Но обучение не завершил. В столице братья жили на квартире художника И. Билибина, который оказал на них значительное влияние своей увлеченностью поэзией и русским фольклором.

Первые стихи Владимир Нарбут опубликовал в конце 1908 г., а в 1910 г. вышел его первый сборник пейзажной лирики «Стихи. (Год творчества первый)».

Просека к озеру, и – чудо:

Двойные видишь берега

И дальше – ярче изумруда –

Дождем омытые луга!

Во всем хрустальность тонких линий,

Вода, как зеркало, пуста,

И опрокинулась в ней синей

Бездонной бездной высота.

И неглубокий, невысокий

И солнца яркого двойник,

Прорезав жесткий куст осоки,

В затоне, в золоте поник.

Березки ясно зеленеют,

Как будто девочки в слезах.

И только дуба лист темнеет,

Чуть вырезаясь на глазах.

Стоишь и видишь раздвоенность

И обнаженность всю, до дна.

В тебе – дух ясности и сонность:

Душа дождем раздвоена!

Как отмечали критики, этот сборник носил еще подражательный характер. Но по определению С. Городецкого, в стихах была та «косолапость», которая позже выросла в индивидуальную, экспрессивную манеру письма.
       С начала 1911 г. Нарбут руководил отделом поэзии студенческого журнала «Gaudeamus», в котором печатались В. Брюсов, М. Волошин, А. Толстой, А. Блок, И. Бунин. Работа в журнале позволила Владимиру познакомиться также с кругом будущего Цеха поэтов, в который он вступил в 1911 г. В. Нарбут был одним из шести поэтов-акмеистов (наряду с Гумилевым, Ахматовой, Мандельштамом, Зенкевичем и Городецким).

Второй сборник поэта «Аллилуйя» был издан в 1912 г. Эта книга состояла из 12 стихотворений. Сборник получил скандальную славу. Причиной этому послужило сочетание названия книги с ее откровенно «земным» содержанием, грубые натуралистические стихи, были набраны церковнославянским шрифтом. Многих подобный стиль шокировал. Вот как, например, рисовал поэт «Портрет человека»:

Мясистый нос, обрезком колбасы

нависший на мышастые усы,

проросший жилками (от ражей лени), —

похож был вельми на листок осенний.

Подстриженная сивая щетина,

из-под усов срывалась — в виде клина;

не дыней ли (спаси мя от греха!),

глянь, подавилась каждая щека!

Сборник был признан судом порнографическим. Полиция конфисковала большую часть тиража, сочтя книгу кощунственной и непристойной. В октябре 1912 г., опасаясь судебных преследований за издание «Аллилуйи», при содействии Гумилева, Нарбут бросает учебу и уезжает на пять месяцев с этнографической экспедицией в Абиссинию и Сомали. Возвращается на родину в 1913, после амнистии, объявленной в честь 300-летия Дома Романовых.

Вскоре обстоятельства вынудили поэта перебираться из Петербурга в Глухов. Уже после отъезда в 1913 г. в Петербурге был издан миниатюрный сборник его стихов «Любовь и любовь». Любовная лирика Нарбута также отличается всё той же нетрадиционностью, тяжеловесностью. Вот строки из стихотворения «Ночь»:

А ты раскинулась на ложе-

Ненасытимая любовь!

И росное чело тревожит

Пером отброшенная бровь.

По волосам, густым, как деготь,

Стекает, вздрагивая, лень —

На грудь, на виноградный ноготь,

На чаши лунные колен.

Под вычерпнутой с детства ямкой

Пылающего рта разрез...

За белою, за сонной самкой,

Самец, гонись в трущобный лес!

И, не натягивая лука,

Под куст добычу волоки,

Чтоб мутная, хмельная мука

Четыре выжала руки.

Из общего ряда своим тихим лиризмом, отличается лишь одно стихотворение. Пожалуй, одно из лучших из лирики поэта, посвящённое соседке Ольге Карпеко-Глевасской:

О бархатная радуга бровей!

Озерные русалочьи глаза!

В черемухе пьянеет соловей,

И светит полумесяц меж ветвей,

Но никому Весну не рассказать.

Забуду ли прилежный завиток

Еще не зацелованных волос,

В разрезе платья вянущий цветок

И от руки душистый теплый ток,

И все, что так мучительно сбылось?..

Какая горечь, жалоба в словах

О жизни, безвозвратно прожитой!

О прошлое! Я твой целую прах!

Баюкай, вечер, и меня в ветвях

И соловьиною лелей мечтой.

Стихи, написанные им в 1910-1914 гг., были собраны позже в сборнике «Плоть», изданном в 1920 г., а также последней прижизненной книге поэта «Александра Павловна» (Одесса, 1922 г.). Отрывки из поэмы «Александра Павловна» можно назвать вершиной лирики Владимира Нарбута.

Вы набожны, высокомерно-строги.

Но разве я не помню, как (давно)

во флигеле при городской-дороге

летело настежь, в бузину, окно!

Вас облегал доверчиво и плотно

капот из кубового полотна.

О май! Уж эти тонкие полотна,

уж эти разговоры у окна!

Из Питера вы пишите со скуки:

«Здесь, тетя Капочка, дожди да грязь…»

Блестят очки, и сухонькие руки

берут альбом, завернутый в атлас.

Когда-то тем, кому вы очень близки,

в альбом портрет ваш подарила мать.

И трудно в этой щуплой гимназистке

вас, Александра Павловна, признать!

К 1917 г. Нарбут примкнул к левым эсерам, а после Февральской революции — к большевикам и вошел в Глуховский Совет. В ночь на новый 1918 г. на семью Нарбута было совершено бандитское нападение. Был убит родной его брат Сергей, а сам он был тяжело ранен. Из-за начинавшейся гангрены пришлось ампутировать кисть левой руки.

По заданию партии в 1918 г. организовывал большевистскую печать в Воронеже. Там же издавал и «беспартийный» литературно-художественный двухнедельник «Сирена», в котором публиковались О. Мандельштам, А. Блок, А. Ремизов.

В 1919 г. выпускает периодические издания на Украине. Вокруг поэта объединяются молодые писатели – Ю. Олеша, В. Катаев, Э. Багрицкий. У всех них есть мемуарные произведения о В. Нарбуте.

В 1920 г. В. Нарбут возглавил Одесское отделение РОСТА, вышли его сборники стихов «Красноармейские стихи», «В огненных столбах». Стихи из них носили революционно – агитационный характер. Вот так В. Нарбут пишет в 1918 г. о России:

Россия

Щедроты сердца не разменяны,

и хлеб – все те же пять хлебов,

Россия Разина и Ленина,

Россия огненных столбов!

Бредя тропами незнакомыми

и ранами кровоточа,

лелеешь волю исполкомами

и колесуешь палача.

Здесь, в меркнущей фабричной копоти,

сквозь гул машин вопит одно:

– И улюлюкайте, и хлопайте

за то, что мне свершить дано!

А там – зеленая и синяя,

туманно-алая дуга

восходит над твоею скинией,

где что ни капля, то серьга.

Бесслезная и безответная!

Колдунья рек, трущоб, полей!

Как медленно, но всепобедная

точится мощь от мозолей.

И день грядет – и молний трепетных

распластанные веера на труп

укажут за совдепами,

на околевшее Вчера.

И Завтра… веки чуть приподняты,

но мглою даль заметена.

Ах, с розой девушка – Сегодня! – Ты

обетованная страна.

С 1922 г. работал в Москве — в Наркомпросе, в отделе печати ЦК РКП (б). Был редактором журналов «30 дней», «Всемирный следопыт» и «Вокруг света». В 1928 г. исключён из партии за сокрытие обстоятельств, связанных с его пребыванием на юге во время гражданской войны, одновременно уволен с редакторских постов. Жил литературной подёнщиной. В 1933 г. вернулся к поэзии.

В 1936 г. должен был выйти сборник стихов Нарбута «Спираль». Но 26 октября поэт был арестован. 23 июля 1937 г. осужден на 5 лет по делу «украинских националистов» и отправлен сначала в пересыльный лагерь под Владивостоком, а затем — в Магадан. 7 апреля 1938 г. был повторно судим и 14 апреля — расстрелян (по некоторым данным — утоплен на барже).

Надежда Мухамадеева, главный библиотекарь библиотеки №10 «Радуга»